За окнами чуть брезжил рассвет. Голая безжизненная равнина, оцепеневшая от мороза, уходила в бесконечную даль. Пусто и одиноко было вокруг. На фоне овального окна виднелся силуэт женщины. Снова Матоа провела долгую бессонную ночь. Нынче она даже не ложилась. Она хорошо знала свою страну, ее нравы и обычаи, прекрасно разбиралась в уловках жрецов и ничуть не сомневалась в своей участи. Нелегко примириться с мыслью, что молодая жизнь скоро оборвется, но другого выхода у нее не было.
Захваченная потоком грустных размышлений, она была далеко отсюда и не видела, что происходит вокруг. Уже давно бесшумно распахнулась дверь опочивальни. На пороге появился Ирган. Он прошел тем самым коридором, где совсем недавно, также на рассвете, она возвращалась из его кабинета. Владыка Анта молча стоял в дверях и смотрел. Потом приблизился, неслышно ступая по мягкому ковру, опустился на колени и прижал горячую, воспаленную голову к нежной руке подруги, бессильно лежащей на подушках кресла. Матоа подняла глаза.
- Зачем ты здесь? - Взгляд ее был задумчив и печален.
- Пойми!…
- Чего ты хочешь?
- Спасти тебя!
- Как? Да и зачем?
- Откажись от заблуждений! Вырази покорность богам, склони голову и моли простить тебя.
- И тогда?…
- Суд примет мое ходатайство и заменит смерть изгнанием.
- Я не боюсь смерти, я к ней готова.
- А как же я? - спросил он негромко. Столько простой тоски светилось теперь в его глазах, что Матоа впервые за много лет почувствовала себя любимой.
- Не все ли тебе равно - тюрьма или могила? - печально сказала она. - Ведь мы не будем вместе.
- Я пойду с тобой всюду…
Матоа долго молчала. Сейчас, в бледных лучах рассвета, Ирган показался ей другим - гораздо ближе, проще и человечнее. За властными чертами его лица вдруг появилось что-то новое, никогда прежде не виданное - перед нею на коленях стоял не Владыка Анта, а мужчина, который по-своему, но искренне и сильно любил ее. На миг мелькнула мысль, что они еще могут понять друг друга.
Матоа обняла мужа, привлекла ближе его крупную голову и, стараясь проникнуть взглядом в самую глубину его глаз, сказала горячо и проникновенно:
- Пойми, Ирган, дело не в тебе! Мы в оковах, под гнетом церкви. А я верю в народ. Открой ему дорогу. Видишь - там рассвет! Ведь это символ Анта.
Ирган поднялся и подошел к окну. Заложив руки за спину, он задумчиво смотрел вдаль.
А Матоа продолжала говорить, пытаясь объяснить свои переживания, сомнения, мечты:
- Есть ведь другая жизнь, существует мир, где ярко светит Солнце. И люди там счастливее и добрее.
Последние слова произвели на Иргана впечатление удара. Он резко обернулся и сжал кулаки, на лице появилось выражение неукротимой ярости. Задыхаясь от приступа дикой ненависти, он прошептал:
- Так вот в чем дело! Проклятый чужеземец!…
Матоа смотрела на обезумевшего мужа по-прежнему спокойно, но отчужденно. Несколько мгновений он стоял молча, с округлившимися от злобы глазами.
- Люби его в могиле! - заревел он и бросился из комнаты. Матоа бессильно откинулась на спинку кресла.
Ирган бежал по коридору, ничего не видя. Распахнув дверь кабинета, он ворвался внутрь и бросился в кресло.
Утро уже вступило в свои права. Зеленоватый полумрак позволял видеть стол, кресла, металлические барельефы на стенах и мрачные изображения богов. Ирган долго сидел неподвижно, пытаясь собраться с мыслями. Негромкий звук, похожий на кашель, вывел его из забытья. Перед ним сидел Ассор.
- Зачем ты здесь? - проговорил Ирган, приходя в себя. - Кто тебя звал?
- Святая церковь всегда с тобой, - смиренно ответил тот.
- Мне тяжело, старик! - Ирган смотрел куда-то мимо своего собеседника.
- Я знаю! Нелегко убедиться в измене…
Глаза Иргана вспыхнули гневом.
