После той первой встречи-знакомства прошло полтора-два года. За это время Рохлин активно изучал секретные документы, материалы военных советов, справки специалистов, встречался с генералитетом Министерства обороны, выезжал в военные округа. И чем он глубже «копал», тем мрачнее становилась общая картина состояния дел в армии и на флоте. Он выступал в Госдуме, писал письма в разные инстанции и получал пустые ответы. Не выдержал и обратился к Верховному Главнокомандующему с просьбой принять его с докладом. Ельцин отмахнулся - не царское дело слушать про «оборононеспособность» государства. Тогда Рохлин пишет докладную в Совет Безопасности, где подробно расставляет все точки над «i». Безрезультатно - все занимаются «высокой» политикой. Следующая попытка пробить брешь в чиновничьем безразличии - личный разговор с председателем Правительства. Черномырдин выслушал Льва Яковлевича без интереса, документы взял и положил «под сукно». Все. Тупик. И Рохлин понял, что добровольно они слушать его не станут. Плевала власть на проблемы Вооруженных Сил, военных и настырного депутата из созданной ею самой фракции. Но генерал не тот человек, который молча утрется и отойдет в сторону. Он заставит себя слушать любой ценой. Тем более, ситуация для него предельно упростилась - враг определен. Дальше оценка обстановки, сил, средств, методов борьбы. Все, как в Боевом уставе, все, как на войне.

После того, как Ельцин с помощью денег олигархов с большим трудом вторично вскарабкался на трон правителя России, ему было совсем не до Рохлина. И тут, как гром среди ясного неба, прогремело Открытое обращение генерала к Верховному Главнокомандующему и военнослужащим. Оно было направлено в Кремль, мгновенно растиражировано газетами, цитировалось на радио и телевидении, из рук в руки передавалось военными. Такой дерзости от депутата из фракции власти не ожидали. 20 июня 1997 года - дата начала большого похода Льва Рохлина на президента России Ельцина и созданную им бюрократическую систему управления страной.

- Исходя из каких расчетов принимаются такие решения? - задавался он вопросом о предстоящем необоснованном обвальном сокращении численности армии в Обращении к Верховному Главнокомандующему и военнослужащим. И сам же отвечал: - Мы уверены, что из никаких. В таком случае имеете ли вы право, господин Верховный Главнокомандующий, со своим опытом в военной области, ничего не сделав за последние шесть лет для военной безопасности страны, укрепления Вооруженных Сил, принимать единоличные решения за весь российский народ, пренебрегая усилиями и лишениями его старшего поколения?

«Вы обрекли Вооруженные Силы на окончательное разрушение.

В чем же дело? Может быть, для России нет уже никакой потенциальной угрозы извне? Однако факты говорят о другом.

Не церемонясь с Россией, страны НАТО приняли решение на движение блока к нашим границам. Западом осуществляется прямой диктат в вопросах военно-политического устройства Европы, пренебрегаются интересы России.

На Дальнем Востоке, стиснутый своей территорией, огромными темпами развивается полуторамиллиардный великий Китай. Он буквально задыхается в ограниченном территориальном пространстве. При вашей политике и отношении к обороне страны Россия может лишиться Дальнего Востока и Сибири вплоть до Урала».

Рохлин предвидит грядущие социальные волнения в государстве и разоблачает режим, готовящий для себя полицейскую защиту от простого народа. Можно было бы согласиться с сокращением Вооруженных Сил, пишет он, если бы совместно с ними сокращались и другие силовые структуры. Но они не только не сокращаются, а растут. Они уже ни в чем не уступают Вооруженным Силам, а при сокращении армии будут значительно превосходить ее по численности. Россия превращается в полицейское государство. Режиму не нужна армия, так как она голодна, недовольна и неугодна Западу. Режиму нужны полицейские войска, которые подкармливаются в надежде на их поддержку при возможном выяснении отношений с недовольным народом.

Председатель Комитета Госдумы по обороне, боевой и авторитетный генерал обвинил президента в прямом нарушении Конституции Российской Федерации, в несоблюдении целого ряда законов - «Об обороне», «О статусе военнослужащих», «О ветеранах». И главное, Рохлин прямо заявил, что Ельцин несет персональную ответственность за развязанную войну в Чечне:

«Это произошло в то время, когда вы своим руководством довели армию до предела, а, приняв решение на применение войск, в последующем сдали армию. Это произошло тогда, когда в полках осталось по 5—10 солдат, а офицеры вместо солдат несли караульную службу и выполняли хозяйственные работы. В то время это казалось недопустимым и невозможным. Но последующая жизнь перекрыла любые представления. Когда прекратили выплачивать денежное довольствие военнослужащим, они вынуждены были по ночам охранять коммерческие ларьки и проституток, чтобы заработать на кусок хлеба, а те, кто не сумел приспособиться к новой жизни, - стреляться, не имея возможности прокормить семью.

Скоропалительность и необдуманность принятого решения не позволили армии перед началом войны в Чечне провести соответствующую подготовку. И это в условиях, когда в войсках вынужденно давно отсутствовала плановая боевая подготовка. Против наемников и зрелых мужчин вы бросили в бой восемнадцатилетних пацанов, многие из которых еще не держали оружия в руках. Увидев, что взять Грозный невозможно не только одним парашютно-десантным полком, как об этом заявлял «лучший министр обороны», но и большим числом неподготовленных полков, вы и ваши подчиненные продолжали гнать туда необученных солдат, по сути - пушечное мясо, которых сегодня призывали, а завтра они уже были в бою.

Этим мясом, потом и кровью тушился пожар в Чечне. Но, как и все другое, эта авантюра также закончилась крахом. Армия по вашему приказу срочно бежала из Чечни, оставив там на уничтожение целый полк пленных и все русскоязычное население. Погибли десятки тысяч невинных жителей и тысячи военнослужащих, а тысячи на всю жизнь остались калеками. Они безропотно выполняли ваш приказ, надеясь, в свою очередь, на вашу заботу.

