Сколько работают французы? 35 часов — мера против безработицы

Во Франции официально принята 35-часовая рабочая неделя. Этот закон вступил в силу в 2000 году, заменив предыдущие 39 часов. Социалистическая партия, которая тогда была у власти, хотела таким образом создавать новые рабочие места. Эта мера вызвала и продолжает вызывать ожесточенные споры. Многие считают, что она не создала тех рабочих мест, которые должна была создать, но при этом «ударила» по бюджету страны, так как финансировать реформы должно было государство. За последние десять лет также повысилась стоимость рабочей силы, поэтому по-настоящему измерить влияние этой меры сложно.

RTT (réduction du temps de travail, ограничение рабочего времени) ввела Мартин Обри, в то время министр труда и солидарности в правительстве Лионеля Жоспена и один из кандидатов в президенты от социалистической партии наравне с Франсуа Олландом. Согласно этому закону, вы можете продолжать работать 39 часов в неделю, но ваши дополнительные 4 часа накапливаются, чтобы дать вам возможность взять полдня или целый день отдыха. Например, вы можете всегда работать по 39 часов в неделю и брать 24 дополнительных дня выходных или работать 37,5 часа в неделю и отдыхать 12 «лишних» дней в году и т. д.

Часто подчиненные и начальники не могут прийти к согласию, когда и сколько часов может взять сотрудник. Закон не запрещает людям работать до 48 часов в день, но компания обязана оплачивать сверхурочные часы дополнительно. Максимальное количество дополнительных часов в год — 180, при этом процентная ставка, по которой рассчитывается повышение, зависит от размера компании и количества часов. Так, маленькие организации, насчитывающие до 20 сотрудников, платят чуть меньше за первые сверхурочные часы (10 % от 36 до 39 часов). После 43 часов все компании, вне зависимости от размера, обязаны выплачивать зарплату в полуторном размере.

Для сравнения, в Германии, стране с одним из самых коротких рабочих дней в Европе (8 часов в день, 40 часов в неделю), у каждой профессии свои правила, и некоторые работают 35 часов.

Во Франции оплачиваемый отпуск есть только у наемных сотрудников. Самозанятые или имеющие собственный бизнес люди не имеют на него права. Продолжительность отпуска во Франции фиксирована законом в пять недель.

По сведениям исследования, опубликованного в газете Le Monde в январе 2011 года, продолжительность рабочего времени во Франции самая низкая в Европе после Финляндии. Однако представители независимых профессий — к ним в стране относятся адвокаты и врачи, имеющие собственные кабинеты, а также владельцы собственных компаний — работают почти на 50 % больше, чем люди с зарплатой, и находятся на одном уровне с Германией и Австрией.

Другие исследования показывают, наоборот, что во Франции работают чуть больше, чем в среднем по Европе — 38 часов на 37,9. По сведениям того же исследования, меньше всех работают в Голландии (30,8) и Германии (35,6).

 

Рабочий ритм, который задают обеды и школьные каникулы

В России люди, работающие по-настоящему, в офисе или на свое дело, работают очень много, просто прямо-таки вкалывают. Они мало отдыхают, часто засиживаются на работе допоздна или, наоборот, начинают очень рано… Всегда ли это эффективно, работать так много?

Во Франции немного другой ритм, и кажется, что французы работают меньше. Это неверное представление. Французы, занятые в частном секторе, и в особенности те, кто работает на себя, трудятся очень много, быстро и, главное, плодотворно. Разница в том, что у них другая культура работы — они очень собранны и умеют организовать свой день. Со стороны может казаться, что они работают слишком спокойно или слишком много времени тратят на разговоры. На самом деле, они с пеленок приучаются распределять свое время и планировать все заранее. В России многие любят «авральный» ритм работы, когда все делается в последний момент. Во Франции люди с детства впитали в себя, что планирование — это отличный способ избежать стресса и проявить уважение к другим.

Французы стремятся как можно больше времени проводить с детьми, поэтому стараются уезжать на период школьных каникул. Дети, как мы уже убедились, во Франции есть у многих. А школьные каникулы, кажется, случаются здесь постоянно. Не успели дети отучиться шесть недель — и вот уже двухнедельные каникулы.

