Они сидели за столом, расположенным у окна, на кухне. Снаружи уже темнело, и совсем недавно дали свет на фонарные столбы, залившие светом пролегавшую под домом дорогу. Кухня на вид была такая же затхлая, как и дверь. Обои давно выцвели, и были ободраны во многих местах, что напрягало Артура. Нет, источником была не нищенская обстановка, на которую Артуру, в общем-то, как всю жизнь прожившему в бедности, было все равно. Его волновало то, что Ира раньше не скупалась на вещи для дома, а теперь, по каким-то неведомым причинам, перестала это делать. Будто бы у нее в семье завелся наркоман, транжирящий бюджет.

На плите засвистел чайник. В воздухе стоял сладкий запах имбирного печенья, и, честно сказать, совсем не соответствовал внешнему виду кухни. У Артура разыгрался аппетит, и от голода заурчало в животе. Он с нетерпением глядел на Иру, возившуюся у печки, и достающую из шкафа кружки чая.

— Ириш, у тебя есть покушать? Мы с Турей голодные.

— Да, — кивнула Ира, расставляя чашки на столе. — Но сначала — чай. У меня там есть макароны по-флотски.

Артур был за. У Иры всегда был нарушен порядок приёма пиши, и ей было как-то по барабану, что есть. Она могла сначала есть сладкое, а потом обычное блюда, а позже совсем наоборот. Достав из хлебницы пачку печенья, Ира положила её на стол, вскрыв, и запахло еще сильнее.

Артур вообразил, как печенюшка с хрустом рассыпалась у него во рту, и не устоял перед тем, чтобы сразу взять одну. Ира укоризненно на него посмотрела, но возражать не стала, ибо знала, что Артур мог и послать в такой ситуации.

Вскоре они стали пить чай. Всем было неспокойно, а потому, чашки с чаем опустошались одна за другой. Оля допила третью, и взяла чайник, чтобы налить себе ещё, но кипятка в нем не оказалось. Она покачала чайник. Вода звонко плескалась на дне, и сразу стало ясно, что на полноценную чашку ее не хватит.

Затем Оля с Ирой заговорилась, полностью игнорируя отсутствие в разговоре Артура. Ему, в принципе, и так было неплохо. Всё равно ничего особо важного они не обсуждали. Какие-то городские сплетни, связанные со сложившейся ситуацией. Из комнаты брата Иры, которая находилась за белой дверью, покрытой облупившейся краской, доносилось громкое рокотание музыки.

Мелодия была та еще, а вокалист орал так, будто бы ему кипятка на штаны пролили.

— В какой секте тусуется твой брат? — спросил Артур, без церемоний вмешавшись в разговор.

Оля сильно задумалась, нахмурившись.

— Дети Сатурна, — ответила Ира.

— Типо готическая? — уточнил Артур.

— Не типо, а готическая. Фанаты смерти, ждут апокалипсиса, — сказала Ира. — Психи они там…

— Чего-ж живые ещё, если фанаты смерти…

Ира с неприязнью взглянула на Артура.

— Кстати! — вмешалась Оля, устраняя зарождающийся конфликт. — С нами в пути тут такое произошло…

— Что случилось? — спросила Ира с интересом.

— Ну, сначала…

Оля рассказала Ире историю про безумца, а затем и про ворону. Трудно было сказать, какая из двух больше удивила Иру, но она была явно под впечатлением. Слушала, вскинув брови, до самого конца, удивленно охала и ахала, как делает любой внимательный слушатель, наученный приемам активного восприятия информации.

— …такие дела, — заключила Оля. — Если быв не Туря, ворона бы мне голову пробила. Она такая здоровая была! Прям как кот по размерам.

— Гонишь! — удивлённо ответила Ира, закинув в рот печенье, и став его разжёвывать.

— Пойди и посмотри. Сам у неё в кишках ковырялся, доставая Олин телефон.

Ира недовольно скривила губу и чуть не выплюнула лакомство, представив сказанное Артуром, и Артур довольно ухмыльнулся, явно произведя желаемый эффект.

— Вот тебе лишь бы аппетит испортить…

— А ты, кстати, зачем звонила? — спросил Артур, сделав ещё глоток чая, и закусив имбирным печеньем.

Ира вздрогнула, будто бы её застали за чем-то неприличным, и потупила взгляд, не желая сталкиваться им с кем-либо.

— Да я так… Испугалась, хотела, чтобы Артур помог, когда с Денисом ссорились. Страшно стало. Вот и позвонила.

— Ясно, — кивнул Артур. — А насчёт психа что думаешь?

— Думаю, что все мы психи, правда, не до такой степени. По городу сейчас вообще такие слухи ходят, что становится страшно…

— Какие? — спросила Оля, у которой снова вернулся интерес к разговору.

— Ну, тут же эти, военные, техники куча, людей ещё говорят, отстреливают по ночам.

— Ой, не гони, — скривился Артур. — Пока тут были, ни одного выстрела не слышал. А ты слышала? — спросил Артур, заранее выявляя и отрабатывая возражения.

— Нет, не слышала, — кивнула Оля. — Но это всего лишь слухи. Говорят, что на город вообще напали живые мертвецы.

— Вот тут не могу спорить, — Артур поднял указательный палец, увидев в Ире сторонника своей теории.

— Сам пеняешь на слухи, и сам же в них веришь? — Ира изогнула бровь.

— Нападению мертвецов есть реальное подтверждение! Карантин, куча военных, воронье! Как ворона могла без глаз видеть? И мужик этот, который в дороге на нас напал? Да у него такие глазища были! — Артур изобразил размер пальцами. — А вены! Силища! Он двух ментов, как игрушечных раскидал. Я удивился, что его удалось скрутить!

— Ладно, — улыбнулась Ира, подняв руки. — Давайте не будем делать поспешных выводов.

— Согласна, — поддержала Оля, кивнув.

— Да ну вас, — отмахнулся Артур. — Даже пофантазировать не можете. Факты ведь соответствуют моему заявлению. Зачем еще…

Денис открыл дверь своей комнаты, и вышел в коридор. Рокот музыки из приглушенного превратился в чёткий, заполнив собой почти все комнаты, до которых хватало мощности колонок. Вид у него был пугающий, а под аккомпанемент подобной мелодии он смотрелся вдвое страшнее. Впалые глаза, как у наркомана, изрисованное чем-то белым, то ли мелом, то ли пудрой, лицо, острые скулы, и ярко выраженный подбородок. Могло показаться, что он — настоящий вампир. К всеобщему удивлению, Денис улыбнулся, причём вышло у него весьма неплохо.

Своим поступком он сразу разрядил возникшее при его появлении напряжение, пусть и не полностью.

— Чего вы тут? Чаи гоняете? — сказал Денис, пройдя на кухню. От него повеяло запахом курева.

— Ну да, — сказала Ира, отведя взгляд.

— Понятно. Вам музыка не мешает?

