Три дня — это семьдесят два часа. Семьдесят два часа ничегонеделания, лежания на диване и хождения из угла в угол по пустой московской квартире. Ника­ких звонков или сообщений, только бесчувственные сводки из Склифа: температура, давление, состояние тяжелое стабильное, без изменений.

Завтра день рождения, но настроение не празднич­ное. Настроение такое, что не хочется даже доживать до этого дня...

Маруся протянула руку, включила телевизионную панель и загрузила программу. Кликнула на «поиск» и ввела туда имя «Нестор», потом, подумав, добавила «целитель» — а то мало ли Несторов на свете? Откры­лась страница с подсвеченными абзацами найденных результатов.

Зачем она ищет его? Снова хочет увидеть? Понять? Найти какое-то решение?

Маруся кликнула на кнопку «ближайшее время».

В 9.25 программа «Споры». Гостями нашей студии станут: профессор философии Московского государ­ственного университета Алексей Станиславович Ко­морский, главный редактор информационного портала «ТиВиНот» Андрей Немых и режиссер одного из самых популярных на сегодня шоу «Целитель» — Владислав Гриневич. Тема программы «Как сотворить кумира».

Маруся посмотрела на часы. 9.40 — значит, про­грамма уже идет. Не Нестор, конечно, но хоть что-то... Маруся кликнула на «показ» и села, облокотившись на подушку.

— Вы покушаетесь на святое! — сразу же закричал с экрана седой господин в клетчатом пиджаке. — Спеку­лируете на чувствах, на самых страшных чувствах лю­дей! Вы спекулируете на здоровье детей, на смерти, на...

Маруся услышала, как в коридоре открылась вход­ная дверь, и пулей вылетела навстречу.

— Пап! — Она чуть не уронила отца, набросившись на него с объятиями.

— Да подожди ты! — засмеялся папа. — Дай хоть я сумки положу...

Маруся подпрыгнула, повиснув на папиной шее.

— Слушай, ну... Да ты сейчас задушишь меня! — Отец крепко прижал Марусю к себе и поцеловал в щеку.

— Колючка! — уклонилась от него Маруся.

— Да ладно, колючка, — смутился папа, проводя ла­донью по щеке. — Ну разве что чуть-чуть...

Он прошел в гостиную и с удивлением уставился на экран.

— Что это ты смотришь?

Маруся быстро выключила панель, словно оттуда могло донестись что-то неприличное. На самом деле она не хотела втягивать в это отца, даже на уровне лишних вопросов.

— Искала что-нибудь интересное, но убежала, когда ты пришел, — улыбнулась Маруся.

— И с каких это пор ты смотришь телевизор?

— Мне было скучно... — пожала плечами Маруся, — пыталась убить время до твоего приезда.

—- В убийстве времени тебе нет равных, — сомни­тельно похвалил ее отец.

— Считай, что на мне отдохнула природа, — весело ответила Маруся.

— Я тебе отдохну! — погрозил отец, расстегивая во­рот рубашки. — Надеюсь, ты не все это время тут тор­чала, а все-таки ездила в школу?

— Я же присылала тебе фотографию! — напомнила Маруся.

— Ну-ну... — недоверчиво нахмурился папа, но тут же улыбнулся и потрепал Марусю по волосам. — А у кого два билета на «Формулу»?

— Ты все-таки купил? — восторженно закричала Маруся.

— Самолет утром.

—- Ты самый-самый лучший папа на свете!

— Так, все! Я в душ! — Папа отбился от очередных объятий и, смеясь, отбежал в сторону. — Сообрази пока что-нибудь перекусить...

Маруся вскинула руку к виску.

— Есть!

— Да, да... есть! — закивал отец. — И побольше!

Он вышел в коридор. Маруся услышала, как за ним

захлопнулась дверь ванной.

Она быстро схватила пульт и снова включила па­нель.

— ...прямые эфиры. Люди больше не верят в них, потому что... — объяснял довольно молодой мужчина с черной водолазке и бейсболке с логотипом програм­мы «Целитель».

— Современные спецэффекты позволяют воссо­здать на экране любую магию, — перебил его веду­щий.

— Да. И это проблема. На нашем шоу...

— Ну, для вашего шоу это не проблема, — снова пе­ребил его ведущий. — У вас и так самая большая ауди­тория.

-— И тем не менее рейтинг падает. Люди перестали верить. Людям нужно что-то еще более реальное.

Маруся заинтересованно прислушалась и даже села на диван перед экраном.

— Прийти к ним в дом?

— Невозможно прийти в дом к каждому человеку!

— Но залы больше не вызывают доверия...

— Именно поэтому в это воскресенье...

— То есть уже завтра?

— Конечно, пока это будет зал. Мэрия так и не дала нам разрешение на проведение шоу на открытой пло­щадке, но мы пригласили все каналы... Государствен­ные, частные, просто люди с улицы, кто угодно... Это будет максимально открытое шоу. Никакой постанов­ки, никакой режиссуры. Люди должны понять, что...

Маруся в задумчивости выключила экран, встала и пошла на кухню. Поездка на «Формулу-1» отменя­лась.

— Как не поедешь? — Вилка с кусочком говядины зависла в воздухе.

— Ну прости...

Отец положил вилку на тарелку и прокашлялся.

— Ну что я могу сделать? — несчастным голосом за­ныла Маруся. — Это учебная программа, и по закону подлости она выпала именно на мой день рождения...

— Нет, я... — Папа снова прокашлялся, словно мясо застряло у него в горле. — Я, конечно, всячески поощ­ряю, когда ты ставишь учебу выше своих личных ин­тересов... Правда, не припоминаю, чтобы это происхо­дило раньше...

— Ты сам хотел, чтобы мне понравилось в Зеленом городе.

— Конечно, хотел... Но...

— Нам надо попасть на это представление и сделать доклад. А оно идет только один день...

— Вам?

— Ну я же не одна его буду делать. Я пойду туда... с другом.

— С другом?

— Это не то, что ты думаешь!

Папа задумался и почесал шею.

— Целительство? Абсолютно антинаучно!

— Вот именно! Это и есть тема нашего исследования...

