Медленно и практически бесшумно катились по хорошему и чистому асфальту.
Пашка спросил:
— Бекас, а это что?
— Это хлопкоочистительный комбинат. Я тут работал.
— Так ты отсюда родом? Ты что, узбек?
Кваз неожиданно обиделся.
— Почему это «узбек»? Я русский.
— Ну, так это же Узбекистан. Я правильно понимаю?
— Да. Но это Советский Союз. Тут русских была — треть. Я, лично, на этом комбинате заместителем главного инженера трудился.
— Ладно, тихо, — прервала Бабка. — Идут сюда какие–то…
Вся бригада смотрела вперёд и по сторонам. И только Пашка контролировал корму. Он и увидел, как из–за посадок вышла троица тварей. Один, ростиком с рубера. И два помельче. Что–то среднее между жруном и топтуном. Они уставились на медленно двигающийся объект и долго соображали, замерев в неподвижности. Потом лёгким бегом направились за пепелацем, видимо из чистого любопытства.
— Короткий, прибавь.
Аркаша видимо тоже увидел преследователей и чуть поднажал. Твари не отставали. Крупный рубер может чесать со скоростью и под шестьдесят.
— Не стрелять. Не стрелять, — шептал Пашка в микрофон.
Погоня ускорялась. Это становилось опасным.
Короткий приказал:
— Держитесь.
И резко повернул направо, к реке.
Бабка спросила:
— Ты куда?
Механик не ответил. Молча гнал по песчаной косе прямо к воде.
Даже не притормозив, Короткий вогнал пепелац в воду и тот, держась на плаву, по инерции пошел от берега, покачиваясь с носа на корму и поскрипывая фаркопом.
Танечка прошептала:
— Плывём…
Бабка тоже удивленно добавила:
— Ты смотри. Плывём, твою мать.
Короткий усмехнулся:
— Я же сам, лично, днища заваривал «корытом». И луноход и неваляху. Герметично. Пригодилось. Внимание, «леший».
Пассажиры «плавсредства» исчезли. Пашка оглянулся на зверей. Те топтались у кромки воды, не решаясь вступить в речку.
Ванесса объяснила:
— У тварей в теле нет жира. Вообще. Они не могут плавать. Сидите и не шевелитесь, не раскачивайте машину. Они плохо видят неподвижные предметы.
— А почему… — начал Пашка.
Ванесса шёпотом перебила:
— А вот слышат намного лучше, чем мы…
Настырная троица простояла на берегу минут двадцать.
Они вытягивали шеи в сторону качающейся поплавком багги, принюхивались. Нервно переминались с ноги на ногу. Видимо чуяли поживу, но не рисковали зайти в воду. Пашка нацелился в сторону берега и наблюдал за тварями.
Те шумно сопели, странно булькали горловым звуком и, иногда, порыкивали друг на друга.
У самого крупного, чешуя на плечах и на голове отливала как у ворона, синевой. Один из тех, что помельче, был травянистого цвета, и у него между редких чешуек пробивались изумрудные волоски. А третий был просто серым и каким–то грязным. Где он вывалялся как свинья, чёрт его знает.
Эта игра в гляделки начала Пашку раздражать. Врезать бы им сейчас в правый глаз каждому, блин. Но нельзя. Хочется, но нельзя.
Он попробовал дотянуться своим даром до уродов и оглушить их, но далеко… Метров пятьдесят. На такое расстояние у него сил ещё не хватало.
Поматерился про себя от бессилия.
Наконец чёрный, вздохнул как корова, фыркнул, развернулся и побрёл в сторону жилья. Пара минут, и троица скрылась за домами.
Короткий спросил:
— А… Это… Как выплывать–то будем?
Дед, как всегда молча, поставил свой СКС на предохранитель, перевернул его прикладом вниз и начал грести, как веслом. Пепелац медленно и неохотно развернулся носом к берегу. Тут уж подключился и Бекас, реквизировав для этого дела у Короткого его АКМ. Как только колёса уткнулись в дно, Короткий нажал на газ и машина неспешно выбралась на сухое.
Бабка спросила:
— Нам вон тот поворот нужен?
— Да, — подтвердил Бекас.
— До него всё чисто. Да и дальше влево тоже никого. Давай, Аркаша, только смотри, чтобы не налететь, как в пшенице.