- Матоа мне верна, я в этом не сомневаюсь!
- Как мужу - да! - холодно произнес Ассор. - Но как повелитель государства ты обманут!
- Что ты хочешь сказать?
- Украдкой, ночью, - продолжал жрец, - она вошла сюда. Ты доверил ей секреты государства. Увы! Ты раскрыл эти тайны не в добрый час… Матоа выкрала чертеж подземной тюрьмы… Да, так было!
- Откуда ты знаешь это? - Ирган смотрел на жреца холодно и подозрительно. Кривая усмешка появилась на тонких губах священнослужителя.
- Старый Ассор знает все на свете…
Последовала долгая пауза.
- Моя вина велика! - глухо произнес Ирган, опуская голову.
- Святая церковь тебя простит… Но ты обязан быть выше своих чувств! Правитель должен карать измену, не зная жалости. Заглуши голос сердца… во имя государства!
Ирган поднял на Ассора тяжелый, потухший взор, стараясь проникнуть в замыслы старика.
- Великий суд признал, что надо казнить Матоа, - продолжал Ассор. - Однако приговор издать нельзя: правители выше всех законов. Ее судьба в твоих руках…
Владыка Анта смотрел на старого жреца взглядом, полным смертельной тоски. Так смотрит загнанный зверь, когда видит, что все кончено.
- Мне нужен твой совет, - глухо сказал он. - Неужели своей рукой…
В глазах Ассора появилось выражение презрения.
- Надо быть жестоким, - холодно произнес он, - другого пути нет!
- Что думает Тимбал? - спросил Ирган, делая последнюю попытку избежать развязки.
- Вот его подпись!
Костлявый старческий палец указал на роковой знак. Несколько мгновений Ирган смотрел на документ, затем оглянулся, как бы пытаясь найти выход. Одни лишь чудовищные боги стояли вокруг и глядели холодными, бесстрастными глазами. Им было все равно.
Дрожащими руками Ирган взял перо, не глядя, подписал приговор, тут же вскочил и, стиснув голову руками, закричал:
- Уйди! Скорее уйди!
Испуганный Ассор выбежал из кабинета. А Солнце выглянуло из-за горизонта и начало свой путь по небу Анта, как будто ничего не случилось.
Космонавты провели эту ночь в мучительной тревоге. Наконец настал день, когда все должно было решиться. Суровая природа Марса отметила приближающееся событие жестоким морозом. Когда Ли Сяо-ши вышел из портала храма поглядеть, что происходит, красный столбик спирта его термометра опустился до 80 градусов ниже нуля. Серебристая пелена морозной дымки на этот раз отсутствовала. С высокого подножия храма открывался широкий вид на пустынную равнину. Темно-красные, багровые, пурпуровые и желтые пески, озаренные лучами Солнца, тянулись до самого горизонта, горели яркими красками под темно-лиловым куполом неба.
Ли Сяо-ши поглядел в ту сторону, где далеко-далеко виднелся амфитеатр. Марсиане нескончаемым потоком шли к месту Великого суда. К моменту прибытия космонавтов все скамьи были заполнены. Для пришельцев со Звезды Тот отвели место на арене, где стояли несколько скамей.
Количество марсиан, выделенных для охраны космонавтов, было намного больше, чем накануне. Кивком головы Владимир указал товарищам на стражников. Яхонтов выразительно пожал плечами и в свою очередь обратил внимание на ложу верховных правителей. У барьера сидел Ирган, немного сзади - Ассор. Космонавты и не ожидали после вчерашних событий увидеть Матоа, однако ее отсутствие отозвалось в их сердцах тяжелыми предчувствиями.
Церемониал открытия заседания был таким же, как вчера, но шестерых искателей правды привезли позднее, когда все уже сидели на своих местах. Едва они появились на арене, прозвучал сигнал, председатель суда поднялся из-за стола и прямо приступил к чтению приговора.
Его голос, усиленный во много раз, звучал среди полной тишины и был отчетливо слышен во всех уголках огромного сооружения.
