Свет ртутных ламп падал на Кресло сновидений. Честно сказать, мне не очень понравился первый визит в мир сна, возвращаться туда не хотелось. Да и какой в этом был смысл?

Ян приглашающе указал на кресло:

— Садись, — попросил он, заслужив мой недоуменный взгляд.

— Зачем? Разве мы не разобрались с блокировкой шлюза?

— Не в шлюзе дело.

— А в чем тогда? — упиралась я, понимая, что лишь оттягиваю неизбежное.

— Слушай… — Ян устало потер переносицу. — У меня есть прямая директива от Леонида Викторовича, так что нравится тебе, или нет… Черт. Времена наступают очень тяжелые. Знаешь, сколько мы не вступали в открытые войны?

— Сколько?

— Достаточно, чтобы озадачиться форсированным обучением личного состава. Магия — это очень весело, но маги иногда отвыкают от обычных способов ведения войны, разучиваясь им сопротивляться. Да и инфлунт, как ты уже поняла по горькому опыту, не всегда будет с тобой. Иногда ситуация требует старого доброго мордобоя и перестрелки, а этим надо уметь заниматься. Ты в открытом бою, без магии, не протянешь даже нескольких секунд.

— И как ты собираешься меня учить?

— Через сон. Очень просто.

Ну, сон так сон. Решив довериться Яну, я легла в кресло, Ян затянул ремни на конечностях, мне неприятно сдавило голени и запястья. Совсем не понимала, каким образом меня будут учить, оставляя при этом связанной.

— Активно вмешиваться не придется, не волнуйся, — Ян достал из выдвижного ящика стола шприц, наполненный желеобразной синеватой жидкостью, у меня мурашки по спине пробежались. — Твое сознание мы усыпим. Для нас обучение будет мгновением, а вот для персонажа сна — десятилетиями.

— В каком смысле? — встревоженно спросила я. — И зачем меня связывать?

— Эта жидкость, — Ян стукнул по иголке ногтем, — отправит твое подсознание на самый глубокий уровень сна, в котором время воспринимается очень-очень тягучим. Сыворотка заряжена магической энергией определенного характера и определенных событий.

— Каких событий? — спросила я, напряженно наблюдая, как Ян подносил иглу к моей вене. Мне ягодицы свело.

— Характер — боец спецназа, а события — жесткие боевые действия. В один миг в подсознание будет внесено огромное количество корректив, — Ян вогнал иглу под кожу, я отвернулась, сердце забилось чаще. Ян выдавил вязкую жидкость нажатием на шприц, она густо разбежалась по венам. — А это, как ты понимаешь, может быть немного больно.

— Насколько?

— Терпимо.

Ян, как и все пространство, внезапно застыл. Меня бросило в мир сновидения с огромной скоростью, а затем перед глазами все размылось, я погрузилась в темноту. Уснула, что ли? Да, уснула, и лучше бы не просыпалась.

Меня разбудила острейшая и пульсирующая боль в мозге. Я с криками стала биться в кресле, желая освободиться. Тело словно разрывало от напряжения, перед глазами плавали жирные красные пятна, кровь бешено стучала в висках. Ремни крепко стягивали конечности, не позволяя мне вскочить и разбить голову о стену, именно это мне хотелось сделать, потому что боль была невыносимая. Такое ощущение, что в мозг разом вонзили десятки раскаленных игл и вогнали их по самое ушко. Пульсирующие вспышки болезненного жара разносились по всему телу. Ян вцепился мне в плечи, крепко прижимая к креслу, я пыталась вырваться, но не получалось. Инфлунт использовать не выходило — сыворотка заблокировала шлюз на момент операции.

Из носа обильно потекла кровь, на губах возник ее соленый привкус, это испугало меня. Внутри бушевал ураган из негативных эмоций, перед мысленным взором проносилась вереница ужасающих воспоминаний о войне, в которых я стреляла, резала, убивала, пряталась от артобстрелов, сидела в окопах, ожидая гибели. Ощущение было таким, будто бы меня только что вернули домой после десятков лет войны.

Когда мне полегчало, Ян отпустил меня, вопросительно заглянув в глаза.

— Я в порядке, — сказал я.

— Точно? Голову разбить себе больше не хочешь?

— Не на столько, чтобы это не контролировать… — я глубоко вдохнула, втягивая кровь в ноздри. — Что произошло?

— Теперь ты — профессиональный убийца, — заявил Ян, чем немного огорошил меня. — Не сознательный страх не обращай внимания. Твое тело само сделает все, что нужно.

— В каком смысле?

— Программа сыворотки включает в себя десятки лет стрелковой, рукопашной, и механической подготовки, — пояснял Ян, расстегивая ремни. — Теперь ты можешь работать со всеми видами оружия, управлять любой техникой, и неплохо драться в ближнем бою. Острого профессионализма во всем нет, но твоих навыков достаточно, чтобы выжить в любых условиях. Считай себя персонажем из игры «GTA», который умеет все, — Ян улыбнулся.

— Невероятно, — я ошеломленно покачала головой. — Я что-то не чувствую в голове нужных знаний.

— Это предохранительный механизм. Ты загрузку в подсознание еле пережила. Представляешь, что будет, если все знания мигом вольются в сознательную часть? У тебя мозг перегорит. Как только возникнет необходимость применить определенный навык, подсознание самостоятельно, и самым аккуратным образом научит мозг его применять. Даже не задумывайся об этом.

— Я поняла…

* * *

Мы на внедорожнике ехали по улице в направлении площади перед Исаакиевским собором. Я вцепилась в ручки станкового пулемета, и спиной прислонилась к краю пулеметного гнезда, чувствуя, как машина иногда подпрыгивала на кочках. Красный свет сверкающих в небе молний падал на мою служебную форму. Приятно было снять с себя грязное шмотье, хотя бы слегка ополоснуться, и надеть что-то новое. Ян сидел за рулем, и быстро вел машину. Внедорожник ревел нагревающимся от оборотов мотором. Ян умело объезжал брошенные посреди дороги легковушки и грузовики, а меня раскачивало из стороны в сторону.

Вскоре с соседних улиц резво выехало еще несколько внедорожников, и наша с Яном машина оказалась в центре колоны, направлявшейся к сфере Невского района. Было немного дурно. Я вспоминала, как знакомые рассказывали о попадавших в засаду колоннах во время войны. Ничего хорошего это не сулило, и особенно тем, кто занимал пулеметные гнезда. Пулеметчики — очень опасная цель, а значит приоритетная. Мне представлялось, как меня убивает выстрел снайпера, или как подо мной разрывается граната, пущенная из противотанкового гранатомета.

— Внимание всем экипажам! — радиостанция в машине заговорила голосом Леонида Викторовича. — Задача перед вами стоит четкая и ясная! Немедленно вывести из строя энергетические сферы, и пресечь их детонацию с помощью копий поглощающего копья. Копья беречь ценой собственно жизни, и обезвреживать сферу только с их помощью! Никак иначе! Всем удачи, и да хранит вас Бог.

Я чувствовала себя совсем не хорошо, но уже не так сильно паниковала. Быть в смертельной опасности мне доводилось не раз, от чего появился легкий иммунитет к страху смерти. В голове отчетливо сформировалось понимание того, что я, возможно, взяла билет в один конец.

Объезжая закупоренные машинами дороги, мы вошли в несколько поворотов, а затем выехали на площадь перед Исаакиевским собором. Мы двигались по дороге, над которой вдали висела красная сфера, выделявшаяся на фоне алых облаков. Разделяло нас примерно полкилометра. Ведущий автомобиль увеличил скорость, и Ян тоже сильнее надавил на педаль газа, заставив двигатель с ревом набрать обороты.

— До цели четыреста метров, — сообщил Ян.

Я рефлекторно напряглась, крепче вцепившись в ручки пулемета липкими от пота ладонями.

Справа от нас тянулись административные здания. Серые инфлуры показались в окнах, разбили стекла, и выстрелили в нас из реактивных гранатометов. Две ракеты промчались мимо, рванув в нескольких метрах от нас, а третья угодила точно в цель.

Ведущий автомобиль в колонне вспыхнул от взрыва ракеты, и кусочки кузова разбросало в разные стороны ударной волной, разорвавшей машину изнутри. Остов подожженного автомобиля пылал, как факел, и его инерцией катило еще несколько метров. Ян объехал горящий автомобиль. Я прицелилась в окно, в котором стоял гранатометчик, зажала спуск. Пулемет задергался у меня в руках, отдачей ударяя по ладоням, грохот пулеметной дрели заполнил улицу. Двух гранатометчиков сразу срезало шквальным огнем, но один успел грохнуться на пол, оказавшись в укрытии.