Осторожно прокрались к свёртку, вползли на нужную поперечную улицу и Пашка скомандовал:
— Давай Аркаша.
Короткий даванул на газ.
Улочка, укрытая хоть и старым, и потрескавшимся, но всё ещё добротным асфальтом, позволила быстро и почти бесшумно проскочить до самого конца. Поворота в сторону станции не оказалось. Точнее сказать он был. Разрыв между пролётами забора позволял пересечь железнодорожное полотно. Но на путях стоял длинный состав из цистерн.
Пришлось выехать на поперечное шоссе и через сотню метров, завернув круто влево и назад, оказаться в ограде какой–то конторы, непонятного назначения.
Пузо ангара стояло первым от дороги. Короткий повернул капотом к воротам, Бабка и Бекас выскочили из машины, отомкнули замок, со скрипом отодвинули створку, и пепелац юркнул внутрь. Кваз задвинул тяжёлый металлический брус.
— Всё!
Полутёмное пустое помещение, освещалось маленькими оконцами на крыше.
Бригада ощетинилась стволами, но Бабка успокоила:
— Чисто. Нет тут никого.
Все вздохнули с облегчением. Бекас решительно направился от ворот в дальний конец, к непонятному сооружению. Короткий тихонько поехал следом.
Спешились. Подошли к кольцу, вертикально поставленному на низкорамную платформу, для перевозки строительной техники. Платформа, в свою очередь, сидела на фаркопе желтого Ка семисотого, уткнувшегося капотом в торец ангара.
Само кольцо, грубо сооруженное из швеллеров, впечатляло размерами. Внутри, на высоковольтных изоляторах, часто торчали полуметровые иглы, остриями внутрь. Всю эту конструкцию, по внешней стороне, закрывала сетка рабица, наваренная криво и грубо. Между остриями иголок вполне мог протиснуться небольшой грузовик, типа «Газели». По полу протянулись толстые высоковольтные провода в бронированной изоляции.
— Это и есть портал? — спросила Ванесса.
— Да.
— И он работает?
— Нет. Зря приехали.
Короткий подошел к кругу.
— Эта штука, в принципе, неплохо выглядит. Может можно отремонтировать?
— Посмотри вот сюда.
Короткий повернулся к Бекасу. Тот указал на какие–то обломки в стороне от кольца, у стены.
— Восемнадцатый, перед тем как уйти, взорвал блок управления. Уничтожил данные о точке выхода.
— А это что? — Пашка ткнул в крупный ящик, стоящий в паре метров от портала.
— Батарея. Атомная.
— Она же целая?
— Если бы она была сломана, тут бы уже случилась маленькая Хиросима.
Бекас повернул сбоку на ящике рычаг–рубильник. Кольцо ожило, зашелестело коронными разрядами, внутри возникла светящаяся точка, которая через пару секунд развернулась в поверхность, сплетённую из мириад маленьких разрядов. Потянуло лёгким ветерком, в направлении сияющего круга. Запахло озоном.
Бабка ахнула:
— Так он работает?
— Да, — вздохнул Бекас. — Только точка выхода без вот этого, — он ткнул в искорёженный прибор, — возникнет в случайном месте.
И выключил агрегат.
— Вернее всего — в открытом космосе.
Бабка, по–детски восторженно, прошептала:
— Ну вот. Сподобилась.
И, на вопросительные взгляды, объяснила:
— Я раньше–то слышала о таком. Но никогда не видела… Красиво.
Потом спросила:
— И что теперь делать? Возвращаться?
— Нет. Поедем в другое место.
— Перекусить бы надо. Время — полдень.
— Хорошо. Торопиться некуда. Пойдёмте в контору, там на втором этаже столовая и электроплиты. Они работают.
Все удивились, а Короткий заинтересовался:
— А… Откуда энергия?
— ТЭС работает в автоматическом режиме. Если бы не перезагрузки, она бы работала, пока мазут в цистернах не кончился.
— Веди, — скомандовала Бабка. В относительно мирной ситуации власть снова перешла к ней.
— Подождите, — остановил Дугин.
— Что?
— Что–то… Как–то… Не знаю. Не нравится мне всё это.
Бекас просипел в своей змеиной манере:
— Я что–то не понял. Ты полагаешь, что я вас… Ээ… Как–то решил подставить?
