Жеард Увинсом был уважаемым коллекционером, чья репутация уже несколько десятилетий позволяла ему безбедно существовать, поскольку он довольно часто получал запросы от всех музеев мира, на демонстрацию своих коллекций.

Коллекций, откровенно говоря, было несколько. Старинные артефакты, связанные с разнообразными культами, книги, статуи, все это давало наслаждающемуся бездельем ста двадцати летнему историку возможность корпеть в свое удовольствие над покрытыми вековой пылью архивами, периодически радуя мир новыми фактами, и, время от времени, приобретая тот или иной предмет старины, который вновь устраивал грандиозный шум вокруг коллекций, и стимулировал спрос музеев на их демонстрацию.

В связи с требованиями страховых компаний, он регулярно подновлял защитные плетения на каждом предмете из своих коллекций, но, поскольку был и сам неплохим магом, а искусство защитной магии практиковалось в его семье веками, каждый предмет был защищен не только общепринятыми мерами, которые сделали бы жизнь любого вора достаточно сложной, но и его личными дополнениями к этим плетениям, которые с девяносто восьми процентной вероятностью удерживали даже опытных воров до того момента, когда прибывала полиция, и одевала на них силовые браслеты.

Опытный коллекционер был рад факту каждого задержания, поскольку это позволяло ему чувствовать себя полезным членом общества, помогающим отправлять негодяев за решетку, и, дополнительно, устраивало ему рекламу.

Совсем недавно, он, прибыв с очередных раскопок, финансируемых каким-то богатеем, пополнил свою коллекцию очередным шедевром — единственным сохранившимся портретом Вейрона Мрачного Рейдера, и, разумеется, после двухнедельного наложения защитных плетений и оформления страховки, уже начинал давать сообщения через новостные каналы и инфосеть.

В текущий момент, коллекционер отчаянно сражался с дюжиной музеев, готовых выставить пресловутый портрет, но при всем этом не готовых браться за выставление навязываемых им коллекций, которые уже неоднократно демонстрировались ими.

Его же, выставление лишь одного портрета не устраивало, поскольку сумма, которую должны были перечислить музеи, зависела напрямую от количества выставляемых экспонатов, а не только от их редкости.

Откровенно говоря, последние несколько дней были пыткой. Атакуемый со всех сторон музеями и частными коллекционерами, которые готовы были выложить совершенно бешеные суммы за портрет одной из самых известных личностей прошлого, о котором была масса упоминаний, но не сохранилось ни одного его изображения, он принимал вызовы через вокслер в любое время дня и ночи, поскольку многие люди просто забывали про понятие часовых поясов, а появиться лично соизволили далеко не все.

Последний визит был от потомков Вейрона, желавших не только посмотреть на портрет, чего, впрочем, он не допустил, набивая цену, но и приобрести его, в чем он, разумеется, также отказал, и, в результате, предлагаемая цена перевалила уже за миллион далнов.

Устав от этого визита, он решил немного отдохнуть, и, перед сном, поработать над хиосским манускриптом, который достал еще лет десять назад, но который не поддавался обычной расшифровке и магическим воздействиям, а посему прошел в свой рабочий кабинет.

Сев за стол, он притушил свет, и извлек бесценное наследие прошлого из ящика, аккуратно положив перед собой, предварительно бросив взгляд на портрет Вейрона, смотревший на него со стены.

* * *

Шелти играючи справилась с охраной периметра, и перелезла через стену, отделяющую манор от внешнего мира.

— Мам, ты чего так долго? Я уже всех охранных змей усыпить успел — услышала она шепот сына.

Потрепав его по шевелюре, она осмотрелась, пытаясь понять, где же носит ее мужа, который настоял на нескольких точках проникновения.

Уловив сигнал справа, она мягко двинулась в том направлении.

— Мам, а разве мы не должны держаться пониже?

— Нет. Если бы были патрули, мы бы их заметили уже давно. Свет в окнах погашен, так что никто не увидит нас из окон, кроме того, мы в комбинезонах, которые поглощают свет, так что, теоретически, можно заметить только наши лица. А если мы будем держаться пониже, то это скажется на скорости передвижения. Запомни, в этом деле — главное скорость.

— А осторожность?

