Стоунхендж ждет своего толкователя

Ни один доисторический памятник Европы не привлекает к себе такого пристального внимания, как Стоунхендж, эта груда каменных глыб, вздыбленных каким-то нечеловеческим усилием. Вот уже четыре с половиной тысячи лет они молча взирают на окрестность. Традиционная хронология строительства такова.

• Около 3000 года до нашей эры появляются кольцевой ров диаметром около 100 метров и первые деревянные конструкции.

• В 2600 году начинается сооружение каменных колец.

• В течение ближайшей тысячи лет Стоунхендж постоянно претерпевает изменения, пока около 1600 года до нашей эры не обретает знакомый нам облик.

Загадочный Стоунхендж

Каменные кольца Стоунхенджа столетиями задают загадки исследователям. Это – один из самых выдающихся памятников мегалитической культуры, существовавшей в Европе на исходе неолита. До сих пор остается не вполне ясным его назначение. Дом сооружается, чтобы жить, корабль – чтобы плыть, но для чего он Стоунхендж? Судя по всему, здесь проводились ритуальные празднества, совершались погребения, устраивались собрания.

Использовали Стоунхендж и для наблюдений за звездным небом. Блистательные расчеты американского астронома Джеральда Хокинса, опубликованные в 1963 году на страницах журнала «Nature», и его более известного британского коллеги Фреда Хойла показали, что с помощью Стоунхенджа можно было предсказывать лунные и солнечные затмения, хотя и не развеяли сомнений в том, что это знали сами жители Древней Англии.В любом случае расположение некоторых камней нельзя было не связать с важнейшими календарными событиями. Очевидно, Стоунхендж был предназначен в том числе для наблюдения за чолнцем и луной, а также проведения культовых церемоний, связанных с солнечным и лунным циклами. Каждый год 21 июня, в день летнего солнцестояния, лучи восходящего солнца еще и теперь освещают центр Стоунхенджа, падая сюда с северо-восточной стороны – с той стороны, где пролегала дорога, по которой совершались процессии.

Но археологические исследования последних лет позволяют высказать и другие гипотезы. Горстки пепла, найденные на территории Стоунхенджа, свидетельствуют о том, что здесь сжигали умерших. Обнаружены и многочисленные захоронения. В 2008 году британский археолог Майк Пирсон датировал останки двоих человек, погребенных здесь. Это были мужчина, живший приблизительно в 2930—2870 годах до нашей эры, и женщина (2570—2340 годы до нашей эры). В одном из интервью Пирсон полемически заявил: «Пять тысяч лет назад Стоунхендж был крупнейшим кладбищем Великобритании». По его оценке, за пять-шесть веков здесь обрели свой последний покой до 240 человек – мужчин, женщин и даже детей. Кого же тут хоронили? Как предположил другой британский археолог, Эндрю Чемберлен, такой чести удостаивались лишь знатные люди и, может быть, даже представители всего одной династии, правившей племенным союзом, который объединял окрестные племена. Итак, Стоунхендж – это город мертвых? Гигантский некрополь?

В свою очередь, британские археологи Джеффри Уэйнрайт и Тимоти Дарвилл (в апреле 2008 года им довелось ненадолго возобновить раскопки внутри каменных колец; предыдущие производились в середине 1960-х годов) заявили, что Стоунхендж был местом паломничества, своего рода «храмом врачевания». Странноприимным домом инвалидов «неолитической революции».

Еще в 2002—2003 годах в окрестности Стоунхенджа были найдены два любопытных захоронения. В местечке Эмсбюри вскрыта могила мужчины 35—45 лет, погребенного здесь около 2300 года до нашей эры. Усопший был, очевидно, отменным лучником, поскольку рядом с ним положили наконечники стрел. В конце жизни он получил тяжелую травму колена. Его раздробленная кость воспалилась, доставляя ему немалые мучения. И все-таки он мог, наверное, передвигаться сам. Еще любопытнее был химический анализ эмали его зубов. Содержание микроэлементов в ней стало нетленным клеймом, без которого нельзя было, хотя бы в штрихах, очертить жизненный путь этого человека. Уроженец Альпийского региона – возможно, современной Швейцарии, – он добрался до Британии и был похоронен в одном из главных святилищ страны. Пожалуй, его судьба – свидетельство того, как популярен стал Стоунхендж. Не случайно, наверное, этот человек проделал очень долгий путь, чтобы прибыть сюда.

К югу от Эмсбюри раскопали могилу с останками семи человек (2400—2200 годы до нашей эры), в том числе мужчины возрастом от 30 до 45 лет. При нем также нашли наконечники стрел. И самое поразительное совпадение заключалось в том, что этот мужчина тоже был увечным. У него оказалась раздроблена левая нога. Со временем кости срослись, но так неудачно, что доставляли мужчине боль при каждом сделанном шаге. До конца своей жизни он уже не ходил, а ковылял. Прибыл же он, судя по составу эмали зубов, тоже издалека – из Уэльса.

Вообще же, среди людей, обретших здесь покой, есть и те, кто страдал от различных воспалений, и те, кто перенес переломы костей, и те, кому довелось испытать черепные операции. Эти хромые, согбенные люди, несмотря на увечья, приходили отовсюду. Похоже, Стоунхендж и впрямь был международной лечебницей экстра-класса.

Эти каменные кольца могут многое рассказать о прошлом. А в 2010 году здесь заговорила даже земля. Примерно в 900 метрах от Стоунхенджа группа археологов из Англии, Австрии и Германии обнаружила деревянную версию знаменитого монумента.

Ученые исследовали величину магнитного поля Земли в окрестности Стоунхенджа. Этот показатель не везде одинаков даже на небольшом участке земной поверхности. Если, например в таком-то месте находилась деревянная конструкция, а потом рухнула и со временем скрылась под напластованиями дерна, то по мере того, как она будет тлеть, в почве образуется полость, которая, естественно, окажется заполнена осыпавшейся сверху землей, причем содержание железа здесь будет несколько отличаться от того, что по соседству. Это отклонение и заметит магнитометр.

Именно подобный метод помог выявить неизвестный кольцевой ров почти таких же размеров, как главное каменное кольцо Стоунхенджа, а также заметить несколько отверстий метровой величины, в которых, наверное, когда-то высились столбы. Сама форма этой конструкции позволяет заключить, что она была возведена примерно в то же время, когда Стоунхендж обрел знакомый нам облик – около 4—4,5 тысячи лет назад.

Еще недавно ученые полагали, что каменные кольца высились посреди пустынной равнины.Теперь же – по крайней мере, в гипотезах – эти глыбы становятся «всего лишь» частью обширного церемониального центра, где деревянные постройки перемежаются с каменными.

Нам предстоит еще немало узнать о крупнейшем святилище Древней Европы. Пока же Майк Пирсон рисует весьма поэтичную картину. На протяжении многих столетий в Стоунхендже проводились погребальные церемонии. Здесь, словно лед и пламень, сошлись жизнь и смерть. Мир мертвых отразился в мире живых, как в зеркале вод. Первым была отдана вечность, и оплот их был из камня, дом их был гробом, а сам Стоунхендж – громадным некрополем, обращенным в сторону восхода солнца, что красочно озаряло камни. Живые же держались того, что скоро погибнет, истлеет, – устраивали празднества в важнейшие дни года в бренном святилище, огражденном деревянным кольцом. Ведь даже храмы, как люди, умирают, чтобы затем жить вечно – в камне или земле.

 

Небесный диск из Небры

Этот бронзовый диск с аппликациями из золота обнаружен… грабителями кладов 4 июля 1999 года на горе Миттельберг (252 метра), в районе городка Небра (Германия), и попал в руки полиции в феврале 2002 года. Его диаметр – 32 сантиметра; толщина – от 4,5 миллиметра (в центре) до 1,7 миллиметра (по краю). Масса – около 2 килограммов. Изготовлен он в период между 2100 и 1700 годами до нашей эры.

Бронзовый диск из города Небра

На поверхности диска изображены различные астрономические объекты. Среди них – звезды (семь небольших кружков, расположенных вместе, – это Плеяды; остальные 25 звезд нельзя идентифицировать), а также луна, представленная в виде серпа, и солнце – в образе большого круга (впрочем, многие исследователи считают, что этот круг символизировал полнолуние). Две дуговые вставки (одна из них утеряна, но ее местоположение легко угадывается) обозначают определенные секторы горизонта. Имеется также изображение корабля.

Это действительно уникальная находка. Тем труднее объяснить назначение диска, ведь похожие на него предметы не встречались археологам ни в Египте, ни на Ближнем Востоке. Никаких привычных подсказок нет. Кто изготовил этот странный объект. Для чего? Что можно делать с его помощью? Ученые продолжают выдвигать любопытные гипотезы.

«Небесный диск из Небры» позволяет нам хотя бы отчасти понять, как представляли себе космос в бронзовом веке. Весьма вероятно, что лишь небольшое число посвященных могло управляться с ним – настолько сложным для того времени было его устройство. Эти люди являлись хранителями тайного знания. Они легко могли узнать, например скоро ли наступит очередное солнцестояние, ведь у них было подспорье такое же важное, как в наши дни – астрономические таблицы. Именно две дуговые вставки по краям диска использовались для того, чтобы определить время летнего или зимнего солнцестояния.

Присмотримся к этим вставкам внимательнее. Угловая величина их дуг – примерно 82°. Как выяснилось, именно таков разброс точек восхода и захода Солнца в районе горы Миттельберг. Мало того! Если подняться на самый ее верх и горизонтально расположить диск так, чтобы линия, мысленно проведенная из верхнего конца левой дуги к нижнему концу правой, указывала точно в сторону Броккена – самой высокой горы Гарца, расположенной примерно в 80 километрах отсюда, то диск можно использовать как солнечный календарь. Для наблюдателя, находящегося на горе Миттельберг, светило в день летнего солнцестояния заходит за вершину Броккена. Впрочем, чаще всего эту вершину не удается разглядеть. Ее скрывают облака. Очевидно, прошло немало времени, прежде чем люди приметили связь солнцестояния с этой горой. Благодаря гениальной выдумке – «небесному диску», который располагали заранее известным образом, – можно было не зависеть от прихотей погоды и уверенно предсказывать, когда же наступит тот особенный день, в который лето повернет на зиму.

А вот еще одно назначение диска. Его можно было использовать для синхронизации лунного (354 дня) и солнечного (365 дней) года. Вавилоняне, чтобы совместить две разные системы счисления времени – лунную и солнечную, вводили дополнительный месяц. В одном вавилонском клинописном тексте, датируемом VII—VI веками до нашей эры, мы встречаем первое письменное описание этой процедуры. Но, очевидно, она была известна гораздо раньше. «Небесный диск» впору назвать ее доисторическим эквивалентом. Если в первый весенний месяц, с которого начинался год, новая луна появлялась вблизи Плеяд, то это был обычный год. Если же луна показывалась рядом с Плеядами только на третий день после новолуния и ее серп был уже не таким узким, то следовало добавить дополнительный месяц.

Тут, кстати, не может не возникнуть вопрос. Если форма лунного серпа, изображенного на диске, так важна, то, может быть, и число звезд, нанесенных на него, отнюдь не случайно? В самом деле, эти тридцать две звезды – подспорье в счете. Если весной луна появится возле Плеяд не через 30, в через 32 дня после предыдущего полнолуния, это еще один «сигнал свыше», побуждавший «хранителей диска» добавлять дополнительный месяц. Итак, на этом диске для всех, кому доводилось его хранить, было раз и навсегда указано, когда следовало пересчитывать календарь. Главными подсказками являлись форма и расположение лунного серпа, а также количество звезд.

Таким образом, «небесный диск из Небры» можно назвать астрономической «мемограммой» – своего рода справочным пособием, помогавшим запомнить, как соотносятся лунный и солнечный календари. Несомненно, что в обществе бронзового века имелась своя образованная элита, которая разбиралась в законах небесной механики гораздо лучше, чем многие из нас могут себе представить, да и, честно говоря, лучше большинства из нас.

Но откуда сами создатели «небесного диска» знали о соотношении лунного и солнечного календарей? Один возможный ответ историки уже дали. Появление подобного «вспомогательного пособия», очевидно, предварялось вековой практикой наблюдений за звездным небом. А может быть, речь идет о знаниях, накопленных звездочетами Древнего Востока и поведанных жителям «туманной Германии», например купцами, прибывшими сюда с солнечного Крита? Или с других островов Эгейского моря?

Что, если «небесный диск из Небры» – это случайно найденная примета давней традиции? Немецкий исследователь Вольфхард Шлоссер обратил внимание на определенную схожесть этого диска с легендарным щитом Ахилла, выкованным Гефестом (Илиада, 18, 481—486):

«Возникает впечатление, – пишет Шлоссер, – что речь идет о некоем древнем европейском мотиве, изображенном на небесном диске и литературно обработанном Гомером». Этот диск хорошо вписывается в контекст эпохи. В окрестности Небры им пользовались всего за четыре столетия до Троянской войны. И может быть, подобные астрономические приспособления были известны в микенской Греции и на Крите? Ведь, читая строки Гомера, трудно отделаться от впечатления, что поэт когда-то видел то, что описывал: этот «круг», и солнце, и месяц, и прекрасные звезды на нем.

Эта находка лишний раз свидетельствует о том, что между крупнейшими цивилизациями того времени – египетской, месопотамской, минойской (критской), микенской – и Центральной Европой поддерживались оживленные торговые и культурные связи. В дикие, казалось бы, районы Европы стекались знания и верования, накопленные тогдашним цивилизованным миром.

Впрочем, использовался этот диск на протяжении лишь двух-трех, самое большее четырех веков. Со временем он превратился в предмет культа – ему стали поклоняться. В конце концов, он был захоронен либо в составе клада, либо в погребении некоего знатного человека.

Тогда, около 1600 года до нашей эры, в Центральной Европе наступают смутные времена. Торговые маршруты приходят в запустение. Традиции прерываются. Эпоха, несомненно, сменилась. Причины происходившего не очень ясны современным историкам. И именно в это время диск из Небры, хранивший тайное знание, был принесен в жертву богам и погребен вместе с двумя роскошными мечами и другими ценностями.

 

Загадка Альпийских Микен

Пока в Центральной Европе длился каменный век, в австрийских Альпах была возведена крепость. Она напоминает греческие твердыни бронзового века. Кто были ее строители и от кого они защищались? Этой крепости, первой в Центральной Европе, 3700 лет.

В 1999 году немецкий археолог Рюдигер Краузе, путешествуя в поисках древних поселений по одному из районов Западных Альп, Монтафону, обратил внимание на Бартоломеберг – Варфоломееву гору. На ней виднелись ступени и контуры каких-то геометрически правильных сооружений.

Неужели этим постройкам несколько столетий? Краузе предположил, что в Средние века на Варфоломеевой горе находилось селение, чьи очертания он и приметил. Образцы древесных углей, подобранные на месте исчезнувших домов, должны были подтвердить догадку ученого. Но результат анализа не укладывался ни в какие рамки. Выходило, что Краузе обнаружил поселение, датируемое XVII—XVI веками до нашей эры.

Год спустя начались раскопки.

…На высоте 1000 метров открылся удивительный вид. Вся долина лежала, как на ладони, выдавая любые перемещения и замыслы врагов. Людям, пришедшим сюда, все нравилось в этих горах. На одной из них они возвели полукруглую стену, которая защищала теперь их жилища. Огораживать поселение с четырех сторон не было надобности. Ведь там, где гора нависала над долиной, склон превращался в кручу, по которой никому не подняться. Впрочем, успокоения ради хозяева каменной страны возвели частокол над обрывом.

Строить они умели. Теперь остатки древней крепостной стены, протянувшейся на 80 метров, лишь угадываются в виде неприметной гряды. А вот 37 веков назад здесь возвышалась стена высотой в 3 метра. Она казалась поистине непреодолимой преградой. «Такое ожидаешь встретить где-нибудь в Микенах, но никак не в наших широтах», – признается Краузе.

Для археологов подобная крепость, внутри которой было сооружено шесть—восемь деревянных домов, – поистине «дар богов». Все здесь можно довольно точно датировать. Жилые постройки сооружены в XVI—XV веках до нашей эры. В то время за многие сотни километров отсюда, на побережье Малой Азии, разрасталась другая крепость – Троя VI (1700—1240 годы до нашей эры), твердыня легендарного царя Приама, яблоко раздора греков, хеттов и малоазийских царьков.

Окрестности Бартоломеберга

Но еще прежде, чем разразилась Троянская война, где-то далеко в Альпах люди на рубеже III—II тысячелетий до нашей эры стали сражаться за горные перевалы и пастбища. Сюда, в горы, им пришлось удалиться, чтобы добыть себе жизненное пространство. Здесь было хорошо, тем более что около 2400 года до нашей эры климат заметно изменился: средняя температура возросла примерно на два градуса, а количество осадков уменьшилось. Альпийские ледники начали таять. Заниматься пахотным земледелием и животноводством стало возможно даже в высокогорных долинах. Летом пастухи угоняли скот на альпийские луга и лишь в дни осенних ненастий спускались в предгорье.

В то время чрезвычайно возрос спрос на орудия и украшения, изготовленные из меди и бронзы. Добыча и производство меди становятся основой процветания племен, населяющих Альпы, непременной частью их хозяйственной жизни. Горцы торгуют с жителями долин и даже отдаленных регионов – таких как Скандинавия и Восточная Европа.

Общество все заметнее дифференцируется, делится на страты – горняков, металлургов, купцов. Образуется и своя элита: одних людей уважают за ловкость и мужество, других – за мудрость, умение общаться с потусторонними силами. Элита пользуется уважением одних и пожинает зависть и ненависть других, все больше помыкает соплеменниками и побаивается их и пришлых врагов.

Внезапно жители альпийских селений начинают возводить оборонительные сооружения. Не ведавшие прежде страха, они втаскивают на гору громадные каменные глыбы, из которых и строят стены, опоясывая ими свой идиллический уголок, словно ожидая вторжения «чудовищ». Не бури они убоялись, чтобы защитить себя стеной, – людей. Людей, располагавших новыми, куда более опасными орудиями убийства, чем прежде. Лишь за мощными стенами элита чувствует себя в безопасности. Стены демонстрируют могущество и власть поселившихся здесь и внушают трепет и страх всем в округе.

По мнению Краузе, альпийские цитадели были своего рода подражанием соседям. Около 2000 года до нашей эры жители адриатического побережья стали возводить на холмах крепости (акрополи), вокруг которых теснились обычные поселения. Так в Южной Европе появились «доисторические города». Возможно, купцы и ремесленники, бродившие по свету и добиравшиеся до страны альпийских горцев, рассказывали им об этих крепостях, и тогда горцы отправлялись двигать камни и возводить глыбу на глыбу.

Крепость на Варфоломеевой горе – один из первых примеров подобного зодчества. Возможно, ее обитатели контролировали окрестные перевалы, взимая дань с людей, пересекавших их. Можно предположить, что и добыча медной руды, и ее обработка также находились под контролем местных «баронов».

В ту пору Европа переживает настоящую технологическую революцию, вслед за которой около 1200 года до нашей эры вся эта часть света придет в движение. Начнется переселение народов на юг, которое выльется в войны «народов моря» – попытки европейских племен завоевать крупные города и державы Передней Азии и Северной Африки.

Нашествие потерпело неудачу. Но чего не отнять у горцев, так это умения обращаться с рудой и металлами. Впрочем, секреты их ремесла приходится восстанавливать по крупицам. Лишь по отдельным находкам, сделанным на той же Варфоломеевой горе, например булавкам (фибулам), которыми закалывали одежду, можно судить о мастерстве металлургов, живших почти 4000 лет назад. Кстати, эти булавки, по мнению немецкого археолога Эрнста Перники, были, вероятно, изготовлены из металла, добытого где-то в Альпах.

Впрочем, поиск древних рудников и плавильных печей затруднен тем, что в Средние века жители альпийских областей активно занимались добычей и переработкой руды, и потому следы мастерских, сооруженных во II тысячелетии до нашей эры, безвозвратно уничтожены.

По предположению Рюдигера Краузе, где-то поблизости должны были находиться и другие поселения, пока не найденные археологами. И впрямь трудно поверить, чтобы хозяева крохотного клочка земли – нескольких домов на вершине Варфоломеевой горы, где хватало места лишь трем-четырем десяткам людей, – сами в одиночку огородили свое селение мощными стенами. Очевидно, они возводились всем миром при участии жителей окрестных мест; те также привозили в крепость продукты. Отношения были взаимовыгодными, ведь, по-видимому, крестьяне получали от обитателей крепости металлические орудия труда и оружие.

В 2003 году, по окончании раскопок крепости, Краузе приступил к поиску древних поселений в окрестностях Варфоломеевой горы. Действительно, исследуя образцы грунта, взятые на склонах холмов неподалеку, он обнаружил, что эта местность была населена в XIV—XIII веках до нашей эры. Впрочем, крепость тогда уже пустовала.

Эта находка породила у археологов новые вопросы. Что, если жители крепости, по какой-то причине навсегда оставив ее, перебрались в это неогороженное поселение? А может быть, оно выросло на месте древнего поселка, следы которого погребены под руинами поздней эпохи? История крепости в Альпах только начинается.

 

Путешествие на острова великанов

Мальтийский архипелаг лежит в центральной части Средиземноморья. Люди, некогда населившие его, по-видимому, прибыли сюда в VI—V тысячелетиях до нашей эры с Сицилии, расположенной в 90 километрах к северу от Мальты. Они выбрали совсем не райский уголок. Небольшие острова, составившие архипелаг, довольно бедны. Здесь почти нет рек; нет и нормальных условий для занятий сельским хозяйством.

Трудно понять, почему уже в эпоху неолита Мальтийский архипелаг был населен. Еще удивительнее, почему около 3800 года до нашей эры – за тысячу с лишним лет до появления пирамиды Хеопса! – жители островов начинают возводить огромные мегалитические храмы. Всего каких-то 100 лет назад эти сооружения относили к памятникам финикийской культуры, и лишь новые методы датировки позволили уточнить их возраст. Вплоть до открытия Гёбекли-Тепе их считали древнейшими каменными храмами в мире. Ученые продолжают спорить о том, как зародилась культура подобных построек, была ли она принесена на остров откуда-то с Востока или же создана местными жителями.

Всего на Мальте и прилегающих к ней островах насчитывают 28 храмов. Они окружены стенами из каменных блоков и отчасти напоминают Стоунхендж. Протяженность стен составляет в среднем полторы сотни метров. Храмы ориентированы строго на юго-восток, и в дни солнцестояний свет падает прямо на главный алтарь. Некоторые из храмов расположены под землей.

Самыми древними считаются два храма, которые образуют святилище Джгантия («Гигантское») на острове Гоцо. Возведенные на холме высотой 115 метров, они были хорошо видны издалека. Оба храма окружены общей стеной. Старший («южный») храм состоит из пяти полукруглых апсид, которые располагаются вокруг внутреннего двора в виде трилистника. В некоторых апсидах «южного» храма и в одной из апсид «северного» храма еще можно заметить, где находились алтари. Высота наружных стен кое-где достигает 6 метров, а масса некоторых известняковых квадров превышает 50 тонн. Глыбы скреплены чем-то вроде раствора. Сохранились также следы красной краски. В древнейших культах этому цвету приписывали магическую силу; он мог знаменовать возрождение, возвращение к жизни. Здесь же был обнаружен фрагмент женской статуи высотой примерно 2,5 метра. Это – единственная крупная скульптура, найденная на Мальтийском архипелаге. Во всех остальных древних храмах обнаружены лишь небольшие статуэтки высотой не более 10—20 сантиметров. По мнению некоторых исследователей, Джгантия была своего рода «Ватиканом» эпохи неолита – центром всей духовной и светской жизни мальтийской цивилизации. По-видимому, святилище было некогда перекрыто сводом, но его остатки не сохранились. По аналогичному плану возведены и храмы на острове Мальта.

Святилище Джгантия на острове Гоцо

Мы мало что знаем о людях, создавших эту мегалитическую культуру. Мы не знаем, кто они были, каким богам поклонялись, какие празднества совершались в стенах этих святилищ. Большинство специалистов считает: это здешние храмы были посвящены богине, которая в античную эпоху была известна под именем «Магна Матер» – Великой Матери. В пользу этой гипотезы свидетельствуют и археологические находки.

В 1914 году, во время пахоты, были случайно обнаружены каменные глыбы святилища Таршин, давно скрывшиеся в земле. Директор Национального музея Фемистокл Заммит уже после беглого осмотра местности решил приступить к раскопкам. За шесть лет работ здесь были обнаружены четыре соединенных друг с другом храма, а также многочисленные статуэтки, в том числе две полуметровые скульптуры Fat Ladys, «Мальтийские Венеры». Плиты храмов украшены рельефами, изображавшими свиней, коров, коз, обрамленных абстрактными узорами, например спиралями. Считалось, что спирали символизируют всевидящие очи Великой Матери. Раскопки показали, что здесь приносили в жертву животных. Самое древнее из этих святилищ сооружено около 3250 года до нашей эры. При постройке храмового комплекса, занимавшего площадь в 10 тысяч квадратных метров, использовались глыбы известняка, весившие до 20 тонн. Их передвигали с помощью каменных валиков – наподобие тех, что были найдены рядом с одним из храмов.

