Свернув в очередной закоулок, я неслась по нему, чувствуя, как ноги начинало жечь от усталости мышечной кислотой. По дороге мне наперерез выскочил патруль инфлуров из двух охранников, которые тут же бросили в меня огненными шарами. Я выставила перед собой ледяной заслон, толком не успев накачать в него влаги для толщины, огненные шары разбились об него, ярко вспыхнув. Мне обожгло руки, я вскрикнула, сморщившись от боли.

Превратив заслон в два ледяных шара, я вырубила врагов точными бросками в голову. Перескочив через отключившихся инфлуров, я устремилась дальше, и увидела впереди выход на проспект.

«Только этого мне не хватало!» — подумала я возмущенно. Захотелось развернуться, но я услышала топот преследователей и их сердитые крики. Выскочив на проспект, я тут же увидела, как с соседней улицы (метрах в двадцати от меня) в управляемом заносе выскользнул черный внедорожник, ослепивший меня светом галогенных фар.

Меня парализовало. Я хотела бежать, но не могла. Свет фар словно физически сковал мое тело, не позволяя пошевелиться даже крохотному мускулу. Хотя ягодицы, признаюсь, мне все равно свело из-за страха. Внедорожник был покрыт гармоничным рисунком из магических символов, отлично выделявшихся на черном кузове. «Это артефакт…» — подумала я испуганно.

Мотор внедорожника взревел непривычно громко. Мощи в двигателе было столько, что когда водитель газовал, корпус машины накреняло. Вру-у-ум, вру-у-у-ум — водитель давил на газ, двигатель угрожающее рычал, у меня спина покрылась огромными мурашками.

Я создала вокруг себя силовую и ледяную сферы, ощетинившись ледяными копьями, ощутила резкое похолодание. Двигаться я не могла из-за остаточного воздействия парализующего света, потому приходилось ждать и надеяться. Я слышала приглушенный рев двигателя, гадала, смогу ли выдержать атаку. Внедорожник, судя по виду, весил больше двух тонн, если не три. Чтобы понять, с какой силой он в меня врубится, необходимо было умножить массу на квадрат предполагаемой скорости, что я и сделала. Результат расчета меня совсем-совсем не порадовал, ноги задрожали от страха.

Двигатель тяжело взревел, внедорожник, провизжав шинами, сорвался с места, устремившись ко мне. За доли секунды до столкновения я зажмурилась, огоньки фар отпечатались у меня на сетчатке глаз, повиснув в темноте. Я услышала грохот, звон бьющегося стекла, скрежет металла, который помялся о силовую и ледяную сферы. Большую часть кинетической энергии столкновения на себя забрали защитные сферы, но и мне досталось, чего хватило за глаза и за уши. Меня швырнуло с места, как пулю, от перегрузки даже потемнело в глазах. Я закувыркалась по проспекту, расшибая руки и ноги. Если бы я не обхватила свое тело телекинезом, то меня точно бы размазало об асфальт, как ничтожную мошку.

Как только меня перестало кувыркать, я немного пришла в себя, и увидела остатки внедорожника, разбросанные по улице. Машина выглядела теперь так, будто столкнулась на полном ходу с огромным грузовиком. Самого водителя видно не было, но о том, что с ним стало в результате аварии, даже думать не хотелось.

Будь осторожен со своим врагом, и не недооценивай его. Особенно если враг — напуганная женщина, владеющая магией.

С трудом поднявшись, я перебарывала стремившийся опорожниться желудок. Тошнотворный ком подкатил к горлу, я не выдержала, проблевавшись. Привкус желудочной кислоты во рту заставлял меня морщиться. Тело было покрыто ссадинами, пульсирующими неприятной болью, но двигаться я могла. Потрепало меня чертовски сильно, силы вышибло из тела почти полностью. Помимо ссадин я чувствовала и серьезные раны, но смотреть на них пока не хотела.

Вдали послышался гул вертолетных лопастей, рев моторов внедорожников, мчавшихся по соседним улицам.

Хотелось свалиться прямо посреди проспекта, уснуть. В глазах темнело. Мне с трудом удавалось контролировать напуганное подсознание, пытавшееся всеми силами сохранить организм в целости и сохранности.

Двигая словно горящими от напряжения ногами, я вошла в первый попавшийся подъезд, и выбралась через него на крышу жилого здания. Дышать было очень трудно. Я устала. Решив немного отдышаться, я закрыла за собой проход, а затем вышла под открытое небо, сев у стены.

Дыхание постепенно пришло в нормальный ритм.

Мне не хотелось глядеть на тело, но это было медицинской необходимостью. Теплые струйки крови текли по правой руке, стекали с кончиков пальцев, что не сулило ничего хорошего. Я сняла с себя джинсовую безрукавку, а затем расстегнула рубашку, оголив торс. Не зря мне не хотелось смотреть. Тело, от которого у мужчин на пляжах шла кругом голова, превратилось в туловище потрепанной боями амазонки. Оно было покрыто потом, грязью, и синяками. Длинная рваная рана на предплечье правой руки безостановочно пропускала кровь. Мне очень повезло, что не зацепило вену.

От кровопотери в глазах начинало мутнеть. Сначала я попыталась зажать сосуды телекинезом, но потом поняла, что это полумера. Постоянно держать зажатие под контролем не получится, потому что телекинез требовал постоянной концентрации. Тогда я решила пойти путем, которым обычно шли герои кинофильмов, попадавшие в такие ситуации. Выбора у меня все равно не было, а жить хотелось очень-очень. Я телекинезом разорвала джинсовую безрукавку, а затем стала вытягивать из нее нитки, соединяя их вместе, формируя нить подходящей толщины. Нити вились в воздухе, словно живые, переплетались, становясь толще.

Мысль о предстоящей операции была пугающей, но я старалась прогонять ее, сосредоточившись на деле. Когда с нитями было покончено, я создала тонкую ледяную иглу с подходящим по толщине ушком, у меня от ее вида мороз прошелся по коже. Продев нить в иглу, я телекинезом поднесла острый кончик к ране, но меня охватила такая сильная дрожь, что всю концентрацию сбило напрочь. Игла упала. Я поняла, что таким образом ничего не получится, придется зашивать руками.

Я тряслась от волнения. Меня охватило ужасом, не отпускали мысли о предстоящей боли.

— Господи, — сдавленно проговорила я, поднеся иглу к ране, уколов кончиком кожу. У меня внутри все похолодело.

Собрав оставшуюся волю в кулак, я вонзила иглу в кожу, тут же приглушенно закричала, стиснув зубы. Боль адская, а от напряжения крови из раны стало выливаться еще больше. Адреналин обострил зрение, сделав его четче, без того ужасная картина операции стала детальнее. Я протягивала нить через рану, и ощущения были такими, будто я резала себя ножом.

Крепко затянув шов, сцепила первый сантиметр раны, принялась за второй. Я зубами отбивала барабанную дробь, хотела отвернуться, чтобы не видеть процедуры, но было нельзя — могла промахнуться. Снова пронзила кожу иглой, снова приглушенно взвыла, слезы покатились по щекам. Протягивая нить через кровоточащую рану, я проклинала все на свете, и мысленно изрыгала проклятия во все возможные адреса.

Сердце билось так, что едва не выламывало ребра, а кровь стучала в висках из-за подскочившего давления. Поврежденная рука начинала неметь. «Нет!» — пронеслось у меня в голове. На втором шве я сдалась, и бросила иглу, решив, что лучше умру, чем буду терпеть такую боль. Мне хотелось выть, хотелось рыдать во весь голос, но я боялась, что попадусь патрулю черных. Я тихо заплакала, глотая горячий воздух.

Кровь покидала тело. Разных я ожидала предсмертных мыслей, но возникшее воспоминание совсем удивило меня. Кресло сновидений в артефактории чем-то напоминало кресло в кабинете дантиста, которых я не любила до дрожи. Однажды мне удаляли зуб, я вспомнила, как врач прыснул мне на десну спреем, чем-то напоминавшим лед. Десна занемела, ее словно заморозило, я совсем не почувствовал боли.

Только сейчас до меня дошло, что можно было использовать лед, как обезболивающее. «Я же маг, мать его, льда! Черт! Какая же я дура!» — подумала я с укором. Я сосредоточилась на нервных окончаниях в ране, заморозила их, полностью избавившись от болевых ощущений. Был соблазн заморозить рану, но если я вдруг остановлю кровотечение таким способом — мог развиться некроз. Это верная ампутация.

Вхождение иглы и прохождение нити через кожу ощущалось как легкое неприятное давление, но вполне сносное. За несколько минут мне удалось доделать дело до конца. Я перегрызла нить, и полностью закрыла рану, позволив организму ускорить процесс регенерации.

Кровь еще немного сочилась.

Я порвала остатки джинсовой безрукавки, а затем крепко перевязала предплечье выше раны, остановив кровотечение. Пока хотя бы так, а потом обращусь в больницу. Надо было продержаться еще немножко. Я доберусь до «Маркетплейса», поговорю с Сашей, предотвращу беду, а потом делайте со мной что хотите.

Я прерывисто выдохнула, застегнула рубашку, отвернувшись от раны. Видеть ее не могла. Взглянув в сторону, я увидела вдали освещаемые прожекторами купола Троицкого собора, недалеко от которого и находился «Маркетплейс».

Очень хотелось спать, но было нельзя — с таким количеством крови в организме был риск совсем не проснуться. Я продолжила путь по крышам. Перемещаться было намного проще. Преследователи уже давно искали меня в других частях района, потому перемещаться по крышам можно было без особой спешки. Вскоре я добралась до конца массива жилых домов, и оказалась перед краем крыши.

Идти к «Маркетплейсу» по улицам у меня не было никакого желания. Оцепенев, я не знала, что делать. Расстояние до соседней крыши было приличное, а высота немаленькая. Единственное, что пришло мне в голову — усиление прыжка телекинезом. Других вариантов не было. А вот получится ли — уже было вопросом. Я потеряла много крови, чувствовала слабость, а это значило, что и «проводимость» моего организма для инфлунта тоже ослабла.

