Сколько времени потребуется Чену, чтобы отключить защиту? Сколько времени есть у ничего не подозревающего профессора, и сколько времени есть у Маруси, чтобы выбраться наружу и спасти его. Минута? Две? Три?

Маруся быстро осмотрела стены. На вид, толщина у них была одинаковая и, значит, место, куда надо было направить удар, могло быть любым. Возможно, проще будет выбить дверь, хотя как раз она казалась более плотной и надежной. Не считать, не думать — действовать, пробовать, пытаться, снова и снова.

Маруся встала на колени перед стенкой и положила на нее ладони. Как раскрошить стекло, которое прочнее стали, она не знала. Про это не рассказывали, и только мамина фраза про десять тысяч аркон, которыми можно было взорвать мост, внушала оптимизм. Каменный мост это все-таки круто и крепко. Не может же быть, чтобы тонкая стеклянная стена оказалась непрошибаемее целой груды камней! Если только это не было художественным преувеличением.

Закрыть глаза и сконцентрироваться. Это первое и главное, с чего начиналось любое действие. Зажечься, загореться, засиять. Механизм этого процесса был непонятен, но это было самое важное, как будто запуск двигателя, подача топлива, искра... старт.

Маруся ощутила свет вокруг. Вот он. Он яркий, ярче, чем обычно. Ослепительный, режущий, мощный. Направить свет в руки, через руки на стену. Дальше... Нити. Собрать их все, собрать и натянуть, как тетеву, до звона, до невыносимой тянущей боли, как будто ты выдергиваешь самое себя. Отпустить и одним ударом выбить стену.

Маруся с такой силой подалась вперед, словно швырнула собственное тело. Солоноватый вкус на губах и окровавленная стенка. Прозрачная, тонкая и без малейших повреждений.

Маруся вытерла лицо и тут же снова приложила руки. Надо повторить. С первого раза не вышло, но ведь она поддастся. Когда-нибудь точно поддастся и треснет.

Еще один удар. Больно. Лицо онемело. Кровь закапала на пол и смешалась со слезами. Еще раз!

Теперь кружилась голова. Удар был такой силы, что Маруся повалилась на пол и будто даже на мгновение потеряла сознание. Не получается. Никаких повреждений. Ни трещинки. Ни царапинки. Ничего... Еще раз!

Теперь не так. Теперь смотреть на стену, сквозь мокрую от пота и крови челку, смотреть и видеть ее насквозь. Видеть ее структуру. Увеличивать, непонятно как, как это происходит, но получалось увеличивать. Найти в структуре щели, отверстия, слабое место. Запустить в эти микроскопические дырочки серебряные нити и расшатать, повредить, разрушить... Удар! Нокаут.

Как долго она пролежала? Нужно было обернуться и посмотреть на экран. Нужно было понять, имеет ли смысл бороться дальше... но страшно. Страшно увидеть худшее.

Маруся села и быстро пробежалась взглядом по стене. Как будто не смотрела, но этого мгновения было достаточно, чтобы сосчитать информацию. Он жив и значит нужно продолжать.

Усталость и бессилие были такими, что руки отказывались подниматься. Что можно сделать в таком состоянии? Только лежать и умирать. Не так... Нет. Так нельзя. А что тогда? Еще одну инъекцию? И, может, не одну?

Почти ползком Маруся добралась до столика. Встать не получалось, поэтому она сначала забралась на кровать, а уже оттуда дотянулась до шприца и ампул. Ну? Сколько? Сколько нужно влить этой дряни, чтобы разнести к чертям всю эту дьявольскую базу?

На всю катушку. Полный. Сколько влезет.

Маруся отбросила пустые ампулы-гильзы и резким движением загнала иголку в левое плечо.

Ей показалось, что она услышала хруст собственного тела. Как будто оно стало вымороженным и звонким. Потом оглушительный хлопок и судороги, крик, дрожь. Маруся билась руками о кровать, словно подстреленная птица, хватала ртом воздух, пыталась сесть и встать, но только упала и продолжила биться на полу. Все тело стало тонким, синим, твердым, окаменевшим и оледеневшим. Смерть? Как бы не так.

