Париж — центр Вселенной. Поселиться в Париже для француза — значит преуспеть

«Париж — это праздник, который всегда с тобой», — сказал американский писатель и большой любитель покутить Эрнест Хемингуэй. Трудно с ним не согласиться! Особенно если бывать в этом городе наездами по пять дней, тратить все деньги в магазинах и ресторанах, а затем уезжать домой — зарабатывать дальше. Желательно еще и иметь здесь «pied à terre», буквально «ногу на земле» — так у французов называется своя квартира в другой стране или другом городе, куда приезжают пожить временно. У кого-то «нога» — это 10 метров, а кто-то обладает парочкой этажей напротив Лувра.

Знаю русских, которые живут именно так. Знаю и таких, у кого в России нет ни квартиры, ни стабильной зарплаты — но они все деньги, которые зарабатывают в своей стране, тратят в поездках во Францию, создавая себе иллюзию хорошей жизни. Такой вот роскошный номадизм. О, если бы все русские евро, которые съедаются в парижских ресторанах, уходили на полезные дела дома!

В Париже легко оторваться от реальности. Стоит только взять номер в одном из роскошных отелей, которые во Франции называются «дворцами», «palace» — например, в Le Meurice, который выходит прямо на сад Тюильри, или в Plaza Athénée, стоящем прямо на авеню Монтень, где расположены бутики самых-самых элитных марок одежды — и вы уже где-то далеко, парите среди олигархов и шейхов, а вокруг куча красивых людей, которые только и делают, что спрашивают вас, чего же вы еще хотите. Даже ваша бабушка так не умеет! Пожить этой сказочной жизнью хотя бы раз невредно. Как минимум для того, чтобы понимать, нужно ли вам вообще о таком мечтать.

В Париж едут именно за этим ощущением, пусть и не все — во «дворец». И почти всем, кто здесь окажется, рано или поздно доведется испытать это восхитительное чувство, что весь мир остается где-то далеко, и понять, что вот да, именно сейчас, в этот момент, вы действительно живете. Кто-то осознает это, сидя теплым осенним днем в саду Тюильри на неописуемой красоты светло-зеленом металлическом стуле Luxembourg (куплю такой на дачу под Волоколамском, обещаете себе вы). Кто-то — проезжая вечером в такси по пустой набережной Сены, любуясь мостом Александра Третьего, деньги на возведение которого Парижу дал кто? Российский император Александр III. А кто-то — поедая entrée (не говорить же «закуска») из фуа-гра в ресторане Пьера Ганьера…

Внимание! Не верьте этому чувству. Это чистой воды иллюзия. Париж — это мираж. Живете вы каждую минуту, а Париж просто напоминает вам о том, как прекрасна ваша жизнь, одновременно опустошая ваш кошелек. Почитайте русских классиков, там у них про это, про Францию и про бюджет, хорошо написано. Берегите деньги!

Но туристы со всего мира все равно едут и едут, едут и едут, и Париж, мало того что один из самых перенаселенных городов планеты, стал еще и самым посещаемым. А туризм теперь — главный источник доходов городской казны. Вы только подумайте, все налоги, которые здесь дерут нещадно с каждого блинного ларька, не говоря уже о частных корпорациях вроде L’Oréal, не сравнятся с деньгами, которые несут нашей мэрии покорные туристы! В туризме или связанных с ним областях задействованы 150 000 постоянных рабочих мест и еще столько же временных. Это значит, что каждый десятый парижанин либо работает в туристическом секторе, либо получает доходы благодаря ему.

Вот, например, зайдите ради интереса на любой сайт, на котором можно напрямую снять квартиру у местного жителя. Правильные туристы, которым «дворец» не по карману, теперь делают только так. Хватит сходить с ума, переплачивая за 5-метровые комнаты и гадкий кофе на завтрак. На этом сайте вы увидите парижских учителей и пенсионеров, которые сдают прелестные 20-метровые студии за 200 евро в день, отдавая за них по 400 евро кредита в месяц. Вот это да! Но разве жалко нам каких-то 200 евро, чтобы хотя бы на несколько дней почувствовать себя парижанином? «Приеду всего на 4 дня, хочу квартиру только с видом на весь город, на крыши Парижа», — заявляет моя подруга. Она готова тратить деньги на вид! А кто не готов? Я и сама этой весной смотрела на Эйфелеву башню из окон роддома, сидя со своим только что родившимся младенцем на руках. «Мам, ты тут как на каникулах», — заявила мне пришедшая посмотреть на братика дочь, разглядывая башню в окно. О каком «бейби-блюзе» тут вообще может идти речь? «Жизнь удалась!» — примерно в таком духе были мои мысли. Как и у любого иностранца, наконец-то спокойно севшего любоваться Эйфелевой башней на террасу ресторана или, еще лучше, собственного балкона, как будто он раньше ее никогда не видел! Башня — символ роскоши, с этим не поспоришь. А «быть парижанином — значит не родиться в Париже, а родиться здесь заново», — спасительная фраза Саши Гитри, родившегося в Петербурге, для этого города очень подходит. Любой из нас — потенциальный парижанин, и ни один коренной житель, втайне страстно желающий, чтобы все «понаехавшие» вернулись обратно, не в силах с этим ничего поделать. Мы все, все любим Париж. А те, кто говорит, что его не любит, просто что? Правильно — не говорит по-французски, поэтому ничего вообще не понимает. Пусть тогда молчит.

