Ушам не поверила, когда муженек вот так просто заявил: идем к твоим сородичам. К тем, кто вырезал целую семью его соплеменников-глотта, кто угрожал убить его внука… А в следующую секунду озарило: так он и вздумал отомстить за то! Убить. Но зачем тащить меня с собой?

— Я не собираюсь их убивать, Лесс. Просто побеседовать.

То ли он мысли прочитал, то ли у меня на роже все написано.

— Пойдем к берегу. Я изготовил плот. Доберемся по воде. Не хочу перекидываться вместе с тобой — в прошлый раз тебе не понравилось.

Да уж спасибо, не надо. Нолгар забрал меня из деревни и донес до Лудара, пока был в обличье птицы-оборотня. Кем и чем в это время была я — даже спрашивать не хотелось…

Как он изготовил плот, тоже непонятно. Не видела я, чтобы муженек пилил да вязал бревна. Не иначе, опять колдовством, из «псевдореальности». Когда мы подошли к берегу, он поднял меня на руки — так быстро и внезапно, я и пискнуть не успела. Шагнул в воду и сразу же на плот, ссадил меня ровно в середину — словно отмерил чем невидимым. Сооружение стронулось с места и поплыло прочь от берега. Дивиться я не переставала. На чем плот держался без привязи, как двигался без весел — не иначе магией.

— Сильный ты колдун, — сказала.

Ответил спокойно, не скромничая, но и без бахвальства:

— В Лударе, пожалуй, так и есть. Но на любую силу найдется управа. На Ремидее немало магов-ксаранди могущественнее меня.

— Почему ты просто не вернешься в город и не раздавишь этого Тибальда своей силой?

Вздохнул.

— Вокруг него двенадцать магов, Лесс. И они тоже не слабы. Я одолел их у прачечной на пределе сил. Второй раз может так не повезти. А если и смогу одолеть снова — они не заслуживают смерти. Драка между нами будет не на жизнь, а на смерть.

— Они поддержали злодея! Его дело — неправое!

— Тибальд обманул их. Он обвел вокруг пальца весь Лудар. Нужно разоблачить его обман, а не калечить одураченных им людей.

— Так разоблачи! Что тебе не дает?!

Нолгар посмотрел на меня серьезно, почти печально.

— Для того мне и нужны твои сородичи. Они тоже пали жертвой его интриг. Тибальд стоит за всеми их деяниями.

Я примолкла. Сказать больше нечего. Как Крам, прачечник Андр и остальные могли пасть жертвами интриг Тибальда, понять не могла. А муженек как-то скумекал. Глотта хитры и коварны. Кто, кроме них, разберется в их интригах? Точно не хевья.

— Почему ты не женился на колдунье? Такой как ты, чтоб не пришлось ее хоронить и оплакивать.

Вопрос сам слетел с языка, не собиралась ни о чем таком спрашивать.

— Я ждал тебя, Лесс.

— Еще раньше. До твоей умершей жены.

— У меня были женщины, в том числе и маги. Но полюбил я только Дейрани.

— За что же?

— Ты молода. И не влюблена, поэтому задаешь такой вопрос. Мы никогда не любим за что-то. Любовь сама случается с нами. Сама находит нас. Только потом, когда она уже случилась, нам приходится искать ее… если однажды утратили.

У меня опять вырвалось против воли:

— Ты до сих пор веришь, что нашел ее во мне?

Муж посмотрел на меня долгим взглядом. Все духи-хранители не подсказали бы мне, что крылось на дне его серых глаз.

— Я даю шанс этой вере, Лесс. И нам с тобой. Надеюсь, ты тоже дашь нам шанс, прежде чем истечет отведенный мною год.

Привычная волна негодования накатила, захлестнула с головой. Ишь ты, шанс он дает! Упрямый, своевольный глотта. Все чтоб по его. Не дождется, настырный. Не полюблю, никогда.

Но из глубины души навстречу гневу поднялось что-то неясное… Может, сомнение… Может, и другое… Я вдруг представила, а каково это — быть его женой, полностью, во всем. Делить с ним постель, ублажать, как было с Крамом. И больше, дальше чем с дружком… бывшим.

Я ведь в любой момент могла сказать «да» и принять его ласки… принять его самого в себя. Хотя бы попробовать, как оно будет. А вдруг… вдруг она случится, та самая любовь, которая находит нас по собственной воле, без нашего ведома. Вдруг я не захочу уходить от мужа через год?..

