Ничего не прибрано, какие-то идиотские мысли о гитарах, длинноногих девчонках, пушистые мысли о пушистых собаках, розоватые мысли о первой влюбленности, что-то сияющее (фольга, что ли?), на которой изображены звезды и луна, какой-то снегопад, задники из детства, поломанные игрушки, коллекция фотографий кого-то со снегокатом в лесу (много солнца отражается в инее), Зазеркалье старинных фотографий, переходящих в дагерротипы XIX века; серпантином лежат какие-то киноленты, любимые кадры, перетекающие одна в другую, вон чуть шевелится и призывно манит «Завтрак у Тиффани». А фотографии друзей! Видели бы их! Абсолютно всех ракурсов, цветов и размеров, разноцветные, как светофор или елочные шары на рождественской елке (единственное, что мне нравится). А так, не жизнь, а раздрай! Полнейший! Все мигает, сияет, переливается, хрустит под ногами, переступаю бородатые шутки, чтобы не повредить. Там бешеные обрывки цитат, тонны какой-то ненужной информации, сводки, мемуары, которые как магнитофонная пленка повисли в полудетских, смешных, еще пока не оформившихся снах, какие-то кумиры, гении, молочный шоколад с орехами, фантики, фантики, книги, Пушкин, Пол Маккартни, Паскаль, Пиноккио, пластмассовый игрушечные фонарик, пастила, палки, проволока, школьные пеналы, первые отметки, пуговицы, пыль, постеры, попкорн, – это только на «П»! Вы бы видели! Все движется, сверкает, все перебуравлено, везде что-то валяется, шагу ступить нельзя, интеллектуальная пыль… Брррррр! Полная разруха, воспоминания, шмотки, обои, мечты, декорации… В общем, не голова, а сумасшедший дом!

Да, забыла представиться, Я – Опухоль (можно просто Холя). Давайте уже знакомиться! А то все полкниги про меня, а слово мне так не предоставили. Обидно! Итак, кто я такая? Я – весьма солидная дама, поселяюсь только в плохой атмосфере. Иммунитет сбоит – я тут как тут! Комплексы, утраченные мечты, нереализованные планы, обиды! Как же я все это обожаю! Мне это только дай! Я сладкоежка и ем в два раза больше, чем окружающие клетки. Да, признаюсь, я толстовата и, видимо, из-за этого со мной никто не дружит. Живу себе в своей каморке, питаюсь одна. Ну и что ж! Зато, зато я независима, вот! Правда, мне бывает очень обидно, когда другие клетки собираются семьями, гордый папа приходит домой с работы, и мама хвастается ужином, и они вместе готовят шарлотку и угощают детей, все смеются, делятся новостями, рассказывают что-то… Иногда я будто слышу их голоса. Честное слово! Или мне кажется? Я же все время одна. Одна ем. Одна пью кофе. Одна рассматриваю с любопытством эти диковинные мысли. Одна смотрю «Вечернего Урганта»… Одна шучу. Одна смеюсь. Сейчас пойду одна спать. Но может так ведут себя все клетки? Живут себе взаперти и все. Молчат. Друг с другом не знакомы, каждый сам по себе. И никто ни с кем не дружит? Ответьте, ну, пожалуйста. Тогда я не буду мучиться, честное слово, не буду. Только ответьте!

