Видное место в топонимике современной России занимают имена лиц, которые непосредственно осуществили коммунистический переворот и помогли новой власти удержаться в годы гражданской войны. Набор этих имен весьма случаен. Среди них как действительно крупные большевицкие деятели, так и разного рода «герои революции», часто полумифические, ставшие известными благодаря пропаганде сталинского времени, нуждавшейся в примерах для воспитания «строителей коммунизма». Обилие таких имен на карте объясняется и тем, что среди них немало лиц, умерших до конца 1920-х годов и не успевших попасть в число «врагов народа».

Антонов-Овсеенко

Владимир Александрович Антонов-Овсеенко (настоящая фамилия — Овсеенко, партийная кличка — Штык; 1883–1939) происходил из офицерской семьи. Закончив кадетский корпус, он поступил в Николаевское военно-инженерное училище, из которого был исключен за отказ принимать присягу. Поработав кучером, Овсеенко поступил в Санкт-Петербургское пехотное юнкерское училище, где присягу всё-таки принял. Однако верность ей молодой офицер сохранять не стал: во время русско-японской войны дезертировал из своей части и занялся подрывной работой. Неоднократно арестовывался, но всякий раз ему удавалось выйти сухим из воды.

Например, в июне 1905 он был арестован в Кронштадте под чужой фамилией, в октябре выпущен по амнистии, в апреле 1906 снова арестован в Москве, но бежал из полицейского участка. В июне арестован в Севастополе, при аресте оказал вооруженное сопротивление. Через год бежал вместе с двадцатью другими заключенными, после взрыва тюремной стены. Осуществлял революционную пропаганду среди матросов царской яхты «Штандарт», организовал в Москве антиправительственный «Клуб разумных развлечений». Арестован на съезде фабричных врачей, но выпущен через три дня и т. д. Как один из организаторов военных мятежей в Польше и Севастополе он был приговорен к смертной казни, замененной двадцатью годами каторги, но бежал и жил с 1910 г. в эмиграции. В 1917 по амнистии Временного правительства вернулся в Россию, где быстро выдвинулся в первые ряды большевиков.

Наиболее ярко таланты Владимира Александровича проявились в октябрьские дни 1917. Он сыграл важную роль в большевицком перевороте, организовав захват Зимнего дворца Именно он арестовал членов Временного правительства. Самого Антонова-Овсеенко 28 октября арестовали юнкера. Десятки юнкеров к тому времени были растерзаны на улицах его подручными. Однако он не только не был расстрелян, но на следующий день освобожден при посредничестве американского журналиста А. Вильямса.

Антонов-Овсеенко вошел в первое коммунистическое правительство — Совет народных комиссаров. С декабря 1917 г. он занимал крупные командные посты в Красной армии (командующий Особой группой войск Курского направления, командующий Советской армией Украины и т. д.). В сентябре 1918 — мае 1919 был членом Реввоенсовета РСФСР. Его подчиненные широко применяли расстрелы заложников и массовые репрессии против «классовых врагов». В апреле 1919 г. Овсеенко назначили председателем Тамбовского губисполкома. Его бесчеловечная политика при проведении продразверстки довела крестьян губернии до отчаяния, и в августе 1920 г. они восстали. В 1921 г. Овсеенко стал председателем Полномочной комиссии ВЦИК по борьбе с восстаниями. Вместе с Тухачевским он разработал меры по истреблению непокорных крестьян: семьи восставших (вплоть до грудных детей) брались в заложники и отправлялись в концлагеря; за укрытие повстанцев или их близких расстреливался старший в укрывшей семье; согласно особому приказу расстреливался всякий, кто отказался назвать своё имя. Число жертв красных карателей в Тамбовской губернии огромно даже на фоне уже привычных для советской власти репрессий.

В дальнейшем Антонов-Овсеенко был переведен на дипломатическую работу: в 1920-е годы служил советским полпредом в Чехословакии, Литве, Польше. С 1934 г. он прокурор РСФСР. В этой должности Овсеенко способствовал установлению практики вынесения приговоров «по пролетарской необходимости». Во время гражданской войны в Испании (1936–1937) занимал пост генерального консула в Барселоне: через этот город проходило большинство военных грузов из СССР для испанских коммунистических формирований. Оттуда Овсеенко был отозван в Москву, арестован и расстрелян по обвинению в троцкизме. В 1956 г. он был реабилитирован.

Имя Антонова-Овсеенко носят улицы многих городов. В Москве такая улица имеется в Пресненской управе, в Петербурге — в Невском районе.

Артем

Настоящее имя — Федор Андреевич Сергеев (1883–1921), но никто из соратников его так не называл. Звали просто: «товарищ Артем». Даже в официальном списке состава ЦК РКП(б) на 1920 год, где все перечислены по фамилии с инициалами, он фигурирует как т. Артем.

В 1901 г. Артем поступил в Московское высшее техническое училище, но уже с 1902 г. был «в рядах искровцев-большевиков» и стал профессиональным революционером. В декабре 1905 г. руководил вооруженным бунтом в Харькове, был арестован, бежал, но в Перми снова попал в тюрьму, из которой писал: «Камера большая, светлая. Пища неплохая, прогулка в день чуть не два часа, еженедельно баня, а что главное — я могу иметь здесь столько книг, сколько хочу».

Вскоре тов. Артем оказывается в Париже, где работает директором ресторана и учится в Русской Высшей Вольной Школе. Туда набирали по всей России полуинтеллигентов, давая им зубрить несложную грамоту «долой» и «да здравствует», а заодно и собственные вымышленные биографии («легенды»). В 1910 г. Артем становится портовым грузчиком в Австралии, где издает газету «Австралийское эхо» и постоянно судится с местными властями. После начала мировой войны пытается сорвать мобилизацию войск и выступает за заключение австрало-германского сепаратного мира.

После Февральской революции Артем вернулся в Россию и стал во главе большевицкого комитета Харьковского совета. Еще до октября он возглавлял вооруженные отряды большевиков, а в 1918 г. стал главой так называемой Криворожско-Донецкой республики. Затем занял, среди прочих, должность всеукраинского народного комиссара агитации и пропаганды. Погиб товарищ Артем в авиационной катастрофе в Подмосковье, при испытании некого «аэровагона».

Партийная кличка этого деятеля часто встречается в топонимике. В Приморском крае есть город Артём и посёлок Артемовский. Города, носящие имя Артёмовск, есть в Красноярском крае (бывший поселок Ольховский), в Донецкой (бывший город Бахмут) и в Луганской областях. В городах Луганск и Шахты именем Артема названы городские районы. В Свердловской и Иркутской областях есть поселки, носящие название Артёмовский.

Атарбеков

Георгий Александрович Атарбеков (настоящая фамилия Атарбекян; 1892–1925) начал революционную деятельность в 1905 г. Во время русско-японской войны.; он, как и другие революционеры, был сторонником поражения России. Активный участник беспорядков 1905–1907 гг. на Северном Кавказе и в Закавказье, где помогал грузинским «лесным братьям» и «красным стрелкам». С 1908 г. — член РСДРП(б). В 1911 г. исключен из Московского университета, где учился на юридическом факультете.

В начале I мировой войны его арестовывают в Тифлисе за пораженческую агитацию и пропаганду восстания горцев против России. Он бежит из-под ареста и скрывается в Эчмиадзине, продолжая призывать солдат и железнодорожных рабочих помочь поражению России, натравливал люмпен-пролетариат на имущие классы. В 1917–1918 гг. — член Сухумского подпольного комитета партии большевиков и Военно-Революционного Комитета. В начале 1918 г. Атарбеков организовал отряд Красной гвардии, с помощью которого большевики захватили власть в Сухуме и его окрестностях. После подавления этого восстания войсками Грузии подготовил и осуществил новое. В апреле-мае 1918 г. он был заместителем председателя Военно-Революционного Комитета Абхазии. После разгрома большевиков в Абхазии уехал в Майкоп, к Орджоникидзе (см. ниже).

В том же году Атарбеков стал заместителем председателя, а затем и председателем «Северо-Кавказской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией». Неудачно оборонял Майкоп от белогвардейцев, после чего обвинил в этой неудаче население Армавира, Пятигорска, Кисловодска, Ессентуков, якобы устроивших контрреволюционный заговор. Непролетарское население названных городов было обречено на кровавую расправу. Атарбеков создал в этих городах Чрезвычайные Комиссии, которые еще до официального объявления о красном терроре без суда убили тысячи заложников — священников, офицеров, и др. интеллигентов, (в том числе — известного болгарского добровольца русской армии генерала Радко-Дмитриева). Вот описание одного из свидетелей: «Палачи были неумелые и не могли убивать с одного взмаха. Каждого заложника ударяли раз по пять, а то и больше. Некоторые стонали, но большинство умирало молча… Вокруг могил стояли лужи крови. Кое-где лежали осколки человеческих костей. Ближайшие к месту казни кресты и надгробные памятники были обагрены кровью и обрызганы мозгом». Атарбеков не только руководил этими расправами, но и сам участвовал в них и любил хвастаться перед соратниками, как своей рукой зарубил того или иного генерала.

Далее он был назначен начальником Особого отдела 11-й армии, затем Особого отдела Каспийско-Кавказского фронта. В этой должности Атарбеков проявил жестокость уже к самим красноармейцам. Если они проигрывали сражения или отказывались воевать за большевиков, к ним применялся принцип децимации (расстрел определенного процента солдат). В феврале 1919 г. по инициативе Кирова Атарбеков возглавил ЧК в Астрахани, где «оказал неоценимую услугу революции подавлением Мартовского восстания». Это подавление сопровождалось применением артиллерии против рабочих кварталов Астрахани и массовым террором. В мае-июне 1919 г. Атарбеков провел новую карательную операцию против жителей города. Он обвинил астраханских рыбаков в шпионаже и объявил их виновниками разгрома большевицкой Волжско-Каспийской флотилии под Фортом Александровским. Атарбекова за его жестокость возненавидели красноармейцы и матросы и хотели ему отомстить… Они организовали на чекиста три покушения. Руководство ЧК в Москве тоже считало, что Атарбеков превысил свои полномочия, и отозвало его для разбирательства, но Дзержинский его оправдал.

Осенью 1919 г. палач Астрахани стал во главе подразделения Особого отдела ВЧК уже в Москве. Вместе с Тер-Петросяном (Камо) он руководил чекистскими операциями в тылу корпуса генерала К. К. Мамантова, разъезжал по стране в поезде, созданном специально «для борьбы с диверсантами и шпионами в тылу Красной армии». Затем Атарбеков возглавлял Особый отдел и Ревтрибунал на Южном фронте, Особые отделы 9-й армии и Кавказского фронта. В должности уполномоченного ВЧК по Кубано-Черноморской области и в Баку руководил массовыми расстрелами русских солдат и офицеров армии генерала Д. П. Драценко (май-сентябрь 1920 г., концлагерь на острове Норген под Баку).

С 1921 г. Атарбеков — полномочный представитель ВЧК в Армении и Азербайджане, председатель Ревкома Армении, где также руководил массовыми репрессиями. Затем — нарком почт и телеграфа Закавказья, член Президиума Закавказской партийной контрольной комиссии. Погиб в авиакатастрофе.

Даже на общем фоне палачей коммунистической эпохи имя Атарбекова одно из самых одиозных. Между тем оно сохраняется в городской символике России. Так, в Москве в Преображенской управе есть улица Атарбекова.

Бела Кун

Бела Кун (1886–1939) — венгерский коммунистический лидер. Родился в Трансильвании, в семье сельского писаря еврея. В гимназии увлекся революционными идеями. С 1902 г. — член социал-демократической партии Венгрии. Поступил на юридический факультет Коложварского университета. За организацию беспорядков, которые привели к человеческим жертвам, был приговорен судом к тюремному заключению. После освобождения руководил крайне левым крылом социал-демократов горнодобывающего района Венгрии — Жильвельда.

В Первую мировую войну воевал против России в рядах австро-венгерской армии. В 1916 г. попал в плен и был отправлен в Томск, где вел среди русских военных революционную пропаганду. В том же году вступил в РСДРП(б). После Февральской революции работал в томском губернском комитете, в большевицкой печати. После Октябрьского переворота сформировал группу командиров из австро-венгерских пленных. Это была самая крупная из групп «интернационалистов-мадьяр», воевавших в Красной армии. Направлен большевиками в Петроград, где редактировал коммунистическую газету на венгерском языке, писал брошюры, призывающие венгров идти в Красную армию, организовал венгерскую партийную школу.

Бела Кун помогал большевикам удержать власть в Москве во время восстания левых эсеров в июле 1918 г. (отбил у восставших телеграф и захватил в плен нескольких членов их штаба), т. е. способствовал установлению однопартийной диктатуры. Потом работал в бюро ЦК партии большевиков на Украине. Осенью 1918 г. его откомандировали на Уральский фронт, а в конце того же года — в Венгрию, где он организовал коммунистическую партию. В марте 1919 г. эта партия захватила власть и объявила страну Венгерской Советской республикой. Под руководством Куна было создано правительство, в котором он стал народным комиссаром по иностранным и военным делам. Фактически Кун руководил всей политикой нового государства, стал организатором захлестнувшего страну красного террора, который привел в ужас Европу. Террору положили конец армии Франции и Румынии, освободившие Венгрию от большевиков в августе 1919 г. Куну пришлось вернуться в советскую Россию.

В октябре 1920 г. он был назначен членом Реввоенсовета Южного фронта. После ухода войск Русской Армии генерала П. Н. Врангеля из Крыма Бела Кун вместе с секретарем Крымского обкома Розалией Землячкой организовал на полуострове невиданный террор. Под их руководством без счета расстреливались солдаты и офицеры Русской Армии, которые остались на родине, поверив в объявленную большевиками амнистию; беженцы из советской России, которые не захотели или не смогли эвакуироваться с белыми; местные представители деловой, интеллектуальной, культурной элиты общества; представители бывших привилегированных классов, включая стариков, женщин и детей. За 1920–1922 гг. в Крыму было уничтожено, по разным источникам, от 50 до 100 тысяч человек. Так венгерский коммунист выполнил приказ Кремля: «Вымести Крым железной метлой».

С 1921 г. Бела Кун работал в Исполкоме и Президиуме Коминтерна, был инициатором ряда попыток «экспорта революции» из России. Одной из таких попыток (Германия, 1921) он руководил лично. В мае 1921 — апреле 1923 г. занимал высокие посты на Урале, затем участвовал в создании Российского Коммунистического Союза Молодежи (Комсомола). В 1936–1938 гг. входил в состав коммунистического руководства Испании, участвовал в создании там аппарата коммунистических спецслужб, повинных в гибели тысяч испанцев. Бела Кун был репрессирован в 1939 г., после смерти Сталина реабилитирован.

Имя международного палача Белы Куна красуется на мемориальных досках. Площадь его имени есть в Москве, в Гольяново, улица Белы Куна — в Петербурге.

Блюхер

Василий Константинович Блюхер (1890–1938) происходил из крестьян Ярославской губернии. Необычная для русского крестьянина фамилия досталась ему от клички деда или прадеда. В 1904 г. Блюхер устроился работать на столичный завод, откуда был уволен за революционную деятельность. В 1905–1907 гг. участвовал в баррикадных боях. В 1910–1913 отбывал тюремное заключение за призыв к забастовке. Участвовал в I мировой войне рядовым, затем младшим унтер-офицером, был награжден за храбрость. После ранения уволен из армии, работал слесарем в Сормово и Казани. Вступил в партию большевиков и вел среди рабочих пораженческую агитацию.

В ноябре 1917 Блюхер вошел в Самарский Военно-революционный комитет, помогал устанавливать советскую власть в Самарской губернии (создавал с этой целью вооруженные отряды). Вскоре был направлен комиссаром красногвардейского отряда в Челябинск, где его избрали председателем ревкома, а в марте 1918 председателем Совета. Подавлял восстания оренбургских казаков (конец 1917 — начало 1918), участвовал в геноциде казачества. За операции созданной им Южно-Уральской партизанской армии против казаков (июль-сентябрь 1918) он первым из большевиков получил орден Красного знамени. Из партизанского отряда Блюхер сформировал 30-ю стрелковую дивизию, которая вошла в 3-ю Красную армию. При дивизии он создал карательные интернациональные части, в т. ч. батальон из немцев и венгров. В случаях военных неудач или проявлений недовольства в своих войсках применял процентные расстрелы бойцов.

В 1919–1920 гг. Блюхер занимал высокие посты в Красной армии, воевал в Сибири против верховного правителя России адмирала А. В. Колчака и на Южном фронте против генерала П. Н. Врангеля. Участвовал в боях под Каховкой и штурме Перекопа. В 1921–1922 руководи военным ведомством, был главнокомандующим и членом Военного совета Народно-революционной армии Дальневосточной народной республики. Проводил репрессии против амурского и уссурийского казачества. Возглавлял советские войска в боях под Волочаевкой и Спасском, обеспечивших красным власть над Приморьем.

Осенью 1924 г. был направлен в Китай, где действовал под псевдонимом «генерал Галин». До 1927 г. был главным военным советником при китайском революционном правительстве Чан-Кайши. В 1929 г. командовал особой Дальневосточной армией, которая вторглась на территорию Китая, фактически совершив акт международной агрессии, который Блюхер назвал «упреждающим ударом». Во время этой операции подчиненные ему войска учинили страшный погром в Трехречье — на китайской территории — где проживали, занимаясь сельским трудом, бежавшие от большевиков дальневосточные казаки. Под руководством Блюхера этих русских поселенцев поголовно истребили.

В 1937 г. Блюхер был причастен к расправе над группой Тухачевского, но в 1938 г. расстрелян сам, реабилитирован при Хрущеве. В Петербурге есть проспект Маршала Блюхера.

Буденный

Семён Михайлович Буденный (1883–1973) родился на Дону, происходил из «иногородних». Вахмистр Буденный, полный георгиевский кавалер, храбрый, но недалекий рубака, в 1917 г., подобно многим, был прельщен революционными лозунгами и примкнул к красным. Он не был лишен честолюбия, думал о карьере: «Я решил, что лучше быть маршалом в Красной армии, чем офицером в белой». В 1919 г. Буденный вступил в партию большевиков. В годы Гражданской войны командовал 1-й конной армией — ударной силой большевиков. Один из буденновцев, И. Бабель, описал нравы своих однополчан в книге «Конармия» (1925). В ней разбой, грабеж, насилие над мирными жителями предстают как привычная повседневность. В бойцах Буденный ценил прежде всего личную преданность себе. Отношения в армии строились по образцу разбойничьей банды, в которой будущий маршал был атаманом. Своей жестокостью войска Буденного удивили даже Сталина, а Ленин не раз был крайне обеспокоен повальным пьянством и разложением в «легендарной» 1-й конной.

Гражданским мужеством Буденный не отличался. В бою с корпусом генерала А.А. Павлова он, вопреки приказу, не прикрыл с флангов дивизии Гая и Азина, и они погибли., не дождавшись помощи. А обвинение пало на Думенко, которого арестовали и отдали под трибунал. В командарме 2-ой конной армии — Филиппе Миронове он видел конкурента и сделал все, чтобы убрать его. Позже Буденный проголосовал за вынесение смертного приговора своему бывшему командиру Егорову. Когда в 1937 г. была арестована вторая жена Буденного (которую он привел в дом на второй день после гибели первой жены), Семен Михайлович не стал помогать даже ей. В 1939 г. ее приговорили к 8-ми годам лагерей. К тому времени она уже стала душевнобольной от пыток.

В 1923 году Буденному довелось стать «крестным отцом» Чеченской автономной области: надев шапку бухарского эмира, с красной лентой через плечо он приехал в Урус-Мартан и по декрету ВЦИКа объявил Чечню автономной областью.

В 1930-1940-х годах Буденный стал одним из организаторов массовых репрессий среди военных. В 1937 г. именно он обвинил Тухачевского и некоторых других военачальников в государственной измене, предварительно согласовав свое выступление со Сталиным. Как и Ворошилов, Буденный активно поддерживал Сталина во всех его злодеяниях. Буденный и Ворошилов сблизились неслучайно. Их объединяло то, что оба они были малограмотны и не могли простить военспецам их превосходства в уме и образовании.

К 1941 г. в действующей армии было множество командиров — выдвиженцев Ворошилова и Буденного, их приятелей по 1-й конной, и это сказалось на ходе военных действий. Героем II мировой войны Буденный не стал; назначенный было командовать войсками Юго-Западного направления, он скандально провалился, загубив десятки тысяч жизней и был быстро отставлен; других за подобное расстреливали, но «живую легенду» спасли «революционные заслуги». После войны его как большого любителя лошадей назначили заместителем министра сельского хозяйства.

В Ставропольском крае старинный город Святой Крест носит имя этого красного командира. В Ростовской области его именем названа станица на Маныче. В городе Донецке один из районов — Буденновский, а в Москве, на Соколиной Горе проходит проспект маршала Будённого. Проспекты и улицы, названные его именем, есть и во многих других городах.

Вацетис

В известный период в Советском Союзе появилась формулировка: «Имярек не понял революции». И наоборот, в среде дореволюционной интеллигенции выискивались люди, которые революцию «поняли» и сознательно пошли на сотрудничество с властью. К их числу относится полковник Генерального штаба Иоаким Иоакимович Вацетис (1873–1938). Он родился в Латвии в семье батрака, что не помешало ему войти в элиту армии. В советское время утверждалось, что из-за своего скромного происхождения он по окончании академии не сразу был зачислен по Генеральному штабу. Но причина была иной: он по успехам окончил ее последним в выпуске.

В октябре 1917 Вацетис перешел на сторону большевиков и вскоре стал у них начальником оперативного отдела Революционного полевого штаба, а с весны 1918 возглавил только что созданную Латышскую стрелковую дивизию. Это соединение отличалось безусловной преданностью большевикам. Дивизия Вацетиса специализировалась на карательных акциях, ее направляли туда, где власть коммунистов оказывалась под угрозой. Например, она подавляла восстание левых эсеров в Москве в 1918 г. Летом 1918 г. Вацетис стал командующим Восточным фронтом, который был создан из отдельных отрядов самим Вацетисом и другими членами Реввоенсовета. С сентября 1918 г. в течение 10 месяцев командовал всеми вооруженными силами РСФСР: формировал армии, создавал штабы, и заботился о неусыпном контроле комиссаров над красноармейцами.

В 1919 году его отстранили от командования и посадили на восемь месяцев в тюрьму. Но Вацетис успешно реабилитировался и вошел во второй эшелон советской номенклатуры. Свою карьеру он закончил в 1937 году командармом 2 ранга, когда был арестован. То есть в известный момент Вацетис уроднился большевицкому режиму и из наемника или даже заложника стал своим. Что же побудило его стать «советским»? Любопытно обратиться к его автобиографии и посмотреть, как человек сам себя «позиционировал». Вацетис начинает с того, что он никакой не Вацетис. Эту фамилию его деду дал местный помещик ради насмешки. По-латышски «вацетис» означает немец, и чтобы семейство «невацетисов» унизить, немецкий феодал в начале XIX века перекрестил их в «вацетисов». Не вынеся издевательства, дедушка сошел с ума: «Он при жизни сделал себе гроб, в котором часто отдыхал.».

Сам Вацетис политикой не занимался, и до 1917 года ничем не отличался от сослуживцев. Только был у него в роду дедушка с гробом. И когда произошел культурный надлом, первобытное вышло наружу.

И после ареста Вацетис выражал преданность Сталину, очевидно, чтобы облегчить свою участь. В своих показаниях Вацетис назвал более 20 человек участниками «фашистской шпионско-террористической латышской организации»; все они были арестованы. Это не спасло Вацетиса. В 1938 году он был расстрелян, после смерти Сталина реабилитирован.

Войков

Петр Лазаревич Войков (партийные клички — Петрусь, Интеллигент, Белокурый; 1888–1927) родился в Керчи. В гимназии увлекся политикой, входил в социал-демократические кружки, распространял нелегальную литературу. Был исключен из гимназии за антиправительственное выступление на митинге. В 1903 г. Войков вступил в РСДРП, примкнув поначалу к меньшевикам. Родителям, не раз просившим сына не позорить их, пришлось сменить место жительства и работу. После того, как в годы русско-японской войны он активно продолжил антигосударственную деятельность, терпение родителей иссякло, и Войков был выгнан из дома. Несколько месяцев он жил перебиваясь случайными заработками, а летом 1906 г. вступил в боевую дружину РСДРП, участвовал в перевозке бомб и покушении на генерала Думбадзе. Едва избегнув ареста, Войков скрылся за границу. С марта 1908 г. до февральских событий 1917 г. он жил в Швейцарии, где сблизился с Лениным и другими большевиками. В мае 1917 г. он вместе с видными деятелями большевицкой партии в «запломбированном вагоне» выехал через Германию в Петроград.

