Как быстро спадает шелуха… Кто узнал бы в мрачном, заросшем многодневной щетиной, сурово вглядывающимся вдаль, прежнего «гастарбайтера»? Несколько месяцев, прожитых на грани, между жизнью и смертью, сделали меня иным. Прежде всего — охотником, жаждущим крови…

Я удивительно быстро свыкся со всеми «вывихами» природы, ее фокусами в виде гигантских ящеров, подземных свиней и огромных жаб. Не то, что пытался понять и объяснить их появление — но принял это, как должное, как то, с чем теперь предстоит жить. Только с одной разновидностью этой фауны мириться не хотел — с крысами. Трупоеды пока не докучали мне в окрестностях подвала, но найденные останки, красноречиво свидетельствующие о возможных убийцах, не оставляли сомнений — злобные и жуткие твари непременно появятся. И, странное дело… я сам хотел этого. Стычка под полурухнувшей кровлей ангара, схватка на мосту из вагонов, показала — серо-бурые монстры уязвимы как для ножа, так и стрел. А ярость, заполнившая меня после страшной находки, требовала выхода, наилучшим же виделся только один — уничтожение этой четвероногой банды! О том, что трупоедов может оказаться много больше, я даже не хотел думать. Вовсе не считая себя следопытом, я почему-то заимел полную уверенность, что крыс вряд ли больше семи-восьми. И полагал, что вполне способен, справится со всеми…

Мы провели в подвале всего один день. Достаточно, чтобы отмыться от дорожной грязи, пополнить запасы в заплечном мешке и количество стрел в колчане. В угол полетели подпорченные мокасины — починкой займусь после возвращения!

Погода благоприятствовала. Почти не накрапывал дождь, почти не дуло с севера, со стороны далекого Провала. В целом — более чем сносно, учитывая практически постоянную сырость и промозглый ветер. Привычка бродить по руинам сделал свое дело — мы со щенком вернулись на место трагедии едва ли не через пять дней, считая туда и обратно, после того как я обнаружил останки людей. Последнее землетрясение мало затронуло эту часть плато — и я с удовлетворением отметил ранее примеченные развалины, не сдвинувшиеся с места, решив, направится прямо к ним. Щенок резво трусил впереди, делая зигзаги от кустика к кустику. Возле одних он останавливался и внимательно нюхал листву и землю, возле других — делал то, что представители его породы считают своей прямой обязанностью… Краем глаза я посматривал за псом — выражение его морды могло подсказать многое, если не все. Например, встревожен он этими запахами или можно пока не тревожиться. Но пока, Черный вел себя спокойно…

Возле рухнувших стен ничего не изменилось. Кости так и валялись на кирпичах, свежих следов тоже не появилось. Возможно, я поторопился с выводами… Я еще раз осмотрел останки — так ли уж верно предположение, что это именно эти жуткие создания здесь побывали? Сомнения развеял щенок — он выволок откуда-то клок шерсти и зло зарычал.

— Не ошибся?

Я поймал себя на том, что привычка разговаривать с псом становится уже патологией… Но еще более странно мог бы прозвучать внятный ответ. Хорошо, хоть пес ограничился тем, что приглушенно рыкнул. Если рассматривать это как: «Сам понюхай!», то я решил ему поверить…

— Ладно. Ты прав. Вроде как других уродов здесь быть не может… Или, может? Черта лысого, за что сейчас поручишься… Тебе то что — опустил морду к земле, и все сразу ясно, как на картинке! У меня такого носа нет…

Пес оставил клок в покое и зачем-то направился к ближайшим валунам. Я сразу вытащил лук, готовясь приладить тетиву — мало ли… Щенок терпеливо обследовал камни, я, со своей стороны, старался не путаться у него под ногами. Может, по разуму человек и впереди всех, но вот в искусстве обнаружения следов я бы не стал соревноваться даже с самой глупой шавкой. А мой пес, несмотря на юный возраст, вряд ли глуп…

Он пару раз гавкнул, явно требуя меня подойти. Оставалось лишь последовать приглашению.

— Что нашел?

Пес поскреб землю лапой… Я присел на колено и вытащил нож. Долго рыть не пришлось — клинок зацепил что-то твердое и я рывком потянул его к себе. Наружу вышло что-то бесформенное… Преодолев брезгливость, я подцепил это и вскоре понял — сумка, вернее, ученический портфель. До предела изуродованный чьими-то зубами, а возможно, что и резцами, весь изодранный в клочья. В портфеле ничего не нашлось, что показалось мне странным. Понятно, отсутствие еды — если эти несчастные шли в город именно за этим, ее как раз могло и не быть. Но, что-то другое? Вроде запасной обуви, перчаток, хотя бы мисок или простых ложек? Да хоть чего, что так необходимо скитальцу в дальней дороге! Сумка не дала ответа. Полностью распотрошенная острыми зубами трупоедов, она просто оказалась присыпана землей — результата той встряски, которая не позволила мне сразу пойти по следам убийц. Но кое-что я все же понял… Ремешки лямок явно не соответствовали размерам спины взрослого человека. Либо, его несла на спине очень маленькая и худенькая женщина, либо…

— Твари….

Я встал на ноги. Пес уловил изменившуюся интонацию и поджал уши.

— Извини. Это не тебе…

Заставив себя, успокоится, я снял тетиву — держать лук постоянно наготове, когда на сотни шагов вперед одна степь, по меньшей мере, не разумно. Кто бы там не делал это оружие, но я хорошо помнил — постоянное натяжение ослабит и саму тетиву, и плечи лука. На крайний случай, есть меч…

Я поежился. Темные облака, по-прежнему, нависали над степью, ограничивая и без того скудный обзор. Как это не походило на картины прошлого! Вспоминались пейзажи с зеленой травой, ярким солнцем и далеким горизонтом. Вернется ли все это? Когда-то доводилось читать, что пыль и чад от падения гигантского метеорита должны будут оседать не менее пары тысяч лет. Если так — меня ждет незавидное будущее, с постепенно остывающей землей и новым ледниковым периодом. Или же — вообще никакого будущего…

Я решил отвлечься от мрачных мыслей, и вернутся к насущным проблемам. В прошлый раз мы никого не обнаружили. Почему они ушли? Бросить «добычу» — не в привычках любого зверя. А это — звери. Почуявшие и познавшие человеческую плоть. Что могло их спугнуть? Не появление, ли, второй группы людей? И… не за ними ли они устремились? А я, поглощенный одним лишь стремлением мести, упустил такую возможность?

