Карина открыла глаза и спросонок не сразу поняла, где находится.

Однако такие непонимашки, похоже, входят в привычку. Высоко над головой темнел деревянный потолок. А в потолке – люк, куда вела винтовая лестница. Матрас на кровати был довольно жестким, но неожиданно удобным, к тому же под боками обнаружилось несколько уютных подушек… Карина села, поежилась от холода и подтянула одеяло.

Ого, комната-то опять круглая. Но, по счастью, на этом сходство с Полным покоем заканчивалось. Тут было светло, ярко и пестро.

Стены из светло-серого камня, три громадных окна – возле дальнего пристроился рабочий стол. Все пространство между окнами занимали книжные полки. Похоже, Карина потеснила какого-то любителя читать и учиться. Или наряжаться, если судить по шкафу с зеркальными дверцами вполстены.

Все не каменное и не стеклянное – занавески, коврик на полу и валяющееся на нем покрывало с кровати – было сплошь в замысловатых зелено-оранжевых узорах.

«Я в замке Радовых, в бывшей детской башне, – вспомнила Карина. – И вчера Эррен, очередная тетушка, притащила меня сюда. И обещала, что теперь у меня начнутся тяжкие деньки».

Накануне они прилетели сюда из Дхоржа. Эррен на удивление хорошо ориентировалась в Школе ритуалистов, и Карине пришлось нестись за ней сломя голову.

Подъемная площадка доставила их на самый верх одной из стартовых башен. И девочка снова испытала легкое головокружение и – бешеный восторг от высоты замка и окружающего его бескрайнего морского простора.

– Нравится? – спросила Эррен с ноткой ревности в голосе. – «Страж глубин» гораздо красивее. И намного выше.

– А что такое «Страж глубин»? – ляпнула Карина, не подумав.

– Замок Радовых, дурочка, – ответила тетка. – Мебиус великий, сколько всего ты еще не знаешь…

– А Дхорж разве не замок Радовых? Ну там… отца моего, например?

– Нет-нет, что ты! – Та вроде как удивилась такому дикому предположению. – Это обитель Корамеллов. Ну, там, тетки твоей, например. Ох, прости, дорогая, я начинаю совсем не с того… Давай уже наконец познакомимся. Ты слышала, как меня зовут? Я Эррен Таис Радова, сестра твоего… не буду говорить какого, но вполне такого-сякого отца.

– А я Ка… – договорить не получилось, потому что Эррен сгребла племянницу в охапку и прижала к своему серебристому плащу.

– Да знаю я, – рассмеялась она. – Я неописуемо рада, что ты наконец-то здесь и хотя бы на некоторое время в безопасности. Пока твой отец улаживает свои мутные делишки, я займусь твоим воспитанием. А там, глядишь, научишься выживать в нашей безумной семейке.

Эррен выпустила ее из весьма крепких объятий, окинула критическим взглядом.

– Вы такая же рыжая, как я.

Карина сказала это просто, чтобы что-то сказать, но тут же внутренне вздрогнула от непривычного ощущения… похожести? Принадлежности? Родства.

Глазастая, с крупным, чуть свернутым набок – совсем ведьминским! – носом, Эррен усмехнулась. И запустила пятерню в свою шевелюру. Кудри спружинили, на глазах переливаясь от оранжевого в невероятный оттенок розового коралла.

– Это папаша твой рыжий, – насмешливо заявила тетка, – а мы с тобой красной масти. Знаешь, отчего такое происходит?

– В смысле, цвет меняется? – спросила Карина. – Фокусы непостоянной пигментации.

Эррен расхохоталась:

– Сама придумала? – Карина кивнула в ответ. – Ну, молодец. Прекрасное объяснение, специально для идиотов, которые любят казаться меньшими идиотами, чем они есть. Но суть ты правильно уловила, племяш, вот в чем вся красота ситуации. Дело как раз в красном пигменте. И в нашей склонности к творению четырехмерных трюков.

– Я… я вроде трюки не творю, – удивилась «племяш».