Календарь школьных каникул «спускает» Министерство государственного образования Франции, и уже за полгода до начала учебного года с точностью до дня известно, когда будут каникулы в той или иной части Франции. Даты каникул зависят от места, где находится школа — например, в Марселе или в Ницце февральские каникулы заканчивались на две недели раньше, чем в Париже. В Париже в школьном 2012/13 учебном году каникулы были: с 27 октября по 12 ноября, затем с 22 декабря по 7 января, со 2 марта по 18 марта, с 27 апреля по 13 мая. Правда, летние каникулы короче, начинаются только в начале июля и длятся до начала сентября. Фиксированного дня, как в России 1 сентября, когда все дети идут в школу, во Франции нет — иногда это 3 сентября, иногда 2, иногда 5-е. Утвержденные заранее даты каникул позволяют родителям планировать свое время и свой отдых заранее. Но как же они выкручиваются — каникул ведь так много? У кого-то дети проводят время с няней. Кто-то отдает их в centres de loisirs, муниципальные досуговые центры, работающие во время каникул в детских садиках. У кого-то — вот повезло! — есть бабушки с дедушками, имеющие свои загородные дома (maisons secondaires) где-нибудь в Провансе, Бретани или в Португалии, — и тогда все семейство ездит туда.

Наиболее «способные» родители умудряются выкраивать на работе время, чтобы проводить его с детьми. Благодаря 35-часовой неделе у многих появились свободные 24 дня в году, и родители берут эти дни, чтобы провести время с детьми в период каникул. Кто-то ездит отдыхать с ними по очереди — сначала с детьми неделю отдыхает мама, затем другую неделю — папа.

 

Как вести бизнес с французами?

У французов свои «тараканы». Они вежливы, скромны, не болтливы, осторожны и недоверчивы. С ними многие русские чувствуют себя странно: французы, с пеленок впитавшие в себя знаменитый французский «esprit critique», то есть критический дух, его не скрывают: если им что-то не нравится, то у них все написано на лице! При этом, как уже было сказано, они очень хорошо воспитанны, поэтому никогда ничего лишнего не скажут.

Французы жуткие консерваторы. Если француз создал свою компанию, допустим, по производству чего-то дорогого (будь то вино, перчатки или экологическая косметика), он прежде всего будет стараться сбыть свою продукцию в родной стране. Есть немало компаний, в том числе модных, которые вообще не выходят на иностранные рынки или выходят очень медленно просто потому, что для них это что-то новое, необычное, и им гораздо комфортнее и проще у себя.

В России в делах ценится активность и оперативность действий. Решения принимаются быстро, иногда даже слишком. Во Франции же не принято принимать слишком поспешные решения. В любом деле крайне важна стратегия и планирование. Французам почти всегда нужно время, чтобы все взвесить и обдумать. Невозможно требовать от них, чтобы они моментально согласились или отказались от вашего предложения. Они могут годами обдумывать, например, лучший способ выхода на новый рынок или вопрос о том, дать ли права на марку той или иной компании. Из-за этого они часто упускают возможности, которыми в России пользуются люди из других стран.

Это происходит, во-первых, и из-за определенного менталитета — французы боятся неудач. Они смотрят на неудачи других своих соотечественников (а французы, социальные люди, любят держаться друг друга в чужой стране и всегда в курсе того, что происходит у друзей или конкурентов) и опасаются, что у них тоже может не получиться. Во-вторых, потому, что они не любят принимать решения, а потом менять их. Это во Франции считается невежливым, недопустимым, доказательством полного отсутствия серьезности и т. д. Как правило, если французы что-то решили и начали работу, они не будут через год брать свои слова назад и все менять. Бутик не будет закрываться через год потому, что хозяин все-таки понял, что он не принесет ему денег, а кондитерская — потому, что хороший повар ушел, а нового, еще лучше, хозяйка найти не смогла. Решение принимается на годы, и выбор правильного партнера осуществляется тоже на годы.

