Строго говоря, навязчивая идея присуща всем призракам. Но к названной категории я отнес тех из них, что не выступают ни жертвами, ни преступниками, ни проклятыми. Они скорбят по поводу происшедших событий, разыскивают утерянные и припрятанные сокровища или просто не могут избавиться от земных привычек.

Развалины монастыря Тайнмут на северо — восточном побережье Англии посещает призрак викинга Олафа. Он был тяжело ранен при атаке на обитель и остался лежать на берегу, когда его соотечественники в спешке уплыли. Монахи подобрали и вылечили Олафа. При следующем набеге на Тайнмут среди погибших воинов оказался брат Олафа. Хотя Олаф к тому времени обратился в христианство и готовился к постригу, молитвы ему не помогли. Он так горевал о брате-язычнике, что умер от истощения прямо на полу монастырской церкви.

Трудно определить, кем и когда сочинена эта легенда. Монастырь основан еще в начале VII в., а в 651 г. в нем был погребен святой Освин, король Дейры, павший от рук солдат своего недруга — короля Берниции. В 875 г. викинги почти полностью разрушили обитель, восстановленную норманнами в 1090 г. Умеренный мелодраматизм свидетельствует о раннем происхождении легенды. Наверняка в более поздней версии Олаф собственноручно убивал бы брата, а потом сокрушался бы об ошибке.

Предание о призраке замка Уоркворт (Нортумберленд) сложилось уже под влиянием куртуазной поэзии. В XIV в. замком владела семья Перси. Один из английских приграничных лордов Бертрам де Ботал влюбился в леди Изабеллу Уиддрингтон. Он сражался плечом к плечу с Перси в Шотландии, был ранен и доставлен на родину. Тем временем леди Изабеллу захватил на границе некий шотландский барон. Выздоровевший Бертрам поспешил ей на выручку вместе со своим младшим братом. Не зная имени шотландца, они разделились и искали пленницу поодиночке.

В жизни все дороги ведут в Рим, а в поэзии — к женщине. Оба брата нашли героиню, но младший успел к ней чуть раньше. Он составил хитроумный план по ее спасению, детали которого в легенде опущены. Бертрам же, на свою беду, поспел к замку, где томилась леди Изабелла, в самый неподходящий момент. Он увидел, как из окна спускается по веревке мужчина в шотландской одежде в обнимку с женщиной. В ней Бертрам узнал свою возлюбленную. Ну конечно, он не задумался над тем, почему шотландец не воспользовался дверью, — куртуазные рыцари всегда отдавали предпочтение чувствам — и, размахивая мечом, ринулся на врага. Брат героя (а это он переоделся шотландцем) смущенно молчал, и лишь леди Изабелла, поняв, откуда дует ветер, попыталась предостеречь Бертрама, но тщетно — за ним уже маячила тень невезучего Ральфа де Капо. Один удар мечом, и оба лежат бездыханные, а Бертрам застыл над их телами с поникшей головой.

Раздавленный горем рыцарь вернулся в Нортумберленд и с разрешения лорда Перси поселился в уединенном скиту около Уоркворта, где подобно Бобби Вилсону быстро закончил свои дни. И после смерти он приходит сюда, чтобы поведать нам о своей печали.

Сподвижником Перси, скорей всего, был Роберт II Бертрам (1307–1363), барон Митфорд. Он женился на Маргарет Фельтон (1312–1341), и у них родилась единственная дочь Элен (1337–1403), вышедшая замуж за Роберта де Огла (1331–1410), будущего барона Ботала. Изабелла Уиддрингтон (1422—?) жила в Морпете (Нортумберленд) в следующем столетии; она и впрямь умерла молодой. Призраку есть о чем скорбеть помимо своей неуклюжести. С героиней они никак не могли встретиться при жизни.

А вот образец легенды о печальном рыцаре эпохи романтизма. В окрестностях замка Дунстанбург (Нортумберленд) не раз замечали призрак мужчины в одежде XVI в. Это сэр Гай, с которым произошла здесь курьезная история. Дунстанбург, бывшая резиденция Ланкастеров, был сильно поврежден в XV в. и сделался необитаемым. Сто лет спустя мимо развалин проезжал сэр Гай. Застигнутый грозой он укрылся в уцелевшей башне, где встретил загадочную белую фигуру. Фигура жестом предложила ему подняться на вершину башни. В то время башни еще не приобрели зловещую репутацию губительниц влюбленных девушек, поэтому сэр Гай был весьма заинтригован. Он взбежал по лестнице и уткнулся в запертую дверь. Из-за двери доносилось равномерное похрапывание. «Неужели спящий король? — удивился наш герой. — Как некстати! А монахи говорили, он в пещере почивает. Ладно, сейчас выясним». И сэр Гай приник к замочной скважине. В комнате действительно спали воины с конями (то есть кони спали тут же, а не в конюшне), а между ними стоял гроб, в котором, к огромному облегчению сэра Гая, лежал не Артур, а спящая принцесса.