Во Временном правительстве Войков стал комиссаром министерства труда и отвечал за разрешение конфликтов между рабочими и предпринимателями. В то время рабочие под влиянием революционной пропаганды стали захватывать предприятия. Не считаясь с действующими законами, Войков неизменно выступал против предпринимателей. После июльских беспорядков 1917 г. он был направлен своим министерством в Екатеринбург. В августе 1917 г. он окончательно перешел на большевицкие позиции и быстро сделал партийную карьеру. Призывал местных рабочих «отринуть иллюзии о возможности перемирия с буржуазией» и захватывать предприятия. Оставаясь официальным представителем Временного правительства на Урале, он убеждал рабочих в том, что пославшее его правительство «антинародно». Осенью 1917 работал секретарем в областном бюро профсоюзов, затем — в городской Думе Екатеринбурга, где большевицкое большинство выбрало его председателем.

После октябрьского переворота Войков вошел в местный Военно-революционный комитет, который обратился ко всем советам Урала с призывом «брать власть на местах в свои руки, сменять представителей старой администрации и всякое сопротивление подавлять оружием». В должности областного комиссара продовольствия, Войков установил такие цены на продукты питания и топливо, что частная торговля на Урале стала невозможной. Это, в свою очередь, привело к товарному дефициту и серьезному понижению уровня жизни. В ходе проводимой Войковым национализации уральской промышленности, прежние владельцы предприятий были репрессированы. Жестокие меры применялись и к крестьянам, которые отказывались выполнять непосильные поставки. Даже советские историки признавали, что с приходом Войкова перестали работать многие заводы, отапливаться школы и больницы, исчез с прилавков хлеб. В знак протеста против действий Войкова учителя Екатеринбурга устроили забастовку.

В 1918 г. Войков сыграл одну из ключевых ролей в расправе над Императорской семьей. Он входил в комиссию, созданную для перемещения Царской семьи из Тобольска в Екатеринбург, лично подыскал дом, где она содержалась под стражей. Именно по приказу Войкова свобода семьи была резко ограничена: сокращено время прогулок, изъяты газеты. Войков был одним из самых влиятельных лиц в Уралсовете, одобрившим решение Ленина и Свердлова о бессудном убийстве, и потому разделяет ответственность за это преступление.

С 1920 г. Войков был переведен на дипломатическую работу: стал членом коллегии Народного Комиссариата внешней торговли, возглавил таможенное управление. На этой работе он принял живейшее участие в расхищении большевиками культурного достояния России. Под его руководством огромное количество предметов культуры было за бесценок продано за границу ради получения валюты для «экспорта революции».

В 1921 г. Войков возглавил советскую делегацию, которая должна была согласовать с Польшей выполнение Рижского договора 1920 г. Стремясь установить дипломатические отношения любой ценой, он передавал полякам русские архивы, библиотеки, предметы искусства и материальные ценности. Организуя грабеж страны, Петр Лазаревич старался самому себе ни в чем не отказывать.

В октябре 1924 г. Войков полномочным представителем СССР выехал в Польшу. В 1927 г. Борис Коверда застрелил его в Варшаве как одного из цареубийц. Имя Войкова носит в Москве улица (Головинская управа), шесть проездов, станция метро и даже административный район. В Донецкой области Украины именем Войкова назван поселок. Улица Войкова есть в Петродворце.

Володарский

Володарский (настоящие имя и фамилия — Моисей Маркович Гольдштейн; 1891–1918) родился на Украине, в семье бедного ремесленника. Свои политические пристрастия обнаружил рано. Поступив в 5-й класс гимназии в Дубно, уже через год был исключен оттуда за политическую неблагонадежность. Революционную деятельность начал в 1905 г. в «Малом Бунде», а продолжил в организации украинских социал-демократов. Во время событий 1905–1907 гг. составлял и печатал нелегальные воззвания, организовывал митинги. В 1908 попал в тюрьму, но быстро освободился. С 1908 по 1911 г. работал революционным агитатором в Волынской и Подольской губерниях. В 1911 был арестован и сослан в Архангельскую губернию, но в 1913 по амнистии вернулся на Украину.

В том же году эмигрировал в США, где вступил в Американскую социалистическую партию и в Интернациональный профсоюз портных (он был закройщиком на швейной фабрике в Филадельфии). Затем переехал в Нью-Йорк, где продолжал вести социалистическую пропаганду. Вместе с Троцким и Бухариным издавал во время I мировой войны газету «Новый Мир».

После февральских событий 1917 г. вернулся в Россию, примкнул к большевикам и быстро выдвинулся в число руководителей. Начал работу районным агитатором, затем стал главным пропагандистом в Петроградском партийном комитете. Вошел в президиум петроградского Совета и петроградской городской Думы. Однако думскими делами Моисей Маркович себя не утруждал, целиком отдавшись борьбе против Временного правительства. Участвовал в подготовке и проведении октябрьского переворота, агитацией способствовал формированию отрядов Красной гвардии. После переворота избран в Президиум ВЦИК.

Володарский стал комиссаром Союза северных коммун по делам печати, пропаганды и агитации, а также одним из главных устроителей большевицких митингов в Петрограде, на которых призывал беспощадно бороться против врагов революции путем террора. В начале 1918 г. командирован ЦК на съезд армий Румынского фронта для агитации среди военных. Создатель и редактор одного из главных партийных органов печати — «Красной Газеты». Благодаря доступности для понимания малообразованных людей она вербовала сторонников большевиков успешнее, чем «Правда». В должности главного советского цензора Володарский был инициатором разгрома не только тех печатных изданий, которые критиковали большевиков, но и тех, которые пытались стоять в стороне. По словам Луначарского, «он был… беспощаден… В нем было что-то от Марата… Он был весь пронизан не только грозой Октября, но и пришедшими уже после его смерти грозами взрывов красного террора. Этого скрывать мы не будем. Володарский был террорист. Он был до глубины души убежден, что если мы промедлим со стальными ударами на голову контрреволюционной гидры, она не только пожрет нас, но вместе с нами и проснувшиеся в Октябре мировые надежды».

Моисей Маркович, несомненно, имел огромные заслуги в деле пропаганды богоборческих идей, насилия и ненависти. Однако его публичные выступления удавались не всегда. На Обуховском заводе рабочие были настроены антибольшевицки и освистали его.

В июне 1918 г. по дороге на очередной митинг Володарский был убит эсером Сергеевым за дискредитацию социалистических идей. Похоронен на Марсовом поле. Его убийство стало предлогом для репрессий по всей России. Ненависть к Володарскому была в Петрограде так сильна, что первый памятник ему, установленный у Зимнего дворца, в 1919 г. был взорван.

Однако имя его все еще носит город в Нижегородской области, поселки в Астраханской, Луганской и Киевской областях (Володарка), в Житомирской (Володарск-Волынский) и Донецкой областях. В Брянске есть Володарский район. В Колпино и Сестрорецке под Петербургом есть улицы Володарского.

Воровский

Вацлав Вацлавович Воровский (партийные клички — Юрий Адамович, Орловский, Фавк, Шварц, Шахов; 1871–1923), родился в Москве, в польской дворянской семье, участвовавшей в Польском восстании 1863–1864 гг. Образование получил в средней школе при лютеранской церкви. Во время учебы заинтересовался историей польской борьбы за независимость от России, так что как польский националист он сформировался уже в детстве. В школе писал антиправительственные стихи, выступал с речами на нелегальных собраниях учащихся. В 1890 г. поступил в университет на физико-математический факультет, через год перешел в Московское Техническое Училище. Организовал польский подпольный студенческий кружок. Помимо проповедника польского национализма стал активным участником общестуденческого движения, пытаясь его радикализировать и создавая «всеобщие революционные кружки» из представителей различных национальностей. Для этих кружков Воровский доставал нелегальную литературу, используя имевшиеся у него к тому времени связи.

Познакомившись с революционно настроенными рабочими в 1895 г., Воровский создал первые рабочие кружки, через которые распространял революционную литературу. В 1897 г. был арестован и выслан в Вятскую губернию. Во время ссылки углубился в изучение марксизма. В 1902 г. уехал за границу; в Женеве присоединился к большевикам и стал сотрудником их газеты «Искра». Воровский также редактировал большевицкие журналы «Вперед» и «Пролетарий». В 1903 тайно прибыл в Одессу для подпольной работы. Был связным между большевиками и польскими левыми. В 1914, вернувшись из ссылки в Петроград, агитировал за поражение России в I мировой войне. В 1915 переехал в Стокгольм. После февральских событий 1917 г. вошел в Заграничное Бюро ЦК партии большевиков, а после октябрьского переворота назначен ими полпредом в странах Скандинавии. В 1918 г. — председатель делегации советского правительства по переговорам с Финляндией.

В 1919 г. Воровский вернулся в Россию, где стал одним из главных инициаторов гонений на Православную Церковь. В его замысел входило искусственное разжигание внутрицерковных конфликтов, которые могли стать предлогом для ограбления Церкви и насильственного утверждения богоборческой идеологии. В речи «Послание патриарха Тихона к архипастырям и пастырям Церкви Российской» Воровский объявил Церковь «одним из инструментов страдания народа». Он разделяет ответственность за массовые репрессии против духовенства.

Воровский был также участником I конгресса Коминтерна — подрывной организации, виновной в многочисленных убийствах и государственных переворотах. В 1920 г. Воровский был поставлен заведовать Госиздатом, а в следующем году был направлен полпредом в Рим. В 1923 г. он без приглашения приехал на конференцию в Лозанне, где был убит русским офицером-эмигрантом М. Конради. Писатель Иван Шмелев, живший тогда в Париже, сознавая «громадное общечеловеческое и политическое значение процесса об убийстве советского представителя Воровского», равно как и другие деятели эмиграции, передали адвокату Т. Оберу материалы о масштабах террора большевиков. Историк С. П. Мельгунов подготовил к процессу книгу «Красный террор в России». Суд нейтральной Швейцарии оправдал Конради.

Воровский был с помпой погребен на Красной площади, и до сих пор во Владимирской и Московской областях есть поселки имени этого большевика и польского националиста. Площадь в центре Москвы на месте снесенного храма на углу Кузнецкого Моста и Большой Лубянки носит имя Воровского и на ней стоит памятник ему. В Москве же, в Косино-Ухтомском есть проезд Воровского, а по большим и малым городам России улиц и площадей в его честь названо великое множество.

Ворошилов

Климент Ефремович Ворошилов (1881–1969) родился в Екатеринославской губернии. В молодости работал на шахте, где и вступил в большевицкую партию. В 1905 году Ворошилов возглавил в Луганске не только городской большевицкий комитет, но и совет рабочих депутатов. Он лично руководил организацией беспорядков в этом важном промышленном регионе. Однажды жандармы задержали его, но разъяренная толпа, угрожая погромами, отбила своего главаря.

После этого Ворошилов покидает родные края и перебирается в Санкт-Петербург, где знакомится с Ульяновым, Джугашвили, Калининым и другими большевиками. Одно время ездит по Скандинавии — участвует в Стокгольмском съезде РСДРП, нелегально переправляет оружие в Донбасс. Затем на съезде в Лондоне Ворошилов расширяет круг своих знакомств среди будущих вершителей судеб России.

По возвращении в Россию его арестовывают и отправляют в ссылку в Архангельскую губернию, откуда Ворошилов благополучно бежит в Баку, где занимается «экспроприациями» вместе со Сталиным. В результате Ворошилову пришлось сменить много тюрем и дальних поселений, но потом он попал под амнистию в честь 300-летия Дома Романовых. Уехал в Царицын и устроился там на оборонный завод. Вскоре началась мировая война, Многие большевики не уклонялись от мобилизации, собираясь разлагать армию изнутри. Ворошилов же решил с семьею податься в бега. Через некоторое время он всплыл в предместьях Петрограда на маленьком частном заводике и установил связь с местными нелегалами.

В февральские дни 1917 г. Ворошилов в гуще солдат запасных полков и дезертиров, заполонивших столицу. Они с радостью избирают «откосившего» депутатом Петроградского совета. Но партия решает иначе: человек, который не служил в армии, не может быть депутатом от солдат, шахтеру место в Луганске. И правда, там его встретили с радостью.

После октябрьского переворота Ворошилов снова в Петрограде — как делегат Учредительного собрания. Но работает в ЧК, ЦК, Совнаркоме, «ликвидирует» Градоначальство столицы. Тем временем на Украине немецкие войска продвигаются на восток, угрожая Донбассу. Ворошилова отправляют сколачивать отряды красной гвардии, а из них 5-ю украинскую армию, которая, отступает в Россию, громя по дороге казацкие станицы. Прибыв в Царицын, остатки ворошиловского воинства слились с себе подобными. Там уже «фуражирствовал» Сталин, отбирая последнюю еду у крестьян юга. Сколотив новую армию, напоминавшую вооруженную толпу, Ворошилов вместе с Щаденко, Думенко и Буденным вели полупартизанскую борьбу с войсками Белой армии, бесславно уложив в русскую землю 60 тысяч своих соратников.

Ворошилов успел побывать за гражданскую войну и комиссаром НКВД Украины, и лидером «военной оппозиции», и членом Реввоенсовета республики. Отличился и в Кронштадских расправах 1921 г. В 1924 г. он оказался в числе инициаторов постройки мавзолея Ленина. «Мавзолей должен быть импозантным зрелищем, центром притяжения всех глаз» — постановила «тройка» с участием Ворошилова. Затем мутная волна вынесла «нестроевого» Ворошилова в командующие округами, и даже в заместители военного наркома, а потом и в наркомы. Ворошилов легко отправлял подчиненных на смерть, санкционируя их аресты, Особый военный талант Ворошилова раскрылся во время финской кампании. Полумиллионная армия под его командованием завязла на финских оборонительных линиях. Сталин был вынужден снять шахтера с военной должности, но сохраняя лицо символу строя, назначил зампредом совнаркома.

Несмотря на бравурные марши — «С нами Сталин родной / и надежной рукой / нас к победам ведет Ворошилов» — его возвращение на военную должность и руководство Северо-Западным направлением в 1941 году закончилось катастрофически — блокадой Ленинграда. Но опять Сталин его пощадил. Ворошилову поручали то формировать резервы, то возглавлять партизан, то трофейный комитет, то вести переговоры с союзниками.

Дав ему принять вместе с собой парад победы, Сталин после войны вовсе отодвинул Ворошилова от обороны и бросил на культуру. Немало наломали они дров вместе с таким же «другом культуры» Ждановым. В 1945–1947 гг. Ворошилов был председателем Союзной контрольной комиссии в Венгрии и способствовал установлению там коммунистического режима.

После смерти Сталина Ворошилов был избран «почетным президентом» — Председателем президиума Верховного совета СССР. Но и на этой безобидной должности Ворошилову не повезло. «Ворошиловская» амнистия в марте 1953 г. коснулась прежде всего уголовников и по стране прокатилась волна преступности. Как активный участник репрессий 1930-х годов, Ворошилов пытался помешать Хрущеву осудить действия Сталина на XX съезде КПСС. С падением Хрущева Брежнев вернул Ворошилова в политику в качестве «живой легенды», а потом с почестями похоронил у Кремлевской стены. Улица Ворошилова есть в Петербурге, Луганск в течение многих лет назывался Ворошиловградом.

Гайдар

Аркадий Петрович Гайдар (настоящая фамилия — Голиков; 1904–1941) был сыном учителя из крестьян и дворянки. Его родители участвовали в революционных беспорядках 1905 г. и, опасаясь ареста, уехали в провинциальный Арзамас. Там будущий детский писатель учился в реальном училище и впервые опубликовал свои стихи в местной газете «Молот».

В 1919 г. он вступил в Красную армию и в РКП(б), стал помощником командира отряда красных партизан, действовавших в районе Арзамаса. Скрыв свой возраст, учился на командных курсах в Москве и Киеве, затем командовал ротой красных курсантов. Воевал на Польском и Кавказском фронте. В 1921 как командир запасного Воронежского полка отправлял маршевые роты на подавление Кронштадского восстания. Летом того же года, командуя 58-м отдельным полком, участвовал в подавлении Тамбовского крестьянского восстания. Столь высокое для семнадцатилетнего возраста назначение сам Голиков объяснял тем, что «много из высшего комсостава арестовано за связь с бандами», т. е. с повстанцами.

После уничтожения непокорных крестьян Гайдар продолжил службу в карательных частях особого назначения (ЧОН) — сначала в Тамьян-Катайском районе в Башкирии, затем в Хакассии. Здесь в зоне его ответственности оказался 2-й «боерайон», включающий в себя шесть нынешних районов на юге Красноярского края. Ему было приказано уничтожить отряд «императора тайги» И. Н. Соловьева, состоявший из местных крестьян и колчаковских офицеров. Не сумев справиться с этой задачей, Гайдар обрушился на местное население, не поддержавшее большевиков. Людей без суда и следствия расстреливали, рубили шашками, бросали в колодцы, не щадя ни стариков, ни детей. Основным объектом кровавой охоты молодого комиссара становились хакасы. В одном из хакасских сел, по рассказам местных жителей, он лично убил выстрелами в затылок более ста человек, выстроенных у края обрыва. В другом селе, взяв заложников, посадил их в баню, угрожая, что расстреляет всех, если они утром не скажут, «где скрываются бандиты». И сам на утро исполнил эту угрозу: снова выстрелами в затылок. Для выслеживания неуловимого Соловьева Гайдар вербовал агентов из местного населения, расплачиваясь за информацию дефицитной мануфактурой. Местные советские руководители постоянно жаловались на Гайдара Например, в письме волостного исполкома, посланном с нарочным из села Курбатова в Ачинск, говорится: «Прибывший отряд сразу пустил в ход плети, которые, по нашим мыслям, должны существовать в области преданий… а не проявляться теперь при Советской власти».

Конец бесчинствам Гайдара пришел лишь после того, как он, несмотря на приказ начальства доставить пленных в штаб для допроса, лично расстрелял их, не желая выделять людей для конвоя. Командующий ЧОНом губернии В. Какоулин был вынужден признать: «Голиков по идеологии неуравновешенный мальчишка, совершивший, пользуясь служебным положением, целый ряд преступлений». Гайдар был вызван в Красноярск для объяснения; его исключили из партии, сняли с должности и направили на психиатрическое освидетельствование. Консилиум, нашел «истощение нервной системы в тяжелой форме на почве переутомления и бывшей контузии, с функциональным расстройством и аритмией сердечной деятельности» (из письма Гайдара сестре Наташе 17 января 1923 г.). Пройдя курсы лечения в Красноярске, Томске и Москве, Гайдар отправляется сначала в полугодовой, а затем — в бессрочный отпуск «с сохранением содержания».

В 1925 г. он написал свою первую повесть «В дни поражений и побед». Редактор посоветовал молодому автору начать мирную жизнь, и он уехал работать корреспондентом сначала в Донбасс, а потом на Урал. Гайдар работал в местных газетах; в Перми он женился на семнадцатилетней комсомолке Лие Лазаревне Соломянской, усыновив ее сына Тимура. После публикации рассказа «Р.В.С.» к Гайдару пришло признание, и семья переехала в Москву. Но в 1931 г. жена вместе с сыном ушла от него. Причиной ухода был алкоголизм писателя.

Гайдар тосковал, не мог работать и уехал в Хабаровск корреспондентом газеты «Тихоокеанская звезда». Знавший его в это время Борис Закс писал: «Мне пришлось за мою долгую жизнь иметь дело со многими алкоголиками — запойными, хроническими и прочими. Гайдар был иным, он зачастую бывал „готов“ еще до первой рюмки» И еще: «Гайдар резался. Лезвием безопасной бритвы. У него отнимали одно лезвие, но стоило отвернуться, и он уже резался другим. Попросился в уборную, заперся, не отвечает. Взломали дверь, а он опять режется. Увезли в бессознательном состоянии… При этом не похоже было, что он стремился покончить с собой; он не пытался нанести себе смертельную рану».

Душевный недуг (маниакально-депрессивный психоз на фоне хронического алкоголизма) не помешал Гайдару создать произведения, поставившие его в первый ряд советских детских писателей. Но громкий успех не избавлял его от груза совершенных когда-то преступлений. «Снятся мне убитые мною в юности на войне люди», — писал он в дневнике. Постоянные запои мешали нормальной работе.

С началом новой войны Гайдар попросился на фронт. Когда в октябре 1941 г. партизаны отряда, в котором он был военным корреспондентом, напоролись на немцев, Гайдар вскочил во весь рост и крикнул своим товарищам: «Вперед! За мной!» Это была смерть, похожая на самоубийство. Другие партизаны спаслись.

Имя Гайдара очень часто носят детские учреждения: школы, библиотеки, детские дома.

Двадцать шесть бакинских комиссаров

Официальная советская историография воспевала «подвиг двадцати шести бакинских комиссаров», якобы расстрелянных «английскими интервентами» 20 сентября 1918 г. Имелись в виду 26 деятелей созданной в 1918 г. Бакинской коммуны: чрезвычайный комиссар Кавказа, председатель Бакинского Совета народных комиссаров Степан Шаумян; бакинский губернский комиссар Мешади Азизбеков; председатель Бакинского Совета рабочих, крестьянских, солдатских и матросских депутатов Прокофий Джапаридзе; председатель Совета народного хозяйства Иван Фиолетов; народный комиссар земледелия Мир-Гасан Везиров; комиссар по военно-морским делам Бакинского Совнаркома Григорий Корганов; народный комиссар труда Яков Зевин; председатель центральной военной власти в Баку, командир красного отряда Григорий Петров; комиссар по военно-морским делам из Центра Владимир Полухин; редактор газеты «Бакинский рабочий» Арсен Амирян; редактор газеты «Известия Бакинского Совета» Сурен Овсепян; заместитель председателя Военно-революционного комитета Кавказской армии Иван Малыгин; комендант города Баку Багдасар Авакян; член Военно-революционного комитета Кавказской армии Меер Басин; член Военно-революционного комитета Марк Коганов; военный работник Федор Солнцев; заместитель народного комиссара продовольствия Арам Костандян; член Военно-революционного комитета Соломон Богданов; служащий Анатолий Богданов; журналист Арменак Борян; матрос Эйжен Берг; бригадный комиссар Иван Габышев; командир кавалерийского отряда Татевос Амиров; личные охранники Шаумяна и Джапаридзе, коммунисты Ираклий Метакса и Иван Николайшвили; делопроизводитель Военно-революционного комитета, беспартийный Исай Мишне. Как видно, перед нами совершенно разные люди: и крупные большевики, и мелкие советские служащие. Далеко не все они были комиссарами. Правда, 20.9.1918 все они действительно погибли, но не от руки англичан и не так, как представлено на картине советского художника И. И. Бродского, изобразившего их расстрел. В чем же состоял их подвиг?

С марта 1918 в Баку и его окрестностях правил Совет, куда входили члены различных левых партий. Его исполнительным органом был Бакинский совнарком, состоявший из большевиков и левых эсеров. 28 мая 1918 была провозглашена Азербайджанская Демократическая Республика. На территории Азербайджана началась гражданская война, причем противники определялись в ней не по политическому (все они были социалисты, хотя и разных толков), а по национальному признаку: по одну сторону баррикад были в основном азербайджанцы, по другую — в основном русские и армяне. Большинство населения Баку было русско-армянским. Навстречу наступавшим на город азербайджанским войскам (численностью около 14 тысяч) Бакинский совнарком выставил Кавказскую армию во главе с большевиком-армянином Г. Коргановым. В распоряжении этого бакинского комиссара было 13 тысяч человек, 80 орудий, 3 бронепоезда, 160 пулеметов, 13 самолетов и 7 броневиков. Но противостоять азербайджанцам он даже с такими силами не сумел, и в июле 1918 г. Совнарком пригласил для обороны Баку от азербайджанцев британские войска, располагавшиеся в Персии (Иране). Те согласились, поскольку Азербайджанская республика была союзником, а точнее вассалом, Турецкой империи, воевавшей на стороне Германии против Британии. Когда азербайджанские войска подошли к Баку, Совнарком сдал власть в городе Центрокаспию (Центральному комитету Каспийской флотилии) и Временному исполнительному комитету советов.