Да, приехать в Париж и потратить здесь деньги — под силу каждому, кто может их заработать. И удовольствие не обязательно связано с количеством денег. Большинство людей, особенно приехавшие сюда первый раз, приходят в странновато-блаженное состояние, просто прогулявшись по Парижу (те, кто гуляет слишком много, это состояние сохранить не успевают). Серо-зеленые стволы платанов, низкие мосты, графитовые крыши, окна с завитушками на решетках… Красота, действительно, спасет мир, и вас, кажется, тоже.

И вот от этой красоты вы уже не можете оторваться. «Все, хочу жить здесь», — говорите вы. Давайте-давайте, попробуйте здесь поселиться! Найти работу, любимое жилье, основать семью… Чем только не жертвует среднестатистический гражданин, чтобы жить в Городе Огней и иметь возможность 24 часа в сутки смотреть на Эйфелеву башню (ну или кто что любит: мост Александра Третьего, Сену, баржи, сад Тюильри и т. д.)!

Прежде всего, деньгами. Возьмем запредельные цены на квартиры. Меньше 10 тысяч за метр здесь нынче не берут. Если наш мечтатель небогат, как 99,9 % читателей этой книги, но у него есть немного наличности для кредитного взноса, он будет покупать квартиру в кредит. Если наличности нет — снимет жилье. Но и это сделать непросто — так непросто, что в книге про это есть отдельная глава. И в том и в другом случае большая часть его денег будет уходить на оплату за то, чтобы чувствовать себя парижанином. Смешно: маленькая 53-метровая квартира в Париже может продаваться по более высокой цене, чем 540-метровый замок с гектаром земли под Тулузой. Вам что больше по душе, квартира или замок? И вот ты приезжаешь из этой провинции, где такие чудесные цены и спокойная жизнь, и думаешь: «Сумасшедшие люди, носятся тут, как угорелые, и отдают последние копейки банкам и квартировладельцам». А потом тебя тоже «засасывает». «Этот город обладает уникальной способностью влюблять в себя людей на всю жизнь», — говорит моя американская знакомая, которая живет в Париже уже 20 лет. Иностранки снимают свои туфли на каблуках и яркие платья и переодеваются в серые джинсы и обувь на плоской подошве, чтобы удобнее было ходить пешком, а их мужчины, представители стабильного среднего класса, начинают подсчитывать, сколько нужно работать, чтобы купить уютную малюсенькую 70-метровую квартирку в приемлемом округе. При нынешних ценах до самой старости, наверное, купить так и не удастся.

Или — школы. Думаете, поселись вы в Париже, городе ученых, художников и других «культурных людей», и ваш ребенок обязательно пойдет в отличную школу? Смешно! Это все равно что думать, что, переехав в Калифорнию и начав «стартапить», вы обязательно создадите второй Google. Борьба за рабочие места, которых в стране становится все меньше и меньше, начинается еще с пеленок. Если вы и продеретесь через все преграды, которые ставит вам на пути демография (детей в последнее время во Франции появляется на свет как-то слишком много, а хороших школ по-прежнему мало), и найдете-таки учебное заведение, не факт, что вас, то есть, простите, вашего ребенка, туда возьмут. И, возможно, надо будет еще сдать экзамен. Не самая приятная вещь для человека 3–5 лет.

Или вот транспорт. Вам, наверное, нравится гулять по Парижу, но по делам вы предпочитаете передвигаться на своей машине. Однако в Париже она вряд ли будет доставлять вам удовольствие. Скорее, станет причиной дополнительных стрессов: от парковки, которую можно искать часами, до бесконечных штрафов, которые обожают выписывать по любому поводу сердитые и нервные парижские полицейские.

Я вот, например, живу рядом с Трокадеро, и под домом у меня кафе. Совершенно обычное парижское кафе с красной вывеской, куда ходят рабочего вида дядьки (откуда только они здесь берутся?) — поиграть в лотерею и выпить пива, а вовсе не вина. Рядом с кафе — стоянка с желтыми линиями, которая означает, что парковаться здесь могут только машины, что-нибудь доставляющие (livraison). Я регулярно вижу из окна, как с этой стоянки увозят неправильно припаркованные машины. С вами тоже такое может случиться. Так что проще, наверное, ездить на метро? Нет, это вообще паранойя, там такие узкие перроны, что любой сосед в тесной толпе кажется потенциальным «сталкивателем» под поезд… Тогда на такси? Тоже сомнительное удовольствие, таксисты попадаются агрессивные и нервные, норовят провезти вас по не самому краткому маршруту, и вообще поймать такси на улице не так уж просто. Ужас! Так что какие тут «дворцы»… Привыкайте. Зато красиво.

