На следующий день, с самого утра, Бабка проснулась раньше всех и прошлась по отсекам, предупредив о планёрке. По чьему–то предложению решили совместить собрание с завтраком. Шило припёр откуда–то здоровенный, еле пролезший в двери, круглый стол, и поставил его в центре гостиной. Женщины нарубили бутербродов, вскипятили чай. Скорый и Бабка растрясли свои запасы конфет и печенюшек. Расселись.

Перед Бедой лежала стопка чистых листов.

Все ждали.

Бабка вздохнула тяжело.

— Так. Ладно… Начнём… Что мне от вас нужно? Мне нужно… Как бы это сказать…

Короткий, как всегда подсказал:

— Определить круг проблем.

— Да. Спасибо Короткий. Высказываться будем по порядку. Вот, прямо по часовой стрелке. Давай, Короткий.

Короткий встал. Все на него зашикали:

— Да сиди ты… Чего ты вскочил… Сиди…

Он сел и деловито выложил:

— Моя главная задача — сделать новый пепелац. У старого, рама может переломиться в самый неподходящий момент. Ремонтом там не отделаться. Конструкция после взрыва сильно прослаблена. Надо ехать на черный остров за трубами. Нужен аргон, осталось полтора баллона… Есть ещё кое–какие соображения по поводу конструкции, но это уже в процессе работы.

Бабка спросила.

— У кого–то мысли есть?

— Велосипеды, — сказал Пашка.

Короткий понял, помотал головой.

— Слишком слабые трубки. Да и короткие.

— Треугольники, — коротко добавил Дугин.

Короткий свёл брови, подумал.

— Это — мысль.

— Вы о чём, — поинтересовалась Бабка.

— Нужны велосипеды, — констатировал Короткий. Нужен кластер с магазинами велосипедов. Ну, или спорттовары.

— А если — Набережные Челны, — подсказала Бабка.

— Точно.

Скорый добавил:

— У меня в мастерской в Отрадном стоит установка аргонной сварки и, на момент перезагрузки, оставалось баллонов десять аргона… Или даже пятнадцать.

— В Отрадном сейчас тварей — кишит, — остудил Шило.

— Можно, конечно, в Набережных поискать, но ведь можно и не найти. Зря съездим. Так что — лучше в Отрадный. Там, кстати тоже несколько магазинов с велосипедами.

Беда подняла руку.

— Ты чего?

— В Отрадный ехать обязательно надо. Там у нас, в администрации, ризограф. Его надо забрать.

— А это что за фигня? — поинтересовалась Бабка.

— Это копировальный аппарат. Как ксерокс, но только скорость выше. Намного.

— И на кой он нам? — продолжила допытываться Бабка.

— Карту размножать, — пояснила Беда.

— А-а, чёрт! Совсем забыла! Записывай этот… Как его…

— Записала. Там кстати и бумага есть. Там её просто завались. И кассеты с краской. Я там всё знаю. Я с ризографом часто работала.

Бабка задумалась.

— Значит — Отрадный… С боями придётся пробиваться.

Короткий пожал плечами:

— Ну и что. В первый раз, что ли?

— Давайте дальше, — командовала шеф, — теперь ты Ванесса. Скажи только сначала — что ты решила с собой. Пойдёшь на суицид? Присоединишься к нам? Пересидишь некоторое время у Ольги?

Пашку всегда коробило от того, как местные легко говорят о смерти. Вот сейчас, Бабка спрашивает человека о самоубийстве, как о чём–то будничном. Хорошо, хоть не предложила помочь в этом деле.

— Если я не стану убивать себя, то мне надо изменить внешность, — спокойно сказала Мазур. — Как минимум — покрасить волосы.

— Я сегодня пойду куплю краску, — пообещала Бабка.

И тут Скорому долбанула в голову сумасшедшая идея.

Он так и сказал:

— Идея! Но, сумасшедшая! Короткий, сделай одолжение — приволоки одного пленного. А то я надорвусь к чёрту… Любого. Кстати, нужно решить, что с ними делать.

Короткий ушёл. Все заинтересованно и молча смотрели на Пашку. Тот попросил:

— А можно тут найти фотографию какой–нибудь… Ну, например китаянки?

Бабка молча встала и ушла.

Вернулись одновременно. Короткий свалил, как мешок, губошлёпого на пол. Бабка принесла журнал мод.

— Ну что. Давайте выберем лицо?

И все начали выбирать новую внешность Ванессе. Выбрали какую–то девочку. Смуглую мулаточку–латиночку.

Пашка посадил бессознательного рэкетира на стул. Взял в руки журнальчик и приступил, заводил руками по лицу мужика.