Вы сдали свою армию, когда позволили средствам массовой информации поливать ее грязью во время боевых действий в Чечне.

Необученные мальчишки шли в бой и погибали, выполняя ваш приказ, не заслужив в своей стране ни поддержки, ни помощи. Назовите хотя бы одного солдата, посланного вами в Чечню и героически там погибшего, выполняя ваш приказ, которого знала бы вся Россия. К сожалению, страна не знает своих героев. Зато вся Россия знает наперечет чеченских боевиков и террористов».

Обращаясь к военнослужащим, своим братьям по оружию, продолжающим нести службу без средств к существованию в униженной и оболганной армии, генерал Рохлин сказал:

«Вам необходимо сплотиться. Для этого надо в каждой части провести офицерские собрания, на которых выработать законные требования и направить их Президенту, Правительству и Федеральному собранию РФ, в Верховный и Конституционный суды.

Руководство страны должно почувствовать ваше единство и понять, что вы, в отличие от него, не нарушали ни Конституции, ни законов, ни своих обязанностей и озабочены только сохранением армии, безопасностью и благополучием Родины. Но продолжающееся молчаливое игнорирование ваших законных прав, необъяснимое разрушение армии, военной науки и оборонной промышленности ставит вас в крайне тяжелое положение.

В этих условиях сорганизовывайтесь, выдвигайте лидеров на должности председателей офицерских собраний, требуйте выполнения своих законных прав. Не надейтесь, что кто-то вместо вас это сделает. В нашем единстве на пути противостояния разрушению армии - залогуспеха. Иначе армия погибнет».

Таких слов, которые произнес генерал Рохлин, ни армия, ни Россия из уст военного человека, находящегося во власти, никогда не слышала. Он не только назвал вещи своими именами, но, что главное, призвал военных сплотиться против режима.

Когда Рохлин писал строчки своего обращения к Ельцину, автор этих воспоминаний служил в армии, был военным журналистом, работал в печатном органе, ранее известном, как «Советский воин». Офицеры этого единственного в Вооруженных Силах литературнохудожественного журнала, как и офицеры, к примеру, штаба Московского военного округа, Таманской, Кантемировской дивизий или даже выведенного из Чечни 8-го гвардейского корпуса по полгода не получали зарплату, жили впроголодь и все время искали источник заработка. А за спиной у каждого - немалые годы службы. Конечно, власть проклинали, к министру обороны, бессовестно сочиняющему про мальчиков, которые «умирали с улыбкой на устах», уважения не испытывали, Ельцин же, взахлеб рассказывающий с телеэкранов про «снайперов», вызывал чувство тошноты. А тут еще в редакцию пришла разнарядка на сокращение офицерского состава по так называемым «организационно-штатным мероприятиям». Задумаешься тут о своем дальнейшем пребывании на службе. В этот момент мне в руки и попало Обращение Рохлина к военнослужащим и Верховному Главнокомандующему.

Читал его, не веря, что такой большой человек из Госдумы осмелился громко, на всю страну, сказать Ельцину в лицо то, о чем мы судачили в кабинетах. Читал и перечитывал, понимая, что сейчас или генералу «свернут шею», или он будет поднимать народ на организованное противостояние с властью. Просто так выкинуть из парламента генерала не смогут - слишком уж пост высокий да и имя известное. Неужели нас ждет очередная гражданская война, причем в самом сердце страны?

Сослуживцы, вызнав, что я надумал увольняться из армии, сказали: сподвижнику Рохлина генералу армии Игорю Родионову нужен пресс-секретарь. Оказалось, что не нужен. Зато пригласили в Госдуму к Рохлину. Генерала увидел на десятом этаже, где располагался Комитет по обороне. Он уже садился в лифт, и я вместе с ним зашел в кабину. Поехали вниз. Лев Яковлевич, окинув меня внимательным взглядом, сказал:

- Вот что, полковник, мне с тобой сейчас говорить некогда, улетаю в командировку.

Буду в регионах рассказывать людям о положении дел. Вернусь через две недели. Твоя задача подготовить пресс-конференцию. Найди зал, договорись с журналистами, ну, ты, наверное, знаешь, что надо делать. А позже и поговорим. Лифт остановился, Рохлин с помощниками двинулся к выходу. Потом генерал остановился и, обернувшись, снова обратился ко мне:

- Найди в Комитете Михеича, он тебе скажет адрес. Там тебе и стол будет, и телефон. Все, не подведи.

Утром я сидел перед телефоном в пустом подвальном офисе где-то за Белорусским вокзалом и составлял список информационных агентств, телеканалов и газет, куда надо позвонить. Пресс-конференцию решил проводить в Доме журналиста. Там меня знают как председателя Ассоциации военных журналистов России, а значит, и договориться будет проще.

Через две недели, 4 августа 1997 года, Рохлин вышел на трибуну конференц-зала Дома журналиста. Все триста мест были заняты пишущей и снимающей публикой. Камеры стояли везде, где только можно приткнуться. Иностранная пресса, наши, приезжие из глубинки корреспонденты находились в возбуждении. Выслушав непривычные для военного человека слова о несогласии с действиями Верховного Главнокомандующего, засыпали вопросами. Три часа не отпускали генерала. Когда пресс-конференция закончилась, Рохлин пожал мне руку и сказал:

- Через неделю летим опять. Надо будет охватить регионов двадцать. Лучше тридцать. Летишь со мной. Готовься.

