Я не выспалась. И по этой незамысловатой причине была не в духе. А, что вы хотите, целую ночь меня будили все, кому не лень. Только приготовила ужин и накормила Матика, явился Славик, и, заявив, что он вроде бы со мной не ссорился, затребовал свою порцию, — пришлось делиться. Уплетая за обе щеки, он нудил, что специй ему не хватает, да и сметанки, — пару ложечек — не помешали бы.

Не выдержав, швырнула Славику одеяло и отправила спать в дом. Парень возмутился, но рычание горгульи убедило, что так будет лучше. Насладившись видом истинной формы Лохматика родственничек, наконец-то, начал воспринимать моего четвероногого друга всерьез. Я сама, что таить, мысленно содрогнулась, когда внимательнее рассмотрела своего питомца. Метр пятьдесят в холке, два метра в длину, не считая хвоста. Мощная грудная клетка; здоровенные лапы. Передние чуть короче задних и более функциональные за счет подвижного большого пальца. Но, думаю, при виде десятисантиметровых когтей руку для пожатия ему все равно никто не протянет. Не рискнет. Морда собачья, сплюснутая. Голова крупная, череп слегка вытянут. Уши маленькие, едва приметные. Ярко выражена саблезубость. Передние лапы, грудь, голову и часть туловища покрывает длинная, — сантиметров двадцать, — пепельно-серая грива из жестких, не пропускающих влагу, волос, остальное тело кажется лысым из-за плотной кожи без единого волоска. При ближайшем рассмотрении, оказалось, что шкура Матика скорее напоминает кожу рептилии, только стыки не так заметны, а на ощупь как теплый шелк. Крылья кожистые, на подобие нетопыриных, однако связки толще, да и костей с когтями побольше будет. Размах метров шесть, но тут я могу и соврать. Еще и хвост: дополнительные два метра со смертоносным жалом на конце.

Жуть. Ночью присниться — не отмашешься. Но рассматривая своего четвероного друга, я совершенно не ощущала страха, что и поспешила ему сообщить. На мое заявление Матик понимающе оскалился.

— «Я часть тебя, — как само собой разумеющееся заявил он, — Ты же рук своих не боишься?»

— Нет, конечно, — признала я, поднимая ладони на уровень глаз, — Но ты не моя рука?! Ты самостоятельное разумное существо и…

— «Ниночка, — перебил Матя, — Моя свобода — только твое желание. Твоя воля для меня закон».

— В каком смысле?

— «В самом прямом. Я встречал несколько себе подобных, и все они лишь тени своих хозяев. Дополнительная „рука“ во время боя».

— Бр-р, — поежилась я и почесала Матика за ухом, — Ты тоже так хочешь?

— «Не думаю», — нахмурился пес.

— Тогда замнем для ясности.

— «С удовольствием», — тут же согласился он, — «Ложись, тебе надо выспаться».

И вот, только я обустроилась под боком горгульи, как кто-то грохнулся, споткнувшись о поленья, любовно разложенные вокруг места ночевки. Такую незамысловатую ловушку мы использовали в детстве во время ночного игр, когда группа ребят из одной деревни пыталась «выкрасть» алое знамя у ребят из другой деревни. Помнится, мы отстаивали его раз пять, две ближайшие деревни по три, а самая дальняя — Ольховка, только два. Хорошее было время.

Это оказался Хрос. Он полчаса весьма громким шепотом уверял, что не хотел конфликта, и готов понести любое наказание. Упал на колени и долго бился головой об землю. Я окинула скрытого мазохиста настороженным взглядом, и попросила удалиться, уверяя, что не держу на него зла. Но мужчина не унимался. Матик почувствовав беспокойство, ощерился и встал между мной и Хросом. Мужчина, что-то тихо пролепетал и поспешно ретироваться.

За Хросом явился эльф. Мне удалось поспать минут двадцать не больше. Красавчик подкрался совершенно бесшумно и если бы не кашлянул в ладонь, я бы так и продолжила дремать до утра. Эх, несбыточная мечта.

Разлепив веки, узрела брезгливую мину на благородном лице. Отблески огня в перламутровых волосах на мгновение загипнотизировали, и я не сразу уразумела, что он говорит. Оказалось этот высокомерный ушастик не признает меня наследницей Ма'Арийи Быстрый Клинок, и требует, чтобы я отказалась от наследства в пользу более достойных. Предполагаю, под «достойными» он подразумевал себя. Минуту я переваривала услышанное, затем послала его не так далече ловить бабочек, развернулась и тут же заснула.