Пулеметчик мчавшегося позади внедорожника так же лупил по позициям гранатометчика из пулемета, и я обрадовалась, решив, что нам удалось загнать противника в угол. Взглянув на Исаакиевский собор, я заметила на крыше блик оптического прицела, и крикнула:

— Снайпер на двенадцать часов!

Прогремел выстрел снайперской винтовки, и пуля со свистом раскроила водителю замыкающей машины голову, от чего внедорожник занесло, он врезался в бетонный блок. Прогремел очередной выстрел снайпера, грудь пулеметчика прошило точным попаданием.

Ян вдавил педаль газа в пол, двигатель яростно взревел, быстро набирая обороты. До преодоления Исаакиевской площади оставались считанные метры, я хотела вздохнуть с облегчением, но вдруг заметила на крыше собора инфлуров. Они направили руки в сторону участка дороги, тянувшегося перед нами.

— Ян! Берегись! — предупредила я.

Инфлуры направили потоки силы в дорогу, я ногами чувствовала ее вибрацию, изрядно испугавшись. Асфальт метрах в двадцати впереди резко покрылся сетью трещин и обвалился в глубокую яму. Ян отправил машину в управляемый занос, меня прижало к борту пулеметного гнезда. Внедорожник с визгом шин скользил по дороге, быстро крутил колесами, пытаясь сцепиться с асфальтом. Буквально за несколько метров до обвала внедорожнику удалось поймать сцепление, мы спаслись от падения, рванув мимо собора.

С другой стороны нас тоже ждал обвал. Ян резко ударил по тормозам, меня едва не вышвырнуло из гнезда. Я ударилась грудью о пулемет, чуть не проломив себе грудную клетку. Наша машина оказалась под снайперским огнем. Из окон зданий высунулись вражеские автоматчики, стали стрелять. Пули со свистом отскакивали от бронированного кузова, у меня спина покрылась холодным потом. Я нырнула в салон, спасаясь от огня.

Белые инфлуры высыпали из внедорожника, двух из них тут же сшибло с ног автоматными очередями. К счастью, одна сторона внедорожника не попала в сектор обстрела снайпера и автоматчиков, потому мы плотно прижались к пыльному кузову. Пули со свистом врезались в асфальт, вздергивали рядом с нами фонтанчики асфальтного крошева. По щекам стучали маленькие камушки, в глаза лезла поднятая выстрелами пыль.

— Маша! — Ян крикнул у меня над ухом. — Снайпера на крыше достанешь?!

— Я не возьму так далеко! — покачала я головой.

— Мы под обстрелом! — Ян перекрикивал грохот выстрелов и свист пуль. — Ты гонишь?! Надо выбираться!

— Да! — согласилась я, преодолев возникший страх.

Я бегло выглянула из укрытия, наметив цель, чудом спасла голову от пули, нырнув за внедорожник. Еще бы чуть-чуть, и у меня в теле стало бы на одну дырку больше.

— Не прицелиться! — крикнула я, напряженно глядя на Яна. — Головы высунуть не дают!

— По площадям работай! — скомандовал Ян. — Давай!

Я сконцентрировалась, и создала над крышей собора несколько крупных ледяных глыб. Они камнем рухнули вниз, но цели так и не достигли. Маги земли мигом обхватили асфальт под собором силой, и асфальт зашевелился, раскрошившись, и собравшись в большую каменную змею. Асфальтовые змеи рванули к крыше, и сшибли ледяные глыбы прямо в полете, разбив их на мелкие кусочки.

Вот что значит мощная огневая поддержка! Маги земли могли делать все, что им вздумается, а я и головы высунуть не могла, чтобы прицелиться. Разбив ледяные глыбы, асфальтовые змеи рухнули на улицу, и рванули к нам. Двое белых инфлуров стали откалывать от них куски молниями, бившими с неба, это замедлило вражеское наступление.

— Маша! Надо прорываться! — крикнул Ян, запустив в магов земли ветряные веера. В ответ они огрызнулись двумя валунами, которые сильно накренили внедорожник, с грохотом ударив в борт.

— Ай! — вскрикнула я от испуга.

Покачавшись на амортизаторах, внедорожник выровнялся.

— И что ты прикажешь делать?!

— Бери двоих, и бегом в Исаакиевский! Мы вас прикроем!

— Поняла.

Сергей и Жора кивнули.

— Пошли! Пошли! — Ян выскочил из укрытия и вызвал два больших ветряных вихря, которые вздернули пелену из скопившейся во время обстрела бетонной пыли.

Мне бы сейчас мой меч! Любые усилия, направленные на попытки заполучить Моисеев клинок, уходили впустую.

Пыльная пелена затрудняла противникам обзор, от чего сектор обстрела увеличился, снизив кучность вражеской стрельбы. Проверив надежность закрепления пистолета-пулемета в кобуре, я вместе с Сергеем и Жорой рванула к собору.

Нас стали обстреливать. Пули пронзительно свистели кругом и врезались в дорогу. Жоре секанули выстрелом по плечу, он вскрикнул от боли, схватившись за рану.

— Черт! — прошипел он. — Быстрее! Быстрее!

Спорить я с ним не стала. Нам чудом удалось добраться до больших дверей собора, и спрятаться от обстрела за толстыми колоннами. Мы пытались отдышаться. Я взволнованно взглянула на Жору, который морщился и сдавливал плечо.

— Боеспособен? — спросила я.

— Да, — кивнул он несколько раз. — Нормально все. Жить буду.

Кивнув, я попробовала открыть ворота в собор, но они оказались запертыми. Не растерявшись, я выломала их метко запущенной ледяной глыбой. Щепки разлетелись в разные стороны, и ворота с грохотом открылись, позволяя видеть внутреннее пространство собора. Я заметила несколько алтарей, стоявших недалеко друг от друга. На вид они были довольно прочными, сделанными то ли из мрамора, то ли из бетона, но это большой роли не играло.

Стоило нам шагнуть внутрь, как по нам тут же стали стрелять инфлуры, прятавшиеся в соборе. Они укрывались в соседних помещениях, и показывались в дверях, паля из автоматов. Гром выстрелов резонировал в помещении, эхом отскакивая от стен, и у меня даже в ушах зазвенело. Я извлекла пистолет-пулемет из кобуры, отстреливаясь на ходу, и прыгнула за ближайший алтарь. Сергей и Жора заняли два соседних алтаря, бросаясь в противников огненными шарами и шаровыми молниями.

Я увидела вход в помещение с винтовой лестницей, ведущей на крышу. Малейшие попытки высунуться из укрытия тут же привлекали ко мне внимание врагов, и от алтаря откалывались куски попадавшими в него пулями. Обстрел не позволял встать. Мне удавалось лишь огрызаться, ведя огонь в слепую короткими очередями.

— Маша! Иди наверх! Мы прикроем! — крикнул Жора, бросив в противников огненный шар.

Я прикрылась ледяным щитом и усилила его телекинезом, помчавшись через зал к лестнице, и щит содрогался от врезавшихся в него пуль. Я ворвалась в помещение с винтовой лестницей, и взглянула наверх, увидев там нескольких врагов. Они стали стрелять по мне, заставив меня отпрыгнуть с траектории обстрела. Создав себе искусственное укрытие изо льда, я подстрелила врагов точными очередями. Один противник тут же покатился с лестницы, разбрызгивая кровь из продырявленной головы, а второй рухнул на карачки, схватившись за простреленный навылет живот. Он сдавленно стонал и ругался матом.

Ступеньки скрипели под моими армейскими ботинками. Я переступила труп инфлура с простреленной головой, а затем добралась до второго, который все еще болезненно стонал. Он вцепился в перила, стараясь не потерять равновесие.

— Где снайперские позиции? — спросила я, прицелившись в раненого.

— Хрен тебе, курица, — прошипел он. — Все равно меня завалишь, — раненый инфлур заглянул мне в глаза. — Или пожалеешь?

— Нет, не пожалею, — равнодушно ответила я, прострелив инфлуру голову. Гильза со звоном упала на ступеньки, и покатилась по лестнице.

Я безразличным взглядом смотрела на убитого врага, не испытывая к нему и капли жалости. «Этим ублюдкам место в могиле» — хмуро подумала я, понимая, какие цели преследовали и серые и черные инфлуры.

