Во сне Динку убаюкивало море.

Сначала она чувствовала только запах, соленый и почему–то знакомый, а потом до ушей донесся шепот волн.

«Ш–ш–ш, — просили они, — не открывай глаза, иначе все исчезнет».

Она не хотела, чтобы он исчез — мир с морем и чайками, — поэтому послушалась, оставила глаза закрытыми.

Сквозь веки проникал солнечный свет. Сияние, теплое и радостное, пульсировало в ее глазах.

Ах, да… Там было точно так же: Динка подолгу смотрела на море, пока глазам не становилось больно, потому что солнце стояло прямо напротив нее. Там — солнце. Здесь — Динка. А между ними — море. Но когда она закрывала глаза, солнце не исчезало, оно просто превращалось в еще одно море — оранжевое море под сомкнутыми веками.

Мир повернулся вокруг нее, и Динка увидела невдалеке дома с заброшенными садами — там росли инжирные деревья. Ей очень хотелось инжира, но нельзя открывать глаза, ведь тогда все исчезнет.

Нестрашно. Она счастлива уже оттого, что сейчас здесь. Пусть даже это всего лишь сон.

Интересно, подумалось Динке, как она смогла увидеть сады, если не открывала глаза? Какие только странности не творятся во сне.

Рядом вдруг оказался Руи.

«Почему он здесь?» — удивилась Динка и тотчас поняла, о чем говорил Улик.

Вот оно что. Вот, что значит, когда кто–то все время сидит у тебя в голове. Ей казалось, она о нем совсем не думала. А Руи просто прятался в ее снах.

Он сел рядом, погладил ее по руке и сказал:

— Прости, Динка. Это я виноват. Я не думал, что твоя мачеха ничего о тебе не знает. Это из–за меня ты там оказалась.

Ничего не знает?

«Наверное, он говорит о том, что я умею находить выход из чужих миров».

Оказалась — там?

«В Сотере».

Солнце, превращенное в оранжевое море под сомкнутыми веками, вдруг исчезло. На Динку навалилась серая грусть. Как будто в мире с морем и чайками испортилась погода.

Девочка ощущала, что грусть исходит от Руи. Ей совсем не хотелось, чтобы этот мир стал серым и ненастным, поэтому она не выдержала и открыла глаза:

— Руи!

И проснулась.

— … не виноват.

Динка озадаченно поморгала. Комната, в которой она находилась, лежала на боку.

А, понятно. Динка с усилием отняла потяжелевшее тело от горизонтальной поверхности и села.

Вот теперь видно, что комната самая обычная. Светлая, хотя солнце, кажется, сейчас с другой стороны. Небольшая, но в центре довольно просторно — можно делать зарядку, можно включить радио и танцевать за закрытой дверью под любимую музыку, радуясь, что никто не видит твои нелепые телодвижения.

С запозданием девочка обнаружила, что сидит на кровати. Что тут еще есть? Письменный стол под окном. Белые тюлевые занавески одернуты. Напротив — парочка пенальных шкафов орехового цвета; один с дверцей, другой с ящичками. Рядом — большое зеркало на полстены — Динка, наверное, отразится в нем во весь рост.

«Ничего так, уютненько, — удовлетворилась осмотром девочка и сама себя спросила: — Только что я здесь делаю? И вообще, где я?»

Не торопясь слезать с кровати, Динка провела рукой по покрывалу. Ей приснилось, что рядом был Руи. Он просил прощения и был с ней очень ласков. Не так, как в прошлый раз — перед тем, как отвесил оплеуху за прогулки по Старому Городу. Сейчас — по–настоящему. Только, похоже, это все–таки был сон. Или нет?

Динка заметила на столе записку. Быстро соскочила на пол и, подбежав к столу, схватила ее в руки. Прочла:

«Из окна комнаты видно здание офиса.Иди туда, когда проснешься. Я на втором этаже.

P. S.: Твоя одежда в сумке».

Динка озадаченно поморгала. Значит, все–таки Руи здесь был. Только вряд ли он нежно гладил ее по руке и просил прощения. Уж это–то ей точно приснилось! Тот Руи, который написал эту записку и в приказном порядке велел куда–то идти, больше похож на настоящего.

Девочка выглянула в окно — прямо напротив двухэтажное здание. Наверное, это и есть офис. Что за офис, кстати? Ладно, потом разберемся. Динка опустила взгляд ниже и заинтересованно поморгала.

— Ух, ты!

Двор между двумя зданиями выглядел необычно. Красные дорожки создавали причудливый узор, а площадки между ними были засыпаны гравием, из которого вместо деревьев и цветов росли… камни.

Нет, деревья здесь были. По границе двора, словно живая ограда, — высокие, с раскидистой кроной. Внутри — всего два мелких деревца, с такими большими прорехами меж ветвей, что кроны казались прозрачными. Компанию деревцам составляло три кустарника. Вот и вся растительность. Этот двор был самым настоящим царством камней.

Динка отпрянула от окна и принялась озираться вокруг. На полу, в метре от стола, увидела большую дорожную сумку. Села рядом и расстегнула молнию. И правда — здесь ее одежда. Выходит, Руи заходил к Таисии за Динкиными вещами — не сама же мачеха заботливо падчерице одежку притащила?

Динка глянула на себя — все еще в больничной пижаме. Порывшись в сумке, нашла собственноручно подрезанные чуть выше колен старые джинсы и схватила первую подвернувшуюся под руку летнюю кофту. Переоделась. Убедившись, что и впрямь отражается в настенном зеркале в полный рост, вышла из комнаты.