На юго-восточной окраине Валлетты расположено подземное святилище Хал-Сафлиени (3800—2500 годы до нашей эры). В 1902 году к раскопкам здесь приступил «отец мальтийской археологии», иезуит Эммануэль Магри, а продолжил их после его смерти Фемистокл Заммит. Вскоре были обнаружены громадные катакомбы, в которых на нескольких ярусах покоились останки более 7000 человек. Кое-где на сводах катакомб проступали орнаменты, прежде всего спирали, расцвеченные красной краской. Теперь известно, что этот комплекс служил одновременно и некрополем, и храмом. Общая площадь раскопанного святилища составляет около 500 квадратных метров. Но, возможно, катакомбы простираются под всей столицей Мальты, Валлеттой.

Это – единственное, целиком сохранившееся святилище эпохи неолита. Мы можем лишь гадать, что за сцены разыгрывались в этих залах. Может быть, здесь приносили кровавые жертвы? Вопрошали оракула? Общались с демонами подземного мира? Просили души умерших помочь им в житейских бурях? Или посвящали молодых женщин в жрицы богини плодородия? Или здесь, в преддверии смерти, исцеляли больных от недугов и в знак благодарности те оставляли богине статуэтки? Или все ограничивалось погребальными ритуалами? Обрядами, творимыми над телами умерших? А может, все было прозаичнее и сюда, в подземный тайник, убирали собранное в округе зерно?

Среди тысяч найденных здесь – не зернышек, статуэток – особой известностью пользуется Sleeping Lady, «Спящая дама», напоминающая великаншу. Она покоится на ложе, уютно повернувшись на бок. Правую руку она подложила под голову, левую крепко прижимает к груди. Ее юбка, облегающая огромные бедра, вздымается, словно колокол; из-под нее выглядывают ступни ног. Теперь эта фигурка высотой 12 сантиметров хранится в Археологическом музее Мальты.

Эта и другие находки позволили предположить, что 5000 лет назад на Мальте существовало матриархальное общество, а в подземном некрополе хоронили знатных женщин – предсказательниц, жриц и т. п. Однако такое толкование вызывает споры. На самом деле в ряде случаев трудно установить, изображают ли эти статуэтки мужчин или женщин. Подобные фигурки находили и при раскопках поселений эпохи неолита в Анатолии и Фессалии. Позднее, кстати, была обнаружена скульптурная группа, получившая название «Святое семейство»: здесь представлены мужчина, женщина и ребенок.

Строительство храмов прекратилось около 2500 года до нашей эры. Возможно, причиной гибели мегалитической цивилизации Мальты была длительная засуха или истощение пахотной земли. Другие исследователи склоняются к тому, что в середине III тысячелетия на Мальту вторглись воинственные племена, вооруженные самым мощным тогда медным оружием. Они захватили эти блаженные «острова великих магов, целителей и провидцев», как отозвался о Древней Мальте один историк. Культура, процветавшая много веков, была уничтожена вмиг.

Археологам еще предстоит раскрыть многие ее тайны. А может быть, на этом архипелаге никогда не жили люди? Они приплывали сюда с материка, чтобы совершить обряды в храмах или похоронить здесь усопших, а потом покидали «остров богов»? Может быть, Мальта и Гоцо были чем-то вроде священного округа людей эпохи неолита?

 

Кипр: мертвый и живой остров каменного века

Еще и сегодня, оказавшись на юго-западном берегу Кипра, в окрестности Пафоса, невольно переносишься в далекое прошлое. Странная тишина царит на здешних холмах. Не слышно щебета птиц, стрекота цикад, даже дуновения ветерка. Все охвачено как будто могильным покоем.

Профессор археологии из Эдинбургского университета Эдгар Пелтенбург приступил к раскопкам в этой части Кипра в 1976 году. Несколько деревень эпохи позднего неолита с характерными круглыми постройками стали итогом его работы за четверть века (к этому времени в странах Передней Азии уже тысячелетиями строят прямоугольные дома). Но последнее открытие археолога – поселение Сускиу, опять же относившееся к эпохе неолита, – пошатнуло привычные представления об истории Кипра в эту эпоху.

Уже само положение деревни было нетипичным для каменного века. Она находилась вдали от реки. Необычны были и сами дома. В них, с одной стороны, не хватало чего-то важного для людей, поселившихся здесь, а с другой стороны, было то, что для людей не предназначалось.

Итак, в ту эпоху жители Кипра обычно хоронили своих близких в ямах, вырытых прямо под полом жилищ, но здесь никаких человеческих останков не было найдено. В то же время археологи неизменно обнаруживали там изваянные из камня женские фигурки – традиционные погребальные дары той культуры. Чаще всего такие статуэтки встречались парами, положенные друг на друга крест-накрест. Но для кого они здесь предназначались, ведь при домах не было гробниц? В этой планировке было что-то не то!

Вскоре вблизи деревни отыскалось и кладбище. Оно было обустроено в протянувшейся здесь известняковой гряде. Древние жители острова вырывали в толще породы широкие ямы глубиной до 3 метров. Орудием им служили оленьи рога; их следы видны еще и теперь, 5500 лет спустя. Это были типичные шахтные гробницы. Если для жизни обитатели острова выбирали круглые дома, то после смерти переселялись в прямоугольные хоромы.

Останки построек в Кирокитии

Кладбище было давно разграблено, но все равно археологи отыскали здесь останки свыше 300 человек и многочисленные погребальные дары, например цепочки из раковин с подвесками из мягкого, зеленоватого пикролита – излюбленного материала местных жителей. Любопытна форма подвесок: небольшие крестики, порой явно напоминающие христианские.

В открытии еще одного кладбища на острове, который люди населяли с VIII тысячелетия до нашей эры, не было ничего удивительного, если бы не последующие события. Одно за другим на склонах холма было обнаружено еще три кладбища – всего более тысячи захоронений. Но странности продолжались и здесь.

Начнем с того, что рядом с поселениями эпохи позднего неолита не обнаруживают таких огромных некрополей. Жителям скромной деревушки пришлось бы заселять этот «город мертвых» на протяжении ряда поколений. Странен был и «демографический состав» горожан: ни одного ребенка. А ведь детская смертность в позднем неолите была очень высока, но ни на одном из четырех кладбищ, сколько бы ни вели поиски археологи, не было найдено детских останков.

Разгадка тайны пришла в июне 2006 года. Все становилось понятным, если поменять местами причины и следствия. Не эти четыре кладбища были основаны при небольшой деревне, а сама она была сооружена здесь только потому, что поблизости расположился громадный некрополь каменного века. Его построили около 3500 года до нашей эры. Историкам пока не известен ни один пример столь крупного могильного комплекса, основанного в ту эпоху. Так, в знаменитом некрополе Саккара в Египте первые захоронения появляются лишь через пять с лишним веков – в начале III тысячелетия до нашей эры, в пору правления I династии.

Эдгар Пелтенбург полагает, что здесь возникла настоящая похоронная индустрия. В расположенной при кладбищах деревушке находились мастерские, где развернулось массовое производство погребальных украшений, например керамических изделий и цепочек. Они предназначались для совершения каких-то сакральных обрядов, для торжественного прощания с людьми, которых здесь погребали.

Среди захороненных примерно поровну мужчин и женщин. Всех их снабдили в этот вечный путь погребальными дарами. Что думали прощавшиеся с ними о загробном мире? Что ожидали они там найти? Пожалуй, подробно восстановить картину их верований нам уже не удастся. Но, например в могилах отсутствует оружие. Значит, жители Кипра верили, что в стране мертвых не ведут кровопролитных войн.

Сама удаленность этих кладбищ от поселений, где жили обитатели острова, говорит о том, что здесь хоронили, очевидно, не всех жителей. Пелтенбург полагает, что это было «кладбище героев». Сюда, на эту священную гору, жители отдаленных поселений доставляли тела тех людей, которым хотели оказать особые почести за их заслуги перед согражданами. Здесь погребали самых храбрых, самых знатных, самых мудрых. Тот, кто обретал последний покой на этом холме, оказывался ближе к небу, чем другие люди.

Археологов, ведущих раскопки на Кипре, удивляет не только изощренная культура погребений, присущая местным жителям в эпоху неолита, но и особенности их быта. Ведь их традиции разительно отличались от того, что известно ученым, исследующим жизнь людей в каменном веке в соседней Анатолии.

Так, жители южного побережья Кипра не старались держаться близко к морю. Нет, их поселения возникают в стороне от него, но так, чтобы оттуда открывался красивый вид на морскую даль.

Самый яркий пример – Кирокития, крупное поселение, возникшее около 5800 года до нашей эры. Общее число его жителей оценивается примерно в 3000 человек. Располагалась Кирокития на вершине холма высотой 210 метров. Оттуда хорошо было видно море, хотя до него оставалось километров десять. Никаких крепостных стен не было. Зато главная улица этого города каменного века, который сравнивают с такими городами той эпохи, как Иерихон или Чатал-Гуюк, сама напоминала стену. Она возвышалась над окружающей местностью на 1,5—2,5 метра и рассекала все поселение, протянувшись к самой вершине холма. Небольшие каменные насыпи отходили от главной улицы к окружавшим ее домам. Умерших хоронили здесь, как уже было сказано, прямо под полом жилищ. Иногда их связывали или придавливали камнем, очевидно, боясь их возвращения. В конце VI тысячелетия до нашей эры жители неожиданно покидают Кирокитию. Вновь этот холм был заселен лишь тысячу лет спустя.

Для историков эта эпоха уже носит название «медного века». Но жители Кипра – еще одна тайна! – игнорировали моду на металл, хотя именно на этом острове находились самые богатые медные рудники Древнего мира. Промышленная разработка их начнется во II тысячелетии до нашей эры.

К тому времени Кипр становится лакомым куском для многих держав бронзового века, ведь для массового производства бронзы требовались огромные количества меди. Уже около 2300—2000 годов до нашей эры волна переселенцев из Малой Азии захлестывает Кипр. Меняется художественный стиль, например появляются красные полированные кувшины с длинным горлышком, характерные для Анатолии. На южном и восточном берегах острова вырастают города; самый известный из них – Энкоми. Теперь их окружают стенами, стремясь превратить в крепость. Очевидно, здесь опасаются вторжения из Азии. Но стены не защитили остров. Вскоре он на тысячелетия окажется во власти завоевателей.

 

Кто правил Кноссом?

Крит – пожалуй, самый известный из греческих островов. Легенды и мифы Древней Греции возвеличили его, а важные археологические открытия, сделанные в ХХ веке, лишь подтвердили давнюю славу.

Почти 100 лет назад, в 1900 году, британский археолог Артур Эванс начал раскопки громадного Кносского дворца, сооруженного в 2100—1800 годах до нашей эры. Он представлял собой ансамбль зданий, расположившихся на территории в 2,2 гектара. Традиционно считается, что в этом дворце жили правители Крита. Легенды сохранили для нас имя одного из царей – Миноса. Удивляет, правда, что дворец никогда не был укреплен. Но ведь правители Крита имели мощный флот, оберегавший подступы к острову, – этим можно объяснить отсутствие крепостных стен вокруг Кносса и других городов Крита. Такую идиллическую картину жизни критян в бронзовом веке нарисовал Артур Эванс. Там, на Крите, он открыл не только неизвестную цивилизацию, но и подлинный золотой век – время, когда люди не знали войн, жили в мире и любви, созерцая красоты природы и предаваясь занятиям искусством.

Вообще-то идиллия стала меркнуть еще при жизни Эванса. На Крите обнаружили остатки оборонительных сооружений, но большинство археологов предпочитали не замечать эти факты вместо того, чтобы переосмысливать концепцию. А факты словно дразнили их.

Так, в городке Анемоспилиа, близ Кносса, под развалинами святилища, были обнаружены останки юноши, принесенного в жертву. Еще страшнее оказалась находка, сделанная в подвале одного из домов в Кноссе. Там отыскали скелеты четырех детей. На их костях виднелись следы порезов ножом. Очевидно, с них соскабливали мясо. Что это, ритуальный каннибализм миролюбивых критян?

Дворец в Кноссе

Итак, привычный покой на Крите был нарушен. Но правили-то им по-прежнему цари-жрецы? Археологи отыскали дворцы и постройки дворцового типа сразу в нескольких городах Крита: в Кноссе, Фесте, Маллии. В традиционной историографии считалось, что дворцы были центрами отдельных государств, существовавших на Крите в период между 1950 и 1700 годами до нашей эры. Около 1700 года начинается возвышение Кносса. Постепенно другие города-государства Крита, прежде всего Фест и Маллия, утрачивают независимость. Наступает так называемый период «новых дворцов» в истории острова.

Удивляет, правда, что в это же время в различных частях Крита возводятся все новые дворцы, например на востоке острова, в Закросе, а также близ Палаикастро. Мало того! Их сооружают прямо на глазах у «царя Миноса», нисколько его не стесняясь, например в 7 километрах от Кносса – в Арханах и в 10 километрах от «столицы» – в Галатосе. Еще несколько дворцов вырастает на юге острова – в Агиа-Триаде, Коммосе, Гурнии и Макригалосе.

Все эти открытия озадачивают историков, которые придерживаются традиционных взглядов – схемы, предложенной Эвансом. Чем больше дворцов, тем страннее картина. Срочно требуются цари! Крит распадается уже не на отдельные государства, а на крохотные городки, в каждом из которых правит свой царь. Все они мирно соседствуют друг с другом. Все предаются покою и неге в своих царствах в «шесть соток» величиной. Когда же пробьет их смертный час, они словно испаряются в воздухе. На Крите находят дворец за дворцом, но не могут отыскать монументальные гробницы, подобающие правителям. В росписях, украшающих дворцы, нет сцен военных сражений, триумфов, поверженных пленных – всего, что мы встречаем в апартаментах других правителей бронзового века. Нет, наследники Миноса были так скромны и безлики, что избегали того, что могло бы подчеркнуть их могущество.

Подобные странности и побудили историков из Бельгии и Великобритании, Яна Дриссена и Янниса Хамилакиса, решительно отказаться от «завещания Эванса». На Крите никогда не существовало монархической власти. Крупнейшими городами острова управляли не отдельные люди, а группы, объединявшие наиболее знатных, доблестных или богатых людей, – так называемые «факции». Отдельные группировки боролись за власть над родным городом, а их вожди яростно соперничали друг с другом. Все это напоминало борьбу между отдельными партиями в средневековых итальянских городах, например между гвельфами и гибеллинами во Флоренции.

Как же вербовали своих приверженцев 4000 лет назад, «на заре политических баталий»? Дриссен и Хамилакис рисуют следующую картину. Время от времени во дворах громадных дворцовых построек та или иная партия устраивала ритуальные празднества, на которые собирала жителей города. Вино лилось в такие дни рекой, увлекая сердца и умы горожан. Разнузданность, гвалт, бесчинства, очевидно, были спутниками этих народных собраний, на которых толпы плебса выбирали милых душе вожаков. Как далека эта сцена от тех очаровательных идиллий, которые рисовал в своем воображении Эванс!

Неужели чинный покой дворцов будет взорван вакханалией, устроенной молодыми историками? Но ведь, в самом деле, дворец в Кноссе, словно намеренно, сооружен таким образом, чтобы в его дворе могло собраться как можно больше людей. Все дворцовые постройки группировались вокруг этого просторного двора размером 53×28 метров. Со всех четырех сторон во двор выходили пышно убранные коридоры и покрытые красочными фресками залы, парадные лестницы и галереи, обрамленные колоннами. Подходы к центральному двору были обустроены так, чтобы сюда могли стекаться толпы людей. С западной стороны к стенам дворца примыкал еще один двор, где, очевидно, тоже собирались люди. Сходная планировка и в других дворцовых постройках острова.

На росписях, покрывающих стены Кносского дворца, историки напрасно ищут величественные фигуры царей. Устойчивый мотив этих фресок – множество людей, собравшихся на праздник. Что же касается вина, которое якобы текло рекой на подобных сходках, то и тут есть любопытная параллель с наблюдениями археологов. При раскопках на Крите нередко находят винные прессы. Так вот, две трети этих находок относятся к периоду «новых дворцов», когда заметно возросло число построек, где могли проводиться шумные пиры, устраиваемые для плебса. Как римляне, приближаясь к падению империи, требовали лишь «хлеба и зрелищ», так и критяне, если верить этой гипотезе, в преддверии катастрофы, которая скоро постигнет остров, ждали одного: «Вина и зрелищ!»

Гипотеза Дриссена и Хамилакиса избавляет историков от утомительных попыток вычертить политическую карту Крита в бронзовом веке. Начиная с 1970-х годов всякий раз, когда на Крите обнаруживали новый дворец, приходилось заново кроить карту острова – намечать границы еще одного обнаруженного царства, вписывая его среди других лоскутных владений. Если же предположить, что это были не царские покои, а места проведения народных собраний, то графические упражнения не нужны. Партии, возводившие дворцы, делили не землю, а людей. Переманивали к себе приверженцев других партий. Нарочно строили новые дворцы рядом с Кноссом, чтобы привлечь на организуемые ими праздники как можно больше людей.

Разумеется, новая гипотеза вызывает споры. Но уж слишком много вопросов накопилось к прежней схеме истории Крита, которую предложил сэр Артур Эванс. Как выразился его канадский биограф Санди Макджилливрей, «даже сейчас, после ста лет масштабных археологических исследований, мы все еще не знаем, что же, собственно, отыскал в Кноссе Эванс». Тайны Крита остаются неразгаданными.

 

Загадки Фестского диска

Древнейшая цивилизация Европы – ее называют «минойской» – возникла в бронзовом веке на острове Крит. С ней связано немало тайн.

Одна из них на первый взгляд проста. Она перед нами как на ладони. Диск, достигающий в поперечнике всего 16 сантиметров. С обеих сторон он усеян знаками (всего разных символов – 45). Здесь можно увидеть изображения птиц и рыб, угольники, розетки, топоры, головы людей со странными прическами, напоминающими ирокезы. Это и есть знаменитый Фестский диск. Вот уже более 100 лет ученые исследуют этот диск, испещренный странными письменами, но он и поныне остается одной из главных загадок Античности.

Лингвисты и астрономы, физики и дилетанты безуспешно разгадывают смысл начертанного. Для одних эти значки становятся датами календаря, размечают непроглядный мрак времени с помощью не поддающихся толкованию символов (Оле Хаген; Бернд Шомбург). Для других этот доисторический «планшетник» мнится единственным документом, дошедшим до нас от Атлантиды (Фридхельм Виль). Для третьих он что-то вроде шахматной доски: игровое поле, по которому жители Кносса, спрятавшись от полуденной жары, лениво передвигали кости, не думая, что их дурацкое занятие заставит высоколобых мыслителей всю жизнь ломать голову (Питер Алефф). Для четвертых, он был картой звездного неба, помогавшей ориентироваться в пути (Юрий Мосенкис). Для пятых это был амулет, отгонявший разбойников с топором, злых птиц, готовых распотрошить путника, умершего в дороге, или рыб, которые набрасываются стаей на тела моряков, идущих ко дну. Для шестых древнейшей картой Европы. «Итак, обозначив на карте все самые высокие горы материковой Греции, Пелопоннеса, островов Эгейского моря, Малой Азии, юга Болгарии и Румынии, я получил на карте целую топографическую сеть. И когда по точкам ее я провел кривую, – писал на страницах журнала “Знание – сила” в 2002 году Владимир Скрипкин, – перед моим изумленным взором легла более или менее правильная спираль».

Фестский диск. Лицевая сторона

Еще и в наши дни в Археологический музей города Ираклион, где хранится памятный диск, регулярно приходят письма, авторы которых предлагают свою разгадку тайны, древней, как Крит. Однако решить этот ребус пока не удалось никому. Даже знаменитый Джон Чедвик, сумевший расшифровать греческое линейное письмо Б, признавался, что «этот диск висит у меня на шее, как мельничный жернов».

Особенно странно, что эти символы не процарапаны на глине, как следовало бы ожидать, а оттиснуты отдельными штемпелями. Иначе говоря, надписи выполнены «типографским способом» – и это почти за 3000 лет до Гутенберга! Фестский диск – это древнейшей образец печатной продукции, имеющийся в нашем распоряжении. Другой подобной находки наука не знает.

Все связанное с этим диском вызывает вопросы. Где, в какой культурной среде, он был создан? Для чего предназначался? Что скрывается за надписями на нем? Где эти надписи начинаются и где заканчиваются?

Как же он попал к нам в руки? В конце XIX века начались раскопки на острове Крит, открывшие науке неизвестную цивилизацию древности, возникшую задолго до греческой. Многие ученые устремились на Крит в надежде отыскать что-то удивительное.

Так, повезло итальянцу Луиджи Пернье. Июльским днем 1908 года в его руках оказался загадочный диск, напоминавший блюдо, украшенное орнаментом. Ученый осторожно стер с него пыль, осмотрел и записал в своем отчете о находке «необычайной важности». Он сделал ее на южном побережье Крита, в Фесте. При осмотре находки стало ясно, что это – некая надпись. Выполнена она была очень странно: слова располагались по спирали, свивавшейся к центру диска. Отдельные слова были разделены черточками.

Уже Пернье датировал диск XVII веком до нашей эры. Рядом, в том же культурном слое, была обнаружена глиняная табличка с надписью, начертанной линейным письмом А (оно не расшифровано полностью и поныне). Известно, что эта надпись выполнена на языке древнейших жителей Крита. А на каком языке «отпечатан» текст, глядящий на нас с поверхности Фестского диска?

Артур Эванс – на правах «Нестора минойской археологии» – предположил, что найден гимн, прославляющий богиню Земли, написанный на ионическом диалекте. Этой своей догадкой он положил начало бесконечным спорам.

Но, может быть, и сами критяне не знали, что было написано на диске? Что, если его привезли на остров из какой-нибудь древневосточной страны? Уже в 1914 году Альберт Кани предположил, что этот диск – памятник египетской письменности. Другие предлагали искать разгадку надписи где-нибудь в Хеттской державе (Владимир Георгиев), Палестине (Сайрус Гордон) или на землях, населенных предками славян (Сергей Рябчиков).

Самые же закоренелые скептики упорно называли диск «современной подделкой». Мало ли что могли подбросить доверчивому Пернье местные шутники? История археологии знала примеры изощренных фальсификаций. Достаточно вспомнить лишь «пилтдаунскую находку», открывшую, а затем закрывшую новую главу в истории происхождения человека. Вот и с этим диском что-то неладно, рассуждали они, тем более что Пернье не видел, как его отыскали. Ему лишь доложили о находке.

Однако позднейшие экспертизы с привлечением новейших технических средств показали, что диск не был изготовлен в одночасье, как бывает с всякими подделками. В уже готовый текст вносились изменения. Например, менялось положение линий, разделявших отдельные группы символов. В «напечатанный» текст были добавлены еще два значка. Их пришлось буквально втискивать в пробелы. Так небрежно не поступают фальсификаторы, задумавшие удивить мир «неизвестным памятником древней цивилизации».

Все эти странности, связанные с Фестским диском, все нелепые неудачи предшественников побуждают именитых ученых избегать всякого упоминания о нем. Боясь запятнать свою репутацию, они буквально обходят его стороной.

И все-таки смельчаки не переводятся. Новозеландский лингвист Стивен Роджер Фишер вычитал, например в этой надписи призыв совершить военный поход в Анатолию. «Внемлите мне, критяне и греки! Внемлите мне, сильные и быстрые! Эллинов ожидает битва с карийцами!»

Норвежец Кьелле Аартун, предлагая свое толкование текста, наоборот, призывает покинуть поле брани и стать свидетелями сражения, которое разворачивается за стенами спальни: «Глубже же проникай, сладостный! Глубже стремись, рыба в твоих устах!»

Дешифровка древней головоломки продолжается. Каждый год появляются десятки новых прочтений самого трудного ребуса в мире. Но чем больше предлагается толкований, тем меньше надежды на успех. Количество самых необычных гипотез так велико, что специалисты давно перестали относиться к ним всерьез.

Еще Чедвик, оценивая перспективы разгадки этой тайны, предчувствовал, что мы зашли в тупик, где свет вспыхивает так часто, что за игрой огоньков теряется всякое представление о реальности: «Даже если бы царь Минос сам явился к кому-нибудь во сне и поведал, что написано на диске, счастливчику вряд ли удалось бы убедить других в том, что он знает истину».

Пожалуй, до тех пор, пока не будут найдены другие надписи, подобные фестской, археологам не расшифровать ее. Количество информации, содержащейся на диске, слишком мало. Ее элементарно не хватает, чтобы выстроить единственно верную систему. Пока Фестский диск – это тайна, что всегда остается с нами.