Сэр Гай долго бы любовался красотой девушки, но белесый посланец начал проявлять признаки беспокойства. Из его невразумительных мычаний герой наконец уяснил, что от него ждут. Он должен разбудить принцессу любым из двух способов: либо разбить дверь на кусочки и броситься в объятия девушки, либо подуть в рог, призвав на помощь других странствующих рыцарей. Сэр Гай был опытным придворным тюдоровской закалки. Он не собирался обниматься с незнакомой девицей, да еще и в присутствии стражи. Такие объятия ко многому обязывают. Не колеблясь, он протрубил в свой рог. Призрачная фигура горестно возопила, обозвав его трусом, и бесследно растаяла. На помощь, конечно, никто не явился — кто из рыцарей потащится в Дунстанбург в такую непогоду? Зато проснулись воины. Вместе с конями они живо выломали дверь — сэр Гай успел еще подумать: «Вот для чего нужны кони!» — и атаковали нарушителя покоя. Тот кубарем скатился с лестницы и потерял сознание.

Очнулся он у подножия башни весь мокрый и грязный. Гроза закончилась, а тоска, внезапно овладевшая его сердцем, только началась. Теперь сэра Гая не покидала мысль о спасении принцессы. Он неоднократно приезжал в Дунстанбург и взбирался на башню, но напрасно — в таинственной комнате было пусто, лишь еле уловимый аромат конского навоза витал в воздухе. В конце концов, сэр Гай оставил двор и друзей и нашел приют в заброшенном замке. Там он умер, туда он возвращается после смерти.

Разновидность этого сюжета мы отыщем в готическом рассказе «Сэр Бертранд» (1773), написанном Анной Барбо (1743–1825). Сэр Бертранд, оказавшийся в одиночестве на темной пустоши и привлеченный ударами колокола и голубоватым светом, входит в старинный замок. Там его поджидает призрак, которого догадливый герой сокрушает мечом. Призрак исчезает, не успев надавать глупых указаний, и на пол со звоном падает железный ключ. Взяв ключ, сэр Бертранд вполне цивилизованным способом отпирает массивные двери в комнату, где установлен гроб с зажженными свечами. Гроб охраняют не воины с конями, а мраморные статуи с кривыми саблями.

Из гроба встает женщина, облаченная в саван, и протягивает к рыцарю руки. Статуи призывно звенят саблями, сэр Бертранд спешит обнять женщину, а та пламенно целует его в губы. Далее по примеру сэра Гая герой лишается чувств. Однако пробуждается он в несравненно более уютной обстановке, лежа на бархатной софе в роскошно убранной зале. «Зазвучала тихая музыка, и двери раскрылись; в покои вошла женщина неземной красоты. Ее окружала стайка прелестных нимф, грациозностью движений не уступавших древним богиням. Она приблизилась к рыцарю и опустилась перед ним на колени, благодаря как своего спасителя. Нимфы водрузили ему на голову лавровый венок, а женщина взяла его за руку и повела к праздничному столу. Там она села подле него. Нимфы тоже сели, и потянулась бесконечная вереница слуг, прислуживавших в пиршественной зале. Все время играла восхитительная музыка. От изумления сэр Бертранд не мог вымолвить ни слова — благодарными взглядами и жестами отвечал он прекрасным незнакомкам». Не знаю, как вам, а мне тоска незадачливого сэра Гая понятнее и ближе, чем этот слащавый раек с гуриями.

Поместье Клейдон (Бекингемшир) навещает его бывший хозяин сэр Эдмунд Верни (1590/1596-1642), знаменосец Карла I, погибший 23 октября 1642 г. в битве при Эджхилле и погребенный в усадебной церкви Всех Святых. По свидетельству слуг, работавших в Клейдоне, в годовщину смерти сэра Эдмунда на газоне перед домом в сумерках можно было смутно различить сцены сражения. По недостоверному преданию, парламентарии не сумели вырвать королевское знамя из руки мертвого знаменосца и отрубили ее. Тело сэра Эдмунда не нашли и в церкви захоронили только руку, опознанную по кольцу на пальце. Теперь призрак разыскивает недостающую конечность.

