— Туча сварила какую-то потрясающую кашу — не пробовал?

Я поднял глаза — Элина стояла у шкуры свинорыла, заменявшей нам дверь, и ждала ответа на свой вопрос.

— Не еще… А, ты-то, когда успела?

— Вставать надо с зарей! — она подскочила к Нате и обрызгала подружку водой из ведра. Ната, не ожидавшая подвоха, взвизгнула, но, не осталась в долгу — в Элину полетела довольно тяжелая подушка, сбившая красавицу с ног. В следующее мгновение обе девушки уже возились на полу, причем, верх одерживала Элина — она придавила Нату к земле, и, победно крича, собиралась вылить на ту сразу целый ковш! Я вздохнул — пора вмешаться…

Такие разборки стали часты в последнее время — и меня это уже перестало забавлять. Шутки шутками, но, в глазах Наты все яснее читалось желание дать сдачи — а я прекрасно понимал, на что способна моя маленькая и внешне безобидная девочка…

Заводилой, как и всегда, являлась Элина. Она задирала Нату, словно невзначай, всегда, вроде не со зла — играясь… Но, эта игра могла оказаться опасной предтечей настоящей схватки — и я не мог понять, отчего? До этих пор Элина никогда не старалась занять первое место в нашей семье. Ее потешные победы над Натой — не знак ли серьезного передела влияния? И не об этом ли меня предупреждала Ната, еще тогда, когда так остро вставал вопрос о присутствии второй женщине в подвале?..

— Все, брэк.

— Ну, мы же не всерьез? — Элина отпустила Нату и поднялась с колен. — Ты что, сердишься? Дар… это все от скуки. Дождь, какой день идет, на улицу не выйдешь — раскисло!

— Все тебе не так… Жарко было — плохо, пасмурно — тоже не мед. Уж извини — что есть, то и есть.

— И где ты улицу нашла? — Ната уже умывалась, убирая следы недавней борьбы. — Ладно, там — травы…

— По привычке! — Огненноволосая потянулась, томно строя мне глазки. — Да и не так уж я ошиблась. Если есть дом — есть и улица. Вот, строим мы форт — конца, кстати, этому не видно! — стало быть, со временем это будет город. Не смейся, пожалуйста! Не город, так селение… но точно, больше озерного! А будет селение — в нем появятся улицы!

— Ага, — я искал свой плащ среди нашего «гардероба». — А также, кинотеатры, опера и выставки модной одежды. Не может ли мне сказать уважаемая модель — кто «увел» мою накидку? Не в ней ли ваше рыжее величество успело промокнуть снаружи?

— Моя, где-то завалена, под шкурами… А, твоя — висит у самого выхода. Она промокла, и я не стала ее вносить.

— И на том спасибо… Что, так льет?

— Льет, — Элина поскучнела. — Почти неделю уже…

— Что ты там про кашу говорила? — Ната закончила утренний туалет и тоже собралась выходить.

— Кашу?.. А, да… — Элина скорчила гримасу. — Да, все в гостевом сидят — лакомятся.

— Интересно… — я остановился. — Хотелось бы знать — а с какой-такой снеди она ее приготовила? Опять, Док опыты на людях ставит? Накормит однажды, тем, что только желудки пхаев переварить могут — никому мало не покажется!

— Так и есть, — Элина кивнула. — Он сказал, что это — лебеда, вроде, раньше ее люди ели в голодные годы. А сейчас растение так выросло в размерах, что, соцветия, собранные с одного куста, способны накормить целую семью! Туча сушит их возле очага, на камнях. Стопарь потом мелет на ручной мельнице, получается что-то муки. Знаете, довольно сытно…

— Давно он к ней присматривался… — я вздохнул. — Элина! Надеюсь, ты там не сильно налегала? Одну лебеду есть — как минимум, живот заболит. А то и хуже…

— Вот как? — Элина насторожилась. — Я не знала. Что ж они, вроде сельские жители, а таких вещей не понимают?

— Лебеду, действительно, едят, — Ната подала голос. — Но все — в меру. Если смешать семена или высушенные листья растения с обычной мукой — вполне нормально. А если содержание лебеды примерно один к одному, или даже больше — уже последствия могут быть… Типа поноса.

Элина сделал широкие глаза и, вспыхнув, выскочила прочь. Я с укоризной посмотрел на Нату:

— Ну и зачем ты ее пугаешь?

— Не пугаю, — Ната занималась моей рубашкой и искала глазами застежки, сделанные накануне из кусочков кожи. — Так и есть. Но, наверное, Стопарь в курсе — и пропорцию соблюл. А, если нет — скоро его и Тучу начнут вспоминать по всему форту!

Она подняла на меня озорные глаза и мы, не сговариваясь, закатились от хохота…

— Вождь! Тут к тебе Лада просится! — Элина, возникнув опять у порога, впустила к нам девушку. Та вошла внутрь, но пройти далее не решалась…

— Садись! — я предложил ей табурет. Лада села на краешек, словно боясь поломать мебель. Я усмехнулся. Сделан был тот довольно неказисто, если не сказать — коряво! — но насчет крепости я не сомневался.

— Пошли меня, куда-нибудь…

— ?

Видя выражение на моем лице, Лада смутилась.

— Куда? Погода к прогулкам не располагает, а иных причин выходить за пределы наших стен я не вижу. Наскучило — можешь помочь Стопарю, с его полем. Правда, не советую — загоняет, что последнюю скотину. Там сорняка, на целый век хватит!

— Дождя нет. Закончился… — она не отступала. На удивление, Ната поддержала девушку:

— Пошли ее к Лешему.