Папа удивленно вскинул брови.

— Тебе действительно это интересно? — с сомнени­ем спросил он.

— Ну да... Ну даже если и нет, то это ведь... это за­дание.

— И ты отказываешься от поездки на «Формулу» ради выполнения школьного задания?

Маруся кивнула.

Папа снова взял вилку, подцепил из салата огурец, засунул в рот и начал бесконечно долго его жевать.

Конечно же, врать плохо, но как поступить по-друго­му, Маруся не знала. Ей нужно использовать этот шанс, и ради него она готова пожертвовать своей маленькой мечтой. Но говорить отцу всю правду? Об этом даже речи не идет! Маруся слишком любила его, чтобы втя­гивать в игру, в которой он мог бы пострадать.

Наконец папа прожевал огурец и открыл рот, что­бы сказать что-то еще, но в этот момент раздался зво­нок в дверь. Папа запнулся, взял пульт и включил ви- деофон. Маруся посмотрела на экран...

— М-м-м... Кто бы это мог быть? — задумчиво спро­сил папа.

Маруся даже встала со своего места.

— Какой-то твой знакомый?

Маруся обернулась и посмотрела отцу в глаза.

— Это мой... Он из... В общем, это Носов.

— Носов...

— Это мой друг, — на выдохе призналась Маруся, словно расписываясь в каком-то страшном преступле­нии.

Папа нахмурил брови и еще раз пристально посмо­трел на придурковатого волосатого парня в широчен­ных штанах, который нерешительно топтался у подъ­езда.

— Даже не хочу думать, откуда он знает твой ад­рес... — пробормотал папа, нажимая на кнопку и от­крывая подъездные двери.

Маруся выскочила в коридор, чтобы встретить Но­сова и увести его подальше от родительских глаз, но не тут-то было. Папа сам встал из-за стола и вышел следом.

— Ну чего ты? — смущенно спросила его Маруся.

— Хочу познакомиться с твоим другом, — невозму­тимо ответил папа.

Маруся закатила глаза.

— Это не то, что ты думаешь!

В этот момент дверь распахнулась, и на пороге по­явился сам виновник обсуждения.

— Очень надеюсь, — растерянно проговорил папа, окинув его взглядом.

Уже через пятнадцать минут эти двое оживленно болтали в гостиной, обсуждая уязвимость программ на ИТЕРе. Маруся сидела на спинке кресла и пялилась на ковер.

— Блестяще! — выкрикнул папа. — Это действи­тельно отличная идея... Сейчас я вам кое-что покажу!

Он вышел из комнаты.

— У меня есть небольшой доклад, который мы дела­ли. .. как раз на тему... — выкрикнул он откуда-то из недр квартиры.

— На фига ты приехал? — сразу спросила Маруся, наконец-то оставшись с Носовым наедине.

— Хотел поговорить с тобой... — растерялся от на­падения Носов.

— А по телефону никак?

— Боялся... Думал, что ты не возьмешь трубку.

— Индюк тоже думал...

— Сейчас, сейчас... Не могу найти... — снова вы­крикнул папа.

— Что-то такое важное, что требовало срочной встречи? — громко зашептала Маруся.

— Например! — так же громко зашептал Носов.

— Например, что?

— Например, я соскучился!

Маруся всплеснула руками.

— Мне не понравилось, как мы расстались... — ис­правился Носов.

— Не поверишь, мне тоже!

— Ну вот... — Носов пожал плечами.

— Вот! — победно воскликнул папа, возвращаясь в комнату. — Вы не торопитесь? — спросил он у Носова.

— Вообще-то торопится, — ответила за Носова Ма­руся. — Он из Нижнего, а ему еще ехать...

— Так оставайтесь ночевать! У нас тут куча свобод­ных комнат...

Маруся перевела на папу уничижительный взгляд.

— Да как-то неудобно... — начал оправдываться Но­сов.

— Вы же вместе будете делать доклад? — вдруг спросил папа.

— Делать что? — не понял Носов.

Маруся закусила губу.

— М-м-м... да. — Она поймала взгляд Носова и вы­разительно кивнула.

— Да, — нерешительным голосом повторил за ней Носов.

— Тогда тем более не вижу смысла уезжать... — ло­гично заключил папа, раскрыл свой ноутбук и протя­нул его Носову. — Думаю, это будет вам интересно... В апреле у нас случился сбой, и часть материалов...

Маруся резко развернулась и вышла подышать на балкон. Кто бы мог подумать, что первым парнем, ко­торый останется ночевать у нее дома, будет именно Носов. Маруся подставила лицо под ветер и улыбну­лась. И все-таки здорово, что он приехал...

Будильник прозвенел в шесть утра. Маруся с тру­дом разлепила глаза и уселась в кровати. С днем рож­дения!

По плану надо было смыться из дома до того, как проснется папа, иначе за всеми этими поздравления­ми никуда не успеешь — благо в свои выходные он мог проспать до десяти. К тому же не хотелось смущать Носа, который явно не догадывался о том, какой сего­дня день, — и слава богу!

Маруся быстро умылась, оделась и заглянула в ком­нату, где ночевал Нос.

Он все еще дрых, смешно завернувшись в одеяло с головой. Маруся потрясла его за плечо.

— М-м-м? — измученно замычал Носов, высовыва­ясь из своего укрытия.

— Вставай! — шепотом приказала Маруся.

Нос приоткрыл один глаз и с удивлением уставился на нее, словно не помнил, где находится.

— Не заставляй меня применять силу, — улыбну­лась Маруся.

— А что... — зевнул Носов, — все люди, заполучив­шие Орла, автоматически становятся тиранами?

— Нам пора...

— Куда?

— Расскажу по дороге.

Носов откинул одеяло и сел.

— Какой же ты тощий, — не удержалась от коммен­тария Маруся.

— Сила не в мышцах, — ежась от холода, пробормо­тал Нос, — она здесь! — он ткнул себя пальцем в висок и, словно потеряв равновесие, опять завалился в постель.

— У тебя ровно пять минут на сборы! — грозно про­шептала Маруся, выходя из комнаты.

— Ты хуже Гитлера... — горько вздохнул Носов и сполз с кровати на пол.