— Надо уметь оценивать то, когда нужна осторожность, а когда — скорость. Сейчас важнее скорость. Как будешь проникать в дом?

— Через верхнее окно. А ты?

— Через подвал. Твой отец пойдет через кухню. Помнишь, что искать?

— Да.

— Хорошо. Когда мы подойдем к галерее, мы сделаем это с разных сторон. Если твой отец обнаружит, что не все картины в галерее, он «подсветит» нам их. Он слишком крупный, чтобы пролезать в дыры в плетениях, так что его работа все найти и обеспечить нам отход. Иди.

Они разделились, и устремились по намеченным маршрутам.

Гром, наблюдавший за ними через окно кухни, спокойно повернулся и направился в коридор.

Не особо таясь, он прошел по дому, не касаясь ничего, что могло бы поднять тревогу, и остановился перед одним выставленным в коридор доспехом.

— Привет… — тихо произнес он — как же я по тебе соскучился. Столько веков прошло, а ты как новенький…

Он вздохнул, вспоминая, как в точно таком же, новеньком, доспехе, работы мастера Митала, впервые поднялся на борт своего «Демона бури». Тогда он еще не был Мрачным Рейдером, он был всего лишь Рейном Вейроном, капитаном первого ранга, направленным королем на борьбу прибрежными пиратами.

Он догадывался, что за портрет хранится в этом доме. Его портретов было сделано всего несколько штук за ту его жизнь, и большую часть он уже давно разыскал и уничтожил. В мире оставалось лишь три портрета, до которых он так и не смог добраться. Один из них лежал в сейфе Оллета, и это был тот портрет, который у него не поднималась рука уничтожить, так как именно его, в свое время, он заказал сам, чтобы оставить в подарок своей любимой.

Другой портрет был сделан на борту «Демона бури» случайным попутчиком, которого они подобрали после кораблекрушения. Человек оказался настолько талантливым иллюзионистом и художником, что сумел отобразить его, не имея ничего, кроме куска холста.

Гром ухмыльнулся, вспоминая этот портрет. Одетый в темно-синюю униформу, нахмурившийся, он смотрелся на нем не капитаном корабля, а, как минимум, лордом, заставшим грабителей в своих владениях.

К сожалению, этот портрет покоился где-то на дне океана, вместе с его кораблем, который пришлось сменить на чужую посудину, после того, как он выдержал пять абордажей подряд, но превратился в сплошную дыру, в которую вода поступала быстрее, чем ее удавалось убирать.

Тот же портрет, который был в этом доме, был сделан по приказу короля, решившего таким образом выделить молодого и успешного капитана, пустившего на дно больше двадцати судов, и сумевшего, вдобавок, найти все припрятанные ими ценности, которые те годами забирали со своих трофеев.

«Подсветив» парочку картин «якорями», передающими узконаправленный сигнал на специальный приемник, с которого и Шелти и Арсин могли спокойно наложить его на карту дома, он устремился в библиотеку.

Собранные в ней книги вновь заставили его почувствовать весь вес лет за плечами. Он был родом из того поколения, для которого книги были редки, так как мало у кого находилось время их писать, и еще меньше находилось времени на то, чтобы их читать, поэтому каждая книга была произведением искусства.

Любовно погладив корешки выполненные, по большей части, из кожи василисков, он быстро осмотрел всю комнату, и, не обнаружив ничего кроме книг, прошел дальше по коридору, в направлении спальни хозяина.

Это было, конечно, рискованно, но опыт прошлых лет подсказывал ему, что новое приобретение люди, чаще всего, держат рядом с собой, как дети, которые даже на ночь не выпускают из рук новую игрушку.

В этом доме было лишь четыре места, где хозяин бывал чаще, чем обычно — библиотека, галерея, рабочий кабинет, и хранилище, укрытое в подвале.

Вряд ли ночью его можно было застать в галерее и рабочем кабинете, но вот проверенная библиотека, и спальня были вполне подходящими для этого местами.

Когда Гром с максимальными предосторожностями, пересек порог спальни, он понял, что хозяина в ней нет. Не было слышно не то, что храпа, но даже ровного дыхания спящего человека, и это значило только одно — риск для Арсина и Шелти только что вырос в несколько раз.

