Третий день Дэнерин томился в заточении. Он не строил иллюзий насчет своей судьбы. Не рассчитывал, что титул наследника защитит его от правосудия. Трибунал верховной знати Азрайлена ни за что не оправдает его перебежки к врагу. Что об этом быстро станет известно, он не сомневался.

Дэнерин не понаслышке знал, что такое ментальный допрос. Самому не раз приходилось допрашивать пленных лидарцев и захваченных шпионов. Если за него примутся лучшие маги во главе с Камарисом и Ральдарином, он не скроет ни одной подробности своего пребывания в Лидаро. И тогда приговор может быть лишь одним. На милосердие отца он и подавно не рассчитывал.

Хорошо, что Рита надежно укрыта за барьером. Ей ничего не грозит, Ральдарин не дотянется до нее. Если Дэну суждено заплатить жизнью за любовь к ней, так тому и быть. В конце концов, он действительно нарушил закон, общаясь с врагом в военное время. Лишь бы Рита была в безопасности.

Что она сейчас думает о нем, о его бегстве – предательском и позорном? Так глупо, жалко и постыдно попасться. Он проиграл все. Любовь, честь и наверняка – жизнь. Странно, что его до сих пор не пришли допрашивать. Что-то должно крепко отвлечь отца, чтобы тот забросил его в темнице так надолго. Но вот на третий день он наконец увидел их.

Ральдарин и Камарис. Главные, сильнейшие маги Азрайлена. Дэн встретил их ухмылкой.

– Какая честь. Я польщен. Вот только отчего так долго?

Ральдарин ничего не сказал сыну. А Камарис проговорил, едва ли не извиняющимся тоном:

– Владыка Дэнерин, прошу прощения, что буду вынужден вторгнуться в вашу память и сознание. Увы, это необходимая мера.

– Бросьте, Камарис, мы все понимаем, что расшаркиваться ни к чему. Вы сделаете то, что собираетесь. И сейчас, и после, когда поставите меня перед трибуналом и приговорите к смерти. Кого ты назначишь наследником вместо меня, Ральдарин? Ведь не ублюдка от человечки-иномирянки? Позволишь Люцеме родить сына, женишься на этой стерве?

И вновь Ральдарин не ответил. Лишь кивнул Камарису. Прорицатель подошел к драконьему принцу, сдавил ему ладонями виски… и больше Дэн ничего не чувствовал. А когда очнулся, оба мучителя смотрели на своего пленника задумчивыми взорами.

– Ты веришь, что эта Рита – Истинная пара? – спросил Ральдарин.

Наконец Дэн услышал голос отца. И тот звучал вовсе не так, как привык принц за долгие годы. Без подавляющего превосходства, без стремления унизить. Ральдарин отчего-то заговорил с ним как с равным. Почти с уважением. И он ответил отцу:

– Я не желаю никого, кроме нее. Хочу видеть ее рядом с собой всю оставшуюся жизнь. Не могу утолить страсть с другой женщиной, даже когда мое тело тоскует по ней вдали. Она в моих мыслях и в моем сердце.

– Как такое возможно? Человечка – Истинная пара азрайла?

Дэн пожал плечами.

– Понятия не имею. Мне все равно. Я люблю Риту – это все, что имеет значение.

– Если она и впрямь твоя Истинная пара, может ли такое произойти с другим драконом?

Дэн прищурился.

– С тобой? Подозреваешь, твоя Истинная – иномирянка?

– Не знаю. Может, все это ложь. Может, Алтео, этот сучий мастер по зельям, опоил тебя, подстелил под себя свою шпионку, заставил поверить, что она больше, чем обыкновенная подстилка.

Дэнерин вскочил, желая ударить отца. Но слабость подкосила его, и он рухнул обратно на тюремный лежак.

– Не смей оскорблять Риту! Ты ничего не знаешь о ней. Она пощадила меня. И полюбила. Она – прекраснейшая из женщин, человечьих и драконьих!

Столько пыла звучало в его голосе, что Ральдарин и Камарис переглянулись. Затем прорицатель спросил:

– Владыка, что вы можете сказать об Алтео? Вы нередко беседовали с ним.

– Князь лидарский умен и дальновиден. Он понимает, что война между людьми и азрайлами не может длиться вечно. Он не желает уничтожить драконов, он хочет мира. Но не на прежних условиях. Азрайлы должны считаться с людьми. Признать их равными себе. Не рабами и даже не вассалами. И я согласен с ним. Можете меня казнить!