— Н…

— Мешает, — кивнул Артур. — Приглуши, пожалуйста.

Денис нахмурился, явно не ожидая услышать отрицательного ответа, а затем сказал:

— Хорошо. Просто мы с кентами колбасимся там.

— В смысле — колбаситесь? — хмуро спросил Артур, постаравшись не сморщиться от увиденных в голове картинок. Очень уж пошло звучало озвученное Денисом действие — колбасня.

— Ну, колбаситься, — Денис взглянул на Артура, и подошёл к кухонному шкафчику, достав оттуда два длинных ножа. При виде их Артур сразу напрягся. — Танцевать. У нас там, знаете, свои танцы есть.

— Ножи нафига? — Артур изогнул бровь. — Вместо метронома, такт отбивать?

— Нет. Хочу рассказать друзьям про сталь. Ножи-то у нас дорогие, а я в стали разбираюсь. Может, продам кому.

— А, — расслабился Артур. — Ну, рассказывай, рассказывай.

— Ага, — Денис скрылся в комнате, закрыл за собой дверь, и музыка совсем стихла.

— Надо валить отсюда, — сказал Артур Оле.

— Да ладно тебе, ты чего? Мы ведь ещё не поели даже. Глупый, ты что, Дениса испугался?

— Денис последний, кого я испугаюсь, — уверенно заявил Артур. — Но какой бы бесстрашный я не был, у меня ещё ты есть, а проблем с её психованным братцем мне не очень хочется.

— Артур! — возмутилась Оля. — Хватит! Ты чего как с цепи сорвался?

Хотелось возразить, но вдруг стало понятно, что Оля права. Подобная осторожность явно была излишней, и поводы для волнения почти отсутствовали. Тем не менее, дополнительные справки, всё же, навести стоило.

Денис этот очень странно себя вёл, а зачем ему могли понадобиться ножи — одном богу известно.

— Расскажи подробнее о секте твоего брата.

— Ну, это не то, чтобы прям секта, — Ира пожала плечами. — Скорее, субкультурное сообщество.

— По-моему, апокалипсиса могут ждать только в секте.

— Тут не стану с тобой спорить. Но я просто не хочу обижать брата, — Ира блеснула глазами в сторону стены.

Тут Артур понял, что стена, разделявшая кухню и комнату, была тонкой, как и стены во всем доме. Неужели их подслушивали, или могли подслушивать? Музыка, конечно, стихла, предоставляя для этого возможность, но какой был смысл?

Артур не любил Иру, но подставлять ее под удар брата тоже не хотел, потому решил, что теперь будет говорить о нём мягче. Мало ли, что тому взбредёт в голову, и как он захочет отыграться за «оскорбления».

— Так что за движение?

Артуру в голову вдруг пришла мысль, что можно спросить у участников секты, и они дадут самый исчерпывающий ответ, но откровенно говоря, заходить к ним было страшно. Причём непонятно, почему. Вроде бы, самые обычные люди, просто выглядят немного иначе. Но энергетика от них всё равно исходила какая-то негативная. Да ещё и завербовать могли. Конечно, это было невозможно, ведь Артур слишком независим, и у него было развито критическое мышление. Он не мог повестить на сладострастные речи сектантов. Просто было лень посылать людей.

С обычными готами их не сравнить, а честно сказать, Артур помнил свой опыт взаимодействия с готами, как опыт более позитивный. Если обычные готы — просто показушники, с которыми реально общаться, то от Дениса прямо веяло злом. Такие ощущение у Артура возникали только тогда, когда он сталкивался с преступниками и убийцами.

— Оно появилось уже очень давно, — начала Ира, взглянув на Олю и Артура. — Точно не знаю, но примерно в районе 80-х и 90-х годов, когда впервые появились фильмы про живых мертвецов. Фурор вокруг них был настоящий, ну и, разумеется, стали появляться разнообразные религиозные, и другие движения, вроде Детей Сатурна. Я смотрела инфу про них в интернете. Из всех сформировавшихся одновременно с ними группировок, Дети Сатурна — самая влиятельная. У них даже вербовочные центры есть, и официальные обряды посвящения, которые, правда, ещё никто не проходил. Все, так сказать, в зачаточном состоянии.

— В смысле? Полная секта сектантов, не посвящённых идолу? Как-то странно.

— Они ждут, — уверенно заявила Ира. — При определённых обстоятельствах они пройдут обряд, правда, я не знаю, при каких.

— А им дают там, литературу какую-нибудь, или ещё что? Они же не на одном ожидании апокалипсиса живут.

— Да, есть какая-то книжка, — кивнула Ира. — Но Денис мне её ни в какую не даёт. Я просила пару раз. Мне было интересно.

— Ребята, извините, меня приспичило. Я к вам сейчас вернусь. Ир, у тебя туалет там, где и был? — Оля вдруг привстала.

— Да, да, только смотри, там дверь не закрывается.

— Ничего, — отмахнулась Оля. Если что — прогоню.

Оля, ощущая нарастающее давление в мочевом пузыре, и проклиная свою несдержанность в употреблении жидкости, встала, помчавшись в туалет. Ей казалось, что она лопнет, потому, она быстро открыла дверь, зашла внутрь, и быстро справила нужду, воспользовавшись старым унитазом, который стоял в этом доме ещё с Советских времён.

С облегчением вздохнув, Оля огляделась, заметив на краю раковины чёрную книжечку. Взяв её, она погладила переплёт, увидев символику в виде шестиконечной звезды, и распятого на ней человека. Названия у книги не было, и Оля решила прочесть её, заподозрив, что это именно та книга, о которой говорила Ира. Написана она, к счастью, была в обычном формате, и имела оглавление, с которым Оля бегло ознакомилась.

Пунктов там было множество. От внутреннего кодекса, до тех самых посвятительных обрядов, через которые, пока что, адепты не прошли. Открыв нужную страницу, Оля вчиталась:

«Когда наступит роковой час для человечества, и людей станут изолировать друг от друга, начав травить, как опасный, заражённый скот, тогда настанет время для пробуждения Детей Сатурна, и посвящения тебя, сын мой, в ряды полубогов. Сатурн — Господь наш, и все мы — инструменты Его, которых наделят половиной божественной силы для выполнения Его воли. Сила эта будет заключаться в бесстрашии и в отсутствии голода, потому что Сатурн наделит тебя мощью видеть пищу всюду вокруг себя. Но возможно, тебе будет очень сложно исполнить обряд самому. От этого никто не застрахован. Выполнение обряда требует большой самоотверженности, большой внутренней силы, и крепкой воли, которые есть далеко не у каждого человека. Потому, если ты вдруг почувствуешь, что не справишься, позволь твоим более сильным и уверенным братьям совершить над тобой обряд, и стать полубогами вместо тебя. Твоя же душа, за принесённую жертву, раньше остальных вознесётся на небеса, где её встретит милостивый отец Сатурн. Знаком того, что пора совершать обряд, станут первые жертвы, и первые признаки апокалипсиса».