Солнце только встало, но уже приятно согревало кожу. Небо было чистым, и все вокруг казалось умиро­творенным и ласковым. Где-то рядом ожила колоколь­ня, и воздух наполнился приятным перезвоном.

— Ты мне объяснишь наконец? — спросил Носов, потягиваясь и собирая распущенные волосы в хвост.

— У меня есть план, — начала говорить Маруся.

— Звучит угрожающе... — перебил ее Носов.

— Будешь перебивать, не расскажу.

Носов покорно заткнулся.

— Сегодня будет прямой эфир Нестора...

— И?

— Они делают открытое шоу, чтобы доказать, что целительство — правда.

— Разумеется, правда, у него же Предмет, — не по­нял Носов.

— Это для нас разумеется, а люди не верят. Запусти­ли информацию, что это все надувательство и спецэф­фекты. .. Ну, знаешь, как там у них на телевидении...

— Я не смотрю телевизор.

— Короче, это наш шанс.

— Шанс для чего? — Носов нахмурил брови. — Я все еще не понял, что конкретно ты собираешься делать?

— Конкретно я и сама не поняла, — призналась Ма­руся. — Пойдем и посмотрим. А дальше я буду импро­визировать. Мороженое хочешь?

— М-м-м?

Они перешли улицу и остановились у автомата со сладостями.

— Мороженое! — кивнула на автомат Маруся.

— Ты так быстро перескакиваешь с темы на тему...

— Я мультизадачная. Какое любишь?

Носов задумался, изучая ассортимент из несколь­ких десятков комбинаций.

— Ненавижу выбирать...

— Тут есть кнопка «случайный выбор», — прочита­ла надпись Маруся, — пусть выберет сам.

Маруся два раза нажала на кнопку «случайный вы­бор». В прозрачном окошке появились два вафельных стаканчика. В один стало заливаться что-то розовое с зеленым, а в другой желтое с кусочками шоколада.

— Какое выбираешь? — улыбнулась Маруся, потому что им снова предстоял выбор.

— Ненавижу мороженое по утрам, — внезапно при­знался Носов.

— Тогда я беру розово-зеленое, а тебе достается с кусочками! — решила Маруся.

— Именно этого я и хотел!

Маруся рассмеялась.

— Только поедем на рентомобиле, — сказала она. — Не хочу привлекать внимание.

Носов достал телефон и приложил к уху.

— Рентомобиль на улицу...

— Солянка, дом один! — подсказала Маруся.

— Солянка... дом один, — повторил за ней Носов. — Э-э-э... Цвет?

Носов с ужасом посмотрел на Марусю, прикрыл те­лефон рукой и зашептал:

— Нам предлагают выбрать цвет... — И, словно про­читав ответ по Марусиным глазам, ответил уже в труб­ку: — На ваш выбор!

Это был худший вариант расцветки рентомобиля для людей, которые не хотели бы привлекать внима­ние. Огненно-красный «жук» с черными крапинками на «спине» — божья коровка!

— Да она просто преследует тебя, — улыбнулся Но­сов, вспомнив «коровку» из Зеленого города.

Из машины вылез парень в фирменном синем ком­бинезоне, вежливо поздоровался, достал из багажника складной велосипед и умчал прочь.

— Он что, прикатил тебе машину и слинял?

— Это же не такси, — объяснила Маруся, — ренто- мобилем управляет клиент. Ребята просто пригоняют машину, если ее брать не со стоянки.

Маруся села за руль.

— Укажите пункт назначения... — приятным меха­ническим голосом начал говорить навигатор.

Маруся вырубила его на полуслове и включила руч­ной режим.

Телецентр, откуда велась трансляция «Целителя», располагался в новом здании на улице Королева. Уже на подъезде к парковке образовалась пробка — и это в вос­кресенье, когда Москва была абсолютно свободной!

— У нас нет пропуска — деловито сказала Маруся, когда они все-таки припарковались. — А проходить с Орлом в толпе может быть опасно.

— Не проблема, — решительно ответил Носов. — Чтобы я и не прошел? Надеюсь, ты не забыла, чем я знаменит?

Маруся улыбнулась.

— И долго ты собираешься взламывать их систему?

— Ты даже не заметишь. — Нос сосредоточенно по­тер переносицу и начал что-то быстро набирать на мо­бильнике.

В четвертом павильоне, где проходила съемка, было темно от народа. Практически все присутствующие выглядели больными: на костылях, каталках, забинто­ванные и замурованные в гипс. Среди толпы носились девушки в белых футболках с логотипом программы. Ласково улыбаясь, девушки рассаживали гостей по местам, ряд за рядом, и не давали толпиться в прохо­дах. На сцене выставляли свет, кто-то проверял звук. Пока же фоном играла тихая заунывная музыка, ко­торая добавляла еще больше скорби этой вполне себе апокалиптической картине. Имя Нестора повторялось громко и шепотом со всех сторон — Нестор, Нестор, Нестор, Нестор... До кучи везде висели постеры с его изображением — строгий мужчина с ранней сединой в черных солнцезащитных очках, чуть более модных, чем того требовал образ святого.

Марусю с Носовым разместили черт знает где — так, что даже сцену было толком не видно. Правда, по обе стороны от сцены находилась пара огромных мони­торов, на которые транслировали съемку в реальном времени, так что в общем и целом обзор получался не­плохой.

— Так ты придумала, что делать? — шепотом спро­сил Носов, когда свет в зале стали приглушать.

— Просто посмотрим, — так же тихо ответила Ма­руся, — а дальше придумаю.

Наконец ряды погрузились в полную темноту. По­том откуда-то сверху на них направили мягкий рассе­янный свет, видимо, чтобы камеры могли выхватывать из толпы отдельные лица и монтировать их в общую программу. Музыка затихла.

— Дорогие друзья! — раздалось из всех динамиков.

Маруся выгнулась, чтобы увидеть человека на сце­не, но это был обычный ведущий — Маруся понятия не имела, как его зовут, но часто видела это лицо на обложках журналов.

