Когда рыбацкая лодка наткнулась на болтающийся в море пустой полицейский катер, ее экипаж, отец и сын, долго колебались — стоит ли подплывать поближе. Связываться с полицией им не хотелось.
Тем не менее любопытство победило. Ведь в катере могло оказаться что-нибудь поинтереснее, чем мертвый полицейский. И в самом деле, на дне катера оказались полуживые парень и девушка. Девушка на вид была немного старше парня. Оба были одеты в дорогую городскую одежду.
Девушка лежала молча и едва дышала. Парень бредил и стонал, как в лихорадочном сне. Рядом с ними на полу валялась пустая банка из-под кока-колы. Никаких полицейских поблизости не было.
Отец и сын, оба терракотовые от постоянного пребывания на солнце мужчины, одному из которых было за шестьдесят, другому — за сорок, перетащили пару в свою лодку. Бросив полицейский катер в море, они помчались со скоростью ветра в деревню.
Вскоре впереди показалась бухта с холмистым берегом. Среди холмов прятались крыши домов, образовавших глухую рыбацкую деревушку.
Ничего этого Марина видеть не могла, а узнала, что произошло, позже, из разговоров. Первое, что она увидела, когда очнулась, было почерневшее от обильного солнца лицо старой женщины, жены и матери рыбаков, которые спасли их. Женщина сжимала в руках глиняную кружку с водой. Марина открыла глаза, и женщина улыбнулась.
Потом выглянула за дверь и позвала кого-то.
В комнату вошел мужчина, ее сын, и, взглянув на Марину, улыбнулся такой же кроткой улыбкой, как и его мать. Марина слабо улыбнулась в ответ. Краска смущения проступила сквозь загар на лице у мужчины. Он молча вышел.
За ним в комнату вбежал Джакомо. Он бросился к Марине и расцеловал ее.
— Я знал, что ты выздоровеешь! Ты лежала без сознания трое суток, но я ни минуты не сомневался, что ты выздоровеешь.
Старая женщина отвернулась к окну.
— Где мы? — произнесла Марина.
— В рыбацкой деревне, глухой, как старый пень. Где-то в часе отсюда Римини, а до Венеции часа три быстрой езды.
— А кто этот человек, который только что вышел?
— Он и его отец подобрали нас. Я же говорил, что нам повезет!
Джакомо был так весел и производил столько шума, что Марина почувствовала себя уставшей.
— Можно, я посплю еще немного? — попросила она.
— Конечно, спи сколько угодно. Набирайся сил. Здесь мы в безопасности.
Вечером Марина проснулась от неприятного ощущения чужого пристального взгляда. Она открыла глаза.
Сын хозяйки умильно смотрел на нее, сидя на корточках в дверях. Заметив, что Марина проснулась, он вышел так же молча, как и в первый раз.
«Теперь у меня есть личный телохранитель», — усмехнулась Марина.
Визиты продолжались в той же последовательности. Вбежал Джакомо. В руке его подергивалась увесистая рыбина.
— Это я поймал специально для тебя. Будем варить «Гарибальди».
— Что за каннибализм? — рассмеялась Марина.
— Каннибализм? — удивился Джакомо.
Он не сразу понял, что для уха иностранки его предложение прозвучало как шутка. А когда понял, тоже рассмеялся.
— Это суп такой. Из рыбного бульона и макаронов. Очень вкусно.
Марина любовалась Джакомо. Его бледная кожа городского жителя уже покрылась легким золотистым загаром. Глаза блестели. Марине показалось, что он даже поправился и раздался в плечах.
— Значит, «Гарибальди»? Очень хочу «Гарибальди».
— По правде говоря, здесь ничего особенного больше и не сваришь. Вся деревня ест исключительно рыбу. Фосфорная диета.
— Ты прекрасно подготовишься в поступлению в университет. Когда я проснулась, то в сиделках у себя обнаружила сына хозяйки.