Коридор был пуст, лестница тоже. Никого не встретив, Динка выбежала во двор — на дорожку, выложенную красной плиткой. Теперь можно все хорошенько рассмотреть в этом странном саду.

Вот каменный шар — словно чьи–то руки сумели слепить нижнюю часть туловища снеговика не из снега, а из камня. Чуть дальше — каменная голова бородатого старца. Левее — палец с ногтем, вдавленным в каменное тело. Камни–зубья окольцовывают кустарники, которые давно отцвели — лето на дворе. Динка плохо узнавала кусты без цветов, но, кажется, это сирень. В некоторых местах камни лежали ступеньками, кое–где их разбросало островками. Камни были большими и маленькими, приземистыми и долговязыми. В этом саду «росли» камни–мосты и камни–пирамиды, камни–киты и камни–лягушки.

«Интересно, их сюда грузовиками свозили или с вертолета сбрасывали? Надо спросить у Руи, что это за место такое», — подумала Динка, бродя по красным дорожкам.

Она двинулась было в сторону здания, которое Руи в записке назвал офисом, однако, сделав шаг, налетела на стену.

Потирая лоб, подняла глаза и увидела прямо перед собой уже знакомого ей человека. Высокий, одет в белую футболку навыпуск и штаны цвета хаки, пшеничные волосы собраны сзади в короткий хвост, на макушке солнцезащитные очки. Тот самый, который был за рулем, когда Руи забирал ее из «Сотера».

Сейчас ей сразу бросилось в глаза то, чего она никак не могла заметить вчера — тогда едва взгляд на нем остановила. На висках, на шее и на руках, сразу под рукавами футболки, на его теле проступал рисунок — множество тоненьких изогнутых веревочек с заостренными концами. Татуировка? Если так, то она была странной — ни картинки, ни узора. Серые ленточки–веревочки, ленточки–хвостики, словно чему–то принадлежащие, но чему — загадка.

— Ох, малышка! — воскликнул он, ухватив ее за плечи — наверное, машинально поддержал, чтобы она не упала. — Ты как, в порядке?

Мужчина смотрел на нее с беспокойством, чуть округлив глаза, и почему–то показался Динке каким–то неловким. Очень взрослый, очень высокий, очень сильный на вид — неловкий? Что это ей вдруг померещилось?

Динка кивнула и получила в ответ дружелюбную улыбку с одновременным взглядом–прищуром, то ли лукавым, то ли по–взрослому снисходительным. Вот теперь все на своих местах. С этой улыбкой он словно стал самим собой — естественным и даже почти величественным, как большая кошка, вроде барса.

— Ты что здесь делаешь?

— Руи ищу.

— А! — Он указал большим пальцем себе за спину. — Он в офисе, только что его видел. — И легонько похлопал ее по спине. — Беги, он ждет тебя. Найдешь сама или проводить?

— Найду, — сказала Динка и двинулась в указанном направлении, на ходу оборачиваясь.

«А он классный, — подумала она. — Даже с этой странной татуировкой».

Таисия всегда на таких оглядывалась — тайком, когда папа не видел. Чтоб на нее куриная слепота напала!

Красная дорожка привела Динку к двустворчатой двери. Одна створка закрыта на шпингалет, другая распахнута настежь. Внизу кто–то положил каменный брусок, чтобы не закрывалась — для сквозняка. Лето. Жара.

И здесь Динка на лестнице никого не встретила. По пути на второй этаж с запозданием поняла, что не знает, где ей искать Руи. Помещений–то наверняка на втором этаже много.

«Мог бы точнее в записке написать, куда мне идти, — мысленно поворчала в его адрес Динка. — Надо было все–таки попросить этого, с хвостом, меня проводить. Ну и ладно, постучусь в первую же дверь и спрошу, где тут Руи окопался», — решила она, и с этой мыслью ступила в пустой коридор.

Все двери здесь были закрыты и только одна — в середине коридора слева — открыта настежь. Динка направилась прямо к ней. Подошла, заглянула в комнату и сразу увидела того, кого искала.

«Кажется, он меня и правда ждал, — подумала со странным чувством. — И даже дверь специально открытой оставил, чтобы я его сразу нашла»

Руи сидел к ней спиной. Перед ним на большом компьютерном столе, собранном из трех частей так, чтобы создать форму дуги, стояло пять мониторов, которые тоже образовывали вокруг Руи дугу — чтобы из центра, где он сидел, легко можно было заглянуть в каждый монитор, сразу догадалась Динка.

Как будто затылком почувствовав ее присутствие, Руи оттолкнулся от пола ногой, и кресло плавно крутанулось вокруг своей оси.

— Пришла? — то ли спросил, то ли констатировал он.

— Угу, — подтвердила Динка. — Я во дворе встретила… того, который за рулем… такой… с хвостом. Он сказал, что ты меня ждешь.

— Это Виктор, — кивнул Руи. — Закрой дверь и садись.

Динка насупилась — да уж, ласковый Руи ей точно приснился. Сейчас он был холодным и вроде бы недовольным. Как будто не рад ее видеть. Дверь Динка закрыла, а стул выбрала подальше от него.

— Сразу перейду к делу, — не глядя на девочку, сказал Руи.

Динка поджала губы. Точно именно этот неприветливый тип забрал ее из «Сотера»? Точно–точно? Может, это был кто–то другой? У Руи нет брата–близнеца, а? Ну совершенно случайно?

— Из–за того, что твой отец сейчас в коме, а других родственников в регионе у тебя нет, — начал он, — опека над тобой, как над несовершеннолетней, была возложена на твою мачеху. Несколько дней назад мы заключили с ней сделку.

— Сделку? — удивилась Динка.