— Для начала мне хотелось бы поприветствовать всех вас здесь... Я знаю, многие приехали издалека... Сегодня у нас необычная программа... — Ведущий вы­держал долгую театральную паузу. — Я сказал «сего­дня», но разве можно назвать обычными наши преды­дущие встречи? Скажите, друзья! Разве можно назвать обычными наши предыдущие встречи?

Зал зашумел, выкрикивая однозначное «нет».

— Какая-то религиозная секта... — прошептал Но­сов, озираясь по сторонам.

— Сегодня, как и всегда, мы собрались здесь, чтобы увидеть настоящее чудо! — выкрикнул ведущий. — Чудо исцеления!

— Меня сейчас стошнит от этого пафоса...

— Тебя всегда тошнит, — отозвалась Маруся, не от­рывая взгляда от сцены.

— Господь отнял у него зрение, но одарил умением исцелять. При одном условии — не брать ничего вза­мен! И вы знаете, что это правда! Целитель — един­ственный человек, который не берет денег за свою по­мощь!

— Питается водой с хлебными крошками и живет под мостом... — ехидно продолжила Маруся.

— Они что, действительно верят, что он слепой?

— Ну он же в очках. Конечно, слепой.

— Как же он ездит на своей шикарной тачке?

— Уже никак... — загадочно улыбнулась Маруся.

— Случаи, с которыми приходится сталкиваться Це­лителю, иногда поистине ужасающие... — ведущий вы­держал скорбную паузу, — я не уверен, что многие смо­гут выдержать это зрелище, так что предупреждаю...

— Можно я закрою глаза, — начал дурачиться Но­сов.

Маруся пихнула его локтем в костлявый бок.

— Напоминаю вам, что, как всегда по воскресеньям, мы ведем прямой эфир, так что...

Носов включил на телефоне видеозапись и напра­вил на монитор.

— Что ты делаешь?

— Хочу сохранить на память, а то никто не поверит, что такое средневековье еще возможно...

Маруся хмыкнула.

— Однако существуют люди, которые не верят нам. Люди, чьи сердца разъело ядовитыми метастазами ци­низма и отчаяния...

— Сколько тут камер? — тихо спросила Маруся.

— Я насчитал больше пятидесяти, только около сцены...

— Поэтому сегодня у нас особый случай. Сегодняш­нюю прямую трансляцию увидят миллионы людей на всем земном шаре...

— Какая ближайшая к нам? — снова спросила Ма­руся.

Носов включил на телефонной камере зум и про­шелся по рядам.

— Вон, слева, видишь? Где женщина с высокой при­ческой. ..

Маруся огляделась.

— Такое рыжее гнездо на голове, видишь?

— Ага... Ближе нет?

Носов продолжил изучать зал.

— Еще одна прямо за нами.

Маруся обернулась назад.

— Видишь?

— Вижу, да... — ответила Маруся, но почему-то не­довольно покачала головой.

— Поприветствуем наших гостей из далекого Хаба­ровска... да, да... Эти люди приехали к нам с другого конца нашей родины...

Носов снова включил камеру и направил ее на сцену.

— Их привело большое горе...

— Поймай-ка телик на своем телефоне, — шепотом попросила Маруся.

— Зачем?

— Хочу посмотреть, как это выглядит в эфире.

Носов пожал плечами и настроил эфир первого ка­нала. Маруся посмотрела на экран. Да, все без обмана. Прямой эфир.

На сцену вышла женщина с младенцем на руках.

— Этот малыш родился со страшной опухолью, — взвыл со сцены ведущий, — врачи всего мира пыта­лись спасти ребенка, но...

— Пропусти меня...

Маруся осторожно пробралась в проход и села прямо на полу. В этот момент со сцены раздались рыдания не­счастной матери, которая умоляла спасти ее младенца. Марусе показалось, что сцена страданий затянута, по­тому что женщина повторялась и повторялась, ребенок начал кричать, люди в зале стали охать и подвывать.

— Давайте же обратимся за помощью к нашему ве­ликому Целителю! — наконец прервал истошные за­вывания толпы ведущий.

Заиграла другая, более торжественная музыка. На сцене быстро поменяли свет. Мониторы выхватили крупным планом лицо Нестора, которого вывели из-за кулис, придерживая за руку. Парень четко отрабаты­вал роль слепого волшебника, двигался медленно, плавно... Зал поднялся с мест и взревел в едином при­ветствии. Чертово телевидение.

— Добрый вечер, — низким приятным голосом по­здоровался Нестор.

Очередная волна аплодисментов и криков.

— Бог лишил меня глаз, но я вижу вас в своем сердце...

«Кто же пишет тебе такую чушь?» — подумала про

себя Маруся.

— Поднесите ко мне ребенка... — пафосно пропел Нестор и вытянул руки вперед.

— Друзья мои, я прошу сейчас полной тишины! — закричал ведущий.

Рыдающая мать поднесла младенца к рукам Несто­ра и встала перед ним.

На мониторах появилось заплаканное лицо мате­ри, которая шептала какие-то молитвы. Потом лицо Нестора с морщиной на лбу, обозначающей высокую концентрацию. Снова лицо матери и тут же лицо мла­денца, у которого опухоль выступала так, будто под ко­жей у него был теннисный мячик. Маруся приподня­лась, чтобы лучше видеть мониторы. Нестор положил правую руку на лицо ребенка, и тот сразу же замолчал и успокоился. По залу пронесся очередной вздох вос­хищения. Маруся же стала аккуратно пробираться ближе к сцене.

— Молитесь, друзья мои, — строго сказал Нестор. — Молитесь, чтобы Бог дал мне силы...

Каких-то пять минут мракобесной болтовни, и опу­холь исчезла. Нестор снял со лба младенца руки, и на мониторах появилось личико ребенка. Рев зала. Слезы счастья. Маруся обернулась на Носова, который сни­мал все на камеру с раскрытым ртом — впечатлитель­ный...

— Это чудо! Чудо! — прыгал по сцене ведущий, раз­махивая руками. — Господи! Вы видели?! Разве это не чудо?!

Пять. Четыре. Три...

Мать с ребенком стала спускаться со сцены.

Два...

Маруся рассчитала расстояние. Цепочка охра­ны. Наметила пару секьюрити рядом со ступеньками и сжала Орла в руке.

