В спортзале стоял звон железа. Боксеры занимались на отдельном участке, покрытом красными матами. Вик, вместе с Уильямом, Рэем, и Хорнетом, тренировались. Пахло потом. Вик работал по боксерским лапам, которые держал Уильям, короткими и хлесткими ударами. Раздавались шлепки, разносившиеся по всему залу. Уильям, встречая лапами тяжелые атаки Вика, чувствовал, как у него сохнут ладони, заливаясь неприятным жжением. От года к году Вик начинал бить все сильнее и сильнее. Иногда даже страшно становилось, что ладонь вывихнет.

Прозвенел Гонг.

Переодевшись, парни стали прощаться.

— Ну что, как сегодня пошло? — спросил Вик Хорнета.

— Нормально пошло. Пропускать больше не хочется. Слышал, что у копов времени тренироваться вообще нет, но хочу как-то постараться не терять режим. Спасибо, что надоумил, Вик.

— Не за что, — сказал Вик.

Тренировка прошла на славу, но Вика все равно не покидало чувство незаконченности. Они с Уильямом переоделись, надели сумки на плечи, и вышли на мрачную улицу. Вдоль дороги тянулись угрюмые серые здания, построенные в стиле хай-тек, которые должны были вывести из эксплуатации еще лет пятьсот назад, но Государство все жалось на реконструкцию. Между зданиями ветвились целые сети переулков и подворотен.

Болджер был планетой земного типа. На ней сохранилось много природных заповедников, среди которых, будто в зеленой ловушке, были гниющие города Галактического Правления. Багровый диск Дирата, местной звезды, плавно опускался за горизонт. Людей на улице не было совсем. Уильям и Вик брели мимо многочисленных входов в жуткие подворотни, в которые, с уходом Дирата и наступлением ночи, заливалась давящая темнота. Уильяму было не по себе, а вот Вик был спокоен, не видя в округе ничего страшного.

— Не люблю вечерние тренировки, — признался Вик, поправив на плече сумку. — От этой дыры мороз по коже.

— Чего ты боишься?

— Ты меня удивляешь… — Уильям взглянул на Вика, равнодушно смотревшего прямо. — Ты когда-нибудь что-нибудь испытываешь?

— Нет, — соврал Вик, а у самого в сознании был образ Рэя, который ужасал его в глубине души. — Ты будущий сотрудник ВКП. Они убивают людей и делают им больно. Как ты собираешься кому-то вредить или защищаться, не умея совладать с испугом?

— С чего ты решил, что я не умею? Я вон, в спаррингах уверенно стою…

— Ты дрался на улицах?

— Пару раз…

— Улица — далеко не боксерский поединок в теплом спортивном зале. Бойцы сейчас тренируются в протекторах, защищают головы, тела, а на улице этого нет. Тут пропустить удар намного страшнее. Последствия у неразумных тактических действий могут быть куда более плачевными. На улице нет правил. Тебя в легкую могут избить вчетвером, даже не посмотрев на то, что это нечестно. Могут убить. И случайно, и нет.

Уильям сглотнул слюну, заполнившую рот. Вик рассказывал это, испытывая возмутительное спокойствие, которое иногда раздражало Уильяма.

— Ты сможешь действовать на улице? Не испугаешься? Существует вероятность того, что мы попадем в совместное дежурство, и мне придется доверять тебе спину.

— Смогу, думаю, — Уильям с сомнением отвернулся.

Нет, ну так никуда не годится. Вик, уловив в тоне товарища сомнения, сказал:

— Нет. На слово тебе верить не хочется. Докажи.

Уильям нервно улыбнулся, восприняв слова Вика как шутку, но потом он вспомнил, что Вик не шутит. Лицо Уильяма стало тревожным, и он с опасением посмотрел на Вика. Напряжение нарастало. Казалось, что из подворотен за ними кто-то наблюдает, но страх был больше перед Виком, чем перед таинственной угрозой из переулка. Что он хотел сделать?

«Убить меня хочет, что ли?» — подумал Уильям, и к его горлу подкатил ком.

— Пошли, — Вик остановился у входа в подворотню.

— Зачем? — Уильям, как бы в нерешительности, стоял к Вику в пол оборота. — Что мы там забыли?

— Ты даже боишься в подворотню зайти. Что уже говорить об уличном столкновении с уличными хулиганами, или того хуже, вооруженными бандитами?