Через час, кто-то подбросил в огонь полено, доел суп, поправил на мне одеяло, убрал прядку волос с лица, и, сочтя свой долг выполненным, бесшумно удалился.

Ближе к рассвету, когда огонь полностью прогорел, а утренняя прохлада заставила зябко поежиться под двумя одеялами (Матик расстарался), снова послышались шаги.

Присев на корточки, кто-то тихим шелестящим шепотом произнес:

— А ты интересная особа, человеческая женщина. Думаю, с тобой будет весело.

От этого жуткого шипения у меня волосы на всем теле встали дыбом. Последнее время это случается все чаще. Сон пропал, но я усердно делала вид, что сплю.

— Я чувствую, что ты не спишь, человеческая женщина.

Пришлось примириться с неизбежным и обернуться. Сдавленно пискнув, я вцепилась в одеяло, и так замерла. На меня в упор смотрели два желтых немигающих глаза с узкими серповидными зрачками. Бледная кожа, заостренный нос, широкий рот, выгнутый как это бывает у змей, да и весь его облик чем-то отдаленно напоминал мне нелюбимую рептилию.

— Нас уже знакомили, но я представлюсь еще раз, — прошипел парень с куцым хвостиком, — лэт Франчиас Тар Вилган.

Я заметила блеск артефакта перевода и кивнула.

— Нина, — пролепетала я, боясь, лишний раз вздохнуть.

— Приятно с тобой познакомиться, Нина.

— Мне тоже приятно.

Покривила, конечно, душой, но не говорить же ему, что я до икоты его боюсь. Не стоит, наверное, все равно страх уже начал таять. Не съест же он меня, ей богу.

Парень сощурился, и, хмыкнув, произнес:

— Когда отец отправил меня забрать наследство Ма'Арийи Быстрый Клинок, — глаза Франчиаса заволокло поволокой, — я сказал ему, что эта человеческая хырь снова извернется, лишь бы артефакт не вернулся к законным владельцам, — так и вышло. Я никогда не доверял людям и на это есть свои причины.

— А?…

Я с недоумением рассматривала утреннего визитера, подозревая, что Франчиас неспроста завел этот разговор.

— Ты, хочешь спросить, зачем же тогда я пришел? — закончил мою мысль парень.

— Угу, — подтвердила я, отмечая странный блеск в змеиных глазах.

— Хочу предупредить, — Франчиас сощурился, — будь с Хросом на стороже. Он не так прост этот лекарь.

Смотря молодому человеку в глаза, я нервно терла ладонью о ладонь, отогревая руки, окоченевшие совсем не из-за утренней прохлады. Франчиас пугал и не без причины, было в нем нечто странное, совсем не человеческое. Желтые глаза, не мигая, смотрели в упор, движения то текучие, как вода, то резкие как порыв ветра, заставляли сердце тревожно замирать.

— Он приходил извиняться.

— Не позволяй ему притрагиваться к себе. Это может быть опасно. В своем королевстве Хрос считается не только лучшим лекарем, но и специалистом по экзотическим ядам.

Я шокировано захлопала глазами. Ничего себе! После такой характеристики Хрос перестал казаться мне милым чудаком, а его ночная выходка уже рассматривалась совершенно под другим углом. Мысли понеслись вскачь, обгоняя одна другую. Увы, ни одна из них не сулила мне ничего хорошего. «Паршиво», — мысленно буркнула я.

— Лельтасис хоть и сноб, в спину не ударит, — не замечая моей задумчивости, продолжил Франчиас.

Почесав в затылке, я призналась:

— Он тоже приходил. Хотел, чтобы я отказалась от наследства.

На мои слова Фпарень отреагировал легкой усмешкой и тихим шипением:

— Да, эльф, предсказуем. Он не дослушал объяснений и считает, что наследство получит кто-то один.

— Бред. Все не так.

— Знаю, — желтоглазый улыбнулся, — Никому не под силу в одиночку возвратить все долги Ма'Арийи.

— Да, Ласснир, говорил об этом, — вздохнула я, припоминая разговор на кухне.

Глубокая морщина пролегла вдоль гладкого лба.

— Дракон очень опасен, Нина. Не знаю, как получилась, что ты стала его хозяйкой, но я бы посоветовал тебе быть осторожнее. Хоть вы и связаны одной цепью, твоя власть над ним не безгранична. Не выводи его из себя.

Мы помолчали.

— Так можно о каждом из вас сказать.

— Возможно, — согласился парень.

Мне надоело ходить вокруг да около, и я поинтересовалась:

— Тебе что-то от меня нужно?

— Весьма вероятно, — желтые глаза Франчиаса смотрели, не мигая, и это действовало на нервы, а они у меня хрупкие, легко возбудимые.