— Сделку, — подтвердил Руи. — За определенное вознаграждение она передала опекунские права мне. С документами уже все улажено, и так как ты теперь под моей защитой, в «Сотер» тебя больше не заберут.

Динка чувствовала, как ее глаза раскрываются все шире и шире. Постойте, подождите! Руи теперь ее опекун? Это значит, не придется возвращаться к Таисии? И ей больше не грозит оказаться в этих белых коробках, белых палатах, под изучающими ее взглядами–микроскопами сотерских докторов–ученых?

Глаза заволокло теплой влагой, а губы задрожали. Девочка с удивлением всхлипнула, пытаясь понять, чего это она вдруг разревелась, и снова всхлипнула. Руи на ее слезы никак не отреагировал, даже головы не повернул.

Динка вытерла руками мокрые глаза и шмыгнула носом, заставляя себя не реветь.

«Засохни, позорище», — приказала она себе.

Руи не выносил ревущих детей — это она хорошо запомнила. И пусть. Может, он и вредный, и вообще характер не сахар, но все–таки он совсем не плохой, раз так ей помог.

— Не хочешь узнать, что это за место? — по–прежнему холодно спросил он.

Динка моргнула. Она и забыла!

— А что это за место?

— Агентство, — с готовностью ответил Руи. — Частное агентство «Мироискатели».

О мироискателях Динка слышала. Да и кто о них не слышал — о людях, совершающих вылазки в Старый Город, чтобы исследовать чужие миры? Они делали это за деньги. Искали потерявшихся в чужих мирах людей. Пытались добыть иномирные предметы, представляющие ценность для заказчиков. Да много чего! Почти все мироискатели были мутантами — бывшими хараминцами, которых изменили чужие миры в День Апокалипсиса.

— Я привез тебя сюда, чтобы ты стала частью моей команды, — сказал Руи. — Сейчас нас семь человек. С тобой будет восемь.

— Я? — удивилась Динка; он предлагает ей стать мироискателем? — Почему я?

Руи ответил с заминкой.

— Ты умеешь находить выход из чужих миров. До сих пор у нас были с этим сложности. Ты мне нужна. Вот почему ты здесь.

Всего два предложения — и внутри у Динки все опустилось.

«Ты мне нужна.Вот почему ты здесь».

— Значит… ты тогда, в машине, у меня фамилию спрашивал…

— Чтобы найти тебя, когда понадобишься, — закончил не высказанную Динкой до конца мысль Руи.

— И до двери квартиры напросился провести…

— Чтобы знать, где ты живешь, — так же решительно подтвердил он. — Когда я понял, что ты не обманываешь, и действительно находишь выходы из чужих миров, нельзя было потерять тебя из виду. У тебя редкие и полезные для нашей работы способности.

Откуда–то взялось разочарование и комком стало в горле, но Динка решительно проглотила этот комок. Не размыкая рта, она издала звук, имитирующий смех.

— Это значит, что мне можно будет ходить в Старый Город, и ты мне больше за это не врежешь?

Руи наконец повернулся и посмотрел на нее. Несколько секунд он молчал, потом улыбнулся и сразу же отвернул лицо.

— Не увлекайся, — предупредил он. — Такой малявке, как ты, никто не позволит гулять, где вздумается. Будешь ходить у меня на привязи.

Динка тоже улыбнулась — комок в горле бесследно исчез. Какая разница, почему она здесь оказалась? Главное, что она здесь. А Руи… Он, конечно, вредный. И нечестный — сам сказал! И наверное, все–таки не самый добрый человек на свете. Но именно этот «не самый добрый» спас ее уже два раза.

— Та комната теперь твоя. Второе здание — пансион, там мы живем. Можешь погулять, осмотреться. Я сейчас занят, поэтому экскурсию для тебя провести не могу. Сама как–нибудь.

О, снова стал неприветливым и холодным. Уставился в мониторы, на нее ноль внимания. Намекает, что ей пора уйти и не мешать ему? Ну и подумаешь.

Динка встала со стула и быстро пошла к двери. Взялась за ручку, но вместо того чтобы выйти, обернулась.

— А что теперь будет с моим папой? — дрогнувшим голосом спросила Динка. — Эти, из «Сотера», угрожали, что его отключат от аппаратов. Он же тогда…

— Не волнуйся, — успокоил Руи. — С ним все будет в порядке. Я позабочусь.

У девочки отлегло от сердца. Она обрадовалась, что Руи вытащил ее из «Сотера», вот только очень боялась, что из–за этого с ее папой случится самое ужасное. Но теперь все хорошо.

Она молча вышла в коридор, но, сделав лишь пару шагов, остановилась. Постояла немного нерешительно, потом вернулась. Заглянула в комнату.

— Ру–уи–и?

— Что еще? — слегка повернув голову, недовольно отозвался он.

— Спасибо, — бросила коротко и быстро выбежала в коридор, не дожидаясь ответа.

Выйдя во двор, девочка еще немного побродила по «саду камней», рассматривая каменные фигуры. Вскоре ей наскучило, и она вернулась в пансион. В закрытые двери соваться страшновато, мало ли? А открытых было всего три. За первой обнаружилась столовая. Помещение небольшое, рядком выстроены вдоль окон четыре столика со скамейками. Здесь никого не было, только доносились какие–то звуки из кухни. Но туда Динка идти не рискнула. За второй оказалась гостиная: телевизор с темным экраном, несколько кресел, мягкий ковер на полу. Людей не было и здесь. Оставалась только одна открытая дверь на торцевой стороне, но, насколько Динка могла судить, вела она на улицу. Ладно, раз больше идти некуда…

Пройдя по коридору до конца, она приблизилась к двери. Что у нас здесь? Веранда. Незастекленная.

