Над долиной всходило солнце. Багровое Нечто, всплывая своим огненным краем где-то далеко за каньоном смерти, устремляло жаркие алые крылья на покрытые снегом вершины гор, отражалось от них ослепительным светом и заливало им прерии - от предгорья на юге и до Каменных Исполинов, на севере, от желтых песков запада и до Синей реки, на востоке. И повсюду, куда проникал этот свет, просыпалась жизнь. Отряхивались от росы растения, устремляя к живому теплу свои листья, над травами начинали порхать неисчислимые сонмы бабочек, стрекоз и пчел, на камни, погреться от ночной прохлады, выползали ящерицы, среди ветвей деревьев зазвучали первые птичьи крики. Среди бурых трав стали мелькать мощные, покатые спины овцебыков, на полянки выходили семейства пхаев, изредка попадались огромные, никого и ничего не боящиеся туры… Настороженные стайки кролов и джейров, прячущиеся ночью среди густых колючек, появились возле берегов рек для утреннего водопоя. Все спешили насладиться первыми, еще не самыми сильными, утренними лучами.

      Мы считали его солнцем - не было и не могло быть на небе другого светила, дарующего нам свет, тепло и саму жизнь. Изменилось все, что нас окружало - неизменным осталось именно оно. Прожив первые и самые трудные месяцы без его тепла, мы научились ценить эти лучи. Все остальное кануло в вечность…

      Катастрофа, причин которой мы не знали, дотла истребила привычный нам мир. В ее безжалостном котле сгорело наше прошлое, были разрушены старые привычки и устои, похоронены былые устремления и надежды. Оставались только мы сами - внезапно и грубо вырванные из уничтоженного прошлого. Прошлое прошлым - а в настоящем мы стремились выжить.

      Но, не все… Повезло немногим. Из миллионов - лишь тысячи уцелели во время наступившего ада, из тысяч - лишь десятки смогли приспособиться ко всему. Остальные - не перенесли наступившие лишения, и их тела добавились к множеству безвестных могил, которых и могилами назвать нельзя. Странные и жутковатые создания нового мира не давали покоя и мертвым, пожирая останки везде, где они находились.

      Внезапно и чудовищно изменившиеся растения, жутко мутировавшие животные, первые страхи и наступивший голод - люди пережили все. Мы не были к этому готовы, каждое познание нового мира оплачивалось чьей-то кровью, а чаще - жизнью. А когда в долине наступил относительный покой, когда те, кто смог, поступились прошлым ради настоящего, когда мы просто стали принимать все, как оно есть - пришла банда. Проведшая все это время в мрачных и заваленных штреках, питающаяся начале скудными запасами, заготовленными не для них, и, продолжившая поедать уже запасы иные… отрезанная от поверхности непреодолимыми завалами, более полугода пробивающаяся наружу, и, наконец вырвавшаяся на свободу - банда принялась насаждать в прерии дикий и бесчеловечный порядок своих собственных законов. Почти все склонили головы перед натиском озверевших в беспределе ублюдков в человеческом облике, почти все сдались на милость тех, кто и понятия не имел о милости… Кроме нас. Горстка отчаянных охотников, наполовину состоявшая из женщин, совершила то, что оказалось не по силам прочим - встала на дороге у бандитов, заслонив собой само будущее этой долины. И победила! Трупы уголовников были разбросаны по всем прериям, где их, еще живых владельцев, настигала жалящая стрела, острый нож или страшный удар боевого топора. Окончательная битва произошла в предгорье, где у банды строилось их главное логово. Почти никто не ушел, груды погибших остались лежать, сваленные в расщелину прямо возле места побоища. Но и мы не обошлись без потерь. И, самой болезненной, для всех нас, а более всего - для меня, оказалось ранение Наты, моей подруги, с которой судьба свела меня, в первые месяцы после катастрофы.

      Чей-то безжалостный удар сломал ей руку, другой - повредил внутренние органы. И, если с первым мы уже научились справляться - благодаря Доку и его познаниям в медицине! - то лечение второго было почти невозможно… Белая Сова, мой названный брат, белый по крови, но индеец по духу, веря в силу своих духов, совершил обряд исцеления, заставив и нас поверить в чудо. Ему удалось вернуть Нату к жизни, удалось продлить ее дыхание еще на короткий срок, оказавшийся достаточным для того, чтобы появилась иная помощь - в образе давно сгинувшего пса, пожертвовавшего собой в нашей схватке с гигантским медведем. Угар, в доли секунды, разобравшийся в происходящем, исчез так же внезапно, как и появился. Но вскоре он вернулся, неся в пасти клок неведомой нам травы. Сок этого растения вернул девушке сознание, более того - вернул даже саму жизнь! Наутро, стоя на вершине скалы, у подножья которой раскинулся наш форт, я держал Нату на руках и уже знал - она будет жить! И мы все, наперекор всему - мы все будем жить!

      Прошло несколько дней. Каждое утро, пес убегал в степь, оставляя нас в недоумении относительно того, где он находил эти растения. И каждый вечер Угар неизменно возвращался обратно, с охапкой зелени в пасти. Док, взявшийся с утроенной энергией за изготовление снадобья, не верил своим глазам и поглядывал на отдыхавшую собаку с суеверным уважением. Ната была еще очень слаба. Но она уже стала понемногу глотать мясной бульон, который готовила ей Элина, и, один раз, долго и старательно пыталась разжевать кусочек самого мяса, случайно попавший в чашку. Страшная желтизна на ее теле стала бледнеть и отшелушиваться, оставляя после себя новую, розовую и нежную кожу. Боли при дыхании стали гораздо меньше - но сильно участился кашель, при котором она отхаркивала липкую, дурно пахнущую слизь. Чем больше выходило этой слизи, тем легче становилось ее дыхание, и более алыми становились щеки. Один раз она вся изогнулась - и ее словно вывернуло наизнанку. Я с испугом держал ее под живот, опасаясь, что она захлебнется - а Нату рвало так, что от страха за ее жизнь вновь сбежались все обитатели форта. Наверное, тогда из нее вышли последние остатки того, что сжигало ее изнутри, отравляя весь организм девушки. После этого она полдня не могла произнести ни слова и только понемногу пила подогретую воду. Я выносил ее на берег Синей реки и там, вдали от суеты и шума форта, она часами гладила Угара, вальяжно раскинувшегося в ее ногах. Там ее дыхание выравнивалось, она успокаивалась, и там же все ярче становился блеск в ее глазах. Жизнь возвращалась в измученное тело... Мы спали вчетвером - Угар, и ранее всегда вольно чувствующий себя в ногах, и я, вновь ощутивший головку девушки на привычном месте - своем плече. Мы быстро согревали ее вместе, и она засыпала под наш шепот - Элина пристрастилась разговаривать со мной вечерами, отчасти для того, чтобы убаюкать Нату, отчасти, как-то сглаживая неловкость, возникшую между нами в последние дни. Она не пыталась даже намеком показать, как стремится быть ближе мне, боясь оскорбить - поглощенного страхом за судьбу Наты. Я тоже чувствовал себя виновным - мой грубый ответ на ее признание, в скалах разгромленного Клана, давил мне на сердце, и я искал повод оправдаться. Я охотно поддерживал ее, и разговоры затягивались далеко за полночь. По нашему молчаливому уговору, мы не переступали пока тех границ, за которыми начинались, оставшиеся в прошлом, до ранения Наты, близкие отношения...

      Мы снова строили. Упрямо и зло, после всех неудач и учиненного людьми Беса, пожара. Нам стало мало только одного забора - теперь я собирался сделать селение у реки настоящим Фортом! Наученные горьким опытом, Бен и Стопарь, долго ломали себе головы, пытаясь сделать конструкцию как можно надежней, на случай внезапной осады, или даже штурма. Урок войны не прошел даром… Хоть в долине и не было никого, после разгрома банды, способного напасть на нас, но мы хотели быть готовыми ко всему. Кроме того, у Стопаря имелись свои виды, касательно роли будущего форта в делах всего края - и я больше не пытался их оспаривать. Желал я того, или нет - но роль, которую мне так старательно готовил Сова и старая цыганка, понемногу переставала быть призрачной...

