В главе первой мы говорили, что вряд ли наименование «Украйна» найдется в памятниках ранее конца XIV века. Нам не удалось встретить его в документах ни XIV, ни последующего столетия. Украинская пропаганда утверждает, что имя «Украйна» закреплено на страницах летописей уже с конца XII века. Самого элементарного разбора относящихся сюда текстов достаточно, чтобы доказать неправильность этого утверждения. Мы изложили вопрос в открытом письме на имя графа М. Тышкевича, председателя украинской делегации при Мирной конференции в Париже. Это письмо в весьма сжатой форме как бы обобщает сказанное нами в первых главах относительно этнографической и территориальной номенклатуры, но дает и дополнительную справку из летописи. Оно было напечатано в римской газете «Corriere d'Italia» 25 сентября 1919 года. Приводим его в переводе с итальянского.

Граф, в № 153 (от 9 июня) «Corriere d'Italia» помещено интервью с Вами. Говоря о лицах, высказывающих мнения, противоположные мнению украинской партии, Вы якобы сказали, что они «прибегают к доводам, которые являются не чем иным, как клеветническими и лживыми инсинуациями».

Украинский вопрос слишком обширен, чтобы обсуждать его в газете целиком. Не хочу в этом следовать примеру украинской пропаганды: ставится имя «Украина», и неизвестно, к какой территории и к какому веку это относится; тот же прием применяют со словом «украинцы» и к фразам о «русском иге», о «борьбе за свободу» и т. д., не определяя ни времени, ни места. Таким методом нельзя выяснить правды; а я как раз правду и хочу установить. Поэтому в моих интересах уточнить вопрос.

На сегодня из обширной темы выбираю первое утверждение украинской школы, то есть что в дотатарском периоде (IX–XIII вв.) Киев не был столицей всей России, цельной и единой, но центром государства, называющегося «Украиной» и обитаемого «украинским» народом. Оппоненты украинской партии утверждают наоборот, что в эту эпоху ни народа украинского, ни украинского государства и не бывало. Послушаем, что говорят вековые свидетели, тогда узнаем, какое мнение соответствует исторической истине и какое, не хочу сказать — представляет из себя клеветнические инсинуации, скажем — неверно.

Х век. В 911 году князь Олег Киевский заключил договор с Византией; в нем говорится о «русских князьях», о «русском законе», о «русском роде», о «русской земле», применяется для отдельного человека слово «русин», во множественном числе «русские», а как существительное собирательное встречается слово «русь». В общем, слово «русь» в смысле этническом употреблено 18 раз, в территориальном 5 раз, формы «русский» и «русин» — по 7 раз. В 944 году подобный же договор был заключен князем Игорем; здесь находим те же выражения: «русская земля», «русские князья», «русин», «русские» и «Русь». В западных летописях есть сведение, что к императору Оттону I пришли «legati Hellenae (христианское имя княжны Ольги) Reginae Russorum» (Соловьев. Изд. 2-е. Т. 1. С. 141).

XI век. В 1006 году германский миссионер Бруно гостил у святого Владимира и писал о нем императору Генриху II, называя его «Senior Ruzorum». Первый свод законов, составленный в Киеве, называется Русская Правда. Дочь Ярослава I, жена Генриха I, короля Франции, известна в истории под именем «Anne de Russie». Грамота папы Григория VII в 1075 году называет Изяслава, сына Ярослава I, «Rex Ruscorum». В другой грамоте тот же папа советует королю Польскому отдать Изяславу, «Regi Ruscorum», отобранные им земли.

XI и XII века. Термин «русская земля» употребляется в киевских летописях так часто, что стал, как говорит профессор Ключевский, их «стереотипным выражением». Так, князь киевский «думал и гадал о русской земле», долг князей был «блюсти русскую землю», на такого-то «да будет крест честный и вся земля русская», а такой-то «сложил голову за землю русскую»; киевский митрополит именуется «митрополитом всея Руси» и т. д.