Что такое опухоль? Как мы ее воспринимаем? Какой образ у нас выплывает перед глазами? У меня долгое время это было похоже на что-то белое, нарывное, инородное, впившееся, почти мертвое – недоклетка, недоорганизм, полуживое, ОНО (принципиально не имеет рода) нечто, что толстело, уплотнялось внутри меня. Клетка-клещ. Клетка-паразит. Я знаю, что многие больные боятся даже на секунду ее визуализировать. Они называют ее последними словами, потому что она крадет их жизнь. Но что, если этой клетке самой не хочется? Представьте, что вы – опухоль. Вы безумно одиноки, у вас свой повышенный метаболизм, вам хочется общения, любви, ласки, элементарной коммуникации с телом, вы вынуждены жить в полной изоляции. Вам этого смертельно не хочется, вам хочется переродиться, стать живой тканью, то есть наладить синхронизацию с организмом, обмениваться сигналами, пульсировать, быть как все. Не ущербной. Живой. Настоящей. Чем такая клетка отличается от ребенка, который родился калекой? Например, без ручки? Будет ли мать за ним ухаживать? Еще как! Будет ласкать? Да! Будет любоваться им, радоваться его маленьким успехам. Так в чем принципиальная разница? «В том, что ребенок не будет паразитировать и пить энергию матери, развиваться за счет другого. То есть, отнимать у нее жизнь», – ответите вы и будете правы.

Тогда вопрос: разве мама не будет смахивать слезинку, смотря на ненужный болтающийся рукавчик? Не будет не спать ночами и думать о возможном протезе? Ее сердце будет кровью обливаться, когда злые мальчики станут издеваться над ним и давать ему обидные прозвища… Значит, можно сказать, что этот ребеночек тоже будет отнимать ее жизнь, энергию, силу. Ее дитя – это ее слезы, только их больше. Ее дитя – это ее сердце, только горячее. Ее дитя – это ее любовь и нежность, только с удесятеренной силой. Но она не бросит малыша, выкормит, от себя не отпустит, прижмет его, спасет. И в этой любви больше нежности, чем можно себе вообразить. Это еще и ответственность, и служение ее, сильной, здоровой, ему = слабенькому, недоразвитому.

Значит, вопрос в том, КАК мы воспринимаем это чужеродное, иное, но то, что является частью нас. Как родное или как чужое? Опухоль – такой же ребенок. Да, она уродилась ущербной, она не как все. Но она – поверьте! – очень страдает, она мечтает стать нормальной, синхронизироваться с организмом, раствориться в нем. Ей так же, как ребенку, нужна любовь и ласка, нежность, ваш свет. Ей хочется быть нормальной.

Все основано на коммуникации, на обмене информацией. С этой точки зрения любовь, как я уже писал, – самая совершенная форма коммуникации, предельное растворение «я» в «ты», глубинная синхронизация. Значит, нужно как-то найти общий язык, как-то взаимодействовать. Но как?

Помню, после последней химии на иринотекане я не мог ходить, не мог пошевелить рукой, почти не двигался, меня постоянно тошнило. Эта химия была настолько тяжелой, что после этого мы сделали трехмесячный перерыв в лечении. Лишь через несколько недель я смог ходить, делать какие-то упражнения, мысленно, сидя на диване. Мне советовали цигун, но у меня не было сил даже стоять. Но я продолжал заниматься по Марине, хотя цвета внутри не было. Полтора года – и нет цвета! Но вновь и вновь проглатывал обиду на самого себя и шел заниматься с маленьким лучиком веры. Из книги Бомбара «За бортом по своей воле»: «Я прихожу в ужас, когда вижу, какое огромное расстояние отделяет острова друг от друга, и когда думаю о беспредельной водной пустыне, в которую меня увлечет, если мне не удастся высадиться сейчас на берег». Но я, как мантру, повторял его слова «Плыть и плыть», и тогда ты пересечешь Атлантический океан, хотя все надоело, хотя нет сил, хотя некому даже пожаловаться.