Бывшее руководство Баку намеревалось бежать в Астрахань, находившуюся тогда под контролем красных. Однако новое правительство Баку арестовало около 30 человек (в основном — перечисленных выше комиссаров) и предъявило им обвинение «в попытке бегства без сдачи отчета о расходовании народных денег, в вывозе военного имущества и в измене». Завершив следствие, ЧК предала арестованных военно-полевому суду. Однако накануне входа в Баку азербайджанских войск подсудимых комиссаров отпустили, и те успели на последний отходивший пароход «Туркмен». Но из-за недостатка топлива пароход причалил не в Астрахани, а в Красноводске. Там бакинские комиссары были арестованы местными властями (стачечным комитетом рабочих-социалистов). Им предъявили обвинение в сдаче Баку азербайджанцам. По этому обвинению перечисленные 26 человек и были казнены — местный туркмен отрубил им головы. Английские войска не имели к этому никакого отношения — их в Красноводске в то время просто не было. Подлинную картину казни установила комиссия ВЦИК РСФСР под руководством В. А. Чайкина, опубликовавшего свой отчет в Москве в 1922 г.

Впрочем, один из бакинских комиссаров был отпущен. Генерал-майору А. Е. Мартынову, который в 1918 г. был начальником штаба Главнокомандующего Прикаспийским краем (он участвовал в следствии и подписал приказ о казни «комиссаров») пришлось освободить Анастаса Микояна, будущего сталинского наркома, именем которого называется мясокомбинат в Москве. Он помог контрразведке выявить своих товарищей среди 600 беженцев. «Самая сволочь из этих комиссаров был, но я ему слово офицера дал, что если поможет — сохраню ему жизнь», — вспоминал Мартынов в эмиграции.

Так что ничего героического в истории 26 бакинских комиссаров нет. Даже Сталин призывал лишь чтить их память и не утверждал, что они совершили какой-либо подвиг. Тем не менее, улица «26 бакинских комиссаров» есть и в Москве, в Тропарево.

Дзержинский

Феликс Эдмундович Дзержинский (1877–1926) родился в семье небогатого польского помещика. Россию и русских он ненавидел с детства и вспоминал в 1922 году: «Еще мальчиком я мечтал о шапке-невидимке и уничтожении всех москалей». Хотя воспользоваться шапкой-невидимкой ему не пришлось, в деле реализации своей заветной мечты он куда как преуспел. Начав борьбу против исторической России методами индивидуального террора, он продолжил ее после большевицкого переворота, стоя во главе могущественной террористической организации — ВЧК-ГПУ.

В молодости Дзержинский собирался стать священником и вступить в орден иезуитов, но вместо этого в 1895 г. вошел в Литовскую социал-демократическую организацию, а в 1900 — в Социал-демократию Королевства Польши и Литвы. В 1896 бросил гимназию и стал профессиональным революционером. Активно участвовал в событиях 1905–1907 гг. За свою антигосударственную деятельность много раз был арестован и сослан, дважды бежал, несколько раз освобождался по амнистии; в общей сложности провел на каторге и в ссылке 11 лет.

Февральская революция освободила Дзержинского из Бутырской тюрьмы в Москве. Он сразу вступил в партию большевиков (причем партийный стаж ему засчитали с 1895) и выдвинулся в ее первый ряд. Осенью 1917 вошел в Военно-революционный партийный центр по руководству вооружённым восстанием. Во время Октябрьского переворота руководил связью Смольного с красными отрядами. Стал членом Президиума ВЦИК, а в декабре 1917, по предложению Ленина, был назначен председателем Всероссийской Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией (ВЧК).

Именно эта должность заслуженно принесла Дзержинскому славу одной из самых одиозных фигур большевицкой партии и советского режима. Он бессменно оставался во главе органов государственной безопасности (ВЧК, с 1922 — ГПУ, ОГПУ) до самой смерти. Дзержинский — один из главных организаторов красного террора — официальной политики Советского государства. Он создал небывало систему подавления политических противников и устрашения населения, включавшую пытки, массовые захваты и казни заложников. По самым скромным подсчетам, под непосредственным руководством Дзержинского в 1918–1922 гг. было уничтожено примерно 1,7–2 млн. человек. При этом ЧК не скрывала, что ее задача — не борьба с конкретными «преступниками», а ликвидация «враждебных классов», то есть истребление наиболее культурных слоев населения. Инструкциями предписывалось не столько рассматривать действия арестованного, сколько выяснять, «к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия… эти вопросы и должны решить судьбу обвиняемого».

По воспоминаниям английского дипломата Б. Локкарта, глубоко посаженные глаза Дзержинского «горели холодным огнем фанатизма. Он никогда не моргал. Его веки казались парализованными». Демагогическая фраза «чекистом может быть человек с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками» впоследствии широко использовалась советской пропагандой для романтизации образа «стража революции».

Во время Гражданской войны председатель ВЧК неоднократно направлялся на различные фронты, где кровавыми методами восстанавливал дисциплину. С 1921 Дзержинский — председатель Комиссии по улучшению жизни детей при ВЦИК, которая занималась ликвидацией детской беспризорности. В этом назначении был особый цинизм, так как именно ЧК своими бесконечными убийствами порождала толпы беспризорников. В 1921, оставаясь на посту председателя ВЧК, Дзержинский был одновременно назначен наркомом путей сообщения, а с 1924 — председателем ВСНХ СССР.

После начала Кронштадтского восстания Дзержинский немедленно обвинил его участников в том, что они действуют по заданию иностранных разведок (что заведомо не соответствовало действительности). В 1922 заявил, что теперь «нужно особенно зорко присматриваться к антисоветским течениям и группировкам, сокрушить внутреннюю контрреволюцию, раскрыть все заговоры низверженных помещиков, капиталистов и их прихвостней». Тем самым он положил начало традиции советских органов госбезопасности — всюду искать иностранные заговоры и шпионаж. После смерти Ленина Дзержинский возглавил комиссию по организации его похорон, настоял на бальзамировании его тела. Он и сам был похоронен у Кремлевской стены. В годы правления Сталина была создана легенда о кристально честном, гуманном, романтичном «Железном Феликсе», «рыцаре революции». Лишь с 1988 г. стали появляться публикации, приоткрывающие правду об этой страшной личности. В 1991 москвичи снесли памятник Дзержинскому на Лубянке — это стало символом конца коммунистического режима в СССР.

Но и сейчас в России нет, кажется, ни одного города, который не был бы осквернен этим кровавым именем. Улицы, площади Дзержинского — повсюду. Городские районы Волгограда, Кривого Рога, Нижнего Тагила, Новосибирска, Перми, Харькова, города и поселкив Минской области (бывший Кайданово), Нижегородской (бывший Растяпино), Донецкой (Щербиновка), Житомирской (Романов), в Красноярском крае, в Талды-Курганской области Казахстана носят его имя. Крупный город Днепропетровской области называется Днепродзержинск (бывшая Каменка). На южной окраине Москвы у древнего Угрешского монастыря был построен поселок Дзержинский.

Дмитрий Ульянов

Дмитрий Ильич Ульянов (партийные клички — Герц, Андреевский; 1874–1943) хотя и считался «советским государственным и партийным деятелем», не был даже тенью своего старшего брата и попал в советский пантеон только потому, что советская пропаганда обожествляла все, прикосновенное к Ленину.

Вслед за старшим братом Д. Ульянов вовлекся в революционное подполье и стал рядовым его работником. Окончив в 1893 г. самарскую гимназию, он поступил на медицинский факультет Московского университета. В 1897 г. был арестован за участие в работе нелегальных организаций, в том числе Московского Рабочего Союза, отбыл за это заключение в Таганской тюрьме. Из Московского университета Ульянов был исключен, но в 1901 г. окончил медицинский факультет Юрьевского университета и стал врачом Херсонского земства, продолжая по мере сил помогать делу брата: был агентом газеты «Искра», переправлял ее региональным подпольным организациям.

За антиправительственную пропаганду был арестован в 1902 г. и снова в 1904, но скоро освободился. Продолжал работать врачом и помогать революционному подполью в Крыму. С началом I мировой войны был мобилизован как военный врач. Вел среди медицинского персонала армейских госпиталей, раненых и больных пораженческую пропаганду, направленную на разгром России.

С декабря 1917 был членом Таврического комитета РСДРП(б), поэтому разделяет с большевицким руководством полуострова ответственность за массовые убийства людей из «непролетарских классов» — в частности, русских офицеров, которых красные матросы в начале 1918 г. топили и сжигали живьем в корабельных топках. В 1918–1919 он в партийном подполье Крыма. В 1919 — член Евпаторийского комитета РКП (б), заместитель председателя Крымского СНК. В 1920–1921 входил в Крымский обком РКП (б) и Ревком. Именно в этот период, после ухода из Крыма Русской Армии генерала П. Н. Врангеля, на полуострове при полном одобрении партийного руководства зверствовали Бела Кун и Розалия Землячка. С 1921 Д. Ульянов работал в Москве в Наркомздраве и Коммунистическом университете им. Свердлова. С 1933 — в научном секторе поликлиники Сануправления Кремля.

В Москве имя Дмитрия Ульянова носит улица в Академической управе.

Дундич

Тома Дундич (называл себя также Иван, в литературе — Олеко; 1896 или 1897–1920) родился в Далмации, в хорватской крестьянской семье. Один из самых известных иностранцев на службе у большевиков.

В 12 лет Дундич уехал за океан, работал погонщиком скота в США, Аргентине и Бразилии, где стал и профессиональным наездником. За океаном он пробыл 4 года и, заработав денег, вернулся домой. В 1914 г. призван на военную службу и как унтер-офицер австро-венгерской армии воевал против сербской и русской армий. В 1916 г. под Луцком взят в плен и вступил в сформированную в России 1-ю Сербскую добровольческую дивизию. Окончил Одесскую школу прапорщиков и был произведен в офицеры.

Но если большинство славян с подобной судьбой сохранило преданность исторической России и сражалось с большевиками в рядах белых армий, то Дундич повел себя противоположным образом. В 1917 г. он вступил в красную гвардию, в созданный из иностранцев интернациональный батальон Сиверса и насаждал власть большевиков на юго-западе России. В марте 1918 Дундич возглавил партизанский отряд в районе Бахмута (ныне Артёмовск), воевал в составе красной кавалерийской бригады Крючковского, был инструктором отдела формирования и обучения войск. Участвовал в репрессиях против донского казачества. Весной 1918 г. влился в отряд Ворошилова, с которым отошел в Царицын. Формировал в городе коммунистические части из иностранцев. Однако уже в июне 1918 г. попал под суд за то, что сманивал бойцов пехотного интернационального батальона в свой кавалерийский отряд, «обещая им повышенные денежные оклады». За самочинные действия приговорен Советом федерации иностранных коммунистов к исключению из Красной армии, но был прощен и с сентября 1918 г. вступил в должность командира батальона бригады имени Третьего Интернационала в 10-й Красной армии.

С 1919 Дундич служил в Особой Донской кавказской дивизии Будённого (позже в конном корпусе 1-й Конной армии): был помощником командира полка, выполнял при Будённом особые поручения, командовал кавалерийским дивизионом при штабе 1-й Конной. Зимой 1918–1919 гг., участвуя в контрнаступлении советского Южного фронта против Донской армии, отличился во время большевицких репрессий против казачества. В районе станицы Великокняжеская Дундич, по свидетельству красных историков, зарубил 116 донских казаков, в том числе 23 офицера. На мосту через Маныч он убил 9 офицеров. Под Воронежем им были убиты 24 казака. Буденный в своем интервью газете «Воронежский коммунист» от 1 ноября 1919 г. с гордостью заявил: «Их много, таких дундичей, и в моем корпусе, и в других. Все они — отличные боевики…»

Красные историки и журналисты сложили в то время немало легенд о Дундиче. Этот хорватский кавалерист якобы мог в одиночку сражаться с целыми эскадронами, врываться в расположение белых, вызывать там панику, захватывать трофеи и благополучно уходить. Эти легенды во многом порождались рассказами самого Дундича, склонного преувеличивать свои «достижения». Мифами являются, в частности, истории о том, как Дундич забросал гранатами штаб генерала А. Г. Шкуро в Воронеже; в одиночку разбил сотню кубанских казаков и захватил ее знамя; взял в плен группу казаков, посланных генералом С. Г. Улагаем на рыбную ловлю, и др.

В погромах, устроенных бойцами Конной армии Буденного при взятии Ростова-на-Дону, Дундич участвовал, потом помогал насаждать советскую власть на Северном Кавказе. В апреле 1920 г. переброшен с 1-й Конной на польский фронт. Во время перехода буденновцев через Украину участвовал в подавлении украинских повстанческих отрядов и в погромах еврейского населения. Убит на польском фронте в бою под Ровно.

Дыбенко

Павел Ефимович Дыбенко (1889–1938) происходил из крестьян Черниговской губернии. Окончил трехклассное городское училище. С 1911 — матрос Балтийского флота. Смутьян и дебошир, он не раз сидел в карцере. С 1912 Дыбенко — член РСДРП(б). Во время I мировой войны пытался взбунтовать военных моряков. Его арестовали и в составе морского батальона отправили на фронт. Однако идти в атаку на немцев батальон отказался и был расформирован, а Дыбенко получил два месяца тюрьмы за антивоенную агитацию.

Дыбенко — активный участник Февральской революции, во время которой подобные ему матросы безнаказанно убили десятки морских офицеров в Кронштадте и Гельсингфорсе (Хельсинки). Весной 1917 г. возглавил созданный в Гельсингфорсе Центробалт (Центральный комитет Балтийского флота) — организацию, которая стала контролировать все стороны жизни военных моряков, подчиняясь только руководству большевицкой партии. Даже приказ командующего флотом без санкции Центробалта не мог иметь силы. Например, на приказе сформировать матросские батальоны для участия в наступлении против немцев Дыбенко написал резолюцию: «…ни один матрос, верный революции, не может покинуть корабль… Тот, кто добровольно покинет корабль, исключается из списков флота и считается дезорганизатором последнего». Уже летом 1917 Центробалт стал требовать перехода всей власти в руки Советов; в сентябре им была принята резолюция о непризнании Временного правительства и невыполнении его распоряжений. За это Дыбенко был арестован и заключен в тюрьму «Кресты», но по настоянию большевиков выпущен и снова продолжил свою антиправительственную деятельность. Он вошёл в состав Петроградского Военно-революционного комитета и в дни октябрьского переворота направлял в столицу отряды красных моряков и военных кораблей из Гельсингфорса и Кронштадта.

Одним из первых матрос Дыбенко оказался в наркомах большевицкого правительства. Он упразднил должность командующего Балтийским флотом, возложив его обязанности на военный отдел Центробалта. В дни созыва Учредительного Собрания отвечал за порядок в Петрограде, сосредоточил в городе свыше 5 тысяч матросов, которые это Собрание и разогнали. 5 января 1918, выступая на заседании Учредительного Собрания, заявил от имени моряков Балтфлота: «…мы признаём только советскую власть; за советскую власть наши штыки, наше оружие, а всё остальное — мы против них, долой их!»

Когда в феврале 1918 началось немецкое наступление, Дыбенко во главе отряда матросов был отправлен под Нарву с задачей остановить его. Местность оборонялась войсками под руководством бывшего генерала Парского и большевицкого комиссара Бонч-Бруевича. Дыбенко подчиниться им отказался, заявив, что «братишки сами разберутся с немчурой». Однако немцы быстро разбили дыбенковское войско, которое оказалось способным лишь пьянствовать и куражиться над местным населением. По другим данным дыбенковское войско бежало даже не вступив в боевое соприкосновение с немцами. За этот позор Дыбенко был отстранен от поста наркома. Захватив два воинских эшелона и цистерну спирта, «братишки» бежали на Урал, круша по дороге привокзальные города. Только в мае Дыбенко был наконец пойман и предан революционному трибуналу за сдачу Нарвы немцам. Однако преданные собутыльники-балтийцы направили Ленину и Троцкому ультиматум: «Если в течение 48 часов Дыбенко не будет освобожден, мы откроем артиллерийский огонь по Кремлю и начнем репрессии против отдельных лиц». Вожди были вынуждены рекомендовать ревтрибуналу оправдать Дыбенко. Но из партии «героический матрос» был всё же исключён и восстановлен только в 1922 г.

В августе 1918 г. Дыбенко был арестован в Севастополе германскими властями и приговорен военно-полевым судом к смертной казни. Однако по настоянию жены Дыбенко, А. Коллонтай, советское правительство обменяло его на пленных германских офицеров. С ноября 1918 он был на командных должностях в Красной Армии. Командовал Сводной дивизией, созданной из провинившихся членов партии — воров и мародеров (за глаза ее именовали Сбродной), которая участвовала в подавлении Кронштадтского восстания в марте 1921 г. Дыбенко организовал массовую расправу над своими недавними товарищами по Балтфлоту.

В 1922 году Дыбенко командовал стрелковым корпусом в Одессе. Присмотрел в городе великолепный особняк, вышвырнул на улицу хозяев, обставил свежеконфискованной антикварной мебелью и принимал там гостей. Подвалы винного завода, охраняемые специальными порученцами Дыбенко, не уставали выплескивать для него дореволюционные запасы коллекционных вин. В отсутствие жены пьянки с непременным участием особ легкого поведения случались ежедневно и еженощно. Завершались катанием на командирском автомобиле и купанием нагишом при лунном свете. Дыбенко использовал уголовников для благоустройства города, в награду отпуская «социально близких» на все четыре стороны. «Половая революционерка» Коллонтай сопровождала мужа, возглавляя политотделы и женсоветы, и активно вмешиваясь в служебную деятельность супруга. Однако вскоре они расстались. Дыбенко хорошо усвоил коллонтаевские уроки «свободной любви» и часто менял любовниц.

В 1920-1930-х годах он продолжал занимать различные командные посты. Полгода учился в Берлине. Немецкие преподаватели так аттестовали его: «Особенно известен своими беспощадными грабежами. С военной точки зрения — абсолютный нуль, но с политической — считается особенно надежным». Он легко визировал смертные приговоры бывшим сослуживцам — Тухачевскому, Якиру, Примакову, но вскоре и сам, находясь в звании командарма и в должности командующего округом, был арестован. Среди прочего Дыбенко обвинили в пьянстве и разложении. Последнего он, впрочем, не отрицал. Дыбенко был расстрелян, а после смерти Сталина реабилитирован.

Улица Дыбенко есть в Москве (Ховрино), а в Петербурге в честь «легендарного матроса» названы улица и станция метро.

Землячка

Розалия Самойловна Самойлова (урожденная Залкинд), известная как Землячка (1876–1947), была дочерью купца 1-й гильдии. Училась в Киевской женской гимназии и Парижском университете. В 1896 г. вступила в РСДРП, после 1903 г. — во фракции большевиков. С 1901 г. агент «Искры» в Одессе. В 1903 кооптирована в ЦК партии. В декабре 1905 г. принимала участие в вооруженном восстании в Москве. Трижды арестовывалась. В 1909 г. Землячка — секретарь Бакинского комитета РСДРП. С 1909 г. в эмиграции в Европе. В эти годы она зарекомендовала себя как человек, непримиримый к чужим слабостям, требующий выполнения партийного задания во что бы то ни стало. Соответствовал этому и партийный псевдоним Землячки — «Демон». Ее боялись за тяжесть характера и редкостную жестокость.

В 1914 г. Землячка вернулась в Россию, где в соответствии с партийным курсом вела пораженческую агитацию в Москве. Октябрь 1917 г. застает ее членом Военно-революционного комитета Рогожско-Симоновского района. В 1918 г. Землячку направляют для политической работы в Красную армию: она последовательно занимает должности комиссара бригады и начальника политотделов 8-й и 13-й армий Южного фронта. Получив такие полномочия в обстановке военного времени, Землячка смогла сполна проявить черты, присущие ее натуре.

Даже среди большевиков Землячка выделялась особой ненавистью к царским офицерам и вообще к носителям культуры исторической России. Она протестовала против всякого сотрудничества с «военспецами», на которое вынужденно шло большевицкое руководство. В ноябре 1920 г. ее назначают в только что захваченный большевиками Крым секретарем местного обкома РКП(б). В этой должности Землячка вместе с Бела Куном возглавила массовые карательные акции, прошедшие в Крыму после ухода Белой армии. Жертвами этой «интернационалистской» пары стали главным образом офицеры, которые остались в России, поверив обращению Фрунзе, обещавшему им амнистию. Известны слова Землячки: «Жалко на них тратить патроны, топить их в море». После этого людей начали живыми сбрасывать в море, привязав к ногам камень или связав друг с другом проволокой. Расстреляно было и множество гражданских лиц — за то, что приехали в Крым после 1917 г. без разрешения советских властей. Расстрелы шли без всякого намека на суд, просто по регистрационным спискам. Уклонение от регистрации тоже каралось расстрелом.

Репрессии осуществлялись силами Частей особого назначения (ЧОН). Только за первую неделю ими было убито (согласно отчетам Крымского ревкома) более 8 тысяч человек; всего за 1920–1922 гг. — не менее 50 тысяч, а вероятно 75 тыс. или более. Точные цифры выяснить трудно, так как после двух публикаций в «Известиях ревкома», вызвавших панику среди населения, партийное руководство стало скрывать списки расстрелянных. Группы обреченных — мужчин и женщин, стариков и детей, нередко раздетых догола — расстреливались из пулеметов и сбрасывались в море или наспех зарывались в неглубоких рвах и оврагах. Несколько групп арестованных были погружены на баржи и утоплены в море. Кровавая вакханалия продолжалась до июня 1921 г.

Эти заслуги обеспечили Землячке быструю партийную карьеру. В 1920-х годах она работала секретарем райкомов в Москве и в Пермской губернии (куда была направлена для разгрома «рабочей оппозиции» в партии). Далее Землячка занимала посты в Президиуме и партколлегии ЦКК, в Наркомате рабоче-крестьянской инспекции СССР, в Комиссии советского контроля (КСК). В 1939 г. стала председателем этой Комиссии и заместителем председателя Совнаркома СССР. В ее обязанности входил контроль за государственными учреждениями, в том числе прокуратурой и армией. Заметим, что персонал органов советского и партийного контроля формировался в основном из людей, знакомых с чекистской работой. Эти органы активно участвовали в проведении репрессий 1930-х годов. Работая в Комиссии советского контроля, Землячка оставалась «Демоном» для соратников по партии, да и сотрудников собственного ведомства. Сама она не попала ни под одну из чисток карательных органов.

В начале 1940-х годов влияние престарелой фурии постепенно падает. Она отходит от дел и незаметно умирает в Москве. Прах палача русского офицерства покоится в Кремлевской стене. В Москве есть мемориальная доска.

Загорский

Владимир Михайлович Загорский (настоящая фамилия Лубоцкий, партийная кличка Денис; 1883 или 1881–1919) родился в Нижнем Новгороде в семье чиновника. Никакой созидательной деятельностью не занимался, полностью отдавшись революционной работе.

Школьником начал участвовать в деятельности революционных кружков в Нижнем Новгороде. Личный друг Свердлова, вместе с ним стал членом нижегородской организации РСДРП, выполнял ее поручения. В 1902 — активный участник первомайских демонстраций рабочих и учащихся. Был арестован и сослан на вечное поселение в Сибирь, но в 1904 бежал в Москву, а потом нелегально эмигрировал в Швейцарию, где примкнул к большевикам. В Женеве познакомился с Лениным. Осенью 1905 г., по заданию ЦК партии вернулся на родину, распространял большевицкие газеты и занимался пораженческой пропагандой во время войны с Японией. Вел нелегальную работу в Городском районе Москвы, в крупной типографии Кушнерева, где печаталась большевицкая литература. Принял самое активное участие в Декабрьских событиях 1905 г. в Москве: сколотив группу боевиков, убивал солдат и представителей органов правопорядка. После подавления мятежа перешел на нелегальное положение. Был членом Рогожского районного исполнительного комитета партии. После провала московского большевицкого подполья бежал за границу и жил в эмиграции (Англия, Германия).

После октябрьского переворота был назначен первым секретарем первого советского дипломатического учреждения в Германии. Прямо из лагеря, куда немцы посадили его во время войны как российского подданного, был доставлен в Берлин и лично поднял над бывшим российским дипломатическим представительством красный флаг. Пока Загорский возглавлял советскую миссию в Берлине, именно через него осуществлялись тайные контакты большевицкого руководства с кайзером Германии. Он содействовал заключению позорного Брестского мира, который нанес тяжелый урон не только материальному положению России, но и ее авторитету в мире.

С середины 1918 г. Загорский — один из деятелей Московского комитета партии, потом его секретарь. Ленин ценил его как «хорошего организатора, всей душой преданного делу партии». Под непосредственным началом Загорского в Москве проводились экспроприация и национализация промышленности и банков. Он состоял и в Политической Комиссии по руководству Центральным Штабом карательных отрядов особого назначения Москвы, созданных для проведения красного террора. С сентября 1919 г. Загорский вместе с председателем ВЧК Дзержинским возглавил «Комитет обороны Москвы», предпринимая чрезвычайные меры на случай восстания в городе. Эти меры означали усиление террора, ответственность за который Загорский разделяет. Погиб он в результате взрыва бомбы на совещании партработников в здании МК РКП(б). Знаменитый теракт в Лаврентьевском переулке был устроен анархистами и эсерами в ответ за проведенные против них репрессии. Похоронен Загорский у Кремлевской стены.