XIII век. Францисканец Плано Карпини, посетивший Киев в 1246 году, писал о «Kiovia quae est metropolis Russiae». Так мы подошли к татарскому периоду. И, оставляя летописи, перейдем к эпической поэзии.

В знаменитом «Слове о полку Игореве» (XIII в.), рассказывающем эпизод (1185 год) из борьбы Руси с варварской степью, находим те же выражения. Кроме того, встречаем: «и полегли храбрые русачи». Былины киевского цикла и новгородского до XIV века полны тех же самых выражений. Украинская партия утверждает, что обитатели Киевского государства в ту эпоху были украинцы, а вот из тысячелетних могил до нас доносится крик: «Мы русские, русские, русские!»

Каким оружием обладает украинская партия, чтобы сражаться с мнением этих свидетелей, похороненных уже многие века, показание которых даже «за все золото, что под луною», не может быть изменено? Тяжелая украинская артиллерия, выдвигаемая на позицию, как только слышится приближение серьезного противника, состоит лишь из двух орудий: одно носит надпись «1187», другое — «1213» годы. Произведем небольшую, но точную работу над этими пушками, которые могут казаться читателю, мало посвященному в русскую историю, имеющими большое значение.

1187 год. Под этим годом в Киевской и Галичской летописях, по цитатам одного листка украинской пропаганды, значится: «Украина оплакивала смерть князя Владимира Глебовича». Со дня, когда Киев стал столицей того государства, которое Вы называете «Украина», то есть с 881 года, прошло 306 лет, и только тогда появилось его «настоящее» тт. Не кажется ли Вам уже это немного странным? Но присмотримся к цитате поближе. Владимир Глебович был князь Переяславля, расположенного на левом берегу Днепра, почти против Киева. Княжество лежало между Днепром и степью кочевников; оно было крайним пограничным княжеством. В конце XII века Южная Русь была уже в упадке, «степь» уже одолевала ее. Княжество Переяславское страдало от половцев больше других; восточная половина его уже подпала под власть кочевников, западная стала последним восточным клочком Южной Руси и была поэтому для киевских и галицких летописцев пограничной областью. Естественно, что они сказали, что «украйна плакала»: «украйна» здесь не имя собственное, а существительное нарицательное. В научном труде слово «украйна» (с маленького «у») должно было бы передаваться здесь не путем транскрипции (Ukraina), а в переводе, то есть «область пограничная плакала». И действительно, читаем во втором томе Соловьева (с. 637): «…и умер знаменитый защитник украины („у“ маленькое) от половцев переяславский князь Владимир Глебович; плакали по нем все переяславцы…» Что такое, следовательно, цитата 1187 года в том виде, как ее приводят украинофильцы? Подтасованный документ.

1213 год. Под этим годом сказано (цитирую по украинской газете), что «князь Даниил (будущий король Галицкий) занял Берест, Угорек и всю Украину». Этот случай тождествен: надо читать по-русски — «украину», на иностранном языке — «пограничную землю». Берест — это, по Соловьеву, Брест-Литовск, где сходились границы трех государств: России, Польши и Литвы. Угорек — вероятно, теперешнее село Угруйск в ста верстах от Бреста.

Артиллерия — могучее оружие, когда стреляет разрывными снарядами, — ничего, однако, не стоит, когда шлет на неприятеля только поддельные документы.

Буду Вам весьма признателен, граф, если Вы будете так любезны ответить мне — и с возможной точностью — на следующие мои вопросы, также весьма точные.

1. Верны ли выше приведенные мною цитаты?

2. Если нет, каковая из них и в какой своей части неточна? Предлагаю Вам в таком случае избрать третейского судью, например между профессорами итальянских университетов — специалистами по русской истории; я укажу своего, они выберут третьего.

