Париж — центр Вселенной. Поселиться в Париже для француза — значит преуспеть

«Париж — это праздник, который всегда с тобой», — сказал американский писатель и большой любитель покутить Эрнест Хемингуэй. Трудно с ним не согласиться! Особенно если бывать в этом городе наездами по пять дней, тратить все деньги в магазинах и ресторанах, а затем уезжать домой — зарабатывать дальше. Желательно еще и иметь здесь «pied à terre», буквально «ногу на земле» — так у французов называется своя квартира в другой стране или другом городе, куда приезжают пожить временно. У кого-то «нога» — это 10 метров, а кто-то обладает парочкой этажей напротив Лувра.

Знаю русских, которые живут именно так. Знаю и таких, у кого в России нет ни квартиры, ни стабильной зарплаты — но они все деньги, которые зарабатывают в своей стране, тратят в поездках во Францию, создавая себе иллюзию хорошей жизни. Такой вот роскошный номадизм. О, если бы все русские евро, которые съедаются в парижских ресторанах, уходили на полезные дела дома!

В Париже легко оторваться от реальности. Стоит только взять номер в одном из роскошных отелей, которые во Франции называются «дворцами», «palace» — например, в Le Meurice, который выходит прямо на сад Тюильри, или в Plaza Athénée, стоящем прямо на авеню Монтень, где расположены бутики самых-самых элитных марок одежды — и вы уже где-то далеко, парите среди олигархов и шейхов, а вокруг куча красивых людей, которые только и делают, что спрашивают вас, чего же вы еще хотите. Даже ваша бабушка так не умеет! Пожить этой сказочной жизнью хотя бы раз невредно. Как минимум для того, чтобы понимать, нужно ли вам вообще о таком мечтать.

В Париж едут именно за этим ощущением, пусть и не все — во «дворец». И почти всем, кто здесь окажется, рано или поздно доведется испытать это восхитительное чувство, что весь мир остается где-то далеко, и понять, что вот да, именно сейчас, в этот момент, вы действительно живете. Кто-то осознает это, сидя теплым осенним днем в саду Тюильри на неописуемой красоты светло-зеленом металлическом стуле Luxembourg (куплю такой на дачу под Волоколамском, обещаете себе вы). Кто-то — проезжая вечером в такси по пустой набережной Сены, любуясь мостом Александра Третьего, деньги на возведение которого Парижу дал кто? Российский император Александр III. А кто-то — поедая entrée (не говорить же «закуска») из фуа-гра в ресторане Пьера Ганьера…

Внимание! Не верьте этому чувству. Это чистой воды иллюзия. Париж — это мираж. Живете вы каждую минуту, а Париж просто напоминает вам о том, как прекрасна ваша жизнь, одновременно опустошая ваш кошелек. Почитайте русских классиков, там у них про это, про Францию и про бюджет, хорошо написано. Берегите деньги!

Но туристы со всего мира все равно едут и едут, едут и едут, и Париж, мало того что один из самых перенаселенных городов планеты, стал еще и самым посещаемым. А туризм теперь — главный источник доходов городской казны. Вы только подумайте, все налоги, которые здесь дерут нещадно с каждого блинного ларька, не говоря уже о частных корпорациях вроде L’Oréal, не сравнятся с деньгами, которые несут нашей мэрии покорные туристы! В туризме или связанных с ним областях задействованы 150 000 постоянных рабочих мест и еще столько же временных. Это значит, что каждый десятый парижанин либо работает в туристическом секторе, либо получает доходы благодаря ему.

Вот, например, зайдите ради интереса на любой сайт, на котором можно напрямую снять квартиру у местного жителя. Правильные туристы, которым «дворец» не по карману, теперь делают только так. Хватит сходить с ума, переплачивая за 5-метровые комнаты и гадкий кофе на завтрак. На этом сайте вы увидите парижских учителей и пенсионеров, которые сдают прелестные 20-метровые студии за 200 евро в день, отдавая за них по 400 евро кредита в месяц. Вот это да! Но разве жалко нам каких-то 200 евро, чтобы хотя бы на несколько дней почувствовать себя парижанином? «Приеду всего на 4 дня, хочу квартиру только с видом на весь город, на крыши Парижа», — заявляет моя подруга. Она готова тратить деньги на вид! А кто не готов? Я и сама этой весной смотрела на Эйфелеву башню из окон роддома, сидя со своим только что родившимся младенцем на руках. «Мам, ты тут как на каникулах», — заявила мне пришедшая посмотреть на братика дочь, разглядывая башню в окно. О каком «бейби-блюзе» тут вообще может идти речь? «Жизнь удалась!» — примерно в таком духе были мои мысли. Как и у любого иностранца, наконец-то спокойно севшего любоваться Эйфелевой башней на террасу ресторана или, еще лучше, собственного балкона, как будто он раньше ее никогда не видел! Башня — символ роскоши, с этим не поспоришь. А «быть парижанином — значит не родиться в Париже, а родиться здесь заново», — спасительная фраза Саши Гитри, родившегося в Петербурге, для этого города очень подходит. Любой из нас — потенциальный парижанин, и ни один коренной житель, втайне страстно желающий, чтобы все «понаехавшие» вернулись обратно, не в силах с этим ничего поделать. Мы все, все любим Париж. А те, кто говорит, что его не любит, просто что? Правильно — не говорит по-французски, поэтому ничего вообще не понимает. Пусть тогда молчит.

Да, приехать в Париж и потратить здесь деньги — под силу каждому, кто может их заработать. И удовольствие не обязательно связано с количеством денег. Большинство людей, особенно приехавшие сюда первый раз, приходят в странновато-блаженное состояние, просто прогулявшись по Парижу (те, кто гуляет слишком много, это состояние сохранить не успевают). Серо-зеленые стволы платанов, низкие мосты, графитовые крыши, окна с завитушками на решетках… Красота, действительно, спасет мир, и вас, кажется, тоже.

И вот от этой красоты вы уже не можете оторваться. «Все, хочу жить здесь», — говорите вы. Давайте-давайте, попробуйте здесь поселиться! Найти работу, любимое жилье, основать семью… Чем только не жертвует среднестатистический гражданин, чтобы жить в Городе Огней и иметь возможность 24 часа в сутки смотреть на Эйфелеву башню (ну или кто что любит: мост Александра Третьего, Сену, баржи, сад Тюильри и т. д.)!

Прежде всего, деньгами. Возьмем запредельные цены на квартиры. Меньше 10 тысяч за метр здесь нынче не берут. Если наш мечтатель небогат, как 99,9 % читателей этой книги, но у него есть немного наличности для кредитного взноса, он будет покупать квартиру в кредит. Если наличности нет — снимет жилье. Но и это сделать непросто — так непросто, что в книге про это есть отдельная глава. И в том и в другом случае большая часть его денег будет уходить на оплату за то, чтобы чувствовать себя парижанином. Смешно: маленькая 53-метровая квартира в Париже может продаваться по более высокой цене, чем 540-метровый замок с гектаром земли под Тулузой. Вам что больше по душе, квартира или замок? И вот ты приезжаешь из этой провинции, где такие чудесные цены и спокойная жизнь, и думаешь: «Сумасшедшие люди, носятся тут, как угорелые, и отдают последние копейки банкам и квартировладельцам». А потом тебя тоже «засасывает». «Этот город обладает уникальной способностью влюблять в себя людей на всю жизнь», — говорит моя американская знакомая, которая живет в Париже уже 20 лет. Иностранки снимают свои туфли на каблуках и яркие платья и переодеваются в серые джинсы и обувь на плоской подошве, чтобы удобнее было ходить пешком, а их мужчины, представители стабильного среднего класса, начинают подсчитывать, сколько нужно работать, чтобы купить уютную малюсенькую 70-метровую квартирку в приемлемом округе. При нынешних ценах до самой старости, наверное, купить так и не удастся.

Или — школы. Думаете, поселись вы в Париже, городе ученых, художников и других «культурных людей», и ваш ребенок обязательно пойдет в отличную школу? Смешно! Это все равно что думать, что, переехав в Калифорнию и начав «стартапить», вы обязательно создадите второй Google. Борьба за рабочие места, которых в стране становится все меньше и меньше, начинается еще с пеленок. Если вы и продеретесь через все преграды, которые ставит вам на пути демография (детей в последнее время во Франции появляется на свет как-то слишком много, а хороших школ по-прежнему мало), и найдете-таки учебное заведение, не факт, что вас, то есть, простите, вашего ребенка, туда возьмут. И, возможно, надо будет еще сдать экзамен. Не самая приятная вещь для человека 3–5 лет.

Или вот транспорт. Вам, наверное, нравится гулять по Парижу, но по делам вы предпочитаете передвигаться на своей машине. Однако в Париже она вряд ли будет доставлять вам удовольствие. Скорее, станет причиной дополнительных стрессов: от парковки, которую можно искать часами, до бесконечных штрафов, которые обожают выписывать по любому поводу сердитые и нервные парижские полицейские.

Я вот, например, живу рядом с Трокадеро, и под домом у меня кафе. Совершенно обычное парижское кафе с красной вывеской, куда ходят рабочего вида дядьки (откуда только они здесь берутся?) — поиграть в лотерею и выпить пива, а вовсе не вина. Рядом с кафе — стоянка с желтыми линиями, которая означает, что парковаться здесь могут только машины, что-нибудь доставляющие (livraison). Я регулярно вижу из окна, как с этой стоянки увозят неправильно припаркованные машины. С вами тоже такое может случиться. Так что проще, наверное, ездить на метро? Нет, это вообще паранойя, там такие узкие перроны, что любой сосед в тесной толпе кажется потенциальным «сталкивателем» под поезд… Тогда на такси? Тоже сомнительное удовольствие, таксисты попадаются агрессивные и нервные, норовят провезти вас по не самому краткому маршруту, и вообще поймать такси на улице не так уж просто. Ужас! Так что какие тут «дворцы»… Привыкайте. Зато красиво.

Но все-таки иностранцу в Париже жить интересно. Это совершенно особый жизненный уклад, новые впечатления каждый день, любопытный «мультикультурный» опыт адаптации к новой среде. Жить в Париже — это не обязательно жить как-то лучше или успешнее. Здесь живут просто ради того, чтобы здесь жить, и точка. Зато вот для любого француза поселиться в столице — это значит преуспеть. «Monter à Paris», «подняться в Париж», эта расхожая фраза — провинциальная, конечно, ни один парижанин так не скажет — говорит сама за себя. Это значит — взойти на одну ступеньку социальной лестницы выше, «бороться и искать», все-таки найти и показать наконец этому миру, что ты можешь чего-то добиться. Это значит — жить интересной жизнью — или верить в то, что твоя жизнь интересна. Это значит — ходить по выходным в лучшие музеи и на мировые выставки и каждый раз посещать новые рестораны — если, конечно, остаются деньги после всех выплат по квартире. Не всякий может «monter à Paris». А когда человек «взойдет» сюда, эту фразу он должен забыть — как и весь свой провинциальный лексикон.

 

Отношение парижан к провинциалам и наоборот

Кстати о провинциалах. Это вообще отдельная категория французов. Хотя, постойте, это же и есть французы. Их ведь большинство. А парижане — это просто парижане, представители государства в государстве. Все как у нас, только без нефтедолларов.

Сейчас многие парижане — и те мои знакомые русские, которые успели стать парижанами, приехав сюда за тем самым «отрывом от реальности» (а потом в эту реальность ка-а-к вляпались) — прямо-таки сбегают из Парижа в поисках лучшей жизни, выраженной во Франции в основном в количестве квадратных метров. А все потому, что цены на квартиры стали просто астрономическими. За последние годы, я живой этому свидетель, они взлетели не знаю на сколько процентов. Посчитайте сами. Трехкомнатная квартира в пятом округе, которую в 2007 году можно было снять за 1400 евро, теперь меньше чем за 2000 никому не достанется. С покупкой еще хуже. В провинции можно приобрести дом с бассейном за цену студии в парижском предместье — это в предместье, а не в Париже! При этом жизнь в пригороде — это совсем не мечта, и даже совсем не жизнь в Париже. До офиса вы добираетесь час или два на машине или на региональной электричке, и после рабочей недели, в выходные, вам хочется только одного — забыть про транспорт и про машину и посидеть в саду или поваляться на диване. Подождите, вы же собирались тут жить, чтобы ходить в музеи и посещать прекрасные рестораны? Почему вы сидите на диване?

Согласно данным, опубликованным региональным центром исследований охраны труда региона Иль-де-Франс (он объединяет Париж и парижское предместье), восемь из десяти молодых жителей до 35 лет хотят уехать куда-нибудь подальше, и 38 % из них уже «собрали чемоданы». Большинство из этих людей — представители пресловутого «креативного класса». Дизайнеры, архитекторы, программисты, переводчики уезжают не только потому, что в парижском регионе все деньги уходят на жилье. Им не нравится качество жизни, не нравится тратить время на дорогу на работу. Они ищут возможности для самореализации и хотят чаще бывать со своей семьей.

Многие провинциалы не любят Париж. Они все время об этом говорят — повторяют эти слова, прямо как заведенные. По разным причинам — жить нелегко, суета, в ресторанах не поешь по-человечески, квартиры маленькие, ну и «эти парижане». Только заведешь с ними разговор, они сразу начинают вываливать на тебя все доводы, по которым жизнь в Париже — просто какая-то тоска зеленая, и объяснять, почему они сделали правильный выбор.

Конечно, эти провинциалы чуточку смешны. Не только потому, что улыбаются — как забавно видеть в метро эти румяные, радостные лица, разглядывающие Эйфелеву башню в окно поезда, идущего по мосту между остановками Passy и Bir-Hakeim (очень советую проехаться, вид в сто раз лучше, чем с террасы ресторана в Музее на набережной Бранли, и тоскливые физиономии «местных» с ними рядом, делано уткнувшихся в телефоны! Не только потому, что говорят с акцентом — чем южнее, тем непонятнее. И не только потому, что на них нет дорогой одежды — у них там радости гораздо более гастрономического свойства. А потому, что они… совсем другие. Они смеются. Они шутят и громко говорят. Они не всегда взвешивают каждое свое слово. Они не стесняются своих эмоций. В общем, ведут себя, как живые люди.

Парижане снисходительно относятся к провинциалам. Если провинциалы в открытую, демонстративно не любят парижан и с радостью об этом говорят, то парижанам до провинциалов… Ну как бы это сказать? В общем, им все равно. У них другие темы для разговоров. О чем говорит парижанин? Это начитанные, культурные люди, которые живут в городе, где слишком много соблазнов, а денег у них не всегда много. Вот они и говорят о культуре и о деньгах. Еще бывают такие, которые говорят только о культуре или только о деньгах.

Для парижанина существует Париж и вся остальная страна, бескультурная пустыня. Впрочем, есть местечки, куда еще как-то можно ездить, в основном потому, что там собираются другие парижане и можно кое-как существовать — сидеть в кафе и украдкой смотреть друг на друга, совсем как в Париже. Например, в Нормандию — в Довиль, Трувиль и курорты неподалеку. Или на Лазурный Берег — в Канны или Антиб. Ну а в феврале — начале марта (эти школьные каникулы так и называются — «vacances de ski», «лыжные каникулы», на Новый год и Рождество никто на лыжные курорты не ездит, слишком короткий день и мало солнца) — обязательно в горы, в Межев или Куршевель, в Вальморель или в Мерибель. За парижанином, специалистом по планированию каникул, не угнаться — он за полгода уже знает, куда поедет, и если вы хотите встроиться в его тесное расписание, предупреждайте его о встрече заранее.

 

Где лучше жить иностранцу: в провинции или в Париже?

«Настоящей Франции» в Париже нет. Как в любом крупном городе, меня здесь окружают люди всех национальностей — от итальянцев и китайцев до шведов и бразильцев. Они приезжают сюда учиться или работать «на несколько месяцев». Затем продлевают и продлевают свои документы, ищут работу, влюбляются, женятся, заводят детей… Сколько моих знакомых — русских, американцев, бразильцев — приехали сюда учиться или работать и потом не смогли уехать?

В Париже нет того качества жизни, которое можно найти в провинции. Здесь маленькие и дорогие квартиры, шумно, грязно, неудобно иметь собственную машину, которая, согласитесь, приятно облегчает жизнь, слишком много плохих и дорогих ресторанов.

Здесь очень интересно жить. В Париже организуются лучшие выставки мира, проходят потрясающие премьеры и спектакли. Но есть люди, которые обходятся без выставок и кино, предпочитая им здоровую еду и свежий воздух. В провинции, особенно в небольших городах на юге, можно хорошо поесть — и хорошо, спокойно, жить.

Но парижане — и коренные, и «неместные» — упрямо держатся за свои квартиры, которые им так нелегко достаются (об этом позже), и страдают, страдают от обилия предоставленных им возможностей, которыми не получается воспользоваться… Поэтому кто по-настоящему наслаждается Парижем? Да, вы угадали — это мы, туристы. И я тоже. Я не родилась здесь и никогда уже родиться не смогу, и, честно говоря, мне гораздо приятнее быть москвичкой, которая живет в Париже, чем, наверное, было бы, родись я здесь. Я бы не смогла, как часто бывает с «местными», оценить все прелести города, в котором живу. И, наверное, уехала бы отсюда куда-нибудь подальше, как делают некоторые парижане, например, в… Москву. А что? Читали про молодых французов, которые весной торговали блинами на улицах Москвы? Вы могли такое себе представить лет 15 назад? Времена меняются…

 

Парижские округа. Где жил д'Артаньян, а где — русские художники?

У этого города, в котором еще до Рождества Христова бесконечно что-то сносили, надстраивали и перестраивали, чересчур запутанный план. И такое же путаное метро. Даже не представляю себе, как здесь разбираются люди, которые по-французски не говорят.

В Париже 20 округов. Округа пронумерованы римскими цифрами по спирали: первый под вторым, третий над четвертым, и т. д.

Было бы логично полагать, что чем меньше номер округа, тем престижней квартал — ближе к центру, Нотр-Даму и прочим знакомым туристу прелестям столицы. Но это не совсем так. Второй округ совсем не так престижен, как шестнадцатый. Первый округ, в котором находится Нотр-Дам, неплох, но по желанности не сравнится ни с шестым, ни с седьмым. Так что слово «центр» не имеет в Париже такого магического смысла, как, например, в Москве.

Я очень люблю шестой округ, хоть и живу теперь в шестнадцатом. Правда, он один из самых дорогих в столице. По дороговизне за ним сейчас «подтянулся» и пятый, в котором находится Латинский квартал, где располагается университет Сорбонны и другие учебные заведения. Рост престижа этих округов, в особенности у зажиточных семей с детьми, можно объяснить несколькими причинами. Во-первых, давно возникшей популярностью этих европейских мест, похожих на деревню в городе, у американцев и, как следствие, ростом цен и появлением люксовых бутиков и ресторанов. Небольшие дома, тихие улицы без излишнего потока машин, хорошая еда, прекрасные рынки вроде экорынка на бульваре Распай, отсутствие деловых зданий и офисов, создающих дополнительный трафик… Ну и, конечно, Люксембургский сад, большой парк в центре города, в котором находится здание Сената, верхней палаты Парламента Франции. Он хорош тем, что здесь с детьми просто раздолье. В фонтане перед Сенатом можно пускать деревянные кораблики, которые здесь дают напрокат, ближе к улице Ассас есть огромная детская площадка, закрытые качели, старинные киоски с блинами, сахарной ватой и конфетами. Взрослым тоже хорошо: по периметру сада идет беговая дорожка, на которой ближе к вечеру парижане совершают пробежку, а в центре сада теннисные корты, куда так хорошо прийти поиграть перед работой. В той же части парка, которая оформлена в английском стиле, приятно просто посидеть с книжкой на металлическом стуле Luxembourg, позагорать, полюбоваться на огромный газон, по которому, к сожалению, ходить нельзя. В саду есть еще оранжерея и ульи — в парке проводятся курсы пчеловодов.

Во-вторых, в этих местах лучшие школы и лицеи, в которые берут без экзаменов, если ребенок «прописан» в квартале. Чтобы доказать, что ребенок «прописан», родители приносят счет за электричество и за газ на свое имя. Вот и оказывается, что в квартире, в которой живет одна старенькая бабушка — в этих округах много пенсионеров, молодым парам здесь из-за роста цен селиться не всегда по карману — получают почту и ее дети, и ее внуки — всего человек 10… Вам это что-то напоминает? Мне тоже.

Именно здесь, в шестом округе, в квартале, где располагается церковь Сен-Сюльпис, на улице Могильщиков, которая сейчас называется улицей Сервандони, по приезде в Париж поселился д’Артаньян. Позже он переместился в дом на углу улицы Бак и набережной Вольтера, тоже в шестом округе, о чем свидетельствует табличка — поищите ее, это здание напротив Лувра.

Рядом с шестым — седьмой округ, самый дорогой в городе. Со стороны шестого округа его граница проходит по улице Сен-Пер, со стороны пятнадцатого — по авеню Сюфрен. В этом округе находятся красивейшие достопримечательности Парижа. На его границе стоит Эйфелева башня и великолепное здание Музея примитивного искусства на набережной Бранли, которое создал Жан Нувель, один из самых известных французских архитекторов и лауреат Притцкеровской премии. Здесь находится Дом инвалидов, роскошное здание, возведенное при Людовике XIV для ветеранов и инвалидов войны, Музей импрессионизма Орсе, располагающийся в здании бывшего вокзала, и музей Родена, где можно не только посетить Музей, но и отдельно купить билет в сад. В седьмом округе также расположены официальные учреждения: Матиньонский дворец, официальная резиденция премьер-министра, или Национальная ассамблея, нижняя палата Парламента Франции. В этой части Парижа любит селиться crème de la crème модной публики: у знаменитого стилиста Карин Ройтфельд, дизайнеров Карла Лагерфельда и Марка Джейкобса квартиры именно здесь.

Самый центр — это первый, второй, третий и четвертый округа. В первом округе находится Нотр-Дам, остров Сен-Луи, самые старые дома Парижа и самые туристические рестораны города. Пожалуйста, не садитесь в кафе с видом на достопримечательность. Ничего вкусного вам съесть не удастся. Главное правило туриста в Париже работает всегда. Зато весной около Нотр-Дама расцветают сумасшедшей красоты персиковые деревья — вот под ними посидеть очень рекомендуется.

Во втором округе находится знаменитый Сантье, швейный квартал, откуда вышли многие французские модные марки нижнего и среднего ценового сегмента. Также в этой части Парижа находится французская версия «силиконовой долины», помещения для коворкинга и инкубаторы. Здесь уже обосновалась ассоциация Silicon Sentier, где стартапы могут найти помещение или партнера, подать заявки на участие в инкубаторе Glii, который спонсирует Google и который подобен американскому Y Combinator. Свой инкубатор, который ориентирован на проекты, развивающиеся за рубежом, здесь есть и у Microsoft — он называется Shark. Четвертый округ — это Маре, то есть «болото» — когда-то весь Париж был одной сплошной болотистой местностью. Есть версия, что слово, от которого произошло первое название Парижа — Лютеция — происходит от галльского «болото». В Маре раньше селилась знать, построившая роскошные особняки, которые называются hôtels. Очень красивый «отель» — это Hôtel de Sully, который министр финансов Генриха IV купил в 1634 году и где проходят выставки фотографии, или Hôtel de Beauvais. Сегодня здесь живут и тусуются представители сексуальных меньшинств, находятся многие музеи и галереи современного искусства, а также сосредоточена большая еврейская община. Третий же округ, часть которого также занимает Маре, из-за близости к четвертому становится все более и более дорогим. Шестнадцатый округ, где располагается бо́льшая часть посольств и консульств, когда-то считался оплотом парижской буржуазии и остается одним из самых дорогих и престижных в городе. В первой половине XX века здесь жили представители русской эмиграции, уехавшие в Париж после революции, — среди них Сергей Лифарь и Сергей Рахманинов. В доме на авеню Эйло неподалеку от Эйфелевой башни обитал Федор Шаляпин. В этом округе также жили Мария Каллас, Брижит Бардо, Франсуаза Саган, Оноре де Бальзак.

В шестнадцатом округе также много потрясающих музеев, располагающихся на Трокадеро или рядом с площадью Йена. Мне несказанно повезло — я живу в этом месте и очень люблю, как и многие парижане, в выходные с утра сходить в один из них: Музей модернизма, Музей архитектуры, Токийский Дворец, в котором проходят выставки современного искусства, а также, конечно, в Гиме, музей восточных искусств.

В четырнадцатом округе, а именно — в квартале Монпарнас, в начале века жила творческая интеллигенция — Сальвадор Дали, Гийом Аполлинер, Альберто Джакометти, Эжен Ионеско и другие. Здесь селились и русские, приезжавшие в Париж за вдохновением. Среди них художники Марк Шагал, Андрей Ланской, Хаим Сутин, Маревна, скульптор Осип Цадкин. Здесь по-прежнему много мастерских и резиденций художников. Сейчас в поисках артистической атмосферы в четырнадцатом округе приобретают квартиры поклонники искусства со всего мира. Атмосфера действительно особенная: в одном доме до сих пор сохранились мастерские художников, в другом — жил Ив Кляйн, через дорогу — Фонд Картье, где проходят выставки современного искусства…

Помимо того, что Париж делится на Левый и на Правый берег — об этом чуть позднее — его округа часто разграничивают на восточные и западные. Западная часть буржуазнее и престижнее, об округах, которые ее составляют, я рассказала выше. Их обычно называют beaux quartiers — красивые, престижные кварталы.

В восточной же части Парижа когда-то жил рабочий люд. Сегодня с ростом цен на недвижимость эти округа постепенно приобретают лоск. Некоторые из них стали относительно престижными и приобрели популярность среди успешных представителей креативных профессий, которых во Франции называют «богемными буржуа» (bourgeois bohème, «bobo»). Своеобразие квартир в этих кварталах заключается в том, что многие из них находятся в помещениях бывших ателье и фабрик. Поэтому в них высокие потолки, широкие окна, в том числе и в крыше, и отсутствие перекрытий — другими словами, это стопроцентные лофты.

Восточная часть — это, например, десятый округ, который расположен рядом с каналом Сен-Мартен. Канал, прорытый еще во времена Наполеона для того, чтобы доставлять в Париж свежую воду из канала Урк, не очень известен туристам, предпочитающим прогулки по Сене и ее набережной. Но парижского своеобразия в нем ничуть не меньше — особенно красивы высокие мосты и шлюзы, через которые ходят маленькие экскурсионные теплоходики. До недавнего времени это был рабочий, простонародный округ. Сегодня же здесь открылись модные бары, бутики и кафе и поселился креативный класс, фанаты квартир с видом на канал. К восточной же части относится и одиннадцатый округ, где раньше располагались мебельные ателье и где до сих пор можно найти замечательные магазины с новой или винтажной мебелью. Цены на местные квартиры взвинтил находящийся по соседству дорогой и модный Маре. Это и тринадцатый округ, где сегодня ведутся масштабные работы по модернизации целых кварталов и где теперь находится «новый Латинский квартал» Парижа — несколько университетских корпусов, общежития, исследовательские институты… Это и двадцатый округ, где есть тихие и уютные улицы и многие живут в собственных домах — в одном из них с семьей долго жила Моника Белуччи.

 

Левый берег, Правый берег: историческое и политическое противостояние

«Седьмой округ — центр мира», — сказал дизайнер Карл Лагерфельд, объясняя, почему он открывает свой первый концепт-стор именно здесь. Седьмой округ находится на Левом берегу, и воздух в этой части города, которая находится на юге Парижа, всегда был заряжен частицами инакомыслия.

Как я уже писала, именно здесь жил Д'Артаньян, здесь квартировались мушкетеры. Здесь, в Латинском квартале, началась когда-то майская революция 1968 года. Бывшие студенты, мечтавшие о коммунизме, сегодня превратились в пенсионеров-рантье, выгодно вложившихся в недвижимость десятки лет назад и сейчас сдающих квартиры нынешним студентам, которые думают совсем о других, гораздо более «хлебонасущных» вещах.

Здесь до сих пор селятся парижане, ищущие этот бунтарский дух, от которого остались одни воспоминания. Это часто преуспевающие артисты или художники. Даже самые обеспеченные люди, живущие на Левом берегу, редко носят дорогую одежду и спокойно садятся в автобус.

На Правом берегу — совсем другая картина. Помню первый вечер, когда мы переехали с Левого берега на Правый, на Трокадеро, и отправились с мужем праздновать новоселье в ресторан, находящийся в соседнем доме. Рядом с нами сидела семья с маленьким ребенком на руках, явно живущая неподалеку. Меня поразили две вещи: первое, что в 9 часов вечера ребенок «тусовался» с родителями — на Левом берегу такого себе не позволяют, там дети ложатся спать вовремя. И во-вторых, говорили они исключительно о деньгах — слово «евро» вылетало у них изо рта, как кукушка из настенных часов. Разговор был примерно таким:

— А ты помнишь, дорогая, сколько стоил отель в прошлые выходные? 90 евро! Они просто зайчики! Но за завтрак брали безумные деньги. 12 евро! Ну что за народ?

Теща с полным ртом, набитым кошерными суши, кивала головой и повторяла:

— Как можно! Как можно! У Пьера в его шато берут по 120 евро, но это же настоящий замок!

Правда, удивительно, насколько сильно отличаются люди, которые селятся, например, в шестом (Левый берег) и в шестнадцатом (Правый берег) округах. Для тех, кто может себе позволить жить и там, и там, выбор берега — настоящий жизненный манифест. Очень забавно, но живущий на Левом берегу парижанин действительно чаще читает «левую» газету «Le Monde», а живущий на Правом — «правую» «Le Figaro». Обе газеты — солидные, респектабельные, защищающие интересы обеспеченных людей. Эпоха революций прошла, и жители и того, и другого берега смотрят на политику исключительно с практической стороны, взвешивая, какие меры будет принимать новое правительство в отношении социальной политики, налогов или школьного образования.

 

Страх окружного бульвара: следуют ли русские примеру французов?

Любой парижанин, коренной или «понаехавший», панически боится переместиться за городской окружной бульвар — Boulevard Périphérique. За ним начинается дикая провинциальная жизнь, в которой нет места музеям и театрам. Пересечь бульвар и поселиться в пригороде — это стопроцентный дауншифтинг, за исключением, пожалуй, Нейи-сюр-Сен, самого престижного пригорода Парижа.

Идти на поводу у своих страхов непросто — Париж совсем маленький. Окружной бульвар всего около 35 километров (для сравнения, МКАД — 108,9 км). И живет в Париже, по данным INSEE, государственного института статистики и экономических исследований, всего около 2,2 миллиона человек (в Москве — примерно 12 миллионов). Людям приходится тесниться. Но главное — во многих «запарижских» местах есть удобный транспорт, и добраться до центра из пригородов Монруж или Монтрёй быстрее, чем из многих мест фешенебельного шестнадцатого округа.

Все равно — боится.

Многие русские, в особенности приехавшие из крупных городов, тоже любят «концентрироваться» в Париже. Я живу неподалеку от Трокадеро, и знакомых русских, которые обитают и поблизости, и в других округах, у меня очень много. Но когда появляются дети, желание, чтобы у каждого была своя комната, становится выше страха «спуститься» (именно так называют французы переезд из Парижа в другой город), и кто-то из моих друзей уезжает. Тем более что во Франции, имея работу, все-таки сравнительно легко купить квартиру — пусть не в Париже, но в предместье или в провинции.

 

Почему здесь невозможно «поймать» такси?

На сложности с такси жалуются все русские туристы, которые не понимают, почему нельзя просто поднять руку и «поймать» такси. Вот нельзя. Водители могут остановиться, если свободна машина (горит зеленая лампочка), но они не имеют права останавливаться рядом со стоянкой. А по-хорошему, нужно пойти на стоянку такси и ждать там «у моря погоды», то есть пока одна из проезжающих машин возьмет вас к себе. Если поздно, дождь или, еще того хуже, забастовки, водитель будет вас долго и лениво расспрашивать, куда вы едете, прежде чем посадить в машину — или отправить вас ждать следующего таксиста.

Да, можно позвонить по телефону диспетчеру такси, но телефоны у транспортных компаний платные, и для того, чтобы заказать машину, нужно зарегистрироваться заранее, чтобы получить свой номер. Все удобства для туристов… Я проверила сайт одной из самых крупных французских компаний, Taxi Bleus, — он только на французском языке, ни слова по-английски. Как будто Париж вовсе и не самый посещаемый город мира…

Если вам попадется разговорчивый водитель такси, можете быть уверены — после пары ваших вопросов он начнет рассказывать, как тяжела его жизнь, как у него мало заказов и как в последнее время люди перестали ездить на такси и пользуются общественным транспортом. К тому же лицензия на такси, то есть возможность ставить на крышу своей машины особый светящийся знак «Taxi» и счетчик, стоит каких-то астрономических денег — 240 000 евро. Если таких денег у водителя нет, он арендует машину вместе с «лампочкой» у транспортной компании.

Участь его осложняется еще и тем, что в последнее время у таксистов появилось множество конкурентов. Например, мототакси, которые удобны для одного пассажира с небольшим багажом, потому что они дешевле и объезжают пробки. Или сервисы заказа машин с водителем (VTC, voiture touristique avec chauffeur), такие как «Le Cab», «Viacab» или «Voitures Jaunes». Эти сервисы чуть дороже, но они удобнее и приятнее. У многих из них есть приложения для смартфонов, с помощью которых их можно вызвать, например, пока вы в аэропорту проходите паспортный контроль или ждете багаж. К тому же там по-другому относятся к людям, как к клиентам, так и к работникам. В компании «Voitures Jaunes», например, водители «сидят на зарплате», в отличие от таксистов, которые зависят от ежедневного «урожая», в машине пассажиров ждет бутылка воды, а шофер открывает клиентам дверь.

А «Autolib», этот чудо-сервис поминутного проката электрических машин, созданный парижской мэрией? Он, конечно, тоже отбирает у таксистов часть клиентуры, в основном парижан. Все-таки, наверное, пришла пора переводить сайты на английский.

 

Город, где своя машина — не удовольствие, а головная боль

Стою я как-то с дочкой на автобусной остановке, жду. И вдруг — Летиция Каста с коляской. Забрав детей из школы, она тоже садилась в автобус. Такси на этой стоянке можно ждать час, машину парковать — тоже час. Проще проехать несколько остановок на автобусе.

Парковка машины в Париже — это отдельный «вид спорта». Во-первых, парковаться можно только на официально отведенных для этого местах, расплачиваясь за них специальной картой. Припаркуетесь в другом месте — оштрафуют. Во-вторых, парковок становится все меньше и меньше — их постепенно отбирает город, то под транспорт, который разгружает товар перед магазином, то под велосипеды Velib, которые можно брать у мэрии напрокат и затем отдавать в другом месте, то под «Autolib».

Что такое «Autolib»? Это мечта любого жителя крупного города, городской сервис проката машин по часам, точнее по минутам, электрическая машина, не загрязняющая воздух. Работает это так: вы покупаете абонемент на месяц или на год, затем на сайте или через приложение к айфону резервируете машину на ближайшей стоянке и едете туда, куда вам нужно, в пределах Парижа. Доехали — оставляете ваш «автолиб» на другой стоянке, не забывая включить электрический провод машины в специальную стационарную тумбу. И вот уже машина свободна для другого водителя. Запустили сервис в октябре 2011 года, а в апреле 2013 года в Париже уже насчитывалось 30 000 абонентов.

 

Парижский характер, или Как отличить парижанина от «неместного»? И что такое «парижский снобизм»?

Большинство людей, не родившихся в Париже, тонкие оттенки парижского снобизма даже не замечают. Чем более человек воспитан, тем сложнее это заметить. Но снобизм всегда есть, в любом парижанине. Итак, по каким же признакам можно безошибочно его определить?

Во-первых, присмотритесь к поведению человека. Настоящий парижанин всегда сдержан, в отличие от большинства прочих французов, особенно южан. Он не будет открыто проявлять свои чувства, говорить эмоционально, жестикулировать и хохотать. Просто какие-то нордические люди, честное слово. Это — часть тонкого этикета парижанина.

Во-вторых, обратите внимание на его внешний вид. Настоящий парижанин одновременно элегантен и небрежен. Это не значит, что он выглядит модно. Совсем наоборот — парижане никогда слишком прилежно тенденциям не следуют, носят что-нибудь не очень заметное и чуточку не новое. Вот, например, в прошлые годы в моде были желтый или зеленый, — но на людях эти цвета как-то не были видны. Парижанин никогда не выглядит слишком нарядным. Женщины не носят украшения. Наряжаются, красятся и делают укладку здесь в основном бабушки из хороших округов — а кому хочется напоминать парижскую бабушку? Только американским или японским подросткам. Парижане также предпочитают темные цвета в одежде и одеваются сравнительно легко. Когда они бегают в пиджаках, мои друзья, приехавшие из Москвы, натягивают на нос шапки, кутаются в меха и перья и говорят «ну и холодно тут у вас». Ничего тут не холодно. Это просто ветер с океана дует.

И — зонтик! Безошибочная примета, по которой парижанина можно выделить из толпы даже в Москве. В Париже всегда идет дождь. Не всегда, конечно, это я чересчур, но из-за близости океана погода тут переменчива, и дождь может начаться в любой момент. Но — внимание! — ни один настоящий парижанин не ходит с зонтиком. Если моросит обычный для Парижа мелкий дождик, парижанин предпочтет рысью домчаться до метро или до остановки такси. Если очень сильный ливень с утра, он, возможно, захватит с собой зонт, но, скорее всего, его не откроет. При этом практически все парижане носят пальто, а не куртки, и даже детей одевают в пальто, что ужасно неудобно, потому что пальто под дождем обычно теряют форму, их нужно отдавать в химчистку, а дети постоянно на себя что-нибудь выливают или влезают в лужи… И кто еще говорит о практичности французов?

В-третьих, обратите внимание на его динамизм. Парижанин, как правило, деловит, подтянут и чем-нибудь озабочен. Расслабленное, счастливое состояние можно заметить только у туристов, об этом «парижском синдроме» я уже писала. Ну и я иногда тоже в него впадаю, когда еду куда-нибудь, а за окном вдруг покажется Эйфелева башня или музей Орсе, да еще и солнце светит. Тогда все дела резко вылетают из головы, «туду листы» забываются в глубинах смартфона, и хочется только сидеть где-нибудь на террасе и пить Perrier menthe — «Перье» с мятным сиропом. Именно его, и только его, а вовсе не красное вино или кофе, который тут в кафе чаще всего гадкий, но нужно пить, чтобы стать настоящим парижанином. Правда.

В четвертых, почувствуйте его эмоциональное состояние. Настоящий, коренной парижанин всегда чуточку тосклив. Как только человек, живущий в Париже, возвращается с каникул, даже если он отдыхал два летних месяца (такое бывает), он вспоминает о состоянии своего счета, и у него сразу резко портится настроение. У парижан еще много других причин тосковать, я расскажу об этом отдельно. Так что если вы увидите человека, гуляющего с собакой, при этом в глазах у обоих грусть, это парижанин. Впрочем, он и без грусти — точно парижанин. Откуда у туриста собака на поводке? Даже если собака у туриста есть, он держит ее в охапке.

В-пятых, оцените его вежливость. Настоящий парижанин почтительно, но формально вежлив и одновременно чуточку груб. Его изысканные манеры, его бесконечные «спасибо», «пожалуйста» и «здравствуйте» контрастируют с его привычкой не подходить к телефону, получая вместо этого ваши сообщения на автоответчик, даже если он не на работе, а потом решать, перезванивать вам или нет, с его неулыбчивостью, отчужденностью, зацикленностью на своих собственных бесконечных пустячных делах… А еще парижанин виртуозно ведет себя на узком парижском тротуаре, на котором едва разойдутся двое. Вся хитрость в том, чтобы, не уступая дорогу идущему навстречу, умудриться в него не врезаться.

Ну и, наконец, обменяйтесь с ним парой шуток. Вы увидите, что настоящий парижанин одновременно серьезен и несерьезен. Ему присуще качество, которое называется autodérision. Его даже словарь в моем макбуке не хочет распознавать, хотя написала я его правильно — настолько оно парижское. Это умение смеяться над самим собой. Нет, даже еще интереснее, — это умение дать другим возможность посмеяться над собой. Другими словами, парижанин подтрунивает не только над другими, но и над собой, не теряя при этом чувства собственного достоинства. Эта приятная черта на удивление роднит парижан с нами и делает их ужасно милыми.

 

Что значит «свобода, равенство и братство»?

Это один из революционных лозунгов, ставший девизом французского государства: liberté, égalité, fraternité. Предполагается, что все французы эти ценности разделяют.

По поводу свободы понятно. Каждый человек, который находится во Франции, свободен делать все, что ему заблагорассудится, если он не нарушает закон.

С равенством тоже ясно — это одна из основных демократических ценностей, предполагающая, что каждый человек вправе пользоваться свободами и что нет людей выше и ниже других. Разумеется, во Франции, как и во всех странах, существует социальное неравенство. Но если сравнить, например, с Америкой, можно заметить, что во Франции социальное неравенство имеет другой оттенок. В Америке это прежде всего материальные различия между бедными и богатыми: достаточно посмотреть, сколько стоят хорошие частные школы в Нью-Йорке, чтобы понять, когда и где начинаются эти различия.

Во Франции же это этническое неравенство, и оно очень сильное. Людям с другим цветом кожи или арабского происхождения трудно попасть в хороший вуз и сделать карьеру. Это вопрос не только quartiers sensibles, «уязвимых кварталов» — так называют кварталы, в которых живет бедное, «цветное» и арабское население — и того, что люди оттуда вырастают другими, чем рожденные в благополучных местах. Здесь просто по-другому относятся к таким людям. В Америке есть ведущие телевидения, руководители компаний, депутаты, issus de diversité — то есть вышедшие из «других» слоев населения. Во Франции люди с этническими различиями, сделавшие удачную карьеру, пока редкость — уж очень большая здесь разница между кварталами.

Но именно третья составляющая лозунга, «братство», придает лозунгу особый, французский, левый смысл. Каждый француз друг другу немного брат. Люди здесь обязаны друг другу помогать. Платная медицинская страховка называется mutuelle (сокращение от слова «взаимопомощь»). Хорошо зарабатывающие или имеющие высокие доходы люди платят больше налогов — чем больше доход или количество денег, тем выше налоговая ставка. Это тоже своего рода «братство».

Здесь мы можем упомянуть и о другой фундаментальной для французского государства ценности — об атеизме (чаще говорят laïcité, что переводится как «светскость»). Но важно понимать разницу между государственными принципами и личными взглядами. Многие французы исповедуют ту или иную религию: в стране есть католики, иудеи, мусульмане. Одни ходят на мессу, другие соблюдают шабат. Но вероисповедание — это, как правило, очень интимная, личная вещь, которую редко обсуждают не со «своими». Вы не услышите религиозных споров просто потому, что здесь на эту тему не принято говорить: очевидно, что вера иррациональна, и за отсутствием логических аргументов религиозный спор заранее обречен на конфликт.

Во Франции не любят, когда человек открыто демонстрирует принадлежность какой-то религии. Более того, закон, принятый в 2004 году, запрещает ученикам государственных школ и лицеев носить те или иные атрибуты, указывающие на религиозную принадлежность, — в их числе мусульманский платок, кипа, тюрбан сикха, бандана или слишком крупные кресты. Исключается также открытая демонстрация (жесты, поклоны) приверженности к той или иной религии. Те же школьники, которые отказываются следовать этим нормам, могут быть исключены из учебного заведения.

В этом законе знаменитая французская двойственность предстает перед нами во всей своей красе. А как же демократические свободы? Как же равенство? Человек же вроде бы свободен исповедовать любую религию. Ничего плохого, нося платок, он не делает. Почему из-за головного убора человека могут лишить возможности получать знания и занимать в будущем определенное положение в обществе? Один лицеист, исключенный из школы за то, что отказался снять тюрбан, обратился в Комитет по правам человека при ООН, который постановил, что исключение молодого человека из школы противоречит международному пакту о гражданских и политических правах. Но закон, вызвавший бурю недовольства, не отменили.

Лозунг, принципы, к которым примыкают все граждане, — это очень важно для благополучия страны. Как конституция в Америке, «свобода, равенство и братство» во Франции составляет некий фундамент, на котором выстраивается отношение к жизни и к окружающим. Это весьма глубокие вещи. Людям это очень нужно, это их самоидентификация, их гордость, их уважение к себе. В России сейчас нет таких стойких принципов, соответствующих требованиям элементарной морали и уважения к человеку, и людям тяжело. Многие примыкают к религиозным идеям, потому что они моральны, но в них есть существенный минус — религия не предполагает равенства людей. Когда такая простая, позитивная и красивая идея появится — кое-кто ее уже высказал — люди к ней примкнут быстрее, чем мы думаем. Они будут чувствовать себя гордыми за то, что родились и живут в России, — а это самое важное для благополучия нации. Русским людям сейчас это необходимо гораздо больше, чем французам.

 

Хороший вкус по-французски

В России, одеваясь или обставляя квартиру, люди «ловят» тенденции, пытаясь быть впереди всех. Они листают журналы, смотрят по сторонам и копируют то, как выглядят или «обставляются» другие. Все, у кого есть хоть какие-то деньги, нанимают дизайнеров, чтобы те советовали, как расставлять мебель в квартире и делать в ней свет.

Во Франции никто даже не думает о том, что модно или кто что носит и ставит себе в дом. Здесь все полагаются на себя. Мало кто прибегает к услугам стилиста или декоратора квартиры, разве что очень обеспеченные люди. Но по большей части любой образованный и начитанный француз сам себе декоратор и стилист. Посудите сами: в какой еще стране хозяин сезонного жилья, сдавая его, будет писать «одна комната оформлена в густавианском стиле, другая — в стиле Людовика XV»? Вы много знаете хозяев приморских дач, которые понимают разницу между этими двумя стилями? Вы вот сами ее понимаете?

Знание, самообразование — это и есть хороший вкус по-французски. Человек, который прочитал хотя бы пару книг по истории дизайна, с детства посещал красивые места и дома и который хотя бы немного разбирается в истории искусства — а живя во Франции, трудно совсем ничего об этом не знать, — никогда не оформит квартиру безвкусно. Интерес к окружающему миру, к своей собственной истории, в том числе к истории своей семьи, трепетное отношение к вещам родителей, бабушек и дедушек — вот хороший вкус француза, формирующий его индивидуальность.

Но хороший вкус по-французски — это также отказ от риска. Француз руководствуется одним правилом: ничего лишнего. Мало цветов, мало украшений. В одежде при выборе между красным платьем и черным предпочтение отдается черному. Цветная обувь даже в сезон моды на нее встречается редко. Несколько цветов стараются не сочетать. Все, что бросается в глаза — блестящее, золотое, серебряное, с крупными принтами, белое, слишком элегантное, — тоже. Выглядеть «нарядно» в Париже не принято.