Пашка отмахнулся:
— Да ты–то тут причём. Бабка, посмотри внимательней вокруг. Не нравится мне здесь.
Что–то странное давило ему на психику. Будь его воля, смотался бы он отсюда немедленно. И из этого ангара, и из этого города. Желательно подальше от этого кластера вообще.
Ванесса, Бабка, Тьма, все насторожились. К предчувствиям в Улье надо относиться серьёзно. Народ от своих ощущений не отмахивался, как на земле, списывая всё на мнительность.
Бабка прищурилась. Огорчённо взохнула:
— Паша… Ничего не вижу. Тишина кругом.
— А не подозрительная это тишина? — осторожничал Пашка. — Давайте–ка сваливать отсюда нахрен. Не по себе мне тут. Этот ангар — идеальная ловушка.
— Давай пообедаем и поедем, — решила шеф.
— Хорошо, только быстро пообедаем и уматываем.
Пашка не мог понять — что именно угнетало его психику. Острое ощущение неприятностей не хотело его покидать. Он снял с предохранителей оба пистолета, отстегнул кобурные кнопки. Перестраховался, вытащил и тот и другой АПС проверил — есть ли патроны в казённиках. Так же поманипулировал со своей любимой сайгой.
— Так, бригада… Ситуация боевая. Принципы боя в зданиях помните?
Все покивали.
— Разделяемся на группы. Первая — это я, Бекас, Дед. Вторая — Короткий, Ванесса, Бабка и Тьма. Первой группой командую я, второй — Короткий. Так, кваз, ты знаком с принципами передвижения?
— Я гильдиец. Пусть и бывший, — уточнил Бекас.
— А ты, Дед?
Тот усмехнулся.
— Кой что умею… Не волнусь, Паш, не подведу.
— Только Дед — в голову. Хорошо?
— Ясен пень — в голову.
— Надя, деточка, ты не в группе. Ты идешь самой последней. Всегда последняя. За второй группой. Поняла?
Габри быстро покивала.
— Перед тобой боец присел, и ты присела. Он упал, залёг, и ты упала. Он побежал — ты следом бегом. Не отставать, и не липнуть к чужой спине. Внимательно смотри, что делает человек перед тобой.
Девочка снова инспуганно покивала.
— Хорошо. Первая группа — пошли.
Щелкнули предохранители, группа выдвинулась к выходу из ангара.
Пашка отодвинул засовчик и осторожно снизу ногой толкнул дверь. Потом присел и осторожно выглянул в проём. Точно так же посмотрел вправо. Наклонился, глянул под высоко приподнятую над землёй створку.
— Первая… Выходим.
Три бойца выскочили на улицу. Встали на колено. Дед — вправо, кваз — влево, Пашка держал сектор перед собой. Выждали секунд пять. Скорый оповестил:
— Чисто. Вторая пошла.
Из двери высыпали бригадные, цепочкой пошли вдоль стеночки. Прошли метров десять встали. Ощетинились стволами по секторам.
Пашка пробормотал:
— Молодцы.
Короткий сообщил:
— Чисто. Первая пошла.
Пашкина тройка выдвинулась. Танечка развернулась и приняла сектор позади. Надежда сидела перед ней на корточках.
Дошли до угла. Прямо перед ними глухой торец другого здания. Бекас подсказал:
— Вход в помещение — направо, за углом.
Скорый снова присел и мельком, выглянул в том направлении. Скомандовал:
— Бекас — за машину.
Кваз пригнулся и, в коротком рывке, ушел за припаркованную у дома тойоту. Осмотрел направление через прицел своего Коха.
— Чисто.
— Чисто, — повторил Пашка, — вторая пошла.
Короткий, а следом за ним женщины, завернул за угол и пригибаясь под окнами дошли до центрального входа. Снова окрысились стволами.
Надежда сзади прижалась ко Тьме, та ей что–то буркнула и Габри слегка отодвинулась.
Короткий снова выдал в эфир:
— Чисто. Первая пошла.
Теперь самое опасное. Вход в вестибюль. Пашка медлил.
Ох, как ему всё это не нравилось. Вот ни за что он бы туда не полез.
Короткий спросил тревожно:
— Скорый?
— Сейчас… Ребята, ну его нахрен. Давайте вернёмся и поехали отсюда. Пообедаем в степи.