3. Если же мои выдержки верны, находите ли Вы логичными или нелогичными, правдивыми или ложными следующие заключения, вытекающие из них:

1) государство, имевшее столицею Киев, называлось в дотатарский период Русью;

2) народ, который жил в нем, назывался русским;

3) украинская пропаганда, допуская иногда, что народ назывался «русь» и отрицая, что он назывался русским, утверждает вещь ложную, ибо уже в 911 году находим ту и другую формы;

4) ни это государство, ни его территория в ту пору никогда не назывались Украиной;

5) в этом периоде нет самого микроскопического намека на существование людей, называвшихся украинцами.

Если Вы признаете правильность этих пяти пунктов, Вы не сможете не допустить также того, что я был прав — по крайней мере в отношении дотатарского периода, — сказав в газете «Ероса» (от 3 июня), что украинская партия занимается «политической мистификацией» и «подделывает историю». Примите, граф, уверение в моем совершенном почтении.

Князь Александр Волконский.

***

Кажется, вопрос поставлен мной определенно и точно. Но украинофилы боятся точности. Вот ответ графа Тышкевича, помещенный в парижской «Petite Republique» 30 октября 1919 года подзаголовком «L» «Ukraine et la Moscovie». (Мы разбиваем текст на пункты А, Б, В и т. д., чтобы сократить наши комментарии к нему.)

Князь,

А. «Giornale (sic!) d'Italia» от 25 сентября доставил мне Ваше открытое письмо, на которое позволяю себе ответить. Оставляя в стороне выражения вроде: «фальсифицированные документы», «тяжелая артиллерия» и т. д., которых я обыкновенно не употребляю, я сообщу Вам нижеследующее.

Б. Выражение русские или Rhutenes, несомненно, употреблялось в Х веке и даже позднее для обозначения князей и их норманнских воинов, которые покорили в то время Украину и даже те народы, которые были подчинены им.

В. Летописец Нестор и историк Соловьев, которых Вы цитируете, высказываются на эту тему как нельзя более ясно: «Под словом „русский“ летописец (Нестор) подразумевает все славянские народы, которые находились под властью русских князей» (История России. Т. 1. С. 53).

Г. Лиутпранд, епископ Кремонский, свидетельствует о тождестве русских с норманнами, арабские писатели — об их различии от славян (Соловьев Т. 1 С 51–56).

Д. Они играют среди них ту же роль, что их братья в Англии, Нормандии и Сицилии; во всяком случае, покорители или нет, они совершенно исчезают в туземном элементе каждой из двух групп, образующихся на севере и на юге, [групп], кои отделены не только огромными необработанными пространствами, но и целым миром этнических и географических различий.

Е. И это тем более, что обе наши страны всегда будут называться различно. В эту эпоху, когда Украину (народное выражение, означающее «страна», «родина», «край», употребленное тоже в летописях под 1187 и 1213 гг.) называли Россией или Сарматией, другая страна была известна — и Вы эти знаете — под именем «Moscovie» <…>.

Граф Михаил Тышкевич.

Дальнейший текст письма до предтатарской эпохи не относится и следовательно, не есть ответ на поставленные вопросы

Граф Тышкевич ответил боязливым «да» на первые три вопроса и благоразумно уклонился от ответа на два последних. Разберемся в его туманных утверждениях.

А. Выражение «поддельные документы» применено мною вполне правильно, ибо цитировать текст летописи со словом «украйна», утверждая, что летописец говорит о государстве «Украйна», и есть подделка документа.

Б. Мне неизвестен случай, когда бы Рюриковичи домонгольского периода или их дружина назывались Ruthenes. Норманны Х века Украйны не завоевывали, ибо Украины тогда не существовало.

В. Цитата из Соловьева объясняет, откуда появилось наименование «русский» для части славянских племен, но вовсе не говорит о разнородности северного и южного населения. Имя это привилось ко всем славянским племенам, образовавшим русский народ, — вот вывод из цитаты. Ничего иного не утверждаю и я. Но напрасно граф Тышкевич неточно переводит Соловьева: Соловьев говорит «племена», а граф Тышкевич переводит — «народы» (peoples). Племен-то много было, а народ один — русский.