А вот это уже менее интересно. Ведь как приятно иногда надевать или приносить в дом какую-нибудь ужасную чушь? Покупать какую-нибудь бархатную малиновую подушку, золотые брюки или туфли на грандиозных каблуках, которые никогда не будут надеты? Французы многие вещи себе просто запрещают. Их внутренний контроль автоматически включает красную кнопку. У них слишком четкие представления о том, что «красиво», а что — нет. Поэтому так мало дизайнеров-французов занимают места ведущих артдиректоров в модных домах, а не только потому, как объясняют сами французы, что в родных институтах плохо учат коммерческим реалиям моды. Умение рисковать очень важно для этого бизнеса.

 

Красивая жизнь

Хороший вкус по-французски распространяется не только на внешний вид человека или квартиры, но и на способ жить. Belle vie, красивая жизнь… Слово «красивый» и его производные встречаются во французской речи, пожалуй, даже чаще, чем слово cher («дорого») — это тоже одно из любимых французских словечек.

Красивый или красивая, «beau» или «belle», — это не только приятный взгляду. Так говорят про теплую, солнечную погоду, про вкусную еду, про сочный и большой фрукт, про хорошо написанную книгу или удачный фильм… Все лучшее, что дает людям жизнь, воплощается во французском языке в понятиях красоты. Французы — эстеты, и форма для них часто важнее, чем содержание («на лицо ужасного, доброго внутри» не воспринимают вообще никак, а наоборот — пожалуйста).

Вот и жизненный идеал каждого уважающего себя француза — это прежде всего красиво и размеренно жить. Создать что-то новое, стать успешным, «бороться и искать» — это уже вторично.

Лучшие люди в России делают что? Либо стремятся стать успешными и заработать много денег, либо усердно критикуют окружающую действительность. Некоторые умудряются делать и то и другое, а самые лучшие, помимо этих двух занятий, пытаются еще и что-то изменить. Работают, как лошади, и все, что вокруг них, уже менее важно, чем цель — если они, конечно, не дизайнеры, фотографы и представители других «красивых» профессий. Таким образом, русский либо что-то делает и двигается вперед, либо ничего не делает, но подводит под это целую стройную теорию о том, почему именно он ничего не делает. В том или ином случае глагол «делать» (или «не делать») определяет наш способ существования.

Во Франции люди, скорее, стремятся «быть». Именно поэтому антураж — форма, а не содержание — так важен для француза. Красиво жить — значит не только жить среди красивой мебели, в красивом доме и красивом городе. Это значит жить в соответствии с неким общепринятым стандартом красоты. Красиво жить — это также много общаться, организовывать обеды и ужины — французы очень гостеприимны — и стараться по максимуму получать удовольствие от жизни.

Французская красота — это прежде всего гармония, внешняя и внутренняя. Посмотрите, например, на парк во французском стиле, который еще называют регулярным. Этот стиль, хоть и не зародился во Франции, наивысшего пика развития достиг именно здесь. В таких парках прямые, широкие и ровные дорожки, идеально остриженные кусты, часто геометрической формы, круглые бассейны с фонтанами и узоры из цветов. Один из самых известных — сад Версаля, построенный под руководством ландшафтного архитектора Андре Ленотра. Очень красив также парк замка Во-ле-Виконт.

Такое восприятие красоты как чего-то очень чистого, ровного, безупречного в той или иной степени свойственно всем французам. Они стремятся к гармонии. Бардак в квартире — это уже не гармония. Плохо постриженные кусты или неаккуратные розы перед домом — тоже. Неровная старая крыша — тоже. Ворох бумажек вместо альбомов по архитектуре на кофейном столике — тоже. Для французов беспорядок — это также признак бедности, неустроенности в жизни. Они считают, что хаос в жизни и в доме создает хаос в голове, и только человек, которого окружает порядок, может правильно существовать и двигаться вперед. Поэтому у французов всегда все очень аккуратно дома, а женщины, вне зависимости от их социального положения и количества денег, постоянно держат контроль над домом и не выпускают из внимания ни одной детали: либо они что-то убирают и убираются, либо в доме круглосуточно «дежурит» домработница.

 

Французская двойственность. Внутренний конфликт

Практически любой француз, который что-то вам говорит, в тот же самый момент думает что-то совершенно противоположное. Или не обязательно противоположное, но что-то другое. Или сначала он скажет вам одно, но потом обязательно приведет другую точку зрения.

Ход рассуждений может быть таким: это, может быть, хорошо, но немножечко все-таки плохо. Да, красивый дом, конечно, но все-таки вот тут что-то отваливается, и вообще в бывших фермах жить неудобно. Каникулы хорошо прошли, но: народу на пляже много, солнце светило слишком сильно, везде одни русские девицы 20 лет в обнимку с мужчинами намного старше их, фу-фу («как они так могут?» — удивляются мои французские подруги), и платьев не хватило до конца недели. Французов просто раздирает какой-то внутренний конфликт, какая-то необходимость бесконечных противопоставлений. В этих противопоставлениях — вся сущность француза, он без них просто жить не может.

Приведу пример. Я сейчас занимаюсь одним интернет-проектом и периодически ищу ответы на разные вопросы, которые меня интересуют, в том числе, разумеется, и о том, как, собственно, сайты создавать. В какой-то момент я «залезла» на форум, на котором собираются французские основатели стартапов. Там все хором причитали по поводу того, что без программиста стартаперу сайт не сделать. Еще бы, вот удивительно. «Как же быть? Хорошего программиста днем с огнем не сыщешь! Непонятно, что делать!» — таким был основной посыл обсуждений. Авторы сообщений ужасались, переживали и пространно писали о том, как сложно реализовать идею сайта. «Надо искать программиста и вводить его в капитал», — предлагал кто-то. «Но они же такие, кхм, специфические!» — писал другой. Дальше подробно обсуждались различия «маркетингово-коммерческих» и «технических» типов мышления. В таком духе было страниц двадцать, а выводы были примерно следующими: да, без программиста сайт сделать очень, очень сложно.

Я решила поискать информацию на ту же тему (где брать программиста для стартапа?) на английском и наткнулась на подобный форум, только американский. «А че, — пишет основатель сайта с оборотом в пару миллионов долларов — я долго работал с девелоперами-фрилансерами, у меня вечно были какие-то баги, сайт плохо работал и т. д. Думаю, потому, что никто не понимал, чего я точно хочу, да я сам не мог это объяснить. Получалось какое-то «поди туда, не знаю куда, объясни то, не знаю что». В какой-то момент мне это надоело, я сел, выучил язык и сделал сайт. Теперь, когда в моей компании работает 10 человек, я, конечно, не занимаюсь всем сам, но по крайней мере знаю, чего хочу. Никакого образования в этой области у меня нет».

От простоты подобного решения французские участники форума, наверное, пришли бы в тихий ужас. У них бы просто волосы на голове повставали. «Только и всего?» — подумали бы они, но вслух бы сказали, что это невозможно, что каждый должен заниматься своим делом, один — продавать, другой — программировать, и еще что-нибудь подобное. Вот она, разница американского и французского подхода к жизни. Французы много обсуждают, долго взвешивают все «за» и «против», бесконечно сравнивают. И иногда в разговорах слишком много инициатив уходит в песок, просто потому, что люди начинают сомневаться. А французы, да — большие любители сомневаться и рефлексировать. Американцы же особо не взвешивают, у них менталитет совсем другой. Там просто не принято говорить «я боюсь, что», или «может быть». Либо да, либо нет. А лучше вообще ничего не говорить, а сразу делать. Мы в этом смысле гораздо ближе к американцам, и я не раз замечала, что долгие разговоры и обсуждения французов русских раздражают.

Такой подход мешает французам во всем, что касается прогресса, инноваций, открытости, глобальности, интернациональности и т. д. С одной стороны, они очень хотят быть технологически значимыми: с этой целью президент Франсуа Олланд создал пост министра по малому и среднему бизнесу, инновациям и цифровой экономике, на который назначил красавицу-азиатку Флер Пеллерен. Ее называют «ministre geek», «министр-гик», от английского «geek» — увлеченный компьютерными технологиями. Во втором округе Парижа, в районе Сантье, известном тем, что здесь находятся офисы модных компаний и даже их ателье, работают инкубаторы и площадки для стартапов, и теперь это «Силиконовый Сантье». Но во Франции своя специфика — все большие инициативы всегда поддерживает государство. А все, что оно поддерживает, работает просто потому, что туда вбухивают тонну бюджетных денег — это раз. А два — потому, что оно помогает преодолеть административное занудство в виде каких-то невероятных формальностей, которые само государство и принимает и которые во Франции возникают, как только кто-то собрался открыть что-то свое (теперь представьте себе, когда это «свое» открывает Microsoft).

Но, с другой стороны, французы очень консервативны. Когда во Франции выдвинули законопроект, разрешающий университетам преподавание на английском языке, чтобы молодые люди, в особенности из развивающихся стран, в частности, из России, охотнее приезжали в страну учиться, тут такое поднялось! Французская академия воспротивилась законопроекту. Некоторые социалистические депутаты — тоже. Боялись, что английский язык «задвинет» французский. Французы и хотят, и боятся — вот эта особенность очень им свойственна.

 

Общественный транспорт, которым пользуются и богатые, и бедные: RER, электромобили, TGV

Франция — страна европейская и социалистическая. Поэтому тут все почти равны и все пользуются общественным транспортом.

Ездить на поездах, автобусах, метро, передвигаться в тесном пространстве с чужими людьми, а не сидеть одному в своей машине — это, действительно, очень европейская, «старосветская» история. Конечно, в основном потому, что тут места меньше, расстояния короче и транспортная система устроена просто гениально. Во Франции не принят автомобильный снобизм, свойственный людям из большой страны, русским или американцам. Чтобы «быть человеком», машину иметь не обязательно, можно спокойно ходить пешком. Машина, в особенности в Париже, воспринимается только как необходимость, и если она не нужна, от нее избавляются. Это также значит, что любой человек хотя бы время от времени пользуется общественным транспортом.

Возьмем, к примеру, поезд дальнего следования. Ехать отдыхать из Парижа на горнолыжный курорт или на море на Лазурный Берег на нем чаще всего удобнее, чем на машине: поезда приезжают быстрее. Почему? Во-первых, пробки. Во Франции все как обедают в одно время, так и на каникулы уезжают в один день — а именно в субботу после окончания школьного года или в первую субботу августа — и возвращаются в конце июля или в конце августа, тоже всей страной. Эти субботы даже называются «черная суббота» из-за безумных пробок на дорогах. «Я решила, что буду выезжать не в 9 часов, а после обеда, так мы доедем быстрее, пробок меньше, и я еще успею постирать и развесить белье!» — радостно рассказывает кто-то в интервью. В воскресенье поехать, наверное, — это уже напрочь изменить традиции…

Во-вторых, многие города страны связывает высокоскоростной поезд TGV, train de grande vitesse. За час из Парижа можно доехать до Лилля, за два — до Лиона, за три — до Бордо, Марселя или Авиньона. На машине получается и дольше, и часто дороже. В поездах есть первый и второй класс, и на места и в том, и в другом часто предлагают различные скидки.

Или парижские электромобили «Autolib», государственный сервис поминутного проката автомобилей. Как он работает, я уже писала. Мой муж, ученый и большой любитель всего нового, экологичного и высокотехнологичного, теперь отвозит дочку в школу только на них. Наши друзья посмотрели на это, продали машину и теперь делают так же.

А парижское метро? Оно удобное, потому что расстояния между станциями здесь небольшие. Один недостаток — места там маловато. Вагоны тесные, перроны узкие. Лестницы или эскалаторы на пересадку часто находятся прямо на перроне — и тогда на остающемся пространстве для прохода с трудом могут разойтись два человека. В час пик там лучше не появляться. Впрочем, такой сумасшедшей толпы, как в метро в Москве, здесь все равно не бывает. Двери старых вагонов открываются с помощью смешной ручки-рычага, которую нужно резко поднимать вверх. В новых поездах двери открываются сами. Здесь также есть линии, по которым поезд ходит без машиниста. В вагоне потолки низкие, сиденья находятся друг напротив друга так близко, что люди соприкасаются коленками. Но многие французы, вполне обеспеченные, направляясь на работу или возвращаясь домой, предпочитают передвигаться на метро, а не на машине, которой у них просто нет.

Помимо метро, в Париже есть сеть пригородных экспрессов RER (reseau express régional Ile-de-France), которые проходят и сквозь Париж. Эта система экспрессов использует старые железнодорожные пути и проложенные новые, в Париже для нее так же были прорыты станции на очень большой глубине. RER состоит из 5 линий с ответвлениями (самая запутанная — C) и делится на 5 зон, пронумерованных в зависимости от того, насколько далеко они находятся от центра города. Часть станций соединены с парижским метрополитеном, они обслуживают основные вокзалы Парижа (Лионский, Северный, Сен-Лазар). RER также ходит в аэропорты Шарль де Голль и Орли.

 

Забастовки и демонстрации

Собрания людей, на которых громко высказываются те или иные идеи, во Франции проходят постоянно. Это действительно самый простой и действенный способ сообщить о своем мнении и привлечь внимание окружающих людей и прессы.

Забастовки и демонстрации называются «manifestations». Их устраивают по любому поводу, по которому можно быть недовольным. Например, в какой-то момент одни люди были возмущены тем, что правительство собирается разрешить гомосексуалистам жениться и усыновлять детей; другие — тем, что оно до сих пор этого не разрешило. И те и другие выходили на организованные демонстрации. Так, 24 марта 2013 года на демонстрацию против гомосексуальных браков, которую организаторы скромно назвали «Manif pour tous» («Демонстрация для всех»), по сведениям полиции, собралось более 300 тысяч участников. Организаторы, правда, утверждают, что собралось 1,4 миллиона. Лидер этого движения, французский журналист и юморист Виржини Мерль, называла себя Фрижид Баржо, «перекроив» имя знаменитой актрисы, и наряжалась в страшнейший китч — розовые мини-юбки и майки с надписями в духе ранней Бритни Спирс.

Демонстрации, как правило, проводятся в Париже или других крупных городах. Участники проходят по заранее согласованному маршруту — центральные площади, широкие бульвары, известные достопримечательности — и должны уложиться в четкие временные рамки.

Демонстранты почти всегда ведут себя мирно, идут с плакатиками, улыбаются. Но бывают и более агрессивные демонстрации, где взрывают петарды, громко скандируют что-то нечленораздельное, иногда дело доходит до стычек с полицией. Полиция во Франции никогда не провоцирует участников и не становится на чью-то сторону. Ее представители находятся на таких мероприятиях для того, чтобы предотвратить агрессию.

Поскольку демонстрации бывают в Париже очень часто и проходят они рядом со знаменитыми местами вроде Триумфальной арки или Трокадеро, готовьтесь к неожиданностям в выходные дни. Например, решили вы поехать на автобусе посмотреть на Эйфелеву башню. Зашли, пробили билетик и сидите, любуетесь пейзажем. И вдруг замечаете что-то странное: автобус перестал останавливаться. Уже минут 10 едет, а остановок нет — хотя обычно они через каждые 3–5 минут. Вы сверяетесь с обычным маршрутом, который висит над сиденьями, смотрите на остановки, которые проезжаете, и понимаете, что сели не в тот автобус. То есть нет — сели вы в тот автобус, номер вроде тот же, а вот едет он не туда. Кого спрашивать, куда бежать? Двери закрыты. Вы начинаете задавать вопросы бабушке рядом, она доходчиво вам все объясняет, но на французском. Вы — к водителю. Он тоже объясняет по-французски, повторяя слово «manifestation». Вы ничего не понимаете. Так вот, знайте, что вы объезжаете демонстрацию и что через три минуты вас высадят на другом берегу, потому что все дороги заблокированы людьми и автобусы не ходят. Прогуляетесь до башни пешком!

По телевидению демонстрации обычно выглядят устрашающе: разъяренная толпа бежит, кричит, на испуганных граждан с голубого экрана сыпется брань, мелькают агрессивные надписи, какие-то темные личности закрывают камеру прокуренными пальцами… В жизни все гораздо спокойнее. Полицейские приезжают часа за два, перегораживают движение и усаживаются в мини-автобусы, иногда выходят оттуда и следят за происходящим. Я живу на тихой улице по соседству с Трокадеро, где находится смотровая площадка с видом на Эйфелеву башню и где демонстрации проходят очень часто. Обычно все случается по воскресеньям, когда большая часть парижан тихо себе валяются на диванах с планшетами и книжками, идут в музей или собирают друзей на воскресный бранч. Слышно только очень громкую музыку и голоса, и периодически под окнами проходят отдельные участники, что-то шумно обсуждая.

Некоторые manifestations, правда, очень редко — обычно там больше шума, чем реальной угрозы, хотя все равно как-то не по себе становится, когда участники начинают непрерывно взрывать петарды и громко скандировать — перерастают в массовые беспорядки. Из недавнего, когда весной 2013 года футбольному клубу Парижа, в котором играет Дэвид Бэкхем, вручали трофей чемпионата Франции, некоторые болельщики просто с ума сошли. Они не только залезли на одну из вышек рядом с подиумом, на который должен был выйти Бэкхем и его коллеги, отчего футболисты просто отменили свой выход. Они побили витрины в ближайших магазинах, разгромили один несчастный бар, который не успел закрыться, и оставили на мостовой столько осколков от бутылок, сколько не снилось самому матерому алкоголику. Квартал словно вымер: в 6 вечера все магазины и кафе были плотно закрыты, а жильцы либо решили пока не возвращаться с работы, либо забаррикадировались у себя дома. Полиции, замечу, было очень много, но она практически никого не арестовала. «Где была полиция, где?» — жаловались хозяева petites commerces, «маленьких торговых точек», которым разгромили витрины. Я этого тоже не знаю.

С демонстрациями я сталкиваюсь еще и тогда, когда куда-нибудь еду, и вдруг оказывается, что туда доехать не получится, как в случае с Эйфелевой башней, который я описала. Поскольку чаще всего демонстрации проходят в выходные, то обычно в этот момент я везу на день рождения дочку или просто еду куда-нибудь с семьей. Автобус уезжает в другую сторону, станции метро в том месте, где проходят демонстрации, закрывают, дороги перегораживают, и на машине не проедешь даже рядом, и т. д. Значительное расстояние в этот момент приходится преодолевать пешком. Моя восьмилетняя дочка Марина уже привыкла к этому и спокойно реагирует, когда оказывается, что из-за митинга против однополых браков или из-за гей-парада она опоздает на день рождения и пройдет пешком несколько километров.

Подобный опыт у меня был как раз с гей-парадом. Во Франции его называют «марш гордости», Marche des Fiertés, — калька-перевод с английского gay pride. Гей-парад проходит в мае или в июне каждый год и практически во всех крупных городах страны.

В тот день я провожала дочку на день рождения и уже по дороге выяснила, что в Париже идет гей-парад и половина улиц перегорожена. Мало того, парад как раз должен был пройти по бульвару Монпарнас, куда я, собственно, должна была ее отвезти. Я сидела в «автолибе» в пробке, образованной из машин, водителям которых полицейский показывал, что надо сворачивать с перекрытого бульвара Распай, и размышляла, как туда добраться. Машину нужно было сдавать на ближайшей стоянке, это понятно. Спасибо «автолибу», что можно хотя бы где-то его оставить. Единственный вариант — идти пешком. В принципе, не очень далеко.

И вот мы вышли из машины недалеко от Собора Инвалидов и отправились наперерез параду. Это сейчас я думаю, что, наверное, более правильным было вообще на день рождения не идти. Но вежливость мешает мне отказываться от приглашений в последний момент, и Марина бы расстроилась. Поэтому мы отважно ринулись внутрь парада. Мимо нас протанцовывали люди в ночных рубашках, с радужными панками на головах, на безумных платформах, в свадебных платьях, костюмах римских легионеров. Дочку, которой было тогда 6 лет, разумеется, все страшно забавляло, особенно оглушительное техно, разносившееся из проезжающих мимо автобусов и передвижных платформ, на которых было написано «Парижский транспорт» или «Французское правительство». Меня же все злило: ничего против гомосексуалистов я не имею, но нужно было быстро бежать пешком, вокруг разносился стойкий запах марихуаны, и мы регулярно врезались то в накачанных силиконом трансвеститов, то в целующихся мужчин. Ну как тут что-то объяснить шестилетнему ребенку, и надо ли? На день рождения мы все-таки попали.

 

Недоверчивость

Есть такое французское понятие — méfiance. Это значит, не стоит доверять всем подряд и не нужно быть наивным: вдруг какой-нибудь чужак расскажет чего, ты поверишь, а окажется — обманул?

Нужно понимать, насколько глубоко сидит во французе эта черта. Что бы вы ни пытались доказывать незнакомым французам и какие бы аргументы вы ни приводили, заранее знайте, что в 98 % случаев вам верить не будут, как бы вы ни улыбались (тем более, улыбается — еще более подозрительно!).

Из этого вытекает другая история — многие французы слишком добрых и готовых помочь людей, особенно незнакомых, воспринимают скорее отрицательно, возможно, потому, что где-то в генах сидит боязнь того, что эта доброта окажется не вполне искренней. Во французском языке даже нет слова «добрый», такого как kind в английском. Есть слово gentil, но оно имеет другой оттенок — это не просто кто-то добрый, но еще и кто-то, кого можно использовать и на на ком можно «поездить». С одной стороны, нужно быть gentil, потому что это вежливо. С другой стороны, слишком уж им быть нельзя, получается глуповато. Если ты всем помогаешь и забываешь о себе, ты, считают французы, полный «лох». Мамы часто переживают, что их дочери слишком gentilles, потому как этой добротой обязательно кто-нибудь должен воспользоваться для каких-нибудь нехороших целей. И некоторая «сердитость», особенно женская, во Франции только приветствуется.

Приведу такой пример. Когда я училась на факультете менеджмента в парижском Институте моды IFM, мне нужно было составить портфолио из различных кусочков ткани и подписать их. Я потратила уйму времени на сбор этих лоскутков — мне нужны были шелк, кружево, хлопок нескольких видов и какие-то мудреные вещи вроде «рытого бархата». Спасибо жене моего дяди, которая работает в ателье высокой моды и которая поделилась со мной кусочками из своих «запасов».

И вот на следующий год я прихожу по делам в институт и слышу разговор двух студенток. Они обсуждают, где брать ткани для «портфолио». «Ума не приложу, — жалуется одна. Вот у Жеральдин мама работает в марке D… которая на авеню Монтень, она ей столько кружева, тюля и бархата принесла! А моя мама — архитектор. Ну что она может мне принести с работы, ты мне скажи? Кирпич со стройки, что ли?» «А ты сходи в Сантье (район Парижа, в котором располагаются модные ателье), там в помойках чего только нет!» — советует ей «добрая» подруга.

Я представила, как эта девушка вместе со своей сумкой за две с половиной тысячи евро роется в помойке, пусть и в «высокомодной», и мне стало ее жалко. «Хотите, отдам вам свое портфолио? Я училась здесь в прошлом году, у меня все сохранилось», — говорю я. Услышав эти слова от незнакомого человека, они смешались и посмотрели на меня, как на сумасшедшую. Для них было недопустимо, что незнакомый человек предлагает им помощь. «Да нет, спасибо, сама как-нибудь», — подозрительно оглядев меня с ног до головы, сказала она. Наверное, решила, что я договорилась с каким-нибудь преподавателем и это подвох. Она меня не знала, понимаете? И не верила поэтому.

Вот другой пример, тоже про готовность помочь. В Париже в последнее время участились случаи нападений каких-то странных румынских подростков на людей, снимающих деньги из банкомата. Происходит все в туристических местах и следующим образом. Вы решили обналичить, допустим, 30 евро. Встаете к банкомату, который находится на улице, набираете код. Потом банк вам задает вопрос, сколько вы хотите, и вы выбираете нужную цифру. Так вот в тот момент, когда вы набрали код, вам сзади кто-то стучит по спине и зовет. Вы оборачиваетесь. Или не оборачиваетесь, как сделала я, потому что понимаете, в этот момент другой соучастник закроет клавиатуру газетой, наберет 300 евро, вытащит их и смоется с ними — с вашими деньгами. Я знала об этом и не обернулась, а загородила банкомат спиной. Но спина, к сожалению, не очень широкая, и другая девчонка, которая по сценарию должна вытаскивать деньги, — обеим не больше 15 — встала рядом и стала меня отпихивать, чтобы к клавиатуре пролезть. Сильно так пихается, а мне всего лишь нужно нажать на «отменить», чтобы карточку забрать. По идее, после неудачной попытки они должны убегать. Но они стояли рядом и толкались! А поблизости куча людей — и на остановке, и за деньгами в банкомат — за мной вполне себе атлетический парень с велосипедом, из соседнего банкомата девушка вынимает деньги. Все происходило в приличном и буржуазном пятом округе. Я стала звать на помощь, потому что девица пихалась очень больно. Все, кто стоял рядом, повернулись ко мне, но никто — ни мужчины, ни женщины — даже глазом не моргнул! Все ждали, что будет происходить дальше. В конце концов мне удалось «отменить», я вытащила карточку, и девицы унеслись. Когда они убежали, стоявшая рядом девушка подошла ко мне. «Понимаете, я боялась вам помогать, — почему-то решила она мне что-то объяснить. — Мне нужно прежде всего думать о себе, а потом уже помогать другим. А вдруг у нее нож?» М-да… почему-то она этим ножом не воспользовалась раньше, охотясь за деньгами. В полиции пятого округа сказали следующее: «Мы их поймать не можем, — говорят, — даже жалобу не стоит писать. Мы приедем, а они убегут. Они все время так убегают».

Ну это мой опыт, может быть, у кого-то есть совсем другой?

 

Жалобы на жизнь, или Тоска зеленая

В России многие любят расстраиваться из-за погоды (слишком жарко, слишком холодно, слишком пасмурно или слишком ветрено). Русский имеет на это все основания — приятная погода в России бывает нечасто, всегда чего-то «слишком».

Типичный же француз, особенно парижанин, переживает из-за всего подряд. И в основном из-за какой-нибудь ерунды. Например, из-за того, что у детей каникулы, а он сидит с ними «в этом Париже», в котором, между прочим, всю жизнь мечтал жить. Или, наоборот, из-за того, что в Париже так хорошо, а он уезжает «в эту Москву» («в этот Шанхай, а там багетов человеческих даже не найдешь», «в эти горы на лыжах кататься, там снег и холодно, а тут уже весна, цветы, солнце светит, и как хорошо в Булонском лесу, можно уже шорты надевать», и т. д.). Переживают из-за денег — всем их не хватает, даже если есть и отличная работа, и две зарплаты, и огромная квартира. Переживают из-за будущего — в газетах только и пишут про то, что работы нет, денег у социального страхования нет, экономического роста во Франции нет, и будущего тоже нет (в русской прессе, даже самой серьезной, всегда присутствует юмор, в большинстве французских газет он отсутствует напрочь). При том что пока французы защищены в социальном плане гораздо лучше, чем русские граждане.

Французы, у которых больше свободного времени просто потому, что в жизни все гораздо лучше устроено — пробок меньше, расстояния короче, рабочий день короче и т. д. — страшно любят потратить это свободное время на какое-нибудь нытье. К сожалению, данный синдром очень заразителен. Вот, например, русские — веселые люди, правда ведь? Они, когда приезжают во Францию, первое время очень всему рады. Как красиво! Они радостно преодолевают все препятствия и в считаные моменты добиваются всего, чего хотели. Заводят французских друзей, которые жалуются им, как все плохо. И тут начинается. Русские принимаются ныть. Проблема в том, что если ноют русские, то градус нытья у них совсем другой. Француз может поныть и спокойно продолжить свои дела. Для него это нытье — просто привычка, он к ней даже серьезно не относится. И по-серьезному он не переживает. А русские начинают нервничать по-настоящему, с чувством. Вкладывают в переживания всю свою загадочную душу. Осторожнее, это очень опасно. Разрушить то, чего вы добились, можно гораздо быстрее, чем этого достигнуть. Вы же знаете, как непросто устроить свою жизнь во Франции. Имейте в виду, вам очень крупно повезло. Вы живете в одной из самых красивых стран на земле, среди вежливых и доброжелательных людей, которые уважают ваше право быть самим собой. Вы едите самую вкусную еду в мире. И вообще наслаждаетесь жизнью. Помните об этом и старайтесь дорожить каждым мгновением.

 

Поверхностность, или «Развесистая клюква»

Выражение «развесистая клюква» употребляют, когда говорят о глупых стереотипах, которые окружают любое упоминание о России за ее границей. Считается, что его использовал Александр Дюма-отец, описывая свою поездку по России (по-французски «un kliukva majestueux»). На самом деле ничего такого он не писал, и придумали это сами русские — в пародии на французских драматургов под названием «Любовь русского казака. Сенсационная французская драма с убийством и экспроприацией из жизни настоящих русских фермеров в одном действии с вступлением. Переделка из знаменитого русского романа Б. Гейера». Пародия имела шумный успех, выражение стало крылатым, но придумали его не французы.

Характерно, что в неправильном и правильном варианте происхождения этого выражения речь идет о французах, а не, например, немцах, которых на Руси тоже всегда гостило множество. Почему?

Любая чрезмерная общительность неизменно ведет к поверхностности — времени подумать не остается. Французы же — чрезвычайно общительный народ. Здесь принято иметь большой круг знакомств, выходить куда-то и весело проводить время, принимать гостей у себя дома за обедами и вообще вести активную социальную жизнь. Разговоры часто самые поверхностные — политику обсуждают нечасто, религию тоже, да и про работу говорят в общих словах. Самые приятные темы — это еда или путешествия. Вот о них и говорят. Обсуждают чьи-нибудь последние впечатления и приключения. Очень популярна тема «их нравы». Идет ли речь о ближайших соседях итальянцах или о далеких китайцах и русских, всем всегда есть что о «них» сказать.

А сколько всего можно сказать про русских! Про реалии современной России даже очень образованные люди, если они там не жили и если они не пожилые, знают очень мало. Ну и, в общем, особо ими не интересуются. Различий между Белоруссией или Москвой, например, вообще не делают. И между Москвой и Россией — тем более. Что говорят? Только про белое или черное. Что у нас много денег или что, наоборот, в России все очень бедные и пьют водку. Попытки объяснить, что у нас представители отдельных профессий (я не о чиновниках, если кто что подумал) зарабатывают больше, чем их коллеги во Франции, или что водка — это чисто народный напиток, далекий от реалий городских менеджеров, и что вообще у нас есть так называемый креативный класс, который если что-то и берет в рот, то красное вино или газировку «Перье», успеха не имеют. Обычно французы не верят и думают, что это попытки приукрасить тяжелые будни родного народа. Русских женщин французские мужчины побаиваются — наслушались жутких историй про то, как после развода истеричные жены увозят детей в морозную российскую ночь, сцапав для комплекта еще и мужнину квартиру со всем добром. Но тихонечко о них все-таки грезят. Думают, что наши девушки все как одна мечтают выйти замуж за французов и только и делают, что готовят тортики. Вот наивные! А про русских мужчин считают, что это суровые парни и мачо. Если посмотреть недавний клип страшно модного диджея Себастьяна Теллера «Russian Attraction», там одно синхронное плавание показывают. И ведь лучшие люди!

При этом старшее поколение совсем другое. Они очень много знают про Россию, потому что интересовались страной в то время, когда ее было очень сложно посетить (сейчас можно, и никому уже не интересно). Прогрессивная часть поколения, при котором происходила революция 1968 года, и следующее за ним выросли на идеях социализма, они видели СССР в романтическом свете. Пожилые парижане будут рассказывать вам, как ездили на вашу родину во времена, «когда вы еще не родились» и «когда был Крущиев». Это был такой voyage d’initiation (путешествие-инициация, то есть символический переход во взрослую жизнь), необходимый любому уважающему себя молодому человеку или девушке из буржуазной семьи. Рассказывают, как нельзя было общаться с местным населением, как все ходили только группой под постоянным контролем агентов и как у нас красиво на Красной площади. Одна очень веселая и очень престарелая дама рассказывала мне, хихикая, как, совершая круиз по Волге, она познакомилась с «таааким голубоглазым» молодым человеком и как целовалась с ним на закате. Хорошо слушать приятные вещи о своей стране, и жалко, что отношение к современной России совершенно другое, совсем не такое романтическое. Большинству французов Россия сейчас, к сожалению, совершенно не интересна — в отличие от Китая, куда хотят поехать поработать или постажироваться многие молодые люди.

 

Что такое солидарность?

Иду я как-то по авеню Георга Пятого прямо рядом с тем местом, где оно пересекается с Елисейскими полями. В этом квартале одни бутики различных дорогих марок. На дороге пробка. Большая спортивная машина невежливо «подрезает» старенький грузовичок. «Ну где твоя солидарность, где?» — кричит вслед машине пожилой водитель грузовика. Наш, если осмелился, кричал бы: «У тебя есть совесть?» Совесть, главная составляющая русской системы моральных принципов, во французском языке отсутствует. Солидарность ее заменяет, это во Франции фундаментальное понятие, но это совершенно другое, гораздо менее глубокое и гораздо более общественное, направленное на других, понятие. У нас это слово, связанное с коммунистическим прошлым, как-то сейчас забыто и непопулярно.

Solidarité, солидарность — это и свобода, и равенство, и в особенности братство, объединенные одним словом. Солидарность — это, по определению словаря Ашетт, «чувство взаимной ответственности между несколькими людьми или группами». Это также «братская связь, соединяющая всех человеческих существ обязательствами по отношению друг к другу». Так что же это такое? Из офиса одной радиовещательной компании выходит осанистый мужчина, очевидно, директор. «Здравствуйте, месье», — говорит он черному рабочему, который чинит под его ногами водопровод. Рабочий расплывается в улыбке. Видно, что ему приятно, что его называют «месье», его уважают и ценят его труд. У директора это слово по отношению к человеку, стоящему совершенно на другой ступени социальной лестницы, — рефлекс, продиктованный воспитанием нескольких поколений. «Месье» от этого не станет директору конкурентом, не поднимется вверх по социальной лестнице. Но он почувствует, что он тоже человек, почувствует, что он тоже чего-то стоит. Это — способ выразить свою солидарность.

К солидарности пассажиров метро обращается бездомный, который просит деньги или ticket de restaurant, талон на определенную сумму, которую можно истратить в ресторане и которые выдают многие крупные компании своим сотрудникам. Люди вспоминают, что они друг другу не чужие и в чем-то с этим человеком равны — и дают ему деньги.

«Солидарны», написано в законе, должны быть мужья по отношению к своим женам, и наоборот. То же самое касается и отношения родителей к детям, объясняют законы. А закон во Франции — это основа всех основ.

В одном из самых дорогих округов Парижа, в шестом, множество палаток с бездомными. Они живут прямо под окнами красивых квартир, жарят под ними шашлыки и выгуливают своих собак. В России, скорее всего, их бы уже куда-нибудь «дели», защищая интересы обеспеченных людей. Во Франции считается, что все люди равны, поэтому их не трогают. Они наглеют, а владельцы квартир тихо плачут. И где у этих бомжей солидарность, где?

 

Культ Наполеона

Наполеон хоть и император, но тоже человек. Значит, и он, как все люди, ошибался. И зачем он вообще полез в Россию? Нас не победишь! Но многие французы его обожают, потому что он символизирует былое величие Франции. По Наполеону ностальгируют неосознанно, как у нас по Российской империи или СССР — по времени, когда страна была великой и могучей державой.

Приведу несколько примеров. В школе, где учится моя дочь, дети делали доклады, тему которых нужно было выбирать самим. Один 4-летний мальчик выбрал личность Наполеона! Моя дочь в то время с трудом представляла, кто это.

Однажды я делала модную съемку в огромной квартире, занимавшей целый этаж элегантного здания в шестнадцатом округе. Вся мебель, от роялей и люстр до столов и стульев, была в стиле ампир, типичном для эпохи Наполеона. Этот стиль, говорила я себе, пользуется популярностью в России, поскольку ассоциируется с престижем сталинского ампира. Но почему — во Франции, сейчас, спустя более чем два века?

Чтобы убедиться в том, что Наполеон прочно занял место в сердцах французов, достаточно посмотреть на карту Парижа. Крупные, известные улицы и проспекты, например, авеню Клебер, авеню Фридланд, улица Риволи, авеню Йена, бульвар Ланн, авеню Эйло, авеню Ваграм, названы в честь либо наполеоновских генералов, либо сражений, в которых участвовала наполеоновская армия. Никто их не переименовывал после того, как Наполеона сослали. Многие памятники, такие как колонна на Вандомской площади, которую венчает статуя императора, или памятник маршалу Нею, «московскому князю», на площади Пор Руайяль, также напоминают о временах Наполеона.

Наполеон уважаем французами за то, что он стремился распространить в Европе и во всем мире идеи свободы, которые провозгласили итоги Французской революции. Считается, что мы до сих пор живем в мире, ценности которого, завоевывая другие государства, распространял Наполеон. Именно он заложил основы современного французского государства, светского и демократического, продолжив реформы, начатые во время Революции. Он основал институты, большая часть которых функционирует по сей день. Он создал образовательную систему, которая и сейчас, как при Наполеоне, контролируется государством, и ввел в 1808 году общий экзамен по окончании школы (Baccalauréat).

 

Травматизм Первой мировой войны

11 ноября французы празднуют не «День победы», а «День окончания» Первой мировой войны (1914–1918). Война закончилась, и это счастье. Кто победил, уже не так важно. Пострадали-то все…

Во Франции до сих пор ощущаются ее последствия. Детям в школе рассказывают о «poilus», солдатах и героях Первой мировой войны, воевавших в окопах. 11 ноября — выходной день с 1922 года. Оставшихся в живых ветеранов, которым было больше 100 лет, каждый год чествовали во время церемонии, посвященной памяти погибших на войне, около Триумфальной арки, где в 1922 году была заложена Могила Неизвестного Солдата. Последний poilu Лазар Понтиселли умер в 2008 году в возрасте 110 лет. На его похоронах, устроенных в Соборе Инвалидов, присутствовал президент Франции Николя Саркози.

Площадь Трокадеро — одна из самых известных туристам, с нее открывается красивейший вид на Эйфелеву башню — называется на самом деле «площадью Трокадеро и 11 ноября».

На территории Франции велись активные боевые действия, и она серьезно пострадала. Среди всех стран — участников Первой мировой войны во Франции, наряду с Сербией и Румынией, погибло больше всего людей: 10 % всего активного мужского населения страны. После окончания войны страну восстанавливали десятки лет. Сельское хозяйство, и по сей день являющееся чрезвычайно важным для Франции, пострадало невероятно: во время военных действий погибла половина французских крестьян! Заводы, мосты, дома на севере и востоке страны были полностью разрушены. В колодцах была не пригодная для употребления вода. Часть страны была закрыта из-за огромного количества оставшихся в полях мин. Площадь в 120 000 гектаров объявили «красной зоной» (zone rouge), которую нужно было чистить от развалин, остатков снарядов, человеческих тел и трупов животных и «живых» мин. В зоне частично или полностью находятся 13 французских департаментов регионов Шампань-Арден, Пикардии, Эльзаса, Лоррен, Парижского региона и Нор-па-де-Кале. Всякая сельскохозяйственная деятельность была там запрещена — и не разрешена до сих пор.

В общей же сложности в стране были разорены 3 миллиона гектаров земли (всего во Франции 54,9 миллиона гектаров). Знаменитый Реймсский собор, известный нам по картинам Моне в Пушкинском музее, место коронации большей части французских монархов, был захвачен немцами и практически уничтожен, работы по его восстановлению ведутся до сих пор.

Помимо экономического и морального ущерба не нужно забывать об экологическом. В «красной зоне» осели тяжелые металлы и вредные химические вещества, в океан после войны было сброшено огромное количество ставших ненужными боеприпасов — пуль и ядер, выделяющих ртуть, которая накапливается в рыбе. Большая их часть находится прямо в воде напротив французских пляжей. И все это, разумеется, так и осталось в почве и в воде и за 100 лет никуда не делось. Некоторые деревни, буквально стертые с лица земли, не восстановили из-за большого количества зарытых в земле мин, так же как и бывшие сельскохозяйственные угодья. На их месте посадили леса, получившие название «forêts de guerre» — «военные леса». В них до сих пор находят остатки снарядов, и под этими лесами находятся тысячи погибших людей. У них, конечно, печальная репутация, и, несмотря на то, что в этих местах, например в Аргонне на востоке от Парижского региона, есть красивые аббатства и сам по себе лес довольно живописен, туристы туда не стремятся.

В масштабах такой небольшой страны, как Франция, война нанесла огромный моральный и материальный ущерб. Это была большая травма, влияние которой ощущалось в стране еще десятки лет и ощущается до сих пор.

В России же о Первой мировой войне говорят мало. Войну и память о погибших в ней (одних только военнопленных было 2,5 миллиона) стерли другие кровавые события, в нашей стране не празднуется день окончания этой войны, и о ней мало рассказывают детям.

 

Культ Америки

Думаете, парижанин считает, что он живет в центре мира? Это он вам так говорит. На самом деле, в душе каждый парижанин, считающий себя просвещенным человеком, так или иначе мечтает об Америке. Кто-то отправляет туда детей учиться. Кто-то каждый год ездит на Рождество или на осенние каникулы в Нью-Йорк. Кто-то купил дом в Майами и летает туда на зиму. А кто-то просто носит футболки с американским флагом или сапоги, похожие на ковбойские. Французские марки моды, такие как Isabel Marant, American Vintage или American Retro, эту идею «американской мечты» активно экплуатируют. У меня, кстати, тоже есть свитшот из Сан-Франциско, на котором изображен американский флаг. И я периодически его надеваю, чтобы подчеркнуть свою принадлежность к просвещенным французам. И именно живя во Франции, я поняла, что обязательно отправлю своих детей учиться в Америку — если захотят, конечно.

Ездить в Америку модно, круто, обязательно. Это признак достатка, статуса, культурного уровня. Route 66, гамбургеры, мотели, обитые красным молескином сиденья, Хоппер, Манхэттен, Невада… Любой подросток должен пройти это «посвящение». Америка — это свобода, большие пространства, небоскребы, дух предпринимательства и полное отсутствие всех этих французских стереотипов, этого стыда собственных денег, бесконечного чувства вины, тревог и нытья по любому поводу.

Америка так популярна, наверное, еще и потому, что американцы освободили Францию от фашистов во время легендарной высадки Союзников «D Day» на нормандские пляжи 6 июня 1944 года. Вообще-то они освободили ее вместе с англичанами, и среди погибших в самой крупной десантной операции в мировой истории были также и поляки, и канадцы, и бельгийцы, и греки, и новозеландцы.

Но в сознании любого француза прочно засел образ американца-освободителя, старшего брата, который и умнее, и сильнее, и выше, и благодаря которому некоторые французы впервые в своей жизни попробовали шоколад (он был в пайке американских солдат наряду с мясом, хлебом, печеньем и кофе).

Если вы приедете в Нормандию на какой-нибудь курорт неподалеку от пляжей высадки (Plages de Débarquement), которые и сегодня носят «кодовые» названия времен этой военной операции, например, Юта-Бич или Омаха-Бич, все будет напоминать вам о битвах Союзников с фашистами. Это и американское кладбище с белыми крестами, и танки-мемориалы, и остатки барж, из которых выходили войска и выезжала техника, и памятники воинам, и, конечно, разбросанные повсюду остатки немецких укреплений. Но самое любопытное — это американские флаги, которые украшают рестораны, бары и кафе и прочие места. Это, пожалуй, самое живое свидетельство уважения французов к американцам.

Думаете, если бы не тяжелые бои на территории СССР, все было бы по-другому? Скажете, мы пожертвовали миллионами человек, чтобы не допустить победы фашистов во всем мире? Я согласна. Скажите об этом среднему французу — он ответит вам, что его страну освободили американцы. И только Элен Роша, жена знаменитого кутюрье, недавно ушедшая из жизни, сказала в интервью: «Если бы не русские, нас бы здесь не было».

 

Поколение 1968 года

У нас в СССР были шестидесятники, «люди оттепели». Во Франции это soixante-huitards, или поколение 1968 года, веселые и беззаботные люди, которые и сейчас, в 70 с лишним лет, в чем-то моложе, чем их дети. Чем-то и те, и другие похожи.

Название soixante-huitards скалькировано с «communards», коммунаров. Это поколение людей, которые участвовали в событиях мая 1968 года либо разделяли идеологию «революционеров». В более широком смысле так называют всех представителей поколения «беби-бумеров», родившихся во время или после войны.

Что произошло в 1968 году? Студенческие волнения, начавшиеся в Париже, переросли в стачки, митинги и забастовки по всей стране, в которых приняли участие все социальные слои населения, но в основном рабочие и студенты. Началось все с того, что 3 мая мирный митинг во дворе Сорбонны, на который собралось 400 студентов, разогнала вызванная ректором полиция, арестовавшая сотни студентов. Молодежь отреагировала очень болезненно, по городу прокатилась волна демонстраций. Университеты закрыли, их оккупировала полиция. Объявили, что манифестантов будут сажать в тюрьму, и в ночь с 10 на 11 мая студенты, взявшие Латинский квартал, устроили восстание, построив баррикады. Баррикады взяла полиция, сотни людей были ранены. Население встало на сторону студентов, и в городе, а затем и в стране началась массовая забастовка, парализовавшая страну. Бастовали рабочие, по примеру студентов стихийно оккупировавшие заводы.

Что не нравилось прогрессивному обществу? Прежде всего, президент Шарль де Голль. 78-летний политик, правящий с 1958 года, мало соответствовал требованиям современного мира, он был слишком авторитарен, его «незаменимость» в глазах населения и его национализм вызывали у нового поколения раздражение. В более широком смысле май 1968 года — это восстание против любого авторитета, против лицемерия старшего поколения, борьба за сексуальную раскрепощенность. «Никогда не работайте», «Будьте реалистами. Просите невозможное», «Под мостовой — пляж», «Запрещать запрещено», «Получайте удовольствие без ограничений» — вот основные слоганы бунтовщиков.

Каким было и осталось это поколение? «Шестидесятивосьмидесятники» — это люди, родившиеся до начала эпохи потребления и вошедшие в нее в молодости. Они жили в «золотые шестидесятые», в то время, когда страна была веселой, беззаботной, торжествующей. Снимать квартиры, да и покупать их, было намного дешевле, чем сейчас, цены в ресторанах были ниже. Не нужно было экономить на всем подряд. Девушки носили мини-юбки и красились, как сумасшедшие. Они были свободными, и даже, по сегодняшним французским меркам, чересчур.

Ценности поколения 1968 года во многом определяют то, как современные французы относятся к жизни. Сегодня это уже бабушки и дедушки, у них есть дети и внуки. И между «отцами» и «детьми» настоящий конфликт, которому посвящена чуть ли не половина французских фильмов и книг. Замечу, что поколение-68 тоже конфликтовало с родителями. Так что во Франции всегда так — приходит следующее поколение, начинает критиковать предыдущее, живет наоборот и снимает об этом кучу фильмов.