Мы переглянулись, и дружный смех снова заполнил весь дом. Лада смотрела на нас с недоумением — а я никак не мог остановиться. Игра слов, где случайно прозвучало имя нашего приятеля и ближайшего соседа — а вышло, словно Ната предлагает прогнать гостью…

— Прости нас… — Ната, улыбаясь, налила ей чашку своего фирменного напитка. — Мы не над тобой смеемся… Зачем тебе идти куда-то?

— Все ходят. Ульдэ в прерии целыми неделями, Джен с Птахой — тоже. Пума… И другие. А я — всегда здесь.

— Понятно… Дар! — Ната обернулась ко мне. — В самом деле — отправь ее, хоть в поселок, что ли?

— А зачем? И, если уж на то пошло — дорога не близкая, одной — опасно. Просто так, вотчину монаха навестить?

— Ну, тогда в Черный лес — пусть поищет подходящие деревья для строительства. А то у Бена, как раз, бревна заканчиваются.

— Так он сам и ходит, выбирает. И никому это не передоверяет, разве что Стопарю.

— Ну и что? Он лучше нас, здесь родившихся, наши деревья знает?

Я посмотрел на Нату с подозрением — инженер разбирался в этом с мастерством заправского лесника, и подобное мнение к его талантам, было совершенно ошибочным.

— Скажи лучше — Туче помогать не хочешь! Ладно, иди… Но, не одна.

— Я Пленника возьму. Можно?

— Пленника? — ее желание забрать в сопровождающие, нашего изгоя, не укладывалось в голове. Ладе, в полной мере, хлебнувшей весь ужас бандитского беспредела, даже мысль находится рядом с одним из их своры, должна была претить. Но она повторила:

— Пленника. Я бы назвала его по имени… но, не знаю.

— Никто не знает! — Ната посмотрела на меня с укором. — Зови, как есть…

— Ната! — я предостерегающе сузил глаза. Не хватало еще при Ладе обсуждать жизнь парня.

— Иди, Лада. Можешь собираться хоть сейчас.

Девушка встала и вышла. Я обернулся к Нате:

— С какого перепугу?

— Она скоро приклеится к этим стенам. Всем девушкам форта надлежит быть готовыми к любым неожиданностям, как морально, так, и физически — не твои слова? Сидя возле Тучи выносливости не добавится!

— Это, как сказать… — пробурчал я, внутренне соглашаясь с этими доводами. — Скорее, наоборот. Выдержать нашу повариху — терпение ангельское нужно иметь!

— Так это — подготовка духовная! Нагрузка только на нервы! А нашим девочкам надлежит еще, и бегать, и прыгать, и просто ходить, наравне с мужчинами

— Все, сдаюсь…

Вскоре меня позвал кузнец — и наш разговор прервался. Я провел весь день в различных заботах, совершенно забыв о Ладе и ее просьбе. Утром дозорный кратко сообщил о различных переменах — а заодно, об отсутствии Лады и Пленника.

— Не возвращались?

— Нет. Мы не стали тебе докладывать — думали, они отправлены куда-то далеко… Оба вышли с мешками и оружием — как обычно.

Я задумался. Ближайшая роща, где мы заготавливали строительный лес, уже практически вырублена. Лада могла отправиться на поиски другой — причина, не возвращения, на лицо! Следовательно, ночь провела в лесу — с Пленником. Что ж, волноваться не стоит… На всякий случай, я окликнул Свистуна:

— Проветриться не хочешь?

— Хоть вчера! — он с готовностью согласился. Похоже, форт, хоть и стал им всем домом, но вот отучить от появившейся привычки скитаться по долине, не избавил…

— Сходи в нашу рощу. Лада и Пленник не вернулись вчера вечером — проверь. И, один не ходи.

— Пуму возьму. Она лучше меня в следах разбирается.

— Хорошо.

Дела вновь захватили, а вечером пришел Сова — подозрительно веселый и даже улыбающийся, что не вязалось с его, всегда нарочито серьезным обликом.

— Хао, мой брат! Легок ли был его путь?

— Дар, моя дорога всегда легка, если идет к жилищу брата! Только не надо строить из себя индейца… ты никогда им не станешь, а подражать — только смешить окружающих!

Я даже не нашелся, что ответить…

— …Вот скажи, бледнолицый брат мой — почему такая интересная новость, как транспортный самолет, до Совы дошла только сейчас?

— Сейчас? — удивление так явно отпечаталось на моем лице, что шаман смягчил тон.

— Ты не знал?

— Да никаким боком! — я едва не перекрестился… — Ну, когда возвращались от пропасти, куда его отправили — все только о том и говорили! А позже… забылось, наверное. Сам посуди — таких находок в долине — выше крыши! И каждый раз, оказывается, что это либо видение, либо добраться до искомого совершенно невозможно!

— А тогда? — индеец спрашивал вполне серьезно.

— Тогда я велел Будде помочь самолету совершить последний полет, что он и сделал. Благо нам повезло — тот и так едва держался на самом краешке!

— Насколько я понял — это Птахе повезло… — Сова кивнул. — И Святоше.

— Святоше?

— Да. Успей он влезть туда — одной головной болью меньше. Глубина хорошая?

— Да, — я догадался, что он спрашивает о пропасти. — Более, чем. По крайней мере, самолета не видно — темно.

— А он… не попытается?

— У Святоши не хватит для этого духу. Кроме того — никакой гарантии, что оружие, на которое он так надеялся, там есть. Мало ли, что там, внутри, в темноте, Птахе показалось… и я ему об этом не говорил!

— Хао! — Сова устало присел. — Теперь можно и выпить. Только воду — ваш источник славится на многие дни пути!

Когда он утолил жажду, я спросил:

— Ну, удовлетворен? Зная тебя, не уверен…

— Сова хочет сам увидеть это место.

— Стало быть, не уверен… Хорошо, можем вместе пойти и посмотреть еще раз — для надежности!