Динка переступила порог и вышла на открытый воздух. Между фигурными столбиками, на которых держалась кровля, на веранду косыми струями били солнечные лучи. В больших кадках по периметру зеленели растения. В одном деревце Динка сразу опознала лимон. Она когда–то пыталась выращивать лимонное дерево из ядрышек лимона, но мачеха его выбросила — из земли едва–едва начал пробиваться росточек. Таисия не любила растения в доме. Еще в нескольких кадках рос папоротник — высокие кустики красиво рассыпались веером. Названий остальных растений Динка не знала.

Здесь было уютно, на этой веранде, — Динке сразу понравилось. Просторно и прохладно. Гладкий и теплый паркет под ногами. Диван, два кресла. Пройдя чуть вперед, Динка заметила на полу в двух шагах от дивана большую картину — отдыхающего в бамбуковой роще белого тигра. Она не сразу сообразила, что это кем–то собранный пазл. Очень–очень большой пазл. Динка никогда таких больших не видела. Чтобы подойти ближе, девочка обогнула диван и тут же ойкнула от неожиданности. На диване спал мальчик.

Динка тихо приблизилась, чтобы не разбудить его. Какое–то было в этом тайное удовольствие — разглядывать спящего человека. Он спит и даже не знает, что ты на него смотришь. От этой мысли Динка улыбнулась самой себе.

Мальчик был на вид одного возраста с ней. Очень симпатичный. Даже красивый, особенно рот и подбородок с крохотной ямочкой. Волосы светлые — намного светлее, чем песочные волосы Руи или пшеничный хвост Виктора. Цвет его волос напомнил Динке желтых цыплят и она хихикнула, но тут же ладонью зажала себе рот — не дай бог проснется!

Тут девочка заметила в левом ухе мальчишки серьгу. Странная серьга — широкое серебряное кольцо. Динка раньше видела такие только у цыган. Но во–первых, цыгане были смуглыми, а спящий мальчик — белобрысый. А во–вторых, цыгане носили по две серьги, а у него была всего одна. Второе ухо даже не проколото. Динка склонилась над спящим, чтобы убедиться в этом, но тут заметила на серебряном кольце гравировку. Пытаясь рассмотреть рисунок, наклонилась еще ниже, и вдруг… Мальчик открыл глаза, глянув прямо на нее, будто вмиг проснулся.

Динка от неожиданности вскрикнула и отшатнулась. Сделав два шага назад, наступила на что–то и, потеряв равновесие, упала. Девочка так больно ударилась копчиком, что не сразу обратила внимание на треск, раздавшийся в момент падения. И только увидев, что мальчик, поднявшись с дивана, смотрит на нее яростным взглядом широко раскрытых глаз, догадалась посмотреть на пол.

— Ой, — произнесла Динка, почувствовав себя виноватой.

Только что она разрушила весь пазл. Большой белый тигр в бамбуковой роще разлетелся на кусочки.

— Ты нарочно! — со злостью крикнул мальчик и бросился на Динку.

Она даже удивиться не успела, как он уже сидел на ней сверху.

— Ты знаешь, сколько я его собирал!? — рявкнул он, с силой встряхнув ее за плечи.

Динка попыталась выбраться из–под него, но мальчик схватил ее за волосы и потянул на себя.

— Больно! — завопила Динка. — Я не нарочно! Придурок, отпусти!

— Нет, ты нарочно! — рычал мальчик, продолжая изо всех сил тянуть ее за волосы. — Ты за это ответишь!

У Динки было такое чувство, что он сейчас ей скальп снимет.

— Отпусти! Мне больно! — завизжала она. — Я же не специально, я упала! Сволочь, мне больно!

Еще какая сволочь! Все красивые мальчишки сволочи, думала Динка, пытаясь вырваться. Один по лицу бьет при всех, другой за волосы тягает. Думают, раз симпатичные, то все можно.

— Я его два дня собирал! — бесился мальчик. — А ты грохнулась и в момент все разрушила! Корова!

— Я не корова! — обиделась Динка, на секунду забыв про боль, но мальчик потянул ее волосы со всей дури, и голову обожгло огнем сильнее прежнего. — Отпусти меня!!! Псих! Ненормальный!

Изловчившись, Динка высвободила одну ногу и со всей силы пнула мальчишку.

— Ай! — крикнул он, на секунду схватился обеими руками за живот, а потом зыркнул на нее свирепым взглядом. — Ах, ты!..

Он снова бросился на нее и вцепился в волосы. Динка заверещала во весь голос. Вот псих! Действительно псих! Самый настоящий! Знала бы — на пушечный выстрел к нему не подошла бы! Нормальный человек разве будет так беситься из–за пазла?!

— Отпусти!!!

— Не отпущу! Сейчас получишь за то, что натворила! Ой!..

Руки мальчишки внезапно отпустили Динкины волосы, а тяжесть его тела, только что прижимающего Динку к полу, исчезла. Воспользовавшись обретенной свободой, девочка подскочила на ноги и отбежала в сторону. И только потом обернулась, чтобы выяснить, что произошло.

Белобрысый висел в воздухе, беспорядочно размахивая руками и ногами, а перед ним стоял другой мальчик. Динка сразу поняла, что он старше. Остановив на нем взгляд, она и думать забыла о боли, лишь отстраненно чувствовала, как горит кожа на голове.

Измененный, мутант — никаких сомнений.

У него были раскосые глаза и желтоватая кожа — похоже, азиат. Динке редко встречались азиаты — в Зоне Апокалипсиса их было очень мало. Но не это поразило ее больше всего. Его коротко подстриженные волосы и глаза, глядящие вверх, на болтающегося в воздухе белобрысого, были темно–красными, как гранат.

