Утро началось преотвратно — с вылитого на голову ведра ледяной воды.

Павел слепо шарахнулся спросонок, и запутался в ветвях колючего куста.

Когда он выпутался и встал на ноги, готовый убивать направо и налево, перед его лицом возникла ладонь с лежащим на ней белым пульсирующим коконом.

— Опять? — обреченно простонал он. — А чего в такую рань-то?

— Что значит опять? — Крыс, кажется, вовсе не ложился и сейчас сверкал покрасневшими белками глаз. — Ты еще спишь, что ли? У нас всего день на подготовку. Вечером уже выходим. На, что застыл. Этот последний на восстановление. Дальше пойдет поинтереснее.

Павел вручил ядро Симу (тот, кстати, неплохо доработал встроенные реактор — по крайней мере, зубы по краям пасти смотрелись один-в-один как у того парня, что в свое время впечатлил Павла до мокрых штанов), и уныло поплелся умываться. Вряд ли удастся снова уснуть, будучи промокшим до нитки…

По закону подлости, за неудачным началом дня последовало такое же унылое продолжение.

Постепенно просыпались, а точнее, приходили в себя валяющиеся вокруг прогоревшего кострища люди. Кто-то из них продолжал дремать, вполглаза наблюдая за энергичными трофейщиками, которые принялись за работу еще раньше, чем подняли на ноги Павла (а может, они и вовсе не спали, а шуршали всю ночь, подсвечивая себе горящими от жадности глазами). Кто-то отправился им помогать — не то самые алчные, не то самые трудолюбивые. Большая часть оставшихся сгрудилась покучнее вокруг воскрешаемого костра, надеясь наконец-то организовать себе нормальный обед. Благо мяса вокруг было заготовлено предостаточно.

Павел сидел под деревом, и пытался понять, что с ним творится. Ему было одновременно хорошо и нехорошо. Есть и пить не хотелось, видимо, Сим извлекал из ядер достаточно питательных веществ — не только на восстановление повреждений, но и на все прочие нужды. Ничего не болело, не было ни жарко, ни холодно, но… Это противное чувство, возникающее иногда, когда ты еще не болен, но противные щупальца озноба, температуры и соплей уже тянутся к тебе из темноты. Чуткий организм чувствует это и начинает подавать тревожные признаки своему глупому хозяину, но тот обычно ничего не понимает, пока не станет слишком поздно.

* * *

— Эй, ты с нами? — немного взволнованный голос Анны оторвал Павла от самокопания. Девушка сидела напротив, всматриваясь ему в лицо. — О, очнулся. Что-то ты совсем хреново выглядишь, слушай. Глаза краснющие, зрачки по пять копеек. Ты бы поосторожнее с этими стероидами…

Павел отмахнулся, попутно осматриваясь и замечая все больше изменений, произошедших в лагере за время его «медитации». Людей было куда меньше, большая часть оставшихся состояла из раненых.

— Куда все подевались? Что-то случилось? — спросил он, заметив, что и Анна, и Николай со стариком, подошедшие следом, в полном снаряжении (том, что от него осталось) и с оружием в руках.

— Да не то чтобы случилось, — пожала плечами Анна. — Тут просто пока делать нечего, Алхимик гоняет всех от своих обожаемых трупов. Ничего нельзя трогать, пока он всё не проверит и не выберет, что ему нужно. Это надолго… Так что мы отправляемся на охоту, ловить тех зверушек, которые вчера под шумок просочились в долину.

— Странно, — удивился Павел. — Я думал, этот сноб только с элитным материалом работает. А-класс, все дела. Неужели он уже всех ящеров распотрошил?

— Не, с ящерами облом. — усмехнулась Анна. — Они как бы не совсем умерли, вроде как. Не до конца. Вспомогательные мозги все еще держат под контролем свои участки, и могут устроить ай-ай-ай. Пару дней к ним лучше не подходить, если не хочешь внезапно оказаться без головы. Вот наш добрый доктор, истекая слюной, отрывается пока на малышах.

— К нему сейчас, наверное, подходить опаснее чем к ящерам.

— Ты не представляешь, насколько прав! — рассмеялась Анна. — Он тут с утра одному своему коллеге ухо отрезал! За какой-то запоротый имплант. Так что теперь у него нет конкурентов. Кроме твоего наставника, конечно.

— Наставника? — Павел скептически приподнял бровь. — Скорее, нанимателя. Ну, или сообщника.

— Тебе виднее, «сообщник». Ладно, нам пора. Мелкими группами сейчас ходить не лучшая идея, так что мы договорились тут с ребятами… — Анна встала, помялась, подбирая слова. — В общем, давай быстрее возвращайся. И так одного балбеса потеряли, так еще и второй туда же. И… будь осторожен!