В 1930 г. его партийной кличкой назвали древний город Подмосковья, которому теперь возращено его исконное имя — Сергиев Посад. А улица в Можайском районе Москвы и поныне носит имя — проезд Загорского.

Инесса Арманд

Инесса (Елизавета) Федоровна Арманд, урожденная Стеффен (1874 или 1879–1920) была дочерью оперного тенора Теодора Стеффена и хористки русского подданства англо-французского происхождения. Получила домашнее образование. Стала учительницей в семействе богачей Армандов, один из которых, Александр, на ней женился. Используя его богатство, она занималась благотворительностью. Председательствовала в дамском обществе помощи проституткам. В 1903 г. родила 5-го ребенка от младшего 18-летнего брата мужа, под влиянием которого сблизилась с московской группой эсеров. Неоднократно подвергалась обыскам и арестам, но муж постоянно вносил за нее залоги, и ее отпускали. Несмотря на это, Инесса с ним развелась. Продолжительное время у нее на квартире происходили собрания социалистов-революционеров, пряталось оружие, боеприпасы и подрывная литература.

В 1904 г. Арманд вступила в партию большевиков (по некоторым данным, это произошло уже в эмиграции). Активная участница событий 1905–1907 гг., за подрывную работу против государственного строя выслана на север России, в Мезень. Оттуда Арманд в 1908 г. бежала в Петербург и с помощью эсеров по подложному паспорту выехала за границу. В Париже, на похоронах дочери и зятя Маркса, встретилась с Лениным, который потряс ее своими речами. Арманд стала любовницей Ленина и поселилась в его квартире. Быстро сделалась его домоправительницей, переводчиком, завхозом, доверенным лицом. Несмотря на все переезды Ленина и Крупской за границей, жила с ними в течение пяти лет. Работала в партийной школе пропагандистов в Лонжюмо, где стала завучем, вела большевицкую агитацию среди французских рабочих. В 1912 г. нелегально приехала в Россию, за подпольную работу снова была арестована. По выходе из тюрьмы в 1913 г. вернулась за границу. Когда началась I мировая война, Арманд занялась агитацией среди французских рабочих, призывая их отказываться от работы в пользу стран Антанты. Для пропаганды мировой революции переводила работы Ленина, издания ЦК партии.

В апреле 1917 г. Арманд вместе с Лениным вернулась в Россию. Она вошла в Московский окружной комитет партии большевиков, участвовала в боях, проходивших в городе в октябре-ноябре 1917 г., затем была председателем Московского губернского совнархоза. Всецело преданная Ленину, крайне нетерпимо относилась к любым проявлениям «идейных шатаний» и «отступления от генеральной линии» вождя. В 1918 г., под видом главы миссии Красного Креста, Арманд была направлена Лениным во Францию для того, чтобы вывезти оттуда несколько тысяч солдат Русского экспедиционного корпуса. Там она была арестована французскими властями за подрывную деятельность, но отпущена из-за угрозы Ленина расстрелять за нее всю французскую миссию в Москве.

В 1918–1919 гг. Инесса Арманд возглавляла женский отдел ЦК партии большевиков. Была активнейшим организатором и руководителем 1-й Международной женской коммунистической конференции в 1920 г., принимала самое горячее участие в борьбе женщин-революционерок с традиционной семьей. Еще в 1912 г. она написала брошюру «О женском вопросе», в которой выступала за свободу от брака. Следует заметить, что если поведение самой Инессы было ее личным делом, то ее публичная агитация за «свободу пола» имела тяжелые последствия для общества. Без подобной агитации (которую вела не только Арманд) была бы невозможной «социализация женщин», объявленная большевиками в разных районах России. На практике это означало массовые изнасилования, которые оставались абсолютно безнаказанными, поскольку женщины были объявлены «общественным достоянием» (например, в Саратове). Доля ответственности за искалеченные судьбы многих женщин должна быть возложена и на Арманд.

Страстную и бурную деятельность «половой революционерки» пресекла холера. В Москве, в Ясенево одна из улиц носит имя этой международной авантюристки.

Киквидзе

Василий Исидорович Киквидзе (1895–1919), по определению Сталина — «грузинский Чапаев» — был другом подобной «легендарной» фигуры — «матроса Железняка».

Четырнадцатилетним гимназистом он увлекся революционными идеями, связался с социалистами-революционерами максималистского толка, т. е. наиболее ревностными сторонниками террора. Во время I мировой войны служил в кавалерии, за революционную пропаганду в армии не раз арестовывался. Незадолго до февраля 1917 г. попал под суд за пораженческую пропаганду, что грозило ему заключением. Но после революции был, естественно, амнистирован. Призывы покончить «с контрреволюционным офицерством» обеспечили ему популярность среди солдат, не желавших идти в бой. Киквидзе возглавил солдатский комитет своей дивизии. Работа этого и ему подобных комитетов привела к тому, что командование полностью утратило власть над армией; солдаты открыто издевались над словами о долге перед Отечеством и безнаказанно убивали офицеров. Киквидзе несет свою долю ответственности за разложение русской армии на Юго-Западном фронте и последовавшие вслед за этим убийства.

После октябрьского переворота он был избран товарищем (заместителем) председателя Военно-Революционного Комитета Юго-Западного фронта. Когда Комитет разогнали украинские самостийники, Киквидзе бежал в Ровно. В конце 1917 г. он сформировал Ровенский красногвардейский отряд в 1500 человек, который вел бои в районе Ровно и Дубно, принял участие в захвате Житомира. Это его воинство, сражаясь с гайдамаками (войсками украинской Центральной Рады), не отставало от них в грабежах местного населения и еврейских погромах. Весной 1918 г., командуя 4-й Красной армией, Киквидзе применял на Украине тактику «выжженной земли»: взрывал при отступлении водокачки, уничтожал запасы продовольствия, разрушал железнодорожное полотно.

В мае 1918 Киквидзе сформировал в Тамбове дивизию, впоследствии получившую наименование 16-й стрелковой, и стал её командиром. Эта дивизия проводила карательные акции против донских казаков, восставших из-за большевицкого геноцида. С июня 1918 по январь 1919 гг. она входила в составе 9-й Красной армии, направленной против войск генерала П. Н. Краснова. Для этих действий Киквидзе получил от своего командования три бронепоезда, «интернациональный батальон» и роту китайцев. На обычных красноармейцев он опереться не мог, так как они отказывались участвовать в карательных операциях против казачества. Сталин не случайно именовал Киквидзе «грузинским Чапаевым»: для донских казаков Киквидзе был таким же карателем, как Чапаев — для уральских.

В июле 1918 г. в Москве подняли неудачное восстание левые эсеры. Киквидзе, принадлежавший к их партии, послал Ленину верноподданническую телеграмму, но в то же время укрыл в своей дивизии некоторых эсеровских лидеров.

Вообще Киквидзе, внесший немалый вклад в победу большевиков, принадлежал, тем не менее, к тому же распространенному тогда типу предводителей бандитской вольницы (которую в зависимости от обстоятельств большевикам приходилось именовать то «дивизией» или «армией», то «бандами такого-то»), что и Махно. На их безусловную преданность трудно было рассчитывать. Таких людей тянуло друг к другу, и неслучайно «матрос Железняков» стал ближайшим сподвижником Киквидзе, который сделал его командиром 1-го полка своей дивизии и фактически укрывал от преследований со стороны Подвойского, не подчинившись требованию о выдаче анархиствующего матроса. Это было использовано для начала кампании против Киквидзе, в ходе которой в октябре 1918 г. «собрание красных агитаторов» приняло решение о смещении его с должности комдива и предании суду за «партизанщину» и укрывательство «контрреволюционеров». К моменту его гибели на него регулярно поступали доносы, в ноябре 1918 г. Киквидзе официально потребовал от коммунистов «убрать интриганов с фронта».

И неизвестно, как бы обернулось дело, если бы ему не повезло погибнуть раньше, чем быть расстрелянным по обвинению в «контрреволюции». Именем Киквидзе были названы хутор Зубрилов, под которым его убили (Волгоградская область), Преображенская станица Волгоградской области, одноименный ей административный район и улицы в ряде городов.

Кингисепп

Виктор Эдуардович Кингисепп (1888–1922) почитался в СССР прежде всего как основатель Коммунистической партии Эстонии. Родившись на о. Эзель (Сааремаа), в г. Аренсбурге в рабочей семье, Кингисепп примкнул к большевикам во время смуты 1905–1907 гг. как участник антиправительственных волнений в Балтийском регионе и в 1906 г. был принят в ленинскую партию. В 1917 г. ему удалось окончить Петроградский университет.

В течение 1917 г., получив возможность действовать легально, Кингисепп развертывает подрывную деятельность в родных краях: он становится членом Северо-Балтийского комитета партии, а затем заместителем председателя ВРК Эстляндского края. 26–27 октября 1917 г. Кингисепп во главе местных большевиков захватывает власть в Эстляндской губернии и разгоняет собравшийся было в Ревеле парламент. Став членом военного и продовольственного отделов исполкома Советов Эстляндии формирует большевицкие части в Ревеле.

После изгнания большевиков из Эстонии немецкими войсками Кингисепп бежит на советскую территорию. «Эстонского товарища» делают комиссаром Инспекции по формированию военных округов и членом ВЦИКа. Далее он «трудится» в Верховном ревтрибунале при ВЦИК и в ВЧК. Кингисепп — член Особой следственной комиссии по делу левых эсеров, с которыми большевики решили к тому времени покончить, и следователь по так называемому «заговору Локкарта».

Осенью 1918 г. ему нашлась работа и на родине. 29 ноября красные войска вторглись в Эстляндию и в тот же день провозгласили в Нарве Эстляндскую трудовую коммуну, в Совете которой Кингисепп возглавил управление внутренних дел. В захваченных городах (до начала 1919 г. большевики контролировали половину территории Эстляндии) Кингисепп и его подручные творили немыслимые зверства. На фотографиях того времени запечатлены подвалы чрезвычаек в Тарту и других городах, в несколько слоев набитые трупами расстрелянных офицеров, священников, хорошо одетых штатских светских граждан.

Большевиков из Эстонии тогда выгнали, но Кингисепп остался там на подпольной работе, и в ноябре 1920 г. его усилиями была образована компартия Эстонии в качестве самостоятельной секции Коминтерна. Однако не прошло и двух лет, как Кингисеппа арестовали и 4 мая 1922 г. расстреляли.

Такую утрату большевики не могли не отметить в топонимике. На Эстонию их власть тогда не простиралась и жертвой пал ближайший к ней город Ямбург, в том же 1922 г. переименованный в Кингисепп. В 1952 г. дошла очередь и до Аренсбурга (Курессааре), получившего такое же наименование. Но последнему в начале 1990-х вернули его эстонское имя, а Ямбург до сих пор носит имя чекистского палача. Кингисеппское шоссе есть и в Санкт-Петербурге.

Котовский

Григорий Иванович Котовский (1881–1925) с детства отличался буйным нравом, огромной физической силой, презрением к закону и принятому в обществе порядку. «Порядки» он всегда устанавливал сам. Сын инженера-дворянина начал бандитскую карьеру с убийства отца своей возлюбленной — князя Кантакузина, противившегося встречам влюбленных. Заодно и лишил свою пассию собственности, спалив ее имение.

Скрываясь в лесах, Котовский сколотил банду, куда входили бывшие каторжники и прочие профессиональные уголовники. Их разбои, убийства, грабежи, вымогательства сотрясали всю Бессарабию. Все это делалось с дерзостью, цинизмом и фрондерством. Не раз стражи закона ловили авантюриста, но благодаря огромной физической силе и ловкости ему всякий раз удавалось сбежать, например, убив камнем часового. В 1907 г. Котовский был осужден на 12 лет каторги, но в 1913 бежал из Нерчинска и с начала 1915 возглавил новую банду в родных краях.

В 1916 г. он опять попал в руки правосудия. Суд квалифицировал его деятельность как обыкновенный бандитизм, лишенный каких-либо политических мотивов. Знаменитый разбойник был приговорён к смертной казни, замененной пожизненной каторгой. Февральская революция стала для таких людей бесценным подарком. Весной 1917 Котовский был условно освобожден. Прихватив кандалы, он понесся в одесский оперный театр, где и продал их с аукциона. Затем несостоявшийся смертник был направлен в действующую армию, на Румынский фронт. В ноябре 1917 он был ближе к анархистам или к левым эсерам, чем к большевикам, но охотно пошел на службу к новой власти. Созданный им красный отряд по существу не отличался от его прежних банд. Те же грабежи и разбои, только теперь уже под знаменем мировой революции. «Мы не красноармейцы (коммунисты, большевики, ленинцы), мы — котовцы!» — твердили бандиты, обожавшие своего вожака. Правда, в отличие от буденновцев, грабивших каждый для себя, котовцы получали награбленное через «общак», часть которого шла на показную помощь «сирым и убогим». Советские историки выдавали эту уголовную традицию за помощь «освободителей» трудовому народу.

Котовского бросали то на Украину — против генерала А. И. Деникина, то под Петроград — против генерала Н. Н. Юденича. Одно время он входил в группу Якира. В 1920 «братва» Котовского под названием Отдельной кавбригады была направлена и в Польшу. Но французский генерал Вейган зажал беспорядочно бегущих котовцев в клещи близ Каменца. По трупам горстка телохранителей вынесла контуженного атамана из окружения. В 1921 Котовского направили на подавление крестьянских волнений. Разбойник становится видным специалистом по борьбе с повстанцами. Его конники сотнями рубили тех, кого он якобы «защищал от царизма» в родной Бессарабии. Особенно кровавый след кавалерийская бригада Котовского оставила при разгроме Тамбовского крестьянского восстания.

К 1922 г. Котовский стал командующим корпусом; членом Реввоенсовета и трех ЦИКов — Союзного, Украинского и Молдавского; владельцем экспроприированного у «классовых врагов» дворца, который ломился от награбленного имущества. В зените славы его внезапно застрелил курьер штаба Майоров.

Молдаване избавились от памяти «батьки», и город недалеко от Кишенева, носивший имя Котовск, теперь называется Хынчешты. Русские же и украинцы терпят Котовского и по сей день — в Тамбовской и Одесской (бившая Бирзула) областях города и сейчас носят название Котовск, а в Волгоградской области есть поселок имени Котовского — центр административного района. В Санкт-Петербурге есть улица Котовского.

Красная армия

Красная армия — название вооруженных сил советской России и СССР на протяжении 1918–1946 гг. По официальному определению, это «военная организация Советского государства, предназначенная для защиты социалистических завоеваний». Как видно из этой характеристики, Красная армия не имела отношения к понятиям «российская армия» и «российский патриотизм». Она была орудием коммунистической партии, созданным для достижения ее цели — мировой коммунистической революции.

Ленин разработал «военную программу пролетарской революции», «принципы военной организации пролетарского государства» и «учение о защите социалистического Отечества». Троцкий был непосредственным организатором этой армии и с самого начала насадил в ней жестокие карательные порядки. Первые части Рабоче-крестьянской Красной армии (а до нее — Красной гвардии) сформировались под руководством военного комиссара Подвойского.

Принципиально важно то, что РККА — вооруженные силы правительства, пришедшего к власти в результате государственного переворота. Сначала она создавалась на добровольных началах из рабочих и крестьян. Однако ей быстро потребовался опыт профессионалов, служивших в прежней армии. Царские офицеры и генералы, как правило, не стремились служить партии, совершившей государственный переворот. Чтобы склонить их к сотрудничеству, советская власть широко применяла институт заложников. Семьи военных специалистов становились заложниками ЧК и служили гарантией того, что командиры Красной армии не перейдут на сторону белых.

Политика военного коммунизма породила по всей стране народное сопротивление в таком масштабе, что армия, набранная из добровольцев (к маю 1918 г. их было 196 тысяч) не могла обеспечить большевикам сохранение власти. Поэтому начались насильственные мобилизации.

Эти 196 тыс. требуют комментария: а) к 1918 г. образовалась огромная масса молодых людей, не умевших делать ничего, кроме как воевать, вот и шли в РККА заниматься знакомым ремеслом, приверженности коммунистической идеологии могло при этом и не быть; б) человек, проживавший на территории, контролируемой белыми, мог с ними сотрудничать, а мог и не сотрудничать. На территории, контролируемой большевиками — иначе. При отсутствии частных предприятий и частного предпринимательства, конфискации банковских вкладов, ликвидации денег и замене их системой пайков, запрете на частную торговлю, исключалась возможность эмансипации человека от государства. Либо умереть с голоду, либо служить государству: в советском учреждении, работать на производстве, служить в РККА.

Декрет Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета от 29 мая 1918 г. ввел обязательную военную службу. В случае уклонения от нее или дезертирства революционная кара (вплоть до расстрела) ждала не только самого уклониста или дезертира, но и его родственников. Однако даже при этом к середине 1919 г. из Красной армии дезертировали, по признанию самих большевиков, не менее 900 тысяч человек. Отчасти это объяснялось тем, что большинство военнообязанных жителей России не желало участвовать в Гражданской войне ни на чьей стороне. Причиной массового бегства из Красной армии были и царившие в ней порядки. За малейшую провинность, будь то критика конкретных командиров или действий власти как таковой, расстреливали без суда и следствия. Система децимаций — то есть процентного расстрела красноармейцев в случае неудачи на фронте стала узаконенной мерой повышения боеспособности. При каждом подразделении Красной армии действовали Особые отделы и комиссары, которые следили за командирами и санкционировали репрессии. Их жертвами становились не только «контрреволюционеры», но и верные советской власти командующие. Члены особых отделов и военные комиссары вызывали ненависть красноармейцев, что нередко приводило к самосуду над ними. Уже тогда стали создаваться заградотряды.

В результате применения массового террора против дезертиров и уклонистов, к лету 1920 г. Красная армия выросла до 5 с половиной миллионов человек. Между тем разрозненные силы белогвардейцев и антибольшевицких повстанцев, вместе взятые, никогда не превышали, 1 миллиона человек. В состав Красной армии были включены и Части особого назначения (ЧОН), сформированные ЧК, а также части, созданные из иностранцев, бывших военнопленных. Эти подразделения «воинов-интернационалистов» сначала подавляли народные восстания в центре страны (Ярославль, Ижевск, Астрахань, Москва, казачьи области, Кронштадт, Тамбовщина), а потом, уже после Гражданской войны — на Северном Кавказе и в Средней Азии. Эти подразделения терроризировали и простых красноармейцев. Кровавые подавления народных восстаний с применением химического оружия, массовые убийства (например, геноцид казачества) позволяют сделать вывод, что Красная армия была карательным инструментом в руках большевиков, сохранивших с ее помощью власть над Россией.

Красная армия была фактически разбита немцами в 1941–1942 гг. В обстановке наступившей разрухи более 5 миллионов человек сдались в плен, не желая, защищать сталинский режим. Более 1 миллиона поступило в разные антибольшевицкие вооруженные формирования на немецкой стороне. Армия, которая победоносно наступала в 1943–1945 гг. была по духу и по составу уже иной, осознавшей угрозу не только режиму, но и самому существованию страны. В значительной мере она ощущала себя русской, и была в 1946 г. переименована в Советскую армию.

Но после окончания Второй мировой войны коммунисты и эту армию использовали в целях мировой революции, которая в тех условиях ограничилась советизацией Восточной Европы. Она не была выведена из стран, очищенных от немецких войск, а стала силой, обеспечившей насаждение там коммунистических режимов и подавление вспыхивавших против них восстаний. Такая роль неизбежно вызывала у народов этих стран неприязнь, автоматически переходившую на русский народ, что до сих пор пагубно отражается на отношениях России со странами Восточной Европы и на ее положении в мире.

Улицы, названные в честь Красной армии, в городах и поселках нашей страны бесчисленны. Города с именем Красноармейск есть в Московской области, в Саратовской (бывший Голый Карамыш), Донецкой (бывшее Гришино), Ростовской, Самарской (бывшая Колдыбань), в Чувашии, в Кокчетавской области Казахстана (бывшая Таинча) и даже на Чукотке есть поселок городского типа с таким названием. В Волгограде есть Красноармейский район, а в Москве, в районе Аэропорт — Красноармейская улица.

Красная гвардия

По советской формулировке, Красная гвардия была «основной формой организации вооруженных сил пролетариата в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции и в начале Гражданской войны». Иначе говоря, так именовались незаконные вооруженные формирования, созданные партией большевиков с целью захвата власти и подавления сопротивления тех, кто готов был с оружием в руках бороться против их диктатуры.

Первые опыты по созданию Красной гвардии приходятся на период революционных беспорядков 1905–1907 гг. — как раз во время войны с Японией. Красногвардейские отряды активно проявили себя в ходе декабрьских вооруженных восстаний 1905 г., особенно в Донбассе и Москве, где они вели против правительственных сил баррикадные бои. Объективно это содействовало достигнутому в то время успеху японской армии. В гвардию входили профессиональные революционеры, увлеченные ими рабочие и учащиеся, а также многочисленные уголовники, которые пользовались обстановкой чтобы разбойничать и грабить. Боевые группы Красной гвардии обстреливали полицию и войска с крыш и чердаков, а также применяли ручные бомбы. Казаков и чинов Отдельного корпуса жандармов они в плен не брали, расправлялись с ними на месте. Однако тогда бунтовщики были разбиты силами правопорядка.

Новую попытку создания Красной гвардии большевики предприняли в феврале-марте 1917 г. в ходе мятежа в Петрограде. Их отряды участвовали в уличных боях против верных царю войск и полиции, грабежах магазинов, разгроме полицейских участков и убийствах полицейских (в феврале-марте 1917 г. погибло около 2 тысяч чинов полиции). Красногвардейские формирования создавались фабрично-заводскими или партийными комитетами на добровольных началах, по производственно-территориальному принципу. Их структура определялась уставами, утвержденными местными Советами рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, т. е. незаконными структурами, стремившимися подменить собой правительственные учреждения. Согласно этим уставам, красногвардейцами могли быть рабочие или работницы, состоящие членами социалистических партий или профессиональных союзов, а в сельской местности — бедняки, батраки и бывшие солдаты. Каждому красногвардейцу выдавался членский билет. За время несения службы (дежурство, караул и др.) они получали заработную плату по месту работы.

Летом 1917 г. красногвардейские части стали главной силой большевиков в ходе июльского мятежа и во время противодействия выступлению генерала Л. Г. Корнилова. К моменту октябрьского переворота их численность по всей стране равнялась 200 тысячам человек, в том числе в Москве и Петрограде — до 70 тысяч. Наряду с революционными матросами красногвардейцы брали Зимний дворец, насиловали его защитниц из женского батальона, чинили расправу над плененными ими офицерами и юнкерами, а также штатскими — явными или мнимыми противниками большевизма, расхищали и громили культурные ценности, опустошали винные погреба. В январе 1918 г. красногвардейцы расстреливали демонстрации в защиту разогнанного большевиками Учредительного собрания.

Наряду с латышскими стрелками, отряды Красной гвардии служили главной опорой партийного руководства в первые месяцы после октябрьского переворота. Однако из-за отсутствия дисциплины красногвардейцы оказались малопригодными для серьезных боев. Это стало одной из причин, побудивших большевиков в начале 1918 г. заменить Красную гвардию Красной армией.

Именем Красной гвардии названо немало городов и поселков. Такие населенные пункты есть в Оренбургской, Свердловской, Белгородской областях, в Адыгее (бывшее Николаевское), Ставропольском крае, в Крыму (бывшее село Курман-Кемельчи), в Самаркандской области Узбекистана. В Днепропетровске Красногвардейским назван один из районов. В Москве именем Красной гвардии назван бульвар, улица, три проезда и станция метро. В Петербурге есть Красногвардейский район, а также улица, площадь и переулок того же названия.