— Сэй, сволочь, опусти меня! — кричал белобрысый. — Опусти меня на пол! Слышишь, что говорю?! Сейчас же!

— Тебе нужно успокоиться, Мика, — ответил ему красноволосый. — Когда ты успокоишься, я тебя опущу.

— Сволочь! — вопил белобрысый. — Я тебе это припомню! Вот увидишь!

Динка вздрогнула, с запозданием осознав, что происходит. Красноволосый Сэй, похоже, был телекинетиком. В школе на уроках изучения Апокалипсиса им говорили, что телекинетики — люди, способные перемещать предметы и поднимать их в воздух силой мысли, — среди Измененных встречаются чаще всего. Но Динке такой встретился впервые. В этот момент Сэй повернулся к ней. Странное это было ощущение. Миндалевидный разрез глаз и два круглых гранатовых зернышка — впервые Динка испытывала на себе такой необычный взгляд.

— Ты не должна злиться на него, — сказал Сэй, не обращая внимания на вопли белобрысого. — Мика не от природы такой. Повышенная агрессия — последствия его мутации. Таким его сделал один из чужих миров.

Динка невольно сглотнула. Голос красноволосого был поразительно равнодушным — ни намека на эмоцию. Как будто с ней говорит машина.

Сэй перевел взгляд на паркетный пол, где были разбросаны фрагменты пазла.

— Он собирает пазлы, потому что это успокаивает его. Помогает сдерживать агрессию. В следующий раз будь осторожнее.

— Зачем ты ей это говоришь?! — разозлился Мика и, словно обезумев, заорал: — Прекрати! Замолчи! Замолчи! Заткнись!!!

Динка перевела на него взгляд, и от удивления застыла с открытым ртом. В глазах белобрысого стояли слезы, несмотря на то, что его рот был искривлен от ярости.

«Ему стыдно, — вдруг поняла Динка. — Сэй не должен был мне рассказывать это при нем. Мне тоже было бы стыдно на его месте».

— А ты можешь и меня поднять? — вдруг, удивив саму себя, спросила телекинетика Динка.

— Тебя? — без выражения переспросил он.

— Ну да, — подтвердила Динка. — Можешь, не отпуская его, поднять меня?

Сэй слегка склонил голову вбок, а уже в следующее мгновение тело девочки, обретя невесомость, поднялось над полом. В первый момент Динка задержала дыхание — ощущение было необычное. Потом засмеялась и поболтала ногами в воздухе.

— Ух, ты! Класс! Ха–ха, весело!

Она перевела взгляд на Мику — тот таращился на нее и озадаченно моргал. Кажется, его приступ злости прошел.

Наверное, Сэй тоже это заметил, потому что опустил их обоих на паркетный пол.

— Кто она? — спросил Мика, обращаясь к Сэю; без злобы спросил — с интересом.

— Новый член команды, — ответил тот. — Ее Руи привел.

Белобрысый Мика заинтересовался.

— И что ты умеешь?

— Ты о чем? — косо глянула на него Динка, невольно насторожившись.

— Вот тормоз, — заносчиво прокомментировал Мика. — Руи не приводит в агентство кого попало. Все мироискатели умеют делать что–нибудь особенное. Вот я и спрашиваю, что ты умеешь.

Динка, подражая его заносчивой интонации, хмыкнула.

— Может, что–то и умею. Но тебе не скажу.

Он обиженно насупился.

— Все равно узнаю. «Мироискатели» — команда. Мы должны знать способности друг друга, или не сможем работать вместе. Перед первым же заданием Руи нам все о тебе расскажет. Ну и какой смысл секрет из этого делать?

— А такой, — с хитрым видом улыбнулась Динка. — Пока Руи расскажет, тебя любопытство замучает.

И показала белобрысому язык.

— Почему она меня так бесит? — раздраженно спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

— «Бесит» — это твое обычное состояние, — неожиданно ответили ему.

В дверном проеме, прислонившись плечом к косяку и скрестив руки на груди, стоял Руи. Казалось, он какое–то время наблюдал за ними, прежде чем дать знать о своем присутствии.

— Что ты опять натворил, наше стихийное бедствие?

Судя по раздражению на лице Мики, Руи обращался к нему.

— Не называй меня так.

— Почему? Ты заслужил это имя, — парировал Руи. — Умудряешься устроить катастрофу на ровном месте. Например, на этой веранде сейчас точно прошло торнадо.

Он оценил взглядом разрушенный пазл.

— Это не я! — воскликнул Мика. — Это она мой пазл разрушила!

Руи перевел взгляд на Динку и, бегло оглядев ее с ног до головы, сказал:

— Он наверняка на тебя накинулся. Не покалечил?

— Волосы чуть не вырвал, — нажаловалась Динка и, сжав перед лицом кулак, удовлетворенно добавила: — Но я его пнула.

Руи озадаченно вскинул брови, несколько секунд думал, потом подытожил:

— Думаю, вы подружитесь.

Он перевел взгляд на телекинетика.

— С Сэем ты, смотрю, тоже познакомилась. Пошли, познакомлю с остальными.

Руи кивком головы велел следовать за ним и покинул веранду.

— Наше Стихийное Бедствие? — шепотом переспросила у Мики Динка, когда они последовали за Руи и Сэем.

— Прозвище, — поморщился мальчишка. — Вик дал.

— Вик? Виктор? С хвостом такой?

— Ага. Вик всем прозвища дает, — объяснил Мика. — Обычно дурацкие. Мне еще повезло. Рутку он вообще обозвал Девочкой Отравой. Смотри, и тебе прозвище даст.