— Постараюсь, — хмыкнул Павел. Николай, столбом простоявший весь разговор, коротко кивнул ему и решительно зашагал в сторону собирающейся группы. Старик, помявшись, перекрестил Павла каким-то косым крестом, буркнул «на удачу!» и отправился следом.

Глядя в удаляющиеся спины своих ребят, Павел почувствовал непонятное жжение в глазах и быстро заморгал, прогоняя его. Ну что это, в самом деле, за фигня. Проводили, как в последний путь. А вот хрен им всем, он вернется. Как минимум за своей долей трофеев. Это ж надо, столько мутантов покрошить, и не порадоваться плюшкам! Не дождетесь.

Хотя блин, с учетом количества ядер, которые хочет скормить ему Крыс… Как бы еще должным не остаться.

О, на ловца и зверь бежит. К Павлу приближался вышеупомянутый Крыс, несущий в руках знакомую емкость.

— Готов? — спросил Крыс, аккуратно размещая емкость под деревом. — Должен быть готов. Итак, во-первых и в главных. Вот эти серо-розовые ядра. Формируешь разъемы для подключения внешних устройств. Запястья, щиколотки, колени, бедра, шея, виски. На запястьях и щиколотках по три пары, остальное — по одной. Пока все просто, операция довольно типовая, твой симбионт должен легко разобраться. Давай, у тебя часа два-три на все про все. Чем быстрее закончишь с обязательной частью, тем больше успеем из бонусной. Давай, арбайтен!

Крыс повернулся на каблуках и умчался, не дав Павлу и слова сказать.

Это, впрочем, не помешало Павлу сказать много разных слов ему вслед. За утреннюю побудку ведь так и не извинился, зараза…

Павел вздохнул и потянулся за первым серым комочком. «Сим, надеюсь, ты знаешь что с этим делать…»

* * *

Спустя два часа состояние Павла изменилось с «просто плохого» на «отвратительное». Ощущения напоминали о его первом знакомстве с местной фауной, вот только на этот раз он как будто бы искупался в агрессивном мутагене целиком. Выглядели руки-ноги, правда, абсолютно нормальными — ну разве чуть более красными, чем обычно — но вот ощущались… В довершение ко всему, отчаянно хотелось есть. И одновременно с этим не менее отчаянно мутило. Казалось бы, абсолютно не сочетающиеся друг с другом состояния — но вот поди ж ты…

От подошедшего Крыса состояние Павла не укрылось — он понимающе хмыкнул, осмотрел Павловы запястья, поводил перед носом палец. Павел послушно проследил за ним взглядом и тут же об этом пожалел — его желудок, несмотря на то, что пустовал со вчерашнего вечера, собрался в комок и рванулся вверх, пытаясь любой ценой вырваться наружу. Бунтующий орган с трудом удалось удержать на его законном месте.

— Норма, — констатировал Крыс. — Знаю, ощущения паршивые, но постепенно пройдет. От этих разъемов самая паршивая побочка — хрен, кстати, знает, почему — поэтому их поставили первыми. До завтра оклемаешься. Должен. Эй, ты заснул, что ли? Плохая идея.

Павел, закрывший было глаза для умиротворения своей нервной вестибулярки, снова их открыл и посмотрел на Крыса взглядом подыхающего кролика.

— Вот, — тот не поддался на жалобные взгляды и протянул очередное ядро, на этот раз темно-алое, треугольной формы. — Топовая вещь. Помогает найти общий язык с внешними модулями. Интерпретатор-дешифратор-переводчик. Ставь, страдалец, не морщись. Без него тоже никак.

Павел обреченно вздохнул и протянул руку. «И вновь продолжается бой…»

* * *

— Го…тово, — неуверенно произнес чей-то тонкий голос.

— Что? — дернулся Павел, оглядываясь в поисках собеседника. К его удивлению, поблизости никого не наблюдалось.

— Го… готово? — интонация голоса стала вопросительной, а градус неуверенности повысился еще больше. — Гго… тово?

— Что готово-то, блин? — нервно буркнул Павел, озадаченно вертя головой.

— Уу… становка! — обрадовался голос. — Инициаци…я! Акти. ва. ция!

— Стоп! — Павел прижал к лицу ладони, несколько раз глубоко вздохнул, прогоняя головокружение. — Сим?! Ты?

— Мм… Да? — озадаченно отозвался голос.

— Как… ты… стоп. — Павел собрался, немного успокоился и сам ответил на свой глупый вопрос. — Модуль. Новое ядро. Ты разговариваешь с его помощью?