— И что же если не секрет?

— Не секрет. Отдай мне статуэтку Сафиссы.

Я озадаченно воззрилась на утреннего визитера. Статуэтку? Какую статуэтку? Что-то не припоминаю.

— Извини, но у меня ее нет.

— Я не совсем правильно выразился, — поморщился Франчиас, — Если она выпадет тебе, откажись от нее в мою пользу.

— Это — то, зачем ты пришел?

— Да.

— Я уже получила свое наследство.

— Ты в этом уверена? — парень склонил голову, и стал невероятно похож на дохлого куренка.

— Думаю, да.

Это, конечно, только мое предположение, но надеюсь, что это так, иначе проблем не избежать. Мне бы от браслета избавиться, меч пристроить, а с зеркалом и Лохватиком уж как-нибудь разберусь.

— Что ж, я только хотел удостовериться, — кивнул Фран.

— Мне кажется, ты зря волнуешься. Каждый получит свою долю.

— Вы люди такие бес-спечные, — странные шипящие звуки резанули слух.

— Почему же беспечные? — насупилась я.

— Потому что получить наследство это одно, а вот удержать его — это совершенно другое.

Я поняла, что еще чуть-чуть и мои мозги вскипят:

— Прости, по-видимому, с утра я плохо соображаю, но…

— Ничего, — захихикал Фран, — со временем поймешь.

Тут парень дернулся и повернул голову к дому. Он что-то услышал и поспешно вскочил на ноги.

— Мне нужно идти, — сказал Франчиас, — Береги себя, Нина.

И, изящно поклонившись, ушел. После его визита сон драпанул от меня, как от чумной. Пришлось вставать. Я погладила дремлющую горгулью. Матик приветливо махнул хвостом.

— Не спишь.

— «Нет».

— Все слышал

— «Конечно».

— Считаешь, он только за этим приходил?

— «Как вариант, — уклончиво ответил Матик, — Мало кто может похвастаться, что понимает ход мыслей клиртов».

— Клирт?

— «Ламии, если тебе будет понятнее».

— Ламии на половину женщины, наполовину змеи?

— «Клирты как оборотни, — рождаются людьми, но каждое полнолуние превращаются в гигантских змей».

Я икнула.

— Не люблю змей, — призналась я в своей слабости, — Очень не люблю.

— «А кто их любит», — философски рассудил Матик.

Судя по моим ощущениям, Ласснир разбудил ребят часу в шестом, и, дав на сборы не больше часа, вышел во двор.

— Доброе утро, — буркнула я, запихивая свернутые одеяла в сундук.

— Плохо выглядишь, хозяйка. Не выспалась?

Так и подмывало сказать: «Не твое драконье дело», но усилием воли только язвительно процедила:

— Надеюсь, тебе спалось лучше?!

— Да, я хорошо поспал, — потянулся он, — Спал как у мамки в яйце.

Я его удушу. Честное слово.

— Рада за тебя.

Однако шутливый настрой слетел моментально, только из дома потянулись наследники и чем-то сильно раздосадованный гном.

— Может, подождем еще? — буркнул он, проходя мимо дракона, — Должен вот-вот быть.

— Нет, — пресек дальнейшие споры Лас, — Нагонит. Не маленький.

— Ладно, — смирился гном, — В путь.

И тут я вспомнила:

— Постойте! — ахнула я, подбегая к дракону.

Темная бровь вопросительно изогнулась. Вроде как: «Ну, и что тебе надо?».

— Что такое, хозяйка?

— Там, — махнула на дом, — Ее же нельзя оставлять одну. Кто ее кормить будет?

— Кого? — не понял Эрдо.

— Ну, животное… Там в плите.

Лицо у гнома вытянулось, глаза повылезали из орбит, а по лбу бегущей строкой читалось примерно: «Труба! Девка спятила».

— Я серьезно! — обижено воскликнула я, — Она же погибнет! Выпустите ее, пусть уходит.

Славик покрутил пальцем у виска, Хрос старательно делал знаки, что я говорю что-то не то, Франчиас нахмурился, а эльф вдруг громко и весьма неблагозвучно заржал. Только Ласснир щурился и ждал продолжения.

— О ком ты говоришь, Ни'ийна? — уточнил он, склоняясь ближе к моему лицу.

— Там в плите сидит зверек. Похожа на ласку, только очень крупную. У нее выпирают вперед зубы… и уши вот так, — показала на себе, — как у британской вислоухой.

— Дружище, — скованно хохотнул гном, — похоже, что у твой новой хозяйки разыгралось воображение.