— Рутка? Девочка Отрава? — поморгала Динка.

— Рута, — снова пояснил Мика. — Девчонка у нас есть в команде. У нее мутация такая — выделяет яд через кожу. Дотронется до тебя — ты пять минут корчишься от яда, потом отбрасываешь коньки. Вот Вик и обозвал ее — Девочка Отрава.

«Жуть, — подумала Динка. — Куда я попала?»

Первым, кого увидела девочка, войдя в комнату с пятью мониторами, был Виктор. Стоит у окна — лицо в облаке сигаретного дыма. Завидев Динку, приветливо улыбнулся и поднял раскрытую ладонь с сигаретой между пальцами. Динка скорчила рожу при виде сигареты. Перед мысленным взором тотчас возникла Таисия, курящая на кухне по утрам. Всегда Динке начало дня отравляла — от запаха дыма Динку начинало подташнивать, и она уходила в школу, не позавтракав. Виктор, однако, не понял, чем ее расстроил, и застыл, озадаченно моргая.

В кресле, недалеко от окна, сидела незнакомая женщина. Каштановые волосы вьются и падают на плечи. Глаза и губы улыбаются; у Динки возникло чувство, что улыбка женщины адресована не ей, что она просто любит улыбаться. Выглядела она старше Виктора, но не старая еще, симпатичная даже.

— Рута, убери ноги с дивана, — обронил Руи, направляясь к креслу перед мониторами.

Динка повертела головой в поисках того, кого он отчитывал, и увидела девчонку. Та с видом провинившейся опускала ноги с небольшого кожаного диванчика на пол. Остолбенев, Динка таращилась на нее во все глаза.

Возраста, наверное, как Сэй — определенно старше Динки. Смазливая. Фигуристая: джинсы до середины икр тесно сидят на бедрах, топик обтягивает большую грудь. Ступни обуты в босоножки на высоком каблуке.

В общем, была бы типичная звезда старших классов — такие, наверное, в каждой школе есть. Они всегда модно одеваются, имеют кучу поклонников и ходят с таким видом, будто окружающие должны целовать их следы. Вот только эта вряд ли популярна, потому что достаточно одного взгляда на нее, чтобы понять — она мутант.

Ее сильно вьющиеся волосы, собранные на макушке в длинный хвост, были белыми. Абсолютно белыми — как снег. Такого же цвета были брови, и Динка не сомневалась, что ресницы у девчонки тоже белые, только она их подкрашивает тушью.

«Как будто старуха седая», — подумала Динка.

Сэй — красноволосый, эта — беловолосая. У кого тут еще волосы ненормального цвета?

Девчонка остановила на ней недовольный взгляд, и Динка вдруг вспомнила, что говорил Мика.

«Это она яд через кожу выделяет», — догадалась девочка и непроизвольно отступила в сторону — подальше от белобрысой.

— Динка, подойди сюда, — позвал Руи.

Девочка была рада послушаться — едва ли не впервые. Лишь бы подальше от этой ядовитой.

— Садись.

Руи усадил Динку в свое кресло и, бесцеремонно положив ладонь ей на макушку, представил:

— Внимание, все. Эту малявку зовут Динка. С сегодняшнего дня она одна из нас.

Динка заметила, как в глазах Руты полыхнуло что–то похожее на злость.

«Кажется, Старушке я не понравилась, — сходу придумала белобрысой прозвище Динка. — Ну и подумаешь».

— У Динки редкая мутация, — продолжал Руи. — Она умеет находить выходы из чужих миров. Насколько это ценно для нас, я думаю, все понимают, поэтому предлагаю ее холить, лелеять и беречь, как зеницу ока.

Рута скривилась, красноречиво давая понять, что холить и лелеять Динку у нее нет никакого желания.

— Будем беречь, — с улыбкой в голосе сказал Виктор.

Динка обернулась — сигарету он уже успел докурить и выбросить окурок в окно. Отстранился от подоконника и подошел ближе.

— Виктора ты уже знаешь, — сказал Руи.

Ладонью, которая лежала на макушке, он повернул Динкину голову влево, где в кресле сидела женщина.

— Это Марина. Если будут какие–то вопросы по поводу проживания в пансионе, обращайся к ней.

Марина кивнула Динке, не только кивком, но и улыбкой подтверждая, что всегда поможет.

Руи повернул Динкину голову ладонью вправо.

— Это Рута.

Белобрысая демонстративно отвела взгляд, делая вид, что рассматривает пол где–то в районе двери. У Динки возникло чувство, что Старушке она не нравится с каждой секундой все больше. Интересно, почему? Динка еще даже поцапаться с ней не успела, как с Микой, например. Или Старушка ее просто так невзлюбила — из вредности характера?

Динка взвела глаза к потолку. Вообще–то она хотела возмутиться тому, как Руи бесцеремонно вертит ее головой из стороны в сторону. Она ему что, кукла на веревочках? Случайно Динка выудила из памяти умное слово — «фамильярный». Точно! Чего он такой фамильярный с ней, а?

Наверное, он догадался по Динкиному дерганью, что она недовольна. Убрал ладонь с ее макушки и отошел немного в сторону, после чего повернулся к Динке лицом, засунул руки в карманы и добавил:

— Кроме того, теперь должно стать проще проникать в чужие миры. Малявка, — обратился он к ней, — ты ведь вход в чужой мир находишь так же легко, как и выход из него, верно?

Девочка нахмурилась и обиженно поджала губы. Уставилась на Руи немигающим взглядом — чья возьмет?