Через двадцать минут пыхтения, сопения, пота и тихих проклятий, лицо мужика стало смутно походить на портрет в журнале. Далась такая процедура нелегко. Наращивание лицевой мускулатуры, изменение кожных покровов и жировой ткани, вымотало Скорого. В конце операции его уже потряхивало и глаза застилало. Но ничего, справился.

Посмотрел на Мазур.

— Ну что Ванесса? Рискнёте?

— А назад вернуть сможете?

— Думаю — оно само вернётся, через месяц–другой.

— Давайте, Павел Дмитриевич. По крайней мере — это неплохой выход.

Пашка изрядно хлебнул живца. Крякнул, посидел с минутку. Пододвинулся с журналом к докторше. Через пятнадцать минут работы перед ним сидела девушка латиноамериканского типа, отличающаяся от журнальной красавицы только цветом кожи. Волосы прямо на глазах отрасли вдвое. Под старыми, чёрными, вылезли каштановые. От этого вечный узел на затылке у госпожи Мазур нелепо сполз на плечи.

— Всё! — отвалился отдуваясь Скорый.

Все долго потрясённо молчали. Шило прокомментировал.

— Нихрена себе, макияж!!

Ванесса спросила.

— А где тут зеркало. Что–то у меня вся голова чешется.

— Да вон у тебя за спиной, — указала Бабка. Волосы сразу остриги. Ножницы в моей комнате на тумбочке.

Ванесса ушла.

— Так, ладно. Этот вопрос тоже решили.

Бабка помотала головой, посмотрела на Скорого.

— Ну, ты, миленький, даёшь. Это же — какие возможности…

Подошла очередь Беды. Та пожала плечиками.

— У меня больше никаких предложений. Только ризограф. Может только… Игрушек надо где–то достать для Анечки. И сладостей. И фруктов. И витаминов. И платьицев. И бантиков. И…

В, конце–концов, все не выдержали, засмеялись.

— Ну, в общем, вы поняли, — констатировала Маша.

— Так. Ладно. Скорый, твоя очередь — руководила Бабка.

— У меня много всего.

— Ну, так и выкладывай.

— Надо купить подствольных гранатомётов. Это очень важно.

— Согласна, — поддержала Бабка.

— Соответственно, снарядов к ним. Хотя бы штуки по четыре на каждого человека.

Пашка крикнул в коридор.

— Ванесса Витольдовна, насколько хорошо вы владеете стрелковым оружием?!

Ванесса вышла уже с укороченными волосами, удивилась.

— Нормально владею. До сих пор ещё не промахивалась.

— Тогда нужно на чёрном острове забрать ещё один пятнадцатый калаш. Или купить его здесь.

Мария кивнула.

— Записала…

— Ещё надо отработать действия в боевой ситуации. В походном положении, в пешем строю, при обороне, при нападении, при разведке… Бой с Мурами, с Внешниками, с Тварями, с Элитой… Надо посвятить пару дней учениям.

— Записано…

— Кроме всего, я думаю нам надо определиться со своими дарами и способностями. Когда будем знать, кто, что может, тогда можно и боевые роли распределить рационально. Лучше это сделать сейчас.

— Сейчас, так сейчас.

— Потом, я не знаю, что вот с этими делать, — кивнул Скорый на безучастно сидящего губастого рэкетира.

— Сначала хотел поэкспериментировать с ними. Но Беда и Мазур отказались. А мне в принципе они уже не нужны. Хранить тела до появления новых идей?… Ну, это как–то… Сами понимаете.

Все задумались.

Бабка встала.

— Короткий, Шило, принесите–ка сюда остальных.

Когда всю компанию собрали в кучу, Бабка спросила:

— Что у них за оружие?

— Да дрянь всякая. У этого револьвер, Смит–Вессон. У этого — Глок. У этого и этого Макаровы. Этот, главный, был со Стечкиным, но я его забрал. Почищу и Ванессе Витольдовне отдам.

— Спасибо, — откликнулась Ванесса.

— Есть у нас какая–нибудь ненужная волына? — поинтересовалась Бабка.

— В пепелаце, в ящике, старый дезертигл лежит, — подсказал Шило.

— Тащи.

Когда бедолаг вооружили, то выбрали из группы парочку. Остальных оттащили вглубь коридора и положили на пол.

Бабка встала перед выбранными бандитами, развела руки и замерла.

С мужиками тут же произошло небольшое изменение. Их безразличные, туманные глаза, приобрели осмысленное выражение. Бедняги не отрываясь смотрели на Бабку. Так смотрит собака на горячо любимого хозяина, ожидая команды.

— Ну, что, сладкие мои, — завела Бабка низким, странно воркующим голосом, — у меня к вам маленькое дельце…

Мужики с готовностью подались вперёд, выразив всем видом напряжённое внимание.

— На меня готовится покушение.

Подопытные схватились за оружие. Настороженно заозирались.