Бабка успокоила:
— Скорый, я никого не вижу.
— Игла, Тьма, как у вас впечатления?
— Вроде, никого нет, — откликнулась Ванесса.
— Я тоже ничего не чувствую, — поддержала в эфире Танечка.
— Ладно, Первая — за мной.
Ворвались в вестибюль. Направо вела стеклянная дверь, то ли в красный уголок, толи в конференц–зал. Тишина.
— Чисто. Вторая пошла.
Короткий вошёл и пошел с группой к лестнице. Подняв стволы, спинами к стене осторожно поднимались по ступенькам. Аркаша, на втором пролёте присел и, пройдя несколько ступеней, резко выпрямился и также резко, снова присел. Рядом прикралась Ванесса.
— Чисто. Первая пошла.
Скорый повёл группу на второй этаж. Напряжение нарастало. Адреналин кипел.
Дверь в столовую отсутствовала. Просто — арка, за ней обеденный зал.
Просочились за стенку перегородки. Надо было входить. Пашка бормотал:
— Что же это, сука, за обед–то такой. Тут и аппетит пропадёт. Тут и жрать не захочешь.
Выглянул осторожно в помещение. Вроде — чисто.
— Вторая, держите арку. Я вхожу.
Он отстегнул клапан кармана, вытащил эргэдешку, потом подумал и спрятал. Шуметь тут опасно.
— Ладно, первая. Входим.
Влетели, как и положено. Взяли контроль по секторам. Тишина, мать его!
Пашкина чуйка просто вопила. Но зрение, слух, здравомыслие, не видели опасности. Неужто остальные не чувствуют? Или у него с крышей нелады?
В зале — никого.
Короткий спросил:
— Ну, что?
— Сейчас…
Пальнуть бы по углам, для острастки. Только потом налетит орда тварей, хрен отобьешься.
— Чисто. Вторая, ко мне.
Подошли остальные. Оружие не опускали.
Никого.
— Где плиты?
— Вон там, на кухне, — Бекас ткнул когтем в дверь напротив.
И добавил:
— Скорый, ты не слишком ли перестраховываешься?
— Тихо, Бекас… Бригада… Цепью вперёд на кухню. Короткий, входить с осторожностью.
Команда потянулась через весь зал к двери на кухню. Пашка прикрывал с тыла.
Дошли нормально и вошли замечательно.
— Зря только суетились, — выдохнула Бабка. — Ладно, доставайте еду. Ванесса, глянь в холодильниках. Они работают, значит продукты не пропали. Горячего настряпаем.
Все принялись добывать из рюкзаков пропитание.
Игла нашла замороженных кур, штук пятнадцать, и женщины решили их отварить. Окна закрыты плотно, запах по городу не распространится. Котлы здоровые, можно отвести душу курятинкой.
Бабка посетовала:
— Стульев нет.
— Сейчас принесу, — сказала Надежда и рванула в зал. Тьма пошла за ней.
Черед несколько секунд Габри истошно взвизгнула. Пашка понял — началось.
— Мать бы вашу в перетак! Говорил же!…
Он встал у открытой настежь двери. Присел низко и рывком высунул голову и тут же вернул её обратно.
Картина не радовала.
* * *
В центре зала стояла группа боевиков. Двое держали Тьму и Габри, обняв сзади девушек, прижав им руки к телу. Остальные спокойно целились им в головы из пистолетов.
Пашка, вспоминая картинку, мысленно подсчитал количество человек. Выходило двенадцать. Причём без противогазов только четверо. Остальные смотрели на мир через панорамное защитное стекло.
— Бабка, ты их видишь?
— Вижу, Скорый, — шептала испуганно Бабка. — Откуда они суки только взялись, на нашу голову?
Вояки из зала подали голос:
— Эй!… Как вы там?!… Я рекомендую вам сложить оружие.
Ванесса узнала голос, спросила:
— Юлий Константинович, вы, что ли?
— Ванесса Витольдовна! А вы тут откуда?!
Та ничего не ответила. Опустила горько голову. Шепнула в микрофон.
— Внешники. С фермы.
Переговорщик не дождавшись ответа продолжил:
— Господа! Если вы не выйдете сюда без оружия, я прикажу убить одну девочку.