Я с удивлением обнаружил себя в гуще событий. В привычной для военного обстановке постоянного цейтнота. Был командир, за которым хотелось идти. Были товарищи, с которыми объединяла опасность и большое государственное дело. Был враг. Не такой, каким мы его чертили в военном училище и академии на картах синим цветом, но тоже совершенно реальный, за плечами которого огромный тоталитарный механизм.

Вылетали из Быково на Як-40. Самолетик уютный, оборудованный несколькими диванами и креслами. Не рейсовый. Оказалось, что дали его Рохлину генералы от оборонки, увидевшие во Льве Яковлевиче, его боевом настрое надежду на восстановление загубленной промышленности. Пролетали в сутки два, а иногда и три региона. Программа жесткая - приземлились - ив зал, к людям, уже ожидавшим генерала. После двухчасового общения Рохлина с пришедшими на встречу переходили к разговору с активом о создании первичной региональной организации Движения в поддержку армии, назначении руководителя. Тут же передавалась необходимая литература.

Бывало, что власти отказывались принимать самолет. Прилетаем, а пилотам сообщают, что полосы заняты. Генерал дает команду: «Сажайте на грунт!». Несколько напряженных минут, тряска по ухабам, вопросительный взгляд на Рохлина, его уверенный поворот головы - рулежка и спуск по трапу на траву. К самолету через пустые взлетно-посадочные полосы едут машины встречающих.

Кстати о встречающих. Парадокс на парадоксе. Рохлин - один из лидеров фракции «Наш дом - Россия». Принимают по этикету. В аэропорт приезжали, как правило, заместитель губернатора, руководитель местной партийной организации НДР, начальник военного гарнизона, он же командир соединения, какие-то чиновники. Тут же дожидается первый секретарь обкома КПРФ и несколько активистов, здесь же представители Союза офицеров, Союза советских офицеров, монархисты, черносотенцы, военные, решившие связать себя с Движением Рохлина. Все друг на друга смотрят искоса, все, как говорится, из разных лагерей, зачастую в состоянии холодной войны. Позже, если здесь запланирован ужин, вся эта пестрая команда садится за накрытый стол. Две-три рюмки - и разноголосица, сведение счетов прекращаются. Все дружно клянут Ельцина, Чубайса, Березовского, Татьяну Дьяченко, Грачева и тех, кто не дает народу нормально жить. Улетаем, а люди зачастую уже контакты наладили, какие-то планы совместные строят -объединил их Рохлин общим видением проблем.

Генерала безоговорочно поддерживали на местах все оппозиционные организации. Особенно было важно, что везде помогала Компартия. Рохлин лично побывал в 43 регионах, ак 20 сентября 1997 года, когда в Парламентском центре состоялся Учредительный съезд Общероссийского движения «В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки» (ДПА), в составе организации уже было 68 отделений. На съезде присутствовало более двух тысяч человек. В своем докладе Рохлин вспомнил июльское Обращение к Верховному Главнокомандующему, которое фактически дало старт рождению мощнейшей волны народного протеста. «В этом документе была не только моя личная позиция, - сказал он. - Обращение отражает позицию всех патриотов Вооруженных Сил и России. И поскольку президент и его правительство продолжают придерживаться курса на разрушение армии и оборонной промышленности, мы объединяем свои силы и создаем Движение».

Вот тут, в докладе Рохлина, и прозвучали совершенно новые, ранее отсутствовавшие в Обращении слова:

«По нашему глубокому убеждению, президент уже сейчас, анев 2000 году, должен уйти в отставку». Задачу перед собравшимися генерал поставил конкретную -конституционными действиями поднять народ на мирные акции протеста и заставить Ельцина сложить с себя полномочия президента Российской Федерации. «После его отставки в кратчайшие сроки следует создать коалиционное правительство народного доверия. Это правительство должно решить две задачи: обеспечить действительно свободные выборы нового президента, принять необходимые экстренные меры по использованию сырьевых, энергетических ресурсов, производственного потенциала в национальных интересах и прежде всего для немедленного повышения уровня жизни народа, в том числе и военнослужащих».

На съезд были приглашены многие депутаты и политические деятели. Когда на трибуну вышел Жириновский, зал загудел, и Рохлину пришлось делегатов даже одернуть. Зато лидера коммунистов России Зюганова встретили аплодисментами. Сразу стали понятны политические приоритеты. Да и Геннадий Андреевич разделял взгляды собравшихся.

- Мы должны прямо сказать, что власть ведет против страны преступную политику, -отметил он. - И если честно посмотреть в глаза, а мне кажется, генерал Рохлин сказал сегодня об этом честно, - у страны нет сегодня президента. Есть главарь, который, по сути дела, возглавляет режим, не выражая волю ни избирателей, ни народа. Сегодня в стране нет и Верховного Главнокомандующего. Сегодня есть человек, который уничтожает свою армию, не считаясь ни с чем.

Слова Рохлина, Зюганова, экс-министра обороны Родионова, рубящего с плеча Макашова и многих других военных патриотов были приняты на ура. Все понимали, что новое Движение не обрадует режим, и нам будут чиниться самые жесткие препоны. Никто добровольно власть не отдаст, политический строй не изменит, источники миллиардных состояний в руки народа не передаст. Впереди нас ждала большая война.

Так рождалось Движение.

Вспоминает Владимир Ефимович Морозов, генерал-майор в отставке, первый заместитель председателя Движения

- Я помню, как живо отреагировали все генералы и офицеры на обращение Льва Рохлина к Верховному Главнокомандующему Вооруженными Силами России и военнослужащим. Стало ясно, что вот сейчас каждый из нас должен определить для себя, как жить дальше. Или попрежнему смотреть, как Ельцин разрушает страну и армию, или вместе с председателем Комитета Госдумы по обороне попытаться прекратить эту вакханалию. В первом случае можно делать вид, что ничего не произошло, и дальше убаюкивать свою совесть. А можно по призыву генерала встать в строй патриотов в военной форм. Для меня выбор был очевиден. Я - с Рохлиным.