Плюнув на безопасность, он вызвал их обоих через вокслер.

— Хозяин не спит, и где-то в доме. Будьте осторожны. Попробую его найти, и в случае чего предупрежу вас.

Не дождавшись ответа, он сбросил вызов, но, внезапно, его вокслер зажил своей жизнью.

— Привет, Гром.

— Тимур? Какого…

— Я тебя не слышу, так что можешь не говорить. Слушай внимательно, я знаю, что ты сейчас в спальне коллекционера, и что его там нет. Я отслеживаю его вокслер и деинг, и они находятся, судя по планировке, в его рабочем кабинете. Скорее всего, он там, так что, если ты считаешь, что тебе жизненно необходимо попасть туда, то потребуется маленькая диверсия. Кстати, я проанализировал большую часть арестов сделанных в его доме, и пришел к выводу, что этот тип очень любит нестандартные решения. Не вляпайся случайно в какое-нибудь измененное плетение… Гром, ты совсем спятил, что потащил туда жену и сына? Я фиксирую их вокслеры в доме. Кретин, немедленно предупреди их о том, что плетения нестандартны!

Вызов пропал, а Гром поторопился вызвать свою семью.

— Арсин, у тебя все в порядке?

— Да, пап. Только тут какая-то странная штука картину защищает. Она не типовая.

— Отойди от нее, и пока не будешь уверен в том, что сможешь справиться с ней, не прикасайся. Шелти?

— Да, дорогой?

— То же относится и к тебе.

— Милый, я что, по-твоему, зря столько лет с Сейсом ходила? Я уже сняла «подсвеченную» тобой картину. Арсин, детка, ты у второй «подсветки»?

— Да, мам.

— Сейчас приду и помогу. Гром, ты выяснил, где хозяин?

— Да. Он в рабочем кабинете. Пойду следить за ним.

Он снова сбросил вызов, и, убедившись, что в спальне его портрета нет, направился в коридор. Пройдя пару лестниц, он подошел к кабинету и увидел едва заметный свет, исходящий из под двери.

Его вокслер снова подал признаки жизни.

— Вижу, что ты около кабинета. Предлагаю, не особо мудрствуя, войти и дать ему по морде, но если хочешь, я могу устроить ему что-нибудь поинтереснее… Погоди, сейчас настроюсь так, чтобы тебя слышать… Готово. Ну, так что?

— Ничего не делай. Я с ним поговорю.

— С ума сошел? Этот тип поймет кто ты.

Гром ухмыльнулся.

— В этом то и дело.

Быстро повернувшись, он зашагал по коридору.

* * *

Глаза уже болели, от неподдающегося расшифровки текста. Складывалось ощущение, что шифр менялся с каждой фразой, и подбирать новые комбинации приходилось постоянно.

Жеард потер уставшие глаза, и, поднявшись из-за стола, подошел к окну.

Дверь за его спиной беззвучно открылась, пропуская человека, и так же закрылась. В пятно света от настольного светильника шагнула мощная фигура, облаченная в доспехи.

— Я вас приветствую, почтенный господин Увинсом. Не представляю, чем заслужил честь иметь с вами дело, но надеюсь, что вы не просто так озаботились моим появлением.

Развернувшись на голос, коллекционер остолбенел, глядя на сошедшего с портрета Вейрона, который, казалось, был еще мощнее, чем на изображении.

— Жаль только, что вы решили прибегнуть к некромантии для своих изысканий.

— Я не… что это за розыгрыш? Кто вы такой?

Вейрон пожал плечами.

— Никакого розыгрыша. Я — Вейрон. Может быть, вам назвать в подтверждение всю мою родословную? Список всех потопленных мной кораблей? Сказать, как звали любимую ящерицы моего короля, которой я наступил на хвост, на одном из приемов, и за что меня чуть не казнили? Короля, помнится, тогда от этого удержало только то, что прием был устроен мной, а отдавать в руки палача того, кто тебя принимает в гостях — считалось дурным тоном. Или может рассказать о том, что…

Жеард недоверчиво покосился на манускрипт, пытаясь припомнить, не произносил ли он вслух того, что пытался расшифровать. Откровенно говоря, память решила дать сбой, да еще и Вейрон, стоящий перед ним, утвердительно кивнул, и сделал шаг вперед.