Так вот, «дети», консерваторы и моралисты, активно критикуют «отцов» по следующим пунктам. Во-первых, их раздражает разудалый гедонизм, беззаботность и легкомыслие «отцов», их бесконечные разговоры о сексе и т. д. Во-вторых, их возмущает тот факт, что у них больше денег, недвижимости, всяческих жизненных благ и пр. Пожилые французы гораздо веселее, любознательнее и зачастую богаче, чем их дети (берем за основу одинаковую социальную среду), просто потому, что им намного легче жилось. Получилось так, что нынешние французские бабушки и дедушки появились в стране во время расцвета общества потребления, взяли все самое хорошее от жизни и продолжают этим пользоваться до сих пор. Недвижимость тогда была дешевле — и они купили и квартиру в городе, и дом где-нибудь на море, и счастливо живут. Очень часто взрослые дети, заведя собственных детей, продолжают ездить в родительские загородные дома просто потому, что не могут приобрести собственные дачи. Работы было больше — и пенсии у них лучше, чем будут у их детей, которые не всегда могут найти работу, «сидят» на пособии по безработице. А дети отдают часть своей зарплаты в пенсионный фонд, из которого «отцам» платят полную пенсию. Рассердившиеся дети называют сегодняшних пенсионеров «papy-boomers» — «дедушками-бумерами».

В-третьих, дети недовольны тем, как «отцы» их воспитывали: они обвиняют «soixante-huitards» в нарциссизме, эгоизме, абсентеизме, в том, что они не ставили им определенных границ, и бог еще знает в чем. У «отцов» тоже есть свои недовольства: они считают, что потратили на «детей» время, которое должны были тратить на себя, и теперь живут в свое удовольствие по полной программе.

Подождите, это еще не все! Есть же еще внуки! Подрастающее поколение, молодые, так сказать, специалисты. У них свои проблемы. Они очень-очень-очень образованные: несколько дипломов, несколько языков, море поездок на учебу во всевозможные страны мира, все эти бесплатные европейские университетские обмены (Эразм), волонтерство в странах третьего мира и что еще там — но работу они находят с трудом. Некоторые еще в институте наслушались, что в Европе плохо с работой, и искать ее вообще не желают. Родители работают, ну и у бабушек с дедушками можно на даче в Биаррице пожить, если что.

А как же конфликт? Конфликт тоже имеется, правда, «внуки» не такие «депрессивные», как «дети», потому что работают гораздо меньше, поэтому и не критикуют никого в телевизоре (они вообще не знают, что это такое), а просто занимаются тем, что им нравится. В принципе, они скорее на стороне бабушек, но не потому, что разделяют их ценности, а потому, что они против того, как жили их родители. Почему? Потому что родители — это люди стандартизированного мышления. Это дети общества потребления, от которого развитые страны, озабоченные экологической ситуацией, постепенно отходят. Родители учились, получали образование, потом шли работать, строили карьеру, заключали постоянный рабочий контракт, брали кредит на жилье — и вся их жизнь шла как по накатанным рельсам.

Теперь все изменилось. «Внуки» знают, что скоро не будет постоянных рабочих контрактов, возможно, не будет нормальных пенсий, и уж точно не будет долгих лет работы на одном месте. Для них глупо мечтать о машине и покупке дома в кредит и трудиться ради этого денно и нощно, потому что машина — это просто груда железа, теряющая свою стоимость сразу на выезде из автосалона, а «свой» дом в кредит — совсем не свой, и может в любой момент отойти банку, если вы вдруг потеряете работу. Их называют «запперы», от слова zapping, глагол, означающий переключение каналов на телевизоре с одного на другой. Так функционирует это поколение: с легкостью перескакивает с одной работы на другую, ищет ту, что интереснее и не обязательно самую высокооплачиваемую, мечтает о собственном деле и предпочитает личную жизнь карьере.

Вообще, конфликт поколений — это одна из любимых французских тем. На конфликте поколений (авторитарный отец — неуверенный в себе сын, фильм с Лораном Дейчем «Ты будешь моим сыном», слишком легкомысленная мать, не сумевшая построить семью, купить недвижимость, сделать карьеру и т. д. — дочка, которая хочет строить и семью, и карьеру, и дом, фильм «Копакабана» с Изабель Юппер) завязана масса французских романов и фильмов. А книги во Франции в свободное время пишут буквально все. В России о конфликте поколений как-то меньше говорят, а все потому, что больше уважают старших.

 

Форма и содержание: что важнее?

Форма для французов важнее содержания. Конкретно с этим я столкнулась тогда, когда училась в институте моды. В работе над презентацией люди часто компилировали какие-то вещи, которые нашли в Интернете, переписывали их своими словами или вообще вставляли готовые фразы в презентацию — и представляли ее жюри. Главное было сделать красивый, аккуратный powerpoint, из которого ничего не вылезает, слова друг на друга не заходят и так далее. То, что там было написано, уже было менее важно.

Или вот возьмем lettre de motivation — мотивационное письмо при приеме на работу. Без него можете вообще не рассылать резюме! А что такое мотивационное письмо? Набор совершенно стандартных фраз, которые повторяются из книги в книгу, из сайта в сайт, и которые эйчары прилежно читают. А большую часть даже не читают, они летят в помойку. И никто не спрашивает себя: а зачем вообще оно нужно? Потому что и так понятно — по мотивационному письму судят об аккуратности, прилежности и умении грамотно… переписать. Важнейшие качества для работника, конечно.

Разговор о форме и содержании применим и к французским бракам тоже. Очень часто людей, которые больше друг друга не любят, связывают совсем не дети (содержание), а дом или квартира (форма). Им жалко покинуть свою уютную квартиру или красивый дом, который они так долго и старательно ремонтировали, красили, для которого покупали мебель и всякие безделушки, где в огромном количестве стоят книги, которые никто не читает, и где они принимают своих многочисленных друзей. И «друзья», кстати, зачастую — это просто приятные и ненавязчивые люди, с которыми можно поговорить ни о чем. Иногда муж и жена вообще не пересекаются, живут своей отдельной жизнью, работают, встречаются по вечерам каждый со своими друзьями — но при этом продолжают существовать в одном доме. Дом, по сути дела, является единственной постоянной величиной: люди стареют, дети вырастают, и только жилище сохраняет иллюзию того, что жизнь продолжается. Может, в этом постоянстве и есть французское счастье?

 

Счастье по-французски

Для французов крайне важны две вещи: получать удовольствие от жизни и следовать общепринятым нормам (режим, вежливость и пр.). Уже в сочетании этих вещей заключается некоторое противоречие, ведь очень сложно получать удовольствие, делая какие-то вещи, которые за вас решили другие. Поэтому и французское счастье — относительно.

Французы, особенно преуспевающие, вроде бы индивидуалисты: с трудом собираются во всякие организации, торговые объединения и т. д. и защищают прежде всего свои собственные интересы. Но при этом они всегда соблюдают некоторые общепринятые стандарты и ведут себя до смешного одинаково. Здесь мало оригиналов и чудаков — общественное сознание не приемлет таких людей и еще в школе выбрасывает их за пределы нормы. Это вам не Америка, уж тем более не Англия и, конечно, не Россия.

Стабильность — одна из самых важных для французов вещей. Французские люди, даже молодые, кажутся нам, русским, в чем-то дедушками, из-за того, что они так прилежно следуют режиму, или по тому, как они рассуждают. Выход за пределы нормы, будь то смена режима или какие-то необычные действия (например, не уехать из Парижа на каникулы в августе, а остаться в городе), вызывает у людей дикий стресс. Красная кнопка загорается, бип-бип-бип — непорядок, происходит что-то ужасное!

Спокойствие для французов — превыше всего. Когда у вас каникулы и вы отдыхаете в резиденции, где живут французы, даже если там 2000 человек, можете быть уверены — никто не станет включать громкую музыку, кричать под окнами, шумно себя вести. Все стараются разговаривать тихо и соблюдать право других на покой. Discrétion — это не только скромность, но еще и умение не мешать другим.

Очень важен для француза уютный дом. У него всегда все аккуратно и убрано, нигде ничего не валяется. Во Франции выдают много документов, и в каждом учреждении требуют массу бумаг, поэтому французы имеют привычку следить за «бумагообложением» и быстро раскладывают все в папки. Они любят свой дом, любят чистоту, многие любят убираться.

Французы умеют работать и отдыхать. Они знают, как найти баланс между первым и вторым (хотя другим нациям, в особенности американцам, кажется, что они отдыхают слишком много). Они стараются не перегружать себя на работе и делают перерывы. В августе всегда уезжают на каникулы, города стоят пустые, большинство офисов на это время закрывается. Хозяева магазинов тоже закрывают свои лавочки и уезжают — к черту прибыль, отдых важнее! Ну и клиенты разъехались. В феврале катаются на лыжах, а на пасхальные каникулы и на каникулы в честь Дня всех Святых (Toussaint) уезжают куда-нибудь в лес, на природу, или за границу, или к бабушке с дедушкой в загородный дом — и красиво и с удовольствием там отдыхают. Надо уметь получать от отдыха удовольствие так, как получают французы! Я вот не очень умею — мне больше недели отдыхать скучно, и даже на отдыхе вечером я так и норовлю что-нибудь по работе поделать. А вы?

 

Много ли во Франции иностранцев?

По данным исследования, опубликованного INSEE (Государственным институтом статистики и экономических исследований) в октябре 2012 года, во Франции живет около 5,3 миллиона иммигрантов, две трети из которых родились за пределами Евросоюза. На самом деле, конечно, больше — здесь, как и в любой стране Европы или в Америке, проживает множество нелегальных иммигрантов.

Самое интересное, что представителей второго поколения, то есть потомков иммигрантов, родившихся во Франции, еще больше — 6,7 миллиона. Иными словами, около 11 % нынешнего населения Франции — потомки иностранцев. Это очень молодая часть населения — 40 % среди них еще нет 35 лет.

До 1970-х годов иммигранты приезжали во Францию, чтобы зарабатывать деньги, в основном из Алжира, Марокко, Испании, Италии и Португалии. В конце 1970-х появились выходцы из Камбоджи, Лаоса и Вьетнама. Затем люди все больше и больше стали приезжать для того, чтобы поселиться в стране и основать здесь семью. На карте французской иммиграции появились такие страны, как Китай, Турция и другие — помимо Алжира и Марокко — страны Африки. Между 1975 и 2008 годами большая часть выходцев из Испании, Италии и Португалии вернулась обратно домой. С 1999 года среди людей, которым выдают первый вид на жительство, много приехавших из Европы: число людей из Великобритании, например, выросло на 73 тысячи.

 

Отношение к иностранцам, в том числе к русским

Существует мнение, что к иностранцам во Франции относятся недружелюбно. Я общалась со многими людьми и в Париже, и за его пределами и никогда ничего подобного не встречала. Напротив, именно потому, что я иностранка, люди часто стремятся показать свое расположение. Насколько это отношение искренне — это уже другой вопрос, но у каждого может быть свое мнение. Парижан тоже можно понять — цены на квартиры в их родном городе взлетели так, что коренные и состоятельные граждане предпочитают снимать большие квартиры, а не покупать — слишком много налогов на дорогую недвижимость, да и с парижскими ценами с минимумом 10 тысяч евро за метр не разбежишься.

Грубость я встретила только однажды, когда пожилой и вполне преуспевающий рантье, живущий в шестом округе Парижа, сказал, услышав нашу с подругой речь: «Скоро от этих русских некуда будет деваться». А я думала, что иностранцев «не любят» скорее среди простого народа — но среди них я встречала только очень уважительное и дружелюбное отношение.

За подобные слова во Франции строго наказывают — тюремным заключением до трех лет или штрафами в несколько десятков тысяч евро (этот закон существует с 1881 года). Многие помнят случай с Джоном Гальяно, который публично оскорбил людей еврейского происхождения в парижском кафе и потом, осужденный всей модной общественностью, среди которой немало людей того же происхождения, с позором был изгнан с поста артистического директора Christian Dior. Мода, как и искусство, — очень толерантная среда, где принято выделяться из толпы. Отличия, какого бы они порядка ни были, в ней только приветствуются, а любая атака на право быть «другим» воспринимается как пошлость.

Но мне посчастливилось. Я русская — то есть все-таки представитель европейской цивилизации, другими словами, у меня кожа, как у французов. Но как не повезло детям из мусульманских семей и так называемых «чувствительных» кварталов! К сожалению, многие дороги для них закрыты. Я не жила в Германии или в Англии, где много иммигрантов, но жила в Америке. И нигде я не видела таких закрытых национальных сообществ, как во Франции. Здесь есть кварталы, где вообще невозможно встретить белое лицо. Во многих элитных школах ни арабов, ни чернокожих просто нет. В политике — только в последнее время. Для России, где национальности всегда были перемешаны, для русских, которые всегда славились открытостью по отношению к другим народам, это недопустимо.

 

Русские во Франции. Французы с русскими корнями

Русскую эмиграцию во Франции принято делить на несколько этапов. Самая легендарная — «белая эмиграция» в конце 1910-х — начале 1920-х годов, когда во Францию уезжала русская элита. Всем известны рассказы о том, как князья работали таксистами, а их красивые дочери — моделями и белошвейками. Затем было несколько других волн, когда бежали уже из Советского Союза: период между Первой и Второй мировыми войнами, с 1960-х годов, когда во Францию устремились диссиденты и стали оставаться приезжающие туристы, а после 1990-х годов сюда едут все, кто хочет поправить свое материальное положение.

Русские люди в разное время глубоко влияли на французскую культуру. Великий Рудольф Нуреев, сбежавший из СССР во время поездки в 1961 году, руководил балетной труппой Парижской оперы с 1983 по 1989 год. Он расширил репертуар театра, добавил в него восстановленные произведения, начал заказывать произведения у молодых композиторов, открыл новых звезд. С его приходом театр стал престижной площадкой, получил мировую известность.

А Русский балет Дягилева? Его балетная кампания «Русские сезоны», которую его труппа привозила в Париж, была и остается одним из самых значимых событий французской культуры.

Композитор Игорь Стравинский, которого открыл Дягилев, жил во Франции с 1919 по 1940 год. Здесь проходят премьеры нескольких его произведений (опера «Мавр», танцевальная кантата «Свадебка», опера-оратория «Царь Эдип»), начинается неоклассический период в его творчестве.

Многие русские художники жили во Франции: среди них Зинаида Серебрякова, Константин Сомов, Серж Полякофф, Андрей Ланской.

А вот некий Серж Гинзбург хотел стать художником, но у него все никак не получалось прославиться. Тогда уже после 30 лет он запел и заиграл — и стал культовым певцом 1960-х и 1970-х, настоящим символом свободы и сексуального раскрепощения. Этот сын русских иммигрантов прославился как своими бесцеремонными высказываниями и провокационными текстами песен, так и романами со знаменитыми красавицами своего времени (в их числе Джейн Биркин и Брижит Бардо).

 

Приезжие из развитых стран, или «Представители нашей цивилизации»

Стою я однажды в префектуре в очереди, жду. Передо мной — пожилая американская пара. Пришли подавать документы на вид на жительство.

Удивительно, но американцам во Франции тоже приходится непросто — чтобы работать в стране, им, как и представителям любой нации, которая не входит в Европейский союз, необходима рабочая виза. Но «мы, французы, очень любим американцев, — говорит им работник префектуры. — Вы — представители нашей цивилизации». «А другие — нет», — съёрничала я, не сдержавшись. «Ага, нет», — подтвердил служащий.

Он, конечно, сделал ошибку — такие вещи не высказывают публично в такой стране, как Франция. Но я начала думать, почему же европейская, а заодно и северо-американская цивилизация в представлении простых французских людей так отличается от прочих?

Один мой знакомый рассказывал, как, когда он получал французское гражданство, ему объясняли принципы, на которых выстраивается французское государство. «У нас много разных людей, — терпеливо разъяснял сотрудник префектуры новоиспеченным французам, собравшимся в зале заседаний. — Бедные, богатые, добрые, злые, хорошие и вредные. И все имеют право на существование, если они соблюдают закон».

Принять право на существование любого «вредного и злого», если он соблюдает закон, — это, наверное, и есть высшее проявление толерантности?

 

Французские диаспоры: арабская, китайская, еврейская и выходцы из бывших африканских колоний

Русские диаспоры никогда не были сильными. Русских кварталов как таковых в Париже нет, и русских ресторанов — тоже почти нет. Русские люди как-то быстро вливаются в окружающую их среду. При этом они продолжают общаться между собой, но все равно очень любят ассимилироваться. Поэтому, несмотря на то, что в Париже регулярно можно услышать русскую речь в совершенно не туристических кварталах, русской диаспоры как таковой во Франции нет.

А вот у китайцев — настоящая диаспора. Они очень дружны и держатся особняком. Может быть, в этом — секрет их успеха? Большая часть выходцев из Китая, а также Кореи и стран Юго-Восточной Азии сосредоточена в так называемом Треугольнике Шуази, в части тринадцатого округа Парижа между авеню Шуази и Иври и бульваром Массена. Там стоят высокие многоэтажные «башни», построенные в 1970-е годы. Парижане не захотели покупать там квартиры, и туда вселились новые иммигранты, приехавшие из Вьетнама, Китая и других азиатских стран.

Я люблю бывать в этом районе, так контрастирующем с Парижем «красивых кварталов». Летним вечером там пахнет приправами и соевым соусом, можно найти отличные китайские ресторанчики и магазины со всякой азиатской снедью. Я знаю там малюсенькое место, больше похожее на столовую, где равиоли подают такие, какие больше во всем Париже не найти — да и в Шанхае, наверное, не везде есть.

За пределы этих кварталов китайцы «выходят» в основном для того, чтобы открывать рестораны. Если раньше это были китайские забегаловки с заранее приготовленной едой, лежащей за стеклом витрин (утка по-пекински, креветки в остром соусе и т. д.), то теперь это суши-рестораны. Большая часть японских ресторанов в городе — ненастоящие, потому что их держат китайцы. Их легко отличить от настоящих японских ресторанов по одинаковым красным вывескам, современному интерьеру и невысоким ценам.

Настоящие же японские рестораны — а также японский и корейский кварталы — находятся в первом и втором округах, на улицах Сент-Анн и Пети Шан. Вот там правильные японские рестораны — с завешанными занавесками приглушенных цветов входами, невыразительной мебелью и настоящими японцами — хозяевами и официантами. Там же находятся магазины со всякой японской снедью — водорослями, быстрорастворимыми макаронами и тофу — и офисы японских компаний.

Еврейская диаспора — одна из самых древних в Париже, следы поселений были найдены еще в I веке до нашей эры. Сначала она располагалась там, где сейчас находятся пятый и шестой округа Парижа — так, на углу бульвара Сен-Мишель и улицы Месье ле Пранс раньше находилось еврейское кладбище. К XII веку диаспора переместилась на острова Сен-Луи и Сите, а затем в XIII веке перебралась в Маре, где и «базируется» до сих пор.

Маре (болото) находится в третьем и четвертом округах Парижа. С XIII до XVII века там жила французская аристократия — короли Карл V и Анри IV, а также их придворные, облюбовавшие квартиры на площади Вогезов. Из-за того, что там жила знать, а это значит, люди с деньгами, квартал стал популярным местом для коммерции, и туда начала перемещаться еврейская диаспора, торговавшая ювелирными изделиями, одеждой и открывавшая рестораны. Сейчас это живописный и обуржуазившийся квартал, который очень любят модные туристы со всего света. Но между магазинами ведущих модных марок и галереями современного искусства до сих пор располагаются еврейские рестораны, магазины сладостей и, конечно, синагога.

Арабская диаспора — самая многочисленная этническая группа после французов европейского происхождения. Ислам — вторая после христианства религия во Франции. По сведениям Министерства внутренних дел Франции, в стране от 5 до 6 миллионов мусульман, но среди них только треть активно исповедуют религию. Население же арабского происхождения составляет во Франции около 3,5 миллиона человек — это те, у кого хотя бы отец или мать родом из стран Магриба. Многие известные люди, такие как Эдит Пиаф или Изабель Аджани, имели и имеют арабские корни.

В истории страны было несколько периодов, когда во Францию заселялись арабы, в основном тогда, когда требовалась недорогая рабочая сила. Например, во время Первой мировой войны, когда арабы заменили в полях и на заводах ушедших воевать французов. Часть после окончания войны вернулась на родину, но их сменили другие, приехавшие работать на стройках и восстанавливать страну.

Последний крупный иммиграционный период начался в 1950-е годы: для восстановления разрушенной после войны страны требуются рабочие руки. Приток иммигрантов рос в 1960-е годы, после алжирской войны. Иммигранты, в основном мужчины, приезжали из бывших французских колоний Северной Африки. Позже к ним по специально введенной визе — «воссоединение семьи» (regroupement familial) — присоединились женщины. Иммигрировали во Францию также политические беженцы, которые желали сохранить французскую национальность.

К арабам во Франции отношение очень сдержанное. Многие пишут, в том числе и в российских газетах, что они плохо ассимилируются и что кварталы, где они живут, — источник бандитизма. Это скорее следствие — а причина в том, что они живут в «плохих», дешевых кварталах, где агрессия аккумулируется сама по себе. Люди эти часто родились во Франции и уже не могут вернуться к себе домой — их страна здесь. Они видят, что к ним всегда относились как к людям второго сорта (их пренебрежительно называют «beur»). Как они могут ассимилироваться с людьми, которые сами не считают их равными себе? У арабов нет ни лобби, ни политических партий. И в школы хорошие они не могут попасть — как попасть, если они живут в настоящих гетто, откуда невозможно выбраться? Они там замкнуты сами на себе. Проблема в том, что у них практически нет выхода из той среды, в которой они живут, — и страна не предоставляет им ее, жестко закрывая социальные лифты для местного населения. В школах там опасно, на улицу выйти опасно.

Сейчас часто сравнивают нынешнюю ситуацию в Москве, когда на заработки «пригнали» дешевую рабочую силу, с похожей ситуацией во Франции. Пишут о том, что арабы не любят французов и плохо ассимилируются и что у нас будет то же самое. Считается, что москвичам грозят те же проблемы, которые сейчас возникли во Франции, когда «чувствительные кварталы», очень часто арабские, становятся источниками агрессии и преступности.

Проблемы действительно грозят, но не потому, что люди въезжают — даже если будут визы, все равно поток иммигрантов в той или иной степени будет продолжаться. Люди, которые так рассуждают, во-первых, плохо знают, как селили сюда арабов, во-вторых, совершенно не понимают французский менталитет. Мы видим, что эмигранты во Франции заселились организованно, а в России это произошло стихийно. Это очень важное различие. Арабам во Франции давали визы, у них были страховки, им предоставляли жилье. Гастарбайтер в России — униженный, бесправный человек, он всего этого лишен. Получается, арабам все дали, а они «зарвались»?

Все не так просто, и вот здесь встает вопрос французского менталитета. Да, арабам устроили все так, что они «в шоколаде» — дали возможность заселиться туда, где они живут, куда-нибудь подальше от «красивых кварталов». Но на равных к ним не относятся. Они ехали сюда, чтобы быть рабочей силой, людьми второго сорта — и такое отношение через полвека осталось к ним до сих пор.

Даже если араб окончил очень престижный вуз и усиленно стремится вверх, на хорошее рабочее место ему попасть весьма сложно. В Интернете широко обсуждалась история, когда одному парню сотрудник агентства по найму на работу посоветовал написать в резюме псевдоним — так у него было больше шансов попасть хотя бы на собеседование.

Чтобы бороться с этой «невидимой стеной», один парень из бедного квартала создал агентство Mozaïk RH, которое помогает талантливой молодежи с высшим образованием из рабочих и иммигрантских кварталов устроиться на работу, соответствующую диплому. Его инициативу поддержали такие компании, как BNP Paribas, Galeries Lafayette, SNCF, Petit Bateau, ERDF и другие.

Россия всегда была очень толерантна по отношению к иностранцам. Здесь испокон веков жили представители многих национальностей, и среди ваших друзей наверняка есть люди, имеющие нерусские фамилии. Проблема в России в том, что иммигранты-гастарбайтеры лишены базовых прав — у них нет медицинских страховок, у них отнимают паспорта, они живут в ужасных, иногда просто антисанитарных условиях и поэтому озлоблены на окружающий мир и конкретно на русских. Как только иммигрант устраивается, он легко проникает и в «человеческие» школы, и на хорошие рабочие места и составляет конкуренцию русским. Правда же в том, что страна не может создать им подобающие условия, как создала когда-то Франция, — и поэтому не имеет права их впускать.

Я думаю, что любой современный и богатый город — это город, в котором есть иммигранты. Если вы приедете в Лондон или Нью-Йорк, увидите, что там живет население всех цветов кожи. Это скорее показатель того, что там что-то происходит. Однако иммигранты должны иметь равные права с местными — хотя контроль за их въездом, за тем, кого впускать на свою территорию, должен быть очень жесткий.

 

Равенство полов, или «Больная тема»

Франция хоть и родина феминизма, но до его окончательной победы ей еще далеко. Начнем с того, что женщины во Франции приобрели одинаковые с мужчинами права сравнительно недавно. Голосовать женщинам разрешили только в 1944 году! Использовать контрацептивы — в 1972 году, а аборт легализовали только в 1975-м. Мало того, им можно было поступать не во все элитные вузы. Например, в самую престижную школу инженеров Polytechnique, откуда выходит часть французской политической и экономической элиты, женщинам разрешили сдавать вступительные экзамены только в 1970 году. В 2011 году число женщин среди всех студентов достигло «рекордного» числа — 18,5 %. Француженке далеко до нашей отличницы Лидочки из «Операции Ы», в конспекты лекций к которой подглядывал Шурик. Если у нас девочки — отличницы и самые прилежные ученицы и студентки, то во Франции все лучше всех знают мальчики… Они всегда чувствуют себя выше девочек, которые, начиная с детского сада и до глубокой старости, постоянно повторяют: «Que je suis bête» («Ох, какая я глупая»). Не знаю, как вам, но мне лично режет слух, когда я слышу такие слова от взрослой женщины. И девочку жалко, которая так говорит.

Поэтому, как это ни прискорбно и как это ни соотносится с нашими представлениями о родине Симоны де Бовуар, Франция по части борьбы женщин за свои права — не самая передовая страна. Девушки здесь до сих пор отстаивают права (или нет) на то, что в России, например, кажется разумным и понятным. Поэтому тут так сильны феминистские настроения, в особенности среди поколения женщин, которым сейчас за 50.

В России никого не удивляет и не восхищает, когда женщина занимает высокий пост. Всем вообще все равно, женщина это или мужчина, пусть только это будет умный, адекватный и профессиональный человек. Никто не думает, заслуживает он или нет быть на этом месте потому, что он мужчина или женщина. И уж тем более никто не пытается искусственно «пропихнуть» на руководящие посты женщин исключительно потому, что это женщины. Важен прежде всего профессионализм и личные качества. Женщинам же не приходит в голову требовать, чтобы им дали право работать только потому, что они «слабый пол» — хочешь, работай и делай карьеру, не хочешь, не работай, все пути перед тобой открыты.

Во Франции же в традиционно мужских кругах (политика, финансы, медицина) назначать на должность женщину — это до сих пор какой-то политический вопрос. Страна еще не дошла до того момента, когда к женщине и к мужчине на руководящих должностях будут относиться безразлично.

А вот, например, врачи. Готова поспорить, что если вы, читатели, вспомните ваш последний визит к российскому врачу, какому угодно, то с большей долей вероятности это будет женщина. Кто ходил к вам домой, когда вы были ребенком? Кого вы вызываете на дом сейчас? Во Франции же медицина — до сих пор очень «маскулинная» среда. Здесь не то что женщину-гинеколога днем с огнем не сыщешь, тут даже бо́льшая часть педиатров — мужчины. Не говоря уже о терапевтах. И отношение к женщинам в медицине какое-то снисходительное. Однажды, когда моя дочка вывихнула ногу, я поехала в детскую больницу Некер. Ее лечил мужчина-хирург. Вокруг него было человек 10 женщин — от стажеров до ассистентов. Каким он был спесивым! Меня поразило, насколько искренне он считал, что умнее всех присутствующих женщин.

Или банковские специалисты. Зайдите в любое отделение любого российского банка. Кто там работает? В основном женщины! Попросите директора отделения. Кто придет? Женщина. Во Франции в отделениях тоже сидят женщины. Но чем выше уровень финансовой сферы, тем больше в ней мужчин. В России же женщины-финансисты встречаются во всех сферах сплошь и рядом — женщины аккуратнее и ответственнее, и им часто отдают самые серьезные должности.

Француженки преследуют одну цель: они хотят быть финансово независимыми. Они вообще большие молодцы и относятся к себе очень требовательно. Даже слишком требовательно. Но эта борьба за независимость часто приводит к тому, что они просто делают гораздо больше, чем мужчины. Раньше мужчины работали, а женщины сидели дома. У всех была своя работа, только у мужчин она, конечно, была интереснее и имела другой социальный статус. Теперь женщины работают, и на них также остается весь дом. Несмотря на то, что во Франции мужчины помогают женщинам дома, все равно по статистике распределения домашних обязанностей женщина тратит на них почти в два раза больше времени в день, чем мужчина (4 часа против 2.30).

Наши девушки очень часто критикуют француженок. Говорят, что они слишком резкие или много нервничают. У меня другое мнение. Я очень уважаю француженок и считаю, что им надо просто памятник поставить. На них невероятно давит общество, и они не всегда выдерживают. Они — настоящие герои. Делают все, стремятся делать еще больше и еще постоянно мучаются, что не делают идеально. Если они не работают, то переживают, что не могут зарабатывать деньги и не самореализовываются. Если работают, то переживают, что мало времени проводят с детьми и что дом не в лучшей форме. При этом защищены здесь женщины гораздо хуже мужчин. Зарплаты у них все равно ниже, чем у мужчин (на 25 %), и работают они меньше (31 % женщин трудятся неполный рабочий день), и карьеру они прерывают, чтобы воспитывать детей (18 % женщин от 30 до 35 лет в 2010 году не работало). В конечном счете все сводится к тому, что пенсия у женщин получается вдвое меньше, чем у мужчин (833 против 1743 евро), при том что выходят они на пенсию позже.

Что мы получаем при разводе? Если пара разведется, вырастив детей, как это часто бывает во Франции, то женщина будет жить хуже, чем мужчина. Таким образом, несмотря на феминизм, несмотря на то, что она очень много работает, женщина во Франции защищена совсем не так хорошо, как мы думаем.

Есть, конечно, другая дорога, на которую тоже вступили некоторые феминистки. Избегать вообще всех мужчин, разводиться, пока дети маленькие, и воспитывать их самой (случай, когда женщина вообще не заводит детей и не выходит замуж, опускаем). Это тоже, конечно, ловушка — эта свобода мнимая, потому что разведенная женщина с детьми все равно в глубине души надеется однажды так или иначе устроить свою жизнь. Дочери феминисток, вышедших из «поколения 1968 года», о которых я писала, уже начали понимать, что теоретическая борьба за права женщин и бытовая борьба за существование редко уживаются вместе. Иными словами, хорошо бороться за независимость, будучи обеспеченной и бездетной. Небогатым же женщинам, которым приходится в одиночку обеспечивать и свою жизнь, и жизнь своих детей, приходится несладко. Их борьба за независимость сводится к элементарному добыванию денег для своих детей — ни на что другое времени не остается. Об этой ситуации, когда женщина сама оказалась в западне собственных представлений о свободе, пишет Фредерик Бегбедер в книге «Французский роман», описывая, как его мама, которая на волне «освобождения» семьи развелась с отцом, когда дети были маленькие, делала по ночам свои переводы, чтобы заработать на жизнь, и переезжала от одного мужчины к другому, таская за собой своих детей.

В России все наоборот. В СССР равноправие мужчины и женщины активно пропагандировалось на государственном уровне. Женщины были эмансипированными, они должны были работать. Безделье не поощрялось, а тунеядство в законодательстве СССР вообще было преступлением. После распада Советского Союза женщины, которые не хотели работать, получили на это законное право, обрадовались и радостно сели мужьям на шею. Женская же независимость окончательно и бесповоротно вышла из моды. Молодые девушки после окончания учебы начинают делать карьеру, но с появлением ребенка многие из них работать перестают. Слово «феминизм» стало практически ругательным, а любые упоминания о правах женщин вызывают у них самих улыбки. Девушки плевать хотели на трудолюбие и независимость, у них нет желания самореализоваться в чем-то очень красивом, они не считают, что нужно обеспечить себя самой, и хотят иметь семью. Когда, наконец, муж возникает, богатый или нет, они радостно выходят замуж и с удовольствием воспитывают детей. Дети, которые проводят время с мамой, развиваются лучше, чем те, которые воспитываются чужими людьми — это уже давно установлено наукой.

 

Три поколения французских женщин. Бабушки-феминистки, которые боролись за право работать, мамы, которые стремятся и работать, и иметь семью, и внучки, которые ищут самовыражения, потому что работы нет

Я немного писала про три поколения французов в главе о поколении 1968 года. Вы уже поняли, что одному поколению досталось много, другому — меньше, а третье вообще сражается за право нормально жить. Итак, начнем с «бабушек». Это дети женщин, которым дали право голосовать. Это женщины, которым разрешили принимать противозачаточные таблетки. Они пережили сексуальную революцию. Они эмансипировались. И такими эмансипированными и остались. Именно «бабушки» во Франции очень много говорят о сексе. Есть даже книжка, которую написала арт-критик и главный редактор журнала о современном искусстве Art Press Катрин Милле. Называется она «Сексуальная жизнь Катрин М.» и описывает все сексуальные впечатления и фантазии автора. Милле, что показательно, родилась в 1948 году, и, наверное, иностранцам ее книгу читать интереснее, чем французам. Не все, конечно, «бабушки» такие — большая их часть все-таки более «классические». Многие из них хорошо выглядят, красиво укладывают волосы, носят украшения и пользуются косметикой. Есть среди них те, кто сделал очень хорошую карьеру.

Их дочери аккуратнее относятся и к мужчинам, и к себе. Они стремятся выстроить идеальную картину жизни. В отличие от более свободного старшего поколения они ищут стабильность как в работе, так и в личной жизни. У них все должно быть безупречно. Они часто склонны ставить себе слишком высокую планку, и если они ее не достигают, у них возникает фрустрация и разочарование в жизни.

Поколение же «внучек», 20–30-летних, называют «поколением Y». Они не ждут от жизни больших подарков и знают, что нужно очень много работать, чтобы чего-то добиться. Они понимают, что ситуация на рынке труда сложная и, чтобы получить хорошую работу, нужно долго «ходить в ассистентах». Многие из них выбирают не работу в крупной компании на небольших позициях и с медленным карьерным ростом, а основывают собственные компании. Французские стартаперы — это все молодые люди. Некоторые в поисках лучшей карьеры уезжают, получив диплом или во время учебы, в другие страны, и такой опыт часто является сильнейшим карьерным скачком, как за рубежом, так и по возвращении дома. Самореализация и поиск интересных жизненных возможностей для «внучек» важнее стабильности, про которую они знают, что она иллюзорна. Они стремятся быть счастливее своих родителей.

 

Флирт, любовь, легкомыслие. Смена ценностей у нового поколения

У молодежи традиционный французский менталитет — легкомысленные флиртующие мужчины и одинокие независимые работающие женщины — понемногу уходит в прошлое, уступая место неоконсерватизму, характерному в настоящее время для развитых стран. Молодые пары рано начинают жить вместе и редко расстаются, пройдя через многие трудности. Высокие цены на квартиры, редкие рабочие места, за которые надо бороться, — все это оставляет мало места для беззаботности, флирта и походов по ресторанам. Молодежь во Франции часто проводит время друг у друга в гостях — так дешевле. Многие молодые люди действительно борются за жизнь — на их фоне возможности, которые открываются перед детьми в России, при таких же усилиях будут неизмеримо выше. Жизнь французской молодежи очень сильно зависит от того, насколько обеспечены их родители. При этом здесь не принято жить с родителями, как это часто бывает в России, и при первой же возможности дети уезжают от них. Они предпочитают сводить концы с концами, но жить свободной и самостоятельной жизнью, чем покупать себе хорошие вещи, но жить с родителями.

 

Французский мачизм — миф или реальность?

Во Франции, особенно в Париже, лучше не выглядеть очень сексуально, не носить мини-юбки или декольте, не открывать чересчур много кожи, в особенности молодым девушкам. Женщин в платьях тут намного меньше, чем, например, в Америке или в России, — разве что это женщины уже за 40, когда это не так «опасно». Сексуальные вещи и высокие каблуки носить каждый день здесь не очень принято.

Неделя моды, когда все наряжаются, как хотят, не в счет. Но если мы сравним редакторов моды из Франции и из других стран, мы увидим, как сдержанно и скромно выглядит большинство французских журналистов моды. Не потому, что они плохо разбираются в трендах — они знают об этом лучше всех в мире, потому что мода и тенденции создаются во Франции. Но потому, что живут в такой консервативной стране и с детства принимают эти законы.

Во Франции есть публичные и традиционно мужские профессии, в которых гендерная политика поощряется, потому что становится частью имиджа заведения. Например, гастрономическая кухня. В нескольких крупных парижских отелях-«дворцах» недавно назначили «шефов» — женщин. Или политика. С приходом правительства социалистов в нижней палате французского Парламента (Assemblée Nationale) появилось больше женщин — сейчас их 150 на 423 мужчины. Но мужчины в Парламенте по-прежнему сложно воспринимают женщин, жестко относятся к ним и с нетерпением ждут, когда дама сделает какую-нибудь ошибку, чтобы ей на это указать. Так, в июле 2012 года пресса была охвачена настоящим скандалом, вызванным появлением в Парламенте Сесиль Дюфло, министра по территориальному и жилищному равенству, в приталенном белом платье в крупный синий цветок — мужчины ни много ни мало освистали ее. Может быть, она нарушила неписаный дресс-код политических институтов, но сам этот мальчишеский свист стал проявлением абсолютного неуважения к женщине. Попробуйте представить такое в России?

О французском мачизме писали во всей мировой прессе после скандала с Домиником Стросс-Каном, когда его обвинили в сексуальном домогательстве. В New-York Times вышла статья, обвиняющая французов в замалчивании подобных фактов, и другая — предполагающая, что французские женщины «толерантны» к подобным проявлениям и даже гордятся тем, что их мужчины пользуются успехом у женщин.

Тогда в ответ все уважающие себя французские журналы, в особенности женские, сделали номера с заголовками вроде «Франция — страна мачо». Один журнал опросил девушек из разных стран, в том числе и француженок, чтобы узнать, как к ним относились французские мужчины. Одна девушка вспоминала необычайную ревность своего друга-француза, вторая жаловалась, что она по Парижу спокойно не может пройти без того, чтобы кто-то к ней не начал «клеиться», и ничего подобного в родном Лондоне нет. А третья, работавшая ассистентом французских фотографов в Нью-Йорке, рассказывала о веселых «мужских» шутках своих коллег. Действительно, справедливости ради стоит отметить, что французский мачизм — это чаще всего игра и мальчишество, это, пусть неприятный и некрасивый, способ поднять настроение себе и другим. Понятно, что молодым девушкам приходится туговато, но со временем эти проблемы проходят.

Это во-первых. А во-вторых, такое поведение распространено в основном среди старшего поколения возраста Стросс-Кана, молодые же мужчины гораздо уважительнее и аккуратнее относятся к женщинам в общем и к своим партнершам в частности.

Во Франции, как и в других развитых странах, среди поколения 30-летних даже существует противоположная, антимачистская тенденция «мужского феминизма». Это когда человек защищает основные ценности феминизма — равенство между мужчинами и женщинами, разделение обязанностей, уважение к женщине и т. д.

 

Что носят в Париже и в провинции?

В Париже и в провинции по-разному следят за модой: просто потому, что в Париже неуместно плохо выглядеть. Один известный блогер, пишущий о еде, вспоминает, в какой момент он осознал, что живет в Париже: «Когда в воскресенье я встал с дивана, снял свою толстовку и тренировочные штаны, выгладил рубашку, причесался и почистил ботинки — и пошел во двор, выносить помойку».

Смешно, конечно. Но и в России вы тоже, прежде чем выйти из дома, как-то прилично оденетесь или хотя бы посмотрите на себя в зеркало. Мы в этом ближе к европейцам, чем к американцам. Американский блогер прав в том, что в Париже не любят спортивный стиль. Здесь сложно встретить человека в тренировочных брюках и толстовке, если он не возвращается с пробежки. Впрочем, в последнее время люди понемногу начинают одеваться в воскресенье более расслабленно.

Что же тогда любят надевать французы? Им по душе классические вещи. Мужчины в костюмах, пастельных рубашках, темной обуви. Женщины — в обуви на низком каблуке, рубашках, брюках — они больше любят брюки и джинсы, чем платья. Платья, в особенности открытые, надевают для специальных случаев. Цвета — синий, серый, черный. Никаких странных или смешных, или очень рискованных вещей — боятся, что на улице засмеют, и вообще не любят обращать на себя внимание. Слишком смелые вещи, особенно дешевые, — признак непримиримого провинциализма.

 

Внешний вид женщины, или Стоит ли быть блондинкой?

Блондинка во Франции — это не просто способ выглядеть, это своего рода манифест. К блондинкам здесь относятся по-особенному. Мы уже видели, что Франция — страна довольно стереотипного и иногда мачистского отношения к женщинам. Красивых, накрашенных девушек могут довольно грубо атаковать на улице или в метро, агрессивно заговорить. Блондинки же рискуют пользоваться здесь еще большим вниманием. Поэтому если в России женщинам мужское внимание приятно, они любят выглядеть красиво, здесь они стараются не прихорашиваться, чтобы не напороться на излишнюю грубость.

 

Отношение мужчин к иностранкам

По сравнению с французскими женщинами иностранки слишком добродушны. Эту элементарную любезность некоторые недалекие французы часто принимают за готовность к каким-то отношениям. Российская, да и американская женская привычка разговаривать доброжелательно и мило щебетать со всеми людьми (а среди людей есть и мужчины!) во Франции воспринимается как какой-то намек. Не улыбайтесь мужьям своих французских подруг. Они (и мужчины, и женщины) думают, что вы чего-то от них хотите. Во Франции женщинам пристало напустить на себя строгий вид и разговаривать с мужчинами максимально нейтрально.

Мужчины здесь часто воспринимают американок-русских-шведок и т. д. как какую-то экзотику, по-детски радуются возможности с ними пообщаться и потренировать на них сразу все французские приемы соблазнения, которые известны им еще с ясельного возраста. Некоторые из приемов примитивны, как грабли. На них как раз хорошо «ведутся» начитанные, образованные и говорящие на миллионе языков русские девушки. Не ведитесь. Это просто игра, а вам следует, прежде чем начинать близко общаться с французскими мужчинами, хоть немного в них разобраться. И ни один роман вам в этом не поможет. Наберитесь подозрительности! Хотите, открою вам секрет, как понять, что за человек перед вами? Посмотрите, как на него реагируют его соотечественницы. Познакомьте вашего нового знакомого француза с вашими подружками-француженками и смотрите на реакцию. Не ждите, что девушки будут вам что-то объяснять, француженки очень воспитанные, но по их взгляду вы все поймете. И не думайте, что это они такие «злые», а мужчина такой «хороший». Все наоборот. Или что вы такая красавица, а французские девушки сплошь некрасивые, и поэтому к вам повышенное внимание. Просто эти девушки в житейских вещах поумнее, чем вы, несмотря на ваши 20 дипломов. Вот и учитесь.

 

У большей части французов (9 из 10) семья стоит на первом месте перед работой, карьерой, друзьями и т. д. Французская семья сегодня не основана на модели, которую дети наследуют от своих родителей. Это прежде всего союз любящих людей, где все получают удовольствие от общения друг с другом. У каждого из них есть своя собственная жизнь, события которой они обсуждают за ужином.

 

Когда женщины выходят замуж и рожают детей?

Первого ребенка француженки рожают не очень поздно — в 28 лет, в Париже чуть позже — в 31,5 года. Это средняя по Европе цифра — позже всего рожают в Ирландии и Швеции. Замуж в среднем выходят около 30 лет. Легальный возраст для вступления в брак одинаков и у мужчин, и у женщин — 18 лет.

В крупных городах среди обеспеченных слоев населения женщины рожают и выходят замуж все позже и позже, стремясь сделать карьеру и обрести финансовую независимость. Тем не менее француженки стараются рожать детей вовремя, не затягивая с этим надолго.

 

Разделение обязанностей

«Мам, а что мы будем есть сегодня на ужин?» — слышу я разговор подруги моей дочери с мамой. «Не знаю, моя крошка, посмотрим, что папа нам сделает», — отвечает мама. В последнее время такие случаи, особенно в семьях, где работают оба человека, нередки, но по-прежнему остаются во Франции скорее исключением, чем правилом.

Организация под названием «Обсерватория неравенства» (Observatoire des inégalités) отслеживает такую статистику. По их сообщениям, мужчины чаще, чем женщины, «отвечают» за мелкий ремонт, уход за животными и за садом. Зато на женщинах — уборка, приготовление пищи, покупка еды, стирка и глажка, а также уход за детьми и престарелыми людьми. Этот факт, отмечает организация, является причиной того, что женщины чаще выбирают частичную занятость и меньше времени посвящают своей работе, из-за чего страдает их профессиональная самореализация.

 

Мама — «мотор» жизни и семейный администратор

«Куда поедете на школьные каникулы?» — спрашиваю я одного знакомого. «Не знаю, жена должна выбрать на днях. Ты знаешь, во французских семьях все решают женщины», — говорит он мне с улыбкой.

Это во многом правда — как правило, именно на женщине лежит вся ответственность за организацию жизни семьи. Она ищет няню для маленьких детей и бебиситтеров для детей постарше, записывает малышей в школу и на дополнительные занятия, придумывает, на какую выставку семья пойдет в выходные, занимается поиском выгодных тарифов на авиабилеты для летнего отдыха, ищет слесаря или плотника для сборки и установки новых шкафов на кухне. Она покупает подарки на дни рождения, которые посетит ее ребенок, организует его досуг во время каникул и т. д. В общем, именно мама должна помнить кучу всякой ерунды вроде той, что ребенку нужно дать с собой три евро, потому что он идет в музей. Непростая работа.

 

Новые папы

Менталитет молодых семейных мужчин во Франции сильно отличается от поведения их отцов. Это касается прежде всего семьи и отношений между полами. Если среди мужчин старшего поколения, как я уже писала, господствует мачизм, то младшие уважительнее относятся к женщинам.

Изменилось и отношение мужчин к дому. Представители старшего поколения оставляли дом и детей «на женах», молодые же папы, те, кому 30–40 лет, не желают копировать поведение своих отцов, проводивших все время на работе и мало интересовавшихся детьми. Они хотят быть частью семьи, участвовать в жизни дома. Они берут на себя домашние обязанности, такие как стирка или приготовление еды. Но самое главное изменение касается их отношения к детям, которое наглядно иллюстрируют недавно принятые изменения трудового кодекса, касающиеся отцовского отпуска по уходу за детьми. В течение четырех месяцев с рождения ребенка работодатель обязан предоставить папе 11 дней (18 в случае рождения близнецов) отпуска. Заметим в скобках, что это очень мало — в Швеции отцам дается двухмесячный отпуск по уходу за ребенком, и если они не берут его, семьям сокращаются социальные выплаты. Но для Франции и это настоящая «революция нравов».