— Те, трое, которые были с вами, хотят меня убить. Я не могу их держать взаперти. Мне придётся их выпустить. Но они замыслили нехорошее… А мы с вами вот что сделаем. Вы устроите небольшую засаду у наших ворот. Как только они выйдут за ограду, вы их расстреляете. Хорошо?

Она погладила каждого по голове. Бандиты заулыбались, закивали согласно. Только что руки Бабке не лизали.

— В случае чего, имя моё нигде и никогда не упоминать… Ну идите, хорошие мои, найдите местечко для стрельбы поудобней. Вот вам.

Она дала смертникам по конфетке.

Мужики, засунув карамельки за щёки, деловито пошли к двери, на ходу проверяя оружие.

— Стойте, — тормознул Пашка, — Бабка останови их.

— Что ещё?

— Лицо.

Дугин быстро, за несколько секунд, вернул губастому прежнюю форму. Ну, не совсем прежнюю. По крайней мере, тот мордой перестал походить на женщину.

— Всё идите.

— Давайте остальных, — скомандовала Бабка.

Приволокли ещё троих и усадили на стулья. Бабка тоже каким–то образом их загипнотизировала и начала обрабатывать. Снова развела руки в стороны и замерла на пару секунд.

— Так, солнышки.

Она погладила всех троих по головам, потрепала за щёки. Заворковала.

— Вы мои красавчики. Как я вас люблю. Вот только я сильно огорчена.

Реакция мужичков повторилась с точностью до моргания.

— Вы знаете, что меня собираются убить?

Мужики окрысились оружием.

— Там, золотые мои,… — она махнула рукой, — там, за воротами, меня поджидают негодяи, которые замышляют сделать мне гадость. Их двое. Но вас — трое. И вы очень меткие стрелки, вы сможете меня защитить. Вы защитите меня?

Банда закивала головами, как лошади в жару.

— Тогда идите и убейте мерзавцев. Но только никому моего имени не упоминайте. Хорошо? И возвращайтесь скорее, я вас награжу…

Рэкетиры деловито подались к воротам, держа в руках оружие. Постояли у приоткрытых створок и резко выскочили на улицу. И там началась такая пальба, как будто рота спецназа освобождает заложников. Хлопали мухобойки «Макаровых», сухо кашлял «Глок», как ружьё бухал «Смит–Вессон», отвечал «Пустынный орёл» с долгим шелестящим эхом.

— Бля, бардак, — сказал Шило, — пойду, ворота закрою.

Пошёл и закрыл.

В отпаде был только Пашка. Остальные, даже Мария, восприняли все эти фокусы как само собой разумеющееся.

Все сидели молча и слушали стихающую перестрелку. Через минуту за забором грохнуло два раза из чего–то длинноствольного и всё затихло.

Бабка отряхнула руки.

— Так, с одним делом разобрались.

— С двумя делами, — поправила Ванесса.

— Ну, да…

Скорый поинтересовался:

— А что это было? Вообще–то.

Бабка усмехнулась:

— Это мой второй дар. Я нимфа.

Посмотрела на вылупившего глаза Пашку, уточнила:

— Не нимфоманка, а нимфа. Понял? Я могу заставить полюбить себя без ума любого мужика. Он на всё готов будет для меня. Да ты сам видел. Ну что, Скорый, что–то ещё?

— Да… Это… Кхм… — Дугин собирался с мыслями, — Ванессе Витольдовне надо обмундирование. Бронежилет и всё такое.

— Купим.

— И позывной ей надо дать. Давай Бабка, покрести её.

— Да запросто. Ванка, отныне ты зовёшься «Игла». Аминь.

— И всё? — удивилась Ванесса.

— Некогда. На торжества времени нет.

— Ну, ладно. Игла так Игла.

Ещё раз посмотрелась в зеркало, усмехнулась:

— Простите, господа, но вы профессиональные жулики.

Бабка продолжила заседание.

— В целях конспирации Ванесса, будет это… Ну, скажем — Зоя… Зоя Александровна. Фамилия…

— Кривонос, — подсказал Шило.

— Почему, «Кривонос»?

— А у нас завуч была Зоя Александровна Кривонос.

— Договорились. Запомните все — Зоя Александровна Кривонос. Из Черновки.

— Ну? Что дальше? — спросила всех Бабка.

Пашка напомнил.

— Способности каждого.

— Ладно… Начнём с меня. Основной дар — сенс. Дар довольно сильный. Километра на три я уже вижу. Последнее время зелень трескаю постоянно… Второй все сейчас видели — нимфа. Этот слабее. Ну и понятно. Он же второстепенный… Дальше… Короткий у нас — леший. Умеет отводить глаза. Покажи, Короткий.

Короткий указал на дверь в кухню.

— Посмотрите туда.