Однажды Марина приехала в гости, позанималась со мной, потом я ушел в свою комнату и там продолжил, я впервые что-то почувствовал. Не просто тепло, а нечто большее – световой столб, пронзающий солнечное сплетение. Я «прибежал» к маме и Марине, мне хотелось кричать, но я лишь слабо выговорил: «Получилось!». Полтора года не получалось, а тут… На следующий день я подумал, что нужно как-то использовать этот колоссальный источник. Я сел на диван и стал мысленно приказывать себе разогреваться. Тепло появлялось постепенно в пяти точках – все начиналось в солнечном сплетении, потом в ладонях и на подошвах (позже я сообразил, что это центр и его равноудаленные). Сижу 10 минут. Потом представляю, что по моим жилам течет лава. Потом усилием воли стал нагревать все свое тело. Это очень энергозатратно. Чего я только не представлял: что я занимаюсь спортом, выжимаю штангу, еду на велосипеде, делаю упражнения для ног, что я большое солнце, что я глотаю его, оно скапливается, и моя голова с каждым разом увеличивается, как будто объем съеденного солнца каждый раз немножко увеличивал и объем моей головы. Чувствовал тепло, жар, невероятную концентрацию, мне казалось, что я превращусь в плазму от напряжения, силы воли и концентрации солнечной энергии во мне. Думал солнцем, оно скользило через меня, я как бы сам был солнцем, понимаете? Занимался час. Потом встал. Очень легко. Пошел гулять. Пошел к маме. Мама удивилась тому, как хорошо я хожу. Поиграл с собакой. Гулял-гулял. Не устал. Походка неуверенная еще, но не стеклянная. Глотать стал лучше. Онемение стало меньше. Я был так поражен, что записал все, что мной было. Мне казалось, это очень важно. Но потом понял, что подобные занятия очень изматывают и снимают лишь симптомы. Они повышают метаболизм до невероятной степени – и все. Саму опухоль, как ни печально, они не лечат. Это лишь эмоции.

Помню, на одном из первых занятий Марина мне дала задание: определить, чем отличаются эмоции от чувства. Как по-вашему? Раньше, признаюсь, употреблял эти слова как синонимы и не особенно задумывался. Чувства вроде как осознанны – говорил я себе. Все оказалось куда глубже. Чувства – бесконечны, они свет, любовь, они пронизывают, они создают новые структуры информации, они и есть акт создания. Почувствовать – значит создать. Эмоции – жар, тепло, человеческая сущность, страсть, они конечны, потому что двигаются не из космоса, а от человека, они бесплотны. Заметьте, все восточные учения построены на чувствах, а не на эмоциях. Эмоции в конечном счете разрушают, а не созидают. Они огонь. Чувства – свет.

Западное общество эмоционально, но грузины поют чувством, с чувством растворения сидят йоги, с чувством медитируют и занимаются цигуном. А посмотрите на лицо Далай-ламы XIV. Одни лишь чувства, добрые, светлые, какие-то прямые, может быть, чуть в обрамлении из эмоции. Но о чем бы ни говорил этот великий человек (он может даже сидеть и молчать), вы все равно пропитаетесь его светом, покоем и равновесием. Я люблю смотреть на лица буддистов. Простые и удивительно спокойные. Я люблю смотреть и на лица христианских монахов. Там нет эмоций. Они осенены. В меня это что-то привносит, я как бы забываю самого себя, свои эмоции и отрекаюсь от них ради чувств, ради той бесконечности, которой они пропитывают меня. Значит, нужно воздействовать на опухоль чувством, а не эмоцией. Я понимал это. Но как это сделать?

Комментарии мамы

Это – последний большой пост Кирилла

в Фейсбуке. Потом он почти не мог писать.

Кирилл ушел 11 августа 2015.

Из поста Кирилла в день его рождения:

Спасибо всем за поздравления!

Вот основные итоги моего 28-летия, точнее, 11-ти месяцев, потому что один был потрачен на бессонницу.

Итак, вот что я успел написать.

Книги:

– об опухоли – 150 страниц, продолжение следует;

– «Один день из жизни гения» – 120 страниц, продолжаю писать;

– о Набокове 200 станиц (на основе моей диссертации).

