Изучая отечественные легенды о привидениях, мы будем придерживаться уже готовой классификации из книги об Англии, кроме особо оговоренных случаев. Начнем с правителей государства Российского.

Призраки древнерусских князей обитали рядом со своими легендарными могилами. Большая часть этих героев наподобие Ивана Гаденовича, Аники-воина или князя Святослава – персонажи не истории, а мифологии, как и английский король Артур. Народ не только чтил их могилы, но и опасался их. Неизвестно, от чего и когда погиб лежащий в земле богатырь, поэтому прохожие кидали на его могилу ветки и прутья, тем самым «закладывая» покойника.

В английских легендах Артур играет роль спящего «короля под горой». Случайно наткнувшиеся на его могилу простолюдины берут оттуда сокровища, а иногда норовят утащить чудесный меч. На Руси сокровища стерегут зловещие личности – Стенька Разин, Кудеяр, не склонные ими делиться. На разницу с немецкими преданиями о спящем короле обратил внимание А.Н. Афанасьев. Если германские рыцари во главе с Фридрихом Барбароссой, проснувшись перед концом света, выступят на борьбу с враждебными ратями демонов и на помощь родной стране, то Разин опять начнет разбойничать и устроит кровавую бойню. Наш народ ближе к истине – не стоит доверять «помощникам» из мира духов!

Могила на Волге. Картина Л.К. Саврасова (1874). Место погребения заложного покойника

Чаще других князей являлись после смерти Борис и Глеб, убиенные своим братом Святополком. Прежде всего, они начали преследовать самого убийцу:

«И всюду грозные бегут за ним убитых братьев тени» (К.Ф. Рылеев, «Святополк», 1821). Затем состоялось видение плывущих на ладье святых мучеников, столь же легендарное, как и Невская битва, которой оно предшествовало. Интересно сравнить с видением Пелгусия случившийся в 1800-х гг. визит в Московский Кремль покойных Минина и Пожарского. Освободители столицы, помолившись в Успенском соборе перед Казанской иконой, вскочили на коней и умчались в вихре, обещав на прощание поддержать своих земляков в грядущей битве с Бонапартом. Это событие широко обсуждалось в Москве, о нем даже сочла нужным упомянуть в дневнике англичанка Марта Вильмот, гостившая у княгини Е.Р. Дашковой.

Бориса и Глеба видел один Пелгусий, а Минина с Пожарским – кремлевский сторож и соборный служка разом. Тем не менее явление первых угодило в житие Александра Невского и даже в учебники истории, а о визите последних быстро позабыли. Минина и Пожарского никто не канонизировал, а на дворе стояла эпоха Просвещения, чьи идеалы не были чужды и руководству русской Церкви.

На фоне свидетельств о петербургских императорах инфернальная репутация Ивана Грозного кажется детским лепетом. Она сложилась в то время, когда русское общество вслед за Европой принялось воссылать проклятия тиранам. Б.М. Федоров создавал свой роман «Князь Курбский» начиная с 1825 г. В нем царя Ивана, зашедшего в дом умерщвленного им Владимира Старицкого, преследует «страшный мир призраков». Затем царь сам приходит к Курбскому в черной одежде инока с остроконечным посохом. Стуча посохом, он возвещает гробовым голосом: «Я пришел за тобой!» Лучше бы он молчал – осененный догадкой Курбский выхватывает у него посох и обращает в бегство мошенника в маске Грозного.

Призраки Бориса и Глеба преследуют Святополка.

Гравюра неизвестного художника (1830-е гг.).

Первые мстительные духи на христианской Руси

В романе А.К. Толстого «Князь Серебряный» (1862) приход мертвецов не менее театрален. Они воют и кружатся около царя, а некий глас взывает под звуки труб: «Иване, Иване! На суд, на суд!» Ивану недостает трезвости Курбского. Его волосы встают дыбом (в романе Федорова они тоже так вставали, а еще глаза вращались, и борода взметалась вихрами). Он заклинает своих жертв повременить с завываниями до Страшного суда.

Общение с настырными духами не прошло для царя даром. Он многому у них научился. Теперь он бродит по Соборной площади Кремля в отблесках кроваво-красного пламени и завывает по-волчьи у ограды Ивановского монастыря. Отсутствие посоха и растрепанная борода монастырского призрака выдают покаянный характер его визитов.