Уже при первой встрече Лев Яковлевич определил направление работы. «Нам не нужна такая власть, - говорил он. - Сменим ее - спасем страну, спасем армию и флот».

После Учредительного съезда работа ДПА приняла яркий оппозиционный характер. Призывы Рохлина находили отклик в разных уголках страны. Военнослужащие, у которых боевой генерал вызывал уважение, внимательно следили за его выступлениями, изучали документы Движения, передавали их из рук в руки. За Рохлиным пошли шахтеры, некоторые организации на предприятиях коллективно вступали в ДПА. В ответ Кремль делал предупреждения и внедрял в организацию провокаторов и информаторов. Власть боялась, что за генералом могут выступить воинские части. Против народа и патриотически настроенных военных начали готовить «придворные» войска Московского военного округа и МВД. В этих условиях Рохлин принял решение созвать 2-й съезд ДПА, и 25 декабря 1997 года Движение было преобразовано из общественного в политическое.

Работа штаба Движения шла днем и ночью, без выходных и отгулов. Сам Рохлин без устали объезжал войска, встречался с видными военачальниками, общественными деятелями, оборонщиками. Мы старались выпускать листовки, газеты, видеоролики, которые систематически направляли в регионы, где наши представители разносили их по организациям, передавали в средства массовой информации. Создали Общероссийский штаб протестных действий, который возглавил член Исполкома движения Виктор Иванович Илюхин. Кроме него в Исполком входило еще несколько председателей Комитетов Госдумы - по делам ветеранов - В. Варенников, по промышленности, строительству, транспорту и энергетике - В. Гусев, по конверсии - В. Костин. В работе участвовали известные военные - А. Макашов, В. Ачалов, Ю. Панкратов, консультировали лидера ДПА популярный в разведке человек Л. Шебаршин и многие другие, чьи имена и сегодня называть еще нецелесообразно.

Кремль пытался «купить» генерала, предлагал большие деньги, высокие должности в Министерстве обороны и за рубежом, лучших врачей и для него самого (после ранения в Чечне у него не заживала нога), и для его больного ребенка. Не сумев уговорить Рохлина отказаться от оппозиционной деятельности по-хорошему, режим решил дискредитировать его в глазах общественности. Выводя свое соединение в Волгоград, он приказал распилить искореженные на захваченном им чеченском аэродроме самолеты Л-39, и отправил лом в свой гарнизон. Командиру корпуса решили приписать спекуляцию цветными металлами в целях личного обогащения. Однако вскоре выяснилось, что на вырученные деньги были куплены квартиры и безвозмездно переданы многодетным вдовам погибших офицеров. Этот факт еще больше поднял авторитет генерала в глазах российского общества.

Партия и фракция «Наш дом - Россия» сделали все, чтобы генерал добровольно отказался от членства в этой организации. Это не стало для него значимым событием, отношения с «партией власти» были хуже некуда. Зато крепли связи с коммунистами. 19 февраля 1998 года председатель ДПА вместе с лидером Народно-патриотических сил России Г. Зюгановым подписал соглашение о координации действий. Возможно, это ускорило ход важных событий. Оказавшись депутатом, не входящим ни в одну из парламентских фракций, Рохлин тут же лишился поста председателя Комитета по обороне. Но, несмотря на это, он не отчаялся, его политическая активность значительно возросла. «Мне стало проще, - говорил он. - Не надо отвечать за Комитет, у меня теперь руки развязаны».

Накал противостояния с Кремлем нарастал. Генерал лично встретил шахтеров на вокзале и, несмотря на грозные предупреждения замминистра юстиции Павла Крашенинникова, проводил их на Горбатый мост. Шахтеры под стенами Белого дома расставили палатки и встали в многомесячный пикет. Рохлин там часто бывал. Приходили они «стучать касками» и в Государственную думу - вначале с чисто экономическими требованиями, а потом и с политическими. 6 апреля 1998 года по инициативе Льва Рохлина и Виктора Илюхина был сформирован штаб по подготовке импичмента президенту России и международного суда в Гааге. В Волгограде начались волнения в корпусе Рохлина, и военная прокуратура, контрразведка высадили в воинские части большой десант - пошли допросы, велись следственные действия, вооружение опечатали, выставили охрану. Власти посчитали, что бывшие подчиненные генерала могут пойти на поддержку любимого командира. Этого не случилось. Зато в Москву двинулись казаки, представители ветеранских организаций. Мятежный депутат в погонах поднял в стране большую волну протеста, был непредсказуем и опасен для режима. Предвосхищая критический для Кремля разворот событий, в ночь со 2 на 3 июля 1998 года генерал был убит. Оппозиционное движение России потерпело невосполнимую потерю».

Из книги Михаила Полторанина «Власть в тротиловом эквиваленте»

«Рохлин задумал создать протестное «Движение в поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки» (ДПА) - искал сподвижников среди известных политиков-государственников. В его кожаной папке лежали черновые наброски Декларации ДПА, воззваний, уставных документов. Он хотел, чтобы я вчитался в них повнимательнее и привел в надлежащий вид. И еще он хотел, чтобы я стал членом ДПА.

.Рохлину я сказал:

- Я офицер запаса, командир артиллерийской батареи, но официально вступать в ДПА не намерен. Это нецелесообразно, это может повредить делу. Потому что многие помнят меня как человека из команды Ельцина и начнут подозревать ДПА в связях с Кремлем. Они же не знают наших отношений с президентом. Но я за ДПА и буду помогать вам всем, чем могу. Я к вашим услугам!».