Статьи:

– «Филологи и логофилы» – 30 стр., опубликована;

– «Биография писателя и расколотая идентичность» – 30 стр.;

– «Я есмь»: Набоков и Бахтин» – 30 стр.;

– «Роман В. Набокова «Истинная жизнь Себастьяна Найта» как освобождение от русской биографии» – 20 стр.;

– «Роман В. Набокова «Истинная жизнь Себастьяна Найта»: от биографии к феноменологии» – 20 стр.;

– ««Метафилология» как способ выжить» – 20 стр., проект конференции;

– «Набоков о правде и правдоподобии в искусстве (об источниках одного мало исследованного эссе писателя)» – 20 стр.;

– «Декабризм и проблема революционной нравственности» – 20 стр. (не дописана).

Прочее:

– Комедия «Пушкин» – 50 стр.;

– Рецензии на книгу Н. Мельникова «Набоков. Потрет без сходства» – 10 стр. (будет опубликована в «Вопросах литературы») и на рассказ Е. Волковой «Моя звезда»;

– тезисы: «Россия и Америка: Платон против Аристотеля» – 10 стр.;

– «Почему у русских нет рая? Мотивы хождений в русских текстах Х-ХХ вв.» – 10 стр.;

– пародийный трактат «Юджинианство»;

– эссе «Страшный Киплинг» (не дописано);

– заметки на философские, политехнические и проч. темы – около 20 шт.;

– три стиха, басня;

– несколько лекций по английской поэзии для студентки Кембриджа (думал, что забыл язык!).

Тщательно обдуманные, но не написанные, точнее, пока написанные в моей голове:

– книга автобиографических заметок «Мое» (моя следующая книга в Фейсбуке);

– книга «Слова, слова, слова…. (мой личный философский словарик)»;

– статья «Синестезия у Набокова»;

– статья «Поэтика мультфильма»;

– проект по рекламе.

Хочу создать приложение (большое) к «Несерьезной книге…» и примитивно так, смешно проиллюстрировать ее.

И еще много всего….

Комментарии мамы 1 декабря 2015

Прошлой ночью Кирилл хорошо спал, и днем был довольно бодрый: сам поел, первый раз за две недели дошел с моей помощью до компьютера и даже немного поиграл на гитаре. Зато ночью… Видимо, съели мы что-то не то, потому что несколько раз за ночь помогала Кириллу дойти до туалета. И вот в пять часов очередной звонок мне на мобильный. Туда-то мы дошли, а обратно… То ли устал Кирилл от этих ночных прогулок то ли не успел окончательно проснуться, только ноги у него дрожали, как у новорожденного жеребенка, и он шагу не мог ступить. Вообще, у нас такой вариант однажды отрабатывался: я клала руки Кирилла себе на плечи, брала за запястья и, держа его руки как лямки рюкзака, согнувшись, тащила на себе. И руки его использовала как рычаг, если Кирилл норовил завалиться в сторону. Но тогда он мне ногами помогал, отталкиваясь от пола. А сейчас не смог и стал оседать назад. Я кричу: «Стоять!», согнулась уже под прямым углом, но Кирилл падает на пол, увлекая меня за собой. Живо представила, как мы летим спиной вперед – и головой о паркет! И как-то смогла встать на колени, наклонившись вперед, и Кирилл рухнул мне на спину, и мы оба упали животом – я на пол, а Кирилл на меня.

Выбралась из-под Кирилла, а он лежит на паркете, и я не знаю, как ему помочь. В какой-то момент Кирилл смог встать на колени – а что толку, до комнаты все равно не мог доползти! Я Кирилла и под попу толкала, и за спину пыталась поднять, и даже за ноги тащить – нет, 75 кг, лежащие на полу, нереально тяжелый вес. Ну, для меня.

Сумела как-то положить под него пододеяльник, чтобы дотащить волоком, да только пододеяльник порвала. А Кирилл говорит, что здесь поспит, прямо в коридоре. Полуголый мужик на голом полу? Нет уж! И тут вижу – пуховик мой висит, светлый такой, с шелковистым блеском. А смекалка-то работает! Я этот пуховик под Кирилла и подпихнула, блеском к полу. И доволокла до дивана вместе с двухметровой поклажей! Близок локоть, да не укусишь! – на диван еще взобраться нужно. Передохнули мы и начали восхождение, буквально по сантиметру. Вотуме обе руки на диване, и я держу коленями спину Кирилла, чтобы не сполз вниз. Вот он уже грудью лег на диван, но попа еще на полу, и тяжелая такая! Я в нее уперлась, толкаю, а он коленями пробуксовывает, и я свои ступни ему под пятки подставляю… Минут через 20 Кирилл уже лежал по диагонали на диване, я подложила подушки под голову, укрыла… В общем, больше часа мы добирались до постели, а там идти-то метров шесть!