— Вы правы. Уникальная комбинация, которая позволила вам призвать меня. Мой портрет, а портреты еще в мое время считались похитителями кусочка души, если мастер, писавший их, был хорошим магом, ваше плетение, которое вы наложили в защитных целях, и…

Морской палаш описал невероятно красивую дугу, и замер, указывая на стол.

— И эта дрянь.

Вейрон бросил взгляд на манускрипт. Прожитые годы мигом подсказали ему, что именно он видит перед собой.

— Ну, так что же? Зачем вы призвали меня?

— Да я, собственно… Я не… В общем, я не собирался…

Глаза Вейрона яростно сверкнули.

— Не собирались? Значит, мою душу притащило сюда просто так?!?

Жеард отступил на шаг, и уперся в окно.

— Успокойтесь, прошу вас…

— Ты, жалкий червяк, сухопутная крыса, будешь еще указывать мне, Рейну Вейрону, что делать?!?

Палаш описал дугу, и рассек стол надвое, и в то же время мощная рука подхватила светильник, со всего размаха отправляя его прямиком в висящий на стене портрет.

Охранное плетение, висевшее на портрете, взвыло, от чересчур быстрого вторжения в ближайшее пространство, попутно не узнавая хозяина, на детектирование которого оно было настроено, и плюнуло парализующим разрядом. Плетение, обеспечивающее ровный, мягкий, свет светильника, получив дополнительную энергию от парализующего разряда, нестерпимо полыхнуло, сжигая дотла сам светильник, и вынуждая хозяина дома резко зажмуриться.

Два мучительно долгих орта, в течение которых его глаза привыкали к темноте, после этой вспышки, слышен был лишь рев разъяренного Мрачного Рейдера, хруст ломаемой мебели, звон бьющегося стекла…

Когда, наконец, его глаза привыкли, он увидел объятую пламенем фигуру, которая прорычала:

— Сжечь!!! Сжечь здесь все!!!

В диком ужасе он хотел было выбежать из комнаты, но между ним и коридором был Вейрон, и поэтому Жеард принял единственное решение, к которому его подтолкнул заносимый палаш. Он телепортировался.

Спустя пять ортов, в комнату ворвалась Шелти, которая решила, что ее муж точно влип в неприятности, иначе бы не стал так реветь.

— Гром!!! Ты горишь!!!

Спокойно встряхнувшись, и позволяя пламени утихнуть, Гром повернулся к супруге.

— Люблю доспехи работы Митала. Он делал только офицерские, а для того, чтобы ночью можно было офицера узнать — вкладывал в них заклинание, которое заставляло доспех полыхать пламенем.

В комнату заглянул Арсин.

— Пап? Мам?

— Все в порядке, Арсин. Папа решил попугать хозяина дома.

— Удалось?

— Да.

Гром ухмыльнулся.

— Не то слово. А если ты вырубишь подпитку от энергокристалла, на которую здесь завязаны все защитные плетения, то мы можем унести все, что душа пожелает, и устроить здесь небольшой пожар. Хозяин свято поверил в то, что я здесь все сожгу.

Шелти недоверчиво посмотрела на супруга.

— Ты серьезно?

— Только быстро. Сигнал, все-таки, пошел в ОКОП, и как бы ленивы они здесь ни были, но скоро будут. Хватайте все, что нравится, и ходу.

— А хранилище?

— Слишком долго возиться. В галерее все закончили?

— Да.

— Тогда за мной.

С максимальной скоростью он направился в библиотеку, подхватив по пути Арсина, и позволяя супруге поджигать все, по пути их отступления. Ворвавшись в помещение, он подлетел к двум стеллажам с книгами, давая возможность Арсину и Шелти возможность отключить охранные меры, удерживающие некоторые книги на постаментах. Напрягая все силы, он сдвинул с места оба стеллажа, и, дождавшись пока жена и сын подберут самые ценные экземпляры, крикнул:

— Поджигай все, и хватайтесь за меня!

Дождавшись, пока они выполнят его команду, он напрягся, придвигая их еще ближе, и активировал кольцо телепортации, настроенное на возвращение домой.