Оля нахмурилась, почувствовав, как сильнее стало биться её сердце. Жертвы были, но не видимые, были признаки апокалипсиса. Как сектанты поймут, что появились первые жертвы, если это пока не у всех на слуху?

Артур и Ира сидели на кухне, и игнорировали друг друга. Пусть Артур мог говорить с Ирой, но бесить она от этого не переставала.

Снаружи, за окном, протрещала автоматная очередь, и Артур дрогнул, быстро обратив взгляд к окну. Ничего не было видно. Лишь иногда, в тусклом свете фонарей, мелькали чьи-то фигуры. Артур разглядел мужчину с автоматом, сопровождавшего девушку, а так же странного вида растрёпанного старика, шедшего за ними. Сначала было непонятно, что происходит, но как только события стали развиваться, Ира отвесила челюсть от удивления.

Мужчина вскинул автомат, прикрывая девушку, надавил на спуск. Автомат стал захлёбываться огнём, яркими вспышками выхватывая жутковатые силуэты троицы из темноты, и грохоча на всю улицу. Пули врезались в грудь старика с такой силой, что прошли на вылет, и тот, не устояв на ногах, повалился на спину. На тротуар хлестанула чёрная кровь, выглядящая точно так же, как и кровь убитой Артуром вороны. Затаив дыхание, Артур и Ира глядели на застреленного старика, но их удивило не убийство. Старик, не смотря на то, что у него в груди было несколько дыр, как ни в чём не бывало, изогнулся, а затем встал, будто в него и не стреляли.

Девушка на улице испуганно закричала. Скрипнула дверь в комнату Дениса, и Артур почувствовал, как сердце до боли защемило. Он не сразу понял, что Денис направился к Оле, но как только до него дошло, он вскочил, и побежал к туалету, на ходу хватаясь за рукоятку клинка.

Со стороны санузла раздавались крики.

Денис набросился на Олю с криком. Он орал, пытаясь зарезать Олю, которая оказывала малоэффективное сопротивление. Она отталкивала его ногами, и пытаясь поймать руку с ножом. Денис размахивал лезвием, и полоснул Оле бедро, от чего та болезненно вскрикнула.

— Не дёргайся, сука! — кричал Денис. — Это во имя большого блага! Это будет жертва ради человечества!

— Туря! Туря, помоги мне, пожалуйста! — взмолилась Оля. — Отвали, урод!

Денис с размаху ударил Олю кулаком по лицу, её голова содрогнулась, а перед глазами полыхнула яркая вспышка. Боль, пронзившая скулу, заставила Олю схватиться за лицо, и девушка стала заваливаться на бок, находясь на грани между сознанием и его потерей.

Артур распахнул дверь, увидев спину Дениса, и беспомощную Олю, ощутив, как разгорелось в груди пламя гнева. Денис уже замахнулся ножом. Зрачки Артура сузились от злости, и он сфокусировал взгляд на мишени, стиснув зубы. Но, сделать ничего не успел. Прыткий Денис вонзил нож Оле в живот, и она вскрикнула, почувствовав, как сталь болезненно коснулась её кишечника.

Сердце Артура ухнуло, и мир посерел. Время стало тягучим, медлительным, мозг будто пытался перемотать его назад, чтобы исправить ситуацию, но это было невозможно. От разрывающей грудь злобы Артур закричал, и нацелился Денису прямо в шею. Тот обернулся, предпринимая попытку контратаковать, и хотел ударить первым.

Бить или не бить? Разглядывая шею Дениса будто в замедленной съёмке, Артур принимал очень важное решение. Перед ним был живой человек, лишивший любимую жизни, но давало ли это Артуру право решать, кому жить, а кому умереть? Мог ли Артур позволить себе убить кого-то, будучи не уполномоченным на это законодательно?

Мог. Тварь, стоявшая перед ним — не человек, а сектант с промытыми мозгами, лишивший жизни единственную женщину, которая значила для Артура что-то после матери. К горлу подступил ком, и Артур покраснел от напряжения. Он понимал, что успеет ударить первым, и Денису просто не хватило бы скорости с кухонным ножом обогнать тренированного фехтовальщика.

Он не колебался, а просто доверил телу сделать то, что предписано делать в таком случае природой. Дрожащими от волнения руками он резко воткнул вакидзаши Денису в глотку, и тот, захрипев, стал судорожно хвататься за шею, обронив нож, со звоном свалившийся на пол.

— Тварь! — взревел Артур, как дикий зверь, усиливая нажим на рукоятку.

Клинок вошёл глубже, и Денис стал издавать булькающий горловой звук. Он прыснул изо рта кровью, и уже без боязни порезать пальцы схватился за меч, пытаясь его вытащить, но было поздно. Сердце Артура бешено колотилось, и он, чувствуя, как внутри бушевал адреналин, наблюдал за предсмертной агонией поражённого врага.

Вскоре Денис обмяк, привалившись к стене, и безвольно сполз на пол, оставляя на настенном покрытии кровавую дорожку. Артур тут же схватил Олю на руки, вынес в коридор, и сел на колени, держа любимую на руках.

— Ольчик? — Дрожащим голосом спросил Артур, находясь в шокированном состоянии.

Внутри все будто заледенело, и кровь застыла в жилах.

— Оленька, — спросил он ещё раз, погладив её, бездыханную, по голове.

— Артур! — раздался с кухни крик Иры. — Артур, пожалуйста, помоги мне!

Оставив Олю на полу, Артур вытащил меч из глотки Дениса, и помчался на кухню. Если вдруг Олю не удалось спасти, то удастся спасти хоть кого-то, и добыть полезную информацию. Вбежав на кухню, Артур увидел, как среднего роста парень воткнул нож Ире в торс, и она болезненно завизжала.

— Артур, пожалуйста! — ревела Ира, измазывая стены окровавленными руками. — Помоги!

Без раздумий Артур одним шагом добрался до противника, размахнулся, и одним ударом снес обидчику Иры голову. Клинок блеснул в свете лампы, и прошел плоть с костями так легко, будто их там и не было.

Ударил фонтан крови. Противник повалился замертво, и под ним тут же стала расползаться красная лужица, ручейком вытекавшая из шеи. Ира схватилась за бок, сморщилась, и заревела навзрыд.

— Артур! Прости меня, пожалуйста! Это я во всём виновата! — прокричала Ира, крепче сжимая рану. — Помоги мне, пожалуйста!

Артур подошел к ней, и, аккуратно убрав её руку, оценил степень повреждения. Осторожно заглянув Ире в глаза, он покачал головой, сказав:

— Нужна скорая…

Артур заметался по комнате, в поисках телефона, и, когда наконец нашёл, с ужасом обнаружил, что сеть совершенно не ловит. Связи не было. Быстро спохватившись, он понял, что в доме ещё может быть подключён домашний телефон. Он отыскал его, прислонив трубку к уху, но услышал короткие гудки.

