Я ощущал опухоль. Хотя я понимаю, что это невозможно, но я ее ощущал. Представьте, что у вас в голове здоровый синяк. Или что вам в мозг налили бетон. Она не болела, просто все было стянуто. Я чувствовал, что внутри меня ШТУКА, и эта ШТУКА то пульсировала (когда я поднимал воображаемую штангу или расслаблял голову), то исчезала совсем, но я чувствовал ее. Понимаете? Он была где-то в районе затылка, иногда мутным воском заливала всю голову, иногда отдавала в переднюю часть – я называл это эффектом внутренней переносицы.

Что я только не пробовал! Для начала купил всего Норбекова на дисках. Там Норбекова не оказалось вовсе, текст читали его ученики. Видео, аудио. В том числе и про опухоль. Я, естественно, заинтересовался. Оказалось, что там под успокаивающую музыку мужчина и женщина говорили: «Я абсолютное здоровье! Все прощено. Мне хорошо», и т. д. Я ходил и хандрил весь день, но я знал, что нужно найти 5-10 минут, преодолеть свою лень и послушать этот диск. Я садился, натягивал улыбку, растворялся почти в каждой фразе и впитывал, впитывал, впитывал. Может, это и чушь, но мне как-то помогло. Настрой у меня улучшался. Слушал это в течение полугода.

Иногда забывал. Иногда ненавидел эти елейные голоса. Но слушал.

Через месяц знал все интонации. Через три мог рассказать без запинки. Я понял:

ВАЖНО НЕ «ЧТО», А «КАК».

Даже простецкое упражнение может подействовать, если вы отдадитесь ему всей душой, насладитесь, пропустите его через себя, с улыбкой, с уверенностью, что оно вам поможет. Прямо садитесь и представляйте, как оно вам помогает, убивает все зло, концентрирует здоровье.

Потом я скачал аудиозаписи «Настроев» Георгия Сытина. Этот товарищ считает, что если написать его десятистраничный настрой 150 раз – все пройдет. Я написал пять страниц и сдох. Больше не смог. А главное – я обсуждал это с Мариной – он постоянно говорит, что надо «разбивать опухоль как молотком о наковальню», и еще там такой звук, как три «Одесских киностудии». То есть, не воздействовать чувством, теплом и т. д. Это я должен представлять, что меня бьют по голове, что ли? И вообще, мне говорили, что Сытин за одно посещение берет, кажется, 30 тысяч рублей (если это неправда, то пардон; а то он еще подаст на меня в суд! Надеюсь, что неправда). Я не знаю, кем надо быть, чтобы брать с больных такие деньги… Онкобольным вообще, где можно, нужно помогать бесплатно. Поэтому эту книгу я и выкладываю в интернете – а издадут, не издадут – второстепенно.

Потом я открыл для себя зарядку Эфу от онкологии. Делал ее долго. Она мне очень помогла. Дал бы ссылку, но ее на Ютьюбе больше нет. Я успел скачать, кому надо – вышлю, пишите. Смысл ее в том, что наше тело в разных позициях запоминает наше настроение, привыкает быть здоровым или нет. Я понял, что работа с настроением – это колоссально важно и сложно. Моя хандра, сколько бы я ее не уговаривал, прорывалась, проникала в мой солнечный мир и накрывала его.

Потом я, повинуясь Луизе Хей, читал аффирмации – самовнушения, приказы. Я подходил к зеркалу – лысый, небритый, толстый – и говорил: «Кирилл Волков, ты прекрасен!» Сначала это звучало дико иронично, но потом я в это поверил.

ВЕРА, КАК И НАДЕЖДА, – ЭТО ОГРОМНАЯ РАБОТА.

Я полюбил себя. Мы все себя недолюбливаем. Чуть-чуть. Это не доделал, там опоздал, что-то не успел, не сохранил важный вордовский файл, потерял, что-то забыл, так и не бросил курить, так и не сел на диету, так и не сделал, не помог другу, оплошал… Вы поймите, не существует идеальных людей. Все это накапливается в нашем подсознании, грузит его, нарастает в виде опухолевообразных комплексов. Вина, стыд, самобичевание… Но нужно понять, что вы – со своими комплексами, чувством вины, страхами, обидами – вы прекрасны. Это очень сильно показано в диалоге Мэтта Деймона и Робби Уильямса в фильме «Умница Уилл Хантинг». Когда герой Уильямса, психолог, говорит герою Деймона: «Послушай, ты ни в чем не виноват!», и в руках держит все его судебные дела. Деймон, гениальный хулиган, драчун, которого три раза судили, говорит: «Да, я знаю». Уильямс повторяет: «Ты ни чем не виноват». Деймон пожимает плечами: «Да». Уильямс говорит и говорит: «Ты ни в чем не виноват». Деймон не знает, как реагировать, начинает злиться, стискивает зубы. Кричит: «Я знаю». Уильямс повторяет одну и ту же фразу. Деймон бесится: «Не доводите меня!!!». Уильямс говорит нежно: «Мальчик, ты ни в чем не виноват» («Its not your fault, boy»), и тогда у Деймона вскипают слезы, он бросается к Ульямсу на шею и горько-горько плачет…