Пашка положил сайгу на стол. Пробормотал:
— Бля… Попали по полной программе, — и в сторону двери, — Мы выходим!
Вот так и ловят простаков. На привязанности, дружбе, чувстве ответственности. Он, естественно, не мог допустить, чтобы Тьма пострадала. Не мог. Да и Надежде на ферму попадать нельзя. Пока есть шанс, надо тянуть время. Плана никакого не было. Одна надежда на свой дар. Расстояние маленькое, десяток человек за раз он успеет накрыть. А остальные…
Сказал бригаде:
— Разоружаемся и выходим.
Дед покривился:
— Расстреляют, поди.
— Они, Дед, не расстреливают. Они делают намного хуже. Ладно, сняли шлемы, подняли руки и пошли.
Бригада осторожно вышла в общий зал.
Мужчина в лёгком камуфляже, без брони, без оружия и противогаза, спокойно стоял рядом с Габри и иронично ухмылялся. Но улыбка быстро сползла у него с лица.
— А кваз где?
Пашка заглянул на кухню. Кваза не было. Только потолочный люк на крышу тихо закрылся.
Скорый повернулся к внешнику:
— Ушёл.
— Куда ушёл?! Ты и ты, быстро проверили кухню! — Он ткнул пальцем в пару бойцов в противогазах.
Те мигом осмотрели помещение и доложили:
— Через люк ушёл.
— Значит на крыше сидит. Ну, пусть пока посидит. Деваться ему некуда. В город он не пойдёт — съедят. Я так полагаю, ваша судьба ему безразлична. Так что шантажировать его пока нечем. Ну, да ладно. Декаду ждали, ещё часок подождём. Теперь с вами, господа.
Галантно поклонился в сторону Бабки и Ванессы.
…И дамы…
Повернулся к своим бойцам:
— Мальчики, не теряйте бдительности. Держите девушек на мушке. Кто–то из этих мужчин — стрелок. Ясно?
— Есть шеф.
— Так вот. Ванесса Витольдовна, — несмотря на изменённую внешность, внешник сразу узнал Мазур, — почему вы с ними? И что у вас с лицом?
— Наша колонна попала в плен. Но мне повезло. Там была моя старая подруга, она меня выручила. Один знахарь изменил внешность. Я ведь у Полиса в розыске.
— Дорого?
— Что, дорого? — не поняла Мазур.
— Дорого взял знахарь?
— Нет. По знакомству сделал. Бесплатно.
Внешник оглянулся, попросил:
— Володя, выйдите пожалуйста. Опасности больше нет.
Из–за колонны вышел небольшого ростика парнишка. Толстенький, с розовыми щёчками. Он откусывал от шоколадного батончика и сосредоточенно жевал.
— Здравствуйте Владимир, — отреагировала Ванесса.
— Ванесса Витольдовна! Как вы тут оказались?
— Долго рассказывать.
Юлий махнул рукой, закруглив разговоры.
— Итак, Володенька, проверьте её на правдивость. Повторите голубушка свой рассказ.
Ванесса повторила. А «Володенька» закивал:
— Да. Всё — правда.
— А почему не вернулись к нам?
— Как? — удивилась Мазур. — Как я могла это сделать? Пешком? Через весь Улей?
— Ну, да. Некорректный вопрос… А снова приступить к работе готовы? Без вас у нас производительность упала. Высокое начальство гневается.
Ванесса удивилась:
— То есть — вы меня не ликвидируете?
— Господи! Что за ужасы вы себе вообразили?! Не Сталинское же время!
— Ну, хорошо… Я приступлю.
— Идите сюда. Можете пошептаться с коллегой. Он уже весь в нетерпении услышать подробно вашу историю. Кстати, а подруга ваша здесь?
— Да, вот эта женщина. Её позывной — Бабка.
— О-о! Известное имя. Я подумаю над её судьбой.
Ванесса отделилась от группы и подошла к Володеньке. Укорила:
— Владимир, вы по–прежнему не бережёте здоровье.
И они о чём–то зашептались.
Пашка прикидывал. Всех сразу положить под свой Дар он не сможет. Разрозненно стоят. Кто–то может успеть выстрелить Тане или Наде в голову. Надо тянуть время. Надо, чтобы они расслабились.