Партнер для французов — это самое важное, особенно на новом рынке. Они придают ему очень большое значение. Как я уже говорила, они недоверчивы и поэтому осторожно подходят к сотрудничеству с новыми людьми. Но если уж француз установил с кем-то отношения и этот выбор оказался удачным, то к такому российскому партнеру сразу выстраивается очередь из его друзей, желающих тоже с ним поработать — какого бы уровня ни была российская компания. Советы французских друзей и вообще французов, уже работавших на данном рынке, для них очень важны.

Французы не хаотичны, они выстраивают прямую линию стратегии и следуют ей — в этом их главное преимущество. Если они начали дело, они не будут его бросать на полдороге, менять решение и доведут его до конца. Компанию, которую основал француз, он будет упорно развивать, и если ему хочется заняться чем-нибудь еще, он ее выгодно продаст. Если он хочет взять на работу сотрудника, он будет долго думать, потому что понимает свою ответственность перед человеком и дороговизну этого поста. Но если уж возьмет, то найдет время, чтобы ввести его в курс дел компании, чтобы при надобности обучить новичка необходимым навыкам и мотивировать его.

Отношения в бизнесе выстраиваются на доверии — и доверие французов завоевать очень непросто.

 

Модный бизнес во Франции

Франция вместе с Италией и Швейцарией — мировой лидер по производству товаров моды и роскоши. На страну приходится около 30 % от общего торгового оборота в этой области. И, конечно, товары роскоши в общем и мода в частности — важнейшая часть французской экономики. Недаром самый богатый житель страны — это Бернар Арно, владелец холдинга LVMH, объединяющего такие марки, как Louis Vuitton, Christian Dior, Guerlain, Givenchy и т. д. Правда, по некоторым данным, самые богатые — это семья Мюлье, владельцы холдинга Auchan, включающего, помимо самой сети гипермаркетов, такие компании, как Leroy Merlin, Décathlon и другие. Среди самых богатых семей Франции также числятся владельцы Chanel, основатель конкурентного Арно холдинга PPR (теперь Kering) Франсуа Пино и наследники Hermès. Все, кроме Мюлье, компании, производящие модные товары и предметы роскоши.

По данным на 2010 год, во Франции существует 16 тысяч предприятий, выпускающих одежду, обувь, кожаные изделия и изделия из текстиля. Больше половины из них производят одежду. В моде заняты 104 тысячи человек, работающих полный день.

Среди самых крупных по величине торгового оборота компаний, в совокупности реализующих товара на 4 миллиарда евро, в 2010 году значились такие компании, как Chantelle, Hermès, Louis Vuitton, Petit Bateau, Longchamp, Mephisto.

Однако большая часть фешн-компаний — это небольшие предприятия, среднее количество человек в которых не превышает шести, во многом потому, что само производство перенесено в другие страны, а во Франции работают только управленцы, дизайнеры и специалисты по маркетингу. Количество французской модной продукции продолжает снижаться: за последние 10 лет оно уменьшилось вдвое, и только за 2009 год упало более чем на 20 %. Франция импортирует модных товаров на 2 миллиарда больше, чем экспортирует.

Большая часть офисов модных компаний расположена, разумеется, в Париже, а вот производство — на севере Франции, вокруг Лилля, а также в Нормандии и частично на юге страны. Лилль — исторический центр текстильной промышленности Франции. Сегодня старые фабрики, стоявшие в запустении с того момента, когда производство делокализовали в другие страны, переделывают под инновационные центры — в 2012 году под Лиллем открылся Европейский центр инновационного текстиля.

Франция имеет репутацию модной страны, и здесь действительно рождается мода. Однако французы тратят на вещи не очень много денег. С 1960-х годов расходы семей на модные товары снизились больше чем в два раза, и сегодня французы тратят на них даже меньше, чем другие жители Европы (5 % против 8 % в Италии и Португалии). Это объясняется прежде всего тем, что во Франции ниже цены на модные товары, и многие предпочитают покупать на распродажах.