— Я… не разговариваю. Я отправляю все те же сигналы, что и… до/раньше. Модуль/ядро/система… адаптирует его для лучшего восприятия. Это… назначение/функция… задание?

— Окей, я понял. А ты можешь не называть кучу синонимов, это… немного…

— А? — Сим замолк на некоторое время, потом продолжил. — Не понимаю, но… возможно… ошибка адаптации? Модуль еще недостаточно… обучен/подобран? Я не могу ничего сделать… или… возможно… нет…

— Ладно, не нужно. Главное, что я тебя понимаю. Остальное пока неважно. Скажи лучше, как там с… общим состоянием? Скоро пройдет это… хм… эта общая дерьмовость?

Павел тут же подумал, что выражается чересчур витиевато для новорожденного модуля-дешифратора, но тот, вроде, смог передать смысл. По крайней мере, Сим ответил сразу.

— Сложно. Слишком много нового/изменяющегося. Сложно удерживать все сразу. Не успеваю… Но состояние улучшается, во времени/будущем/промежутке.

Ну… по крайней мере когда-то это прекратится. Уже неплохо. Павел собрался было узнать еще что-нибудь, но тут ему в голову пришел совсем неподходящий вопрос. Совсем-совсем неподходящий. Захотелось как-нибудь узнать, что думает Сим по поводу будущего захвата его бренной тушки и всего такого, чем его пугали все кому не лень. Но как сделать это… достаточно беспалевно? И не подать симбионту эту очень-плохую-идею, если он сам до нее — пока — не додумался? Хотя, лучше бы наверное вообще помолчать — от греха подальше…

— Так, — выдохнул Павел, прогоняя из головы опасную тему. — Ты… сможешь построить боевую форму? Понимаешь, что нужно делать?

— Ннет… что такое «боевая форма»?

— Ну как же, ты же видел… — Павел постарался представить как можно тщательнее многоножку Крыса — ее форму, движения; внутренности — крайне схематично; систему управления в виде паутины с телом человека в ее центре.

— Яаа… — в голове Сима промелькнули нотки паники. — Я не знаю! Это… очень сложно! Очень много материала, много модулей! Я очень трудно/напряженно… держу/управляю… лишь тем, что есть сейчас!

— Погоди… Ты же откуда-то узнаешь, как управлять новыми модулями? Как-то встраиваешь их в существующую, гм, систему?

— Это другое… Эти модули маленькие/незначительные… немного/относительно. Я могу их обеспечить/дополнить… как другие органы, что уже есть/живут. А эта форма… слишком много! Слишком! Где взять ресурсы/питание… кислород? Как сделать взаимодействие/координацию?

Так. Кажется, Крыс был излишне оптимистичен?

— Мм… Так же? С помощью самих модулей? Ну, их ядер, или как там… У кого ты учишься ими управлять.

— Я не учусь управлять. Я… договариваюсь? Да. Обмен. Ресурсы за выполнение функций. Мы получаем готовый результат. С маленькими модулями легко, им нужно немного, но здесь… Здесь придется строить всю систему целиком, чтобы она обеспечивала/держала сама себя, у меня не получится!

— Пусть строят сами! Справлялись же они как-то до этого, в конце концов?

— Нет, ты не понимаешь… Функциональные модули, они глупые/ограниченные/узкие, они не знают/не интересуются ничем, кроме своей функции. Они… какие-то странные, очень странные, я их не понимаю. Нужен тот, кто выше уровнем/главный, чтобы следить за всем/управлять/координировать.

— А разве ты не… — неуверенно подумал Павел. Он опасался развивать эту тему, чтобы не соскочить к запретному вопросу о «захвате власти». — Разве ты — не он?

Сим какое-то время молчал, потом ответил:

— Да, кажется. Мы похожи, но… Я немного отличаюсь. Недостаточно опытный/широкий/сильный/взрослый. У меня не получится удержать эти модули так, чтобы они не умерли/нормально функционировали.

Черт. Он все-таки навел симбионта на нездоровые мысли. Идиот… Ладно, что поделать. В любом случае пришлось бы как-то обсуждать эту тему…

— Мм… А если они умрут, но не сразу? — осторожно спросил Павел. Ответом ему было ощущение шока.

— Но… Они же не будут подчиняться/дружить/работать, если будут знать, что умрут? Зачем им это?

— А если они не узнают? — уточнил Павел.

— Как?.. Но… Это… Это… — Сим заикался, пытаясь выразить словами не совсем понятную ему самому концепцию.