Теперь молодые французские папы стараются выкраивать для детей каждую свободную минуту. Отводят их в школу и забирают оттуда, меняют им подгузники, остаются с ними, когда жены в командировке. Если раньше, например, в книжных магазинах можно было найти книги о том, как заботиться о новорожденных, как воспитывать детей, в которых автор обращается исключительно к матери, то сегодня есть масса литературы, предназначенной только для отцов. «Начинающий папа», «Будущий папа», «Новый папа», «Что хочет папа» — эти и другие названия можно увидеть на обложках бестселлеров, в которых авторы рассказывают о собственном опыте отцовства. Французские папы с удовольствием читают, как правильно общаться с беременными и недавно родившими женщинами, как менять подгузники и как получать удовольствие от общения с ребенком, который либо плачет, либо ест, либо спит.

 

Отношения между поколениями. Соблюдай дистанцию

В отличие от России, где бабушки и дедушки авторитарны и где старшее поколение часто слишком активно вмешивается в семейную жизнь своих детей и в воспитание внуков, во Франции все стараются друг другу не мешать и жить сами по себе. Здесь мамы не рассказывают своим взрослым детям, как правильно питаться, и не дают им многочисленные советы по воспитанию детей. В свою очередь, взрослые дети уважают их право на личную жизнь и не оставляют им внуков по 24 часа в сутки. И те и другие, конечно, друг на друга жалуются, но это лучше, чем ссориться между собой.

Это, кстати, совсем не значит, что пожилые родители не помогают своим взрослым детям. Например, летом многие пары проводят летние каникулы в загородных домах своих родителей вместе со своими детьми. И бабушки тоже приходят в школу за внуками довольно часто. Но я никогда не слышала, чтобы местные «бабушки» указывали что-то дочерям или сыновьям или пытались ими командовать и вообще активно участвовали в их жизни. Здесь среди взрослых членов семьи принято соблюдать дистанцию.

 

Семейные праздники и встречи

Есть определенные даты, в которые вся большая французская семья собирается вместе. Это религиозные праздники — Рождество, Пасха, — а также юбилейные семейные даты вроде свадьбы родителей.

Часто среди разных поколений, живущих раздельно, приняты некоторые традиции, когда взрослые дети приходят к родителям на обед в определенный день, например, в воскресенье днем. Такие обычаи неукоснительно соблюдаются каждую неделю — французы любят организовывать свое время так, чтобы не задавать себе каждую минуту вопрос, что они собираются делать дальше.

 

Как иностранцам сыграть свадьбу во Франции?

Многие люди мечтают жениться во Франции. Венчаться в соборе Александра Невского в Париже, отпраздновать свадьбу во французском замке или в гастрономическом ресторане — что может быть романтичнее! Невестам хочется сфотографироваться на фоне парка во французском стиле или Эйфелевой башни, а жениху — закатить пир на весь мир и привезти на самолете гостей и родственников. Ну или хотя бы устроить роскошный ужин на двоих.

Иностранцам, не живущим во Франции, официально зарегистрировать отношения сложно. Один из молодоженов обязательно должен прожить на территории того города, где планируется заключение брака, не меньше месяца. И только если ваши родители живут во Франции, вы можете официально зарегистрировать отношения в мэрии города по месту их жительства.

Сама же процедура регистрации отношений такова. В мэрию города или деревни, в которых планируется свадьба, молодожены подают следующие документы: удостоверения личности, подтверждение места жительства (во Франции это счета за электричество или за газ), персональные данные свидетелей бракосочетания и, если заключался брачный контракт, справку от нотариуса, а также свидетельства о рождении. Для тех, кто родился не во Франции, требуются повторные свидетельства, выданные не более чем за шесть месяцев до даты подачи документов. Есть и другое симпатичное правило: после того, как все документы приняты, на дверях мэрии вешают официальное объявление о свадьбе (bans), в котором пишут имена, фамилии, места жительства и профессии будущих молодоженов, которое должно провисеть на дверях минимум 10 дней — вдруг кто-то придет и скажет, что свадьба невозможна. И только по истечении 10 дней, и с этого момента в течение календарного года, возможно регистрировать отношения официально. После свадьбы на свидетельство о браке в мэрии необходимо проставить апостиль, чтобы оно было действительно и в России.

Как мы видим, все очень непросто, и бумажной волокиты довольно много. Поэтому молодожены в основном едут во Францию, чтобы венчаться и праздновать свадьбу, после того как официально зарегистрировали отношения в российском ЗАГСе.

Венчаться во Франции можно во многих местах. Это, например, красивейший храм Николая Чудотворца в Ницце, который относится к Московскому Патриархату, или собор Александра Невского в Париже. Такое событие запомнится и молодоженам, и гостям на всю жизнь.

И праздновать свадьбу во Франции — одно удовольствие. Выбор мест очень большой, на любой бюджет и вкус. Это и замки, и старинные особняки, и отели, и парки. Многие молодожены хотят проплыть по Сене или проехать по Парижу на старинной машине, время от времени фотографируясь на фоне достопримечательностей. Можно притащить целый самолет гостей, а можно приехать вдвоем на несколько дней, прихватив с собой платье для фотосессии, — и получить не меньше удовольствия.

 

Мужчина или страна, или Почему девушки мечтают о французском муже?

Не будем лукавить — девушек, которые начинают отношения с мужчиной из другой страны, интересует не только он, но и страна тоже. Это совсем не значит, что они выходят замуж по расчету в традиционном, «денежном» понятии расчета — то есть в надежде улучшить свое материальное положение. Чаще всего французские семьи, в которых жена русская, это «стабильный средний класс», где девушки работают ничуть не меньше, если не больше, своих мужей.

Французские мужчины, что, конечно, очень смешно, боятся со стороны русских именно расчета — им неведомо, что в России этим девушкам проще и жить, и зарабатывать деньги. Типичный профиль девушки, которая уезжает замуж в другую страну, — это образованная отличница, которая уже вполне устроена в России. У нее есть работа, есть какая-то налаженная жизнь. Но ей, во-первых, скучновато, во-вторых, ей нужен принц. Среди «местных» принца искать сложно: она слишком хорошо разбирается в русских парнях, с которыми ходила еще в детский сад, и почему-то думает, что они все пьют и не умеют разговаривать с женщинами. А вот люди других национальностей, мерещится ей, все сплошь трезвенники и галантные люди. Ей хочется романтики, которую она в своей стране и в своих мужчинах не находит, ну и, конечно, хочется создать семью. Ей кажется, что шансов получить и то и другое за границами родины больше.

По моим наблюдениям, девушек, переезжающих в другую страну ради отношений с мужчиной, который говорит на другом языке, привлекает новизна — и неизвестность. Они просто очень любопытны. Им интереснее с мужчиной из другой страны, чем с русскими, которых они слишком хорошо знают. И здесь проблема совсем не в том, что в России мало мужчин или они какие-то не такие. Просто хочется чего-то новенького. Ну и климат российский им надоел, и вообще все слишком знакомо и буднично. А тут — Франция, Эйфелева башня, фуа-гра. Все это, конечно, «картинка», ведь обычная жизнь, как и в России, у них будет совсем другая.

Также наши девушки считают, что все русские — ужасные хамы, а французы — сплошь воспитанные по европейским понятиям люди. Это, разумеется, совсем не так, и слушать подобные вещи просто смешно. Среди французов тоже есть невоспитанные люди, и есть люди, которые не уважают женщин.

В целом, у наших девушек слишком мало информации о людях из других стран — а, как мы знаем, человеческая природа такова, что все неизвестное либо пугает, либо притягивает.

 

Мечта и реальность. Что должна понимать девушка, которой нравится французский мужчина

Факт: девушки, у которых есть романтические отношения с французами, постоянно сравнивают их с русскими. Хотят убедить себя, что сделали правильный выбор?

Чтобы понять французских мужчин, нужно присмотреться к тому, как здесь воспитывают маленьких детей. Вы увидите, что многие французские мамы больше балуют мальчиков, чем девочек. Очень часто можно услышать, как к своей дочери мама относится строго, критикует ее, а мальчика расхваливает, какой он умный, красивый и самый прекрасный на свете. В общем — принц. В этом воспитании есть отголоски традиционного отношения к мужчине, привычного для латинской культуры.

При этом на костюмированном празднике в детском саду или на детских днях рождения мальчики в принцев не одеваются — такого костюма я даже в продаже не видела. Они пираты, супермены и ковбои. Французские же девочки — сплошь и рядом в костюмах принцесс. Но только на балу — в семье они повторяют модель своих мам, перфекционисток до мозга костей. Результат — во Франции девочки более жесткие и относятся к себе более критично, чем русские.

Ага, принц! Именно его-то и искала наша русская девушка! Она же принцесса! В России «королевские особы» — это девушки. Мамы их балуют, покупают им красивые вещи и косметику, а девчонки капризничают. Сыновей же и мужчин критикуют или воспитывают их жестко и без «телячьих нежностей», как и положено воспитывать настоящих мужчин.

Что же мы имеем во взрослом возрасте?

Русские девушки получаются высокого о себе мнения и требовательные, а мужчины часто либо инфантильные, боящиеся брать на себя ответственность, потому что им еще в детстве внушили, что у них ничего не получится, либо чересчур жесткие. Во Франции же все наоборот — мужчины слишком уверены в себе, а вот девушки говорят «ох, какая же я глупая», и постоянно себя критикуют. В России женщины предъявляют требования к мужчинам, а во Франции — прежде всего к самим себе. Вот и подумайте, русские девушки, в какой парадигме существовать проще?

Французские мужчины относятся к женщинам на равных. Они хорошо воспитаны, вежливы, но холодны, поверхностны и довольно расчетливы. Не стоит ждать от них излияний чувств, букетов или пущенных на ветер денег. Русский влюбленный мужчина гораздо романтичнее, даже если эта романтика грубовата. Он старается быть щедрым, чтобы доказать свои чувства, может потратить на девушку последние деньги, дарить ей подарки, букеты цветов, водить по ресторанам. Наши девушки этим избалованы, они капризничают. Не ждите подобной щедрости от французских мужчин! Они, даже если и кажутся утонченными, в общем-то, в душе простоваты, если не сказать грубоваты. Вывод — русские грубоваты снаружи, французы — внутри. Кому что нравится?

Девушка, мечтающая уехать во Францию к человеку, в которого она влюбилась, должна не только хорошо разбираться в мужчинах. Ей нужно понимать, что в другой стране она, по крайней мере первое время, будет находиться в зависимости, не только в финансовой, но и в психологической — ее муж ей теперь и мама, и папа, и все подружки сразу (бедняга!). Очень часто она не знает языка, не понимает реалий чужой страны, ее близкие и друзья остались дома.

Такая ситуация тяготит девушек, особенно тех, кто из столицы попадает в небольшие города. Многие из них не выдерживают и разводятся со своими французскими мужчинами, рассказывая подругам, какие они «не такие». Но очень часто дело не в мужчине, а в самой девушке, которая не смогла приспособиться к новой, непривычной жизни.

Также российские женщины во Франции оказываются в определенной социальной изоляции, которую они недооценивают. Многие из них не могут работать по специальности, им нужно учиться заново либо заниматься гораздо менее престижной работой. Когда они уезжают, им кажется, что отсутствие подружек и родителей не очень важно. Но когда проходит время, некий социальный вакуум, в котором они волей-неволей оказываются, начинает их тяготить. Кто-то принимается искать новое занятие — и вдруг неожиданно для себя идет в, скажем, гастрономическую школу и становится мега-шеф-поваром. Или получает образование и открывает инвестиционный фонд. Или шашлычную в Ницце. А кто-то от безделья — а что, квартира есть, еда есть, деньги на банковской карточке тоже, муж вкалывает на работе целыми днями — предпочитает причитать на форумах про свою несчастную жизнь или закатывать мужу скандалы — об этом чуть ниже.

В идеале приехавшему в страну человеку нужно сразу начинать работать. На практике такое бывает редко — девушки не знают язык, и, пока они его учат, они ведут зависимый образ жизни, который их, конечно, раздражает.

Приезжающим и приехавшим во Францию девушкам можно дать один большой совет. Будьте открытыми. Учитесь у деятельных и неугомонных француженок, которыми я восхищаюсь по-настоящему. Будьте заняты. Не бездельничайте. Смотрите на людей вокруг вас. Задавайте вопросы. И учитесь, все время учитесь. Рано или поздно жизнь станет очень интересной — и вы не пожалеете, что решились все изменить.

 

Русско-французские браки: много ли их, на чем они держатся и отчего рушатся?

Российские женщины чересчур зациклены на мужчинах. Они о них слишком много думают. Даже оголтелые феминистки (тем более) в глубине души мечтают о принце, который, как известно, существует только в сказках. Принц не появляется, все остальные не соответствуют — и возникает российский феминизм. Когда же наконец кто-то хоть отдаленно похожий на принца возникает в поле зрения, феминистки превращаются — на время — в покорных одалисок.

Часто мужчины у российских женщин «слишком такие» или «недостаточно такие», чересчур умные или полные дураки, они их постоянно ругают, уделяют им повышенное внимание и слишком многого от них хотят. Из-за этого многие девушки замуж просто не выходят, потому что мужчины чувствуют эту зацикленность издалека. Те же мужчины, что все-таки женятся, быстро отдают себе отчет в том, что идеальными быть невозможно, и… убегают. Застревают на работе, «уходят» в телевизор или запираются в туалете. Некоторые, как это ни печально, начинают пить. Спасают только дети — на них по-прежнему все еще как-то все держится, ответственному мужчине совестно просто так взять и все бросить, даже если дома невозможно находиться.

Многие русские девушки направляют на мужей всю свою энергию: исправляют, как только могут, даже если он уже и так хорош. Такое повышенное внимание русские женщины переносят и на французских мужей, а они к такому вообще не привыкли! Пока русскую девушку все устраивает, она его на руках носит, и он, конечно, несказанно счастлив. Но если вдруг что-то перестает ей нравиться — со света ведь сживет! А он, бедный, уже женился… Вот и возникает легенда об «ужасных и авторитарных» русских женщинах. А женщины наши просто стараются сделать из мужа принца!

Русская девушка, которая выходит замуж за человека из другой страны, должна посмотреть на то, какие там девушки, как они живут, о чем они думают. Ну и, соответственно, чтобы ужиться с французским мужчиной, надо понять французских женщин.

Французская девушка «зациклена» прежде всего на самой себе и своей жизни. Она — свободный человек, даже если она замужем и с пятью детьми… Она думает о своей работе, своей карьере, своем платье, своем ужине с подругами и еще обо всем, и муж у нее — только один пазл из всего многообразия ее жизни. При этом она его ревниво оберегает и никому никогда не отдаст. Поэтому нашим девушкам стоит побольше думать о своих собственных планах и поменьше — о недостатках мужа. Недостатки есть у всех.

 

Брачное законодательство: виды браков, раздел имущества, контракты и т. д

Во Франции существует несколько типов имущественных отношений в браке (régimes matrimoniaux). По умолчанию, то есть без составления брачного договора, совместно нажитое имущество мужа и жены принадлежит им обоим (régime légal, communauté réduite aux acquêts), исключая имущество, приобретенное до брака, унаследованное, личные вещи или фамильные реликвии. Для того чтобы в силу вступили любые другие имущественные отношения, необходим брачный договор.

Например, супруги могут сохранить форму совместного владения общим имуществом, но внести в контракт пункт о том, что при смерти одного из них другой вступает в право наследования. Или о том, что один из супругов покупает у другого часть имущества по фиксированной заранее цене. Или что у супругов неравные части имущества (а не половина у каждого, как предполагает брак без контракта).

Помимо этого, есть другие формы имущественных отношений. Так, есть вид отношений «абсолютная совместная собственность» (communauté universelle), при котором все имущество супругов, в том числе и нажитое до брака, принадлежит им обоим. Или, наоборот, режим разделения имущества (séparation de biens), при котором у каждого супруга собственные вещи, мебель, недвижимость, деньги и т. д. Или «участие в приобретении имущества» (participation aux acquêts), когда во время брака супруги имеют каждый свое имущество, а если брак распадается, то супругу, у которого меньше денег, полагается сумма, равная половине разницы между стоимостью их имущества.

Брачный контракт составляется у нотариуса и регулирует имущественные отношения. В него нельзя включать ни сведения о правах и обязанностях супругов, установленных семейным законодательством (например, обязанность помогать друг другу или участие в общих расходах, пропорциональное доходам супругов), ни сведения о родительских правах и обязанностях, ни порядок наследования имущества. Неженатые люди идут составлять контракт до празднования свадьбы. Изменить контракт можно только через два года после свадьбы или после внесения в него изменений, также у нотариуса.

Браков (mariage) во Франции заключается все меньше и меньше — в 2012 году 55 % детей были рождены вне брака, против 8 % в 1980-е годы. С 1999 года у брака имеется солидный «конкурент», набирающий популярность и которого в России пока не существует. Он называется PACS, пакт гражданской солидарности, и так же, как и брак, устанавливает между заключающими его сторонами определенные права и обязанности — но намного менее «тяжеловесные», чем в браке. Люди, заключающие PACS, могут заполнять совместную налоговую декларацию — что экономически выгоднее, чем раздельные декларации. Они могут также воспользоваться дополнительной медицинской страховкой партнера, а в случае смерти партнера наследовать право на квартирный контракт. Но разойтись «паксующимся» гораздо проще — достаточно совместного заявления, подписанного обеими сторонами. Несмотря на то, что партнеры в PACS гораздо меньше защищены, сегодня во Франции на четыре брака заключается три таких «пакта».

Почему это происходит? Многие боятся, что у них не получится семейная жизнь и придется разводиться. Развод во Франции не так прост, как в России, хотя в последнее время процедура несколько смягчилась (об этом ниже), и стоит денег. По статистике, которая держится на высоком уровне уже несколько лет, в год разводится около 130 000 пар (2011 год), в основном это обитатели крупных городов. При этом, если сложить все браки и PACS, которые сейчас заключаются, можно заметить, что официально отношения оформляют все больше и больше пар.

 

Рай, который может обернуться адом, или Развод с русской женой. Как делят имущество, кому отдают детей?

Русская девушка, выходя замуж за француза, должна понимать, какая на нее ляжет ответственность, если она захочет родить ребенка и потом вдруг развестись. Она не может, как хотят некоторые русские женщины, жить за счет своего мужа, потому что в случае конфликта все будет, как говорится, очень жестко — у нее не будет возможности жить на алименты, и есть риск, что ей придется оставить мужу и детей, и квартиру.

На самом деле, выходя замуж за человека из другой страны, вы должны отдавать себе отчет в том, насколько сильно вы выстраиваете свою жизнь, возможно, до самой старости. Нужно думать и о будущем. Сейчас вам нравится Франция, нравится то, как вы здесь живете. А вдруг вам станет не по душе ваша работа, вдруг вас вообще начнет тошнить от Франции и французов, а у вас уже двое детей? И в Россию вы вернуться не можете — разве что везти туда и супруга, но тогда у вас должны быть идеальные отношения. А если отношения ужасные, и вам хочется домой? А дети во Франции? Это серьезный внутренний конфликт, очень непростой для женщин. Конечно, хочется только счастливой жизни (а кому не хочется?), но нужно подумать и о том, что будет, если вы вдруг решите развестись.

Крайне важен вопрос, с кем оставляют детей. «По умолчанию» все русские девушки считают, что дети всегда остаются с мамой. Это потому, что в России в конфликте между родителями закон чаще всего на стороне женщины — ей оставляют детей, на которых в большинстве случаев отцам даже не приходит в голову претендовать, ей присуждают алименты, которые должен выплачивать муж. Если у нее хороший адвокат, она может отсудить и квартиру, в которой жила семья, и т. д.

По логике наших законов мужчина пофигист и раздолбай, и даже немного недоросль, которому нельзя доверять деньги, потому что он их точно пропьет, и детей, потому что он их ничему не научит, а даже испортит. Женщина же почему-то непременно мать-героиня и все делает ради своих детей. О том, что некоторые отцы заботятся о своих детях лучше, чем их матери, как-то не принято говорить. Вот, например, почему капитал «материнский»? Если бы во Франции сделали так, что сертификат на семейный капитал дают матерям, мужское население страны сразу бы вышло с пикетами на улицы и устроило массовую голодовку. «Почему женщины распоряжаются деньгами?» — кричали бы отцы. Может, они действительно распоряжаются в семье деньгами (для большинства семей во Франции это так), но мужское самолюбие не позволило бы французам допустить подобного названия.

Во Франции же в конфликте между родителями закон прежде всего защищает ребенка. Если судья видит, что мужчина адекватен, что у него есть, на что и где жить, а мама ничего не зарабатывает и на суде пребывает в каком-то бессознательном состоянии (легко себе представить состояние русской женщины, у которой собираются забрать ребенка и, по ее логике, сделать ему плохо, она же всех вокруг зарежет — вспомним фильм Звягинцева «Елена»), он вполне может вынести постановление о том, что ребенок должен жить с папой. Ситуации у человека, который давно живет в собственной стране, у которого здесь родители — не нужно забывать, что они все равно тем или иным образом помогают детям, — и у приезжей русской девушки, чаще всего из небогатой семьи, будут совершенно разные — и закон, возможно, будет на стороне отца, у которого ситуация лучше.

Поэтому любой женщине необходимо понимать, что у нее должно быть достаточно денег, чтобы прожить самой и прокормить своих детей, и ей не надо об этом забывать. Однако многие русские девушки слишком легкомысленные, они не думают, что им нужно обязательно рассчитывать на самих себя.

Разность воспитания, непонимание каких-то базовых вещей, на которых, можно сказать, держится страна (мужчины-французы — принцы, русские-женщины — принцессы, откуда тогда брать прислугу?), приводят к тому, что происходит развод. Типична ситуация — девушки выходят замуж, и какое-то время они счастливы. У них красивые дети, хороший дом и все прекрасно. Но наступает момент, когда рутинная и вполне благополучная жизнь начинает им казаться скучной, и они думают, что же у них в жизни плохо, в том числе начинают выискивать недостатки в муже.

Очевидно, что недостатки есть у всех, и если о них думать, то они, как уши Вронского, начинают расти. Этот закон «постоянного неудовлетворения», описанный Абраамом Маслоу, «работает» и в России — но в России женщины лучше защищены, прежде всего психологически, у них есть рядом близкие люди. Во Франции же неработающая девушка подвергает себя риску — и чаще всего не потому, что у нее «заберут ребенка», как обычно боятся наши девушки, а потому, что она от безделья начинает искать в своей жизни проблемы. «Чайник» начинает «кипеть», и российская склонность к радикальным решениям приводит к тому, что девушки хотят расстаться, вместо того, чтобы поискать для начала источник проблем в своих взглядах на жизнь.

Развестись во Франции непросто: как и все прочие жизненные явления в этой стране, эта процедура тщательно регламентирована. Развод, даже по взаимному согласию и без детей, требует обязательного найма адвоката и появления в суде, поэтому стоит денег. Но самое главное, он тянется долго, как минимум несколько месяцев, даже если обе стороны не имеют претензий друг к другу.

Супруги не всегда официально оформляют развод: не могут договориться о разделе имущества или не хотят тратить деньги на адвоката. Такая ситуация называется séparation de corps и предполагает, что супруги живут в разных местах, но при этом сохраняют верность друг другу и исполняют обязательства, которые на них накладывает брак (взаимопомощь и т. д.).

Сами же разводы французские юристы делят на несколько категорий. Самый простой и распространенный, а также самый дешевый, потому как адвоката нагружают минимально, — это развод по взаимному согласию (divorce par consentement mutuel). Обе стороны договариваются о том, кому останется квартира, а кому любимый йоркшир Пумочка, с кем будут жить дети и в какие дни они будут видеться с другим родителем, кто кому платит алименты и сколько, кто берет на себя расходы на детей. Затем идут официально оформлять это решение. Нанимают адвоката, одного на двоих или каждому «на нос», и подписывают официальный документ (convention), в котором указываются все практические последствия развода (с кем остаются и где живут дети, какому супругу будут выплачены алименты и в каком размере, кто и сколько платит алиментов на детей, как «пилят» квартиру и кредит за нее и т. д.). Затем адвокат идет в tribunal (это суд), чтобы подать заявление о разводе. Через некоторое время судья приглашает супругов на собеседование, сначала каждого по отдельности, затем вместе, и одобряет письменный документ, представленный супругами. Он также может не согласиться с какими-то пунктами. В основном его заботит, чтобы наилучшим образом были соблюдены интересы ребенка, а также менее защищенного и неработающего супруга. Если же он согласен, он принимает решение о разводе.

Все остальные типы разводов призваны уладить несогласие сторон с последствиями развода. Например, существует развод по признанию принципа разрыва брака (divorce pour acceptation du principe de la rupture du mariage). Супруги должны в присутствии своих адвокатов признать факт разрыва брака, при этом они не обязаны указывать его причины. Такой развод может просить как один супруг, так и оба. Запрос подается адвокатом в суд по месту жительства того из супругов, кто не подавал на развод, либо, если супруги не живут вместе, того, с которым живут дети. Затем супругов принимает судья, который делает попытку мирного соглашения (tentative de conciliation) по последствиям развода. Если попытка не удается, соглашение между сторонами устанавливается в судебном порядке.

Другой формой развода является развод по причине нарушения обязательств, данных в браке (divorce pour faute). Один из супругов может попросить его, если он имеет для того основания, при этом он должен предоставить доказательства. Нарушения могут быть следующими: насилие (оскорбления, унижающее отношение) или адюльтер (его не всегда достаточно для того, чтобы развестись). Доказательства собираются в письменной форме, приводятся свидетели и т. д. Далее процесс похож на предыдущий тип развода.

И, наконец, есть еще развод из-за полного разрыва супружеских отношений (altération définitive de lien conjugal). Он происходит тогда, когда супруги не живут вместе более двух лет.

 

Почему во Франции почти самый высокий уровень рождаемости в Европе?

Франция — просто чемпион Европы по деторождению. Она на втором после Ирландии месте по уровню рождаемости. Но есть маленькая и мрачная разница — в Ирландии запрещены аборты (в 2013 году разрешили аборты по медицинским показаниям, в очень исключительных случаях). А во Франции дети рождаются желанные! На каждую женщину здесь приходится около двух детей. У четырех женщин из десяти два ребенка, у двух из десяти — только один, у одной из десяти детей нет. При этом у двух из десяти есть три ребенка, а у одной из десяти — четыре и больше.

Приведу для примера российские цифры. По данным ВЦИОМ, в 2009 году в России соотношение женщин до 50 лет по числу родившихся у них детей было следующее: у 16 % женщин детей не было, у 35 % — один ребенок, у 34 % — двое детей, а у 15 % — трое и более детей.

Почему во Франции так много рожают? Во-первых, — и это самое важное, — у французов другая система ценностей, чем у русских в современной России. У них семья и забота о собственных детях занимают первое место — как я уже писала, это для них важнее денег, работы, карьеры и т. д. И мужчины, и женщины хотят основать семью и родить детей. А преуспевающие люди в России очень часто детей заводить просто боятся — из чистого, заметим, эгоизма. Во-вторых, финансовый момент: семья во Франции хорошо защищена государством, и семьям с небольшими доходами полагаются различные социальные выплаты.

В-третьих, психологический момент, тоже немаловажный. Здесь на женщин не вешают бесконечное чувство вины, мам здесь уважают. К детям во Франции относятся просто, как к обыденному и рутинному явлению в жизни, связанному с определенными ритуалами, о которых чуть позже. Это совсем не катастрофа и не радикальная перемена всей жизни, ради которой нужно уходить с работы и идти на прочие жертвы, как это часто бывает с нашими девушками, когда некоторые из них после рождения детей с типичным российским максимализмом полностью погружаются в мир игрушек, подгузников и колясок. Отсюда типичное презрение преуспевающих карьеристок к таким «мамочкам» и полный отказ от семейной жизни.

Есть и другой момент — в Советском Союзе и в постсоветской России к детям предъявлялись повышенные требования. В «хороших семьях» был, как правило, один ребенок, и он должен был быть идеальным. Ставшие преуспевающими отличницы, которых воспитывали в атмосфере перфекционизма, постоянных требований и нареканий, с ужасом думают о том, что их ждет, когда они родят ребенка — неужели они будут такими же?

Конечно, в том, что в России так мало рожают, есть еще и причина детских травм — в советское время некоторые родители часто были грубы и бесцеремонны с детьми, мало с ними разговаривали, и это считалось нормальным. В фильме «Приключения Электроника» мы видим диалог мамы с Сережей, которая жалуется и охает, что он «не такой», и эгоистично говорит только о том, как ей сложно.

До сих пор можно услышать, как пожилые родители грубы со своими взрослыми детьми, а мамы агрессивно разговаривают с малышами. И у будущих русских родителей материнство и отцовство ассоциируются с этими неприятными воспоминаниями — и им, конечно, не хочется увидеть себя в этой малоприятной и «стервозной» роли.

Сегодняшние же дети во Франции — это дети другого поколения. Это «внуки сексуальной революции», то есть дети родителей, которым в детстве разрешали «стоять на ушах» и для которых сдвигали границы дозволенного. Поэтому для них дети — это удовольствие и особый этап в жизни.

Мне кажется, когда в России поменяется отношение к самому рождению ребенка, когда женщины, особенно умные и преуспевающие, не будут относиться к детям, как к обузе, которую нужно обязательно на кого-нибудь «спихнуть», а будут радоваться этому чуду, тогда, возможно, и демографическая ситуация коренным образом поменяется. И дело здесь совсем не в деньгах и материнских сертификатах — при желании любой человек, тем более сейчас в России, может заработать достаточно.

Во Франции считается, что ребенок — это праздник, «счастливое событие», un heureux événement. Будущую или новоиспеченную маму поздравляют знакомые и незнакомые люди, и она действительно чувствует, что у нее праздник. В книге с одноименным названием писательницы Элиэт Абекассис высмеиваются эти стереотипы, а мама рассказывает, как ее жизнь из походов по ресторанам и романтической жизни вдвоем превратилась в беготню по магазинам и стирку. «Раньше я успевала пить кофе горячим», — сетует она.

С первого же момента, когда женщина во Франции сообщает близким, друзьям и коллегам о своей беременности — или они видят сами, — для нее наступает праздник. Знакомые и незнакомые люди поздравляют ее и выспрашивают всякие важные подробности вроде срока, пола, имени будущего ребенка и наличия у него сестер и братьев. «О, это «королевский выбор!» — например, говорят про семью, в которой уже есть девочка и в которой ждут мальчика, или наоборот. Или: «О, вы совсем не поправились, только один живот видно!» Или: «Мальчик прибавляет маме красоты!» — и прочие подобные этим фразы. Все говорят примерно одно и то же, но даже от этих стандартных комплиментов у будущей мамы на душе делается очень хорошо. Она знает — общество поддерживает ее, и если у нее будут сложности, не оставит одну.

 

Многодетная семья — в моде

У знаменитой Виктуар де Кастеллан, артдиректора ювелирной линии Christian Dior, четыре ребенка, и все от одного мужа. У ее кузины Корделии де Кастеллан, владелицы марки детской одежды C by C — тоже четыре. И ей всего 30 лет. Этот пример совершенно не вяжется с нашими представлениями о западной семье — нам кажется, что все женщины рожают очень поздно и мало. Однако семьи Виктуар и Корделии — это типичный пример успешной «необуржуазной» семьи, в которой индивидуальная свобода каждого члена семьи сочетается с традиционными семейными ценностями.

Хорошо вырастить и выучить нескольких детей — это во Франции такой же показатель успеха, как прекрасная карьера. Чтобы заниматься детьми, нужно находить время. Чтобы их одевать, учить, организовывать их досуг, нужны деньги. И если у тебя есть эти дети и если у них все хорошо, значит, ты умеешь организовывать свое время, зарабатывать деньги, делать правильный выбор и не боишься брать на себя ответственность. Значит, ты надежный человек и живешь по понятным правилам. Незнакомые люди, видя хороших детей, относятся к их родителям с уважением — чем больше детей, тем больше уважения.

 

Несчастный enfant unique — единственный ребенок в семье

Во Франции многие считают, что единственный ребенок в семье — это неправильно. Такой ребенок, думают французы, растет одиноким и замкнутым. На него слишком сильно давят старшие. И большая часть семей стремится иметь двух детей.

Тем не менее сегодня во Франции количество семей с одним ребенком составляет большинство — у 3,9 миллиона семей только один ребенок, а у 3,5 миллиона семей — два ребенка.

 

Отношения родителей и детей: право имеют

Ребенок отказывается за обедом от вкусных гребешков. «Марина, они полезные, надо съесть», — говорю я. «Mais j’ai droit de manger ce que j’aime!» — отвечает она. Что значит: «Ну я же имею право есть то, что мне нравится!» Что на это отвечать? Наверное, да, имеет. А может быть, и нет. Это мне решать. Родители должны сами определиться, заставляют они ребенка есть потому, что это полезно, или не заставляют, потому что ребенок очень переживает из-за этого. Важно установить четкие правила. Я не заставляю, но все-таки требую, чтобы ребенок пробовал — иначе как он узнает, нравится ему или нет?

«J’ai droit!», «Я имею право!» — типичная фраза ребенка, выросшего во Франции, которую он «вытаскивает» при каждом удобном случае. Понимание принципов правового государства закладывается еще в яслях. Но ошибочно думать, что ребенок, который «имеет право», делает все, что ему заблагорассудится. Все наоборот: тот, кто твердо знает, когда можно, также очень хорошо понимает, когда уже нельзя. Тот, кто знает, что у него есть права, также знает, что есть и обязанности. Поэтому французские родители устанавливают правила, которых дети должны придерживаться. Они постоянно употребляют в разговоре фразы вроде «ils ont droit à faire ça, j’ai une règle…», что значит: «они имеют право делать это, у меня есть вот такое правило…» Например: «Элизабет имеет право по пятницам читать книгу допоздна, потому что на следующий день не нужно рано вставать в школу». Или такое: «У нас есть правило: Грегуар помогает мне разгрузить посудомоечную машину, убрать на кухне и помыть пол, а я ему даю один евро». Какие-то простые вещи, главное — если один раз договорились, больше это решение не обсуждается. Дети знают, что они могут, а что нет, и в голове у них есть четкие границы дозволенного. Всем так проще жить.

 

Жизнь по режиму — контраст с российским укладом

Если шести-, семилетнему ребенку объяснить, что ему нужно идти принимать ванну в 6 вечера, а засыпать в 8.30, он через какое-то время сам начинает смотреть на часы — чем, конечно, значительно облегчает жизнь родителям. У него в голове создаются определенные «точки отсчета», которые так важны для детей и для стариков, легко впадающих в тревожное или возбужденное состояние при потере ощущения времени.

Приведенные выше часы — стандартный режим французского ребенка и удобный способ существования французских родителей. Многим русским кажется, что французы «преувеличивают», они не понимают, почему в 17.30 дети как один «снимаются» с детской площадки и идут домой. Почему? Потому что так проще всем. Дети быстрее едят и рано ложатся спать, а родителям не нужно каждый раз заново устанавливать новые правила. В России чаще всего говорят, например, «пора спать». В самом слове «пора» заключается некоторая неопределенность, непонятно, кто решил, почему нужно это делать сейчас? Во Франции же скажут «il est l’heure de manger», буквально «сейчас час, когда нужно есть». Таким образом ответственность за решение, когда нужно совершать определенное действие, «перекладывается» на часы — это они решают и за детей, и за взрослых. И часы, действительно, очень многое решают за всех во Франции — с малых лет и до глубокой старости.

 

Французское воспитание

Наряду с «китайским», «французское воспитание» сейчас в Америке модная тема. Считается, что французский ребенок ест все овощи, в том числе шпинат, фасоль и брокколи (ваш ест?), засыпает ровно в 8 часов вечера и никогда не перебивает взрослых. Настоящий паинька и всем ребятам пример, описанный в книжке Памелы Дракерман «Выращивая младенца» (Bringing up bébé). «Да ну его, это традиционное буржуазное воспитание», — говорит моя французская подруга, когда я рассказываю ей про книгу. Мне интересно услышать ее мнение. «Слышали про это. Не, от такого воспитания какие-то роботы получаются. Потом с ними одни проблемы — либо лузеры вырастают, либо тираны».

При этом я считаю, что она воспитывает ребенка очень строго. Она рассказывала мне, как ее сын «ужасно вел себя за столом» и она лишила его ужина. Или как ее дочь плохо ела и не получила десерт. Для меня такие вещи просто невозможны — мои родители и бабушка баловали меня, разрешая есть то, что я люблю, и моя дочь растет по такому же принципу.

Помимо овощей на обед и жесткого режима (обед в 12.30 вместе со всей страной, ванна в 18.00, ужин в 18.45 и в 20 часов максимум отбой), французское воспитание отличается той же особенностью, что и отношения взрослых детей со своими родителями. Здесь с пеленок устанавливают дистанцию. Это значит, например, что взрослые праздники — только для взрослых, а дети в это время остаются дома с нянями. Но зато детские праздники — для детей, и взрослые будьте добры не вмешиваться. Дни рождения отмечают исключительно детской компанией, без всякого лишнего участия взрослых — уж тем более родственников, как это бывает в России, когда на одного ребенка собирается 10 взрослых, они разговаривают, ребенку скучно и он капризничает.

Дни рождения во Франции — это настоящие веселые праздники, с тортом, шариками, конфетти и кучей игр. Как правило, они проходят после обеда, с 15 до 18 часов. Совсем маленькие дети празднуют день рождения с утра до обеда. Очень часто дети наряжаются: в костюмы принцесс, пиратов, мушкетеров, ковбоев, национальные индийские, индейские или русские костюмы. Родители развлекают детей либо приглашают аниматоров. Если квартира не очень большая, что в Париже не редкость, то дни рождения устраиваются еще где-то, очень часто в музеях. Почти каждый парижский музей предлагает «готовое решение» для детских праздников, часто основанное на выставке, которая проходит в данный момент. Так, Музей декоративных искусств устраивает сеансы для небольших групп, во время которых дети посещают выставку, а затем делают украшение, картину, скульптуру и т. д. — в зависимости от тематики выставки. После этого дети съедают полдник, который принесли родители — торт, конфеты и т. д. В Музее магии дети рассматривают «волшебные» автоматы, с помощью которых фокусники когда-то разыгрывали публику во время уличных представлений, учатся показывать фокусы и смотрят представление.

Обычный день рождения для маленьких детей, который проходит дома, начинается с сеанса макияжа. Лица детей раскрашивают в разные цвета. Затем устраиваются игры. Самые известные из них — это la pêche à la ligne (рыбалка), где нужно «поймать» маленький подарок с помощью удочки, или la chasse au trésor (охота за сокровищем), в которой с помощью подсказок нужно найти «сокровище». Все дети уходят с небольшими подарками, которые родители виновника торжества приготовили заранее.

 

Ребенок как способ социализации иностранных родителей

Самый лучший способ быстро завести друзей во Франции — это родить ребенка и отдать его в школу, ценности которой совпадают с вашими. У вас сразу появится огромный круг общения и куча друзей. Все ваши выходные будут забиты днями рождениями, приглашениями в гости и собственными праздниками. Ну в общем, вы поняли.

Французские родители открыты и приветливы, стараются помогать друг другу: забирают ребенка из школы, если вдруг его мама или няня не могут, отдают вещи, из которых вырос старший ребенок, тому, у кого дети меньше, в общем, выручают друг друга. Семьи детей из одной школы, особенно те, кто живут неподалеку, дружат, ходят друг к другу в гости, устраивают праздники и дни рождения. К иностранным родителям относятся доброжелательно и на равных. И поскольку их полностью принимают за своих, к ним применяют те же требования, что и друг к другу, и они должны адаптироваться к «системе». Не ждите, что вам будут что-то объяснять или относиться к вам, как к иностранцу. Раз уж вы здесь, будьте добры соблюдайте «устав монастыря». И принесите детям на полдник после школы шоколадную булочку, наконец! Это единственное «кусочничанье», которое совершенно законно позволено детям.

 

С кем оставлять маленьких детей?

На этот вопрос во Франции можно найти множество ответов. Поэтому большинство женщин здесь работают, даже если у них по несколько детей. Моя знакомая, мать пятерых детей, преподает в университете и принимает экзамены у будущих юристов, на ней также весь огромный дом. «Муж говорит мне: а почему белье неглаженое? А когда мне его гладить? И вообще, у меня других забот, что ли, нет?» — жалуется она. И кто тут что-то говорил про французский феминизм?

Французские женщины, конечно, большие молодцы. Независимо от социального статуса и количества денег значительная часть женщин во Франции много работает и постоянно приводит дом в порядок. Это настоящие перфекционистки, у которых все должно быть идеально. Но на них оказывается сильное общественное давление, и «давят» на себя прежде всего сами женщины, бесконечно переживающие каждая по своей причине.

Женские журналы «помогают» им, распространяя вирусы негативных посылов. «Ну ничего, не стоит плакать перед зеркалом, скажите себе, что сейчас вы выглядите вот так», — успокаивает только что родивших читательниц один из самых популярных женских журналов. Тут уже изначально предполагается, что после родов все выглядят ужасно. Ну а если, не дай бог, кто-то выглядит хорошо через неделю после родов, то он не с нами и вообще наш журнал не для него. Французской журналистке не пришло в голову приврать, что женщина «красива просто потому, что она счастлива иметь детей», или что любая женщина после родов выглядит ужасно, ну или просто пошутить!

Если у нас такое начнут писать, издательский дом через месяц обанкротится. Наши журналы понимают, что у российских женщин и так много проблем и писать о них в журналах не стоит. Российские читательницы ждут хорошего настроения, красивых картинок и светлых эмоций. Все наши девушки, приобретающие глянцевые журналы, хотят перемен, движения, они хотят измениться в лучшую сторону. Будь то с помощью туфель, йоги или советов, как правильнее развестись. Французскую же девушку успокаивают, что она не прекрасна, ну и ничего страшного.

Не работать и заниматься только детьми, живя исключительно на деньги мужа, во Франции не принято. Здесь, в отличие от России, очень редко бывает, когда женщины подолгу не работают после рождения ребенка. Чаще всего это вынужденная пауза, как, например, в последние кризисные годы, когда многих увольняли с работы и они потом не начинали ее искать, зная, что потеряют время.

Детей либо оставляют с нянами, либо отдают в ясли. У нянь (assistantes maternelles) должен быть специальный диплом, подтверждающий их право работать с детьми. В ясли берут с 2,5 месяца, в возрасте, когда заканчивается минимальный официальный декретный отпуск. За ясли нужно платить, но их стоимость зависит от дохода семьи: государство выделяет субсидии на ясли родителям с небольшими доходами. Однако мест в яслях на всех не хватает, поэтому государство субсидирует и возможность нанимать нянь. С няней заключается рабочий контракт, она является «домашним сотрудником», имеет право на отпуск и т. д.

 

Среда — день без школы. Внеклассные занятия

В последние годы дети в среду не учились. Сейчас это правило упраздняют, пока еще некоторые классы в этот день не учатся. У родителей прибавляется головной боли — куда отдать ребенка? А дети могут ходить заниматься любимым делом — теннисом, музыкой, танцами и т. д.

Как выбрать любимое дело? Можно вообще не выбирать. Французские родители руководствуются принципом «надо все попробовать»! Среди французских детей не принято, как у российских, иметь любимое дело, стремясь к лучшему результату и совершенствуясь под давлением тренеров и преподавателей. В России приветствуется и поощряется соревновательный дух, перед детьми ставят цели. Юные художники, пианисты, спортсмены постоянно участвуют в конкурсах и соревнованиях. У нас считается, что если ребенок чем-то занимается, он должен делать это хорошо и идти вперед — иначе в занятиях нет никакого смысла.

Во Франции родители прежде всего хотят, чтобы дети получали удовольствие. А также расширяли кругозор, знакомились с разными дисциплинами, открывали для себя новый мир. У них нет цели, чтобы их дети были лучшими среди других, результат для них не очень важен. Ребенок вполне может заниматься и рисунком, и танцами, и музыкой, и фортепиано, «пробуя себя» в различных областях. Но его вряд ли будут отправлять на конкурсы и соревнования, требуя от него постоянного самосовершенствования. Я знаю многих французских мам, которые считают, что «соревновательный дух» создает нездоровый климат. Главное — ознакомиться с дисциплиной, научиться ее правилам, взять от нее то лучшее, что она дает. Французские дети учатся гибкости, толерантности, расширяют кругозор, но они не учатся самосовершенствованию, целеустремленности. Они не умеют «сжимать кулаки» и преодолевать себя. Понятие «силы воли», которую старательно воспитывают в российских детях, напрочь отсутствует во французском языке.

У французского подхода есть как недостатки, так и достоинства. Он формирует разностороннюю и широкую личность, человека, который во многом разбирается, которому интересно жить и который открыт для новых знаний. Но стремление «попробовать все» может сформировать человека, который постоянно что-то «пробует» и во взрослой жизни, задавая себе слишком часто, в общем-то, детский вопрос: «Подходит ли это для меня?» В какой-то момент все мы принимаем решение, делаем жизненный выбор и уже не должны отступаться от него, иначе мы ничего не добьемся, постоянно пробуя что-то новое. Кроме того, человеку нужен результат, чтобы чувствовать удовлетворение и гордость от своей работы. Невозможно заниматься чем-то только ради процесса, возникает фрустрация, ощущение потерянности, которое может сформировать нежелание ставить себе цель и добиваться ее и в более взрослом возрасте.

 

Жизнь на два дома, или Дети из разведенных семей

Каждая третья пара во Франции (каждая вторая в больших городах) разводится. Как «делить детей» после развода — самый важный вопрос для родителей. В России их обычно оставляют с матерью. Во Франции, несмотря на всю борьбу пап, объединяющихся в различные организации по борьбе за права отцов, чаще всего тоже. По данным Министерства юстиции, в 74,6 % случаев детей оставляют с матерью, в 16,9 % — двум родителям по очереди, и только около 8 % — с отцом.

Судьи считают, что детям, в особенности маленьким, до шести лет лучше с мамой потому, что она, как правило, больше занимается детьми и они к ней сильнее привязаны. Папы же могут быть с детьми в выходные дни раз в две недели и также половину школьных каникул («une semaine sur deux et la moitié de vacances scolaires»: одна неделя из двух и половина школьных каникул).

Последняя фраза настолько вошла в повседневную жизнь, что так называются целых два французских фильма. В одном рассказывают о том, как девочка-подросток живет «на два дома». В другом — как детей после развода оставили отцу и как мать-актриса с трудом пытается наладить с ними отношения.

Во Франции в последние 10 лет становится все более популярной система, приводящая в ужас российских мам, когда дети после развода проводят одинаковое время у папы и у мамы (garde alternée). У нее есть свои преимущества. Во-первых, никто из родителей не платит алименты (да, бывает, что платит их мама, преуспевающая карьеристка, которой не хватает времени на детей, а живут они у папы, учителя, социального работника, который приходит с работы в 17 часов и может уделять время детям). Во-вторых, дети проводят одинаковое время и с папой, и с мамой — что, согласитесь, после развода, который и так является травмирующим фактором, создает для ребенка дополнительную психологическую защиту.