— Ласснир, — я сделала бровки домиком и воззрилась на дракона с надеждой.

Страшно представить, что случится с этим очаровательным зверьком, если мы оставим его в клетке. Это чудовищно — уйти и оставить его умирать от голода! Врагу такого не пожелаю.

— Ну, пожа-алуйста!

В свой голос я вложила столько мольбы, что мужчины смущенно закашлялись. Ласснир кивнул.

— Пойдем, посмотрим.

Я последовала за Лассниром, едва поспевая за его размашистым шагом. В доме было жарко до невозможности. Печь раскалилась докрасна и источала ни с чем несравнимый жар. Мне, по крайней мере, сравнить не с чем. Даже дышать удавалось через раз. Настоящее пекло. Как тут все не загорелось, уму непостижимо?!

Ласка, поняв, что ее собираются оставить, бесновалась и верещала что-то на своем языке. Ее пронзительный голосок бил по нервам не хуже электрического разряда, заставляя волоски на теле вставать по стойке смирно.

Эрдо просочился за нами следом и покашлял в ладонь.

— Дружище, я, конечно, все понимаю, но…

Гном тут же закашлялся и изумленно за озирался, недоумевая, почему в его доме такая жара.

— Тихо, Эрдо, — перебил гнома Ласснир.

Я подошла ближе к плите, но немедленно отшатнулась. Все-таки я не сталевар и спец костюма у меня нет. Сгорю как спичка.

— Успокойся, — обратилась я к ласке, — успокойся. Я не оставлю тебя здесь.

Зверек замер, глаза бусинки сверкали как черные алмазы. Я потянулась к ней, но тут, же ойкнула и засунула обожженный палец в рот. А ведь даже не дотронулась до прутьев!

— Отойди, — велел дракон.

Я послушно отступила в сторону. Ласснир подошел к плите, и, голыми руками взявшись за уже раскрасневшиеся прутья, отогнул их в разные стороны. Словно зачарованная я наблюдала за процессом: как вздуваются мышцы под рубашкой, как гнуться прутья, каждая с мою руку, как он встает, хлопая ладонью о ладонь, стряхивая оплавившийся металл.

— Ты довольна?

— А? — я даже не сразу сообразила, что он ко мне обращается.

Это же надо — голыми руками!! Боже, он точно не человек. Даже рядом, даже близко. Е-мое! С кем и куда меня занесло!

— Я спрашиваю: Теперь ты довольна?

— Ага, — только и смогла выдавить из себя.

Дальше на меня прыгнуло что-то мягкое, пушистое и пищаще — цокующиее. Я пискнула и попыталась отодрать ласку от себя, но та вцепилась намертво. Она так дергала мою многострадальную голову, что я грешным делом подумала, оторвет.

— Ласснир, помоги, — пропыхтела я, отчаявшись освободиться.

— Она не желает тебе зла.

— Да, знаю я, — махнула свободной рукой, — Но еще чуть-чуть и она мене голову открутит.

Ласку отодрали. Она сопротивлялась, что, конечно, отразилось на моей и так взлохмаченной шевелюре. Пришлось повозиться, она ни за что не хотела отпускать меня, но Лас что-то сказал на своем драконьем, — который, увы, кругляш перевести не смог — и зверек послушно соскользнул на пол. Свобода! Уф. Милый пушистик, но сильный не в меру.

— А я-то понадеялся, ты сгоришь, — пробасил рядом Эрдо, заставив меня вздрогнуть.

Всем своим видом гном показывал, как сильно сожалеет, что этого не произошло. Я вздернула подбородок и зло буркнула:

— Не дождетесь.

— А жаль.

— А мне ни капельки.

Гном хотел сказать что-то еще, но в последний момент передумал, только губы поджал и взглянул исподлобья. Вот и молчи.

Я обернулась к Лассниру, присев на корточки он ласково поглаживал зверька. Ласка млела под его рукой, а мужчина игриво почесывал пушок у нее на грудке. Эта сцена вызвала непрошеную зависть. Смутившись своих чувств, я немного грубо заявила:

— Я про нее говорила.

Встав, дракон коротко кивнул, и с интересом покосился на гнома. Ласка, сверкнув бусинками глаз, шустро забралась мне на руки.

— Она благодарна тебе за освобождение, — пояснил Лас, когда зверек начал жестикулировать и тыкать в меня лапкой.

— Правда? — улыбнулась я, — Всегда рада помочь.

Зверек радостно зацокал, положил лапы мне на грудь и полез целоваться. Я засмеялась уворчиваясь от шершавого языка.