      Не так-то просто работать, не имея ни единого гвоздя, не имея возможности распиливать бревна и изготавливать доски. И все же, мы строили... То, что рабочих рук в селении прибавилось, стало ощутимо сразу - теперь у нас уже не уходило столько времени на подготовку. Большой толпой мы вырубили значительный участок леса всего за два дня. После этого, освобожденные от ветвей и сучьев, деревья, были перенесены к форту, и Бен сразу приступил к осуществлению нашего плана. По моему настоянию, в первую очередь были возведены две башни по краям ограждения. Вкупе со скалой, служившей смотровой площадкой и переходом - на случай осады - на скалу, возвышавшуюся в воде, это уже получалось три неприступных точки. Следующим этапом стало возведение каменной (именно так!) стены перед бревенчатой изгородью. Валуны сносились от берегов Синей, и скреплялись между собой смесью глины и ила, вперемежку с травой, из которой мы плели веревки. Высыхая, она затвердевала до состояния цемента, разбить который было практически невозможно. Одновременно возводился дом для гостей, коих в ближайшее будущее мы ожидали увидеть в больших количествах. Он был в два раза длиннее наших прежних жилищ, и отвечал всем требованиям - если бы им пришлось жить в нем всем вместе. Внешне неказистый, но достаточно вместительный, он принял всех, кто на данный момент находился в форте, и мы, с облегчением, наконец-то перешли в него, покинув неудобные временные шалаши. Стопарь, когда мы устроили небольшой праздник по поводу окончания постройки дома, многозначительно заявил:

      - Говорят, первый блин всегда комом… Только не у нас! Умеем?

      - А он и не первый. Умеем!

      Но вопросы строительства являлись не самыми главными. Люди должны были чем-то питаться. И, хоть прерии щедро делились с нами своими богатствами - можно найти и съедобные корни, и плоды, годящиеся в пищу - основным продуктом по-прежнему оставалось мясо. Я задумал большую охоту. Нас уже насчитывалось восемнадцать человек - и вопросы пропитания выходили на первое место, заставляя думать обо всем другом, во вторую очередь. Сова ушел вместе с Зорькой в свое типи, как только убедился, что его помощь больше не нужна. На все наши совместные просьбы остаться и жить вместе, он ответил решительным отказом - гордая натура индейца, признавшего мое главенство над остальными, не допускала того же, в отношении самого себя…

      В разведку вызвались идти Док и Салли. Бен, когда услышал, как она просит меня отпустить ее в степь, хмуро пожал плечами и ушел по своим делам. Поглощенный своими проблемами, я как-то не заметил, что в их отношениях наступил небольшой холодок. А Лада, продолжая жить в шалаше Дока, откровенно льнула ко мне. Она старалась попадаться мне на глаза по поводу и без, старательно выполняя любые поручения, и сама, напрашиваясь на них. Это стало столь явно, что Элина в сердцах заметила, что ее становится слишком много - куда не сунься, всюду дочь Бородача! Огненноволосая красавица, ни на йоту не пытавшаяся делить меня с Натой, жутко ревновала! Было и смешно и грустно наблюдать это со стороны, но иногда приходилось вмешиваться, чтобы остановить не в меру свирепеющую Элину, в запале хватающуюся за любимую пращу. А может, мне это только казалось… Юная и в чем-то до сих пор наивная, Элина могла придумать себе проблему на пустом месте - я не давал никаких поводов для ее подозрений. Правда, Лада, словно ничего не замечая, тоже не оставляла своих попыток. Во всем этом могла бы быстро разобраться наша маленькая и мудрая женщина, но Ната, большую часть времени, находившаяся в постели, ничего не знала…

      Док и Салли ушли, захватив с собой запас сушеного мяса и несколько кореньев. Нисколько не надеясь, что им повезет, ту же задачу я поставил перед Чером с Шейлой - опытный следопыт куда быстрее сумеет обнаружить нужное нам стадо овцебыков, или иных «копытных». Доку же, я поручил отыскать, и, по возможности не повредив, принести в лагерь то растение, благодаря которому дела у Наты пошли на поправку. Нас всех очень интересовало, что это и можно ли его культивировать на грядках, внутри лагеря. К сожалению, уследить за псом не имелось никакой возможности. Он больше никого не признавал и убегал в степь с такой скоростью, что моментально сливался с ее бурой поверхностью. От былого послушания овчарки не осталось и следа - это был уже полностью самостоятельный и взрослый пес. Серьезный, грозный и уверенный в своих силах. И, хоть он и возвращался обратно, но мы все понимали - за то время, которое он провел вдали от нас, его характер сильно изменился… Как он мог спастись при падении с такой высоты в стремнину горной реки? Где пропадал столько времени? Это оставалось загадкой. Как и то, как он, вообще, после этого, смог попасть обратно, в прерии. Серпантинка, в том месте круто заворачивала, и, через несколько сот метров бешеных прыжков, среди ущелий и скал, ныряла под сползший к лесу ледник - и под ним терялась, так и не появляясь более нигде на поверхности. Я мог только подозревать, что уже под ним, вода продолжала мчаться далее - и выскакивала где-то на той стороне горной гряды, за пределами приютившей нас долины. Но как, в таком случае, Угар смог найти дорогу назад? И что он видел, за время своих странствий? Выяснить это не было никакой возможности, а пытаться, как прежде, уходить вместе ним в прерии, я не мог - до полного выздоровления Наты, покинуть лагерь просто не решался. А тут еще Стопарь начал вновь мастерить кузню, и мне пришлось его остановить. На территории лагеря хватало места для жилья, но опасность пожара, один раз уже уничтожившего весь наш прошлый труд, не исключалась, и увеличивать ее с появлением такого соседства вовсе не хотелось. Хотя, без его умения выковывать столь необходимые нам орудия, мы обойтись тоже не могли. Пришлось найти золотую середину - установить мастерскую на входе и поодаль от намечавшихся строений. Вообще, проблема безопасности форта - после нападения остатков банды во время нашего отсутствия, занимала меня намного больше, чем тогда, когда у стен форта мог появиться весь этот сброд, во главе с Сычом. Я больше не хотел повторения подобного набега, решив сделать все, чтобы уже никто более не смог попасть за стены форта, без нашего на то соизволения…

      Бен тоже скучал... Похоже, что Салли, как мне тайком поведала Элина, вовсе не питала к мулату особенных чувств. И то, что она уходила на поиски животных не с ним, только нервировало бывшего инженера. Но с этим я поделать ничего не мог - в форте каждый сам решал, с кем жить... Хоть они и разделяли одну крышу над головой - в данном случае, шалаш, но это был как раз тот случай, в котором общий дом не объединял, а только давал приют. Мне оставалось лишь удивляться терпению Бена - он избегал женщин, отдавая предпочтение именно своей случайной попутчице. Пары в форте давно определились, и он не делал попыток к заигрыванию ни с кем, из свободных женщин. Возможность для этого существовала - к нам стали тянутся девушки из ближайших стойбищ. Единственной, кто не искал себе спутника, считалась Ульдэ, дичившаяся мужского общества вообще. Окончательно переселившаяся в форт, она занималась только охотой. Ей помогала Элина, а иногда - я сам. Но охотница старалась выбирать мою жену... а я, со своей стороны, отправлять с ней кого ни будь, другого. Стопарь и Бугай, день и ночь занимались стройкой - и все, свободные от иных дел, помогали им в том всеми силами. Мы одинаково сильно хотели, как можно скорее укрыться за надежными стенами форта. И это должен стать именно Форт - а не просто скопление нескольких деревянных построек.