Представить боль в виде крупиц. Частиц. В виде маленьких пуль. Нет, не кричать. Не падать. Не трястись от страха. Лишние движения мешают им собраться. Разбрасывают их. Успокоиться, как бы ни было больно — не гнать боль, а наоборот. Вызывать ее, сделать ее больше, сильнее, сделать ее океаном, многотонным, необъятным. Северным. Ледовитым. Океаном!

Удар!

Она рассыпалась. Убийственная непрошибаемая стена рассыпалась на миллиард алмазных крошек.

Маруся выбежала в коридор, кромсая ступни об осколки, побежала в сторону энергоблока. Как она узнала, где он? Откуда? Почему? Перед глазами стояла точная схема базы. На лестницу, вверх, поворот, налево. Совсем близко. Совсем рядом. Лишь бы успеть!

И вот она. Красная металлическая дверь с кодовым замком. Удар одной рукой и панель вспыхнула и задымилась. Сейчас Маруся не понимала, что она делает сама, а что творит той силой, что пробудилась в ней. Она была как факел, как концентрированная энергия, шаровая молния, наполненная гневом, болью и нестерпимым желанием покончить со всем здесь и сейчас.

Вот Бунин, он что-то говорит, но звук не проходит.

Протягивает руку...

– Уходи!

– Уходим! – повторяет Маруся, не слыша его.

– Тебе нужно вернуться!

– Нам нужно уходить!

– Оставь меня, я разберусь.

– Она сейчас взорвется.

– Что?

– Она взорвется!

Обрывки слов доносятся, но больше понимаешь по губам. Получается читать по губам или это чтение мыслей....

– Возьми предмет и уходи!

– Он отключил защиту.

– Отец тебя ждет, я предупредил...

– Скорей!

Маруся схватила профессора за рукав и потащила к выходу.

– Он хочет убить вас.

Что-то не то. Марусе показалось, или Бунин действительно изменился в лице и стал смотреть куда-то мимо нее?

– Один ноль в твою пользу.

Чен? Снова? Здесь? Опять?

Маруся оттолкнула Бунина и развернулась всем телом, как львица, готовая совершить прыжок. Внутри опять зажглось обжигающее ледяное пламя. Это была ненависть. Ненависть и нежелание проигрывать. Не сейчас. Не тогда, когда она в двух шагах от победы.

Чен стоял перед ней и его взгляд был полон той же решимости и злости.

– Оставь его...

– Профессор, уходите.

– Не пытайся с ним справиться, он сильнее.

– Вы ничего не знаете...

Чен молча слушал их диалог и никак не проявлял себя. Он просто стоял и смотрел, напряженный, рассерженный и излучающий опасность.

– У него предметы и сила. Он убьет тебя, а я...

То, что произошло в следующую секунду, даже не успело отразиться на сетчатке глаза — Маруся просто уловила движение, словно увидев его до того, как оно было совершено в реальном времени. В этом движении была смерть, это был конек. Конек, которым Чен мог разорвать любого в клочья. Тот самый конек, которым он пытал профессора, переломав ему все кости в теле...

Мгновение и прыжок.

Время замедлилось. Иначе как Маруся успела бы вспомнить свой первый разговор с Эемом?

«А еще тебя нельзя убить электричеством».

Электричеством... Да тут все просто выло и гудело электричеством!

Одной рукой она схватила выступающую медную пластину, а другой запястье Чена. По телу пробежала приятная, слегка покалывающая волна, потом, словно в замедленной съемке, произошла вспышка, и Чен с протяжным воем полетел к другой стене.

Что-то осталось в руке... В руке — рука. Маруся брезгливо отбросила обугленную конечность и, кажется, только сейчас поняла, что произошло.

– Ты же убьешь себя! – профессор бросился к Марусе и подхватил ее, падающую, на руки. – Что ты наделала?

– Нам нужно... нужно... уходи....

Пламя погасло и вместе с ним угасало сознание.

– Маруся!

– Уходить...

– Вспомни свой дом. Вспомни комнату! Вспомни свою комнату.

Профессор что-то вкладывал в ладонь. Что-то маленькое, холодное, знакомое...

– Вспомни свою комнату! Просто вспомни ее!

Маруся инстинктивно сжала кулак и вспомнила отца...