Но все-таки иностранцу в Париже жить интересно. Это совершенно особый жизненный уклад, новые впечатления каждый день, любопытный «мультикультурный» опыт адаптации к новой среде. Жить в Париже — это не обязательно жить как-то лучше или успешнее. Здесь живут просто ради того, чтобы здесь жить, и точка. Зато вот для любого француза поселиться в столице — это значит преуспеть. «Monter à Paris», «подняться в Париж», эта расхожая фраза — провинциальная, конечно, ни один парижанин так не скажет — говорит сама за себя. Это значит — взойти на одну ступеньку социальной лестницы выше, «бороться и искать», все-таки найти и показать наконец этому миру, что ты можешь чего-то добиться. Это значит — жить интересной жизнью — или верить в то, что твоя жизнь интересна. Это значит — ходить по выходным в лучшие музеи и на мировые выставки и каждый раз посещать новые рестораны — если, конечно, остаются деньги после всех выплат по квартире. Не всякий может «monter à Paris». А когда человек «взойдет» сюда, эту фразу он должен забыть — как и весь свой провинциальный лексикон.

 

Отношение парижан к провинциалам и наоборот

Кстати о провинциалах. Это вообще отдельная категория французов. Хотя, постойте, это же и есть французы. Их ведь большинство. А парижане — это просто парижане, представители государства в государстве. Все как у нас, только без нефтедолларов.

Сейчас многие парижане — и те мои знакомые русские, которые успели стать парижанами, приехав сюда за тем самым «отрывом от реальности» (а потом в эту реальность ка-а-к вляпались) — прямо-таки сбегают из Парижа в поисках лучшей жизни, выраженной во Франции в основном в количестве квадратных метров. А все потому, что цены на квартиры стали просто астрономическими. За последние годы, я живой этому свидетель, они взлетели не знаю на сколько процентов. Посчитайте сами. Трехкомнатная квартира в пятом округе, которую в 2007 году можно было снять за 1400 евро, теперь меньше чем за 2000 никому не достанется. С покупкой еще хуже. В провинции можно приобрести дом с бассейном за цену студии в парижском предместье — это в предместье, а не в Париже! При этом жизнь в пригороде — это совсем не мечта, и даже совсем не жизнь в Париже. До офиса вы добираетесь час или два на машине или на региональной электричке, и после рабочей недели, в выходные, вам хочется только одного — забыть про транспорт и про машину и посидеть в саду или поваляться на диване. Подождите, вы же собирались тут жить, чтобы ходить в музеи и посещать прекрасные рестораны? Почему вы сидите на диване?

Согласно данным, опубликованным региональным центром исследований охраны труда региона Иль-де-Франс (он объединяет Париж и парижское предместье), восемь из десяти молодых жителей до 35 лет хотят уехать куда-нибудь подальше, и 38 % из них уже «собрали чемоданы». Большинство из этих людей — представители пресловутого «креативного класса». Дизайнеры, архитекторы, программисты, переводчики уезжают не только потому, что в парижском регионе все деньги уходят на жилье. Им не нравится качество жизни, не нравится тратить время на дорогу на работу. Они ищут возможности для самореализации и хотят чаще бывать со своей семьей.

Многие провинциалы не любят Париж. Они все время об этом говорят — повторяют эти слова, прямо как заведенные. По разным причинам — жить нелегко, суета, в ресторанах не поешь по-человечески, квартиры маленькие, ну и «эти парижане». Только заведешь с ними разговор, они сразу начинают вываливать на тебя все доводы, по которым жизнь в Париже — просто какая-то тоска зеленая, и объяснять, почему они сделали правильный выбор.

Конечно, эти провинциалы чуточку смешны. Не только потому, что улыбаются — как забавно видеть в метро эти румяные, радостные лица, разглядывающие Эйфелеву башню в окно поезда, идущего по мосту между остановками Passy и Bir-Hakeim (очень советую проехаться, вид в сто раз лучше, чем с террасы ресторана в Музее на набережной Бранли, и тоскливые физиономии «местных» с ними рядом, делано уткнувшихся в телефоны! Не только потому, что говорят с акцентом — чем южнее, тем непонятнее. И не только потому, что на них нет дорогой одежды — у них там радости гораздо более гастрономического свойства. А потому, что они… совсем другие. Они смеются. Они шутят и громко говорят. Они не всегда взвешивают каждое свое слово. Они не стесняются своих эмоций. В общем, ведут себя, как живые люди.

Парижане снисходительно относятся к провинциалам. Если провинциалы в открытую, демонстративно не любят парижан и с радостью об этом говорят, то парижанам до провинциалов… Ну как бы это сказать? В общем, им все равно. У них другие темы для разговоров. О чем говорит парижанин? Это начитанные, культурные люди, которые живут в городе, где слишком много соблазнов, а денег у них не всегда много. Вот они и говорят о культуре и о деньгах. Еще бывают такие, которые говорят только о культуре или только о деньгах.

Для парижанина существует Париж и вся остальная страна, бескультурная пустыня. Впрочем, есть местечки, куда еще как-то можно ездить, в основном потому, что там собираются другие парижане и можно кое-как существовать — сидеть в кафе и украдкой смотреть друг на друга, совсем как в Париже. Например, в Нормандию — в Довиль, Трувиль и курорты неподалеку. Или на Лазурный Берег — в Канны или Антиб. Ну а в феврале — начале марта (эти школьные каникулы так и называются — «vacances de ski», «лыжные каникулы», на Новый год и Рождество никто на лыжные курорты не ездит, слишком короткий день и мало солнца) — обязательно в горы, в Межев или Куршевель, в Вальморель или в Мерибель. За парижанином, специалистом по планированию каникул, не угнаться — он за полгода уже знает, куда поедет, и если вы хотите встроиться в его тесное расписание, предупреждайте его о встрече заранее.