      Как я и предвидел, поиски Дока и Салли в степи не принесли результатов - Угар уносился в такую даль, что проследить его было делом невозможным. Они видели, что черная шерсть пса мелькала в травах, расположенных от нас к Предгорью, и это единственное, что разведчики успевали заметить. Я мог только подозревать, что это загадочное растение должно произрастать где-то поблизости - иначе, Угар не смог бы его принести в решающий момент так скоро. Но, увы, все попытки отыскать целительные злаки, так и закончились ничем. Каким-то чутьем уловив, что в состоянии Наты произошел перелом, пес перестал приносить загадочную траву, и отныне, забота о ее здоровье, вновь, целиком и полностью перешла на наши плечи. Впрочем, главное сделано - вопрос ее окончательного выздоровления стал только во времени. В итоге, Док вновь вернулся к своим прямым обязанностям - кроме Наты в селении едва ли не каждый день кому-то требовалось его вмешательство. То кто-то слетит с лестницы, чудом не поломав все кости, то девушки, вдруг вспомнив об утраченной косметике, намажутся, какой-нибудь, гадостью, от которой вроде как исчезают морщины - и покрываются в итоге сыпью во все тело…

      Мы втайне порадовались их возвращению - бродить в разнотравье в последнее время стало небезопасно. Мало того, что там попадались стаи расплодившихся волков - где-то блуждала и недобитая часть банды, которая сожгла наши жилища, пока мы воевали с основной массой сине и черноблузых убийц. Но Салли, вернувшись из прерий, довольно заметно хмурилась, при попытках мулата ее обнять...

      Чер несколько раз порывался отыскать следы нападавших, но все его попытки ни чему не привели - прошло слишком много времени. Чтобы добить врага, нужно устраивать очень серьезную облаву - а для этого, у нас не имелось ни желания, ни сил. Пару раз лил хороший дождь - трава в прерии поднялась выше человеческого роста, и теперь наши враги могли оказаться в любом месте! Со своей стороны, я был уверен, что на форт они напасть больше не рискнут. Они не могли не узнать, что случилось с теми, кто хотел поизмываться над Натой и Зорькой - трупы убитых и оскальпированных бандитов, так и остались лежать на камнях. Их могильщиками были трупоеды. Тех, кто случайно уцелел, жители долины убили бы, не раздумывая, в любом месте - такую ненависть поселили они в сердцах переживших этот ад, людей. Но никто больше не слышал о том, что уголовники появились возле людских становищ. Это и настораживало, и успокаивало - значит, они бояться выходить к людским поселкам на близкое расстояние.

      Хоть и не намного, но нас стало больше - и теперь это уже сила, с которой вынужден был считаться даже Святоша, по-прежнему, претендовавший на первую роль в долине. Скрепя сердце, он уступал, когда мои охотники выходили в степь, в поисках добычи, и приглашали с собой тех из мужчин и женщин, в поселке у озера, которые хотели идти вместе с ними. Многие еще помнили нашу удачную охоту до появления банды. Тогда люди долгое время не знали голода… Он только недовольно бурчал, укоряя их за то, что мы распугали весь скот - хотя это являлось неправдой и обыкновенным наветом. Лучше наших, в ближайших степях и лесах не охотился никто. Напротив, Святоша и его люди сами разогнали всех окрестных животных, и теперь перешли на рыбу, предпочитая более спокойный промысел, рискованному.

      Ната, в первый раз за все это время, сделала попытку самостоятельно подняться. Она с трудом переносила то, что не могла, как Элина, уходить, когда нужно, по надобности, в сторону от наших землянок - ей было мучительно стыдно, что я ухаживаю за ней, как за маленьким ребенком, не могущим сдержать естественных физиологических процессов.

      - Уйди! Не могу я при тебе! Ну, уйди же!

      А так, как самостоятельно сидеть она еще не могла, то каждое такое состояние превращалось для нее в муку. На помощь приходила Элина, но той не всегда оказывалось рядом. Девушка совсем захирела в четырех стенах и с радостью уходила в степь, вместе со всеми. Ната, как ни терпела, не всегда могла ее дождаться...

      - Да уйди же!

      - Я не буду смотреть... Не держи в себе - нельзя! Так Док говорил! Дотерпишь, до уремии!

      - Ох...

      Было и смешно, и грустно... И все же, она постепенно поправлялась. День, когда она самостоятельно поднялась с лежанки и сделала пару шагов, для нас превратился в праздник! Я, как очумелый, прыгал возле нее, крича во все горло - так что на шум прибежали все жители поселения. Мы с Элиной помогли ей дойти до высокого берега реки - Ната могла наблюдать, как пенные барашки волн стремительно исчезают вдали.

      - Что там, за Синей?

      - Степи. Такие же, как и здесь. Я видел, давно, пока там не поднялись деревья. А сейчас…

      - Я не о том, - она досадливо повела плечами. - А есть ли там люди?

      Теперь я сам повторил это жест:

       - Возможно, что и есть... Но, до сих пор, мы еще ни разу не видели никого, кто появился бы на том берегу. Впрочем, увидеть человека на таком расстоянии, сама понимаешь, непросто. Река стала еще шире, чем была, и лишь немного спокойнее - там, где разлилась до еле заметных черт противоположной стороны. Чер, когда искал следы уголовников, уходил очень далеко вдоль берега на север, почти до города - а потом рассказал, что воды затопили даже остатки той станции, где я когда-то нашел щенка...

      - Стало быть, мы - единственные?

      Иногда Ната задавала вопросы, которые я раньше от нее слышал только во время проживания в нашем подвале - задолго до встречи с обитателями долины.

      - Не думаю… Помнишь, как мы гадали об этом, пока не повстречали Сову? А потом, всех остальных? Вот и там, на той стороне, должна быть жизнь. Только она, наверное, очень далеко... Или, их так мало, что они не добрались еще до этих мест.

      - Хотелось бы увидеть.

      Я с любопытством посмотрел на Нату. Она возлежала на предусмотрительно положенной шкуре - давний подарок Совы все же сохранился среди пожарища!

      - Ты раньше не была так заинтересована в чужих судьбах...

      Она прислонила ко мне свою голову, ответив еле слышно:

      - А знаешь, почему?

      - Нет.

      - Я боялась… Того, что ты станешь вспоминать и надеяться. Ты понимаешь?

      Я промолчал, поняв, о чем намекала Ната. Нет, надежды у меня уже давно не осталось. Выжить в таких, нечеловеческих условиях, когда из сотен тысяч - а может, миллионов, смогли только единицы? Нет, мои для этого не были приспособлены. Они бы просто не смогли уцелеть...

      - Тебе больно? Прости меня, любимый.

      - Ничего. Ты жива... И это сейчас важнее.

      - Нет. Не говори так. Я от всего сердца хотела бы, что б ты их нашел. Это они - твоя настоящая семья. Не я, не Элина - они!

      - Что ты говоришь, Ната? Разве я могу разорваться надвое? Я люблю тебя, люблю Элину… Нет, не желай мне такого - этого не вынести никому! Я не расстанусь с тобой, даже если…

      Она прикрыла мне ладошкой рот:

      - Замолчи. Не произноси того, о чем будешь жалеть всю свою жизнь! Как бы мне не было это лестно… Но я, не раздумывая, согласилась бы отдать тебя им - даже против твоей воли! А сейчас - будем жить, как мы жили раньше. И, если уж мне суждено стать... Заменить тебе, твою семью - будем жить, как семья! Но в настоящей семье должны быть дети. А я никогда не смогу тебе подарить эту радость.

      - В долине пока еще никто не понес от мужчины…

      - Док говорил как-то… Такое вполне реально, если мы обречены этим излучением на вымирание. Но я не верю в это. Тогда оно должно быть даже не стихией, а чем-то, разумным. А это невозможно даже представить!

      - Мы не знаем, что это. Это ведь только предположение Дока - хотя, по прошествии такого времени, все уже так прочно уверовали в его слова о комете, что стали считать их истиной. Но кто знает, так ли оно все было, или нет? Одно я знаю точно - у меня теперь иная жизнь. И я не хотел бы ее поменять, на прежнюю!

      Ната искоса метнула на меня задумчивый взгляд, раскрыла рот, собираясь что-то сказать... и промолчала. Я был благодарен ей за это, понимая, о чем она могла упомянуть.

      - Эх, если бы пес умел говорить!

      - Да? И перестал бы тогда быть Угаром? Нет уж, не надо!