До ближайшей больницы было далеко, потому, человека с ножевым ранением, которое у Иры, туда просто не успеть доставить, даже на машине. Обойдя Олино бездыханное тело, которое подсознание в силу шокированного состояния Артура просто игнорировало, он вернулся на кухню.

— В чем ты виновата? — Артур не убирал клинок. С него по-прежнему стекала кровь, и маленькими капельками падала на пол. — Что ты сделала?

— Я звонила, — Ира сморщилась. — И пыталась предупредить вас с Олей… Оля не брала трубку… Но Денис, он угрожал Костику… Костик там, у них! Пожалуйста, проверь! Я хочу знать, что с ним все в порядке! Денис это с самого начала задумал, он угрожал мне ножом… Туря, прости… Пожалуйста, проверь Костика… — Ира закашлялась. — Как там Оля?

— Мертва, — обреченно ответил Артур, и Ира, пораженная такой новостью, сначала побледнела, а затем заревела снова.

Артур решил выполнить ее просьбу.

— Я пойду, проверю твоего Костика.

Она лишь покивала, захлебываясь слезами, и стараясь не смотреть Артуру в глаза. Ира корила себя за всё. И за смерть Оли, которая, не смотря на испорченные отношения с Артуром, была её любимой сестрой, и за возможный вред, который был нанесён Косте, её возлюбленному. Что могла сделать беззащитная девушка, которой к горлу приставил нож увалень-брат, желающий совершить над кем-то обряд посвящения? Ничего.

Единственное, что было в её власти — телефон, и она им воспользовалась, чтобы предупредить Артура с Олей, но не получилось. Она не знала, по каким причинам так вышло, но в ней была уверенность, что она сделала что смогла. Она вспомнила, как сидела на ветхом унитазе, дрожащими пальцами пытаясь отыскать номер сестры в списке контактов, и слушала, как разъярённо кричавший Денис выламывал дверь в туалет. Он сломал замок, вырвал телефон у сестры из рук, и вытащил симкарту, оставив ей пластиковую пустышку.

Они пришли минут через десять после ссоры. Денис до последнего наблюдал за тем, чтобы Ира открыла дверь гостям, и стоял в дверном проёме. За спиной брата она видела, как его дружок стоял, схватив Костю за шею, приставив нож к горлу, и вызывающе смотрел на Иру, затем облизав Костину щёку.

— Уроды! Больные уроды! — Артур слышал позади крики Иры. — Чёртовы людоеды! Оленька… Костенька…

Артур пинком открыл дверь, и она с грохотом врезалась в стену. Полупившаяся краска слетела с неё, осыпавшись на пол. В ноздри ударил резкий запах спирта, курева, и человеческой плоти. На стене была белой краской нарисована шестиконечная звезда с распятым на ней человеком, а под ней, в окружении горящих свеч, стояла обглоданная человеческая голова. В постели, залитой кровью, лежало обезглавленное тело Кости. «Реально больные твари», — с ужасом подумал Артур, покачав головой.

Сначала они отрезали ему голову, а потом стали её объедать? Это же насколько сильными должны быть проблемы с психикой, чтобы люди на такое пошли? Артура нисколько не отвращал ни вид крови, ни вид обезглавленного тела, ни вид обглоданной головы. Его отвращала человеческая природа, и готовность людей вытворять такие безумные вещи ради того, чтобы посвятиться в ряды какой-то грёбанной секты.

Что они предлагали в обмен на такие зверства? Место в раю? Или печку в аду, которая будет жарить не так сильно, как остальные? Может, они предлагали своим адептам бессмертие и великую силу?

Рокотание музыки взбесило Артура, и, отыскав взглядом музыкальный центр, он стал пинать его ногой, и тот с грохотом рассыпался под напором ударов, перестав играть.

— Артур! — снова крикнула Ира. — Как он там!?

Вздрогнув от неожиданности, Артур глубоко вдохнул, затем затаив дыхание. Он снова вышел на кухню. Ира сидела на стуле, схватившись за живот.

— Я не могу встать и проверить сама… Больно, очень… Не пошевелиться… Как он?

— Всё хорошо, — вздохнул Артур, видя перед мысленным взором обглоданную голову Кости. — Он лежит в постели без сознания. Как только ты умрёшь, я помогу ему.

Ира зажмурилась, по её щекам по-прежнему скользили слёзы, говоря о неутихающей душевной боли. Артур хотел автоматически улыбнуться, чтобы усилить эффект своей лжи, но понял, что может выдать себя в таком случае. Как человек, потерявший только что свою возлюбленную, мог улыбаться? Как он мог вообще выражать какие-либо признаки радости?

Артур не хотел, чтобы Ира умирала с мыслью, что её любимого человек обезглавили, а затем обглодали, как куриную ножку. Лучше было ей соврать, чтобы она погибла с надеждой душе, и испытывая радость. Её любимый Костя будет жить, и у него, в отличии от неё, всё будет хорошо. Уж он-то поживёт. От этого ей на душе стало действительно легче, и она, став заваливаться на бок, медленно легла на стол, со словами:

— Я передохну пока, Туря… Так она тебя называла? Хорошее имя… Мне нехорошо что-то… Я передохну…

Её сердце остановилось. Опустевшим взглядом Ира смотрела на стену, и больше не произнесла ни слова. Наверное, её мозг ещё обрабатывал информацию, ведь жить ему осталось целых шесть минут. Было любопытно, что происходило сейчас в её голове? Переосмысливала ли она жизнь? Видела ли лучшие её моменты? Было ли ей страшно?

А за что цепляться? Артур вдруг испугался, что Ира встанет, пройдёт в комнату Дениса, и уличит Артура во лжи, разочаровавшись во всём. Может, даже хорошо было то, что она умерла, ведь ей не пришлось видеть того, что стало с Костей, которого она так любила. Было тяжело представить, насколько бы она была шокирована такой ужасающей смертью. Костя не просто умер, а умер, как настоящий мученик. Так же умерла Оля, от ножа в живот.

Глаза Артура заблестели, и в носу защипало от подступивших к ним слёз. Он прошёл в коридор, к Оле, любимой Оле, с которой он провёл несколько лет счастливой жизни, и голоса которой он больше никогда не услышит. Он вспомнил всё, почти сразу. В голове мелькали счастливые моменты.

Оля зашла в комнату, увидев оставленный сюрприз, и сияя от счастья. Она бросилась Артуру на шею, радостно смеясь, и он ощутил на своей щеке её горячее дыхание.

Артур стоял, пытаясь обнять воздух, с окаменевшим лицом. Мир воспоминаний сейчас был настолько ярким, что казался реальностью, и Артур перестал воспринимать действительность. Внутри воцарилась пустота. С одной стороны, Артур был полон бурлящих эмоций, но он ощущал их так опосредованно, будто бы их не было вовсе. Он чувствовал злость, но не проявлял её мимически, он ощущал гнев, но ему не хватало сил и желания разнести всё в этой квартире. Ему ничего не хотелось.