Ну, решила я, была не была. Что еще оставалось делать? Разбежавшись, сиганула с края крыши. Пролетев метра полтора, я тут же толкнула себя телекинезом, продлевая ход.

Приближаясь к соседнему краю крыши, я стала терять высоту. У меня неожиданно закончились силы, дико заболела голова, и было очень тяжело держать себя в полете. Я резко и с криком устремилась к земле. Меня охватило ощущение свободного полета, а сердце испуганно заколотилось, перекачивая наполненную адреналином кровь.

Чудом я успела зацепиться за первый попавшийся подоконник, и подцепила себя телекинезом, чтобы не сорваться. Малые телепатические усилия прикладывать удавалось, я даже чувствовала, как восстанавливались силы. После прекращения полета их приток стал превосходить отток.

В окне, под которым я висела, неожиданно вспыхнул свет.

Штора зашевелилась, и ее отдернули. Ох, каким же сильным было мое удивление, когда я увидела в окне Олю. Она взглянула на меня расширенными от удивления глазами, сделавшись будто каменная, и не могла даже слова выдавить. Мне было понятно ее удивление, однако смутило даже не присутствие Оли, а то, что рядом с ней определенно находился черный инфлур.

Рядом с ней встал Миша, хмуро на меня взглянувший. Мы с ним виделись пару раз, когда ходили с Сашей на перекрестные свидания. Свет падал на его строгий нос, и отдавал в зеленых глазах легким блеском. Как только он приблизился к Оле, мне стало еще тревожнее. Посмотрев на меня суровым взглядом несколько секунд, Миша скрылся из вида, достав телефон.

Оля оглянулась, нервно открыла окно, глядя на меня ошарашенным взглядом.

— Ты как… — начала она, даже не понимая, что сказать. — Что за фигня вообще!

— Беги от него, — я покачала головой. — Уходи!

— Почему? — скептически нахмурилась Оля. — И как… Да как ты сюда попала?

— Послушай меня! Беги отсюда прочь! Уходи от него, смени адрес, место жительства, и все, что ему известно! Просто беги! — проговорила я напряженно, чувствуя, как кончалось терпение. — Доверься мне!

— Нет уж, — Оля протянула мне руку. — Давай, залезай! Вот как объяснишь все, так я и решу.

— Беги! — прикрикнула я, не выдержав.

Почувствовав, как силы немного восстановились, я занесла себя на крышу, взлетев прямо на глазах у Оли. Сегодня ее внутренний мир однозначно был перевернут с ног на голову. Она была не такой чувствительной, как я, но полет человека без специальных средств не мог не удивить.

Стоило пройти несколько метров, как из-за первого попавшегося угла вышагнул Ян, перегородив мне дорогу. У меня ягодицы свело от неожиданности.

— Привет, — нервно улыбнулась я.

Ян не ответил. Тогда я развернулась, попыталась уйти, но и тут мне преградили путь ребята из СОГа. Почувствовав себя загнанной в угол мышкой, я отчаянно стиснула зубы. Драться я не могла, бежать не могла. Оставалось надеяться, что Анжеле удастся добраться до «Маркетплейса».

— Не волнуйся, — недовольным тоном проговорил Ян. — Твоя подруга уже схвачена, и едет в изолятор. На полгода заключения вы дел наделали, и на три строгих выговора.

«Блефует», — решила я про себя. Обломались бы они Анжелу арестовать. Она бы разнесла полгорода, заодно похоронив преследователей в руинах. Хотя, кто знал. Может, они действительно ее поймали.

— Ян, ты не понимаешь, что если мы не успеем, то… — попыталась я оправдаться.

— Извини, но у меня приказ, — равнодушно перебил Ян, сняв с пояса наручники. — Тебе грозит трибунал за побег и неподчинение. Давай руки…

— Нет! — я пыталась сопротивляться, но СОГовцы схватили меня, обездвижив запястья. Ян накинул наручники мне на руки, защелкнул, они покрылись магическими символами. — Теперь идем в отдел…

Вдали послышался вертолетный гул, заставивший Яна и СОГовцев прислушаться. Меня, честно сказать, он тоже напряг. Совсем скоро мы увидели военные вертолеты, рассекавшие воздух мощными несущими лопастями. Турбины вертолетных двигателей свистели на всю округу, заставляя жильцов просыпаться, зажигать свет в домах. Вертолеты пронеслись у нас над головами, а затем круто развернулись, став кружить над нами и удерживаться в удобном для наземного обстрела положении.

— Не поняла, — вслух удивилась я. — Люди?

— Нет, — покачал головой Ян. — Не люди.

Как только вертушки покрылись магическими символами, то все сразу стало понятно. Вертолеты разгоняли лопастями воздух, и он обдувал нас мощными потоками, заставляя щуриться. Под крыльями вертолетов висели многозарядные ракетные пусковые установки, угрожающе зиявшие многочисленными отверстиями. Вдруг глаза резануло резко вспыхнувшими бортовыми прожекторами.

Ракеты с гулом вылетели из пусковых установок одна за другой, и устремились к зданию, реактивными струями расчерчивая дымные полосы. Ян еле-еле успел подцепить всех мощным ветром, как попало бросить на соседнюю крышу.

Выпущенные ракеты рванули, врезавшись в здание, и от него стали откалываться огромные куски стен, отрываемые ударной волной. Взрывами вышибло окна в соседних зданиях, а по всей улице взвыли автомобильные сигнализации. В воздух моментально поднялась плотная пелена пыли, в которой тускло светили лучи вертолетных прожекторов.

Вскоре послышались крики раненых и уцелевших. Люди испуганно выбегали на улицы, бежали прочь, спасая свои жизни. Я вытерла со лба холодный пот, осмотрелась. В ушах стоял безумный звон, перед глазами слегка двоилось. Среди СОГовцев было несколько убитых и раненых. Один сидел, прислонившись к стене спиной, пытался не дать внутренностям выскользнуть из распоротого живота.

— Господи, — он сморщился от боли, тяжело дыша сквозь зубы. — Помогите!

— Иду! — взволнованно отозвалась я. — Иду! Держись!

Я без раздумий поползла к нему, чувствуя, как на глаза наворачивались слезы. Мне очень хотелось спасти его, но я не знала, как это сделать. Вдруг на крыше дома, на другой стороне улицы протрещала автоматная очередь, и веер пуль раскроил голову раненому СОГовцу.

— Нет! — крикнула я.

Воздух заполнился грохотом автоматной дрели. СОГовцы спрятались за уцелевшими надстройками на крыше, и бросали в черных инфлуров стрелы разных стихий. Огненные стрелы, выпущенные СОГовцами, стремительно достигли крыши дома на противоположной стороне улицы. Несколько черных инфлуров испепелились ими моментально, а часть огненных стрел разбилась о поверхность крыши, она загорелась. В ответ черные отстреливались из автоматов. СОГовец спрятался за стену, как только выпустил во врагов огненный шар, но ему тут же раскрыло грудь пулей, пробившей укрытие насквозь. Зачарованные автоматы черных стреляли с такой силой, что никакому кирпичу было не под силу остановить их. В бой вмешались вертушки, которые Ян полностью взял на себя. Пилоты ловко выполняли противоракетные маневры, уходя от атак Яна, и попутно обстреливали все, что двигалось.

Гремели ракетные взрывы и автоматные выстрелы. Я задыхалась, вдыхая бетонную пыль. Вертолеты кружили над нами, обстреливали противотанковыми пушками. Рядом со мной возникали толстые пулевые отверстия, от которых в разные стороны разлетались куски крыши, хлеставшие меня по лицу.

Ян вместе с СОГом сфокусировали совместные усилия, и им удалось погрузить в нейтрализацию целый район, все поверхности в котором моментально посерели. Схватка между отрядом черных и СОГом завязалась жесткая, потому про меня как бы забыли. Я подползла к убитому СОГовцу, которого хотела спасти. Он был забрызган кровью, а вид его вызывал во мне чувство тошноты. Я оттянула полу его куртки, увидев ключи от наручников, но не успела их забрать.

Вертолет выпустил ракету, рванувшую совсем недалеко, меня снесло с крыши ударной волной. Мир перед глазами резко рвануло в сторону, и я с криками полетела вниз, рухнув на проспект. Тело вспыхнуло болью, перед глазами поплыли жирные красные пятна, я потеряла сознание.

* * *

— Второй! Говорит первый! — Оживилась автомобильная радиостанция. Ее услышал командир отряда черных инфлуров, сидевший в салоне внедорожника. — Требуется ваша помощь в квадрате 15В!

— Понял, первый. Выдвигаюсь, — командир высунулся из салона, и скомандовал: — по машинам!

Черные инфлуры расселись по внедорожникам. Двигатели синхронно взревели, и машины колонной выдвинулись к месту боестолкновения. Колонну сопровождало два боевых вертолета.

Пилот под номером Первый коротко взглянул на проспект, и, к своему удивлению, обнаружил, что девушка встала.

Маша стояла, слегка покачиваясь. Глаза ее были плотно закрыты. Она стиснула зубы, и с легкостью разорвала наручники одной только физической силой, затем застыв на месте, будто чего-то ожидая. Ее освещал свет пылавших вокруг зданий, вид у девушки был более чем зловещий. Казалось, что встала не она. Ее будто подняла загадочная предохранительная система организма, включавшаяся, когда хозяин терял сознание.

Два боевых вертолета кружили над Машей, завывая турбинами, и со свистом рассекая воздух лопастями. Маша тонула в свете вертолетных прожекторов. Пилоты держали девушку в центре своеобразной целевой воронки, на краю которой было удобно выполнять маневры уклонения. Метрах в сорока от Маши резко тормознуло четыре тяжелых внедорожника, вставших поперек дороги. Оттуда высыпали черные инфлуры с автоматами, затем заняв позиции за автомобилями. У автоматчиков за спинами висели крупные закрытые бочки, от которых к автоматам тянулась лента боепитания.

— Огонь! — раздался в динамиках раций голос командира.