 

Где лучше жить иностранцу: в провинции или в Париже?

«Настоящей Франции» в Париже нет. Как в любом крупном городе, меня здесь окружают люди всех национальностей — от итальянцев и китайцев до шведов и бразильцев. Они приезжают сюда учиться или работать «на несколько месяцев». Затем продлевают и продлевают свои документы, ищут работу, влюбляются, женятся, заводят детей… Сколько моих знакомых — русских, американцев, бразильцев — приехали сюда учиться или работать и потом не смогли уехать?

В Париже нет того качества жизни, которое можно найти в провинции. Здесь маленькие и дорогие квартиры, шумно, грязно, неудобно иметь собственную машину, которая, согласитесь, приятно облегчает жизнь, слишком много плохих и дорогих ресторанов.

Здесь очень интересно жить. В Париже организуются лучшие выставки мира, проходят потрясающие премьеры и спектакли. Но есть люди, которые обходятся без выставок и кино, предпочитая им здоровую еду и свежий воздух. В провинции, особенно в небольших городах на юге, можно хорошо поесть — и хорошо, спокойно, жить.

Но парижане — и коренные, и «неместные» — упрямо держатся за свои квартиры, которые им так нелегко достаются (об этом позже), и страдают, страдают от обилия предоставленных им возможностей, которыми не получается воспользоваться… Поэтому кто по-настоящему наслаждается Парижем? Да, вы угадали — это мы, туристы. И я тоже. Я не родилась здесь и никогда уже родиться не смогу, и, честно говоря, мне гораздо приятнее быть москвичкой, которая живет в Париже, чем, наверное, было бы, родись я здесь. Я бы не смогла, как часто бывает с «местными», оценить все прелести города, в котором живу. И, наверное, уехала бы отсюда куда-нибудь подальше, как делают некоторые парижане, например, в… Москву. А что? Читали про молодых французов, которые весной торговали блинами на улицах Москвы? Вы могли такое себе представить лет 15 назад? Времена меняются…

 

Парижские округа. Где жил д'Артаньян, а где — русские художники?

У этого города, в котором еще до Рождества Христова бесконечно что-то сносили, надстраивали и перестраивали, чересчур запутанный план. И такое же путаное метро. Даже не представляю себе, как здесь разбираются люди, которые по-французски не говорят.

В Париже 20 округов. Округа пронумерованы римскими цифрами по спирали: первый под вторым, третий над четвертым, и т. д.

Было бы логично полагать, что чем меньше номер округа, тем престижней квартал — ближе к центру, Нотр-Даму и прочим знакомым туристу прелестям столицы. Но это не совсем так. Второй округ совсем не так престижен, как шестнадцатый. Первый округ, в котором находится Нотр-Дам, неплох, но по желанности не сравнится ни с шестым, ни с седьмым. Так что слово «центр» не имеет в Париже такого магического смысла, как, например, в Москве.

Я очень люблю шестой округ, хоть и живу теперь в шестнадцатом. Правда, он один из самых дорогих в столице. По дороговизне за ним сейчас «подтянулся» и пятый, в котором находится Латинский квартал, где располагается университет Сорбонны и другие учебные заведения. Рост престижа этих округов, в особенности у зажиточных семей с детьми, можно объяснить несколькими причинами. Во-первых, давно возникшей популярностью этих европейских мест, похожих на деревню в городе, у американцев и, как следствие, ростом цен и появлением люксовых бутиков и ресторанов. Небольшие дома, тихие улицы без излишнего потока машин, хорошая еда, прекрасные рынки вроде экорынка на бульваре Распай, отсутствие деловых зданий и офисов, создающих дополнительный трафик… Ну и, конечно, Люксембургский сад, большой парк в центре города, в котором находится здание Сената, верхней палаты Парламента Франции. Он хорош тем, что здесь с детьми просто раздолье. В фонтане перед Сенатом можно пускать деревянные кораблики, которые здесь дают напрокат, ближе к улице Ассас есть огромная детская площадка, закрытые качели, старинные киоски с блинами, сахарной ватой и конфетами. Взрослым тоже хорошо: по периметру сада идет беговая дорожка, на которой ближе к вечеру парижане совершают пробежку, а в центре сада теннисные корты, куда так хорошо прийти поиграть перед работой. В той же части парка, которая оформлена в английском стиле, приятно просто посидеть с книжкой на металлическом стуле Luxembourg, позагорать, полюбоваться на огромный газон, по которому, к сожалению, ходить нельзя. В саду есть еще оранжерея и ульи — в парке проводятся курсы пчеловодов.

Во-вторых, в этих местах лучшие школы и лицеи, в которые берут без экзаменов, если ребенок «прописан» в квартале. Чтобы доказать, что ребенок «прописан», родители приносят счет за электричество и за газ на свое имя. Вот и оказывается, что в квартире, в которой живет одна старенькая бабушка — в этих округах много пенсионеров, молодым парам здесь из-за роста цен селиться не всегда по карману — получают почту и ее дети, и ее внуки — всего человек 10… Вам это что-то напоминает? Мне тоже.