Крупская

Надежда Константиновна Крупская (1869–1939), широко известная советским людям как «друг и соратник Ленина», происходила из дворянской офицерской семьи. 14 лет она потеряла отца и воспитывалась за государственный счет. Что не помешало ей вступить на путь борьбы против государства. С 1890 г. Крупская входила в марксистские студенческие кружки. С 1894 г., сблизилась с Лениным и участвовала с ним в создании революционной организации Союз Борьбы за Освобождение Рабочего Класса в Петербурге. В 1896 за антиправительственную пропаганду выслана в Уфимскую губернию, которую по её просьбе заменили на с. Шушенское Енисейской губернии, где отбывал ссылку Ленин; здесь Крупская стала его женой. Эта революционерка с младых лет была страшновата, на год старше жениха, и лишена женского обаяния, но на роль «друга и соратника» подходила. В 1898 она вступила в партию большевиков и была известна под кличками «Минога» и «Рыба». С 1901 г. в эмиграции, была секретарем «Искры» и других партийных газет, отвечала за связь центра партии с ее местными организациями, переправляла через границу людей, письма и нелегальную литературу. На время революции 1905–1906 гг. нелегально вернулась вместе с Лениным в Россию для подпольной работы; после восстановления правопорядка снова скрылась за границу. Заочно осуждена за подрывную деятельность.

После февральских событий 1917 г. Крупская уже свободно вернулась на родину и вела агитацию в пользу поражения России в I мировой войне. Когда были разоблачены связи Ленина с германским Генштабом и Временное правительство объявило его изменником, укрывала его и передавала руководящие письма от него в ЦК и Петербургский комитет партии. В дни октябрьского переворота работала в Выборгском райкоме РСДРП(б).

После установления советской власти Крупская занимала ведущие должности в Народном комиссариате просвещения (Наркомпросе) РСФСР и принялась за большевизацию отечественного образования. Уже в 1920 г. Главполитпросвет Наркомпроса по инициативе Крупской разослал на места инструкцию о пересмотре каталогов и изъятии из общественных библиотек «идеологически вредной и устаревшей» литературы. Как признавала сама Крупская, «в некоторых губерниях потребовалось вмешательство ГПУ, чтобы работа по изъятию началась». Именно Крупская составляла первые «черные списки» книг, подлежащих запрету и изъятию из библиотек в советской России. В 1924 г. она включила в эти списки Платона, Канта, Шопенгауэра, Лескова и др. крупнейших авторов, что шокировало даже «буревестника революции» Горького. Особенно сильно пострадали детские библиотеки. По приказу Крупской из них были изъяты даже народные сказки и «Аленький цветочек» Аксакова. Всего ее инструкция содержала 97 имен детских писателей, в том числе Чуковского, чьи стихи она называла «буржуазной мутью». «Содержание детской книги должно быть коммунистическое», — требовала Крупская в статье «Детская книга — могущественное орудие социалистического воспитания» (1931). Сказки в 1930-е годы были «реабилитированы», но множество книг так и осталось недоступным для читателя. В частности, циркуляр, подписанный Крупской, запрещал выдавать читателям Библию и любую другую религиозную литературу.

Крупская была одним из главных инициаторов антирелигиозной кампании. Она не только оправдывала репрессии против Церкви, но и призывала к ним, объявляя христианство «контрреволюционным», «антинародным», «инструментом насилия господствующих классов». Крупская предложила план массовой подготовки специалистов по пропаганде безбожия. «Нельзя дать заглохнуть… отрицательному отношению к церкви. Под это отрицательное отношение, построенное больше всего на чувстве, надо подвести фундамент, надо дать ему научное обоснование», — писала она в 1922 году.

Крупская участвовала в работе Коминтерна («штаба мировой революции») и с 1924 г. входила в ЦКК, а с 1927 вошла и в ЦК ВКП(б). Воинствующая безбожница была, естественно, почетным членом Академии Наук СССР, членом ВЦИК, а с 1929 г. — заместителем наркома просвещения. Хотя расположением Сталина она не пользовалась (отвечая ему взаимностью), но статус жены «вождя мирового пролетариата» обеспечил ей одно из самых почетных мест в советском ареопаге и место у Кремлёвской стены.

Память Крупской запечатлена в названии московской улицы (Ломоносовская управа), в имени поселка в Минской области и во множестве имен улиц, фабрик и учебных заведений.

Крыленко

Николай Васильевич Крыленко (1885–1938) происходил из семьи мелкого революционера 1980-х годов, побывавшего в ссылке. Поступил в Санкт-Петербургский университет, но бросил учебу. В 1904 г. вступил в РСДРП, после чего «его университетами» стали подполье и террор (во время событий 1905–1907 гг. Крыленко состоял членом Военной организации большевиков в Петрограде). Правда, после неудачи революции Крыленко экстерном сдал экзамены за курс университета.

Перед Первой мировой войной он сотрудничал в большевицких газетах, агитировал рабочих, побывал в эмиграции. В годы I мировой войны огромные потери в офицерском составе вынуждали правительство не особенно разборчиво подходить к комплектованию офицерского корпуса, практически все лица, окончившие гимназии, равные им учебные заведения или выше и годные по состоянию здоровья были призваны в армию и произведены в офицеры. Так на плечах многократно арестовывавшегося за антигосударственную деятельность человека появились офицерские погоны. (Таких крыленок, по недоразумению получивших золотые погоны, было не так уж много — на трехсоттысячный офицерский корпус несколько сот). (Прапорщик, это офицерское звание? Или, во всяком случае, золотые ли у него погоны?)

Прапорщик 13-го Финляндского стрелкового полка, как и положено верному ленинцу, нелегально, а после февраля 1917 г. — вполне легально ведет среди солдат пораженческую пропаганду; потакая возбужденной пресловутым «приказом № 1»* солдатской массе, натравливает ее на офицеров. Естественно, что «товарищ Абрам» (Крыленке нравилась именно эта кличка), становится председателем сначала полкового, затем дивизионного, а с 15 апреля и армейского (11-й армии) комитетов. На последней должности он пробыл до конца мая, Его откровенно прогерманская позиция вызвала протест большинства комитета и он ушел со своего поста.

После июльского восстания большевиков был арестован в Могилеве, но в сентябре отпущен и продолжал свою деятельность по разложению армии. Затем стал одним из организаторов октябрьского переворота в Петрограде.

9 ноября партия назначает его Верховным главнокомандующим (после того, как от этого отказался брат ленинского приспешника М. Д. Бонч-Бруевич). Назначение на эту должность прапорщика было знаковым и наглядно демонстрировало, что с русской армией покончено, и германские деньги честно отработаны. Действительно, через три дня большевицкий Главковерх отдает приказ всем частям прекратить сопротивление и самостоятельно начать переговоры с немцами. Он сам на следующий день начинает такие переговоры, вскоре завершившиеся перемирием. Этот акт национального предательства был естественным завершением поставленной большевиками в 1914 г. задачи добиться поражения России в войне. У русского командования он вызвал шок. Ставка во главе с генералом Н. Н. Духониным отказалась выполнять изменнический приказ, за что под руководством самого Крыленки и была 20 ноября «ликвидирована», а Духонин растерзан прибывшими с Крыленко матросами.

Доложив 24 февраля 1918 г. на заседании ВЦИК о необходимости подписать мир с немцами на любых «условиях», Крыленко в марте отправляется строить советскую юридическую систему. С 1918 г. он был председателем Верховного трибунала и прокурором РСФСР, с 1931 — наркомом юстиции РСФСР, а с 1936 г. — и СССР. Это, конечно, не ВЧК-ГПУ (репрессии по постановлению судебных органов всегда имели в советской системе подчиненное значение), но и на таких постах Крыленко проявил себя, отправляя «в штаб Духонина» (это широко вошедшее в обиход выражение, обязано своим происхождением, как мы видели, именно Крыленке) максимально возможное число выделенных на долю его ведомства «классовых врагов» и «вредителей».

Летом 1932 г. было принято постановление Совнаркома «Об охране имущества государства» известное в народе как закон «о колосках», по которому за «хищение» госссобственности «в любых размерах» (будь то катушка ниток или пучок колосков с колхозного поля) полагался расстрел или 10 лет заключения. Уже на 1 января 1933 г. по нему было осуждено 54 565 чел. — в основном к заключению. Но последнее и не понравилось наркому юстиции. Выступая на январском пленуме ЦК, он нашел вынесение расстрельных приговоров только в 2,1 тыс. случаев недостаточным. «Мало, мало расстреливаем», — жаловался Николай Васильевич.

В трактовке «революционной законности» он не был оригинален, уступая, пожалуй, такому ее «корифею», как П. Стучка. Однако и его речи заслуживают внимания. Едва ли ему приходило в голову, что проповедуемый им подход к правосудию будет применен к нему самому. Но именно это с ним и случилось 29 июля 1938 г. Реабилитирован после смерти Сталина.

В Санкт-Петербурге есть улица Крыленко.

Лазо

Сергей Георгиевич Лазо (1894–1920) принадлежал к числу тех вполне благополучных молодых людей высшего сословия, которых неудержимо тянуло к переустройству мира. Выходец из дворян Бессарабской губернии, он по окончании Кишиневской гимназии учился в Петербургском технологическом институте и Московском университете, но большую часть времени посвящал деятельности в студенческих нелегальных кружках.

Во время I мировой войны Лазо окончил в Москве военное училище и был произведен в офицеры, а в декабре 1916 г. назначен в 15-й Сибирский запасный стрелковый полк в Красноярске. Здесь он сблизился с политическими ссыльными и вместе с ними стал вести среди солдат пораженческую пропаганду. В марте 1917 г. получил возможность перейти от слов к делу: арестовал губернатора Красноярска и местных высших чиновников. По своим политическим взглядам Лазо был тогда левым эсером-интернационалистом (по тогдашней революционной терминологии, «интернационалист» означало — пораженец) и в этом качестве возглавил солдатскую секцию Красноярского совдепа. Однако быстро сошелся с большевиками и вместе с ними готовил переворот. Создал в Красноярске красногвардейский отряд и в ноябре 1917 г. захватил власть в городе. Стоя на страже «завоеваний революции» в Сибири, Лазо жестоко подавил сопротивление юнкеров в Омске и декабрьское 1917 г. восстание юнкеров, казаков, офицеров и студентов в Иркутске, где стал военным комендантом. Он же был инициатором уничтожения «группы монархистов» в Тобольске (то есть людей, сочувствовавших заключенной там Царской семье), а также подавления антисоветского выступления в Соликамске.

С февраля 1918 г. Лазо командовал Забайкальским фронтом, направленным против казачества, возглавляемого есаулом Г. М. Семеновым. Проводил репрессии против сибирских, иркутских, забайкальских и амурских казаков. Осенью 1918 г., после падения власти большевиков в Сибири, ушел в подполье и занялся организацией партизанского движения, направленного против Верховного правителя России адмирала А. В. Колчака. К лету 1919 г. объединил под своим началом повстанческие группы от Забайкалья до Тихого океана. Эти партизанские отряды терроризировали местное население, разрушали железные дороги, подрывали и обстреливали поезда, убивали офицеров, государственных служащих, рабочих-железнодорожников и старателей на приисках.

С декабря 1919 Лазо — начальник Военно-революционного штаба по подготовке восстания в Приморье. В январе 1920, когда Красная армия заняла Сибирь, это восстание удалось; во Владивостоке было сформировано «розовое» Временное правительство Приморской областной земской управы, а Лазо стал членом Реввоенсовета и членом Дальбюро ЦК РКП(б). По его инициативе в марте того же года на мосту через реку Хор под Хабаровском красные партизаны учинили расправу над 120 пленными офицерами и солдатами Конно-егерского полка, в ходе которой безоружных людей закалывали штыками, рубили шашками, разбивали им головы прикладами. Весной 1920 непосредственно подчиненные Лазо банды Якова Тряпицына и Нины Лебедевой-Кияшко напали на Николаевск-на-Амуре и за несколько недель красного террора истребили тысячи жителей этого города, в том числе практически всю интеллигенцию. В ходе этих операций партизанами был истреблен и японский гарнизон, охранявший японскую миссию. Японцы не могли простить этого: в апреле 1920 г. они арестовали Лазо во Владивостоке, вывезли на станцию Муравьево-Амурская и вместе с двумя другими видными большевиками сожгли в паровозной топке.

Имя этого убийцы носят поселки в Хабаровском и Приморском краях и в Якутии. Еще недавно и в Молдавии был поселок Лазо, но сейчас ему вернули прежнее имя Сынжерея. В Перовском районе Москвы и Красногвардейском районе Петербурга есть улицы Лазо.

Ленин

Владимир Ильич Ленин (настоящая фамилия Ульянов, 1870–1924) повлиял на мировую историю XX века больше, чем какой либо другой политик. Но влияние это не было к добру. Без Ленина бы не было ни октябрьского переворота, ни 74-летней диктатуры коммунистической партии над Россией, со всеми ее последствиями.

Весной 1917 г. большевики составляли небольшую группу среди множества социалистов разных толков и никаких сверхзадач себе не ставили. Ленин же, еще в январе 1917 не предполагавший дожить до революции, узнав в Цюрихе про февральские события, уже 6 марта телеграфирует в Петроград: «Полное недоверие, никакой поддержки новому правительству. Вооружение пролетариата — единственная гарантия <…> Никакого сближения с другими партиями».

Эти три фразы и поставили сверхзадачу: вооруженное свержение Временного правительства и установление однопартийной диктатуры. Проехав легально через воевавшую с Россией Германию и прибыв на Финляндский вокзал Петрограда, Ленин огласил свои «апрельские тезисы» о «втором этапе революции» и прямом переходе к социализму в союзе с мировым пролетариатом. Центральный и петроградский комитеты партии отвергли его тезисы, газета «Правда» снабдила их критическим комментарием. Основоположник марксизма в России Г. В. Плеханов отозвался в газете «Единство» статьей «Почему бред иногда бывает интересен». А меньшевик И. Г. Церетели позже писал: «Теоретическая работа, проделанная марксизмом <…> научила нас понимать, что революция в России не могла совершить прыжка от полуфеодального строя к социалистическому, и что пределом возможных завоеваний для революции являлась полная демократизация страны на базе буржуазно-хозяйственных отношений».

Ленину же виделась возможность, захватив власть в России, начать мировую революцию. Его первой задачей было — развалить шатающуюся армию, обещая крестьянам в солдатских шинелях немедленный мир и помещичью землю. Мир обернулся отдачей почти трети населения страны под немецкую оккупацию и пятилетней гражданской войной, а крестьяне, увеличив площадь своих земель на 16 %, стали жертвой повального грабежа ленинскими продовольственными отрядами.

Антивоенную пропаганду оплачивало германское правительство, предоставив Ленину в 1917 г не менее 50 млн. золотых марок (25 млн золотых рублей). Направленная на действующую армию и обе столицы, она возымела действие. Выборы в Учредительное собрание в ноябре дали большевикам 46 % голосов в Петрограде и Москве, 40 % в действующей армии, и только 20 % в остальной России. Такие настроения помогли отрядам красногвардейцев и матросов почти без потерь захватить власть в Петрограде, а после недельных боев, и в Москве, при бездействии огромного большинства населения и военного гарнизона.

Но Ленину стоило большого труда убедить свою партию в том, что власть вообще захватывать надо. Целый месяц он засыпал органы партии «более, чем энергичными» письмами, требуя немедленного восстания. Его фанатичное упорство наконец одержало верх и нужное ему решение было принято, хотя отнюдь не единодушно.

Власть была захвачена от имени советов. Поэтому другие партии, присутствующие в советах, потребовали создания коалиционного правительства из всех социалистов, а не одних только большевиков, причем — без Ленина и Троцкого. И ЦК большевиков, в отсутствие этих двух, согласился. Гнев вождя, когда он узнал о решении своих товарищей, был беспределен: не для этого он поднимал восстание. Тем не менее, и в его присутствии, ЦК проголосовал за продолжение переговоров о многопартийном правительстве.

Даже став однопартийным, правительство Ленина все же было подотчетно Всероссийскому центральному исполнительному комитету (ВЦИК) съезда советов. И когда Ленин издал декрет о запрете оппозиционной печати, встал вопрос: может ли правительство издавать декреты без согласия ВЦИК? Голоса разделились поровну. Тогда Ленин и Троцкий, будучи членами правительства, сели в ряды депутатов ВЦИК и большинством в два голоса добились нужного им решения. Так уже на 9-й день своего существования советская власть превратилась во власть большевиков.

Брест-Литовский мир тоже висел на волоске: лишь ультимативная угроза отставки дала Ленину 51 % голосов во ВЦИКе.

Ленин следовал учению Маркса о классовой борьбе, но дал ему свое толкование. По Марксу, пролетариат приходит к власти и обобществляет средства производства, когда он оказывается в подавляющем большинстве. По Ленину, он это может сделать и находясь в меньшинстве, создав централизованную боевую партию, свой «авангард». Маркс полагался на «неизбежные законы» истории. У Ленина господствует волевое начало: если история не идет по предписанному, надо ее заставить.

После февраля 1917 г. Россия была во власти социалистических настроений разного толка, которые владели и Учредительным собранием, разогнанным большевиками. Куда бы в таких условиях пошла страна без Ленина?

Возможно, к некоей форме социалистической демократии, возможно к хаосу и постепенному преодолению социализма, которое возглавил бы патриотически-настроенный генерал. Но очевидно, что без Ленина:

● не было бы однопартийной диктатуры, подавления религии и любого инакомыслия, право не было бы отменено и заменено произволом «революционной целесообразности».

● не было бы попытки полностью упразднить частную собственность и рынок, а, следовательно, и развала народного хозяйства, последующей коллективизации, и командно-административной системы.

● не было бы классового террора, попытки опрокинуть социальную пирамиду, превратить «низы» в новый правящий слой, а прежние «верхи» физически истребить.

● не было бы конфронтации с Западным миром, продолжавшихся 70 дет попыток осуществления мировой революции в той или иной форме.

Черты созданного Лениным режима характерны и для личности самого вождя.

Он был крайне нетерпим к чужому мнению. Это отражено в площадном стиле его полемики, особенно с социал-демократами, о которых он в 1919 г. писал: «Во главе всемирно-образцовой марксистской рабочей партии Германии оказалась кучка отъявленных мерзавцев, самой грязной продавшейся капиталистам сволочи». Он ненавидел религию: «Всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке, всякое кокетничание с боженькой есть невыразимейшая мерзость, … самая гнусная зараза» писал он Горькому в 1913 г. Общечеловеческую нравственность Ленин тоже отвергал и на III съезде комсомола в 1920 г. поучал: «Наша нравственность выводится из интересов классовой борьбы пролетариата». Поскольку классовой борьбой руководит партия, то это означало, что нравственно всё, что велит делать партия. Соответственно, Ленин отвергал и «буржуазное» право и определял свою «диктатуру пролетариата» так: «Научное понимание диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть».

В конфликтах с «левыми», военной и рабочей оппозицией, Ленин отстаивал единоначалие в армии и на заводах. В экономической же политике он пошел на поводу у левых экстремистов, которые требовали повальной конфискации предприятий и недвижимости, запрета частной торговли и отмены денег. Рыночные, договорные отношения отменялись под угрозой расстрела. Результатом стал полный развал хозяйства и волна народных восстаний, которые и вынудили Ленина в 1921 г. объявить нэп. Но нэп был состоянием неустойчивым, и преемникам Ленина пришлось выбирать: терпеть сползание к «капитализму», или идти путем Сталина.

Сталинская коллективизация проходила вполне в духе Ленина, который еще в 1905 г. писал: «…вместе с городским пролетариатом против всей буржуазии и всех крестьян-хозяев. Вот лозунг сознательного деревенского пролетариата». В «мелкобуржуазной крестьянской стихии» он видел опаснейшего «тайного врага». Но если Ленин был лишь идейным отцом коллективизации, то отцом красного террора он был прямым. В июне 1918 г. он призывает: «Надо поощрять энергию и массовость террора!» В ноябре подчеркивает: «Для нас важно, что ЧК осуществляют непосредственно диктатуру пролетариата, и в этом отношении их роль неоценима. Иного пути к освобождению масс, кроме подавления путем насилия эксплуататоров, — нет». Террор был направлен против «объективно враждебных» социальных групп: духовенства, офицерства, казачества, купечества, интеллигенции. И здесь все средства были «хороши». В марте 1922 г., когда под предлогом помощи голодающим Ленин организовал изъятие церковных ценностей для нужд мировой революции, он писал своему Политбюро: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления <…> Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше; надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать».

Свидетели передают, что Ленин не раз говорил: «На Россию мне, господа хорошие, наплевать!» В своих статьях и речах он постоянно ссылался на слова Маркса: «У пролетариев нет отечества» и убеждал своих сторонников, что для каждого истинного социалиста интересы всемирной пролетарской революции должны стоять выше интересов его «отечества» (в иронических кавычках). Начиная с октября 1917 г., постоянный рефрен его речей: «наше дело есть дело всемирной пролетарской революции, дело создания всемирной Советской республики!» И если верный ленинец Сталин потом строил «великую социалистическую державу», то именно для осуществления этой цели в новых международных условиях.

По советским данным, приведенным Лигой Наций в 1946 г., «избыточная смертность» в России только в ленинские годы 1918–1922 составила 12 миллионов человек. Из смежных данных явствует, что небольшая их доля, около 430 тыс., приходится на боевые потери белых и красных в гражданской войне. Подавляющее большинство — свыше 9 миллионов человек, погибло от эпидемий и вызванного реквизициями голода. Ленинская политика отбросила страну в средневековье, для которого типичны именно такие причины смерти. Около 2 миллионов погибло от красного террора, за который прямо ответственен Ленин. По следам Ленина загублены были многие десятки миллионов жизней по всему свету, от Кампучии до Эфиопии, и включая Китай, куда компартию принес ленинский III интернационал. Ленин входит в пятерку величайших убийц XX века, вместе со Сталиным, Мао, Гитлером и Пол-Потом.

Созданное Лениным «государство нового типа» продержалось почти три четверти века — дольше, чем другие революционные режимы. Но «здание с чертами ослиного в себе», рухнуло, как предсказывал В. В. Розанов, «в третьем-четвертом поколении». Его обломки — главная причина наших нынешних нестроений. Так за что нам чтить память Ленина? За то, что вовремя не поняли его сути, не оказали достаточного сопротивления? За то, что слишком многие соблазнились пойти, говоря языком смуты XVII века, в «воровские» люди, и слишком немногие пошли в «земскую» рать?

В 1970-е годы в каждом крупном городе СССР обязательно был Ленинский район и в каждой области город или поселок так или иначе носящий его имя. Число городов, районов и поселков с именем Ленина достигало тогда в СССР 256. Да и сейчас 26 населенных пунктов РФ и ближнего зарубежья еще носят имя этого человека, а число «ленинских» улиц, площадей и переулков в городах и посёлках России не счесть. В Москве его именем названы два главных проспекта (Ленинский и Ленинградский) есть улица Ленинская слобода и даже станция метро Площадь Ильича. Одна из высочайших гор Азии названа пик Ленина, имя Ленина носит канал и область России (Ленинградская). Улицы и проспекты Ленина есть в пригородах Санкт-Петербурга Колпино, Зеленогорске, Кронштадте и др., в Петродворце, Пушкине, Кронштадте и еще в нескольких населенных пунктах сохранились Ленинградские улицы.

Немало топонимов связаны и с настоящей фамилией красного диктатора — Ульянов. Это и областной город РФ — Ульяновск (ранее Симбирск) и одноименная ему область на Средней Волге и поселки в Калужской (Плохино), Кашкадарьинской, Кировоградской и Карагандинской областях.

Мария Ульянова

Мария Ильинична Ульянова (партийная кличка — Медведь; 1878–1937) была преданной помощницей своего старшего брата — Ленина. Самостоятельной роли в революционном движении она не сыграла; ее (как и ее брата Дмитрия) имя попало на карты наших городов исключительно благодаря кровному родству с «вождем мирового пролетариата».

Революционной деятельностью Ульянова начала заниматься в 1895 г., поступив после окончания московской гимназии на Высшие женские курсы. В это время она была замечена полицией в связях с нелегальными организациями и распространении антиправительственной литературы. Имея крупные денежные средства, с осени 1898 г. училась в Брюссельском университете. Член РСДРП с 1898 г. В 1899 г. вернулась в Россию, занялась антиправительственной агитацией среди рабочих, помогала поставлять из-за рубежа нелегальную литературу (прежде всего газету «Искра», агентом которой была с 1900 г.). За подпольную работу, которую вела в разных городах России (Нижнем Новгороде, Москве, Киеве, Саратове, Петербурге), не раз попадала в тюрьму и ссылку. Однако наказание всегда было мягким. Так, по ходатайству матери ссылка в Астраханскую губернию была заменена поселением в Вологоде; власти согласились и на то, чтобы Ульянова отправилась туда не по этапу, а самостоятельно, как свободный человек. Вологодский губернатор максимально смягчил ей наказание в обмен на обещание прекратить революционную работу. Выполнять свое обещание Ульянова не стала; она возглавила местных большевиков и установила их связь с рабочими, которых снабжала нелегальной литературой.