Он вздохнул и, как бы делая ей одолжение, поправился:

— Хорошо. Динка, я прав?

Девочка улыбнулась. Ее взяла! Она приучит Руи называть ее по имени. Или не будет его слушаться.

— Угу, — с гордостью кивнула она, — всегда нахожу. И вход, и выход.

Виктор шагнул к ней и со смехом потрепал по волосам. Рука у него была больше и горячее, чем у Руи. Динка смутилась, но было даже приятно — точно так же до нее дотрагивался папа. Не то, что Руи: вцепился в голову пятерней — ласковый, как механическая хваталка из автомата с игрушками.

— Значит, ты у нас Девочка Вход–и–Выход? — смеясь, спросил Виктор. — Теперь так и будем тебя называть.

Динку перекосило. Мика как в воду глядел: получите, распишитесь — дурацкое прозвище. Она нашла мальчишку взглядом. Как есть — сидит в кресле и беззвучно смеется над ней.

— Кстати, — вдруг заинтересовался Руи, — а как ты их находишь?

— Проходы в чужие миры похожи на разноцветные стеклышки… — Динка запнулась, не зная, как лучше объяснить. — Ну, как будто заглядываешь в калейдоскоп. Поэтому я их так и называю — иномирные калейдоскопы. Если они далеко — я их чувствую, нужно только постараться. Если близко — сначала слышу, потом вижу.

— Хм, интересно, — сказал тем временем Руи. — Я знаю одного мутанта, который тоже умеет обнаруживать проходы в чужие миры — очень своеобразным способом. Говорит, чует запах иномирья. А вообще мутантов, способных находить проходы, очень мало, и все они работают либо на военных, либо на «Сотер». Но о таких, которые видели бы проходы, как ты, я ни разу не слышал. Так что… может быть, ты единственная в своем роде.

Слова Руи Динке польстили.

Она вдруг вспомнила, как он сказал ей: «Я привез тебя сюда, чтобы ты стала частью моей команды». Это что выходит? Руи здесь главный? Может, он, конечно, и не школьник — лет двадцать ему на вид, — но те же Виктор и Марина явно намного старше. Неужели они ему подчиняются?

В сознании Динки вдруг заерзал червячок сомнения. Все это очень странно. Руи недостаточно взрослый. Ну… по крайней мере не такой взрослый, как ее папа, Таисия или вот — Виктор и Марина. Разве он может быть ее опекуном? Но ведь как–то он вытащил ее из «Сотера»!

В тот день, когда Руи забрал ее, она слышала разговор двоих. Одним из них был доктор Стерх. Он что–то говорил о губернаторе, и это имело какое–то отношение к Руи, но Динка никак не могла вспомнить точнее, о чем шла речь. А может, этот разговор ей и вовсе приснился. В тот момент она не сомневалась, что спит.

— Все могут расходиться по своим делам, а мы с Динкой еще немного поговорим.

Голос Руи отвлек ее от размышлений.

— Что случилось? — спросил он, когда они остались одни в комнате.

— Ничего, — подняла на него глаза девочка.

— Не обманывай, — спокойно возразил он. — У тебя лицо сейчас хмурое и недоверчивое, как морда у пекинеса.

Динка на пекинеса не обиделась. Даже согласилась мысленно. У ее соседки было два пекинеса — они вечно смотрели на Динку так, будто подозревали в чем–то нехорошем.

— Мне надо увидеть папу.

— Прямо сейчас?

Динка кивнула.

Руи некоторое время молчал, но она уставилась в пол и могла только гадать, какое у него сейчас выражение лица.

— Хорошо, поехали.

Динка вскинула глаза и увидела, как, взяв со стола ключи от машины, он направился к выходу. Соскочив с кресла, она бросилась следом.

Он посадил ее в свою серую легковушку, сам сел за руль. Пока машина мчалась по душным улицам Новохараминска, никто из них не произнес ни слова. Динка не сомневалась — он понял, что она ему не доверяет. Но разве ее можно в этом винить? Она просто беспокоится о папе, что в этом неправильного?

За всю дорогу Динка даже головы не повернула в сторону водительского сиденья. Теребила пальцы рук, лежащих на коленях, и исподлобья косилась в окно. К тому времени, как они подъехали к областной больнице, у Динки от скованности затекла шея.

Руи заехал на стоянку при больнице. Из машины он вышел вместе с Динкой, но как только вошли в вестибюль, она воскликнула:

— Подожди здесь!

И бросилась сломя голову вверх по лестнице. На нужном этаже, не надев бахилы, ворвалась в отделение, миновала коридор, влетела в палату…

Динка на секунду задержала дыхание и тут же облегченно выдохнула. Она боялась, что увидит пустую койку. Вот только что — до безумия боялась.

Девочка подошла к отцу. Помолчала. Потом сказала:

— Знаешь, па, а у меня новости. Я больше не живу с Таисией. Теперь буду жить в другом месте.

Вздохнула и добавила:

— И опекун у меня теперь другой. Хотя, он, вообще–то, тоже не ангел.

Динка задумалась.

— Но с ним мне будет лучше. И еще…

Девочка потянулась к папиной руке и положила поверх нее свою ладонь. Папа очень похудел за прошедшие два года, и теперь его рука уже не казалась Динке такой большой, как прежде. С другой стороны, она за это время тоже выросла.

— Я теперь смогу чаще ходить в Старый Город и по–настоящему исследовать чужие миры. Теперь уж я тебя точно найду, пап. Ты только подожди, ладно? Обещай, что не уйдешь далеко, хорошо? Обещаешь? Не забудь, ты пообещал. Жди, а я тебя найду и приведу обратно. Старый Город тебя у меня не отнимет, вот так. Я тоже обещаю.