Автоматы инфлуров покрылись светящимися магическими символами, наделившими оружие свойствами, противоречащими законам физики. Инфлуры прицелились в Машу, зажав спуски, автоматы застрекотали, с огромной скоростью выплевывая боеприпас. Скорострельность и мощность поражали воображение. Автоматы черных инфлуров выдавали по пять тысяч выстрелов в минуту (а такой темп стрельбы далеко у каждого пулемета), при этом со всем не имея отдачи, пули отправляясь в цель с такой скоростью, с которой обычно отправляется патрон из тяжелой винтовки пятидесятого калибра. Машу тут же накрыло градом пуль, обрушившимся на нее будто бесконечным потоком. Куски асфальта разлетались в разные стороны, в воздух мигом вздернулась плотная стена пыли, скрывшая за собой девушку.

— Не прекращать огонь! — кричал командир взвода. — Не прекращать огонь! Не останавливаться до полного истощения бочек!

Т-р-р-р-р-р, т-р-р-р-р-р-р, т-р-р-р-р-р-р — стрекотали автоматы в унисон. Автоматчики озарялись вспышками выстрелов, уши закладывало от автоматного грохота, а воздух заполнился резким запахом ружейного пороха. Бойцы вошли в боевой кураж, не испытывая перед целью никакого страха, и искренне уверовав в свою победу.

Окончательно уверенность укрепили вертолеты. Под их крыльями вспыхнули реактивные струи ракет, устремившихся к цели, и оставлявших за собой дымные полосы. Ракеты врезались в землю, хлопнули взрывы, дорогу рядом с Машей моментально охватило напалмовым огнем, жар которого стрелки ощущали даже в сорока метрах от взрыва. Полыхало так сильно, что отпала всякая необходимость освещать дорогу прожекторами. Спустя несколько минут у автоматчиков защелкали затворы. Автоматчики скинули бочки со спин, бросили автоматы, вытянули из-под курток пистолеты, нацелились в огонь.

— Не стрелять! Прекратить огонь! — велел командир.

Треск пламени и гул вертолетных турбин разгоняли ночную тишину. Бойцы испытали надежду, что цель уже устранена. Однако у командира взвода возникло недоброе предчувствие.

— Не расслабляемся! — велел командир. — Готовимся стрелять в любой момент!

— Командир! На три часа!

Опасения командира оправдались. Он направил взгляд в указанном направлении, увидев в огне темный силуэт женщины, державшей огромный, почти с ее рост, тяжелый меч.

— Огонь! Огонь! Огонь! — крикнул командир, почувствовав, как от испуга защемило сердце.

И было чего бояться. На Машу выплеснули несколько сотен килограмм свинца, разогнанного до сверхзвуковой скорости, а затем поджарили самым едким в мире воспламеняющимся веществом, но это не произвело на нее никакого впечатления. Командир прицелился в Машу и нажал на спуск, пистолет дернулся в руках, а перед стволом полыхнула вспышка. Послышались пистолетные выстрелы. В этот раз пули просто остановились перед Машей, как перед Нео в фильме «Матрица», а затем со свистом разлетелись в разные стороны.

Кузова внедорожников покрывались пулевыми отверстиями, нескольких стрелков убило на месте точными попаданиями, но большинству удалось укрыться. Но это спасло их ненадолго. Маша крепко стиснула рукоять меча, мощно взмахнула им, направив к внедорожникам разрушительную ударную волну. Асфальт сдирало ею и разбрасывало во все стороны. Он каменным дождем стучал о металлические кузова. Волна изрешетила внедорожники, они закувыркались по дороге, придавив стрелков.

Металлический грохот эхом разносился по улице, и смешивался со звуками бушевавшего между черными и белыми боя.

Вертолеты выпустили по Маше ракетный шквал, но в этот раз ракеты разлетелись от нее в разные стороны, будто испугавшись. Грохнули многочисленные взрывы, повреждавшие здания. Маша обратила невидимый взор к вертолетам, запустила в них многочисленные силовые веера взмахами меча. Вертолетчики попытались выполнить маневр уклонения, резко дав крен, и попытавшись уйти от атаки, но это не помогло. Крупные силовые веера неожиданно разделились на сотни маленьких, и пронеслись сквозь вертолетную броню как нож через масло. Вертолеты скрылись в ослепительных вспышках взрывов, распались на мелкие кусочки, осыпавшись на землю огненным дождем.

Пострадала вся воздушная техника врага. Не только та, которая атаковала Машу. Вертолеты, обстреливавшие белых инфлуров, так же рухнули на землю, закружившись, и испуская облака дыма.

Это обеспечило белым серьезный перевес, и теперь сражаться с черными было на порядок легче.

* * *

Я очнулась и с удивлением обнаружила себя на разрушенной улице. По ней будто бы пробежала стая разъяренных мутировавших носорогов. Кругом валялись изувеченные до безобразных состояний люди и машины, освещавшиеся огнем пылавших обломков. До слуха доносились крики раненых, вызвавшие ощутимый дискомфорт в груди. Все ещё находясь в состоянии полусна, я решила, что оказалась в самом настоящем аду. Раненые валялись на земле, истекали кровью, корчились от боли. Их стоны вызывали во мне жалость, я не придавала значения тому, что они враги.

Сжав ладонь на шершавой рукояти Моисеева меча, я с удивлением взглянула на него. Он постепенно распадался на десятки ярких огоньков, взмывавших в воздух и растворявшихся в нем. Неужели все эти разрушения учинила я?

Исчезавший меч был покрыт набором строгих узоров, которые тускло светились. Пробуждалась какая-то скрытая часть моей личности, и часть эта пугала меня.

У каждого человека есть потаенные желания, скрытые глубоко в недрах подсознания, и внутренние демоны всеми силами стараются выпустить их на волю. От этих желаний невозможно убежать или спрятаться, и каждый раз, когда они возникают, приходится одергивать себя, пытаясь сохранить убеждение в том, что ты — человек. Но если эти желания рудиментарны и мешают людям, то почему Бог допустил их существование?

Меч исчез. Я сделала шаг, но тут же дрогнула, вспомнив, что серьезно ранена. Однако в теле не ощущалось и малейшего недомогания. Напротив, энергия плескалась через край, я чувствовала себя очень бодро. От физической боли не осталось и следа. Взглянув на предплечье, я с удивлением обнаружила, что рана попросту исчезла вместе со швом. Стало даже немного обидно, что я вынуждена была пережить болезненную операцию, которую проводила своими руками.

Придя в себя, я поняла, что готова двигаться дальше. Полностью игнорируя идущую на крыше схватку, я направилась к "Маркетплейсу", решив, что оказала союзным силам достаточно поддержки. Хотя язык не поворачивался называть их союзными. Какие союзники захотят на полгода упечь тебя за решетку?

В дороге я встретилась с Олей и Мишей.

— Оль, — я с опаской взглянула на Мишу, сжав кулаки. — Я же говорила тебе…

— Знаю я, — резко перебила Оля, нахмурившись. — Извини, но мы не можем тебя пропустить.

Я удивленно вскинула брови, и чуть не обронила челюсть. "Да почему кругом одни враги!?" — возмутилась я.

— В каком смысле? — хмуро спросила я. — Ты что, с черными…

— Эти времена подходят к концу, — в разговор вмешался Миша, и радужки его глаз засветились серым. — Черные… Белые… Ваши беспочвенные труды лишь доставляют людям проблемы. Пока вы вершите свои пафосные суды, невинные люди вынуждены играть в кости с жизнью, и не иметь полного права на счастье. Я скажу тебе так, Маша. Не мешай серым инфлурам, и дай им закончить начатое.

— Какие серые инфлуры? — с удивлением спросила я.

— Тут как с Богом, — ухмыльнулся Миша. — Если ты не видишь, это не значит, что его нет. Но тебе и не могли о нас рассказать. Мы появились совсем недавно. Но даже если бы лидеры черных и белых что-то о нас знали, то тебе никто бы ничего не рассказал.

— Слушай, — я без страха взглянула Мише в глаза. — Мне не интересны ваши цветные разборки. Черные, белые, серые… Да хоть фиолетовые! Просто дай мне пройти. Вы не понимаете, что будет, если я не доберусь до пункта назначения.

— О-о-о, — Миша посмотрел на меня искоса. — Мы, как раз, знаем, что будет. Именно по этой причине мы тебя не пустим.

— Ну хорошо, — сердито сказала я, исчерпав запас терпения. — Тогда я пройду через вас силой.

— Ты? — усмехнулась Оля. — Ты даже мухи не обидишь, я слишком хорошо…

Олю сшибло на полуслове ударом ледяного булыжника, который я запустила, пока она распиналась. Если она говорила такие вещи, то значит, перестала быть моей подругой. Оля вскочила, и разъяренно крикнула, попытавшись хлестнуть меня огненным кнутом. Кнут отсек крыши нескольким машинам, снес пару фонарных столбов, а затем настиг меня.

Я отскочила в сторону, вспотев из-за жара пламени, и тут же создала пару ледяных копий, нацелившись ими в Олю. В голове сформировалось крепкое понимание, что таким оружием бить получится только на поражение, потому у меня не вышло запустить копья. Почувствовав мои сомнения, Оля ухмыльнулась.

Пока я уклонялась от кнута, Миша выскочил с фланга, и швырнул меня мощной гравитационной волной, исказившей пространство. Я влупилась в стену, у меня перед глазами полыхнула яркая вспышка. Звон в ушах стоял неимоверный. Сердце колотилось как у напуганного кролика, а кровь стучала в висках из-за подскочившего пульса.

Не успела я встать, как Оля тут же хлестнула меня огненным кнутом, оставив длинный ожог на груди. Я вскрикнула от боли, поняв, что меня никто не станет жалеть, дала себе волю.

— Ну держитесь, — прорычала я, широко раздвинула руки, пропитавшись инфлунтом.

Из всех окон на улицах, разбив в дребезги стекла, вылетели сотни ледяных игл приличной толщины. Они роем рванули к Оле с Мишей, и тем едва удавалось уклониться, избегая попаданий. Иглы расшибали асфальт, вздергивали фонтанчики бетонной крошки, поднимали облака пыли, затягивавшие улицу. Но на этом я не остановилась. Я скрылась в пыли, став вести охоту на врагов. Бегая вокруг них, с разных сторон забрасывая их ледяными стрелами и копьями, я повергла врагов в замешательство.