С 1903 работала в Секретариате ЦК РСДРП. Годами жила в Париже и Женеве, выполняя там поручения Ленина. После октябрьского переворота много лет была членом редакции и ответственным секретарем главного печатного органа большевиков — газеты «Правда». В 1930-е годы занимала разные руководящие посты: входила в Президиум ЦКК ВКП(б) и коллегию НК РКИ СССР, заведовала объединённым бюро жалоб НК РКИ СССР и РСФСР, была членом бюро Комиссии советского контроля и членом ЦИК СССР. Похоронена на Красной площади у Кремлёвской стены.

В Москве в Ломоносовской управе есть улица Марии Ульяновой.

Матрос Железняк

Анатолий Григорьевич Железняков (1895–1919) превратился в «матроса Железняка» в советских мифах о Гражданской войне. Поколение родившихся в 1920-х распевало в школе о том, как «лежит под курганом в высоком бурьяне матрос партизан Железняк».

Железняков родился под Москвой; в семье героя русско-турецкой войны 1877–1878 гг. и был принят за казенный счет в Лефортовское военно-фельдшерское училище, но вскоре его бросил. Поступал в мореходную школу, но провалился на экзамене и стал кочегаром торгового флота, потом слесарем Бутырского снарядного завода в Москве. В это время он сначала стал анархистом, но потом примкнул к большевикам.

Во время I мировой войны Железняков служил на Балтийском флоте и вел пораженческую пропаганду среди матросов, за что не раз был арестован. В июне 1916 г. дезертировал и под вымышленной фамилией устроился кочегаром торговых судов на Черном море. Весной 1917 г. Временное правительство амнистировало дезертиров царского времени, и Железняков вернулся на Балтийский флот, где активно поддержал действия большевиков против этого правительства. В июне 1917 бросал бомбы в казаков и был приговорен к 14 годам каторжных работ за терроризм и покушение на жизнь защитников России. Из тюрьмы бежал в Кронштадт, где был избран в Центробалт — революционный орган моряков Балтийского флота.

«Матрос Железняк» участвовал во взятии Зимнего дворца, в разгроме его ценностей и аресте Временного правительства, а также помогал большевикам захватить власть в Москве в октябре-ноябре 1917 г. Но известность пришла к нему тогда, когда будучи начальником караула Таврического дворца, он объявил заседавшим там депутатам Учредительного Собрания: «Караул устал!»

Далее он был послан на Юг «для борьбы с контрреволюцией»: воевал против Добровольческой армии, участвовал в карательных акциях против донских казаков. Его друг Киквидзе назначил Железнякова командиром полка в своей дивизии.

Буйная натура анархиста давала о себе знать. Во время восстания левых эсеров в Москве в июле 1918 г. Железняков выразил им сочувствие и выступил за уничтожение Совнаркома как органа власти. Затем у него начался конфликт с Подвойским (по вопросу о снабжении полка), который закончился приказом об аресте Железнякова. Благодаря Киквидзе (см. статью о нем) ареста «матрос Железняк» избежал, но в его полку началось брожение, и солдаты разбежались. Вскоре Железняков был обвинен в крушении поезда Подвойского и объявлен вне закона. Он бежал из-под расстрела и с помощью левых эсеров скрылся в Тамбове. Но в октябре 1918 г. попал под амнистию, был назначен командиром 1-й советской конной батареи и сотрудником культурно-просветительского отдела в Елани. В ноябре 1918 г. под фамилией Викторс Железняков был направлен на подпольную работу в Одессу. Там действовал совместно с боевой дружиной Котовского, с которым тесно сблизился. В это время «матрос Железняк» участвовал в террористических актах, в налетах на банки и грабежах местных жителей (за что и назван в советской песне «партизаном»). К когда большевики в апреле 1919 г. заняли Одессу, он стал председателем профсоюза моряков торгового флота.

С мая 1919 г. Железняков командовал сначала бронепоездом, а затем бригадой бронепоездов. По одной версии, смертельно ранен при прорыве из окружения, по другой — убит чекистами выстрелом в спину в рамках кампании по ликвидации командиров-небольшевиков.

В Коптево (Москва) есть бульвар Матроса Железняка, в Петербурге — улица.

Нариманов

Нариман Кербалай Наджаф оглы Нариманов (1870–1925) родился в Тифлисе в семье мелкого торговца. Окончил Горийскую учительскую семинарию, работал учителем в Тифлисской губернии. С 1902 г. учился на медицинском факультете Новороссийского (Одесского) университета. В 1905 г. вступил в организацию «Гуммет», сформированную при Бакинском комитете РСДРП специально для антиправительственной пропаганды среди мусульманского населения Кавказа. Во время революции 1905 г. выступал с подрывными речами, перевел Программу РСДРП на азербайджанский язык. В 1909 г. был арестован и выслан в Астраханский край сроком на 5 лет.

В 1917 г. Нариманова избирают председателем «Гуммета» и членом Бакинского комитета РСДРП(б). Летом 1919 г. он назначен заведующим ближневосточным отделом Наркомата иностранных дел, а потом заместителем наркома по делам национальностей. Наркомом в то время был Сталин; его правой рукой в проведении «ленинской национальной политики» и стал Нариманов. С 1920 г. он возглавил ревком Азербайджана и от имени «Азербайджанской советской независимой республики» заключил союз с правительством советской России. За свою промосковскую позицию наримановский Азербайджан получал щедрую помощь — и дефицитными товарами, и деньгами. Только в апреле 1920 г. Ленин выделил ему из нищей российской казны 200 млн. руб. Взамен Нариманов послушно подчинил экономические интересы Азербайджана ленинской политике. В ноябре 1921 г. Азербайджанский госбанк по приказу Нариманова направил 40 млн. руб. якобы «голодающим Поволжья и Курдистана», рапортуя при этом о «готовности Азербайджана идти под знаменем Красного Интернационала трудящихся». На самом деле средства, собранные населением для голодающих, поступали главным образом в партийную кассу, а оттуда на поддержку «братских» компартий зарубежных стран.

С 1921 г. Нариманов — председатель Совнаркома Азербайджана, с декабря 1922 г. — один из председателей ЦИК СССР. Был членом Закавказского краевого комитета ВКП(б) и Президиума ЦК КП Азербайджана, кандидатом в члены ЦК РКП.

Нариманов помог Ленину и Сталину превратить советскую Россию в «дойную корову» для «союзных» национальных окраин. Их администрация и население приучались жить за счет помощи «старшего брата». Такая практика вела к застою в экономике бывших окраин Российской империи, к их нивелированию.

Партия коммунистов оценила заслуги Нариманова по формированию и реализации основных принципов национальной политики в СССР. В его честь названы город Нариманабад в Азербайджане, город Нариманов в Узбекистане, поселок в Астраханской области, улицы в Москве (Богородская управа), Баку, Харькове и других городах, район в Баку, управление «Нариманов-нефть», колхозы, медицинский институт и т. д.

Ногин

Виктор Павлович Ногин (1878–1924) был одним из главных организаторов большевицкого переворота в Москве. Выходец из семьи приказчика, он смолоду примкнул к антигосударственному движению и уже в 1898 г. был впервые арестован и выслан в Полтаву, а через два года бежал за границу, присоединившись к ленинской группе. Распространял в России «Искру», а во время смуты 1905–1907 гг. принимал в ней самое активное участие; оставив свой след от Петербурга до Баку. Заслуги его в деле борьбы с законной властью были по достоинству оценены, и на V съезде партии (1907 г.) его ввели в состав ЦК. Продолжая свою подрывную деятельность, он время от времени попадал под арест или в эмиграцию. Ногин весьма гордился тем, что успел побывать почти в пяти десятках тюрем (подолгу, однако, нигде не задерживаясь).

С началом мировой войны ведет пораженческую пропаганду в Саратове, а с 1916 г. — в Московской губернии. После февральских событий 1917 г., получив возможность продолжать свое дело уже легально, выезжает на фронт, призывая солдат обратить штыки против правительства.

Ногин успел поучаствовать в большевицком перевороте в Петрограде и сразу был назначен наркомом торговли и промышленности. Но 26 октября (накануне продиктовав по телефону сообщникам в Москве текст обращения Петроградского ВРК о совершении «социалистической революции») уже оказывается в первопрестольной и становится одним из руководителей Московского ВРК. Под его руководством большевики после тяжелых боев свергают законную власть и в Москве. Ногин в полной мере несет ответственность и за последовавшие затем расправы с участниками антибольшевицкого сопротивления. Именно Ногин уговорил Всероссийский исполнительный комитет железнодорожников (Викжель) отказаться от политической забастовки, чем спас ленинский режим.

В начале ноября Ногин вступил в конфликт с большинством руководства своей партии по вопросу об отношении к левым эсерам. В результате он лишился поста наркома, но через три недели покаялся, «признал ошибки» и продолжал работать на руководящих должностях, но уже более низкого уровня (он был комиссаром труда Московской области, а затем заместителем наркома труда РСФСР).

«Грех» временного неполного согласия с Лениным обошелся Ногину несколько меньшей известностью по сравнению с другими ленинскими соратниками того же ранга, но, с другой стороны, ранняя смерть не позволила ему попасть в число «врагов народа» в 30-х годах, благодаря чему его имя оказалось представлено на картах. В Петербурге есть переулок Ногина. Именем Ногина была названа Варварская площадь в Москве (ныне переименованная в Славянскую) а также город в Московской области — Богородск, продолжающий и по сей день называться Ногинск.

Октябрьская революция

События 25 октября (7 ноября) 1917 г. в Петрограде даже в СССР долгое время именовались «Октябрьским переворотом». Только в 1927 г., в связи с их юбилеем, они получили официальное название «Великая Октябрьская Социалистическая Революция». Переворот 7 ноября, осуществленный Петроградской большевицкой военной организацией под руководством Ленина и Троцкого, привел к отстранению Временного правительства (председатель А. Ф. Керенский) и к установлению в России диктатуры коммунистов. Хотя формально правовое положение самого Временного правительства было сомнительным при нем продолжали действовать российские законы, признавались права собственников и гражданские свободы. А главное, Временное правительство постоянно подчеркивало свой переходный характер. Оно должно было довести страну до Всероссийского Учредительного собрания, которому и предстояло определить систему власти (монархия или республика), форму государственного устройства (унитарная, или федеративная), принципы владения собственностью и иные государствообразующие вопросы. До Октябрьской революции правовое продолжение Российской государственности оставалось возможным.

Октябрьская революция уничтожила историческую Россию, и большевики приступили к построению на ее пространстве государства «нового типа» — элемента Всемирной Советской Социалистической Республики. В течение одного года они создали невиданную ситуацию:

● упразднили частную собственность на землю, в т. ч. и крестьянскую (25.10.1917);

●отменили все законы Российского государства (22.11.1917);

●конфисковали все банковские вклады (17.12.1917);

●запретили деятельность несоциалистических партий (декабрь 1917);

●ввели новый стиль календаря, новую систему мер и весов, новую орфографию русского языка, (февраль, сентябрь и ноябрь 1918);

● лишили Церковь прав юридического лица, отделили государство от религии и запретили преподавание в школе вероучительных дисциплин (февраль 1918);

● запретили продажу и наследование приносящей доход собственности (апрель 1917);

● конфисковали частную промышленность и «социализировали» частный жилой фонд в городах (август 1918);

● объявлением «красного террора» лишили людей права на жизнь (формально с сентября, а фактически с февраля 1918);

● ввели так называемый «военный коммунизм», то есть запретили всякую торговлю и обмен, взамен которых практиковались только конфискации собственности и распределение продуктов (осень 1918);

● ввели полную цензуру печати (октябрь 1918).

Помимо этого большевики разогнали в январе 1918 г. только что собравшееся Учредительное собрание и ликвидировали (вплоть до 1990 г.) институт соревновательных выборов, уничтожив все формы демократии. Они запретили земское и городское самоуправление (январь 1918 г.) уничтожив все формы реального гражданского самоуправления. Убили всех доступных им представителей Императорского Дома Романовых (июль 1918 — январь 1919), чтобы устранить «опасность» восстановления монархии. Осуществили невиданные гонения на все религиозные организации, фактически запретив веру в Бога. Подписали в марте 1918 сепаратный мир с противниками России по Первой мировой войне. Согласно этому документу передали им территорию с одной третью населения Российской Империи (56 млн.), а в 1918–1920 гг. отделили от России (которую они назвали РСФСР) Финляндию, Польшу, Балтийские губернии, Белоруссию, Украину, Бесарабию и Закавказье. Позднее большая часть этих территорий была насильственно объединена в СССР, но это уже была не целостная Россия, а Союз «независимых» республик, которые в 1990–1991 гг. не замедлили принять эту независимость всерьез и отделились. Попутно большевики уничтожили всю государственную символику России (флаг, герб, гимн, историческую топонимику, названия государственных учреждений и постов), чем разорвали культурно-историческое преемство. Были ликвидированы не только названия. Большевики осуществили «слом старой государственной машины», которая была заменена новой — тоталитарной.

В 1917 г. большевикам удалось привлечь на сторону октябрьской революции часть населения страны. Это было сделано путем как непосредственного принуждения (взятие семей в заложники), так и косвенного (лишение возможности зарабатывать на жизнь иначе, кроме как работая на новую власть); а так же с помощью демагогических обещаний земли, мира, благополучия, свободы, а также обращения к самым низменным инстинктам — алчности, зависти, трусости. Но ни одного из своих обещаний они не выполнили, да и не собирались выполнять. Крестьяне вместо земли в личную собственность получили «второе крепостное право» (так в народе расшифровывалась аббревиатура ВКП(б) в колхозах и совхозах. Рабочие вместо возможности контролировать распределение продукции (которое, как альтернатива товарно-денежным отношениям, само по себе порочно) производство и получили драконовские законы, каравшие смертью или лагерем любую мелкую провинность, даже опоздание на работу. Вместо свободы народ получил кровавую деспотию, подавлявшую всякую свободную инициативу и миллионами уничтожавшую российских граждан. Вместо мира народ получил перманентную «классовую» войну внутри страны и оказался вынужден вести перманентную же подготовку к войне «ради победы социализма во всем мире».

Последствия октябрьской революции, разрушившей Российское общество и государство, ощущаются до сего дня.

октябрьская революция привела:

● к гибели десятков миллионов людей (от репрессий, голода и войн погибли около 60 млн. граждан);

● к развалу Российского государства;

● к духовному и физическому вырождению народов России;

●к утрате российской нацией способности к политической, гражданской и хозяйственной самоорганизации;

● к забвению отечественной истории и культуры, утрате бесценных научных и художественных сокровищ, к деградации интеллектуальных сил нации.

Даже те достижения, которые обычно ставят в заслугу октябрьской революции (всеобщая грамотность, равноправие народов, уничтожение социального неравенства, превращение СССР в мировую «сверхдержаву») на поверку были или фикцией (социальное равенство, равноправие народов) или шли к осуществлению и без октябрьской революции (всеобщая грамотность, индустриализация), или достигались ценой насилия и неправды, породивших у других народов ненависть к СССР, отчасти доставшуюся в наследство и России («сверхдержава»). В результате октябрьской революции большевицкая диктатура постепенно распространилась на десятки стран. Советская власть активно содействовала установлению тоталитарных режимов в Китае, Корее, Вьетнаме, на Кубе, в Восточной Европе, материально обеспечивала существование многочисленных революционных (по сути — террористических) организаций и родственных коммунистической политических партий. Все это позволяет считать октябрьскую революцию событием действительно всемирно-исторического значения. Но значение ее — разлагающее и деструктивное. октябрьская революция — самый трагический и постыдный эпизод отечественной истории, имевший катастрофические последствия и для России, и для всего человечества.

С октябрьской революцией связаны разнообразные топонимические формы: «Октябрьский», «25 октября», «7 ноября», «Революционный». Ряд топонимов посвящен годовщинам октября: «Улица имени десятилетия (двадцатилетия) Октябрьской революции» и т. п.

Орджоникидзе

Григорий Константинович Орджоникидзе (партийные клички — Николай, Серго; 1886–1937) родился в Кутаисской губернии, в дворянской семье. Уже в Тифлисском фельдшерском училище он вошел в социал-демократический кружок, а через год, в семнадцатилетнем возрасте, вступил в РСДРП (1903 г.). Орджоникидзе — один из организаторов и главных исполнителей наиболее жестоких и кровопролитных «экспроприаций». Вел подпольную деятельность в Западной Грузии, Абхазии, Баку, настраивая народы Кавказа против российского правительства, за что неоднократно отправлялся в тюрьму и ссылку. Однако мягкие меры, которые императорское правительство применяло к революционерам (зачастую — грабителям и убийцам), не останавливали преступников. Орджоникидзе эмигрировал, стал слушателем партийной школы в Лонжюмо. Партия оценила его заслуги, избрав членом ЦК РСДРП.

После февраля 1917 г. Орджоникидзе работал «по организации революционной власти» в Якутии, по сути дезорганизуя огромный край. В июне 1917 г. он уже член Исполнительной комиссии Петроградского комитета РСДРП(б). Орджоникидзе обеспечивал связь партии с Лениным, скрывавшимся в Разливе, участвовал в подготовке и проведении октябрьского переворота.

В годы гражданской войны занимал ряд высоких постов: временного чрезвычайного комиссара района Украины, а затем Юга России; члена Реввоенсовета 16-й и 14-й армий и Кавказского фронта; председателя Совета обороны Северного Кавказа; председателя Бюро по восстановлению Советской власти на Северном Кавказе; руководителя кавказского Бюро ЦК РКП(б). Ревностно выполняя задания партии, Орджоникидзе снискал себе кровавую славу. С его санкции были уничтожены тысячи людей, признанных «антисоветским элементом»: не только офицеров, но и коммерсантов, промышленников, представителей иных интеллектуальных профессий. В январе 1918 г. Орджоникидзе принял «беспощадные революционные меры» к железнодорожникам, обвинив их в саботаже хлебных перевозок. На Кубани Орджоникидзе изымал у без того ограбленных крестьян «излишки» хлеба для Петрограда. На Северном Кавказе он сыграл главную роль в геноциде терского казачества: натравливал на него ингушей и чеченцев, которым взамен обещал передать исконно казачьи земли (что после Гражданской войны и было исполнено). Последствия этого до сих пор обостряют ситуацию в Чечне.

В начале 1920-х годов Орджоникидзе обеспечил насильственное установление советской власти в Грузии, Азербайджане и Армении. Занимал посты первого секретаря Закавказского крайкома партии, первого секретаря Северо-Кавказского крайкома и одновременно — члена Реввоенсовета СССР. В феврале 1922 г. (т. е. уже в «мирное» время) Ленин потребовал от Орджоникидзе «во что бы то ни стало и немедленно развить и усилить грузинскую Красную армию» для удержания Грузин в повиновении. В том же году, «урегулируя» вопрос об «автономизации» Грузии, «товарищ Серго», по выражению Ленина, «зарвался до физического насилия», хотя в данном случае речь шла не о репрессиях, а о рукоприкладстве в кругу товарищей по партии (конфликт с Мдивани и Махарадзе).

С 1926 г. Орджоникидзе — Председатель ЦКК ВКП(б), нарком рабоче-крестьянской инспекции СССР и заместитель Предсовнаркома и Совета Труда и обороны СССР, с 1930 г. — председатель ВСНХ. С января 1932 г. он стал наркомом тяжелой промышленности СССР. На нем лежит ответственность за многие «издержки социалистической индустриализации», в т. ч. использование рабского труда.

В разгар сталинских репрессий, затронувших соратников наркома, Орджоникидзе, почувствовав, что и над его головой сгущаются тучи; счел за лучшее покончить с собой. Обстоятельства его смерти не были преданы гласности, поэтому самоубийство не помешало созданию мифа о «выдающемся государственном деятеле», «творце новой социалистической индустрии». Еще в 1919 г. Ленин назвал Орджоникидзе «надежнейшим военным работником», хотя самостоятельно он ни одной военной операции не провел. Он не был ни военным, ни инженером; он был только коммунистом. В этом и была его надежность.

За свою работу по разорению и обезлюживанию России Орджоникидзе получил практически все высшие советские награды. Его имя было присвоено столице Северной Осетии (ныне вновь Владикавказу), поселкам городского типа в Грузии, Азербайджане, Узбекистане, Таджикистане, на Украине, в Хакасии, Чечено-Ингушетии, в Ставропольском крае, даже пику на Памире, многим улицам, научным учреждениям и высшим учебным заведениям, заводам и шахтам, военным кораблям.

Пархоменко

Александр Яковлевич Пархоменко (1886–1921) — один из мифологизированных советской пропагандой «героев» Гражданской войны. По своим биографическим данным (рабочий из крестьян) он идеально подходил к роли «командира из народа», а ранняя смерть избавила его от обвинения в «троцкистском заговоре» или шпионаже. Образ остался незамутненным, и Пархоменко попал в число лиц, которым при Сталине были посвящены персональные кинофильмы.

В 1904 г., работая на Луганском паровозостроительном заводе, Пархоменко вступил в партию большевиков. В событиях 1905–1907 гг. участвовал под руководством Ворошилова, который впоследствии и продвигал его на высокие должности. В декабре 1905 г. организовал боевую дружину, с которой проводил в Донбассе террористические акты. Летом 1906 г. возглавил бунт в родном селе. Неоднократно был арестован, но каждый раз снова возвращался к подпольной работе.

В I мировую войну активно выступал за поражение России. В 1915 г. по заданию партии вернулся в Луганск и устроился на патронный завод. В 1916 г. за организацию на нем антивоенной забастовки был отправлен солдатом в армию. Оказавшись в запасном полку в Воронеже, Пархоменко продолжил там свою агитацию.

Во время Февральской революции 1917 был в Москве, участвовал в захвате телеграфа и арестах администрации; с отрядом революционных солдат разгромил Марьинский полицейский участок и стал начальником Марьинского района. В марте 1917 опять вернулся в Луганск, где готовил захват власти большевиками: создал на Луганском патронном заводе боевую дружину, возглавил штаб местной Красной гвардии.

После октябрьского переворота Пархоменко утверждал в Донбассе советскую власть. В начале 1918 г. участвовал в репрессиях против казачества. Был ближайшим помощником Ворошилова, с которым отступил из Донбасса в Царицын. С октября 1918 он — особоуполномоченный РВС 10-й армии. С января 1919 — военный комиссар Харьковской губернии, начальник харьковского гарнизона, с марта 1919 г. — уполномоченный по снабжению Харьковского военного округа. Затем Пархоменко руководил Харьковской крепостной зоной, где потворствовал кровавому разгулу местной ЧК во главе с садистом Саенко. В 1920 г. воевал на польском фронте, а с осени 1920 г. — в Северной Таврии, против армии Врангеля. В декабре 1920 г. был направлен советским командованием на борьбу с недавним союзником по взятию Крыма — Махно. Участвовал в репрессиях против антисоветски настроенного населения Украины. Убит попав в засаду во время погони за отрядом повстанцев.

Имя Пархоменко присвоено его родному селу Макаров Яр (Луганская область), улицам в Махачкале, Ставрополе-на-Волге (с 1964 г. — Тольятти), Санкт-Петербурге и других городах.

Подбельский

Вадим Николаевич Подбельский (партийные клички — В. Торин, В. Ронский, Бука; 1887–1920) родился в Якутске, в семье ссыльных революционеров. В 1900 г. поступил в гимназию в Тамбове, где и начал подпольную работу (распространял нелегальную литературу, участвовал в сходках). В этом же городе он в смутном 1905 г. вступил в партию большевиков, причем его поручителем выступила Розалия Землячка — будущий палач Крыма. Подбельский участвовал в антиправительственных демонстрациях и митингах, проходивших в это время в Тамбове. Опасаясь ареста, в 1906 г. уехал во Францию, но в 1907 по заданию ЦК вернулся в Россию. К этому времени беспорядки закончились, большевики ушли в подполье. Подбельский пытался вновь поднять рабочих и молодежь, создавал новые революционные группы, за что и был арестован. Наказание было предельно мягким: запрет жить в Тамбовской губернии.

Подбельский поселился в Саратове, установил связи с местными большевиками и продолжил подрывную деятельность. Его попытка нелегально приехать в Тамбов окончилась новым арестом и трехлетней ссылкой в Вологодскую губернию, в городок Кадников, а затем в более отдаленный Яренск. Там он тоже занимался партийной агитацией, выпускал революционную газету «Яренская колония ссыльных», женился на такой же, как и он сам, большевичке. В 1911 г., по окончании ссылки, Подбельский вернулся в Тамбов, где организовал большевицкую типографию и печатал в ней газету «Тамбовские отклики». С началом I мировой войны превратил эту газету в рупор пораженчества, напрямую содействуя успеху Германии в борьбе против России.