«Готов ли Рохлин использовать ДПА как трамплин для избрания в президенты России -сторонников у него набралось бы достаточно? Страна нуждалась в своем де Голле. «Ни при каких обстоятельствах, ради такого не стоило разводить бодягу с Движением» - это была твердая позиция генерала. (Да и кто бы дал ему возможность хотя бы зарегистрироваться кандидатом!) После убийства Льва Яковлевича борзописцы от олигархата врали обществу: он задумывал военный мятеж, чтобы самому занять кремлевский трон и стать диктатором. Говорю как на духу: это совсем не так. Рохлин вообще не помышлял о политической карьере (прикипел к армии) и деспотическими замашками не отличался - диктаторы не берегут так жизнь своих солдат, как это делал генерал на Чеченской войне».

«Рохлин согласился, что члены ДПА должны располагаться на двух уровнях. На первом - это открытое политическое движение, где собраны офицеры запаса, родители солдат срочной службы, казачество, интеллигенция, рабочие, шахтеры, моряки. Они участвуют в демонстрациях и других уличных акциях, не опасаясь «топтунов». А на втором, как бы подпольном уровне - это тайная группа верных соратников из действующих генералов Минобороны, МВД, ФСБ и действующих командиров войсковых подразделений. Им нельзя засвечиваться на публике, чтобы сразу не угодить под ельцинский нож. Они должны контактировать только с лидером ДПА и готовить к общей операции свои участки.

К моему удивлению, среди действующих генералов и командиров войсковых частей нашлось немало решительных патриотов, готовых постоять за страну. После убийства Льва Яковлевича перепуганный Ельцин был вынужден провести массовую чистку командного состава «по площадям»: под нож попали причастные и непричастные.

«Семью» ненавидели - что естественно! - те, у кого высасывал кровь этот спрут. Но даже некоторые попутчики Кремля не прочь были помочь генералу положить конец затянувшемуся «царству троглодита». С одним знакомым банкиром я договорился о выделении для нужд ДПА крупной суммы. Поехали с Рохлиным в банк.

- Лев Яковлевич, - сказал я ему по дороге, - не раскрывайте полностью карты. Черт знает этих банкиров, вдруг в Кремль настучит. Скажите, что деньги нужны на газеты, боевые листки - на пропаганду идей ДПА. Кофе, французский коньяк, полутемная комната, обнюханная секьюрити, - все по западному стандарту. И приветливый хозяин, российский Ротшильд, без всякой фанаберии, с интересом взиравший на мятежного генерала. Рохлин изложил ему версию с пропагандой идей, которую мы обговорили в машине.

- Что вы мне голову морочите - боевые листки, газеты, - завелся банкир. - Не для того генералы объединяются. «Семья» всех подняла против себя - какие еще призывы нужны?.. Вы мне прямо скажите, сколько вам надо средств на гранатометы, на снайперские винтовки, на автоматы, на взрывчатку, чтобы поднять до неба кортеж. Я дам.

- Мы не террористы, - сказал ему Рохлин, - у нас легальная зарегистрированная организация. Мы пользуемся другими методами».

«Страна кипела. 23 февраля 98-го ДПА вывело на Лубянскую площадь больше двухсот тысяч человек. Рохлин сказал с трибуны, что Ельцина больше нельзя оставлять у власти. Кремль не решился посылать омоновцев разгонять митингующих. Но к следующему разу дубинки готовились (и Рохлин эту информацию имел).

А в следующий раз - в конце лета - генерал с командой намеревались вывести на улицы еще больше людей - приезжие шахтеры должны были занять места на Горбатом мосту и вокруг Белого дома. Требование: отставка президента и правительства.

И как только омоновцы с дубинками начинали выдвигаться на позиции для атаки, в Москву вводились войсковые части. Министр обороны с другими ельцинистами отсекались от управления, командующие округов симпатизировали замыслам ДПА. А войска вводились для защиты народа от произвола властей и беспредела ментов.».

В продолжение темы нельзя не процитировать еще одну выдержку, но теперь из книги «Тяжелые звезды». Ее автор - генерал армии, бывший министр МВД Анатолий Сергеевич Куликов, отправленный в отставку вместе с правительством В. Черномырдина. Рохлин и подчиненные Куликова в Чечне систематически выполняли совместные боевые задачи, и между генералами наладились доверительные отношения. Вот, что пишет А.С. Куликов:

«Уже после моей отставки - в конце апреля 1998 года - Лев Рохлин неожиданно позвонил мне на дачу и попросил разрешения встретиться. Я охотно согласился, и мы, как только он приехал, зашли в охотничью комнату. Сразу же бросилось в глаза, что Рохлин несколько возбужден, как бы наэлектризован. Без всяких вступлений он задал прямой вопрос: «А.С., как вы думаете, если армейские части войдут в Москву, будут ли внутренние войска этому препятствовать?» Вот так - не открывая никаких планов, буквально с порога. Но в этих словах было нечто, что заставило меня отнестись к его словам более чем серьезно: не тот человек Рохлин, чтоб пугать меня словесной пургой. Не те у нас с ним отношения. Значит, что-то произошло. Значит, что-то заставило его примчаться ко мне на дачу за неким советом, который нужен ему позарез.

Что ж, высказал то, что думал. Выдержал его тревожный взгляд и ответил твердо: «Лева, если речь идет о вооруженном мятеже или о попытке устранения нынешней власти с помощью Вооруженных Сил, то скажу тебе прямо - эта идея не имеет никакой перспективы, кроме перспективы гражданской войны. Я уже не говорю о том, что тебе самому придется ответить за это, и ты должен помнить, что от тебя в таком случае будут зависеть тысячи, а быть может, десятки и сотни тысяч человеческих судеб. И сам я -убежденный противник таких методов, и тебе их использовать не советую».