      Мы все еще гадали, где странствовал наш могучий друг, но так и не могли прийти к единому мнению. Пес отсутствовал так долго, что сама мысль о том, что он мог уцелеть после падения в бездну, была недопустима… Что и говорить - в прериях, весть о его чудесном возвращении, разнеслась до самых дальних краев. Характер собаки полностью сформировался. Теперь это был взрослый, умудренный жизненным опытом, боец, способный самостоятельно принимать решения. И в этом мы убедились очень скоро…

      Задыхаясь от быстрого бега, в землянку, где мы находились, внеслась Ульдэ:

      - Скорее! Вставайте! Дар, бери свою скво на руки! На стены!

      - Что случилось? - я подхватывал оружие и накидывал, на проснувшуюся Нату, одеяло.

      - Быстрее! Собаки! Много!

      Мы поднялись на стены форта. Каменная насыпь возвышалась почти на треть ранее возведенного забора, и на ней уже собрались все жители нашего небольшого поселка. Отсутствовал только Док, как всегда ушедший в степи по своим делам. Многие, как и я, оказались почти раздетыми - весть о нешуточной опасности застала всех врасплох! Но никто не вышел без оружия - и это говорило о многом!

      - Кто их видел?

      - Сколько их?

      - А зачем мы, вообще, поднялись? Они же не перескочат через стены?

      Чер, чья острота зрения лишь в малой степени уступала остроте соколиного взгляда, прищурился...

      - Смотрите!

      Казалась, ближайшая трава ожила и начала придвигаться к нашему холму многоголовой, визжащей и лающей массой. Это были собаки - но совсем иные, чем те, которые мы видели до сих пор. Они вовсе не походили на привычных - огромных и опасных соперников на тропах прерий. Вдвое ниже Угара - возможно, как обычные овчарки, до перерождения, с короткими, словно обрубленными хвостами и квадратными, почти бульдожьими мордами. Их насчитывалось не менее сотни, если не более. Столкновение на открытом месте с такой стаей могло привести любой отряд охотников только к тому, что на месте сражения останется один победитель - эти свирепые создания... При своем, более малом, по сравнению с другими псами, росте, они обладали немалой силой и яростью - мы видели, как далеко в прерии уносятся прочь перепуганные стада животных, а кое-где заметили даже спины серых хищников - волков, обычно никогда и никому не уступающих своей тропы. Я повернулся к Ульдэ:

      - Как ты узнала о стае?

      - Я была на реке. Уши Ульдэ раскрыты ветру прерий… Услышала вой, посмотрела с вершины - они спускались с дальних холмов на открытое место. Ульдэ не могла больше ждать - ворота форта открыты! Едва успела добежать...

      Я поцеловал девушку в губы прямо при всех:

      - Если не ты - здесь сейчас пролилось море крови... Почему были открыты ворота? Кто следил за степью со скалы?

      Бен потупился и отвел глаза вниз, а Салли виновато вздохнула…

      - Хорошо. Потом разберемся… - я насупил брови, не желая сейчас выяснять причины такого серьезного упущения, в деле охраны форта.

      - А Угар? Где Угар?

      Вскрик встревоженной Наты, хлестанул всех, по и без того напряженным нервам!

      - О, черт! - Стопарь с изумлением указал на мчащегося громадными скачками, к форту, пса. Тот вылетел из кустарника, росшего на берегах реки, и без всякого страха понесся прямо на стаю этих, неведомых нам до сих пор, хищников. Почти мгновенно там произошла некоторая перестройка рядов - и теперь наш пес словно оказался в центре вытянутого ему навстречу, вогнутого лука. Едва он сделал еще несколько скачков, как обе дуги сомкнулись, и Угар оказался полностью окружен.

      - Он погибнет... На этот раз - погибнет! - прошептала Шейла.

      - Нет. - Чер хладнокровно наблюдал за происходящим. - Раз на него не бросились сразу - будет поединок. Между их вожаком и Угаром.

      Я кивнул - научившись за эти месяцы доверять мнению отважного охотника, да и сам не раз становясь свидетелем подобных стычек, я был полностью уверен в том, что Угар неспроста выскочил из-за холмов…

      Громадный вожак этой куцехвостой стаи оскалил клыки - вряд ли меньшие, чем у нашего пса. Он превосходил всех своих сородичей в росте и массе, хотя и уступал в этом черному великану. Вожак запрокинул морду вверх и издал яростный вой - его подхватила вся стая и теперь невозможно было ничего услышать даже в двух шагах - так громко это все происходило!

      Угар ответил громовым рычанием! Он загреб землю передними лапами, прорыв в ней глубокие борозды выпушенными когтями - и сразу, эти два соперника кинулись друг на друга, мгновенно слившись в единый клубок. Стая оставалась на месте - но мы все понимали, что из этого клубка должен выйти только один участник сражения. Другого, стая - даже не убитого! - разорвет в клочья! Вмешаться мы не могли - хоть расстояние и позволяло наиболее умелым лучникам выстрелить из луков и нанести некоторый урон этим псам, но вряд ли это могло, что-либо изменить в происходящем действии.

      - Зачем он это сделал?

      Я положил руку на плечо вздрагивающей Элины:

      - Он вырос, девочка моя… Он уже в состоянии сам водить свою стаю. И это его право - такого же воина и охотника, как и мы сами. Он хочет этого.

      - Но у него уже есть семья! Есть мы!

      - Нет… Мы - не его стая.

      Клубок распался - оба пса стояли друг против друга, тяжело дыша и покрытые клочьями пены и крови на мордах. Серьезно не был ранен никто - более низкий и коренастый вожак оказался очень стремительным и всякий раз успевал увернуться от смертоносных клыков Угара. А того, в свою очередь, защищала мощная холка, в которой вязли зубы его противника, как в куле свалявшейся шерсти. К тому же Угар был достаточно умен, чтобы позволить врагу цапнуть себя за ноги. Мы с удивлением увидели, что лапы у этих псов остались такими же обычными, как и у тех, которые имели все звери, до появления перерожденных. Иначе говоря – не расширялись внизу так сильно, как это было присуще крысам, или волкам с Низин – а также вообще всем зверям и животным долины. Еще одна загадка, на которую никто не знал ответа…

      Угар мотнул башкой - и два могучих тела сшиблись в очередном броске. Мы слышали только щелканье челюстей и шумное дыхание обоих бойцов - верх пока не одерживал никто. Ни тот, ни другой не собирались уступать - да и не могли… Клубок еще раз распался - вожак стаи поджимал переднюю лапу, а Угар нервно оглядывался на свой зад - досталось обоим! Они оказались достойными друг друга соперниками. Я удивленно приставил ладонь ко лбу, разглядывая более вожака, чем нашего пса - даже в поединках с волками, Угар так долго не возился с огромными хищниками! Но мы уже видели - в следующем раунде победителем выйдет наш пес. Его сила, его величина и умение сбивать врага всей своей массой на землю, должно сыграть свою роль.

      Но тут из стаи выскочила большая, рыжая самка. Она стремительно подскочила к вожаку, обнюхала его морду и лизнула за укушенную Угаром, лапу.

      - Все! - Элина побледнела. - Теперь они кинутся на него все вместе!

      Но, вместо этого, самка, так же спокойно - хотя и осторожно, приблизилась к молчаливо стоявшему на месте Угару, и также неторопливо обнюхала его бок… и тоже лизнула в морду. От удивления, у нас всех вырвался единый вздох! Самка обошла нашего пса полукругом, довольно звучно что-то гавкнула - словно обращаясь к остальной стае! - и вся эта масса рыже-бурых, куцых и несущих смерть, созданий, ринулась в травы, прочь от стен форта. Мы даже не заметили, как туда ускакал на трех лапах и раненый вожак - а наш Угар остался на месте. Он только дернулся следом, но, видимо опомнившись, остался стоять там, где и был.

      - Так не бывает... - Ульдэ покачала головой. - У них вожак - сучка!

      Стопарь, изумленный не меньше отважной охотницы, вздохнул, обращаясь сразу ко всем:

      - И еще, какая… Не допустила гибели ни одного, ни другого. И стаю увела - да еще как! Без единого визга умчались, заразы! Нет, не видать пока Угару своей своры…

      Ната, дождавшись, пока перевяжут и смажут укусы на теле Угара чудодейственной мазью, шепнула мне, погодя:

      - Вновь женщина оказалась мудрее мужчин... Может быть - появись такая, в поселке, вовремя - и не было бы, всей этой истории, с бандой?