Он скупо усмехнулся — мы вновь собирались пойти в поход, как бывало раньше. Только на этот раз не логово бандитов — всего только на окраину леса, где Ульдэ повезло — повезло ли? — наткнутся на остатки самолета.

Я собирался взять с собой пару охотников — но Сова поджал губы и мне пришлось согласиться. Он путешествовал по долине в одиночку, лишь иногда беря с собой Зорьку, и теперь косо смотрел на мои замашки всюду находиться в окружении двух-трех пар надежных рук. Хотел позвать хотя бы Нату — но той и след простыл, а главное, она вообще никому ничего не сказала, куда и зачем направилась. Предупредив Стопаря, что б присмотрел за ней (я полагал, что Ната где-то поблизости, собирает травы для Дока!) мы покинули форт — и устремились по дороге, ведущей к поселку у озера. Именно на пути к нему Ульдэ увидела хвост транспортника, и именно там находился разлом, в который провалился этот самолет — напоминание о прошлом, ставшем для всех нас лишь близкой, но уже чуждой реальностью…

На этот раз мы не спешили, сломя голову, как тогда, когда Череп принес известие о находке — и вышли к месту только на второй день. Сова, рискуя провалится вниз, излазил все подступы к трещине. Убедившись, что спустится невозможно, он удовлетворенно произнес:

— Хорошо. Брат монах не получит оружия.

— Верно. Но и мы — тоже.

— Оно тебе нужно? — Сова спрашивал серьезно, и я серьезно ответил:

— Пожалуй, что нет. Я привык обходиться луком и стрелами, а воевать, с кем либо, надеюсь, уже не придется. Что до Святоши — рано или поздно, он и сам изойдет от своей желчи.

— Твоими устами… — Сова поджал губы. — Но я хочу, сам в этом удостоверится.

— Как?

— У Совы были друзья в озерном, еще задолго до прихода Дара…

— Смотри, не попадись на глаза его святейшеству. Инквизиции он еще не завел, но, чует мое сердце, при возможности, нечто подобное обязательно появится!

— У Совы еще есть место на его плаще…

Возвращаться в форт он не захотел. Ну а мне, в свою очередь, не было никакой нужды идти вместе с ним — Сова собирался направиться к Каменным исполинам, где обреталась Стара. Попрощавшись с индейцем, я решил свернуть с тропы и сократить дорогу назад. Когда-то (и не так уж давно!) я бродил в одиночестве сутками, ночуя, где придется, и вовсе не зная никакой дороги. Сейчас — закаленный пережитым, готовый к любым невзгодам, отлично вооруженный и уверенный в собственных силах, я был готов преодолеть эти заросли, даже если придется столкнуться нос к носу с громадной кошкой. Но последние предпочитали более открытые пространства прерий, а лесные хищники, на удивление, не отличались особенными размерами — кроме редко встречающихся лис, да некоего подобия шакалов. Возможно, потому что в лесу и не было крупных животных, в отличие от той же степи. И лисы не бродили стаями…

Через полдня, делая очередной шаг, я остановился. Откуда-то потянуло дымком — вещь, для лесной глуши, явно, не самая естественная! Черный лес — не место для прогулок, а, стало быть, узнать, кому вздумалось разводить костер, следовало незамедлительно…

Стараясь ступать бесшумно, я приблизился к источнику дыма. Обоняние не обмануло — прислонившись спиной к покосившемуся стволу, на относительно ровной поляне сидел чужак, перед которым тлел небольшой костер. Похоже, он не знал, что использование мха в качестве топлива — не самая лучшая идея… Я обошел его с подветренной стороны — следовало быть внимательным, не я один обладаю чутким носом! Чужак шевельнулся — я замер. Опять склонился над огнем — я сделал шаг. Вскоре я приблизился настолько, что смог его разглядеть более подробно. Знакомая, грязная хламида, котомка, брошенная поодаль… Что ж, не иначе — один из братьев-рясоносцев, собственной персоной!

Мне стало интересно, а, вместе с тем — тревожно. Здесь, далеко от своих — что мог делать этот сподвижник человека, вражда с которым уже выходила за рамки одних только слов? Или, не один?

Прошлая встреча, в лесу, едва не закончилась столкновением. А последующие события, с пожаром в прерии, и вовсе означали объявление войны! Правда, прямые доказательства на сей счет у меня отсутствовали…

Рясоносец выпрямился — мне пришлось замереть, чтобы не выдать своего присутствия. Хоть и не столь опытные, но, тем не менее, тоже прошедшие суровую школу выживания, эти «братья» могли оказаться вполне достойными соперниками. И относится к ним с пренебрежением, не стоило. Выждав, пока он снова опустит голову, я переменил позу. Подобравшись, медленно приподнял лук. Достаточно спустить тетиву…

— Брат желает моей смерти?

Сколь ни был я закален, но, услышав спокойные слова, вздрогнул. Пальцы чуть не разжались — лишь усилием воли я заставил себя стоять неподвижно.

— У меня нет ничего, что могло быть тебе полезным. Оружие твое лучше, одежда — чище, ну а есть меня, надеюсь, ты не станешь? Или, люди из форта не брезгуют человечиной? Раньше такого о вас не слышали…

— Не думаю, что услышат и впредь. Твое имя, «брат»!

— Слышу сарказм в речи твоей… Но что ждать от того, кто отрицает само существование божье?

— Не отрицаю, — я опустил лук, убедившись, что ожидать от пришлого, враждебных действий пока не приходится. — Не отрицаю, но и не разделяю столь полной убежденности, брат Светлый.

Фигура чуть шелохнулась.

— Разглядел?

— Узнал по голосу. В ваших хламидах вы все на одно лицо.

— А вы — в ваших?

— Вопрос одежды так волнителен? — я вышел из-за ствола и сделал пару шагов к мужчине, продолжавшему сидеть на месте. — А мне казалось, вы отринули подобные мелочи… Ладно, хватит о тряпках!