Что одних, что вторых — я бы перебила с удовольствием.

У каждого человека возникает желание наказать физически ил убить врага, который плохо с ним обошелся. Кто бы и каким бы ярым гуманистом ни был — он всегда будет хотеть ответить злом на зло, и в момент расправы снимет с себя маску благодетеля, превратившись в убийцу, которых всю жизнь порицал.

Я поднялась на крышу, и вышла под открытое небо, увидев несколько огромных куполов. Без раздумий я тут же рванула к ближайшему укрытию, понимая, что меня ждут. Пули попали прямо мне под ноги, и я испуганно подпрыгнула на ходу, забежав за купол и столкнувшись там с магами земли. Сердце неприятно защемило от испуга. Трудно было противопоставлять магию льда магии земли. Заметив мое замешательство, маги земли стали поднимать куски асфальта в воздух, и прицелились в меня.

— Закидаешь нас сосульками? — сказал маг, не заметив пистолет.

— Нет, — ответила я, и расстреляла магов в упор автоматическим огнем. Они бездыханно повалились на землю. — Идиоты, — фыркнула я.

Вдруг громыхнул выстрел снайперской винтовки, и за затылком просвистела пуля, прогнав меня к очередному укрытию. Я успела заметить силуэт снайпера рядом с куполом прежде, чем спряталась. Решив не медлить, я высунулась из укрытия со вскинутым пистолетом, и тут же произвела выстрел во врага. Едва пуля достигла снайпера, как он ловко телепортировался, обманув смерть. Недовольно стиснув зубы, и душевно выругавшись, я снова нырнула в укрытие.

Началась дуэль.

Внизу гремели звуки выстрелов и слышался грохот взрывающихся магических снарядов, но я не обращала на них внимания. Снайпер появлялся в разных местах и стрелял по мне, гоняя меня как полевую мышь. Я пыталась поразить его ответными выстрелами. Отдачей било по руке, ствол дергался и выплевывал гильзы одну за другой. Купола разбрасывали веера искр из-за врезавшихся в них пистолетных пуль. Снайпер казался не уловимым. Только я взяла его на прицел — как он сразу телепортировался, и выстрелил по мне с другой позиции. Рядом со мной появлялись пулевые отверстия, разлетались искры, и гремело железо крыши.

Я практически не переставала двигаться, без устали стреляя на ходу. После очередного нажатия на спусковой крючок пистолет звучно щелкнул, и затвор остался в отброшенном положении, знаменуя истощение боеприпаса. Нервно выбросив оружие, я стала отбиваться с помощью магии. С магией получалось еще хуже. Создание магического снаряда и прицеливание требовало намного больше времени, чем взятие на мушку и нажатие спуска. В случае со снайпером лучше бы у меня был пистолет, но зачаровывать предметы я не умела, потому приходилось выкручиваться.

Снайпер телепортировался с позиции на позицию, чем пугал и нервировал меня. Меняя укрытие очередной раз, и спасаясь от снайперской пули, просвистевшей за спиной, я оступилась, повалившись с ног. С грохотом ударилась локтями о поверхность крыши, и только сейчас обратила внимание, что она целиком состояла из металла.

В голову мне пришла хорошая спасительная мысль. Я ведь могла одновременно использовать телекинез и магию льда, чего делать не мог больше никто, значит, у меня были еще какие-то возможности. Придавить всю площадь крыши телекинезом, чтобы прижать снайпера, у меня просто не хватало концентрации. Я сосредоточилась на металле, и усилием воли отогнула металлический лист, с удивлением обнаружив, что мне дается магия металла.

Без раздумий я плотно скрепила между собой все элементы крыши, сделав их цельной структурой, а затем высоко подпрыгнула с помощью телекинеза. Снайпер быстро меня заметил, и я живо оказалась у него на прицеле, но выстрелить он не успел. Мне пришлось быстро вспоминать, каким образом белые инфлуры внизу вызывали молнии, чтобы поражать ими асфальтовых змей. Я применила магию электричества, и из тучи прямо в крышу ослепительно ударила молния, громыхнувшая подобно пушечному залпу. Снайпера сшибло электрическим разрядом, прошедшим через крышу, и в этот раз ему никак не удалось бы спастись от атаки. Где бы он не оказался — за счет целостности и проводимости крыши молния достала бы его где угодно.

Одежда на снайпере была покрыта прожженными током дырами, а кожа его почернела. Без сомнений я решила, что он мертв, и бой был мной выигран. Воодушевившись, я собралась отправиться к выходу, но услышала вдали хлопки взрывов, громыхавшие один за другим. Надо мной с гулом пролетело звено военных истребителей, и, проследив за ними я увидела, что они вмешались в завязавшийся воздушный бой. Несколько воздушных эскадрилий столкнулись под облаками в противостоянии, и били друг по другу пушками и ракетами. Ракеты со вспышками вылетали из-под крыльев белых истребителей, и врезались в черные самолеты, разрывая их взрывами.

Черные не оставляли белых без достойного ответа, и, выполняя ловкие противоракетные маневры, садились белым на хвост, срезая их длинными очередями мощных пушек. Пушечные снаряды оставляли длинные трассирующие следы, и прошивали белые самолеты. Белые истребители падали на землю один за другим, расчерчивая небо полосами черного дыма, с грохотом взрываясь.

Вскоре к схватке подключилось еще несколько белых эскадр. В небе вспыхивали взрывы, самолеты носились туда-сюда и пытались уничтожить друг друга один раньше другого. Чуть ниже в схватке столкнулись вертолетные звенья, поливавшие друг друга ракетами из скорострельных пусковых установок и бортовых спаренных пулеметов. Ракеты вонзались в корпуса вертолетов, и они, разломанные ударными волнами, падали вниз. Вскоре по всему городу стали виднеться столбы черного дыма, тянувшиеся к небосводу от мест крушения воздушных машин. Мне никогда не приходилось такого видеть. Воздушная схватка сильно впечатлила меня, и захватила дух, заставив оцепенеть.

— Маша! — раздался у меня в рации голос Яна. — Автоматчиков мы отработали! Снайпер убран?

— Да, да, — опомнилась я, ответив в рацию. — Снайпер отработан.

Я спрыгнула с крыши, решив не использовать лестницу, и приземлилась перед собором, увидев изуродованный магией и пулями внедорожник. Ян с остатками отряда покинул укрытие, и мы прошли дальше прямо через Исаакиевский собор. Когда мы проходили зал собора, то я увидела Жору и Сергея, которые валялись на полу покрытые кровью. Прислонив палец к шее Жоры я не почувствовала пульса, и Сергей, скорее всего, тоже был мертв. Скорбеть у меня времени не было, потому я только опустила им веки, и, стараясь не думать о погибших товарищах, отправилась дальше.

— Если бы не они, мы не прошли бы, — покачал головой Ян. — Жалко пацанов.

— Да, — кивнула я. — Согласна. Жалко.

Мы вышли через заднюю дверь, и оказались на улице с противоположной стороны здания. На машине, увы, пробраться было нельзя, потому пришлось двигаться пешком.

Спокойно преодолеть удалось лишь несколько кварталов. Вскоре мы наткнулись на очередной блокпост, только в этот раз он был более серьезным, чем предыдущий. До сферы оставалось всего метро двести, но вот преодолеть их — очень трудная задача. Дорогу перекрыли тремя танками, за которыми мельтешили маги, готовившиеся к бою. Рядом с танками стояли башенки автоматических зенитных установок, так же расположенные на крышах. Мы спрятались в первом попавшемся на пути переулке, и хотели остаток пути преодолеть через него, но это оказалось невозможным. Переулок был завален, а входы в здания просто отсутствовали.

— Твою мать, — прошипел Ян, отчаянно стиснув зубы.

— В чем дело? — нахмурилась я. — Это всего лишь танки. Железяки. Наверняка с ними можно легко разделаться с помощью молний.

— Ага, попробуй. Это не обычные танки, — отмахнулся Ян. — Артефакты, скорее всего. Там все предусмотрено.

— И как быть? — спросила я, заволновавшись. — По крышам?

— На крышах нас разнесут зенитки, — пояснил Ян, покачав головой. — Они у них знаешь какие? Я эти знаю. Десять тысяч выстрелов в минуту. Режут как нож масло. У них мертвая зона как раз на земле, потому по ней и придется работать.

— А с танками мы легко справимся, думаешь? — я изогнула бровь. — Даже не знаю, что страшнее.