Именно здесь, в шестом округе, в квартале, где располагается церковь Сен-Сюльпис, на улице Могильщиков, которая сейчас называется улицей Сервандони, по приезде в Париж поселился д’Артаньян. Позже он переместился в дом на углу улицы Бак и набережной Вольтера, тоже в шестом округе, о чем свидетельствует табличка — поищите ее, это здание напротив Лувра.

Рядом с шестым — седьмой округ, самый дорогой в городе. Со стороны шестого округа его граница проходит по улице Сен-Пер, со стороны пятнадцатого — по авеню Сюфрен. В этом округе находятся красивейшие достопримечательности Парижа. На его границе стоит Эйфелева башня и великолепное здание Музея примитивного искусства на набережной Бранли, которое создал Жан Нувель, один из самых известных французских архитекторов и лауреат Притцкеровской премии. Здесь находится Дом инвалидов, роскошное здание, возведенное при Людовике XIV для ветеранов и инвалидов войны, Музей импрессионизма Орсе, располагающийся в здании бывшего вокзала, и музей Родена, где можно не только посетить Музей, но и отдельно купить билет в сад. В седьмом округе также расположены официальные учреждения: Матиньонский дворец, официальная резиденция премьер-министра, или Национальная ассамблея, нижняя палата Парламента Франции. В этой части Парижа любит селиться crème de la crème модной публики: у знаменитого стилиста Карин Ройтфельд, дизайнеров Карла Лагерфельда и Марка Джейкобса квартиры именно здесь.

Самый центр — это первый, второй, третий и четвертый округа. В первом округе находится Нотр-Дам, остров Сен-Луи, самые старые дома Парижа и самые туристические рестораны города. Пожалуйста, не садитесь в кафе с видом на достопримечательность. Ничего вкусного вам съесть не удастся. Главное правило туриста в Париже работает всегда. Зато весной около Нотр-Дама расцветают сумасшедшей красоты персиковые деревья — вот под ними посидеть очень рекомендуется.

Во втором округе находится знаменитый Сантье, швейный квартал, откуда вышли многие французские модные марки нижнего и среднего ценового сегмента. Также в этой части Парижа находится французская версия «силиконовой долины», помещения для коворкинга и инкубаторы. Здесь уже обосновалась ассоциация Silicon Sentier, где стартапы могут найти помещение или партнера, подать заявки на участие в инкубаторе Glii, который спонсирует Google и который подобен американскому Y Combinator. Свой инкубатор, который ориентирован на проекты, развивающиеся за рубежом, здесь есть и у Microsoft — он называется Shark. Четвертый округ — это Маре, то есть «болото» — когда-то весь Париж был одной сплошной болотистой местностью. Есть версия, что слово, от которого произошло первое название Парижа — Лютеция — происходит от галльского «болото». В Маре раньше селилась знать, построившая роскошные особняки, которые называются hôtels. Очень красивый «отель» — это Hôtel de Sully, который министр финансов Генриха IV купил в 1634 году и где проходят выставки фотографии, или Hôtel de Beauvais. Сегодня здесь живут и тусуются представители сексуальных меньшинств, находятся многие музеи и галереи современного искусства, а также сосредоточена большая еврейская община. Третий же округ, часть которого также занимает Маре, из-за близости к четвертому становится все более и более дорогим. Шестнадцатый округ, где располагается бо́льшая часть посольств и консульств, когда-то считался оплотом парижской буржуазии и остается одним из самых дорогих и престижных в городе. В первой половине XX века здесь жили представители русской эмиграции, уехавшие в Париж после революции, — среди них Сергей Лифарь и Сергей Рахманинов. В доме на авеню Эйло неподалеку от Эйфелевой башни обитал Федор Шаляпин. В этом округе также жили Мария Каллас, Брижит Бардо, Франсуаза Саган, Оноре де Бальзак.

В шестнадцатом округе также много потрясающих музеев, располагающихся на Трокадеро или рядом с площадью Йена. Мне несказанно повезло — я живу в этом месте и очень люблю, как и многие парижане, в выходные с утра сходить в один из них: Музей модернизма, Музей архитектуры, Токийский Дворец, в котором проходят выставки современного искусства, а также, конечно, в Гиме, музей восточных искусств.

В четырнадцатом округе, а именно — в квартале Монпарнас, в начале века жила творческая интеллигенция — Сальвадор Дали, Гийом Аполлинер, Альберто Джакометти, Эжен Ионеско и другие. Здесь селились и русские, приезжавшие в Париж за вдохновением. Среди них художники Марк Шагал, Андрей Ланской, Хаим Сутин, Маревна, скульптор Осип Цадкин. Здесь по-прежнему много мастерских и резиденций художников. Сейчас в поисках артистической атмосферы в четырнадцатом округе приобретают квартиры поклонники искусства со всего мира. Атмосфера действительно особенная: в одном доме до сих пор сохранились мастерские художников, в другом — жил Ив Кляйн, через дорогу — Фонд Картье, где проходят выставки современного искусства…

Помимо того, что Париж делится на Левый и на Правый берег — об этом чуть позднее — его округа часто разграничивают на восточные и западные. Западная часть буржуазнее и престижнее, об округах, которые ее составляют, я рассказала выше. Их обычно называют beaux quartiers — красивые, престижные кварталы.