— Это же враждебные модули, они напали на нас, хотели убить. Мы их победили, и они в любом случае скоро умрут. Почему тогда не дать им поработать, чтобы принести нам пользу? — Павел чувствовал себя психологом, разговаривающим с трехлетним ребенком. Или идиотом с задержкой развития… К его удивлению, это сработало. Шаблон Сима со щелчком встал на место, и он совершенно спокойным голосом заявил:

— Я понял. Это полезно нам/позволит выжить, а интересы других не важны/второстепенны, потому что они не часть нас. Да, я могу попробовать… Но не знаю, как долго продержится форма, слишком много условий/факторов, недостаточно опыта/знаний.

Павлом владело двойственное чувство — с одной стороны, он был доволен, что вопрос с формой как-то сдвинулся с мертвой точки, и были хоть какие-то намеки на план действий. С другой, ему было немного неловко — как будто он научил ребенка чему-то плохому… Лгать, использовать других в своих интересах… Пренебрегать их жизнями. Как бы это все потом не аукнулось.

Хотя, это же всего лишь мутанты, да? Как и он сам, ха-ха.

На этой двойственной ноте общение с «внутренним голосом» пришлось прервать — к дереву, под которым подобно древнему богатырю сидел Павел, набираясь сил, приближались два других, более опытных «витязя». По их внешнему виду, впрочем, трудно было бы отнести их к богатырскому сословию — если Крыс выглядел просто очень уставшим, то Тифа словно пропустили через молотилку. Весь измятый, перекошенный, в разноцветных пятнах синяков, с которыми никак не могла справиться даже его усиленная регенерация… Даа, а Павел еще жаловался на свое состояние. Да он по сравнению с этим полутрупом просто огурец.

— Все? — отрывисто спросил Крыс, подходя. — Работает?

Павел открыл было рот, собираясь рассказать о новой ступени коммуникации с симбионтом, но… Что-то вдруг заставило его передумать. Ядро Крыса. Гораздо более развитое, установленное давным-давно. Почему Крыс не упоминал о его возможностях, в частности, о способности его к связной речи? Да и вообще не очень-то распространялся о своих талантах… и с советами по развитию не усердствовал. Так что вместо первоначальной речи Павел ограничился невнятным:

— Да, вроде…

Крыс, однако, ничего уточнять не стал, лишь покивал и нырнул в хранилище трофеев, вылавливая нужный экземпляр.

— Так. Времени осталось не так много, так что… Ограничимся самым необходимым. Разгоним печень-почки, чтоб ты от токсинов не загнулся… Легкие, спинной… Ах, черт, у тебя же там эта хрень. — Крыс замер, задумчиво побарабанил пальцами по колену, затем что-то решил и махнул рукой. — Ладно, обойдешься. Тогда вот эта парочка, скорость реакции и вычислитель.

Крыс скептически осмотрел Павла с ног до головы и кивнул в подтверждение своим мыслям.

— Да. Так и сделаем. Еще кое-что воткнешь по пути, все равно делать тебе будет нечего. Держи.

«Бирюзовый кубик», — подумал Павел, машинально запихивая в приемник очередное ядро. — «Как он их определяет, черт возьми? Не могут же мутанты придерживаться каких-то стандартов маркировки, выращивая в себе эти органы, ведь так?»

— Вот, ставь в том порядке, в каком лежат, — Крыс кивнул на ровную цепочку, выложенную из отобранных ядер и умчался. Тиф все так же молча поковылял следом, стиснув зубы.

Павел проследил, как мутанты скрываются среди куч тел, усеивающих бывшее поле боя, и сконцентрировался, мысленно обращаясь к невидимому собеседнику.

— Так, на чем мы остановились…

* * *

Все-таки речь — одна из самых великих вещей, когда-либо изобретенных человечеством. Сколько усилий и времени потребовалось, чтобы объяснить Симу саму идею дополненной реальности, связь абстрактных значков с показателями организма, да и что такое сами эти показатели!

Теперь же, когда от мысленного мычания и подбора разнокалиберных эмоций удалось перейти к разумному обсуждению проблемы, результат поражал.

Перед глазами Павла мягко светилась объемная схема человеческого тела. Схема была расцвечена оттенками трех цветов, зеленого, желтого и красного. Идея была не нова, но ничего лучше придумать не удалось. Первоначально картинка сияла всеми цветами радуги, и выглядело все это великолепие настолько вырвиглазно и непонятно, что вернулась отступившая было тошнота.

Три цвета, норма-легкие нарушения-серьезные нарушения. Классика не стареет.