Космонавты равнодушно прослушали всю вводную часть, изложенную характерным для Анта высокопарным слогом, радуясь только тому, что успели хорошо овладеть языком и понимали каждое слово. Не скоро председатель добрался до существа дела и огласил заключительную часть приговора:
- Великий суд решил, - читал он монотонно, - чужеземцы невинны, но Ирган мудро повелел им жить в темнице, чтобы тлетворный дух сомнений не смущал умы. Когда наступит час, мы вернем их обратно. Великий суд признал, что так будет справедливо!
Огромный амфитеатр загудел. Одни выражали свое негодование, другие, наоборот, восторженно приветствовали решение. Разобраться в нестройном хаосе звуков было невозможно. Председатель прекратил чтение.
Космонавты вскочили. Они пытались протестовать, но стража начала угрожать оружием. Яхонтов жестами старался успокоить своих товарищей.
Раздавались беспрерывные сигналы, но их никто не слушал.
Наконец над затихшим амфитеатром снова послышался старческий голос председателя. Космонавты уловили, что речь идет о судьбе Матоа. Бесстрастно, отчетливо и немного нараспев старик выговаривал каждое слово:
- …Великий суд с прискорбием отметил, что начертанный волею богов закон грубо нарушен самой королевой. Поправ завет мудрейших, она дерзнула открыть чужеземцам темницу, нарушив тем приказ Владыки. С согласия суда приговор ей подписан. Рука Верховного Владыки не дрогнула: уделом королевы будет смерть!
На скамьях послышались возгласы возмущения. Многие встали с протестующими криками. Стражники бросились по рядам, стараясь навести порядок. А дряхлый старик за столом судей закончил по-прежнему безучастно:
- …Человек преступен - королева священна. Ее высокий сан палач не смеет осквернить. Матоа должна принять смерть от собственной руки здесь, перед народом!
Он трижды стукнул молоточком. Усиленные во много раз удары прозвучали в тишине, как погребальный звон, пронеслись над толпой и затихли где-то вдалеке.
В самом дальнем конце, наверху высокой лестницы, прямо против ложи верховных правителей, показалась процессия: окруженная стражей шла Матоа. Издалека ее маленькая стройная фигурка в длинных черных одеждах с серебром казалась необычайно нежной и трогательной.
Она медленно совершала последний путь на глазах сотен тысяч граждан своей страны. Все единодушно, как будто этого требовал церемониал, поднялись и стоя следили за каждым ее шагом.
Служители поставили на трибуну серебряную чашу с ядом, который должна была принять осужденная. Твердой походкой Матоа поднялась на трибуну. Ее мелодичный грудной голос нарушил безмолвие:
- Великий и славный народ Анта! Моя судьба решена, я умираю. Умирающие говорят правду, им незачем лгать. И я говорю вам: путь, которым ведут страну Владыка и Верховный жрец, опасный. Он обрекает вас на смерть, а надо жить и быть счастливыми.
Она остановилась и обвела глазами амфитеатр, как бы разыскивая кого-то. Печальные глаза медленно скользили по рядам. Наконец она увидела космонавтов. Тесной кучкой они стояли совсем близко.
- Смерть меня не страшит, - продолжала она, не спуская глаз с Владимира. Синий свет, казалось, струился невидимыми лучами и проникал в самую глубину его взора. - И не страшит потому, что жизнь не имеет смысла, если ее не освещает любовь. Со мной случилось так, что настоящая, большая любовь пришла слишком поздно… И в мой смертный час я без стыда признаюсь в этом. Прощайте, все!
Неуловимо быстрым движением она подняла чашу и выпила смертоносный напиток… Раздался чуть слышный стон, и сразу туманная пелена смерти подернула чудесные синие глаза…
Космонавты были потрясены. Слезы катились по бороде Яхонтова, по смуглому, обычно бесстрастному лицу Ли Сяо-ши. Обе женщины, забыв о собственной судьбе, плакали навзрыд. Владимир стоял неподвижно, как статуя, не имея сил произнести ни слова.
И вдруг перед притихшим амфитеатром произошло событие, поразившее все, как молния. Во время речи Матоа Ирган стоял у края ложи. Трехрогая корона, украшавшая его голову, горела, как пламя. Он мрачно смотрел на происходящее. Ни один мускул не дрогнул на его каменном лице, когда Матоа приняла яд. Не человек - суровый символ древнего Анта высился над притихшей толпой.