Выйдя из палаты, Динка ойкнула и отскочила.

Рядом с дверью, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, стоял Руи. Динка недовольно нахмурилась: подслушивал, что ли?

— Ты чего тут?! Я же просила внизу подождать?

— Навестила отца? — как ни в чем не бывало спросил он.

Динка кивнула, отводя взгляд, — ей было слегка неловко.

— Поехали обратно.

Уже в машине, выезжая со стоянки, Руи спросил:

— Теперь ты мне веришь?

Динка осторожно на него покосилась.

— С твоим отцом все в порядке. Я сказал, что позабочусь об этом, но ты усомнилась. Теперь веришь?

Динка виновато кивнула, хотя, говоря откровенно, чувство вины ее не сильно беспокоило. Она испытывала облегчение. Наверное, Руи все–таки можно доверять. И вообще… Глупо было сомневаться. Конечно, она может доверять тому, кто спас ее два раза. Просто, когда дело касалось папы, Динка становилась мнительной. Речь ведь не о ком–нибудь — о единственном родном для нее человеке.

Когда они вернулись в агентство, Динка сразу направилась в свою комнату на втором этаже пансиона. Постояла, огляделась. «Ее комната» — с этим еще предстоит свыкнуться.

Не успела Динка решить, что делать дальше, как в дверь постучали. Открыв на стук, девочка с удивлением увидела в коридоре улыбающуюся Марину.

— Время ужинать. Пойдем вместе в столовую. Ты же здесь еще ничего не знаешь, побуду твоим гидом.

* * *

В столовой уже собрались все, кроме Марины с Динкой и Руи. Виктор, Мика, Рута и Сэй сидели за одним столом. При их появлении Виктор улыбнулся, Мика сморщил нос (что бы это значило?), Рута отвернулась. Сэй вообще не отреагировал.

Заправляла здесь всем дородная круглолицая женщина средних лет. Она положила Динке на тарелку сразу пять блинчиков с мясом и густо полила соусом.

— Кушай и набирай вес, — бодро велела она девочке. — А то совсем худышка. Кожа да кости.

«Где–то я это уже слышала», — подумала Динка, размышляя, как ей съесть эту гору блинчиков.

Большим половником женщина налила в стакан компот. До ноздрей Динки донесся сладкий запах абрикосов, и она быстро потянулась за стаканом, чтобы переставить его к себе на поднос.

— А где наш восемнадцатилетний капитан? — спросила женщина у Марины.

Динка заинтересованно моргнула. Она когда–то брала в библиотеке книгу «Пятнадцатилетний капитан» — про одного мальчика, который… Так, нет, неважно, что там с этим мальчиком, сейчас интереснее, почему кухарка сказала «восемнадцатилетний»? Это о ком? Или она ошиблась?

— Ох, — тяжело выдохнула в ответ Марина, — Руи, наверное, опять не придет в столовую. Насть Пална, отнесешь ему ужин в офис? Он или в кабинете у себя, или в комнате для собраний засел. Если ему еду под нос не сунуть — не заметит даже, что голоден.

Насть Пална улыбнулась во все свое круглое лицо.

— Отнесу, не волнуйся. Вот только вас всех накормлю — и к нему пойду.

Динка почувствовала себя обманутой. Это что получается? Руи всего восемнадцать? То есть… он бил ее по лицу, отчитывал, как взрослый, называл ее малявкой, а самому только восемнадцать?! А теперь он ее опекун вдобавок. Ну… здорово.

— Что–то не так? — забеспокоилась Марина, когда вместе с Динкой они сели за пустой стол.

Динка поколебалась, но все–таки спросила:

— А сколько Руи лет?

Марина чуть склонила голову набок, глядя на девочку изучающим взглядом.

— Восемнадцать. А что?

Динка в конец разозлилась. Нахмурилась. Поджала губы.

— Я думала, он старше. Думала, ему… ну, двадцать хотя бы.

— Двадцать — Антону, — сказала Марина и поспешила пояснить: — Ты его еще не видела. Он сейчас навещает семью в Артамире. А Руи на два года младше.

Женщина проницательно улыбнулась.

— Но знаешь, когда речь идет о Руи, возраст неважен.

— Почему? — удивилась Динка.

— Потому что Руи не такой, как все. Иногда я тоже не верю, что ему всего лишь восемнадцать. И так было всегда. Я познакомилась с ним три года назад, и тогда, точно так же, как сейчас, не верила, что ему пятнадцать.

Марина чуть наклонилась вперед и с заговорщицкой улыбкой прошептала Динке:

— Хочешь, поделюсь наблюдениями?

Девочка с готовностью кивнула.

— За три года, что я его знаю, внешне Руи заметно повзрослел — как любой подросток, превратившийся в молодого мужчину. Но его характер, — она подняла указательный палец и поводила им из стороны в сторону, — не изменился ни на йоту. По сравнению с собой трехлетней давности, сегодняшний Руи больше знает и умеет, быстрее принимает решения и лучше управляет людьми, но при этом… Как тогда я не видела в нем ребенка, так и теперь думаю, что он слишком зрелый для своих лет. И мне кажется, что за эти три года я так и не узнала его лучше. Руи — загадка. А какая разница восемнадцать лет загадке или двадцать, если она все равно остается загадкой?

Динка была так озадачена словами Марины, что даже не заметила, как уплела все пять блинчиков. Зато сытый желудок чувствовал себя прекрасно и посылал всему телу сигналы эйфории.

После «Сотера» Динка была рада уснуть в нормальной комнате. Здесь все пока было чужим для нее, но девочка не сомневалась — она привыкнет.