В восточной же части Парижа когда-то жил рабочий люд. Сегодня с ростом цен на недвижимость эти округа постепенно приобретают лоск. Некоторые из них стали относительно престижными и приобрели популярность среди успешных представителей креативных профессий, которых во Франции называют «богемными буржуа» (bourgeois bohème, «bobo»). Своеобразие квартир в этих кварталах заключается в том, что многие из них находятся в помещениях бывших ателье и фабрик. Поэтому в них высокие потолки, широкие окна, в том числе и в крыше, и отсутствие перекрытий — другими словами, это стопроцентные лофты.

Восточная часть — это, например, десятый округ, который расположен рядом с каналом Сен-Мартен. Канал, прорытый еще во времена Наполеона для того, чтобы доставлять в Париж свежую воду из канала Урк, не очень известен туристам, предпочитающим прогулки по Сене и ее набережной. Но парижского своеобразия в нем ничуть не меньше — особенно красивы высокие мосты и шлюзы, через которые ходят маленькие экскурсионные теплоходики. До недавнего времени это был рабочий, простонародный округ. Сегодня же здесь открылись модные бары, бутики и кафе и поселился креативный класс, фанаты квартир с видом на канал. К восточной же части относится и одиннадцатый округ, где раньше располагались мебельные ателье и где до сих пор можно найти замечательные магазины с новой или винтажной мебелью. Цены на местные квартиры взвинтил находящийся по соседству дорогой и модный Маре. Это и тринадцатый округ, где сегодня ведутся масштабные работы по модернизации целых кварталов и где теперь находится «новый Латинский квартал» Парижа — несколько университетских корпусов, общежития, исследовательские институты… Это и двадцатый округ, где есть тихие и уютные улицы и многие живут в собственных домах — в одном из них с семьей долго жила Моника Белуччи.

 

Левый берег, Правый берег: историческое и политическое противостояние

«Седьмой округ — центр мира», — сказал дизайнер Карл Лагерфельд, объясняя, почему он открывает свой первый концепт-стор именно здесь. Седьмой округ находится на Левом берегу, и воздух в этой части города, которая находится на юге Парижа, всегда был заряжен частицами инакомыслия.

Как я уже писала, именно здесь жил Д'Артаньян, здесь квартировались мушкетеры. Здесь, в Латинском квартале, началась когда-то майская революция 1968 года. Бывшие студенты, мечтавшие о коммунизме, сегодня превратились в пенсионеров-рантье, выгодно вложившихся в недвижимость десятки лет назад и сейчас сдающих квартиры нынешним студентам, которые думают совсем о других, гораздо более «хлебонасущных» вещах.

Здесь до сих пор селятся парижане, ищущие этот бунтарский дух, от которого остались одни воспоминания. Это часто преуспевающие артисты или художники. Даже самые обеспеченные люди, живущие на Левом берегу, редко носят дорогую одежду и спокойно садятся в автобус.

На Правом берегу — совсем другая картина. Помню первый вечер, когда мы переехали с Левого берега на Правый, на Трокадеро, и отправились с мужем праздновать новоселье в ресторан, находящийся в соседнем доме. Рядом с нами сидела семья с маленьким ребенком на руках, явно живущая неподалеку. Меня поразили две вещи: первое, что в 9 часов вечера ребенок «тусовался» с родителями — на Левом берегу такого себе не позволяют, там дети ложатся спать вовремя. И во-вторых, говорили они исключительно о деньгах — слово «евро» вылетало у них изо рта, как кукушка из настенных часов. Разговор был примерно таким:

— А ты помнишь, дорогая, сколько стоил отель в прошлые выходные? 90 евро! Они просто зайчики! Но за завтрак брали безумные деньги. 12 евро! Ну что за народ?

Теща с полным ртом, набитым кошерными суши, кивала головой и повторяла:

— Как можно! Как можно! У Пьера в его шато берут по 120 евро, но это же настоящий замок!

Правда, удивительно, насколько сильно отличаются люди, которые селятся, например, в шестом (Левый берег) и в шестнадцатом (Правый берег) округах. Для тех, кто может себе позволить жить и там, и там, выбор берега — настоящий жизненный манифест. Очень забавно, но живущий на Левом берегу парижанин действительно чаще читает «левую» газету «Le Monde», а живущий на Правом — «правую» «Le Figaro». Обе газеты — солидные, респектабельные, защищающие интересы обеспеченных людей. Эпоха революций прошла, и жители и того, и другого берега смотрят на политику исключительно с практической стороны, взвешивая, какие меры будет принимать новое правительство в отношении социальной политики, налогов или школьного образования.

 

Страх окружного бульвара: следуют ли русские примеру французов?

Любой парижанин, коренной или «понаехавший», панически боится переместиться за городской окружной бульвар — Boulevard Périphérique. За ним начинается дикая провинциальная жизнь, в которой нет места музеям и театрам. Пересечь бульвар и поселиться в пригороде — это стопроцентный дауншифтинг, за исключением, пожалуй, Нейи-сюр-Сен, самого престижного пригорода Парижа.