Их растерянность пошла мне на руку, позволила нанести им пару серьезных ранений. Гарпун пронзил Мише голень, окрасившись кровью, и Миша взвыл, рухнув на колено. Тогда Оля яростно закричала, стала бросать во все стороны огненные снаряды. Они пролетали рядом, пламя обжигало мне кожу.

Ограниченная видимость отменно сыграла свою роль. Оля сильно выдавала свою позицию огненными вспышками, а вот меня засечь было довольно трудно.

Решив оставить противников в живых, я заморозила воздух рядом с ними, и они моментально покрылись коркой льда, лишившись возможности двигаться.

— Думаешь, с сопляками связалась? — голос Миши раздался у меня в голове. Он был демоническим, и пугающим. — Ты даже не знаешь, чему пытаешься препятствовать, и не соображаешь, на что мы готовы ради этого пойти. Мы не боимся смерти! — яростно крикнул Миша. — Смерть — это пробуждение!

Последняя фраза заставила волосы на голове встать дыбом. Я однажды услышала ее, когда мы ссорились с Сашей. Она прозвучала так знакомо, что мне стало дурно. Лед вдруг покрылся сетью трещин, а затем рассыпался на тысячи осколков. Миша злобно взглянул на меня, душа ушла в пятки.

Они с Олей преобразились на глазах. Их тела стали изменяться. Кости с хрустом расширялись, мышцы раздувало, кожу разорвало сотнями крохотных щупалец. Щупальца Оли и Миши стали слепливаться друг с другом, срастаясь. Они слились воедино, образовав из мутировавших тел отвратительного червя. Тело его покрывали пластины природной брони, а челюсти были усыпаны сотнями острейших клыков.

Червь воткнулся в землю, и за несколько секунд погрузился в нее, скрывшись из вида.

Повисла давящая тишина. Стопами я чувствовала подземную вибрацию, но по ней всё равно невозможно было предугадать, откуда появится тварь. Нервно оглядываясь по сторонам, я создала несколько ледяных копий, и направила их в разные стороны.

Червь не заставил себя ждать. Асфальт недалеко от меня вспучился, и монстр выскочил из-под земли, кинувшись на меня с огромной скоростью. Я бросила ледяное копье, разбившееся о прочную пластину панциря. Я еле успела подхватить себя телекинезом и отскочить.

Червь недовольно прорычал, зарылся под землю. Битва затянулась. Попытки заморозить тварь не приводили к вменяемому результату, потому что монстр расшибал лед одной лишь силой мышц. Я метала ледяные копья, бросала тяжелые ледяные камни, и даже пыталась сдержать натиск мощными морозными вихрями, но это ни к чему не приводило. Червь без устали атаковал, вынуждая меня защищаться, и иногда ему удавалось зацепить меня хвостом. Меня отшвыривало несколько раз, я прошибала собой здания, прикрываясь силовой сферой.

Грохнувшись в зале незнакомой квартиры, я сначала хотела покинуть ее, но потом застыла, прислушавшись. Пол вибрировал. Я обрадовалась, поняв, что чудовище попросту не могло пробить бетонный фундамент, заложенный под зданием. Это хоть немного увеличило мои шансы на победу. Теперь я могла ожидать лишь надземных атак.

Радоваться было рано. В окошко я увидела, как монстр вылез из-под земли, а затем прошиб стену, проникнув в дом, в котором я спряталась. Притихнув, я стала внимательно слушать. Монстр ползал по дому, громко рыча, пытаясь отыскать меня. К счастью, квартира в которой я была располагалась на первом этаже, что позволило мне быстро оказаться на улице.

Я выпрыгнула на улицу через окно, тут же обратив внимание на многочисленные осколки стекол, валявшиеся на земле еще с вызова мной ледяных игл. Через несколько секунд меня посетила одна идея, и я подумала, что реализовав ее можно победить чудовище. Используя телекинез, я стала разбивать осколки, превращая их в стекольную пыль.

Червь почувствовал меня, зарычал, помчался ко мне, разнося квартиры на пути.

Когда он выскочил из дома, и бросился на меня, я тут же вздернула в воздух стекольное облако, поглотившее червя целиком. Почуяв неладное, он стал метаться из стороны в сторону, пытаясь покинуть ловушку, но было уже поздно. Капкан захлопнулся, открывать его я не собиралась.

Облако стало сжиматься, и молекулы стекла с легкостью проникали под панцирь, пронзая и заполняя червя изнутри. Как только последний хвостик облака затянулся под броню твари, я тут же превратила стекольную пыль в полноценные осколки прямо внутри монстра, рывком разбросала их во все стороны. Чудище протяжно взвыло, закувыркалось по дороге, заверещало от боли, чувствуя, как разрываются внутренности. Никто бы не выдержал такой атаки. Осколками мне удалось поразить жизненно важные органы чудовища, что убило его за считанные секунды, позволило одержать нелегкую победу.

— Сами виноваты, — сказала я, взглянув на убитого монстра. — Я не хотела убивать вас.

Было хорошо, что Оля с Мишей обратились чудовищами. Не уверена, что смогла бы убить их, останься они в человеческом облике. Незнакомого враждебного человека я, быть может, убила бы, но с давней подругой возникли бы проблемы.

Чувствуя возросший в результате победы энтузиазм, я отправилась дальше.

Дорога была спокойной. Когда я увидела первые лучи рассвета, окаймившие горизонт, пришлось поторопиться. Я очень боялась, что уже опоздала. Будет там Саша, или не будет? Смогу ли я предотвратить катастрофу? Оставалось вопросом. Надежды становилось всё меньше, а паника усиливалась, начиная портить и без того дурное настроение.

К моему удивлению в "Маркетплейсе" горел свет. За столиками сидели посетители, к которым подходили официанты с блюдами на подносах. Подойдя ближе, я увидела на табличке круглосуточный режим работы. Черт, и как меня угораздило забыть? Взглянув на себя, я увидела, что рубашка моя была прожжена, и через дыру было видно обожженную грудь, спрятанную в лифчик. Джинсы были изодраны, покрыты брызгами крови и грязью. Рубашка выглядела не лучше, превратившись в нечто, напоминавшее половую тряпку. Еще от меня пахло потом и порохом, что точно не прибавляло очарования.

На секунду стало стыдно, но потом я забила на свой внешний вид. Я смело вошла внутрь, звякнувший над дверью колокольчик привлек ко мне взгляды гостей.

— Извините, — ко мне подошел смущенный официант. — Но в таком виде сюда нельзя.

— Меня, по-твоему, это волнует? — огрызнулась я. — Ты не представляешь, через что я прошла ради того, чтобы сюда добраться, — я сгребла воротник официанта, и дерзко заглянула ему в глаза, — так что не путайся под ногами. Понял?

— Понял, — медленно кивнул официант, оцепенев. — Проходите, пожалуйста.

— Молодец.

Когда я шла через зал, посетители кафе провожали меня недоуменными взглядами. Некоторые тут же встали, и ушли, а некоторые остались на местах, стараясь делать вид, что не видели меня.

Сашу находился ровно в том месте, на котором его показал осколок в Отражении. Он задумчиво сидел за столиком, рядом с ним стоял календарь с отмеченным двадцать седьмым числом. От вида возлюбленного у меня сердце защемило.

— Саша, — тихо сказала я, не веря своим глазам.

Он встал, и глядел на меня равнодушным взглядом. Я бросилась ему на шею, крепко обняв, но он не отреагировал на объятия. Сначала я обиделась на это, но потом поняла, что его равнодушие вполне оправданно, обида прошла. Мне вдруг стало страшно, что он меня разлюбил.

— Куда ты пропал? — сдавленно проговорила я, уткнувшись ему в грудь. — Я тебя так долго искала, Саша… Где ты был?

— Делал важные дела, — хладнокровно ответил Саша, а затем отстранился от меня, пригласив сесть.

Видимо, его чувства совсем остыли. У меня от тоски слезы на глаза навернулись, но я держала себя в руках, не став показывать эмоции. Сев напротив Саши, я сложила руки на столе.

— Ты убила Олю с Мишей? Или белые? — в лоб спросил Саша.

— Я. Они атаковали меня. Выбора не было.

— Ясно. Миша позвонил и предупредил меня, что ты идешь. Сначала я хотел уйти, но решил подождать.

— Сашенька, я… — начала я, и горло схватило спазмом, задержавшим слова. — Прости меня, пожалуйста. Я не знала, что происходит, я не могла понять тебя… Просто не могла. Ты же понимаешь?

— Я пытался тебе сказать, — Саша поднял на меня безразличный взгляд. — Но ты вышвырнула меня на улицу, как ненужную вещь.

— Но я не… — у меня в груди защемило от чувства вины.

— Это уже неважно, — перебил Саша, сделав останавливающий жест ладонью. — Даже наоборот. Разлука пошла на пользу моему проекту.

— В каком смысле? — не поняла я.

— Разлука с тобой развязала мне руки. Я больше могу не оборачиваться на препятствия, родственников, и тебя. Меня больше ничто не сдерживает, — пояснил Саша.

— Чем ты занимаешься? — удивленно спросила я, ощутив себя сброшенной со спины обузой.

— Все так же, Маша, хочу спасти человечество, только другим способом, — Саша сцепил пальцы в замок. — Понимаешь… Когда мы расстались, я продолжил работу над проектом, уже зная о том, кто такие Бесконечные, и что такое энергия Морфи. Мне пришлось очень много материала перешерстить, чтобы во всем этом разобраться, но я, в итоге, создал вменяемую гипотезу, согласно которой можно закончить страдания людей.

— О чем ты говоришь? — удивилась я, вскинув брови.

— Проблема не в человеческом мышлении, и даже не в общественности. Дело не в социуме, который паразитирует на людях, и не в личностях, наживающихся на социуме. Это все было придумано для отвода глаз. На самом деле все гораздо сложнее.

С этого момента я совсем перестала понимать, что Саша имел ввиду, но решила послушать дальше. Какое такое открытие он смог сделать?