Один!

— Пропустите! — быстро прокричала Маруся, пере­водя взгляд с одного охранника на другого.

Секьюрити послушно расцепили замок и рассту­пились. Маруся выскочила на сцену и бросилась пря­мо к Нестору. По ее лицу текли неподдельные слезы, и вид у нее был совершенно безумный. Ну что ж — лю­бишь дурачиться, значит, вот твое время. Твой корон­ный номер...

— Целитель! — закричала Маруся и упала на колени.

«Слепой» Целитель опустил голову и, впервые по­теряв самообладание, «посмотрел» на нее сквозь очки. Какой прокол!

— Умоляю вас, — Маруся схватила Нестора за шта­нину. — Не прогоняйте меня!

На сцене засуетились. Ведущий подбежал к Марусе и взял ее за плечи, пытаясь оттащить в сторону, но Ма­руся сопротивлялась, изображая настоящую истерику.

— Я понимаю, что это не по правилам, — рыдала она. — Но наш учитель! Наш профессор... Целитель, только вы можете спасти его...

— Покиньте сцену, — зашипел ведущий, косясь на мониторы и делая какие-то знаки операторам.

— Это ваш шанс! — громко прошептала Маруся, оборачиваясь на ведущего и заглядывая ему прямо в глаза.

— Шанс...

— Вся наша школа, все мы, мы просим тебя, Нестор! Наш учитель... Он умирает прямо сейчас, в данный момент... Врачи не могут ему помочь. Мы даже не смогли привезти его в студию...

Маруся смотрела на Нестора, а Нестор смотрел на нее. Он смотрел на нее, и Маруся видела растерянное лицо человека, который, возможно, впервые в жизни не знает, как ему поступить.

— Люди! — Маруся обернулась к зрительному залу и протянула к ним руки в мольбе. — Простите меня! Я знаю, у каждого из вас свое горе, но этот человек... Он пострадал, спасая детей, и если ему не помочь — он не доживет до утра.

Маруся рыдала так, что никакого сомнения в ее ис­кренности не возникало.

Неожиданно на сцене появился тот самый режис­сер в черной водолазке, которого Маруся видела в те­левизионном шоу. Он подбежал к ведущему.

— Это реальный шанс, это круто, — услышала Ма­руся обрывки разговора.

— Где твой учитель? — спросил Марусю режиссер.

— В Склифе. Он правда умирает... Он...

— Готовь автобус, — приказал кому-то в рацию ре­жиссер, моментально отвлекаясь от Маруси.

— А тут что? — растерянно спросил ведущий.

Маруся поднялась и схватила Нестора за руки.

— Я убью тебя... — прошептал он, отвернувшись от камер.

— Спасибо! Спасибо! — закричала Маруся как мож­но громче и обняла его. — Я не сомневалась в вас!

— Да хрен с ними, круто получилось! Это ж реаль­ное вообще, понимаешь? — громко шептал кому-то ре­жиссер за ее спиной. — Свяжись со Склифом...

— Что реальное?

— Да, давай, выезжаем! — крикнул режиссер в ра­цию. — А ты говори, говори, придумай что-нибудь! Какого черта ты зарплату получаешь? — заорал он на ведущего.

Ведущий пригладил волосы и отошел в сторону.

— Дорогие друзья...

Маруся стояла в полуметре от Нестора и словно со стороны видела все это шоу, которое неожиданно за­вертелось вокруг нее. Неужели получилось?

— Идите в свой автобус, — скомандовал режиссер Нестору. — Ты тоже поедешь с нами, — сказал он уже Марусе, взял ее за руку и резко потянул за собой.

— Вы спасете его? — не веря собственному счастью, спросила Маруся.

— Спасем, спасем! — нервно огрызнулся режиссер, утягивая Марусю за кулисы. — Только реви побольше. И пусть расчистят дорогу! — рявкнул он человеку, про­бегающему мимо.

— Реветь? — переспросила Маруся.

— Давай крупный план девочки! — скомандовал ре­жиссер в рацию. — Держи ее все время.

Камера уставилась прямо в лицо Марусе.

— На меня, на меня, — крикнул другому оператору режиссер. — Друзья! Сегодня у нас поистине необыч­ная передача. Прямо в студию ворвалась девочка, ко­торая попросила спасти ее учителя. Друзья, можете ли вы представить такое? Маленькая смелая девочка пробилась на наше шоу, чтобы... Откуда ты, девочка?

Камера ткнулась объективом в сторону Маруси.

— Из Нижнего Новгорода.

— Из Нижнего Новгорода, нашего оплота науки, и сейчас мы... — режиссер побежал за кулисы, — в ре­альном времени поедем в институт Склифосовского, где в реанимации лежит великий ученый... как его фамилия?

— Бунин.

— Это величайший ученый, и мы, конечно, не да­дим погибнуть светочу российской науки...

Режиссер отвернул от себя камеру и зашипел на Марусю:

— Плачь, плачь!

Маруся сделала несчастное лицо и размазала по лицу слезы.

— Ну что же ты плачешь! — тут же закричал режис­сер, разворачивая камеру на себя. — Мы ведь спасем твоего учителя. Или это слезы счастья?

Маруся натянуто улыбнулась.

Они выбежали из здания телецентра, преследуе­мые операторами, постоянно тараторя какую-то чушь. Марусе пришлось отвечать на кучу вопросов: кто она, откуда, что за школа, что случилось с учителем...

— Перелом всех костей! Всех!!! — округляя глаза, закричал режиссер. — Вы только представьте себе та­кое! Поразительно, как этот мужественный человек еще жив, не зря говорят, что русский дух...

Маруся еле поспевала за режиссером.

— Еще одна загадка человеческого организма! — истошно вопил в камеру режиссер, забираясь в авто­бус. — Что скажут врачи?

Он перевел камеру на человека в белом халате, ко­торый уже сидел в автобусе и щурился на яркий свет, направленный на него.

— Я могу сказать, что это невозможно!

— То есть наша медицина, наша, попрошу заметить, наша великая медицина, которая, казалось бы, и сама способна творить чудеса...