— Его зовут Соле, в честь солнца, — объяснил Джакомо.
— Он очень странный. Не произнес при мне ни слова.
— Он немой.
Марине стало совсем не по себе. Она села на кровати и серьезно посмотрела на Джакомо.
— Пусть он не заходит ко мне. У него очень тяжелый взгляд.
— Ладно, я скажу хозяйке. Мне показалось, что он влюбился в тебя.
Марина нахмурилась.
— Тем более.
— Между прочим, он не женат, — попробовал пошутить Джакомо и тотчас же получил подушкой по голове. Марина встала с кровати. Рядом на стуле лежало ее воздушное платье, купленное в Венеции. Оно было выстирано и выглажено. Сандалии стояли под кроватью. К стене рядом с кроватью прислонился аккуратно залатанный свернутый матрац. Очевидно, на нем спал Джакомо.
Марина повалялась еще немного, прислушиваясь к своим ощущениям. Ей захотелось встать.
Она оделась, вышла из комнаты и попала в кухню, которая одновременно служила гостиной, прихожей и кладовкой для рыбацкого снаряжения. Рядом с комнатой, в которой она провалялась все эти дни, была еще одна. Свою спальню ей уступил Соле.
Хозяйка достала из комода белоснежную крахмальную скатерть и постелила на стол. Из ящика для белья были вынуты спрятанные между пододеяльником и наволочкой мельхиоровые ножи и вилки. По всему было видно, что в доме готовятся к празднику.
— Неужели это все в честь моего выздоровления? — шепотом спросила Марина у Джакомо.
Джакомо ухмыльнулся.
— Я сказал им, что ты русская принцесса.
— В России нет принцесс уже почти восемьдесят лет.
— Думаешь, они знают об этом? — Джакомо улыбался самодовольной улыбкой.
— Надо им сказать, что это ошибка, — зашипела Марина.
— И испортить людям праздник? Посмотри на их торжественные лица. Не каждый день у тебя в гостях бывает русская принцесса. А с другой стороны, этот увалень Соле перестанет питать надежды относительно тебя. Разве может простой рыбак жениться на принцессе?
— Никогда, — смирилась Марина.
Она предложила хозяйке свою помощь, но та с негодованием отвергла ее. Из погреба была извлечена пыльная бутылка вина. Ее вытерли осторожно, как древнее и хрупкое сокровище. Хозяин с гордостью поставил ее на стол.
Рыбный суп варился, его запах проникал в ноздри и дурманил. Наконец все сели за стол и взялись за ложки. Из всех изысканных блюд, что Марина отведала в Италии, это было самым лучшим. Настоящая еда для принцессы.
Марина наелась так, что почувствовала опьянение. После супа был виноград, мягкий, сладкий и без косточек. Красное вино тоже показалось очень вкусным.
После ужина Марину снова сморил сон.
Все свободное время, а другого у Марины не было, она сидела на берегу моря или гуляла по деревне. Мужчин совсем не было видно, время с утра до позднего вечера они проводили в море. Джакомо напросился рыбачить с мужем и сыном хозяйки, и Марина бродила одна.
Из забранных сеткой окон ветхих домишек на Марину смотрели жены рыбаков. Все они, независимо от возраста и погоды, были с ног до головы в черном. Так же черны были и их настороженные лица. Марина в своем открытом платье с веселеньким рисунком чувствовала себя неловко. Но в конце концов она русская принцесса, ей многое позволено.
Иногда Марина уходила далеко, на пустынный песчаный пляж, огороженный со всех сторон скалами, и там купалась. Но тяжелый взгляд немого Соле, напугавший ее раз и навсегда, не давал ей покоя. Она выскакивала из теплой соленой воды, быстро одевалась и шла назад в деревню.
Марина не имела никаких планов на будущее и не думала их строить. Гостеприимным хозяевам даже в голову не приходило спрашивать у Марины и Джакомо, надолго ли они. Марина жила в деревне, как в безопасном убежище. Но будущее само выстроило за Марину планы.