Надо сказать, что буквально за день до нашей с Львом встречи прошла информация о том, что часть военнослужащих, в том числе командир Волгоградского армейского корпуса, которым ранее командовал сам Рохлин, отстранены от должности. Кажется, упоминались еще кто-то из его заместителей и офицеров командного состава. Поэтому спросил напрямик: «Не в этой ли связи происходят отставки?..». Лев нехотя согласился: «Да, наверное, в этой.».

Детали были мне неизвестны, но и того, что я слышал, оказалось достаточно, чтобы связать в единое целое и визит Рохлина ко мне, и некие события, взбудоражившие 8-й гвардейский корпус. Не стану утверждать, что именно об этих, некогда подчиненных ему армейских частях, говорил Лев, когда упоминал «поход на Москву», однако не было у меня и причин отметать эту версию целиком. Был со Львом откровенен: «Но ты же сам себя подставляешь!!!». На это он среагировал так, как это свойственно именно публичным политикам: «А.С., я абсолютно ничего не боюсь. И если меня арестуют, это только придаст мне политический вес, и он пригодится на перспективу».

С этим я никак не мог согласиться и принялся его убеждать: «Да, Лев, я знаю тебя как смелого и храброго человека. Но в данном случае ты должен думать не о себе, а о тех людях, которых ты поднимешь. Я не сомневаюсь - ты можешь их поднять, вот только последствия твоего шага могут оказаться для них трагическими, а никакого результата не будет».

На эти слова он ничего мне не ответил, но я понял, что он крепко задумался».

Сейчас уже известно, что 8-й общевойсковой гвардейский корпус, которым до ухода в Госдуму командовал Рохлин, был в спешном порядке расформирован. Часть офицеров уволена, а часть разбросана по дальним военным гарнизонам. Но те, кто работал в это время с генералом в ДПА, считают, что Лев Яковлевич как талантливый военачальник не мог планировать «поход на Москву» частей собственного корпуса.

Во-первых, Волгоград по понятным причинам был в зоне особого внимания военной контрразведки, и любые замыслы личного состава тотчас бы стали известны в штабе округа и в Кремле. Поэтому воинское соединение было расформировано «на всякий случай», допросы же «неблагонадежных» ни к чему не привели. Следствие со временем было прекращено.

А во-вторых, гнать личный состав и боевую технику через полстраны в столицу - это сумасшествие. Ни своим ходом, ни по железной дороге сделать это невозможно. Рохлин был прекрасным тактиком и стратегом, что само по себе отвергает участие 8-го общевойскового корпуса в планируемом генералом политическом противостоянии.

Тем не менее у страха глаза велики. Кремль предчувствовал, что опасность исходит именно от Рохлина. И потому, судя по многим «утечкам», предпринимал решительные меры. Вплоть до самых крайних. Вот, что пишет об этом Михаил Полторанин в упомянутой ранее книге:

«.Не могу ручаться за достоверность фактов: за что, как говорится, купил, за то и продаю. Но утаивать последний разговор с генералом не имею морального права. Пусть он даже воспринимается как предположение.

Лев Яковлевич сказал, что, по информации его агентов из службы безопасности «семьи», четверка в составе Бориса Ельцина, дочери-имиджмейкера Татьяны Дьяченко, руководителя администрации Валентина Юмашева и зама руководителя Александра Волошина обсуждали варианты устранения лидера ДПА. Любые решения -автокатастрофа или пуля снайпера в людном месте - посчитали неприемлемым, опасным для власти. Нужно организовать хитрую бытовую загогулину, чтоб была с «изюминкой».

Кому поручить?

Рассматривали кандидатуру зама руководителя администрации Евгения Савостьянова. В свое время он был начальником управления КГБ по Москве и Московской области. Вертели так и эдак - отклонили. Психологически не готов. Набрался правозащитного мусора, работая с Андреем Дмитриевичем Сахаровым и Гавриилом Поповым, а в КГБ его занесло случайным порывом ветра. Демократ и чистоплюй.

Татьяна Дьяченко с Юмашевым сказали Ельцину, что есть подходящий человек с хорошей выучкой - Тихий. Таким псевдонимом (Рохлин до разговора со мной не вычислил его) они нарекли другого кремлевского чиновника. «У него холодные глаза и холодный рассудок». Работайте, сказал им Ельцин, сделает - рассчитаемся. Если надо, пусть подключит грушников.

- Я не остановлюсь, успеть бы, - сказал генерал. На том мы с ним и расстались».

Из воспоминаний Виктора Ивановича Илюхина:

- Накануне, 2 июля, вечером, у меня в кабинете мы обсуждали тактику действий по блокированию Москвы силами оппозиции. Разложили карту, перебирали магистрали, которые надо перекрыть, чтобы в город не пропустить полицейские силы, остающиеся на стороне президента. Рохлин настаивал, что блок-посты следует выставлять на магистралях, ведущих к местам дислокации частей МВД. Получалось, четыре, максимум шесть шоссейных дорог. Я был этим не удовлетворен и доказывал, что силы сторон окажутся неравны, наши посты в худшем случае сметут и будут жертвы. В лучшем -просто обойдут параллельными путями, так хоть люди не погибнут. Ничего не решив, запланировали встретиться опять у меня в кабинете завтра пораньше, часов в 8 утра, чтобы до пленарного заседания успеть продолжить обсуждение. Я поехал домой. Рохлин -на дачу к застолью в честь дня рождения сына.

Утром вместе с несколькими близкими товарищами уже собрались в кабинете, когда прозвенел телефон на моем рабочем столе. Сообщили страшное - Лев Яковлевич застрелен на даче. Там уже работает следственная бригада прокуратуры. Тамара Рохлина задержана и подозревается в убийстве мужа. Я вместе с руководителем аппарата комитета Евгением Чугановым срочно выехал туда.

Что там увидел? Сломленную горем супругу, мертвого друга, бывших коллег по прокуратуре, заранее определивших виновника и «бытовую версию». Два отверстия от пули - один в висок спящего на втором этаже, другой на первом этаже под потолок.