Их появление в стенах родного дома сопроводилось треском ломаемого дерева, и недовольными воплями Арсина и Шелти, когда с не поместившихся под их потолком стеллажей, на них градом посыпались довольно увесистые тома.

— Гром!!! Зачем тебе вообще потребовались эти книги!

Он смахнул с макушки томик по истории культа Морского Бога, и выпуская все из рук, ответил:

— Библиотеку дома завести хотел… А это дело не дешевое… А если серьезно — ну не мог я их там оставить…

* * *

— Сегодня, уважаемый коллекционер, Жеард Увинсом, столкнулся с крайне необычным явлением, о котором мы сейчас и попросим его поведать миру…

Арианна устало посмотрела на Роана.

— Будь добр, выключи эту дрянь.

— Зря ты так. Там убытка на несколько миллионов, а страховая компания наверняка потребует расследования.

— Вот пусть сами этим и занимаются. Человек спятил на почве Вейрона, обзаведясь его портретом, и устроил погром и пожар. Там и расследовать нечего.

— Ты права.

Он выключил канал «Трессон», и подошел к ней.

— Риа… ОКОП проголосовал, и выбрал своего представителя.

— Ты же говорил, что не раньше следующей недели?

— Смерть моего предшественника все ускорила.

— Понятно. И с кем же, теперь, Совету предстоит иметь дело?

— А что тебе подсказывает логика?

— Она осмотрела его хмурое лицо, постучала ногтем по подбородку, и рассмеялась.

— Поздравляю с возвращением трона, ваше величество.

— Что?!?

— Они ведь выбрали тебя, не так ли? Конечно, иначе ты бы не был таким хмурым. А что касается трона… Подумай сам, у тебя в подчинении теперь фактически население целой страны, притом страны довольно крупной. Ты признанный людьми предводитель, которому предстоит заниматься политикой, и показывать путь, в направлении которого ОКОП будет развиваться. В современном мире не осталось монархии, поэтому официально ты не можешь заявить права на территорию, но вполне можешь руководить своей страной изнутри, причем так, что никто и не заподозрит факта ее существования. Или ты решил изменить планы? Может ОКОП не будет выходить из под контроля Совета?

— Будет. Я хотел попросить тебя кое о чем.

— Если ты о том, чтобы быть твоей королевой, то об этом пока рано говорить. Хотя я обещаю это обдумать. Меня всегда интересовало, почему наш род столько раз приближаясь к трону ни разу его не занимал.

— Нет, я о другом. Я хотел бы, чтобы дела с Советом решались через тебя.

Арианна вытянула ноги, внимательно изучила безупречные ногти, и ответила:

— Только если ты признаешь свое королевское наследие.

Роан вспылил.

— Причем здесь это треклятое наследие, и с чего я его вообще должен признавать!?! У меня вообще начинает складываться впечатление, что с тех пор, как ты об этом узнала, ты прикладываешь все усилия, чтобы почаще мне об этом напоминать, и как можно больше меня позлить.

— С того, что ты только что принял решение, которое имеет право принимать король, и сделал это настолько легко и непринужденно, что просто обязан признать свое наследие.

— Почему это так тебя беспокоит?

Она улыбнулась.

— Потому, что ты так забавно реагируешь, когда я упоминаю об этом… А на самом деле, потому, что ты отчаянно не хочешь быть тем, кем быть должен. Собой. Впрочем, ты и не обязан хотеть. Ты обязан им быть.

— Ради всего святого, Риа, почему?

Она вздохнула.

— Скажи, ты хорошо знаешь историю?

Он замер от неожиданности.

— В меру… — осторожно ответил он.

— А вот Высших магов обучают ей очень подробно. Более того, мы стараемся заполнять пробелы всеми возможными способами.

— Риа, ты решила меня замучить?

— Нет.

— Тогда скажи мне, наконец, что такого в том, что я являюсь наследником престола.

Логик покачала головой.

— Я, пока, не уверена. Но просто прими это сейчас. Прими то, кем ты являешься. Просто прими, и не задавай вопросов, ответы на которые я дам тебе сама, когда придет время.

— Риа, это не…

— Роан. Ты меня любишь?

— Что?

— Ты любишь меня?

— Да, но…

— Тогда не спрашивай. Прошу.