— Все-все. Хватит, — хихикнула я, — Ты свободна. Справишься теперь без меня?

Ласка сдвинула бровки и серьезно закивала.

— Не думаю, что тебе захочется пойти с нами, — почесывая ей за ушком, рассуждала я, — Ты, наверное, домой хочешь.

Еще один кивок.

— Тогда береги себя.

Зверек еще раз лизнул меня в нос, спрыгнул на пол, и, вспыхнув как маленькое солнце, исчез. Н-да, к этому нужно привыкнуть.

А пока я сюсюкалась со зверьком, дракон обратился к Эрдо.

— И кто это, старина, надоумил тебя пленить огненного духа, — в голосе Ласснира звучал металл.

— Ты что?! — воскликнул гном, отшатываясь от разгневанного дракона, — За кого ты меня принимаешь?! Неужели ты думаешь?.. Да никогда!

— Тогда объясни, как огненная шейма оказалась в твоей плите?

— Я же говорил, — вспыхнул гном, — этим недоумкам удалось погасить негасимый огонь. Пришлось звать мага. Наш заболел и его замещал молоденький практикант. Может он перепутал?

— Может, — сощурился дракон, — Но ты мог бы и заметить.

— Мог бы, — понурился Эрдо, — виноват. Не буду оправдываться.

— Надеюсь, в следующий раз ты будешь более внимателен, — голос Ласснира звучал непривычно сухо, — Иди, проверь, все ли они собрали.

Гном посмотрел на Ласснира со щенячьей преданностью, горестно вздохнул, и вышел во двор.

— Подозрительно как-то, — начал размышлять вслух дракон, — практикант сумевший призвать огненного духа? Это что-то новенькое.

— Мне кажется, Эрдо что-то недоговаривает, — выразила я свое подозрение.

Дракон обернулся и в красных глазах вспыхнул огонь.

— Ты обвиняешь моего друга во лжи?

— Нет, — попятилась я, — но мне кажется, что он все же знал, кто находится в его печи.

Ласснир скрипнул зубами.

— У тебя есть доказательства?

— К сожалению.

Я подняла мешок с травяными шариками и протянула его Лассниру.

— Что это?

— Это ее еда. Она сама мне показала. Еще утром.

Дракон вытряхнул на ладонь содержимое мешка, помял в пальцах, понюхал, даже пожевал один. Минуту стоял, молча рассматривая раскуроченную плиту, затем сплюнул на пол мокрый комок и зло ругнулся. Воздух вокруг него словно начал оплавляться. Я вздрогнула, и, не зная, что ожидать, сделала шаг назад. Ласснир закрыл глаза, задышал медленно и глубоко. Вибрации поутихли и уже более спокойным голосом произнес:

— Ладно, позже разберемся. Вот держи, — сунул мне в ладонь горсть шариков, — Спрячь их.

— Зачем они мне?! — опешила я.

— Это вермнийский лаз, — устало вздохнул дракон, — для духов огня он как наркотик.

— Боже, — ахнула я, — А я-то думала, что это еда!

Я расстроено смотрела на зеленые комочки. Настроение упало ниже плинтуса. Заметив, что еще чуть-чуть, и я расплачусь, Ласснир обнял и утешительно погладил по спине.

— Тихо-тихо. Ты же не знала, — прошептал дракон, — Ей еще повезло, что ты оказалась такой сердобольной и не оставила ее здесь.

— Я ей шесть штук скормила, — украдкой смахивая слезу, — Думала она голодная.

— Она и была голодная. Только питаются огненные духи энергией, а не материальной пищей.

— Я не знала, — прошептала я, уткнувшись носом ему в грудь.

— Не переживай. Ты поступила правильно.

Ну-ну, верится с трудом. Незнание не избавляет от ответственности, так вроде. Но вслух сказала:

— Я на это надеюсь.

— Теперь мы можем идти? — голос дракона приобрел привычные надменные нотки.

— Можем, — кивнула, пряча траву в карман.

— Тогда идем.

Вот в таком сумрачном настроении я плелась в самом конце, завершая нашу процессию, и размышляла, как много я еще не знаю об этом мире, и сколько мне предстоит узнать. Боже, слишком много! Осознание того, что вновь придется учиться, заставило содрогнуться.

Дракон вел нас на остановку драрков, именно так он назвал этих странных животных, при виде которых мне поплохело. Драрки напоминали огромных мохнатых скатов, с длинными хвостами, похожими на жало, глазами на ножках и громадными глотками, из которых то и дело вырывались жуткие звуки, а каждый взмах плавников порождал мини смерч, сбивавший с ног.