Оли больше нет? Он услышал в воображении её смех, и в груди тут же разлилось тепло. Он увидел, как она бежит по пляжу, махая, и зазывая за собой. Это воспоминание, или происходящее в действительности? Артур совсем запутался.

Сердце заныло до боли. Тело Артура расслабилось, и он лишь держал себя в равновесии, чтобы не повалиться на пол. Вакидзаши со звоном упал на пол, и по лицу Артура скользнул созданный сталью отблеск, ослепивший его на секунду. Он всё ещё не мог поверить, что Оля мертва, но стоило ему взглянуть на неё, как эта вера окрепла, зацепившись за его сознание.

Внутри резко разрослась мрачная, всепожирающая пустота, которая резонировала с ударами сердца волнами ужаса, расползавшимися по телу. Тут же мышцы Артура залились напряжением, вспухли, и он ощутил жар, покрывший всё его тело. Запрокинув голову, Артур взвыл волком, и так громко, что связки его чуть не лопнули от напряжения.

— Оля-я-я! — крикнул он, схватившись за голову, и рухнув на колени. — Олень-ка-а-а!

Он согнулся пополам, и головой прислонился к ещё не успевшей остыть девушке. На секунду Артуру показалось, что она жива, что сейчас заговорит, но этого не произошло.

Вновь выпрямившись, Артур снова взвыл звериным голосом:

— Убью-ю-ю-ю су-у-ки-и-и! Убью-ю-ю!

Глаза его налились кровью, и вылезли из орбит от напряжения. Горло разрывало криком, а грудь полыхала пожаром гнева, который раздувало неистово бьющееся сердце. Артур ничего не видел у себя перед глазами. Комната перестала для него существовать. Он видел в своём воображении картинки, где на земле был нарисован символ Детей Сатурна, а на нём сложены тысячи и тысячи мёртвых адептов в готической одежде.

На смену всепожирающей пустоте пришла жажда мести, которая была не менее страшна, и сильнее мотивировала к действию. Единственное, чего Артуру сейчас хотелось, это смерти врага. Смерти всем приверженцам идеи Детей Сатурна, смерти всем адептам, и гибели всему, что вообще было связано с этим культом.

Он проворачивал в голову заевший момент, где Денис воткнул нож Оле в живот, и этот удар стал роковым для его любимой. Зачем Денис убил Олю? За что? Зачем его дружок пустил под лезвие ни в чём не повинную Иру?

Артур обратил взгляд на усопшую жену, и опустил ей веки, чувствуя клокочущий внутри гнев, встал. Она мертва, и от этого было очень грустно, но грусти в душе больше не было места.

Грусть растлевает, заставляет человека становиться вялым и аморфным, а этого допустить было никак нельзя.

Нужна злость. Добротная злоба и гнев, которые сделают из Артура машину для убийства, помогут ему разделаться с каждым из Детей Сатурна. Их истребление стало смыслом его жизни, потому что больше в ней ничего светлого не осталось. Оля была всем. Она понимала Артура, принимала любым, и была на его стороне несмотря ни на что. Оля была идеалом, недостижимым и призрачным, о котором мечтал каждый мужчина.

Оля являлась почти вымершей в обществе разновидностью женщин, которой, как и Артуру, не было дела до мнения окружающих, и теперь этого человека не осталось в живых. Этого редкого, славного, и доброго человека, ни за что в жизни не променяющего ни на какие частные или общественные блага.

Необходимо было действовать. Если в Куратовске были Денис и его друг, то значит, есть ещё какие-то последователи культа.

Их необходимо найти, и истребить.

Сейчас нельзя скорбеть, ведь скорбь в тяжёлых условиях может стоить жизни. Грустить надо тогда, когда находишься в безопасном месте.

Артуру было неважно, сколько людей ещё пострадают от деятельности Детей Сатурна. Его разрывала жажда крови, провоцируемая жуткими картинами расправы над сектантами, появляющимися в голове. Ему представлялось, как он режет их, сжигает, кромсает, расстреливает, и быстро сокращает их популяцию, со временем обнулив её полностью. Вернувшись на кухню, Артур уже не обратил внимания на Иру. Вначале ему было жалко её, как и всех остальных, но после первых убийств жалость сменилась хладнокровием. Артур превратился в человека, ориентированного на задачи, и теперь его ничто не волновало, кроме достижения поставленной цели — поголовного уничтожения секты Дети Сатурна.

Совсем стемнело. Подойдя к окну, Артур открыл его, чтобы проветрить помещение. Но вместо ожидаемого потока свежего воздуха Артур почувствовал запах гнили. «Что за чёрт?» — подумал он, вглядываясь в освещённые уличными фонарями участки дороги. Странные человеческие силуэты мелькали в просветах, но слово «люди» при их виде было последним, что приходило в голову. Они вели себя странно.

Движения их были вялыми, тягучими, будто бы в их телах в случайном порядке парализовало разные группы мышц. Многие шли, скрючив пальцы, безвольно свесив руки, и выглядели так, будто очень много выпили. До слуха жуткие человеческие стоны.

Люди выли, рычали, и кричали, брызгая слюной, будто стадо припадочных, которых одновременно настиг приступ эпилепсии. «Я что, в бреду?» — ошарашенно подумал Артур, и стал слышать стуки собственного сердца, которые участились. Вспомнив старика, которого изрешетили из автомата, Артур понял, что, скорее всего, видит настоящую армию живых мертвецов.

Они очень напоминали тех, которых показывали в фильмах про зомби. Медлительные, глупые, с лицами искажёнными от злости и голода, но пока ещё напоминавшие людей. От едкого трупного запаха заслезились глаза, Артур захлопнул окно.

«Проклятие! У меня даже нет времени похоронить жену!» — пронеслось в голове у Артура.

Но сейчас было не до этого. Что делать, и как быть в данной ситуации? Ломануться из квартиры и бежать напролом? Это было слишком рискованным делом. Сейчас на улице много мертвецов, и они помешают побегу через подъезд. Если двери в него открыты, то покойники быстро заполонят здание, и тогда, можно будет спрыгнуть со второго этажа, как только врагов на улице станет поменьше.

Артур решил, что так и поступит.

Но оставалось решить другой немаловажный вопрос — как вести себя с покойниками в условиях боестолкновения? Чем их можно убить? Что вредит им? Ощущали ли они всё, как люди? Достаточно ли будет отсечь покойнику конечность, или воткнуть ему клинок в живот, чтобы вывести его из строя? Артур думал, что вероятнее всего, всё будет происходить как в кино. Единственно верное решение — пуля, или клинок в мозг.

Возможно, что это не так, но пока не было других теорий, которые можно было взять за рабочие. Значит, надо бить в голову. Пока временного простора для экспериментов нет, как и простора в плане места.