– Творишь, еще как, самим своим существованием, детеныш глубинной твари, – фыркнула тетка и разъяснила: – Красный пигмент в наших волосах непостоянен с трехмерной точки зрения, то и дело ныряет в глубину волоска. Каждой его чешуйки, каждой молекулы. Только не весь и не сразу, а понемногу и постепенно, то больше, то меньше, то на час, то на пару дней. В отличие от рыжих, мы зовемся красные. Как часто переливаешься?

– Ну… раз в день. Иногда и два.

– Красота ведь! Можно наряды подбирать с учетом… – Эррен закусила губу, критически осмотрела Каринин «наряд».

– И…извините за мой вид, – смутилась Карина, хотя в общем-то ее теперешний странный вид был не ее сомнительной заслугой. Скорее уж, ее несомненной бедой.

Эррен вдруг нахмурилась, и взгляд ее стал серьезным. Она словно оценила каждую деталь Карининого облика и приняла какое-то решение:

– Сиора палава мье…

Она словно не договорила последнее из странных слов, закончила фразу легким выдохом. Слова на секунду материализовались в воздухе, этакие дымно-зеленые буквы. И…

– Ого… – только и сказала Карина, пытаясь оглядеть себя.

Одеяло, повязанное вокруг талии, стало юбкой. Ткань осталась той же толстой коричневой шерстью, но теперь это, несомненно, была юбка – до пола, с оборкой по низу и поясом с бантом. Носки превратились в сапожки, не особо красивые, но теплые и такие же оранжевые, как были.

– Вот это да… Это магия? Тоже ритуал какой-нибудь?

Эррен презрительно скривилась, покачала головой. Карина задержала взгляд на рваном шраме на ее левой щеке, но тетка вроде не заметила этого.

– Это заклинание, моя собственная формула. Я, по счастью, взаимодействую с миром при помощи более… приятных вещей, нежели ритуалы… – Эррен весело засмеялась. – Извини, что хихикаю все время, просто нервы немного сдают. Как только подумаю, сколько всего надо тебе рассказать и объяснить, мне прямо дурно делается. По дороге попробую собраться с мыслями. О, а вот и эти мерзавцы сопливые!..

И она вдруг свистнула так, что у Карины уши заложило, а с соседней башни с воем сорвалась пара драконоидов. Эррен смотрела куда-то Карине за спину. Девочка оглянулась.

«Мерзавцы сопливые». Ну-ну.

Никогда раньше ей не доводилось видеть такого драконоида. И дело тут не в том, что впервые она увидела этих жутких и прекрасных тварей меньше недели назад. Просто этот был… громадный. Больше всего он напоминал самолетик типа «кукурузник», только с шипастой мордой и длинным хвостом. На фоне неба он казался совсем черным. И двигался неторопливо, даже крыльями взмахивал, как в замедленной съемке. Вокруг него белой бабочкой порхал…

– Резька! Эррен, это же Льдорез!

– Он самый. Если этот маленький мерзавец Диймар полетит с нами в кабине, то я, пожалуй, не сдержусь и выкину его во мрак безлунный. За все его художества. А я, как-никак, глава Академии, мне не пристало запросто стадиентами из окон швыряться. Так что пусть летит на своем дружке-обормоте. А вот этот громила – мой добрый товарищ Аркус. С виду страшен, как я с утра в понедельник, но внутри – добр и флегматичен. Видишь, на нем кабина? Как приземлится – залезай, не трусь.

Увидев хрупкое, похожее на беседку сооружение на спине гигантского драконоида, Карина поежилась. Это в нем лететь предстоит? А тетушка-то экстремалка… Одно неловкое движение, и можно вылететь в этот самый «мрак безлунный». Хотя какой там мрак? Еще даже не закат.

Впрочем, полет на Аркусе оказался не более экстремальным, чем остальные события последних дней. Разве что беседка продувалась насквозь, да из-под пола доносился странный рокот. Диймар на Льдорезе пристроился в хвосте, видимо, решил лишний раз не раздражать главу Академии.

Со сквозняком Эррен справилась в два счета. Просто вытащила из кармана кусок стеганой ткани и, пробормотав очередное заклинание, превратила его в плащ наподобие своего. Он укутал девчонку, как палатка.

Тетка заняла позицию впередсмотрящего, Карина пристроилась рядом. Сплошное небо перед глазами, а внизу, там, где обзор не закрывала мощная туша Аркуса, – море.