— Дело только и только в материальной сущности людей, — продолжил Саша. — Они исключительно в силу своей физической природы не способны удовлетворить всех своих потребностей и желаний, что делает их несчастными. Причем, сделано это было умышленно. Скрипаль, которого якобы убили «Новичком», докопался до того же материала, что и я. Наверняка. Именно из-за этого его убили. Боялись утечки информации. На самом деле и черные и белые инфлуры — полнейшая чушь. Они просто пленники идей, которые им внушили силы, чьи намерения никому из нас не ясны и не понятны. Точнее были не понятны, до некоторых пор. Мне удалось во всем разобраться. Ты же знаешь, что согласно некоторым теориям живое существо после смерти реинкарнирует, обращаясь новым живым организмом?

— Ну, слышала что-то такое, да, — согласилась я.

— Есть в Мироздании существа. Возможно, они создали Бесконечных, и разделили их на враждующие социальные кластеры. Дело в том, что существа эти питаются энергией, накопленной любым человеком в течении жизни, и чтобы эту энергию забрать, необходимо убить человека как можно быстрее. Существам выгодно, когда в мире поддерживается стабильная смертность и стабильная рождаемость. Тогда они получают эту энергию регулярно, не ожидая поступлений слишком долго. Кто-то вмешался в естественные природные процессы, создал Бесконечных, развязал кучу войн на разных уровнях, и теперь пожинает плоды. В мире ежесекундно умирает два человека, а рождается четыре. Почему так? Во-первых, таким образом им удается иметь носителей энергии про запас, а во-вторых иметь стабильные ее поступления. Мне удалось раскусить эту схему, и теперь я хочу помочь людям спастись от злоумышленников.

— Как? — ошарашенно спросила я, считая сказанное, если честно, бредом сумасшедшего. Мне стало казаться, что Саша немного не в себе.

— Необходимо просто изменить состояние человечества с материального на энергетическое. Грубо говоря, перенести его из одного измерения в другое. Тогда существа потеряют к людям доступ, потому что люди поравняются с ними. Людям необходимо проснуться. Они спят, и сон этот для них очень губителен.

— Саша… Ты говорил, что смерть — это пробуждение, — вспомнила я. — Неужели ты хочешь…

— Да, — кивнул Саша. — Смотри.

Саша пристально взглянул на официантку, сначала она отреагировала напряжением. Но затем вдруг окаменела, послушно подошла к столу, и села рядом с Сашей. Свет блеснул в брелке в виде лезвия, которое висело у нее на шее. Она поставила перед собой стакан, рванула за лезвие, разорвав цепочку, и резким движением вскрыла себе вены. Я расширила глаза от неожиданности, захотев броситься девушке на помощь. Внезапно гравитация стала давить на меня сильнее, не позволяя пошевелиться.

— Что ты делаешь? — спросила я, став учащенно дышать. — Зачем?

Официантка стала сливать кровь в стакан, и как только он наполнился, Саша отодвинул его в сторону. Затем официантка просто легла на стол, молча дожидаясь смерти.

— Она просыпается, — Саша заботливо погладил ее по голове. — Всех людей необходимо разбудить. Только это способно спасти их.

— Что ты несешь? — у меня волосы на голове встал дыбом. — Не надо!

— Глупо проявлять страх за нее, — Саша покачал головой. — Ты просто не понимаешь того, что понял я. Опять. Что получилось из того, что ты меня не послушала?

— Остановись, хватит!

Вдруг я услышала девчачий смех. Две школьницы, на вид которым было лет по шестнадцать, сидели за столиком недалеко от нас, и хихикали, глядя на умирающую официантку. Меня очень возмутило это зрелище, но я не нашла, что сказать. Хотелось запустить в мерзавок чем-нибудь попавшимся под руку, но возможность отсутствовала.

Вскоре весь «Маркетплейс» стал сходить с ума. Официанты роняли подносы, срывали с себя одежду, и бросались друг на друга, начиная драться. Один официант накинулся на девушку, и стал нагло целовать ее, на что кавалер отреагировал характерно. Он снес официанта с ног, хлестнув его кулаком по лицу, и, взяв девушку под руку, увел ее прочь.

Я заметила, что школьницы-близняшки пристально наблюдали за происходящим, даже показалось, что они напрямую влияли на события. Зрачки их сильно сузились, странно дрожали, будто бы держа весь персонал под гипнозом.

— Тебе надо на Благовещенский мост, — сказал Саша, — там я тебе кое-что покажу.

— Куда? Какой Благовещенский мост? — спросила я, но Саша не ответил.

Он растворился в воздухе вместе с близняшками. Гравитация отпустила меня, и я, не теряя и минуты времени, рванула к Благовещенскому мосту, игнорируя образовавшийся вокруг балаган.

Солнце, сиявшее над горизонтом, бросало свет на сырые здания. Я шагнула на улицу Труда, тут же столкнувшись с жестким пешеходным потоком, и сбив с ног зазевавшегося старика. Старик оскалился, глядя на меня сердитым взглядом, в уме желая всего самого наилучшего.

— Гляди куда прешь, дрянь! Я старый! Вы мне все должны! А ну, отдавай мне свои деньги! — крикнул старик.

Идиот, что ли?

Меня догнала Анжела. Увидев толпу, она тут же прикрылась нейтрализацией, исчезнув. Люди, заметившие ее исчезновение, ошарашенно перебрасывались словами, и водили руками по пространству, где Анжела только что стояла. К сожалению, прикрываться нейтрализацией я еще не научилась, потому мне пришлось снова себя преодолевать.

— Пожалуйста! — крикнула я. — Уйдите прочь!

Я с разгона врубилась в толпу, став прорываться через нее. Перед глазами мелькали раздраженные физиономии, мне в лицо летели капельки слюны, которой недовольные брызгали в крике. Меня толкали, тыкали в ребра локтями, я с трудом держала равновесие, сталкиваясь с пешеходами, но все равно продвигалась вперед.

Саша был совсем близко, я это чувствовала. По щеке скользнула слеза, а в носу защипало. «Я так долго искала его, — думала я, прорываясь через толпу, — а он просто тронулся умом!». Душа моя преисполнилась надеждой. Не знаю точно, что заставляло меня двигаться вперед, но я думала, что еще могла спасти любимого.

Спустя метров сто прорыва, мне удалось достигнуть пешеходного перехода, ведущего на Благовещенский мост. Горел красный сигнал светофора, и пешеходы столпились перед переходом. Машины неслись по дороге одна за другой, лишая меня возможности свободно пройти на мост. Взглянув на мост, я увидела Анжелу и Сашу, вставших лицом к лицу около ограды. Анжела касалась Саши, активно что-то объясняла, словно пыталась в чем-то убедить, и это бесило меня. Пусть мы с Анжелой были на одной стороне, я не выносила ее к Саше внимания.

Я напрягла слух, с помощью частичного подключения к инфлунту смогла расслышать то, что они говорили.

— Пожалуйста! — умоляла Анжела. — Я люблю тебя! Я даже на это пойду, только возьми меня с собой!

— Конечно… — ответил Саша.

Чертовка!

Я нахмурилась, и протиснулась через толпу, выскочив на проезжую часть. Мимо меня проносились автомобили, в мой адрес летели ругательства, а в груди потяжелело от воя клаксонов. Никто даже не планировал останавливаться. Меня толкало в спину потоками воздуха, я едва не попадала под колеса. От смерти меня отделяли считанные метры. Как только в автомобильном потоке появился зазор, я рванула вперед, и оказалась на мосту, чудом не попав под машину.

Саша нежно прихватил Анжелу за челюсть, и стал ласково целовать ее, от чего Анжела беспомощно расслабила руки. У меня от этого вида чуть глаза из орбит не вылезли, а сердце до боли защемило. Я отказывалась верить в их поцелуй, но он был более чем реален.

— Саша! Что ты делаешь?! Зачем! Саша! — кричала я сквозь слезы.

Но потом мне стало понятно, что Саша делал это явно не из большой любви. Он стиснул ладонь на шее Анжелы, и Анжела стала задыхаться, схватив Сашу за запястье. Саша продолжал нагло целовать Анжелу, проникая языком ей в рот, а она даже не думала сопротивляться. Мост вскоре стали пересекать люди, бредущие мимо целовавшейся парочки, и не придавали этому никакого значения. Их не удивляло даже то, что Саша душил девушку. Никто даже не думал ей помогать.

Вдруг кожа Анжелы стала медленно сморщиваться. Волосы ее седели от того, что через поцелуй Саша вытягивал из Анжелы жизненные силы. Насытившись, Саша отбросил Анжелу, как надоевшую игрушку, и она грохнулась на землю. Толпа безразлично обтекала ее, не обращая ни на Анжелу, ни на Сашу никакого внимания.

— Помогите! — Анжела отползла от Саши, чувствуя, как последние капли жизни покидали ее. Она тянулась к толпе, но люди лишь испуганно обходили Анжелу стороной, считая ее за умалишенную.

Саша запрыгнул на ограду, и широко улыбнулся, блаженно закрыв глаза. По Неве шел круизный лайнер. У бортов стояли люди, любовавшиеся на город.

Возникло дурное предчувствие, дрожью охватившее руки.

— Не надо, — выдавила из себя я, все еще оправляясь от шока, испытанного после поцелуя, и понимая, что Саша задумал. — Саша! Не надо!

— Пора начать пробуждение! — крикнул Саша, и глаза его вспыхнули красным светом. Кожа Саши покрылась тьмой, сделав его похожим на человекоподобного демона.

Саша запрыгнул на ограду, направил ладонь на Неву. Поверхность реки тут же покрылась льдом, Нева промерзла до основания. Лед встал на пути у лайнера. Лайнер со скрежетом врубился в ледяной массив, давлением из-под днища выбрасывало струи раскрошенного льда. Лед складывался перед судном подобно гармошке, поднимаясь над Невой толстыми ледяными пластами, задерживающими лайнер. Людей на палубе резко швырнуло вперед. Кто-то сразу вывалился за борт, упав с высоты нескольких этажей, а кому-то удалось зацепиться за ограду.

Удивлению людей не было предела. Они столпились у забора, достав смартфоны и став делать сефли на фоне увязнувшего во льдах корабля, а я испытала очередной шок. Саша, видимо уловив мои мысли, с презрительной усмешкой взглянул на толпу, а затем резко взмахнул рукой, усиливая уже оказанный на Неву магический эффект.