С остальным миром деревню связывала узкая, пыльная и абсолютно пустая дорога, которая вилась среди холмов и спускалась к морю. Местные жители пользовались ею раз в неделю, в выходные, отправляя кого-нибудь одного с рыбой в ближайшую деревню побольше.
Рыбу грузили на тележку и запрягали в тележку осла. Она медленно удалялась в сторону горизонта, а вечером следующего дня возвращалась, груженная сладостями, гвоздями и прочими полезными в хозяйстве мелочами. Дальше этой большой деревни многие жители не бывали никогда.
Но однажды в будний день Марина увидела легковой автомобиль, мчащийся по дороге в облаке пыли. Машина резко затормозила рядом с Мариной. Задняя дверца открылась, и из нее спиной вперед выбралась женщина в черном. Она выволокла тяжелую корзину, водрузила ее на голову и кивнула кому-то внутри машины, указывая на Марину.
Тотчас же из машины выскочил человек в потрепанном костюме и сбившемся набок галстуке. На животе у него болтался фотоаппарат, которым он немедленно воспользовался.
— В чем дело? — поинтересовалась Марина.
Человек бросился к ней:
— Я из газеты.
— Ну и что? — Название газеты Марина не разобрала.
— Эта женщина с корзиной — моя родная тетка. Она позвонила мне, и я приехал.
— Дальше что? — Марина все еще не понимала, к чему он клонит.
— Это же потрясающе! В глухой деревеньке на берегу моря оказывается русская принцесса. Ее спасает от гибели простой итальянский рыбак. Настоящая сенсация. В газете мне заплатят за репортаж двойной гонорар.
Марина нахмурилась.
— Я не русская принцесса.
— Это не так уж важно. — Репортер снова щелкнул фотоаппаратом. — Как вы очутились в море без воды и горючего? Вас кто-нибудь преследовал?
Марина развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла прочь.
— Можете уходить, это не имеет значения. Ваши ответы я сочиню сам.
Он уселся в машину и, обогнав Марину, двинулся в глубь деревни. Пыльный хвост следовал за ним.
Встретив Джакомо, Соле и его отца на берегу, Марина взяла часть улова и вернулась в дом вместе с ними. Машина стояла во дворе, а репортер сидел за столом в кухне и выспрашивал хозяйку. Женщина светилась от удовольствия как новый пятак. Марину ослепила вспышка фотоаппарата, когда она вошла. Джакомо в недоумении уставился на репортера.
— Кто это? — спросил он хозяйку.
— Про нас напишут в газете. И напечатают наши фотографии. Как будто мы знаменитости.
Марина ни разу еще не слышала, чтобы хозяйка была такой многословной.
— Напечатают, если я не засвечу пленку у этого собирателя сплетен, — угрожающим голосом произнес Джакомо и двинулся в сторону репортера.
Тот вскочил и заметался по кухне.
— Вы не имеете никакого права. У нас свободная пресса.
Джакомо уже протянул руки к фотоаппарату, но репортер внезапно нырнул у него под руками и выбежал вон. Тут же донеслось урчание мотора. Машина умчалась.
Джакомо растерянно сел на лавку.
— Если он выполнит свое обещание, для нас это будет означать неприятности. Придется уехать.
Хозяйка потухла, поняв, что совершила какую-то ошибку. О том, что за неприятности могут ожидать ее высоких гостей, она даже боялась спросить.
Но Марина отлично поняла, что ее фотография в газете и указание точного адреса будут прекрасным подарком для бандитов.
Джакомо пытался ободрить хозяйку.
— Не расстраивайтесь. Вы действительно станете знаменитостью.
Потом он повернулся к стоящей в дверях своей комнаты Марине.
— До завтрашнего утра газета не выйдет. Переночуем здесь, а завтра решим, как быть дальше.