Наверное, читателю известна печальная судьба останков Лже Дмитрия I. В мае 1606 г. его труп был погребен за Серпуховскими воротами, но вскоре грянули холода, уничтожившие посевы на полях, и тогда мертвое тело самозванца выкопали, сожгли и, смешав пепел с порохом, выстрелили из пушки в сторону Польши. По свидетельству У. Кокса, автора путеводителя по Российской империи, в народе говорили о пении, музыке и странных огнях на могиле Лже Дмитрия. Потому и состоялся исторический выстрел. Сведения Кокса заставляют вспомнить рассказ Светония о брошенном трупе Калигулы. Но если римляне, чтобы избавиться от привидений, зарыли труп поглубже, то русские не стали осквернять землю и сожгли чародея.

Наш современник не питает доверия к народным средствам. В его представлении Лже Дмитрий до сих пор танцует и поет на кремлевской стене. В последний раз самозванца видели в августе 1991 г. накануне путча. По слухам, он пытался исполнить партию колдуна из балета «Лебединое озеро».

Призрак царевны Софьи Алексеевны, изгнанный молитвами монахинь из стен Новодевичьего монастыря, избрал необычное место для визитов – подземный переход у станции метро «Охотный Ряд». По легенде, неподалеку был прорыт тайный ход, соединявший кремлевскую опочивальню Софьи с палатами ее фаворита князя В.В. Голицына. Бессердечные потомки засыпали тоннель, и теперь царевна вглядывается в лица прохожих в надежде узнать своего возлюбленного. Видимо, она, как и сотрудница из Дубровиц, слабовато разбирается в одеждах.

Покончив с московскими правителями, перенесемся в Северную столицу. Исследователь здешних призраков Н.А. Синдаловский называет причину их появления в Петербурге – западные легенды, без труда прижившиеся в первом европейском городе России.

Хотя городские привидения встречались и в допетровской Руси – тот же Лжедмитрий с его злополучной могилой, – но в полной мере европейскими (английскими, немецкими) по стилю суждено было стать именно духам петербургских императоров. Правда, самый известный из них – Медный всадник – сразу же ставит перед нами ряд вопросов. Подобного ему в Англии не было.

Памятник работы французского скульптора Э.М. Фальконе внушал страх уже при его открытии в 1782 г. У очевидцев сложилось впечатление, что Петр сам «прямо на глазах собравшихся въехал на поверхность огромного камня». Кое-то из народа, точнее из старообрядцев (Библию знали только они), поговаривал о коне бледном из Апокалипсиса, схожем с бронзовой лошадью императора-антихриста. Участники духовного совещания вроде того, на котором был вынесен приговор Петербургу, решили, что Петр «не умер, как умирают все люди: он окаменел на коне». Наказание постигло его «за гордыню, что себя поставил выше Бога».

Иван Грозный и мамка Онуфриевна. Картина К.Б. Венига (1886). Царь только что подвергся атаке привидений и теперь смиренно выслушивает мамкины нотации

Слухи об ожившем всаднике, который с легкой руки Пушкина был окрещен Медным, курсировали по Петербургу на протяжении всего XIX столетия. В 1812 г. конный Петр навестил императора Александра I во дворце на Каменном острове. Когда по двору зацокали копыта, Александр спустился вниз и получил нагоняй: «Молодой человек, до чего ты довел мою Россию! Но пока я на месте, моему городу нечего опасаться». Сообразив вдруг, что в данный момент он не на месте, всадник быстро развернулся и ускакал. Покрасневший Александр поднялся в свой кабинет и, как ни в чем не бывало, занялся государственными делами.

Нес отлучками ли всадника связаны злосчастные петербургские наводнения? Так думал Евгений, герой пушкинской поэмы «Медный всадник» (1833). Высказанная им в исступлении фраза в общем-то безобидна: «Добро, строитель чудотворный! Ужо тебе!..» Но Петра она вывела из себя и заставила скакать за безумцем по всему городу:

Революционер Дудкин из романа А. Белого «Петербург» (1912—1913) озабочен судьбами отечества не меньше старообрядцев: «С той чреватой поры, как примчался сюда металлический Всадник, как бросил коня на финляндский гранит – надвое разделилась Россия… Ты, Россия, как конь! В темноту, в пустоту занеслись два передних копыта; и крепко внедрились в гранитную почву – два задних». Сравнение с Россией придумал не Белый – впервые ее «вздернул на дыбы» пушкинский Всадник.