В глазах старшего Владыки вспыхнул гнев.

– Веришь этому альбиносу больше, чем родному отцу? Думаешь, я способен тебя казнить, а он – нет?

– Он тысячу раз мог казнить меня или убить исподтишка. Ничто не мешало ему. А на что способен ты, я узнал, когда погибла моя мать.

Дэнерин смотрел в сузившиеся глаза отца. Что ж, если у того оставались сомнения, Дэн вышиб их очередным напоминанием о смерти матери. О том, что он сорок лет не может простить. Если Дэн окончательно подписал себе смертный приговор, так тому и быть. Лгать и притворяться он не мог.

А затем случилось такое, что молодой Владыка обрадовался, что слабость после ментального допроса мешала ему встать на ноги. Иначе после слов отца ноги подкосились, и Дэн рухнул бы там, где стоял.

– Что ж, ты имеешь право ненавидеть меня. Я был плохим отцом. Был плохим мужем Ариме. Не сумел дать ей заботу, уважение, внимание – все, чего она ждала от меня. Все, на что имела право как моя жена, Владычица и мать наследника. Ирина была права: я мог поддержать ее, когда она страдала от моего невнимания. Но я еще сильнее отталкивал ее. А сама Ирина… Если судьба и верно подшутила над Владыками Драконов, сделав их Истинные пары человечками, тогда я оказался плохой парой для Ирины. Настолько, что ей проще было переметнуться к Алтео, чем остаться со мной. Я сам виноват, что мой сын и моя любимая больше доверяют полукровке-альбиносу, чем мне. И теперь, наверное, этого не исправить.

В голосе и глазах Ральдарина сквозила печаль. И это поразило его сына, как и слова отца. Никогда за всю жизнь он не слышал от него подобных слов. Был плохим отцом, плохим мужем? Сам виноват? Моя любимая?.. Действительно ли Ральдарин сказал это?

Поразили Дэна и новости, которые он услышал.

– Что ты имеешь в виду, говоря – ей было проще переметнуться? И почему – к полукровке-альбиносу?

Ответил Камарис:

– Алтео – мой сын от человеческой магички, Владыка. В нем течет кровь драконов. И госпожа Ирина сейчас опять в его руках. Она сама предала себя ему – по моему недосмотру, увы. И сейчас Алтео требует выдать вас, Владыка, в обмен на Ирину. Ваш отец не может пойти на это. Но я могу предложить сыну инициацию в дракона. Вы когда-нибудь слышали от него разговоры об этом? Может это быть важно для него?

Дэн ошарашенно переводил взгляд с прорицателя на отца.

– Не знаю… Мы беседовали несколько раз о жизни драконов, об их особенностях. Об инициации в том числе. И о полете. Он… ему было интересно слушать о полете. Он как-то сказал, что полетал бы со мной, если бы не ответственность перед княжеством. Дракон не может летать над Лидаро, а сам он не может рискнуть и покинуть его пределы.

– Что ж, я могу предложить своему сыну стать полноценным драконом и иметь возможность летать, – молвил Камарис. – Нам необязательно рисковать, выдавая принца в обмен на Ирину.

Зрачки Дэна вытянулись в гневные ромбики. Он саркастически спросил отца:

– Так ты не собирался рисковать мной? Приговорить на трибунале и казнить, испепелив своим пламенем? Позволишь безопасно гнить в этой темнице, никогда больше не видеть Риту? Желаю тебе счастья с твоей Истинной парой, после того как разлучил меня с моей.

– А ты хочешь вернуться в Лидаро? – спросил Ральдарин. Без гнева, тихо и спокойно.

– Ответь сам. Если ты действительно обрел Истинную пару, какую цену готов уплатить, чтобы быть с ней? Если ты без Ирины чувствовал то же, что я без Риты, тогда мне по-настоящему жаль тебя. Если, потеряв ее, ты осознал свои ошибки, свою жестокость и несправедливость к ней, а заодно и к моей матери, – тебе стоило ее потерять. Наверное, наши Истинные в самом деле способны делать нас лучше. Верни ее себе, а мне позволь вернуться к моей. И останови войну с Лидаро. Она нужна только тебе. Не Алтео. Он хочет свободы и равенства. Обещай ему, что никогда не посягнешь на независимость княжества, – и войне конец. Люди и драконы перестанут убивать друг друга, а мне не придется изворачиваться и лгать, чтобы быть рядом с любимой. Сделай это, если пришелица и верно твоя Истинная пара.