 

В вечных поисках Атлантиды

Одна из загадок древней истории – это судьба Атлантиды и ее гибель. Рассказ об этом исчезнувшем острове сохранился лишь в двух диалогах греческого философа Платона – «Критии» и «Тимее». Сам Платон назвал его «истинной правдой» и приписал античному мудрецу Солону, который жил двумя столетиями раньше. В свою очередь, тот услышал об Атлантиде, побывав в Египте – в городе Саис. Здесь, расспрашивая жрецов о древних временах, он узнал про остров, что «превышал своими размерами Ливию и Азию, вместе взятые» и лежал по ту сторону Гибралтарского пролива.

Остров этот можно было назвать «земным раем». Здешние богатства привлекали жителей всех окрестных стран. В Атлантиду спешили корабли, «отовсюду прибывали купцы, и притом в таком множестве, что днем и ночью слышались говор, шум и стук». Торговое могущество атлантов сочеталось с военной мощью. Людская сила не могла их победить. Жители Атлантиды ввергли в рабство «все вообще страны по эту сторону пролива». Однако против богов были бессильны и они. «Пришел срок для невиданных землетрясений и наводнений». Наконец, земля разверзлась и «за одни ужасные сутки» поглотила Атлантиду. Остров исчез, «погрузившись в пучину». Произошло это около 9600 года до нашей эры.

Большинство античных ученых (но не все!) верили Платону. Так, географ Страбон, описывая известные земли, отметил: «История об острове Атлантида, возможно, не является выдумкой». Римский историк Аммиан Марцеллин напоминал, что Атлантическое море поглотило «остров более обширный, чем вся Европа» – остров, который существовал «где-то». Таков был античный ответ.

Возможное изображение Антлантиды на древней фреске

Прошли столетия. В XVI веке, в эпоху Великих географических открытий, загадку Атлантиды начали решать сызнова, пытаясь найти ее точное положение. Поначалу ее помещали у берегов Америки, ведь сказал же Платон, что с Атлантиды легко было перебраться «на противолежащий материк». Гипотеза о том, что Америку заселили потомки атлантов, станет позднее популярной.

Постепенно район поисков расширился. Археологи, искавшие Атлантиду на кончике пера, открывали ее следы повсюду.

• Гренландия? Не соединяла ли она когда-то Америку и Европу? Быть может, в древние времена северные народы посуху бродили из одной части света в другую?

• Сахара? Чем не Атлантида, земли которой «давали воду в изобилии, и притом удивительную на вкус»? Что, если там было огромное озеро, опустошенное землетрясением, и древние атланты бежали после этой беды, палимые солнцем и гонимые жаждой? Их потомками являются берберы.

• Озеро Титикака в горах Южной Америки? Да, ведь оно лежит на высокогорном плато, по всему схожем с Атлантидой, как ее описал Платон: «Весь этот край лежал очень высоко и круто обрывался к морю, но вся равнина, окружавшая город и сама окруженная горами, которые тянулись до самого моря, являла собой ровную гладь».

• Азорские острова? Конечно. Неподалеку от них, на дне моря, обнаружили глыбы застывшей лавы. В таком случае Атлантиду, как и Помпеи, погубил вулкан.

• Троя? В 1990-е годы немецкий археолог Эберхард Цанггер предположил, что под именем Атлантиды Платон описал Трою, пусть и заметно исказил ее облик.

• Кипр? Осенью 2004 года появились сообщения о том, что «нечто похожее» на Атлантиду найдено на дне моря, к востоку от острова. Узнать черты забытой страны в подводных грядах, впрочем, сумел лишь ее новоявленный открыватель.

• Испания? В марте 2011 года археолог из Хартфордского университета Ричард Фройнд обнаружил в болотистой местности к северу от Кадиса следы античного города, который, по его гипотезе, был уничтожен цунами. В плане этот город имел форму кольца. Но ведь и столица Атлантиды, лежавшая примерно в 10 километрах от моря, была окружена системой круглых каналов.

Более 10 тысяч книг повествуют об Атлантиде. Десять тысяч книг, и чуть ли не в каждой указаны новое место катастрофы и новая дата гибели легендарной страны. В итоге события, описанные Платоном, могли протекать в период с 80 000 года до нашей эры вплоть до 1200 года до нашей эры.

На первой конференции атлантологов, состоявшейся в 2005 году в Греции, были установлены 24 критерия, которым должно удовлетворять место, где могла находиться Атлантида. Пока таковых не найдено. Авторы гипотез неизменно фантазируют «на тему Платона», словно и не стремясь дочитать его рассказ до конца.

Так неужели Атлантиды не было? Не было острова, погрузившегося в море? Острова, чьи жители бросали вызов египтянам и афинянам? Сказочно богатого острова?

Еще в середине XIX века, обследуя островок Тира (Фера), или Санторин, лежавший в 120 километрах к северу от Крита, французские археологи удивленно отметили, что он покрыт мощным слоем пепла и пемзы, под которым лежит древнее поселение. Его, видимо, погубило извержение вулкана. Впрочем, особого интереса это открытие не вызвало.

Между тем полвека спустя английский археолог Артур Эванс обнаружил на острове Крит следы великой цивилизации. Четыре тысячи лет назад здесь строили огромные дворцы, расписывали их стены фресками, изготавливали изящную посуду, украшения из золота и слоновой кости. Сотни деревень и городов усеивали остров. Он был так же густо населен, как Атлантида Платона. Он был богат, прекрасен и велик. Древнегреческая культура многим обязана критской. Однако около 1500 года до нашей эры Критская держава приходит в упадок. Необъяснимый рок губит ее. Она никогда не возродится.

Быть может, виной всему был вулкан Санторин? Но разве мог он угрожать Криту? «На таком удалении нечего бояться раскаленного пепла, а землетрясение, вызванное вулканической деятельностью, едва ощутимо» – таково было мнение скептиков. Но они оказались посрамлены.

В 1950—1960-е годы была воссоздана картина извержения вулкана Санторин, одного из сильнейших вулканических извержений на памяти человечества. Сопровождалось оно мощной приливной волной – цунами, которая опустошила побережье Крита (подробнее см. главу «Казни египетские»).

Случилась санторинская катастрофа ровно за 900 лет до того, как Солон узнал от египетских жрецов историю Атлантиды. Ровно 900, а не 9000! И это проливает свет на путаницу с датами. Дело в том, что у египтян написание этих чисел было схожим. Немудрено чужеземцу ошибиться!

У Платона в его диалогах отмечено, что Атлантида состояла из двух островов – небольшого круглого острова, посредине которого «стояла гора, со всех сторон невысокая», увенчанная храмом Посейдона, а также протяженного острова, частью занятого равниной, частью – горами. В этом описании вполне угадываются Крит и Санторин, посредине которого высился вулкан. Потом на людей обрушились «огонь и вода». Так погиб Санторин.

Очевидно, так погибла Атлантида. О ее жителях забыли. В рассказе египетских жрецов они превратились в «атлантов».

…Стоит добавить, что огромный вклад в изучение проблемы Атлантиды внес советский исследователь Николай Феодосьевич Жиров (1903—1970). Доктор химических наук, рано вышедший на пенсию по инвалидности, он посвятил себя вопросам геологии Атлантиды. Его итоговая работа «Атлантида: основные проблемы атлантологии» увидела свет в 1964 году, но, несмотря на огромный интерес к этой теме, была выпущена тиражом всего 12 тысяч экземпляров. К счастью, для всех, кто пребывает в вечных поисках Атлантиды, она была переиздана несколько лет назад московским издательством «Вече».

 

«Народы моря» и загадки «темных веков» Античности

Около 1200 года до нашей эры большинство великих культур, созданных в странах Средиземноморского региона, были уничтожены таинственными «народами моря», которые разрушили многие города и опустошили огромные территории. Пали Троя и Угарит, уничтожена микенская Греция, распалась Хеттская держава, пришли в упадок Египет и Ассирия. Почти 300 лет – с 1150 по 850 год до нашей эры – во всем Восточном Средиземноморье не возникнет ни одной могучей державы. Это было время мелких княжеств, ослабевших империй, обломков отживших свое держав. «Народы моря», как жернова божьи, перемололи все царства и сами изнемогли в этом ратном труде.

В египетских хрониках, датированных XIII – началом XII века до нашей эры неоднократно упоминаются эти народы. Около 1230 года фараон Мернептах защищает западную границу страны от вторжения ливийцев, которым помогают ахейцы, тирсены, ликийцы, сарды и сикулы. Около 1190 года Рамсес III обороняет страну от филистимлян, тевкров, сикулов и других племен. В первые двенадцать лет своего правления этому фараону пришлось трижды отражать вторжения «народов моря», стремившихся обосноваться в дельте Нила. Это было поистине великое переселение «всех языков».

«Народы моря». Рельеф на стене одного из египетских храмов

Следует подчеркнуть, что египтянам пришлось иметь дело не с армиями кочевников, а с кочевыми народами. Один прибывали морем, сидя в кораблях с круто загнутым вверх носом и острым тараном, проламывавшим вражеские суда. Другие тряслись на повозках, ведомых быками, и весь их скарб путешествовал с ними, с ними были их жены и дети.

Письменные свидетельства тех великих потрясений редки. Недаром еще в 1970-е годы британские историки предложили называть наступившую эпоху «темными веками». Это крушение великих держав сопровождалось мощными социальными потрясениями и культурным упадком.

Приходят в запустение поля. В ряде регионов охота становится выгоднее животноводства. Зарастают дороги, по которым еще недавно брели караваны купцов. Приостанавливается дипломатическая переписка. Утрачиваются искусные гончарные приемы. Забывается техника строительства многоэтажных домов. Почти прекращается морская торговля. Приходят в упадок крупные портовые города. Централизованная власть слабеет, сходит на нет.

Но, главное, исчезает письменность. Лишь около 800 года до нашей эры в Эгейском регионе вновь появляются письменные памятники. Вскоре записывается и «Библия античной культуры» – «Илиада» Гомера. Первородный миф древних греков. Рассказ о великой войне, в пламени которой все однажды погибло и когда-нибудь все будет снова уничтожено. Свет культуры, праздности и богатства угаснет в темной-темной ночи – вроде той, когда пала Троя. Целые века продлится эта ночь, и все, кто увидел ее, будут рано или поздно убиты.

Поистине около 1200 года до нашей эры цивилизованный мир погружается в варварство. Так будет и почти 17 веков спустя, когда в результате другого великого переселения народов падет Римская империя, знаменуя пришествие новых «темных веков». Варварство вновь победит цивилизацию (конечно, не дело археологов жонглировать цифрами, но если отсчитать еще почти 17 веков со времени падения Рима, то на календаре будет середина XXI века, а новое великое переселение народов… уж не началось ли оно?).

Итак, всему виной варвары, «народы моря»? Между тем ряд исследователей справедливо замечает, что крупнейшие цивилизации бронзового века переживают в конце II тысячелетия до нашей эры некий системный кризис. В этих странах обостряются внутренние противоречия, прежние рычаги управления зачастую не действуют. Великие державы постепенно слабеют и умирают, и вот уже их распавшуюся оболочку прорывают орды пришлых кочевников. Некоторые ученые называют еще одну возможную причину бедствий: хозяйство держав бронзового века могли подорвать длительные природные катастрофы, например повышенная сейсмическая активность, наблюдавшаяся на протяжении нескольких десятилетий. Крупнейшие города были разрушены, а обезумевшие народы пришли в движение, ища укрытия от грозных богов, «колебателей земли», и в этих поисках переселяясь то в Палестину, то в Египет.

А была ли вообще катастрофа? Подчас у археологов, ведущих раскопки на территории государств бронзового века, возникает впечатление, что в интересующий нас период произошла, говоря языком политологов, «смена вектора развития». Прежние метрополии пришли в упадок, возникли новые крупные городские центры.

• Так, пустеет столица хеттов Хаттуса. Зато после распада Хеттского царства образуются новые державы, притязающие на роль хранителей векового наследия: Каркемиш, Тархунтасса, Мира. Здесь хеттские традиции сохранялись вплоть до VIII века до нашей эры.

• Около 1200 года ряд городских центров микенской Греции разрушен. Однако, судя по археологическим находкам, сделанным в последние три десятилетия, микенская культура просуществует еще полтора века. В Тиринфе, например заново отстраивают дворец, его стены покрывают фресками. В конце 1970-х годов на острове Эвбея, в местечке Лефканди, находят роскошные некрополи X—IX веков с дорогими погребальными дарами, привезенными из Египта и стран Передней Азии.

• Уже к IX веку Ассирийское царство вновь расширяется до своих прежних границ, которые занимало в XII веке до нашей эры. Здесь появляются и новые крупные провинциальные центры, например Дур-Катлимму, где велись обширные раскопки в 1990-е годы.

Не все ясно и с исчезновением письменности. Бесспорно, после 1200 года до нашей эры уже не встречаются глиняные таблички с образцами раннегреческого письма – линейного письма Б. Но именно во время «темных веков» происходит важнейшая трансформация древнего письма – на смену остроугольным клинописным значкам приходят округлые буквы. «Такие буквы, – отмечает немецкий археолог Ева Канцик-Киршбаум, – уже неудобно выводить на глине. Материал, на котором теперь писали, изменился. Стали использовать, например кожу, а она не может пролежать в земле так долго, как клинописные таблички». По ее предположению, алфавит, которым греки широко пользуются в VIII веке до нашей эры, начинает входить в употребление еще в XI веке. Вот только никаких свидетельств этому не сохранилось.

Наконец, главная загадка «темных веков» Античности – «народы моря». Что это за племена? Откуда они пришли? Какова их дальнейшая судьба? Какое влияние они оказали на культуру Средиземноморского региона?

Археологи опять же не располагают однозначными находками. Например, в бывших городских центрах микенской Греции, на островах Эгейского моря и Крите, обнаруживают образцы керамики, оружие и украшения, которые встречались прежде на севере Балканского полуострова, на побережье Адриатического моря и по берегам Дуная. Но как они попали сюда – мирным или военным путем? О чем они свидетельствуют? О том, что Греция была завоевана народами, жившими к северу от нее, или о том, что значительно расширились торговые связи между микенскими греками и племенами, населявшими Балканы, и о том, что греки переняли некоторые характерные традиции этих племен?

Археологи продолжают спорить об этом, поскольку отсутствие письменных источников допускает подчас разные толкования артефактов. Четкого, однозначного объяснения событий, происходивших тогда, все еще нет. Остается лишь строить догадки, порой довольно убедительные.

 

Троя после Шлимана

Долгое время история этого города считалась легендой. Великая и могущественная Троя, воспетая Гомером, казалась поэтической выдумкой, да и в существовании самого Гомера стали сомневаться. Жила легенда, и отдельно жила история, в которой не было места «сказочной Трое». Когда в 1871 году немецкий миллионер Генрих Шлиман принялся в поисках Трои раскапывать холм высотой в 20 метров близ турецкой деревни Гиссарлык, иные посчитали его безумцем. Зачем искать то, чего никогда не было?

…Из глубины котлована на Шлимана смотрели камни древнего города. После 3000 лет погребения Троя увидела свет. В 1930-е годы раскопки продолжились, но в военное лихолетье были приостановлены и лишь в конце 1980-х годов возобновились. Так стараниями ученых воскресла Троя. Что же мы знаем теперь о ней?

Оказалось, что на холме Гиссарлык на протяжении почти 4000 лет лежали, поочередно сменяя друг друга, десять городов. Их помог описать новый помощник Шлимана, такой же самоучка – архитектор Вильгельм Дерпфельд. Первое поселение здесь возникло, как позднее показал радиоуглеродный анализ, около 2900 года до нашей эры (Троя I). Через 300 лет Троя II была уже царской резиденцией. В ту пору в городе имелось много золота, серебра, бронзы. Именно в этом слое Шлиман нашел свои знаменитые сокровища – «клад Приама», названный в честь царя, правившего гомеровской Троей.

Ночь перед гибелью Трои. Греки выбираются из деревянной статуи коня.Художник Г. Мотт

Однако воспетый поэтом город, у стен которого сошлись армии греков и троянцев, Агамемнона и Приама, лежал 3 метрами выше (Троя VI и Троя VIIа). С его гибелью пришла пора запустения. Лишь около 800 года до нашей эры здесь снова поселяются люди – греческие колонисты (Троя VIII). В 85 году до нашей эры город (Троя IX) войдет в состав Римской империи. Здесь будут чтить память героев «Илиады». Одно время император Константин Великий будет подумывать даже о том, чтобы перенести сюда столицу Римской империи.

Таков краткий курс истории Трои, составленный учеными после первого столетия раскопок. Холм Гиссарлык невольно стал выставкой достижений современной археологии. В конце ХХ века сюда не могли вновь не прийти ученые. Возобновляя работу, археологи искали ответ на ряд важных вопросов.

Являлась ли Троя «пиратским гнездом»? Или великой доисторической державой? Может быть, Троя была Атлантидой? Была ли Троянская война? И если да, то когда она произошла? Можно ли считать Трою колыбелью европейской цивилизации? В каких отношениях Троя пребывала со своими соседями и, в частности, с хеттами?

Что ж, подведем некоторые итоги. Возможно, в бронзовом веке Троя была в десять раз больше, чем до недавних пор считали археологи. В 1992 году к юго-западу от холма Гиссарлык был обнаружен ров, опоясывавший Трою. Он пролегал довольно далеко от городских стен, окаймляя территорию площадью 200 тысяч квадратных метров, тогда как сама Троя занимала всего 20 тысяч квадратных метров. Вероятно, ров окружал Нижний город, заявил тогдашний руководитель раскопок, немецкий археолог Манфред Корфман. Возник Нижний город в середине III тысячелетия до нашей эры, во времена Трои II. Очевидно, Троя была куда более могущественным городом, чем полагали прежде.

В 1994 году был найден еще один ров. Первый пролегал в 400 метрах от крепости, а второй – в 500. Оба они оказались почти одинаковыми: глубина – 1,5 метра; ширина – 3 метра; оба являлись частью хорошо продуманной системы укреплений. Преодолеть такой ров на боевых колесницах было нельзя. За рвом, как полагают ученые, высилась деревянная стена или же стояли ряды заостренных кольев. Из-за этого ограждения обстреливали врагов.

Время расцвета Трои VI и Трои VIIа длилось почти пять веков, с 1700 по 1200 год до нашей эры. В то время этот город почти ничем не уступал таким знаменитым культурным центрам позднего бронзового века, как Микены и Тиринф. Но была ли Троя близка им?

Результаты раскопок Корфмана свидетельствуют о том, что Троя была, очевидно, частью хеттской, а вовсе не крито-микенской цивилизации. Троя была форпостом Азии, нависшим над Европой, а не крупнейшим европейским городом. В 1995 году здесь была найдена бронзовая печать с надписью, выполненной иероглифами на лувийском языке. Во II тысячелетии до нашей эры этот язык был широко распространен на просторах Малой Азии. Им пользовались и хетты. Говорили ли на этом языке троянцы? Конечно, по одной находке нельзя это утверждать.

И все же возможно, что жители Трои VI были по происхождению лувийцами. Это – один из индоевропейских народов, которые наряду с хеттами около 2000 года до нашей эры переселились в Анатолию. Многие предметы, обнаруженные в Трое, скорее принадлежат этой восточной культуре, нежели греческой цивилизации.

Уже крепостные стены Трои напоминали хеттские укрепления, а вовсе не микенские: книзу стены расширялись, вверху же, возможно, были зубчатыми; по их периметру высились башни-надстройки. Оборонительный ров также вписывается в «восточный» облик Трои: подобные крепости с хорошо укрепленным и тесно застроенным Нижним городом можно встретить не в Греции, а в Центральной Анатолии и Северной Сирии, где жили хетты. И характер жилищ типичен для хеттской архитектуры.

Культовые предметы, найденные в Трое, тоже хетто-лувийского происхождения. Так, перед южными воротами Трои еще и сегодня видны четыре стелы, установленные на мощном каменном постаменте, у хеттов они служили символами бога-покровителя города. Наконец, на кладбище, устроенном близ городских стен, видны следы кремации. Такой способ погребения характерен для хеттов, а вовсе не для западных народов той эпохи. Примерно до 1400 года до нашей эры греки предавали тела покойников земле, не кремируя их.

В любом случае даже не дожидаясь новых открытий, нужно признать, что в бронзовом веке Малая Азия играла выдающуюся роль в мировой истории. На ее побережье, близ Трои, скрещивались два важнейших торговых пути древности: морской, что вел из Эгейского моря в Черное, и сухопутный – из глубин Азии на Балканы. Здесь соединялись Запад и Восток, европейские новации сливались с новшествами, принесенными сюда из Месопотамии и Ближнего Востока. Местные жители впитывали новые идеи, развивали, совершенствовали их, обменивались ими с жителями соседних стран. Отсюда, через Трою и другие города на побережье Эгейского моря, новаторские идеи проникали в Грецию.

Это положение было не только выгодным, но и роковым. Троя обречена была пребывать между двумя нередко враждовавшими силами: микенскими греками и хеттами. Вновь и вновь к ее стенам устремлялись враги. Ближе к концу II тысячелетия до нашей эры греки, эти «викинги Эгейского моря», усилили натиск на восточную часть Средиземноморья. В XV веке они нападают на Крит. Этот царственный остров теряет статус великой морской державы. Под влияние греков подпали и союзники критян в Малой Азии. С этого времени микенские греки надежно обосновались в Милете. Отсюда они пытаются расширить свою область влияния. Сам Милет был довольно уязвим. Поэтому греки попытались завоевать плацдарм в другой части полуострова, а именно в Трое. Этот богатый, цветущий город давно привлекал их внимание. Они устремились в поход.

Навстречу им, возможно, двинулась армия хеттов. Быть может, греко-троянская война на самом деле была греко-хеттской войной? Ответ могут дать новые археологические раскопки.

 

Кара-Тепе – это гомеровская Троя?

Весной 2008 года австрийский филолог Рауль Шротт выпустил книгу «Родина Гомера», которая сразу же стала литературной сенсацией. Знаток античной истории, Шротт утверждал, что город бронзового века, найденный Генрихом Шлиманом, вовсе не был «гомеровской Троей». В «Илиаде» описан совсем другой город, когда-то лежавший на юго-востоке Турции, близ границы с Сирией. Это – крепость Кара-Тепе, расположенная к северу от Аданы, на побережье древней Киликии. Что же позволило это предположить?

С тех пор как Шлиман обнаружил «сокровища Приама» на холме Гиссарлык, поколения археологов непрестанно ищут подтверждения тому, что на исходе бронзового века у стен лежавшей здесь крепости шла ожесточенная война между ахейскими греками и троянцами. Война, описанная Гомером.

Большинство ученых давно сходятся во мнении, что это так. Тем большим диссонансом звучат высказывания Шротта. В пользу своей гипотезы он привел более сотни доводов, которые, впрочем, не всегда нравятся специалистам. На протяжении многих лет он работал над новым переводом Гомера на немецкий язык и неизменно сравнивал описания, оставленные поэтом, с пейзажами в окрестности Гиссарлыка. Многое удивляло его.

Так, гомеровская Троя была воздвигнута на крутом холме (3, 74), «открытая ветрам» (8, 499, здесь и далее, кроме оговоренных случаев, пер. В.В. Вересаева). Но холм Гиссарлык возвышается над берегом моря всего на 25 метров. Возведенная здесь крепость занимала площадь примерно 20 тысяч квадратных метров. Не очень внушительно! А ведь гомеровская Троя выглядит едва ли не самым неприступным городом бронзового века.

Останки укреплений в Кара-Т

В окрестности Гиссарлыка нет ни высоких гор, ни обширной равнины, на которой могла бы расположиться многотысячная армия греков. Исторические документы, относящиеся к той эпохе, ничего не сообщают о войне, продолжавшейся долгих десять лет. При раскопках Трои не найдены бесчисленные наконечники копий и стрел, которые непременно можно отыскать на месте кровопролитных сражений. Писал же Гомер о том, что «тучами копья и стрелы летали, народ поражая» (15, 319).

Что же касается развалин крепости Кара-Тепе, расположенной в 800 километрах к югу от Гиссарлыка, то они, как нельзя лучше, подходят к описанию, оставленному Гомером. Просторная равнина окружена устремленными ввысь белоснежными горами. «Две наводненных реки, по ущелистым руслам с горных вершин низвергая шумящие грозно потоки, в общей долине сливают свои изобильные воды» (4, 452—454). Крепость располагалась на громадном холме, взметнувшемся ввысь на 225 метров. Два кольца стен окружали ее. «Идеальное место, чтобы выдерживать длительные осады, – отмечает Шротт. – Крепость в три раза больше Трои. С мощными стенами, увенчанными зубцами, как изображает их Гомер. Это – Кара-Тепе, прототип гомеровской Трои».