 

Рабочие контракты. CDI — заветная дорога к спокойной жизни

Во Франции в основном заключаются два типа контрактов — с определенным сроком действия (CDD) и с неопределенным (CDI). Первый, как подчеркивает французское законодательство, оформляется только в том случае, если один человек заменяет другого, отсутствующего по болезни или ушедшего в декретный отпуск, на сезонные работы и т. д. Длительность такого контракта максимум 36 месяцев, при этом CDD обычно открывают на девять месяцев, но иногда и на три.

Второй же по закону является основным рабочим контрактом во Франции, и именно он, и только он, считается надежной защитой от всех жизненных неурядиц. Только с таким контрактом банки дают кредит на покупку недвижимости. А девушки ждут, пока они окажутся на таком контракте, прежде чем заводить детей.

C 2008 года также существует третий тип контрактов, Intérim, который заключается с помощью агентства по временному трудоустройству между работодателем и работником. Такой контракт предполагает замещение человека, временно не работающего по той или иной причине.

Существует также статус индивидуального предпринимателя, принятый в 2010 году, существенно облегчивший формальности создания компании. Благодаря ему множество людей, в том числе и я, начали собственный бизнес и получили возможность декларировать доход от своей деятельности во Франции. А декларировать доход не только обязательно, но и выгодно, потому что только так вы имеете право на социальное страхование или выплаты, например, пособий по материнству. Также есть статус professions liberales — «либеральных профессий» — к ним относятся адвокаты и врачи, имеющие собственную практику, архитекторы, дизайнеры, писатели и представители прочих профессий, не требующих обязательного посещения офиса и работы «на дядю».

 

Pre'carite', или неуверенность в будущем — слово, которое боятся произносить

Французы, как уже было сказано, всего боятся и жуткие перестраховщики. Поэтому уверенность в будущем для француза очень важна. Люди здесь подолгу остаются на одном рабочем месте и редко стремятся к большим изменениям. Идеал среднего француза — это постоянный рабочий контракт, который позволяет ему иметь налоговую декларацию. Налоговая декларация — путь в стабильную жизнь. По размеру «чистых» доходов, которые указаны в вашей декларации, банк, например, даст (или не даст) вам кредит на покупку жилья. А жилье и семейный уклад для француза гораздо важнее, чем всякие там карьеры и самореализация.

Précarité — слово, которое условно можно перевести как «неустойчивость», означает нестабильную ситуацию. Его невозможно точно перевести на русский язык, так же как невозможно перевести на французский, например, «силу воли» — ну нет такого понятия. А все потому, что стабильность для француза — важнейшая часть его жизни, русские же привыкли, что все вокруг них постоянно меняется. Стабильность для современного русского, особенно молодого, чем-то даже смешна, она совсем не является базовой потребностью.

Официально принятое государством объяснение этого слова — невозможность пользоваться своими базовыми правами и иметь право на защиту. Précarité означает невозможность жить в ближайшем будущем в приемлемых условиях, более конкретно это значит — отсутствие постоянного рабочего контракта.

Бедность и неустойчивость не являются синонимами. Многие молодые люди находятся в неустойчивой ситуации, «перескакивая» с одного контракта CDD на другой, они имеют какой-то запас денег, и их совсем нельзя назвать бедными. Но тот факт, что они не знают, смогут ли завтра снимать ту же квартиру, что и сейчас, будут ли они иметь дополнительную социальную страховку и т. д., создает ощущение нестабильности — значение которой во Франции, надо сказать, преувеличено. Ведь если человек будет работать на CDI, то, если даже его уволят, он будет «сидеть» на пособии по безработице. И даже после того, как, например, заканчивается контракт CDD и он не продлевается контрактом CDI, его обладателю выплачивается компенсация — которая так и называется, prime de précarité (премия за нестабильную финансовую ситуацию).

 

Безработица образованной молодежи, или «Поколение стажеров». Стажировки как способ не брать сотрудника на работу

В России молодые люди — это будущее страны. Они часто чувствуют себя и выше, и умнее старшего поколения. Активным молодым людям несложно найти работу, получать деньги и жить интересной жизнью. При достаточном трудолюбии и сообразительности они выстроят ту карьеру, о которой мечтают. Они напористые и уверенные в себе, и русским «эйчарам» даже советуют не искать на работу бывших студентов, потому что у них обязательно будут завышенные требования по зарплате.