Одно радовало — они медлительные, а значит, справиться с ними будет несложно. Это как опытному боксёру стоять в спарринге с умственно отсталым. Качество боя такое же.

Немного отстранившись от реальности, Артур вспомнил религиозные догмы, говорящие, что убийство — это плохо. Ему на секунду стало страшно, что даже за эти два жестоких убиения, которые были совершены с целью защиты себя и близких, он будет гореть в аду.

Но с чего вдруг?

Умерщвления врага требовала ситуация. Если человеку не позволительно убивать, то почему Бог не схватил Артура или Дениса за руку, когда те замахивались ножами? Раз уж творец допустил возможность убийства, и отказался вмешаться в ход событий, чтобы спасти Олю, значит, не возражал против того, чтобы Артур своими руками защищался и защищал.

Тут ему всё стало понятно. Все эти религиозные догмы, все эти этические рассуждения, и прочие нормы морали — созданы исключительно с манипулятивной целью. В обществе добродетелью считается то, что удобно для него в данный момент. Если убийство такой большой грех, то почему попы окропляют святой водой оружие массового поражения, да и обычное вооружение солдат? Разве для Бога не все убийства равнозначны? Артур с усмешкой вспомнил, что убийство во имя благого дела в церкви считается приемлемым действием.

«Всё это чушь собачья, — сердито заключил Артур. — Церковные организации точно такие же сектанты, как и Дети Сатурна. Только первые действуют скрыто, а вторые открыто».

В подъезде послышался грохот выломанной двери, и затем покойники зашаркали ногами по полу, вскоре став подниматься по лестнице. Мертвецы вломились в помещение, и один за другим входили внутрь, не оставив там свободного места. Они сталкивались друг с другом, постанывая, и подходили к дверям в квартиры, стоя у них, казалось бы, совершенно бессмысленно.

Артур застыл, и сложилось такое впечатление, что незваные гости застыли вместе с ним. Они будто прислушивались, дожидаясь шорохов, которые могли издать жертвы. Мертвецы плавно покачивались, отвесив челюсти, и вяло двигая потерявшими цвет глазными яблоками. До их чуткого слуха сейчас могло дойти что угодно, даже любой, самый незначительный звук.

Осторожно подойдя к двери, Артур прислонился к глазку. Он расслабился, стараясь быть осторожным и плавным. Мертвецы, стоявшие в коридоре, пока не слышали его, но продолжали вслушиваться. Их было очень много, даже удивляло, как всем удалось поместиться в таком тесном месте. Стоило Артуру вообразить бегство, как сердце бешено заколотилось от испуга. Мертвецы синхронно двинулись, будто бы уловили это изменение в сердцебиении.

Сделав пару осторожных шагов назад, Артур лишь успел обозвать себя за глупость матерным словом, произнеся его вслух. Он пяткой оступился об оставленную в коридоре обувь, которую они с Олей поставили тут, разуваясь, и с грохотом сделал еще два шага, чуть не повалившись на спину, с трудом устояв на ногах.

Покойники взвыли, и всей своей массой приложились к двери, заставив её вздуться от чрезмерно большой нагрузки. С треском прогнившие доски стали лопаться, оттопыриваясь. Спустя пару мгновений дверь разлетелась в щепки, покойники влились внутрь, наваливаясь друг на друга, и с диким воем бросились в сторону Артура.

Они двигались с неожиданно высокой скоростью. Видимо, когда на горизонте маячила добыча, они ускорялись многократно, подгоняемые диким, мучившим их голодом. Трупная вонь стала такой сильной, что перехватило дыхание. С ужасом Артур разглядывал лишённые разума глаза и отвисшие челюсти, которые были усыпаны кривыми и обломанными зубами. Покойники были покрыты кровью, ручейками стекавшей из их ртов, что явно сигнализировало о недавней пирушке.

На их телах огромными кусками отсутствовали участки плоти, из-за чего оголялись переломанные кости и внутренности. Многих жизненно важных органов не было на местах, а при их отсутствии невозможно было жить в принципе, что подтверждало теорию о живых мертвецах. Артур убедился в этом, увидев мертвеца с раскрытой грудной клеткой, в которой отсутствовало сердце.

Как? Как живое существо могло стоять на ногах с учётом того, что не было сердца, которое подгоняло бы кровь к напрягающимся мышцам?

От этого зрелища кровь застыла в жилах. Артур, двигаясь назад, вошёл в комнату Дениса. Он был настолько сильно шокирован увиденным, что не мог делать ничего, кроме как отступать. Мозг отказывался воспринимать подобную информацию, она была страшна и непривычна, и это парализовало Артура. Но, к его удивлению, страх оказался пустым. Мертвецы не пошли за ним в комнату.

Они смотрели в сторону Артура, но как-то странно. Они двигали глазами, пытаясь что-то обнаружить, но ничего не выходило. Будто бы Артур издавал звуки, и мертвецы даже понимали, с какой стороны эти звуки исходят, но источник невозможно было увидеть. Мертвецы искали ушами и глазами, но поиски были тщетными.

Артур что, стал призраком?

Он глядел на мертвецов, став тяжело дышать, и чувствуя, как кровь пульсировала в висках под давлением.

— Э… Эй! Уроды! Ну чё! Жрите меня! — заорал Артур, подпрыгнув, и взмахнув руками.

Мертвецы снова отреагировали на звук, посмотрев в сторону Артура, но даже не планировали идти к нему. В Оле они нашли куда более привлекательную жертву. Она хоть и не двигалась, но была ещё тёплой, завладевая вниманием с помощью приятного запаха, и кровавого пятна, которое под ней расползалось.

Покойники встали на четвереньки, поползли к Оле. Этот вид пробудил в Артуре знакомое чувство первобытной злобы и необходимости защитить самку. Пусть она была уже мертва, Артур не позволил бы никому истязать тело любимой. Крепко сжав рукоять клинка, Артур крикнул:

— Суки! Вы куда поползли! Мрази! Я здесь! — завопил он, сорвавшись на фальцет. Голосовые связки сильно заболели от перенапряжения. — Не смейте её трогать!

Мертвецы уже потянули к Оле руки, чтобы оторвать от неё вожделенную плоть, и с удовольствием сожрать её. Артур выскочил в коридор, и, разъярённо крича, стал пинать мертвецов, что есть мочи. Они отскакивали в сторону, падали, но всё равно продолжали тянуться к Оле, жадно мыча и вообще не замечая Артура.

— Вы что, сука, некрофилы?! Вас живые не интересуют?! Вот я! Красивый! Вкусный! Жри не хочу!

Мертвецы не реагировали.

Желая спасти тело Оли от увечий, Артур стал орудовать клинком, пронзая головы валявшихся на полу покойников. Кровь брызгами разлеталась в разные стороны, мелкими каплями орошая пол и стены. На вопли умирающих сородичей сбежались другие мертвецы, и тут же заполонили прихожую, приходя на смену умершим.