Немецкий археолог Хельмут Теодор Боссерт обнаружил руины Кара-Тепе в 1946 году. На протяжении десятилетий турецкие археологи в сотрудничестве с немецкими коллегами реконструировали облик античной цитадели. В частности, здесь была найдена двуязычная надпись, билингва, выполненная на финикийском и лувийском иероглифическом языках, что немало способствовало расшифровке последнего. После длительного перерыва, в 1997 году, были возобновлены раскопки Кара-Тепе. Работами руководили Мартина Зиккер-Акман из Германского археологического института и видный турецкий археолог, в молодости изучавший здешние развалины, Халет Чамбел.

Многое, многое вспоминается знатокам «Илиады» при виде Кара-Тепе. Двое ворот вели в гомеровскую Трою, Скейские и Дарданские. Двое монументальных ворот вели и в Кара-Тепе. Эта крепость, словно выданная на растерзание всем ветрам, нависала над обширной равниной. А вот на узкую прибрежную полосу, лежащую перед гаванью Трои, можно было вытащить в лучшем случае 12, но никак не 1200 кораблей, как это сделали греки. Рядом с кораблями, по Гомеру, располагался лагерь ахейцев. В подлинной Трое рядом с береговой полосой, где могли лежать суда, начиналось болото. Река Дюмрек, больше похожая на ручеек, никак не напоминает Симоис, несущий свои «быстрокатные воды» (5, 774, пер. Н.И. Гнедича). А другой ручеек – Карамендерес – разве похож на «Скамандр, водовертью богатый» (21, 124)? В одном из эпизодов поэмы «троянцы до брода реки добежали Ксанфа пучинного» (21, 1—2). Возле исторической Трои им не сыскать было переправы. Здесь же, в окрестности Кара-Тепе, еще в 1940-е годы караваны, груженные товарами, переходили реку вброд.

Вот лишь некоторые странности, обнаруженные Шроттом. Чем они объяснялись? Промахом Шлимана? Или тем, что Гомер, описывая события, разыгравшиеся несколькими веками ранее, все время держал перед глазами совсем другой город, судьба которого была не чужда ему.

История появления крепости Кара-Тепе известна. Она сооружается в VIII веке до нашей эры близ караванного пути, что позволяет ее обитателям, как и троянцам, контролировать важный торговый маршрут, собирая дань с проезжающих мимо купцов. Выгодное положение крепости вызывало зависть. Противник же был могущественным – Ассирия, завоевавшая к тому времени многие области Азии.

Царские войска подошли к стенам Кара-Тепе. Гордая крепость долго выдерживала осаду, но, наконец, в 676 году до нашей эры она пала и была сожжена. Победители не знали пощады. Устрашая всех, кто попробует противиться Ассирии, – а среди непокорных были и малоазийские греки (ахейцы), – они казнили правителя Кара-Тепе.

По гипотезе Шротта, Гомер был очевидцем борьбы киликийцев с огромной, противостоявшей им ассирийской ратью и, рассказывая о древней Трое, описывал события недавней войны. Изображал хорошо знакомые ему места, которые видел своими глазами. Равнину, лежавшую у стен крепости. Бурные реки. Брод. Скалистые вершины. «Крепкостенную» цитадель, к которой так долго не удавалось подступиться. У стен Кара-Тепе поэт, несомненно, провел немало времени.

На чьей же стороне он был?

И здесь итогом расследования, проведенного Шроттом, становится ответ, особенно неприятный для любителей греческой классики. Падение Трои (Кара-Тепе) описывает, несомненно, победитель. Состоявший на ассирийской службе Гомер.

Вероятно, он был писцом при одном из ассирийских военачальников и хорошо знал и историю ассирийских завоеваний, и древневосточную литературу, например «Эпос о Гильгамеше». Ведь один из сквозных мотивов «Илиады» – это попытка Ахилесса побороть смерть. Но он, как и Гильгамеш, обречен. Связан со смертью и другой мотив восточного эпоса: друг Гильгамеша, Энкиду, умирает. Погибает и Патрокл, ближайший друг Ахилла. Спеша отомстить за него, греческий герой бросается в схватку. Это – путь его неминуемой гибели.

Гомер искусно вливает «молодое вино в мехи ветхие» – вплетает местный колорит и подробности сражений, которые ему доводилось видеть, в траченую ткань забытых легенд, наполняя их красками, возвращая им жизнь. Природный талант и прекрасное образование – «восточная ученость» – помогают ему создать эпическую поэму, которая переживет не века, а тысячелетия.

А что же подлинная Троя? Да, Шлиман, уверен исследователь, нашел ее руины, раскопав Гиссарлыкский холм. Но Гомер, по-видимому, никогда не был там, где лежала Троя. Да и что ему было там лицезреть? Поросшие мхом камни давно свергнутых стен? Убогое греческое поселение, лежавшее на месте златом обильной Трои?

 

Тайны Гомера

Гомеровская «Илиада» все больше интересует археологов и как хроника событий, и как «энциклопедия бытовой жизни» позднего бронзового века.Ученые все больше убеждаются в том, как точен был в своих описаниях Гомер. Вообще-то его поэмам долго отказывали в историчности. «“Илиада” не имеет ничего общего с исторической книгой» – такие голоса раздавались еще четверть века назад. Да и откуда ему было знать о событиях, которые приключились за несколько столетий до него? Он мог полагаться лишь на устные предания, а то и сказки, знакомые с детства, да песни, что перелетают из памяти в память, незаметно теряя подлинные факты и наполняясь вымыслом. И откуда ему было черпать подробности давней беды?

Бюст Гомера из Британского муз

Около 1200 года до нашей эры Восточное Средиземноморье переживает тяжелый экономический и социальный кризис. Лишь после четырех столетий упадка эта тьма веков, наконец, рассеивается. Новая история Греции начинается с вершины, превзойти которую, пожалуй, не удастся потомкам, – с двух поэм Гомера, породивших всю европейскую литературу, давших начало двум ее ветвям – реалистической («Илиада») и романтической («Одиссея»). В этих поэмах, прежде всего в «Илиаде», прошлое вдруг воскресает во всем богатстве красок.

Археологические исследования последних десятилетий свидетельствуют, что:

• Гомер описывал войну между Западом и Востоком, между микенской Грецией и народами Малой Азии, разыгравшуюся около 1190 года до нашей эры;

• Гомер детально знал расстановку враждующих сил;

• Гомер был знаком с предметами быта «троянской эпохи»;

• Гомер использовал при создании «Илиады» древние документы и надписи на стелах.

Многие сцены «Илиады» указывают на возможный источник творчества Гомера – документы микенской Греции. Он хорошо знаком с традициями страны, погибшей много веков назад, со сказаниями и песнями микенских греков. Он подробно описывает, например микенскую практику жертвоприношений у могилы погибшего героя. В XXIII песни он рассказывает о том, как Ахилл закалывает близ погребального костра Патрокла двенадцать юношей троянских, а также «множество тучных овец и великих волов криворогих» (здесь и далее пер. Н.И. Гнедича), четырех коней «гордовыйных» и двух псов. Он старательно описывает моду XII века до нашей эры: длинные прически воинов, «коневласые шлемы» – шлемы, увитые конским волосом. Он разбирается в оружии бронзового века, как военные историки наших дней – в аркебузах и арбалетах. Сражаясь с Парисом, царь Менелай стремительно выхватывает «меч среброгвоздный» – так украшали мечи в Микенах, подтверждают археологи. Когда в IV песни Менелай был ранен стрелой в живот и врач попытался извлечь ее, «закривились шипы у пернатой». Именно такие стрелы с шипами, раздирающие тело воина при попытке их вытащить, археологи находят при раскопках Трои.

Возможно, в «темные века» греческой истории потомки Ахиллов и Менелаев хранили древние документы – это знание, недоступное пришлым варварам-дорийцам, – как почти 17 веков спустя, на развалинах Западной Римской империи, потомки Вергилиев и Сципионов хранили латынь и переписывали разрозненные манускрипты. И в архаической Греции, как в варварской Европе, письменные памятники – в основном разного рода перечни – берегли, очевидно, служители святилищ.

Гомер знаком и с обычаями троянцев. Он называет их «конеборственными», а современные археологи, ведущие раскопки в Трое, собирают во множестве конские кости. Очевидно, троянцы занимались коневодством и продавали объезженных коней в соседние страны.

Даже знаменитый шлем Одиссея, описанный в Х песни, нашелся: «Внутри перепутанный часто ремнями, крепко натянут он был, а снаружи по шлему торчали белые вепря клыки» (263—265). При раскопках в одном из захоронений в Аттике археологи обнаружили точно такой же шлем. Наверное, Гомер видел или держал в руках что-либо подобное.

В его поэме совпадают не только географические реалии и бытовые детали, но и исторические факты, порой забываемые быстрее всего. Оказывается, Гомер хорошо осведомлен в политических коллизиях далекого прошлого. В его поэме Восток сражается с Западом, Арголида – с Анатолией. Их противоборство, как выясняется по мере археологических раскопок, было центральным конфликтом ойкумены на исходе бронзового века.

С одной стороны микенская Греция – по Гомеру, к берегам Малой Азии двинулась армада из 1186 греческих судов; с другой стороны альянс, объединявший 15 народов Малой Азии – фригийцев, ликийцев, пафлагонцев – и возглавлявшийся хеттами. Греческий десант был встречен у стен Трои, где, возможно, развернулось главное сражение той войны.

Как замечал русский философ А.Ф. Лосев, «ученые исследуют по Гомеру и ахейцев, и критян, и дорийцев, и ионийцев, исследуют целую историю племенных переселений, исследуют разные тонкие оттенки быта в течение целого тысячелетия». Поэмы Гомера заменяют тысячи канувших в Лету документов. Однако растет и число документов бронзового века, открытых археологами. И это проливает новый свет на поэмы Гомера.

Типичным примером обработки старинных хроник кажется перечень кораблей во второй песни «Илиады». Очевидно, Гомер был знаком с документами, перечислявшими ту несметную рать, что напала на Малую Азию. Так и видишь поэта, который жадно читает древнюю надпись или слушает ее перевод (подобные перечни участников военного похода характерны для бронзового века), а потом укладывает эти названия в «прокрустово ложе» своего ритма,

У Гомера даже география сохраняет свой исторический колорит. В упомянутом перечне, например перечислены 178 населенных пунктов микенской Греции. Уже во времена Гомера местонахождение некоторых городов и деревень было неизвестно. А вот найденные недавно при раскопках Фив таблички с текстами свидетельствуют, что в бронзовом веке эти поселения процветали. Сам перечень достаточно близок торговым спискам, найденным на развалинах дворца в Микенах и датируемым XIII веком до нашей эры.

Для Гомера бронзовый век был его «античностью», временем расцвета культуры. Многолетние раскопки в Хаттусе, столице Хеттской державы, наглядно показывают, как обширны были архивы бронзового века. В Хаттусе обнаружено более 20 тысяч клинописных документов. Эти таблички подробно описывают жизнь хеттского общества в XIV—XIII веках до нашей эры и позволяют воссоздать историю державы, забытой на тысячелетия.

Знатоком подобных памятников мог оказаться и «фантазер» Гомер. Археологи уже убедились, что оставленное им описание Трои во многом верно. Любитель пышных метафор все-таки был прав, называя «высокотвердынную Трою» многолюдным городом. Город и впрямь был велик, а «дворец Приама» поражал своими размерами. Археологи, занимавшиеся его раскопками, насчитали в нем 62 комнаты.

… В поэмах Гомера еще много загадок, которые предстоит разгадывать историкам, а не только литературоведам. Гомера долго считали «отцом поэзии», автором чудесных, но вымышленных поэм. Он же оказался внимательным, вдумчивым хронистом. Дополните книги Полибия или Фукидида главами прелестной повести о Дафнисе и Хлое. Пусть эти бедняки живут то в Афинах, в годину чумы, то в окрестности Карфагена, в канун его падения, – вот и обманчивая тайна Гомера. Простота фактов, соединенная с поэзией вымысла.

 

Тайны возвращения Одиссея

«Стонами полон был зал, и кровью весь пол задымился» (22, 309; пер. В.В. Вересаева) – так Гомер описывает грозное возвращение Одиссея. Толпу женихов, осаждавших его дом, его крепость, он перебил в один вечер, ободряемый богами.

Поколения историков привыкли считать странствия Одиссея мифом, изложенным в певучих гекзаметрах. Поколения филологов полагали, что «многоопытный муж», искавший свою Итаку, пребывал в мифическом времени. И лишь два археоастронома, Марсело Маньяско из Рокфеллеровского университета (Нью-Йорк) и Константино Байкузис из Астрономической обсерватории (Аргентина), рискнули недавно измерить это сакральное время легенды. Для этого они скрупулезно отыскали на страницах «Одиссеи» все упоминания реальных астрономических событий. К удивлению исследователей, те идеально подходили друг к другу, словно части часового механизма, заведенного где-нибудь на седьмом или восьмом небе. Итак, что же приметного произошло тогда на небесах?

Одиссей, слушающий пение сирен. Мозаика в Дугге. Тунис

Начнем с того, что в тот памятный день, когда закатилась звезда многих юношей, померкло само светило – в южной части Средиземноморья произошло полное солнечное затмение. Намек на это событие имеется в XX песни «Одиссеи». Ее персонаж «Феоклимен богоравный» сулит соискателям руки Пенелопы скорую смерть – царство вечности без просвета.

Затмение – событие редкое. За шесть дней до него была хорошо заметна планета Венера.

А за 29 дней до этого раскрылась целая карта звездного неба, явленная «Одиссею хитроумному», едва лишь дневное светило зашло за горизонт:

Одновременное появление на небе Плеяд и Волопаса наблюдается лишь два раза в год – в марте и сентябре. Значит, гость из прошлого вздумал «лук натянуть Одиссеев» в один из апрельских (или октябрьских?) дней. Судя по тому, что он был одет в легкое рубище, на Итаке стояла теплая пора, да и отдыхал Одиссей «под цветущими деревьями». Стало быть, действие поэмы происходит в первой половине года.

Парус и лук, зримые образы, запечатленные Гомером и сопровождающие героя в день отплытия с острова нимфы Калипсо – «с радостным духом он ветру свой парус подставил и поплыл» (5, 269; пер. В.В. Вересаева) – и четыре недели спустя, в день победной расправы, – «и не долго трудился, лук напрягая большой» (21, 425—426; пер. В.В. Вересаева), символизировали, по словам толкователей поэтических снов, реальные события – новолуния. (Кстати, это лишь подкрепляет предположение о том, что Гомер в своем рассказе был правдив, ведь полное солнечное затмение наблюдается именно в новолуние.)

Наконец, авторы гипотезы решились, как они сами признают, «сделать еще более рискованный шаг» и интерпретировали появление на небе бога Гермеса за 33 дня до резни, как намек на планету Меркурий, которую вообще-то очень трудно заметить.

Как ни удивительно, но этих упоминаний звезд и планет достаточно, чтобы установить не только, в каком году Одиссей вернулся с Троянской войны, но и в какой день это случилось. Ведь подобная последовательность небесных феноменов чрезвычайно редка.Полное солнечное затмение в том или ином регионе Земли наблюдается сравнительно редко – в среднем раз в 300 лет. «Что же касается всех перечисленных событий, – заверяют исследователи, – то они повторяются в указанном порядке лишь раз в две тысячи лет. Так что есть всего одна-единственная дата, которая удовлетворяет всем критериям».

Так, обмолвки рассказчика позволили современным ученым составить компьютерную модель, в которой с неизбежностью природного закона в означенный срок, «рубище сбросив поспешно с себя» (22, 1), «капитан всех времен и народов», грозный царь – лжец, хитрец и убийца – «возвратился, пространством и временем полный» (О. Мандельштам).

И если быть еще точнее, то Одиссей «всех многобуйных убил женихов» 16 апреля 1178 года до Рождества Христова. В весенний день, под знаком кроткого Овна, когорту влюбленных юношей перебили, как стадо баранов.

Долгое время точная датировка событий гомеровских поэм казалась невозможной. Считалось, что война, подорвавшая могущество Трои, разыгралась в XIII—XII веках, в то время как сам Гомер предположительно жил в конце VIII века до нашей эры в одном из греческих городов Малой Азии.

Так разве не странно, что события поэмы, написанной много веков спустя, поразительно точно соотнесены с приметными астрономическими явлениями, происходившими в «седой» для Гомера древности? Очевидно, в основе этой поэмы и впрямь лежит изустно передававшийся рассказ (или хроникальная запись?) о кровавых событиях, разыгравшихся во дворце Лаэртидов на Итаке. Эти события могли происходить, как и давно считают историки, на исходе бронзового века. Именно к этому периоду относятся слои пожарищ в Трое.

Тем временем археологи продолжают раскопки на Итаке, пытаясь заглянуть в далекое прошлое – в мир современников легендарного царя, царя-фантома, явившегося из своего небытия с точностью курьерского поезда.

Но, кстати, на этот ли остров вернулся Одиссей?

Итака – это один из Ионических островов, лежащих у западного побережья Греции. Археологи доказали, что этот остров был заселен греками уже в XIII—XII веках до нашей эры. В одном из гротов были обнаружены предметы, принесенные в дар богам, среди них – фрагмент терракотовой маски с надписью «Посвящается Одиссею». Все эти преподношения относятся уже к послемикенской эпохе, к «темным векам» Античности. Это доказывает, что на Итаке в то время существовал культ Одиссея.

Но как быть с теми неточностями Гомера, что давно смущают историков и географов? Итака лежит между Кефалинией и побережьем материка. Родина же Одиссея находилась вдали от берега, была самым западным из островов. Нынешняя Итака покрыта горами, в то время как Одиссей правит равнинной страной. Не мог же поэт так ошибаться, описывая географию хорошо известной части Греции!

Как предположил британский археолог Джон Андерхилл, в древности оконечность нынешней Кефалинии, полуостров Палики, была отделена от остальной части острова узким проливом. Сохранились и сообщения античных авторов об этом. Например, Страбон пишет, что часть Кефалинии постоянно бывает затоплена морем. Если полуостров Палики и впрямь считался в древности отдельным островом, то он наиболее точно подходит под описание, оставленное Гомером. Согласно гипотезе Андерхилла, Кефалинский пролив со временем был засыпан камнями. Это могло произойти в результате частых здесь землетрясений, приводивших к оползням и обвалам окрестных утесов.

Так неужели подлинной родиной Одиссея был остров Кефалиния, расположенный по соседству с Итакой?

Ты опять приплыл не туда, бедный Одиссей! И вновь не тех истребил счастливцев!

 

Перперикон и потерянные сокровища фракийцев

Долгое время фракийцев считали варварами. Однако археологические находки, сделанные в последние два десятилетия, побуждают отказаться от привычных представлений.

…Болгарская земля хранит немало тайн. Иногда они напоминают о себе довольно комично. Так, весной 2004 года археологи, заглянув в один из магазинчиков Сопота, с удивлением стали приглядываться к золотой цепочке, которая украшала шею продавщицы. Здесь, среди городской сутолоки, они обнаружили то, что давно искали. Из расспросов выяснилось, что муж этой женщины, вспахивая поле, нашел красивые бисерины и сделал из них ожерелье.

Этот рассказ привел ученых в деревеньку Дабене, лежащую в 120 километрах от столицы страны Софии. Начиная с 2005 года болгарские археологи раскопали здесь с десяток могильных курганов. Всего за три года им удалось отыскать более 25 тысяч изделий из золота: небольшие кольца, диски, спирали, цилиндры, бисерины.

Подобные находки – не редкость для этих краев, но и на их фоне клад, обнаруженный близ Дабене, выделяется огромным количеством найденных здесь предметов. Особенно же удивляет их возраст: начало III тысячелетия до нашей эры, ранний бронзовый век. Это – одна из древнейших коллекций золотых украшений, известных археологам.

Поражает и качество работы. Даже изучая бисерины под микроскопом, ученые не выявили в них ни одного дефекта. Может быть, ювелиры уже тогда пользовались увеличительными стеклами, изготавливая их из обсидиана? Пока это лишь гипотеза, ведь ни одной древней лупы не найдено.

Особое внимание археологов привлек кинжал, изготовленный из сплава золота и платины. Ничего подобного пока не находили среди памятников, оставленных древнейшими культурами. Платина – металл редкий, очень твердый, обрабатывать его трудно. А ведь кромки кинжала еще и сегодня остры, как бритва. Наверняка он принадлежал либо вождю, либо верховному жрецу. Но где он был изготовлен?

До недавнего времени считалось, что в середине III тысячелетия до нашей эры главным центром обработки золота в Эгейском регионе была Троя. Знаменитые «сокровища Приама», найденные Шлиманом и относящиеся к 2400—2300 годам до нашей эры, являются зримым тому доказательством. Однако золотой клад, обнаруженный близ Дабене, старше троянских находок, да и по качеству отделки эти предметы ничуть не уступают тем, что отыскал Шлиман. Изделий же из платины в Трое вообще не находили. Очевидно, золотых дел мастера из Фракии знали свою работу не хуже троянцев, а в чем-то и превосходили их. Болгарский археолог Валерия Фол задалась даже вопросом: «А не была ли Троя фракийской колонией?» Кто жил в Трое? Не фракийцы ли? В «Илиаде» Гомера они изображены, кстати, союзниками троянцев.

Руины Перперикона

Можно упомянуть и другие важнейшие находки, сделанные в Болгарии-Фракии.

• Во время раскопок 1956—1959 и 2000—2007 годов близ деревни Хотница найдены древнейшие украшения из золота, когда-либо обнаруженные археологами: 44 предмета, в основном браслеты, кольца, амулеты. Они изготовлены во второй половине V тысячелетия до нашей эры.

• В 1924 году в Валчитране, близ города Плевен, обнаружена самая большая сокровищница золотых украшений. Их общая масса составляет 12,5 килограмма чистого золота. Всего здесь было найдено шесть золотых сосудов и семь крышек, относящихся к XVI—XII векам до нашей эры (самый большой из сосудов весил 4,5 килограмма).

• Особого внимания заслуживает золотая погребальная маска, найденная в 2007 году в окрестности Сливена, в двух сотнях километров от Софии. Она обнаружена в захоронении IV века до нашей эры. Предположительно здесь был погребен один из фракийских правителей. На изготовление маски пошло почти полкилограмма золота. По мнению руководителя раскопок Георгия Китова, она красивее, чем знаменитая «маска Агамемнона».

Там же, в Дабене, раскопано и поселение, в котором, возможно, жили древние ювелиры. Пока ведутся работы в этой «золотой слободе», археологи продолжают спорить о загадочных курганах. Там много золотых предметов, но нет следов пышных погребальных церемоний. Похоже, около 5000 лет назад здесь просто зарыли украшения и насыпали сверху земляные холмы. Что это? Может быть, в присутствии жрецов золото пожертвовали богам? Следы фракийских богов тоже ищут археологи.

Латинский писатель V века нашей эры Макробий сообщает об «овальном святилище», расположенном на вершине горы, возможно, главном храме фракийцев. В его поисках археологи обратили внимание на руины крепости, лежащие в Родопах, на скальном массиве высотой 470 метров. Долгое время эту цитадель считали средневековой постройкой. Однако, когда в 1979—1982 годах здесь, в Перпериконе, были проведены первые раскопки, обнаружились предметы, оставленные римлянами и фракийцами.

Археологические раскопки возобновились в 2000 году под руководством Николая Овчарова. Древнейшие следы пребывания человека на вершине этой горы относятся еще к концу VI тысячелетия до нашей эры. Речь идет о керамических сосудах, которые, очевидно, служили жертвенными дарами – их бросали в расщелины скал. По мнению Овчарова, люди уже тогда почитали Перперикон.

В III тысячелетии на священной горе возникает храмовый комплекс, который со временем разрастается, охватывая окрестности горы. В I тысячелетии до нашей эры, в период наивысшего расцвета Перперикона, этот комплекс занимает площадь более 12 квадратных километров; здесь располагаются, в частности, дворец и десятки жилых и хозяйственных построек. Это – самое большое святилище на всей территории Балканского полуострова, включая Грецию.

Главная его часть представляла собой зал в форме овала, достигавший в поперечнике 35 метров. К нему вела лестница длиной около 100 метров, вырубленная прямо в скале. Священный зал не был перекрыт сводом. Люди, пришедшие сюда, молитвенно взирали на небо – на солнечного бога, который шествовал по нему. Посреди зала возвышался круглый каменный алтарь диаметром около 2 метров. Темные следы, оставшиеся на нем, еще и сегодня напоминают о жертвенных дарах, которые здесь сжигали. Рядом с алтарем выделяется прямоугольная площадка. Возможно, тут стояли жрецы, проводившие ритуальные церемонии. Храм был посвящен, по предположению Овчарова, главному мужскому божеству фракийцев – греки принимали его за Диониса. Геродот писал о фракийском «оракуле Диониса», который находился на заснеженной вершине горы, чьи склоны поросли лесом.