Эта система требует нешуточной организации. Впрочем, вы уже поняли, что французы — мастера организовывать свое время и к планированию досуга и семейных мероприятий подходят так же серьезно, как к работе. Но согласитесь, родителям в такой ситуации приходится нелегко. Мало того, что между ними невольно возникает своеобразная конкуренция — кто покупает больше игрушек, у кого красивей дом и т. д. Им еще постоянно нужно планировать досуг детей: не будет же «у папы» ребенок просто сидеть дома и играть на айпаде, если «у мамы» он регулярно ходит в театр и зоопарк! Но в основном пока больше всего распространены случаи, когда ребенок живет с мамой и видит папу по выходным, средам и в школьные каникулы.

 

Дети из русско-французских семей: язык, интересы, отношение к России

В Америке принято ассимилироваться и становиться «американцем», то есть человеком, который живет в Америке. Поэтому дети быстро теряют интерес к России. Сергей Брин, основатель Google, сказал своему отцу: «Спасибо, что ты увез всех нас из России». В чем-то он прав: вряд ли Google в таком виде, в котором он существует сейчас, можно было основать в Москве.

Во Франции же все наоборот — иностранные родители живут в своей культурной среде и упрямо стараются сохранить ее. Это касается и русских родителей.

Типичная семья с «русскими детьми», как мы уже говорили, это русская мама и французский папа, поэтому у ребенка дома говорят по-французски. Но многие русские женщины во Франции стараются дать детям то, что они знают сами. Даже дети смешанных пар во Франции часто хорошо говорят на языке, и мамы считают своим долгом показывать им мультфильмы на русском, читать книги, водить их на языковые занятия и отправлять на лето «к бабушкам». Многие из них даже начинают читать русские книги раньше, чем их сверстники в русских школах.

Учеба с детьми, говорящими на разных языках, не только на французском, дает самую благоприятную среду для русского ребенка. Если в школе учатся в основном французы, то ребенок может начать отказываться говорить на своем языке, потому что стремится ассимилироваться и не хочет быть «иностранцем». Если же вокруг дети разных национальностей, он, наоборот, гордится тем, что «не просто француз».

Благодаря тому, что во Франции ставится акцент на уважении к «différence», отличии одного человека от другого, для детей-иностранцев здесь создается благоприятная среда. Рвение некоторых родителей доходит до того, что дети сдают экзамены и в русской школе тоже — на всякий случай. Я знаю семьи, чьи выросшие дети уехали работать в Россию и преуспели гораздо больше, чем могли бы во Франции. Это произошло именно потому, что в семье создавались правильные установки по отношению к России. Важно понимать, что такие вещи полностью зависят от позитивного отношения родителей.

Это явление, повторюсь, касается детей не только русских мам — но и американских, китайских, вьетнамских, японских, немецких и так далее. Моя знакомая ирландка хвастается, что ее дочь «говорит по-французски с ирланским акцентом», а в ее доме — муж ее голландец — нет ни одной книги на французском языке. При этом она обожает Францию, дети ходят в отличную французскую школу, и я уверена, что они будут жить здесь, но никакого отторжения, как это иногда бывает у детей, живущих в англоязычных странах, их происхождение и материнский язык у них не вызывают. Другая мама говорит с ребенком по-вьетнамски, а выходные малыш проводит с бабушкой и дедушкой, которые плохо говорят по-французски, — и все для того, чтобы ребенок развивался, говоря на другом, более сложном языке.

Несколько научных исследований, проведенных в последние годы, установили, что дети-билингвы не только быстрее учат языки, они вообще умнее. Они быстрее соображают, лучше решают логические задачи, легче запоминают. Мультиязычный опыт улучшает работу той части мозга, которая отвечает за внимание, концентрацию, планирование задач и запоминание порядка определенных действий (например, при поиске нужной улицы, на которой вы уже были, или при вождении машины). Интересно также, что детский билингвизм улучшает защиту от заболеваний мозга в старости.

Конечно, бывают мамы, которые принципиально не говорят с детьми на русском языке или не хотят давать им русское гражданство, — я встречала такие примеры. Это, конечно, очень глупо, и происходит, вероятно, от определенного травматизма, который эти мамы пережили, ассимилируясь во Франции и стремясь во что бы то ни стало интегрироваться в среду. А возможно, что их родители не привили им достаточно уважения к собственной культуре. В любом случае, повторюсь, это большое недоразумение, так как дети их могли бы быть умнее, лучше учиться в школе и иметь больше шансов на жизненный успех просто потому, что говорят на двух языках.

 

Сколько стоит учеба во Франции?

В государственных учебных заведениях учеба практически бесплатна. В школах нужно платить за обеды — или забирать ребенка домой. В вузах образование студентов субсидирует государство — в среднем один студент стоит Франции 10 тысяч евро в год. Ему лишь остается внести небольшую плату за регистрацию: она составляет примерно от 180 до 600 евро, в зависимости от уровня образования (об особенностях французской системы образования чуть ниже).

В частных школах, лицеях и высших учебных заведениях плата, конечно, выше, но все равно не такая высокая, как, например, в Англии или Америке. И качество образования не всегда зависит от его стоимости. По сведениям агентства Campus France, занимающегося продвижением французского образования во всем мире, в высших учебных заведениях нужно платить от 3 до 10 тысяч в год. Но в бизнес-школах мирового уровня плата гораздо выше. Вам стоит это узнать в самом учебном заведении. Например, в INSEAD, занимающей верхние строчки международных рейтингов, MBA стоит 59,5 тысячи евро, не считая стоимости за регистрацию, учебников, языковых курсов и т. д.

Вы можете, и даже должны, просить финансовую помощь. Стипендии на учебу и исследования во Франции выделяют многие организации, начиная от Министерства иностранных дел и Министерства образования и заканчивая Государственным центром научных исследований (CNRS), региональными фондами и самими высшими учебными заведениями. Чем выше уровень образования, тем больше различных видов финансовой помощи существует. Подробную информацию вы легко получите в посольстве. Главное правило — хорошо знать язык.

 

Трудности перевода, или Как и когда иностранцу начать учиться во Франции

Я абсолютно уверена, что учеба за рубежом, и лучше в нескольких странах, необходима любому человеку. Вопрос не только в карьерных возможностях, которые откроются перед ним, если он, скажем, получит степень мастера во Франции или окончит несколько классов средней школы в Китае. Люди, вообще любые, не только русские, которые получали образование и жили за пределами своей страны, мыслят шире, умеют принимать нестандартные решения, избавляются от многих стереотипов, которые впитали в себя в детстве. Они начинают по-другому смотреть на свою жизнь в родной стране, и именно они могут что-то изменить.

Но, к сожалению, немногие родители и подростки думают о том, чтобы ехать учиться в другую страну. Большинство считает, что это стоит каких-то нереальных денег, при том что сегодня цены в европейских городах, в особенности не в столицах, на то, чтобы снимать квартиру и жить, вполне сопоставимы с российскими. Некоторые родители боятся, что их дети уедут учиться и не захотят возвращаться обратно в Россию. Им нужно не бояться, а подумать, как сделать так, чтобы дети хотели жить в своей стране.

Пожалуй, хороший вариант — получать базовое образование в России (несколько курсов университета или первое высшее образование), а дальнейшее — степень мастера или MBA после нескольких лет работы — во Франции. Даже если человек хочет учиться во Франции после школы, ему стоит сначала окончить один-два курса университета. Это нужно не только для того, чтобы подготовиться и выучить язык, но и чтобы быть более зрелым психологически. Речь ведь идет не только об учебе. Жизнь в другой стране — и тем более жизнь в непростых условиях в большом городе — требует решения сотни бытовых проблем вроде уборки, приготовления пищи, неправильных счетов за электричество или затопленной квартиры, хождения по инстанциям вроде префектуры или офиса медицинской страховки, к которым российские чада, образованные и умные, но оберегаемые родителями от всех слишком «приземленных» вещей, часто не подготовлены.

 

Какую и когда выбирать школу?

Хорошую школу во Франции, как и в России, выбрать непросто. Самый верный метод — спрашивать ваших французских друзей, образ жизни и ценности которых вам близки.

Школы здесь бывают частные и государственные. Во Франции есть отличные государственные школы, но в последние годы у государства меньше денег, и финансируются они хуже. Количество учителей сокращается. Педагогам платят мало, поэтому многие из них недовольны своей работой, что не может не отражаться на детях. Оборудование в некоторых парижских школах и детских садах старое и плохого качества.

Частное образование подчиняется определенному законодательству, и большинство частных школ частично субсидируется государством. Около 95 % частных школ Франции — это католические, религиозные школы. В них учатся около 2 миллионов детей, 17 % от общего количества школьников страны. В них обязательным является преподавание катехизиса, однако этот предмет не всегда обязательно прослушивать.

В последние несколько лет спрос на частные школы устойчиво растет. Это мало связано с религиозными соображениями родителей. Частные школы выбирают потому, что за детьми здесь лучше следят и больше им помогают в случае возникновения тех или иных проблем.

Зарплата учителей в частных школах, работающих по контракту с государством (таких большинство), оплачивается из государственного бюджета. Поскольку из-за дефицита бюджета сокращается количество преподавателей, но растет количество детей, желающих учиться в частных учреждениях, отбор учеников становится все более и более жестким. Многим отказывают просто потому, что нет мест — это при том, что даже в детском саду в классе может быть 30 человек! По сведениям газеты Figaro, число кандидатов, получивших отказ в 2011 году, составило от 30 до 40 тысяч, и оно будет только расти.

Критерии отбора у школ разные. Практически все отбирают по экзаменам, некоторые тестируют даже маленьких детей четырех лет, другие берут в первую очередь братьев и сестер.

 

Как поступить во французский университет?

Для начала никаких премудростей — прежде всего надо хорошенько выучить язык. Можно начинать прямо сейчас: ведь если вы читаете эту книжку, значит, Франция вас интересует! А лучший способ по-настоящему узнать страну — это выучить язык, на котором в ней говорят.

Исключение, пожалуй, составляют только кандидаты в бизнес-школы типа INSEAD — там французский язык не обязателен, все обучение ведется на английском. Но, согласитесь, все-таки прекрасно иметь возможность практиковаться на иностранном языке, даже если большую часть времени вы будете проводить в кампусе.

Затем нужно заняться подготовкой документов. Соберите все — свидетельство о рождении, дипломы — и идите ставить на них апостиль. Переведите их на французский у хорошего переводчика, вместе с апостилем. Потом узнавайте, что требуют в вузе, в который вы хотите поступить, — и отправляйте туда полный пакет документов, желательно не в последний день срока.

Подготовка документов — ключевая вещь, не менее важная, чем вступительные экзамены. Французы жуткие формалисты и любят порядок, поэтому аккуратно собранный пакет документов — залог вашего успеха. Здесь существуют правила, не известные в России. Например, во Франции, куда бы вы ни хотели попасть, в заветный вуз или на работу в хорошую компанию, очень важно мотивационное письмо. Это, в общем, набор стандартных фраз, которые важно употребить в правильном порядке. Если от вас требуют мотивационное письмо, написанное от руки, это значит, хотят проверить вашу прилежность и аккуратность. Ваши блестящие математические способности здесь проявить не получится! Не поленитесь поработать над почерком — во Франции его основательно отрабатывают во всех уважающих себя школах, — и купите хорошую, дорогую бумагу.

Рекомендационные письма от ваших преподавателей, директоров компаний, в которых вы проходили стажировки, руководителей дипломных работ и т. д. должны быть правильно оформлены — с датой, подписью автора, на них должно быть указано, для кого и по какому адресу оно предназначается. В «Google» вы найдете примеры таких писем.

Покупайте билеты и организуйте ваше путешествие заранее, чтобы не бегать в поисках квартиры вместо того, чтобы готовиться к экзаменам. И все, ждите результата! Удачи вам.

И вот вы, наконец, поступили… Поздравляю! Думаете, будете теперь спокойно учиться? Не тут-то было! Именно сейчас вам предстоит узнать все «прелести» французских «контор», по которым вам придется хорошенько побегать.

Для начала — несколько слов о ваших правах. Замечательно, что во Франции не делается различий между иностранными и «местными» студентами. У них одинаковая медицинская страховка, которую обеспечивает государство, они платят один и тот же регистрационный сбор при поступлении в университет, получают равные субсидии на аренду жилья и льготы на проезд в общественном транспорте и на студенческую столовую. Теперь остается все это оформить.

Начинать надо с банка, потому что везде, чтобы снимать с вас деньги и чтобы их вам выплачивать, требуют RIB — данные о вашем банковском счете. В страховой компании в кассе социальных выплат, чтобы купить сим-карту с человеческим тарифом и т. д. Банковский счет нужен и для того, чтобы снять квартиру. А чтобы открыть счет в банке, нужна бумага о том, что вы где-то живете. Навстречу вам идут неохотно: во французских банках не очень любят студентов, как людей, которые сами себя не обеспечивают. Ну и, собственно, по этой же причине квартировладельцы их тоже не любят — особенно иностранных, особенно из России, которая для французов отдаленная точка на карте Восточной Европы, какая-то далекая и бедная страна. Что же делать? Просить, уговаривать, проявлять чудеса настойчивости — вот для этого вам и потребуется язык. Зря, что ли, папа с мамой вам оплачивали полуторачасовые индивидуальные занятия с Ларисой Львовной?

И вот — о чудо! — у вас есть счет в банке, и вы сняли жилье. Теперь вам нужен проездной. В Париже студенты платят за него в два раза меньше — но чтобы его получить, вам нужно отправить опять же — тадам! — пакет документов в организацию, которая их выдает, — и в строго обозначенные сроки… А потом еще медицинская страховка — специальная карточка Carte Vitale. Она государственная, бесплатная и дает вам право возвратить часть денег, затраченных на доктора. Все прекрасно! Но карточку тоже нужно получить…

Но вот вы прошли через все преграды, и наступил… декабрь. Поздравляем — наконец-то вы сможете начать спокойно учиться. О, уже рождественские каникулы начались? Ну что ж, тогда до встречи в следующем году!

 

Тонкости системы высшего образования

Школу во Франции оканчивают, как и в России, общим экзаменом, который называется «Baccalauréat». Французы, обожающие сокращать все длинные названия — как известно, факультет называется «fac», — называют его «Bac». Он бывает трех видов — научный, экономико-социальный и литературный, в зависимости от выбранной школьником тематики последнего года обучения. Bac оценивают по 20-балльной шкале, и каждый из сдаваемых предметов имеет определенный коэффициент веса. Таким образом, есть предметы более важные и менее важные, из которых складывается общая оценка.

Во Франции принята общая для всей Европы система высшего образования — Licence, Master и Doctorate, «LMD». Так студентам проще проходить обучение в других странах. Согласно этой системе, уровень образования исчисляется временем, в течение которого студент учился, и полученными в это время кредитами ECTS (European Credit Tranfer System).

Licence — это первые 3 года учебы, 6 семестров и 180 кредитов. Master — это последующие 4 семестра, 2 года и 120 кредитов. Докторат же получают после в общей сложности 8 лет учебы.

 

Какой диплом престижен и что он дает?

Престижные учебные заведения, выпускники которых занимают руководящие посты в крупных компаниях и становятся частью политической элиты, называются «Grandes écoles» (Высшие школы). Их во Франции сегодня более 220, но есть только две «главные» высшие школы, самые престижные, откуда беспрепятственно можно перевестись в любую другую. Это École Normale Supérieure и École Polytechnique.

Престижнейшая École Polytechnique (Высшая Политехническая школа), готовит инженеров, поливалентных управленцев высокого уровня, способных занимать посты как в компаниях, так и в государственных или научных структурах. Базовый курс, который называется «инженерный цикл», длится четыре года, и сегодня одна пятая часть его — иностранцы. На следующую ступень обучения, Master, в 2012 году иностранцев было принято даже больше, чем французов, — 60 % от общего количества студентов. Большая часть иностранных студентов Polytechnique получает стипендии, которые присуждаются «по заслугам», то есть тем, у кого лучшие оценки. Стипендии эти покрывают либо стоимость жилья, либо плату за обучение. В Polytechnique учились, например, Бернар Арно и Валери Жискар д'Эстен, президент Франции с 1974 по 1981 год.

Так, слово «инженер» во Франции имеет совсем другой оттенок, чем в России. У нас инженеры сегодня совсем не в моде, и ни с успешностью, ни с богатством эта профессия не ассоциируется. Во Франции же инженер — представитель элиты, человек, который благодаря своим способностям и хорошей успеваемости прошел жесткий отбор и попал на самую верхушку общества.

12 престижных высших инженерных школ, в том числе и Polytechnique, объединены под эгидой Парижского Института науки и техники (ParisTech). Это ENSTA Paris Tech (Высшая государственная школа передовых технологий), Ecole des Mines de Paris (Горная школа Парижа), Ecole Nationale Supérieure des Ponts et Chaussées (Высшая государственная школа мостов и дорог) и т. д.

Отдельно стоит сказать и о знаменитой École Normale Supérieure (Высшей Нормальной школе), учеников и выпускников которой называют normaliens. Это одна из высших школ, в которые проводится жесточайший отбор и где учится интеллектуальная элита нации. Здесь прежде всего готовят кадры для работы в государственных учреждениях, преподавателей и научных работников. Нормальных школ во Франции несколько, самая престижная — École normale d'Ulm.

Блестящую политическую карьеру своему выпускнику обеспечит Государственная школа администрации — ENA, Ecole Nationale d'administration. Ее выпускников фамильярно называют énarques, «энарки». Многие французские политики верхнего ранга, дипломаты, главы компаний окончили ENA.

Среди высших школ есть также учебные учреждения, которые дают экономическое образование — они называются écoles de commerce. Каждый год все ведущие журналы и газеты, такие как Figaro, публикуют рейтинги высших коммерческих школ. Верхнюю строчку всегда занимает легендарная Высшая школа коммерческого образования, HEC. Ее оканчивали Франсуа-Анри Пино и Доминик Стросс-Кан, а также такие люди, как нынешний президент Франции Франсуа Олланд и пилот Ролан Гаррос, в честь которого назван парижский стадион, где проходит знаменитый теннисный турнир. Очень хорошими также считаются ESSEC (Высшая школа экономических и торговых наук) и ESCP (Школа торгово-промышленной палаты Парижа).

Высшие школы объединяет ассоциация Conference des Grandes Ecoles.

Диплом престижной школы, как и в России, дает прежде всего то, что французы называют словом «réseau», «сеть» — нужные контакты. Любой элитный вуз — это некий междусобойчик, закрытый клуб, или даже «мафия», как в книге известного политика, участника Сопротивления и выпускника Ecole Polytechnique Жака Костюшко-Моризе «la «Mafia» Polytechnicienne». Вы и ваши однокурсники пришли сюда с похожими желаниями и амбициями, и, выстраивая вашу карьеру, вы еще много раз будете встречаться с выпускниками вашего учебного заведения. У любой уважающей себя высшей школы есть клуб выпускников, который как минимум раз в год устраивает сборы — это тоже отличный способ узнать «нужных» людей.

Французские работодатели уделяют престижу диплома огромное значение. Известный диплом — это своеобразный пропуск во многие компании, где высшее руководство, возможно, оканчивало те же самые вузы. Наличие диплома не обязательно значит, что вас возьмут на работу — количество рабочих мест зависит прежде всего от экономической ситуации и «здоровья» компании. Но если возьмут, то относиться будут, как к своему.

Учащиеся grandes écoles уже во время учебы имеют различные привилегии — например, студенты École Normale мало того, что учатся бесплатно, они еще получают зарплату и имеют статус государственных чиновников. Сейчас идут дебаты о том, насколько эти привилегии оправданны. Изначально выпускники École Normale шли в госслужащие, но сейчас все больше и больше их направляется в частный сектор, где совсем другие зарплаты. К тому же многие из этих студентов происходят из вполне обеспеченных семей, и деньги им не так уж и нужны. Противники зарплат учеников École Normale предлагают тем, кто уходит в негосударственные компании, полученную во время учебы зарплату сдавать обратно.

 

Grandes ée'coles — инкубатор французской элиты. Как туда попасть?

В высшие школы производится жесткий отбор на конкурсной основе, и за обучение в некоторых из них нужно платить. Этим они отличаются от университетов, в которые берут всех, и бесплатно. В знаменитую Сорбонну, которая сегодня — просто объединение парижских университетов под номерами Sorbonne I, Sorbonne II и т. д, попасть очень просто. Туда принимают в основном по результатам единого государственного экзамена по окончании школы. Нужно только правильно «уложиться» во все сроки (отбор состоит из нескольких этапов) и собрать документы. Никаких сложных экзаменов, как в нашем МГУ, здесь нет — поэтому и МГУ, и другие селективные вузы России нужно приравнивать именно к французским «высшим школам», а не к университетам.

Сразу после школы в «высшую школу» не поступают — год-два уходит на подготовку к экзаменам. Готовятся либо в подготовительных классах, classes préparatoires, либо учась в университете. Подготовительные курсы, которые существуют еще с XVIII века, французы называют prépa. Эти годы — одни из самых насыщенных работой и сложных в жизни будущего ученика высшей школы. Туда, как во многие другие места во Франции, принимают по досье — собранным вами бумагам. Поэтому, повторюсь, крайне важно тщательно и методично их собрать и аккуратно заполнить. Чтобы поступить в prépa, которые длятся один, два или три года, нужно как минимум иметь хорошие оценки в Baccalauréat и рекомендации от преподавателей.

Первые подготовительные классы появились для военных целей — там готовили к экзаменам в армейские части, где были необходимы научные знания (например, артиллерию). Prépa долгое время были исключительно научными, и лишь позже появились литературные, а затем и экономические классы.

Научные классы делятся на два направления. Первое на школьном жаргоне именуется «кроты» — это студенты, поступающие в инженерные школы и в высшие нормальные школы. Второе — это «агро», сюда идут те, кто хочет стать биологом, ветеринаром или геологом.

Литературные называются hypokhâgne (первый год) и khâgne (второй год). Они делятся на филологическую часть и общественные науки.

Обучение в prépa приравнивается к двум годам высшего образования по общеевропейской системе кредитов. Чаще всего классы эти проходят в лицеях. Самые престижные лицеи — это Louis le Grand, Henri IV, Janson-de-Sailly.

Также в высшую школу можно поступить после нескольких лет университета. Например, в Polytechnique на обучение по специальности ingénieur-polytechnicien документы принимаются у иностранцев, которым меньше 26 лет, у которых нет французского гражданства, отличное знание математики, хорошая физическая форма и два года высшего образования по технической или научной специальности. Зато при поступлении не требуется французский язык — все документы и экзамены можно сдавать на английском. В конкурсе можно участвовать только один раз в жизни.

В École Normale Supérieure тоже есть отдельный конкурс для иностранных студентов, который делится на гуманитарную и техническую части.

Высшие школы менеджмента также организуют специальный набор для иностранных студентов. Пять престижных высших школ, а именно HEC Paris, Audencia Nantes, EM Lyon Business School, ESCP Europe, Skéma Business School, создали общую услугу по приему иностранных студентов — SAI (Service d’Admission Internationale). С помощью этого конкурса школы отбирают кандидатов не старше 30 лет, у которых есть иностранный диплом и минимум три года учебы за рубежом. Кандидат должен сдать тест GMAT или TAGE-MAGE, а затем пройти собеседование или устный экзамен на английском или французском языке.

В другие школы — Novancia Paris, l’EM Normandie, l’EM Strasbourg, ESC Clermont, ESC Dijon, ESC Grenoble, ESC Troyes и ESC La Rochelle — можно поступить по конкурсу Passerelle World. Для участия в нем необходимы степень бакалавра, полученная в иностранном вузе, а также результаты теста GMAT, если вы хотите учиться на английском языке, или TAGE-MAGE, если планируете продолжать образование на французском. Потом нужно пройти устный экзамен, который либо организуется в стране, где живет студент, либо проводится по видеоконференции.

Также большая часть высших школ набирают по своему собственному экзамену. Например, ESCP Europe каждый год выделяет для иностранцев 80 мест для обучения в школе с первого года. Чтобы участвовать в этом конкурсе, необходимо иметь за плечами два года высшего университетского образования.

 

Любимая тема для разговоров

Гастрономия — это самая приятная и «безопасная» тема, на которую французы могут говорить вечно. Забавно слушать, как в магазине мама с дочкой или два приятеля, покупая продукты для совместного ужина, обсуждают, как они будут его готовить, что положат в салат и что обязательно нужно не забыть купить.

Еда во Франции — это предмет культа, важнейшая часть жизни. У каждого француза в голове — или, скорее, в желудке — тикают часы, напоминающие ему, что уже «пора подкрепиться». Завтрак, обед и ужин определяют этапы дня, создают режим, который французы соблюдают с пеленок и до глубокой старости.

Если сравнить француза, у которого много друзей, с русским, у которого много друзей, то во Франции люди всех поколений гораздо чаще и больше готовят для своих друзей. В Москве сегодня у людей почти не осталось времени, чтобы приглашать к себе в гости, они подолгу и много работают и в свободное время, особенно люди молодые и среднего возраста, часто предпочитают пойти в ресторан. Это связано, конечно, еще и с тем, что в ресторане удобнее встречаться, чем ехать к кому-то «на другой конец города». Во Франции же расстояния меньше, и все с удовольствием ходят друг к другу в гости. Как часто тот или иной телеведущий или актриса делится с глянцевыми журналами рецептами! Даже в крупных городах, где совсем другой ритм жизни, чем в провинции, люди умеют выделять время, чтобы пригласить друзей, купить хорошей еды и приготовить вкусный обед.

 

Обед: нерушимый ритуал, вокруг которого строится весь день

Это французский «пунктик», нерушимый ритуал, вокруг которого строится весь день. Если вы встретились по делам с французом часов в 11 и замечаете, что он начинает нервничать, значит, ему пора есть. Ведите его в ресторан — там все и обсудите, за неторопливой трапезой. Во Франции мало едят на завтрак (типичная еда — разрезанный по горизонтали багет с намазанным на него маслом и вареньем и чашка кофе), и в 12 часов дня французы уже голодные, как звери. В 12.30 все снимаются с места и идут — кто в ближайшее кафе, кто в булочную за бутербродом, а кто-то просто готовит себе дома что-нибудь вкусненькое. Это фиксированное время обеда. Если в час француз еще не поел, это значит, он либо эмигрант в первом поколении и от вас это скрывает, а вы по неопытности еще не распознали его акцент, либо большую часть жизни он прожил за границей.

В последнее время ритм ускорился, все больше людей, работающих в Париже, покупают быструю готовую еду. Закусочные, в которых можно съесть салаты, распространяются по городу с небывалой скоростью. Но в провинции по-прежнему все гораздо спокойнее — и консервативнее. Кто-то возвращается на обед домой, кто-то ест по обеденному меню в бистро или небольшом ресторане квартала — «du quartier».

 

Для всякого блюда свое время и свой сезон. Праздничные блюда

Во Франции много деликатесов, которые едят по праздникам. Так, фуа-гра, приготовленную особым образом гусиную или утиную печень, едят на Рождество и Новый год. Копченого лосося едят с блинами во время бранча или в бутерброде. Из рыбных блюд и морепродуктов на праздники едят краба — русского, между прочим, — копченого лосося, омара. Гостям в ожидании основного блюда часто подают аперитив — белое вино, с ним оливки, какие-то небольшие печенья и орехи.

На Рождество и Новый год часто едят мясные блюда. Классические — это фаршированная птица, например, курица, индейка или перепела, которые наполняют фуа-гра, абрикосами, инжиром, орехами. Это также хорошее мясо, часто купленное у дорогого мясника, например, ножка ягненка (gigot d'agneau), или запеченное говяжье филе. На закуску же обычно подают устрицы или морепродукты.

Что едят на десерт? На Рождество это «полено» (bûche de Noël), в искусстве придумывать и украшать которое изощряются все лучшие кондитерские страны: Fauchon, Lenôtre, Pierre Hermé, Dalloyau, Hediard и другие. На Богоявление, праздник, посвященный поклонению волхвов младенцу Иисусу, который отмечают в первое воскресенье января, едят «Пирог Волхвов» (Galette des Rois) — пирог из слоеного теста со спрятанной внутри керамической фигуркой. Тот, кому достается кусок с фигуркой, назначается «королем» или «королевой». Такой пирог в начале января продают во всех булочных, и дети очень любят этот обряд.

Шоколадные конфеты продаются в магазинах под Рождество и Новый год, а затем перед Пасхой — тогда, кажется, весь шоколад в стране переливается в яйца. На Пасху родители прячут шоколадные яйца в саду или в квартире, а дети должны их находить.

 

Десять главных продуктов, составляющих рацион французов

Почему-то некоторые думают, что все французы невероятно утонченные и только и едят, что фуа-гра, лягушачьи лапки, устрицы и прочее. Ничего подобного. Это вы едите все эти деликатесы в ресторанах, когда сюда приезжаете.

Многих иностранцев, у которых Франция ассоциируется с гастрономическими изысками, удивит, что ежедневная еда французов, будь они бедные или богатые, достаточно простая. Никаких сложных салатиков и мудреных ингредиентов. Рацион их состоит из десяти базовых вещей, которые можно найти в любом французском доме.

Первая и самая главная еда — это хлеб. Вкуснющий!! Его едят в любое время суток. Намазанный вареньем на завтрак, разрезанный горизонтально и напичканный салатом, помидорами, ветчиной или сыром сэндвич на обед, порезанный на небольшие кусочки к мясу на ужин… Дети также едят его на полдник: родители разрезают багет и кладут туда вместо ветчины «окошечки» от шоколадной плитки.

Сколько мы видели карикатур, на которых французы нарисованы в беретах и с багетом в руке! В беретах тут, пока они не вошли в моду, никто не ходил, это какой-то безумный фольклор, разве что наряжаются на местные праздники в Пиренеях, а вот без багета француз — ненастоящий. Трудно себе представить, чтобы кто-то здесь, возвращаясь с работы вечером, не зашел в булочную за багетом. Или за другим хлебом, в зависимости от того, что он планирует на ужин. А ведь вы помните, что французы планируют все, и уж тем более такую важную вещь, как меню на обед или ужин. Некоторые изощряются особенным образом: оплачивают вечерний багет с утра, и тогда булочница откладывает его в сторону. Так что, если вы не зайдете в булочную за полчаса перед закрытием, не удивляйтесь, если перед вашим носом будет лежать целый ворох аппетитно пахнущих багетов, а вам скажут, что хлеба не осталось. Не думайте, что вас обманывают. Просто их продали еще до того, как сделали.

Какой бывает хлеб во французской булочной? Багет, классический или приготовленный традиционным способом (tradition), хлеб с добавками из орехов и зерен, придуманный булочником Пьером Пуаланом, испеченный в дровяной печи хлеб Poilâne, замешенный на герандской соли… В любой булочной можно купить обычный багет, и он с 99,9 %-ной вероятностью будет очень вкусным.

На завтрак с хлебом едят масло, варенье и «Нутеллу». Эта безумно сладкая шоколадная паста, из вреднейшего пальмового масла и сахара, найдется во Франции почти в каждом кухонном шкафу. Такой намазанный вареньем и маслом или «Нутеллой» бутерброд — половина багета, разрезанная вдоль, или хлеб без корочки, у которого есть только мякоть, pain de mie — называется tartine. Дети едят его с горячим шоколадом или молоком, а взрослые — с кофе.

В обед на столах у французов чаще всего мясо. Французы — большие мясоеды, все иностранцы диву даются, как тоненькие женщины могут поедать такие огромные отбивные. Вечером и по субботам в хорошие мясные лавки всегда стоит огромная очередь (как раз из женщин, здесь в основном они ходят за покупками), а названий мясных частей столько, что голова кругом идет. Мясо — это, как правило, либо рубленая котлета, либо отбивная, которую часто оставляют непрожаренной. Его также готовят в соусе: очень популярно, например, мясо по-бургиньонски, bœuf bourguignon (мясо в соусе из красного вина, с луком, чесноком, морковкой, грибами и копченостями), или blanquette de veau — кусочки телятины в соусе с грибами и морковью, которую готовят так, чтобы ни мясо, ни соус не потемнели. И, конечно, тартар — куда же без него! Это просто рубленое сырое мясо, смешанное с каперсами, яйцом и иногда резаным зеленым луком. И вот его очень часто едят на обед. «Это же русская еда, тартар — это татары ведь, недалеко от вас?» — говорит мне одна знакомая. Как ей объяснить, что в России, как в Англии, «убивают мясо два раза: сначала корову, а потом когда готовят отбивную!», и что мне было сложно привыкнуть есть непрожаренное мясо. Теперь я, конечно, легко могу съесть тартар в ресторане для разнообразия, хотя и не стану покупать его домой.

Стоимость килограмма мяса зависит от ряда вещей: от части, из которой вырезано мясо, от региона, из которого мясо поставляют, от фермы, на которой его производят. Отличное мясо в Оверни, откуда происходит мясо четырех видов, известное на весь мир (l'Aubrac, la Charolaise, la Limousine, la Salers), или на берегах Луары (вид Maine-Anjou).

Вместо мяса едят курицу, запеченную в духовке, или курицу-гриль. Ее покупают в хорошей мясной лавке, где ее жарят на вертеле в травах или без добавок, nature. Под курицей у мясника лежит картошка, которая запекается одновременно с курицей и пропитывается ее соусом — мясник затем продает ее отдельно, маленькими или большими порциями.

На гарнир — салат. Во Франции выращивают множество видов салата (латук, feuille de chêne — дубовый лист — зеленый и красный, маш, шпинат, листья свеклы, руккола, батавия и т. д.), без него не обходится ни один обед. Салат тщательно моют и обязательно сушат в специальной сушилке с ручкой, которую нужно крутить. Во время каникул мы с семьей часто снимаем квартиру, вместо того чтобы ехать в отель. На любой, даже самой простой кухне всегда есть такая сушилка. «И как ты без нее обходишься?» — расширив от ужаса глаза, спрашивает меня французская подруга. Теперь я уже даже не знаю, как без нее жить… Салат часто едят «в одиночку», не смешивая его с другими игридиентами вроде помидоров или огурцов (последние для французского стола не очень типичны). Его только поливают салатной заправкой, состоящей из горчицы, растительного масла, уксуса и соли.

На гарнир также часто едят тертую морковь, вареную фасоль и картошку.

Последняя — очень популярная еда и, если она хорошего сорта и правильно приготовлена, очень вкусная. В продаже можно найти множество сортов — Charlotte, Vitelotte, Amandine — и цветов (розовая, фиолетовая, красная…) Она либо запечена в духовке целиком, иногда с кожурой, либо кусочками. Pommes rissolés — это жареная картошка, нарезанная кусочками и политая жиром. Это также может быть картошка-фри, которую в Америке называют «французской картошкой», или картошка по-дофински, pommes dauphines, обжаренные картофельные шарики в муке.

После обеда, перед десертом, едят сыр — куда без него! «И как можно управлять страной, в которой 246 видов сыра?» — когда-то пожаловался Шарль де Голль. Действительно, как? Ведь каждая «сыропроизводящая» деревня, давшая название знаменитому сыру, вроде нормандских деревень Пон-Левек или Камамбер, считает, что делает самый лучший сыр в мире. Как они еще не перессорились окончательно? Самые вкусные сыры готовят из непастеризованного молока (lait cru). Какое молоко было использовано и какой жирности получился сыр, всегда указано на этикетке. Как выбирать сыры? Их лучше покупать не запакованными, а на развес, и лучше всего в специализированных магазинах — fromagerie. Там вы найдете больше сыров из непастеризованного молока, чем в супермаркете. Сыры в упаковке лучше не покупать — у них совсем другой вкус, чем у «голых» с рынка или из fromagerie.

Забавно, что самый продаваемый во Франции сыр — вовсе не французского, а швейцарского происхождения. Это эмменталь. Почему? Потому что его едят в тертом виде и добавляют его, куда только можно: в пиццу, салаты, соусы, пасту и т. д. Также во Франции очень популярны сыры с белой плесенью вроде камамбера (не класть в холодильник, правильный камамбер должен быть жидким внутри) или бри. После вместо сыра или едят йогурт, без добавок, или кладут в него варенье, сахар или мед. На сладкое также едят мягкий шоколадный пирог (moelleux au chocolat) или tarte tatin (пирог с начинкой из слив или яблок).

Ну и, конечно, завершает наш список вино — без него все это не съесть. Это, разумеется, самый распространенный алкогольный напиток в стране — в среднем каждый француз выпивает 1,3 бокала вина в день. Покупают больше всего красного вина — 60 % от общего количества проданного вина, — затем идет розовое (23 %) и белое (17 %). Франция также первый в мире потребитель вина, французы «употребляют» 14 % от всего произведенного в мире вина.

 

Рынки — центр городской жизни. Что там покупать?

Свежую и вкусную еду во Франции покупают на рынках (или в магазинах экологически чистых продуктов, но в этой главе мы не будем об этом говорить). В каждом городе и более-менее крупной деревне один или несколько раз в неделю с утра проходят традиционные рынки деревенских товаров, расписание которых можно узнать в мэрии или в туристическом офисе.

Самые интересные и «вкусные» рынки, конечно, в провинции, в деревнях, подальше от больших городов, где продают то, что здесь, на месте, и производят. В таких регионах, как Бретань или Лангедок-Руссильон, посещение рынков — настоящее удовольствие для любознательных гурманов. На них лучше приходить с утра, когда можно запастись самым свежим и вкусненьким. Как приятно сходить на рыбный базар, куда привозят свежий улов, или зимой, когда открывается сезон продажи трюфелей, посетить трюфельный рынок! Возьмите хотя бы рынок в Лальбанк, где разыгрывается настоящее представление: за простыми деревянными лавками в ряд выстраиваются продавцы, в корзиночках, в салфеточках в клеточку «виши» лежат черные трюфели, и их чудный запах проникает на соседние улицы, впитывается в одежду, и вы уже не можете понять, как раньше обходились без этого аристократического гриба!

А крытый рынок в Нарбонне? Это вообще самое главное место, где изучать «их», а именно жителей региона Лангедок-Руссильон, нравы. В прошлом году я очутилась там в воскресенье прямо перед Новым годом. Что там творилось! Там, кажется, собрался весь город. На прилавках — рыба, устрицы, креветки, мясо, роскошные сыры, и все свежее, какое ни в каком Париже, и тем более в Москве, конечно, не найти. Люди скупали еду, как сумасшедшие, и тут же ели ее, ели, и запивали, и произносили тосты, и перекрикивали друг друга, и махали руками. Вокруг прилавков со снедью и баров с тапасами собрались компании пьющих и едящих. Купленное у мясника напротив мясо жарили здесь же — причем никто не слушал робкие возражения, что кусище, который предназначается только для вас, с лихвой утолит голод как минимум четырех взрослых столичных жителей. Берите к нему бутылку вина побольше, советовал жарящий. Устрицы открывали и заглатывали на месте, запивая холодным белым вином. Закуску в виде огромных кусков копченой рыбы или нарезанного прошутто приносили в бар с соседних прилавков. В час дня все уже были «хороши». Да здравствует «вкусная» провинциальная южная жизнь!

Итак, что же покупать на рынках? Конечно, местные продукты. С Парижем все понятно. Но вот в регионах не поленитесь изучить путеводитель и посмотреть, что там производят. В Нормандии покупайте яблоки, груши, сливы и сыры с белой плесенью, и, конечно, устрицы и рыбу. В Бретани — клубнику, артишоки, овощи, соленое масло, печенье с соленым маслом, карамель с соленым маслом и морепродукты. В Перигоре — трюфели и фуа-гра. На Луаре — белое и розовое вино… Список этот можно продолжать бесконечно, в каждом маленьком городе обязательно есть собственное кулинарное достояние, которым жители гордятся ничуть не меньше, чем архитектурными памятниками или музеями.

 

Ресторан — место для обедов и встреч. По каким признакам определять хороший ресторан в незнакомом французском городе?

Простые, семейные рестораны любят все французы, вне зависимости от социального происхождения. Кто-то, может, и ходит «по долгу службы», а именно на деловые встречи, во всякие модные и «изящные» парижские места с красивым интерьером от известного дизайнера, но любой чистокровный француз понимает, что кормят в них не очень (названия перечислять не будем). Французы — а за ними и наученные опытом русские — любят настоящие провинциальные рестораны, где можно вкусно, от души поесть, где не играет музыка, а слышны только веселые голоса и звон приборов, и где царит настоящая «ambiance», атмосфера.

Именно такие места и стоит выискивать, если вы находитесь в незнакомом городе. В туристических кварталах таких мест вы с вероятностью в 99,9 % не найдете. Вас будут окружать места, которые только кажутся аутентичными: обвешанные медными сковородками, со скатертями в розовую клеточку «виши» и грубоватой посудой. На самом деле ничего общего с настоящими «вкусными» местами у них нет. Не стесняйтесь невзначай заглянуть к обедающим в тарелки. Думаете, вкусно там?

Если вы хотите вкусно поесть, не ищите слишком красивые рестораны. Как правило, первое (вкусно) со вторым (красиво) сочетается редко, если речь, конечно, не идет о гастрономических ресторанах высокого класса. В простом, провинциальном, семейном ресторане, где хорошо кормят, обстановка всегда чуточку небрежная — то стулья или скатерти разные, то на стенах висят какие-то чучела и сомнительные натюрморты… Этим ресторанам не до моды. «Нам некогда заниматься оформлением», — как будто хотят сказать хозяева. Но там всегда должно быть чисто! И можно заглянуть на кухню. Это — непременное условие для всякого уважающего себя ресторана. Ну а если на свою интуицию вы боитесь полагаться, ищите рестораны во французских гидах Michelin или Gault-Millau — там можно найти место на любой вкус и кошелек.

Здесь я просто должна отдать должное французским традициям обслуживания. Именно их, я считаю, можно и даже нужно записать в наследие ЮНЕСКО вместе с французской гастрономией, которая попала туда недавно. Стоит только услышать от официантов этот красивый и утонченный язык, который невозможно перевести на русский, потому что в нем сразу будет присутствовать оттенок сервильности, увидеть эти манеры и уловить эту речь вполголоса, чтобы почувствовать себя так хорошо, что никуда больше, кроме Франции, приезжать не захочется! Здесь потрясающая школа гостеприимства. Даже в средней руки провинциальных ресторанах с хорошей едой держат вышколенный персонал, который умеет показать гостю, что его тут любят и ждут.

 

Вино и другие алкогольные напитки. Что и как выбирать?

Про то, как выбирать вино, написано множество книг, расскажу только о нескольких инсайдерских хитростях, которые легко применить. Во-первых, не обязательно искать знакомые названия регионов вроде Бордо и Луары и известные марки — лучше попробуйте с тем же бюджетом купить что-нибудь незнакомое. Возможно, соотношение цены и качества вас приятно удивит. Не бойтесь ошибиться — если вы не покупаете совсем дешевое вино, то большая часть приобретенных вами вин будут неплохими. Во-вторых, смотрите на «знаки качества». Это может быть медаль, полученная на каком-нибудь конкурсе (не очень важно, на каком) или надпись «récoltant» сверху на бутылке, означающая, что вино было разлито в бутылки в том же месте, где был собран виноград, и т. д. Помимо вин, во Франции покупают кальвадос — напиток, который в Нормандии делают из яблок, — и настойки на ягодах, например на шиповнике или ежевике.

Есть еще небезызвестный напиток — воспетый импрессионистами абсент. Помните одноименную картину Дега? Этому напитку, в котором содержится горькая полынь, анис, фенхель, мята и т. д., приписывали галлюциногенные свойства — сильно преувеличенные. На самом деле, в нем просто содержится очень много спирта (до 85 %). Сначала абсент был довольно дорогим, но потом подешевел. В XX веке он стал очень популярным среди рабочего класса. Вслед за массовым пьянством его производство и продажу запретили практически во всех странах Европы. Сняли запрет только в начале XXI века.

Ну и, конечно, шампанское, праздничное вино. Знаете интересный факт? В одном бокале с хорошим шампанским может быть два миллиона пузырьков. Основные производители этого вина концентрируются на северо-востоке Франции, между Парижем и Реймсом, на берегах реки Марны. Самые известные Дома находятся в Реймсе и Эперне. Там даже основная улица называется «avenue du Champagne».

Шампанское делают из нескольких сортов винограда, чаще всего это шардоне, пино нуар и пино менье. У двух последних темная кожура, но она не успевает окрасить вино. У бутылки шампанского толстые стенки и вогнутое дно — это сделано для того, чтобы бутылка не разбивалась под внутренним давлением газа. Шампанское разливают не только в привычные нам 75-миллилитровые бутылки, но и в другие емкости, например, 37,5 мл или в Magnum, полуторалитровые бутылки. Доказано, что в последних шампанское лучше зреет и нектар (так называют напиток производители шампанского) получается более высокого качества. Есть еще трехлитровые бутылки, которые называются Jéroboam, в честь библейского ветхозаветного царя Иеровоама — это самые продаваемые крупные емкости. Кстати, любопытно, что многие из больших емкостей для вина или шампанского носят библейские названия. Так, бутылка размером в 6 литров называется Mathusalem (Мафусаил), 4,5 литра — Réhoboam (Ровоам), 12 литров — Baltazar (Валтасар), 18 литров — Nabuchodonosor (Навуходоносор) и т. д. Важнейшая вещь для производителей шампанского вина — это защита апелляции, то есть собственно названия «шампанское». Производители шампанского создали целый комитет, призванный продвигать и защищать их интересы.

 

Что привезти из Франции в подарок?

Из Франции нужно везти еду, и только еду. Поэтому, собственно, этот раздел и находится в этом месте. Можно, конечно, везти в подарок предметы для дома, но они чаще всего либо слишком тяжелые, либо бьются. И никаких духов и одежды! Это же не Шотландия, чтобы здесь шерстяные свитера покупать. И вообще, это смешно — одеваться за границей. В России при желании можно найти все.

С едой же в России сложнее — она быстро портится, поэтому готовить нужно на месте. Но чтобы ее приготовить, нужен французский опыт и французский глаз. Например, хорошую французскую сладость до сих пор в России днем с огнем не найдешь. Поэтому, если вы привезете любимым людям десерт, они наверняка очень обрадуются.

Почему бы не купить что-нибудь шоколадное? Французские «chocolatiers» — ремесленники, работающие с шоколадом — славятся на весь мир. Возьмем, к примеру, трюфели. В Maison du Chocolat вкуснейшие трюфели в красивых коричневых коробках, перевязанных лентой из ткани. В бутике Hugo et Victor продается такая прекрасная вещь, как «Колдовская книга» из шоколадных конфет. Красивые или смешные шоколадные подарки есть и в Jadis et Gourmande. Там можно найти полуметровый карандаш для сына-школьника или шоколадную бутылку шампанского для любимого дядюшки. Маме подойдет шоколадная сумочка или крем, на котором написано «эффект сияющей кожи».

Если на шоколад у получателя подарков аллергия, везите macarons, макароны (некоторые в России называют их «макаруны», чтобы путаницы не было, но они на французском с буквой «о»). Русские девочки их обожают, а с настоящими французскими макаронами в России пока не очень. Фиалковые, фисташковые, клубничные и карамельные на соленом масле… Ladurée знают все, но вообще-то они неплохие и во многих других местах — у Ladurée просто коробки очень красивые. В Pierre Hermé, например, или в Carette. Можете просто купить их в булочной рядом с вашей гостиницей — скорее всего, не разочаруетесь. Макароны не должны быть сухими — это всегда видно.