В России принимают на работу молодых людей даже без опыта работы. Просто потому, что у них совершенно другой менталитет, не обремененный советскими предрассудками. Они также легче поддаются влиянию, поэтому их проще «встроить» в рамки крупной компании. Людям старшего поколения здесь сложнее. Им приходится привыкать к агрессивной среде, жестким методам работы, большим нагрузкам и постоянным изменениям.

Во Франции все наоборот. Молодежь здесь — одна из самых уязвимых категорий населения. Старшие люди относятся к вчерашним студентам снисходительно — совсем как в России «дети» к «отцам». Молодых во Франции не любят ни банки, ни квартировладельцы. В коллективном французском сознании образ молодого человека — это совсем не тот, у которого «все впереди», как в России, а небогатый студент или молодой работник, который не имеет хорошего дохода и борется за право существовать. Молодые дипломированные специалисты долго ищут и с трудом находят работу, среди них очень высокая конкуренция, поэтому они не расслаблены и веселы, как российская молодежь, это настоящие «хищники». Здесь редко можно увидеть молодых начальников, люди подолгу остаются в одной компании, предпочитая выстраивать личную жизнь.

Из-за того, что во Франции крайне консервативная система рабочих контрактов и рабочих мест — а также из-за того, что, как мы поняли, предпринимательская инициатива здесь не очень-то поощряется, особенно при социалистическом правительстве, и того, что большая часть молодых людей мечтают о госкарьере или работе в крупной компании, о карьере «белого воротничка», а не о собственном деле, которое, возможно, дало бы им больше возможностей для роста, не будь во Франции так сложно открыть компанию — здесь существует настоящая проблема безработицы образованной молодежи.

Вот, например, престижный институт. Как правило, он дает вам связи, возможности и, в конечном счете, хорошую работу и зарплату. Но во Франции это правило уже не работает. Я лично знаю безумно талантливых и работоспособных французов под 30, с тремя дипломами известных вузов, которые сидят без работы месяцами, а некоторые даже годами, изредка находя временные контракты по шесть месяцев. И это не ленивые люди — большинство из них каждый день сидят и рассылают резюме по всем компаниям в надежде, что та или иная фирма возьмет их на работу. Мест нет!

В результате французская молодежь — одна из самых пессимистично настроенных в Европе. Одни ходят потерянные, другие ожесточаются, упираются и борются за место под солнцем. Молодым здесь просто не дают шанса. Если сравнить работающих в одной компании молодых людей и людей постарше, видно, что часто более взрослые люди чувствуют себя гораздо увереннее.

Есть еще одна причина, по которой молодые французы чувствуют себя несчастными. Это стажировки, которые из способа обучения студентов и молодых специалистов превратились, особенно в кризисное время, в не слишком красивый способ бесплатно использовать квалифицированную рабочую силу, чтобы экономить деньги компаний.

Как всегда бывает, изначально история со стажировками имела похвальную цель — студенты должны были приобретать новые навыки и таким образом попадать на работу. Это действительно так — чтобы устроиться на хорошую работу, нужен опыт, без опыта во Франции никуда не берут. Чтобы получить опыт, нужно пройти стажировку, и не одну.

В России тоже нужно проходить стажировки — все мы в бытность студентами где-то подрабатывали два или три месяца. Проблема в том, что стажеры во Франции — это образованные люди, прекрасно подготовленные рабочие кадры, часто уже закончившие институт и даже имеющие несколько дипломов престижных вузов. Это молодые специалисты, вполне готовые к работе, а совсем не юные студенты, которые ни в чем не разбираются и проходят стажировку «для галочки» — таким даже не стоит надеяться попасть на стажировку.

В пользующихся популярностью сферах в любой более-менее уважающей себя компании стажеров ищут так же, как нанимают людей на постоянную работу — требуют резюме, мотивационное письмо, просматривают по 20 кандидатур… Если вы для интереса попробуете посмотреть ведущие сайты по найму на работу, вы увидите, что большая часть объявлений типа «требуется менеджер по продажам» или там «по коммуникациям» — это поиск стажеров. В таких объявлениях, идентичных обычным объявлениям по найму на работу, подробно описаны обязанности «сотрудника» — например, от него требуется реализовать исследование рынка, найти новые контакты для компании, желательно также свободно говорить на том или ином языке, а лучше на двух.