— Дар желает знать, для чего я тут нахожусь? — Светлый спокойно повернулся и снял капюшон, открыв седую голову. — Лес велик, ты знаешь его лучше, я — хуже. Искал съедобные плоды, забрел сюда… правдоподобно?

— Вполне, если не считать слишком большого расстояния от вашей обители.

Он встал — я немедленно приподнял лук.

— А вот дальше беседы не получится. Либо говори, что затеяли, либо — не обессудь… Твой пастырь слишком сильно меня достал, чтобы я поверил в такой бред. И мы — не в Озерном поселке, где последний бомж делает все с оглядкой на лучезарное святейшество и его палку… Ну? Не томи, брат Светлый — сколько вас в лесу и зачем?

— Один я… — он держался с достоинством, хоть и видел направленное ему в грудь острие стрелы.

— Чушь.

— Один! — Светлый повторил твердо. — Но ты прав, Дар. Не поиски пищи меня сюда завели — а следы. И, раз ты считаешь себя хозяином этих мест — не мешает самому бы увидеть, кто бродит по этим чащобам.

Он указал в сторону обойденного нами оврага. При движении руки я сразу вскинул оружие — слова, это слова, а метательный нож, выброшенный из-под этих широких рукавов, вполне способен пробить мне горло!

Светлый развел руки в стороны:

— Топорик и оба ножа у меня на поясе. Копье оставил возле дерева — ты сам видишь. Нет у меня причины тебя убивать.

— У тебя, может, и нет. Но вот у твоего хозяина их много.

— Святоша не хозяин мне.

— Ой, ли? Не твою ли физиономию я лицезрел, когда он так рьяно пытался завладеть содержимым самолета? А в кипящую смолу кто полез, за Аптекарем? Что-то часто ты попадаешься мне на глаза, в последнее время… И переговоры, с твоей подачи прошли. Часом — не доверенный ли ты товарищ у самого патриарха? А, раз так — предан должен быть, по самое, оно… Или, боишься, чего — вот и получается, что он, как раз — хозяин!

Светлый слегка нахмурился:

— Не хозяин. Нет у нас хозяев, и лишь владыка небесный может повелевать мной и братьями.

— Брось, в конце концов… — я настороженно вслушивался в шелест листьев. Поверить, что он один, так далеко от поселка и их общины — это слишком. А, раз так — возможно, что сейчас кто-то подкрадывается ко мне, как я сам подбирался к Светлому!

— Думаю, это он… — Светлый взволнованно посмотрел в сторону леса. — Пока мы с тобой выясняем, что почем, это чудище бродит рядом.

— Чудище?

— Чудовище.

Светлый все еще стоял на месте, но обе его руки как-то исчезли из поля зрения — он убрал их под рясу. Не дожидаясь броска, я отпустил тетиву лука! Светлый мгновенно изменил положение — стрела прошла в миллиметре от его лица и улетела в чащу. В ту же секунду он сорвался и метнулся ко мне, но я успел выхватить меч и вставить его вперед — как учил Череп. Светлый отбил лезвие клинком, однако, попыток ударить меня, не делал… Вместо этого он выпустил свое оружие и обхватил меня своими руками. Сила у «брата» имелась — я сразу это ощутил по стальным объятиям. Однако кое-какую школу я уже прошел — приходилось тренироваться как с Черепом, которому не имелось равных, так и бороться с Волосом, где лишь одна ловкость спасала от поражения. Я ударил пяткой, по его носку, отчего Светлый покачнулся, подсек ногу, и мы повалились на мох и сосновые иголки, довольно больно впивающиеся в незащищённую кожу. Лишившись опоры, он чуть сбавил давление, и я смог высвободить свои собственные руки. Но дотянуться до ножа мне не позволили — Светлый перехватил мне запястье. И, все же, стараясь меня обездвижить, он не пытался причинить вред — как бы ни была ожесточённой эта схватка, Светлый избегал применения оружия. Но и я не мог позволить взять себя в плен — если такова цель рясоносца! Перекатываясь по земле, мы напоролись на полусгнивший пень — Светлый ударился боком и охнул. Я рванулся, сразу оказавшись на ногах. Руку с ножом Светлый перехватил, после чего швырнул меня через себя, самым классическим способом. Но я приземлился на ноги — уроки не прошли впустую! Вместо нападения, Светлый сделал шаг назад и развел свои руки в стороны:

— Можешь убить меня, если хочешь… Вернее — попробовать. Не скажу, что я этого сильно желаю. Но у меня таких мыслей нет!

— Да? — я выхватил томагавк и следил за каждым его движением.

— Это ты выпустил стрелу.

— А ты — полез под хламиду!

— Хотел показать тебе клок шерсти, подобранный мной, когда я искал следы зверя… Я живу в прерии, и в этот лес захожу не столь часто, всех его обитателей не знаю. Ты, увидев, мог бы более точно определить, что это за монстр.

— Хочешь сказать, это — все? — я и верил, и не верил…

— Все! Только не бросай в меня топорик, когда я начну вытаскивать…

— Медленно, вторую руку вытяни локтем перед собой и прикрой ладонью глаза! — так учил Череп, и я лишь следовал его указаниям. В таком положении только очень опытный противник мог не промахнуться, если задумал обмануть соперника. Не очень удобно метать ножи или сюрикены — я проверял. Это замедляло врага на одну секунду — но даже мгновение означало очень много, когда шла речь о рукопашном бое.

— Вот… — Светлый вытащил из-за пазухи клок шерсти. — Положить на землю и отойти? Ты очень недоверчив, вождь форта…

— Жизнь заставила! — сделав знак Светлому выполнить его слова, я приблизился, продолжая контролировать все его движения. Да, клок шерсти явно не принадлежал травоядному — может, тот, кто никогда не имел дело с животными не смог найти различий, но я это определил по запаху. Жизнь, действительно, научила… Пахло чем-то ощутимо знакомым, вроде псины. Что получается, Светлый шел по следам гигантской собаки? И так, в свою очередь, не учуяла его самого? И не напала?