— Черный… Черныш!

Пес подбежал.

— Поискал бы вокруг…

Он вильнул хвостом и унесся прочь. Я не стал его останавливать. Если что и найдет — даст знать. А не найдет — все равно вернется.

Пока щенок ерзал по округе, я тщательно осматривал землю и изуродованные останки. Возможно, следовало их похоронить… Но я с сомнением отбросил эту мысль. Не то, что очерствевшая душа стала совсем уж равнодушной — я мог потерять и без того драгоценное время. Долбить смороженную землю нечем… Но и бросить их так, не позволяла совесть. Я приволок несколько деревьев, обрубил ветви и сложил из всего что-то вроде постамента. Превозмогая себя, сложил все, что осталось от людей, на кучу и отошел…

Костер долго не разгорался. Деревья отсырели, а искать среди руин сухие дрова я не хотел. Лишь через час огонь усилился настолько, что смог заняться ярким пламенем, после чего жар заставил меня отойти на безопасное расстояние. Запах горелой плоти еще более отодвинул меня от костра, я поскользнулся и присел. Пытаясь подняться, уперся рукой в какой-то кирпич, сдвинул его с места, случайно бросил взгляд — и обомлел… Четкий отпечаток громадной лапы, ничуть не меньше отпечатков самих крыс, увиденных мною на берегу реки — но вовсе не похожий на них! Здесь лапа, не уступая по размерам, намного превосходила прежние, по длине когтей. Если это крыса — то, куда более огромная, чем те, с которыми я встречался на той стороне реки!

Весь, превратившись во внимание, я стал искать другие следы. Мне повезло — видимо, недавняя оттепель, во время которой и произошла эта трагедия, позволила запечатлеть всех участников события. Походив вдоль ручья, я нашел еще несколько таких же отпечатков. Они не пересекались с крысиными, но следовали за ними поодаль — словно неведомый зверь следил за серыми хищницами. Похоже, природа решила преподнести мне еще один сюрприз…

Следы уводили все дальше, вдоль ручья. Нужно решать — идти по ним или вернуться и позвать потерявшегося с глаз, щенка. С ним отыскать это существо будет проще… но стоит ли оно того? Что, если зверь, крадущийся — а я в этом больше не сомневался! — за крысами, настолько опасен, что вовсе не следует с ним встречаться? И не потому ли они убрались от места столкновения, что сами боялись попасться в зубы?

Нам пока везло — до сих пор ни единой слезинки с нависших сверху темных облаков, под ногами не трясет, как в прошлый раз, и не дует, как тогда, когда нас едва не занесло песком во время охоты на свинорыла. Пес вел не спеша — но уже почти не отбегал по своим делам в стороны. Время от времени он останавливался, нюхал воздух и вновь устремлялся вперед. Мы прошли так до вечера. Судя, по появившийся впереди, темной полосе, я понял, что мы вновь приближаемся к оврагу. Эта треклятая расщелина тянулась от берегов далекой реки и пропадала в желтой пустыне, которую я пока еще не рискнул перейти. За оврагом, примерно в паре десятков километров, возвышались скалы, столь же длинные, сколь и непреодолимые… Их еще не было видно — что не удивительно, учитывая, насколько вообще сократилось расстояние, доступное глазу.

Ветер дул прямо в лицо, всячески затрудняя движение. Он нес песок и жар. Это означало, что мы значительно отклонились к югу, точнее — юго-востоку. Крысы, сбежавшие от схватки во время землетрясения, могли направиться обратно к болоту. Я рассчитывал, что стая не будет рисковать, пытаясь перепрыгнуть возникший ров. Если трупоеды вновь голодны, то, возможно, выйдут из оврага — сколько я помнил, мелкие зверьки там не попадались. Значит, нам еще несколько дней придется следовать за ними по степи. Здесь порядком хватает всяких подъемов и ложбинок, следовательно, мы из преследователей вполне можем стать добычей. Восемь или семь монстров мне не казались слишком опасной угрозой, но на равнине врага надо успеть увидеть раньше, чем он увидит тебя… Но со мной щенок — если что, почует гадов, раньше, чем они нападут! И вообще, это я, собираюсь на них охотится! Откуда взялась такая уверенность, пожалуй, я и сам не мог себе ответить. Но меня невозможно стало узнать… Больше я нисколько не походил на себя, прежнего, знающего только постылую работу, ожидание зарплаты и считающего дни от начала до конца смены. Катастрофа изменила всю мою суть. И сейчас, быстро и уверенно, к намеченной цели шел совсем иной человек. Да и человек ли? Полностью сохранив внешний облик, я, тем не менее, приобрел такие черты, о которых в прошлом даже не догадывался. И одной из них стало желание убивать!

За прошедшие дни, крысы могли уйти далеко. Разведчики ли это от основной стаи, или, случайно попавшие в мою часть города? И не ошибался ли я, до сих пор считая, что их здесь вообще нет? На чем основывалась моя уверенность? То, что твари не появлялись раньше, еще ничего не говорило. Крысы могли преспокойно существовать в любой части города, где я проходил. Разве заметишь того, кто не хочет показываться на глаза? Да еще с такой видимостью…

Щенок мчался вперед, подстегиваемый таким же азартом погони, который обуял меня самого. Он уже слишком далеко убежал вперед, оторвавшись шагов на сто. Как бы быстро я не шел, но догнать своего четвероного приятеля не мог. Но кричать вслед я хотел — опасался привлечь внимание тех, кого с таким ожесточением преследовал. Трупоеды могли затаиться поблизости.