      - Во всей долине я не знаю женщины, способной остановить Сыча и его стаю. Та, которая это допускает - жена другого вождя. И он, в отличие от этого куцехвостого, вряд ли остановился в поединке - даже по ее просьбе!

      - Даже, если бы от этого зависело, быть всей пролитой крови, или нет?

      - Слишком серьезные вопросы слышу я от маленькой скво. Нет. Он слишком собственник для этого… И ни отдаст, не своей женщины, не своей стаи!

      - Тогда он, конечно, достоин этой женщины... Но, достоин ли он, быть вождем - кто знает?

      На другой день, оставленные мною в наказание за вчерашний проступок, дежурить по новой, Салли и Бен вовремя подняли тревогу. Они увидели, как из Черного леса, по направлению к форту, идет большое количество людей. Они шли целой толпой - не меньше, чем человек десять-двенадцать. Бугай присвистнул:

      - Опять что-то случилось, не иначе!

      - Не каркай! - оборвал его Стопарь, недовольно хмурясь. - Накличешь беду, как Ворона...

      Бугай обиженно засопел, но промолчал. Элина присмотрелась и произнесла:

      - Это все наши, в смысле - не те, не синие... Я вижу Клешню, и Череп, по-моему, тоже там. Ты его, зачем-то, посылал в поселок? Еще мужчины есть... и женщин хватает. Нет, это не враги. Они просто пришли навестить нас!

      - В таком количестве? - Туча поворошила себе в затылке. - Ну да, если к нам станут приходить почти по сто человек сразу, то я отказываюсь заниматься стряпней! Их такая орава, что нам самим есть ничего не останется! И вообще - заранее предупреждать надо!

      - Не шуми, - строго осадил ее Стопарь. - Причем тут наш Дар? Он так же в недоумении, как и мы все.

      - Оставьте споры, - я спокойно велел открыть ворота. - Поговорим, все узнаем. Если это гости, а я думаю, что так - накормим и дадим отдохнуть, как у нас положено. И не смотри на меня такими гневными очами - я все сказал.

      Я повернулся от старухи и ушел - чтобы не выслушивать ее упреков и жалоб на появившуюся внезапно, работу.

      Они все шли с оружием - что само по себе не удивительно! - без него в прерии ходить просто глупо. Но, кроме него, у них всех за спинами висели мешки со всем их скудным скарбом - ворохами шкур, какой-то домашней утварью, запасом продуктов. Одного взгляда на их поклажу, поблизости, мне было достаточно, чтобы понять - зачем они пришли в форт, проделав немалый путь... Кое-кто оказался не из поселка, а некоторых я вообще видел впервые.

      Говорил за всех Череп - охотник привел эту группу и словно чувствовал себя за нее в ответе.

      - Дар! Эти люди попросили меня - а я прошу тебя - и вас всех! Они пришли сюда, чтобы жить с нами - если ты разрешишь остаться.

      Он замолчал, считая, что сказал достаточно и добавить тут больше нечего. Туча подбоченилась и громко произнесла:

      - Нет, ты посмотри-ка! Давно ли здесь никого не было - а уже целый город начинается! Что там - места, что ли, мало, в долине? Все так и лезут к реке и нашему поселку! Ну, некоторых мы видели - а эти, кто?

      Она бесцеремонно ткнула в грудь одну из девушек. Сила у жены кузнеца имелась… Та запнулась на месте и упала на колено. Туча, увидев, что наделала, сама испугалась и поспешила ей на помощь:

      - Ой, что ты, милая? Прости ты, дуру старую - я не со зла, шутки такие, бестолковые... Ну, подымайся! Дай, помогу?

      Она засуетилась возле упавшей. Стопарь громко рявкнул в ее сторону:

      - Шла бы в свою сторону, мать! Сказано тебе было - не суйся! Не твоего ума дело!

      - Это почему же? - она вновь подбоченилась. - Я что, права голоса не имею?

      - Хватит, - я устало махнул рукой. - Кончайте цирк... Люди и так устали - надо их накормить и дать отдохнуть. А о деле - вечером. Пока - кладите свои мешки и устраивайтесь!

      Я повернулся к Туче и твердо произнес:

      - Достаточно на сегодня! Ты поняла меня? Хватит - я сказал!

      Она посмотрела на меня так, как будто увидела впервые, но промолчала - лишь поджала обиженно губы и гордо удалилась в сторону очага, на котором уже целиком обжаривался целый джейр.

      Их было двенадцать человек - а из общего числа, мужчин, кроме приведшего их сюда, Черепа, и уже знакомого нам, Клешни - еще трое. Никого из них я раньше не видел - ни в поселке, ни в прериях. Хотя, люди долины знали друг друга уже достаточно хорошо, несмотря на расстояния, их разделяющие. Мое внимание сразу привлек стройный и очень хорошо сложенный парень - он был даже выше ростом, чем Бугай, хотя и уступал ему в ширине плеч. Мне чем-то не понравились его глаза - какие-то, бегающие по сторонам....

      - Назовите свои имена. Те, которые вам дал Сова. Или, которые у вас остались, и, под которыми вы известны в долине. Начнем с тебя! - я указал на парня. - Кто ты?

      Мы сидели возле общего костра, и он освещал лица людей в вечерних сумерках бегающими тенями. Сучья мирно потрескивали - от самого костра исходило сильное тепло. Бугай сегодня постарался на славу, натаскав вместе с Беном большое количество сухих прутьев и веток. Туша животного съедена без остатка - такое большое количество людей запросто могло управиться и с более крупным, по размеру, копытным. Недостаток мяса мы возместили угощением, одинаково употребляемым во всех становищах долины - съедобными кореньями и плодами с деревьев и кустарников. Семечки подсолнуха, по своей величине, уже вполне заменяли многим хлеб. Прожаренные, с мастерством и в приправах Тучи, они сами по себе были очень сытным блюдом.

      Девушки - Элина, Салли и Лада - обнесли всех новичков чашами с напитком - перебродившим соком. Для тех, кто уже знал и предпочитал именно его - еще и отвар, придуманный Натой и второй моей подругой во времена, когда мы жили в развалинах города...

      - Меня зовут Блуд!

      Он гордо посмотрел вокруг. Я невольно смутился - уж очень это прозвище намекало на что-то.

      - Мне дал его Белая Сова!

      - Понятно... А за что? - как можно невиннее я спросил у него, подумав про себя, что привычка забывать прежние имена, похоже, не всегда бывает удачна…

      - Так ежу понятно! - он выпятил грудь колесом и снова снисходительно посмотрел на собравшихся. - За многое!

      - А все же?

      - Да девки ко мне липнут! - он ни капли не смутился и спокойно посмотрел мне в глаза. - А что? Сейчас время такое - все можно! Ты, говорят, ведь сам двух жен имеешь - и всем говоришь, как это хорошо и прекрасно. И Сова тоже - пока у него одну жену не завалило. В долине все про всех знают! Да и ваш пример, не последний - вон, сосед наш, Кремень - уже четвертую привел!

      - Кремень?

      - Да! Из его поселка приходили к нам охотники и рассказывали новости, о том, как они живут!

      - Погоди-ка… Откуда ты сам? Череп еще ничего мне не рассказывал - кто из вас и откуда пришел! Кто из вас из какого рода?

      - Рода? - он пожал плечами, удивляясь вопросу. - Ну… говорят меж нами, что в долине многие стали называть себя по имени старшего в селении. Вроде того же Кремня… У нас не было старшего! Я всегда жил на самом краю долины! Это там, где прерии смыкаются с желтыми песками на юго-востоке, и с болотом - на севере. Там несколько селений - семь, или восемь, по-моему... В нашем, всего семнадцать человек! Но у нас мало девчонок - вот я и решил сменить квартиру! В большом поселке, у озера, мне не понравилось - там какой-то, фанатик-монах, всем заправляет! А здесь, как говорили - повеселее будет! А что - не подхожу?

