Раздаватель милостыни прочел с нами послания одного из главных святых итальянской и португальской церкви. Его звали Пюалем. Ты, знающий все, знаешь, без сомнения, и Пюаля . Это великий человек: некий голос сверг его с коня, а луч света ослепил; он, как и я, насиделся в темнице, что ставит себе в заслугу; он добавляет также, что пять раз получил по 39 ударов бичом, то есть, в сумме, 195 ударов по ягодицам; кроме того, его трижды били палкой, хотя число ударов не уточнено, и один раз забросали камнями, что уже чересчур – от такого не оправишься. Он утверждает, наконец, что провел сутки на дне морском. Мне очень его жаль, но за свои страдания он все-таки вознесен на третье небо. Признаюсь, высокоученый Шастраджит, я не отказался бы от такой участи, даже если бы это обошлось мне в 195 хороших ударов розгой по заду.
как выражается один из наших превосходных индийских поэтов , достигающий иногда подлинного величия.
Наконец я узнал, что Пюаля, как и меня, препроводили в Рум на суд. Выходит, дорогой Шастраджит, Рум во все времена был судьей для смертных? Этот город наверняка чем-то превосходит остальной мир; все, кто едет на нашем корабле, клянутся только Румом, да и в Гоа все вершилось именем Рума.
Скажу больше. Бог нашего судового священника Фамольто, а он у него тот же, что у Фатутто, родился и умер в стране, зависимой от Рума, и сам платил подать Заморину , который правил тогда этим городом. Не находишь ли ты все это крайне странным? Мне, например, кажется, что я словно во сне, равно как и те, что окружают меня.
Фамольто прочитал нам о вещах еще более невероятных. То осел говорит по-человечески , то святой проводит трое суток во чреве китовом , после чего выходит оттуда в прескверном расположении духа. Некий проповедник улетает читать проповеди на небо в огненной колеснице , влекомой четверкой огненных коней. Некий ученый переходит море посуху в сопровождении трех миллионов человек, спасающихся вместе с ним бегством. Другой останавливает солнце и луну , хотя последнее меня не удивляет: ты поведал мне, что Вакх делал то же самое.
Больше же всего меня, человека, строго блюдущего чистоту и стыдливость, возмущает то, что бог этих людей повелел одному из своих проповедников печь хлеб на человеческом кале , а другому спать с продажной блудницей и иметь от нее детей.
Есть кое-что и похуже. Фамольто, ученый человек, остановил наше внимание на истории двух сестер – Оголы и Оголины . Ты, разумеется, знаешь – ты все читал. Это повествование так смутило мою жену, что у нее покраснели даже белки глаз; бедная Дара, выслушав этот отрывок, прямо-таки запылала от стыда. Фамольто, видимо, большой шутник. Тем не менее, заметив, насколько прочитанное покоробило меня и Отраду Очей, он тут же захлопнул книгу и удалился, сказав, что должен обдумать текст.
Он оставил мне свою священную книгу, и я прочел наугад несколько страниц. О Брама, о правосудие небесное! Что за люди описаны в этом сочинении! Все они в старости спят со своими служанками . Один творит мерзость с женой отц а, другой – с невесткой . Здесь целый город непременно хочет обойтись с неким бедным священником, как с красивой девушкой ; там две знатные юницы спаивают родного отца , поочередно спят с ним и приживают от него детей.
Но окончательно повергла меня в ужас и омерзение повесть о том, как обитатели великолепного города, к которым бог послал двух небожителей, постоянно пребывающих у подножия его престола, двух чистых духов в ореоле божественного света… Перо мое содрогается, как и душа!… Решусь ли договорить?… Так вот, эти горожане изо всех сил пытались осквернить посланцев господних . Что гнуснее плотского греха мужчины с мужчиной? А с небожителем? Мыслимо ли такое? Дорогой Шастраджит, благословим Бирму, Вишну и Браму и возблагодарим их за то, что мы никогда не знали этого непостижимо гнусного порока. Говорят, завоеватель Александр пытался когда-то укоренить этот пагубный обычай в нашей стране и прилюдно блудил со своим любимцем Гефестионом. Небо покарало их: оба они погибли во цвете лет. Приветствую тебя, повелитель души моей, разум моего разума. Адатея, скорбная Адатея вверяет себя твоим молитвам.