– Люблю путешествовать вот так, мордой к ветру! – прокричала Эррен.

Ветер буквально сдувал слова, относил их в сторону.

Карина не удержалась и хихикнула.

– Вы разговариваете не как взрослая! – проорала она.

Против ветра орать пришлось ну о-о-очень громко. Эррен ее услышала и снова улыбнулась:

– Ну и не выкай мне тогда… Я, как ты уже знаешь, словесник!

– Что???

– Словесник, говорю!!! Я знаю, чего на самом деле стоят и слова, и манера речи. Поэтому разговариваю, как хочу. А сейчас заткнись, будь добра. Не мешай наслаждаться полетом.

– А долго? В смысле, долго мне это… молчание хранить?

– Часа полтора выдержишь?

– Выдержу… Надо же, как быстро. Мы с Клариссой полночи тащились. Что, с каретой драконоиды медленнее летают? Или просто сейчас недалеко лететь?

Эррен пожала плечами и высунулась из беседки-кабины, всмотрелась куда-то в даль.

– Вообще-то «Страж глубин» и Третий город луны находятся совсем близко друг от друга. Если лететь из Города в Дхорж – выбор пути невелик. Можно над морем, но тогда «Стража глубин» не миновать, а Кларисса совсем не хотела со мной встречаться. Можно лететь над континентом, что вы и сделали, но это очень длинная дорога. А более-менее напрямик нельзя, там омертвение, – хмуро объяснила она, – огромное и страшное. И совсем недавнее, меньше десяти лет назад появилось, пакость такая…

Карине показалось, что под плащ прорвался холодный ветер. На самом деле продрало холодом от упоминания мертвого пространства.

– Тут они тоже есть?.. Ну не в смысле в Трилунье, а тут, рядом.

– Конечно, есть, – невесело отозвалась Эррен. – Весь континент сплошь в мертвых пятнах. Посмотри, мы летим над океаном, но очень близко к берегу, скоро можно будет увидеть. Думаешь, там пляж и песок? Ничего подобного. Там омертвение. Один шаг внутрь контура, и все. Раньше, когда волков было много, об омертвениях и слыхом не слышали. А потом Охотничье братство распоясалось – сгубили столько и взрослых, и детенышей, что… говоря земными словами, у нас сейчас не континент, а минное поле. И не знаешь, когда и где рванет. – Она помолчала, а потом добавила: – Я тебя в любом случае забрала бы из Дхоржа. Но, поскольку ты глубинная тварь, я не только тебя от Охотников спасаю, но, может быть, конец нашего мира оттягиваю.

Эррен снова замолчала, глядя куда-то в даль. А Карина задумалась.

– Знаешь, по законам жанра, тебе полагается оказаться страшной злодейкой и предательницей, – поделилась она соображениями с Эррен. – Ну, в крайнем случае, ты должна погибнуть ужасной смертью…

– Что? – изумилась тетка. – По каким-каким законам?

– Жанра. Ну, знаешь, когда главного героя спасают из беды и сообщают, что ему уготована великая миссия и что его сейчас всему научат и на эту самую миссию сопроводят… Так вот, этот «спаситель-учитель» оказывается или самым злобным врагом, или потенциальным э-э-э… героически погибшим второстепенным героем…

Эррен слушала Карину, вытаращив глаза, но потом ей это надоело.

– Вот тебе, – сказала она, показывая девчонке самую обыкновенную, в точности как земную, фигушку, – размечталась, главная героиня. Миссию ей подавай… А учиться за тебя Мебиус будет? Ты от своих ровесников отстаешь не меньше чем на три стадии, а нагнать надо за пару месяцев. Так что, похоже, по твоим «законам жанра», я все-таки страшная злодейка, потому как спуску тебе не дам. Еще сама к Кларке запросишься. А если я окажусь недостаточно злобной предательницей, могу… например, ремнем тебя выпороть. Подходит?

Драконоид вдруг резко снизился и дал крен на левый бок, и обе – и тетка, и племянница – едва кубарем не вылетели из беседки-кабины.

– Вот ведь зараза! – воскликнула Эррен и объяснила: – Драконоиды не упустят шанса подобраться поближе к омертвениям, а то и прямо внутрь влететь. Аркус хорошо выдрессирован и внутрь контура не забирается, а не то конец бы мне пришел.