Не иначе, он вновь прочел мои чувства по лицу или магией. Что-то поменялось в его взгляде. Что-то темное и притягательное… По спине пробежала дрожь. Непрошеная картинка мелькнула перед глазами. Как он подходит, совсем близко, касается лица ладонью, проводит по шее, груди… Как бы ощущалось его касание? Иначе чем у Крама? Приятнее, нежнее? Или наоборот, грубее? Я бы утонула в его объятьях, не сумела бы вырваться…

Резкий порыв ветра хлестнул по лицу. Вышиб глупые мысли из глупой головы. Что мне взбредилось — чтобы этот глотта меня коснулся?! Лапал за грудь? Делал то, чего ни один мужчина не делал со мной, лазил бы туда, куда никому ходу не было?! Тот, кто присвоил мою судьбу против воли, решил за меня, как, где и с кем мне жить, с кем делить постель?!

Ни за что. Не бывать тому. Никогда не стану его подстилкой. Дождусь, пока истечет год. Пусть выполнит обещание и отпустит меня. Если мы оба еще доживем до того.

А бредовые мысли… Не иначе моя запечатанная женственность взбунтовалась. Такова наша женская природа — все равно свое берет, прячь ее не прячь. Вот только природа и любовь — не одно и то же. Муженек мог говорить что угодно, но я верила: любовь дает выбор. Что случилось против воли — то не любовь. И свою любовь я выберу сама.

Часа три мы пересекали озеро. Наконец плот прибился к берегу. Я глянула вперед, думая найти следы Крама и остальных. В кромешной тьме ничего не различить. Нолгар положил руку мне на плечо и зашагал от берега в лесные заросли. Я вынужденно семенила рядом — могучая хватка не давала замешкаться и отстать.

Не прошли мы и дюжины шагов, как из-за деревьев на нас выпрыгнула темная фигура. Нападающий явно метил сшибить нас с ног, но ударился о невидимую преграду и кубарем повалился оземь. В следующий миг Нолгар бросился на него, ухватил за шкирятник и поднял в воздух как котенка.

— Веди нас в свой лагерь. Без глупостей. Я могу превратить тебя в зайца и послать прямо в когти лисы. Но зла вам не желаю — если сами не спровоцируете. Я пришел помочь.

Муж говорил на хевья. Его пленник ответил на том же языке, сдавленно пискнув:

— Пусти… Отведу.

Нолгар опустил его на землю. Дуралею не хватило урока — он тут же рванул наутек и вновь ударился о магический барьер.

— Я предупреждал, — холодно сказал муженек. — Поведешь сам или превратить в кролика? Я в состоянии найти лагерь без тебя, по человеческой ауре.

— Поведу, — бросил сквозь зубы хевья.

Больше он не дурил и повел нас протоптанной тропкой. Шли минут пять всего-то, и оказались посреди десятка спящих на земле людей. В руке Нолгара материализовался прозрачный шар, освещавший лесную поляну.

— Разбуди всех, — велел супружник пленнику. — Только спокойно и без лишнего шума.

Хевья подошел по очереди к каждому из беглецов, растолкал. Вскоре на нас пялилась дюжина пар глаз. Пуще всех — Крам. Не чаял миленок снова меня увидеть.

Первым заговорил прачечник Андр:

— Зачем ты пришел, глотта? Отчего не испепелил всех нас во сне? Что надо от нас?

— Испепелить вас я всегда успею. Пришел спросить, как вы ушли из Лудара целыми и невредимыми? Почему маги Диктатора не препятствовали, не расправились с вами?

— Их спроси, — буркнул Андр. — Мы ноги унесли, и рады.

В тот же момент прачечник заорал и рухнул на колени. Из носа капнула кровь. Хотя муженек пальцем к нему не притронулся. Колдунство, чего уж тут…

— Не надо со мной шутить, — сказал Нолгар ледяным голосом. — Если задаю вопрос тебе, то тебе и отвечать.

— Спроси его! — взвизгнул Андр, указывая на Крама. — Это он якшается с каким-то глотта! Тот пришел в прачечную, когда ты улетел с девчонкой и щенком. Неизвестный в плаще с капюшоном. Велел бежать на причал, обещал задержать магов. Крам знает его. Пытай его, не меня!

Муженек перевел взгляд на моего миленка… бывшего. У того глаз задергался. Нолгар молча смотрел ему в глаза. Крам начал, заикаясь:

— Я… я н-не видел его. Ни разу. Он всегда приходил в капюшоне, не показывал лицо.

— Ни разу? Сколько раз ты виделся с ним?

— П-пять… м-может, семь. Не помню…

— Что он тебе говорил в эти разы?

— В-все… Что сказать, чтобы ко мне прислушались. На какой дом безопасно напасть. Что в твоем доме никого не трогать, только припугнуть и разорить. Бежать на лодочную пристань, из прачечной. Он почти все советовал. И все советы оборачивались толком и пользой.

— Толком и пользой, говоришь. Голос ты узнаешь?

— Н-наверно.

— Ты замечал, он пользовался при тебе магией?

— Н-нет, ксар.