Решать было особенно нечего, оставалось только уйти из деревни, бросить беззаботную жизнь принцессы у моря в обмен на неизвестность с ее новыми неприятностями.
Закрыть за собой дверь Марине не дало странное хриплое мычание. Будто кто-то пытался произнести ее имя, набив полный рот тряпок.
Марина обернулась и замерла. Точно так же застыли все присутствующие.
Соле пытался заговорить. Его рот был широко раскрыт, и Марина видела с трудом ворочающийся язык. Соле тянул к Марине руку, в которой зажал шевелящую щупальцами багровую морскую звезду. Язык Соле был очень похож на еще одну шевелящуюся щупальцу.
Марина зажмурилась от жалости и брезгливости и взяла скользкую морскую звезду. А хозяйка бросилась перед Мариной на колени с криками «Чудо! Чудо!».
Только этого Марине и не хватало.
Полная тревожных предчувствий, Марина всю ночь ворочалась на старой скрипучей кровати. Мысль, что это кровать Соле, мучила ее по-прежнему. А кроме того, за дни своей болезни она выспалась на несколько лет вперед. Рядом на полу безмятежным сном спал Джакомо.
Марина с содроганием вспомнила, как весь вечер жалобно бормотала хозяйка, рассказывая на разные лады одну и ту же историю.
Будто маленького Соле, красивого и ласкового мальчика с голосом, подобным колокольчику, забыли на берегу моря после деревенского праздника. Вышли из воды морские девы, наблюдавшие за праздником, схватили Соле и закружили его в своем страшном волшебном танце. Соле кричал и рвался, пока совсем не потерял голос. Так он и не произнес с тех пор ни одного слова.
Возили Соле в город к врачу и к бабке-знахарке, но он только плакал и плакал, пока совсем не посинел и его не увели.
Хозяйка уже решила, что ей не повезло. Что ей подменили ребенка. Всякие эльфы часто так поступают — берут себе человеческого ребенка, а бедным родителям подбрасывают злого и капризного подкидыша, вечно голодного.
А Соле так и рвался в море, даже ночью на берегу сидел. Сидит, смотрит на воду и молчит, будто ждет, что его заберут назад.
«Советовалась я с разными людьми. Одни говорили мне выбросить ребенка далеко в море, другие — оставить на большой дороге. Я уже и в яичную скорлупу воду наливала, и свиную щетину запекала в пирог. Ничего не помогло. Молчит и молчит».
Слушая этот странный и мрачный монолог, Марина легко могла понять поведение хозяйки, когда Соле вдруг заговорил, протягивая своей гостье морскую звезду.
Звезда сейчас лежала на подоконнике, высохшая, сморщенная и поблекшая. Марина не знала, что делать с подарком. Лучше всего было взять, а потом где-нибудь подальше выбросить.
Едва забрезжил рассвет, Марина встала, оделась и тронула Джакомо за руку. Он открыл глаза мгновенно, как будто и не спал. Марина молча кивнула на дверь, и Джакомо встал. Он аккуратно свернул матрас, положил сверху несколько купюр и открыл окно.
Предрассветный холод ворвался в комнату, и руки Марины покрылись гусиной кожей. Через окно она выпрыгнула в маленький садик, за ней последовал Джакомо. Они уже не могли видеть, как оставленные ими в знак благодарности деньги разлетелись от порыва ветра по всей комнате.
Когда от дома их отделяло достаточное расстояние, Джакомо спросил:
— Почему ты не захотела попрощаться с ними? Мы должны быть им благодарны.
— Да, конечно. Если честно, они пугают меня. Все трое. Их угрюмые, изможденные лица, молчание. В них сидит какой-то страх, загнанный глубоко внутрь. Даже нас они боялись.
— Так кто кого напугал?
Марине и в самом деле трудно было объяснить свой поступок.