Итак, предварительные итоги раскопок в Перпериконе таковы. Уже во II тысячелетии до нашей эры во Фракии сложилась своя самобытная культура, которая, впрочем, испытала заметное влияние цивилизаций Крита, микенской Греции и Малой Азии. Археологические открытия последних десятилетий свидетельствуют: прежняя догма, гласившая, что цивилизованные народы жили в материковой Греции, Малой Азии и на островах Эгейского моря, а север Балканского полуострова населяли «варвары», является ошибочной. В эпоху бронзового века те самые фракийцы, «дикари, пьяницы и разбойники», как аттестовали их греки, ничуть не уступали по уровню своего развития другим цивилизованным народам той эпохи. Даже бедствия «темных веков» Античности никак не затронули фракийскую культуру; наоборот, именно в это время она переживает расцвет. Лишь в VI веке нашей эры, после расселения славян на Балканском полуострове, фракийцы постепенно сходят с исторической сцены. Многое о них археологам еще предстоит узнать.

 

Забытые города этрусков

Археологи привыкли искать «немые свидетельства далеких эпох». Но среди всех народов древности, тайны которых они стремятся разгадать, может быть, самыми молчаливыми и неоткровенными их «собеседниками» остаются этруски. Что мы знаем о них? До римского света просияли они. Основывали города будущей Римской республики, неудачно соперничали с ней. Любили роскошь и мистику. Ценили красочные фрески и изящные скульптуры. Радовались жизни, даже украшая гробницы. Были пиратами и купцами, снабжавшими полудикие племена Центральной Европы товарами средиземноморских стран.

Цивилизацию этрусков часто называют «таинственной», хотя их «тайны», скорее, сводятся к нашему неведению. Мы многого не знаем об их жизни. А ведь в VI веке до нашей эры этрускам принадлежала значительная часть Апеннинского полуострова от долины реки По до Неаполитанского залива. Но они так и не создали единого государства. Они ощущали себя жителями того или иного города, были «тарквиниями» из Тарквинии или «вейянцами» из Вейи. Их города заключили так называемый Союз двенадцати городов. Была ли это политическая федерация? Или религиозное объединение? Ведь не случайно, наверное, правители этрусских городов каждый год съезжались в главное святилище страны – храм богини Волтумны, чтобы обсудить дела и совершить важнейшие обряды.

Фрагмент этрусского скульптурного декора

И снова лакуны, белые пятна нашего незнания. Создатели цивилизации, которая ни в чем не уступала греческой или римской, унесли свои тайны буквально в могилы. Почти все, что мы узнали об этрусках, почерпнуто если не из свидетельств античных авторов, то из раскопок некрополей, которые можно назвать подлинными «музеями быта и искусства» этрусской цивилизации. Яркие росписи и украшения, оружие и повседневные предметы – здесь нашлось место всему, чем могли гордиться этруски. Все остальное – памятники литературы, жилища, храмы – исчезло. Римляне, завладевшие этим наследством, менее всего заботились о его сохранении.

На протяжении двух веков археологи занимаются раскопкой этрусских гробниц. А вот их города почти не исследованы. Как правило, древние руины скрываются под современными городами и селениями, что зачастую делает невозможными раскопки. А ведь речь идет об одной из древнейших цивилизаций Европы! Около 700 года до нашей эры, в ту пору, когда на месте Рима, на семи его холмах, лежали лишь малолюдные деревни, к северу от него, всего в нескольких днях пути от Авентина и Палатина, находились могущественные города этрусков, зачастую простиравшиеся на несколько километров. Здесь жили тысячи людей, процветали ремесла, сюда приезжали купцы из отдаленных районов Средиземноморья.

Именно около 700 года на узкой полосе побережья между Римом и островом Эльба внезапно, словно из-под земли, выросли шесть крупных городов, в том числе Популония и Ветулония, Тарквинии и Цере. Еще несколько городов возникли в глубине полуострова. До этого на территории Италии имелись лишь многочисленные поселения и деревни, но не было таких городов, как на Древнем Востоке.

Основой богатства этрусков стала металлургия. Из железной руды, добываемой на острове Эльба, выплавляли сталь отличного качества. Ртуть из Монте-Амиаты использовали для огневого золочения; медь из Коллине-Металлифере – для производства бронзы.

С середины III века до нашей эры римляне начали подчинять себе один этрусский город за другим. В последующие два столетия культура этрусков угасла. Сами властители их дум, жрецы, предвидели эту трагическую картину. В незапамятной древности им открылась истина: народы, как люди, рождаются, растут, стареют, умирают. С этим извечным законом нельзя ничего поделать.

Археологические раскопки последних лет открывают все новые стороны жизни этрусков. Перенесемся в один из немногих этрусских городов, которые стали доступны исследователям: Форцелло, порт в долине реки По, в 6 километрах от современной Мантуи. Две с половиной тысячи лет назад это был важный перевалочный пункт международной торговли. Корабли со всего Восточного Средиземноморья, миновав просторы Адриатики, заходили в устье реки По и, поднимаясь вверх по течению, достигали Форцелло.

Этот город соединял два мира – дикий Север и процветающий Юг, пестрый племенной мир Центральной Европы и мир классической древности – Греции, Египта и стран Передней Азии. Список городов и земель, поставлявших сюда товары, можно читать еще долго: Коринф, Милет, Самос, Хиос…

Судить же об объеме поставок можно хотя бы по тому, что в Форцелло найдено больше амфор, чем во всей долине реки По. Здесь обнаруживают также украшения и изысканную посуду из Афин, покрытую черным лаком. Встречается даже керамика из Милета – товар дорогой и очень редкий. Попадаются кельтские фибулы – этими пряжками скрепляли полы одежды вместо пуговиц. Возможно, их обронили купцы.

Торговля была любимым занятием этрусков. Они выменивали металл на самые разные товары: на серебряные кувшины, привезенные с острова Кипр, и красивые безделушки из Финикии, на греческое вино и оливковое масло, а попутно перенимали у заморских гостей секреты ремесел: учились изготавливать красивую посуду, ковать, чеканить, гравировать. Их корабли заходили в порты Египта и Иберии, доставляли товары в Галлию, страну кельтов.

Экспансия этрусков на север, в долину реки По, открыла им новые горизонты. В VI веке до нашей эры эта долина переживает бурный экономический подъем. Предприимчивые купцы возят товары кельтам теперь и по суше, минуя альпийские перевалы. Неприметные прежде городки и деревни, лежащие на их пути, разрастаются. Так, Фельсина (Болонья), расположенная на пересечении нескольких дорог, превращается в важный торговый центр. Немало выиграл и соседний город Марцаботто. Проведенные здесь раскопки показали, как быстро росло благосостояние горожан, в какой роскоши они жили. На побережье Адриатического моря возникают крупные торговые гавани этрусков – Спина и Андрия. Сюда держат путь греческие корабли.

С этого времени начинает процветать и Форцелло – речной порт, основанный в 550—525 годах до нашей эры и лежавший в 150 километрах от морского побережья. Здесь сходились сухопутные и водные трассы; здесь встречали заморские корабли, прибывшие с товаром и поднявшиеся вверх по течению реки. Готовили на экспорт и свою продукцию: бронзовую посуду, украшения и керамику буккеро – прекрасную серую керамику с черной блестящей поверхностью, ее научились выделывать этруски. Теперь жители Форцелло, разбогатевшие на внешней торговле, тоже могли себе многое позволить.

…История Форцелло оборвалась внезапно. В конце V или начале IV века до нашей эры город был покинут своими жителями. Может быть, причиной стали набеги воинственных кельтов? Или природные капризы? Река могла обмелеть, и торговые корабли перестали сюда подниматься. А горожане, оставшиеся не у дел, переселились в другие районы Этрурии. Во времена Римской империи город оказался совершенно забыт. Здесь больше не селились люди, а потому пастбища и поля, к счастью для археологов, постепенно скрыли Форцелло. Почти двухметровая толща культурного слоя, относящегося к эпохе этрусков, осталась не потревоженной позднейшими поколениями римлян и итальянцев. Город словно ждал прихода ученых. Теперь они шаг за шагом продвигаются в прошлое, и их путешествию пока не видно конца.

А что ждет ученых в других – забытых нами – городах этрусков?

 

Храм богини Волтумны найден?

Мы многого не знаем об этрусках. Давно утрачены их исторические хроники, их кодексы законов и хозяйственные документы. Лучше всего мы осведомлены об их искусстве – благо этрусские некрополи напоминают музейные галереи – и об их верованиях, неизменно интересовавших римлян. Античные авторы оставили немало упоминаний о религии этрусков, уделяя больше всего внимания тому, что отличало их веру от традиционных представлений римлян и греков.

Особенно привлекала практичных латинян Disciplina Etrusca – учение о том, как правильно истолковывать знаки, поданные богами, и как претворять их волю. Этрусские жрецы умели предсказывать будущее по форме печени животных, полету птиц или огненным знакам молний, сверкнувших в небесах. По их представлениям, боги следили за судьбами людей и народов, неустанно указывая им, что случится. Эти божественные знамения жрецы пытались понять.

Саркофаг из Черветери

Вместе с этой верой в то, что человек может быть достойным собеседником богов, в историю европейской мысли входит и другое представление этрусков – о том, что целые народы и государства рождаются, проживают отпущенный им срок и гибнут.

Даже сейчас невольно берет оторопь, когда задумаешься о том, что этруски свято верили: пройдет восемь «веков» (чуть более 850 лет, по словам Марка Теренция Варрона, римского писателя I века до нашей эры), и их народ исчезнет. Первые свидетельства пребывания этрусков в Италии относятся к рубежу X и IX веков до нашей эры. Прошло восемь с половиной столетий. Вместе с другими народами, жившими к югу от реки По, этруски получили римское гражданство. Теперь они охотно расставались с верой, языком и обычаями отцов и становились римлянами – они буквально растворялись в римском народе. Например, знаменитый Гай Меценат, друг императора Августа и «крестный отец» всех меценатов, был знатным этруском из Арретия. Он всячески поддерживал блестящих римских поэтов – Вергилия и Горация. Этрусская же словесность – за неимением подобных доброхотов – полностью пресеклась. Предсказанное жрецами свершилось. История этрусков была настолько забыта, что в самом центре Италии ученым пришлось несколько веков искать главное святилище этрусского народа.

В сочинениях римских авторов и античных надписях неизменно встречаются упоминания о Fanum Voltumnae, легендарном храме этрусков (слово Fanum означало «священный округ», а Voltumnae было именем главной богини этрусков). Храм Волтумны являлся не только религиозным, но и политическим центром Этрурии, ее главным правительственным учреждением. Этрурия не была единой державой, а, скорее, являлась федерацией, которая объединяла ведущие города-государства страны.

Каждый год в этот храм съезжались правители этрусских городов. В его стенах они намечали совместные действия, договаривались о помощи и поддержке, заручались милостью богов. Встреча в «этрусских верхах» менее всего напоминала сухое, протокольное мероприятие. Здесь находилось место и театральным представлениям, и спортивным состязаниям; здесь устраивались ярмарки. Бродили паломники и купцы, спортсмены и танцоры. Правительственный «саммит» превращался во всенародное празднество.

Но где именно располагался храм? Никто из античных писателей не упоминает об этом, ведь всем и так было известно. Как язвительно замечает итальянский археолог Симонетта Стоппони, «вот и сегодня все говорят: Ватикан, Ватикан, ничего не поясняя при этом, ведь все и так знают, что Ватикан находится в Риме».

Со временем местоположение храма забылось. На протяжении шести последних веков ученые и простые любители древностей искали легендарную святыню этрусков. Лишь в 1876 году забрезжила удача. Некий инженер из Орвието, небольшого городка в итальянской области Умбрия, занялся раскопками в районе рынка, где торговали скотом. Вероятно, он задумал найти затерянную этрусскую гробницу, но отыскал лишь остатки стены из вулканического туфа и архитектурные украшения из терракоты. Эти находки вскоре оказались в берлинском музее Пергамон.

Систематические же раскопки возобновились здесь лишь в 2000 году по настоянию профессора этрускологии Симонетты Стоппони. На территории площадью 3 гектара, отведенной под работы, обнаруживаются все новые следы прошлого. Но основное внимание археологов привлек участок длиной 30 метров, огражденный U-образной стеной из туфа. Посреди него располагался храм длиной 12 метров и шириной 6 метров. Рядом были сооружены два больших фонтана. Все вокруг было усеяно черными и красными черепками сосудов и чаш. Очевидно, одни служили украшением храма, а в других приносили благовония, чтобы пожертвовать их богам.

Две дороги вели из храма. Одна, шириной 5 метров, уходила на юго-запад, к лежавшему в 20 километрах отсюда Вольсинскому озеру (современное озеро Больсена) и далее к этрусскому городу Тарквинии и побережью Тирренского моря. Дорога была достаточно широка, чтобы могли разъехаться две повозки. По обеим сторонам ее окаймляли рвы, в которых собиралась дождевая вода; возможно, по ним отводились и стоки из святилища. Вторая дорога (шириной 7 метров) вела на юг, к окрестным холмам. В дни праздников по ней, вероятно, шествовали религиозные процессии. Они направлялись к двум огромным постройкам – археологи раскопали их фундаменты из туфа. Возможно, это был еще один священный округ, где молились и приносили жертвы богам.

Когда-то по этим дорогам следовали самые уважаемые люди Этрурии. Но всему приходит конец. В 264 году до нашей эры в окрестности Орвието вспыхнуло восстание рабов. Не в силах справиться с ним, этруски призвали на помощь римлян. Как оказалось, они выбрали из двух зол горшее. Восставшие были побеждены, но и римляне уже не хотели делиться плодами победы. Они завладели главным святилищем этрусков и отказались передавать его.

Сразу после этого триумфа в самом Риме, на холме Авентин, был возведен храм в честь Вертумна, бога перемен и превращений. В самом его имени нетрудно угадать его происхождение. Это – Волтумна, богиня этрусков покинула родную страну, уведенная в полон. Отныне она освящала всё, что задумывали римляне, правила их переменчивой судьбой.

Для археологов, которые ведут раскопки в окрестности Орвието, этот внезапный переезд божества из Этрурии в Лаций – лишний довод, свидетельствующий о том, что главный храм этрусков находился близ этого города. Здесь они явили всю силу своего оружия и рабам этрусков, и самим этрускам, и их богам, всей Италии. Память о триумфе будет хранить бог-изменник, бог перемен, перешедший на сторону римлян. Оставленные без защиты божества этруски впоследствии покорились римлянам.

Прежний дом Волтумны еще не скоро пришел в запустение. Римляне не разрушили его. Все теперь было на их стороне: боги, храмы. У этрусков же не останется даже страны. Даже памяти о святынях.

По оценке Стоппони, раскопки в окрестности Орвието продлятся по меньшей мере до 2025 года. Многочисленные предметы, уже обнаруженные здесь, похоже, подтверждают догадку о том, что тут находилось главное святилище этрусков. Впрочем, окончательного доказательства – какой-нибудь таблички с надписью «Храм богини Волтумны. Охраняется Римским государством» – пока не найдено. Но ученые уверены, что неуловимый призрак – эта фата-моргана, Fanum Voltumnae, которую преследовали сотни лет, – вскоре рассеется. Из земного плена вознесется потерянный храм этрусков.

 

Тайна происхождения этрусков

Вот уже две с половиной тысячи лет ученые спорят о том, откуда появились этруски. «Отец истории» Геродот считал, что, спасаясь от голода, они переселились в Италию из Малой Азии, из Лидии, покорили местное население – в ту пору здесь жили представители так называемой культуры Вилланова, сформировавшейся в Северной Италии в X—IX веках до нашей эры, – и основали свои города.

Многое в их традициях и культуре выдает их восточное происхождение. Политическая организация их общества близка общественному устройству ионийских городов-государств (Иония – область Малой Азии, населенная греками). Привычное для них гадание по печени напоминает практики Древнего Востока. В самом их языке заметно сходство с лидийским языком. Похож на него и язык, на котором в древности говорили жители острова Лемнос, лежавшего неподалеку от побережья Малой Азии: в 1884 году на Лемносе была найдена стела с надписью, поразительно напоминающей этрусские.

Согласно другой гипотезе, этруски были исконными жителями альпийского региона, носителями той самой культуры Вилланова. Сегодня мы знаем, что уже в VIII веке до нашей эры между Северной Италией и странами Восточного Средиземноморья установились оживленные торговые отношения. Заезжие купцы, финикийцы и греки, могли познакомить италийских жителей с обычаями и нравами своих стран. Восприняв чужую культуру, население Северной Италии решительно изменило образ жизни… превратившись в этрусков.

Какая из двух гипотез верна? Разгадать тайну этрусков только лишь методами археологии, кажется, уже не представлялось возможным. Но вот несколько лет назад исследователи из Туринского университета решили сравнить генетические особенности уроженцев Тосканы – области, населенной когда-то этрусками, а также выходцев из других регионов Европы, из Турции и Ближнего Востока. В частности, они исследовали ДНК коренных жителей городков Мурло (близ Сиены) и Вольтерра, основанных на руинах этрусских поселений. Здесь даже в местном диалекте встречаются слова из лексикона этрусков, а названия населенных пунктов восходят к их временам.

Сосуд с этрусским алфавитом

Всего было изучено более 15 тысяч образцов ДНК, что позволило составить своего рода «генетическую карту». На ней четко обрисовались истоки цивилизации этрусков. Один из авторов работы, генетик Альберто Пьяцца, отмечает: «Мы установили, что образцы ДНК, взятые у мужчин из Мурло и Вольтерры, ближе ДНК жителей Малой Азии, нежели гены любых других итальянцев». Например, у уроженцев Мурло встречается разновидность гена, которая имеется только у жителей Западной Анатолии – той ее части, что в древности называлась Лидией. У коренного населения острова Лемнос тоже наблюдается генетическое сходство с уроженцами Тосканы.

Еще ранее, в начале 2000-х годов, исследователи из Стэнфордского и Феррарского университетов изучили ДНК, извлеченные из костей нескольких десятков этрусков, чьи останки были обнаружены в древних захоронениях. Состав их генов оказался более однородным, нежели у современного итальянского населения. Это указывает на то, что этруски были единым народом и, очевидно, старались не заключать браки с местным населением.

Ознакомившись с результатами работ, руководители Европейского общества генетики человека заявили об «убедительных доказательствах» происхождения этрусков. «Традиционные методы археологии не всегда могут нам помочь, – поясняет Альберто Пьяцца. – Современная наука и, в частности, молекулярная биология открывают перед нами совершенно новые возможности, которые нужно использовать».

Кстати, генетический анализ тосканских коров также показал, что они состоят в родстве с азиатскими породами скота. Очевидно, предки этрусков, покидая родину, погрузили на корабли не только свой скарб, но и коров, чтобы прокормиться на новом месте.

По мнению Эберхарда Цанггера, этруски отправились на поиски новой земли в XII веке до нашей эры, когда все Восточное Средиземноморье охватил кризис, самым ярким проявлением которого стало вторжение «народов моря» в цветущие области Азии и Северной Африки. Возможно также, что причиной миграции этрусков стало мощное землетрясение, которое опустошило местность, где они жили.

И все-таки большинство историков стремится объединить обе гипотезы. Основная идея звучит так: откуда бы ни вели свое происхождение этруски, их становление как единого народа произошло уже на итальянской земле. На рубеже II и I тысячелетий до нашей эры коренное доиндоевропейское население Северной Италии постепенно смешивается с вторгшимися сюда племенами индоевропейцев – италиков, а также с финикийскими колонистами. Так возникает культура Вилланова. Вскоре сюда же переселяются выходцы из Малой Азии. Все эти группы населения со временем образуют единый народ. Так появляются этруски.

С глубокой древности античные писатели были уверены в том, что этруски – иные, они не похожи на народы, жившие рядом с ними. Заметно разнилась архитектура их жилищ. Необычен был образ их жизни. Их женщины держались очень независимо, у них было свое имущество, свои деньги. С нашей точки зрения, этрусское общество было скорее похоже на современное нам, нежели на другие античные цивилизации.

Загадочен и этрусский язык. Он полностью забыт. Вместе с этрусками исчезли почти все памятники их письменности. Мы можем только гадать, какие стихотворения и романы могли писать этруски, давшие столько великолепных живописцев и скульпторов.

Известно, что этруски пользовались алфавитом, который был создан на основе греческого и приспособлен к особенностям их языка. Писали они обычно справа налево, и надписи их читаются довольно легко. Уже в начале VII века до нашей эры письменность была широко распространена в Этрурии. Но материалы для письма – папирус, полотно, вощаные таблички – давно истлели.

Теперь лингвисты вынуждены восстанавливать язык этрусков по случайным надписям на камнях и металлических сосудах. Их обнаружено уже более 10 тысяч, но в большинстве случаев приходится иметь дело с очень короткими надгробными надписями. Сохранились и билингвы, небольшие тексты, написанные на этрусском и латинском языках. Чаще всего встречаются фразы, содержащие имена людей – владельцев этих предметов, например: «Я – чашка Купе Алтарна. Возьми меня!»

Лингвисты составили вокабуляр этрусков, насчитывающий около 300—400 неизвестных нам слов и 200 понятных слов. Некоторые из них дожили до наших дней, например persona. Ни в одном другом древнем языке Европы и ни в одном древневосточном языке не найдено подобного слова, обозначающего индивидуальность человека. А ведь без него немыслимы древнеримские представления о праве!

Немалую часть надписей удалось перевести, хотя не всегда исследователи уверены в правильности чтения. Они проанализировали грамматику и лексику этрусского языка и выяснили, что тот не похож ни на один известный нам. Он не принадлежит ни к индоевропейским, ни к семитским языкам. По некоторым гипотезам, мы имеем дело с одним из доиндоевропейских языков, на которых говорили на островах и побережье Эгейского моря, а также в Малой Азии несколько тысяч лет назад. Вероятно, таким же доиндоевропейским языком является язык народа басков. Некоторые ученые полагают, что жители легендарного Крита тоже говорили на языке, родственном этрусскому. Так считал, например знаменитый английский лингвист Майкл Вентрис.

 

Забытые страницы истории кельтов

Долгое время мы привыкли смотреть на кельтов с точки зрения греческих и римских авторов, для которых эти жители Центральной Европы были воплощением варварства – грубыми людьми, говорившими на непонятном языке. Для римлян они были особенно ненавистны еще и потому, что неоднократно вторгались на Апеннинский полуостров. Но откуда взялись кельты до того, как стали угрожать ведущим античным державам?

В письменных источниках почти не найти сведений о ранней истории кельтов. Можно упомянуть разве что Гекатея из Милета, который писал в конце VI века до нашей эры, что к северу от греческой колонии Массалия (ныне Марсель) жили keltoi. И конечно, нужно назвать Геродота, отметившего, что река Истр (то есть Дунай) берет начало в «стране кельтов».

Археологические исследования последних лет подтверждают рассказы античных авторов. Именно кельты были основателями первых городских поселений, лежавших к северу от Альп. Деревянные укрепления, подчас тянувшиеся на километры, ограждали эти города. Позднее кельты стали возводить вокруг них еще и земляные валы, обложенные камнем. Подобные сооружения напоминали уже настоящие крепостные стены.

Назначение этих укрепленных пунктов было разным. В одних случаях это – цитадели, в которых кельты укрывались в момент вражеского вторжения, в других – настоящие города (oppida), насчитывавшие не одну тысячу жителей (они появляются в основном после 200 года до нашей эры). Впрочем, даже они не похожи на города в античном смысле этого слова. Как правило, здесь не было общественных зданий, рыночных площадей, водопроводов – тех благ цивилизации, к которым привыкли римляне и греки. По большей части они застроены крестьянскими подворьями. Всего обнаружено около двух десятков крупных кельтских городов. Археологам еще предстоит досконально исследовать их, разгадывая забытые кельтские тайны.До сих пор в их поле зрения оказывались в основном великолепные княжеские захоронения.

Кельтское городище Мэйден Касл

Пожалуй, древнейший из кельтских городов – это Хойнебург, расположенный в верховьях Дуная, на территории современной немецкой земли Баден-Вюртембург. Две с половиной тысячи лет назад здесь пролегал важный торговый путь, соединявший юг Франции с Северной Италией, населенной тогда этрусками и греками. Раскопки, проводившиеся в последние десятилетия, позволили частично восстановить бурную судьбу кельтской метрополии. Ее история уходит в далекое прошлое. Все начинается с небольших укрепленных построек, которые вырастают на холмах по обоим берегам Дуная около 1000 года до нашей эры. Эти крепости напоминают, скорее, рыцарские замки Средневековья. Примерно к 600 году до нашей эры одна из них разрастается, превращаясь в настоящий город. Это и есть Хойнебург. Никто из историков не может объяснить загадку возвышения именно этой крепости.