В 1915 г. уехал в Москву и стал одним из руководителей московской партийной организации большевиков. Служил в Земском союзе, с начала 1916 — в редакции влиятельной либеральной газеты «Русское Слово». В это же время вел антиправительственную агитацию на предприятиях города, обеспечивал связь московских большевиков с заграничным Центром и с группами в других регионах, был в числе организаторов демонстраций и забастовок в центре России.

В феврале 1917 г. Подбельский — один из деятелей первого московского совдепа. По заданию партии обеспечил техническую базу для новой большевицкой газеты «Социал-демократ» и отвечал за ее распространение. В это время он сотрудничал с такими большевицкими деятелями как Р. Землячка и Е. Ярославский.

В дни октябрьского переворота Подбельский входил в Партийный центр, руководивший работой Московского Военно-революционного комитета. Во время боев в Москве (октябрь-ноябрь 1917 г.) был назначен комиссаром московских почт и телеграфа. Однако служащие этих ведомств отказались признать его своим начальником. Подбельский смог вступить в эту должность только в январе 1918 г., разогнав несогласных с государственным переворотом сотрудников. Для вербовки наемников из числа военнопленных, он организовал выпуск большевицких газет на иностранных языках. Весной 1918 г. стал народным комиссаром почт и телеграфа; в этой должности без колебаний увольнял всех недостаточно лояльных к новой власти служащих. Ввел в своем ведомстве жесточайшую цензуру, доведя ее до абсурда: приказал не пропускать «многословные» и «ненужные» телеграммы.

Участвовал в подавлении восстаний против большевиков в Ярославле и Тамбове. В 1919 Подбельский — особоуполномоченный ЦК РКП(б) и ВЦИК на Тамбовском участке Южного фронта. Похоронен на Красной площади у Кремлёвской стены.

Его именем названы семь проездов и станция метро в Москве («Улица Подбельского»), шоссе в Царском Селе, район в Самарской обрасти.

Подвойский

Николай Ильич Подвойский (1880–1948) происходил из семьи сельского учителя-священника. Окончив духовное училище, он поступил в Черниговскую духовную семинарию, но с 1898 г. активно вел нелегальную деятельность, отказавшись от служения Богу ради богоборческой утопии. В 1901 г. был исключен из семинарии; поступил в юридический Демидовский лицей в Ярославле и одновременно — в РСДРП, где сразу примкнул к большевикам.

Во время беспорядков 1905–1907 гг. входил в ярославский комитет партии, организовывал вооруженные выступления рабочих против власти. В октябре 1905 г. за революционную агитацию был сильно избит патриотически настроенными рабочими. Как ни парадоксально, со стороны властей он имел гораздо меньше неприятностей: после каждого ареста его быстро выпускали. Серьезное наказание грозило Подвойскому только раз: в ноябре 1916 г. (то есть во время войны) его арестовали за пропаганду в пользу Германии и вскоре приговорили к ссылке в Сибирь. Но из-за февральских событий 1917 г. он так туда и не попал.

Подвойский стал депутатом Петроградского совета, возглавил Военную организацию при городском комитете партии. С особой энергией он занимался агитацией среди солдат, которых называл «гаубицами революции». По его словам, он стремился зарядить большевицкой пропагандой «возможно больше голов, чтобы они, возвращаясь в деревню, являлись там бродильным грибком». Подвойский редактировал газеты «Солдатская правда», «Рабочий и солдат», «Солдат», которые убеждали нижних чинов видеть врага не в немцах, с которыми продолжалась война, а в собственных офицерах. Подвойский стал одним из создателей Красной гвардии — военной организации, предназначенной для захвата большевиками власти. Партия поручала ему такие акции, как антивоенные демонстрации в Петрограде в апреле и июне 1917 г., июльский мятеж против Временного правительства. В августе 1917 г., под видом курсов организаторов выборов в Учредительное Собрание, он создал курсы подготовки руководителей восстания.

Подвойский входил в Петроградский ВРК, его Бюро и оперативную тройку, возглавившую октябрьский переворот; был одним из руководителей захвата Зимнего дворца и ареста членов Временного правительства. Он разделяет ответственность за насилие над пленными защитниками Зимнего дворца; он же — организатор истребления юнкеров, которые 28 октября поднялись против переворота.

В ноябре 1917 г. Подвойский стал наркомом РСФСР по военным делам. Именно он — автор плана создания Красной армии из уже имевшихся отрядов Красной гвардии, отрядов иностранных наемников-«интернационалистов» и мобилизованных масс крестьян и рабочих. В годы Гражданской войны возглавлял Высшую военную инспекцию, был членом РВС Республики, наркомвоенмором Украины. Летом-осенью 1918 г. находился на Южном фронте, боролся против донских казаков. Причастен к проведению против них красного террора. Практиковал децимации (процентный расстрел) среди красноармейцев. В декабре 1919–1923 занимал должность начальника Всевобуча (Всеобщее военное обучение) и частей особого назначения (ЧОН), предназначенных для карательных акций.

После окончания гражданской войны занимался партийной работой. В 1935 г., еще не старым, Подвойский стал персональным пенсионером. Он избежал внутрипартийных репрессий и умер в санатории под Москвой.

Улицы Подвойского есть в Москве и в Петербурге.

Свердлов

Яков Михайлович Свердлов (партийные клички — Андрей, Макс; 1885–1919) родился в Нижнем Новгороде в семье гравера. Окончив 4 класса гимназии, будущий председатель ВЦИК утратил интерес к учебе и взялся за самообразование, включавшее чтение романа «Овод», газеты «Искра» и нелегальных брошюр. Исключенный из гимназии, он обзавелся револьвером и в 1901 г., работая учеником аптекаря, вступил в РСДРП(б). В ходе событий 1905–1907 гг. в Нижнем Новгороде и на Урале, он один из руководителей Екатеринбургского и Уральского областных комитетов партии. За подрывную деятельность 14 раз был арестован и неоднократно сослан. В 1910-х годах входил в редколлегию газеты «Правда».

После февраля 1917 г. приехал в Петроград, где вел агитацию в пользу поражения России в I мировой войне, а также антиправительственную пропаганду среди рабочих. Свердлову принадлежит важная роль в разложении армии, т. к. именно по его инициативе были созданы курсы агитаторов из солдат. После разгрома большевиков в ходе июльских событий 1917 г. он обеспечил переход Ленина на нелегальное положение и организовал VI съезд партии, на котором был избран членом ее ЦК. Вместе с Дзержинским контролировал действия Военной организации при ЦК. Ледяная выдержка, проявленная Свердловым в критической для большевиков ситуации лета 1917 года, возвела его из разряда провинциальных функционеров в категорию главных вождей. Именно Свердлов был председателем на заседаниях ЦК РСДР(б) 10 (23) и 16 (29) октября 1917, принявших решение о вооруженном захвате власти; входил в Военно-Революционный комитет, руководивший октябрьским переворотом.

Через две недели после переворота по настоянию Ленина Свердлов, сохраняя за собой должность секретаря ЦК партии, был избран председателем Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК), заменив на этом посту Каменева, который забылся настолько, что подписал соглашение о включении в правящую коалицию представителей других социалистических партий. Свердлов был удобен Ленину как человек, педантично выполняющий волю партии, железной рукой воплощающий в жизнь все ее догмы. К лету 1918 года вся верховная власть в стране сосредоточилась в руках Ленина и Свердлова (который в отсутствии Ленина председательствовал на заседаниях правительства).

Свердлов был инициатором принятой ВЦИК резолюции о заключении сепаратного Брестского мира, который нанес России непоправимый ущерб.

В июле 1918 г. Свердлов от имени руководства партии официально одобрил расстрел Царской семьи.

Свердлов был одним из инициаторов красного террора. 30 августа 1918 г. он подписал обращение ВЦИК: «Всем Советам рабочих, крестьянских, красноармейских депутатов, всем армиям, всем, всем, всем. На покушения, направленные против его вождей, рабочий класс ответит… беспощадным массовым террором против всех врагов Революции…» Именно по предложению Свердлова 2 сентября 1918 г. ВЦИК принял резолюцию, которая объявила террор официальной политикой советского государства. За годы гражданской войны в ходе красного террора было уничтожено около 2 млн. человек всех возрастов и различного общественного положения. Свердлов уделял особое внимание личному составу ВЧК, направляя туда наиболее надежных большевиков. Сам не принадлежа к этой организации, он чувствовал и воплощал ее дух.

Свердлов подготовил и выпустил циркуляр о борьбе против казачества, призывавший фактически к геноциду. В результате казачество, веками служившее опорой российского государства, было большей частью физически уничтожено. Свердлов вошел в казачьи песни времен гражданской войны как палач казачества. Умер он в расцвете сил в марте 1919 г., — по официальной версии, простудившись по пути с Украины, а по другой версии — от того, что на одной из станций его во время митинга избили рабочие. Похоронен на Красной площади у Кремлёвской стены. Созданная им школа агитаторов и инструкторов при ВЦИК с июля 1919 г. была преобразована в Коммунистический университет им. Я. М. Свердлова.

И поныне практически во всех больших городах есть улицы и площади, носящие его имя, не говоря уже о крупнейшей области на Урале. Жители некоторых городов требуют заменить имя этого палача. Так в Екатеринбурге группа молодежи предложила переименовать улицу Свердлова в улицу Романовых, а жители основанного казаками города Ставрополь-на-Волге (с 1964 г. — Тольятти) не раз обращались к мэру с просьбой назвать улицу Свердлова Казачьей.

Тимошенко

Семен Константинович Тимошенко (1895–1970) почитался в СССР талантливым полководцем. Между тем в профессиональном плане он представлял худшую часть советского комсостава — примкнувших к большевикам полуграмотных унтеров, которые остались на плаву после сталинской расправы с «военспецами» из бывших офицеров и провалились на верх, в II мировую войну, загубив миллионы жизней, пока не были заменены выдвинувшимися в ходе нее более молодыми кадрами.

Большинство заметных фигур этого типа вышло из 1-й конной армии и принадлежало к кругу соратников и выдвиженцев Ворошилова и Буденного, почему и избежали репрессий в 1930-е годы. Таков был жизненный путь и Тимошенко. Украинский крестьянин с образованием в объеме церковно-приходской школы, выслужившийся в мировую войну в вахмистры, он в 1918 г. вступил в Крыму в красногвардейский отряд, а в конце того же года примкнул к Буденному (еще до этого поучаствовав в репрессиях против кубанского казачества). При обороне Царицына Тимошенко командовал 1-м Крымским революционным полком; в это время он близко сошелся с Ворошиловым, Буденным и Сталиным. Эта дружба помогла его дальнейшему быстрому продвижению: Тимошенко стал командовать кавалерийской бригадой, а с 1919 г, вступив в партию, — дивизией. Именно его дивизия, овладев в январе 1920 г. Ростовом-на-Дону, участвовала в массовых грабежах и расстрелах местного населения.

После гражданской войны Тимошенко занимал высшие должности в военном руководстве (командовал войсками ряда военных округов). После репрессий конца 1930-х годов, Тимошенко поднялся на вершину военной иерархии, а кроме того стал членом Президиума Верховного Совета СССР, ЦИК СССР и ЦК партии. В сентябре-октябре 1939 г., осуществляя секретные протоколы к пакту Молотова-Риббентропа, он командовал войсками на Западной Украине при вторжении СССР в Польшу 17 сентября 1939 г. и помог гитлеровским войскам разбить польскую армию, нанеся ей удар в спину.

Тимошенко был одним из главных военачальников во время советско-финской войны 1939–1940 гг., командовал Северо-Западным фронтом. В это время он «прославился» неудачными попытками прорыва укрепленной линии Маннергейма на Карельском перешейке, которая была преодолена с огромными человеческими потерями. Но Сталин одобрил действия Тимошенко, сделал его маршалом и Героем Советского Союза.

В период с 1940 по июль 1941 гг. Тимошенко — народный комиссар обороны СССР. В первый месяц войны с Германией — председатель Ставки верховного главнокомандующего; из-за военных неудач был понижен в должности, но остался членом Ставки, а в сентябре 1941 стал заместителем наркома обороны. Осенью 1941, командуя Западным фронтом, с большими потерями осуществил контрнаступление по захвату Ростова-на-Дону. В январе-июле 1942 г. — командующий войсками Юго-Западного, а с июля 1942 г. — Сталинградского фронтов. Один из главных виновников поражений в эти месяцы. Так, в ходе одной лишь Барвенково-Лозовской наступательной операции более 220 тысяч советских солдат попали в плен. С октября 1942 г. Тимошенко — командующий Северо-Западным фронтом. С 1943 г. — представитель Ставки Верховного Главнокомандующего на фронтах. В начале 1943 г. Тимошенко неудачно провел Демянскую наступательную операцию: несмотря на благоприятное расположение советских войск и подавляющее превосходство в силе, позволил немцам благополучно выйти из окружения и даже вывезти всю технику.

После войны Тимошенко командовал войсками ряда военных округов, с 1960 возглавлял группу генеральных инспекторов министерства обороны СССР. Занимал он и высшие партийные должности: в 1939–1952 входил в ЦК ВКП (б), в 1952–1970 был кандидатом в члены ЦК КПСС. Похоронен на Красной площади у Кремлёвской стены.

Улицы Тимошенко есть в Москве (Кунцево), Минске, Ростове-на-Дону и других городах.

Тухачевский

Михаил Николаевич Тухачевский (1893–1937) происходил из дворян Смоленской губернии. В 1914 г. окончил Александровское военное училище и был выпущен из него в прославленный лейб-гвардии Семёновский полк. Участвовал в I мировой войне, в 1915 попал в плен, бежал в Швейцарию, откуда вернулся в Россию уже накануне октябрьского переворота.

До этого времени Тухачевский не был ни революционером, ни вообще «левым». Но с юности его одолевала жажда власти и славы. «В тридцать лет я или буду генералом, или застрелюсь!», — говорил он при выпуске из училища. Французский офицер, бывший с ним в плену, вспоминал, что голова Тухачевского была забита ницшеанскими идеями. Не сочувствуя целям революции, саму революцию он ждал, смутно надеясь, что она приведет его к высотам власти. Оценив перспективы сторон в разворачивающейся гражданской войне, принял решение примкнуть к большевикам и вступил в 1918 г. в их партию.

Сначала он занимал в Красной армии скромную должность — был военным комиссаром обороны Московского района. Но благодаря покровительству Куйбышева (в то время начальника всех политотделов Красной армии) неожиданно был назначен командармом на Восточный фронт. Вскоре Куйбышев попал в опалу за бездарную сдачу Самары; теперь уже Тухачевский помог ему, укрыв от гнева Троцкого на посту политкомиссара своей армии. Так закрепился союз видного комиссара и жестокого военного авантюриста.

В 1918–1919 гг. Тухачевский возглавлял поочередно несколько армий, противостоявших адмиралу А. В. Колчаку и генералу А. И. Деникину. Многократное численное превосходство обеспечивало ему все новые победы. В 1920 г. командовал войсками Западного фронта, брошенными на Польшу. Эта операция мыслилась как начало похода на Европу во имя мировой революции. Тухачевский уже объявил своим войскам: «На штыках мы принесем трудящемуся человечеству счастье и мир! Вперед на Запад! На Варшаву! На Берлин!» Но воевать со свежими польскими силами оказалось труднее, чем с уставшими от непрерывных боев белыми: поляки взяли у Тухачевского 66 тысяч пленных, более 330 орудий, тысячу пулеметов. Первая попытка коммунизма прорваться на Запад была пресечена.

Какое «счастье и мир» нес Тухачевский «трудящемуся человечеству», он наглядно показал при подавлении Тамбовского крестьянского восстания (1921). Это было одно из самых страшных проявлений геноцида, развязанного большевиками против русского народа. Войска Тухаческого приводили в исполнение меры, разработанные их командиром совместно с Антоновым-Овсеенко: семьи доведенных до отчаяния крестьян поголовно, вместе с грудными детьми, отправлялись в качестве заложников в концентрационные лагеря. Там их держали за колючей проволокой на голой земле. Жители тамбовских деревень расстреливались за родство с восставшими, за укрывательство членов их семей, за недоносительство и за отказ назвать свое имя. А 20 июня 1921 г. в распоряжение Тухачевского были направлены из Москвы 2 тыс. химических снарядов и пять интернациональных команд (латыши, китайцы). В результате только близ села Пахотный Угол отравляющими газами было убито 7 тыс. человек. Крестьян-заложников, которые две недели закапывали трупы своих близких, тоже расстреляли и закопали в общей могиле.

Тухачевский (вместе с Троцким) руководил и подавлением Кронштадского восстания в марте 1921 г. В Ораниенбуме полк красноармейцев отказался выступить против кронштадтских матросов; тогда каждый пятый в полку был расстрелян, и остальные согласились участвовать в штурме. Сотни штурмующих погибли на льду Финского залива. Население Кронштадта истреблялось победителями не взирая на степень причастности к восстанию.

После Гражданской войны Тухачевский занимал в Красной армии высшие командные посты: был начальником вооружений, начальником Военной академии и Штаба РККА, заместителем наркома обороны СССР. С 1934 — кандидат в члены ЦК ВКП (б). Он разрабатывал стратегию Красной армии в будущей войне, определял ход военного строительства в СССР в предвоенные десятилетия, руководил механизацией армии. Но его заслуги в деле перевооружения страны во многом оказались мнимыми. Например, любимое детище Тухачевского, танк Т-35, который имел 5 башен, 11 человек экипажа и был украшением всех парадов, в полевых условиях не мог преодолеть небольшого уклона и самостоятельно выбраться из неглубокой лужи (из 48 таких танков, попавших на войну, 7 стали легкой добычей немецких пушек, остальные были брошены экипажами). В области ВВС Тухачевский был сторонником ковровых бомбардировок с тяжелых самолетов в ущерб развитию фронтовой авиации. Но тихоходные бомбардировщики ТБ-3 и СБ были уничтожены противником в первые дни войны, не принеся никакой пользы. А нехватка средств непосредственного прикрытия войск на поле сражения вместе с отсутствием радиосвязи приводили к катастрофическим последствиям.

Как и многие советские военачальники, Тухачевский был расстрелян в ходе сталинских репрессий, реабилитирован при Хрущеве. Оценки военно-технической деятельности Тухачевского остаются противоречивыми и спорными, но бесспорно то, что он — один из палачей русского народа, творцов агрессивной внешней политики СССР и активнейший деятель большевицкой власти в решающие 1920-1930-е годы.

А между тем, имя его носят улицы в Москве, Петербурге, Смоленске, Челябинске, Кемерово, Грозном и других городах.

Урицкий

Моисей Соломонович Урицкий (1873–1918) родился в благополучной купеческой семье. Окончил юридический факультет Киевского университета, но уже во время учебы примкнул к революционному движению. Он принадлежал к самому первому «призыву» РСДРП; Был после II съезда этой партии (1903) с меньшевиками, но после прихода большевиков к власти он с лихвой компенсировал эту «ошибку молодости».

Урицкий был участником революционных событий 1905–1907 гг. в Петербурге и Красноярске. Неоднократно арестовывался и ссылался. В августе 1912 г. — участник социал-демократической конференции в Вене, вошел в верхи партии как представитель группы троцкистов. Жил в эмиграции (Дания, Германия). В годы Первой мировой войны относил себя к меньшевикам-интернационалистам, т. е. пораженцам.

После февральских событий 1917 г. Урицкий вернулся в Россию, вступил в партию большевиков и почти сразу стал членом ее ЦК. В августе 1917 г. введен большевиками в комиссию по выборам в Учредительное Собрание, стал гласным Петроградской Думы. В это же время работал в газете «Правда», журнале «Вперед» и других партийных изданиях. В октябре 1917 был назначен членом Военно-революционного партийного центра по руководству вооруженным восстанием, который вошел в состав Военно-Революционного Комитета Петрограда.

После октябрьского переворота Урицкий, сам в недавнем прошлом меньшевик, резко возражал против идеи создания коалиции большевиков с другими социалистическими партиями. В ноябре-декабре 1917 г. Урицкий — комиссар советского правительства (Совнаркома) во Всероссийской комиссии по созыву Учредительного собрания. После отказа Комиссии выполнять решения Совнаркома, сам вступил в управление ею, отстранив оппозиционеров. Как член Чрезвычайного военного штаба, созданного к началу работы Учредительного собрания, и комендант Таврического дворца, где должны были собраться делегаты, фактически подготовил разгон Учредительного собрания.

В марте 1918 г. Урицкий стал председателем Петроградской ЧК (с апреля совмещая этот пост с должностью комиссара внутренних дел Северной области). Здесь он проявил себя как одна из самых зловещих фигур первых лет правления большевиков. По отзыву Луначарского, Урицкий был «железной рукой, которая реально держала горло контрреволюции в своих пальцах». На деле террор, развернутый Урицким в Петрограде, был направлен на физическое уничтожение не только «контрреволюции» (то есть сознательных противников советской власти), но и всех, кто хотя бы потенциально мог не поддержать большевиков. По распоряжению Урицкого были расстреляны демонстрации рабочих, возмущенных действиями новой власти; подвергнуты пыткам, а затем убиты офицеры Балтийского флота и члены их семей. Несколько барж с арестованными офицерами были потоплены в Финском заливе. Петроградская ЧК обрела репутацию поистине дьявольского застенка, а имя ее главы наводило ужас.

За творимые в ЧК зверства Урицкий был застрелен молодым поэтом Леонидом Канегиссером, принадлежавшим к партии эсеров. В отместку за Урицкого чекисты расстреляли по всей стране заложников из представителей «непролетарских классов» (в одном только Петрограде — несколько сот человек).

Похоронен этот палач в центре Петербурга, на Марсовом поле, где проходили когда-то парады уничтоженной большевиками русской армии. Его именем названы поселки в Якутии, Псковской и Орловской областях России, в Кустанайской области Казахстана, улицы в Смоленске, Липецке, Краснодаре, Бобруйске и других городах.

Усиевич

Григорий Александрович Усиевич (партийная кличка — Тинский; 1890–1918) происходил из обеспеченной купеческой семьи. Он учился в одной тамбовской гимназии с Подбельским; вместе они создали молодежный марксистский кружок. В 1907 г. Усиевич поступил в Петербургский университет на юридический факультет, в том же году вступил в партию большевиков, а в 1908 уже стал членом ее петербургского комитета. В феврале 1909 г. арестован за разжигание среди рабочих ненависти против работодателей, призывы к забастовке и ее организацию. Большинство революционеров получало за подобную агитацию очень легкие наказания, но Усиевичу не повезло: он провел в тюрьме около двух лет и был выслан в Енисейскую губернию. Там он работал в железнодорожных депо и продолжал партийную пропаганду, снабжая местных жителей поставляемой из Петербурга нелегальной литературой.

Летом 1914 г. Усиевич бежал из ссылки за границу. Но ему опять крупно не повезло. Большевик-ленинец, агитировавший за поражение России в войне, был арестован по подозрению… в шпионаже в пользу России и до конца 1915 г. содержался в концентрационном лагере, после чего был переведен в крепость. Усиевич был освобожден благодаря заступничеству австрийских социал-демократов во главе с В. Адлером, будущим министром иностранных дел, которые убедили свое правительство в том, что Усиевич для Австро-Венгрии не только не опасен, но принесет ей несомненную пользу своими действиями против России. Усиевич был выпущен и поселился в Швейцарии, где регулярно встречался с Лениным и выполнял его поручения.

После февраля 1917 г. вернулся в Россию вместе с Лениным в «запломбированном вагоне». С конца апреля 1917 г. вел подрывную работу в Москве, готовя переход власти в руки большевиков: под его руководством шла агитация против Временного правительства и формировались отряды Красной гвардии. В дни октябрьского переворота работал в оперативном штабе. Лично возглавил красногвардейский отряд, захвативший городскую телефонную станцию в Милютинском переулке. Во время московских боев ездил в Петроград к Ленину за консультациями.

В марте 1918 г. Усиевич был направлен ЦК в Западную Сибирь, на «продовольственный фронт». Советская Москва, истребив у себя всю частную торговлю, осталась без продовольствия. Усиевич отправился «выбивать» хлеб у сибирских земледельцев. Непокорных ждали «революционные меры наказания». Усиевич — один из зачинателей красного террора в Сибири.

Он вошел в Военно-революционный комитет большевиков в Омске. Когда в мае 1918 восстал Чехословацкий корпус, был арестован его солдатами, но вскоре отпущен в связи с временным перемирием между ними и большевиками. Усиевич пытался организовать сопротивление растущим антибольшевицким силам, однако был вынужден эвакуироваться вместе со всем штабом в Тюмень. С июня 1918 г. — председатель революционного штаба в Тюмени. Но большевиков теснили уже и здесь. Усиевич с остатками красных войск стал отступать к Уралу и в одном из боев был убит.