Еще одно безрукое привидение объявляется в бывшей усадьбе Броуд Хинтон (Уилтшир). В древности ею владела семья Роугтон. В местной церкви Святого Петра сохранился надгробный памятник сэру Томасу Роугтону (?—1597) — статуя, лишенная рук. По легенде, они засохли, когда вернувшийся с охоты сэр Томас кинул в огонь Библию своей жены. Она читала вместо того, чтобы готовить ужин для голодного мужа.

В 1628 г. Роугтоны продали поместье сэру Джону Гленвиллу (1586–1661). В 1640 г. тот служил спикером палаты общин, но в дальнейшем поддержал Карла I, за что парламент в 1645 г. заключил его в Тауэр (освобожден под залог в 1648 г.). Гленвилл приходился двоюродным братом жене писателя Джона Ивлина, который гостил в Броуд Хинтон в 1654 г. и записал, что жил он в сторожке, так как хозяин нарочно сжег усадьбу, чтобы не собирать гарнизон для парламента во время Гражданской войны.

Существует, однако, легенда, согласно которой леди Гленвилл в отсутствие мужа зарыла где-то по соседству с домом семейные драгоценности и серебро. Тем временем в усадьбу прибыл сам Оливер Кромвель, пожелавший конфисковать имущество опального спикера. Леди Гленвилл не впустила его внутрь, махала перед его лицом горящим факелом, а затем швырнула факел в дом на заранее сложенную там вязанку дров. Та вспыхнула, и огонь мгновенно охватил ветхое здание. Кромвель срочно покинул усадьбу, решив, что ее хозяйка тронулась умом. Он был недалек от истины. В том же году погиб один из сыновей хозяев, сражавшийся на стороне роялистов при осаде Бриджуотера. С горя леди Гленвилл помешалась и не смогла вспомнить, где устроила тайник с сокровищами. Ее дух ищет тайник в деревне и на церковном кладбище.

Супругу сэра Джона звали Уинифред Буршье (?—1676); она происходила из местечка Барнсли в Глостершире. Они поженились около 1615 г. В браке родились четверо сыновей и две дочери. Когда в 1661 г. спикер умер, вдова воздвигла надгробный памятник с эпитафией на его могиле — такой поступок не под силу сумасшедшей, потерявшей память. Интересно, что женой Кромвеля (с 1620 г.) была однофамилица героини — Элизабет Буршье (1598–1665), дочь пуританина из местечка Фельстед в Эссексе.

Трудно сказать, в каком столетии родилась легенда о сокровищах замка Бленкинсопп (Нортумберленд). Небольшая укрепленная усадьба, известная с XIII в., долгое время числилась собственностью семьи Перси. Члены семьи редко бывали в замке, предоставив его в полное распоряжение управляющего. Один из управляющих Брайан де Бленкинсопп, дерзкий и алчный холостяк, поклялся жениться на даме с таким приданым, которое смогут поднять не менее десяти сильных мужчин. И такая дама отыскалась то ли в Венгрии, то ли в Палестине, где воевал Брайан. Двенадцать слуг доставили в замок сундук с золотыми монетами. Но богатство не принесло счастья Брайану. Он постоянно ссорился с женой-чужеземкой, по одной версии, из-за того, что львиная доля веса пришлась на сам сундук, а не на лежащее в нем золото, по другой — из-за двенадцати молодцов, которых так и не удалось выдворить из Бленкинсоппа. А менять что-либо было поздно — ведь супруга управляющего выполнила поставленные им условия. После особенно бурной ссоры с мужем она бросила клич заморским молодцам, и те закопали сундук где-то в замке. Увы, молодцы перестарались — бесследно исчез не только сундук, но и хозяин с хозяйкой.

Позднее этот, на мой взгляд, криминальный сюжет обернулся историей о призраке. Брайана за его алчность отправили гореть в аду, а чужеземку возвратили на грешную землю под видом Белой дамы, озабоченной спрятанными сокровищами. В 1820 г. она попыталась затащить в подвал восьмилетнего мальчика, чтобы отдать ему злосчастный сундук. Напуганный ребенок позвал родителей, и те, рассудив, что ни им, ни их сыну с такой тяжестью не справиться, а дюжину носильщиков взять негде, махнули на клад рукой. Полвека спустя в соседней деревне поселилась некая сновидица, объявившая всем и каждому, что в подвале замка зарыт сундук с золотом и именно ей суждено его найти. Вторая часть ее сна не вдохновила хозяев Бленкинсоппа из семьи Коулсон, и они отказались от услуг приезжей. В 1877 г. замок был реконструирован под загородный дом, а затем продан семье Джойси. Новые владельцы, равно как и постояльцы организованного здесь отеля, проигнорировали призывы Белой дамы, и в 1954 г. дом сгорел.