Г. Норманнского происхождения Рюриковичей я никогда не отрицал. Что господствующее племя (русь) было поглощено остальным населением — это верно. Но кристаллизирование южного населения в облик, отличный от населения северного, происходило вовсе не тогда, когда эта русь господствовала, может быть, как иноплеменная сила (DC век), а четырьмя — шестью веками позднее. Полагаю, что мнение Ключевских и Платоновых имеет большее значение, чем фраза графа Тышкевича.

Д. В чем заключался «целый мир этнографических и географических различий» севера и юга в дотатарский период, граф Тышкевич не говорит. Я тоже не знаю. В главе шестой я постарался самым добросовестным образом изложить различие между двумя частями Руси, но, признаюсь, это мне удалось слабо — так много между ними общего. Что огромные леса разделяли Суздальскую и Киевскую Русь — это правда, но правда и то, что великолепные реки их соединяли и что население теснилось к речным берегам, а потому было в постоянном общении.

Е. В вопросе территориальных наименований граф Тышкевич допустил такие невероятные «ошибки», что их нельзя распутать, не посвятив им нескольких страниц.

1. Прежде всего, неправда, что слово «украйна» означает «страна», «родина», «край». Граф Тышкевич, как говорящий по-русски, не может этого не знать. Имя «Украйна» — явный упрек всей украинской теории; поэтому украинофильская пропаганда за границей постоянно изощряется вокруг этого слова, давая иностранцам его неточный перевод. Значение слова «украйна» определяется не одним словом «край» (территория), а двумя словами — «у» и «край» (грань), и поэтому означает то, что «у края» — у границы, то есть страну вдоль границы, пограничный край. Кстати, слово «край» также не значит «родина»: например выражение «Я еду в край» ровно ничего не значило бы; чтобы вызвать представление о родине, надо сказать: «Я еду в край родной». Это известно графу Тышкевичу, конечно, так же хорошо, как и мне.

2. В письме своем я доказал, что в 1187 и 1213 годах летопись применяет слово «украйна» не как имя. Графу Тышкевичу следовало либо опровергнуть меня (что в данном случае невозможно), либо отказаться пользоваться этим поддельным документом. Вместо того он в ответ на мое же письмо приводит эти даты, правда, очень осторожно, но все же так, что у читателя остается впечатление, будто в XII и XIII веках Южная Русь называлась Украиной. От комментариев воздерживаюсь.

3. «Украйна — народное выражение». С этой мыслью — только договоренной до конца — мы встречались на страницах украинофильской пропаганды не раз. Не имея возможности отрицать, что Киевская земля называлась Русью, украинцы ищут выхода из этого неприятного обстоятельства, утверждая, будто у домонгольской Руси было еще другое, простонародное, бытовое наименование — «Украйна». Но где же доказательства? Где текст? В былинах, в литературных памятниках его нет. Не сохранилось ли у графа Тышкевича и К° любовное письмо времен Олега или счет из киевской гостиницы XII века?

Ведь это бесчестно — выдумать стране имя и, пользуясь незнакомством иностранцев с русским языком, дерзко обманывать их и издеваться над французским, английским и итальянским читателем. А честно ли обманывать простой народ на родине, об этом распространяться не станем.

4. Утверждение, будто север и юг «всегда назывались различно» (на том-де основании, что север назывался Moscovie), непостижимо. Ведь граф Тышкевич знает, что по-русски слова «Moscovie» не существует. «L'Ukraine et la Moscovie», например, нельзя перевести иначе как «Украйна и Московская Русь». Непостижимо тоже выражение: «В ту эпоху, когда Украину называли Россией или Сарматией», ибо такой эпохи не было: это две эпохи, между которыми семь веков промежутка!

Предоставляем читателю самому решить, по ошибке или намеренно граф Тышкевич говорит такие невероятные вещи, и разберемся окончательно в наименованиях. Что называют, кто называет и когда называют?