Что мне было известно об их повадках? Да ровным счетом ничего. Что представляли собой крысы до Катастрофы? Обитатели помоек и подвалов, вредители, разносящие заразу, плодовитые и прожорливые твари, веками живущие рядом с людьми. Но только раньше они не являлись людоедами… Или, по крайней мере, не нападали на живых. Новые размеры и изменившийся мир все перевернул с ног на голову. Считанные недели прошли с момента гибели цивилизации, а на ее обломках уже появились такие существа, о которых раньше снимались фильмы ужасов. Но, никогда и никто, не предполагал, что это кино станет самой страшной реальностью… И теперь уже крысы будут претендовать на главное место, оттеснив человека, а то и сделав его своей добычей. Ну, уж нет!

Ярость заполнила меня до краев! Я ускорил шаг. Пусть серо-бурые убийцы превосходят нас числом, пусть их резцы могут нанести долго незаживающие, а то и смертельные раны! Но дать им привыкнуть к человеческому мясу я не позволю! Хотя бы — к живому…

Перед глазами снова встала картина из обглоданных останков, окровавленные тела и отгрызенные конечности… Смерть трупоедам!

Ночь застала нас в степи. Как я ни хотел скорее достать убийц, но продолжать движение опасно. В темноте можно попасть ногой в неприметную ямку, а то и что-то более серьезное. И тогда уже придется думать не о погоне. Кроме того — тревожил увиденный на стоянке след. Отметив, что отпечатки не приблизились к человеческим останкам, я, тем не менее, осознавал — в степях завелось нечто серьезнее собак или крыс, вместе взятых. Вопрос только в том, угрожает ли это мне? Ответ пока неясен…

Пока щенок сидел на пригорке, я собрал все, что только смог найти для костра. Есть зверь, нет ли — предосторожность не помешает. И, хоть на открытой местности огонь виден издалека, пусть. Хищник, надеюсь, не подойдет, а человек… Таких здесь нет.

Пока грелся ужин — болтушка из сухого мясного порошка и крупы, я вслушивался в ночные шорохи степи. Они мало походили на прежние, где тишину мог прервать крик птицы или стрекотание сверчка. Нет, в мои уши попадало только завывание ветра, и далекие раскаты — видимо, где-то начиналась гроза. Оказаться под проливным дождем не очень приятно, и я надеялся, что эта напасть нас минует.

Я еще раз восстанавливал картину происшедшего. Четыре изуродованных тела, от которых практически ничего не осталось. Объеденных настолько, что я не смог даже выяснить, какого пола и возраста были эти несчастные. Кроме разве одного предположения — насчет владельца детского ранца… Они шли без оружия. Неужели там, где они обитали, нет таких злобных и хищных тварей, как те, что появились здесь? И, если нет, то зачем им было оттуда уходить? Голод? Да, среди скудных вещей путников я не обнаружил ни малейшего следа еды. Но ее могли сожрать крысы. Куда они шли? В город? Для этого нужно хотя бы знать — зачем? Не я один такой умный — насчет подвала и магазина продуктов. Только вот по прошествии месяцев, после Того дня, доступ к ним более чем перекрыт. Засыпано все, и найти, что-либо ценное, очень и очень маловероятно. Но они этого, конечно, могли не знать — это мне, обитающему среди руин, все ясно.

Судя по привалу — путники едва волочили ноги. Спать повалились, кто как придется. Следовательно, шли давно. Охрану не выставили. Не боялись. Или… смирились? А если, наоборот? Могли надеяться, что здесь, в этих степях, их не станут преследовать звери?

Я покачал головой… Что не придумай — истина неизвестна. Пока точно одно. Люди погибли, их палачи ушли на восток. И моя задача, их найти…

Черный, встрепенувшись, поднял уши. Я потянулся к мечу — любая подобная реакция говорила о многом. Например, приближение нежелательного гостя. Пес поднялся и уставился в непроглядную мглу. Он оскалил зубки и даже пригнулся, хотя не издал ни звука. Я видел, что щенок вроде как напуган. Такого раньше не наблюдалось — и мне стало несколько не по себе. В подобном виде он был только во время бегства из противоположной части города — когда в воде появился ящер, сожравший наших преследователей.

— Крысы?

Щенок не отреагировал. Я и сам понял, что ошибся. Во тьме скрывался кто-то иной. И я еще раз подумал, что тот, кто оставил такой след, может изменить направление и устремится за более доступной добычей — нами, например…

— Так. Давай-ка, хворосту добавим. С этими облаками над башкой, хоть прожектор включи — все равно, ни хрена не разглядеть. Когда уж эта хмарь рассосется?

Огонь вспыхнул чуть поярче и веселей. Но я не спешил кидать все дрова — до утра еще порядочно, а нынешние звери, еще неизвестно, боятся ли огня так сильно, как прежние?

Щенок, по-прежнему, напряженно всматривался в степь.

— Ну, я — ладно. Не филин, не вижу. А ты, что? Неужели, можешь, кого разглядеть сквозь эту тьму? Или, ты носом смотришь? В смысле — чуешь?