      Стопарь почесал затылок и негромко промолвил:

      - Ты, парень, какой-то… не такой. Неправильный, по-моему. Ну, нравится тебе это дело - понятно. Так помалкивай - все-таки, не принято, знаешь ли, вслух об этом говорить. Встречаешься с кем - так встречайся, на здоровье. Хоть со всеми сразу - но, по-моему, не след девок позорить, даже если они сами тебе на шею вешаются. Как ты тут утверждаешь...

      - А чем это позорно? Я что, урод какой-то? Вроде руки, ноги на месте, и морда целая!

      При этих словах Череп едва заметно вздрогнул бровью - но промолчал. Мне стало обидно за нашего мужественного приятеля - слишком свежо было в памяти, как он одним из первых поддержал нас в трудной и опасной борьбе с бандой уголовников…

      - Главное уродство - в душе.

      - Это все слова. А девушки предпочитают сильных, и красивых. Может быть - на людях они и не скажут этого - как же! Благородство, честь и так далее! Но покажите мне хоть одну, которая предпочла бы, безрукого и безногого, и без еще кое-чего - молодому и здоровому, способному доставить ей полноценный оргазм?

      При последнем слове Туча - старуха тоже сидела возле Стопаря - даже фыркнула:

      - Ну и дури у тебя в башке... Ты что, всегда такой был - или только сейчас стал?

      - Не вижу ничего плохого! - Блуд иронично усмехнулся. - Что естественно - то не безобразно. И что лучше - шептать, как ханжа, об том, что всем известно, по кустам? Или честно и открыто заявить - да! Хочу! С этой! С той! С этим! С тем! Так - или иначе! И оставьте свою мораль - слава богу, она уже давно устарела. Ходим вон, почти без одежды - и ничего, все считают это естественным. Обходимся без всяких там разрешений - и хорошо! Я за то, чтобы можно подойти к девушке и спросить - хочет она меня, или нет? Нет - так без проблем, можно отойти и спросить у другой. А хочет - тем лучше! Жизнь наша опасна и не стоит ее тратить на какие-то условности!

      - То есть, раз у меня «встал», пошли в постель? А не хочешь – черт с тобой, оставайся, я пойду, к следующей?

      Он с ходу уловил сарказм в моем голосе и обернулся ко мне:

      - А что, это преступно? Я не принуждаю никого - как синеблузые! И не хочу предаваться бессмысленному вою и причитаниям - прошлого не вернуть! Так уж лучше прожить те дни, которые нам остались, свободно и в свое удовольствие - и я знаю, что многие девушки меня поддержат. И еще, - он как-то хищно и недобро улыбнулся. - Сколько молодых парней осталось в долине? Мы постоянно слышим, что кто-то гибнет, или пропадает бесследно! В основном - мужчины! С кем тогда женщинам, вообще встречаться? Я не против того, чтобы существовала однополая любовь - это их право. Но от такой связи ведь не родится ребенок! А кто, как не вы, всюду твердите, что это - самая заветная мечта у всех жителей долины? Ну и… вдруг, у меня получится?

      Я видел, что слова Блуда запали в душу многим - но все молчали... Он был в чем-то прав - но выражал свое мнение уж слишком развязно...

      - Ну, ладно… Я тебе не судья - а ты, вроде как, и не преступник. Хотя, если честно, отдает все это, какой-то, нечистоплотностью, что ли. И спорить мне с тобой трудно - доля истины в этом есть. И все же - я попрошу тебя на будущее, не кичиться своим мнением, столь открыто. У нас это не принято. В поселке, говоришь, не понравилось… А почему ты решил, что у нас - лучше?

      - А все об этом говорят. Посланник твой прельщал - будто бы здесь порядки правильные. И вот эти, - он кивнул в сторону остальных пришлых. - Тоже сюда, потому собрались. Вот и я решил, с ними заодно. Уж больно мне одна среди них понравилась!

      Он выразительно посмотрел на одну из девушек - я вгляделся и с изумлением узнал в ней одну из первых жертв бандитов - Анну. До той поры она тщательно скрывала свое лицо и старалась не попадаться на глаза, Стопарю или Туче. Сейчас же, при последних словах Блуда, она вздохнула и скинула с лица платок. Стопарь подскочил, а Туча, увидев девушку, которую приютила когда-то, охнула и схватилась за сердце... Анна тихо промолвила:

      - Простите меня...

      - Девочка моя! - Туча вскрикнула и протянула к ней руки. Но та лишь прикрыла лицо ладонями...

      - Нет... Я не хотела, чтобы вы меня ждали. Я не вернусь...

      Мы поняли - эти слова обращены именно к Стопарю и Туче. Бугай засопел, хмуро сводя брови, но на его плечо легла тяжелая рука отца:

      - Оставь... Ей виднее. Она не верит, в то... ну, что... А… она сейчас никому не верит.

      Он махнул рукой и сел на место, успокаивая притихнувшую Тучу. На несколько секунд воцарилось тяжелое молчание - все заново переживали события последних недель...

      - Следует ли понимать тебя так, что ты решила жить в форте? - я старался говорить спокойно. - Что ты станешь одной из нас? И... что здесь ты надеешься найти то, что не смогла найти в поселке? Возможно - защиту?

      Девушка зарделась и потупила лицо.

      - Да...

      - Хорошо. Ты можешь остаться.

      - Тогда возьми и его… - Ната тихо прошептала мне на ухо. - Ты же знаешь, что с ней было. И каково ей сейчас... Ты посылал Черепа ведь именно за ними? Девушки Клана? Я так и думала... А ей нужен кто-то, кто ее полюбит - после всего того ужаса. Он, хоть и скользкий какой-то, но, действительно, красивый. Вон, у нас, Лада - ходит, как в воду опущенная… Тоже там побывала. А так - сразу столько мужчин и девушек - и чем он хуже прочих? Возьми!

      Она выжидающе смотрела мне в глаза. Я молчал, еще не зная, что мне ответить своей подруге…

      - Вождь против?

      Череп в замешательстве, уставился на меня - он не ожидал отказа для кого бы то ни было из своих спутников, и теперь не знал, как себя вести. Ната угадала, я посылал его в поселок именно с таким заданием - найти и привести в форт тех девушек, которые побывали в лапах у бандитов. Их присутствие могло в какой-то мере усилить наш форт - но я не ожидал, что он воспримет мои слова настолько буквально. Такого количества желающих переселиться, я просто не ожидал. По его виду, я заметил - у него с языка готовы сорваться слова, о которых он потом будет сожалеть… Это понял и Чер - и миролюбиво положил свою руку на плечо, изуродованного огнем, охотника.

      - Наш вождь еще не ответил… А ты уже спешишь с выводами. Сейчас такое время - и остатки банды все еще бродят среди трав. Тебе ли, воину, с которым мы столько вместе бились с врагами, не помнить об этом? Череп, ты прекрасно знаешь Дара - он не примет поспешных решений. Ты сам можешь поручиться за них?

      - Череп не привел бы сюда соглядатаев врага!

      - Я верю тебе, - я успокаивающе обратился к Черепу. - И знаю, что ты никогда бы не стал приводить в форт тех, в ком не уверен. Но я так же знаю, что многих из них ты и сам видишь впервые - ведь так? Так… Потому - я продолжу опрос, и лишь потом скажу свое мнение. Ты согласен с этим?

      Череп опустил голову.

      - Я забыл, кто ты теперь стал, Дар. Прости. Ты прав, одно дело - дружить с охотником и отвечать лишь за себя самого, и другое - вести за собой целый род. Сова не раз говорил - ты будешь вождем. И ты им стал. А у вождя в голове все должно быть устроено несколько иначе. Ты прав, конечно. Что бы ты ни решил - Череп больше ни скажет, ни слова.

      - Хорошо. Продолжим, - я обернулся к сидящим. - Одного… я хмыкнул, с сомнением посмотрев на Блуда, - Охотника, и мужчину, я уже слышал. Что скажут мне женщины?