Еще попробуйте угостить друзей или коллег засахаренными каштанами (marron glacé). Их, к сожалению, не всегда можно найти — чаще всего их продают в сезон. Они производятся во Франции еще с XVI века, в департаменте Ардеш находится несколько крупных семейных фабрик, таких как Clement Faugier, Corsiglia и т. д. Несмотря на то, что во Франции они буквально падают с деревьев, засахаренные каштаны недешевы из-за сложного и долгого процесса производства: их вымачивают по нескольку дней в сахарном сиропе, при этом используются только цельные каштаны, которые ни в коем случае нельзя разбить во время перевозки. Инженер Клеман Фожье, который изобрел рецепт каштанов и семья которого до сих пор владеет одноименной фабрикой в Ардеши, придумал также, что делать с рассыпавшимися каштанами — из них готовят знаменитую каштановую пасту, crème de marrons.

Прекрасная идея для подарка — это хорошее варенье, confiture. Во Франции в последние годы появилось много интересных производителей, специализирующихся на варенье высшего качества. Это, например, La Chambre aux Confitures — просто красота, а не варенье, с отборнейшими фруктами, в магазине на улице Мартир. Или джемы Бернара ле Гюльву, которые он выпускает под маркой l’Epicurien… Или шикарные, креативные рецепты Пьера Эрме, 9,7 евро за 220 граммов, например, абрикосовое варенье с ванилью или двухслойное варенье «Желание» из груши с фиалкой и черной смородины. Эти варенья для него готовит компания Кристин Фербер, которая находится в Эльзасе, — ее же варенья подают на бранч в самых красивых отелях Парижа, таких как Crillon или Georges V, и у таких шефов, как Ален Дюкасс или Мишель Труагро. Она — автор таких необычных рецептов, как малиновое варенье с анисом или апельсиновое варенье с черным шоколадом.

Есть и обычные, классические варенья, которые можно купить в любом супермаркете. Они недорогие, но могут быть очень вкусными. Например, варенье Bonne Maman (попробуйте вишневое, cerises griotte), оно хоть и не первосортное и иногда слишком сладкое, но неплохое. Или варенье супермаркета Monoprix из серии Gourmet — те, что поменьше и с черной крышкой. У них вкусное варенье из фиг — его хорошо подавать к сыру — или смешанное варенье из клубники, малины и черной смородины. А как вам, например, земляничное варенье на тростниковом сахаре всего за 2,84 евро?

Раньше из Франции также привозили чай Mariage Frères, теперь он есть и в Москве. Остаются другие чаи, например, братьев Дамманн — Dammann Frères, или le Palais des Thès.

Некоторые везут из Франции прямо вот торты — покупают их перед самолетом и едут с ними в руках. А что поделаешь, если ни Maison du Chocolat, ни Lenôtre, никого из этих прекрасных людей в России нет, и их тортов тоже?

Или что-нибудь алкогольное. Многие любят покупать во Франции кальвадос — его можно пить долго, и по чуть-чуть, каждый раз вспоминая ваше путешествие. Как выбирать вино, вы уже знаете. Про шампанское я тоже вам рассказала.

Одна моя знакомая привозит своему мужу малюсенькие конфетки в железных баночках. Такая вот регрессия, и эстетизм тоже — подобных конфеток в Москве днем с огнем не сыскать. Еще она ему привозит сыровяленую колбасу. Своей, что ли, в России нет? Шучу.

 

Как это дорого! Почему фраза, которую в России произносить сейчас не принято, во Франции употребляется всегда и повсеместно

«Как это дорого», — сказала одна моя русская знакомая, которая 15 лет живет во Франции, по поводу стоимости детских курсов музыки. 500 евро в год — после Москвы эти цены мне казались смешными.

Я еще не была знакома со всеми подробностями французской системы налогообложений и «переложений», которая быстро приучает вас экономить. Система заключается в том, что вы за что-то платите — за доктора, например, или подоходный налог, — а потом вам часть из этого возвращают. Я поняла, почему французы такие экономные и так ведут счет деньгам. Если в одном месте, условно говоря, потратить 10 евро, но 6 из них вам через месяц или два должны вернуть, и так происходит постоянно, то вы волей-неволей привыкаете к тому, что вам, во-первых, нужно помнить о том, что что-то откуда-то должно поступить, а во-вторых, все время считать, сколько именно должны вернуть. Поэтому к счету денег французов приучает система — вот прямо отражение нашей пословицы «копейка рубль бережет». В сознании француза «подарить» кому-то лишний евро, о чем-то забыв или купив где-то что-то дороже, — это значит сделать глупость. Считается, что бросают деньги на ветер люди небольшого ума.

К бережливости французов приучает еще и то, что во Франции люди совсем по-другому распределяют свой бюджет. Основная статья расходов здесь — это жилье. Вот вам реальный пример семьи, которая зарабатывает на двоих 5500 в месяц (по местным меркам неплохой доход). Собственники своего дома, они тратят на него 3500 евро в месяц: на выплату кредита по ипотеке, электричество, газ, отопление, уход за садом и т. д. Еще у них двое детей, которые ходят в частную школу, потому что государственные школы в этом квартале «не очень», — еще 1500 евро. На жизнь не остается практически ничего. Получается, что при вполне благополучной жизненной ситуации и стабильной работе такая семья ничего себе позволить не может. Все каникулы они проводят у родителей на дачах, в рестораны практически не ходят.

В России часто бывает, что даже семейные пары с хорошей зарплатой живут с родителями, чтобы не «выкидывать» деньги на съем квартиры. Во Франции это неприемлемо. Люди уже со студенческих лет живут отдельно, рано приучаются отдавать большую часть дохода на жилье и стремятся прежде всего создавать себе хорошие условия для жизни. То, что остается, распределяется аккуратно — неизвестно, с какими трудностями придется столкнуться, может, крыша потечет, а может, машина сломается — поэтому большая часть французов по привычке старается экономить.

В России жаловаться на дороговизну не принято — это у нас считается признаком слабости. Дорого для тебя? Значит, ты мало зарабатываешь, а если мало зарабатываешь, значит, плохо работаешь — вот примерно так рассуждают в современной России. В нашей стране, когда говорят о чем-то, что оно дорогое, имеют в виду, что оно человеку не по карману. И вообще у нас о деньгах не очень любят говорить — считается, что это низко, вульгарно и т. д.

Во Франции же «дорогое» — это значит то, что продается по завышенной цене. А цены, по мнению французов, завышены на все и всегда. Жалобы на дороговизну — это способ поддержать разговор, который логичным образом переходит от еды к ценам на нее… и пошло. Это одна из тем, которые касаются каждого.

 

Отношение французов к деньгам. Экономия

Большая часть русских живет сегодняшним днем. Большая часть французов думают о будущем по меньшей мере на несколько лет, если не десятилетий, вперед. Русские часто тратят свои средства бездумно, пуская на ветер последние деньги, зная, что они всегда смогут заработать, или им кто-то поможет, ну и в принципе думая о том, что деньги, возможно, могут и испариться и потерять стоимость, поэтому их лучше потратить побыстрее. Французы так рассуждать не привыкли.

Этому есть объяснение: Франция уютная и маленькая, и никаких особых потрясений в ней со времен войны не происходило (если не считать студенческие волнения 1968 года, которые потрясениями назовешь с трудом). Россия — огромная страна, в которой за последние десятилетия происходили то обесценивание денег, то государственный переворот — и большая часть русских это видели своими глазами. Поэтому они и относятся к деньгам соответственно, как к временному явлению, как к хорошей вещи, которая сегодня принадлежит им, а завтра может исчезнуть. Один раз в поездке по замкам Луары я видела такую картину: русская семья покупала в булочной бутерброды. Потом купила еще конфет для детей. Потом они долго стояли и думали, что бы еще купить, — и в конце концов глава семьи махнул рукой и сказал хозяину булочной: «Оставляйте сдачу себе». На эти 20 евро, которые они оставили в булочной, семья могла пойти в ресторан, а не есть холодные бутерброды. Но у них, наверное, не было времени пойти в ресторан — их ждал автобус. И сдача им не нужна была — куда им было девать эти три евро? Может быть, думают они, когда они еще раз приедут во Францию, эти деньги уже обесценятся, так пусть лучше пойдут на доброе дело… Это, конечно, карикатура. Но моя подруга, которая в ресторане поедает устриц, у которой завтра самолет и которая говорит: «Я потратила все свои деньги», — тоже?

Французам такое отношение к деньгам и не снилось. Они копят всю жизнь. Каждый евро, каждый сантим у них находятся на учете. Молодые люди в 25 лет подсчитывают, какую будут получать пенсию. Как-то ради интереса я залезла на сайт правительства, чтобы посмотреть налоговые декларации министров. Показательно было, что у одной из самых молодых членов правительства, министра по правам женщин Нажат Валло-Белкасем, не было никакой собственности и вместо машины она передвигалась на скутере. Зато на счету у нее лежало 50 тысяч. Эта бережливость — модель, по которой сегодня стараются существовать многие молодые люди.

 

Французская практичность

О практичности француженок ходят легенды. Даже обеспеченные мамы, которые проводят каникулы на дорогих курортах, в пятизвездочных отелях, и отдают детей в частные школы, не выбрасывают деньги на ветер, покупая детям дорогую одежду или одевая их во все новое. Здесь принято отдавать друзьям, у которых дети меньше, старые детские вещи, коляски, пеленальные столики, кровати и т. д. В России считается, что старое берут только люди с небольшим доходом. Во Франции и вполне обеспеченные люди не гнушаются одевать детей в чужие ношеные вещи. «Бедный мой сын, — кокетливо жалуется одна знакомая, — приходится ему ходить в розовых носках, у подруг одни дочки!» Знакомая живет в 200-метровой квартире в одном из лучших округов Парижа.

Двоих детей, наверное, тоже заводят по соображениям практичности: социальные выплаты резко увеличиваются со второго ребенка, налоги уменьшаются тоже при появлении второго ребенка, да и вещи не надо покупать, если первого одевать во все серое, белое и синее.

Аккуратное, экономное отношение к деньгам на одежду — это только одно проявление французской практичности. Есть еще другие: например, récupération. Это когда что-нибудь старое, куда-нибудь завалившееся или даже найденное на помойке превращается в важную и нужную вещь. Некоторые откапывают на чердаке своей бабушки какую-нибудь шляпную коробку или чемодан вековой давности и превращают ее или его в красивый ящик для одежды. Некоторые покупают на brocante — ярмарке старых вещей — эскизы, чертежи или рисунки-гербарии за три копейки, вешают их в свой только что переделанный загородный дом, и вдруг создается впечатление, что они всю жизнь тут висели. Покупать что-нибудь на brocante — это вообще любимое французское развлечение. Или вот в последнее время были модны стулья, похожие на школьные — их копии сделал даже Habitat, любимый мебельный магазин среднего класса, продающий дорогой масс-маркет. А оригинал откуда взялся, как вы думаете? Правильно, был найден на помойке — точнее, просто на улице, куда школы выставляли старую мебель. Дизайнеры и любители винтажа принесли их домой, перекрасили в красивый цвет, приклеили на ножки наклейки, поставили у себя дома в детских комнатах. Эти квартиры стали фотографировать в глянцевых журналах — и стулья стали копировать. Тем же, кто такие копии покупает, не приходит в голову, что надо просто с улицы стул притащить, — разные это люди.

 

Где и у кого во Франции самые высокие зарплаты?

В России хорошо зарабатывают предприниматели. Это определенная категория людей, готовых к рискам, но и понимающих, что благодаря стремительному росту рынка возможностей для заработка в стране очень много. В России также по понятным причинам хорошо зарабатывают чиновники. А кто зарабатывает во Франции?

Средняя зарплата во Франции — 2068 евро в месяц, по статистике INSEE. Однако 10 % из всех трудящихся полный рабочий день получают менее 1124 евро.

Хорошо зарабатывают выпускники престижных высших школ. Так, зарплата выпускника Ecole Polytechnique сразу после учебы и без премии в среднем составляет около 44 000 в год.

Самые высокие зарплаты — у топ-менеджеров крупных компаний SBF 120. Этот биржевой индекс объединяет 120 основных французских компаний, котирующихся на французской бирже (CAC 40).

Согласно газете Journal du Net, проанализировавшей отчеты этих компаний, в которых есть данные и по оплате сотрудников, в 2011 году средняя зарплата топ-менеджера составляла 1,7 миллиона евро. 52 человека из них зарабатывают еще больше. Среди этих управленцев — ни одной женщины. Это мужчины за 50 лет, женатые и с несколькими детьми. Их зарплаты также могут быть очень различны: например, между возглавляющим список Бернаром Арно с 4,5 миллиона в год (LVMH) и завершающим его Даниэлем Деришбуром (Derichebourg) с 237 тысячами евро в год разница получается довольно существенная.

В этом списке также числятся Пьер Пренге, руководитель Pernod Ricard (2,7 млн), Патрик Томас, президент Hermès (1,8 млн), владелец PPR Франсуа-Анри Пино (3,1 млн).

Миллионеров во Франции немало, а именно 9 % от их общего количества в мире. Это значит, что страна находится на 3-м месте по количеству миллионеров после Америки и Японии. По сведениям исследования банка Credit Suisse, это первая страна в Европе по количеству миллионеров (2,6 миллиона человек против 1,6 в Англии и 622 тысяч в Швейцарии).

Многие из французских миллионеров — наследники состояния своих родителей. По данным исследования компании Skandia, только треть из них заработала свое состояние, создав собственные компании. При этом половина создала свои компании еще до 25 лет, и большая часть их стала прибыльной меньше, чем за 10 лет.

74 % французских миллионеров богаче, чем их родители, и состояние свое они получили благодаря работе (68 %), финансовым инвестициям (52 %) и семейному наследию (40 %).

Сферы, в которых они заработали свой капитал, это финансы (24 %), услуги (20 %), производство (19 %) и телекоммуникации (17 %), а держат они его в недвижимости или в акциях.

Новое поколение богатых французов — это успешные «интернет-короли», создавшие капитал благодаря своим сайтам. Среди них, например, Шарль Эрве (360 миллионов евро) и его магазин распродаж cdiscount, Жак-Антуан Гранжон (300 миллионов) и сайт vente-privée, основанный на принципе ивент-распродаж, которые длятся несколько дней, Пьер Костюшко-Моризе (120 миллионов) и сайт Priceminister, благодаря которому любой человек может заняться продажами, Бенжамен Бежбом (110 миллионов), основатель dailymotion, на который выкладывают видеоконтент, Денис Шалюмо (70 миллионов), создатель seloger.com, на котором можно найти объявления по сдаче и продаже недвижимости, и т. д.

 

Почему деньги во Франции — не показатель успеха?

У французов не принято сорить деньгами. Они очень осторожно делают инвестиции. Для них важнее сохранить деньги, чем рисковать, и важнее собственный образ жизни, своя семья, свой дом, чем видимые показатели благополучия, предназначенные для каких-то чужих людей. Это характерно для общего отношения к деньгам во Франции.

Французы любят деньги, но не любят их демонстрировать. Здесь не принято бросаться в глаза — в том числе и своим внешним видом или чересчур дорогой машиной. Сумки и обувь из крокодиловой кожи, красные спортивные машины и «ролексы» — все это вы увидите в Монако и на некоторых южных курортах, куда съезжаются богатые иностранцы, но не в большей части Франции. Некоторые считают, что французы боятся привлечь внимание налоговой инспекции. Но мне кажется, что это часть французского менталитета: демонстрировать деньги вульгарно, это признак нуворишества. «Pour vivre heureux, vivons caché» — эту популярную во Франции цитату можно перевести как «чтобы жить счастливо, давай жить спрятавшись». Это касается и денег — лучше их спрятать куда подальше. И вообще, состояние вашего личного счета касается только вас, незнакомые люди здесь ни при чем и знать ничего не должны.

Во Франции богатые люди непопулярны, а демонстрация доходов вызывает у простых людей не уважение, а раздражение. Поэтому, например, дорогие машины, так же как и слишком бросающаяся в глаза дорогая одежда, считаются излишне привлекающими внимание. В фильме «Недовольные сестры» с Изабель Юппер и Катрин Фро героиня Юппер, буржуазная парижанка, жена богатого адвоката, живущая в огромной квартире в престижном районе Парижа, ездит на маленькой, неприметной серой машине. Это частое явление для Франции. Попробуйте проехать на «Мазерати» по Парижу — увидите, о чем я. У небогатых людей вы будете вызывать агрессию, а вовсе не зависть или «я тоже так хочу», как в России или Италии. И они шумно будут эти чувства изливать — некоторые мотоциклисты даже стукнут со злости по вашей машине кулаком и безнаказанно укатят, пока вы будете выскакивать из нее, чтобы проверить, есть ли вмятина, а затем бегать искать полицейского.

Богатые люди, как известно, всегда найдут способ укрыться от налогов. Поэтому во Франции их не любят — как не любят и демонстрацию денег.

Но мало того, что здесь не любят богатых, тут еще и любят бедных и жалеют их. Иногда кажется, что некоторые бедные люди откровенно гордятся своим положением — во всяком случае, не скрывают его и не стесняются.

Эта двойственная страна живет со своим социалистическим наследием и тоской по коммунизму, которого самая прогрессивная ее часть когда-то романтически желала, но потом счастливо избежала.

 

Мой драгоценный камень, или Во что вкладывают французы?

Инвестиции «в камень» (la pierre) — это покупка вовсе не бриллиантов или сапфиров, а кирпичей, песчаника и даже бетона, точнее, того, что из них сложено. Это самая любимая инвестиция французов. Согласно исследованиям, большая часть капитала французских миллионеров (35 %) вложена в недвижимость.

«Всегда вкладывай в недвижимость», — говорил моей французской подруге, много лет прожившей в Америке, ее разбогатевший на недвижимости в Майами папа. Уставшая от Америки подруга переехала жить обратно в Париж, но папиному совету последовала, купив квартиру перед самым кризисом. И правильно.

Именно потому, что во Франции считается, что инвестиции в недвижимость — одни из самых надежных, и несмотря на совершенно сумасшедшие законы, по которым очень сложно выселить квартиросъемщиков, цены на нее не только не упали в кризис, но даже выросли, в особенности в Париже.

 

Банки, виды счетов

С человеком, который занимается вашими личными счетами, во Франции у вас складываются особые, какие-то эмоциональные отношения. Текучка кадров во Франции небольшая, и ваш консультант может работать с вами много лет. Если у вас хороший и приветливый банкир, вы не оставите его — несмотря на не самые выгодные кредиты, которые он вам пытается всучить. Он знает о вас все и много лет подряд остается с вами — и вы ему все прощаете.

Так было до последнего времени, пока не появились интернет-агентства, у которых нет «физических» агентств. Работающие там консультанты меняются, и о былой «верности» банку здесь говорить уже не приходится. Но карточки в этих агентствах часто бесплатные, и по телефону отвечают 24 часа в сутки — это, согласитесь, удобно.

Во Франции существует великое множество счетов со стандартными, придуманными чиновниками названиями, с установленными государством минимальными процентными ставками (1–2 процента) и системой взносов, налоговых обложений, правил «выхода и входа» и прочей путаницы. Так, Livret A и Livret Développement Durable предназначены для того, чтобы хранить деньги под 1,75 %, и с них не надо платить налоги. Счет PEL предназначен исключительно для того, чтобы откладывать деньги на недвижимость, — процентная ставка по кредиту по нему зафиксирована с момента открытия счета. Есть специальные накопительные счета и «для бедных», которые платят мало налогов, для молодежи, для пенсионеров, для сокращения налогов и т. д. Специфика французских счетов в том, что они жестко регулируются государством — и процентные ставки, и налоговые выплаты определены заранее. Поэтому смысл в таких счетах минимальный — посчитайте сами, сколько вам останется, если с 1 процента прибыли вы заплатите 30 процентов налогов?

При этом большая часть французов, согласно опросам, любят именно этот способ хранения денег, на подобного типа счетах, отдавая ему предпочтение перед, скажем, вложением в акции или банковские облигации.

 

Какие бывают кредиты?

Принцип простой — чем выше процент, тем проще взять кредит. Соответственно, так называемые потребительские кредиты — для того, чтобы купить стиральную машину или уехать на каникулы, — дают под высокий процент, и их сравнительно легко взять.

Сложнее с кредитами на недвижимость, ставка по которым сейчас очень небольшая. На ипотеку полагается тратить только треть от общих доходов, и банки очень серьезно относятся к запросам на такие кредиты, требуя множество справок и документов. Кредиты на недвижимость во Франции берут под саму недвижимость — соответственно, если ваши доходы и накопления отвечают требуемым условиям, вам будет легче получить кредит на дорогую недвижимость в крупном городе, чем на дом за 100 тысяч в затерянной бретонской деревушке.

Французское государство помогает своим гражданам с решением жилищных вопросов, например, предоставляя возможность взять часть кредита по беспроцентной ставке, для того чтобы финансировать покупку жилья или чтобы сделать в нем ремонт, при условии, что он будет сделан с учетом энергосберегающих стандартов. Сами кредиты бывают с фиксированной или изменяемой ставкой, предназначенные для покупки первого жилья или квартиры для сдачи, для оплаты налогов и т. д.

Кредит на покупку недвижимости во Франции вполне возможно взять и работая в России, — надо только предоставить соответствующие бумаги и отвечать требованиям банка. Правда, возможно, ставки по кредитам будут другие.

 

Налоги: мало не покажется, или Кто еще сбежал из Франции, кроме Депардье?

Думаете, это только в России любят обсуждать тему отъезда куда-нибудь в другую страну? Ничего подобного. Любой человек, у которого есть хоть какая-то свобода передвижения — а у человека с французским гражданством выбор шире, чем у человека с российским, — рано или поздно задумывается, не «бросить» ли ему «все». В современном мире столько возможностей, что многие просто не понимают, чего хотят. Поэтому и начинается поиск причин для отъезда, которые есть всегда. Во Франции «отъезд куда-нибудь подальше» — это, поверьте, любимая тема для разговоров наряду с едой и дороговизной. Вот только причины у французов гораздо более приземленного характера — французы жалуются на налоги.

Согласно данным, опубликованным в июле 2012 года, почти половина французских миллионеров (41 %) собирается уехать из Франции. Причины называют разные — лучшее качество жизни, политика правительства или лучшие возможности для работы за границей. Но на самом деле всех их раздражает налоговая политика нынешнего президента Франции. Для «утечки» капитала территории выбираются следующие: Швейцария, Бермудские острова, Монако и Люксембург.

«Не люблю богатых людей», — сказал Франсуа Олланд в телепередаче «Вам судить» в 2007 году, еще до того, как стал президентом. Он даже назвал цифру: по его мнению, доход более четырех тысяч в месяц «чистыми» — это уже богатство. Договорился: Жерар Депардье эпатажно сбежал в Россию, а самый богатый человек в стране Бернар Арно, президент LVMH, холдинга, объединяющего самые известные французские марки роскоши, такие как Louis Vuitton или Christian Dior, — собирался просить бельгийское гражданство. Правда, потом он публично решил отменить свой запрос. В Лондон перевел свое официальное место резидентства владелец крупнейшей во Франции сети оптик Ален Афлелу, считающий, что во Франции крайне неблагоприятные условия для предпринимательства и что социалистическое правительство объявило «войну предпринимателям».

Было бы здорово, если бы налоги распределялись методами краудфандинга: вешает налогоплательщик на некоем сайте сумму, которую он готов отдать, и рассматривает варианты. Возможно, что налоги должны быть своего рода благотворительностью — кому захочется творить добро из-под палки? Это, кстати, частично правда — вы имеете право на налоговый вычет, если занимаетесь благотворительностью. То есть дарите кому-то деньги, а потом их вычитают из ваших налогов.

Налоги во Франции «прижимают» всех. Практически любой работающий человек с более-менее приличной зарплатой платит 50 % налогов. В конце месяца он получает справку о своей зарплате (fiche de paye), в которой написано, сколько ему платят и сколько он получает на руки. В fiche de paye десятки строчек, в которых значится, сколько денег платит государству ваша компания, а сколько — вы сами. Если вы, например, получаете на руки 4000 евро, то в вашей справке о зарплате значится, что 4600 социальных выплат получает государство — часть перечисляет ваш работодатель, а часть платите вы.

Это еще не все. Весной все население страны дружно заполняет налоговую декларацию, платит подоходный налог. Ее можно заполнить либо на бумаге, либо в электронном виде на сайте налоговой инспекции. В этой декларации столько пунктов, что на ее заполнение можно спокойно потратить два часа. Но главное — давайте посчитаем (на сайте есть калькулятор), сколько налогов заплатит наш служащий с зарплатой в 4000 евро, с которого уже берут 4600 социальных налогов? Горе ему, если у него нет жены, детей, пожилых родителей или инвалидов на содержании: за 2012 год он заплатит — внимание! — 7394 евро.

Конечно, существуют всякие налоговые вычеты, например, расходы на оборудование или профессиональные расходы вроде трат на обеды или дорогу до работы. Но размер «поборов» во Франции поражает.

А как вам налог на телевизор? По умолчанию считается, что в каждой квартире есть телевизор — вот вам еще 131 евро. Подумаешь, что вы последний раз смотрели его полтора года назад… Никого это не интересует, платить все равно обязаны.

Надо сказать, что налоги во Франции были нешуточные еще до появления в стране президента Олланда. Но он еще до прихода к власти заявлял, что введет 75-процентный налог специально для хорошо зарабатывающих людей. По причине ли этой «борьбы с богатыми» его выбрали французские граждане или потому, что им надоел Николя Саркози?

Действительно, при вступлении Олланда на пост президента дополнительные налоговые меры посыпались одна за другой. 45 % — такова ставка подоходного налога для семей, декларирующих более 150 тысяч евро в год на одного человека. 75 % вводят в 2014 году — этот налог будут забирать с компаний еще до зарплаты с людей, получающих более 1 млн в год. Касается он всего 1000 человек. Налог на добавленную стоимость с 19,6 % вырастает до 20. А те люди, у кого собственность стоит больше, чем 1,3 миллиона, платят также «солидарный налог на богатство» (impôt solidaire sur la fortune, ISF). Этот налог считается французским — в большинстве стран его не существует. Также повысились налоги на пиво и на табак.

Но на самом деле налоги больнее ударяют вовсе не по богатым людям — они, как мы убедились, находят самые экстравагантные способы уклонения от уплаты налогов. Эти меры мешают прежде всего среднему классу, инициативным людям, которые хотят построить в своей стране что-то новое. «Сбегают» из Франции в Лондон, например, владельцы небольших компаний. «У меня во Франции была своя фирма, — говорит один предприниматель газете Le Parisien. — Но потом я устал от этих безумных поборов, от отношения администрации. У меня забирали 57 % прибыли, а в Лондоне я плачу 25 %. Скоро я и гражданство свое французское отдам». «Все двадцатилетние, которые хотят открыть свой бизнес, уезжают в другие страны», — говорит газете New York Times основатель компании Whoozer Фабьен Коэн.

Вот таким образом свежие и новые идеи французских предпринимателей оказываются в других странах. И если из России до сих пор «утекают мозги», то есть ученые, у которых слишком маленькие зарплаты и допотопное оборудование в лабораториях, или компьютерщики, которые ищут высокую зарплату, то из Франции сбегают динамичные, инициативные люди. Интересно, что хуже для экономики?

Приведу еще один пример индивидуального предпринимателя. Этот статус (autoentrepreneur, «самопредприниматель»), предполагающий упрощенное налогообложение и небольшой порог годового оборота, ввело правительство Николя Саркози. Общий годовой оборот зафиксирован 32 600 евро в сфере услуг и 81 500 в торговле. Компании, которые превышают этот порог, переходят на другой, «классический» статус — создание которого требует большего количества формальностей и совсем другого налогообложения. Благодаря этому нововведению, в особенности тому, что стало так легко открыть фирму, во Франции появились тысячи небольших новых предприятий.

Нынешнее же социалистическое правительство заявило, что хочет ограничить этот статус, понизив порог общих доходов почти вдвое и ограничив его длительность двумя годами. «Цыплята» (poussins) — так называют себя «автопредприниматели», намекая на то, что статус этот был создан для того, чтобы предпринимателям было легче начинать свою деятельность, — протестуют. В кризисных условиях не у всех получается за два года «вырасти» так, чтобы «уйти с фермы».

Протестовали и другие французские предприниматели, «голуби» (pigeons), а именно стартаперы, создавшие движение «в защиту голубей» (Defensepigeons). Правительство хотело ввести гигантские налоги, более половины с прибыли, с продажи части бизнеса (типичная схема ввода капитала в стартап). В конечном счете пошли на большие уступки: налог резко снижается после определенного количества лет, в течение которых часть компании принадлежала одному лицу, и для инновационных компаний этот порог — меньше года.

Все-таки к чести Франции и французского народа, так здесь бывает часто: объявляют о готовящихся изменениях в законодательстве, невыгодных тем или иным группам людей, и те начинают усиленно протестовать. Объединяются в ассоциации, устраивают забастовки, и под давлением людей меры отменяют или очень сильно смягчают.

 

Сколько работают французы? 35 часов — мера против безработицы

Во Франции официально принята 35-часовая рабочая неделя. Этот закон вступил в силу в 2000 году, заменив предыдущие 39 часов. Социалистическая партия, которая тогда была у власти, хотела таким образом создавать новые рабочие места. Эта мера вызвала и продолжает вызывать ожесточенные споры. Многие считают, что она не создала тех рабочих мест, которые должна была создать, но при этом «ударила» по бюджету страны, так как финансировать реформы должно было государство. За последние десять лет также повысилась стоимость рабочей силы, поэтому по-настоящему измерить влияние этой меры сложно.

RTT (réduction du temps de travail, ограничение рабочего времени) ввела Мартин Обри, в то время министр труда и солидарности в правительстве Лионеля Жоспена и один из кандидатов в президенты от социалистической партии наравне с Франсуа Олландом. Согласно этому закону, вы можете продолжать работать 39 часов в неделю, но ваши дополнительные 4 часа накапливаются, чтобы дать вам возможность взять полдня или целый день отдыха. Например, вы можете всегда работать по 39 часов в неделю и брать 24 дополнительных дня выходных или работать 37,5 часа в неделю и отдыхать 12 «лишних» дней в году и т. д.

Часто подчиненные и начальники не могут прийти к согласию, когда и сколько часов может взять сотрудник. Закон не запрещает людям работать до 48 часов в день, но компания обязана оплачивать сверхурочные часы дополнительно. Максимальное количество дополнительных часов в год — 180, при этом процентная ставка, по которой рассчитывается повышение, зависит от размера компании и количества часов. Так, маленькие организации, насчитывающие до 20 сотрудников, платят чуть меньше за первые сверхурочные часы (10 % от 36 до 39 часов). После 43 часов все компании, вне зависимости от размера, обязаны выплачивать зарплату в полуторном размере.

Для сравнения, в Германии, стране с одним из самых коротких рабочих дней в Европе (8 часов в день, 40 часов в неделю), у каждой профессии свои правила, и некоторые работают 35 часов.

Во Франции оплачиваемый отпуск есть только у наемных сотрудников. Самозанятые или имеющие собственный бизнес люди не имеют на него права. Продолжительность отпуска во Франции фиксирована законом в пять недель.

По сведениям исследования, опубликованного в газете Le Monde в январе 2011 года, продолжительность рабочего времени во Франции самая низкая в Европе после Финляндии. Однако представители независимых профессий — к ним в стране относятся адвокаты и врачи, имеющие собственные кабинеты, а также владельцы собственных компаний — работают почти на 50 % больше, чем люди с зарплатой, и находятся на одном уровне с Германией и Австрией.

Другие исследования показывают, наоборот, что во Франции работают чуть больше, чем в среднем по Европе — 38 часов на 37,9. По сведениям того же исследования, меньше всех работают в Голландии (30,8) и Германии (35,6).

 

Рабочий ритм, который задают обеды и школьные каникулы

В России люди, работающие по-настоящему, в офисе или на свое дело, работают очень много, просто прямо-таки вкалывают. Они мало отдыхают, часто засиживаются на работе допоздна или, наоборот, начинают очень рано… Всегда ли это эффективно, работать так много?

Во Франции немного другой ритм, и кажется, что французы работают меньше. Это неверное представление. Французы, занятые в частном секторе, и в особенности те, кто работает на себя, трудятся очень много, быстро и, главное, плодотворно. Разница в том, что у них другая культура работы — они очень собранны и умеют организовать свой день. Со стороны может казаться, что они работают слишком спокойно или слишком много времени тратят на разговоры. На самом деле, они с пеленок приучаются распределять свое время и планировать все заранее. В России многие любят «авральный» ритм работы, когда все делается в последний момент. Во Франции люди с детства впитали в себя, что планирование — это отличный способ избежать стресса и проявить уважение к другим.

Французы стремятся как можно больше времени проводить с детьми, поэтому стараются уезжать на период школьных каникул. Дети, как мы уже убедились, во Франции есть у многих. А школьные каникулы, кажется, случаются здесь постоянно. Не успели дети отучиться шесть недель — и вот уже двухнедельные каникулы.

Календарь школьных каникул «спускает» Министерство государственного образования Франции, и уже за полгода до начала учебного года с точностью до дня известно, когда будут каникулы в той или иной части Франции. Даты каникул зависят от места, где находится школа — например, в Марселе или в Ницце февральские каникулы заканчивались на две недели раньше, чем в Париже. В Париже в школьном 2012/13 учебном году каникулы были: с 27 октября по 12 ноября, затем с 22 декабря по 7 января, со 2 марта по 18 марта, с 27 апреля по 13 мая. Правда, летние каникулы короче, начинаются только в начале июля и длятся до начала сентября. Фиксированного дня, как в России 1 сентября, когда все дети идут в школу, во Франции нет — иногда это 3 сентября, иногда 2, иногда 5-е. Утвержденные заранее даты каникул позволяют родителям планировать свое время и свой отдых заранее. Но как же они выкручиваются — каникул ведь так много? У кого-то дети проводят время с няней. Кто-то отдает их в centres de loisirs, муниципальные досуговые центры, работающие во время каникул в детских садиках. У кого-то — вот повезло! — есть бабушки с дедушками, имеющие свои загородные дома (maisons secondaires) где-нибудь в Провансе, Бретани или в Португалии, — и тогда все семейство ездит туда.

Наиболее «способные» родители умудряются выкраивать на работе время, чтобы проводить его с детьми. Благодаря 35-часовой неделе у многих появились свободные 24 дня в году, и родители берут эти дни, чтобы провести время с детьми в период каникул. Кто-то ездит отдыхать с ними по очереди — сначала с детьми неделю отдыхает мама, затем другую неделю — папа.

 

Как вести бизнес с французами?

У французов свои «тараканы». Они вежливы, скромны, не болтливы, осторожны и недоверчивы. С ними многие русские чувствуют себя странно: французы, с пеленок впитавшие в себя знаменитый французский «esprit critique», то есть критический дух, его не скрывают: если им что-то не нравится, то у них все написано на лице! При этом, как уже было сказано, они очень хорошо воспитанны, поэтому никогда ничего лишнего не скажут.

Французы жуткие консерваторы. Если француз создал свою компанию, допустим, по производству чего-то дорогого (будь то вино, перчатки или экологическая косметика), он прежде всего будет стараться сбыть свою продукцию в родной стране. Есть немало компаний, в том числе модных, которые вообще не выходят на иностранные рынки или выходят очень медленно просто потому, что для них это что-то новое, необычное, и им гораздо комфортнее и проще у себя.

В России в делах ценится активность и оперативность действий. Решения принимаются быстро, иногда даже слишком. Во Франции же не принято принимать слишком поспешные решения. В любом деле крайне важна стратегия и планирование. Французам почти всегда нужно время, чтобы все взвесить и обдумать. Невозможно требовать от них, чтобы они моментально согласились или отказались от вашего предложения. Они могут годами обдумывать, например, лучший способ выхода на новый рынок или вопрос о том, дать ли права на марку той или иной компании. Из-за этого они часто упускают возможности, которыми в России пользуются люди из других стран.

Это происходит, во-первых, и из-за определенного менталитета — французы боятся неудач. Они смотрят на неудачи других своих соотечественников (а французы, социальные люди, любят держаться друг друга в чужой стране и всегда в курсе того, что происходит у друзей или конкурентов) и опасаются, что у них тоже может не получиться. Во-вторых, потому, что они не любят принимать решения, а потом менять их. Это во Франции считается невежливым, недопустимым, доказательством полного отсутствия серьезности и т. д. Как правило, если французы что-то решили и начали работу, они не будут через год брать свои слова назад и все менять. Бутик не будет закрываться через год потому, что хозяин все-таки понял, что он не принесет ему денег, а кондитерская — потому, что хороший повар ушел, а нового, еще лучше, хозяйка найти не смогла. Решение принимается на годы, и выбор правильного партнера осуществляется тоже на годы.

Партнер для французов — это самое важное, особенно на новом рынке. Они придают ему очень большое значение. Как я уже говорила, они недоверчивы и поэтому осторожно подходят к сотрудничеству с новыми людьми. Но если уж француз установил с кем-то отношения и этот выбор оказался удачным, то к такому российскому партнеру сразу выстраивается очередь из его друзей, желающих тоже с ним поработать — какого бы уровня ни была российская компания. Советы французских друзей и вообще французов, уже работавших на данном рынке, для них очень важны.

Французы не хаотичны, они выстраивают прямую линию стратегии и следуют ей — в этом их главное преимущество. Если они начали дело, они не будут его бросать на полдороге, менять решение и доведут его до конца. Компанию, которую основал француз, он будет упорно развивать, и если ему хочется заняться чем-нибудь еще, он ее выгодно продаст. Если он хочет взять на работу сотрудника, он будет долго думать, потому что понимает свою ответственность перед человеком и дороговизну этого поста. Но если уж возьмет, то найдет время, чтобы ввести его в курс дел компании, чтобы при надобности обучить новичка необходимым навыкам и мотивировать его.

Отношения в бизнесе выстраиваются на доверии — и доверие французов завоевать очень непросто.

 

Модный бизнес во Франции

Франция вместе с Италией и Швейцарией — мировой лидер по производству товаров моды и роскоши. На страну приходится около 30 % от общего торгового оборота в этой области. И, конечно, товары роскоши в общем и мода в частности — важнейшая часть французской экономики. Недаром самый богатый житель страны — это Бернар Арно, владелец холдинга LVMH, объединяющего такие марки, как Louis Vuitton, Christian Dior, Guerlain, Givenchy и т. д. Правда, по некоторым данным, самые богатые — это семья Мюлье, владельцы холдинга Auchan, включающего, помимо самой сети гипермаркетов, такие компании, как Leroy Merlin, Décathlon и другие. Среди самых богатых семей Франции также числятся владельцы Chanel, основатель конкурентного Арно холдинга PPR (теперь Kering) Франсуа Пино и наследники Hermès. Все, кроме Мюлье, компании, производящие модные товары и предметы роскоши.

По данным на 2010 год, во Франции существует 16 тысяч предприятий, выпускающих одежду, обувь, кожаные изделия и изделия из текстиля. Больше половины из них производят одежду. В моде заняты 104 тысячи человек, работающих полный день.

Среди самых крупных по величине торгового оборота компаний, в совокупности реализующих товара на 4 миллиарда евро, в 2010 году значились такие компании, как Chantelle, Hermès, Louis Vuitton, Petit Bateau, Longchamp, Mephisto.

Однако большая часть фешн-компаний — это небольшие предприятия, среднее количество человек в которых не превышает шести, во многом потому, что само производство перенесено в другие страны, а во Франции работают только управленцы, дизайнеры и специалисты по маркетингу. Количество французской модной продукции продолжает снижаться: за последние 10 лет оно уменьшилось вдвое, и только за 2009 год упало более чем на 20 %. Франция импортирует модных товаров на 2 миллиарда больше, чем экспортирует.

Большая часть офисов модных компаний расположена, разумеется, в Париже, а вот производство — на севере Франции, вокруг Лилля, а также в Нормандии и частично на юге страны. Лилль — исторический центр текстильной промышленности Франции. Сегодня старые фабрики, стоявшие в запустении с того момента, когда производство делокализовали в другие страны, переделывают под инновационные центры — в 2012 году под Лиллем открылся Европейский центр инновационного текстиля.

Франция имеет репутацию модной страны, и здесь действительно рождается мода. Однако французы тратят на вещи не очень много денег. С 1960-х годов расходы семей на модные товары снизились больше чем в два раза, и сегодня французы тратят на них даже меньше, чем другие жители Европы (5 % против 8 % в Италии и Португалии). Это объясняется прежде всего тем, что во Франции ниже цены на модные товары, и многие предпочитают покупать на распродажах.

 

Рабочие контракты. CDI — заветная дорога к спокойной жизни

Во Франции в основном заключаются два типа контрактов — с определенным сроком действия (CDD) и с неопределенным (CDI). Первый, как подчеркивает французское законодательство, оформляется только в том случае, если один человек заменяет другого, отсутствующего по болезни или ушедшего в декретный отпуск, на сезонные работы и т. д. Длительность такого контракта максимум 36 месяцев, при этом CDD обычно открывают на девять месяцев, но иногда и на три.

Второй же по закону является основным рабочим контрактом во Франции, и именно он, и только он, считается надежной защитой от всех жизненных неурядиц. Только с таким контрактом банки дают кредит на покупку недвижимости. А девушки ждут, пока они окажутся на таком контракте, прежде чем заводить детей.

C 2008 года также существует третий тип контрактов, Intérim, который заключается с помощью агентства по временному трудоустройству между работодателем и работником. Такой контракт предполагает замещение человека, временно не работающего по той или иной причине.

Существует также статус индивидуального предпринимателя, принятый в 2010 году, существенно облегчивший формальности создания компании. Благодаря ему множество людей, в том числе и я, начали собственный бизнес и получили возможность декларировать доход от своей деятельности во Франции. А декларировать доход не только обязательно, но и выгодно, потому что только так вы имеете право на социальное страхование или выплаты, например, пособий по материнству. Также есть статус professions liberales — «либеральных профессий» — к ним относятся адвокаты и врачи, имеющие собственную практику, архитекторы, дизайнеры, писатели и представители прочих профессий, не требующих обязательного посещения офиса и работы «на дядю».

 

Pre'carite', или неуверенность в будущем — слово, которое боятся произносить

Французы, как уже было сказано, всего боятся и жуткие перестраховщики. Поэтому уверенность в будущем для француза очень важна. Люди здесь подолгу остаются на одном рабочем месте и редко стремятся к большим изменениям. Идеал среднего француза — это постоянный рабочий контракт, который позволяет ему иметь налоговую декларацию. Налоговая декларация — путь в стабильную жизнь. По размеру «чистых» доходов, которые указаны в вашей декларации, банк, например, даст (или не даст) вам кредит на покупку жилья. А жилье и семейный уклад для француза гораздо важнее, чем всякие там карьеры и самореализация.

Précarité — слово, которое условно можно перевести как «неустойчивость», означает нестабильную ситуацию. Его невозможно точно перевести на русский язык, так же как невозможно перевести на французский, например, «силу воли» — ну нет такого понятия. А все потому, что стабильность для француза — важнейшая часть его жизни, русские же привыкли, что все вокруг них постоянно меняется. Стабильность для современного русского, особенно молодого, чем-то даже смешна, она совсем не является базовой потребностью.

Официально принятое государством объяснение этого слова — невозможность пользоваться своими базовыми правами и иметь право на защиту. Précarité означает невозможность жить в ближайшем будущем в приемлемых условиях, более конкретно это значит — отсутствие постоянного рабочего контракта.

Бедность и неустойчивость не являются синонимами. Многие молодые люди находятся в неустойчивой ситуации, «перескакивая» с одного контракта CDD на другой, они имеют какой-то запас денег, и их совсем нельзя назвать бедными. Но тот факт, что они не знают, смогут ли завтра снимать ту же квартиру, что и сейчас, будут ли они иметь дополнительную социальную страховку и т. д., создает ощущение нестабильности — значение которой во Франции, надо сказать, преувеличено. Ведь если человек будет работать на CDI, то, если даже его уволят, он будет «сидеть» на пособии по безработице. И даже после того, как, например, заканчивается контракт CDD и он не продлевается контрактом CDI, его обладателю выплачивается компенсация — которая так и называется, prime de précarité (премия за нестабильную финансовую ситуацию).

 

Безработица образованной молодежи, или «Поколение стажеров». Стажировки как способ не брать сотрудника на работу

В России молодые люди — это будущее страны. Они часто чувствуют себя и выше, и умнее старшего поколения. Активным молодым людям несложно найти работу, получать деньги и жить интересной жизнью. При достаточном трудолюбии и сообразительности они выстроят ту карьеру, о которой мечтают. Они напористые и уверенные в себе, и русским «эйчарам» даже советуют не искать на работу бывших студентов, потому что у них обязательно будут завышенные требования по зарплате.

В России принимают на работу молодых людей даже без опыта работы. Просто потому, что у них совершенно другой менталитет, не обремененный советскими предрассудками. Они также легче поддаются влиянию, поэтому их проще «встроить» в рамки крупной компании. Людям старшего поколения здесь сложнее. Им приходится привыкать к агрессивной среде, жестким методам работы, большим нагрузкам и постоянным изменениям.

Во Франции все наоборот. Молодежь здесь — одна из самых уязвимых категорий населения. Старшие люди относятся к вчерашним студентам снисходительно — совсем как в России «дети» к «отцам». Молодых во Франции не любят ни банки, ни квартировладельцы. В коллективном французском сознании образ молодого человека — это совсем не тот, у которого «все впереди», как в России, а небогатый студент или молодой работник, который не имеет хорошего дохода и борется за право существовать. Молодые дипломированные специалисты долго ищут и с трудом находят работу, среди них очень высокая конкуренция, поэтому они не расслаблены и веселы, как российская молодежь, это настоящие «хищники». Здесь редко можно увидеть молодых начальников, люди подолгу остаются в одной компании, предпочитая выстраивать личную жизнь.

Из-за того, что во Франции крайне консервативная система рабочих контрактов и рабочих мест — а также из-за того, что, как мы поняли, предпринимательская инициатива здесь не очень-то поощряется, особенно при социалистическом правительстве, и того, что большая часть молодых людей мечтают о госкарьере или работе в крупной компании, о карьере «белого воротничка», а не о собственном деле, которое, возможно, дало бы им больше возможностей для роста, не будь во Франции так сложно открыть компанию — здесь существует настоящая проблема безработицы образованной молодежи.

Вот, например, престижный институт. Как правило, он дает вам связи, возможности и, в конечном счете, хорошую работу и зарплату. Но во Франции это правило уже не работает. Я лично знаю безумно талантливых и работоспособных французов под 30, с тремя дипломами известных вузов, которые сидят без работы месяцами, а некоторые даже годами, изредка находя временные контракты по шесть месяцев. И это не ленивые люди — большинство из них каждый день сидят и рассылают резюме по всем компаниям в надежде, что та или иная фирма возьмет их на работу. Мест нет!