Сенатская площадь и памятник Петру I. Картина В.И. Сурикова (1870). В Петербурге случаются удивительные ночи, когда Медный всадник, того и гляди, тронется с пьедестала

Петру и впрямь лучше оставаться на месте, иначе вся Россия, которую он оседлал, помчится неизвестно куда. Но, увы, беспокойный дух так и норовит прокатиться. Приехал он и к Дудкину на дом, встал посреди порога, горя фосфором (!), наклонил «венчанную, позеленевшую голову», простер «тяжелую позеленевшую руку» и сказал гулко: «Здравствуй, сынок!» Далее я умолкаю – рыдания не позволяют описать свидание отца с сыном. Обратитесь к первоисточнику…

Откуда же взялся в Петербурге живой памятник? Д.Л. Спивак видит в каменном Петре финноугорские корни. Священные камни, один из которых послужил постаментом для статуи, издревле почитались в окрестностях Старой Ладоги, а культ коня отправлялся на ладожском острове Коневец. Когда на острове был организован монастырь, его братия совершила молебен у местного алтарного камня, похожего на конский череп, чтобы изгнать из него бесов. Бесы обратились в воронов и улетели к Выборгскому берегу Финского залива, приземлившись в губе Чертова Лахта, а по другой версии – во Владимирскую (Чертову) бухту.

Народная память перенесла древние верования на творение Фальконе. Сыграла роль и змея под копытами императорского коня, обеспечивающая памятнику устойчивость. Ее официальная трактовка полна неясностей. Вроде бы змея олицетворяла зависть, попираемую Петром, но Екатерина II осталась недовольна ею. Античные и средневековые конники попирали не змею, а человека, хотя пеших фигур, наступающих на аспида, было много (возглавлял их Христос).

Некоторые из участников вышеупомянутого совещания сошлись во мнении о том, что змея остановила движение коня, помешав надменному всаднику прыгнуть. Если бы он прыгнул, Петербург точно провалился бы в тартарары, и мигом исполнились бы все пророчества. У Спивака по этому поводу возникла ассоциация с шаманом, отправляющимся в дикую скачку по пространствам «нижнего мира» (Петр), и его «духом-помощником» (змея), в нужный момент превращающимся в коня.

Воспоминания о языческих обрядах, возможно, повлияли на народную фантазию, но поездки всадника по городу они не объясняют. Сон об Александре I привиделся некоему майору, озабоченному предполагаемой эвакуацией памятника. Пушкин же, скорее всего, руководствовался европейским, хотя и не английским источником, как он это сделал в другом произведении о живой статуе – «Каменном госте» (1830).

Сюжет об оживающем монументе был изучен Р.Г. Назировым. Античные статуи приходили в движение либо по воле богов (Галатея), либо по собственному произволу (культовые статуи). Наш старый знакомый Лукиан спародировал такие случаи, рассказав о медной статуе коринфского полководца Пелиха. К ее подножию исцеленные больные клали золотые и серебряные монеты, а когда один воришка попытался их украсть, статуя жестоко его покарала. Схожие представления существовали у киевских язычников с их одушевленным идолом Перуном, но они были изжиты в православии, которое, в отличие от католичества, крайне негативно относилось к культу статуй. Свойства живых статуй были перенесены на иконы, мироточащие, плачущие и даже передвигающиеся с места на место (не этим ли вызван избыток живых портретов в русской мистике?).

Между тем в готической Европе широко распространились легенды о статуях Девы Марии, оказывающих покровительство своим почитателям. Богоматерь опускается на колени и выпрашивает у Сына прощения для рыцаря, вытирает пот со лба кающегося жонглера, спасает угодившего Ей художника от падения, учит клирика новому гимну в Ее честь и т.д. В XVI в. к Богоматери присоединились статуи святых и надгробные памятники.

К этому времени относится первая легенда о статуе командора, карающей севильского обольстителя дона Хуана Тенорио, прототипа будущего дона Жуана. Дон Хуан похитил дочь командора и убил его самого. Францисканцы хитростью заманили грешного сеньора в монастырский сад, убили его и распустили слух, что он низвергнут в ад статуей. На легенду наложили отпечаток настроения эпохи Реформации – реформаторам были в равной степени ненавистны и монахи, и статуи, – но в ее последующих вариациях статуя действительно оживает. Параллельно сюжету о мстительном памятнике развивались эротические фантазии о статуях языческих богинь, восходящие к легенде о Галатее. Они тоже опирались на реальность, в которой имели место осквернения статуй сексуальными маньяками.