— Рассказывай, брат мой во Христе. Только коротко, и, по существу.

— Мы с тремя послушниками были посланы в лес, за березовым грибом. Эти наросты лечат простуду — а у нас, после смерти Аптекаря, некому следить за здоровьем братьев.

— Допустим.

— Берез близко не нашли. Леса толком не знаем… Решили выйти к берегу озера и уже по нему вернуться назад — услышали рычание и возню. Думали — волки, или Бурый. Затаились, пока все закончится. А потом — такой рык, что уши заложило. Один из наших вспомнил, как вас едва не погубил какой-то монстр, когда воевали с Сычом.

— Нас? — я чуть было не улыбнулся. В поселке до сих пор никто не знал о той задумке, благодаря которой мы облапошили банду и сумели внести в их ряды столько переполоха… Спасибо Чайке — сохранила тайну!

— Ну, да? — Светлый заметил паузу и его полуответ — полуутверждение прозвучали уже с долей сомнения.

— Продолжай. Пока не вижу связи — зачем следовать за чудовищем, благо от его клыков вы спаслись?

— Мы не одни были в лесу. Девушка, жившая раньше на его окраине — она шла берегом мимо, направляясь к югу.

— Лада? — от неожиданности я растерялся. — Это точно?

— Имени ее не знаю, — он пожал плечами. — Не знаком. В лицо — видел. На Мене несколько раз бывали, еще до прихода черноблузых. Брат Заблудший о них рассказывал. И Аптекарь, тоже…

— И ты решил ее уберечь от нападения неведомого зверя? Вот уж, неисповедимы пути твои… дальше сам продолжишь.

— Ты так очерствел, что не веришь в простые человеческие отношения? — Светлый вздохнул с печалью. — Впрочем, что я? Сейчас все словно с цепей сорвались… Четырех лет не прошло, как все случилось — а кажется, столетия назад. Во что превратились люди? Дикие, словно никто и нигде не учился, злые, кровожадные, готовые убить по малейшему поводу.

— Ну да, зато вы — несете им свет и торжество справедливости.

— В форте, у тебя — не так? Нет порядка, нет справедливости? Не суди о нас только по тем, с кем знаком лично. Да, Святоша не идеален и его поступки порой омерзительны… но иного пути к объединению людей нет. Не вожди и главари соберут всех под одно крыло, но только вера. И только ей одной дано остановить это всеобщее безумие — превращение нас в зверей!

— Ты о Лешем? Так ведь это не его желание… он как бы и не собирался — так уж получилось!

— Облик человеческий не важен! — Светлый сложил руки на груди. — Поступки — да! Ты ходишь по всей долине, скажи — разве не видишь очевидного? Разве не заметил, как уходит в прошлое цивилизация? Еще несколько таких лет — и что, в итоге? Вернемся к первобытному строю? А перед этим — перережем друг другу глотки?

— Вот значит, истинная цель… — я убрал томагавк, который до сих пор сжимал в руке. — Хорошо, верю. Можешь подобрать свои вещи — я не буду больше наводить на тебя стрелы. А про зверя — валяй, рассказывай дальше. О будущем потом поговорим…

— Девушка, которую ты назвал Ладой, была не одна.

— И?

— Парень с ней шел… С нами был Ловчий — он сказал, это тот, которого ты привел в поселок после битвы в горах.

— Ловчий? Слушай… я не в курсе всех ваших новых имен. Погоди — с Ладой был наш пленник? Ты не ошибся?

— Я тоже не знаю — кто есть, кто, у тебя в форте. Стопаря, его семью — да, помню. Грубый тип…

— Лада и пленник… — я не слушал Светлого, пытаясь понять, как девушка могла оказаться так далеко от форта, и что заставило ранее довольно послушного парня нарушить мой приказ?

— Мои братья хотели идти за ними — но я отправил их домой, в общину. А сам решил догнать и предупредить… они шли как раз в том направлении, откуда исходили эти звуки.

Я очнулся — не случилось ли что с Ладой?

— И что?

Светлый развел руками:

— Твои хорошо обучены скрываться от чужих глаз. Я их не догнал, а сам — заблудился. Потом — наткнулся на следы пиршества зверя… Это жутко, Дар.

Я поднял глаза — что-то необычайное должен был увидеть бывший воспитанник храма, раз так отнесся к виду трапезы неведомого хищника. Вовсе не удивительно сейчас увидеть разодранные туши животных и клочки окровавленной шерсти на земле.

— Отчего?

— Лапы… — он собрался с духом. — Понимаешь… Лапы, возле лани. Они не принадлежат волку, псу или кошке. Эти я хорошо запомнил. Они… как у нас. Почти, как у нас. Будь это горилла — мог бы сказать, что именно она и была в лесу.

— Человеческая нога? — я вдруг сразу понял, о ком говорил Светлый. Холод вполз в сердце, заставив содрогнутся… Значит — Он пришел? Или — Они? Но, откуда? Когда? А главное — зачем?

— Погоди, Светлый… — услышанное принудило изменить все первоначальные планы. А, если к тому же, зверочеловек тоже идет по следам Лады — иного выхода, как пустится в погоню, у меня просто нет! — Ты уверен? Не ошибся? Я знаю — кое-чему вы уже научились. Иначе просто не выжили в новом мире. Но, распознавать следы?.. У нас только Чер да Ульдэ могут с уверенностью отличить позавчерашний след крола от косули, я, сколь ни старался, такими способностями не обладаю.