— Ну, там другое… — Уильям попытался оправдаться.

— Там тоже самое, — перебил Вик. — Если ты думаешь, что деньги смогут мотивировать тебя рисковать жизнью, то ошибаешься. Деньги — идея. Она непонятна подсознанию. В тебе должно быть либо чувство справедливости, либо жажда крови, или все сразу. Иначе ты не станешь Полицейским. Не сочтешь разумным идти на жизненный риск, если не хочешь наказать… — произнеся слово «наказать» Вик ощутил, как по телу прошлась приятная дрожь, — … или не хочешь убить, навредить.

— Так мыслят бандиты, — нахмурился Уильям.

— А чем ты от них отличаешься?

— Что ты от меня хочешь?

— Пошли в подворотню. Докажи мне, что не боишься.

— Да хер с тобой, золотая рыбка, — сплюнул Уильям, и смело зашагал в подворотню. — Ну, идем.

Вик направился следом за ним. Уильям испытывал странное чувство, заставлявшее холодеть в животе. В глубине души он тешил надежды на то, что в подворотне никого не окажется, и обойдется без приключений. Вик же, напротив, рассчитывал кого-то встретить, держа в голове цифры. Цифры разных показателей: затраченное время, возможное количество добытого имущества, его примерная стоимость, вероятные риски.

Холодный расчет.

Темнота скоро совсем сгустилась, и в подворотне с трудом можно было что-то разглядеть. Из-за угла стали доноситься чьи-то приглушенные голоса, обрывки фраз. Уильям остановился, замерев, и не моргая прислушивался.

— Что тебя остановило? — спросил Вик.

— Надо же изучить, узнать, сколько их там…

— На улице трудно предсказать, что тебе предстоит пережить, сколько будет врагов, и каким образом себя вести. Нужно уметь быстро приспосабливаться к ситуации. Иди, — велел Вик.

Они зашли за угол. Там, подпирая собой стену, стояло четверо парней. Их лица были освещены экранами голографических планшетов. На запястьях некоторых блеснули ювелирные изделия.

— Ну, и я короче ей спереди в ротан присунул, а Дэн ее сзади пёхал, ну, кончаю короче, и тут такое… — говорил высокий черноволосый парень.

Как только Вик и Уильям попали в поле его зрения, он замолчал, будто ему неожиданно заклеили рот.

— Оп-па, — парень вскинул брови, и его дружки с улыбками переглянулись.

— На ловца и зверь… Вы че тут забыли, обмороки? Вам в академии вашей не сидится?

Вик равнодушно смотрел на хулиганов. Уильям раскраснелся, и зрачки его задрожали. Вот на кой хрен он притащил меня сюда? Нас двое — их четверо. Очевидно, за кем преимущество. Смысл ввязываться в заведомо проигрышную драку? Вик был хорошим бойцом, но у Уильяма полностью отсутствовала уверенность в победе. Все таки, врагов было в двое больше.

— Дерись, — велел Вик.

Уильям чуть не сказал «Чего?!», но лишь хмуро взглянул на Вика, проглотив слова.

— Ты бессмертный, смотрю, — парень зашагал к ним, дерзко жестикулируя, и изрыгая ругательства.

Вик нанес ему прямой удар ногой прямо в переносицу. Хулиган крякнул и потерял сознание. Силой удара его слегка подбросило и повалило на спину.

— Дерись, — снова велел Вик, толкнув Уильяма в лопатку. — И не смей ссать. Дерись.

Сначала хулиганы онемели от столь дерзкой и неожиданной атаки, но быстро пришли в себя.

— Выродки…

Уильям напал на них с криком, став осыпать ударами первого попавшегося под руку противника, и смог выбить его из сознания точным попаданием в челюсть. Оставшиеся двое перехватили инициативу. Пока Уильям схлестнулся с одним из хулиганов в партере, второй ногой ударил Уильяма по голени, и Уильям рухнул на одно колено.

Вик подскочил к ним, одного вырубив ударом колена, а второго остудил кулаком. Они грохнулись на землю как мешки с картошкой, и безмолвно лежали.