Иллюстрация Л.Н. Бенуа (1903) к поэме Л.С. Пушкина «Медный всадник». Вот он и тронулся, едва замечая путающегося под копытами Евгения

В литературной традиции, честь которой составили пушкинские поэмы, статуям доводилось выслушивать нелестные замечания, а иногда их даже оскорбляли действием. Так, в пьесе Тирсо де Молины (XVII в.) дон Жуан приглашает командора на ужин, схватив его памятник за бороду. Пушкинский дон Гуан зло смеется над покойником, малым и тщедушным при жизни («Наткнулся мне на шпагу он и замер, как на булавке стрекоза…»), но обретшим исполинский рост в камне. Гуан не подозревает, что мощь и сила помогут привидению одолеть своего врага. Евгений же, как мы помним, весьма сдержан, и его невнятные бормотания способны оскорбить разве что нервного Петра. Сравним слова Евгения с репликой Нильса из повести С. Аагерлеф: «Эй ты, пугало бронзовое! Ты кто такой? Да не смотри на меня так сердито! Я тебя нисколько не боюсь…» Нильс лжет: подобно Евгению, он боится памятника, хотя и не догадывается, что перед ним король.

Вопреки протестам образованных придворных о призраке Петра в его классическом виде заговорили очень рано. Первой с ним столкнулась Екатерина I. Петр вырядился древним римлянином (при жизни за ним такое не водилось) и увлек свою вдову под облака. Из Тургенева мы знаем, что с облаков открывается будущее. Вот и Екатерина наблюдала «своих детей» (дочерей?) среди толпы разноплеменных народов. Народы шумят и спорят, из чего проснувшаяся государыня заключает: «По моей смерти в государстве будут смуты». Впоследствии Петр встретился с великим князем Павлом. И ему недовольный потомками призрак напророчил близкую кончину (подробнее в разделе «Предвестия»).

Генрих VIII, своими капризами схожий с великим русским реформатором, ходит в призрачном обличье по дворцу Хемптон Корт вместе с Анной Болейн. Петра же замечали в обществе молодой дамы в особняке купца Ф.И. Гротена (Дворцовая набережная, 4). Тюдоровских манер нашему царю недостает – он грубо честит девушку за нарушение какой-то клятвы. Зато в безголовом виде за ним никто не гоняется, как Анна за Генрихом.

Налицо сходство судеб английского короля Эдуарда II и российского императора Петра III. Несчастный Петр, умерщвленный по приказу своей жены, тоже обрел вторую жизнь после смерти. Молва, не поверившая в официальное заключение о кончине императора «от геморроидальных колик», отправила его колесить по свету в образах Емельяна Пугачева и Кондратия Селиванова, основателя секты скопцов. Последнее особенно удивительно, если учесть прижизненные вкусы Петра III. Эдуард ежегодно кричит в замке Беркли, хранящем тайну его убийства. Петр же объявляется в Ропше (месте своей смерти) и в Ораниенбауме. Но ведет он себя тихо, переставляя с места на место предметы своего обмундирования – шпагу, ботфорты и т.д.

Судьбы коварных жен – Изабеллы Французской и Екатерины II – сильно разнятся ввиду объективных исторических условий (салическое престолонаследие в Англии). Поэтому дух Изабеллы мается в замке Райзинг, где она жила после изгнания, а Екатерина неожиданно сошлась с законным мужем в Ораниенбауме. Ее призрак приходит сюда навестить свой любимый Китайский дворец.

Остальные русские императрицы не были замечены после смерти, хотя сами они при жизни видели призраков, о чем будет рассказано в разделе «Предвестия». Паранормальная активность наблюдалась лишь в бывших путевых дворцах. На развалинах дворца в Братовщине на подмосковной дороге в Троице-Сергиеву лавру, где часто останавливалась Елизавета Петровна, в первой половине XIX в. видели яркое свечение, а по аллеям запущенного дворцового сада бесшумно скользили призрачные хороводы.

Недавно в Тверском дворце, предназначавшемся для отдыха членов императорской семьи по пути из Петербурга в Москву, был дважды замечен высокий и статный мужчина в военной форме с эполетами и шпагой. В обоих случаях жители Твери (женщина, группа подростков) обозвали призрак «мужиком» – словом, любимым всеми высококультурными россиянами, – и он удалился обескураженный.