— Так, — потёр ладошки Юлий. — И кто у нас тут стрелок? Полагаю, что явно не тот пожилой мужчина.
— Я стрелок, — мрачно признался Пашка.
Юлий пододвинул стул и сел.
— Да вы присаживайтесь, господа… — он снова галантно поклонился Бабке… — и дамы.
Бригада расселась. Пашка ждал момента.
— У вас, голубчик, есть два пути. Но оба ведут на «ферму». Либо в качестве донора органов. Либо в качестве моего работника.
Пашка задумался.
— Ну что же вы молчите. Я предлагаю вам хорошую работу, с регулярной оплатой.
— Сколько?
— А сколько вы хотите?
— Двести, за пятьдесят дней.
— Ого! Вы хотите получать как высокопоставленный государственный служащий.
— Я себе цену знаю.
Татьяна вспыхнула:
— Паша! Как ты можешь?! Они же людей режут! Ты не смеешь так поступить!
Пашка тяжело вздохнул. Скривился. Объяснил Юлию:
— Женщина… Ну, так как?
— Володенька, вы слышите этого человека?
— Да, Юлий Константинович.
Юлий повернулся к Пашке.
— Владимир у нас ментат. И не простой, а ментат–щитовик. Уникальный дар.
Снова обратился к толстенькому:
— И что вы можете сказать?
— Он искренне заинтересован.
— Отлично! Отлично!… Сто пятьдесят споранов в пятидесятидневку, и по рукам.
Посмотрел на сомневающегося Пашку.
— Обмундирование, оружие, проживание и даже питание в столовой, у нас бесплатно.
Пашка восхитился:
— О! Тогда — да. Тогда — пойдёт.
— У меня сегодня замечательный день, — улыбался внешник…
Потом заговорщицки склонился к Скорому:
— Я так понял одна из этих женщин, — указал на Таню с Надей, — ваша?
— Обе.
— Ого. Давно ли вы в Улье?
— Где–то тридцать дней.
— И уже настолько преуспели? Я, признаться, восхищён. Думаю, они поедут с нами. Это и в ваших, и в наших интересах. Они будут залогом того, что вы не попытаетесь… Э–э–э, разорвать контракт.
Татьяна фыркнула:
— Я с ним никуда не поеду. Потому что… Потому что это непорядочно! Это гадко!
Пашка успокоил переговорщика:
— Никуда она не денется. Поедет. Вторую я вообще даже спрашивать не собираюсь.
— Отлично! Вот это по мужски!… Теперь остались вот эти два гражданина.
Ванесса подала голос:
— Юлий Константинович, а можно этот высокий молодой человек поедет со мной?
— А чего вы от него хотите?
— Он мой гражданский супруг.
Внешник крякнул:
— Хех! Эк, тут у вас понаверчено… А он способен проявить лояльность?
Мазур спросила:
— Аркаша, ты пойдёшь со мной?
Короткий опустил голову, повздыхал:
— Нессочка… Это, конечно, неэтично и противоречит моим понятиям о морали. Но я без тебя не смогу прожить. Так что…
Весёлый живчик Юлий прямо в ладоши захлопал.
— Госпожа Мазур, теперь я понимаю — почему он вам приглянулся. Он интеллигент до мозга костей! Что я могу сказать. Вы подходите друг другу… Отлично! А вот этот старичок. Он, я понимаю, в Улье недавно?
Пашка ответил за всех:
— Да. На днях его нашли. Но, в принципе, он так… Мне, например, он совершенно не интересен.
Таня попыталась вырваться из рук конвоира.
— Паша! Да как ты можешь так говорить?!
Паша ей объяснил:
— Танечка, у нас неординарная ситуация. Я хочу спасти прежде всего тебя.
— Меня?! Меня?!… Да как я жить со всем этим буду?! Всё, Паша! Не надо меня спасать! Я от тебя ухожу!
Скорый помотал огорчённо головой. Снова объяснил внешнику:
— Женщина…
Хозяин повернулся и вопросительно посмотрел на ментата.
Тот пожал плечами. Что–то пробормотал сквозь свою шоколадку.
— Что вы сказали?
— Не врут.
— Ладно, хорошо. Какое отношение к вам имеет сбежавший кваз?
— Мы подрядились подвести его до этого места.
— И много он обещал заплатить.
— Белую обещал.