С мощным треском из ледяных глубин вытянулись огромные морозные пики, насадившие на себя лайнер, и поднявшие его метров на десять. Пики пронзили судно насквозь, разрывая палубные надстройки, и заставляя людей разбегаться в ужасе. От металлического скрежета и скрипа свело зубы, и душа ушла в пятки. Следом за пиками в днище стали вонзаться небольшие ледяные копья. Люди мчались по палубе, стремясь найти путь к спасению, но не успевали. Копья пробивали дощатый пол, нанизывали на себя беглецов, затем поднимая их высоко вверх, как будто в назидание окружающим. Брызги крови орошали стены. Люди кричали от боли, корчились на копьях в агонии, но ничего не могли с этим поделать. Копья вонзались в животы, головы, и конечности. Уцелевшие пассажиры в панике спрыгивали с лайнера, спасаясь от острых льдин, рвавших палубу. Корабль стал похож на место для проведения пыток и казней. По пикам и копьям текли кровавые реки, я подумала, что корабль насадило на шипастую спину кровожадное ледяное чудовище.

На судне ведь были и женщины, и старики, и дети…

Горло сдавило спазмом. До слуха доносились крики напуганных, раненных людей, сердце сжалось от ужаса. Я ошарашенно смотрела на Сашу, не веря в то, что он был способен на такие вещи.

Саша телепортировался, оказавшись передо мной, я потеряла равновесие, упав на ягодицы.

— Приходи в Троицкий собор, — улыбнулся Саша, посмотрев мне в глаза.

Саша телепортировался, излучив яркую вспышку света, и у меня на сетчатке отпечатался его негативный фотоснимок.

Кто-то коснулся моего плеча, и я испуганно вскочила, резко обернувшись. Это был Ян, пришедший на мост со своим отрядом. Он оценивающе глядел на меня, а затем сказал:

— Иди. Иди в Троицкий, и останови его. Мы тут разберемся, — велел он.

В зале Троицкого собора было полно народу. Я вошла под своды высоких потолков, украшенных рисунками со святыми, и оглядела иконы, висевшие на стенах. Вдохнула, и уловила аромат благовоний, который никогда мне не нравился, потому что вызывал непонятные ощущения. Прихожане столпились вокруг алтаря в центре помещения, слушая молитву священника. Прихожане кланялись, крестились, а взгляды их были полны покорности.

Сашу я увидела в первом ряду. Он стоял между двумя школьницами близняшками. Осторожно протиснувшись через толпу, заняла место рядом с Сашей, сразу же поймав на себе ревностный взгляд близняшки. Она взяла Сашу под руку, показав мне язык. К пиджакам близняшек были приколоты пластинки с именами. На одной было написано «Вера», а на другой «Аня». Так я и окрестила девочек про себя.

— Она мне не нравится, Саша, — сказал Вера, перебив священника. — Давай мы ее убьем?

— Не гневи Бога, девочка! — возмутился священник, услышав Веру.

— А кто сказал, что я хочу угождать вашему богу? — сказала Аня.

Девушки опустились на колени, обхватив Сашу за ноги. Они закрыли глаза, испытывая наслаждение от прикосновений Саши. Саша положил ладони им на головы.

— Он наш бог, — сказала Вера, раскрасневшись, и посмотрев на Сашу. — Мы хотим ублажать только его, — вера ласково провела ладонью у Саши между ног, и мне захотелось пнуть ее в голову. Я стиснула зубы, едва удержавшись от этого. — Мы хотим быть его покорными шлюшками. Ваш бог не любит секс, а наш любит.

У меня волосы на голове зашевелились. В толпе прихожан стали раздаваться возмущенные возгласы и удивленные вздохи. Священник вылупил глаза от возмущения.

— Молчать! — голос священника дрожал. — Не гневите бога! И он отпустит вам ваши грехи!

— Ой-ой, — Аня с ухмылкой изобразила испуг, закрыв лицо. — Боюсь-боюсь… Вы все такие святые, хотя на самом деле…

Зрачки Ани стали вертикальными, как у змеи, и она взглянула в глаза священнику. Священник побледнел и схватился за крест, став бормотать какую-то молитву, но вскоре смолк. Что-то с ним произошло, а что — я откровенно не могла понять. Он сорвал с шеи крест, бросив его на пол, и глядел на Аню жадным взглядом. У меня по спине пробежались мурашки. Аня приблизилась к священнику, и он стал прерывисто дышать, в порыве страсти набросившись на нее. Они стали страстно целоваться. Священник, сгорая от страсти, пустил ладонь девушке в штаны, став гладить ее снизу. Прихожане были шокированы настолько, что не могли вымолвить и слова.

— Да, — прошептала Аня, глядя в потолок, и чувствуя на шее поцелуи священника, расстегивавшего ее пиджак. — Мне говоришь про грех, а сам хочешь согрешить со мной при всех. Давай, не стесняйся.

— Богохульники! — донесся возглас из толпы.

— Что за безобразие!

Толпа взорвалась возмущениями, но вдруг вера запрыгнула на алтарь, оглядев зачаровывающим взглядом прихожан. Они онемели так же, как священник. К моему огромному удивлению, прихожане переплелись в объятиях, став целовать друг друга. Они придавались похоти прямо в церкви, нисколько не смущаясь того, что находились в священном месте. С ужасом я пыталась оттянуть прихожан друг от друга, но они орали на меня, как звери, и отталкивали, возвращаясь к партнеру. Они мастурбировали сами себе и друг другу, прилюдно занимались сексом, вокруг меня быстро образовалась настоящая оргия. Храм заполнился сладострастными стонами, вздохами, ритмичными шлепками. Обнаженные тела, половые органы, выражающие блаженство лица были всюду.

— Люди! Что с вами?! — кричала я, пытаясь образумить прихожан. — Прекратите!

— Видишь, почему им надо проснуться? — спросил Саша.

Аня оттолкнула священника, и он, отвергнутый самкой, не долго думая кинулся на первую попавшуюся под руку старуху, став раздевать ее. Я глядела на них с ужасом, а затем отвернулась, не выдержав.

— Человечество нуждается в спасении, — сказал Саша. — Люди сошли с ума.

— Это ты заставил их так сделать! — возразила я. — Я не узнаю тебя!

— Люди меняются, — Саша равнодушно на меня взглянул.

— Я же хотел с тобой поговорить, — опомнился Саша.

— Оставь людей в покое, пожалуйста… — сказала я, катнув желваками.

— Люди? Это не люди. Это животные. Людьми они станут только после пробуждения.

— Ты несешь какой-то бред… — хмуро ответила я.

— Да ладно? — Саша вскинул брови. — А может, тебе лишь так кажется? Ты ведь убила Виктора, ты покалечила немало черных инфлуров. Твои друзья тоже не гнушаются марать руки.

— Они вынуждены так поступать, — парировала я, найдя в Сашиных словах противоречие.

— Можешь обманывать меня, — Саша коснулся груди, — но себя не обманешь. Если хорошо подумаешь, то обязательно найдешь несколько моментов, где ты вела себя не совсем по-человечески.

Перед мысленным зрением вспыхнула картина, где Виктор грозился изнасиловать меня в подвале. Трудно было признавать, но в Сашиных словах была разумная крупица. Совсем не по-человечески было возбуждаться от мысли о сексте с незнакомым человеком, да еще и против своей воли. Я убила Виктора, убила довольно жестоко, за что до сих пор иногда себя корила.

— Задумалась, да? — Саша ухмыльнулся. — Нашла примеры?

— Зачем ты это делаешь? — я подняла на Сашу расстроенный взгляд. — Я готова начать все сначала. Я поняла, что ты был прав. Мне хочется, чтобы ты вернулся…

— О, так ты готова простить меня? — Саша театрально развел руки, запрыгнув на алтарь. — Все слышали?! — Саша обратился к прихожанам. — Она готова простить меня! Принять обратно! Как мило! Это очень хорошо, — Саша опустил руки. В его ладони возник сгусток энергии, на котором извивались тонкие прозрачные нити, блестевшие в солнечном свете. — Только ты мне теперь не нужна.

Я ожидала услышать нечто такое, но в реальности это звучало намного больнее, чем в воображении. В груди защемило, а на глаза чуть не навернулись слезы, которые я сдержала.

— Но я могу дать тебе шанс, — с улыбкой сказал Саша. — Ты можешь пойти со мной.

— Я не хочу… Это неправильно! — прямо сказал я. — Неправильно убивать людей! Неправильно! Пожалуйста, Сашенька! Пойми, я люблю тебя, и желаю, чтобы мы снова были вместе, чтобы все стало хорошо.…

— Ты? — Саша скептически улыбнулся. — Вот Анжела меня любит. Она готова со мной пойти.… Но она бесполезна. А ты, как и при нашей совместной жизни, пытаешься меня переделать. Может, ты любишь не меня, а того, кем бы хотела меня видеть? Впрочем, неважно, — хмуро произнес Саша, подняв руку с энергетическим сгустком. — С тобой, или без тебя — я своего достигну.

Нити молниеносно вытянулись из сгустка, расчертив пространство, стянувшись на шеях прихожан. Прихожане застыли, как каменные. Нити запульсировали ярким светом, впившись в кожу жертв, пустив им кровь. У меня сердце екнуло.

— Что ты делаешь?! — я испугалась, что Саша хотел отсечь им головы. — Оставь их!

Я бросилась к первой попавшейся нити, попытавшись разорвать ее, но меня шарахнуло мощным разрядом тока, отбросив на несколько метров. Я стукнулась лопатками о пол, перед глазами посыпались искры, в голове зашумело.

Мне еле удалось подняться. К горлу подступил тошнотворный ком, возникший из-за головокружения. Сгусток в руке Саши стал работать как насос, пульсируя, вытягивая из прихожан кровь, потоками шедшую по нитям. Прихожане повалились, с криками пытаясь разорвать путы, сковавшие им шеи.

— Остановись! — крикнула я, чувствуя леденящий душу ужас. — Хватит! Они же ничего тебе не сделали!