Идти на поводу у своих страхов непросто — Париж совсем маленький. Окружной бульвар всего около 35 километров (для сравнения, МКАД — 108,9 км). И живет в Париже, по данным INSEE, государственного института статистики и экономических исследований, всего около 2,2 миллиона человек (в Москве — примерно 12 миллионов). Людям приходится тесниться. Но главное — во многих «запарижских» местах есть удобный транспорт, и добраться до центра из пригородов Монруж или Монтрёй быстрее, чем из многих мест фешенебельного шестнадцатого округа.

Все равно — боится.

Многие русские, в особенности приехавшие из крупных городов, тоже любят «концентрироваться» в Париже. Я живу неподалеку от Трокадеро, и знакомых русских, которые обитают и поблизости, и в других округах, у меня очень много. Но когда появляются дети, желание, чтобы у каждого была своя комната, становится выше страха «спуститься» (именно так называют французы переезд из Парижа в другой город), и кто-то из моих друзей уезжает. Тем более что во Франции, имея работу, все-таки сравнительно легко купить квартиру — пусть не в Париже, но в предместье или в провинции.

 

Почему здесь невозможно «поймать» такси?

На сложности с такси жалуются все русские туристы, которые не понимают, почему нельзя просто поднять руку и «поймать» такси. Вот нельзя. Водители могут остановиться, если свободна машина (горит зеленая лампочка), но они не имеют права останавливаться рядом со стоянкой. А по-хорошему, нужно пойти на стоянку такси и ждать там «у моря погоды», то есть пока одна из проезжающих машин возьмет вас к себе. Если поздно, дождь или, еще того хуже, забастовки, водитель будет вас долго и лениво расспрашивать, куда вы едете, прежде чем посадить в машину — или отправить вас ждать следующего таксиста.

Да, можно позвонить по телефону диспетчеру такси, но телефоны у транспортных компаний платные, и для того, чтобы заказать машину, нужно зарегистрироваться заранее, чтобы получить свой номер. Все удобства для туристов… Я проверила сайт одной из самых крупных французских компаний, Taxi Bleus, — он только на французском языке, ни слова по-английски. Как будто Париж вовсе и не самый посещаемый город мира…

Если вам попадется разговорчивый водитель такси, можете быть уверены — после пары ваших вопросов он начнет рассказывать, как тяжела его жизнь, как у него мало заказов и как в последнее время люди перестали ездить на такси и пользуются общественным транспортом. К тому же лицензия на такси, то есть возможность ставить на крышу своей машины особый светящийся знак «Taxi» и счетчик, стоит каких-то астрономических денег — 240 000 евро. Если таких денег у водителя нет, он арендует машину вместе с «лампочкой» у транспортной компании.

Участь его осложняется еще и тем, что в последнее время у таксистов появилось множество конкурентов. Например, мототакси, которые удобны для одного пассажира с небольшим багажом, потому что они дешевле и объезжают пробки. Или сервисы заказа машин с водителем (VTC, voiture touristique avec chauffeur), такие как «Le Cab», «Viacab» или «Voitures Jaunes». Эти сервисы чуть дороже, но они удобнее и приятнее. У многих из них есть приложения для смартфонов, с помощью которых их можно вызвать, например, пока вы в аэропорту проходите паспортный контроль или ждете багаж. К тому же там по-другому относятся к людям, как к клиентам, так и к работникам. В компании «Voitures Jaunes», например, водители «сидят на зарплате», в отличие от таксистов, которые зависят от ежедневного «урожая», в машине пассажиров ждет бутылка воды, а шофер открывает клиентам дверь.

А «Autolib», этот чудо-сервис поминутного проката электрических машин, созданный парижской мэрией? Он, конечно, тоже отбирает у таксистов часть клиентуры, в основном парижан. Все-таки, наверное, пришла пора переводить сайты на английский.

 

Город, где своя машина — не удовольствие, а головная боль

Стою я как-то с дочкой на автобусной остановке, жду. И вдруг — Летиция Каста с коляской. Забрав детей из школы, она тоже садилась в автобус. Такси на этой стоянке можно ждать час, машину парковать — тоже час. Проще проехать несколько остановок на автобусе.

Парковка машины в Париже — это отдельный «вид спорта». Во-первых, парковаться можно только на официально отведенных для этого местах, расплачиваясь за них специальной картой. Припаркуетесь в другом месте — оштрафуют. Во-вторых, парковок становится все меньше и меньше — их постепенно отбирает город, то под транспорт, который разгружает товар перед магазином, то под велосипеды Velib, которые можно брать у мэрии напрокат и затем отдавать в другом месте, то под «Autolib».

Что такое «Autolib»? Это мечта любого жителя крупного города, городской сервис проката машин по часам, точнее по минутам, электрическая машина, не загрязняющая воздух. Работает это так: вы покупаете абонемент на месяц или на год, затем на сайте или через приложение к айфону резервируете машину на ближайшей стоянке и едете туда, куда вам нужно, в пределах Парижа. Доехали — оставляете ваш «автолиб» на другой стоянке, не забывая включить электрический провод машины в специальную стационарную тумбу. И вот уже машина свободна для другого водителя. Запустили сервис в октябре 2011 года, а в апреле 2013 года в Париже уже насчитывалось 30 000 абонентов.