Восставшая из гроба. Карикатура XVIII в. пародирует распространенный в Георгианскую эпоху страх перед погребением заживо. Ситуация повторяет случай, который рассказал Титмар Мерзебургский за восемьсот лет до этого

Сокровища разыскивает и знаменитая Ханна Бесвик (1688–1758) из разрушенной усадьбы Верчен Бауэр в городе Олдеме недалеко от Манчестера. Ханна прославилась благодаря своему необычному завещанию.

Вторая половина XVIII столетия ознаменовалась беспрецедентным ростом тафофобии — патологического страха погребения заживо. По приблизительным подсчетам, ежегодное количество преждевременных погребений составляло тогда несколько сотен.

Ханна Бесвик унаследовала от отца крупное состояние. Незадолго до смерти Ханны ее брат Джон выказал признаки жизни на собственных похоронах: веки покойника дрогнули, когда над телом готовились опустить крышку гроба. Через пару дней мнимоумерший окончательно пришел в себя. Случай с братом вселил в Ханну паническую боязнь преждевременных похорон.

Она завещала доктору Чарльзу Уайту (1728–1813), основателю Манчестерской королевской лечебницы, немалые деньги при условии, что тот будет хранить ее тело без погребения, регулярно проверяя его на наличие признаков жизни. Уайт забальзамировал труп, перевез его в свой дом и поместил в застекленный шкаф.

В Викторианскую эпоху в условиях возросшего интереса к мумифицированию и посмертной фотографии развернулась полемика о причинах поступка доктора. Дело в том, что в завещании Ханны Бесвик, подписанном 23 июля 1737 г. (меньше чем за год до смерти), желание быть забальзамированной не высказано. Уайту там причитается всего 100 фунтов, а еще 400 фунтов ассигнуется на похоронные расходы. Видимо, Уайт присвоил себе эти 400 фунтов, а труп сохранил на благо науки. С другой стороны, в завещании поставлено нелепое условие, чтобы гроб с телом привозился в Верчен Бауэр каждые 21 год. Как выполнить это условие, не забальзамировав тело?

В 1828 г. наследники доктора передали труп музею Манчестерского общества естествознания. Он экспонировался в музейном вестибюле рядом с древнеперуанской и древнеегипетской мумиями. Потомкам Ханны дозволялось бесплатно навещать усопшую, а в Верчен Бауэр труп привозили вплоть до 1837 г. Благоразумие восторжествовало 22 июля 1868 г., когда многострадальную старуху наконец-то погребли на манчестерском кладбище.

Ее история не обошлась без свидетельств о призраке. В годы научной революции сам факт отсутствия надлежащего погребения, пугавший древних, уже не казался достаточным основанием для визитов с того света. Поэтому была пущена в ход байка о сокровищах. Богатая Ханна припрятала их в 1745 г. при вторжении в Манчестер армии повстанцев-якобитов, а затем забыла упомянуть о тайнике в завещании. Воспользовавшись услугой, оказанной ей Уайтом, умершая Ханна заявилась в Берчен Бауэр за своими сокровищами. После того как фамильный особняк перестроили в доходный дом, его обитатели стали замечать фигуру в черном шелковом платье и белом кружевном чепце, по описанию походившую на покойную хозяйку. Она проплывала через бывшую гостиную и исчезала у одной и той же каменной плиты.

Плиту решили не разбирать — ведь труп был выставлен на всеобщее обозрение, о завещании и прочих документах было хорошо известно, а о сокровищах почему-то никто не вспомнил. Но вот в гостиную вселился некий ткач. Переделывая плиту для установки станка, он нечаянно обнаружил золотые монеты и выгодно продал их фирме, торгующей золотом. Однако ни находка ткача, ни состоявшееся погребение Ханны на повадках призрака не отразились. Он продолжал посещать дом, а затем и электротехническую фабрику, построенную на его месте. В последний раз Ханну видели в 1981 г. на первом этаже фабричного здания.

