Не на троне — на Ее руке, Левой ручкой обнимая шею, — Взор во взор, щекой припав к щеке, Неотступно требует… Немею — Нет ни сил, ни слов на языке… А Она в тревоге и в печали Через зыбь грядущего глядит В мировые рдеющие дали, Где закат пожарами повит. И такое скорбное волненье В чистых девичьих чертах, что Лик В пламени молитвы каждый миг Как живой меняет выраженье. Кто разверз озера этих глаз? Не святой Лука-иконописец, Как поведал древний летописец, Не Печерский темный богомаз: В раскаленных горнах Византии, В злые дни гонения икон Лик Ее из огненной стихии Был в земные краски воплощен. Но из всех высоких откровений, Явленных искусством, — он один Уцелел в костре самосожжений Посреди обломков и руин. От мозаик, золота, надгробий, От всего, чем тот кичился век, — Ты ушла по водам синих рек В Киев княжеских междоусобий. И с тех пор в часы народных бед Образ Твой, над Русью вознесенный, В тьме веков указывал нам след И в темнице — выход потаенный. Ты напутствовала пред концом Ратников в сверканьи литургии… Страшная история России Вся прошла перед Твоим лицом. Не погром ли ведая Батыев — Степь в огне и разоренье сел — Ты, покинув обреченный Киев, Унесла великокняжий стол? И ушла с Андреем в Боголюбов, В прель и в глушь Владимирских лесов, В тесный мир сухих сосновых срубов, Под намет шатровых куполов. А когда Хромец Железный предал Окский край мечу и разорил, Кто в Москву ему прохода не дал И на Русь дороги заступил? От лесов, пустынь и побережий Все к тебе за Русь молиться шли: Стража богатырских порубежий… Цепкие сбиратели земли… Здесь, в Успенском — в сердце стен Кремлевых, Умилясь на нежный облик Твой, Сколько глаз жестоких и суровых Увлажнялось светлою слезой! Простирались старцы и черницы, Дымные сияли алтари, Ниц лежали кроткие царицы, Преклонялись хмурые цари… Черной смертью и кровавой битвой Девичья святилась пелена, Что осьмивековою молитвой Всей Руси в веках озарена. Но слепой народ в годину гнева Отдал сам ключи своих твердынь, И ушла Предстательница-Дева Из своих поруганных святынь. 70 А когда кумашные помосты Подняли перед церквами крик — Из-под риз и набожной коросты Ты явила подлинный свой Лик: Светлый Лик Премудрости-Софии, Заскорузлый в скаредной Москве, А в грядущем — Лик самой России — Вопреки наветам и молве. Не дрожит от бронзового гуда Древний Кремль и не цветут цветы: В мире нет слепительнее чуда Откровенья вечной Красоты!

Посыл — А. И. Анисимову

Верный страж и ревностный блюститель Матушки Владимирской, — тебе — Два ключа: златой — в Ее обитель, Ржавый — к нашей горестной судьбе.

26 марта 1929

Коктебель