Ночь провёл с комфортом благодаря одолженному вчера у Джоэла костюму пекаря – невесомой, непродуваемой белоснежной куртке, а также опущенному для защиты от сквозняков краю палатки.
Нам не только бежать, но и жить вместе целую неделю. Значит, необходимо обустраивать быт, и тут есть свои правила. Например, как готовится еда? Кто прибегает первым, собирает ветки и колючки вокруг лагеря, остальные приносят камни, чтобы оборудовать очаг.
Потом при помощи писем этот костёр разжигается, и все тащат свои кастрюльки с водой. 15 минут, и у тебя литр кипятка. Хочешь – пей, хочешь – заливай сублиматы. Незамысловатая жизнь небольшого племени дикарей.
Утром, пока народ натягивал носки, готовился к старту и паковал рюкзаки, берберы ловко собрали палатки. Старались они не зря: обнаружилась еда, которую никто не хотел тащить. Поэтому она досталась сынам пустыни. Так сказать, работа за харчи.
На первый этап я решил взять с собой солнечную панель и полный пауэрбанк. Перед стартом нас, как скот, загнали в какие-то непонятные загоны. Мы не поняли, что это. Потом оказалось, что они составляют число 32, – это видно с высоты летящего вертолёта. Небольшое видео на память: Marathon des Sables в 2017 году проходит в 32-й раз. Машем флагами и орём!
Фотографируемся и идём строиться к стартовой арке. Забиваемся в коридор, как селёдки, на джип забирается Патрик – и давай нас мотивировать.
Он дирижирует нашим тысячным хором – мы поём ежедневный «Хеппи бёздей» именинникам. И тут новая музыка, от которой у всех мурашки по коже. Это зазвучал гимн Marathon des Sables – Highway to Hell!
Только представьте: вы в пустыне, AC/DC ревут киловаттами из колонок, над головами летают вертолёты, клубя пыль, а вокруг тысяча людей орут, изображая рок-музыкантов! А-а-а-а-а!
Адреналин зашкаливает, звучит обратный отсчёт, и вот он – старт!
Полетели!
Минут десять спустя эмоции улеглись. Теперь можно в подробностях обдумать стратегию на сегодня.
Итак, в первый день бежим 30 километров, горок мало, песка немного – нам дают возможность без ультраэкстрима оценить пустыню и понять, куда это мы попали. Такая «песочница» первого дня.
Поэтому, вспоминая наставления тренера Лёни Швецова, решаю бежать медленно, на низком пульсе. Торопыги пусть «убиваются» на первом этапе. Держу пульс 150—155. Меня обгоняют, по ощущениям, все. Но собираю волю в кулак и не ускоряюсь.
Почему-то я думал, что Сахара – это огромные горы из песка. Фигня.
Сахара – это в первую очередь каменистые плато, потом жёсткие песчаные долины, потом горы, пересохшие реки и озёра и только потом песчаные дюны. Я бы даже назвал их редким явлением в Сахаре. Таким редким, что берберы водят своих детей посмотреть на дюны, как в кино.
И вот мы забегаем на типичное песчаное плато. Я сразу понимаю: бежать по нему не получится. Ноги вязнут в песке, бег поднимает пульс до 170. Энергетически это невыгодно, поэтому перехожу на шаг, пробуя ставить стопу на песок плашмя, не продавливая его ни пяткой, ни носком. Начинает получаться, и я даже пробую бежать, но… опять иду и матерюсь. А солнышко тем временем встаёт, становится жарковато, а вода, естественно, начинает заканчиваться.
На горизонте появляется чек-поинт. Подбегаю, мою пластмасску дырявят и спрашивают, сколько я хочу взять воды. На чек-поинтах можно выбирать, сколько воды будешь брать – либо полтора, либо три литра. Но… Если ты решаешь брать три литра, их придётся тащить на своем горбу до следующего пункта. Выкинешь бутылку в пустыне – получишь час штрафа к общему результату за весь ультрамарафон.
А если не возьмёшь, воды может не хватить до следующего чек-поинта.
Это чревато судорогами, перегревами и прочими «прелестями». Вот и ломай голову каждый раз.
Хочу сразу сказать: все шесть дней брал воды по минимуму. Иногда жалел об этом. Но не сегодня. Сегодня я финишировал в прекрасном состоянии духа и ног.
В лагере меня ждала наша команда почти в полном сборе. Как оказалось, я прибежал 191-м, средний темп был «еврейским» – 7:40.
Сварив риса с овощами, я принялся чинить флажок Молдовы: он гордо развевался над моей головой всю дорогу, но на финише я умудрился сломать его. Инструментов у меня не было, пришлось искать запчасти по лагерю. Увидев, что я пытаюсь оторвать от забора кусок проволоки, меня окликнул водитель грузовика.
– Нид хелп? – вежливо поинтересовался он.
– Май флэг из капут, – мило улыбнулся я.
Дядька повертел в руках сломанное карбоновое древко, сделанное из удочки, и повёл меня к своим. После долгого обсуждения, как можно спасти национальную гордость Молдовы, они решили вставить внутрь гвоздь и замотать изолентой. Очень отзывчивые ребята. Спасибо!
Пока я возвращался в бивуак, выражение счастья на моем лице постепенно сменилось страдальческим. Отельные тапочки оказались слишком тонкими, и камни нещадно вгрызались в мои усталые стопы. Пока шёл, у меня созрел план. Я вооружился ножницами, с сожалением отрезал от коврика 15 сантиметров и соорудил себе при помощи шнурка ультралёгкие, супермодные и, главное, архимягкие шлёпанцы, в которых и проходил до самого конца гонки.
В лагере есть заветное, почти святое место, где каждый день в пять вечера собираются толпы участников, – стол с результатами этапа.
Отправляясь туда в первый день, я рассчитывал на 300-е место – оказалось 191-е. Что ж, для начала неплохо, хотя по сравнению со мной наши дали жару: Антон был 34-й, Пашка – 48-й, Влад – 66-й, и ещё человек пять наших, русскоговорящих, меня обогнали.
Вчера, увидев, как я тейпирую колени, ребята почему-то решили, что я гуру этого дела, и просили меня заклеить им ноги. Чёрт побери, приятно помочь друзьям, хотя я ни черта не смыслю в этих липких полосках ткани – просто получается с их помощью защитить коленки от длинных нагрузок. Артём притащил свои тейпы, получил микрокурс и, оклеенный, ушёл к себе – в соседний бивуак.
А перед сном местный почтальон доставил нам письма. Мне передали пачку бумаги с убористым мелкошрифтовым текстом. Палатка замолчала, тишину прерывал только шорох листов и смешки иногда. Когда отрезан от остального мира, воспринимаешь как чудо, что где-то за тысячи километров люди помнят о тебе, скучают, гордятся и переживают. И ты чувствуешь себя солдатом, который после боя отдыхает в траншее с товарищами и читает весточки из дома. Это нереально зажигает и даёт сил на следующий день.
Спасибо, друзья, за эти тёплые, свеженапечатанные весточки с родины, которые согревали мне душу и завтрак.