Поначалу Хойнебург был по традиции огорожен деревянной стеной и земляным валом, а его территория застроена хаотично, напоминая больше деревню, чем город. Около 600 года до нашей эры вокруг Хойнебурга, «Швабской Трои», как называют его археологи, возводится беленая кирпичная стена на каменном фундаменте. Никогда прежде кельты не сооружали подобных укреплений. Несомненно, они построили их по образу и подобию стен, окружавших средиземноморские города. Меняется и характер городской застройки: былой беспорядок уступает место четкой планировке. Вдоль улиц располагаются дома, возведенные по единому плану. Возможно, их строил архитектор, приглашенный из греческой колонии или учившийся у греков. Что же касается населения (его численность могла составлять от 5 до 10 тысяч человек), то, вероятно, его основная часть теперь – ремесленники: гончары, кузнецы. К этому периоду относится и гробница знатной женщины, обнаруженная летом 2010 года в окрестности Хойнебурга и украшенная многочисленными дарами из золота, бронзы и янтаря.

Однако через 60—70 лет кельты сносят кирпичную стену и заменяют ее прежней системой укреплений. Внутри города вновь воцаряется беспорядок. Но именно в этот период в моду у горожан входит дорогая, качественная керамика, привезенная из Афин. Как объяснить эти метаморфозы? Археологи не знают. Загадочна и финальная точка в этой истории. В конце V века до нашей эры кельты вдруг покидают Хойнебург. Никто не может объяснить, по какой причине это произошло.

Более определенно археологи могут судить о начале становления кельтской цивилизации. Ее колыбелью являются юго-западные области современной Германии, а также прилегающие к ним территории Бургундии на западе и Чехии на востоке. Вот как выглядит краткая история кельтских тайн в свете археологических находок.

• В IX—VIII веках до нашей эры в Северной и Центральной Италии, где живут люди культуры Вилланова и этруски, сооружаются могильные курганы и царские резиденции, возможно, возводимые по образу и подобию соответствующих построек на территории Малой Азии.

• Примерно через 100 лет мода на эти сооружения распространяется и в Центральной Европе. В это время здесь господствует теплый климат, с обилием осадков, что облегчает занятия земледелием. На этом фоне стремительно развивается кельтская культура. Как полагают археологи, она явилась наследницей гальштатской культуры, сложившейся в Центральной Европе в XII веке до нашей эры. Главным богатством кельтов была соль. Именно торговля солью, а не грабительские набеги обеспечила им процветание. Кроме того, кельты были искусными металлургами, они прекрасно обрабатывали железо, а южные районы Германии изобиловали железной рудой. Из железа кельты изготавливали мечи, которые пользовались немалым спросом. Важную роль в их хозяйстве играл и железный плуг; благодаря его применению удавалось собирать большие урожаи. Кельтское общество того времени было своего рода федерацией, объединявшей различные племена и кланы, которые возглавляли князья и вожди. Кельты находились на пороге становления собственной цивилизации, но что-то помешало им. В их обществе произошел какой-то надлом.

• В V веке до нашей эры кельты начинают покидать свои «города» и перебираться из южных районов Германии на север. Их поселения теперь не отличаются особой пышностью. По мнению ряда исследователей, происходившие тогда перемены в кельтском обществе были связаны с тем, что около 400 года до нашей эры климат в Центральной Европе ухудшается. Урожаи падают, население уже не может прокормиться своим трудом. С этого времени кельты начинают совершать свои знаменитые набеги на Южную Европу, Балканский полуостров и Малую Азию.

• В III веке до нашей эры территория Центральной Германии, населенная кельтами, постепенно приходит в запустение. Даже поля, которые они еще недавно обрабатывали, теперь поглощаются лесом. От оригинальной кельтской культуры, существовавшей здесь, практически не остается следа. История кельтов пишется теперь в других частях Европы, прежде всего во Франции.

Расцвет и гибель ранней культуры кельтов таит немало загадок. Многое в их судьбе происходит как будто без видимой причины. Они внезапно покидают свои города, переселяются, исчезают, чтобы объявиться за многие сотни километров от тех земель, где жили прежде. Что их гонит? Какие незримые катастрофы переживает их общество? Они не могут о себе ничего сообщить, поскольку не владеют письменностью, но, может быть, археологам в ближайшие десятилетия удастся пролить свет на таинственную историю кельтов.

 

Кратеры кельтского краха

Власти небесные прогневались на кельтов две с половиной тысячи лет назад. Именно к их стране подлетела «вестница бед», комета. Охваченные горем жрецы глядели на небосвод, на котором огнем проступали знаки, начертанные богами. И слышен был голос всемогущих. Они обвиняли, они обещали казнь. Со страшным воем неслась неведомая звезда, за которой тянулся огненный хвост.

Несчастье небом было назначено, оно и случилось. Высоко над Землей комета распалась на части. Лед испарился в плотной атмо-сфере планеты, а камни, будто обжигающие стрелы, изрешетили обширную область кельтов. Всюду валились деревья, отброшенные ударной волной. Раскаленные снаряды, сорвавшиеся с ветхой постройки небес, подожгли леса. Игрище богов сулило роду людскому, прижившемуся здесь, страшную судьбу. Целые селения исчезали в дыму, словно тучные жертвы, принесенные в дар небожителям. На память об этой трагедии в остывающей земле зияли громадные дыры – кратеры, постепенно заполнявшиеся водой.

…Именно так выглядят те давние события в представлении исследователей, объединившихся в группу CIRT (Chiemgau Impact Research Team). Широкая публика узнала об этой гипотезе в 2004 году, когда на сайте американского журнала «Astronomy» была опубликована статья, написанная энтузиастами CIRT во главе с профессором Кордом Эрнстсоном. В ней говорилось о небесном теле диаметром 1,1 километра, рухнувшем в античную эпоху на юго-востоке Баварии, в районе Кимгау. «Вся эта местность, – полагают авторы, – десятилетиями лежала в запустении».Незадолго же до бедствия это был густонаселенный край. Здесь находились селения и крепости кельтов. Этот мир погиб.

Споры о «кельтской комете» продолжаются по сей день. Есть все основания верить энтузиастам, взявшимся доказывать этот факт из древней истории, но им можно только верить. Убедительных доводов, подтверждающих их догадку, нет.

Озеро Тюттензее

Давно было известно, что в Кимгау наблюдается странная магнитная аномалия. Кроме того, этот район усеян образованиями, напоминающими кратеры, – вроде тех, что впрямь остаются после падения метеорита. Правда, геологи были уверены, что эти «кратеры», как и здешние озера, возникли в результате эрозионного воздействия ледников в эпоху последнего оледенения.

Однако в 2000 году группа археологов-любителей, получив лицензию, принялась прочесывать окрестности в поисках «любопытных объектов». В последующие годы им удалось обнаружить здесь более сотни предполагаемых кратеров. Многие из них едва достигали в поперечнике десятка метров. Небольшие «кратеры» поросли кустарником и деревьями, а крупные были заполнены водой и превратились в озера.

Когда эти энтузиасты обследовали местность с помощью металлоискателей, их удивление возросло. Они постоянно находили в земле крохотные металлические шарики, залегавшие всего в нескольких сантиметрах от поверхности и содержавшие такие редкие минералы, как ксифенгит и гупейит.

Как же так? Почему баварская земля оказалась напичкана металлом? Исследователи отправились за советом к геофизику Эрнстсону. В сентябре 2004 года тот осмотрел несколько «кратеров» и вынес решение: здесь упало космическое тело.Согласно расчетам ученого, сила удара была эквивалентна взрыву 8000 бомб, сброшенных на Хиросиму. Обломки небесного тела просыпались на территории площадью 58×27 километров. На месте падения самого крупного из них образовалось озеро Тюттензее, превышающее в поперечнике две сотни метров. Ученый уверен, что и эти «странные металлические предметы»тожеимеют внеземное происхождение. Греческий миф о Фаэтоне он интерпретирует как результат наблюдений за падением метеорита. «У античных авторов есть много указаний на это памятное событие, – считает он. – Миф очень хорошо соотносится с астрономическими данными». Вот только когда все случилось?

В 2007 году на берегу озера Тюттензее обнаружили неприметный на вид камень с округлым отверстием глубиной в несколько сантиметров. По-видимому, это – заготовка топора. Ее возраст – 4—5 тысяч лет, но самое интересное, где она была найдена, подчеркивает Эрнстсон. Камень отыскали в так называемой брекчии – горной породе, состоящей из сцементированных угловатых обломков, образовавшихся при высоком давлении и температуре более 1500 °С.

Подобные брекчии встречаются здесь повсюду. Исследователи из группы CIRT полагают, что они возникли в момент падения метеорита. Если в одной из них нашли орудие труда, изготовленное через несколько тысяч лет после окончания ледникового периода, значит, само озеро оставлено не ледником, а глыбой, рухнувшей с неба.

Таким образом, если речь и впрямь идет о падении небесного тела на Баварию, то произошло оно на глазах людей, расселившихся здесь после отступления ледников. Греки, китайцы, ассирийцы, египтяне – все они боялись падения с неба «пылающих камней». Ассирийские цари, например окружали себя магами, которые пытались предсказывать появление комет.

Если относить время падения метеорита к середине или концу I тысячелетия до нашей эры, как делают некоторые исследователи, то мы как раз попадаем в эпоху господства кельтов, населявших тогда значительную часть Европы. В районе Кимгау располагались два кельтских поселения, окруженные палисадами. Их жители, несомненно, стали бы очевидцами и жертвами этого небесного катаклизма.

Как показывают расчеты, даже на значительной части Апеннинского полуострова вплоть до Умбрии можно было слышать отголоски удара, сотрясшего землю. Так, некоторые энтузиасты относят следующие строки Вергилия (Георгики, I, 474—478) к пересказу дошедшего до него предания о бедствии, что когда-то поразило Германию:

Пока подобные отсылки к античным источникам – всего лишь спекулятивные догадки. И все же история «кельтской кометы» вот уже несколько лет остается темой многочисленных газетных и журнальных статей, а также телепередач (прежде всего в Германии). «Любители загадок прошлого» убеждены в том, что около 2500 лет назад падение метеорита прогнало кельтов из Баварии, в то время как специалисты опровергают эту гипотезу. Они обращают внимание на то, что в образцах железа, найденных в предполагаемых кратерах, нет характерных для метеоритов включений никеля. Анализ изотопов кислорода также показал, что эти материалы на 100 % земного происхождения.Они могут быть, например отходами деятельности древних металлургов, выплавлявших здесь руду. В таком случае «кратеры», в чем по-прежнему уверены многие геологи, это все-таки реликты ледникового периода.

И все же за этими справедливыми возражениями забывается известный исторический факт. Почему становление кельтской культуры в некоторых регионах Европы внезапно пресекается? Например, Хойнебург покинут ими в конце V века до нашей эры, как и другие поселения в Южной Германии. Ученые не объяснили причину этого исхода. Если будет доказано, что кельты сделали это, устрашенные камнями, прилетевшими с неба, в таком случае, отмечает Эрнстсон, это событие «оказало влияние на всю историю Центральной Европы».

 

В царстве легендарного Мидаса

Имя Мидаса вошло в поговорки, стало нарицательным. Многим памятен царь, выпросивший у богов умение превращать в золото всё, чего ни коснется. Своего дара он устрашился сам. Когда в золото стали превращаться еда и питье, Мидас отказался от волшебства. А было ли оно? Был ли сам Мидас?

В центральной части Малой Азии в первой половине I тысячелетия до нашей эры лежало царство Фригия. В 738—695 годах им правил Мидас, сын другого любимца легенд, Гордия. При его имени вспоминается история об узле, который веками распутывали и который одним ударом меча рассек Александр Македонский. Кто развяжет его, гласило предание, будет царем Азии. Тот гордиев узел был мнимым наследством Мидаса.

Подлинно же он получил от отца страну, лежавшую в окружении врагов. Самым грозным противником была Ассирия. В VIII веке до нашей эры она непрерывно вела войны с соседями. Огромных трудов стоило Мидасу сдерживать натиск ассирийцев, и, когда, казалось бы, опасность миновала, с севера на ослабевшую страну напали кочевники-киммерийцы. Царство пало. Потеряв не все золото мира, но свои законные владения, Мидас покончил с собой.

Можно лишь гадать, каким образом вполне реальный человек, правитель соседнего царства, пополнил реестр легенд Древней Греции. Попробуем хоть отчасти восстановить путь человека в миф, отправившись для этого по маршруту, который, как известно, проделал когда-то настоящий царь Мидас – из Малой Азии, в Дельфы.

Посетив святилище Аполлона в Дельфах – на кого еще мог рассчитывать женатый на гречанке Мидас в войне с ассирийцами, кроме богов, своих и чужих? – царь оставил богатые дары. В то время жители греческих полисов были в большинстве своем очень бедны. Понятно, что историю о том, как приехал в Дельфы царь Мидас «да подарил столько сокровищ», пересказывали все от мала до велика. Трудно было не удивиться тому, как много золота может быть у человека! Откуда ж оно? И пошел шепоток о том, что «всё у него в руках превращается в золото».

Фригийская гробница в Эскишехире

Так, за строками мифа обнаружились факты. Мы увидели судьбу царя Мидаса, пусть лишь скупо намеченную штрихами. А что мы знаем о его народе?

Некогда фригийцы жили в низовьях Дуная, среди других родственных им фракийских племен. По своему происхождению это индоевропейский народ. В Малую Азию они стали перебираться еще в XV—XIII веках до нашей эры – до Великого переселения народов, происходившего около 1200 года до нашей эры. В «Илиаде» они – «рати фригиян» – упоминаются в числе защитников Трои.

После гибели Хеттского царства фригийцы расселились в центральной части Малой Азии – там, где лежала держава хеттов. Здесь они занимались земледелием и животноводством, добывали мрамор и золото, обрабатывали шерсть, вели оживленную торговлю с греческими городами.

В VIII веке до нашей эры у фригийцев появилась письменность. Она была алфавитной и имела много общего с греческой. Впрочем, фригийских надписей найдено сравнительно мало – лишь несколько сотен, и их словарный запас ограничен. Известны свидетельства, что на фригийском языке говорили еще в V веке нашей эры. В то время древнее царство давно было забыто, однако язык все еще жил.

Столица Фригии Гордион лежала на реке Сакарья, в 80 километрах к западу от современной Анкары. Ее руины обнаружили в 1895 году немецкие археологи, братья Густав и Альфред Кёрте. В 1950 году к систематическим раскопкам Гордиона приступили археологи из Пенсильванского университета.

Верхний город располагался на холме высотой от 40 до 70 метров. Именно здесь в основном ведутся раскопки, хотя дворец фригийских царей до сих пор не обнаружен. Археологи не нашли ни одного здания, которое разительно бы отличалось от других своими размерами. Возможно, большая часть построек, находившихся здесь, принадлежала к царскому округу. Между тем обширный Нижний город до сих пор почти не исследован.

Стоит подчеркнуть, что фригийская архитектура – дома, гробницы и храмы, высеченные в скалах, – напоминала громадные постройки микенской Греции, а также зодчество Хеттского царства. Стены, окружавшие Верхний город, очень похожи на стены Трои. В керамике Гордиона ощутимо хеттское и троянское влияние.

Теперь на месте древней столицы остались лишь более сотни курганов. Диаметр самого крупного составляет 250 метров, а его высота достигала некогда 80 метров. По оценкам археологов, для его возведения потребовалось почти 2 миллиона кубических метров земли (для сравнения: объем пирамиды Хеопса, например составляет 2,6 миллиона кубических метров). Ученые пока не могут объяснить, как этот, казалось бы, не очень многочисленный народ – фригийцы – возвел подобный памятник.

Во время раскопок в крупнейшем кургане археологи нашли так называемую «гробницу Мидаса» – на ее строительство ушло 180 стволов кедров и пиний. В самой усыпальнице обнаружено 170 бронзовых чаш и котлов, украшения и одежда, а также предметы мебели.

В хорошо сохранившемся захоронении покоились останки невысокого мужчины 60—65 лет, укрытые уцелевшими фрагментами «двунадесяти» шерстяных и льняных покрывал. Поначалу предполагалось, что это были останки самого знаменитого человека, правившего Фригией, – царя Мидаса. Однако данные радиоуглеродного анализа показали, что деревья для гробниц были срублены в 744—733 годах до нашей эры. Возможно, в кургане лежал предшественник Мидаса. Сказать что-либо точнее нельзя. Нигде в гробнице не замечено надписей, удостоверяющих человека, погребенного здесь.

Ученых удивляет одно. В этой усыпальнице есть все: редкостные деревья и драгоценные камни, керамика и бронза, роскошные яства и лучшие одежды. Нет одного: золота. Того, чем прославился царь Мидас.

В VIII веке до нашей эры Фригийское царство, занимавшее большую часть Малой Азии, переживало расцвет. Его правитель Мидас, как предполагают историки, вознамерился восстановить Хеттскую державу в ее прежних границах. Как отмечает немецкий историк Маргарита Римшнайдер, он вновь стал носить традиционную одежду хеттских царей, всем своим видом подчеркивая, что является их наследником.

Однако в начале VII века Фригию захватили киммерийцы, населявшие прежде области к северо-востоку от Черного моря и вторгшиеся, миновав горы Кавказа, в Малую Азию, где оставались в течение нескольких десятилетий, так и не создав, впрочем, своего государства.

После этой катастрофы на территории Малой Азии еще существовали отдельные фригийские княжества. Об этом напоминают фригийские монументы, святилища и наскальные рельефы, относящиеся к VII—VI векам до нашей эры. В VI веке на землях Фригии возникло Лидийское царство. В 547 году до нашей эры персидский царь Кир II сокрушил лидийского царя Креза. Позднее здесь властвовали Александр Великий, римляне, византийцы.

К тому времени сами фригийцы смешались с соседними народами и растворились в них. Еще древние греки пытались ответить на вопрос, куда исчезли фригийцы. Одна из гипотез любопытна. Так, Геродот в своей «Истории» заявил, что предки современных ему армян были «фригийскими выходцами». Математик и географ Евдокс Книдский в III веке до нашей эры писал, что «армении – племя из Фригии и по языку очень похожи на европейцев». Почти полвека назад эту же идею повторил И.М. Дьяконов. По его мнению, фригийские племена вошли в древности в состав армянского народа в виде сравнительно незначительного меньшинства.

 

Ликия: страна, занесенная песком

На юго-западе современной Турции, между Антальей и Даламаном, под метровым слоем песка скрывается забытое царство. Там, невдалеке от туристического рая, погребена Ликия. В древности она входила в состав Персидской державы и империи Александра Македонского, государств Птолемеев и Селевкидов, Римской и Византийской империй. На протяжении нескольких столетий, с III века до нашей эры по IV век нашей эры, ее столица Патара, лежавшая на берегу Средиземного моря, оставалась одним из важнейших транспортных узлов Малой Азии.

Но со временем все изменилось. Сама природа восстала против города. Укрепленную гавань, имевшую важное стратегическое значение, постепенно засыпало песком, который приносил с собой «пышноструйный Ксанф» – город был основан в устье этой реки, упоминаемой еще в «Илиаде». Под толщей песка оказались и руины зданий, тем самым сохраненные для археологов. Теперь они изучают их, стремясь восстановить историю таинственного народа, который почти 2000 лет был забыт. А история эта уходит в далекое прошлое, и многое в ней все еще не понятно исследователям.

Ликийские гробницы в Мире

На одном из обелисков, найденных на земле Древней Финикии, в Библе, упоминается некий народ лукка. Возможно, речь идет именно о ликийцах. Этому обелиску – 4000 лет. Если догадка археологов справедлива, то истоки культуры ликийцев уходят в III тысячелетие до нашей эры. В хеттских текстах XV—XIII веков до нашей эры упоминается «страна Лукка», а в египетских текстах середины II тысячелетия до нашей эры – «Лукку». Впрочем, древнейшие археологические находки на территории Ликии относятся лишь к VIII веку до нашей эры, а потому археологи не могут пока пролить свет на ранний период в ее истории.

Сама по себе Ликия очень мала – примерно вдвое меньше современной Албании. Значительную часть ее территории занимают карстовые горы. Это – царство, прилепившееся к скалам, затерянное среди них. Еще и сегодня эта горная местность кажется средоточием первозданной дикости, хотя глаз неизменно выхватывает руины древних построек: широкие аллеи, обрамленные колоннами, величественные храмы и акведуки. Особое внимание всех, кто приезжает сюда, привлекают скальные гробницы. Вырубленные на отвесных склонах горной гряды, они напоминают издали пчелиные соты. Когда-то эти склепы, в которых навсегда останавливалось время, сооружались по окраинам ликийских городов. Особенно знамениты скальные гробницы Миры, связанной с именем святого Николая – Николая Мирликийского. Их начали сооружать еще в IV веке до нашей эры. Рядом с ними еще и теперь виднеются высеченные в камне проклятия, адресованные тем, кто посмеет осквернить дорогой прах. Но даже эти магические формулы не уберегли древние некрополи от разграбления.

А здесь было чем поживиться! Ликия лежала буквально на перекрестке различных культур. Сюда прибывали купцы из Финикии и Греции, Персии и Рима. Удивительный народ, живший здесь, смело перенимал чужие достижений, но не утрачивал своей самобытности. Долгое время ликийцы сохраняли свой язык, принадлежавший к семье индоевропейских языков, и придерживались веры, заповеданной им отцами и дедами. На протяжении многих веков Ликия входила в состав крупных держав, но никогда не была оккупирована ими, здесь, подчеркивают историки, не размещались чужие войска.

И все-таки свое и чужое, подлинно ликийское и заимствованное – как их разделить? Одни археологи, изучающие культуру древних ликийцев, всячески стремятся подчеркнуть малейшие следы влияния греческой и финикийской цивилизаций, другие, напротив, настаивают на своеобразии их культурных достижений.

В XI веке нашей эры на территории Ликии начали расселяться тюрки. Вскоре местность пришла в запустение. Лишь пастухи со своими стадами кочевали теперь по некогда цветущей стране. Археологи могут только радоваться этому внезапному вторжению варваров. Их равнодушие и неведение сохранило многочисленные памятники культуры, оставленные ликийцами. Ученые, приезжающие сюда в наши дни, чувствуют себя как первые открыватели древностей Месопотамии и Египта в XIX веке.

Так, археологи из Тюбингенского университета, обследовав территорию площадью 110 квадратных километров близ Патары, обнаружили здесь остатки более чем 3000 античных поселений. Вся эта местность была покрыта плотной сетью зажиточных хозяйств. Здесь возделывали пшеницу, пасли коз, выращивали оливки и виноград, приготавливая масло и вино, ценившиеся далеко за пределами Ликии.

Особое внимание исследователей привлекает Патара. Именно здесь, на территории площадью в 100 гектаров, ведутся наиболее масштабные раскопки. Руины дворца, возведенного в VII веке до нашей эры. Осколки керамики, пролежавшие в земле около 4000 лет. Самые поздние постройки относятся уже к византийской эпохе, к тому времени, когда гавань занесло песком и город стал быстро приходить в упадок.

Проводимые здесь раскопки приносят все новые любопытные находки. Так, на одной из стен обнаружен указатель всех дорог Ликии, высеченный в 46 году нашей эры по распоряжению первого римского наместника Квинта Верания. На нем указаны расстояния между ликийскими городами. Например, здесь можно прочитать, что от Патары до Ксанфа – 56 стадий, то есть 10,4 километра (1 стадий равнялся 184,98 метра), от Тлоса до Телмеса – 160 стадий. Археологи подчеркивают, что речь идет об уникальном памятнике. Благодаря ему мы не только ознакомились с транспортной системой Ликии, но и точно знаем теперь, где находился тот или иной город, упоминавшийся в письменных источниках. Известные нам названия без труда соотносятся с обнаруженными археологами руинами.

Еще одна уникальная находка – величественное здание, напоминающее театр. Это был булевтерий – место заседания властей Ликии, своего рода Совет Федерации этой страны. Ведь Ликия была федеративным государством, союзом целой группы городов-государств – полисов, объединившихся когда-то, чтобы противостоять могущественным противникам. Организация союза была поразительно современной. Каждый полис – в зависимости от размера занимаемой им территории и численности жителей – делегировал одного, двух или трех депутатов. Каждый год на собрании депутатов избирались глава государства – ликиарх, а также правительство страны.

В середине XVIII века французский философ Монтескье в своем главном труде «Дух законов» восторженно отозвался о Ликийском союзе, живописав его как образец федеративной республики, а отцы-основатели Соединенных Штатов Америки учли опыт создания этого союза, принимая конституцию новорожденной страны.

Примерно в десяти минутах ходьбы от булевтерия располагался древнеримский маяк, который сохранился почти в неизменном виде и не был перестроен в позднейшую эпоху – только пострадал от стихийного бедствия. Пока это – единственный в мире подобный памятник, ведь он точно соответствует известным нам античным изображениям. Маяк был обнаружен в 2004 году; он полностью скрылся под толщей песка. Когда-то он находился в западной части порта, а в его восточной части был сооружен другой маяк. Но пока от него не найдено никаких следов.

.…Вот уже два десятилетия ведутся раскопки в Патаре. «Всего два десятилетия», – уточняет турецкий археолог Фахри Ишик, руководитель раскопок, неизменно добавляя, что для того, чтобы разгадать все тайны Ликии, понадобится не менее пяти веков.