— Это лишь поможет им проснуться, — Саша покачал головой.

Прихожане извивались, иссыхая точно так же, как Анжела на мосту. Так вот, что вытягивало из нее энергию. Не поцелуй, а сгусток, который Саша сейчас использовал. Сгусток поглощал кровь, затем преобразовывая его в энергию, Саша впитывал ее, блаженно закатив глаза.

Собравшись с силами, преодолевая чувство тошноты и головокружения, я подключилась к инфлунту. Через ментальные каналы хлынули потоки разрушительной энергии, мигом вернувшие уму ясность, а телу нормальный мышечный тонус.

— Прекрати! — крикнула я. — Или я заставлю тебя остановиться!

— Вот как, — Саша усмехнулся. — А еще называешь себя человеком, хотя проблему хочешь решить как зверь. Девочки, — он обратился к Вере и Ане. — Займитесь ей. Мне надо закончить.

Меня покрыло легкой ледяной броней, которая одновременно была и защитой, и складом боеприпасов. Она постоянно вытягивала влагу из воздуха, позволяя мне иметь практически неограниченный боезапас. Я прицелилась Саше в ногу, метнув ледяное копье, помчавшиеся к нему с огромной скоростью, но копье сбило выскочившей наперерез струей огня.

— Не так быстро, девонька. Не обижай хозяина, — хмуро сказал Аня.

Аня с Верой встали у меня на пути. Их глаза ярко вспыхнули красным светом, а вены почернели от инфлунта. Пространство вокруг них стало тонуть в мареве, буквально раскаляясь от жара. Пол под ними трескался, не выдерживая повышения температуры. Девушки синхронно вскинули руки. За их спинами, взметнувшись яростными языками пламени, до самого потолка выросла огненная стена.

В жестоком сражении столкнулись две стихии: огонь и лед.

Близняшки запускали в меня огненные вихри, которые я гасила ледяными струями, а затем раскалывала на тысячи острых кусочков. Кожей я чувствовала частые перепады температур. Ее то обжигало случайными языками пламени, то покалывало от мороза собственной брони. В меня швырялись огненными шарами. Я едва успевала закрываться, видя перед взором огненные вспышки. Направив энергию к осколкам льда, валявшимся на полу, я заставила их подняться с пола, затем выстрелив ими в противников, как пулями. Осколки со свистом рассекали пространство, стремясь разорвать близняшек, но близняшки ловко отскакивали, бросаясь в ответ огненными стрелами, оставлявшими яркий желтый шлейф.

Огненные стрелы отразились о выставленный мной ледяной щит, но мне все равно обожгло руки.

Придумав новое тактическое решение, я подпрыгнула под самый потолок, обрушив на головы противников огромные ледяные глыбы.

Близняшки отскочили, чудом успев спастись, но это им лишь так показалось. Глыбы с грохотом проломили пол, расшвыривая плиточную кладку, а затем мощно взорвались, бросив в близняшек самонаводящиеся ледяные осколки. Иконы снесло со стены ударной волной, рисунки святых плавились, растекаясь, и превращаясь в безобразное ничто. Осколки неслись к девушкам как белые стрелы, в этот раз успешно достигнув цели. На телах Ани и Веры стали появляться десятки кровоточащих порезов, девушек секло осколками, а выручало лишь то, что вокруг них были сосредоточены высокие температуры. Девушки гневно на меня смотрели, изрыгая проклятия, что заставило ухмыльнуться.

Легко. Даже слишком. Мне казалось, что справиться с близняшками будет сложнее, но в них оказалось больше показухи, чем реальной боевой мощи.

— Мама! — сквозь слезы крикнула маленькая девочка, пытавшаяся тащить изгибающуюся на полу женщину, у которой изо рта валила пена. — Мамочка! Давай уйдем! Мамочка! Вставай! Мама! Мне страшно! Что с тобой, мамочка?!

В груди защемило. Как только Аня и Вера по-звериному взглянули на девочку, я перепугалась не на шутку.

— Не вздумайте! — крикнула я, надеясь, что они послушают, но ошиблась.

У Ани в ладони вспыхнул огненный нож. Она схватила девочку, угрожающе направив лезвие ей на горло. Я беспомощно сжала кулаки, воздух вокруг меня заледенел, став тяжелым и осязаемым. Бой пришлось остановить.

— Отключись от инфлунта, или я вскрою мелкой мрази горло, — оскалилась Аня.

Девочка громко рыдала. Она не могла пошевелиться от испуга, чувствуя жар клинка на шее.

— Не надо! Не трогайте ее! — я плавно приземлилась на пол, выполнив указание Ани. Следом за мной ледяным водопадом посыпался обледенелый воздух, став таять. Пол залило водой.

Близняшки переглянулись, довольствуясь тем, что поймали меня в капкан. Прихожане умирали, и я понимала, что крови из них вытянули слишком много. Их уже было не спасти. Не знаю, так ли это было на самом деле. Возможно, я придумала оправдание, чтобы избавить себя от необходимости жертвовать ребенком ради спасения большинства. Статистически было вернее убить девочку, остановив близняшек и Сашу, что привело бы к спасению всех, но я не смогла.

Мораль требует того, чтобы ты оставался человеком в любой ситуации, но как возможно оставаться человеком, если ты живешь среди животных, готовых на все ради достижения своих целей? Невозможно выжить среди хищников, если ты сам не хищник.

— Умница, — улыбчиво сказала Вера. — Не хочешь, чтобы ребеночек умер, да? Ты мой маленький моралист.

Я нахмурилась, захотев выломать вере зубы. Ее стоило убить. Она плевала на всех с высокой колокольни, как и Аня. Смогла бы я пойти на убийство? Даже не знаю. Мне едва удалось заставить себя просто навредить человеку, не говоря уже о том, чтобы убить его. Да, убила Виктора и остальных, но убила в состоянии аффекта, не контролируя себя. Способна ли я принять сознательное решение лишить человека жизни?

Нити вдруг завибрировали, с хлопком порвались, и их затянуло в пламя. Прихожане затихли, перестав шевелиться. Они молчали, глядя на мир лишенными осмысленности глазами, отражающими свет пламени.

— Вот как хорошо, — сказала Аня, облизнув щеку девочки. — Теперь пора к мамочке! — Аня свирепо проткнула девочке шею, и девочка взвизгнула от боли.

Вера захохотала, видя, как девочка изворачивалась в руках Ани. Шею девочки сжигало изнутри пламенным клинком. Вскоре ее крик превратился в жуткое горловое бурление. Она изрыгала закипевшую кровь, которой захлебывалась.

— Не-е-т! — крикнула я, срывая горло, и соединившись с инфлунтом.

От приступа ярости дыхание стало учащенным, а пульс подскочил под триста ударов в минуту. Сердце колотилось с огромной скоростью, разгоняя по жилам пропитанную адреналином кровь. Я излучила мощную силовую волну, дернувшую огненную стену, и колыхнувшую волосы близняшек.

Пожар, вызванный стеной пламени, мигом распространился по помещению. Позади меня рухнула пылающая деревянная балка, вход завалило, и путь к отступлению был отрезан. Но мне было все равно. По коже струился пот. Жар охватывал тело, выжимая из меня все соки, но я совсем не придавала этому значения, видя только заливавшихся смехом Аню и Веру. Меня распирало от силы, требовавшей выхода. Аня бросила девочку, затем прикрылась нейтрализацией.

Вера вынула из кармана кольцо, но не успела надеть его. Ее неумение прикрываться нейтралкой без применения промежуточных предметов стало фактором, погубившим ее. Я рванула к ней с такой силой, что плитка разлетелась у меня под ногами, а пол промялся. Вера ошарашенно увидела, как я мелькнула, сократив разделявшую нас дистанцию за доли секунды.

Я схватила Веру за руку, впившись в противника безумным взглядом, а затем сдавила кисть до звучного хруста. Вера взвыла, уронив кольцо, и рухнула на колени.

— Думаешь, тебе это сойдет с рук? — я в исступлении оглядела мертвых прихожан, а затем увидела безжизненный взгляд заколотой Аней девочки. — Ты заплатишь вдвойне за свою сестричку, мразь.

Вера обратила ко мне суженные зрачки, пытаясь зачаровать магией похоти, но я с легкостью подавила потоки ее энергии. Ее магия стала для меня как для слона дробина.

Увидев в воображении, как Аня беспощадно заколола девочку, увидев, как проклятые близняшки заставили людей отдаться похоти, осознав, что черным инфлурам совершенно наплевать на невинных людей, я приняла сильное сознательное решение. Пощады не будет, и я уничтожу всех на своем пути, не жалея никого, пока не остановлю Сашу, не сотру Бесконечных с лица Земли.

Вера испуганно на меня смотрела. Я вырвала ей руку по плечо, будто у куклы Барби, хрустнула кость. Глаза Веры чуть не вылезли из орбит. Она взревела от боли, упала, и стала изгибаться с воплями. Кровь из культи брызгала фонтаном.

— Ты сдохнешь, как самый отпетый преступник, — улыбнулась я. — Даже не надейся на быструю смерть.

Вера, услышав эти слова, нашла в себе силы шевелиться, и с рыданиями поползла прочь, оставляя за собой кровавую дорожку. Ей не удалось уйти далеко. Я наступила ей на хребет, а затем перевернула на спину жестким пинком. Использовав магию льда, я создала у себя на лбу острый ледяной обруч, схватив Веру за воротник. Столкнувшись с моим взглядом Вера побледнела, тут же забыв о боли.

Она дышала нервозно, прерывисто. Бормотала: «Не надо! Отпусти, пожалуйста! Я всего лишь подросток!» — по ее щекам потекли слезы.

Я подняла ее за шею, как игрушечную, и стала беспощадно лупить лбом по лицу. Вера выла сквозь ритмичный хруст костей, появлявшийся в такт ударам. Мне на щеки брызгала кровь, я ощутила на губах соленый кровяной привкус. Осколки зубов и лицевой кости царапали мне кожу, но я не планировала останавливаться до тех пор, пока эта тварь не заглохнет.