— Не стоит называть меня ксаром, после того как похитил мою жену и внука. Что ты о нем запомнил? Какого роста? Цвет волос ни разу не видел из-под капюшона?

— Кажется, светлые. Росту среднего, ниже вас.

— Я приведу тебя в Лудар. Дам послушать голос того, кого подозреваю в соучастии вам. И ты скажешь, он ли это. Если он — мы встанем перед всем Лударом и заявим публично, что этот человек был вашим сообщником.

— И что потом твои сородичи сделают с нами?! — воскликнул Андр.

— Изгонят за пределы города. Устраивайте свою жизнь как можете и где можете. Среди ксаранди вам не место. Но убить не убьют. Просто избавятся от вас.

— Откуда ты знаешь?! — взвился прачечник. — Ты никто среди своих. Не можешь за них говорить. Я слышал, как тебя назвали изменником.

— Это изменится, когда мы разоблачим настоящего изменника. Обещаю, что ваши шкуры никто не тронет. Я беру вас под свою защиту, с этого мгновения. Ни ищейки МагООН, ни Совет Лудара не сможет причинить вам вреда. Лишь я смогу. И не премину, если кто-нибудь попытается сбежать или обидеть мою жену. Это ясно?

Один за другим, хевья кивнули. Прачечник, Крам и еще пара человек смотрели на нас с неприкрытой ненавистью. В глазах остальных читалась лишь усталость. Людям надоело жить в страхе, в диких условиях, в постоянном ожидании, что преследователи явятся за их головами. Они хотели прекратить это. И если Нолгар обещал им изгнание — то бишь свободу — они были готовы за ним следовать.

— Если всем все ясно, тогда можем спать дальше. Мы с Лесс тоже прикорнем на этой поляне. Не советую к нам приближаться — получите много неприятных ощущений. Спокойной ночи всем.

И муж повернулся к ним спиной, увлек меня за талию, улегся под кустом, согревая под нами землю магией. Сама не ожидая, я тут же сомкнула глаза и погрузилась в сон.

* * *

Наутро Эрени проснулась без чувства вины за бесстыдство, что творила ночью. Теперь у нее было оправдание. Ей надо было убедить мужа, что она ничем не опасна для него. Что ей можно доверять. Что самый большой подвох, который можно ждать от нее, — притворство ради желания увидеть родных.

У нее появилась настоящая тайна от него. Чтобы сохранить ее, можно было отпустить на волю все непростительные чувства, фантазии и желания. Этой ночью Тибальд получил очень, очень страстную женщину в своей постели… Для нее не существовало границ дозволенного. Она откликалась на все, что он желал сотворить с ней. Не отказывала в самых изощренных и похотливых фантазиях. А Тибальд имел неиссякаемый запас порочных фантазий. Эрени сегодня шла на все. Позволяла ему все и отвечала на его похоть с неприкрытым наслаждением.

Наутро она покинула его дом в сопровождении одного из четырех телохранителей-магов. Тибальд пояснил — чтобы никто не навредил жене Диктатора. Но Эрени не тешилась иллюзией. Муж все еще не доверял ей полностью. Она опасалась, как бы он не приказал магу прочитать ее мысли. Поэтому в ярких красках, без стеснения, вспоминала все, что он делал с ней ночью. Это давалось легко.

Она внимательно следила, не краснеет ли лицо проводника. Телохранитель оставался невозмутим. То ли имел хорошее самообладание, то ли Тибальд не собирался раскрывать мысли жены чужому человеку. У него и так было немало способов вытянуть из нее правду. Эрени нельзя ослабить бдительность ни на минуту. Надо все время оставаться осторожной, не выдать себя ни словом, ни жестом.

Когда они подошли к дому Нолгара, маг разомкнул для девушки магический барьер и она вошла в дверь. Как раз в этот момент мать проходила через холл. Заметив дочь, которую не чаяла больше увидеть, Лаини бросилась к ней и расплакалась. Эрени тоже зарыдала.

— Мамочка… Как вы тут?! Как папа? Ему прислали лекаря?! Как Тарм?

— Родная, с отцом все хорошо! Лекарь приходил, Диктатор соизволил пропустить его в дом. Тармил тоже в порядке. Как ты сама, милая?! Как твой… — у женщины не повернулся язык выговорить «твой муж». — Как он с тобой обращается? Прости меня, доченька… прости всех нас. Ради нас тебе пришлось отдаться этому мерзавцу…

Слезы градом потекли из глаз Лаини. Эрени тяжело вздохнула.

— Мама, не надо по мне убиваться. Что сделано, того не вернуть. Обращается он со мной хорошо. Голодом не морит, на убой кормит. Не бьет.

И не соврала, — подумала Эрени. Таскать за волосы — не бить. Ну а как муж обращается с ней в постели, рассказывать не обязательно. Такое даже матери не касается.