— Ну ты же понимаешь, что я хочу сказать?
— Ладно, — успокоился Джакомо. — Ты, должно быть, чувствовала себя здесь как среди диких племен Африки?
Они вышли на дорогу, ведущую из деревни. Солнце золотило верхушки скал, воздух теплел с каждой минутой, и Марина перестала дрожать.
— Ты знаешь, куда нам идти? — спросила она Джакомо.
— Нет. Смотря куда ты хочешь попасть.
— Наверное, мне нужно в Москву, — жалобно сказала Марина. — У меня билет на самолет из Рима. На завтрашнее утро. Я теперь уверена, что дома буду чувствовать себя в большей безопасности.
Джакомо молча обдумывал ситуацию. Они двигались, утопая чуть ли не по щиколотку в мелком сером песке, похожем на пыль. Джакомо снял ботинки, и его босые ступни оставляли в пыли четкие отпечатки.
— Насчет самолета и Москвы — это, наверное, здорово, но ты не боишься, что тебя будут встречать в аэропорту в Риме?
Марина охнула и побледнела.
— Я как-то не подумала.
— Вот именно. День твоего отлета и номер рейса не составит труда узнать и полиции, и бандитам. Даже если одни перестреляли других и бандитов стало в два раза меньше, на твою долю хватит.
— Ты прав. Но что же мне делать?
Джакомо не ответил. Пыльная проселочная дорога незаметно слилась с асфальтированной, идущей вдоль линии берега. Они увидели указатель с количеством километров до Венеции и пошли в противоположную сторону. Джакомо держал руку с поднятым большим пальцем на случай, если кто-нибудь согласится подбросить их.
Действительно, оранжевый разбитый «фиат» притормозил, немного опередив их. Джакомо открыл дверцу, и они с Мариной устроились на заднем сиденье.
— Путешествуете? — спросил толстяк водитель, приглушив звук приемника. — Должно быть, студенты?
— Да, — рассеянно ответила за них двоих Марина.
— Ну-ну… — многозначительно бросил водитель и снова включил приемник на полную громкость. — Куда едете? — закричал он, пытаясь заглушить старую песенку «Роллинг Стоунз».
— Прямо. — Марина не в состоянии была вести сейчас непринужденную беседу, а Джакомо молчал, отвернувшись к окну. Оба они были подавлены.
— Ну-ну… — повторил свое фирменную, ничего не означавшую фразу водитель и фальшиво замурлыкал, подпевая «Роллинг Стоунз».
— Послушай, — обратилась Марина к Джакомо, — если я не могу улететь из Италии, хорошо бы мне попасть на Кипр, У России с Кипром безвизовый режим въезда и выезда. Никому в голову не придет искать меня там.
Джакомо подскочил на сиденье.
— Из Венеции на Кипр ходят паромы, туристические теплоходы и все, что угодно. Федерико устроит тебя на любой из них.
Марина растерялась.
— Но это значит, что мне придется вернуться в Венецию. А я боюсь этого как огня.
Джакомо сдвинул брови.
— Подожди, мы сможем что-нибудь придумать. Но сначала нужно выйти из этой машины. Нам с ней не по пути.
Джакомо похлопал по плечу толстяка, и тот обернулся.
— Остановите машину! — закричал Джакомо.
— Что-что? — крикнул ему в ответ водитель. — Говорите громче, ничего не слышно!
Марина сама потянулась рукой к радиоприемнику и убавила звук. В салоне сразу стало уютнее.
— Остановите машину, нам нужно выйти, — произнес Джакомо нормальным голосом.
Водитель затормозил.
— Что, передумали?
Марина открыла дверцу, но это не помешало водителю высказать свое мнение.
— Сразу видно, сбежали от родителей, а потом передумали. Вот в наше время, бывало…
Но Джакомо уже хлопнул дверцей и потянул Марину на противоположную сторону дороги. Оранжевый «фиат» взвизгнул и скрылся за поворотом.