— Проще с танками, — Ян осторожно выглянул из-за угла, оценивая расстановку вражеских сил. — Мы привыкли ходить по земле, а не летать. Думаешь, я смогу весь отряд в воздухе вихрями держать? Смогу, но вот при этом будет ли полет стабильный — неизвестно.

— Значит, сначала попробуем молниями, а там как масть ляжет…

— Может, подкрепления дождаться? — взволнованно предложила я, не совсем представляя, как мы вчетвером управимся с бронетехникой.

— Подкрепления не будет, — Ян серьезно на меня взглянул. — В этом секторе наступления мы единственный отряд. Все наших положили у Исаакиевского. Никто нам не сможет помочь, потому что перед всеми стоит четко поставленная задача — прорваться к сфере любой ценой.

— А разве наши силы с черными не равны? — сощурилась я, испытав обиду по отношению к командованию. — И что это, они, получается…

— Да. Если в нескольких местах будут прорываться несколько отрядов — вероятность обезвредить большее количество сфер выше, — спокойно пояснил Ян.

— Это как же? Мы спасать всех не собираемся? — возмущенно возразила я.

— А ты считаешь, что у нас хватит на это сил? — Ян ухмыльнулся, посмотрев на меня, как на дуру. — Маш, проснись. Ты не в кино попала, и не в книгу. Это реальный мир. Всех тут спасти не получится, и к тому же… Мы, судя по всему, не с черными воюем. Наш враг сильнее, и численно больше. Черные просто физически не могли столько сил в Питер стянуть, понимаешь?

— Не совсем… — растерялась я.

— Мы, похоже, проигрываем, — сказал Ян. Заметив, как я расстроилась, он добавил: — Надо сделать все, что в наших силах.

— Да, — согласилась я, сосредоточившись на выполнении предстоящей задачи.

Честно сказать, у меня даже представления не было о том, каким образом четырем обычным пехотинцам одолеть несколько танков, да еще и отряд боевых магов к ним заодно. Очень уж все это напоминало мне самоубийственную миссию, на которую мне подписываться ну никак не хотелось. Однако другого выбора не было. Цели белых инфлуров в плане уничтожения красных сфер вполне соответствовали моим планам. Если мне с белыми не удастся одолеть Сашу, то самой и подавно не справиться.

Мы внезапно вызвали молнии, ударившие по танкам из неба, и бронированные танковые корпуса покрылись электрическими дугами. Маги такой напасти явно не ожидали, и, перекрикиваясь, разбежались по укрытиям, готовясь контратаковать. Ян не мешкал, тут же вызвав несколько ураганных вихрей. Вихри были довольно большими. Они заняли почти всю проезжую часть, отрывая магов от земли и поднимая их в воздух. Маги с воплями взлетали, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, способное помочь им удержаться на земле, но у них ничего не вышло. Танки тоже стало медленно стягивать с места, что обрадовала меня, но триумф был недолгим.

Среди кружащих в воздухе магов оказались маги гравитации, ставшие противопоставлять силу тяготения силе ветра. Они с криками схватили товарищей потоками силы, увеличив для них мощь гравитации, и маги стали плавно опускаться на землю. Из панцирей танков выдвинулись острые удерживающие стойки, которые затем вонзились в асфальт, распустив острые фиксирующие крюки. Ни молния, ни ветер не стали для танков проблемой. На башнях танков вспыхнули окуляры инфракрасной системы слежения, которые светились в клубящейся в воздухе пыли подобно дьявольским глазам.

Как только я увидела черную пустоту жерла крупнокалиберного танкового орудия, мое сердце стало выдавать бешеные ритмы. Громыхнули пушечные залпы, пыль перед стволами танков разлетелась в разные стороны от ударной волны, к нам со свистом устремились снаряды. Мы с Яном нырнули в переулок ровно в тот момент, когда снаряды достигли цели. Два наших компаньона тут же утонули в ослепительных вспышках взрывов. Спустя несколько секунд на асфальт шлепнулись изуродованные ошметки погибших товарищей.

Шансов у нас стало меньше ровно вдвое. Вот теперь я точно не представляла, каким образом мы могли одержать победу. Танки взревели мощными газотурбинными двигателями, и, лязгая траками, направились в нашу сторону, продавливая в асфальте глубокие следы.

Чем ближе они подъезжали, тем более пронизывающим становился страх, опутавший душу. На танках предыдущими нападениями не удалось даже краску поцарапать, не говоря уже о более серьезных повреждениях. Мы бросались в танки ледяными глыбами, били в них молниями, швырялись ветряными веерами, но все разбивалось о толстый танковый панцирь. Раздалось еще несколько пушечных залпов. Куски асфальта, разбросанные ударной волной, врезались в силовой щит, который я поставила за доли секунды до взрыва.

Мы отступили вглубь переулка, и спрятались за углами, вжавшись в стены.

— Твою мать! — прошипел Ян, выглядывая из-за угла, и слыша приближающиеся танки. По его щеке скользнула капелька пота.

В переулок ворвались боевые маги, ставшие бросать в нас огненные шары. Мы отстреливались в ответ, сразу разрезав и зашибив пару вражеских магов, и разогнав остальных по укрытиям. Но маги и не были основной проблемой.

— Что делать?! — крикнула я, снеся мага ледяным шаром. Мне тут же прилетело в ответ огненным хлыстом, чуть не спалившим мне голову. Я почувствовала запах сгоревших волос, и душевно выругалась, посылая в адрес врага проклятия. Хорошо, что не облысела.

— Не знаю! Но самим нам не отбиться! — ответил Ян, разрезав мага ветряным веером.

— Поддержку с воздуха запроси! — предложила я.

— Вертушки не подберутся! — покачал головой Ян. Он спрятался от разбившийся об его укрытие огненный шар. — Их зенитки на раз срежут!

— Самолеты тоже есть! — крикнула я, вспомнив битву истребителей.

— Точно! — воодушевленно согласился Ян. — Такие зенитки сбить их не смогут! — Ян схватил рацию и крикнул в нее: — Штаб, это Леоново 62! Запрашиваю авиаудар по вражеской бронетехнике в квадрате «И80»! Как приняли?!

— Леоново 62, штаб принял. Свободные машины есть! — ответил дежурный сквозь фоновый шум. — Держитесь там!

Танк вкатился в поле нашего зрения, остановившись поперек переулка. Мы с Яном крепко вжались в стены, и считали секунды оставшиеся до залпа. Я сжала одежду вспотевшими от страха пальцами. Этот выстрел нам точно было не пережить.

В отчаянии я стиснула зубы, молясь про себя, чтобы истребитель поторопился. За несколько секунд до конца поворота башни мы, наконец, услышали гул реактивного двигателя. Истребитель с воем промчался над улицей, и по нему затарахтели скорострельные зенитки. Танкисты заставили двигатели танков взреветь, и попытались уехать. Наводчик высунулся из люка башни, и крикнул, всматриваясь в небо:

— Командир! От самолета что-то отвалилось!

— Это бомба, придурок! — донеслось из танка ему в ответ. — Ныряй назад!

Со свистом бомбы рухнули на улицу. Прогремели оглушительные грохоты взрывов, переулок моментально заволокло пылью. От танков остались подожженные и искореженные взрывами остовы.

Мы аккуратно высунулись из укрытия, прислушиваясь и стараясь уловить хотя бы один признак активности вражеской бронетехники. Мне было трудно слушать из-за стука собственного сердца, но громкие газотурбинные двигатели было бы слышно даже через него.

— Дежурный, — сказал Ян в рацию. — Цель поражена!

— Понял вас, — ответил дежурный.

Когда мы вышли на улицу, и торопливо отправились к цели, то заметили, что истребитель кружил над нашим сектором. Мы нервничали, потому вид его успокаивал и внушал надежду.

До сферы оставалось метров сто. Она висела под облаками, угрожающе нависнув над массивом жилых зданий, и могла взорваться в любой момент. Единственное, что отделяло нас от цели — широкий проспект, на котором завязалась нешуточная стычка. Белые и серые инфлуры осыпали друг друга разрушительными заклятиями. Люди загорались, заледеневали от потоков морозного воздуха, раздавливались гравитационными прессами, и рассекались воздушными веерами.

— Как пройти? — я напряженно взглянула на Яна, боясь шевелиться.

— Можно снова запросить авиаудар, — предложил Ян, взглянув на истребитель.

Но не тут то было. Черный истребитель срезал белый веером трассирующих снарядов. Союзный самолет вспыхнул, как факел, а затем обрушился на землю, оставив дымный след. Издалека донеслось эхо громыхнувшего взрыва.