Марусю затолкали в автобус и усадили на боковое сиденье.

— ...признаёт, что не в силах справиться с такими немыслимыми повреждениями. Я напоминаю вам, что у человека, у великого ученого из Нижнего Новго­рода, любимца всех студентов, переломаны все, абсо­лютно все кости, и мы до сих пор не понимаем, бла­годаря чему этот человек, благодаря какой силе воли...

Объектив уставился на Марусю, и она послушно всхлипнула и закрыла лицо руками.

— Еще раз повторяем, что все происходит в прямом эфире и мы очень торопимся. Мы очень торопимся ус­петь. .. — Режиссер куда-то исчез и появился уже с те­лефоном. — Мы только что выяснили, что профессор еще жив, и, значит, у нас есть шанс... Мне сообщают, — он приложил трубку к уху, — что автобус с Нестором уже подъезжает к институту... мы постараемся не опо­здать и заснять все это... Немыслимое зрелище...

Маруся быстро набрала эсэсмэску Носову: «Еду в Склиф».

— Вот, девочка Маруся пишет сообщения своим друзьям в школу. Так?

Маруся кивнула.

— Маруся хочет сообщить им радостную новость! Тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить, но будем надеять­ся, что... Будем надеяться... — режиссер перекрестил­ся. — Бог нам в помощь! Дай Целителю силы...

Автобус мчал по улицам города. Маруся чувство­вала легкое головокружение, будто ее укачало, хотя такого не могло быть. Возможно, она перенервничала, и еще эти постоянные слезы, которые приходилось вы­давливать из себя...

— Мы подъезжаем, смотрите, мы уже подъезжаем к институту... и что мы видим? Мы видим автобус Це­лителя! Значит, Нестор уже здесь. Святой человек, по­истине он не знает покоя в желании спасать людей...

Автобус резко затормозил, команда выгрузилась на улицу и тут же побежала к подъезду, где уже стояли свет и камеры. Маруся поразилась такой оперативно­сти: все-таки телевидение — это тоже отдельное вол­шебство.

— Мы поднимаемся по лестнице в реанимационный блок... Здесь очень много людей... Повторяю, что мы в прямом эфире и... видимо... да, это жители города, все, кто живет рядом с институтом, и сами, посмотри­те, да, это сами пациенты и врачи... О господи, сколько же тут народа! Посмотрите, все приехали, люди запо­лонили соседние улицы и смотрят, честное слово, я ни­когда не видел ничего подобного! Глядите сами, это обычные люди, и они снимают все на свои камеры... на свои телефоны, и все это идет в прямой трансляции на весь мир! Никакого обмана! Дайте лечащего врача — пусть покажет снимки! — крикнул он в рацию. — Мы поднимаемся, осталось... Вот... Давайте теперь очень осторожно, очень тихо... Потому что это все-таки ре­анимационный блок, и тут, вы понимаете...

Марусю впихнули в палату, где на операционной кровати лежал профессор. Его тело было затянуто в металлический корсет, руки и ноги зажимались кон­струкциями с торчащими во все стороны спицами. На лице густая серая мазь и скобки, словно придерживаю­щие переломанные скулы и челюсть, а во рту трубка для искусственной вентиляции легких. Тут же рядом с ним стоял Нестор, который уже держал свои руки протянутыми над телом профессора. Режиссер с каме­рой расположился чуть в стороне и перешел на шепот:

— Мы видим, как Нестор начал работу... Да, это работа не из легких, даже для такого человека, как

Нестор... Не будем ему мешать, будем тихо наблюдать и восхищаться... Только сначала...

Режиссер махнул рукой медсестре.

— Сначала мы сделаем снимок руки, которую вос­станавливает Целитель...

К Бунину протиснулась медсестра с мобильным рентгеном, похожим на стеклянную разделочную до­ску. Она приложила доску к руке и нажала пальцем на кнопку. Вспышка — и на прозрачном экране высветился контрастный черно-белый снимок. Кости и правда были раздроблены. Маруся непроизвольно зажмурилась.

— Давай ее крупный план...

Режиссер передал камеру оператору, потом сде­лал какой-то знак ассистенту, и тот выкатил монитор с прямой трансляцией действия. Режиссер удовлетво­ренно кивнул. Теперь ассистент показал ему экран телефона, на котором отражалась статистика просмо­тров. Брови режиссера поползли вверх.

Маруся прижалась к изголовью кровати, и рядом с ней находился и профессор и Нестор. Добро и зло. Друг и Враг. От этих мыслей стало невозможно ды­шать. Маруся почувствовала, что ей почему-то страш­но от всего происходящего. Что же будет дальше?

Профессор застонал.

Камеру перевели на него.

— Смотрите, он шевелит рукой! — громким шепо­том сказал режиссер. — У него срослись кости руки!

Профессор действительно пошевелил рукой и даже попытался приподнять ее.

— Снимите гипс с руки! Позовите сюда врача и сни­мите гипс, — скомандовал режиссер, — мы должны это видеть!

Нестор сделал резкий взмах рукой, останавливая их.

— Похоже, мы слишком торопимся, Целитель пока не разрешает нам вмешиваться... Что ж, он прав! Про­явим терпение!

Нестор опустил ладони на грудь профессора. Его пальцы были настолько напряжены, что легонько по­драгивали и будто бы даже побелели. Маруся не дыша следила за происходящим. Нестор покачнулся, но тут же выпрямился вновь.

— Целитель тратит очень много сил... — зашептал в камеру режиссер, — во время каждого исцеления он словно убивает себя...

«Но уж точно не сейчас, — подумала Маруся, за­метив цепочку на шее Нестора. — Теперь у него есть ящерка, и потеря сил — всего лишь розыгрыш. Трюк».

Нестор протянул руку к лицу профессора и осто­рожно вытащил трубку из его рта.

— Он дышит? — выкрикнул режиссер, потом уда­рил сам себя по губам, обернулся к камере и снова пе­решел на громкий шепот: — Вы это видели? Профес­сор Бунин может самостоятельно дышать!

Быстрыми движениями Нестор расстегнул кара­бины на корсете, и металлический панцирь отскочил в сторону. Камера взяла крупный план грудной клет­ки профессора и то, как она плавно поднялась и опу­стилась.