Щенок продолжал стоять и я нахмурился. Где-то поблизости бродит кто-то или что-то, и это создание внушает определенную тревогу. Придется не спать всю ночь…

Тишину разорвал громовой удар. Молния, осветившая всю степь, полыхнула столь ярко, что я был вынужден прищурить глаза. А затем огненный след, словно прорвавшееся солнце, протянулся по всему небосводу. Я подскочил — вспышка так быстро пронзила небо, что у меня на секунду закралась немыслимая надежда — ракета! Но потом, где-то там, в невообразимой вышине, словно что-то взорвалось — и сильнейшая воздушная волна докатилась до земли. Если вначале я едва не оглох, то теперь был просто сбит с ног. Костер оказался разметан далеко в стороны — одна пылающая ветка задела щенка и он завизжал от боли. Меня вдавило в землю, будто кто-то огромный и невероятно сильный ткнул что есть мочи да еще и уселся сверху. Как при этом не переломало все кости…

С усилием вывернув голову, я попытался привстать. В небе еще раз громыхнуло, сверкнуло — и я увидел в нескольких шагах чудовищный силуэт огромного зверя! Он зашипел, чуть ли не обдав меня жаром дыхания, после чего прыгнул в сторону и тотчас пропал в темноте, вернувшейся после этого небесного фейерверка.

— Черный… Ты жив?

Щенок, повизгивая, подполз под руку.

— Вот и хорошо. Живой. Хоть, не один я… Знал бы ты, кто тут шляется, в ночи…

Я говорил довольно спокойно, хотя едва сдерживал дрожь в голосе. Слишком яркой была вспышка и слишком близко — зверь, чтобы ошибаться. Нашим соседом в степи являлся лев… Или, кто-то из очень родственных ему по природе, так как гриву я не успел увидеть. Похоже, не весь зоопарк оказался погребен под руинами. Если это, конечно, лев… Но, тогда — кто?

До рассвета нас более никто не беспокоил. Я так и не заснул — слишком бурные события для одного дня и ночи. Похороны, погоня, что-то, взорвавшееся в небе с такой силой, что это докатилось до земли, а на закуску — хищник, опасней которого еще не встречал. И, странное дело… Я не нервничал. Казалось, любой здравомыслящий человек должен был бежать отсюда без оглядки. А я тупо смотрел на остатки костра и потихоньку сжимал кулаки. Да, с этим придется жить. С крысами, размером с овчарку. С собаками, которых пока не видел, но уже догадываюсь, какими они могут стать. Со змеем или ящером. С пауками. С жабами. Со всем тем, чем полностью изменившаяся природа решила населить пустующую планету. И со львом…

Утро пришло, будто вдали махнули большим и плотным покрывалом. Темнота отступила — степь стала более длинной, небо — высоким. Подумав, с упорством безумца, я упрямо устремился на восток. Лев, леопард, да хоть исчадие ада — я должен покарать людоедов! А там и с этим, невесть откуда взявшимся существом, придумаем, что делать…

…Щенок вел меня уже четвертый день. Мы опять углубились в желтые пески. Крысы уходили в направлении болота, но, не стремясь поскорее добраться до его берегов. Иначе бы нам пришлось завернуть в район обитания собак — что, учитывая их возможную величину, мало улыбалось. Стая шла строго на восток — и мы, уступая им во времени, спешили следом. Лев больше не появлялся. Я решил, что ночное происшествие отпугнуло зверя. Похоже, кто-то свыше решил немного пошутить, прислав со звезд гостинец в виде метеорита. Иного объяснения вспышке и громовому удару я не находил. Как бы там ни было — она избавила нас от нападения.

Вскоре я сполна испытал прелесть пребывания среди выжженной земли. Здесь не росло ничего. И это не обуславливалось только сезонным проявлением, когда на поверхности нет ничего кроме снега. Ведь и снега, как такового, я не видел несколько месяцев. Грязный, покрытый сажей лед — сколько угодно. Или пепел. Но не снег. Но здесь его и не могло быть — ноги и в мокасинах ощущали жар, греющий почву из глубины.

К концу четвертого дня я стал впадать в забытье…

…Нет на небе солнца… Нет Луны. Нет звезд и нет Ничего. Только тьма, бурая и белесая, давящая и мрачная, сырая и угрюмая. Только облака, давно и прочно занявшие это место, намертво приклеенные к осколкам прошлого. И, под ними, на желтой, скрипящей под ногами земле, так похожей на спекшуюся корку — одинокая и стремительная тень. Тень человека. И его безумные глаза, горящие жаждой крови и мести.

Я забыл обо всем. Ярость, стиснутые зубы и гнев — все иное осталось позади, в том мире, где я еще не знал упоения схватки. Тот мир исчез. Я живу в другом, в том, где правит закон крови. Закон нарушен — нарушитель жив. Пока — жив. Пока…

Черный не успевал. Я позабыл про него, стремясь достичь края бесконечной пустыни, где должны находиться остатки этой серой банды. Щенок не пропадет — он догонит меня по оставленным следам. А я — должен спешить. Бег по безжизненной земле продолжался несколько часов. Не второе, не третье — может, уже пятое дыхание открылось в теле, исступленном одной целью. Трупоеды, решившие сменить рацион живыми людьми, должны быть убиты. Все, до последнего зверя. И я, или погибну, или покараю убийц…

Больше я не думал об угрозе со стороны болота — стая собак будет держаться подальше от мест, где хозяйничает гигантская кошка. И кошка не рискнет приближаться к их норе — а может, и норам? — довольствуясь иной, более доступной добычей. И в этом, узком перешейке, я могу относительно спокойно пройти до самого конца выжженной земли… Если этот конец есть…

Я снова перестал сомневаться в происхождении стекловидной почвы под ногами. Только сверхмощный взрыв мог так запечь землю, что почва превратилась в нечто совершенно другое, более похожее на битое стекло и песок одновременно. И глаза услужливо нарисовали картинку, из недавнего — пресловутый гриб, с расползшейся на полнеба, шапкой, и его последующее, стремительное падение…

Со стороны это могло выглядеть безумием. Небольшая кучка бывших обитателей подвалов и канализаций, прекрасно умевшая прятаться и убегать, и вряд ли растерявшая врожденные навыки, без труда скроется на громадных просторах степи. Но я не позволял себе даже думать об этом. И, словно знал -

Крысы не будут скрываться. Их размер, новоприобретенная свирепость и жажда утвердиться в изменившимся мире, заставят трупоедов принять бой!