– А ему самому? – спросила Карина. – Он же взрослый. Или нет?

– Драконоиды – единственные существа, взрослые особи которых выживают в омертвениях, – ответила тетя. – Сейчас по самому краешку пройдем, посмотришь, что за гадость.

– Знаю я, что это за гадость. Видела такое на Земле. – Карину даже слегка передернуло от дивных воспоминаний. – Что-то больше не тянет…

– А вот его, – Эррен кивком указала на левое крыло Аркуса, – его тянет.

И она предусмотрительно перебралась к правому краю их «кабины».

Карина же, напротив, высунулась со стороны их левого «борта». Надо же, она и не заметила, как сильно они снизились. Драконоид летел, почти задевая брюхом воду. Совсем близко желтела кромка песчаного берега. Впрочем, желтела ли? Песок был скорее серого цвета, словно его присыпало пылью или… Или он омертвел.

– Да, – словно подслушав ее мысли, прокричала Эррен, – там, где начинается берег, начинается и омертвение!

Она, впрочем, могла и не кричать – драконоид распластал крылья и мягко, медленно скользил над кромкой воды, так что ветер не мешал разговору.

– «Страж глубин» находится на северо-востоке отсюда. Между ним и Дхоржем располагалась удивительно красивая бухта в форме полумесяца. Пляж по кромке и несколько домов – жилых и гостевых – с садами, хозяйствами… Но вся эта местность омертвела восемь лет назад. Над ней мы, собственно, и парим.

Аркус продолжал скользить на воздушном потоке все ниже, все ближе к полосе песка. На берегу кто-то сидел.

Девчонка с такими же кудрявыми, как у Карины, волосами навеки застыла, обхватив коленки руками и глядя куда-то за горизонт. О чем она думала, сидя на пустом пляже? Успела ли заметить, что жизнь утекла из нее?..

Повеяло холодом. Край крыла Аркуса потускнел, из черного стал синевато-сизым. Граница двух цветов приближалась, подошла вплотную к кабине. Еще секунда, и… Карина протянула руку почувствовала, как умирание коснулось ее кожи, но не проникло внутрь. Драконоид летел по самой границе живой и мертвой земель. К горлу девочки подкатил ком. Она вытащила руку из мертвого пространства в живое и оглянулась на своих спутников.

Эррен сидела на полу кабины подальше от границы омертвения и сама внимательно рассматривала племянницу. А вот следовавшие за ними Резька и Диймар…

Белоснежный Льдорез шел вплотную к Аркусу, едва не задевая мордой его крыло. Он влетел в омертвение ровно наполовину. Граница живого и мертвого проходила как раз между золотыми глазами. Полусвет-полутень… А его всадник…

Диймар стоял на шее драконоида, не отвлекаясь на всякие глупости типа балансировки. Он откинул одну руку назад, как крыло, а второй держался за пластину Резькиного гребня.

«Выпендрежник, – подумала Карина, – ни шагу без шоу…» Но эта мысль растаяла, не успев даже толком оформиться. Было ясно, что мальчишке не до шоу, таким отрешенным выглядело его лицо. Да чего уж там… он словно вообще находился где-то совершенно в другом месте, смотрел прямо перед собой и в никуда. Граница омертвения проходила по его лицу так же четко, как по морде драконоида. И Карина поняла, что ему почему-то очень важно прочувствовать эту разницу – между живым и мертвым. Какие картины проплывали сейчас перед его внутренним взором? Никогда ей этого не понять, наверное, никогда не взглянуть на странные и страшные поступки Диймара его глазами.

– Эх, видеть бы мне глазами сокола, – неожиданно для себя пробормотала она.

И, едва не вывалившись из клетки-кабины, дала себе по уху, не мысленно, а вполне даже физически. Нечего о глупостях думать. Но глупости лезли в голову сами. Например, о том, что у Диймара и Резака глаза почти одного цвета.

Да уж, пророческой оказалась последняя песня ее плеера.

Аркус снова набрал высоту и отдалился от омертвения.

Вдалеке темно-синей громадой вырастал незнакомый пока еще замок.