— Мы не будем заезжать в Венецию. Из пригорода я позвоню Федерико, и он заберет нас на своей машине. Все будет хорошо, не волнуйся.
Марина и не волновалась больше. Она решила отдаться на волю рока. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.
В кузове грузовичка, рядом с двумя худыми блеющими козами, Марина и Джакомо тряслись часа три. В пригороде они слезли и, помахав водителю на прощание рукой, отправились искать телефон-автомат. В волосах у себя Марина то и дело находила сено.
Из маленькой придорожной пиццерии Джакомо позвонил. С сияющим лицом он подсел к Марине за столик.
— Все в порядке. Федерико работает в порту, знает там все ходы и выходы. Он будет здесь не позже чем через полчаса.
Джакомо взял меню и углубился в его изучение.
— Тебе какую пиццу? — наконец спросил он. — С индейкой, с говядиной, с грибами или…
— С грибами, — перебила его Марина.
— А большую или маленькую?
— Достаточно будет маленькой.
Джакомо подозвал официанта и заказал одну большую и одну маленькую пиццу с грибами.
— И кофе не забудьте, — добавила от себя Марина.
Горячая пицца и свежий кофе взбодрили их.
Федерико не заставил себя ждать. Он приехал в белом двухместном автомобиле с телефонами водолазной службы по бокам. На этот раз Федерико был одет в мешковатый форменный костюм, такой же оранжевый, как старый потрепанный «фиат».
Первым делом Федерико уставился на Марину своим взглядом измученной рыбы. Марина обворожительно улыбнулась ему.
— Привет. Как Лючия?
— Спасибо, хорошо, — ответил Федерико, не меняя выражения на лице.
Джакомо и Марина втиснулись вдвоем на одно сиденье, и автомобиль тронулся. Федерико что-то на ходу объяснял Джакомо, и тот удовлетворенно кивал.
Показались знакомые очертания Лагуны. Минуя город, автомобиль въехал на территорию порта. Они вышли, и Федерико повел их по направлению к белому теплоходу внушительных размеров. «Морская дева», — перевела Марина его название.
Федерико свистнул, и к ним спустились сразу трое членов экипажа, выглядевшие очень импозантно в своей белой, как и сам теплоход, форме.
— Вот девушка, о которой я говорил, — показал на Марину Федерико.
Члены экипажа бросили на Марину восхищенные взгляды и зацокали языками.
«Матросы везде одинаковы», — равнодушно подумала Марина. Один из них спросил Марину о багаже, но багажа не было. Этот факт поверг их в еще большее восхищение. Марине назвали номер каюты на верхней палубе и оставили их. Федерико тоже откланялся, чтобы припарковать машину. Марина и Джакомо остались одни.
— «Морская дева», — сказал Джакомо, — останавливается в Греции, потом на Кипре и далее следует в Израиль. Не пропусти своей остановки.
— Постараюсь, — отозвалась Марина.
— Ты едешь в каюте первого класса. Пограничный контроль через пятнадцать минут, но он поверхностный. Для них главное, чтобы твоя итальянская виза была в порядке. А твоим старым знакомым не придет в голову искать тебя здесь.
— Каюта первого класса на таком теплоходе должна стоить недешево.
— Не думай об этом. Мы с Федерико разберемся сами. Неужели после всего, что мы с тобой пережили вместе, мы еще будем спорить о деньгах?
— Ладно, не будем. — Марина протянула ему бесполезный билет на самолет. На обратной стороне билета был записан ее московский адрес. — Приезжай в Москву. И спасибо тебе за все.
Джакомо опустил голову.
— Тебе пора, — пробормотал он. Голос его странно дрогнул.
Марина подошла к Джакомо вплотную и подняла его голову. По его щекам катились крупные слезы. У Марины комок подступил к горлу. Она неловко чмокнула его в губы и пошла вверх по трапу.