 

Город греческого цунами?

Исстари Гелику называют «греческими Помпеями». В начале IV века до нашей эры этот крупный порт, лежавший на берегу Коринфского залива, был одним из важнейших городов Греции. Сюда ежедневно стекалось множество купцов, а также паломников, прибывавших в храм Посейдона, чтобы припасть к стопам бронзовой статуи Посейдона Геликония. Этот бог, правивший не только морем, но и ударами подземной стихии, был покровителем горожан и стал их убийцей.

По словам греческого историка Павсания, зимой 373 года до нашей эры Гелику внезапно «поразило землетрясение, которое до основания и навсегда уничтожило все сооружения и дома, а с домами и самый город, не оставив даже следа» (пер. С.П. Кондратьева). Все здания рухнули. Жители, не успевшие бежать от удара стихии, были погребены под развалинами. Те же, кто выбежал из дома, вскоре были смыты громадной волной, захлестнувшей город. «Вместе с землетрясением море двинулось вверх, и волна смыла Гелику вместе с населением». Потонули и десять боевых кораблей, прибывших из Спарты и стоявших на якоре в порту. Удар стихии был настолько мощным, что серьезно пострадали даже Дельфы, лежащие на противоположном берегу залива.

Бронзовая монета из Гелике

Когда в канун той роковой ночи люди ложились спать, никто не предчувствовал, что пробуждения уже не будет. На следующий день паломники и купцы, направлявшиеся в город, напрасно искали его. На привычном месте Гелики не было. Произошла, как называют ее, одна из самых таинственных катастроф в истории. Как будто кто-то всемогущий взял город и, перенеся по воздуху, спрятал его на дне морском, под прозрачным покровом волн.

Трагедия Гелики произвела тяжелейшее впечатление на современников. Одним из них был Платон. Некоторые историки полагают, что рассказ об Атлантиде был сочинен им под впечатлением недавней гибели Гелики. В частности, в 1928 году Тейлор в своем «Комментарии к «“Тимею” Платона» и в 1930 году Фрутижер в «Мифе Платона» первыми предположили, что внезапное бедствие могло вдохновить философа на написание этого рассказа. Пусть здесь погиб лишь город, а не целый континент, но все равно это была самая разрушительная природная катастрофа, происшедшая в Эгейском регионе со времен извержения вулкана на острове Санторин и последовавшего за ним цунами. Никогда за последнюю тысячу лет Посейдон, всколыхнувший землю и море, не собирал такой обильной жертвы.

Греческий ученый Эратосфен, живший в III веке до нашей эры, писал, что после той катастрофы затонувшую Гелику еще можно увидать под водой. Громадная статуя Посейдона, также опустившаяся на дно моря, то есть обретшая свое родное царство, теперь капризно повелевала оттуда людьми. Рыбачьи сети то и дело захлестывали ее, путались и рвались.

Даже в I—II веках нашей эры Гелика все еще напоминала о себе, покоясь под водой. Так, через пять с половиной столетий после катастрофы Павсаний писал, что «видны и развалины Гелики, но не так ясно, как прежде, так как морская вода их разъела». Но по прошествии веков и они скрылись, не оставив исследователям и намека на то, где было искать этот таинственный подводный город.

«Эта катастрофа уникальна, – подчеркивает американский археолог Роберт Стиглиц, – никогда ни до этого, ни после с лица земли не исчезал целый город». Его коллега Стивен Сотер мечтательно обмолвился: «Где-то под землей лежит необычная капсула времени – целый город, оставленный греками в ту пору, когда они жили в своем золотом веке».

В самом деле среди руин Гелики археологов могут ждать самые уникальные находки. Массы грязи и ила, как сургучом, припечатав множество домов, возможно, сохранили для потомков, как и в Помпеях, картину повседневной жизни греков на излете классической эпохи. Ведь Гелика погибла всего через полвека после смерти Перикла, символа «золотого века афинской классики». Где, как не здесь, можно лучше всего изучать жизнь тех людей, что заложили сами основы западной цивилизации. Потомки ведь безжалостны к нашему настоящему, они рано или поздно стирают всякие следы его, сохраняя разве что отдельные подлатанные и подкрашенные памятники. Здесь же с городом расправилась «в большом стиле» сама природа, не допустив никого до уничтожения множества деталей повседневного быта. Издавна мечтали об открытии Гелики и искатели кладов. Город был богат, как оплот Креза, напичкан золотом и другими не скудеющими со временем сокровищами, которыми некогда пополнил свою казну Посейдон.

В принципе античные источники достаточно надежно указывали расположение города. Искать Гелику нужно было в лагуне, примерно в 7 километрах к юго-востоку от городка Эгион, расположенного на южном побережье Коринфского залива. Но даже эта подсказка долго не помогала.

Наконец, в 1991 году экспедиция американских и греческих археологов под руководством Стивена Сотера и Доры Кацонополо приступила к поискам Гелики с помощью самых современных приборов. Через несколько лет в указанном месте действительно удалось найти предметы, сохранившиеся с античных времен, но они относились к более поздней эпохе. От самой же Гелики отыскалось лишь несколько черепков. Зато были обнаружены следы поселения, основанного здесь в бронзовом веке и также уничтоженного землетрясением. Поистине место, где находилась Гелика, было роковым!

В чем же причина неудач, преследующих тех, кто пытается извлечь на свет из «капсулы времени» давно прославленные «греческие Помпеи»? Уж не козни ли Посейдона мучают археологов, мешая им увидеть прошлое как на ладони? Вероятно, дело в том, что Гелика погибла совсем не так, как принято считать вот уже две с лишним тысячи лет. Подобную гипотезу отстаивает греческий археолог Георгий Ферентинос.

Описывая судьбу Гелики, античные историки довольствовались лишь своими догадками, сообщениями тех, кто счастливо избежал катастрофы, заранее уйдя из города, да еще примерами других бедствий. Даже наш скудный опыт, память о трагедиях Индонезии в 2004 году и Японии в 2011 году, подсказывает, что вслед за мощным землетрясением на прибрежные районы часто обрушивается гигантская волна, которая может уничтожить целые населенные пункты.

Однако, по мнению Ферентиноса и его коллеги Георгия Папатеодору, эта версия ошибочна. Не море пришло в город и забрало его с собой, а город скатился в море, унесенный гигантским оползнем. Обширные части Гелики сами двинулись в сторону залива. Скрывшиеся в воде руины погребены теперь под миллионами тонн ила.

Искать исчезнувшую Гелику, убеждены греческие исследователи, надо не на том месте, где она располагалась, а в стороне от него – не на дне образовавшейся позднее лагуны, а там, где море находилось до землетрясения. Впрочем, этот участок морского дна уже осматривали археологи и ничего не нашли. Не выявили ничего даже исследования, проведенные с помощью гидролокатора. Но этот неуспех можно объяснить тем, что реки, впадающие в Коринфский залив, за минувшие тысячелетия принесли сюда огромное количество ила и песка. Возможно, руины Гелики все еще лежат там, на дне залива, под мощным слоем отложений. А потому исследования надо продолжить! «Греческие Помпеи» еще будут открыты.

Если эта догадка ученых верна, то это поистине дурной знак для жителей некоторых других прибрежных городов. Подобная катастрофа может повториться без предупреждения. Ведь если о приходе цунами порой удается вовремя оповестить, то оползни начинаются практически внезапно.

 

Тайны Дидимейона, несостоявшегося чуда света

Начиная с XVIII века английские, а позднее французские и немецкие археологи ведут раскопки в Малой Азии, в окрестностях древнего Милета – там, где некогда возводился Дидимейон, гигантский храм Аполлона. Даже сегодня его руины впечатляют. Это – одна из наиболее хорошо сохранившихся античных построек. Среди колонн, которые пощадило землетрясение, разразившееся в здешних краях в 1446 году, невольно чувствуешь благоговение, превращаясь из туриста в пилигрима. Об эпопее с памятником напоминают также заброшенные каменоломни, строительные планы и пунктуальные бухгалтерские отчеты. Все это помогло разгадать тайну великого храма, который мог стать восьмым чудом света, но так и не был достроен до конца.

Греки начали заселять побережье Малой Азии в «темные века» (XII—VIII века до нашей эры). Перебираясь на другой берег Эгейского моря, они не хотели и там расставаться с полюбившимися им прорицаниями Аполлона. Здесь надлежит возвести его оракул. Дидимы станут Дельфами Востока.

В колонии все должно быть красивее и величественнее, чем на родине. Если в храме Зевса в Олимпии насчитывалось 34 колонны, то храм Аполлона в Дидимах, который решили построить на месте святилища, разрушенного персами в 479 году до нашей эры, должен был превзойти его по всем статьям. Для здешних зодчих, Дафниса из Милета и Пэония из Эфеса, казалось, не было ничего невозможного. В их планах было возвести здание длиной 109 метров и шириной 51 метр. Внушительная, невиданная прежде колоннада украшала расчеты строителей. По их задумке, здесь будет воздвигнуто 120 колонн. Двумя рядами они окружат храм.

Дидимейон – несостоявшееся чудо света

Любопытное решение предложили архитекторы, проектируя целлу, главную часть святилища, отводимую божеству. Она не была отделена дверью от остальной части храма. Громадные врата, ведущие в нее, – их высота превышала 14 метров – никогда не закрывались, но на пути посетителя возникал порог, перешагнуть через который мог поистине лишь циклоп. Кто же еще одолел бы камень высотой полтора метра?

Начиная с 330 года до нашей эры храм Аполлона значится в строительных сводках того времени. Постепенно его столпы горделиво возносятся ввысь, достигая высоты 19,7 метра. Рядом с ними человек чувствует себя карликом. Велик и их диаметр: 2,3 метра. На то, чтобы соорудить одну такую колонну, уходит в лучшем случае год.

Камни обычно отмалчиваются. В Дидимах все не так. Руководители стройки из года в год отчитывались о каждой истраченной драхме, оставляя целые компендиумы бухгалтерской документации. Мы знаем теперь, что власти Милета выкладывали за каждый столп по 39 тысяч драхм. В бухгалтерских отчетах все траты подсчитаны с точностью до лепты, то бишь, говоря нашим языком, до копейки (1 лепта = 1/100 драхмы). Треть этих денег поглощала каменоломня, ибо рабов, занятых на самой тяжелой работе, приходилось кормить досыта, иначе все валилось у них из рук. Еще треть полученных денег тратилось на перевозку строительных материалов. Наконец, последнюю долю суммы расходовали на установку колонн.

Однако работа, длившаяся веками, так и не была окончена, что не может не радовать археологов. Только здесь им удается детально изучить, как возводились древние храмы. В Дидимах можно заглянуть прямо в античные строительные проекты. Зодчие Эллады подчас вычерчивали их на стенах храма, а поскольку до чистовой обработки стен дело не дошло, чертежи остались нетронутыми, словно поджидая будущих ученых. Эту обширную строительную документацию лишь в 1979 году обнаружил «под пылью веков» американский археолог Лотар Хасельбергер. Там виднелись отрезки прямых линий длиной до 20 метров и дуги радиусом до 4,5 метра, проведенные при помощи линейки и циркуля с точностью до миллиметров. На составных частях мраморных колонн, так и не поставленных одна на другую, видны значки мастеров, трудившихся в каменоломне.

Их труд был сродни сизифову. Это в наше время скалы дробят динамитом и отбойным молотком. В 300 году до нашей эры полагались лишь на свою силу, сноровку и непомерное терпение. Киркой работники выдалбливали желобки, размечая на камне прямоугольники или круги. Эти линии углубляли, пока в мраморном монолите отчетливо не вырисовывался квадр или цилиндр. С помощью клиньев откалывали каменный блок от скалы, а затем осматривали его, гадая, подойдет ли он для постройки храма. Надлежало брать лишь мрамор самого славного качества. Негоже богу Аполлону быть в чем-то ущербным. Если попадался дефект, глыбу выбрасывали в отвал. Впрочем, по мере того, как вырастал спрос на материал, начинали ценить даже негодные камни, снова и снова обтесывая их. За свою работу каменотес получал столько же, сколько и его товарищи, возводившие храм; так же награждались и старания их учеников. Мзда была одинакова мала. Все они – и мастера, и подмастерья – были рабами и трудились лишь за хлеб и одежду.

Поколения рабов-каменотесов вгрызались в Латмосские горы, откалывая глыбу за глыбой, и ни зима, ни суровые политические распри не могли их удержать – этих крохотных червячков, подтачивавших скалы. Впрочем, во II—I веках до нашей эры сооружение храма продвигалось так мешкотно, что, в конце концов, строители решили собрать все готовые колонны с одной стороны, украсив ими фасад здания. Однако их белизна и блеск были мороком и манком. На месте величественной святыни вознеслось не более полусотни колонн из намеченных ста двадцати. За их парадным рядом тлел вечный долгострой. «Потемкинский храм» был хорош с фасада, да ничтожен с другой стороны. Он обещал, но ничего не открывал. Даже крыши была лишена эта убогая святыня. Географ Страбон, на рубеже двух эр писавший свои путеводители по Римской державе, сетовал на то, что строителям Дидимейона недостает ни умения перекрыть огромный пролет, ни материалов, чтобы закончить работу.

Впрочем, вопреки его словам, в каменоломне исправно вырубали один мраморный блок за другим. Груды квадров, цилиндров, глыб накапливались, пока не пригодились в лихую годину, когда в середине III века нашей эры в Малую Азию хлынули готы. Для защиты от них воздвигали валы из всего, что попадется под руку. Так, архитравы и капители вмуровывались в крепостную стену. Да и на что иное теперь нужны были они, опоры оставленного всеми бога?

По империи во славе и радости вскоре будет шествовать иной Бог, распятый и воскресший. Святилища, воздвигнутые в честь его соперников, в одночасье превратятся в капища. «Между коринфскими венцами мраморных столбов», как писал о том перевороте в верованиях Д.С. Мережковский, повиснут «целые сети прозрачной пыльно-серой паутины». Храм Аполлона в Дидимах останется навеки неоконченным. Величайшая обитель светозарного бога, которую возводили шесть веков, погрузится в забвение и ничтожество.

Несчастлива оказалась судьба большинства античных творений, бросавших вызов богам. Колосс Родосский был свергнут землетрясением. Подземная стихия, пусть и много веков спустя, опрокинула Фаросский маяк. Храм Артемиды в Эфесе сжег Герострат. Память о золотой статуе Зевса, украшавшей Олимпию, доносят до нас лишь древние монеты и рассказ Павсания. «Восьмое чудо света», на протяжении долгих веков лелеемое и взращиваемое трудами тысяч людей в Дидимах, так и не появилось на свет. Храм Феба разрушился прежде, чем был создан.

 

«Звездный компьютер» с морского дна

Принято считать, что подлинным призванием эллинов являлись философия и эстетика. Практическая мысль – удел других, более приземленных народов, например римлян. На самом деле уровень развития технической мысли в Древней Греции был настолько высок, что вряд ли нас должно удивлять появление у греков сложных вычислительных машин. Пример тому – механизм, найденный близ острова Антикитира, расположенного на полпути между Пелопоннесом и Критом.

Найден он был случайно. Холодным весенним днем 1900 года ныряльщик обнаружил римский торговый корабль, потерпевший когда-то крушение. Когда полгода спустя со дна моря стали поднимать его груз – бронзовые статуи и амфоры, там обнаружили и бесформенный ком проржавевшего металла.

С лупой в руках греческий археолог Спиридон Стаис всматривался в этот сгусток. Из ржавчины явственно проступали зубья шестерен. Под толстым слоем окислов обнаружилось множество зубчатых колес, хитро сцепленных друг с другом. Стаис мог разобрать надписи, проступавшие на шкале. Он узнавал названия небесных тел и зодиакальных созвездий. Возможно, перед ним лежали распавшиеся части календаря. Стаис обнародовал свою гипотезу и… встретил отповедь. Его резко раскритиковали коллеги, возведя в научную степень «шарлатана».

Прошло почти полвека, и эта странная, забытая всеми находка попалась на глаза одному профессору Йельского университета. В последующие тринадцать лет Дерек де Солла Прайс безуспешно пытался понять принцип работы этой миниатюрной руины, пока неожиданно не пришла помощь от греческих исследователей, которые сделали ее рентгеновские снимки. Так стала понятной конструкция ее частей. Прайс показал, что с помощью этого устройства можно было предсказывать на год вперед время восхода и захода Солнца и Луны, движение Солнца среди зодиакальных созвездий, а также фазы Луны. Теперь невозможно было отрицать, что этот механизм мог работать.

Фрагмент механизма, найденные на затонувшем корабле у о. Антикитира

В минувшем десятилетии на разгадку тайны антикитирского механизма устремилась самая многочисленная армия исследователей. В 2005 году стартовал амбициозный проект, организованный учеными Кардиффского, Афинского и Салоникского университетов. Использовав трехмерный рентгеновский томограф, они убедились в том, что вся поверхность механизма была покрыта надписями. Так отыскалась «инструкция», которую и не предполагали найти. Она содержала более 2000 знаков и была расшифрована в 2006 году. Надписи точно указывали, какие вычисления производит прибор, если повернуть этот рычаг или нажать на ту кнопку.

Теперь мы хорошо представляем себе устройство этого механизма, который, как и предполагалось, мог, например предсказывать движение всех известных тогда планет – Меркурия, Венеры, Марса, Юпитера и Сатурна. Но он был способен и на многое другое. На его корпусе имелось три циферблата: один располагался с передней стороны и еще две – с обратной. Но стрелки указывали не время, а положение небесных тел.

Циферблат, находившийся на передней панели, представлял собой два концентрических круга, один из которых соответствовал кругу зодиакальных созвездий. На обоих имелась градуированная шкала. Предназначался циферблат для того, чтобы следить, как Солнце проходит через зодиакальные созвездия. С его помощью, как подсказали надписи, можно было также определить время восхода и захода самых ярких звезд и их взаимное положение.

Два циферблата с обратной стороны прибора состояли соответственно из трех и четырех подвижных кругов; на каждом имелась своя шкала. Одна представляла собой так называемый календарь Метона. Он был предложен в 433 году до нашей эры афинским астрономом Метоном. Сличая лунный и солнечный годы, Метон создал новый девятнадцатигодичный цикл, в конце которого Солнце и Луна возвращались в свое исходное положение с приблизительной разницей в полтора часа. Еще одна шкала была поделена на четыре части, что необычно для астрономического прибора. Надпись, расшифрованная исследователями, гласила, что шкала указывает срок проведения Олимпийских игр.

Другой циферблат – это «время Луны». Одна его шкала отмеряла события синодического месяца (это время между двумя одноименными фазами Луны, например новолуниями); другая – лунного года, состоящего из двенадцати синодических месяцев. По этому циферблату следили за изменением фаз Луны, а также временем ее восхода и захода. С помощью верхней шкалы, по-видимому, можно было определить время восхода и захода известных тогда планет. Нужная дата вводилась посредством оси, расположенной в боковой части деревянного корпуса. Эта ось приводила в движение все зубчатые колеса прибора.

Как предполагалось ранее, антикитирский механизм позволял также вычислять сроки солнечных и лунных затмений. Ученых поразила точность расчета движения небесных тел. Так, согласно реконструкции руководителя проекта Майка Эдмундса, расположенное посредине большое колесо (оно насчитывало 223 зуба) позволяло учесть аномалию в движении Луны, обусловленную сильным влиянием Солнца. Речь идет о том, что большая ось лунной орбиты поворачивается в ту же сторону, куда движется Луна. Период этого феномена составляет 8,85 года.

Очевидно, уровень развития технологии в Древней Греции, особенно в эллинистическую эпоху, был намного выше, чем считалось ранее. Подобные приборы не падают с неба, им предшествует длительная традиция. «Наверняка имелись десятки, а то и сотни таких приборов, – полагает сотрудник Лондонского музея науки Майкл Райт. – Возможно, нам удастся когда-нибудь найти некоторые из них, но вообще-то их изготавливали из ценного материала – бронзы и потому если они ломались, то шли на переплавку. Антикитирский механизм уцелел лишь по чистой случайности. Любители собирать металлолом не могли до него добраться».

Еще одно открытие связано с прочитанными недавно названиями месяцев. Они коринфского происхождения.

Очевидно, механизм был собран либо в самом Коринфе, либо в Сицилии, где имелись колонии коринфян. В последнем случае нельзя не вспомнить о Сиракузах, крупнейшем городе Сицилии, где жил один из самых знаменитых ученых Античности – Архимед. Он был убит римским солдатом в 212 году до нашей эры, но в городе, очевидно, остались мастерские, где работали ученики великого механика. В одной из них и мог быть сделан этот прибор или даже налажено его серийное производство.

По-видимому, прибор использовался в течение многих лет. Видны следы его ремонта. Например, у одной из шестерен заменен поломавшийся зуб. Анализ надписей показал, что, возможно, этим астрономическим календарем начали пользоваться около 100 года до нашей эры, то есть лет за пятнадцать—двадцать до того, как злополучный корабль потонул.

…Самое же удивительное в этой истории, пожалуй, вот что! Если бы в тот весенний день 1900 года ныряльщик не отважился доплыть до затонувшего корабля, мы не знали бы до сих пор, что греки могли конструировать подобные машины. Ведь за минувшие 100 с лишним лет другого такого «компьютера» так и не удалось найти. Может быть, его аналоги (или еще более сложные и загадочные устройства) до сих пор покоятся где-то в земной пыли или на дне моря, среди корабельных обломков. Что, если подводные археологи – представители той научной дисциплины, что бурно развивается в последнее время, – когда-нибудь порадуют нас новыми счастливыми находками?

 

Геркуланум в тени Везувия и Помпей

Когда 24 августа 79 года нашей эры произошло извержение Везувия, громадные массы лавы и пепла обрушились на местность, расположенную вблизи вулкана. Они засыпали провинциальный римский город Помпеи, лежавший на берегу Неаполитанского залива. Пострадали и небольшие населенные пункты, находившиеся по соседству, в том числе курорт Геркуланум, что лежал в 7 километрах от Везувия.

В Помпеях проживало тогда примерно 20 тысяч человек. Жертвами страшного бедствия стали около 2000 человек в самом городе и еще несколько тысяч – в его окрестностях. Некоторые из спасшихся бегством жителей Помпей возвращались туда после катастрофы и, раскапывая толщу лавы высотой от 3 до 5 метров, поглотившую их дома, забирали самые ценные вещи. Вот почему археологи нашли здесь так мало денег и украшений.

Сейчас раскопано примерно две трети территории Помпей. Туристы, приезжающие сюда, могут прогуляться по форуму, окруженному храмами, заглянуть в термы и театр, осмотреть трактиры, жилые дома и полюбоваться фресками, которые, впрочем, понемногу разрушаются. В наши дни Помпеи превратились в город-музей, где можно ознакомиться с повседневной жизнью людей Римской империи.

Кентавр Хирон, обучающий юного Ахилла игре на арфе. Геркуланум

Популярность Помпей невольно затмевает историю соседнего Геркуланума, а ведь, с точки зрения археолога, заниматься раскопками этого курортного городка еще интереснее. Всё, что в Помпеях, буквально спрессовалось под тяжестью лавы и пемзы – всё, что состояло из органических материалов, например мебель, части зданий, продукты и даже останки погибших, – здесь подверглось особой «термической обработке», но уцелело. Все это моментально обуглилось, когда Геркуланум накрыла «пирокластическая лавина», состоявшая из частичек породы, пепла, вулканических газов и воздуха, разогретого до 500 °С. Эта лавина пронеслась по городу со скоростью курьерского поезда, разогнавшись до 100 километров в час.

В отличие от Помпей, спастись здесь не мог никто, В 1982 году итальянские археологи, занимавшиеся под руководством американки Сары Байзель, раскопками в районе пристани, обнаружили в домиках лодочников останки почти трех сотен человек. Очевидно, они искали там спасения от вулканического пепла и падавших на город камней или ждали, когда за ними придет корабль. Позы погибших на удивление спокойны: не было ни панических жестов, ни перекошенных судорогами тел. Среди них было поразительно много старых, увечных людей. Возможно, они не успели покинуть город вместе с остальными его жителями (до этого археологи считали, что почти все жители Геркуланума заблаговременно ушли из города, поскольку им почти не встречались останки погибших). Очевидно, все эти несчастные, навсегда оставшиеся на берегу моря, умерли в считаные доли секунды от теплового шока.

Вслед за тем потоки грязи растеклись по Геркулануму, проникая во все окна и двери, заполняя все помещения. Когда вулканический пепел и пемза, выброшенные Везувием, мощным слоем укрыли город, он лег не на хрупкие постройки – на громадное месиво грязи, в котором было надежно спрятано все, что там находилось. Вот почему здесь уцелело множество предметов, которые погибли в Помпеях: детские колыбели и супружеские кровати, лестницы и доски, рыбачьи сети и хлебные ломти. И не только эти «мелочи жизни». Некоторые из самых громких находок, относящихся к истории Древнего Рима, сделаны именно здесь.