— Щедро… Ладно. Я думаю вам э–э–э…
— Скорый… — подсказал Пашка.
— Да. Скорый. Говорящий псевдоним. Мда… Я думаю, что вам необходимо выяснить отношение со своими девочками. И давайте выйдем из помещения. Здесь сейчас будет проводиться операция по захвату.
Внешник встал со стула и приглашающе указал рукой на выход.
Его бойцы потопали вслед за начальником. Но девочек повели с собой. Образовалась компактная группа. Пашка времени зря не терял. Приголубил всю эту толпу, так что мама не горюй. А Ванесса резко, коротко махнула кулачком, и «Володенька» улетел в угол в глубоком нокауте. Пашка, на всякий случай добавил ему снотворного.
— Бабка! Ситуация?
— Внизу ещё… так… так… Шестнадцать человек. Три броневика. Вот ведь ментат, зараза. Как он смог прикрыть столько народу, да ещё и машины?
— Потом выясним. Быстро раздевайся. Бригада прикройте нас.
Все быстро расхватали стволы и залегли на полу держа под прицелом арку входа.
Бабка суетно стянула броник, заголила спину, зашипела:
— Паша, быстро ко мне. К лестнице идут трое.
Пашка не стал обниматься с Бабкой. Без неё приголубил поднимающуюся по лестнице троицу. По ступенькам загремело железо.
Бабка удивилась:
— Вон оно как!… Что, и остальных достанешь?
— Нет. Даже не надейся. Будем обниматься.
Он поставил два стула впритык.
— Садись, подставляй спину.
Соединились.
— Посмотри первым делом в машинах, — попросил Скорый.
Обследовали броневики. В одном, внутри кузова сидели трое.
— Начальство? — спросил сам себя Паша.
— Жрут сидят, — поправила Бабка. — Обед.
— Ладно. Поехали.
Успокоил группу обедающих в броневике. Подумал — подавятся бедняги.
В другом, на водительском месте тоже сидел боец. И он тоже резко прикемарил, свалившись набок на сиденье.
— Где остальные?
— Вот.
В одноэтажном корпусе, примыкающем к столовой, в том самом «красном уголке», сидели у окон бойцы. Девять человек. Ждали команды.
Павел уколыбелил сначала пятерых у одной стены. Оставшиеся замерли, видимо в недоумении. Он долбанул и этим по мозгам. Бабка для него была не только проводником его дара, но и мощным усилителем. На пару–то они могли много дел наворотить.
Внимательно осмотрели все помещения. Вплоть до подвала. Никого бодрствующего не осталось. В округе тоже относительно пусто. Только по территории недалёкого комбината бродили неприкаянные жруны, штук двадцать.
Бабка со Скорым расклеились. Бабка объявила:
— Всё. Кончена комедия. Надо собирать этих… Ишь, почивают! Аж храпят… Кваза надо позвать.
Короткий ломанулся к лестнице на чердак и совсем уж было собирался открыть люк. Скорый его остановил:
— Куда! Куда ты полез?! Пулю в балду хочешь получить?!
Подошел, взял стоящую в углу швабру и уже ею приоткрыл люк. Крикнул:
— Бекас! Слышь, Бекас!
— Да, — просипел в ответ кваз.
— Давай спускайся. Мы победили.
В ответ тишина. Оно и понятно, — вдруг подстава.
— Ты меня слышал? Мы уже того… Управились, блин, до заката… Ты нам нужен. Надо побеждённых в кучу стаскать… Ну, и хрен с тобой. Сиди там.
Пашка опустил люк.
Первым делом рассортировали спящих.
Своих, Тьму и Габри, оттащили в сторону и Скорый дал каждой по струйке бодрости.
Пока девушки продирали глаза, пошел вниз, за Коротким, поднимать усыплённых наверх.
Бабка остановила:
— Вы куда.
— Ну, надо же остальных притащить.
— А не легче ли этих вниз стаскать?
— А что. Разумно. — покивал Короткий. Вернулся, взял двоих и поволок в вестибюль, забрякав их берцами и наколенниками по ступеням.
Бабка легко подняла Юлия, который был на голову выше её, и потащила следом.
Скорый выбрал того что поменьше, перекинул через плечо и, сопя, попер на лестницу.
Вернулись за второй партией. Ещё не успели взяться за поклажу, как на кухне грохнуло и сипло заматерилось.