Мистические идеи, пропитавшие жизнь Павла I, благоприятствовали ее продлению за гробом. Множество знамений, отмеченных не одним Павлом, сопровождали строительство Михайловского (Инженерного) замка. Исполнив роль заговорщицкой ловушки для императора, замок не отпустил его и после смерти.

Михайловский замок в Петербурге. Гравюра Ф.Я. Алексеева (1800)

Человек низкого роста, в треуголке и ботфортах являлся рабочим, реставрировавшим здание для передачи его Инженерному училищу, и грозил им кулаком. Сей жест поспособствовал ускорению ремонтных работ.

Император остался доволен обустройством покинутого замка и вскоре радостно приветствовал его новых жильцов – юнкеров. Один из них отрапортовал в ответ, после чего бессовестно грохнулся в обморок. С тех пор Павел больше не вырастает перед носом у людей. Он лишь скрипит паркетом, стучит дверями и хлопает ставнями – скверная привычка, присущая и английским привидениям. Посетители нынешнего музея слышали, как он играет на флажолете (старинной флейте). Только бы они не называли его мужиком! Специально выработанная форма обращения к призраку звучит так: «Добрый день, ваше величество».

Другое место пребывания духа Павла I – Гатчинский дворец. Николай II в бытность наследником трона мечтал встретить в Гатчине призрак своего прапрадеда. Но юному цесаревичу не повезло. Зато Павла увидел… товарищ Заяц, комиссар Гатчинского дворца в 1918 г., герой рассказа А.И. Куприна «Гатчинский призрак». Товарищ Заяц, «аптекарский ученик по образованию и коммунист по партийной принадлежности» (напрашивается третья характеристика, которую автор опустил), опознает императора по его сходству с памятником. Привидение вступает в беседу с комиссаром, ради которой и писался рассказ, вспоминая о собственном царствовании, скорбя об ожесточении сердец и осуждая революционный террор. Заяц покорно слушает, вздыхает и пускает слезу. На прощание призрак благословляет его и тает в утреннем свете.

Сведения об императорах XIX столетия довольно противоречивы. Скажем, молчаливый призрак, шествующий по коридорам Зимнего дворца, может оказаться и Николаем I с его солдатской выправкой, и Николаем II с его скромным и непритязательным обликом. Во втором случае мы уже вступаем в агиографическую сферу. Покойный Николай Павлович приходил в гости к митрополиту Платону (Городецкому), но не успел ничего сказать, поскольку владыка запутался в тонкостях этикета: «Невольно возник в душе моей вопрос: встать ли мне и поклониться? Но как кланяться привидению? А с другой стороны, как не поклониться Царю?»

Памятник Павлу I в Павловске.Памятники императору выполнены по шаблону, поэтому его призрак легко узнаваем

Посмертную конкуренцию Петру I может составить основатель Советского государства Владимир Ильич Ленин. Активность Ильича вызвана причиной старой, как сами привидения, – его тело не похоронено в земле. Энтузиасты, предлагающие осуществить захоронение, в свою очередь, не учитывают мнение русского крестьянства, отказывавшего в погребении таким личностям. Не прошло даром для Ленина и заявление о «вечно живом» вожде. Ширятся слухи о растущих волосах и ногтях трупа, а недавно бурно обсуждалась видеозапись камеры из Мавзолея, на которой покойник пытался встать в саркофаге. Американские ученые признали ее подлинной и вознамерились посетить святилище. Наверное, Ленин выражал беспокойство, предвидя визит буржуев, так, к счастью, и не состоявшийся.

Вступив в реакционную борьбу с пролетариатом и потерпев сокрушительное поражение, привидения не подумали сдаться и уверенно внедрились в среду победителей. Товарищ Заяц был не одинок в своих видениях. В октябре 1923 г. кремлевские служащие наблюдали двойника Ленина, отдыхавшего в тот момент в Горках. Ильич прошелся по коридорам без охраны – факт, вызвавший массу недоумений, – заглянул в свой кабинет и вышел во двор, где его «приветствовал отряд курсантов школы ВЦИК, занимающихся на площади». И никто из этих стойких ребят не лишился чувств подобно изнеженному барчонку из петербургского училища!

До сей поры в ночные часы в Кремле громко скрипят половицы ленинского кабинета. Призрак с характерной острой бородкой (по ней, кстати, в Англии узнают Карла I) был замечен на площади Маяковского и на Тверской улице, где он посетил Елисеевский магазин, почтив память единомышленников из дома Белосельских. С привидением пытался заговорить студент МГУ, но Ленин мгновенно исчез, а в ушах молодого человека в течение получаса отчетливо звучал « Интернационал».