Призрак из Роузуорна (Корнуолл) был озабочен не столько самими сокровищами, сколько местью новому владельцу усадьбы, поверенному Эзикиелу Гроссу, купившему ее по дешевке в конце XVI в. у Томаса Роузуорна из Кэмборна. Исхудавший старик — привидение одного из предков Томаса — снабдил нувориша фамильным богатством, упрятанным в гранитных глыбах. Обретя достаток, Гросс был принят в самых знатных домах графства, но очень скоро организованные им балы и пирушки почтил присутствием его призрачный благодетель. Мерзкий старикашка приставал к самым обворожительным дамам, громко хохотал и плевался. Репутация Гросса оказалась испорченной раз и навсегда, и он кончил свои дни в нищете.

Самый шаловливый английский призрак обитает в поместье Чарльтон в Гринвиче (Лондон) — прекрас — но сохранившемся особняке, возведенном в 1607–1612 гг. В 1680 г. его купил сэр Уильям Лэнгорн (1631–1713), баронет, торговец из Мадраса и владелец акций Ост-Индской компании. В 1693 г. в преклонном возрасте он женился на богатой вдове Грейс Чаворт (1632–1700), дочери Джона Маннерса, графа Рутленда. Одного брака оказалось мало, и 16 октября 1714 г. 83-летний вдовец взял в жены 17-летнюю Мэри Астон. Он не успел насладиться прелестями совместной жизни с юной женой, скончавшись четыре месяца спустя после свадьбы. Теперь его призрак преследует молодых женщин, останавливающихся в доме, бесцеремонно щипая их за мягкие места. Замужним дамам рекомендуется посещать Чарльтон в сопровождении супруга.

Дворец Хетфилд (Хартфордшир), одна из крупнейших аристократических резиденций Великобритании, по-прежнему принадлежит семье Сесил, чей глава носит титул маркиза Солсбери. В Тюдоровскую эпоху в Хетфилде жила юная принцесса Елизавета. 17 ноября 1558 г. она узнала здесь о кончине своей сестры Марии I. События той поры нашли отражение в предании о карете Хетфилда. В усадебный двор въезжает призрачная карета, запряженная лошадьми, внутри которой восседает загадочная дама в вуали. Не останавливаясь, карета вламывается в дом, поднимается по лестнице и только тогда исчезает. Такая напористость свойственна лишь особам королевских кровей!

Семейное привидение Хетфилда обычно появляется в курительной комнате дворца. Это Джеймс Сесил (1713–1780), граф Солсбери, по прозвищу Нечестивый Граф. При жизни он редко бывал в родовом гнезде, живя в собственном особняке на окраине города Баль-дока вместе с любовницей Мэри Грейв (?—1789), родившей ему семь детей. Они сошлись еще до женитьбы графа в 1745 г. на Элизабет Кит (1721–1776). Когда жена узнала о двойной жизни мужа, она перебралась из Хетфилда в Лондон, прихватив сына и дочь. После смерти Нечестивого Графа в 1780 г. его сын и наследник Джеймс (1748–1823) снес дом в Бальдоке, но Мэри Грейв с детьми получили по завещанию солидное содержание и отнюдь не бедствовали. Графа не считают проклятым или наказанным, и что именно он позабыл в Хетфилде, никто не знает.

Призрак другого нечестивца можно наблюдать в запущенном парке усадьбы Лоутер (Кумбрия). Граф Джеймс Лоутер (1736–1802) был известен в народе под кличкой Злой Джимми. Один из богатейших людей севера Англии — кроме Лоутера, он унаследовал от отца, губернатора Барбадоса, крупную сумму денег — отличался эксцентричным поведением. В 1761 г. он женился на Мэри Стюарт (1741–1824), дочери Джона Стюарта, графа Бьюта, будущего премьер-министра Великобритании, но детей от нее не имел.

Отношения между супругами разладились, и местные жители не преминули сочинить сентиментальную повесть о любовнице графа — юной дочери мелкого арендатора. Злой Джимми открыто содержал ее в усадьбе, выпроводив оттуда жену, но бедная девушка тосковала, как птичка в клетке (любовь богатых дорого обходится их избранникам), и, тоскуя, отдала Богу свою невинную душу. Влюбленный граф запретил хоронить тело, наряжал его в платья, усаживал за стол, укладывал в кровать, а потом поместил в стеклянный гроб. Граф явно повредился умом — только этим можно объяснить, почему он не прибег к помощи науки в лице Чарльза Уайта.