Все взглянули на дверной проём. А когда перевели глаза на механика, его на стуле уже не было.

Бабка прокомментировала:

— На самом деле, Короткий сидит на месте. Просто вы не можете его увидеть.

Пашка даже вздрогнул, когда Короткий внезапно появился. Тот пояснил:

— Явление несколько сложнее чем просто невидимость. Это называется «отвод глаз». Чистая психология. Но в подробности не будем вдаваться… Я могу накрыть своим даром до двенадцати человек и держать полог до получаса.

— Покажи, — попросил Дугин.

— Ну ладно, — согласился Короткий, — посмотри снова в сторону.

Бабка, Короткий и Беда исчезли.

— Круто, — восхитился Пашка, — а твари тоже тебя не видят?

Появившийся Короткий продолжил:

— Да. Твари тоже не видят. Но накрывать можно только людей. Пепелац остаётся виден в любом случае. Мы проверяли. И ещё…

Тарелка с конфетами плавно поднялась над столом и так же плавно опустилась на место.

— Это что — тоже как гипноз? — спросила Беда.

— Нет, это по–настоящему.

— Нож метнуть можешь? — поинтересовался Скорый.

Кухонный нож, которым мазали на хлеб паштет, поднялся над головами и, резко ускорившись, вонзился во входную дверь.

— Но это второстепенный дар. Он плохо развивается.

Ванесса оживилась.

— А можно будет с вами, потом поэкспериментировать?

— Ну, почему бы и нет, — согласился Короткий.

Бабка продолжала.

— Так. Дальше. Мария–Беда у нас ментат. Второй дар ещё не проявился. Маша, ты что?

Беда сидела, замерев и уставившись на тарелку с конфетами. Вздохнула тяжело:

— Нет. Не получается.

Все заулыбались.

— Так. Ладно. Ванесса у нас — рентген. Она, в отличие от меня, видит всё подробно, вплоть до внутренностей и деталей механизмов. Даже через стены. Но расстояние намного меньше, чем у сенсов. На сколько ты… Игла, видишь?

— Метров на двадцать, не больше. Два года без гороха и без «красных»… Тренировала сама, как могла… А второй у меня недавно открылся, но он очень слабый. Ментат, как и Мария.

— Теперь ты, Скорый.

— Со мной всё понятно. Первый дар — Знахарь…

— Вон оно что, — покивала Ванесса–Зоя, — теперь всё понятно. А я думала, что он такой сильный ментат.

— Нет. Просто — знахарь… А второй у меня ещё как–то не прорезался.

Бабка перевела глаза на Шило.

Тот вздохнул и начал признаваться:

— Первый дар — скоростник. Ускорение примерно раз в пять. Но на полминуты, не больше. Второй дар — защитник. Ставлю щит. Могу накрыть пепелац полной защитой, минуты на три… А может на пять. Но этот дар бесполезный какой–то.

— Как это «бесполезный»! — возмутился Скорый. — Ты же…

— Нет, — отрезал Шило. — Слабый щит даже пулю не остановит, а сильный — перестаёт быть прозрачным. Вот гоним, например, на пепелаце, я накрою всех щитом, но через него ничего не видно. Ну и куда мы укатимся?… А выхлоп в салон?

— Ясно, — огорчился Пашка. — Ну… Поскольку из служивших в разведбате вэдэвэ тут только я один, то тактику с учётом Даров разрабатывать мне.

— Давай разрабатывай, — согласилась Бабка. — Ты, Скорый, вообще только один из всех «служил». Ни Шило, ни Короткий, в армии не побывали. Давай договоримся. Всю боевую часть ты берёшь на себя.

— Так. Ладно. Теперь мои проблемы. Я получила одну «белую», но теперь должна две. Я дала слово, что верну долг… В течение года. Я пойму любого, кто решит, что этой беготнёй уже сыт по горло. Я…

— Погоди, шеф,… — остановил Шило, — я не понял, ты чего тут, бля, расшаркиваешься, сироту лепишь. Я и Короткий с тобой.

Короткий молча, с достоинством, покивал.

— Спасибо, ребята. Мы, вроде, и раньше управлялись.

Скорый удивлённо переглянулся с Бедой.

— Я что–то тоже не понял? Нас с Марией что — с хвоста? Ничего не понимаю. То «занимайся боевой частью», то…

— Мы постоянно заняты опасным делом, — пояснила Бабка, — поэтому никто не обидится, если вы уйдёте.

Мария надула губы:

— Я не хочу никуда уходить. Я могу быть полезной. Я стреляю хорошо. Чего вы сразу?

Бабка притормозила, слегка почесала в затылке.

— Что–то я и правда не туда куда–то… Ладно, хорошо, значит мы все вместе? Так?

Все согласились. В том числе и Ванесса.