      Анна - вновь решившись открыть рот - тихо произнесла:

      - Я не могу за всех - я их не знаю… Но, ты знаешь меня - и все знают, что со мной было. Мне нет жизни в поселке у озера. Там меня все считают шлюхой… Поэтому я, и решилась прийти к вам, в форт. Я слышала, знаю - вы приняли Ладу, которая тоже побывала в руках бандитов. Но, если ты меня прогонишь - я уйду без обиды…

      - Разве ты не слышала моего ответа? Ты останешься с нами. Не для того тебя сюда звали, - я твердо сузил брови. - И больше никто не посмеет обращаться к тебе, подобным образом. Но я уже сказал - больше не нужно слов.

      Поднялась со своего места еще одна девушка.

      - Вы защищаете своих женщин - не то, что в других становищах! Я тоже хочу остаться здесь!

      Я присмотрелся к ней - суровое выражение на лице, нервные глаза, резкие, дерганые движения рук - все это указывало на то, что и ей пришлось хлебнуть этой нелегкой жизни сполна…

      - Твое имя?

      - Власта!

      - Это настоящее? От Совы можно ждать чего угодно… Правда, он больше склонен к более изысканным сочетаниям.

      Она кивнула головой.

      - Да. Это имя - не прозвище. Если полностью - Властелина. Но оно мне не очень идет. Я могла бы согласиться и на прозвища, которое раздает Сова, но мы с ним как-то ни разу не сталкивались… К тому же, то, которое он дал моей сестре, не очень располагает к повтору! Но ты мог бы заметить - я очень похожа на ту, которую ты уже знаешь!

      Более внимательная, Ната, чуть заметно кивнула:

      - Действительно… Она очень напоминает мне кого-то.

      - Ты сказала - сестра?

      Я уже догадывался, что мы услышим в ответ…

      - Да. Та, которая, как мне известно, напророчила нам всем беду.

      Среди людей форта пронесся общий вздох - Ворона…

      Девушка вызывающе тряхнула копной своих, иссиня-черных волос - она и в самом деле, очень походила на свою нервную и мрачную сестру, молва о которой пронеслась по прериям, как о зловещей носительнице черных предсказаний…

      - Что бы там ни было - она сестра. Хоть я и не дружу с ней. И не знаю, - она предвосхитила мой вопрос. - Где она и чем сейчас занимается? Даже не знаю - жива ли? Я видела ее очень давно - еще до того, как люди с гор спустились в долину, и началась война.

      - Чем занималась, пока в прерии хозяйничали Сыч и его банда?

      Она хладнокровно достала из-за пояса два высушенных клочка кожи.

      - Сова бы назвал их скальпами - но на головах уголовников почти не было волос. Эти хотели меня изнасиловать - я их убила. Этого достаточно, чтобы меня считали достойной того, чтобы жить здесь, в форте? Все знают, о вашей борьбе с бандой - я решила, что эти клочки кожи, с их черепов, могут послужить хорошим пропуском!

      - Вполне. Но такой отважной девушке вроде бы и незачем мы и наш поселок… Есть еще, какая-нибудь, причина?

      - Да! - она опустилась на землю и поджала под себя ноги. - Ты! Я слышала - Стара и Сова предрекают тебе роль вождя для всей долины, в будущем. Если это так - я хочу видеть все своими глазами. Я в прошлом - историк, и мне интересно, как начнется среди этих трав и холмов новая жизнь, с чистого листа. Если найду, на чем - стану все фиксировать в письменном виде.

      Я пожал плечами:

      - Как хочешь… Один учитель у нас уже есть. Я не против того, чтобы жизнь долины, кем-то записывалась - для наших потомков. Если они, конечно, будут. Да, мы защищаем своих женщин - и мужчин тоже. В форте действует одно непреложное правило - все за одного!

      - И одна - под всех! - сострил вдруг Блуд, делая глазки вспыхнувшей от гнева, Элине.

      - И один - за всех! - жестко закончил я. - А наши девушки… и женщины - сами выбирают себе спутника. И принуждать их к этому не смеет никто! А если отвергают, чьи-либо, приставания - то тому следует сразу понимать, что его настойчивость может быть пресечена самым решительным образом. Это понятно всем?

      Я обращался к собравшимся, но все прекрасно поняли, что слова адресованы именно Блуду. Тот тоже догадался и виновато заерзал на месте.

      Не обращая на него внимания, я четко произнес:

      - Раз вы сюда шли - то не можете не знать, какие здесь действуют установки. Череп должен был предупредить - не так ли?

      Охотник утвердительно кивнул.

      - Они просты. Все ответственные решения здесь принимаю я. Это не диктатура, и, в какой-то мере, я всегда выслушаю любого, кто захочет со мной поспорить, и доказать обратное тому, что я решу. Но, повторяю! Если я говорю - все, это значит - все. Вас никто не будет неволить, и вы можете всегда уйти назад - если не понравиться. Но постарайтесь определиться со своим выбором поскорее - от этого зависит, сколько новых проблем ляжет теперь на наши общие плечи. Кажется, уже не секрет, что в форте возникнет надобность в новых постройках, а работы это только прибавит. Мы лишь временно живем в землянках или шалашах - как это принято везде, в прерии. И только в походах ставим жилища из шкур - как типи индейца. У нас будут дома. Кроме этого - общее укрепление, в которое, как видите, не так-то легко попасть со стороны. В долине больше нет бандитов - но это не значит, что угроза нападения извне отсутствует совсем. Даже один огромный, перерожденный медведь, легко может разметать половину из нас - в этом случае, стены будущего форта послужат надежной защитой.

      - Добавлю, - прогудел над ухом бас Стопаря. - Слова Дара - это не просто, слова… Это - слова вождя. Или, если хотите - закон. Потому у нас и нет бардака - как в поселке у озера, или где еще там. Всех устраивает?

      Поморщился несколько недовольно лишь один Блуд - все другие согласно кивнули. Они знали, куда шли и зачем… Ната, выжидающе помалкивая все это время, подошла к Анне и взяла ее за руку:

      - Пойдем со мной. Первое время поживешь у нас - пока мы не построим достаточно жилья, для того, чтобы ты могла жить самостоятельно. - Она обвела всех теплым и ласковым взглядом. - Меня зовут Ната. Сова называет меня Маленький Ветерок. Я жена Дара. И я приглашаю тех, кого он уже опросил, проследовать за мной - под защиту стен форта.

      Я кивнул некоторым, кого не собирался более расспрашивать. Люди встали и направились к стенам - наш костер был разведен за его пределами, чтобы вновь прибывшие сами убедились в том, что порядки здесь более строгие, чем в тех местах, откуда они прибыли.

      Блуд прошептал, вставая и обращаясь к Клешне - его я уже видел пару раз, и потому решил поговорить с ним попозже.

      - А эта, рыженькая - кто она?

      - Огненный Цветок? Вторая жена Дара. - Клешня усмехнулся в густые усы. - И лучше бы тебе сразу позабыть о ней. Эта девушка нанизывала на свои стрелы бандитов с такой же легкостью, как ты укладывал своих подружек! Усек? А разговаривать она не любит - сразу хватается за оружие!

      - Ничего себе! - Блуд слегка присвистнул.

      - Этот парень не слишком-то учтив... - Стопарь глухо буркнул мне в ухо.

      - Ничего. Обломается, - спокойно заметил я. - Пообщается в форте, с нашими - станет иным.

      - Такие не исправляются. Зря ты ему позволил остаться!

      - А ты бы отказал? Он проделал далекий путь, чтобы попасть сюда. Значит - заранее выяснил, что в форте ему будет лучше, чем на прежнем месте. И мне неважно - почему он так решил. Лишние руки не помешают, а он мужчина, значит - воин. Я рад тому, что к нам идут. Если уж Сова предсказал мне быть вождем в долине - то пусть это будет настоящее племя, а не несколько семей. Хватит с меня одной войны, когда мы оставались совсем одни, против целой сотни убийц. Теперь я приму всех, кто к нам придет - чтобы в прерии знали, что на берегах Синей реки есть сила, способная сломать хребет любому захватчику!

      - Не руки у него - а член… Рабочий.

      Я обратился к двум девушкам, сидевшим чуть стороне от прочих:

      - А вы? Кто и откуда?