Гильза валялась на полу, и по ней ходили, не стремясь для экспертизы зафиксировать, где она лежит.

Разрешили переговорить с Рохлиной. Я спросил, как же так, Тамара Павловна, что случилось? В ответ - все не очень внятно. Понятно, стресс.

Подумалось тогда, кто следующий? Но эту подленькую мысль пришлось отогнать сразу. Если все время об этом думать, можно руки опустить. А ведь столько начали дел! Импичмент президенту, идет уже сбор подписей. Движение в поддержку армии на подъеме и готовится к выступлению. По стране поднята огромная волна протеста, если не мы сейчас, все равно народ заставит Ельцина уйти. Совместное расследование ряда очень важных преступлений режима, их надо завершить и передать в правоохранительные органы. Вот только ответственны ли сегодня они? Скуратовых, Катышевых в прокуратуре раз, два и обчелся. Это честные и порядочные люди. За других не ручаюсь.

Из книги-дневника «Записки красного профессора» Бориса Сергеевича Хорева, сподвижника Льва Рохлина, крупнейшего ученого, доктора географических наук, почетного профессора МГУ им. М.В. Ломоносова, сопредседателя Общества «Российские ученые социалистической ориентации»:

«4.07. Вчерашний день отбросил страну далеко назад: ночью, в 4 утра, убит Рохлин. Будто бы выстрелила жена (Тамара), мол, в пьяном виде, нервнобольная. Не верю.

В 8.30 я был в кабинете Илюхина на заседании штаба протестных действий. Примерно в 9 часов поступило сообщение. Весь день провел в Думе. Вечером штаб принял специальное заявление.

Было сумбурное заседание ДПА.

. Сегодня весь день идет дождь, даже природа оплакивает Льва. Такого удара - на взлете - мы не ожидали. Значит, нам не везет.

Очень, до боли жалко Льва. Другого такого не найти. Это - раз в столетие. Не все это понимают.

.Итак, вчера была поистине черная пятница - 3 июля 1998 года. Лично у меня рухнули все надежды на победу при жизни. И хотя верю в «классику» рабочего движения.

Илюхинский штаб только-только развернулся - числа с 22/VI, а «устаканился» с 29/VI (приняты заявление штаба и утверждена структура), и тут, бац, гибель Рохлина!

8.07. Вчера, 7/VII, хоронили Рохлина. К траурному катафалку в Доме офицеров Московского военного округа в Лефортове люди шли 4,5 часа! Даже газеты написали: десять тысяч, а по мне так все сто.

Вспоминает Игорь Михайлович Братищев, депутат Госдумы 1-го и 2-го созывов, доктор экономических наук, профессор, академик PATH, член исполкома ДПА

- Убийство Рохлина - это потеря всего левопатриотического движения. Это был выдающийся, харизматичный, волевой, решительный и втоже время обаятельный и сердечный человек. Испытал в жизни много, на войне был успешен, но потерял здоровье. Делал шунтирование сердца, на нервной почве не заживали раны, часто ездил в госпиталь на перевязки. Чутко реагировал на изменение политической обстановки. Когда понял, что Ельцин ведет Россию и армию в тупик, отсиживаться на депутатской должности не стал, начал угрожать президенту и создавать Движение в поддержку армии. Попросил меня принять в этом участие. Моя задача заключалась в укреплении контактов ДПА с депутатами Госдумы и членами Совета Федерации, с губернаторами. Его цели разделяли многие и негласно помогали, чем могли.

Хоронила Рохлина вся Россия. Народу было очень много. Ни Дом офицеров МВО, ни Троекуровское кладбище столько людей, пришедших проститься, не видели, это точно. Офицеры и генералы в форме, без фуражек шли за гробом, стояли молча, сжимая кулаки, а дождь смывал предательские слезы. Обстановка была тяжелой, душераздирающей. Мы потеряли самого близкого друга.

На следующий день, 8 июля, собрали III Чрезвычайный съезд ДПА. Еще перед похоронами нашли возможность с Исполкомом собраться, ходили совещаться с Геннадием Андреевичем Зюгановым, определялись с будущим руководителем Движения. Выбор был большой. Готовы и хотели возглавить организацию бывший министр обороны Игорь Родионов, бывший командующий ВДВ и заместитель министра обороны Владислав Ачалов, генерал-полковник и депутат Альберт Макашов. Рвался перехватить руководство еще один известный всем нам молодой провокатор с криминальным прошлым, суть которого Рохлин знал, но от себя не гнал (зачем, пришлют нового, которого мы не знаем, говорил генерал). Но посовещавшись в малом кругу, приняли единогласное решение -избрать Илюхина. Такое настроение было и у большинства членов Исполкома ДПА, экстренно приехавших делегатов съезда.

Съезд вел я, шел он в закрытом режиме - журналисты толпились на улице. Выступающих было много, говорили горячо, Виктора Илюхина избрали почти единогласно - голосованием против него выдали себя провокаторы и «засланные казачки». Илюхин объективно был вторым лидером ДПА, возглавлял штаб протестных действий, замыкал на себя не только армейских товарищей Рохлина, но и спецслужбы.

Тут же решили начатое генералом дело продолжить, от уставных целей и задач не отклоняться.

Рохлин готовил массовые выступления. Со многими трудовыми коллективами контакты остались, а с военным руководством, которые замыкались непосредственно на Льва Яковлевича, были утрачены. Выходить без поддержки армии против вооруженных до зубов омоновцев и войск МВД было самоубийственно - только людей подставить. Пока проводили ревизию наличных сил, революционная волна пошла на спад.

Мы потеряли не только Рохлина, но и момент, когда народ был готов выступить по призыву генерала.