— Это не-мыс-ли-мо... — зачарованно прошептал режиссер. — Возможно, вы даже не представляете всю сложность происходящего сейчас... В теле человека более двухсот костей... у этого человека большая часть из них была раздроблена в щепки! Нестору приходит­ся буквально по кусочкам собирать его... Сращивать каждую косточку, сухожилия, порванные мышцы, ра­зорванные органы... Мы видим фактически сотворе­ние человека. Это божественно!

Профессор тяжело задышал, шевеля губами. Ка­залось, будто он пытается говорить. Нестор нащупал ладонью его лицо и приложил палец к губам. Марусе показалось, что они переглянулись, и Бунин замол­чал.

— Сделайте включение с площади перед Скли- фом, — скомандовал режиссер в рацию. — На площади установлены мониторы, и подошедшие зрители могут наблюдать происходящее здесь. Напоминаем, что мы транслируем все в реальном времени... — зашептал режиссер на камеру, протянул свою руку и показал ци­ферблат часов.

Нестор убрал ладонь с лица профессора и дрожащи­ми пальцами снял корректирующие скобки.

— Посмотрите, как переживает девочка! — снова громко зашептал режиссер. — Покажите нам ее... Она словно не дышит...

Маруся и правда не дышала. Она всматривалась в лицо профессора, веки которого задрожали...

— Крупный план! Крупный план! — снова перешел на крик режиссер.

Профессор медленно открыл глаза.

— Вы видите это!

Нестор попятился. Кто-то подхватил его под локоть, удерживая на месте. Казалось, будто он готов был упасть. В этот момент профессор медленно повернул голову и посмотрел прямо на него.

Сердце Маруси заколотилось. Профессор очнул­ся, мог самостоятельно двигаться и дышать... Стало слышно, как на улице закричали люди.

— Сделайте включение с улицы! Включение с улицы!

Маруся тихонько проскользнула к двери и вышла

в коридор. Поставленный на вибрацию телефон схо­дил с ума от нетерпения, дребезжа в ладони.

— Ты сделала его! Ты его сделала! — заорал в труб­ку Носов. — Ты сделала его без всякой магии!

Маруся ничего не ответила, словно на восстановле­нии профессора потеряла силы именно она.

— Он убьет тебя! — почему-то таким же радостным голосом продолжал кричать Носов. — Он ни за что тебе этого не простит! Не попадайся ему на глаза!

— У меня осталось еще одно дельце... — спокойным голосом сказала в трубку Маруся. — Надо встретиться кое с кем...

— С кем? — не понял Носов.

— С Нестором, — улыбнулась Маруся и отключила телефон.

Судя по тому, как люди повалили из палаты про­фессора, — шоу было закончено. Секьюрити растал­кивали зевак, освобождая дорогу Целителю. Один из них больно заехал локтем Марусе в плечо, но она успела дернуть Нестора за мантию. Нестор обер­нулся.

— Пропустите ее... — тихо сказал он.

Марусе позволили пройти за живое ограждение, и теперь она шагала рядом со своим врагом, который еле передвигал ноги от слабости.

— Что тебе еще нужно? — устало прошептал Нестор.

— Две минуты...

Нестор резким движением отодвинул секьюрити, распахнул дверь ближайшей палаты и жестко про­толкнул Марусю внутрь, так что она по инерции про­бежала вперед и еле устояла на ногах. Дверь за ними захлопнулась. Нестор снял очки и пристально посмо­трел ей прямо в глаза. От неожиданности Маруся рас­терялась и вжалась в стену.

— Что... тебе... нужно? — повторил свой вопрос Не­стор, и на этот раз в его голосе не было усталости. Он спрашивал грозно и с расстановкой, шаг за шагом не­умолимо приближаясь к ней.

— Только спросить... — неуверенным голосом про­лепетала Маруся.

Нестор сделал еще один шаг.

— Сегодня вы использовали Скарабея вместе с ящеркой... Ведь так? Вам пришлось потратить очень много энергии, но вы смогли это выдержать...

Нестор ничего не ответил, а только сощурил глаза, словно пытаясь уничтожить Марусю одним взглядом.

— И еще... Ведь вы не можете использовать одно­временно Скарабея и Феникса... Иначе Скарабей про­сто не будет работать... — продолжила логический ряд Маруся.

Ей показалось, что у Нестора нервно дрогнули губы.

— Тот самый момент, когда ты не можешь сопро­тивляться Орлу... — закончила свою мысль Мару­ся уже совсем другим голосом. — А теперь верни мне мою Саламандру! — приказала она и протянула РУку.

Нестор закрыл глаза и простоял так, наверное, ми­нуту. Потом медленно расстегнул цепочку, снял с нее ящерку и положил на ладонь Маруси.

— Считай, что это твой подарок на день рожде­ния. .. — улыбнулась Маруся. — И не мешай мне уйти...

Она похлопала поверженного врага по плечу и вы­шла на цыпочках из палаты. Шах и мат!

Прошла неделя, а на телефон все приходили и при­ходили новые поздравления от студентов научного го­родка, которых Маруся даже никогда не видела в лицо. Вот так внезапно она стала героем, и эта роль отче- го-то ужасно смущала ее, как чей-то чужой костюм, не подходящий ей по размеру. Она привыкла быть «коз­лом отпущения», глупой, растерянной и во всем вино­ватой, а тут...

Маруся проехала мимо «памятника летающей та­релке» и свернула к Зеленому городу. И хотя на этот раз она получила настоящее приглашение от настоя­щего профессора, появляться в школе было неловко. Хочешь — не хочешь, в голове всплывала сцена в скве­ре, когда ребята отказались от нее и попросили боль­ше никогда не возвращаться. Конечно, они уже сто раз раскаялись и взяли свои слова обратно... и даже написали — Илья восторженно, а Алиса официально и сухо, но тем не менее...

Маруся припарковалась на стоянке и выбралась из машины.

Тем не менее видеться с ними она откровенно боя­лась.