— Проклятие, — Ян катнул желваками. — Придется прорываться, Маш.

Мы выскочили на проспект. Белые инфлуры проносились мимо нас, и мчались в атаку, бросая во врагов магические снаряды. В ответ их так же закидывали заклятиями. Мы помчались через проспект. Рядом со мной полыхали взрывы огненных шаров, и беспощадное пламя больно обжигало кожу, заставив пульс подскочить. Меня слегка порезало брошенными ледяными копьями, от чего на теле осталось несколько саднящих царапин.

В небе два вертолета обменивались пушечными залпами. Когда боеприпас в пушках иссяк, в ход пошли неуправляемые ракеты, со свистом вылетавшие из многозарядных пусковых установок. Вертолетчик выпустил очередной веер ракет, и одна из них попала в кабину вражеского вертолета. Ударной волной кабину разнесло на части, а вертушка вспыхнула, устремившись к земле.

Рассчитав траекторию падения вертолета, я с ужасом осознала, что падал он на меня. Адреналин хлынул в кровь, и я понеслась прочь, но далеко убежать не успела. Сзади громыхнул взрыв, меня снесло с ног ударной волной, и перед глазами помутнело. Упираясь в асфальт расчесанными до крови ладонями, я кое-как встала, и оглянулась. Разбитая вертушка ослепительно пылала. Языки пламени жадно опутали корпус.

Над нами пронесся черный истребитель, сбросивший бомбы. Я толком не успела испугаться, и прикрылась телекинезом. Проспект покрылся вспышками мощных взрывов, вздернувших густые пыльные облака. Людей секло осколками и разбрасывало ударными волнами как игрушечных.

Рядом со мной рванула бомба, меня швырнуло ударной волной, а затем инерцией потащило по проспекту. Я до мяса сдирала об асфальт кожу, и кричала от страха, ощущая жгучую боль по всему телу. Бомба взорвалась слишком близко. В ушах звенело, а взгляд начинал мутнеть. Мне становилось холодно. Сердце начинало биться все слабее. Я отбивала зубами барабанную дробь, чувствовала приближающуюся смерть, будучи не в силах позвать на помощь.

Вскоре меня погрузило в пугающую, бесконечную темноту, и я потеряла сознание.

Не знаю, сколько времени прошло с моего прихода в себя. Белые инфлуры неслись по проспекту, разбегались по переулкам, и отступали кто куда. В спину отступающим полетели огненные шары, молнии, и ледяные копья. Из-под асфальта выскакивали острые земляные пики, насаживавшиеся на себя белых инфлуров. Белых палило, жгло, пронзало, и насаживало одного за другим. Они падали на землю замертво. Воздух заполнился криками убитых и раненых. Серые инфлуры победоносно шагали по Проспекту, и добивали тех, кого не успели прикончить в бою. Вскоре настала моя очередь. Серый инфлур остановился возле меня, нагло ухмыльнулся, и рука его вспыхнула пламенем.

— Пора сдохнуть, сучка, — презрительно сказал он.

В небе черные истребители носились за белыми. Я видела, как за спиной моего карателя, на фоне красных облаков развернулась воздушное побоище. Белые истребители разрывало на части взрывами, срезало снарядами, и они падали вниз, подобно метеоритам. Здания горели, а облака затянуло густым дымом, поднявшимся в воздух из-за многочисленных пожаров. Питер стал напоминать преисподнюю. В ноге чувствовались пульсирующие вспышки боли, и мне не хотелось думать, что с ней случилось.

Каратель занес руку для удара, но в проспект ударил мощный ураганный вихрь, который сразу затянул врага в себя. Каратель с воплями оторвался от земли, и улетел. Серые разбежались по укрытиям. Ян живо подхватил меня, и потащил в переулок, крича мне под ухо:

— Держись! Держись, Машенька! — успокаивал он, таща меня за подмышки. — Я тебя вытащу!

Слабость охватила тело. Силы покидали меня. Я болезненно простонала, что заставило Яна сердечно выругаться. Я снова начинала терять сознание, но Ян не позволял мне выйти из себя. Он кричал: «Не вздумай терять сознание! Не выключайся!». Какой же взволнованный тон у него был. Мне даже стало приятно и тепло от того, что Ян так обо мне заботился. Он всегда рисковал ради меня жизнью, а я бегала за тем, кто хочет убить меня.

Женская психика, наверное, загадка такая же сложная, как и механизм сотворения Вселенной. Вроде все просто, вроде все видно — но при попытках разобраться ум заходит за разум.

Взглянула на свое тело — забрызгано кровью и грязью. Форма изорвана в клочья и обожжена. Вместо ноги у меня была окровавленная культя, которая оставляла кровавый след, тянущийся за мной по маршруту нашего следования.

Ян по переулкам дотянул меня до Исаакиевского, затем протащил через зал собора, и загрузил на заднее сиденье уцелевшего внедорожника, стоявшего там, где мы его оставили. Он захлопнул дверь, прыгнул за руль, и давил на кнопку стартера.

Стартер со свистом прокручивался, но мотор все никак не мог завестись.

— Твою мать! Дрянь! Бесполезная дрянь! — Ян долбанул по рулевому колесу, а затем снова стал нажимать на кнопку. — Заводись же! Маша! — он повернулся ко мне. — Маша! Слушай меня! Не отключайся!

После очередного нажатия на кнопку стартера двигатель кое-как заработал, а затем взревел. Ян врубил «D» передачу, и повел машину прочь, направив ее по проспекту. Ян объезжал брошенные машины и сбитую воздушную технику. Меня тянуло из стороны в сторону, я несколько раз чуть не свалилась с кресла, но удерживалась. Каждое движение доставляло мне адскую боль, из-за чего шевелиться совсем не хотелось.

— Машенька! Где ты была прошлым летом? Где отдыхала?! Что делала?! Расскажи! Расскажи во всех подробностях!

— Ну, — прохрипела я, пытаясь вспомнить. — Я… Кхе-кхе… — я прокашлялась, и легкие вспыхнули жгучей болью. Воздуха едва хватало на слова. — Ездила с Сашей в Анапу… Там… Там мы гуляли, ездили на квадроциклах… Ходили в экскурсии…

— Что вы еще делал?! Вспоминай! Вспоминай!

Мозг выхватывал из памяти яркие картинки с изображениями музейных экспонатов, динозавров, и нашими с Сашей отражениями в кривых зеркалах. Мы гуляли по Анапе, держась за руки, и весело смеялись, обсуждая что-то радостное. Саша обнимал меня сзади, когда я держалась за бортовую ограду яхты, и пыталась разглядеть пространство под водой. Чем ярче всплывали воспоминания, тем сильнее становилась душевная боль, заставлявшая меня в отчаянии сжимать кулаки. Только это и не давало мне умереть прямо на месте.

— Мы были вместе, — сдавленно выговорила я, и на глаза навернулись слезы. — Были вместе…

— Вместе! Да! Маша!.. — голос Яна становился тише, превращаясь в невнятное бормотание. — Маша!

От крика Яна осталось лишь эхо. Перед глазами потемнело, и больше я не слышала ничего.

Я распахнула веки, и меня тут же ослепило светом потолочной ртутной лампы. С криком вскочив, я почувствовала, как меня схватили за плечи, и уложили обратно в постель.

— Тихо-тихо-тихо! — услышала я голос Яна, но еще не могла разглядеть его, видя перед собой размытый человеческий силуэт. — Все хорошо. Ты в лазарете.

Спустя минуту я успокоилась. На душе было очень паршиво. У меня не было никакого желания разговаривать, но я, все же, обратила взгляд к Яну. Взор прояснился. Ян сидел на кресле перед койкой. На лице его были пролежни от короткого, неудобного сна. Глаза покраснели от усталости, и взгляд у него был утомленный.

— Спасибо, что вытащил, — поблагодарила я, вспомнив, как Ян тянул меня по переулкам, рискуя собственной жизнью.

— Я рад, что ты цела, — произнес Ян, и положил ладонь рядом с моей рукой. — Было страшно, что ты не выживешь, — Ян помрачнел, видно вспоминая, как тащил меня по переулкам. — Тебя еле откачали.

— Моя нога… — я взволнованно приподняла одеяло, готовясь к эмоциональному потрясению, но конечность была на месте. — Невероятно… — я пошевелила ей, отлично ее чувствуя.

— Викторович нарастил, — пояснил Ян, направив взгляд на мои бедра, а затем отвел его, будто боялся быть пойманным. — Едва успел.