«Я должен защитить тело Оли!» — уверенно решил Артур, и встал препятствием между прихожей и кухней, чтобы не дать покойникам пройти.

Сколько бы ему не пришлось тут простоять, он будет стоять до конца, до тех пор, пока не вытянет тело Оли, и не похоронит её.

Снаружи, на улице, стали грохотать отдаленные выстрелы. Стреляли из разнокалиберных орудий, автоматов, снайперских винтовок, реактивных гранатомётов. Так же гремели артиллерийские залпы со стороны Воробьиных Гор, и следовавшие за ними хлопки взрывов. Несколько взрывов вспыхнули рядом с домом Иры, и резко осветили комнату, пересиливая тусклый свет потолочных ламп. От ударной волны задребезжали окна, со стен посыпалась штукатурка, а пол дрогнул под ногами. Покойники не обратили на это внимания, и были увлечены мыслью о пожирании тех, кто находился в квартире.

Они рванули на Артура, и первому попавшемуся он вонзил вакидзаши прямо в подбородок. Клинок вылез из макушки мертвеца, Артур потянул меч за рукоять, вытащив его, оттолкнул поверженного, принявшись за следующую цель.

Артур с размаху отрубил мертвецу голову, и тот с грохотом упал на пол. Отпрыгнув назад, Артур заметил, что покойники стали вести себя не так нагло, будто бы поняли, что на пути у них есть невидимое, разящее их препятствие. Вместо того, чтобы переть толпами, они стали прорываться к Оле по одиночке, будто бы хотели оценить противника и степень опасности, которую он представляет.

Один из зомби решил попробовать свои силы, и зашагал вперёд. Неловко споткнувшись о лежавшего на полу предшественника, он упал лицом вниз, глупо вскинув руки. Недолго думая, Артур всадил ему меч в затылок, а затем снова встал в стойку, готовясь встречать следующего нападающего. Казалось, что мертвецы в замешательстве, и из-за этого они не рисковали атаковать. Вроде бы, никого нет, но их товарищи всё равно гибли, как мухи.

Их начинающие подгнивать мозги улавливали в происходящем какую-то противоестественность, и чувствовали неведомую опасность, но голод был намного сильнее. Зная, что рядом тело Оли, они испытывали аппетит колоссальной мощности, который затмил бы любой, даже здоровый рассудок.

Избрав старую тактику, они решили кинуться в коридор толпой, а Артур, молниеносно реагируя на их атаку, ворвался в стену мертвецов как ураган. Он стал без разбора кромсать всё, что видит, и старался целиться в голову.

К удивлению Артура, снова зарокотала тяжёлая рок музыка, которую с чего-то вдруг стал играть не до конца разбитый музыкальный центр, вызывая жгучее ощущение в груди, и усиливая желание расправиться с врагами как можно более жёстко. Рёв бас гитары отзывался в груди вибрацией, подогревавшей злобу.

Взмах. Сверкнуло лезвие, рассекая воздух, и прошло сквозь податливые кости черепа, как нож сквозь масло. Верхняя часть головы покойника, отрезанная ровным резом, плавно соскользнула с нижней части, и мертвец, вывалив язык, как уставший от пробежки пёс, грохнулся на пол, разбрасывая брызги крови.

Тут же в атаку пошёл следующий, истошно завывая. Артур сделал колющий выпад, вонзив вакидзаши прямо в глаз противника, и из открывшейся раны стала толчками фонтанировать кровь, пульсируя в такт ещё бьющемуся сердцу. Войдя во вкус, Артур забыл про разрывающий его страх, перестал чувствовать высокий пульс, и слышать неистово колотящееся сердце. В крови бушевал адреналин, наделяя Артура силой для атаки, и он не гнушался эту силу применять.

От очередного удара клинком голова мертвеца раскололась надвое, как грецкий орех, и через образовавшуюся в черепе дыру было видно сероватую массу головного мозга. Отвратительное, признаться, зрелище, как и ожидалось, не вызвало у Артура никаких эмоций. Какая ему была разница, живой труп, или мёртвый? Труп всё равно оставался трупом.

Враги напирали, но разъяренный Артур резал их, как беспомощных свиней, ведь они даже не могли оказать ему достойного сопротивления. Он пронзал им головы, вгонял клинок во лбы и глаза, быстро заставляя ряды мертвецов редеть. Одному покойнику удалось прорваться сквозь защитный периметр, и он, споткнувшись, упал совсем рядом с Олей, тут же устремив к её плечу зубастую пасть. Сердце Артура сковало ледяными щупальцами страха, он разозлился ещё больше, схватил мертвеца за ногу, оттянув словно тряпичного.

— Не смей её трогать, сука! — взревел он. — Мразь! Мразь! Мразь! Сука! — в такт каждому слову он яростно вонзал мертвецу клинок в затылок, и делал это до тех пор, пока голова того за несколько секунд не превратилась в кровавое решето.

Продолжая истребление покойников, Артур проливал моря крови, заливая ей пол. Мертвецы падали один за другим, наваливаясь друг на друга, и формируя братскую могилу. Казалось, им не было конца, но совсем скоро новые враги перестали появляться. Остался лишь один, неловко спотыкавшийся о тела своих расчленённых товарищей.

Решив не упускать такую возможность, Артур захотел выплеснуть на тварь остатки своей злости, и горя. На покойнике была белая рубашка, и измазанный кровью деловой костюм, к которому пристали чьи-то куски мяса. Судя по полноте лица, при жизни этот мертвец явно был начальником, совсем не ожидавшим того, что вечером, вместо похода в магазин за пивом, ему предстояло заниматься каннибализмом.

Схватив начальника за грудки, Артур столкнулся с его безразличным взглядом, и надеялся встретить там хотя бы непонимание. Но тот лишь вертел бесцветными зрачками, пытаясь понять, кто же мешает ему двигаться. Проникшись к мертвецам ещё больше ненавистью, Артур резко швырнул начальнику в стену, он врезался в неё спиной, и из его лёгких выбило остатки воздуха, который задержался в нём после последнего вдоха. Рывком Артур сократил разделявшую их дистанцию, и, вдавив ему ладонь в грудь, приставил кончик меча к животу жертвы.

Артур улыбнулся, и жутковато наклонил голову, как это делают психи или маньяки в кино про убийц:

— Ты, наверное, большой начальник был при жизни, да? Людьми командовал? Не думал, что сегодня будешь жрать ни в чём не повинных людей? Так вот, — Артур с нормального тона перешёл на шипение, — ты теперь нихрена тут не хозяин, которым был при жизни, и после смерти ты так же никто. И твои дружки тоже, понял? Я вас, уродов, и сектантов, которые тут по вашей милости мясорубку устроили, уничтожу нахер. Вы, сука, в огне сгорите. Этой мой город, мразь, и если у тебя есть телепатическая связь с твоими корешами, так им и передай.