Но только тот, кто жаждал этого боя, тоже не вполне оставался человеком… Что-то исчезло в те минуты, когда я смотрел на детские руки с отгрызенными пальцами. Что-то, еще удерживающее меня от грани, за которой начинается безумие. Я вновь ощутил страшное раздвоение — и прежняя, мирная часть, посчитала нужным не напоминать о себе. Для схватки требовалась другая — не знающая пощады, и не умеющая щадить! И эта, вторая часть, властно захватывала мою сущность, подавляя все иные чувства, кроме самых необходимых.

В какой-то момент я словно уловил резкий запах — и припал к земле лицом. Лицом? Нос различил несколько оттенков, где выделялся тошнотворный — от крыс! Стая была здесь! Не далее, как вчера! Она пошла на юг!

Поднявшись, я окинул степь внимательным взглядом. Во все стороны — никого и ничего. Далеко позади — темная точка плетущегося щенка. Но я знал — ошибки нет. Трупоеды ушли к далеким скалам. И там они либо повернут назад, либо направятся вдоль преграды к далеким берегам реки. Больше меня не интересовало — как они смогли попасть на мою сторону? Достаточно того, что смогли. И я приложу все усилия, чтобы эта группа не смогла донести до других весть о земле, где можно вольно бродить и нападать на беззащитных людей, от которых в былые времена, они бы предпочли держаться подальше.

Я поймал себя на мысли, что думаю о крысах, как о разведчиках враждебного клана. В чем-то — родственного себе… От этой мысли я даже споткнулся. Какое родство? Но внутри словно ожгло — родство хищника! Раз я сам — хищник! И опять, будто чужая воля властно придавила робкий протест встрепенувшегося разума…

Ночь застала меня на берегу болота. Да, я не ошибся, в свое время, решив, что этот водоем, заполнивший собой все низменности от самого Провала и неизвестно, сколько продолжавшийся далее, станет в будущем чудовищным болотом. Здесь мое предположение только подтверждалось. Несмотря на только начинавшуюся осень, берега поросли густой растительностью, а вся прибрежная зона укрылась толстым ковром мхов. Вода, едва просматриваемая из-под сцепившихся меж собой зарослей, издавала едкий, тухлый запах гнили. То тут, то там вскакивали и лопались пузыри, достигавшие более метра в диаметре. При каждом выбросе воздух словно лишался кислорода — а над тем местом, где был пузырь, вздымалось легкое, полупрозрачное облачко газа. Хватило нескольких вдохов, и я упал на колени…

…Пробуждение оказалось не из приятных. Чей-то настойчивый, шершавый язык, вылизывал мне лицо, успевая жалобно повизгивать и теребить за ремень. От морды несло псиной — и я открыл глаза.

— Щеня? Что случилось?

Черный пытался меня тащить, что с трудом, но удавалось. Я остановил его потуги и приподнялся: пес выволок тяжелый груз уже на довольно приличное расстояние от берега.

— Это зачем? — Я глупо таращился на его морду, плохо соображая причину такого поведения и вообще все, что произошло ранее. Щенок упрямо подталкивал в сторону от воды — и я счел за лучшее, подчинится. Наверное, это не слишком красиво смотрелось — я, на четвереньках, стараясь не уронить сползающий мешок, стремлюсь выйти за пределы кустарника и трав, ограждавших подступы к болоту. Такой способ более подходил для моего четвероного друга.

— Ну? Достаточно? — Колени болели, но еще больше разламывало голову… — Так что случилось? О, черт! Догадываюсь…

Вместе с сознанием, вернулся и здравый смысл. Понемногу я стал понимать:

Газ с болота не только мешал дыханию. Он отравлял его… Почему я не почувствовал угрозы сразу?

Я непроизвольно пожал плечами. Почему? Да потому, потому что… Не всегда и не везде однажды появившееся чувство предвиденья проявляло себя в нужный момент. Скорее, не я им управлял, а оно само приходило, когда считало нужным. Вчера ночью, например, предпочло не реагировать вовсе. И, если не щенок — мою бесчувственную тушу, уже, кто-нибудь, растаскивал на запчасти…

Черный получил благодарность в виде почесывания — а я сам задумался над ночным происшествием. Хорошо, хоть в таком состоянии не застали трупоеды. И все же, почему? Я хорошо помнил все, до того, как углубился в прибрежные кустарники. И помнил, Кем я был в этот момент. То, что не самим собой — точно. Когда и как, Это завладело моим сознанием? Я поежился… Да, похоже, что последствия облучения, или чего-то там, не миновали, как я ни надеялся. И оно не ограничилось лишь странным цветом волос и затвердевшими мышцами. Но, если первое больше не менялось, то сила иной раз пропадала, словно ставя на место. Так же и с этим… С опасностью, которую я прозевал, не смотря на все свои новые качества. Но пугало другое — потеря личности. То жуткое ощущение, когда я словно перестал быть самим собой. И, возможно, что мог Им остаться — не случись внезапного удушья. Спасибо щенку…

Я еще раз погладил его по животу и развязал мешок. Погоня, на которую был потрачен весь вчерашний день и добрая часть ночи, не оставила времени для кормежки. А пес уже давно и преданно поглядывал в сторону наших запасов. Ему не оставалось времени на охоту — хозяин убежал далеко вперед и бедный щенок был вынужден стоически переносить и голод и жажду. Впрочем, я тоже услышал бульканье возмущенного желудка…

— Ешь. Ты снова оказал мне услугу… Более чем.

Я щедро отломил ему часть лепешки и насыпал целую горсть пеммикана. Черный, не смотря на усталость, встал и принялся поглощать ужин, обед и завтрак в одном лице со скоростью пулемета.

— Тише, тише ты… Подавишься еще.