Тысячи артефактов, найденных в Геркулануме, как и многочисленные письменные источники, позволяют восстановить историю города. Еще около 600 года до нашей эры привлеченные мягким климатом, плодородной почвой и прекрасными пейзажами здесь обосновались греческие колонисты. Позднее Геркуланум стал излюбленным местом отдыха римских аристократов и богачей. «Местностью класса люкс» назвал этот уголок в тени Везувия и Помпей один из археологов. В момент извержения вулкана здесь проживало от 4 до 6 тысяч человек.

Теперь Геркуланум незаслуженно забыт. Хотя именно здесь более 250 лет назад были впервые проведены археологические раскопки. Однако в 1780 году все работы были приостановлены – всех интересовали теперь лишь Помпеи. Раскапывать их было легче, а потому Геркуланум был постепенно забыт.

Между тем находки, сделанные здесь, вдохновляли художников европейского классицизма задолго до того, как начались систематические раскопки Помпей. Ведь стены домов, где жили люди побогаче, были вплоть до потолка покрыты росписями, выполненными чаще всего на сюжеты греческих мифов. Вокруг этих роскошных вилл росли цветы и деревья, высились статуи, простирались бассейны, били фонтаны. Красочные пейзажные росписи, изображавшие сады, стирали всякую грань между иллюзией и реальностью.

Почти полтора века в этих садах, и рисованных, и некогда живых, царило затишье. Лишь в 1927 году итальянский король Виктор Эммануил III, самолично взяв в руки заступ, положил начало новой археологической кампании. С многочисленными перерывами она продлилась до 1958 года. Более половины античного города еще и теперь мирно покоится под выросшим на этом месте в Средние века селением Резина, которое теперь превратилось в небольшой городок и стало в угоду истории называться Эрколано.

Кстати, во время последних раскопок, проводившихся в 1996—1998 годах, был обнаружен вход в так называемую «Виллу папирусов». Этот величественный дом, обрамленный террасами и портиками, – вилла тестя Цезаря, Луция Кальпурния Пизона, ставшего консулом в 58 году до нашей эры. Еще в XVIII веке здесь обнаружили около 1200 сильно обугленных папирусов. Прочесть их не представлялось возможным. В поисках уцелевших отрывков текста реставраторы безжалостно соскабливали все, что казалось им навсегда утраченным, превращая остатки прошлого в пыль.

Лишь около 10 лет назад американец Стивен Бурас исследовал неповрежденные фрагменты с помощью особой цифровой камеры. Она позволила разглядеть следы давно выцветших чернил и – чудесным образом – прочитать тексты, канувшие в «пепельную Лету». Поистине слово не вырубишь топором – оно живет вечно!

Когда Бурас приступал к работе, специалисты предвидели крупные открытия. Однако ожидание чуда сменилось некоторым конфузом. Консул Пизон оказался почитателем весьма популярного в то время писателя – Филодема (около 110—40 годов до нашей эры), ученого грека, жившего в Неаполе, автора сочинений по логике и этике, десятитомной истории философии, трактатов о добродетели и морали, музыке и природе. Его произведения мало оригинальны; пожалуй, ценны они лишь цитатами из других, утраченных нами античных писателей.

Филологи настаивают на продолжении раскопок. Известно, что на вилле любого образованного римлянина было две библиотеки: одна – греческая и одна – римская. Однако на вилле консула Пизона найдены пока лишь книги на греческом языке. Значит, есть надежда на то, что неизвестные прежде книги римских авторов все же отыщутся.

Однако ученые по разным причинам пока противятся продолжению работ. Немецкий археолог Дитер Рихтер, в частности, говорит: «Раскапывать легко. Но сохранить найденное во время раскопок – трудно, это отнимает много времени и денег и не приносит особой славы».

Так что же там еще можно найти? Сколько тайн хранит Геркуланум, лежащий в тени Везувия и Помпей?

 

Секреты Великой римской стены

В Средние века эту стену прозвали «Чертовой». Никто не мог поверить, что такая величественная постройка была сооружена людьми. Считалось, что не обошлось без нечистой силы!

Фрагмент стены Адриана

В самом деле речь идет о крупнейшем архитектурном сооружении на территории Европы. О римском Лимесе, системе пограничных укреплений, защищавших империю. Их общая протяженность превысила 5000 километров. В последние десятилетия археологи приложили немало сил для исследования Великой Римской стены и сделали неожиданные открытия, проливающие свет на ее историю. Как она возводилась? Каково ее назначение? Как жили воины, охранявшие границу от набегов незамиренных племен? Какими были их быт, их будничная жизнь? История ведь не сводится к подвигам и сражениям. Лучше заглянем в те дни, когда кто-то поднимался на сторожевую башню, чтобы вновь убедиться, что варваров нет и империя процветает.

Римляне накопили большой опыт возведения стен и крепостей, которые отделяли их мир закона и порядка от хаоса, что несли с собой полудикие племена. По большей части предел державе полагали естественные преграды – пустыни, реки, моря. Там же, где цивилизацию римлян и опасный мир варваров разделяли леса, луга или степи, солдаты империи, подобно своим собратьям, жившим далеко на востоке, в империи Цинь, возводили стены и рыли рвы, насыпали земляные валы и строили палисады (частоколы), отгораживаясь от вторжений врагов.

Так, на юго-западе Германии, между Рейном и Дунаем, военные строители принялись укреплять границы провинций Верхняя Германия и Реция. В общей сложности – 550 километров укреплений, около 900 сторожевых башен и 120 крепостей. История их возведения не очень ясна по сей день. Нам известны лишь отдельные этапы строительства. Между 70 и 80 годами нашей эры, при императоре Веспасиане, римляне пересекают Рейн и Дунай и сооружают первые крепости на правом берегу Рейна. В дремучих лесах они прорубают просеки, отмечающие границу с германцами. С этого начинается история Лимеса. Около 120 года, при императоре Адриане, вдоль границы возводится мощный дубовый палисад трехметровой высоты. Римляне отгородились от варваров «деревянным занавесом». Пересечь границу можно было только в специально оборудованных местах.

Однако Адриан был слишком трезвым политиком, чтобы положиться лишь на впечатление, производимое этой стеной. Он всячески добивался, чтобы солдаты несли караульную службу с соблюдением всех армейских правил, а потому не упускал случая лишний раз проинспектировать войска, да еще и возвести новую крепость. Его преемник, Антонин Пий, почти сорок лет спустя отважился продвинуться дальше в глубь Германии, перенеся оборонительные сооружения – просеки и палисады – на север и восток. Создается единая система пограничных укреплений.

С возведения палисадов и башен все только начиналось. За каких-нибудь три десятка лет деревянные постройки сгнивали и приходили в негодность. Судя по данным радиоуглеродного анализа, последний раз они подновлялись в 160—170-х годах. В конце концов, римляне перестали заниматься их починкой.

В 162 году маркоманны (одно из германских племен) прорвали пограничные укрепления в Реции, заняли и разорили ряд пограничных крепостей и опустошили эту провинцию, охватывавшую альпийские области современных Германии, Австрии, Швейцарии. Набеги германцев стали повторяться. Чтобы их пресечь, римляне возвели на границе Реции каменную стену, благо эта провинция изобиловала известняком. Высота стены достигала 2,5—3 метров, а ширина – метр с небольшим; общая же протяженность составила 167 километров.

Впрочем, римские «черти», упорно отвергавшие свет христианства, все же не думали наглухо отгораживаться от мира германцев, с которыми веками тесно общались. Те же рвы и валы не были неодолимой преградой для всадников и тем более пешеходов. Темными, туманными ночами в империю пробирались «гастарбайтеры римской эпохи», привлеченные рассказами о спокойной жизни под властью цезаря и славой больших городов с мощеными улицами и теплыми банями.

«Лимес не был неприступным бастионом, – отмечают археологи. – Возможно, возводя эту стену, римляне хотели прежде всего пресечь контрабандную торговлю». Ведь переправить через границу повозку, груженную, например мехами, стало теперь делом немыслимым. Вдоль границы был сооружен целый ряд пропускных пунктов, через которые везли товары. Лимес, как в наши дни Гибралтарский пролив, отделял мир богатства от мира вольной бедности, мир учености от мира безграмотности, мир цивилизации от мира варварства, «шенгенскую зону античности» от стран и земель «третьего мира», многие жители которых мечтали когда-нибудь поселиться на территории, управляемой Римом.

Но прежде всего Лимес напоминал врагам, как силен Рим. Варвары издалека видели, что приближаются к границе великой державы. Похоже, особое впечатление на них производил участок границы между местечками Валдюрн и Хагхоф. Этот отрезок протяженностью 81 километр, проходивший по горам, долинам и рекам, представлял собой идеальную прямую линию. Кажется, никакая преграда не могла заставить римских фортификаторов отступить от намеченной цели. Они образцово выдержали геометрическое начертание – небывалый случай в истории архитектуры! Такое не удалось даже строителям Великой Китайской стены. Римляне властвуют не только над народами, но и над самой природой – таков был наглядный урок, преподносимый этой «стеной гордыни».

По большей части обстановка на границе, разделявшей Римскую империю и Германию, была будничной. Лимес «застыл», «оцепенел», как выразился немецкий историк Эрнст Корнеман. Варвары редко показывались на глаза солдатам. Ближайшие их поселения находились порой в целом дне пути, который предстояло проделать по непролазной лесной чащобе. С римской же стороны вдоль границы протянулась целая сеть больших и малых дорог. Тут были и широкие мощеные армейские дороги, соединявшие одну крепость с другой, и поперечные дороги, которые вели от пограничных крепостей к стратегически важным пунктам в глубине страны, и, наконец, дороги, связавшие между собой пограничные крепости и сторожевые башни. По ту сторону границы пролегли торговые пути, по которым римские купцы отправлялись в страну варваров, чтобы сбывать им серебряные украшения, ткани, изделия из стекла или посещать местные ярмарки. Были также «шпионские тропы» – по ним лазутчики римлян проникали на вражескую территорию.

В III веке значение Лимеса падает. С появлением на восточных границах Римской империи нового могущественного врага – державы Сасанидов – римлянам пришлось вести многолетнюю войну, требовавшую все новых сил. Войска, еще недавно защищавшие границу с Германией, были переброшены на восток. Кроме того, римляне, похоже, были уже не в состоянии оборонять эту протяженную границу от непрестанных попыток варваров нарушить ее. Около 260 года они отводят войска, навсегда оставляя Лимес. Время Рима близится к концу. Солдаты империи не могут сдержать орды германцев, переселяющихся на юг, на земли Рима.

В Средние века жители окрестных городков и деревень постепенно разрушили и растащили каменные укрепления римского Лимеса. Последние сохранились лишь в лесной глухомани, где пережили время хищнического отношения к древним памятникам и теперь включены в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

 

В поисках Тевтобургского леса

В Германии эту дату знает любой школьник. В 9 году нашей эры римский полководец Публий Квинтилий Вар был разбит в Тевтобургском лесу. Около 20 тысяч легионеров погибло, примерно восьмая часть римской армии. Лишь немногие сумели спастись, переправившись на другой берег Рейна. По сей день историки спорят о том, где состоялась эта битва. Где находился Тевтобургский лес?

Атакующий Арминий. Художник И. Янссен

Уже в Средние века немецкие хронисты стали задаваться этим вопросом, но, не располагая точными свидетельствами античных авторов, могли лишь перебирать различные области Германии, делая свой выбор скорее по прихоти, чем по наитию. Назывались окрестности городов Аугсбург, Майнц, Франкфурт.

О Варусовой битве упоминали, чаще всего мимоходом, тринадцать античных писателей. Но особого внимания заслуживает один из них, римский офицер Гай Веллей Патеркул, современник этого сражения, сам принимавший участие в войне с германскими племенами. Вероятно, он лично знал Вара и, может быть, вождя германцев Арминия, заманившего римлян в засаду. Впрочем, он довольно скупо рассказал о страшном разгроме римлян, поясняя, что намерен написать подробную историю римско-германских войн. Патеркул точно оценил численность двух войск, описал расстановку сил и охарактеризовал римских офицеров, резко отозвавшись о Варе и назвав его главным виновником поражения, ибо тот больше стремился умереть, чем победить. Бесславная участь полководца лишь оттеняла в сочинении Патеркула подлинного героя эпохи – победоносного императора Тиберия.

Для остальных авторов битва в Тевтобургском лесу была «преданьем старины глубокой». Они черпали сведения о ней из неизвестных нам и, как отмечают комментаторы, не всегда надежных источников. Римские авторы довольно скупо описывали место, где состоялась битва, упоминая лишь «унылую местность, угнетавшую своим видом», «трясины и заболоченные луга», «непроходимые дебри». Типичный образ варварской страны, лежавшей далеко на севере. Никто из них лично не видел места сражения. Так где оно могло быть?

Когда в начале XVI века в Корвейском монастыре была обнаружена рукопись «Анналов» знаменитого римского историка Тацита (они написаны в начале II века), ответ, казалось бы, отыскался. Рассказывая о карательном походе Германика, племянника императора Тиберия, вторгшегося во враждебные римлянам земли, населенные германскими варварами, Тацит пишет: «Затем войско… опустошило земли между реками Амизией и Лупией (между Эмсом и Липпе. – А. В.), неподалеку от Тевтобургского леса, в котором, как говорили, все еще лежали непогребенными останки Вара и его легионов» (пер. А.С. Бобовича). Осталось лишь найти местность, что наиболее походила на поле сражения.

Уже в 1535 году немецкий гуманист Георг Спалатин, полагаясь лишь на схожесть звучания, высказал догадку, что таинственный «Тевтобург» находился близ Дуйсбурга. Тогда же Мартин Лютер предположил, что римляне были разгромлены в горах Гарца, а Филипп Меланхтон посчитал, что легионеры нашли свою смерть близ Касселя или Оснинга. Что же касается местности, лежавшей между реками Эмс и Липпе, то здесь, доверяясь авторитету Тацита, сведущие умы готовы были искать «Тевтобургский лес» за каждым кустом. К слову, это название вскоре появилось на карте. В 1616 году немецкий географ Филипп Клувер предложил называть так отныне Оснинг – покрытую лесом горную гряду.

В XVIII веке здешний епископ официально переименовал Оснинг в «Тевтобургский лес». Но это решение не прояснило положения дел. Тем временем профессиональные археологи и любители продолжали поиски и строили все новые сценарии. В 1983 году немецкий исследователь Вильгельм Винкельман в отчаянии констатировал: «Имеется 700 теорий, но ни одна из них не приводит на поле битвы».

Только в середине 1980-х годов британский археолог-любитель Энтони Клунн обнаружил в поле, у подножия горы Калькризе, расположенной в 20 километрах к северу от Оснабрюка, римские монеты и метательные снаряды. Эти находки побудили немецкого археолога Вольфганга Шлютера приступить в 1987 году к раскопкам на этом поле. Две тысячи лет назад здесь пролегала теснина шириной всего 700 метров. С одной стороны, вздымалась гора, а с другой – простиралось огромное болото. Между ними, как между Сциллой и Харибдой, и продвигались римляне. Их войско растянулось. Им невозможно было перестроиться и расположиться в боевом порядке. Здесь их внезапно и атаковали германцы, и после тяжелейшего боя, длившегося три дня, на рассвете четвертого, под проливным дождем, римляне были перебиты врагами.

С помощью металлоискателя и заступа Шлютеру все-таки удалось подтвердить правоту одной теории из 700. Новые находки не заставили себя ждать. Более тысячи римских монет. Оружие. Остатки военного снаряжения, включая конские уздечки и гвозди, которыми были подбиты сандалии римских солдат. Всего здесь обнаружено около 5000 предметов, по большей части очень мелких. Впрочем, значительная часть местности еще не раскопана.

Казалось бы, место Варусовой битвы найдено? В районе Калькризе уже давно обнаруживали римские монеты. Еще в 1885 году Теодор Моммзен, автор «Истории Рима», ставший впоследствии лауреатом Нобелевской премии по литературе, предположил, что Варусова битва состоялась именно здесь. Но в то время его догадку не удавалось подкрепить фактами. Сейчас подобных находок сделано немало. Однако споры вокруг открытия по-прежнему не утихают, хотя большинство историков согласились с представленными доводами.

Но почему этот «Тевтобургский лес» располагается в стороне от места, указанного Тацитом? Скептики подчеркивают, что в районе Калькризе могла состояться какая-то битва между римлянами и германцами, поскольку их было немало, например здесь мог сражаться с варварами Германик, пришедший покарать мятежные племена, как то описывал Тацит. До сих пор датировка битвы у подножия Калькризе основана на том, что ни одна из множества найденных монет не была отчеканена позднее 9 года нашей эры. Но, как справедливо замечает, например немецкий археолог и нумизмат Райнхард Вольтерс, никто из ученых не знает, насколько быстро – или медленно – в римских войсках распространялись вновь отчеканенные монеты.

Кроме того, здесь найдены останки всего 17 погибших, что не вяжется с нашими представлениями об этой жестокой сече. Впрочем, эти кости служат косвенным доказательством того, что именно здесь состоялась Варусова битва. На них видны следы укусов, оставленных дикими животными, заметны также следы выветривания. Эти повреждения заставляют вспомнить слова Тацита, поведавшего о том, что по прибытии в Тевтобургский лес отряды Германика убедились в том, что останки римских легионеров до сих пор так и лежали, не захороненные никем. Все здесь обдавало могильным покоем, словно тут простиралось не поле брани, а развороченное кладбище. «Были здесь и обломки оружия, и конские кости, и человеческие черепа, пригвожденные к древесным стволам». Придя сюда, римляне предали погребению останки солдат. Но почему археологам так и не удалось найти это массовое захоронение? Конечно, после ухода римлян германцы не преминули разрушить курган, но исследователи уверены в том, что могли бы точно определить место, где находилось погребение.

Так, может быть, легионы Вара были разгромлены вдалеке отсюда? Следы какой же битвы нашли археологи близ Оснабрюка?

 

Тайна римского реванша

В 9 году нашей эры римские легионы были разгромлены германцами в Тевтобургском лесу. Вскоре римляне покарали их. Но лишь в 2008 году археологи узнали, что римляне сумели еще раз отомстить своим врагам – два с лишним века спустя.

Исчезнувший театр сражений первыми обнаружили два археолога-любителя, Рольф-Петер Дикс и Винфрид Шютте. Их внимание привлекли несколько наконечников копий, пролежавших в земле, похоже, со времен Средних веков, и еще какой-то странный металлический предмет. Их фотографии они выставили на форуме в Интернете. Вскоре кто-то подсказал им, что это, пожалуй, части римского оружия, а странный предмет – деталь римских сандалий. Но откуда эти находки в Нижней Саксонии, за сотни километров от границы Римской империи? Римляне же никогда не бывали здесь! Никогда?

За первые месяцы раскопок на участке протяженностью 5 километров и шириной 500 метров было найдено около 1600 предметов, в основном оставшихся от римского оружия и военного снаряжения: наконечники стрел и копий, лопаты и топоры, монеты, остатки обуви, кости лошадей. Еще более тысячи предметов отыскалось во время раскопок, проходивших летом 2009 года. По словам археологов, хотя эпоха Античности – это время бесчисленных сражений, воспетых римскими и греческими историками, никогда еще на месте древней битвы не удавалось найти столько предметов, напоминающих о ней, – возможно, потому, что уж слишком глухое место было выбрано для этой битвы. Но когда она состоялась?

Известный специалист по римскому военному делу Гюнтер Моосбауэр, автор книги «Варусова битва», категорично отнес эти находки к первой трети III века нашей эры. Этот вывод подтвердили и обнаруженные здесь римские монеты с портретами императоров Коммода (180—192) и Александра Севера (222—235), и результаты радиоуглеродного анализа.

Максимин Фракиец

В свое время римляне сделали выводы из поражения в Варусовой битве и уже не стремились проникнуть в леса и болота Германии. Наоборот, чтобы защититься от неспокойных соседей, они возвели целую систему пограничных укреплений – Лимес. С этого времени Римская империя окончательно обрела свои границы, фактически провозгласив главной государственной идеей не завоевание новых земель, а сбережение собранных ранее.

Однако в конце II века нашей эры германские племена внезапно пришли в движение и стали вторгаться в пределы Римской империи. Грабя и разрушая все на своем пути, отряды маркоманнов и квадов, а позднее – аламаннов и готов продвигались порой до берегов Адриатического моря. В конце концов, эти потрясения подточат устои Римской империи; она рухнет, распавшись на осколки «варварских королевств».

Один из таких набегов пришелся на годы правления Александра Севера. Император, только что обративший в бегство персидского царя (к этой войне он очень хорошо готовился), тут же вынужден был спешно, в беспорядке, отбыть из Антиохии в далекую Галлию, которая страдала от варваров. Он прибыл в военный лагерь на исходе зимы 235 года. Однако, вопреки своему имени (Severus – суровый, строгий), он решил обойтись с варварами очень мягко – повести с ними переговоры и откупиться золотом, предложив свою цену за мир. Солдаты возмутились невиданной щедростью, явленной недостойным. Сами они не хотели ничего отдавать врагам, но взять у них: город за город, смерть за смерть, и победитель получает всё. Всякий посягнувший на римские земли будет наказан. Одним из первых понес кару император. Возник заговор. Его убили.

Тогда же захватил власть Юлий Максимин. Это был первый из череды «солдатских императоров», которые на протяжении десятилетий, свергая и убивая друг друга, правили Римом как доставшейся им игрушкой. Его прозвище Thrax, Фракиец, в устах сенаторов, ненавидевших его, звучало как брань. Оно выдавало в нем варвара до мозга костей, было несмываемым клеймом его рождения – он вышел из той же страны дикарей, что и вождь рабов Спартак, тремя столетиями назад сотрясший Рим до основ. Теперь другой фракиец, колоссальной силы человек, потряс до основания систему наследования власти в Риме – прежде высшая должность в стране была привилегией знати, и даже выслужившимся плебеям нельзя было думать о ней. Ему же самому более всего хотелось ворваться во главе могучей волны войск на земли, населенные германцами, и погубить все, что встретится ему на пути.

По его приказу был возведен мост через Рейн и проложены дороги, по которым могло подойти подкрепление. Были восстановлены пограничные крепости, и римские легионы устремились на аламаннов. В письме, отправленном в Сенат, он сообщал, что войска продвинулись в глубь враждебной страны на 400—500 миль (римская миля равнялась 1480 метрам), сожгли деревни германцев, опустошили их поля и увели скот, разбив их главные силы на болоте и взяв множество пленных.

Долгое время историки настороженно относились к этому письму, предполагая здесь ошибку переписчика. По их мнению, войска римлян удалились от хорошо защищенной границы самое большее на 40—50 миль. А где могла состояться «битва на болоте»? Уж не выдумал ли ее хвастливый солдат, волей случая ставший вождем империи?

Однако археологические открытия последних лет, похоже, подтверждают его слова. Раскопки в районе Гарцхорна, в Нижней Саксонии, свидетельствуют о том, что загадочная битва могла состояться именно там.

Две горных хребта обрамляли сцену, где разворачивались главные события. Их разделяла узкая, заболоченная долина. На горных кручах и притаились германцы, поджидавшие римлян в засаде. Разумеется, римляне поначалу попытались пробиться наверх. Когда же атака не удалась, они стали обстреливать германцев издалека, реконструирует ход тех событий немецкий археолог Михаэль Гешвинде. Делалось это для того, чтобы отвлечь противника. Пока длилась перестрелка, часть пехотинцев продвинулась метров на четыреста на запад. В результате этого маневра римским легионерам удалось взять своих противников в клещи. На какое-то время Гарцхорн превратился в место бойни. Истерзанные германцы утопали в своей крови. Повсюду лежали орудия смерти – стрелы и копья. На одном из участков склона площадью всего несколько квадратных метров археологи обнаружили около 40 снарядов, выпущенных римлянами из катапульт.

Всего, по оценке Моосбауэра, на стороне римлян сражалось от 10 до 30 тысяч человек. С небольшим отрядом не было смысла продвигаться так далеко в глубь враждебной страны. Ведь германские племена, объединившись, могли выставить против них тысяч десять бойцов. Отправляясь за победой – за сладкой местью, – нельзя было уступать противнику ни числом, ни выучкой.

Зиму 236/237 года Максимин Фракиец провел на территории современной Сербии. Он реорганизовал войско, готовясь к решающему походу. Никогда больше германцы не должны угрожать Риму. Их земли станут новой римской провинцией. Однако набег варваров, прорвавшихся весной 237 года к Дунаю, помешал ему начать победоносную войну. Год спустя император был убит своими телохранителями, германцами по происхождению.

Раскопки в Гарцхорне продолжаются. Историки же склонны считать, что битва здесь состоялась в первый же год правления Максимина – осенью 235 года, когда, следуя призывам избравших его на царствование солдат, он стремительно повел свои войска на север. Позднее случайная смерть отняла у него полную победу, а намеренная клевета лишила и посмертной славы.