— Хочешь сказать — я мог от страха принять отпечаток зверя за след человека? — Светлый покачал головой. — Нет. Мы далеко оттуда… не хочу предлагать тебе вернутся, чтобы сам посмотрел. Да и не уверен, что они сохранились — это случилось еще вчера. За ночь на этом месте побывали все местные трупоеды и падальщики — наверняка все затоптали!

— Да… — я был вынужден согласиться.

— Пока мы разговариваем — твоя девушка, и этот парень могут оказаться следующими… Понимаешь?

— Вполне. Идешь со мной?

— Да.

Я оценил это емкое — Да! Не зная лично ни Лады, ни пленника, он, тем не менее, решил пойти им на выручку — и, при этом, осознавая возможность столкновения с грозным монстром, которого никогда раньше не видел, и чей облик даже не представлял. Но, зато я, очень хорошо знал — с кем мы можем встретиться в этом лесу! И предпочел бы столкнуться с парочкой кабанов — от тех хоть знаешь, чего можно ожидать…

Посвящать Светлого в свои прошлые приключения я не стал — не хотел пугать раньше времени. Может, все-таки, он ошибся? Но что-то говорило — нет… И, настоящий чужак, в этом лесу — вовсе не рясоносец. Именно Он, не один раз, виденный мной в страшных кошмарах, пытавшийся говорить и похожий на оборотня, коим мы с Натой его и называли. Стало быть, та, случайная встреча в Низинах, когда мы убегали от Грева — это Он? Прошло столько времени… Что Он здесь делает, а, главное — что хочет делать? И откуда… неужели — из Провала? Но, как?

Нужно было заставить себя успокоится. Лада нарушила приказ — почему? Обычно, раньше такого не случалось. Или… я просто не замечал? Уследить за всеми, кто выходит из форта — невозможно, если только не делать этого специально. Пленник — тот практически всегда находился внутри его стен. Его никто не звал с собой, а сам он не набивался в сопровождающие. Стопарь нагружал его различными работами, и это всех устраивало. Лада… Вот она, как раз, не мелькала на глазах. Но девушка почти не просилась на охоту — не ее стихия! — да и рыбалкой особо не прельщалась. Тем не менее, порой, когда я просто смотрел, кто сидит за очагом (теперь это случалось все реже!) ее замечал не часто…. Я вспомни все это и сделал один вывод — Лада, воспользовавшись предлогом выбора деревьев, направилась к своему старому дому! А Пленник… ну, тут проще. Она могла заставить его — как это делали все в форте, не утруждаясь его собственными желаниями.

— Твою мать…

— Что?

— Не обращай внимания… — я обернулся к рясоносцу. — У меня нет такого сладкоречивого опыта, как у вашего пастыря, и некоторые словечки, иной раз с языка слетают… Когда есть повод. Ты видел девушку вчера — когда именно?

— Вечер уже наступил. Мне показалось странным, что они не ищут убежища на ночь.

— Все правильно. До ее дома — часов семь пути. Переночевать они могли в скалах, у берега — там безопасно. Если не считать зверя, который мог направиться по их следам… Надеюсь, что ты ошибся, и он был занят чем-либо, другим. Если, нет…

— Если нет?

— Нам некого будет спасать, брат мой новоявленный…

Обгорелые останки былого убежища мы увидели, только когда подошли вплотную. Лес поглотил руины, почти не оставив следов. Кусочек обработанного поля полностью зарос и ничто больше не указывало на то, что его хозяева рвали здесь жилы, пытаясь восстановить привычную им жизнь. Постройки — развалились и рухнули. Сам дом еще стоял — но крыша, с которой прыгала в овраг Ната, рухнула вниз. Да и сам овраг изменился — стал несколько шире и еще более незаметнее, полностью заросший различными растениями, множество из которых я видел впервые.

— Про эту обитель ты говорил? — Светлый внимательно смотрел на покосившиеся стены, для убедительности потрогав их рукой.

— Про эту. Для них, пока не пришли зэки, это действительно была обитель. Но Сыч уничтожил все… А, тоска и память, которая осталась у девушки, может довершить начатое.

— Вот они… — Светлый тихо кивнул в сторону леса — Идут с хворостом. Хотят сжечь все, что еще сохранилось?

— Не думаю. Для этого не нужно искать дрова. Скорее — собираются подогреть свой обед. Или — Лада подстрелила кого-нибудь, поблизости, и теперь добычу следует просто пожарить.

Как только девушка и пленник приблизились — я вышел из кустов навстречу. Оба словно впали в ступор — Лада запнулась и едва не упала, а у пленника побелело лицо…

— И что так испугались? Не привидение, можете пощупать.

— Дар… он не виноват, это все я…

— Догадываюсь. Значит, так! Напомню, для обоих — у нас нет рабов и каждый волен уйти из форта, если захочет. Но, пока живет в нем — должен подчиняться и выполнять то, что ему поручено. Ты нашла рощу, пригодную для рубки?

— Да… Там же, шагов за двести. Дар, я не хотела!

— Что до тебя — ты свободен. Давно. Куда решишь пойти — сам решай. Я ни в чем тебя не виню — отказать девушке в этой просьбе не каждый бы смог… тем более что она наверняка знает, как тебя заставить. Ведь так, Лада?

У нее на лице показались слезы. Пленник опустил глаза вниз, не в силах встретится со мной взглядом.

— Жестко… — Светлый тоже вышел, чем вверг моих нарушителей в еще большее изумление. — Но справедливо. Все свободны — а самой свободы нет. Я не ошибся, вождь?

— По сути — да. А так… Заставлять — не в моих привычках. Но и мирится — тоже! — я повернулся к Ладе. — Так полагаю, ты здесь уже не в первый раз? Раньше одна приходила?

— Да.

— Почему молчала? Разве мы нелюди, не поймем? У каждого кто-то погиб, в прошлом. Разница в том, что наши — в Первый день, а твои — от рук бандитов.