Отдых закончился. Я вновь шел вдоль линии кустарника, больше не желая слишком близко подходить к берегу. Крысы, если они только не попали под воздействие газа, скоро появятся. И горе тому, кто не заметит врага первым…

Я зря клял свой дар. Всего через час с небольшим меня будто пробило током — враг! И, стремительно подхватив щенка, я бегом взобрался на возвышение — щедрую груду развалин, похожих на обрушенные крышу и стены какого-то сооружения. Едва я поставил пса возле себя и успел нацепить тетиву, из кустарника выскочила вся стая людоедов. Они быстро приблизились — и я встретил их выстрелом. Мне вряд ли стать Вильгельмом Теллем, да и Робин Гуд выйдет средний… Иными словами — волнение и спешка сыграли свое дело. Я промазал. Но крысы повели себя странно… Вместо того чтобы набросится на меня всей кучей, они нервно заметались в кустах, словно избегая открытого боя. Даже вожак, более крупный и агрессивный, старался вжаться под защиту камней, не делая никаких попыток к нападению. Такое поведение злобных и довольно смелых созданий озадачило. Перед ними стоял всего один противник — а ведь совсем недавно я стал свидетелем, что они не останавливаются и перед большим числом врагов!

Тем не менее, я старался использовать благоприятный момент и теперь более тщательно выбирал цель для выстрела. С моей позиции почти все трупоеды были видны как на ладони, и я прицелился в самого крупного…

Щенок гавкнул — от неожиданности я вздрогнул и отпустил тетиву чуть раньше. Она ударила о камни перед мордой вожака, выбив сноп искр. Тот подпрыгнул, но, к моему глубокому изумлению, не бросился в более безопасное место, а остался там же, где и был. Черный лаял, не переставая — раньше такого с ним не происходило!

— Ты что, лепешек пережрал? — Я натягивал следующую стрелу и вовсе не желал, что б щенок вновь мне помешал. — Сиди тихо!

Тот не унимался. Более того, пес вцепился мне в штанину и стал стаскивать вниз — как раз под резцы людоедов!

— Совсем рехнулся? — Я оттолкнул щенка прочь. — Сидеть! Сидеть, кому говорю!

Он взвизгнул, но своих попыток не оставил.

— Да что с тобой?

Я вдруг понял — поведение пса не случайно. Так же как и нежелание трупоедов нападать. А через пару секунд из кустов вылетела громадная полосатая тень, сразу давшая ответ на все вопросы…

Перед сбившейся стаей возник самый страшный их враг и кошмар прошлого — кошка! И, едва я посмотрел в ее сторону — страх и ужас чуть было не сковал меня самого. То, что било хвостом по земле и открывало чудовищную пасть, вряд ли походило на прежних любимцев домашних хозяек. Крупнее любой из крыс втрое, если не вчетверо, с саблевидными клыками и лютой яростью в сузившихся зрачках, она была способна уничтожить любого противника, включая и меня самого. Теперь стало ясно, почему щенок так порывался увести нас от места сражения — он почуял приближение существа, гораздо более опасного, чем уже известные нам твари. Я замер на камнях, не зная, с какой стороны ожидать нападения. Крысы были ближе, гигантская кошка — сильнее! А сама виновница переполоха, выбирая объект для нападения, не торопилась. Стая, вопреки моим ожиданиям, не разбегалась — что тоже не свойственно прежним крысам! Напротив, все трупоеды прижались друг другу, образовав что-то вроде непреодолимой стены из приподнятых морд с выставленными вперед резцами. Кошка, или что там это сейчас стало, угрожающе рычала… Она, не делая попытки к нападению, тем не менее, не собиралась уходить, подбираясь к стае все ближе и ближе. Я вдруг понял — вот он, тот самый зверь из ночного кошмара! Но сегодня он мне не враг! Может, в будущем, когда придется столкнуться лицом к лицу, в иной обстановке, но не сейчас! Ее исконная добыча — крысы. И не следует ей в этом мешать, напротив — моя стрела, пущенная в сгрудившихся тварей, вполне может помочь разорвать стену этих клыков!

Я приподнял лук… Визг раненой крысы взорвал временное затишье. Она забилась на земле — я перебил крысе позвоночник! Все трупоеды разом бросились в стороны, даже не помышляя о сопротивлении. А жуткое создание, только внешне напоминавшее прежних домашних любимцев, громадным прыжком приземлилось прямо в гущу разбегающихся людоедов, с ходу раздавая страшные удары. Через минуту все было кончено. На поле боя осталось два поверженных трупа. Одну из крыс прикончила кошка, и теперь, подхватив добычу пастью, медленно и сознанием собственной мощи, утаскивало в кусты…

Я проводил ее взглядом и тихо сказал щенку:

— Прости, родной… Я опять оплошал. Моя «чуйка» не сработала. А ты все делал правильно. Эта… Нас пока не тронула, но это — пока. Кто там их знает, оборотней… Крысы, тоже людей не ели. По крайней мере, это больше в сказках да страшилках разных. А сейчас… Все, с головы на ноги перевернулось. И как бы нам с тобой не оказаться на дорожке с этим чудовищем. Размером, наверное, с пантеру, не меньше…

Я осторожно, стараясь производить как можно меньше шума, спустился с валунов.

— Иди сюда…

Поставив щенка рядом, я подошел к месту сражения. На песке отчетливо виднелись отпечатки следов кошки. Я сравнил их с крысиными — разница, к моему удивлению, оказалась небольшой. У кошки след был лишь не намного крупнее.

— Вот так! Правду говорят — У страха глаза велики… Не увидь, собственными глазами, мог решить, что и не такой уж этот лев здоровый. А казалось, там, ночью, на стоянке — чуть ли не с меня ростом!