      - Джен. И Птаха.

      Последняя, на самом деле, напоминала собой маленькую пичужку, с таким же юрким хвостиком и живыми глазами-бусинками. Она всему была рада, и без умолку что-то тараторила со своей, более серьезной на вид, подругой. Та же смотрела на меня с нескрываемым интересом и старалась держаться более скромно. Джен была крупнее и крепче, и, держа в руках, неплохо изготовленное копье, а также связку дротиков - кроме Наты, подобным оружием в долине почти никто не владел! - являла собой внушительно зрелище. Она вытерла выступивший пот с лица и вопросительно остановила на мне свой взгляд:

      - Мы тоже хотели бы остаться с вами - если можно.

      - С вашим приходом девушек в форте становится все больше и больше...

      - А вы бы предпочли мужчин?

      - Сложный вопрос… Если ты владеешь своим оружием так же ловко, как твоя подруга - языком! - то не вижу особой разницы.

      Джен кивнула, и, ни слова ни говоря, встала и, выбрав место, указала:

      - Смотри сам...

      Она резко взмахнула рукой - ее легкое копье пролетело все расстояние и точно попало в выбранную девушкой, цель. Элина, с некоторых пор весьма уважающая в женщинах умение владеть оружием - и лишь потом, все остальное! - захлопала в ладоши.

      - Браво!

      - Неплохо…- я покосился на красавицу, а Ната быстро ее прикрыла от моего рассерженного взора. - Где так научилась?

      - Мы били рыбу в реке - копьем получалось намного лучше, чем, когда сидишь с удочкой, - она вдруг улыбнулась. - Терпения не хватает!

      - Птаха - это ясно. Наверняка, Сова постарался. А ты?

      - А это мое имя.

      - Разве?

      - Ну, немного переделанное… Ты ведь, тоже - не Дар, на самом деле? Я такого раньше не слышала!

      - У меня редкое имя. Даромир. И его, действительно, не часто можно было встретить. Я тоже его не слышал. Что ж, Джен, так Джен.

      - Мы обещаем, что станем выполнять все твои распоряжения, честное слово! - Птаха, испуганная моим интересом, выскочила из-за плеча подруги.

      - Почему?

      Мой вопрос застал их обеих врасплох - они повернулись лицом друг к другу и Джен, как лидер этой маленькой группы, первой ответила:

      - Потому что во всей долине говорят только о вас и вашем селении. И о том, что только здесь, девушки могут чувствовать себя в безопасности!

      - Вот как? Разве после разгрома банды, есть еще кто-то, кто покушается на вашу свободу и жизнь?

      Череп кивнул мне, не сходя с места. Джен, увидев его знак, подтвердила:

      - Кремень! Наш поселок почти рядом с его стойбищем - а у него такая неприятная манера... и наши девчонки от него плачут - он приходит и делает все, что вздумается! Наши все разбежались - кто куда. Вот мы и ушли.

      - Опять Кремень... - Стопарь чуть заметно мне кивнул, тоже нахмурившись. - Я уже не в первый раз слышу это имя. А… ваши мужчины?

      - Их нет больше... - глаза Джен на мгновение затуманились. - Пришли синие, все разграбили, а охотников увели в горы. Кто сопротивлялся - убили на месте. Половину девчонок - тоже... Остались два старика, которые уже не могли работать - ну да они быстро погибли. Те, кого увели - назад не вернулись.

      - В поселке были?

      - У Святоши? Нет - нам Череп все рассказал по него. Мы сразу решили - сюда!

      Я согласно махнул рукой:

      - Оставайтесь. Здесь вас никто обижать не будет.

      Больше я никого не стал расспрашивать, остановив лишь Клешню - мне хотелось понять, почему он покинул своих, и решил присоединиться к нам.

      - Поссорился с Лешим? Вроде бы, из ваших, к нам еще никто не прибивался. Насколько я помню - такие, как он… пойми меня правильно, стараются селиться отдельно от прочих. Если не знаешь - он расположился возле холмов, что находятся ниже по течению.

      - Так оно и есть... Только я не оттуда. Дар, ты ведь меня уже видел. Я не совсем такой, как они. Ну, не зверочеловек, вроде...

      - Они так себя называют? - я более внимательно посмотрел на Клешню. Он, на самом деле, отличался от собратьев Лешего. Не хватало удлиненных зрачков, так напоминавших глаза зверя, ни, какой-то, особой резкости в движениях...

      - Что у тебя с рукой?

      - Балка свалилась - когда все это случилось... Перебила кости, а кожа — вот так и срослась! - он с готовностью протянул вперед левую руку. Она заканчивалась режущим взгляд, подобием раздвоенной ладони. Вместо пальцев на ней имелись две жутковатые, обтянутые загрубевшей кожей, кости - и они работали как два загнутых навстречу, когтя…

      - Приловчился вот, копье ими метать - ничего, держусь пока. Сила в руках есть - не жалуюсь. Так и выжил…

      - Не болит?

      - Сперва - ныло, почти месяц. Потом, постепенно, стало легче. А теперь - как будто, так и было. Только непривычно, конечно! - он повертел рукой в воздухе. - И люди пугаются... ну да моя, какая вина?

      - Странно... - Док посмотрел на его руку и осторожно коснулся отростков. - И как, ты их чувствуешь? Так же, как пальцы?

      - Ну да! Я и сжать ими могу - даже сильнее, чем прежней ладонью!

      Он протянул свою руку мне, но я предпочел отказаться:

      - Не стоит. Верю. Ты тоже - как и остальные?

      - Ага. Я ведь тоже - ни с этими, ни с теми. Леший меня, за своего не считает. А в долине, сам знаешь… Всех, кто не похож на других - только терпят.

      - А ты сам, как считаешь - ты кто?

      Он посмотрел мне прямо в глаза:

      - Я человек, Дар. Пусть, калека - но человек. Да и они - тоже. Не оборотни…

      - Не видел ты еще оборотней… Оставайся.

      Люди обрадованной и шумной толпой располагались на ночлег, а я поднялся на одну из башен. Неслышно подошел Стопарь.

      - Думаешь?

      - Пытаюсь…

      Он согласно хмыкнул, сведя руки на груди:

      - И то… Сбывается предсказание. Народ идет в форт… и это, только начало.

      - Мнишь себя первым министром?

      Он обалдело уставился на мое невозмутимое лицо, потом звучно расхохотался, ладонью ударив по одному из остро обрубленных бревен.

      - Ну, ты и язва! Министром… надо же?

      - Не согласен?

      - Не хочу, - он помотал головой, словно отгоняя от себя надоедливую муху. - Дураков нет. Мое дело - кузня. Или вот, поле вспахать… А с людьми дела вести - твои проблемы.

      - Да? - я здорово завелся. - А кто мне все время на ухо ныл, о будущих переменах, о том, чтобы я вождем стал? Не ты ли?

      - Я, я…- Стопарь примирительно положил свою руку мне на плечо. Сделать это ему было нетрудно - огромный бородач был выше меня, более чем на голову. - Шучу я, Дар. Всегда и всем буду помогать - ты сам знаешь. Просто… все ждал чего-то. А когда увидел этих - понял, началось… Предвижу - здесь будет новый поселок, и называться ему твоим именем!

      - Ага. Форт Дара. Или - Дарофорт?

      - Не мели чепуху, - кузнец оставался спокоен. - Может, и форт. А скорее - городище. А чей - это Сове ведомо. Как он тебя назовет - так и будет. Одно плохо… Тот чертов кобель прав на все сто.

      Теперь уже я кивнул…

      - Девки… ни одна не забеременела. До сих пор! - Стопарь насупился. - А мы не вечные… С тех страшных дней, уж, сколько прошло! Что дальше будет?

      - Не знаю. В долине у всех потомство есть… кроме нас. Людей. Может, так природа решила?

      Он еще больше нахмурился:

      - Природа… Излучение это, чертово! Только странное оно, какое-то. Почему так избирательно – зверям можно, а нам, стало быть – нельзя? А может, есть средство?

      Я пожал плечами - этот вопрос пока не имел ответа…