— Молчала, потому что ты перестал слышать.

На этот раз я сам едва не потерял дар речи — из полуразрушенного дома вышла Ната и встала рядом с девушкой, взяв ее за руку.

— Ты?! Здесь?

— Сам научил быстро ходить. Не обвиняй заранее — я не одна. Со мной — Джен и Птаха.

— Ну, где первая — там и вторая… Но, почему?

— Что Лада иногда ходит к своему дому — я знала. А ты — не интересовался ничем, кроме своих бесконечных строек и запасов… Лада уговорила его, — Ната кивнула в сторону понуро стоявшего пленника — изменить маршрут, придумав, что это ты дал такое распоряжение…

— Я сказала, что ты поручил проверить мой дом — может, здесь можно что-то восстановить… и мы станем использовать его, как пристанище, для наших охотников. Но ведь его на самом деле можно использовать! — Лада нервно сжала кулаки, прижав их к груди. Из леса вышли Джен с Птахой — и тоже, словно застыли, увидев меня, да еще и человека в хламиде…

— Понятно. Остальное ясно и без объяснений… — я выдохнул, сознавая, что не я один способен вести людей. — Ну что ж, раз все собрались — может, накормите отставших?

Ужин прошел в молчании — я переваривал выходку Наты, никогда ранее так не поступавшей, остальные просто побаивались, что-либо, говорить, ну а Светлый, видя косые взгляды в свою сторону, и вовсе предпочел ни во что не встревать…

— Спасибо. Кто это был?

— Заяц…

— Да? — способности Лады к распознанию живности сводились почти к нулю, и я слегка усмехнулся. — А на вкус, словно собачатина…

— Заяц! — твердо подтвердила Ната. Она сложила руки и теперь ждала «приговора» … Но, что я мог им всем сказать? Сразу пять человек в форте нарушили наши правила — и теперь там, в селении, Стопарь, наверное, сходил с ума, пытаясь понять, куда они делись!

— Ладно… На ночь глядя, идти в лес — это даже не дурость, а так… мазохизм какой-то. Спешить смысла нет — все одно, кузнец, по возвращении, с вас три шкуры спустит. А я защищать не стану — сами виноваты! Лишь бы на поиски не отправился — будем тогда друг друга кликать по всем прериям… Лада, давай так! Дай мне слово, что больше сюда ходить не будешь. Родные твои… извини за прямоту, хоронить некого. И негде. И незачем — если не юлить! Дом — сгнил и вот-вот рухнет. Или ты смиришься, с их потерей… Или — погибнешь. Одной в лесу делать нечего. Джен и Птаха — к вам претензий нет. Выполняли приказ Наты, так полагаю?

— Лада и Пленник — легкая добыча для любого четвероного. Мы знали, куда идем.

— Похвально… — я кивнул, соглашаясь. — Что защищаете своих. Только, когда снова соберетесь, кого-либо, защищать — подумай о тех, кто остался позади. Что сейчас творится в форте — представляешь?

Джен виновато опустила глаза. Птаха порывалась что-то сказать, но подруга положила свою руку на ее — «молчи, что уж там…»

— Все. Утром выступаем домой. Сейчас — всем отдыхать. И, что б ни расслаблялись — Джен сторожит первую вахту, Птаха — «волчью»! Ну а последнюю — тебе! — я посмотрел на пленника. Всем ясно? Отбой…

Встали рано. Ни слова, ни говоря, я вытащил из костра горящую головню. Лада вскрикнула, но Ната встала рядом и что-то тихо ей сказала…

— Отойдите. Все.

Я вошел внутрь. По шагам догадался, что за мной идут другие. И Ната, и Лада, тоже проникли в помещение, где когда-то я увидел смерть ее отца…

Лада что-то шептала побелевшими губами, прижав руки к груди. Я посмотрел на Нату — она подняла глаза вверх. Я понял — Лада молилась… Мне, далекому от каких-либо суеверий, стало неловко — не хотелось мешать ей, своим присутствием, в столь личном деле. Я тихонько позвал Нату:

— Пойдем… Лада! Я хотел сделать это — но, раз ты здесь, докончи начатое…

Я оставил ей факел, и мы вышли наружу. Здесь, позади обгоревших бревен, воздух вновь стал наполнен ароматами леса, и смерть, витавшая внутри дома, стала казаться далекой и даже не такой страшной…

— Он умер сразу?

— Нет… — Ната не спрашивала, но я решил уточнить. — Еще дышал… и мог сказать пару слов. Когда я вошел — Борода успел назвать убийц. Но, потом — все.

— Она знает?

— Нет. Я не рассказывал ей… да и вам, по сути, тоже. После того, что эти выродки сотворили на моих глазах с Соней, все остальное стало несущественным. Мне казалось, вы и сами все видели…

— Почти. Я, когда спрыгнула в овраг, была занята немного… прячась от ищеек Сыча. Но вот, Элина — та, действительно, все видела.

— У нее была хорошая позиция. И я благодарен небу, что она смогла не потерять голову…

— Ты о том, что она не стала стрелять? — Ната сдвинула брови. Не хороший признак…

— Считаешь, лучше бы пришибла парочку негодяев — а потом тоже оказалась в лапах отморозков в черных куртках? И что это бы это нам дало?

— То, что сейчас ты не смотрел на Ладу с виной в собственных глазах.

— Ната, опомнись… — я нахмурился. — О чем ты? Обвиняешь свою подругу в трусости?

— Я знаю, что она смелее прочих! — Ната поджала губы, тон голоса стал жестче. — И не обвиняю ее в этом. Но вспомни нас! Когда мы, не смотря ни на какую численность бандитов, спасли ее саму! В горах!

— Я помню. И то, что только чудом остались живы, в той безумной свалке — тоже.

