Андрей Манчук передал вчера «Поколение свиней» Хантера Томпсона.  Именно этой книги очень не хватало, мою просьбу опередили. В Украине все происходит с опозданиями в 20–40 лет и в искаженных масштабах. Если свиньи Хантера Томпсона бряцали ядерным оружием и были готовы уничтожить мир во имя звездно-полосатого патриотического джихада, то наши способны лишь хрюкать и загаживать свой хлев на задворках Европы. Но, тем не менее, между американскими 80-ми и нашим концом нулевых очень много общего: религиозное возрождение, истеричная борьба с наркотиками и экстремизмом, неолибералы и неоконы, консервативная шизофрения, возведенная в ранг закона и законы, написанные шизофрениками.

Здесь, в тюрьме (а это именно тюрьма, по крайней мере, местное начальство любит это повторять), свиньи почти не носят масок. И хотя атмосфера инфернального безумия и не такая густая, как в СИЗО, оно все равно здесь, с нами. Никакого адского пламени, лишь щепотка серы, растворенная в желтоватой питьевой воде из крана.

Вчера к нам в карантин заехало семь человек, шестеро с «Бучи», со строгого режима, один с воли. Парень, заехавший с воли, Паша, оказался тут из-за того, что помочился в неположенном месте. 120 часов исправительных работ, административка. Он ее проигнорировал, получил год ограничения свободы условно. Поругался с участковым и поехал отбывать срок сюда. Конвой забрал его пьяным, сразу после дня рождения. Из-за перегара Паша провел ночь в изоляторе. Год колонии за обоссаное дерево. Можно было бы снимать комедию про «невезучего». Еще четверо к вечеру приедут из СИЗО. 20 человек в восьмиместной комнате. Надеюсь, что сегодня меня перевезут в «отряд», но могут и оставить до вторника, мой срок окончания карантина еще не подошел. Правила распределения вступают в конфликт с правилами проживания. И те, и другие вступают в конфликт со здравым смыслом.

Пока я писал, у Паши начался приступ эпилепсии, он издал какой-то детский крик и повалился в конвульсиях на пол. Подложили ему под голову полотенце, сунули в рот ложку. Еще час Паша приходил в себя, слабо понимая происходящее. «Скорую» никто из охраны не вызвал. Зашла Катя, местный психолог, ужаснулась и попросила нас позаботиться о больном. Выпускать заключенных за пределы исправительного центра она не может. Это исключительная прерогатива начальника. Он, кстати говоря, бывший врач. Из тюремных «лепил» продвинулся в замполиты, дополнительно отучился в юридическом и, в итоге, получил в личное распоряжение исправительный центр № 132. Мой давний вопрос — «этично ли работать врачом в концлагере» — персонифицировался со всей возможной неприглядностью.

Открыл наугад Томпсона. Страница 109, заголовок гласит: «Убивай их, пока они не открыли пасть». Доктор Гонзо дает дельный совет. Вчера дошли слухи, что начальник дал указание на мой счет: взять на особый контроль и по возможности закрывать в изолятор. Вчера же я озвучил свои подозрения проверяющему из управы. Проверяющий — бывший начальник СИЗО № 13, по фамилии Старенький.  Мир тесен.

Этап прибудет вечером, распределения с карантина еще нет.

12.03.2011