И вдруг наступившую тишину разорвал мучительный вопль, полный глубокой тоски. Этот ужасный крик вырвался из груди Иргана. Никто не успел понять, в чем дело. Он выхватил из складок одежды длинный и тонкий кинжал, блеснувший на солнце, и пронзил себе сердце.
Ассор бросился к нему, но было поздно. Мозг Великого жреца напряженно работал. Триумвират, управлявший государством, неожиданно и трагически распался. Надо было тотчас же принимать решение. Конечно, старый Ассор охотно взял бы на свои плечи бремя единоличной власти, но тогда нужно было бы и ответить за все перед народом, настроение которого выражалось достаточно ясно. Вера в непогрешимость церкви была подорвана. Ассор был хитрец, но вовсе не герой. Проторенная дорога интриг и обмана казалась ему куда более надежной. Он решил укрепить свой собственный престиж и выступить перед толпой в роли беспристрастного хранителя закона, далекого от личных интересов.
По его сигналу трехкратно прозвучали колокола. Народ гудел, как потревоженный улей, но едва Ассор направился к трибуне, установилась тишина. Резкий, пронзительный голос пронесся над толпой:
- Законы Анта, созданные богами, - мудры и незыблемы! Они говорят: если смерть по какой-либо причине постигнет Верховного Владыку, вся власть переходит к его жене на время, пока народ примет решение. Если же рука смерти поразит обоих. Великий жрец обязан тотчас оповестить народ и в самый короткий срок предоставить ему возможность назвать имя нового Владыки. Он должен быть назначен из числа членов Совета Мудрейших. Таков закон, а я его слуга и хранитель. Пусть будет так, как велит закон!
У хитрого первосвященника просто не было иного выхода не хватало времени, а этот шаг, как ему казалось, укреплял авторитет церкви в глазах народа. Сперва все получилось точно по его расчету. Толпа испуганно затихла, ошеломленная событиями, затем одна и та же мысль овладела сознанием сотен тысяч марсиан.
Послышались многочисленные возгласы. Они сливались в общий шум, при котором нельзя было различить, кто что кричал. Затем стало выделяться одно и то же слово, повторяемое десятками, сотнями, а затем уже тысячами марсиан. Оно быстро овладело умами, заглушило остальные и слышалось все яснее и яснее.
- Элхаб, Элхаб, Элхаб! - слышалось отовсюду.
Ни у кого не оставалось больше сомнений в единодушном желании народа. Элхаб поднялся и уверенно направился к трибуне. Приветствующие его крики неслись со всех сторон. Он поднялся по ступеням, но прежде снял головной убор и низко поклонился телу казненной королевы.
Возгласы толпы перешли в рев. Такого поворота событий старый Ассор не предвидел. Он догадывался, кого назовет народ, но не ожидал такого единого порыва.
- Приветствую тебя, Элхаб! - произнес он, склоняясь перед новым главой государства.
Элхаб поднял руку, требуя внимания. Его звучный, сильный голос разнесся над толпой:
- По воле народа принимаю полную, неограниченную власть, ибо таков порядок, установленный богами! Воля Владыки - есть закон. Правду ли я говорю? - Он остановился, ожидая ответа.
Из толпы послышались крики:
- Правду, правду!
Новый повелитель Анта снова поднял руку, все стихло.
- Несчастная Матоа погибла без вины, в лице Иргана сошел в могилу древний Ант. Теперь мы должны пойти другой дорогой. Есть силы! Всю свою власть я обращу на пользу Анта. Мой первый приказ: гостей, прибывших к нам по моему зову, немедленно освободить! Пусть они будут окружены почетом!
- Да здравствует Элхаб! - ревела толпа. - Привет чужеземцам!
- Пусть будет так! - закончил новый Владыка.
Космонавты все еще стояли внизу. За короткое время произошло так много событий, что они не успели прийти в себя.
Толпа бросилась на арену. Стража не знала, что делать, чьи приказания выполнять. Один из солдат поймал устремленный на него взгляд Ассора, полный злобы и ненависти, и вдруг решился. Он выхватил меч и замахнулся на Индиру. Но Ли Сяо-ши успел схватить марсианина и отбросить его в сторону. Набежала толпа, стражники бросились врассыпную.