Вдруг к горлу подступил ком. Перед мысленным взором инфлуры убивали друг друга, уничтожая Питер. Мне было трудно поверить, что любимый человек был зачинщиком бойни. По его виней людей погибло больше, чем от рук всех знаменитых маньяков вместе взятых.

Саша был частичкой моей психики. Был неотделимым кусочком прекрасной мозаики, без которого вся картина теряла смысл. Я чувствовала, как моя жизнь опустошалась, нужно было кем-то ее заполнить хотя бы временно.

— Ян, — я подняла на него утомленный взгляд, и стиснула его ладонь. — Возьми меня.

— Ну, ла… Чего?! — Ян со стула вскочил, удивленно вскинув брови, но я рывком притянула его к себе. Он навис надо мной, и волосы его защекотали мне щеки.

— Возьми меня, — шепнула я ему на ухо.

Он блаженно закрыл глаза, услышав возбуждающий шепот и кожей почувствовав горячее дыхание. Мне казалось, что Ян сможет заполнить пустоту, пожиравшую меня. Хотелось заткнуть брешь внутри, хотелось погрузиться в пучину удовольствия, и забыть терзавшую меня боль хотя бы на несколько мгновений.

Щеки Яна покраснели. Он сорвал с меня одежду, и стал ласкать, возбужденно целуя мне шею. Влажные поцелуи нисколько не возбуждали меня, но я все равно крепко схватила его за затылок, и прижимала к себе, направляя вниз. Я страстно вздыхала, но лицо мое при этом оставалось равнодушным.

Ян, создавая дорожку из поцелуев, провел ее по груди, а затем добрался до самого низа, сгорая от страсти. Я оставалась безразличной к процессу, но организм все четко понимал, и реагировал соответственно. Сердце заколотилось как бешенное, а кожа покраснела от притока крови.

Я помогла Яну снять с себя штаны, и он стал покрывать бедра поцелуями, без устали скользя руками по моему телу. Прикосновения вызывали волны тепла, разносившиеся от низа до макушки. Ян умело ласкал меня внизу, а затем разделся, и мы соединились, испытывая невиданное удовольствие.

Я протяжно простонала.

Спустя минут тридцать мы лежали в койке, вымотанные. Я положила Яну голову на плечо. В голове не было даже единой мысли.

— Что это значит? — спросил Ян, успокоившись после эйфории возбуждения.

— Я дала тебе то, что ты хотел, — ответила я, пальцем водя по кубикам его пресса. — Или ты недоволен?

— Я доволен, но… — Ян отвел взгляд, задумавшись. Он застыл на секунду, и продолжил после короткой паузы: — Мне от тебя нужно не только это.

Понимая, к чему клонит Ян, я почувствовала раздражение, и села на край койки. Натянув на себя одежду, я почувствовала пристальный взгляд у себя на спине.

— Я не идиот, и все понимаю, — сказал Ян. — Но я хочу быть с тобой. Я в тебя влюбился еще с первой встречи… Мне не хочется, чтобы мы расстались как матрос с портовой шлюхой.

— Могу дать тебе секс, — покачала я головой. — Ты хороший. Любая другая на моем месте была бы счастлива, но я не могу забыть его. Прости. У нас ничего не получится.

— Обойдусь, — резко охладел Ян, встав с постели и одевшись. — Такая любовь мне нужна только от проституток, а их у меня хватает. Поправляйся, — он вышел из комнаты и хлопнув дверью.

Что-то со мной определенно случилось. Неприятного осадка после разговора с Яном не осталось, а на эмоциональном уровне я испытывала полное безразличие. Секс доставил мне немало удовольствия, но вот пустоту, затянувшую в себя остатки нежных чувств, он заполнить не смог.

Не хотелось мне отношений.

Да и нужны ли они мне? Мысли о них как-то не удерживались у меня в голове. Я теперь больше думала о войне, чем об отношениях. За столь короткий срок мне удалось побывать под обстрелами, довелось сражаться с чудовищами, довелось даже убивать людей. Эти события не вызывали ожидаемого отвращения. Напротив — меня возбуждали и завлекали мысли о битвах. Видя в воображении сцены баталий, я чувствовала, как по спине пробегали мурашки.

Меня заводила первобытная злость и жестокость, которую люди проявляли на поле боя. Никаких масок, никаких социальных ролей и лицемерия. Только жизнь и только смерть. Пролитая кровь врага позволяла мне чувствовать себя доминантой. На фоне ощущения власти любовь и теплота отношений казалась мне пустым местом. С мужчинами мне теперь могло хватить и обычного секса. Отчасти стали понятны мотивы Саши, но я еще и ощутила себя более безумной, чем он. Ему хотелось убивать ради благой, по его мнению, цели, а мне — ради удовольствия. Может, прав был гипнотизер Эрнест?

Может, я — психопат?

Вскоре Ян заглянул ко мне в палату, одетый в служебную форму. Он смотрел на меня равнодушным взглядом. Это даже удивило. Мне казалось, Яну будет хоть немного грустно, но он либо тщательно скрыл страдания, либо уже все забыл.

— Ты как? — спросил он по дежурному, как командир спрашивает у раненого бойца. — Живая?

— Вполне, — кивнула я. — Ян, слушай… Извини…

— Мне уже все равно. Можешь не волноваться, — равнодушно ответил Ян, даже не поведя бровью. В голосе его не слышалось даже капли обиды. Меня потрясла степень его эмоционального контроля. — Сейчас вопросы есть более важные, чем мои личные проблемы.

Ян подсел ко мне на край кровати, и задумался, формулируя мысль. Я глядела ему в глаза, надеясь увидеть хотя бы немного эмоций, но у меня ничего не выходило. Взгляд его потерял эмоциональный блеск, снова став безразличным и холодным, прямо как при нашей первой встрече.

— Боевая ситуация между серыми и белыми инфлурами очень тяжелая, — тон у Яна был серьезный. — Силы белых выбиты из Петербурга. В остальных населенных пунктах ситуация такая же. Сферы обнаружены по всему миру, и они так же аккумулируют энергию, способную привести к взрыву. Это будет доведено до всех инфлуров в отделе, на общем собрании сегодня вечером, куда тебе надлежит явиться. К чему я это… — Ян хладнокровно посмотрел на меня, и у меня мороз прошелся по коже. — Будь готова умереть. На стороне противника серьезный численный и силовой перевес. Патриотическую хрень я тебе втирать не собираюсь, но предупреждаю сразу, что дезертирство пресекается самыми суровыми способами.

— Не поняла, — испугалась я, чувствуя телесное напряжение.

— Если ты побежишь с поля боя — я убью тебя, как предателя, — огорошил меня Ян. — Без колебаний.

Я оторопела. Теперь его взгляд был не взглядом любящего человека, а взглядом закаленного многочисленными боями убийцы, безразличного ко всему.

— Я и не собиралась бежать, — ответила я, отвернувшись, и не выдержав его взгляда. — Идти мне некуда, и не к кому.

Ян одобрительно кивнул, вышел из палаты. На этом, видимо, его любовь ко мне закончилась.

Странные существа — люди. Ты можешь отдать им всего себя, и получишь плевок в душу. А можешь плюнуть в душу сам и будешь получать все что захочешь. Возможно ли прекратить любить? Возможно ли обрубить свои чувства, как гнилую ветвь? Возможно. Ян — живое этому свидетельство.

Когда в коридорах зажглись лампы вечернего освещения, я услышала объявление о заседании по системе общего вещания.

Надев новую форму, я отправилась к месту проведения заседаний. Зал заседаний был большим. Люди рассаживались по стульям. Атмосфера стояла напряженная. Тревогой я заразилась практически моментально.

Я шла между рядами в поисках свободного места, и прислушивалась. Люди выглядели грустными, уставшими, и сердитыми.

— Это полная жопа, — инфлур покачал головой, высказывая мнение соседу. — Знаешь, как быстро они разнесли Гатчинский отдел? А Москва? Да там все огнем пылает.

— Не говори. Апокалипсис какой-то…

Вскоре зал был заполнен. Я села недалеко от Яна, рядом с новыми бойцами его отряда в первом ряду. Ян пересчитал личный состав, и, убедившись, что все на месте, повернулся к столу, стоявшему в центре зала.

Леонид Викторович встал за столом, и наблюдал за присутствующими, ожидая, пока они угомонятся. Завидев главу отдела люди стали успокаиваться, шум волнообразно стих.