Артур бредил от злости. На сознательном уровне ему было ясно, что мертвец не понимает ни слова. Тот лишь продолжал двигать глазами, не выражая ими ни тени разумности, и страха там тоже нельзя было увидеть. Начальник был существом абсолютно безразличным ко всему, кроме человеческой плоти. Но хотелось выговориться. Внутри всё кипело, искало выхода, пыталось вырваться наружу, но выпустить было некуда.

Просто некому выслушать.

Все, кто мог это сделать, мертвы.

Артур, словно потеряв контроль над телом, вонзил клинок начальнику в живот, и кишки того пронзило ужасающей болью. Он взвыл, задёргавшись, но Артур, будучи человеком далеко не слабым, с лёгкостью прижал его к стене. Давя на клинок, как на рычаг, Артур вскрывал несчастному мертвецу брюхо, и совсем скоро из него повалились скользкие внутренние органы, влажно коснувшись босых стоп Артура. Носки моментально пропитались кровью, став тяжёлыми.

— Тварь!

Выдернув меч, Артур пробил мертвецу глотку. Клинок прошёл на вылет и воткнулся в стену. С усилием вытянув его, Артур с размаху отсёк начальнику голову, хотя признаться, ему хотелось порезать покойника на кубики, начиная с ног и заканчивая головой. Башка повалилась на пол, плюхнувшись в кровавую лужу, но и это не уняло любопытства мертвеца. Пока функционировал мозг, голова продолжала жить, и двигать глазами. С воплем Артур расплющил её ногой, чуть не поскользнувшись, и ошмётки черепной коробки полетели в разные стороны. Мягкость костей поразила. С одной стороны, покойники почти не убиваемые, но с другой — очень хрупкие.

Артур тяжело дышал, стиснув зубы от гнева, и огляделся, оценивая результаты проделанной работы. Пол был усеян мёртвыми. Всюду была разбрызгана кровь, попавшая даже на потолочную лампу, из-за чего кругом виднелись зловещие тени в виде бесформенных пятен.

К горлу подступил ком. Артур зажмурил глаза, чуть не разрыдавшись, и боялся посмотреть в сторону Оли. Стоило кончиться мертвецам, кончился и гнев, оставив после себя лишь разрушения в душе, и разрушения в реальности. Но это был нужный гнев, Артур осознавал, что готов вернуть его в любой момент, при надобности.

Однако теперь внутри была пустота. Хотелось очередной атаки, хотелось, чтобы кто-то напал, хотелось впасть в адреналиновое забытье, и никогда-никогда из него не выходить. Хотелось чего угодно, кроме вида мёртвой возлюбленной, которую нужно было хоронить.

Снаружи всё ещё гремели выстрелы, но стихать они стали так же стремительно, как и появились. Прогремела последняя автоматная очередь, и все стихло. Видимо, численное преимущество сделало своё дело. Чтобы не планировали военные, их планы явно пошли псу под хвост, но Артуру было плевать. Ему требовалось оружие, и хоть какие-то данные о том, где могла располагаться база Детей Сатурна.

Оружие можно было достать из того, что останется от армии. Благо, армейцев хватало, а вот данных был дефицит. Вряд ли учения организовывались ради того, чтобы под шумок истребить секту Детей Сатурна, но кто знает.

В поисках зацепок Артур осмотрел комнаты, но не нашёл ничего, кроме книжки с символикой Детей Сатурна. Она валялась на полу, утопая в кровавой луже.

Подержав книгу под струёй воды, и отмыв её, Артур сунул находку в карман ветровки. Выйдя в коридор, он посмотрел на Олю, и у него сразу же перехватило дыхание. Вдохнуть хотелось, но лёгкие словно отказывались расширяться ровно до тех пор, пока Артур не отвернётся, и не уберёт депрессивный раздражитель из поля зрения. Всё же, пересилив себя, он сделал глубокий вдох, подумав: «Не время сейчас распускать сопли. Похорони её, приди домой, и рыдай там, сколько влезет».

Артур отыскал в квартир лопату, и большую дорожную сумку. Засунув в неё лопату, он накинул лямки на плечи.

Передёрнув плечами, Артур поднял Олю на руки, и старался не смотреть на неё.

Он стал переступать через покойников, которые в некоторых местах лежали даже в три слоя, делая из жилого помещения настоящий морг. Трупов было так много, что это заставляло невольно задерживать дыхание, чтобы не умереть от вони. В исступлении чувства притупились, а потому, полную гамму ароматов ощутить не удалось. Да и как-то не хотелось.

Всю дорогу Артур старался думать о чём-то отстранённом. На руках остывало тело любимой, и в подсознании до последнего тешилась надежда, что Оля сейчас закашляет, очнётся, а затем зарыдает, крепко обняв любимого за шею. Но этого не происходило.

Правду говорят, что надежда умирает последней.

Отыскав за домом место, где был чернозём (благо в провинциальных городках такого добра навалом), Артур вытащил из сумки лопату, принявшись рыть могилу в полный рост. От вспыхнувшей в голове картины, где Оля лежала в сырой земле, и её закидывало комьями грязи, сделалось паршиво.

Стало обидно. Возникло чувство злобы и безысходности. Яростно вонзая лопату в землю, Артур орал во всё горло, чувствуя, как сильно напрягаются связки.

— Оля! — кричал он, швыряя землю в разные стороны. — Оленька-а-а!

Душу разрывало. По щекам катились холодные слезы, и Артур морщился от досады. В голову одна за другой лезли картинки, связанные с Олей, и мозг усердно цеплялся за них, не желая верить, что Олина смерть — горькая действительность. Сердце ныло так, что его хотелось вырвать из груди, и выбросить, лишь бы это ужасное ощущение прекратилось. Человек, ставший беспомощным, и потеряв что-то очень важное, всегда себя так чувствовал.

— Почему ты не отвечаешь мне, Оля?! — спросил Артур, стараясь не обращать на любимую взора.

Она лежала бездыханно, смотря в небо потерявшим разумность глазами, и ничего не могла сказать.

Артур продолжал копать до тех пор, пока не вырыл яму нужного размера. Он выбросил лопату в сторону, рухнул на колени, и простонал тихо:

— Пожалуйста, Оленька, ну проснись, родненькая, любимая моя…. Пожалуйста! Пожалуйста-а-а! — Артур закрыл лицо руками, упав ниц, и со стороны выглядел так, будто вырыл могилу для себя.

Вскоре он успокоился. Черты его лица стали гладкими, а взгляд обрел безразличие. Глаза вспухли, а щеки промокли от слез.

Он встал.

Внутри наступила полнейшая тишина.

Оглядев Олю, Артур сразу же попал в своеобразный эмоциональный и информационный вакуум, в котором не было ничего, кроме мрака и пустоты.

Оля была окончательно, бесповоротно мертва, потому, никакими силами ее не вернуть.

Неожиданно вдали раздался взрыв, разом потухли все огни на улице и в окнах жилых домов, после чего город погрузился в темноту.