Вик помог Уильяму встать. Голень Уильяма саднила от боли, кулаки сбились, и кровоточили. Он тяжело дышал, глотая горячи воздух, и обильно потел. Сердце колотилось неустанно, перекачивая кровь с адреналином, а руки дрожали от напряжения. Глядя в равнодушное лицо Вика Уильям сжал кулак, чтобы ударить его, но во время осекся, усмирив свой гнев.

— Молодец, — Вик одобрительно кивнул. — Теперь я уверен, что в случае неприятностей ты сможешь прикрыть мне спину.

Вик собрал упавшие на землю голографические планшеты, обыскал карманы хулиганов, и сложил все найденную добычу в свою спортивную сумку. Уильям удивленно глядел на Вика, не понимая, зачем ему вещи побежденных врагов.

— Тебе зачем это? — Уильям пальцем указал на сумку, и ладонью вытер вспотевший лоб. — Ты это описать собираешься? Или как? И с гопотой что делать будешь?

— Нет, не опишу. Этих ублюдков мы оставим тут.

— А что сделаешь? Продашь что ли?

— С учетом того, что всех вырубил я, твоими будут процентов десять.

Расчет оправдался. Уильям послужил хорошей приманкой, и помог за пятнадцать минут заработать сумму, которую обычный работяга имел за несколько месяцев.

Уильям хмуро покачал головой.

— Не нужны мне такие деньги, — Уильям оглядел гопников. — И зачем ты меня в свои интрижки втягиваешь? Если решил гоп-стоп устраивать, то занимайся этим сам.

— Имущество этих людей — приятный бонус, — сказал Вик. — Я хотел тебя проверить. На самом деле.

Они вышли из подворотни, и побрели к общежитию.

— Тебе жалко этих ублюдков? — Вик хладнокровно взглянул на Уильяма.

Ох, и не нравился же Уильяму этот взгляд. Демонический, холодный, безразличный. В груди защемило, и появился страх дать неправильный ответ, не устраивающий Вика в корне. Что за этим могло последовать — неизвестно. Иногда у Уильяма возникало ощущение, что система «свой-чужой» внутри Вика работает не совсем привычно, и отличает врагов от друзей по крайне примитивным признакам, известным только ему самому.

— Нет, не жалко, — Уильям покачал головой. — Но есть закон, на страже которого мы и стоим. Нам ведь надо заниматься безопасностью граждан, и…

— В жизни так не бывает, Уильям, — сказал Вик. — Если бы все делалось строго по закону… Нет. Такого не может быть.

— О чем ты?

— У меня знакомый служит в полиции… — соврал Вик. На самом деле дядя Балфред рассказал ему, как обстоят дела в правоохранительных органах. — Послужишь — поймешь. Сейчас ты, как и все остальные студенты, полон максимализма.

— А ты нет?

— Я вообще ничего не чувствую. Потому ты прав, максимализма по отношению к закону мне питать не приходится.

Они вошли в подъезд общежития, и освещение внутри было крайне тусклым. Вик встал под лестницей, ведущей на второй этаж, поманил к себе Уильяма.

— Расстегивай сумку, — велел Вик. — Ты храбро дрался, и награду заслужил.

Уильям с сомнением смотрел на Вика, а затем огляделся по сторонам, одновременно открывая сумку. Вик быстро переложил половину награбленного к нему, и они, не прощаясь, разошлись. Уильям семенил по коридору, направляясь к черному выходу из общежития. Выйдя, он прошелся по территории академии, и добрался до главного учебного корпуса.

Ректор сидел у себя в кабинете, расположившись за столом, и покуривая электронную сигарету. Глубоко затянувшись, он закашлялся, тут же услышав стук в дверь, и став ладонью разгонять облака пара.

— Войдите, — прокряхтел он, выкашливая из легких остатки воздуха. — Открыто.

Уильям заглянул в кабинет, и вошел. Дверь закрылась за ним.

— Тебя чего принесло так поздно? — хмуро спросил ректор Гилли. — Не спится, что ли?

— Да тут в другом дело… — Уильям положил раскрытую сумку прямо на стол перед носом ректора, и тот заглянул в нее, увидев драгоценности и голографические планшеты. Подняв на Уильяма недоуменный взгляд, Гилли произнес:

— Ты мне за проход на следующий курс решил взятку дать? Ну, так не пытайся. Не прокатит. Взяточники работают в другую смену…

— Нет, господин Гилли, — оправдывался Уильям взволнованно, и оглядываясь по сторонам. Внутри появилось странное чувство. Будто бы предаешь кого-то. Но кого предавать? Преступника? Он не достоин того, чтобы рисковать из-за него. Тогда почему на душе становилось паршиво? Фух, не знаю! Думал Уильям, раз пришел — буду говорить.