И не думайте, что на интересную стажировку в престижную компанию легко устроиться! Компании тщательно отбирают людей, которые идут к ним работать, — не так уж просто пустить новичка во внутренний мир предприятия.

Стажерам чаще всего платят установленный законодательством минимум — indemnités de stage — 436 евро. Это, как вы понимаете, около 19 тысяч рублей. Теперь представьте себе русского молодого человека с дипломами хороших, а иногда и престижных вузов, согласившегося за такие деньги пахать с утра до ночи в течение шести месяцев. А стажировка, повторюсь, это настоящая работа, и даже больше. Только очень богатые компании, которые экспортируют основную часть своего товара и зарабатывают деньги за рубежом, платят стажерам прожиточный минимум (smic), около 1430 евро. Стажеры надеются, что по истечении стажировки им дадут работу. Так бывает не всегда, и часто после трех или шести месяцев — обычно именно столько, не меньше, длится стажировка — их не берут на постоянную работу, потому что количество мест в компании строго ограничено, и каждый новый сотрудник стоит компании слишком дорого (см. главу про налоги). Замечу в скобках, что речь здесь идет о престижных компаниях и высокооплачиваемой работе.

Распространенность стажировок и то, что компании требуют опыт работы, привели к тому, что в университетах учатся люди, которые не посещают занятия. Их называют студентами-привидениями (étudiants fantômes). Их единственная цель — получить вожделенную convention de stage — документ, позволяющий искать стажировку в компании (без него стажировку проходить нереально), получить опыт работы, который наконец позволит им найти работу. Они могут несколько лет подряд проходить такие стажировки, иногда получая за них несколько сотен евро, а иногда не получая ничего.

Если бы я была средней французской девушкой, я бы никогда не осталась после диплома жить и искать работу во Франции. Мне интересно здесь именно потому, что я для этого мира совершенно чужая, я открываю для себя новое каждый день и впитываю в себя другие нравы. Но я понимаю, что мои дети, родившиеся во Франции, вполне возможно, будут жить в другой стране, и я не хочу, чтобы они учились во французских вузах — мне не нравится кастовая система и закрытость высших школ и аморфность французских университетов. Молодые французы ничего нового здесь для себя не открывают — и им, конечно, прямая дорога за границу.

Многие молодые люди думают о том, чтобы искать работу за границей. «Здесь уже нечего делать», — говорит мне моя подруга-француженка, коренная парижанка, братья которой прекрасно работают… в России.

В газете «Liberation» опубликовали статью-памфлет, которая называется ни много ни мало «Катитесь отсюда, молодежь». Ее авторы, создавшие движение «давайте отсюда покатимся» (barrons-nous) и сопровождающий его сайт, жалуются на геронтократию («нами правят несколько тысяч человек в возрасте около 60 лет»), на отсутствие возможностей для карьерного роста молодежи («не ждите продвижения до 40, а то и до 50 лет») и предлагают уехать, например… в Тбилиси или в Сенегал, чтобы посмотреть на свою страну со стороны, научиться новому и, возможно, сделать карьеру или открыть свое дело.

 

Знакомства и «блат» — французская традиция трудоустройства

Еще один «тормоз» поиска работы во Франции — это знакомства. Очень часто бывает, что на работу берут родственников, друзей или детей, а хорошие должности передают друг другу из рук в руки, как олимпийский огонь.

Вот, например, если «залезть» на сайт американского или английского отделения одной международной издательской компании, которая создает глянцевые журналы, можно найти предложения по вакансиям. Если хочется, на них можно отправить резюме. Не факт, что ответят, но хотя бы есть предложения. На французском сайте ничего подобного нет. Они, наверное, понимают, что, опубликовав объявление вроде «ищем редактора моды», «эйчары» за час получат столько резюме, что их почтовые ящики не выдержат и лопнут. Может быть, издательский бизнес и мода — не показатели развития экономики, но само отношение к потенциальным работникам уже понятно.