Пространство нынешней Польши, европейской и частью азиатской России древний мир обозначал неопределенными названиями: «Скифия» и «Сарматия». Их северная и восточная границы были неизвестны. По представлению Геродота (V век до Р. X.), Скифия простиралась от Дуная и Карпат на восток до Дона и от Черного и Азовского морей на север до центральных губерний европейской России. Но восточнее Дона лежала еще Скифия азиатская; по Птоломеевой географии (II век по Р. X.), она распространялась до Монголии, Китая и Индии. Скифы не отдельный народ; это имя было собирательным для многих, едва ведомых народов, и относится оно к довольно-таки старому времени. Впервые скифы упомянуты в VIII веке до Р. X.; в VI веке они владели Малой Азией; со II века до Р. X. имя их вытесняется названием «сарматы». Со II века по Р. X. исчезает имя европейской Скифии; Птоломей описывает ее под названием «Сарматия». Сарматы тоже не отдельный народ; уже для Страбона (I век до и по Р. X.) имя их скорее сборный термин. Разобраться в соотношении сарматов и скифов невозможно: не то они родственные народы, не то сарматы — часть скифов. В IV веке по Р. X. Сарматия входит в состав Готского государства и имя ее, как и имя сарматов, исчезает. Готы, авары и гунны прошли по этим землям и очистили место славянам.

Очевидно, что имена «Скифия» и «Сарматия» никакого отношения к украинскому вопросу не имеют — приводить их могут лишь те, кто хочет затуманить вопрос и поразить газетного читателя своей мнимой ученостью. «Les sarmates (ukrainies)…» — значится на первой странице одной анонимной украинофильской брошюры; эти скобки, обнявшие всего десять букв, включили в себя ошибку не менее как в десять веков.

То пространство, которое составляло в XVIII и XIX столетиях юг Русской империи, обозначим словом «юг»; то, где слагалось в XIV веке Московское великое княжество, и Новгородскую область — словом «север». Тогда получим следующую таблицу. Спешим подчеркнуть, что данные ее приблизительны. Дабы составить ее с научной точностью, требовалось бы просмотреть груду литературных памятников, исторических документов, записок путешественников. Но все на свете относительно, и те, кто с легким сердцем ошибаются на семь и десять веков, могут ознакомиться с нашей таблицей не без пользы (см. с. 86).

Как ни несовершенна наша таблица, из нее можно сделать следующие неоспоримые выводы:

— само население называет свою страну и на юге, и на севере главным образом Русь и Россия;

— утверждение, будто «две страны» назывались «всегда различно», есть вымысел;

— небольшую часть юга (Киевщину, Полтавщину и Черниговщину) само население в известный период называло Украиной;

— Галицию оно Украиной никогда не называло, а слов «Moscovia» и «Ruthenia» вовсе не ведало;

— совершенно неверно, будто название Малая Россия навязано было югу Москвой: оно родилось на юге не позднее XIII века, так как в 1335 году было уже официальным названием Галицко-Волынского княжества.

При отсутствии в русском языке слова «Moscovia» постоянного различия в названиях юга и севера не могло существовать; местные названия, будь то «Украина» или «государство Новгородское», покрывались общим именем «Русь»; резкое различие («Ukraina» и «Moscovia») существовало лишь в устах иностранцев; оно свидетельствует не об этнографическом отличии, а о различии политических судеб «севера» и «юга».

То, как звались страны и население, определяется не вожделениями современных нам политических партий, а исключительно цитатами из документов соответствующих веков.

5. «Nos deux pays…» Для графа Тышкевича это две страны, но для меня — одна. И останется одной, даже если европейский ареопаг, при содействии честолюбивых авантюристов, соизволит решить, что их две. Я знаю, что она одна: знаю и разумом, и чувством. Графу Тышкевичу это непонятно. И вполне естественно: ополяченному литовцу обе части России чужды; для меня же все члены моей страдающей родины равно дороги; не знаю только, не больше ли мне говорит в ее прошлом время святого Владимира и Мудрого Ярослава, моих предков, чем грозное величие Москвы.