 

Парижский характер, или Как отличить парижанина от «неместного»? И что такое «парижский снобизм»?

Большинство людей, не родившихся в Париже, тонкие оттенки парижского снобизма даже не замечают. Чем более человек воспитан, тем сложнее это заметить. Но снобизм всегда есть, в любом парижанине. Итак, по каким же признакам можно безошибочно его определить?

Во-первых, присмотритесь к поведению человека. Настоящий парижанин всегда сдержан, в отличие от большинства прочих французов, особенно южан. Он не будет открыто проявлять свои чувства, говорить эмоционально, жестикулировать и хохотать. Просто какие-то нордические люди, честное слово. Это — часть тонкого этикета парижанина.

Во-вторых, обратите внимание на его внешний вид. Настоящий парижанин одновременно элегантен и небрежен. Это не значит, что он выглядит модно. Совсем наоборот — парижане никогда слишком прилежно тенденциям не следуют, носят что-нибудь не очень заметное и чуточку не новое. Вот, например, в прошлые годы в моде были желтый или зеленый, — но на людях эти цвета как-то не были видны. Парижанин никогда не выглядит слишком нарядным. Женщины не носят украшения. Наряжаются, красятся и делают укладку здесь в основном бабушки из хороших округов — а кому хочется напоминать парижскую бабушку? Только американским или японским подросткам. Парижане также предпочитают темные цвета в одежде и одеваются сравнительно легко. Когда они бегают в пиджаках, мои друзья, приехавшие из Москвы, натягивают на нос шапки, кутаются в меха и перья и говорят «ну и холодно тут у вас». Ничего тут не холодно. Это просто ветер с океана дует.

И — зонтик! Безошибочная примета, по которой парижанина можно выделить из толпы даже в Москве. В Париже всегда идет дождь. Не всегда, конечно, это я чересчур, но из-за близости океана погода тут переменчива, и дождь может начаться в любой момент. Но — внимание! — ни один настоящий парижанин не ходит с зонтиком. Если моросит обычный для Парижа мелкий дождик, парижанин предпочтет рысью домчаться до метро или до остановки такси. Если очень сильный ливень с утра, он, возможно, захватит с собой зонт, но, скорее всего, его не откроет. При этом практически все парижане носят пальто, а не куртки, и даже детей одевают в пальто, что ужасно неудобно, потому что пальто под дождем обычно теряют форму, их нужно отдавать в химчистку, а дети постоянно на себя что-нибудь выливают или влезают в лужи… И кто еще говорит о практичности французов?

В-третьих, обратите внимание на его динамизм. Парижанин, как правило, деловит, подтянут и чем-нибудь озабочен. Расслабленное, счастливое состояние можно заметить только у туристов, об этом «парижском синдроме» я уже писала. Ну и я иногда тоже в него впадаю, когда еду куда-нибудь, а за окном вдруг покажется Эйфелева башня или музей Орсе, да еще и солнце светит. Тогда все дела резко вылетают из головы, «туду листы» забываются в глубинах смартфона, и хочется только сидеть где-нибудь на террасе и пить Perrier menthe — «Перье» с мятным сиропом. Именно его, и только его, а вовсе не красное вино или кофе, который тут в кафе чаще всего гадкий, но нужно пить, чтобы стать настоящим парижанином. Правда.

В четвертых, почувствуйте его эмоциональное состояние. Настоящий, коренной парижанин всегда чуточку тосклив. Как только человек, живущий в Париже, возвращается с каникул, даже если он отдыхал два летних месяца (такое бывает), он вспоминает о состоянии своего счета, и у него сразу резко портится настроение. У парижан еще много других причин тосковать, я расскажу об этом отдельно. Так что если вы увидите человека, гуляющего с собакой, при этом в глазах у обоих грусть, это парижанин. Впрочем, он и без грусти — точно парижанин. Откуда у туриста собака на поводке? Даже если собака у туриста есть, он держит ее в охапке.

В-пятых, оцените его вежливость. Настоящий парижанин почтительно, но формально вежлив и одновременно чуточку груб. Его изысканные манеры, его бесконечные «спасибо», «пожалуйста» и «здравствуйте» контрастируют с его привычкой не подходить к телефону, получая вместо этого ваши сообщения на автоответчик, даже если он не на работе, а потом решать, перезванивать вам или нет, с его неулыбчивостью, отчужденностью, зацикленностью на своих собственных бесконечных пустячных делах… А еще парижанин виртуозно ведет себя на узком парижском тротуаре, на котором едва разойдутся двое. Вся хитрость в том, чтобы, не уступая дорогу идущему навстречу, умудриться в него не врезаться.

Ну и, наконец, обменяйтесь с ним парой шуток. Вы увидите, что настоящий парижанин одновременно серьезен и несерьезен. Ему присуще качество, которое называется autodérision. Его даже словарь в моем макбуке не хочет распознавать, хотя написала я его правильно — настолько оно парижское. Это умение смеяться над самим собой. Нет, даже еще интереснее, — это умение дать другим возможность посмеяться над собой. Другими словами, парижанин подтрунивает не только над другими, но и над собой, не теряя при этом чувства собственного достоинства. Эта приятная черта на удивление роднит парижан с нами и делает их ужасно милыми.