— Все на месте? — спросил Леонид Викторович, оглядев инфлуров. — Командиры отделений — проверить наличие районного личного состава, и доложить.

Послышались доклады командиров отделений: «Невский на месте», «Адмиралтейский на месте», «Приморский на месте»…

— И так, — подытожил Леонид Викторович сев, дослушав доклады, и сцепив пальцы в замок. — Сейчас у нас будет гость. Я попрошу вас, господа инфлуры, не реагировать резко, и держать себя в руках.

Словесно никто не отреагировал, не позволяя себе разговоров в присутствии начальства, но внутреннее напряжение людей почувствовалось сразу.

Дверь в зал со скрипом открылась, в помещение вошел Зар. Стоило мне завидеть этого старого хрыча, как у меня внутри все сжалось, я напряглась.

— Это что за хрень?! — донесся из толпы возмущенный возглас. — Решили на ментовской слет криминального авторитета привести? В своем уме вообще?!

Зар встал рядом с Леонидом Викторовичем, и, увидев меня, улыбнулся. Его улыбка усилила возникшее желание убить мерзавца.

Люди едва не теряли челюсти от удивления. Кто-то сразу покраснел от злости, кто-то напряженно дышал, держа себя в руках, кто-то стиснул кулаки, стараясь не разорвать старика в клочья.

Я вспомнила, что именно по его вине меня чуть не превратили в черного инфлура. Из-за него меня чуть не изнасиловал Виктор в подвале, и из-за него я стала убийцей. Если у остальных было меньше поводов извести старика со света, то у меня они еще как были.

Я без раздумий рванула к столу, и свернула челюсть Зара мощным правым хуком, Зар со стоном грохнулся на пол. Видя, как он униженно валялся, пытаясь встать, я испытала чувство неполного удовлетворения.

Под одобрительные возгласы толпы я бросилась на Зара, но Леонид Викторович умело заломал мне руку, запястье прострелило острой вспышкой боли. Я простонала, встав в нужное Леониду Викторовичу положение, и стараясь не шевелиться. Движение вызывали боль в запястье.

— Еще раз дернешься, — шепнул мне на ухо Леонид Викторович, — порву тебе запястный сустав на хрен. Поняла меня?

Зар встал, и сплюнул кровью, взглянув на меня. Взгляд у него был тяжелый, но при этом не выражал никакого напряжения. Меня прям до мурашек это поразило. В нем почувствовалась природная, стихийная мощь, с которой не мог совладать никто из присутствующих, кроме Леонида Викторовича.

— Поняла, — кивнула я, прошипев от боли. — Пустите!

— Гоните его в шею отсюда! — послышалось из зала.

Леонид Викторович оттолкнул меня, как непослушного ребенка.

— Села! — велел он грубо, и у меня ягодицы свело. — А ну позакрывали рты!

Я села на место, став буравить Зара неприязненным взглядом, гневно раздувала ноздри.

Шум в зале стих. Леонид Викторович окинул всех суровым взглядом, а затем сел, нахмурившись.

— Что черный инфлур делает на нашей территории? — не выдержала я, и вопросом сразу заслужила неодобрительный взгляд Леонида Викторовича. Стоявший неподалеку господин Юзерберг шлепнул себя лапой по лбу. — Почему здесь враг?

— На это есть причины, — недовольным тоном сказал Леонид Викторович. — Перед тобой, Маша, я отчета держать не собираюсь. Тебе это понятно? Наша задача — довести до вас результаты переговоров. Все остальное вас не касается. Думаем мы, а делаете — вы.

— Да хрен там! — выдала я, вскочив со стула. — Мы тут головы кладем черт пойми за что! Умираем пачками, даже не зная, зачем!

Леонид Викторович сурово посмотрел на меня. В его глазах блеснул недобрый огонек. Если бы меня сию же минуту одобрительными возгласами не поддержала толпа, он бы, возможно, убил меня. Люди недовольно выкрикивали с мест, вскакивали со стульев в возмущенном возгласе, и буравили Зара ненавистными взглядами. Они кричали: «Его прихвостни столько наших убили, а вы привели его сюда!», «А дальше что будет?! Дальше мы станем студентов по обмену друг к другу отправлять?!», «Вы в своем уме?! Не нравятся нам такие решения, и вам стоит с ними считаться!»

Ситуация выходила из под контроля. Леонид Викторович стукнул кулаком по столу, а затем покраснел от злости и крикнул:

— А ну тихо! Тихо я сказал!

Но никто не послушал. В ответ Леонид Викторович услышал волну возмущения. На Леонида Викторовича посыпался вал недовольных вопросов, но он не растерялся от потока информации, выглядя уверенно. А вот мне теперь было немного страшно. Леонид Викторович медленно сел, словно прожигая меня сердитым взглядом. Может, мне и удалось поднять восстание, но я как-то не подумала что будет, когда оно закончится.

— Хорошо, — смирившись, Леонид Викторович опустил взгляд на столешницу. Но его не услышали. Гневно сцепив пальцы в замок, и сжав их до боли, он крикнул: — Хорошо! А ну сели и закрыли рты! Живо! Не выводите меня из себя!

Радужка Леонида Викторовича вспыхнула белым светом, и от него стали исходить такие мощные потоки силы, что у меня дыхание перехватило. Он не использовал заклинаний, а просто подключился к инфлунту, произведя на психику присутствующих ошеломляющий эффект. Пропало всякое желание ему перечить, присутствующие моментально успокоились, затихнув.

— Хорошо, — кивнул Леонид Викторович, закрыв глаза, откключившись от инфлунта. — Вы правы. Причину объяснить действительно стоит. Это очень значимое событие для нас, как для организации, и значимое событие для мира. Впервые интересы белых и черных инфлуров совпадают.

Возразить никто не посмел, но шокированы все были однозначно. Люди заинтригованно застыли в ожидании информации, строя в голове самые смелые предположения. В голове не укладывалось — каким образом могли совпасть интересы черных и белых инфлуров? Чистейшее безумие. Каким образом способны совпасть интересы света и тьмы? Как могли заключить союз вредитель и целитель?

— Зар, Юзерберг — вам слово, — сказал Леонид Викторович, сделав пригласительный жест.

Зар сел рядом с Леонидом Викторовичем, а Юзерберг встал перед столом, поставив на него небольшую прозрачную пирамидку, блестевшую от света. Он плавно провел по ней лапой. Она засияла ярче, став проецировать в воздух трехмерное изображение красной сферы.

— Для начала прочту небольшую вводную лекцию, — начал Юзерберг, оглядев аудиторию. — Красные сферы, которые вы пытались уничтожить, являются своего рода энергетическим аккумулятором, работающим на человеческой крови. Нити выкачивают из людей, помимо жизненных сил, еще и несколько тонн жидкости, забирая из нее эритроциты в чистом виде.

— Подождите, — юзерберга перебил Ботан, поправив очки, и присмотревшись к тексту, написанному под голографической сферой. — Если я понимаю, к чему вы клоните, а вы клоните к тому, что сферы каким-то образом наполняют эритроциты энергией Морфи, как это возможно? В сферах есть искусственный энергетический шлюз? Такого ведь быть не может.

— Именно, что может, — вмешался Зар в диалог, ухмыльнувшись. — Потому я здесь. Думаю, все слышали о смерти Скрипаля, верно? — спросил Зар, люди неуверенно соглашались, с трудом вступая в контакт с врагом. — Так вот, Скрипаль был убит именно моими людьми, и именно за то, что прятал и пытался скрыть информацию о красных сферах.

— В каком смысле? — с любопытством поинтересовался Юзерберг.

— В самом что ни на есть прямом, — Зар взглянул на Юзерберга. — Скрипаль смог изобрести искусственный энергетический шлюз.

Зал заполнился удивленными возгласами. Люди стали перебрасываться фразами, выражая друг другу ошеломление. Я была поражена не в меньшей степени. Существовал доступ к инфлунту, не требовавший при этом человеческих жертв? Если это так, то такой доступ лишал войну между белыми и черными всякого смысла.

— Верно подумали, — кивнул Зар, уловив общее направление мыслей. — Мы хотели прекратить войну, забрав у Скрипаля изобретение, и не позволив продать его. Но мы провалились. Он, судя по всему, тесно контактировал с серыми инфлурами, успев каким-то образом передать им информацию, в результате чего они теперь хотят просто уничтожить мир. Во все времена зарождались группировки, отклоняющиеся от основного конфликта, и стремящиеся нарушить установленный баланс каким бы то ни было способом, но никто из нас не ожидал, что одна из них сможет стать настолько мощной. Мы столкнулись с общей угрозой, и разбираться с ней необходимо совместными усилиями.