В результате французская молодежь — одна из самых пессимистично настроенных в Европе. Одни ходят потерянные, другие ожесточаются, упираются и борются за место под солнцем. Молодым здесь просто не дают шанса. Если сравнить работающих в одной компании молодых людей и людей постарше, видно, что часто более взрослые люди чувствуют себя гораздо увереннее.

Есть еще одна причина, по которой молодые французы чувствуют себя несчастными. Это стажировки, которые из способа обучения студентов и молодых специалистов превратились, особенно в кризисное время, в не слишком красивый способ бесплатно использовать квалифицированную рабочую силу, чтобы экономить деньги компаний.

Как всегда бывает, изначально история со стажировками имела похвальную цель — студенты должны были приобретать новые навыки и таким образом попадать на работу. Это действительно так — чтобы устроиться на хорошую работу, нужен опыт, без опыта во Франции никуда не берут. Чтобы получить опыт, нужно пройти стажировку, и не одну.

В России тоже нужно проходить стажировки — все мы в бытность студентами где-то подрабатывали два или три месяца. Проблема в том, что стажеры во Франции — это образованные люди, прекрасно подготовленные рабочие кадры, часто уже закончившие институт и даже имеющие несколько дипломов престижных вузов. Это молодые специалисты, вполне готовые к работе, а совсем не юные студенты, которые ни в чем не разбираются и проходят стажировку «для галочки» — таким даже не стоит надеяться попасть на стажировку.

В пользующихся популярностью сферах в любой более-менее уважающей себя компании стажеров ищут так же, как нанимают людей на постоянную работу — требуют резюме, мотивационное письмо, просматривают по 20 кандидатур… Если вы для интереса попробуете посмотреть ведущие сайты по найму на работу, вы увидите, что большая часть объявлений типа «требуется менеджер по продажам» или там «по коммуникациям» — это поиск стажеров. В таких объявлениях, идентичных обычным объявлениям по найму на работу, подробно описаны обязанности «сотрудника» — например, от него требуется реализовать исследование рынка, найти новые контакты для компании, желательно также свободно говорить на том или ином языке, а лучше на двух.

И не думайте, что на интересную стажировку в престижную компанию легко устроиться! Компании тщательно отбирают людей, которые идут к ним работать, — не так уж просто пустить новичка во внутренний мир предприятия.

Стажерам чаще всего платят установленный законодательством минимум — indemnités de stage — 436 евро. Это, как вы понимаете, около 19 тысяч рублей. Теперь представьте себе русского молодого человека с дипломами хороших, а иногда и престижных вузов, согласившегося за такие деньги пахать с утра до ночи в течение шести месяцев. А стажировка, повторюсь, это настоящая работа, и даже больше. Только очень богатые компании, которые экспортируют основную часть своего товара и зарабатывают деньги за рубежом, платят стажерам прожиточный минимум (smic), около 1430 евро. Стажеры надеются, что по истечении стажировки им дадут работу. Так бывает не всегда, и часто после трех или шести месяцев — обычно именно столько, не меньше, длится стажировка — их не берут на постоянную работу, потому что количество мест в компании строго ограничено, и каждый новый сотрудник стоит компании слишком дорого (см. главу про налоги). Замечу в скобках, что речь здесь идет о престижных компаниях и высокооплачиваемой работе.

Распространенность стажировок и то, что компании требуют опыт работы, привели к тому, что в университетах учатся люди, которые не посещают занятия. Их называют студентами-привидениями (étudiants fantômes). Их единственная цель — получить вожделенную convention de stage — документ, позволяющий искать стажировку в компании (без него стажировку проходить нереально), получить опыт работы, который наконец позволит им найти работу. Они могут несколько лет подряд проходить такие стажировки, иногда получая за них несколько сотен евро, а иногда не получая ничего.

Если бы я была средней французской девушкой, я бы никогда не осталась после диплома жить и искать работу во Франции. Мне интересно здесь именно потому, что я для этого мира совершенно чужая, я открываю для себя новое каждый день и впитываю в себя другие нравы. Но я понимаю, что мои дети, родившиеся во Франции, вполне возможно, будут жить в другой стране, и я не хочу, чтобы они учились во французских вузах — мне не нравится кастовая система и закрытость высших школ и аморфность французских университетов. Молодые французы ничего нового здесь для себя не открывают — и им, конечно, прямая дорога за границу.

Многие молодые люди думают о том, чтобы искать работу за границей. «Здесь уже нечего делать», — говорит мне моя подруга-француженка, коренная парижанка, братья которой прекрасно работают… в России.

В газете «Liberation» опубликовали статью-памфлет, которая называется ни много ни мало «Катитесь отсюда, молодежь». Ее авторы, создавшие движение «давайте отсюда покатимся» (barrons-nous) и сопровождающий его сайт, жалуются на геронтократию («нами правят несколько тысяч человек в возрасте около 60 лет»), на отсутствие возможностей для карьерного роста молодежи («не ждите продвижения до 40, а то и до 50 лет») и предлагают уехать, например… в Тбилиси или в Сенегал, чтобы посмотреть на свою страну со стороны, научиться новому и, возможно, сделать карьеру или открыть свое дело.

 

Знакомства и «блат» — французская традиция трудоустройства

Еще один «тормоз» поиска работы во Франции — это знакомства. Очень часто бывает, что на работу берут родственников, друзей или детей, а хорошие должности передают друг другу из рук в руки, как олимпийский огонь.

Вот, например, если «залезть» на сайт американского или английского отделения одной международной издательской компании, которая создает глянцевые журналы, можно найти предложения по вакансиям. Если хочется, на них можно отправить резюме. Не факт, что ответят, но хотя бы есть предложения. На французском сайте ничего подобного нет. Они, наверное, понимают, что, опубликовав объявление вроде «ищем редактора моды», «эйчары» за час получат столько резюме, что их почтовые ящики не выдержат и лопнут. Может быть, издательский бизнес и мода — не показатели развития экономики, но само отношение к потенциальным работникам уже понятно.

Сколько можно услышать историй о неглупых людях, месяцами и даже годами усердно рассылающих резюме в надежде получить работу! И сколько можно увидеть совсем не талантливых и даже вполне себе глупых людей, которые попадают на работу благодаря своим родственникам!

 

Русские на работе во Франции

Чтобы получить разрешение на работу, тем, кто не собирается выходить замуж или жениться на французских гражданах, придется попотеть.

Во Франции все устроено таким образом, чтобы при устройстве на работу французские граждане имели преимущество перед иностранцами («Ну что их защищать? Они что, сироты, что ли? Чем я хуже?» — возмущаются вслух и про себя некоторые иностранцы, таща в префектуру очередной ворох ксерокопий).

То есть, чтобы взять на работу иностранца и сделать ему рабочий вид на жительство, нужно доказать, что французский гражданин на эту должность не подходит. Теперь подумайте, на какую работу может не подходить французский гражданин? Даже если ваша главная прелесть в том, что вы русский, свободно говорите на языке и можете с помощью вашего красноречия за неделю заманить в сети вашей компании сто клиентов-соотечественников — а во Франции плохо учат языкам, и свободно говорящие на русском французы — это прямо-таки экзотика, — все равно есть большая вероятность, что вам ответят, что такую работу может делать и француз. Я уже не говорю об умении составлять бюджеты или коммуникационные планы.

Задача усложняется тем, что доказывать властям вашу уникальность должны не вы, а ваш работодатель, пока еще будущий. Именно он собирает документы для вашего разрешения на работу, чтобы вы подавали их в префектуру. И среди этих документов — мотивационное письмо, которое работодатель пишет сам. Он должен объяснить префектуре, почему берет на работу именно вас и чем вы лучше его соотечественников. А как ему вас защищать, если он вас видел два раза в своей жизни и оба по «Скайпу»? Если вы запрашиваете годовой вид на жительство и ваш работодатель — это частная компания, он также должен заплатить в префектуре довольно большой налог на наем иностранного работодателя — это 55 % от «грязной» зарплаты с максимальным коэффициентом в 2,5 прожиточного минимума.

Во Франции и без того дорого нанимать человека на работу, но получается, что иностранный сотрудник обходится компании еще дороже. Невыгодно. Особенно небольшой компании, у которой каждый евро на учете. Проблема в том, что во Франции почти все предприятия — небольшие. Компаний — представителей малого и среднего бизнеса (petites et moyennes entreprises, PME), в которых работает от 250 до 500 сотрудников, здесь 99,9 %. Впечатляет?

Это еще не все. Французский — обязательный! Без него разрешение на работу не дадут. Иностранец должен сдать письменный и устный тест, а если уровень знания языка слишком низкий, ему предлагают пройти курсы французского, после которых он получит диплом первоначального уровня. Разумеется, если вы уже не первый год любите Францию и учите язык и тем более если у вас уже есть какой-нибудь продвинутый диплом по изучению языка, вроде DALF, от теста вы освобождены.

Теперь о самих документах. Работать можно не только с видом на жительство, десятилетним или однолетним, на котором стоит пометка «разрешает своему обладателю работать». Есть еще, например, студенческая виза, позволяющая работать не более чем 964 часа в год — это отличный способ набраться опыта в чужой стране, и виза «таланты и умения» — для спортсменов или музыкантов высокого уровня.

А каких русских специалистов любят во Франции? Прежде всего технических. Это, например, программисты. Или инженеры. И, конечно, ученые — математики, физики, химики, уезжающие от низких зарплат, туманного будущего науки и общей закрытости России для мирового сообщества. Им здесь не платят так хорошо, как в Америке, но они все равно самоотверженно остаются работать на благо Франции, заедая не самые высокие зарплаты сырами.

Хотя в Париже и в провинции Парижа Иль-де-Франс сосредоточена большая часть французских компаний, русским часто проще найти работу не в Париже. Во-первых, потому что в провинции меньше русскоговорящих, соответственно конкуренция ниже. Во-вторых, из-за лучшего качества жизни (стоимость квартир и т. д.).

 

Покупать или снимать?

«Разумеется, покупать», — скажет любая русская мама своим детям, в том числе и тем, что живут во Франции. Мои знакомые тоже послушали маму. Взяли кредит — как это всегда бывает, выплачивая чуть больше денег, чем могут «потянуть». И — въехали в свое новое гнездышко, в квартиру в красивом доме возрастом в три века.

Какое-то время они жили спокойно, но потом началось. Сначала в квартире этажом выше стал «сыпаться» балкон. Оказалось, что за ремонт чужого балкона платят все жильцы дома. Раз — 2000 евро с квартиры, в том числе и с квартиры моих друзей. Прощай, запланированная поездка на каникулы! Потом оказалось, что дома XVIII в. хоть и симпатичны, но «внутренности» у них все старые и плохо приспособленные к современной жизни. В доме было необходимо менять вертикальную водопроводную трубу. В России общие трубы меняет ЖЭК, а во Франции за это платят сами жильцы. Стоимость ремонта компания, к которой обратилось правление дома, оценила в скромные 50 тысяч евро. Два — 8 тысяч, оплата в рассрочку! Все сбережения друзей уже ушли на оплату квартиры, и они пошли в банк, чтобы взять потребительский кредит, а у таких кредитов ого-го какие ставки. Чтобы «расплатиться с трубой», жене придется брать на работе дополнительные часы, а муж в честь трубы вообще решил поменять место работы. И напоследок в их доме завелись непрошеные гости — оказалось, что подвал, который находится под их квартирой, сырой и в нем растут грибы, которые «заползли» и к ним тоже. «Это еще что! — рассказывает мне одна знакомая. — В шестом округе вообще мыши регулярно плодятся». Это, замечу, один из самых дорогих округов города. Но город-то не новый! Тем более, его центр.

Кстати, а что это такое за правление, которое все так «прекрасно» решает? Во Франции собрание жильцов называется «синдикат собственников». Возглавляет его и представляет его интересы человек или компания, которую называют Syndic. Управляющему, который выступает от лица собрания собственников дома, платят за это зарплату жильцы. Это может быть один из жильцов — и он тоже получает за это деньги. Но чаще всего это сторонняя компания, которую выбирают потому, что она лучше знает законы. Тарифы «сендиков» во Франции критикуют все, кому не лень. Мало того, что за свои услуги они берут с каждой квартиры от 50 до 650 евро в год, некоторые еще и выставляют отдельный счет в несколько сотен евро за вещи, не требующие особенных усилий: за присутствие на общем собрании (200 евро), поиск нужной бумаги в собственных архивах (500 евро), передачу дел новой управляющей компании (650 евро) или составление и отправку предупредительного письма жильцу, который вовремя не отправил квартплату (150 евро). Один оборотистый управляющий, например, решил обезопасить себя на случай, если вдруг дом захочет отказаться от его услуг, и вставил в контракт 23,9 евро, которые каждая квартира заплатит ему для передачи дел новой компании. В доме 991 квартира… Новый закон, проект которого сейчас рассматривается в Парламенте, должен ограничить размер этих выплат.

Решения о ремонте принимаются общим голосованием. Все было бы прекрасно, ведь вы уже договорились с вашими соседями, что не согласны и будете голосовать против. Проблема в том, что вес голосов неодинаков. У того, чья квартира больше, голос «громче». А если одному человеку принадлежат две большие квартиры в небольшом доме — он, считайте, настоящий монополист. Другим жильцам на собрания даже ходить не стоит. И даже если у людей с маленькими квартирами нет лишних денег на, скажем, покраску стен подъезда неземного цвета краской Farrow & Ball — они обязаны платить.

Так что хорошо подумайте, прежде чем купить квартиру, — может, вам проще будет ее снимать?

 

Престиж — понятие относительное, или За что стоит платить?

В престижном округе много всего приятного. Например, магазины с хорошей одеждой. Чем дороже одежда, тем дороже квартиры. Или дорогие рестораны. Чем дороже… Логика эта понятна и проста — но правильна ли? Хорошо ли жить среди магазинов одежды и ресторанов?

В Париже есть место под названием «золотой треугольник» (triangle d’or). За этим математическим термином скрывается пространство между авеню Монтень, авеню Георга V и Елисейскими Полями. Там можно найти самые-самые-самые модные бренды и их магазины, продающие сумки за несколько тысяч, а иногда и за несколько десятков тысяч евро, всем известные названия упоминать не будем. Это место, без сомнения, престижно, и живут там богатые иностранцы, в смысле не французы. Удобно тратить деньги, практически не выходя из дома…

У французов свои представления о престиже. Они любят тишину и спокойствие («lassez-moi tranquille», «оставьте меня в покое» — одна из любимых фраз французов!), чтобы они жили немного как в деревне. Настоящая жизнь там, где есть прежде всего хорошие школы и хорошие магазины. В смысле не бутики, а именно магазины, где можно купить хорошее мясо, вкусный хлеб, свежие овощи и т. д.

Обеспеченный француз селится, например, в Нейи-сюр-Сен. Это тихий пригород, прилегающий к Парижу. Здесь нет центра как такового, а есть несколько частей, более или менее престижных. Ценится часть Нейи, которая находится напротив Булонского леса, а также кварталы Сен-Жам и Парк дю Нейи.

В Париже престижных округов много, и все они очень разные. Каждый волен выбирать то, что ему больше по душе. Потом, престиж зависит не только от места, но и от самого дома. Есть великолепные частные дома в шестом, четырнадцатом или восемнадцатом округах. Есть округ Маре, очень модное место. Туда поедет не всякий — там нет парков и шумновато. Зато для пар и одиноких людей без детей это то, что надо — уютные рестораны, замечательные книжные магазинчики и кафе… Самые известные парижские галереи современного искусства тоже находятся именно там.

Есть еще престижные части Левого берега, шестой, седьмой и теперь еще и пятый округа. Они нравятся обеспеченным семьям с детьми. Почему? Потому что там располагаются знаменитые на всю страну лицеи — Louis le Grand или Henry IV. Именно они подняли цены в пятом округе до заоблачных высот — если вы живете рядом с лицеем, то вам туда попасть проще. Престижен для семей также шестнадцатый округ.

Элитным считается и жилье на острове Сен-Луи, который находится на Сене, в самом центре Парижа, — там очень красивые особняки.

Престижны и многие другие регионы Франции. Лазурный Берег пользуется популярностью у богатых иностранцев. Один из заливов, омывающих мыс Антиб, даже называется «Залив миллионеров». Среди миллионеров, облюбовавших эти места, немало русских. У популярности «Лазурки» глубокие корни: сюда ездила еще жена Николая I императрица Александра Федоровна, а вслед за ней вся русская аристократия и интеллигенция, которая больше всего любила Ниццу. Поэт князь Петр Вяземский основал здесь русскую библиотеку, здесь бывали Гоголь, Толстой, Тютчев, Чехов. На Лазурный Берег приезжали лечиться от туберкулеза, многие проводили в этой части Франции всю зиму. Позже здесь жил Бунин.

В начале XXI века русские миллионеры начали покупать на мысе Антиб, в Сен-Тропе и т. д., виллы, сейчас им принадлежат некоторые известные дома с историей. Например, замком де ла Крое, в котором жили герцоги Виндзорские и Аристотель Онассис, сегодня владеет Роман Абрамович, а виллу «Леопольду», выстроенную бельгийским королем Леопольдом II, собирался приобрести Михаил Прохоров.

Буржуазные парижане постарше, которым не нравится жара и которые в первую очередь ищут не развлечения, а спокойного и тихого отдыха, любят острова Атлантического океана, такие как Иль де Ре, Нуармутье, Олерон. Иль де Ре, находящийся напротив Ля-Рошели (их соединяет мост), славится своим необычным для Атлантики мягким климатом, здесь растут розы, олеандры, лавровые деревья, эвкалипты, агавы, а в начале зимы здесь даже цветут мимозы. Летом в этих местах не очень жарко, с океана всегда дует ветер. Залив между островами Олерон и Ре образует как будто маленькое море, которое называется Пертюи д'Антиош, в котором вода теплее — отсюда растительность, типичная для более теплых краев. Остров Олерон из-за большого количества солнечных дней в году называют «излучающим свет». Здесь выращивают устрицы Маренн-Олерон, которые очень ценятся за их приятный йодистый вкус. Небольшой остров Нуармутье находится чуть севернее, но климат здесь такой же приятный — и здесь тоже выращивают устриц, а также добывают соль. Любят строить и приобретать виллы и на Корсике.

 

Как иностранцу покупать недвижимость во Франции?

Во Франции нет ограничений на покупку недвижимости иностранцами, то есть нерезидентами. Голландцы, англичане, американцы всегда покупали и с удовольствием продолжают приобретать дома, в которые переезжают жить на пенсии. Богатые китайцы, выходцы с Ближнего Востока или наши соотечественники, имеющие репутацию главных покупателей французской недвижимости и покупающие дорогие дома, составляют незначительную часть от общего числа покупателей — средняя стоимость недвижимости, купленной во Франции нерезидентами, оценивается в 265 тысяч евро. Больше всего недвижимость во Франции покупают, как ни странно, португальцы (13 %), британцы (9 %) и итальянцы (7 %).

У каждой нации есть свой любимый кусочек Франции. Так, англичане любят западную часть и юго-запад (побережье Атлантики, Биарриц). Итальянцы «фанатеют» от южной части Франции: Лангедока-Русильона и региона PACA (Прованс — Альпы — Лазурный Берег), а швейцарцы любят Рону-Альпы.

Правда, с кризисом количество нерезидентов, приобретающих недвижимость во Франции, уменьшилось на 7 %.

Проще покупать недвижимость, имея европейский вид на жительство. Если у вас его нет и вы купите недвижимость во Франции, то вы будете иметь право проводить здесь три месяца из шести в году — как обычный турист.

В последние годы налоговое законодательство ужесточили. Нерезиденты, то есть те, кто не живет во Франции, уплачивают во время продажи своей собственности не только налог с прибыли, но также и социальные взносы — в общей сложности все выплаты могут доходить до 65,5 %. Нерезиденты также теперь должны — внимание! — отдавать государству часть денег с доходов от ренты, это социальные выплаты.

 

Дом или квартира?

Обычно молодые люди живут в городе, ходят на работу, а вечерами куда-нибудь в ресторан или в кино. Жизнь в городе — это, соответственно, жизнь в квартире: в Париже, например, домов почти нет, это скорее редкость и большая роскошь, которая и оценивается соответственно.

Когда появляются дети, возникают новые потребности. Нужен парк, где можно гулять с малышом, нужно больше места. Люди начинают думать, куда они хотят переехать. И часто их выбор падает на загородный дом.

Выбор дома во Франции — это не просто выбор большей площади. Это выбор другого образа жизни, у которого есть и позитивные, и негативные стороны. В доме можно иметь свой сад и бассейн. В выходные можно сажать цветы и загорать на травке. Можно дышать свежим воздухом, буквально не выходя из дома. И, наконец, не нужно гулять с детьми — они будут гулять в саду, сами по себе.

Минусов тоже хватает. Не очень дорогие дома находятся довольно далеко от Парижа. Чтобы доехать на работу, нужно либо стоять в пробке, либо ехать в пригородном поезде (RER), и то и другое — не самое приятное занятие. В театр, ресторан или в кино лишний раз уже не пойдешь, особенно с детьми. После работы нужно торопиться домой, отпустить няню, а в выходные не хочется опять куда-то ехать. Опять же, не в каждом пригороде есть хорошие школы. А в хороших пригородах стоимость жизни почти такая же, как в Париже.

Поэтому сегодня пригороды совсем не привлекают молодых горожан, которые предпочитают жить пусть в небольшой квартире, но в городе, и получать все удовольствия, которые он может предоставить.

 

Новый или старый дом?

Многие читали книги или статьи в журналах о том, как французы или переехавшие во Францию иностранцы восстанавливают старые дома. В журналах можно увидеть фотографии невообразимо красивых домов и замков, которые, как рассказывают владельцы, они сами «собирали по кирпичам», придумывали их внутреннее обустройство и т. д.

Легко начать романтически воображать, как вы однажды приедете в новоприобретенные руины, и — бац! — сделаете из них красоту. Но чудес не бывает. Любой старый дом — это прежде всего уйма времени и множество работы, причем не самой приятной. Мусор, например, с участка вывозить. И, кстати, не стоит думать, что за вас все могут сделать другие. В восстановление старого дома нужно вложить не только деньги, но и прежде всего ваше собственное время, и труд, и душу. Готовы ли вы к тому, чтобы посвятить этому ваши свободные часы? Может, дождетесь пенсии?

Во Франции рынок вторичного жилья — это настоящее пособие по истории архитектуры. Чего здесь только не найдешь! Хороший агент, продающий загородные дома, разбирается в архитектурных стилях и истории своего региона, а человек, который хочет жить в старинном доме, будет поражен богатством выбора. Так, вполне вероятно, что, поселившись в самом центре Парижа, вы обнаружите, что живете в доме XV века, построенном еще до того, как д'Артаньян проезжал здесь на своей лошади.

Многие загородные дома во Франции — либо старинные, либо стилизованные под традиционную местную архитектуру. В Нормандии или в Бретани можно увидеть целые деревни, стилизованные под здания каркасной конструкции, с наклонными под разным углом деревянными балками, которые видно снаружи (фахверк). Такие дома часто строили в Средневековье, и сегодня их можно увидеть во многих европейских странах, в том числе во Франции. Некоторые из них простояли по несколько веков, некоторые же построены в наше время с использованием той же технологии. Часто такие дома скрупулезно восстанавливают из руин, от которых остался один каркас. Иногда на сайтах французских гостевых домов (chambres d’hôtes), восстановленных таким образом и превращенных в симпатичные особняки, хозяева гордо вывешивают фотографии своего дома «до и после», рассказывая, как они буквально по кирпичикам восстанавливали старинную постройку.

Типичный французский загородный дом, который перестроили из старого здания, — это деревенский дом-лонжер (longères). Название его имеет общий корень со словом «longueur», длина. Это, действительно, длинные одноэтажные дома с проходными комнатами, которые обычно строились из местных материалов (например, гранита в Бретани или дерева с глиной в Нормандии). Крыша лонжера крыта сланцевыми пластинами или соломой. Такие дома можно увидеть во многих регионах Франции. Раньше в них жили крестьяне и ремесленники, сегодня же многие из них превратились в загородные дома.

Знать строила особняки (manoir), в которых жила или останавливалась на время охоты. Такие особняки обычно окружены территорией в несколько гектаров, иногда больше. Чаще всего это самый красивый и большой дом в деревне, который был постоянным жильем владельца. Хозяин особняка получал свои доходы от того, что сдавал земли, окружающие дом, своим соседям-крестьянам, или нанимал их для посадки и сбора урожая, например, во время сбора винограда. Отличие замка от мануара-особняка не только в том, что замок, как правило, больше. Хозяин мануара чаще всего сам занимался организацией сельскохозяйственных работ и жил в нем постоянно, в то время как владелец замка к сельскому хозяйству не притрагивался и жил там не постоянно. Такой расклад, когда владельцы особняков сдают часть земель своим соседям или нанимают их для сезонных работ, сохранился в некоторых местах до сих пор.

Для бретонского региона под городом Сен-Мало характерны особняки, которые называются «малуньер». Их строили хозяева кораблей, стоявших в заливе, которым не нравилось, что дома в черте города маленькие. Такие дома часто служили им дачами.

Типичный нормандский рыбацкий дом, в котором на нижнем этаже две комнаты, а под крышей еще одно помещение (иногда туда можно залезть только по приставной лестнице), называется «панти» (pentis), такие дома есть, например, в Трувиле. Рыбаки давно уступили свои дома туристам, превратившись в рантье.

Для региона Ванде, который находится на Атлантическом побережье южнее Бретани, в особенности той его части, где раньше были болота, характерны дома под названием «буррин» (bourrine), в которых жили рыбаки и рабочие, добывавшие соль. Это низкие длинные дома, сделанные из земли, смешанной с песком и травой, затем беленные штукатуркой и крытые сухим камышом.

Загородные дома могут организовывать не только в помещениях, в которых жили люди, но также и в любых старинных зданиях, в том числе, например, в помещениях бывших монастырей. Такие дома встречаются во всей Франции, в том числе, например, на юге, в регионе Прованса и Лазурного Берега, или в Пиренеях.

Под загородные дома перестраивают также и фермы. Здание фермы выполняло сразу несколько функций: там жили хозяева, хранился урожай и ночевал скот. Фермеры позажиточней строили несколько зданий для разных целей. Для каждого региона характерен свой стиль ферм. Например, в Бургундии это длинное широкое здание со стенами из кирпича и деревянных балок, широкая и длинная крыша которого состоит из четырех частей. В Шампани строили из мела и кирпичей из сырой глины с использованием дерева. Ферма в Вогезах — это низкое прямоугольное здание, частично закопанное в землю, чтобы лучше противостоять суровому горному климату и хранить тепло. Она разделена на три части: для хозяев, для скота и для хранения урожая. Для ее постройки использовался местный камень, солома и дерево, растущее в соседнем лесу.

Каменные фермы в Провансе — это бывшие овчарни (bergerie), в которые на ночь или на зиму сгоняли овец. Там же их доили, стригли, делали из молока сыр и т. д. Более общее название для провансальской или каталанской фермы — «мас» (mas). Чаще всего мас — довольно высокое здание, квадратное или прямоугольное, с двускатной крышей. На первом этаже обычно находились кухня и помещения для животных. На втором — хранилища для урожая и еды, жилые комнаты, а также помещения, где разводили шелкопрядов. На землях вокруг маса выращивали фрукты, овощи, зерновые культуры и, конечно, виноград. Дома эти строили из недорогих материалов, которые можно было добыть неподалеку: из известняка, камня, глины и дерева. У маса обычно узкие окна, чтобы сохранять тепло зимой и прохладу летом, а на северной стороне, откуда дует мистраль, окон нет. Размеры маса зависели от доходов и величины семьи. Маленький мас называется «мазе» (mazet). Провансальские дома также называют «бастидами» (bastide).

Сегодня традиционные провансальские постройки, и фермы и бастиды, очень ценятся и французами, и иностранцами. Даже руины «улетают» по заоблачным ценам. Поэтому многие строят новые особняки, копии традиционных провансальских ферм и домов.

Своеобразное место для жизни — голубятня (pigeonnier, colombier) — высокая двухэтажная башня, на верхнем этаже которой разводили голубей. Во Франции это не просто птичья клетка, а своеобразный символ свободы. До Революции их разрешали иметь только дворянам и представителям духовенства, поэтому потом, когда все произошло, каждый уважающий себя крестьянин счел своим долгом выстроить у себя такую: чем выше голубятни, тем крепче, казалось им, было гражданское общество. Сегодня эти постройки переделывают под гостевые или загородные дома, расширяя существующие и добавляя дополнительные окна. Помимо голубятен, под основное жилье часто приспосабливают здания старых мельниц, амбаров, коровников и т. д.

Еще одно любопытное жилище — это пещеры троглодитов, которые селились во впадинах, образовавшихся в меловых скалах. Они характерны для меловых скал региона вокруг Луары, для Дордони, в долине Сены между Парижем и Руаном, а также для Пикардии. Многие из них также находятся в Провансе, например, в департаменте Вар.

В каждой части Франции — свои архитектурные особенности и свои названия домов. Небольшие особняки парижского региона, сделанные из светло-розового силикатного камня, который добывают под Парижем, называются, так же, как и сам камень, мёльер (meulière). Их много строили в начале XX века. В регионе заповедника Севенн много домов, которые называют маньянери (magnanerie), в них разводили шелкопрядов. Это многоэтажные постройки с толстыми стенами и узкими окнами из гранита или очень красивого местного сланца, чуть прозрачного и блестящего на солнце.

На острове Ре, который находится недалеко от Ля-Рошели, рыбацкие дома называются «ше» (chai). Это небольшие дома с плоскими или чуть наклонными черепичными крышами, с фасадами, беленными штукатуркой, с зелеными или синими ставнями. Дома ставили так, чтобы ветер не дул в окна. Сегодня из-за того, что отдых на острове Ре считается престижным, и потому, что дома, как правило, находятся у самого берега моря, цены на них неоправданно — по соотношению с качеством дома — высокие.

Для Нормандии типичны загородные дома, построенные в неонормандском стиле, который часто называют англо-нормандским. Такие особняки строили на побережье вокруг Трувиля и Довиля. В строительстве этих домов используются традиционные стилистические элементы нормандского стиля, но с использованием современных для той эпохи (конец XIX — начало XX века) материалов и техник. Два самых характерных элемента — это видимые снаружи балки и цоколь из контрастных по цвету материалов.

У старых домов, в особенности фермерских, какими бы они ни были красивыми, есть свои недостатки. Во-первых, там уже кто-то жил, болел и прочее — иногда не только люди, но и животные. Идеальной чистоты там все равно не будет. Во-вторых, их планировка не соответствует современным нормам и ее нужно переделывать. У них часто маленькие окна, маленькие спальные комнаты и слишком большие общие помещения. Или, наоборот, совсем нет больших пространств.

Некоторые, не найдя старое жилье, соответствующее всем своим пожеланиям, решают строить новый дом. Такие дома часто делают на специально выделенных для постройки участках, разделенных на небольшие доли (lotissement). Часто их застраивают однотипными новыми домами, которые называются «павильоны» (pavillons). «Павильонная Франция» — так называют пригороды Парижа и других городов, где в таких домах живут небогатые семьи с невысоким доходом.

 

Мечтаете купить французский замок? Вот что вам нужно знать

Старые дома, новые… Зачем мелочиться? Берите замок. Настоящий, французский! Элегантный, в стиле Людовика XVI, или суровый, эпохи Карла VII. На Луаре или в Нормандии, на море или среди полей… Какое удовольствие — часами гулять по бесконечным коридорам и вздрагивать от каждого шороха, ожидая увидеть привидение, обедать вдвоем за столом, за которым помещается 50 человек, ловить падающую с потолка штукатурку и просыпаться в 3 часа ночи в холодном поту, потому что в 20-гектарном парке стоит абсолютная тишина!

Замок — не обязательно очень дорогое удовольствие, иногда может обойтись дешевле, чем квартира в Париже. Вы можете даже найти замок за 200 тысяч евро, правда, его нужно будет реставрировать от начала до конца, там не будет мебели и т. д. Зато за пару миллионов можно приобрести огромную собственность в прекрасном состоянии и с десятками гектаров земли.

Самые дорогие замки — XVI, XVII и XVIII веков, а вот средневековый «шато» или постройки XIX века можно купить за относительно приемлемую цену.

Но! Не пускайте на него последние деньги, иначе потом по уши залезете в долги. Вы ведь понимаете, что покупка замка — это еще только начало затрат. Замок надо содержать, платить за него налоги, чинить, нанимать садовую компанию для стрижки деревьев и т. д. Вот потекла у вас крыша — или выяснилось, что текла она всегда, еще до вашего здесь появления, но вы об этом не знали. Нужно чинить. Или оказалось, что подвал заражен грибком, который «прорастает» в первый этаж, — и его надо долго сушить, а затем обрабатывать специальным раствором.

Чтобы вернуть часть этих трат, которые рано или поздно начнут вас раздражать, особенно если вы приезжаете в свои владения недели на две в год, можно записать замок в Inventaire Supplémentaire des Monuments Historiques (Дополнительный реестр исторических памятников), и тогда он станет «национальным достоянием». Достоянию полагаются налоговые вычеты в размере затрат на ремонт, процентов по ипотечным кредитам, налогов на недвижимость и т. д. Некоторые владельцы, экономя на гиде и привлекая таким образом публику, сами проводят экскурсии по собственным замкам.

Агенты, продающие замки, это особенная категория агентов. Это романтики, эстеты. «Чтобы купить замок, нужен определенный культурный уровень», — скромно говорит один. «Я верю в то, что не будущий владелец выбирает замок, а совсем наоборот», — добавляет другой. Поэтому и разговор с ними должен быть особенный. Сейчас агенты по недвижимости рвут на себе волосы — рынок стоит, продается все очень медленно. Так что смело просите сбавить цену на 30 %, и рано или поздно вожделенный замок будет в ваших руках. Останется только получить дворянский титул — и жизнь коронованных особ ваша!

 

A` la guerre comme a` la guerre, или Как я искала квартиру в Париже

На войне, как на войне… Поиск квартиры в Париже — это, да, настоящая война за квадратные метры, за драгоценное жизненное пространство. Сражение с системой, с агентами, с собственниками…

О том, что квартиру в Париже снять непросто, знают даже туристы, которые приезжают в Париж и предпочитают арендовать квартиру, а не отель — таких сейчас все больше и больше. Даже студии, которые они снимают за 200 евро в день, и те заняты. Они рассылают по 30 писем владельцам, а те не отвечают. У них уже на три месяца вперед все расписано. Мест нет!

Сколько же преград стоит на пути у человека, который ищет квартиру на длительный срок! Людям, которые никогда с этим не сталкивались, сложно себе представить, что такое поиск квартиры в Париже. И дело не только в стоимости аренды — она не сильно отличается от, скажем, московской. За хороший район и большую площадь нужно, как и в любом большом городе, платить.

Сложности здесь — другого порядка, бумажного. Чтобы снять квартиру в Москве, нужно что? Деньги. Если вы когда-нибудь арендовали квартиру, вас просили принести справки о доходах? Понятно, что в России справки о доходах — это смешно. Никакие бумаги у нас не требуют. Подписываешь договор с квартировладельцем или с агентом — и квартира твоя. Не будешь платить — тебя быстро отправят куда подальше.

Во Франции совсем не так. Начнем с конца — с того, что «отправить куда подальше» просто так не получится. Закон запрещает квартировладельцу выселять жильцов просто потому, что он этого захотел, или потому, что он в очередной раз не получил квартплату. Собственно, он запрещает ему и в квартиру входить, и дверь открывать своими ключами. Обязать жильцов покинуть квартиру может только суд — в который нужно обращаться с помощью адвоката, которому — разумеется! — надо платить. Суда можно ждать несколько месяцев. Нельзя получить решение суда о том, чтобы жильцы съехали из квартиры, и в течение зимнего периода (trêve hivernale) — с ноября по март. Кстати, в 2013 году этот период продлили до 1 апреля, так как было очень холодно. То есть жильцов, которые не платят, скажем, с сентября, выселять будут по крайней мере до апреля следующего года — в течение этого времени владелец будет терять деньги. Есть и другой закон, запрещающий существенно поднимать арендную ставку на квартиру, в которой живет один и тот же жилец.

Таким образом те, кто придумывал эти законы, хотели защитить права квартиросъемщиков. Ну конечно, социальное жилье, куда в такой ситуации можно поселить людей, которые не платят за квартиру, строить явно дороже, чем законы принимать…

Разумеется, как того и следовало ожидать, эта прекрасная система работает против людей, которых она призвана защищать. Всем потенциально уязвимым категориям граждан, а значит, потенциальным неплательщикам, квартиры просто не сдают. Вы женщина? Скоро родите, не сдадим. Одинокий мужчина? Женитесь, приведете женщину, она забеременеет… Не сдадим. Бабушка? Вам в вашем возрасте вообще квартиры снимать не пристало, побойтесь бога! Семья с двумя детьми? Родите третьего, станете меньше зарабатывать, и вообще у нас тут стены недавно покрашены, еще чего нарисуют.

Кому же тогда сдавать?? У агентов есть ряд требований. Если квартиру снимают двое взрослых людей, они оба должны работать. Предприниматели или представители «либеральных профессий» — то есть те, у кого доход не фиксирован ежемесячной зарплатной ставкой (например адвокаты, врачи или архитекторы) — ценятся меньше. Идите работать в большую компанию, а еще лучше — на государство.

В Париже не люди выбирают квартиры, в которых они будут жить, а агенты выбирают будущих жильцов из пары сотен возможных кандидатов. Жаждущие поселиться в желанный район люди идут на большие компромиссы — например, соглашаются отремонтировать квартиру от и до, в том числе меняют окна, сантехнику, перестилают пол… в чужой квартире. Или платят за нее безумные деньги. Будущие жильцы приходят с объемными подборками бумаг, насчитывающих по 40 различных документов, копии которых они оставляют агентам. Справки с работы о зарплате за три последних месяца, письма от вашего нынешнего квартировладельца о том, что вы регулярно и без задержек платите арендную плату, копия последнего счета за электричество — чтобы доказать, что вы живете там, где вы живете, и т. д., и т. п… и — тадам! — гарантийное письмо от вашей французской мамы. В письме написано, что ваш гарант (так и называется — гарант) ручается за вас и будет платить вашу квартплату, если вы откажетесь от этого или потеряете работу. Мама требуется не бедная — ее доход должен быть в три раза больше стоимости квартиры. Если учесть, что в приличном районе Парижа трехкомнатную квартиру снимают за 2–3 тысячи евро, мамин бизнес просто обязан процветать.

Нет такой мамы? Тогда письмо может быть от вашего работодателя, если вы его сможете уговорить, или от вашего французского друга — попробуйте найти такого, который эту бумажку подпишет. Принимаются только французские граждане!

Моя вот мама совсем не француженка — живет себе в Москве, радуется жизни и в Париж приезжает погостить на несколько дней. Мама моего мужа — тоже. У французских друзей такие вещи просить как-то даже не принято. И «гаранта» у меня не было. И квартиру мне не сдали. И не одну квартиру — а 70(!) квартир в пятом и четырнадцатом округе, которые мы с мужем обошли. Хорошо, что работодатель помог нам найти квартиру…

Эта история с гарантом, скажем честно, хороший способ — вместе с тем, что на работу прежде всего принимаются французы, а потом уже иностранные граждане, — закрыть страну от иностранцев. Но они все равно, несмотря на все преграды, валят и валят в этот Париж, как будто он резиновый…

Квартировладельцы, конечно, при таких условиях, с одной стороны, ужасно боятся, что их «нагреют» и не будут платить квартплату — поэтому на всякий случай повышают ее и повышают, чтобы лишние несколько сотен евро покрыли месяцы возможного риска — а с другой стороны, всячески наглеют и сдают квартиры иногда буквально в руинах, особенно в престижных районах Левого Берега, где часто встречаются дома многовековой давности. Там нужно не только перестилать паркет или красить стены и потолок, но даже делать ремонт, например, ванной комнаты или менять оконные рамы.

Итак, как происходит сам процесс сдачи? Объявления нужно смотреть с утра на сайте вроде seloger. Будете звонить днем или вечером, окажется, что все варианты уже разобрали. И вот вы нашли хорошую квартиру за приемлемую цену — звоните, а автоответчик агентства не принимает сообщения — ящик переполнен, одновременно с вами звонят 100 человек. Наконец вы дозваниваетесь, вам говорят, что можно приехать. Иногда бывает, что, когда вы приезжаете, квартира уже оказывается сдана. В квартиры за хорошую цену, только появившиеся на рынке, часто выстраивается огромная очередь страждущих с папочками в руках. Похоже на прием тинейджеров на работу в какое-нибудь кафе быстрого питания. Иногда заинтересованные лица занимают целый подъезд и «хвост» вылезает на улицу. Бегите! Вас тут не ждут. Может, поедете жить в пригород? Или сразу в другой город, где у агентов запросы поменьше? Шучу.

На какие только хитрости не идут люди, чтобы недорого снять хорошее жилье! И под каким давлением оказываются агенты! В одной квартире агент, бросив взгляд на мою папочку, на которой было имя дизайнера Elie Saab — она осталась у меня с показа, — элегантно сказала: «Вы работаете в Эли Сааб? Как я его люблю!» Мне, конечно, надо было сказать: «Да! И я вам подарю аксессуар, если уговорите владельца сдать мне эту квартиру!» Знаю русских, которые работают в Париже, а живут, например, в Лионе и в Ренне — в нескольких часах езды на поезде. И американцев, которые вернулись из Парижа в Америку только по той причине, что не смогли снять здесь квартиру, — другими словами, потому, что у них нет французской мамы (или папы).

Скажем в скобках, что этот сложный процесс касается пустых квартир. Меблированные апартаменты стоят дороже, поэтому арендовать их проще.

Сложно искать квартиру еще и потому, что Париж перенаселенный город. Здесь на квадратный километр приходится 22 тысячи жителей — это больше, чем в Токио или Нью-Йорке. При этом объем городского жилья практически не имеет возможности увеличиваться. В ширину — совсем исключено, потому что ограничен периферийным бульваром, а в высоту может, но немного: здесь очень жесткие ограничения на строительство «вверх». Существует специальный план (plan local d'urbanisme), на котором все эти ограничения отмечены: от 18 до 37 метров, причем в большей части Парижа — это 18 и 25 метров.

 

Обстановка французского дома. Новое и старое

В настоящем французском доме, как и в одежде, приветствуются цвета, которые не бросаются в глаза. Главный цвет для любой французской обстановки — это белый. Белый цвет в квартире, что черный в одежде — его французы выбирают чисто механически, не думая. Во-первых, из практических соображений — на нем видно любую грязь, поэтому стены часто моют или красят. Во-вторых, он зрительно увеличивает пространство, а квартиры в Париже маленькие. И в-третьих, он успокаивает и умиротворяет. Еще одна «звезда» французского дома — это серый цвет, который облагораживает любую обстановку. Помимо белого и серого, французская обстановка — это оттенки фиолетового и бежевого.

В любом уважающем себя французском доме обязательно есть старые вещи. Это может быть вещь, которую передают по наследству, не обязательно дорогая. Например, детский высокий стул, в котором «сидел еще мой дедушка», как сказал один наш знакомый из Лангедока-Руссильона. Или кресло-качалка, в котором «моя бабушка читала книги», говорит моя подруга-парижанка.

Старые вещи не всегда получают от предков — очень часто их покупают. Лучшее место для этого — не постоянные блошиные рынки вроде Сент-Уена или Ванв, где цены взвинчивают туристы, а разовые ярмарки, которые проходят по выходным. Это vide-grenier — ярмарка, где хозяева могут сбыть свои ненужные вещи, либо brocante, где перекупщики продают украшения, старинную мебель, одежду, посуду, старые книги и т. д.

Я на таких рынках люблю покупать винтажную одежду и украшения, а также детские книги — нужно утолять аппетит моей восьмилетней дочки, которая их прочитывает со скоростью 10 книжек в день. Но скоро, конечно, начну покупать и мебель, и светильники.

Старая мебель — это не обязательно «Версаль» и прочие «Людовики». Самые большие эстеты украшают свои квартиры винтажом XX века, оригинальным американским, скандинавским, итальянским и французским дизайном. Копии вещей таких дизайнеров, как Имзы, Шарлотта Перриан, Жан Пруве или Ле Корбюзье, мы видим постоянно, а вот оригиналы, как правило, дорогие, не всегда в хорошем состоянии и встречаются редко. Именно поэтому поставить оригинальную вещь, скажем, 1956 года, у себя дома, а не покупать ее переиздание или копию — особенный снобизм.

 

Консьержи — профессия с характером

В России консьержи — это люди, которые следят за домом. Они есть в очень хороших домах и не в очень хороших и часто чем лучше дом, тем лучше живет консьерж.

Во Франции консьержи называются «gardien», то есть тот, кто охраняет дом. Они действительно его очень рьяно «стерегут», буквально с ним сживаются, и по тому же закону, по которому хозяева булочных становятся более приветливы с теми, кто ходит к ним уже давно, консьержи относятся к каждому новому жителю свысока. В Париже практически в каждом доме есть консьерж, который живет в маленькой квартире (она называется «ложа» и обычно находится около входа) и получает зарплату от жильцов. Во Франции они прямо-таки хозяева дома, при этом часто они живут в очень скромных условиях.

Консьерж всегда в курсе всего, что происходит в доме. У него множество обязанностей: запирать и открывать двери, получать письма и раскладывать их в ящики или под двери. Консьержи также убираются в подъезде: натирают деревянные, мраморные или плиточные полы, чистят ковры и входные двери. В престижных округах Парижа перед хорошими домами с утра часто можно увидеть консьержку, полирующую латунные части элегантной входной двери… Консьержи также следят за мусором: каждый вечер выносят на улицу мусорные баки, чтобы проезжающая с утра, около 5–6 часов, мусоросборочная машина забрала из них мусор. Во Франции уже много лет установлены правила раздельного сбора мусора: стекло, упаковки из-под продуктов и компост собирают в отдельные контейнеры.

Консьержи также следят за тем, чтобы в подъезде работали лампочки, были целы стекла и т. д., и своевременно заменяют их, если это необходимо, или, если случилась большая поломка, оповещают об этом синдикат управления собственников (syndic).

Консьержи бывают двух категорий — А и В. Первые получают почасовую оплату, и им полагается обязательное жилое помещение, работа же вторых оплачивается по выполнении того или иного задания.

«Гардьенов» не очень любят. «Эй, вы, маленькие консьержки, прекратите подслушивать!» — говорит моя подруга детям, исподтишка слушающим наш разговор. Реабилитация консьержек произошла в книге Мюриель Барбери «Элегантность ежика» — в ней описана фантастическая история о том, как в доме в седьмом округе живет некрасивая, но просвещенная консьержка и как в нее влюбляется богатый японец.

 

Коммунальные и телекоммуникационные услуги

Как вы уже поняли, слово «быстро», которое любят нетерпеливые русские, во Франции нравится не всем. Тут только «бистро», кафе, в котором можно поесть вне обеденных часов, так называется. Главное правило общения с поставщиками электричества, Интернета, телефонной связи и т. д. — запастись терпением. Чтобы что-нибудь подключить, нужно уметь ждать.