Еще раз, с опаской посмотрев в сторону кустарника, где исчезла «пантера», я вырвал стрелу из подранка. Слишком долго приходилось возиться с ними, что б вот так запросто, бросать, где попало. Тем более что она осталась целой. Будь это настоящий наконечник, лепесткового типа, мои попытки вряд ли могли иметь успех. Но гвозди вытаскивались куда легче…

— Пошли потихоньку…

Не смотря на угрозу от присутствия гигантской кошки, я все-таки решил довести преследование до конца. От стаи осталось еще семь особей, в том числе и вожак. И каждому из людоедов я хотел пробить сердце ножом, памятуя о жуткой гибели неосторожных скитальцев. Другое дело, что теперь приходилось быть внимательней вдвойне…

— Ну, вот и дождался. — Я размышлял вслух, привыкнув говорить со щенком, словно с настоящим собеседником. — Раз есть крысы, ставшие монстрами, появление кошки более чем закономерно. Даже странно, почему не раньше? Но вот, как относится к этому? Ее размерчики впечатляют… И прокормить такую мурлыку не просто. Ей и крыса — дней на пять, по максимуму. А после, кого она есть станет? Плюс собаки, чью нору ты так любезно отыскал возле болота. Они-то, чем питаются? А ведь какой другой живности здесь не так, что б очень… Или я, хреновый охотник, не замечающий очевидного, или им нужно очень далеко бегать в поисках добычи. Мда…

Оставив кустарники позади, мы выбрались на естественное возвышение, в виде сопки. С нее очень хорошо просматривался и берег озера, и далекий горизонт. Я ясно видел, что кромка воды продолжается еще дальше, на юго-восток, сливаясь с уже близкими вершинами скал. Предположение о «китайской» стене оправдалось — скалы, в которые я постоянно упирался на юге, тянулись вдоль всего протяжения степи, и сейчас должны были упереться в образовавшееся озеро. Или озеро — в них…

Теперь я гораздо более пристально вглядывался в окружающую нас степь. Желтые, стекловидные земли, остались на западе. Так далеко в эту сторону, я никогда не забредал. И с удивлением наблюдал, что жизнь, в этой местности, есть, и куда более разнообразная, чем мне казалось ранее. С высоты холма я мог разглядеть множество норок, подле которых сновали шустрые зверьки.

— Если это суслики, то твоим собратьям голодать не приходится. — Я погладил щенка. — Далековато, конечно, но зато обильно. И опять вопрос — рановато, не лето. Хотя, трава уже выросла. В городе с этим похуже. Здесь явно теплее. Но и суслики… Или, у меня уже от страха глаза велики, или, они под стать крысам. Тогда и кошке здесь, самое то. Лишь бы следом не увязалась. Камней не видно — спрятаться не получится. А нам еще возвращаться… — Я и в мыслях не допускал, какой либо иной вариант, кроме расправы над теми, за кем так долго и далеко шел.

— Ладно. Идем. Что-то мне говорит, что уже скоро.

Мы спустились с сопки, устремившись к видневшимся скалам, прямо через городок подземных жителей. Щенок облаивал каждую нору, и я подумал, что, не смотря на величину, суслики или сурки — кто их разберет теперь? — нам опасности не представляют.

Сбежавшие от расправы крысы могли быть только там — у самого края. И я, понуждая щенка отыскивать след, вновь наливался гневом… Откуда бы они ни пришли — назад уже не вернутся!

Через пару часов скалы приблизились настолько, что я явственно различал их вертикальные, покрытые влагой стены. А еще через час — что они, как бы там ни было, заканчиваются, продолжаясь в озере еще на сотню шагов.

— Ну, вот и пришли. — Я остановился. — А теперь, тихо, щеня. Эти твари где-то рядом… И не рычи — нам надо подойти без шума. Все ж, не одна и не две. Семь. А это, на открытой местности, многовато.

Черный, бесстрашно устремившийся к ложбине, внезапно остановился. Он поднял лобастую голову, понюхал воздух и зло заворчал. Увидев это, я прибавил шаг.

— Где? — на большее слов уже не осталось. Я давно взмок и едва переводил дух.

Пес неотрывно смотрел на груду камней, у самого подножья высившихся скал. Со степи их не было заметно, но на самом деле возле валунов возле «стены» валялось предостаточно. Для этой местности, подобное украшение являлось чем-то чужеродным, но я понимал — во время катаклизма, подвижки земной коры могли выбросить наружу и не такое. Достаточно посмотреть на саму стену. Я мог поклясться, что ничего подобного до Катастрофы в этом крае не наблюдалось.

Разглядывая валуны, я прикидывал, где спряталась стая. Крысы вполне могли затаиться среди такого нагромождения — размеры валунов позволяли это сделать, даже гораздо более крупным животным. Углубляться в россыпи не хотелось — враг получит преимущество, да и на открытой местности отстреливать их из лука гораздо сподручнее. То, что крысы там, я не сомневался. Черный показывал это всем своим видом, еле удерживаемый мной от того, чтобы не бросится туда, в схватку.

— Стоять…

Я вытащил несколько стрел, воткнув рядом в землю. Так, действительно получалось удобней, чем выхватывать их из колчана. Черный рвался в камни, и я едва сдерживал его порыв:

— Погоди… Там нас порвут как кутят, и гавкнуть не успеешь. Надо выманить тварей… Но как? Просто так они не выйдут…

Я спешно посмотрел вокруг. Совсем рядом обнаружилось несколько высохших кустов, как раз что надо! Я быстро обрубил все ветви, не оставляя без внимания валуны — крысы могли и выскочить!

— А теперь попробуем старый метод! Как с тем, из норы… Дым они все не любят!

Я спутал все ветви в подобие шара, потом, торопливо чиркая спичками, поджег середину.

— Далековато… А близко подходить опасно. Рискнем!

Я подошел к валунам поближе. До камней оставалось не более десяти шагов. Достаточно, чтобы забросить охапку внутрь. Если крысы там — хоть одной, но достанется!

Огненный шар взметнулся вверх и упал как раз туда, куда я хотел — за гребень самого большого валуна. И почти сразу раздался визг! Второй шар полетел за первым. Потом, следующий — и на этом ветки кончились.