Через некоторое время хозяин Лоутера учуял скверный запах и с болью согласился расстаться с возлюбленной. Похороны состоялись на Паддингтонском кладбище в Лондоне. Интересно, кто додумался везти за несколько сотен километров разлагающийся труп простой девушки? Ее любовник совсем загрустил. В один из дней слугам почудилось, что он умер. Тело подготовили к погребению и отнесли в церковь, но там граф внезапно очухался и с руганью выскочил из гроба. Старожилы осуждающе качали головой: вот, мол, какой он — Злой Джимми! Пришлось ждать долгие годы, пока эпоха тафофобии не миновала. Тогда граф умер окончательно и бесповоротно, но его призрак в полнолуние объявляется в усадебном парке. Он в ярости нахлестывает коней, сидя на передке кареты.

Та же участь постигла Однорукого Богтона, владельца усадьбы со схожим названием Лоуфорд (Уилтшир), жившего в Елизаветинскую эпоху. Сквайр Богтон грубо преследовал арендаторов, в особенности молодых женщин. Поговаривали, что одну из них он обесчестил и отравил. В результате несчастного случая сквайр потерял руку. После его смерти однорукий призрак терроризировал по ночам окрестности Лоуфорда, управляя бешено мчащейся каретой, запряженной четверкой лошадей.

Потомок сквайра, сэр Здвард Богтон (1742–1794), баронет, договорился с двенадцатью священниками о проведении обряда экзорцизма. Пастыри загнали Однорукого Богтона в бутылку и утопили ее в деревенском пруду. В 1790 г. усадебный дом выгорел дотла, и семья переселилась в другое поместье — Бра-унсовер в городе Регби. Примерно в 1815 г. удивший рыбу мальчик вытащил бутылку из пруда. Будучи наслышан о приверженности экзорцистов к водоемам, он поостерегся вскрывать сосуд и отдал его Богтонам. Те поместили бутылку под стекло в своем доме в Браун-совере. В середине XIX в. здесь был возведен новый особняк. Судьба бутылки неизвестна, но, по легенде, Богтоны закопали ее в лесу, поскольку привидение не угомонилось.

Отметим, что в Лоуфорде в XVIII в. совершилась подлинная, а не легендарная трагедия. Сэр Феодосий Богтон (1760–1780), юный кузен сэра Эдварда, страдал от венерического заболевания и употреблял лекарство. 29 августа 1780 г. он скончался. После эксгумации его останков в отравлении обвинили ирландца — капитана Джона Донеллана, мужа сестры покойного, известного как Алмазный Донеллан из-за алмаза, который он привез из Индии. Хотя лекарство больной принял из рук матери, леди Энн Богтон, капитан был осужден на основании косвенных улик и повешен 2 апреля 1781 г., настаивая на своей невиновности.

Через сто лет в рассказе «Привидение из Лоуфорд Холла» (1887) писатель Уолтер Торнбери поведал историю двух братьев и сестры. Старший брат занедужил, а младший в погоне за наследством задумал его отравить и подговорил ничего не подозревающую сестру дать больному успокоительное средство. Та пошла по стопам злосчастной Мэри Блэнди, надежно успокоив беднягу. Спустя много лет з доме поселяются дальние родственники убитого, у которых гостит героиня рассказа. Ночью в ее комнату заглядывает безумный старик, содержащийся в Лоуфорде. Излишне чувствительная женщина принимает его за призрак отравителя.

Нет смысла повествовать обо всех семейных привидениях аристократических гнезд Англии. Как правило, их привязанность к дому вызвана незначительными причинами или вообще ничем не объясняется. То же касается безымянных духов городских и сельских церквей. Неизвестно, почему такой дух угодил именно в этот храм и что ему там нужно. Вот пример. В 1982 г. фотограф Крис Брекли, работавший в интерьере церкви Святого Ботольфа в лондонском Сити, запечатлел полупрозрачную женскую фигуру на хорах. Снимок обозвали подделкой, но через несколько лет при ремонтных работах в склепе отыскались старые гробы, замурованные в стену. Все они были пусты, кроме одного. В нем лежал слабо разложившийся труп женщины, похожей на ту, что сфотографировал Брекли.

В Викторианскую эпоху Святой Ботольф имел репутацию «церкви проституток», которые околачивались на углах сходящихся здесь улиц. Одна из них, Кэтрин Эддоус, была убита неподалеку от храма 30 сентября 1888 г., став предпоследней жертвой Джека Потрошителя. Существует ли связь между проститутками, гробами и призраком?