Улицы имени Усиевича есть в Москве (целых две в управе Аэропорт), Тюмени, Саратове и других городах.

Фабрициус

Ян Фрицевич Фабрициус (1877–1929) родился в семье латышского батрака. Благополучно окончил гимназию, но посвятил себя борьбе против «ненавистного царизма». Еще в 14 лет участвовал в беспорядках в Виндаве (Вентспилсе), где до сих пор благодарные латыши сохраняют ему памятник. Там его заметили революционеры и привлекли в свои ряды. В 1903 г. он вступил в партию большевиков, в 1904–1907 отбывал каторгу, затем ссылку. На войну призвали его только в конце 1915 г., вняв прошениям затаившегося красного агитатора-пораженца. Фабрициус служил старшим унтер-офицером в 1-м Латышском стрелковом полку и дослужился до штабс-капитана. Но в дни революции, как и другие большевики, он без колебаний презрел воинскую присягу.

После октябрьского переворота Фабрициус стал членом ВЦИК. Находясь в составе 6-го Тукумского полка, он охранял Смольный. В начале 1918 полк был направлен под Псков — останавливать наступление немецкой армии, а точнее — служить заградотрядом, т. е. расстреливать бегущие от немцев толпы Дыбенко. Полученный опыт пригодился и при обороне Петрограда, и при расправах с недовольным населением в Луге, где Фабрициуса наделили чрезвычайными комиссарскими полномочиями. В Гдове, в 1918 г. Фабрициус также беспощадно расправился с врагами советской власти — городским головой, местными купцами, сестрой милосердия и другими мирными жителями.

Трудно назвать губернский город, где бы в то смутное время не стоял отряд латышей-карателей. Москва, Петроград, Казань, Калуга, Новгород, Орел, Рыбинск, Симбирск, Самара, Харьков, Ярославль — везде повторялись кровавые «подвиги» Гдова и Луги. Но Фабрициус выдавался даже среди этих карателей; не случайно он одним из первых получил орден Красного знамени. В 1919 г. он участвовал в операции против эстонцев под Валком, сопровождавшейся повальными грабежами. Был комиссаром во 2-й и 10-й стрелковых дивизиях при вторжении в его родную Латвию. С августа 1919 — командир отряда по борьбе с конницей генерала К.К. Мамантова во время её рейда по красным тылам. С октября 1919 командовал 48-й бригадой 16-й стрелковой дивизии, воевавшей против генерала А. И. Деникина. Во время войны с Польшей снова, как и под Псковом, расстреливал отступающих красноармейцев. Будучи контужен, осел в Полоцке начальником и комиссаром командирских курсов. Но когда началось Кронштадтское восстание, он добровольно пошел в каратели.

Получив в свое распоряжение 501-й полк, Фабрициус расстрелял в Ораниенбауме безоружных морских летчиков, выразивших поддержку требованиям Кронштадта. Согнанные на подавление восстания солдаты (около 45 тысяч) тоже нередко роптали и отказывались идти в бой с кронштадтцами. Тут и нашлась работа для «красных героев»: Фабрициус расстреливал солдат Невельского и Минского полков, Дыбенко — 561-го.

На пулеметы, которые у кронштадцев размещались через каждые 10 м линии обороны, бросили безотказных молоденьких курсантов. Потери атаковавших доходили до 50 %; красные даже не стали хоронить своих товарищей — бросили их тела на льду. Ворвавшись в Кронштадт, комиссары начали хватать всех подряд, отыгрываясь на непричастных, расстреливая их вместе с семьями. Редко кого отправляли на Соловки. Таков был последний «подвиг» Фабрициуса.

Он погиб бесславно в воде на траверсе сочинского пляжа, из бахвальства перед своей спутницей приказав летчику пройти на бреющем. Красный агитпроп немедленно раздул миф о «героической гибели» от рук «врагов народа» из Укрвоздухпути, и имя изувера стало красоваться на школах, фабриках, пароходах. Носит его и улица в древнем Пскове и в Москве (Южное Тушино).

Фотиева

Лидия Александровна Фотиева (1881–1975) вошла в «святцы» большевиков как личный секретарь Ленина. Она окончила гимназию в Рязани, во время учебы увлеклась революционными идеями. С 1899 училась в Московской консерватории (окончила в 1917), с 1900 — на Бестужевских курсах в Петербурге. В 1901 за участие в студенческой демонстрации была выслана в Пермь и стала связной между этим городом и партийным центром. Через Крупскую Фотиева получала газету «Искра» и распространяла ее в Перми и окрестностях.

В 1902 г. Фотиева попыталась, не отбыв до конца свою ссылку, нелегально эмигрировать. На границе она предложила крупную взятку, но российская пограничная стража оказалась в данном случае неподкупной. Фотиеву снова водворили в Пермь, где она продолжила антигосударственную пропаганду. За это вновь была арестована и в 1904 г. отправлена в Самару, откуда еще раз попыталась выехать за границу. На этот раз взятка помогла.

За границей Фотиева работала в большевицких организациях в Женеве и Париже, помогала Крупской вести переписку. Ее обязанностью было встречать прибывающих из России, устраивать партийные вечеринки. Во время беспорядков 1905 г. приехала в Петербург с поддельным паспортом на имя Сарры Юдковны Дербариндикер и крупной партией новейшей нелегальной литературы. Через Фотиеву товарищи по партии вели деловую переписку, она дежурила на явках и выполняла мелкие поручения. Терактов не совершала, но не зарегистрированный пистолет на всякий случай имела.

В 1917 г. Фотиева работала в Выборгском райкоме РСДРП(б), в редакции «Правды». На протяжении 1918–1930 гг. была секретарем Совета народных комиссаров РСФСР (потом СССР) и Совета рабочей и крестьянской обороны РСФСР (с 1920 — СТО РСФСР, с 1923 — СТО СССР). Но главная в ее жизни должность — личный секретарь Ленина (1918–1924). В этой должности ей довелось просмотреть сотни писем простых людей со всех уголков страны с жалобами на вопиющие преступления местных коммунистов. Но это ни мало не поколебало ее уверенности в правоте дела партии. С 1938 г. Фотиева трудилась в Центральном музее Ленина. В годы войны — в ЦК Международной организации помощи борцам революции. Именно на революцию, а не на Россию она работала и в годы этого всенародного испытания. С 1956 персональный пенсионер. Ее именем названа улица в Москве (Гагаринская управа).

Фрунзе

Михаил Васильевич Фрунзе (1885–1925) был сыном военного фельдшера, молдаванина по национальности. Окончив гимназию в г. Верном (позже Алма-Ата), он в 1904 г. поступил в Петербургский политехнический институт, где и вступил в РСДРП, примкнув к большевикам. За участие в демонстрации был выслан из столицы и вел пропаганду в Москве и Иваново-Вознесенске, где организовал стачку текстильщиков. В декабре 1905 г. участвовал в боях на Красной Пресне в Москве, где своими вооруженными налетами на полицейские участки создал себе репутацию умелого террориста. В мае 1905 был руководителем Иваново-Вознесенской стачки и первого Совета рабочих депутатов. В 1907–1910 его несколько раз арестовывали, в частности за вооруженное сопротивление полиции. Он дважды приговаривался к смертной казни, замененной сначала десятью годами каторги, а затем пожизненной ссылкой. В 1915 бежал из ссылки, работал под чужой фамилией в Читинском переселенческом управлении. В 1916 направлен партией для революционной работы в действующую армию. Под фамилией Михайлов служил в комитете Всероссийского земского союза на Западном фронте, возглавлял большевицкое подполье в Минске с отделениями в 3-й и 10-й армиях.

В феврале 1917 г. Фрунзе стал руководителем Минской организации большевиков, потом занимал должности начальника милиции Минска, председателя Совета крестьянских депутатов Минской и Виленской губерний. С сентября 1917 г. он — председатель исполкома Совета и комитета РСДРП(б) в Шуе. В октябре 1917 г. Фрунзе во главе организованного им 2-тысячного отряда боевиков принимал участие в боях по захвату власти в Москве. В 1918 г. совмещал должности председателя Иваново-Вознесенского губкома РКП(б), губисполкома, губсовнархоза и военного комиссара. С августа 1918 г. Фрунзе — военный комиссар Ярославского военного округа; участвовал в подавлении Ярославского восстания.

С февраля 1919 г. Фрунзе последовательно возглавлял несколько армий, действующих на Восточном фронте против Верховного правителя России адмирала А. В. Колчака. В марте он стал командующим Южной группой этого фронта. Подчиненные ему части настолько увлеклись мародерством и грабежом местного населения, что совершенно разложились, и Фрунзе не раз посылал в Реввоенсовет телеграммы с просьбой прислать ему других солдат. Отчаявшись получить ответ, он стал сам вербовать себе пополнение «натуральным методом»: отогнал из Самары эшелоны с хлебом и предложил оставшимся без еды людям вступать в Красную армию.

В крестьянском восстании, поднявшемся против Фрунзе в Самарском крае, участвовало более 150 тысяч человек. Восстание было утоплено в крови. Отчеты Фрунзе Реввоенсовету полны цифрами расстрелянных под его руководством людей. Например, за первую декаду мая 1919 г. им было уничтожено около полутора тысяч крестьян (которых Фрунзе в своем отчете именует «бандитами и кулаками»).

С июля 1919 г. Фрунзе становится командующим Восточным фронтом, под его руководством Красная армия завоевала Северный и Средний Урал. Одерживать победы ему помогали массовые расстрелы красноармейцев, не выполнивших приказ, и широкое применение наемников (в том числе китайских), деньги на содержание которых добывались мародерством. С августа 1919 г. по сентябрь 1920 г. Фрунзе командовал Туркестанским фронтом (созданным на территории Самарской, Астраханской, Оренбургской губерний и Уральской области). Главный его «подвиг» в это время — жестокое подавление антибольшевицких выступлений местных жителей: если в каком-либо населенном пункте встречалось сопротивление, каждый десятый его житель приговаривался к расстрелу. Затем Фрунзе «оказал помощь народам Хивы и Бухары», т. е. сверг законные правительства этих зависимых от Российской империи территорий и установил там власть большевиков. Под руководством Фрунзе были проведены карательные операции среди среднеазиатских крестьян, с оружием в руках выступивших против грабителей в красноармейской форме. Особенно кровавыми были рейды Фрунзе в Ферганской долине.

В сентябре 1920 г. Фрунзе назначили командующим Южным фронтом, действующим против армии генерала П. Н. Врангеля. Он руководил взятием Перекопа и оккупацией Крыма. В ноябре 1920 г. Фрунзе обратился к офицерам и солдатам армии генерала Врангеля с обещанием полного прощения в случае, если они останутся в России. После занятия Крыма всем этим военнослужащим было приказано зарегистрироваться (отказ от регистрации карался расстрелом). Затем солдаты и офицеры Белой армии, поверившие Фрунзе, были арестованы и расстреляны прямо по этим регистрационным спискам. Всего во время красного террора в Крыму было расстреляно или утоплено в Черном море 50–75 тыс. человек.

В это же время Фрунзе возглавил операцию по уничтожение недавнего союзника красных в битве за Перекоп — повстанческой армии Махно. С декабря 1920 по март 1924 г. Фрунзе был командующим войсками Украины и Крыма, членом Политбюро ЦК УКП(б) и, занимая другие высокие посты на Украине, лично руководил карательными операциями против украинских крестьян-повстанцев.

Для военной карьеры Фрунзе характерно использование двойной кадровой тактики. С одной стороны, в его распоряжении постоянно находились опытные офицеры бывшего Генштаба российской армии, с другой — палачи-чекисты, руководившие расстрелами. Например, с марта 1919 г. под началом Фрунзе был бывший генерал-генштабист А. А. Балтийский, который, вместе с другими подобными советниками, обеспечил легендарному красному полководцу большинство его побед. Одновременно ближайшим помощником Фрунзе был начальник Особого отдела Южного фронта Е. Г. Евдокимов. В конце 1920 г. Фрунзе вручил этому чекисту орден Красного Знамени за успешное проведение спецоперации в Крыму, в ходе которой под личным руководством Евдокимова было казнено 12 000 человек, в том числе 50 генералов и 300 полковников. Понимая, что открытое награждение Евдокимова бросает слишком очевидную кровавую тень на него самого, Фрунзе написал на его наградном листе: «Считаю деятельность т. Евдокимова заслуживающей поощрения. Ввиду особого характера этой деятельности, проведение награждения в обычном порядке не совсем удобно». Заметим, что первый свой орден Красного Знамени Евдокимов получил за участие в «зачистке» Петрограда в 1919 г.

В 1920-е годы Фрунзе занимал высшие военные и партийные посты (член ЦК РКП(б), начальник Штаба и Военной академии РККА, кандидат в члены Политбюро ЦК). Вместо попавшего в опалу Троцкого был назначен председателем Реввоенсовета СССР и наркомом по военным и морским делам. Он стал первым военным теоретиком, который в своих работах провозгласил необходимость карательных «зачисток» в полосе действия наступающей армии и широкого применения диверсантов-партизан. Основные из этих работ — «Реорганизация РККА» (1921), «Единая военная доктрина и Красная армия» (1921) и «Фронт и тыл в войне будущего» (1924). Для названных целей Фрунзе активно формировал в составе подчиненных ему войск Части особого назначения (ЧОН). В 1924-25 гг. он возглавил проведение военных реформ, главной целью которых считал подготовку РККА к участию в мировой революции. В 1925 г. Фрунзе руководил на Дальнем Востоке торговлей наркотиками, деньги от которой шли на поддержку китайских коммунистов. Фрунзе умер 26 января 1925 г., в результате неудачной медицинской операции. Существует версия, что операция стала неудачной по приказу Сталина. Похоронен на Красной площади.

Его именем названы военная академия им. Фрунзе, три улицы, набережная и станция метро в Хамовнической управе Москвы, район, улица и станция метро в Петербурге, улицы в Казани, Омске, Липецке, Самаре, Наро-Фоминске, Звенигороде, мыс на архипелаге Северная Земля и множество других объектов в РФ и ближнем зарубежье.

Чапаев

Василий Иванович Чапаев (1887–1919) — одна из самых мифологизированных советской пропагандой фигур. На его примере десятилетиями воспитывались целые поколения. В массовом сознании он — герой фильма, воспевавшего его жизнь и смерть, а также сотен анекдотов, в которых действуют его ординарец Петька Исаев и не менее мифологизированная Анка-пулеметчица.

По официальной версии, Чапаев — сын крестьянина-бедняка из Чувашии. По данным его ближайшего сподвижника, комиссара Фурманова, точных сведений об его происхождении нет, а сам же Чапаев именовал себя то незаконнорожденным сыном казанского губернатора, то сыном бродячих артистов. В юности бродяжничал, работал на заводе. В годы I мировой войны храбро воевал (имел Георгиевские кресты) и получил звание подпрапорщика. Там же, на фронте, Чапаев в 1917 г. вступил в организацию анархистов-коммунистов.

В декабре 1917 г. стал командиром 138-го запасного пехотного полка, а в январе 1918 — комиссаром внутренних дел Николаевского уезда Саратовской губернии. Активно помогал установить в этих местах власть большевиков, сформировал красногвардейский отряд. С этого времени началась его война «за народную власть» со своим же народом: в начале 1918 Чапаев подавлял в Николаевском уезде крестьянские волнения, порожденные продразверсткой.

С мая 1918 г. Чапаев — командир Пугачевской бригады. В сентябре-ноябре 1918 г. Чапаев был начальником 2-й Николаевской дивизии 4-й красной армии. В декабре 1918 г. его отправили на учебу в Академию Генерального Штаба. Но Василий Иванович учиться не хотел, оскорблял преподавателей и уже в январе 1919 г. вернулся на фронт. Он и там не стеснял себя ни в чем. Фурманов пишет, как при наведении моста через Урал Чапаев избивал инженера за медленную, на его взгляд, работу. «…В 1918 г. он плеткой колотил одно высокопоставленное лицо, другому — отвечал матом по телеграфу… Самобытная фигура!» — восхищается комиссар.

Сначала противниками Чапаева были части Народной армии Комуча — Комитета Учредительного Собрания (оно было разогнано большевиками в Петрограде и воссоздано на Волге) и чехословаки, не пожелавшие гнить в советских концлагерях, куда их хотел отправить Троцкий. Позже, в апреле-июне 1919 г., Чапаев действовал со своей дивизией против Западной армии адмирала А. В. Колчака; захватил Уфу, за что был награжден орденом Красного Знамени. Но главным и роковым его противником стали уральские казаки. Они в подавляющем большинстве не признали власть коммунистов, Чапаев же верно служил этой власти.

Расказачивание на Урале было беспощадным и после взятия красными (в том числе и чапаевскими) войсками Уральска в январе 1919 г. превратилось в настоящий геноцид. Инструкция из Москвы, посланная советам Урала, гласила: «§ 1. Все оставшиеся в рядах казачьей армии после 1 марта (1919 г.) объявляются вне закона и подлежат беспощадному истреблению. § 2. Все перебежчики, перешедшие на сторону Красной армии после 1 марта, подлежат безусловному аресту. § 3. Все семьи оставшихся в рядах казачьей армии после 1 марта объявляются арестованными и заложниками. § 4. В случае самовольного ухода одного из семейств, объявленных заложниками, подлежат расстрелу все семьи, состоящие на учете данного Совета…». Ревностное выполнение этой инструкции стало главным делом Василия Ивановича. По данным уральского казачьего полковника Фаддеева, в некоторых районах войсками Чапаева было истреблено до 98 % казаков.

Об особой ненависти «Чапая» к казакам свидетельствует комиссар его дивизии Фурманов, которого трудно заподозрить в клевете. По его словам, Чапаев «словно чумной, кидался по степи, пленных приказал не брать ни казачишка. „Всех, — говорит, — кончать подлецов..!“». Фурманов рисует и картину массового грабежа станицы Сламихинской: чапаевцы отнимали у не успевших бежать мирных жителей даже женское белье и детские игрушки. Чапаев не пресекал эти грабежи, а лишь направлял в «общий котел»: «Не тащи, а собирай в кучу, и отдавай своему командиру, што у буржуя взял». Запечатлел писатель-комиссар и отношение Чапаева к образованным людям: «Все вы — сволочи!.. Интеллигенты…». Таков был полководец, на примере «подвигов» которого кое-кто до сих пор желает растить новое поколение защитников Отечества.

Естественно, казаки оказали чапаевцам на редкость ожесточенное сопротивление: отступая, сжигали свои станицы, отравляли воду и целыми семьями уходили в степь. В конце концов они отомстили Чапаеву за смерть родных и опустошение родного края, разгромив его штаб в ходе Лбищенского рейда Уральской армии. Чапаев был смертельно ранен.

Имя Чапаева носят города (бывшая станица Лбищенская и бывший Иващенковский завод в Самарской области), поселки в Туркмении и Харьковской области Украины и множество улиц, проспектов, площадей по всей России. В Москве, в управе Сокол, есть Чапаевский переулок. Рекой Чапаевкой был назван трехсот километровый левый приток Волги.

Щорс

Николай Александрович Щорс (1895–1919), по определению Сталина, «украинский Чапаев», родился в семье машиниста-железнодорожника. Окончил церковно-приходскую школу, Черниговское духовное училище, Полтавскую духовную семинарию, Киевскую военно-фельдшерскую школу и, наконец, Виленское военное училище, переведенное в то время в Полтаву. В 1916 г. был произведен в офицеры. Советская песня о Щорсе создавала образ красного командира, отверженного прежней властью: «В холоде и голоде // Жизнь его прошла». Как видно, в жизни всё было иначе: сын рабочего без препятствий стал «золотопогонником», ему был открыт достойный и славный путь. Но после февраля 1917 г. Щорс, презрев присягу, присоединился к революционерам и стал натравливать солдат на офицеров, способствуя разложению русской армии.

После октябрьского переворота Щорс вернулся на Украину. В 1918 г. по заданию большевиков создал у себя на родине, в Сновске, вооруженную группу из рабочих-железнодорожников и объединил ее с другим красным соединением в отряд под названием «Объединенного советского Семеновского партизанского отряда Новозыбковского уезда». В его подразделениях широко практиковались расстрелы бойцов, совершивших даже незначительные проступки. В мае-июле 1918 г. Щорс по заданию большевицкого ЦК организует красные партизанские отряды в Самарской и Симбирской губерниях, неудачно борется против войск Народной армии и чехословаков. В июле 1918 г., по приглашению знаменитой террористки-эсерки Марии Спиридоновой он присутствовал на заседаниях 5-го Всероссийского съезда советов в Москве. В конце июля 1918 г. обращается в центральный Военно-революционный комитет с просьбой задействовать его для создания новых партизанских отрядов. Но тогда применения ему не нашлось, и он подал документы для поступления на медицинский факультет Московского университета.

Однако в сентябре 1918 г. Щорс все-таки получил желанное назначение. Он возглавил 1-й Украинский советский полк им. Богуна сформированный им на Брянщине из нескольких партизанских отрядов. С конца ноября 1918 г. он командовал бригадой в 1-й Украинской советской дивизии, воевавшей против сил Украинской Директории. В декабре 1918 г. занял Черниговщину, затем Фастов и Киев. В феврале 1919 г. он военный комендант Киева.

С марта 1919 г. Щорс — командир 1-й Украинской советской дивизии. Захватил у петлюровцев Винницу, Житомир, Жмеринку, разбил их главные силы в районе Сарны-Ровно-Броды-Проскуров. Затем, летом 1919 г. оборонялся от них и польских войск на линии Сарны-Новоград-Волынский-Шепетовка, отошел под их напором на восток. С августа 1919 г. — командир 44-й стрелковой дивизии. Подчиненные Щорса жестоко издевались над пленными (особенно офицерами) и творили насилия над мирным населением занятых ими районов, в том числе над евреями на Украине.

Погиб Щорс в бою с поляками. По одной из версий, он был убит самими коммунистами в рамках негласной кампании по устранению популярных командиров, лояльность которых вызывала сомнения.

Улицы имени Щорса есть в Москве (Солнцево), Саратове, Нижнем Тагиле, Екатеринбурге и многих других городах. Имя этого красного партизана носит город (б. Сновск) в Черниговской области и поселок (б. Божедаровка) в Днепропетровской области на Украине.

Якир

Иона Эммануилович Якир (1896–1937) родился в Кишиневе в семье провизора. Во время I мировой войны недоучившийся студент, чтобы избежать мобилизации, устроился токарем на военный завод в Одессе.

После февральской революции вступил в партию большевиков, и уже в декабре 1917 избран в члены Бессарабского совета, губпарткома и ревкома. Весной и летом 1918 г. командовал батальоном китайцев-интернационалистов, которые с его ведома занимались грабежами и убийствами. Они очень пригодилась Якиру на гражданской войне. Как и многие другие красные «полководцы» он на народной крови за два года взлетал в своей карьере — от студента-недоучки до командарма. Это он выпустил на Дону директиву о «процентном уничтожении мужского населения». Документально подтверждены и личные зверства Якира. При нем пленных офицеров истязали, привязывая цепями к доскам, медленно вставляя в топку и жаря, других разрывали пополам колесами лебедок, третьих опускали по очереди в котел с кипятком и в море, а потом бросали в топку. Якир — один из самых ужасных палачей XX века.

В 1919 он возглавил 45-ую стрелковую дивизию, с которой «успокаивал» крестьянские восстания. В 1920 командовал Фастовской, Злочевской и Львовской группами войск Юго-Западного фронта. Об этом периоде своей славной биографии Якир в мемуарах не пишет. От регулярной польской армии остатки якирова войска спасались бегством. В 1921–1924 Якир возглавлял верховную военную власть на Украине: был командующим войсками Крымского и Киевского военных районов. С ноября 1925 по май 1937 Якир командовал войсками Украинского (позже Киевского) военного округа. Этот округ был самым мощным в СССР: со всей страны туда свозили вооружение, боеприпасы, солдат, готовясь к броску на Запад во имя мировой революции.

На совести Якира одно из самых страшных злодеяний в истории — организованный коммунистами голод на Украине, унесший жизни миллионов людей. В колхозы загоняли пулеметами или голодом, организованным с помощью «Рабоче-Крестьянской Красной Армии». Это она отнимала все, что можно было считать едой, обрекая крестьян на смерть.

Якир участвовал в репрессиях и в сталинское время. Его резолюции были всегда безжалостны: выгнать из партии, судить и расстрелять. В 1937 г. «друзья и соратники» поступили и с ним точно так же. (Реабилитирован после смерти Сталина).

Именем Якира названы улицы в Киеве, Одессе и ряде других городов, городской микрорайон в Луганске.