— Не действует?

Визг не прекращался — видимо, кое-кому из серобурых тварей досталось, по полной. Но крысы упорно не желали выходить из-за укрытия. Неужели бояться? Нас всего двое, и то — лишь один, человек, да маленький, хоть и бесстрашный щенок. Напали ведь они на безоружных, возле болота? А тех было явно больше….

— Сволочи… Видать, крепко их кошка напугала. А вот теперь… Давай. Туда!

Я рассчитывал, что щенок послушается и вернется назад по первому же окрику. Но, если он увяжется в драку среди камней — я потеряю своего друга. Но иного способа выманить этих тварей не существовало. Хотя этот оставлял желать лучшего.

Черный подобрался и метнулся вперед. Через несколько секунд я услышал глухое рычание, потом лай и жуткий визг-скрежет. Неимоверным усилием я заставил себя стоять на месте — пойти за щенком, значит, погибнуть вместе! Там, среди камней, они просто сомнут нас своим числом. Пора!

— Назад! Ко мне! Назад, Черный! Назад, что б тебя!

Снова раздался визг, потом басовитый рев моего друга — и о радость! — щенок выскочил из нагромождения и хромающими скачками устремился ко мне. В то же мгновение из-за валунов вынеслись несколько знакомых теней! Ближайшая из них, с дымящейся на спине шерстью, уже повисла на холке щенка! Я спустил тетиву!

Стрела чиркнула щенка по морде, но попала именно туда, куда я метил. Тяжелый груз кулем упал с пса на землю. Еще одна крыса попыталась отрезать ему дорогу, бросившись наперерез — и получила вторую стрелу прямо в глаз! Остальные, уже не обращая внимания на щенка, устремились прямо ко мне! Времени прицелиться больше не оставалось — я выхватил меч и рубанул что есть силы по ближайшей твари. Лезвие клинка развалило нападавшей череп практически до самых плеч — а после все закружилось в такой сумасшедшей пляске, что вспомнить, что и как происходило, я уже не пытался. Крысы нападали отовсюду, скопом. Я решил, что сильно ошибался в их количестве — казалось, серых бестий насчитывалось не менее десятка! Два или три раза, чьи то резцы полоснули по спине, кто-то прокусил ткань на штанине, а одна, в прямом прыжке, просто сбила с ног! Свободной рукой, выхватив нож, я с отчаянием всадил его ей вбок. Потом еще раз и еще!

Рядом юлой крутился щенок — ему досталось не менее трех врагов, и он отбивался от них, еле-еле уворачиваясь от острых резцов. Очередная крыса, уже получившая свою порцию удара мечом, но оставшаяся живой, прыгнула на меня, едва я выбрался, из-под мертвой — и я снова оказался на земле. Оружия в руках больше не было — и меч и нож остались в тушах поверженных трупоедов. Прямо перед моими глазами раскрылась зловонная пасть! Каким-то образом я успел схватить ее за горло и продолжал удерживать перед собой. Слюна монстра падала мне на лицо. От отвращения и ярости глаза застило кровавой пеленой ненависти… Я зарычал не хуже пса, а потом, продолжая удерживать крысу за горло, перехватил второй рукой ее челюсть и со всех сил потянул в разные стороны. Раздался жуткий визг и треск — я буквально разорвал ей пасть! Крыса полетела в сторону, а я, беснуясь словно берсерк, уже схватил ближайшую за задние лапы, оторвав ее со спины погребенного под серыми тушами, щенка. Взмах, удар! Крыса дернула лапами — я сломал ей спину! Другая, оставив щенка, метнулась было прочь — но я уже успел подобрать лук и буквально всадил в нее подряд три стрелы кряду. Еще одна, решив более не испытывать судьбу, стремительно понеслась в степь. Я настиг ее буквально в последний момент, всадив стрелу в холку. Пробежав еще с десяток шагов, та зашаталась и упала. Больше врагов не осталось…

Я не стал ее добивать — щенок недвижимо лежал среди лужи крови, и я не мог понять, его это кровь, или убитых людоедов…

— Щеня! Черный! Ты живой? — Руки еще тряслись от пережитого, когда я спешно осматривал раны пса. — Ты не погиб? Мой хороший… Только не это!

Щенок открыл глаза и слабо лизнул мне ладонь.

— Уф… Все будет хорошо. Я тебя вытащу! И вылечу…

Осмотр показал — у щенка много рваных ран на спине и груди, но по счастью, все не смертельные. Лапы не повреждены, но самостоятельно передвигаться он явно не в состоянии. Я промыл все места укусов коньяком — щенок стоически терпел, и лишь иногда прихватывал меня за руку, словно прося прекратить экзекуцию. Но я оставался неумолим — в резцах крыс должно быть столько заразы, что даже самый незначительный укус мог привести к очень серьезным последствиям. Закончив со щенком, я проделал туже процедуру с собой. Мне досталось гораздо меньше — располосованная спина саднила, но крови не было. А на ноге резцы и вовсе не достали до кожи. Кое-как извернувшись, вылил остатки коньяка за шиворот — кожу ожгло, и на этом лечение я решил прекратить. Сам себе спину обработать я был не в состоянии, и теперь только надеялся, что принятых мер хватит. Впрочем, вспомнив про аптечку, достал шприцы и сделал два укола от столбняка — себе и псу.

Убитых, и тяжело раненных крыс, на земле лежало семь. Первоначальный подсчет был верен, хотя в пылу сражения мне казалось, что их гораздо больше! Стаскивать шкуры не хотелось. Кроме того — на земле лежал ослабевший щенок и я понимал, что обратную дорогу он проведет на моей спине…

Меня заполнило чувство удовлетворения. Месть свершилась, враг уничтожен! Не крысы — человек хозяин этой земли! Какой бы она не стала! И… Каким бы ни стал он сам…