— Это то, что Вик Вандер забрал у хулиганов по пути на территорию академии. Он избил их, — сказал Уильям, пряча кулаки за спину, — имущество изъял, и половину отдал мне.

— Культяпки покажи, — велел Гилли, сделав очередную затяжку, и задрав нос. — О, а сам-то? — Гилли увидел ссадины на костяшках Уильяма. — Сам-то не участвовал, хочешь сказать?

Уильяма бросило в дрожь. Он хотел как лучше, а получалось так, что себя виноватым начинал чувствовать. Что за скотство-то такое?

— Д-да я не виноват, — запнулся Уильям. — Господин Гилли, я же по закону хочу, чтобы…

— Ладно, ладно. Говори, — Гилли сморщился, закинув ноги на стол. — Что случилось?

— Мы шли с тренировки, и значит, Вандеру приспичило… — Уильям изложил всю историю, под конец которой Гилли задумчиво выпускал кольца пара.

— Ограбили, говоришь? Нет, с одной стороны я с ним согласен, но с другой… С чего это он решил, что сам может закон нарушать? Иди, — отмахнулся Гилли.

— А-а, я-я, — Уильям начал заикаться, приложив руки к груди. Он с надеждой смотрел на сумку, как на игрушку, которую собирались отобрать.

— А, это! Хрен тебе, — Гилли подтянул к себе сумку. — Опишу.

— Господин Гилли, только вы, пожалуйста, никому, ладно?

Гилли кивнул, и Уильям вышел.

— Вот идиот, — усмехнулся Гилли, вытаскивая из сумки драгоценности, и разглядывая их. — Опишу, как же…

Гилли вызвал Вика, и тот должен был прийти минут через десять. Ректор встал, устало прошелся по кабинету, и встал у окна. Одни проблемы с этим Вандером. Недавно вот, вспоминал он, прислали интересные материалы на него. Насколько надо быть придурком, чтобы душить беззащитное животное? Гилли не понимал. Ладно, порчу репутации преподавателей в школе еще можно простить, неподчинение тоже, дети есть дети, но живодерство! Гилли передернул плечами, сжав губы в тонкую нить.

Вот хорошо, что знакомый ректора из медкомиссии успел снять копии личного дела Вика, прежде чем оно исчезло, и ему на замену не пришло новое. Всякое с документами бывает, но чтобы так… Странно это все. Стало очевидно — местечко для парня купили. Причем купили самым наглым из всех возможных способов. Проплатили всех, кого только можно было.

Вик вошел без стука, и вопросительно посмотрел на ректора. Гилли сел за стол, сделал очередную затяжку, а затем стал пристально смотреть на Вика, выдыхая пар из носа. На лице ректора отразилось умственное усилие, потому что решение приходилось принимать не легкое. Он сцепил пальцы в замок, и кивком пригласил Вика сесть.

— Что вы хотели, господин Гилли? — спросил Вик, заняв стул перед столом. — Мне завтра на занятия.

— У тебя, дорогой мой, — начал Гилли, с сожалением вдохнув, — уже не будет никаких занятий.

— Почему?

— Ты толковый студент. Из тебя бы вышел хороший полицейский. Очень хороший. Мне даже жалко отчислять тебя, если честно, — Гилли с досадой стукнул кулаком по столу, и с какой-то тоскливой злобой посмотрел на Вика. — Вот как ты мог так облажаться? Ты же лучший студент! Лучший, по всем параметрам! Тебе в Генералы надо, ты прирожденный стратег, а я теперь не смогу тебе этого обеспечить.

— В чем дело?

— Не включай дуру, — скривившись отмахнулся Гилли. — Тебя видели в переулке. Видели с награбленным добром. Попался ты под камеры, и под глаза любопытные тоже попался.

Почувствовав, как снова накаляются нервы, Гилли сделал очередную затяжку, спасая себя от нервного срыва. Помогло, волнение в груди унялось, как только облака сладкого пара заполнили легкие. Гилли продолжил:

— Будь ты обычным студентом, я бы это дело, может, и замял бы, но ты студент не обычный.

