Он продолжал:

— После войны ей предлагали возглавить одну из Обителей — в качестве награды за лояльность магам. Но она отказалась, предпочла посвятить себя воспитанию внуков. И вот птенцы оперились, упорхнули из гнезда, а талантливый педагог остался не при делах. Как считаешь, кого я посчитаю лучшей настоятельницей и наставницей юным ведьмам? Женщину, не раз доказавшую свою преданность новой власти, раз и навсегда отрекшуюся от Верховной Ведьмы и ее идей? Либо же ту, кто посмела нарушить закон о неприменении магии? Кто наверняка жаждет возрождения власти ведьм и исподволь насаждает эту идею среди своих учениц? Кто выбрала себе любимицу среди прочих, в нарушение устава Обители, и воспитала в ней строптивый, непокорный нрав? Как по-твоему, Лисия, сочту ли я целесообразным сместить Иолу с места настоятельницы и заменить ее леди Делгар?

Эрдан говорил, и его голос отзывался в ушах Лисии дробью гигантского молота. Ей хотелось закрыть уши, закричать, чтобы не слышать. Когда он замолчал, девушка обнаружила, что не дышит уже минуту. Нечем было дышать. Сдавило грудь, в ушах звенело. Теперь она знала, как рождается ненависть. Из бессилия.

Пару раз за последние два дня она почти пожалела его. Могущественный маг не мог совладать с обычной похотью, как зеленый юнец. Вот только в отличие от безусого подростка он имел неограниченные возможности, чтобы утолить ее.

— Зачем? — выдохнула она. — Зачем так сложно? Почему просто не принудить меня магией, как на рынке?

— Тебе хотелось бы так? — криво усмехнулся он.

— Мне хотелось бы убежать отсюда и никогда в жизни вас не видеть. Я просто не понимаю, зачем.

— Не понимаешь? Я не хочу тебя безвольной и обездвиженной. В постели мне нравится живая женщина, с естественной реакцией. Не бесчувственное бревно.

— Бревно вы и получите! — выпалила Лисия горячо. — Это моя естественная реакция на вас.

Снова усмешка.

— Это мы проверим.

Они смотрели друг на друга, маг — невозмутимо и выжидающе, Лисия — с бессильной яростью. Вдруг одежда Эрдана вспыхнула огнем. И тут же погасла, а Лисию швырнуло на пол невидимой волной. Она сжалась в комок, ожидая неизбежного наказания. Но по лицу мага пробежало хищное удовлетворение.

— Сильна. Больше суток голодовки — и ты в состоянии вызвать магический пожар. Сопротивляйся — ты нравишься мне такой. Но ты ведь поняла: так или иначе я получу тебя. Это неизбежно. Ты не победишь.

Лисия попыталась подняться с ковра, но спонтанный магический импульс истощил ее. Тело отказывалось повиноваться. Девушка не могла пошевелиться. Эрдан медленно подошел, опустился рядом на колени, коснулся ее волос. Лисия вздрогнула, отпрянула. Маг удержал ее, приподнял ее с пола, развернул лицом к себе.

— У тебя железная воля, моя упрямая девочка. Но не железное сердце. Когда человеку кто-то дорог, он слишком уязвим, чтобы бороться. Ты пойдешь на все ради тех, кого любишь. Подавишь свою волю, свою гордость, но спасешь их. Ты слишком самоотверженна, чтобы идти до конца. А я слишком сильно хочу тебя, чтобы быть милосердным.

С каждым словом ее напряженное тело обмякало в его руках, и наконец безвольно прильнуло к нему, не в силах держать собственный вес. Эрдан легонько подтолкнул ее к двери.

— Пойдем наверх. Ничего не бойся. Ты не испытаешь боли… и бесчувственным бревном остаться не сможешь. Это я тебе обещаю.