В каждом из нас должен сидеть герой Робби Уильямса и отвечать на все ваши самобичевания: «Ты ни в чем не виноват». Нужно иметь большое мужество, чтобы расплакаться и принять это, отпустить самого себя, освободиться. Обычно это происходит во время молитвы или на исповеди, когда человек наедине с самим собой.

Почему мы себя обвиняем, чувствуем свою вину? По себе знаю. Родители развелись – мне кажется, что в этом я виноват (хотя мне было 7 лет). Мой папа умер – я виноват. В том, что не спас, так и не сказал, может быть, самого главного…

Однажды я понял, что надо выговориться, простить себя. И я написал послание самому себе, длинное-длинное, письмо, исповедь, дневник о том, что мне не давало покоя все эти годы.

Из моих записей того времени:

Детям всегда говорят «Не сутулься!», «Ешь», «Учи математику», «Не трогай», «Не показывай пальцем», не… не… не… У тебя есть неосознанная вина за разрушенное детство, за то, что почти лучше тебя, за то, что мир распался, папа с мамой расстались. Но ты – очень хороший, ты ни в чем не виноват, ты самый лучший на свете. Зайчик – так называла меня мама в детстве – любимый и родной, замечательный и пушистый…

Папа, я хочу тебя вернуть, хоть на секунду, поговорить с тобой, хоть на миг, на мгновенье. Прости меня, мой любимый. Ты так страдал, я не знал, как тебе помочь. Я, наверное, все делал, как надо. А как надо? Ты заболел и умер. Мне было так одиноко. Когда мне сообщили о твоей болезни, я желал, чтобы… ЭТО произошло все быстрее, у меня коленки подкашивались от страха. А потом, сколько мы говорили о поэзии, любви, обо всем на свете, ты учил меня играть на гитаре – почти каждый день. Сколько мы гуляли. Я молил Бога, чтобы ты не умер. Затем ты попал в больницу и был такой худой… Я пытался привнести как можно больше жизни в эту больницу, спасти тебя, говорить только о хорошем. Когда ты обнял меня последний раз, у тебя руки были как плети, тонкие, никогда не забуду это ощущение. Я виноват! Но я не виноват! Мне неприятно писать, еле говорить, ходить лысым бобиком. Я лыс. Но это ничего. Я знаю, что я хороший.

Меня нужно любить.

Мной можно восхищаться.

Я себя люблю, и я абсолютно уверен, что эта фигня, которая у меня там в башке, будет поводом для анекдотов! Я подхожу к зеркалу и вижу себя в отражении! Я прощаю себя! Это великая мудрость – все простить…

И т. д.

Я писал эти немужские строки и плакал. Я не плакал лет… Не знаю сколько. На похоронах отца не плакал. Когда дедушка умер, не плакал. Ведь я же мужчина. Ведь мне нельзя. Здесь я был ребенком. Я простил себя. Я дотянулся до того маленького Кирилла Волкова, который с увлечением собирал палки, смотрел на возню муравьев в овраге, пускал кораблики по лужам, в которых отражалось бесконечно бесконечное солнце, до того себя, который был ни в чем не виноват, и земля неслась беспечно и весело.

И началось внутреннее исцеление, что ли. Будто бы я разбередил рану, которую нужно было разбередить, а иначе она нагноится.

Но я понимал еще одно. Нужно не только простить себя, надо еще простить врагов своих. Об этом писала Луиза Хей. Об этом написано в Библии. Я почувствовал это интуитивно. Какие-то детские обиды, какой-то мальчик меня бьет, с кем-то враждую, с кем-то спорю, воюю, кто-то унижает меня. Это тоже обида. И ее тоже нужно отпустить. Освободиться.

Я скачал «Медитацию прощения» в интернете. Она мне помогла. Я освобождался от своей ненависти к ним, от вражды, от злости на них, от той злости, которая меня съедала, давила, была своеобразным комплексом. Я прощал. Каждый день я лежал с закрытыми глазами и старался представить своих врагов, обнять их, отпустить их грехи.

Простить, чтобы проститься.