— А откуда нам знать, что это все не твоих рук дело? Откуда знать, что мы не поможем тебе уничтожить самих себя? — возразил лысоватый инфлур. — Может, эти сферы должны остановить тебя.

— Это идиотизм, — смело заявил Зар. — Рассуди логически. Как меня можно остановить взрывоопасными сферами, способными сравнять с землей целый город? Какая мне от этого выгода? Черные инфлуры собираются воевать бок о бок с белыми. Иначе людей, нужных Бесконечным, просто не станет. Это равносильно рубке ветви, на которой сидишь. Нам нужны люди, и нужна энергия Морфи, которую они генерируют. Если серые достигнут цели — нам конец, а вам уже нечего будет защищать, кроме себя.

Почувствовался зарождающийся шквал возражений, но люди неожиданно замолкли, найдя слова Зара логичными. С какой стороны ни посмотри — подвоха обнаружить не удавалось. Я думала, что Зар хочет просто стравить нас с серыми инфлурами, чтобы забрать себе сферы, но это бессмыслица, потому что без поддержки черных мы никак не справимся. Может, подвоха действительно не было? Может, Зар действительно пришел заключить честный союз?

— Мы с вашим руководителем, — Зар взглянул на Леонида Викторовича, — приняли решение заключить временный союз до полного уничтожения сфер и серых. Времена сейчас трудные, и усилия необходимо однозначно объединять.

— Но есть еще одна новость, — это Леонид Викторович вмешался. — Если нам удастся заполучить целую энергетическую сферу, то вполне возможно, что войну можно будет прекратить.

Это прозвучало настолько парадоксально, что мы потеряли дар речи. Наш идейный руководитель только что подверг мысль, движущую нами, сомнению. Никто не мог представить себе мир между черными и белыми. Весь срок своего существования они бесконечно воевали друг с другом, а теперь появилась возможность остановить конфликт, что не могло уместиться у инфлуров в сознании.

Казалось, что даже сам Леонид Викторович не совсем верил в правдоподобность сказанного. Если нам, новичкам было трудно принять на веру возможный мир, то закаленный боями с черными инфлур и подавно должен был сомневаться.

— Если мы сможем захватить сферу, — Продолжил Леонид Викторович, — понять принцип ее работы, то получится создать искусственные энергетические шлюзы для белых и черных инфлуров. Мы сможем черпать энергию, не прибегая при этом к радикальным способам ее извлечения. Необходимость использовать жнецов и порабощать людей у Бесконечных отпадет. Тогда мы сможем сделать так, чтобы каждый человек стал счастливым и независимым.

— Верно, — подхватил Зар, найдя слова Леонида Викторовича правильными и одобрительно кивнув. — Если бы у нас был альтернативный способ добычи энергии Морфи, а она для нас необходима, как для вас вода, то мы бы использовали именно его, не прибегая к насилию над людьми. Обсудив сложившиеся обстоятельства с Леонидом, мы пришли к выводу, что необходимо разработать совместный план действий. По программе минимум нужно уничтожить сферы, а вот по программе максимум желательно было бы завладеть одной из них для понимания технологии.

— И как вы предлагаете это сделать? — раздался скептический вопрос из аудитории. — Мы за ночь боев потеряли столько бойцов, сколько не теряли за последние несколько лет!

— Мы объединим усилия, — Зар быстро нашел удовлетворительный ответ. — Наши войска проведут повторный совместный штурм Петербурга, а затем таким же образом и в остальных городах мира. Речь идет о спасении человечества, — Зар серьезно оглядел аудиторию, — и в этот раз я заинтересован в этом не меньше вашего. Даже, наверное, немножечко больше. Я закончил, — Зар присел, дав слово Леониду Викторовичу.

— Думаю, спорить с Заром никто не собирается. Все конфликтные моменты мы уже пережили, потому остается только действовать. Господа инфлуры — мы приступаем незамедлительно. Экипируем походное снаряжение, забираем в оружейной приписанные боевые артефакты, пишем прощальные письма, и передаем командирам. Строимся в комнате оперативных перемещений ровно через два часа.

— Какие еще прощальные письма? — с недоумением спросила я у своего соседа — коренастого черноволосого парня, которого про себя прозвала Черныш.

— Это касается тех, у кого есть семьи, — ответил Черныш, даже не взглянув на меня. Вид у него был задумчивый и напряженный. — Из-за конспирации ты не можешь сообщить о своем отъезде напрямую, потому, в случае твоей смерти, прощальное письмо отправляется родственникам.

— А зачем его писать? — не поняла я.

— Для большинства бойцов это будет билет в один конец, — Черныш оглядел товарищей.

Некоторые инфлуры глядели в пол застывшими взглядами, некоторые нервно переговаривались, некоторые обреченно схватились за головы. Похоже, о прощальных письмах они хотели услышать меньше всего. Мне и самой как-то не по себе стало, но я чувствовала себя лучше остальных. Терять-то было совсем некого.

В условленное время инфлуры построились в комнате оперативных перемещений. Многие изменились в лицах, сменив страх решительностью, а состояние некоторых только ухудшилось. Они панически двигали глазами, плакали, и не хотели никуда идти, но выхода уже не было. Я встала в первой шеренге рядом с Яном.

— Р-р-равняйсь! — скомандовал Леонид Викторович, стоявший перед строем, и мы синхронно повернули головы. — Смир-р-рно! — мы вытянули руки по швам. — Здравия желаю, бойцы!

— Здравия желаем! — хором ответили мы, и наш крик эхом резонировал в комнате.

— Прежде всего, хочу выразить вам благодарность от имени командования Наблюдателей мрака за то, что вы самоотверженно согласились принять на себя ответственную миссию. Далеко не каждый способен пойти на подобный подвиг понимая, что возможно расстанется с жизнью. Хочу довести до вашего сведения, господа инфлуры, что вы — настоящие, не побоюсь этого слова, герои. Вы пришли в отдел молодыми и запуганными сопляками, а выросли в самых настоящих беспощадных бойцов, умеющих мастерски бороться с силами мрака. Из эгоистичных и трусливых мальчиков многие превратились в настоящих и решительных мужчин, способных на высший подвиг самопожертвования, совершенный сегодня вами. Понимаю, что многим из вас страшно. Понимаю, что вы чувствуете, потому что сам через это прошел. Сам прошел через тяготы и лишения войны, сам прошел через трудности несения службы. Я был на грани смерти. Да, вернутся из вас не все, это я могу вам сказать со стопроцентной точностью. Наш враг очень силен, потому битва будет тяжелая, а для кого-то — последняя. Мне хочется, чтобы каждый из вас это четко осознавал. Это вполне может быть билет в один конец, и если вы к этому не готовы, то просто не сможете сражаться, что недопустимо. В ваших руках теперь миллионы человеческих жизней, — Леонид Викторович сложил руки за спиной, — а может, и миллиарды. На ваши плечи возложена огромная ответственность по освобождению стратегически важного объекта от сил противника, Вы всегда должны помнить, что в этом бою сражаетесь не за себя. Каждый убитый вами противник может стать десятком, а то и сотней спасенных жизней товарищей. Не бойтесь марать руки в крови. Не бойтесь рвать противника в клочья, не бойтесь выдавливать глаза и вырывать глотки, — Леонид Викторович демонстративно скрючил пальцы. — Вы воюете за правое дело, а значит, Бог простит вам все грехи, и там, — Леонид Викторович указал пальцем в небо, — вам обязательно зачтется. Не бойтесь смерти, ведь она — это не конец! Если вы не будете бояться смерти, то вас будет бояться ваш враг, а это очень важно!

Как только Леонид Викторович закончил речь, многие в строю приободрились. В их глаза появился блеск смелости, и они вытянулись в струнку, словно сгорая от гордости. На меня его слова должного эффекта не произвели, но я, в принципе, и так особо не боялась. Мне было как-то без разницы, умру я в бою, или умру в случае уничтожения сферами человечества.

Леонид Викторович направил руку в центр зала, и ладонь его стала излучать белую энергию. Зал рассекла трещина, из которой медленно вытянулись большие ворота, затем открывшиеся, и показавшие взору огромное жерло портала. Собравшись с духом, инфлуры стали шагать в него один за другим.

Глубоко вдохнув, я вошла в портал, и меня затянуло в пространственный тоннель, по которому меня понесло с огромной скоростью.