И все же Движению повезло, что знамя из рук Рохлина подхватил именно Виктор Иванович. Он мыслил трезво, когда надо - действовал стремительно, если позволяла обстановка - вел организационную и просветительскую работу масс, был непримирим к антинародному режиму, давал ему принципиальные оценки. Вот и на следующий день после избрания Илюхина председателем ДПА вышло его обращение к гражданам России «Мы готовы к борьбе и победе». Он писал: «Мы потеряли Л.Я. Рохлина. Нам предстоит продолжить борьбу за возрождение армии, оборонной мощи великой державы, достоинство человека. Вот почему первоочередной задачей Движения становится политическая борьба за удаление от власти Ельцина и его окружение. Пришло время борьбы. Будем мужественны и сильны. Победа будет за нами!».

И в этот же день, 9 июля 1998 года, он направил Открытое письмо президенту России Б.Н. Ельцину. «Вы и ваше правительство не способны вывести Россию из исторического тупика, в котором она оказалась вследствие компрадорской реформаторской деятельности и прямого предательства ее исторических традиций. В народе не осталось и капли доверия к вашему курсу, поставившему страну на грань общенациональной катастрофы. Настал час, когда надо предстать перед лицом Истины, признать трагедию случившегося и во имя возможного и неизбежного спасения России отречься от власти. На небе Бог, на земле Россия! Помните об этом».

Что же в ответ? «Не уйду, я никуда не уйду! Не отрекусь!». Эти слова Ельцин повторил несколько раз и в разное время. Президент думал, что с убийством Рохлина народ успокоится и разойдется по домам. Но на место генерала пришел прокурор, который не военной атакой, а методичной повседневной работой будоражил умы граждан и обнажал перед обществом преступную сущность правящего режима.

Вспоминает Юрий Иванович Панкратов, генерал-лейтенант в отставке, руководитель Московской организации ДПА, член Исполкома Движения

- После иезуитского убийства генерала Льва Рохлина и избрания Виктора Илюхина лидером Движения в поддержку армии ДПА активно участвовало не только в протестных действиях, но и вместе с фракцией Госдумы КПРФ готовило процесс по подготовке отрешения Ельцина от должности президента. Известно, что «запустить процесс» не дали 17 голосов и «оппозиционная» фракция Жириновского. Несмотря на то, что «царь Борис» остался еще на какое-то время в Кремле, его политическая карьера была разрушена окончательно. И в этом Рохлин, Илюхин, коммунисты страны и простой народ сыграли главную роль.

Когда на смену Ельцину пришел его преемник, мы продолжили свою деятельность, несколько подкорректировав формы и методы борьбы против разрушения Вооруженных Сил и экономики России. Движение расширяло свое влияние. Мы укрепляли связи с дружественными организациями, отрабатывали тактику и стратегию совместных действий. Илюхин выезжал проводить семинары с активом ДПА, на встречи с военнослужащими в Нижний Новгород, Оренбург, Тамбов, Астрахань, Волгоград, Ижевск, Козельск, побывал в Таманской и Кантемировской дивизиях, в воинских частях Тульского, Рязанского гарнизонов, в Подмосковье и Санкт-Петербурге.

Большим и важным для нас делом стала установка памятника Льву Рохлину.

Обратились к известному скульптору - патриоту и общественному деятелю Вячеславу Клыкову. Вместе утверждали композицию, подбирали наиболее выразительный материал.

Виктор Иванович Илюхин лично искал источники финансирования, помогали нам и простые граждане, присылали деньги военные, ветераны, пенсионеры. Спустя год после смерти генерала памятник был открыт.

Исполком еще в 2000 году создал Координационный совет военно-патриотических организаций, куда вошли руководители ДПА, Всероссийского офицерского собрания, Союза советских офицеров, Союза офицеров, Советов ветеранов большинства видов Вооруженных Сил СССР, ряда Центральных и Главных Управлений МО СССР, представители ветеранских организаций Погранвойск СССР. Виктор Иванович Илюхин передал руководство Центральным штабом протестных действий Компартии России, с которым мы активно все последующие годы сотрудничали. Совместными усилиями нам удалось сорвать проведение натовских учений «Торгау-2006» в Нижегородской области. Были проведены Марш бесквартирных офицеров, массовые «походы» на Останкино, которые заставили ряд телеканалов предоставлять эфирное время для выступления лидеров оппозиции. И то, что на экранах телевизоров граждане слышат мнения Геннадия Зюганова, лидеров и депутатов КПРФ, - в этом тоже есть немалая заслуга ДПА и лично Виктора Илюхина.

По инициативе лидера Движения в поддержку армии был организован и проведен Общероссийский сбор офицеров-патриотов Отечества. Это представительный форум, на котором присутствовали ветераны и действующие военнослужащие из 60 регионов страны. Участники сбора выразили недоверие Верховному Главнокомандующему Вооруженными Силами России президенту В. Путину, потребовали привлечь к уголовной ответственности министра обороны за невыполнение законов о социальной защите офицерского состава.

Исполком ДПА последовательно выступает против «реформирования» военного ведомства гражданскими «варягами», уничтожения ими военных училищ и военных академий, перевода военных вузов из Москвы на периферию, распродажи имущества, недвижимости и земель Министерства обороны. Мы жестко выступили против замены министром А. Сердюковым военных должностей на гражданские. Направляли свои протесты президенту Д. Медведеву. Однако курс на разрушение армии и флота, унижение военных и ветеранов, который задал еще Б. Ельцин, остается неизменным. И это заставляет нас «не складывать оружие», а продолжать активно противостоять разрушительной деятельности нынешней власти. Даже после смерти второго председателя Движения в поддержку армии цели и задачи ДПА остаются прежними. Мы хорошо помним наказ Льва Яковлевича Рохлина - «Россия погибнет, если за нее не бороться!».