Сколько можно услышать историй о неглупых людях, месяцами и даже годами усердно рассылающих резюме в надежде получить работу! И сколько можно увидеть совсем не талантливых и даже вполне себе глупых людей, которые попадают на работу благодаря своим родственникам!

 

Русские на работе во Франции

Чтобы получить разрешение на работу, тем, кто не собирается выходить замуж или жениться на французских гражданах, придется попотеть.

Во Франции все устроено таким образом, чтобы при устройстве на работу французские граждане имели преимущество перед иностранцами («Ну что их защищать? Они что, сироты, что ли? Чем я хуже?» — возмущаются вслух и про себя некоторые иностранцы, таща в префектуру очередной ворох ксерокопий).

То есть, чтобы взять на работу иностранца и сделать ему рабочий вид на жительство, нужно доказать, что французский гражданин на эту должность не подходит. Теперь подумайте, на какую работу может не подходить французский гражданин? Даже если ваша главная прелесть в том, что вы русский, свободно говорите на языке и можете с помощью вашего красноречия за неделю заманить в сети вашей компании сто клиентов-соотечественников — а во Франции плохо учат языкам, и свободно говорящие на русском французы — это прямо-таки экзотика, — все равно есть большая вероятность, что вам ответят, что такую работу может делать и француз. Я уже не говорю об умении составлять бюджеты или коммуникационные планы.

Задача усложняется тем, что доказывать властям вашу уникальность должны не вы, а ваш работодатель, пока еще будущий. Именно он собирает документы для вашего разрешения на работу, чтобы вы подавали их в префектуру. И среди этих документов — мотивационное письмо, которое работодатель пишет сам. Он должен объяснить префектуре, почему берет на работу именно вас и чем вы лучше его соотечественников. А как ему вас защищать, если он вас видел два раза в своей жизни и оба по «Скайпу»? Если вы запрашиваете годовой вид на жительство и ваш работодатель — это частная компания, он также должен заплатить в префектуре довольно большой налог на наем иностранного работодателя — это 55 % от «грязной» зарплаты с максимальным коэффициентом в 2,5 прожиточного минимума.

Во Франции и без того дорого нанимать человека на работу, но получается, что иностранный сотрудник обходится компании еще дороже. Невыгодно. Особенно небольшой компании, у которой каждый евро на учете. Проблема в том, что во Франции почти все предприятия — небольшие. Компаний — представителей малого и среднего бизнеса (petites et moyennes entreprises, PME), в которых работает от 250 до 500 сотрудников, здесь 99,9 %. Впечатляет?

Это еще не все. Французский — обязательный! Без него разрешение на работу не дадут. Иностранец должен сдать письменный и устный тест, а если уровень знания языка слишком низкий, ему предлагают пройти курсы французского, после которых он получит диплом первоначального уровня. Разумеется, если вы уже не первый год любите Францию и учите язык и тем более если у вас уже есть какой-нибудь продвинутый диплом по изучению языка, вроде DALF, от теста вы освобождены.

Теперь о самих документах. Работать можно не только с видом на жительство, десятилетним или однолетним, на котором стоит пометка «разрешает своему обладателю работать». Есть еще, например, студенческая виза, позволяющая работать не более чем 964 часа в год — это отличный способ набраться опыта в чужой стране, и виза «таланты и умения» — для спортсменов или музыкантов высокого уровня.

А каких русских специалистов любят во Франции? Прежде всего технических. Это, например, программисты. Или инженеры. И, конечно, ученые — математики, физики, химики, уезжающие от низких зарплат, туманного будущего науки и общей закрытости России для мирового сообщества. Им здесь не платят так хорошо, как в Америке, но они все равно самоотверженно остаются работать на благо Франции, заедая не самые высокие зарплаты сырами.

Хотя в Париже и в провинции Парижа Иль-де-Франс сосредоточена большая часть французских компаний, русским часто проще найти работу не в Париже. Во-первых, потому что в провинции меньше русскоговорящих, соответственно конкуренция ниже. Во-вторых, из-за лучшего качества жизни (стоимость квартир и т. д.).