— Хочешь сказать, не дрогни у тебя рука, которой натягивал тетиву — и мы бы просто продолжали смотреть? — Ната мгновенно стала какой-то чужой, отчего мне стало не по себе…

— Ничего я не хочу сказать. Хотя, нет… хочу. Что происходит с вами? То ты срываешься на Линку, то она огрызается на каждое твое слово. Что случилось? И почему я про это ничего не знаю?

— Ты просто не хочешь знать.

— Ната?

Она мотнула головой и отошла прочь, не желая продолжать разговор. Я услышал шорох за спиной — Лада, вытирая слезы, выходила наружу.

— Как ты? — вопрос был довольно глупый, но я не нашел ничего умнее…

— Нормально. Жалко, что не смогу похоронить, как положено. Но, с этим уже ничего не изменить.

— С этим нужно кончать. Это опасно, Лада. Лес — не место для гуляний. Хоть волки и собаки предпочитают прерии, но, среди этих чащоб встречаются существа ничуть не лучше — рысь, или даже кабан. А что такое новый кабан, ты и без меня хорошо знаешь.

— Да, встречались… — Лада спокойно кивнула. — Отец забил однажды одного секача.

— Забил? — у меня округлились глаза, и Лада слегка улыбнулась.

— Нет, не подумай… Тот провалился в расщелину — тут много таких, после землетрясения. Ну и… очень удачно для нас. Осталось лишь добить. Отец с братьями его потом кусками прямо на месте разделывал — нам мяса на несколько недель хватило. А после стало тухнуть… Хранить ведь негде.

— Несколько недель — это тоже срок. Как удалось?

— Здесь есть ледник, — Лада сделала неопределенный жест, в сторону леса. — Вернее, пещера. Мы нашли, когда от дождя прятались. Если поглубже зайти — холодно, даже в меховой шубе. Но настоящего льда нет. Почему так — не знаю. Но мы пользовались… Вот там мясо и хранили. Отец говорил — вроде как сквозняк очень сильный, пронизывающий… может, потому и холод такой.

— Интересно… — я первый раз слышал о пещере-холодильнике, в наших условиях, когда хранение продуктов становилось довольно сложной задачей, это был прекрасный способ для создания еще одного схрона — к тем пяти, что уже были созданы как в самом форте, так и в нескольких иных, никому не известных местах. И чем эта пещера хуже?

— Покажешь?

— Я плохо помню… — Лада неуверенно пожала плечами. — Сама ходила туда два раза. Вот, если бы Соня — она чаще меня по лесу бродила с братьями, лучше все знала. А я — домоседка…

— Ну, может, попробуешь? — мне уже не терпелось разыскать эту пещеру и своими глазами увидеть своеобразное хранилище. Мясо, не мясо — но для всевозможных солений, а также многих других «сокровищ», которые не следовало держать в одном складе, оно вполне могло сгодиться.

— Хорошо. Я постараюсь, — Лада вздохнула. — Не обещаю, что смогу… все сильно изменилось.

— Попытка — не пытка. Не получится — значит, не свезло. А найдем — ты нам всем сильно поможешь. Ну, так как, идем?

— А Ната? С нами? — Лада указала на мою юную подругу, все еще стоявшую поодаль.

— Разумеется.

— А он… Пленник? И этот — из поселка?

Я посмотрел на парня. Безучастный ко всему, он так и сидел на пне, подперев подбородок обоими руками и смотря в одну точку перед собой…

— Останутся здесь! — мне не хотелось, чтобы о пещере, как о возможном месте хранения нашего добра, знал кто-то, кому это знание явно ни к чему. Тем более — тех, которых и так все сторонились…

— Одни? Сам говоришь — рыси водятся…

— Оружие у них есть. Рясоносец далеко не столь безобиден, как кажется. А твой напарник… Если не струсит — отобьется. А нет… жалеть никто не будет.

— Жестокий ты… Дар, — Лада перестала улыбаться. — Ему и так досталось.

— Я знаю, кем он был в Клане. Хоть он и не убивал, но все его считают таким же бандитом, как и тех, против кого мы воевали. Если не хуже… отношение людей к опущенным, оно… — я запнулся, не зная, как ей объяснить прописные истины. Но Лада подняла глаза — и я умолк. Столько в них было страдания и боли… не своей, а какой-то иной, отчего мне сразу стало стыдно.

— Прости. Я, возможно, ляпнул лишнего. Да и Нате обещал, вернуть ему…

— Свободу?

— Свободу? Да он и не пленник, если не слышала. Волен уйти — когда захочет. Только он не захочет.

— Понимаю. Идти ведь, некуда…

— Я обещал вернуть ему человеческое достоинство. Но, то одно, то другое…

Лада укоризненно заломила руки на груди:

— Он — человек, Дар. Как ты, как я, как все мы. Не его вина, что с ним так обошлись. А жить, с этим — это не жизнь. Мне… — она запнулась на миг, но, собравшись с духом, продолжила. — Мне, как знаешь, тоже досталось. И, если бы не ты и Сова — я уже была там… с отцом, братьями и Соней. Потому что, жить с этим — очень трудно, Дар. Но я — девушка… Женщина. А он — мужчина. Для него, оказаться в такой роли — не только унижение, это, вообще — приговор. Ты истребил банду и тем освободил его. Но свобода, без признания его, как человека — та же тюрьма. Помоги ему!

Я должен был ее ругать, может, даже сурово наказать — но, вместо этого, просто промолчал… Да, Лада поставила нас всех в сложное положение, своей выходкой, плюс — потворство Наты, знавшей об этом и не сказавшей мне ни слова. А я, так называемый «вождь», ни о чем не догадывался и лишь случайно все узнал. И теперь еще чувствовал себя виноватым…

— Кидай головню, Лада. Пора…