— Вилта! — воскликнула Лаини. Прибежала служанка-хевья, ойкнула, увидев Эрени. — Позови всех в столовую и подай нам молока с медом.

— Сию же минуту, ксара!

Когда Вилта ушла, Эрени спросила сердито:

— Что она делает в нашем доме? Из-за нее случилась эта беда. Она впустила в дом налетчиков.

— Ох, родная… Сомар с ней разговаривал. Не виновата девочка. Сама кается и плачет. Этот хевья Крам обвел ее вокруг пальца. Встречался с ней, замуж звал. Она думала, он к ней на свидание пришел. А он явился с подельниками. Трудно ли мужчине обмануть влюбленную женщину?

Эрени поморщилась, но ничего не сказала. Ей ли судить Вилту… Сама еще крепче увязла… Женщина и впрямь бессильна против мужчины, и неважно — хевья или ксаранди…

Через несколько минут в холл сбежалась вся семья. Далран повис на любимой тете, отец, брат и невестка крепко обнимали девушку. Затем вся семья прошла в столовую, и Вилта, сияя от радости, налила молоко в чашки. Эрени скупо повторила, что у нее все хорошо, Диктатор не обижает, не бьет и не морит голодом. Родные рассказали, как дела у них. Дольше и горячее всех рассказывал Далран, об их приключениях с Нолгаром и Лесс на озере. Вся семья была счастлива узнать, что оба живы.

— Какой счастливый день сегодня! — сказала Лаини. — Сначала Дал вернулся, а потом ты, дочка!

— Я не вернулась, мама… Просто пришла навестить.

— И на том спасибо твоему… Диктатору.

Эрени горько усмехнулась себе. Твоему Диктатору… Как уместно прозвучало. Тибальд был Диктатором не только Лудара, но и ее жизни.

— Вы тут совсем отрезаны от мира? — спросила она, чтобы перевести тему. — Ни выйти в гости, ни принять гостей?

— Увы, — ответил Сомар. — Только слуги могут выходить. А мы — пленники. Единственный гость, который нас посетил, это Деран. Спрашивал, не нуждаемся ли мы в чем-то. Сказал, что Морани попыталась выступить против Диктатора, и он вместе с ней. Она не верила, что Нолгар — пособник хевья. И слова Далрана тоже это подтверждают. Отец был один, только с Лесс и Далом. Никаких хевья. А Диктатор объявил Морани изменницей, пособницей отца. Теперь она взаперти, как и мы.

Эрени слушала молча, и в голове складывался план. Когда она наговорилась с родственниками, и Вилта пришла собрать посуду со стола, девушка подошла к служанке-хевья.

— Вилта. Тот Крам правда обманул тебя? Ты не хотела зла нашей семье, предана нам?

Служанка всхлипнула.

— Ксара, простите меня! Обманул, проклятый. Не нужна я ему была. Только лиходейство свое сотворить.

— Что ты готова сделать, чтобы доказать преданность?

— Что скажете, ксара!

— Тогда найди Дерана. Помнишь его? Он бывал у нас дома.

— Как же не помнить, ксара, бывал! Вместе с элатейей Морани бывал, и один тоже.

— Заседание Совета Лудара длится до трех пополудни. Потом все члены Совета уходят из Базилики. Встреть его дома или по пути домой. Передай, что он должен найти способ увидеться со мной, тайно. Ради всего, что Нолгар и Морани сделали для него. Скажи, мне есть что сказать о том, кто на самом деле помог хевья-налетчикам сбежать. Скажи, мне нужна его помощь. Кроме Дерана, не говори никому — даже моим родным. Меньше знают, крепче спят.

Вилта истово закивала, счастливая услужить и подтвердить свою верность.

— Сделаю как велите, ксара!

Сердце Эрени бешено стучало, когда она покидала родительский дом. Повезет ли Вилте, застанет ли она Дерана? Не перехватят ли ее прихвостни Тибальда? Поверит ли маг из партии Сов, захочет рисковать и искать встречи с Эрени? Найдет ли способ встретиться с ней без соглядатаев?

Наконец, сумеет ли Эрени убедить Дерана в том, что слышала из уст Тибальда?.. Маг был ее хорошим другом. Если кто мог услышать и понять ее — это Деран. Эрени сделала все что могла. Оставалось ждать — и молиться высшей силе, чтобы все сложилось благоприятно, а препоны обошли стороной.

Выйдя из дома, к поджидавшему ее телохранителю, девушка изо всех сил попыталась вызвать в памяти горячие и жесткие ласки супруга этой ночью. Но мысли ее скакали так, что даже жгучие стыдные воспоминания не могли их успокоить. Оставалось надеяться, что маг все же не получал приказа следить за ее горемычной головушкой…