Совсем скоро Вера захрипела, издавая жуткие предсмертные звуки. Я слышала лишь глухие шлепки обруча о мясо. Лицо Веры превратилось в безобразное кровавое месиво. Я бросила Веру, поняв, что она уже умерла.

Алтарь был пуст. Саша скрылся, сбежав то ли через окно, то ли через черный ход. Возможно, почувствовал мою силу, и испугался? Огонь жарил без устали, а дымом выедало глаза. Дышать становилось трудно. Я сосредоточила энергию на воде, наполнявшей помещение, и создала огромный водяной шар в центре зала. Он резко взорвался, и вода мощными потоками брызнула в разные стороны, поглощая бушевавшее пламя. До слуха донеслось громкое шипение, плотная стена пара целиком охватила церковь, делая видимость практически нулевой.

Я подняла кольцо, оброненное Верой. Снаружи послышался вой сирен, визг тормозов, и резкие хлопки дверьми. Кто-то со всех ног мчался к церкви. Недолго думая, я нацепила кольцо на палец, прикрывшись нейтрализацией.

Я шагнула в первый попавшийся переулок, и пыталась отдышаться. Перед глазами до сих пор были прихожане, которых Саша безжалостно убил. Неужели из-за меня он отчаялся настолько, что сошел с ума, и решил отплатить всем за нанесенную ему обиду?

Сегодня он устроил массовое убийство, а завтра что будет? Сколько еще людей он успеет погубить? Сколько невинных жизней забрать? Сильное чувство вины породило в груди неприятное давление, от которого у меня слезы на глаза навернулись. Никогда не думала, что все обернется подобным образом, и что мне придется биться с тем, кого я любила.

Ян вскоре пришел с отрядом. Он взволнованно оглядывал меня, явно переживая из-за пятен крови на моем теле.

— Что произошло? — осторожно спросил Ян.

— Я же говорила, — сказала я, сжав кулаки до белых костяшек. — Если бы я не успела прибежать в «Маркетплейс», мы бы так ничего и не узнали.

— В чем дело? — Ян положил мне руку на плечо, и заглянул в глаза, полные слез. — Говори.

— Саша хочет убить всех… Он сошел с ума… — сдавленно выговорила я, стараясь не зарыдать.

— Черные совсем оборзели, — Ян напряженно взглянул в сторону Троицкого собора. — Надо выносить проблему на общее обозрение.

— Черные тут ни при чем, — я покачала головой. — Саша, похоже, создал собственную организацию. Он назвал их Серыми инфлурами. Он хочет…

Я пересказала планы Саши Яну, и под конец он сердито нахмурился. Рассказанное его совсем не порадовало. Не знаю, о чем он подумал, но к счастью в этот раз мои слова были восприняты серьезно. Событие на мосту и в церкви убедили всех в том, что я не поехавшая от любви маразматичка.

— Есть все основания тебе верить, — кивнул Ян. — Я сообщу Леониду Викторовичу.

— Где Анжела? — спросила я, не заметив ее в составе отряда. — Вы что, бросили ее на мосту?

— Нет, — Ян отстранился от меня. — Она пропала. Мы не можем найти ее.

— Леоново 69, на связь, — динамик рации Яна проговорил голосом дежурного.

— На связи, — ответил Ян.

— Анжелу видели недалеко от стадиона «Питер-Арена». Если ты поблизости, то пойди и проверь. Надо сотрудника вернуть. Андрееву нашли?

— Нашли, — кивнул Ян. — Андреева и Анжела оказались правы.

— В каком смысле? — не понял дежурный.

— Их побег помог на серьезного преступника выйти, — пояснил Ян, взглянув на меня. — Обвинения с них надо снимать. Если бы им помешали, то жопа была бы полная.

— Ладно, я передам Викторовичу. Но Анжелу в любом случае надо возвращать. Если ты поблизости — отправляйся.

— Принял, — ответил Ян.

Мы остановились на парковке того самого стадиона, в котором я была сегодня ночью. Выйдя из машин, мы услышали восторженные крики футбольных фанатов.

— Точно… — сказал один из членов отряда. — Сегодня же матч футбольный. Совсем из головы вылетело.

На душе вдруг стало очень тревожно. В голове мелькнула картинка с огромным красным шаром, который ночью закапывали в центре стадиона, и я вдруг вспомнила, что у Саши в руке был точно такой же шар, когда он убивал прихожан в церкви.

— Ян, надо спешить, — я потянула Яна за рукав. — Люди в опасности.

— О чем ты говоришь? — хмуро спросил Ян.

— Ночью серые, или черные… Не знаю! Ночью в центре стадиона закапывали какую-то хрень, — у меня не получилось подобрать нужные слова. — Она похожа на ту, которой Саша в церкви людей убил.

— Я тебя понял. Все, — Ян оглядел членов отряда. — Рассредоточиться по стадиону, найти начальника охраны, и организовать эвакуацию людей.

Мы с Яном погрузились в нейтрализацию, и помчались на стадион, нагло перескочив входные турникеты. Мы пронеслись по коридору первого этажа, и, вышибая попадавшиеся на пути двери, выскочили на игровое поле.

Я с удивлением огляделась. В немом крике застыли десятки тысяч людей, с волнением наблюдавшие за мячом, который один игрок передавал пасом другому. Никогда мне еще не приходилось видеть подобных столпотворений, и это впечатлило меня до дрожи. Страшно было представить, что могла вытворить неконтролируемая толпа подобной численности.

— Ян! — я указала в центр поля. — Он там!

Но Ян не успел ответить. Земля в центре стадиона вдруг вспучилась, и стала подниматься, обретая форму огромной сферы. Мягкое покрытие игрового поля лопнуло, выпустив на свободу красный шар.

— Охренеть… — изумился Ян.

Сфера вдруг быстро завращалась, вскоре став двигаться с такой скоростью, что на нее трудно было смотреть. Она вдруг вспыхнула, заполнилась неведомой энергией, и стала на вид точно такой же, каким был энергетический сгусток в руках Саши. Из сферы в разные стороны рванули тонкие нити, хлеставшие серое пространство, и возвращавшие ему нормальный цвет.

— Оно нейтрализацию снимает! — Ян схватил рацию, и скомандовал: — Все! Сферу в центре стадиона уничтожить! Живо! Дежурный, на стадионе «Питер-Арена» критическая ситуация! Все свободные экипажи необходимо отправить сюда!

— Принял, Леоново 69. Ожидайте, — ответил дежурный.

Нейтрализация была снята неведомой силой сферы, от которой по всему телу прошлась дрожь. Мир снова обрел краски, крики фанатов волнообразно стихли, они увидели сферу. Фанаты посмотрели на сферу, как под гипнозом, а затем бросились друг на друга с криками. Фанаты били друг друга кулаками, жестко пинались, и скидывали противников с трибун. Футболисты так же накинулись друг на друга.

Нити обхватили футболистов, и высосали из бедняг всю жизненную энергию, обратив их в иссушенные мумии. Мы с Яном бросились к трибунам.

Попытки образумить людей ничем хорошим не кончились. Мы пытались вытягивать дерущихся из толпы, и мне самой несколько раз крепко прилетало кулаками в зубы. Ян оттащил от меня пьяного фаната, и вырубил его, точно ударив коленом в подбородок.

Ян внимательно осмотрелся, и, покачав головой, потянул меня за руку прочь с трибун. Мы неслись по коридору к выходу из стадиона.

— Там же люди! — кричала я.

— Мы не сможем ничего сделать! — Ян крепче стиснул мне ладонь.

Мы мчались мимо дверей, из которых иногда вываливались дерущиеся люди. Нам приходилось перепрыгивать их, чтобы не упасть самим. Сфера иссушила всех фанатов на трибунах нитями, а затем устремила их в коридоры. Нити, подобно злобным красным змеям, завились на всех поверхностях. Они хватали людей, и едва не дотянулись до меня, но Ян вовремя отшвырнул нас потоком ветра.

Мы выбежали на парковку, и отступили к внедорожникам, видя, как красные нити целиком опутали стадион.

— СОГ, на связь! — Крикнул Ян в рацию. — СОГ, на связь!

В ответ слышалось шипение эфира. Ян крепко сжал рацию и стиснул зубы, с ненавистью глядя на стадион. Я сама не могла сделать даже небольшой глоточек воздуха. Сердце билось так сильно, будто вот-вот собиралось разорваться.

— Столько людей… — с ужасом проговорила я, расширив глаза от испуга.

Кругом творился хаос. Автомобили неслись по улицам, водители, в приступах неконтролируемого страха, сбивали пешеходов, врезались в другие машины. Грохот и скрежет металла заполнили воздух, смешиваясь с воем сигнализаций и людскими криками.

Я зажала рот ладонью, наблюдая за паникой, сама едва ей не поддалась. Нити, зарядившись набранной у людей жизненной энергией, стали сиять красным светом, становясь все ярче и ярче. Вскоре энергии в них скопилось настолько много, что она вырвалась из нитей мощным электромагнитным импульсом. Импульс коснулся небес, зарядил облака, и они моментально затянули небо, став хмурыми красными тучами. В небесах сверкали красные молнии, и гремел гром.

Затем сфера медленно поднялась к небу, и застыла под облаками, словно искусственное солнце. Затем к небу поднялись другие сферы в других районах города, зависнув на одном уровне. Я с ужасом наблюдала за сферой над стадионом, видя, как она пульсирует излишками энергии.

— Леоново 69! Доложите ситуацию! — в рации Яна раздался голос дежурного. — Что происходит?!

— Тут, Вован, жопа полная, — ответил Ян. — К небу поднялись энергетические сферы, которые, похоже, собираются рвануть.

— Команда «Крепость»! — скомандовал дежурный.

— Принял, — ответил Ян.

— В каком смысле рвануть? — не поняла я, с испугом посмотрев на Яна.

— В этой сфере сейчас происходит аккумуляция огромного количества энергии. Как только ее станет слишком много, то случится взрыв.

— Насколько сильный? — спросила я, и у меня душа ушла в пятки.

— Один может разнести город, — тревожно ответил Ян. — А может, и страну. Тут точно сказать нельзя… Но факт в том, что жертвы будут исчисляться миллионами.