— В каком смысле?

— А в том, — Гилли коснулся стола, и над столешницей вспыхнули экраны с подлинными личными данными Вика еще со школы, фрагменты из видеозаписей с удушением котенка, с избиением хулиганов. Вик осматривал изображения одно за другим. Во рту стало пересыхать.

— Откуда это у вас?

— Оно у меня было с момента твоего поступления. Неважно, откуда, — Гилли откинулся на спинку стула, вспоминая момент, где председатель приемной комиссии Голден переводил ему деньги за сокрытие и фальсификацию дел Вандера. — Я в тебе очень большие перспективы видел. Ты бы мог стать Генералом полиции! Таких, как ты, всего один процент во всей галактике! А теперь что? Зачем ты на одни и те же грабли наступаешь?

— Закон медлителен, — прямо сказал Вик. — Пока они дождутся законного наказания, много кто может пострадать. А государство не платит достойно за риск жизнью.

— Логически — верно. Но вот только я теперь бессилен. Если сейчас будет возбуждаться дело о твоем отчислении, а это непременно произойдет, рано или поздно, все твои косяки всплывут. Ни к чему хорошему это не приведет. Потому, — Гилли положил на стол голографический планшет, и пододвинул к Вику, — ставь тут свою закорючку. Если ты хочешь сохранить свою репутацию, и иметь возможность поступить на работу в…

— Свою, или вашу репутацию, господин Гилли? — Вик перебил. Он произнес это хладнокровно, будто бы приговор, глядя ректору прямо в глаза.

— Я к тебе по-человечески отнесся! — крикнул Гилли, почувствовав жар в груди, и обрушив ладонь на стол. — Сопляк! Мне не хотелось ломать тебе судьбу! Я с твоими косяками позволил тебе стать студентом ВКП, а потом и сотрудником, а ты меня теперь так благодаришь?

— Вы сделали это не ради меня, а ради денег, господин Гилли, — равнодушно заключил Вик. — Но в одном вы правы. Мое отчисление — вопрос времени.

Вик мазнул пальцем по экрану планшета, и Ректор удовлетворенно кивнул. Вик, выходя из кабинета, застыл в проеме двери, сказав:

— У вас передо мной должок, господин Гилли. Я лишь потерял будущее, которое могу исправить, а вы можете потерять настоящее, которое так долго строили.

— О чем ты говоришь?

— Я заплатил за право поступить в академию, а значит, в этом замешаны и вы. Доказательства у меня есть. Своей вспышкой гнева вы это подтвердили. Потому, если вы не хотите, чтобы я заставил прокуратуру под вас копать, то лучше бы вам оказать мне услугу.

— Паршивец! — Гилли вскочил, обрушив руки на стол, а затем напряженно сел. — Уходи.

— Я обращусь к вам, когда мне понадобится поддержка. Не волнуйтесь. Есть один студент, Хорнет. Инструкции о том, что с ним нужно сделать, я вам пришлю. Хорошего вечера.

— Уходи, — обиженно буркнул Гилли. — Присылай, что хочешь.

Вик ушел, и дверь за ним закрылась.

Вика отчислили по собственному желанию. Он, вместе с Рэем и Хорнетом, брел по холлу космодрома, направляясь к трапу, ведущему на космический шаттл.

— Даже не знаю… — с тоской сказал Рэй. — Я вот тут, Вик, с тобой согласен. Гопоту мочить надо, но все же. Лишканул ты, наверное.

Для Хорнета момент разлуки был особенно неприятным. Он смотрел на Вика с грустью, не жалея, чтобы тот уезжал. Были к нему теплые, дружеские чувства. Хорнет стал питать их после многочисленных бесед и тренировок.

Во всяком случае, Хорнету так казалось.

Они остановились перед трампом.

— Ты давай, не пропадай, — Хорнет протянул Вику руку, и они обменялись рукопожатиями. — Пиши, звони, приезжай.

Вик кивнул, и стал подниматься по трапу. Рэй крикнул в след:

— Помни наш уговор, Вик!

Вик, не поворачиваясь, лишь помахал, прощаясь. Он скрылся в салоне шаттла.

Куда отправился Вандер — было неизвестно. Он не присылал писем, не звонил, и не писал. Все решили, что он пропал без вести.