У не допущенных в Мавзолей американцев все-таки есть шанс увидеться с призраком вождя мирового пролетариата. Для этого им надо занять комфортабельный номер 107 гостиницы «Националь» на углу Тверской и Моховой улиц. В марте 1918 г. в нем проживали Ленин, его жена Н.К. Крупская и сестра М.И. Ульянова. Стремясь построить коммунизм в пределах хотя бы одного гостиничного номера, дух Ильича двигает здесь мебель, стучит ложкой по стакану, электрифицирует комнату (включает и гасит свет) и шелестит бумагами.

Одно из последних фото В.И. Ленина (1923). Больной Ильич готовится к переходу в разряд устрашающих духов

Петр при всем своем величии за пределы Петербурга на бронзовом скакуне не выезжал. Призрак же Ленина бродит по российским просторам. Забрел он, в частности, в свой дом-музей в Самаре (Ленинская улица, 131). В 1890—1893 гг. в доме купца И.А. Рытикова снимала квартиру семья Ульяновых-Елизаровых. В семейном кругу дух Ильича чувствует себя уютно. В доме периодически звонит невидимый телефон и пахнет яблочным пирогом, который любила печь М.А. Ульянова.

Лишь однажды призрак разбушевался и перевернул кровать в бывшем кабинете М.Т. Елизарова, мужа Анны, сестры Володи. Этот поступок заставил усомниться в присутствии в доме Ленина. Музейные работники решили, что кровать перевернул сам Елизаров. Когда в советское время оформляли музей, их с Анной двуспальную кровать разобрали и поставили две односпальные в разных комнатах – так приличнее. Вот дух и возроптал. Он продолжал двигать кабинетную кровать, пока в спальне Анны не восстановили семейный альков. Почему сотрудников музея не смутил долгий срок, в течение которого кровать стояла нетронутой? Или дух Елизарова свято соблюдал предписания советской власти?

Вскоре в музее пожалели о привидении вождя – кому интересны какие-то там Елизаровы? Мудрейшие припомнили, что кровать нашли перевернутой сразу после того, как в Москве обсуждалась перспектива выноса тела Ленина из Мавзолея. Неужели вождь выразил свой протест, надругавшись над холостяцким ложем зятя?

Из провинции ниточки тянутся на Красную площадь. В Тюмени вождь объявился в здании бывшей

Сельскохозяйственной академии (улица Республики, 7), где хранилось его мертвое тело, эвакуированное из Москвы в трудные дни 1941 г. В Мавзолей оно вернулось только весной 1945 г.

К набережной Енисея, в центре Красноярска, пришвартован пароход-музей «Святитель Николай», на котором весной 1897 г. Ленин отправился в ссылку в Шушенское. За шесть лет до этого события на судне плавал цесаревич Николай Александрович (будущий Николай II). Канула в небытие Российская империя, рухнул Советский Союз, и на пароходе воцарились иные порядки – в середине 1990-х гг. по соседству с музеем открылся пивной бар. Остались довольны не только новые русские экскурсанты, но и экскурсоводы, которые могли обслуживать их в комфортной обстановке. Но у клиентов вдруг начала пропадать память. Бармены списали эту неприятность не на качество пива, а на проделки Ленина. Что, если ему помогал Николай II, который еще не был канонизирован? Два исторических врага объединились для ликвидации демократического гадючника…

Дом-музей В.И. Ленина в Самаре. В этом домике призрак Ильича отдыхает от загробных баталий

Хотя И.В. Сталин в наши дни намного популярнее Ленина, география его визитов по сравнению с ленинскими крайне узка. Появляется он только в Кремле и к тому же в несолидном месте – в Потешном дворце. Тем, кто с ним видится, не до смеха – обычно они мерзнут, поскольку в помещении резко падает температура. Сталин – «холодное» привидение, в отличие от «пламенного» Ивана Грозного.

О других партийных руководителях мне ничего не известно. В связи с Н.С. Хрущевым изредка поговаривают о знамениях. Мне памятен июньский ураган 1998 г., снесший кресты на соборе и колокольне Новодевичьего монастыря. Одна православная газета возложила вину за причиненный ущерб на примыкающее к обители кладбище. Догадываетесь почему? Там похоронен Хрущев, враг и гонитель Церкви. Вот и знамение…