Сейчас Кирилл, надеюсь, спит. А я сижу, пишу да спину разгибаю-разминаю, и теперь уже у меня ноги дрожат, как у новорожденного жеребенка.

После этой ночи Кирилл практически не вставал. Постепенно руки перестали его слушаться, и я кормила его из ложки, сажала, перекладывала. Сначала он говорил со мной, показывая буквы на таблице-алфавите. Потом, когда руки перестали двигаться, я называла Кириллу буквы, и он кивал, когда звучала нужная. Кирилл «сказал», что мысленно написал три последние главы своей книги. Я не стала спрашивать, о чем они. Сказала, что, как только восстановим руки, он напишет их сам…

Из поста мамы

25 августа 2015

Все же нужно об этом написать, объяснить и извиниться

Наверное, не все знают… Помните, зимой я просила ускорить ПЭТ в Бакулевском центре? Вы нам тогда помогли, да! ПЭТ сделали быстро, и на следующий день я помчалась к Кобякову. Он даже не посмотрел результаты томографии. Сразу сказал, что лечение лучше прекратить, т. к. Кириллу оно не поможет. Что у нас в запасе остались два протокола химии, очень токсичные и неэффективные. Что если уж авастин не помог, то уже ничего не поможет… Это было 19 февраля.

В подъезде меня ждала мама, мы с ней отрыдали по-полной (чтобы Кирилл вдруг не услышал), и мама уехала к себе. А утром я вошла к Кириллу со спокойной улыбкой, сказала, что ему нужно окрепнуть перед новой химией… Когда я его кормила и рассказывала о наших планах, вошла мама и заплакала. Я незаметным Кириллу жестом выгнала ее. Мама вообще в тот день много плакала, я не пускала ее к Кириллу, чтобы он ничего не заметил. И тогда я придумала эту историю со вставанием. Чтобы каждый вечер (!) к нам приезжали двое мужчин, поднимали Кирилла, заново учили стоять.

Я внушила Кириллу и маме, что как только он научится ходить, сразу начнет выздоравливать. Начала составлять графики посещений, выкладывать их в Фейсбуке.

Ребята, простите меня за ложь! За отобранное время, просьбы, письма, звонки! Я ДОЛЖНА была – кровь из носа! – находить людей на каждый вечер.

Для Кирилла было очень важно – двигаться вперед, а здесь он точно двигался! И вечерами, когда я перечисляла Кириллу плюсы прошедшего дня, то при прочих минусах всегда могла сказать: «Ты сегодня классно стоял!» И, конечно, визиты интересных, интеллектуальных, чудесных людей отвлекали Кирилла от болезни. А сколько новых друзей у нас появилось! Позже, летом, когда у Кирилла в очередной раз поднялась высокая температура (это бывает на последних стадиях), я сказала маме правду. Что мышечная атрофия не имеет отношения к опухоли. Мама спросила:

– Тогда зачем все это? Ему же трудно вставать!

– А что ты предлагаешь?

Мама не нашла ответа.

Последний раз Кирилл стоял за три дня до ухода. Потом была очень высокая температура, и я отменила визиты. Но даже 11 августа, когда Кириллу было совсем плохо, а вечером вдруг температура упала, я сказала ему, что мы сейчас поужинаем, выспимся, а завтра, если не поднимется температура, снова будем стоять. Через час Кирилл ушел, веря, что завтра снова встанет…

Пожалуйста, простите меня!

FB2Library.Elements.Poem.PoemItem