Вот приехали вы во Францию, сняли квартиру. Думаете, сразу сможете в ней жить? Это не совсем так: спать, может быть, вы в ней сможете, но вот не замерзнуть или что-нибудь приготовить уже будет сложнее. Возьмем, например, подключение электричества. Когда люди уезжают из квартиры, они электричество «вырубают» — контракты во Франции именные и за электричество платит конкретный человек, где бы он ни жил, а вовсе не квартира и прописанные в ней жильцы, как в России. Так что вам сначала нужно будет подключить электричество. Это «удовольствие» вполне может занять несколько дней. Во-первых, нужно вызывать мастеров из компании — поставщика электричества. У них уже все расписано на неделю вперед. Радуйтесь, если они придут к вам через недельку. Во-вторых, если вы вообще впервые приехали во Францию, вам нужно открыть контракт в компании, которая является поставщиком электричества (сейчас у потребителей появился выбор: либо государственная компания EDF, либо частные компании, которые покупают энергию у государственной и затем перепродают ее). Чтобы открыть контракт, нужен счет в банке. Чтобы открыть счет в банке, нужен контракт от электрической компании…

Еще нужно подключать газ. Помимо газовых плит, для которых он необходим, многие квартиры отапливаются не электричеством, а через газовую горелку, поэтому газа нужно много. Готовьтесь к оплате счетов!

С ремонтом то же самое. Вот, например, сломался у вас бак с подогревом горячей воды — было у меня такое. Вы «садитесь» на телефон и начинаете обзванивать компании, которые эти баки чинят. Если вы найдете подешевле, то к вам придут через месяц. Те, что подороже, отправят к вам своих мастеров побыстрее — возможно, где-нибудь через неделю. А пока — ждите, ждите…

А телефон? А Интернет? Ох… Раньше, например, стационарные телефоны нужно было подключать через государственную компанию France Telecom, а потом уже отписываться от этого контракта и брать другого провайдера.

Многие провайдеры интернет— и телефонных услуг предлагают своим клиентам взять абонемент на 12 или 24 месяца в обмен на, к примеру, выгодные цены на телефоны. Проблема в том, что от таких «услуг» невозможно отказаться — вы обязаны выплатить всю стоимость вашего счета. Не выплатите — вас запишут в специальный реестр неплательщиков, и вы потом не сможете взять другой абонемент. Теоретически, если вы уезжаете за границу, вы можете отказаться, отправив в компанию-провайдер документальное подтверждение о том, что вы уехали. Но на практике организации часто делают вид, что ничего не получали, и продолжают посылать вам счета. У меня был такой опыт с компанией Orange, когда я уезжала на полтора года в Москву. Я, разумеется, отправила все требуемые бумаги перед самым отъездом — чтобы мне не выключили телефон заранее. Вернувшись, я захотела взять другой абонемент — и обнаружила, что меня занесли в «списочек». Компания утверждала, что никаких бумаг не получила — хотя почта во Франции работает просто отлично.

 

Кто, где и как лечит

Врачи во Франции принимают в собственных кабинетах — это как маленький бизнес, которым они владеют и руководят сами. По такой же системе работают адвокаты, имеющие собственную практику.

Некоторые врачи также работают в больницах или в поликлиниках, обслуживающих по тарифам социального страхования. В такие, практические бесплатные, так как стоимость их возвращается государством, поликлиники записываются в очередь за несколько месяцев.

У каждого человека есть свой лечащий врач-терапевт, которого он должен декларировать в службу государственного страхования, чтобы получать больший денежный возврат. При любом заболевании пациент сначала должен обратиться к нему — и затем уже терапевт направляет его к нужному врачу (скоординированная лечебная система — «parcours de soins coordonnés»). Если же пациент сам идет к специалисту, государственное страхование ничего не возвращает.

В критических ситуациях люди, как правило, либо вызывают «Скорую», либо при, например, сильных ушибах, вывихах и прочее сами едут в больницу, в сервис экстренной медицинской помощи. Где была я? В детской больнице Necker, со старшей дочкой, которая умудрилась два раза вывихнуть ногу. Там все было очень хорошо организовано и быстро, но оборудование было старое, и совершенно невозможно найти нужное отделение. Сейчас там реорганизация. Во взрослой больнице Georges Pompidou, которая как раз новая и очень хорошая.

Во всех больницах вы идете либо сразу к специалисту, к которому вас направил лечащий врач, либо, если вам требуется экстренная медицинская помощь, в отделение «Скорой помощи» (Urgent), которая также и травмпункт. Вас принимают, берут ваше удостоверение личности и страховую карточку. Вы рассказываете, что с вами произошло, а затем вас направляют в нужное отделение. Вы ничего не платите. После приема в больнице вам домой приходит счет — вам требуется заплатить разницу, которую не покрывает государственное страхование и которую затем покроет ваша дополнительная страховка (mutuelle).

 

Чем и как платят за лечение. Государственное и частное страхование

Sécurité sociale, или государственное социальное страхование — это гордость французского государства, система, придуманная после войны. Деньги на социальное страхование государство в основном берет из социальных выплат компаний, но сегодня их также все больше и больше обеспечивает социальный налог. Проблема в том, что с начала 2000-х годов французское государство стремительно «уходит в минус», так как зарабатывает на социальных налогах меньше, чем тратит на социальные выплаты. Эта «дырка» в государственном бюджете известна любому французу под названием «trou de la Sécu» (дыра в госстраховании).

Часть социального страхования, покрывающая медицинские расходы, называется Assurance Maladie (страховка болезней). Принцип ее состоит в том, что вы платите сами за врача, лекарства или обслуживание в больнице, а часть этих денег вам потом возвращает государство. Например, если вы заплатили за врача 45 евро, около 15 из них вы получите обратно.

Чтобы вернуть эти деньги, вы либо отправляете в «кассу страхования» коричневый документ, который вам дал врач и который называется feuille de soin, либо даете врачу электронную карточку (Carte Vitale), с помощью которой положенный возврат начисляется вам автоматически на банковскую карту.

У вас есть возможность возвращать обратно и остальные деньги — но за это придется платить страховой компании (mutuelle), которую либо вы выбираете сами, либо вам предоставляет ваш работодатель В любой аптеке или у врача вас спросят, есть ли у вас mutuelle. Если вы покупаете ее сами, к выбору ее нужно отнестись очень серьезно. Вам нужно правильно рассчитать, тратите ли вы больше, чем вам обойдется сама страховка, — но нужно понимать, что все страховые случаи просчитать невозможно.

Тарифы врачей бывают нескольких типов. Врачи первого сектора (Conventionné) подписывают контракт с государственной страховкой (Assurance Maladie), их гонорары равны установленным законом тарифам. Так, за визит к терапевту вы платите 23 евро, большая часть из которых возвращается государственной страховкой. Врач второго сектора (Conventionné Honoraires Libres) сам устанавливает расценки, которые могут быть в несколько раз больше обычного тарифа, при этом государственная страховка все-таки возвращает вам часть денег — ту же самую, что при лечении в первом секторе. А врач третьего сектора (Non Conventionné Honoraires Libres) может просить хоть в десять раз больше установленного тарифа, и государство практически ничего пациенту не возвращает.

 

Права на лечение у иностранца и француза

Если у иностранца есть вид на жительство — любой, кроме туристической или гостевой визы, то у него такие же права на лечение, как у любого гражданина Франции. У него есть карта социального страхования (Carte Vitale), и, если он хочет, он может купить дополнительную страховку.

Для европейцев же действует единая система, по которой человек из одной страны во время своей поездки может лечиться в другой.

 

Куда звонить, если вам стало плохо?

Если вмешательство требуется очень срочно или если речь идет о ранах, отравлениях, бытовых травмах и т. д., надо звонить пожарным (Sapeurs-pompiers, tel. 18), которые приезжают в течение 10 минут.

«Скорая помощь» приезжает не так быстро, поэтому туда звонят в случае медицинских проблем, требующих быстрого, но не такого срочного вмешательства (Samu, tel. 15).

 

Где и как рожают: все по регламенту. Как приехать рожать во Францию и зачем?

Во Франции есть частные клиники и государственные роддомы. Период беременности расписан государственной страховкой «от» и «до». По закону женщина должна пройти семь обязательных обследований у врача, из которых три — с эхографией. Чтобы получить страховые выплаты от государства и частной страховой компании и возвратить стоимость консультации, врача нужно посещать в строго определенный период. Этот период устанавливает государственная страховка, куда женщина отправляет извещение о своей беременности.

Также ей необходимо сдать определенные анализы. Если это первая беременность, сначала ее попросят сдать кровь на определение группы крови. Затем — на вич-инфекцию, сифилис, токсоплазмоз и краснуху. Если женщина не болела токсоплазмозом и у нее нет иммунитета, то ей запрещено в течение всей беременности есть сырое мясо и рыбу. То есть, например, колбасу, сыровяленую ветчину, суши и т. д. Ей также нужно каждый месяц сдавать кровь, чтобы подтвердить отсутствие токсоплазмоза.

Приезжать рожать во Францию, как ездят в Америку, чтобы дать ребенку гражданство, смысла нет. Франция не дает гражданство только потому, что ребенок родился на ее территории — чтобы претендовать на него, ему нужно прожить в стране пять лет. Поэтому рожать здесь можно исключительно по медицинским соображениям. Проблема только в том, что в хорошую клинику нужно записываться сразу после того, как вы узнали о вашей беременности — а лучше еще до этого. А также, как правило, женщины рожают у того врача, у которого они проходят обследования в течение всего периода беременности.

 

Имеет ли право врач уйти на каникулы вместе со всей страной? Или как я искала в августе детского зубного врача в Париже

В Париже в августе никого нет — все на каникулах. А нас угораздило остаться здесь. После каникул в Москве мы вернулись в Париж в середине августа — и у моей шестилетней дочки заболел зуб. Причем не просто заболел: распухла десна, и было понятно, что требуется срочное вмешательство доктора.

Что я делаю? Я звоню своему зубному врачу, который лечит и мою дочь тоже. Автоответчик объясняет, что она уехала в отпуск на весь август. Я открываю «желтые страницы», нахожу контакты всех зубных врачей вокруг моего дома и начинаю обзванивать кабинеты. Везде либо нет мест, либо врач уехал в отпуск. В одной клинике, где нет мест, мне советуют ехать в больницу, говорят, в какую. Еду туда.

«Мы работаем только со взрослыми», — объясняют мне. Дети лечатся в больнице Necker. Звоню туда. «У нас зубной отдел пока закрыт, — говорят. — Езжайте в клиники, работающие с государственной страховкой». Приезжаю в клинику на бульваре Сен-Мишель. «У нас обслуживают только взрослых, детей не имеем права», — говорит секретарь.

Неужели во всем Париже нет места, где в августе можно вылечить зуб ребенку? Я не нашла. Пришлось ждать две недели.

С тех пор разговоры о том, как сложно молодым врачам и как им в Париже невозможно устроиться на работу, мне кажутся слишком странными. Понятно, что в каникулы у врачей мало работы, пациенты разъезжаются — но все-таки удивительно, что даже в такое кризисное время все остается по-старому.

 

Почему во Франции принимают столько лекарств?

Во Франции любят принимать лекарства. Здесь часто можно увидеть, как даже молодые люди закупаются в аптеках тоннами лекарств и засыпают их в себя в течение нескольких дней, «как доктор прописал». Гомеопатия, столь популярная в России или в Германии, здесь используется как вспомогательное средство.

Лекарства покупают потому, что привыкли, но еще и потому, что врачи их очень любят выписывать по «каждому чиху». Если у вас простуда, можете быть уверены, врач пропишет вам антибиотики, парацетамол и еще что-нибудь, чтобы капать в нос. Живот болит — тоже пропишут целый вагон всякого-разного.

Так легко покупают лекарства, конечно, потому, что их стоимость очень часто возвращает государственное социальное страхование. Возможно, больной бы 10 раз подумал, нужен ли ему раствор, который рекомендуют капать в нос два раза в неделю. Или поискал бы в своем аптечном шкафу — вдруг у него сохранился такой же с прошлого года? Но поскольку за него платит государство, то и проблем нет — лекарства покупают и покупают, и часть из них, неиспользованных, просто летит в помойку.

Из-за того, что врачи так любят таблетки и так легко их выписывают, почти все женщины с раннего возраста принимают контрацептивы (называются pilules, «пилюли»). Нередки случаи, когда тинейджеры принимают их, чтобы бороться с подростковым акне. Некоторое время назад во Франции разразился скандал, связанный с таблетками-контрацептивами так называемого третьего и четвертого поколения. На компанию — производителя таблеток подала в суд молодая пациентка, у которой случился церебральный инсульт. Оказалось, что таблетки, которые зачастую выписывают без всяких проверок на дополнительные риски, просто опасны для жизни — они повышают риск тромбоэмболии, закупорки кровеносных сосудов тромбами. Около 2,5 тысячи случаев таких заболеваний, 20 из которых заканчиваются смертельным исходом, наблюдаются во Франции каждый год, и причина их — контрацептивы.

После этого случая французское государство запустило среди врачей кампанию, в которой рекомендует им выписывать контрацептивы первого и второго поколения. Но общие продажи гормональных контрацептивов снизились на 42 %.

Другая французская история — это «общие» и «марочные» лекарства. Первые, так называемые «génériques», как правило, стоят дешевле, вторые производят крупные компании и выпускают их под коммерческим названием. Génériques делают тогда, когда срок действия патента истекает или патента вообще не существовало. Лекарство производится под названием основного компонента или под новым названием. Считается, что «марочные» лекарства качественнее, чем «общие», но разница у них только в том, что в первых есть, помимо основного компонента, еще и эксципиенты, то есть вспомогательные вещества.

Сейчас во Франции идет целая кампания: фармацевтов обязывают продавать «общие» лекарства, заменяя ими «марочные». Если пациент отказывается от générique, государственная страховка не возмещает ему стоимость лекарства.

 

Депрессия — национальная болезнь

Во Франции самый высокий уровень потребления психотропных веществ в Европе. Для примера, количество антидепрессантов, покупаемых в аптеках, возросло с 1991 по 1997 год почти вдвое.

Количество заболеваний депрессией во Франции растет. Согласно исследованию французского государства, опубликованному в сентябре 2012 года, более 1,5 миллиона французов (всего их на 1 января 2013 года было 65,8 миллиона) посетили специалиста для консультации по вопросам депрессии в течение трех месяцев. Из них 1,2 миллиона посещают врача по этому поводу регулярно. Две трети специалистов прописывают антидепрессанты, а половина врачей — сеансы у психотерапевта.

В стране ежегодно происходит около 12 тысяч самоубийств, часть которых вызвана депрессивными заболеваниями. В большинстве случаев депрессиям подвергаются женщины, и это не всегда связано с более низким уровнем зарплат или профессиональной ситуацией. Доказано, что при одинаковом возрасте, уровне дохода и професии у женщин в два раза выше риск заболеть депрессией.

Почему? Во-первых, конечно, как и многие вещи в жизни, это вопрос менталитета. Во Франции все устроено совсем неплохо — можно и работу найти, и компанию открыть, и лечиться, и жениться, было бы желание. Проблема в том, что во Франции принято постоянно заострять внимание на негативных моментах. Люди концентрируются на том, что у них плохо, вместо того чтобы попытаться просто получать от жизни удовольствие. Французы вообще-то большие мастера его получать и стремятся к нему, стремятся в каждый момент своей жизни. Но оттого, что они зацикливаются на негативных моментах, даже когда им должно быть очень хорошо, они все равно не получают удовольствия до конца. Молодежь, как я уже писала, не в пример российской, здесь одна из самых пессимистично настроенных в мире. Конечно, потому, что здесь непростая ситуация на рабочем рынке. Но еще и потому, что на этом принято заострять внимание, вместо того чтобы перестать «ныть» и сосредоточиться на достижении результата.

Во-вторых, и это надо тоже понимать, не все люди, которые говорят, что у них депрессия и которым прописывают антидепрессанты, действительно болеют. Нет ни одного физического фактора, по которому можно определить это заболевание. Грусть может быть связана с утерей близкого человека или с общей усталостью. Все мы понимаем, что хронический недосып и хорошее настроение редко «дружат», но почему-то во Франции усталость путают с депрессией. Психологи дороги, а вот деньги за многие антидепрессанты государственная страховка возвращает. Поэтому люди «экономят» — просят терапевтов выписать им таблетки. И вот оказывается, что воспитательницы детского сада не выходят на работу и с детьми остается временная замена. Почему? У воспитательницы депрессия! Которая, кстати, может легко продолжаться несколько месяцев — в отличие от гриппа.

 

Социальные пособия и льготы во Франции

Любые выплаты государства и государству, начиная от пособий из стоимости детского сада и заканчивая налогами, во Франции регулируются размерами доходов человека или семьи. Чем ниже доход, тем меньше выплаты. Эта система — настоящая гордость Франции, социалистической страны. Существуют также многочисленные пособия и льготы малоимущим. Так, бедным людям дается право на дополнительное медицинское страхование.

Но эти выплаты касаются не только бедных людей. Выплаты кассы семейных выплат (CAF) даются всем без исключения. Например, многие иностранные студенты приятно удивляются, когда узнают, что CAF выплачивает студентам, в том числе и нефранцузам, помощь на аренду квартир. А семьям, начиная со второго ребенка, полагаются ежемесячные выплаты, которые не зависят от доходов семьи.

Все эти меры сейчас, когда у страны туговато с деньгами и экономика не растет, критикуют. Нужна ли помощь французского государства обеспеченному корейском студенту, который приезжает учиться на два года во Францию и снимает квартиру в первом округе Парижа? Насколько справедливо выплачивать одинаковые 100 евро в месяц семьям с доходом в 20 и 200 тысяч в год?

 

Гигиена и чистота

Во французских домах очень чисто, француженки-умницы тщательно следят за собственным домом. А вот в городских кафе, например, ситуация с туалетами иногда прямо-таки плачевная. Причем речь идет о кафе, находящихся во вполне себе престижных местах, в шестом или восьмом округе Парижа. Например, на площади Alma есть кафе, из которого, если сидеть на террасе, открывается один из лучших в городе видов на Эйфелеву башню, названия писать не будем. Там регулярно встречаются люди из мира моды, журналисты и пиарщики — я видела там известную телеведущую модной программы. Но туалеты там, мягко говоря, антикварные.

Очень часто даже в хороших кафе мужские туалеты закрываются створками, как в американских салунах. Или, например, вход в женский туалет идет через мужские писсуары — а там даже двери нет. И как в этот туалет вести ребенка? Поэтому в парижских кафе не так часто увидишь детей — это все-таки взрослое развлечение.

 

Страна чиновников

Так «ласково» называют собственную страну французы, имея в виду и многочисленные документы, которые нужно собирать для любого случая, от съема квартиры до открытия счета в банке, и тот факт, что во Франции очень много чиновников (fonctionnaire de l’Etat Français), которыми считаются любые люди, работающие в госкомпаниях.

Французы, работающие на государственной службе (fonction publique), составляют около четверти занятого населения страны. На госслужбу берут на конкурсной основе.

Госслужащие бывают трех различных типов: государственные чиновники, территориальные чиновники и кадры медицинских учреждений. Государственные чиновники — это те, кто работает в министерствах, префектурах, региональных управлениях. Такой статус имеют также сотрудники организаций, прикрепленных к тому или иному министерству. Поэтому госчиновники во Франции — это, например, учителя или университетские преподаватели, ученые, работающие в Государственном центре научных исследований, и даже танцовщики Оперы Гарнье. Этот статус дает массу привилегий, основная из которых — то, что этих людей практически невозможно уволить.

Среди территориальных чиновников — не только люди, занимающие административные должности при мэриях и культурных учреждениях, но также представители таких профессий, как пожарные и муниципальная полиция. Медицинские кадры — это люди, работающие в государственных больницах, домах престарелых, — все, кроме самих медиков.

 

Делопроизводство или бумагообложение?

Как уже было сказано, для каждого шага, будь то открытие счета в банке, получение визы или аренда квартиры, требуется собрать массу бумаг. Поэтому документы, которые приходят по почте или которые дают в том или ином учреждении, аккуратно складывают и хранят.

Бумаг во Франции производится слишком много. В последнее время многие банки, налоговая инспекция, компании, продающие электричество или газ и т. д., начали переходить на электронные распечатки счетов, но еще два-три года назад все нужные документы присылали по почте.

Один из главных документов во Франции — это счет за электричество или за газ на ваше имя. Это главное доказательство того, что вы где-то живете. Удостоверение личности французских граждан — это не только паспорт, но и «государственная идентификационная карточка» (CNI, carte nationale d'identité). Паспорт нужен в основном для путешествий за границу. Предполагается, что паспорт вы храните дома, а легкую и маленькую карточку носите с собой. Еще одно удостоверение личности — это ваши водительские права.

Важная бумага — это также справка об уплате налогов (avis d’impot). Это основное подтверждение ваших доходов — если у наемных работников есть также ежемесячные справки о зарплате (fiche de paie или bulletin de paie), у предпринимателей и самозанятого населения это единственное свидетельство о доходе. Ее требуют в обязательном порядке, когда вы приходите в банк за кредитом, когда снимаете квартиру, в кассе социальных выплат (CAF), чтобы решить, какого размера пособие вам необходимо выплачивать, и так далее.

 

Визы: для туристов, для студентов, рабочие и т. д

Визы во Францию дают краткосрочные и долгосрочные (больше чем на три месяца). В них указывается цель и длительность поездки.

Краткосрочная виза выдается общая для всех государств шенгенской зоны. Она может оформляться как на несколько дней, так и на 5 лет, но максимальная длительность пребывания на территории Франции — 90 дней из 180. Российский гражданин, который живет во Франции, может пригласить туда своих родителей и детей, оформив письмо-приглашение, модель которого есть на сайте посольства.

Для того чтобы поехать работать во Францию, необходимо показать в посольстве временное разрешение, полученное работодателем во Франции.

Долгосрочная виза предназначается исключительно для пребывания на территории Франции. В течение всего срока ее действия ее обладателю не нужно идти в префектуру оформлять вид на жительство. У таких виз множество оснований. Их выдают молодым людям для учебы, для прохождения оплачиваемой или учебной стажировки, а также научным сотрудникам, супругам или будущим супругам французских граждан и гостям Франции, которые берут на себя обязательство не работать. Также есть долгосрочные рабочие визы, визы для того, чтобы создать предприятие во Франции, визы для молодежи «работа и каникулы» и визы для людей, обладающих выдающимися способностями (музыканты, спортсмены и т. д.).

 

Как выжить в префектуре?

В префектуре принимают документы и оформляют виды на жительство и гражданство Франции. Люди, которые их делают, прекрасно знают, что от их решения зависит ваша жизнь в ближайшее время, а иногда и вся жизнь. Они к этому привыкли, и для них ваше разрешение на работу — часть трудовых будней. Поэтому запомните несколько правил. Самое главное, запомните, что вам никто ничего давать не обязан, ни виз, ни видов на жительство. Это не ваше право. Вот, например, если ваш папа или ваша мама французские граждане, то у вас есть право на вид на жительство и, возможно, на гражданство. Если нет — то требовать вы не можете, можете только просить. Нужно эту разницу понимать. Поэтому некоторая скромность совсем не повредит.

Другие правила работают для любого французского учреждения. Готовьте и приносите все документы, которые от вас требуют, и делайте заранее копии всех бумаг — у копировальной машины в префектуре всегда очередь. Приходите на прием вовремя, лучше заранее. Не назначайте больше на этот день никаких встреч — непонятно, сколько продлится ожидание. Возьмите с собой побольше воды и, для слабонервных и слишком переживающих, какое-нибудь успокаивающее лекарство. Не волнуйтесь и не реагируйте на провокации. Приготовьте на всякий случай и другие документы тоже, но давайте служащему только те, что он вам называет. Ничего не требуйте, вам никто ничего не должен, но умейте вежливо настоять на своем. Берите монеты — вас обязательно заставят сделать копию какой-нибудь бумажки, которую вы в суматохе приготовлений забыли.

 

Получение гражданства

Забавно наблюдать, как в российском посольстве, стоя в очереди, кто-то роется в своих документах, и среди белых копий и красных, знакомых нам «корочек» вдруг возникает серо-синий документ. Как на него, на эту carte nationale d’identité («государственное удостоверение личности»), безошибочный признак того, что у вас французское гражданство, бросают завистливые взгляды! А его обладатель бесцеремонно запихивает его в кошелек, уже забыв о всех сложностях, которые ему пришлось пройти на пути к заветному документу…

Около 6 % людей, живущих во Франции, не имеют французского гражданства. Формально гражданство во Франции получают после пяти лет легального проживания. Но это только формально, а на самом деле бывает, что ваше досье теряют, некоторые люди ждут много лет, а им отказывают по разным причинам. Это понятно — желающих получить французское гражданство много. Например, в 2011 году его получили 114 584 иностранца. А страна маленькая — это вам не Америка. Вот и защищаются от настырных приезжих, как могут.

Как получают французское гражданство? Двумя способами. Первый способ называется par mariage, с помощью брака, значит. Ну здесь все понятно. Второй способ — par naturalisation. Это когда вы живете во Франции, работаете и решили получить гражданство. Прежде всего вам надо пробыть во Франции по виду на жительство минимум пять лет. Для тех, кто получал высшее образование во Франции более двух лет, этот срок сокращен. Желательно все эти годы работать и обязательно, подавая документы, иметь постоянный источник дохода в стране. Профессиональная интеграция во французскую жизнь — самое главное правило для получения гражданства. О ней судят не только на тот момент, когда подаются документы, оценивают весь период, во время которого вы жили во Франции. Но зато сам тип контракта для чиновников не так важен — вы можете работать по постоянному или временному контракту. Обязательно также, чтобы вся ваша семья жила во Франции — иностранцам, живущим во Франции, но имеющим детей или супруга за рубежом, в гражданстве отказывают. Также очень важно говорить по-французски и жить в соответствии с представлениями о «правильных моральных устоях» («bonne vie et moeurs»).

Затем несут бумаги в префектуру. Подают полный пакет документов, которые я не буду здесь перечислять, — список можно найти на сайте префектуры. Замечу только, что на все русские документы надо ставить апостиль и переводить их у присяжного переводчика (traducteur assermenté) во Франции.

 

Суды и адвокаты

Франция — страна республиканских, демократических ценностей, страна прав и свобод. Адвокат, судья, все профессии, связанные с соблюдением закона, — это важно, почетно, престижно и часто хорошо оплачивается. Люди во Франции уважают закон и отстаивают свои права. А где их нужно отстаивать? Правильно, в суде.

Любая процедура четко регулируется законодательством, которого вы не знаете. Поэтому в суд нужно обязательно идти с адвокатом. Вы легко можете найти нужные контакты. Люди с низким доходом, документально подтвержденным справкой о налоговой декларации (avis d’impôt sur le revenu), которую во Франции требуют постоянно, имеют возможность получить адвокатскую помощь бесплатно. Это не какие-то особенные «социальные» адвокаты, которые не могут найти хорошую работу, поэтому трудятся бесплатно. Они работают и за гонорар, только в случае с работой для малообеспеченных им платит государство.

 

Общение — необходимо, но строго дозировано

Французы — общительные, открытые люди, настоящие экстраверты. Они легко заговаривают с незнакомыми, что-то вечно выспрашивают и задают кучу вопросов. В России по историческим причинам не очень принято расспрашивать незнакомцев. Во Франции люди легко устанавливают контакты и приглашают к себе.

Общение — необходимая вещь для любого француза, без друзей он вообще не мыслит своей жизни. Друзей (amis, copains) легко заводят, отношения с ними очень ценят, но семья все равно важнее. Друзья — это источник информации, удовольствия, способ приятно провести время и поболтать. Но друзья всегда соблюдают дистанцию и уважают друг друга. Вот несколько простых правил для тех, кто идет в гости.

Обязательно помогайте хозяевам. Здесь не принято сидеть за столом и ждать, пока хозяева вас «обслужат», — это неуважение. Не засиживайтесь. И приносите с собой подарок — лучше всего какое-нибудь угощение, которое сразу можно поставить на стол, например, десерт или вино. Если вы сомневаетесь, можете спросить хозяев, устроит ли их то, что вы принесете, — может быть, они запланировали что-то другое и вы поставите их в неловкое положение.

 

Места социализации: рынки, школы, кафе

Вы приехали в новую страну. У вас мало друзей. Будьте открытыми! Разговаривайте с людьми, задавайте им вопросы. Французы любят поговорить, особенно тогда, когда делать больше особенно нечего. Например, там, где нужно долго ждать.

Возьмем, например, очередь на рынке. Как правило, на рынок ходят только ваши соседи, сюда не приезжают, как в супермаркет, на машине, а спускаются с корзинкой из соседних домов. Вот стоите вы в очереди за безумно вкусными помидорами, которые покупаете у Жака каждую неделю, и жизни вашей без них уже не представляете, а перед вами — сухощавая бабушка в футболке. Вы делаете пару замечаний по поводу того, как нынче дороги помидоры (помните, как все любят говорить про дороговизну?) Она радостно кивает и начинает рассказывать, как на этом рынке покупала овощи еще 15 лет назад, как платила франками (по франкам у французов особая ностальгия) и как Жак продавал все раз в пять дешевле. Слово за слово, оказывается, что это не просто бабушка, это директор яслей, в которые вы безуспешно пытаетесь устроить ребенка уже пятый месяц. Вы приглашаете ее в гости на чай с шоколадным тортиком Dalloyau. Один ее звонок, и со следующей недели ваше чадо уже в яслях!

Или на детской площадке. Вот пошли вы гулять с ребенком в субботний полдень. Пока ваш малыш безмятежно играет в песочнице с другим таким же белокурым ангелочком, вы уже — раз — и познакомились с его папой, вашего возраста и в точно таких же очках, как у вас. И вдруг оказалось, что он создал какой-то чрезвычайно выгодный стартап. А вы — чрезвычайно привлекательный инвестор. Вы договорились пообедать на следующую субботу, а через месяц подписали партнерское соглашение. Поздравляю! С соседями в хорошем квартале нужно сохранять хорошие отношения. Потому что хороших кварталов мало, и жильцов в них — тоже. Поэтому и вы, и ваш партнер будете стараться работать в мире.

Завести прекрасных друзей вы можете, как и я, среди родителей детей, которые учатся вместе с вашим ребенком. Это верный способ установить долгосрочные отношения на много лет, прежде всего потому, что это необходимо и вам, и родителям, и отношения наверняка будут доброжелательными. Любые мама и папа стараются выглядеть лучше в глазах своих детей — соответственно, в глазах их друзей и в глазах их родителей тоже. И потом, вы всегда можете друг другу помогать.

Или — кафе. Отведя детей в школу, парижские родители любят собраться в ближайшем кафе, чтобы выпить чашку-другую кофе перед работой. Здесь все друг друга знают и «сидят» друг у друга буквально на голове.

Но даже если вы никого не знаете и в кафе новичок, вы можете просто встать или сесть у бара — там обычно и кофе, и еда в два раза дешевле — и, пока вы ждете заказ, поговорить с барменом. Если задавать правильные вопросы и проявлять интерес к окружающей действительности, он расскажет вам массу интересных вещей. Также на стойке бара часто лежат свежие газеты и журналы — вот вам и повод завязать разговор с соседом.

 

Продавцы и покупатели

Ваши отношения с хозяевами ближайших к вашему дому магазинов — commerces du quartier — прямо пропорциональны длительности вашей жизни на том или ином месте. Когда вы только въехали в новую квартиру и идете покупать багет, булочница едва скажет вам «здрасте». Через месяц-другой, если будете ходить часто, вас уже будут узнавать и говорить вам «мадам» или «месье». Через годик, если вы прилежный покупатель, она уже будет знать имена ваших детей и иногда дарить им конфеты. А уж через десять лет вы будете жаловаться ей на свекровь или на непослушных детей, которые уже успели стать подростками и надоесть упрямством, а она будет сочувственно вам кивать. Еще бы — страшно сказать, сколько денег вы потратили в ее булочной за десять лет, даже если просто покупали каждый день багет за один евро. Сосчитаю за вас: больше трех с половиной тысяч.

То же самое с рынком, куда приезжают, даже если он не постоянный, одни и те же продавцы. Если вы «пришелец», то с вами будут разговаривать вежливо, но со «своими» клиентами продавцы на короткой ноге и любят пофамильярничать. Вот двое мужчин обнимаются так, как будто они родные братья. На самом деле один другому каждую субботу продает овощи — вот они и видятся чаще, чем некоторые родные братья. «Привет, шеф!» — кричит рослый продавец рыбы малюсенькому старичку, завидев его издалека. «Шеф» подходит, разглядывает свежие гребешки, покупает дюжину. Продавец начинает их чистить и одновременно выспрашивает у него свежие новости. «Дочь родила? Мальчика? Девочку? Мои поздравления!» «Шефу» приятно, а у продавца благодаря его открытости и симпатии всегда есть постоянные клиенты.

Эти «petit commerce», маленькие торговые точки, — настоящее лицо европейского города. Их очень часто держат семейные пары. Булочные, в которых приятно покупать свежий, хороший хлеб, мясные лавки, в которых вам отрежут вкусной ветчины или парочку свежих стейков, сырные лавки, где можно поговорить с хозяином о достоинствах того или иного региона, книжные магазинчики, где можно в тишине и чистоте выбрать новый роман или купить открытку. Мясную лавку, в которую я хожу, держит как раз такая супружеская пара. Они изо всех сил сопротивляются наступлению «гигантов»: сетей супермаркетов, дисконтных магазинов, интернет-магазинов. Еда у них вкуснее и лучше, но цены выше, чем у «больших» конкурентов, и обслуживание медленнее. В мясных лавках нужно долго ждать, пока с каждым из клиентов поговорят «о погоде, о природе» и выберут «вон тот кусочек справа, пожалуйста». Я такое видела только в детстве — сейчас подобных магазинов в Москве нет, а ведь к продавцам, которые кормят тебя важными вещами — мясом или хлебом, — нужно все-таки питать доверие. Во Франции в эти лавки теперь ходит обеспеченная клиентура или люди, которые предпочитают покупать реже, но качественную еду. Но эти люди — немолодые, молодежь предпочитает «быстрые» покупки. И магазинчики эти постепенно исчезают, уступая место суши-ресторанам, салонам красоты и сетевым магазинам все одних и тех же модных марок.

Подобная трансформация произошла, кстати, с шестым округом, где сейчас тоже одни магазины одежды. Представляете, как парижане должны ненавидеть иностранцев? Ведь это именно они поднимают цены на квартиры в «городе огней», и, как следствие, поднимаются арендные ставки… Ничего подобного, парижане очень, очень доброжелательные люди. Смирились уже.

 

Отношения с соседями

Во Франции соседи стараются дружить и приглашают друг друга в гости. Если вам повезло с соседями, жизнь ваша прямо-таки удалась. Где еще может остаться ваш ребенок, если он забыл ключи или если вам срочно необходимо уйти? Кто может покормить кошку или полить цветы, когда вы уедете на каникулы? Кому можно оставить ключи, чтобы их забрали ваши друзья, которым вы одалживаете вашу квартиру на время? Вашим соседям легко это сделать — и вы тоже предлагайте им свою помощь.

Но для начала вам нужно подружиться. Для этого недостаточно просто здороваться или болтать. Сделайте первый шаг: пригласите их для начала в гости на чай или бокал вина — заодно выясните все последние сплетни о других соседях. Постарайтесь сами никого не критиковать — золотое правило о том, что за спиной ничего плохого ни о ком лучше не говорить, потому что это может обернуться против вас, между соседями работает особенно сильно. Потом можете устроить для них обед — приготовьте какое-нибудь свое, русское блюдо. Потом предложите что-нибудь для них сделать — и попросите сами. Вот так вы и начнете друг другу помогать. Помните, поддерживать хорошие отношения с соседями во Франции крайне важно! Даже если это чистая формальность и вам неохота болтать с этой тетенькой по 10 минут, обсуждая с ней погоду и природу, делайте над собой усилие. Оно того стоит.

 

Неписаные правила вежливости

Французы с пеленок приучаются говорить «спасибо», здороваться при входе в магазин, говорить «мадам» и «месье». Они кажутся холодными и сдержанными, но на самом деле они довольно нервные, часто сердятся и выйти из себя могут за одну секунду. Поэтому вполне вероятно, что вежливость для французов — это некий способ контролировать себя.

Даже когда они ругаются друг с другом — например, в очереди возмущаются, что «вас здесь не стояло», они наверняка подчеркнуто вежливо будут называть друг друга «месье» и «мадам» и говорить «вы». С вами обязательно заговорят так в любом уважающем себя магазине — неважно, продаются там ювелирные изделия или шоколад. Всем нравится, когда их называют «мадам» и «месье». Вот и вы тоже обращайтесь в такой уважительной форме к незнакомым людям, в особенности к пожилым мужчинам и женщинам и людям ниже вас по социальному положению. Это невероятный «classe», «класс» — элегантность, и только так вас действительно примут за своего.

Как еще нужно вести себя среди французов, чтобы не выглядеть слоноподобным иностранцем? Во-первых, задавайте человеку вопросы о нем самом и слушайте то, что вам рассказывают. Меньше говорите о себе. Сначала другие, потом — я. Это одно из «золотых» правил настоящего воспитанного француза.

Во-вторых, делайте все заранее — это важнейший способ показать человеку, что вы его уважаете. Самоорганизация — ключевой момент дружбы с французами. Предупреждайте об обеде, который вы организуете, за месяц, планируйте деловую встречу как минимум за две недели, и если вы решили поехать с кем-то отдыхать вместе, например, снять дом, организуйте все за полгода. И наоборот, если вы позвоните и скажете, что у вас есть время встретиться сегодня, или если вы предложите в последний момент вместе пообедать, вас просто не поймут. Любой уважающий себя француз составляет расписание своих дел на недели вперед и даже каникулы планирует так, чтобы заранее знать, что и когда он будет делать.

В-третьих, будьте скромны. Это называется во Франции «profil bas», буквально «профиль в пол» (похоже на «морду об стол», но не совсем то же самое). Это значит, не надо выпендриваться, иначе вас не полюбят, особенно если вы девушка. Не хвастайтесь, не рассказывайте всем, какая вы замечательная или какой вы прекрасный «стендфорд эдьюкейтед» и говорите на семи языках. Мы не в России, не в Америке и не в Азии, и даже не в Италии. Об этом можно сообщить разве что подружке-хедхантеру, да и то на ухо, где-нибудь на вечеринке после пары бокалов вина. О ваших достоинствах и дипломах все, кому надо, и так узнают и будут вас уважать, а если будете хвастаться, не будут.

Не одевайтесь дорого и ярко. Не носите много украшений, лучше вообще не носите, даже если во французском «Воге» украшениями забиты все страницы — французский «Вог» не для французов. Не фиксируйтесь на том, как вы выглядите, — важнее, как выглядит ваш дом. Не рассказывайте, как вы рады, что купили наконец желанную сумку Hermès Birkin, ту, что самого большого размера и стоит не буду здесь писать сколько. Вместо этого ходите с ней, небрежно складывая туда всякую ерунду вроде памперсов или бутылок с водой. Если сумке сделают комплимент, вяло бросьте, что она слишком большая или, наоборот, что ничего в нее не влезает. Этим вы покажете, что проявляете больше уважения к людям, чем к сумкам (что естественно, но я не раз встречала русских девочек и мальчиков, которые уважают сумки больше людей).

В-четвертых, не разговаривайте громко. Мы в России сейчас во многом копируем американскую манеру жить и говорить, потому что американский образ мышления очень позитивный и помогает двигать горы. Но американцы ведут себя слишком раскованно. Они реально кричат. Они шумят в метро, ругаются в ресторанах и вообще самовыражаются, как могут. Так вот, во Франции крик — это величайшая грубость. Я осознала, насколько сама теперь считаю так же, когда в гостинице напротив моей парижской квартиры поселились молодые американцы. Одна девушка села на подоконник и стала громко петь под гитару. Звуки мелодии и подвывания «под Лану дель Рей» далеко разносились в мертвой тишине воскресного вечера в шестнадцатом округе. Пела она неплохо, и в глубине души я, в принципе, ничего против такого расклада вещей не имею. Но душа — это душа, а разум мой уже «включился», и я стала возмущенно обсуждать с мужем, какие они невоспитанные и ничего не понимают, а главное, не желают понимать в местном этикете. На что муж заметил мне, что я «стала совсем как француженка, все время ворчу, как бабушка».

В-пятых, будьте как все, не выделяйтесь. Во Франции не любят людей, которые чем-то непохожи на остальных. Например, соблюдайте общий со всеми режим. То есть идите обедать вместе со всеми. Если в вашей компании будут уходить на обед в двенадцать, а вы — в два, решат, что вы таким хитрым способом отлыниваете от работы. Или не носите красное, если его никто здесь не носит. Мимикрируйте — и вам простят все ваши ошибки во французском.

 

Французский юмор

Как мы говорили, французы — это двойственный народ, и юмор у них такой же. Французам не очень свойственно улыбаться, они часто разговаривают даже слишком сурово, но при этом на полном серьезе вставляют в речь всякие смешные слова. Это большие любители привешивать «ярлыки», и в каждой профессиональной среде, будь то врачи или инженеры, есть свой жаргон, арго (argot), который разбавляет любые, даже самые нудные разговоры. Например, очень известен louchébem, жаргон парижских и лионских мясников, который они используют с XIX века и до сих пор. Часть слов из него даже перешла в общий разговорный язык, например, слово «сумасшедший», loufoque (еще одно доказательство того, как французы обожают мясо!). Суть этого жаргона в том, что одна или несколько букв из начала слова переставляются в конец и заменяются на букву l, а в конце к этому прекрасному лексическому творению приставляется «аргошный» суффикс. Таким образом, здравствуйте, bonjour, превращается в lonjourbem, кофе, café — в laféquès, женщина, femme, в lamfé, и т. д. Ну и слова… n'importe quoi, «чушь какая-то», как сказал бы француз.

На другом жаргоне говорят пригороды Парижа, где живет преимущественно «цветное» и арабское население. Они используют старый арго, verlan, появившийся еще в начале XX века, который состоит в том, что начало и конец слова меняют местами: араб, arabe превращается в beur (так их все сейчас и называют), черный, noir — в renoi, отец, père — в reup, маленький, petit — в tipeu. Благодаря популярности рэпа во Франции — а рэперы все из пригородов Парижа — этот жаргон распространился среди всего населения.

Еще один предмет культа во Франции — это комиксы, bandes dessinées. Это название, конечно, тоже сократили, все называют их bédé, BD. Здесь начинают с ними знакомиться, едва научившись читать, и некоторые до глубокой старости так и не останавливаются. В легендарном книжном магазине Gibert Joseph, который находится в Латинском квартале на бульваре Сен-Мишель, куда обычно перед началом занятий идут все студенты — закупиться блоками листов, на которых они записывают лекции, — можно увидеть целые полки комиксов. Рядом с комиксами прямо на ступеньках сидят подростки и лихорадочно пролистывают один опус за другим. Они могут сидеть так часами, не обращая ни на кого внимания. Среди детей, например, очень популярны комиксы Tom-Tom et Nana, в которых рассказывается о брате и сестре, родители которых держат ресторан (кто бы сомневался). Том-Том и Нана любят наряжаться и веселиться, воюют со своей старшей сестрой и постоянно попадают в смешные ситуации. Другие комиксы о брате с сестрой называются «Макс и Лили», например, «Макс и Лили болеют» или «Макс и Лили хотят собаку».

Французы также очень любят издевательский тон и обожают нахально над кем-нибудь подшучивать. Moquerie, или грубоватое издевательство — давняя галльская традиция. Нужно это знать и ни в коем случае не обижаться, по крайней мере, не показывать вида, что вы обижены. Так французы проверяют вас «на прочность». Если плохо говорите и не умеете отшучиваться, просто вежливо улыбнитесь.

Любят подшучивать, например, над представителями противоположного пола. Над нашими русскими «принцессами» и «недотрогами» французские мальчики насмехаются, а те дуются. Не дуйтесь! Выглядите в глазах французов глупо.

Посмеяться французы могут над любой важной персоной, для них не существует безусловных авторитетов. Настоящие потомки революционеров, гордые люди, они никого не боятся. Французам даже в голову не приходит, что сильных мира сего, так же как и старших, нужно уважать, поэтому и те и другие — любимая мишень всяческих шуточек. «Убирайся, глупый дурак», — написали на плакате, вывесив его прямо перед носом одного из последних президентов Республики. Он подал в суд на автора оскорбительной фразы, ну и что? Не в тюрьме же сгноил.

В начале 2000-х во Франции была популярна передача «Все об этом говорят», которую вел талантливый журналист Тьерри Ардисон. На нее приглашали звезд, политиков, писателей и т. д, в том числе и иностранных. Главная цель передачи, помимо того, чтобы обсудить свежие новости с теми, кто эти новости создает, была пошутить над всякими известными людьми, а они должны были смеяться вместе с публикой. Им задавали «неудобные» вопросы вроде «ковыряете ли вы в носу?» и проверяли их на детекторе лжи или просто смотрели, как они реагируют. Реагировали по-разному. Некоторые актеры или писатели выходили из себя, начинали кричать — одну из самых известных французских актрис после такого случая несколько лет не приглашали сниматься в кино.

Однажды на передачу пришли Брэд Пит и Анжелина Джоли. Они, конечно, ничего не знали о том, как французы любят повалять дурака. Как же над ними подшучивали бесцеремонные галлы! Было заметно, как актеры начали нервничать и обижаться, но неугомонные французы не унимались. «Бранжелине» повезло, что ей удалось сохранить присутствие духа! Эту передачу обожала вся страна, но потом ее все-таки закрыли.

У французского вездесущего легкомыслия есть, конечно, обратная сторона — как же без обратной стороны во Франции! Если уж французы говорят «серьезно», то это настоящее занудство. В России политики, директора компаний и прочие «топы» любят пошутить. Некоторые президенты, как мы знаем, не стесняются выставить себя в смешном виде и наряжаются на радость всему народу. Для французов это неприемлемо. Французские важные люди, политики и директора предприятий, бубнят по радио и занудствуют. Им вторят и «серьезные» журналисты: невозможно представить себе в «Монде» смешной заголовок или легкомысленный тон, в то время как в американских или русских газетах с удовольствием шутят.

Еще один вид юмора — это сказать что-нибудь неприятное о себе или о других. Это называется «ущипнуть без смеха», pince-sans-rire, и традиция такой иронии восходит прямо к эпохе Просвещения. Сказать какую-нибудь гадость могут совершенно не со зла, а просто чтобы проверить, как у вас с обидчивостью, ну и, соответственно, с гордостью, высокомерием и чувством юмора. Обидчивых французы терпеть не могут. Но французы совсем не злые. Но и не особенно добрые. Они нейтральные. А вы не обижайтесь на них и не сердитесь, пожалуйста. Они отличные ребята, даже если изображают из себя вредных. Разве плохие люди могут так вкусно готовить?