Бабка констатировала:
— Кваз пердякнулся с лестницы… Бекас! Ты там живой?! Ничего, нужного в жизни, себе не сломал?!
Дверь приоткрылась, Бекас одним глазом выглянул в зал. Убедился, что хоть и бардак, но всё в порядке, вышел к бригаде.
Бабка тут же закомандовала с присущей язвительностью.
— Так. Ванесса, кончай с этим ментатом–колобком возиться. Не на Земле. Помогай таскать этих в поленницу… Бекас, не стой — впрягайся в дело… Тьма, Надежда, вы когда проснуться изволите? Ах, уже проснулись! Какое счастье! Тогда марш на кухню, варить курей! Жрать хочется всё круче и круче!
Оглядела медлившую бригаду. Рявкнула:
— Приступили! Мать вашу!
И все кинулись выполнять распоряжение.
Когда разтелешивали внешников, Короткий посетовал:
— Эх, жаль Шила нет. Без него пару часов провозимся.
Кваз намекнул:
— А может, бросим всё, да поедем?
Бабка рассердилась:
— Я тебе брошу! Я тебе брошу, блин! Ишь, какой богатенький выискался! Работай, давай!
Действительно, провозились полтора часа.
Выгнали пепелац из ангара, подкатили его к парадному входу и загрузили добычу.
Потом Скорый поинтересовался:
— С броневиками, что будем делать?
Задумались. Наконец Бабка решилась:
— Себе заберём. Пепелац поведёт Короткий. А эти колымаги — я, ты и Бекас.
Бекас удивился:
— А как я в кабину влезу?
— Ну, тогда Игла поведёт. Паша, Добавь этим ещё снотворного, да пошли. Там наверно у девчонок всё готово.
«Девчонки» действительно расстарались. Выгребли всё из холодильников. В одном варочном котле, литров на триста, а может и четыреста, сварились все куры. А во втором полный котёл свинины. Таня обнаружила в морозильнике свиную полутушу. На пару с Надей порубили её на крупные куски и закинули вариться.
На сдвинутые столы вывалили всё, что сварилось и всё, что хранилось и не испортилось.
Через полчаса, кваз, сметавший в одиночку почти полсвиньи, расслабился отдуваясь:
— Уф! Вот оно! Счастье!
На что Танечка добавила:
— Да. Ещё бы хлеба… … Знаешь, Паша, а ведь я поверила, что ты к внешникам уйдёшь.
Бабка согласилась:
— Я, сначала, тоже поверила. Ну, думаю, гад! А! Как прикидывался таким добрым, таким человечным… А когда он речь об оплате завёл, так тут смешно стало. Двести споранов в пятьдесят дней! Хе–хе. Он с нами столько за пару дней зарабатывает. Ну, тут я и успокоилась… Но как тебя ментат–то не раскусил? Как ты это делаешь? Поделись.
Ванесса посмеялась:
— Милка, ты умная женщина, но иногда… Павел Дмитриевич просто артистично врёт… Я ментат. И когда первый раз с ним столкнулась, он меня обманул, как ребёнка… — Ванесса подпёрла щеку кулачком. — Я всё думала — как это ему удалось. Может он некий щит ставит… А потом поняла. Он просто вживается в роль. Полностью… Поздравляю, Скорый. Станиславский бы вами гордился.
— Так. Ладно.
Бабка провела короткое совещание.
— Время половина пятого. Куда сейчас надо ехать?
Кваз, как всегда, помолчал, прежде чем что–то сказать:
— Это далеко. Да. Станция Уйтак.
— Что–то незнакомое…
Бабка сходила за картой.
— Вот, — показал Бекас.
Точка на карте оказалось рядом с Бабкиным «Чёрным островом». Через два довольно больших кластера. Бабка скривилась.
— Сегодня не успеем. Бекас, тебе прямой маршрут знаком?
— Нет. Напрямую никогда не ходил.
— Тем более не успеем. Тогда два варианта. Или ночуем здесь, а завтра с утра выезжаем. Или выезжаем сейчас, ночуем в Комаровке, а утром едем дальше.
Но тут Ванесса подала мысль:
— Мила, надо пленных допросить.
— Тогда сегодня ночуем здесь. Допрос, это хлопотное дело.