Общий тон фигурки обнадеживал — ярко-красных пятен не наблюдалось, розовели многострадальные потроха, не справляющиеся с наплывом всевозможных отходов, спровоцированным глобальной перестройкой организма. Желтели свежеустановленные модули, еще не сжившиеся окончательно с новым окружением, не вошедшие в рабочий ритм. Все остальное — мышцы, кости, нервная и кровеносная системы, комочек — вместилище Сима и головной мозг — вместилище собственно самого Павла, успокаивали мягкими зелеными переливами. Единственное, что немного напрягало — серое пятно в самом центре грудины, стыдливо заштрихованное по диагонали бледно-бледно-зелеными полосочками. Про таинственного квартиранта Сим тоже ничего сказать не смог и вообще, кажется, немного его побаивался. Прочная оболочка настойчиво сопротивлялась всем попыткам симбионта поближе познакомиться с ее внутренним миром.

— Да, отлично. — Павел мысленным усилием уменьшил фигурку и переместил ее в левый верхний угол области видимости. Сим все лучше и лучше «отрисовывал» реакцию интерфейса на действия Павла, практически избавившись от задержек и дерганья картинки, что так раздражали поначалу. — Что еще… Ага, вопрос: ты можешь различать модули? Назначение, уровень… Ну, в смысле, сложность?

— Да. — лаконично ответил Сим. Павел вкрадчиво уточнил:

— А… как?! Как ты это делаешь? — насколько он помнил, никакого рентгенаппарата он себе встроить не успел. Как тогда Сим это делает? Телепатия, ясновидение, общение с духами предков?

— Я соединяюсь/синхронизируюсь с модулем и запрашиваю его назначение/функцию.

— Ээ… — Павел завис на пару секунд. — То есть, чтобы разобраться, где что, мне нужно выпотрошить мутанта и перещупать все его внутренности?

— Да. — Сима, кажется, совершенно не смутил бьющий через край сарказм.

— Нееет! — фыркнул Павел — Плохой способ. Должно быть что-то, чтобы делать это дистанционно. Без, так сказать, близкого контакта с потрохами. Надо спросить… Хотя ладно, бог с ним пока. Покажи то, что у нас есть сейчас. Тут-то проблем со связью быть не должно.

Сим немного подумал и выдал дубликат человеческой фигурки. На этот раз цветом были выделены все усовершенствования, внесенные в многострадальный Павлов организм. Усовершенствований было… прилично. Настолько прилично, что уже просто на грани этих приличий. Еще чуть-чуть, и проще будет пересадить свою голову на тушку какого-нибудь динозаврика — дешевле обойдется.

Сим, кажется, пытался показать отличия модулей цветом, но небольшая градация очень плохо различалась и была совершенно непонятной. Мутно-сиреневый — это лучше бледно-фиолетового, или хуже? А если лучше, то на сколько? На пол-тона, или на два с половиной?

Павел, посмеиваясь, объяснил симбионту, что не все йогурты одинаково полезны, и не стоит использовать даже самый обалденный в какой-то ситуации способ во всех остальных, без учета их особенностей. Цвет вообще не самая информативная вещь в мире. Буквы и цифры гораздо, гораздо удобнее.

В результате доработок схема обзавелась выносными табличками со стрелочками, на которых было указано условное название модуля и его «сравнительная сложность/уровень развития». Разброс, кстати, был вполне приличный. От гордой единицы, за которую Сим скромно взял сам себя, до 0,04, которые получили «модули интерфейса/разъемы/контакты». Красиво, конечно, получилось, но как сопоставить эту шикарную классификацию со стандартной ABC-схемой, которой пользуются алхимики? Там же вроде учитывается не только и не столько сложность, но и…

Настойчивый стук оторвал Павла от увлекательного погружения в «био-киберпространство». Когда Павел прогнал с глаз долой все картинки и схемы и увидел, «кто там?», он с трудом удержался, чтобы не заорать от неожиданности. Перед ним стоял кентавр. Нижняя его часть представляла из себя уменьшенную половинку знакомой Павлу многоножки. Именно она сейчас недовольно постукивала Павла по голове своей лапкой-лезвием, привлекая его внимание. Сверху из многоножки торчала верхняя половина Крыса, как обычно, хмурого и недовольного.

На спине (или крупе?) кентавра устроился пухлый коричнево-зеленый кокон, из которого выглядывало лицо Тифа — гораздо менее мятое, чем утром, но по-прежнему не слишком-то радостное. Кокон держался за бронепластины многоножки толстыми щупальцами и выглядел… Да как вся эта композиция в целом — тошнотворно и впечатляюще одновременно.

— Лезь на спину, — буркнул Крыс, заметив, что глаза Павла приняли осмысленное выражение. — Пора идти. На ходу дожуешь.