К счастью, профессор назначил очень удобное вре­мя, когда большая часть студентов сидела на лекциях, и это значительно уменьшало шансы на случайную встречу. Шагая по дорожке, она и правда не столкну­лась ни с одним знакомым, поэтому без проблем до­бралась до бунинского дома и позвонила в дверь.

— Минутку! — раздался знакомый голос профессо­ра. — Уже иду.

Дверь распахнулась, и Бунин с радостью вышел на­встречу, заключив Марусю в объятия.

— Теперь я должен называть тебя Спасительни­ца? — весело спросил он.

— Это не обязательно, — смутилась Маруся.

— Проходи...

Они зашли в дом.

— Чертов целитель! Кажется, он срастил мне все ко­сти в одну сплошную... — Профессор глухо рассмеялся и с трудом опустился в кресло, вытянув ноги. — Ни со­гнуться, ни разогнуться...

— Еще болит? — заботливо спросила Маруся.

— Не так, как раньше, — отмахнулся профессор. — Кофе?

— Нет уж, пощадите!

— Не такой уж он и плохой... — смутился Бунин, взяв с пола банку и изучая ее состав.

— Он не плохой, — согласилась Маруся, — он про­сто ужасный!

— Да? Никогда не задумывался об этом... — Про­фессор пожал плечами и зашвырнул банку в мусорное ведро.

Маруся расстегнула сумку и вытащила из нее ма­ленький тканый мешочек.

— Я написал, что ты можешь отдать Предметы, но я ни в коем случае не принуждаю тебя...

— Я понимаю...

— Я положу их в хранилище, но мы будем знать, что они твои...

— Мне не нужны Предметы.

— Ты всегда сможешь забрать их... все по-честному.

— Они правда мне не нужны, — искренне улыбну­лась Маруся и положила мешочек на стол перед про­фессором.

Бунин высыпал блестящие металлические фигурки себе на ладонь и с восхищением посмотрел на них.

— Ворон... Змея... Орел... — Профессор передви­гал Предметы указательным пальцем, задерживаясь взглядом на каждом из них, словно это были настоя­щие сокровища. — И ящерку тоже? Не хочешь оста­вить ее себе?

Он аккуратно вытащил ящерку за хвост и вернул Марусе. Словно зачарованная, Маруся забрала Сала­мандру и сжала ее в кулаке.

— Ты здорово разозлила Нестора. Крайне неосмо­трительно отказываться от того, что сможет тебя за­щитить. .. — серьезно сказал профессор.

— Думаете, он будет мне мстить?

— Надеюсь, что нет...

Маруся решительно протянула Предмет обратно, но в последний момент ее рука дрогнула, и Саламан­дра упала на ковер.

— С другой стороны... — Профессор низко накло­нился, чтобы поднять ящерку. — Кто знает...

Полы халата распахнулись, и из-под воротника вы­пала цепочка с висящей на ней фигуркой.

— .. .что у него в голове, — закончил фразу профес­сор, выпрямившись в кресле.

Марусе показалось, что сквозь ее тело пропустили разряд тока.

На шее человека, которому она только что отдала все Предметы, была... Бабочка!

— Ничего не могу с собой поделать... — улыб­нувшись, сказал лжепрофессор, заметив Марусин взгляд. — Люблю эффектные трюки!

И через секунду исчез.

Сложно представить, что в доме Бунина может быть так тихо. Молчали птицы, замерли грызуны, у кресла бесшумно дремали собаки. Только звук ложечки, уда­ряющейся о края стакана...

— Не понимаю, зачем он выбросил кофе, — удив­ленно сказал профессор, глядя в мусорное ведро.

Маруся ничего не ответила, только, не отрываясь, следила за мельканием ложки.

— Вот уж правда, скотина... — в сердцах сказал Бу­нин и сделал глоток.

Маруся перевела взгляд на собачью лапу, тихо по­драгивающую во сне.

— Ты так и будешь молчать?

— Не знаю, что говорить... — тихо отозвалась Ма­руся.

— Только не вини себя! Не ты первая, не ты послед­няя. В конце концов, откуда ты могла предположить...

— Он был совсем как вы...

— Он блестящий актер.

— Вы так говорите о нем, — Маруся пришла в себя от нахлынувшей злости, — словно он вас не пытал!

— А ты предлагаешь мне плакать?

Бунин вытащил из кармана телефон, быстро на­брал номер и начал слушать гудки.

— Мне хочется его убить, — злобно прошептала Ма­руся.

Профессор поднял ладонь, призывая к тишине.

— Ну что? — спросил он у кого-то. — Получилось? Я не тороплю, я просто... Просто хочу выяснить кое- что и желательно сейчас. Заходи. Ждем... Да, говорю, ждем...

Профессор отключил телефон и бросил на стол.

— Извини, что перебил, очень важное дело... О чем мы?

— О том, что мне хочется его убить... — напомнила Маруся.

— Не стоит.

— Очень даже стоит!

— Ты обманула его. Заставила вылечить меня. По­верь, это нанесло ему куда больший моральный ущерб.

— Но он забрал все Предметы!

— А! Это только Предметы, — отмахнулся профес­сор, словно речь шла о чем-то пустяковом. — Хотя, конечно... Кто бы мог подумать. Великий целитель! И ведь столько времени никак не проявлял себя, я даже представить не мог...

— Вы не знали, что у него Скарабей? — посмотрела на профессора Маруся.

— Конечно, знал! Но он выглядел вполне невинно... Да, зарабатывал деньги, но не такой уж это и грех... По крайней мере, я бы от такого греха не отказался, — усмехнулся Бунин.

— У вас же тоже есть Предметы... У вас же есть? Что-то осталось?

— Допустим... — уклончиво ответил профессор и вежливо улыбнулся, всем своим видом демон­стрируя, что не собирается давать развернутого от­вета.

— Ну, значит, вы тоже можете зарабатывать...

— Я собираю их не ради этого.

— А ради чего? Вы не используете их, не обладаете властью, не зарабатываете...

— Но я ведь ученый! Предметы обладают еще кое- чем крайне ценным. Вернее, не сами Предметы, а сплав, из которого они сделаны.

Профессор настолько воодушевленно рассказывал, что разбудил одну из собак, и она, покачиваясь спросо­нья, подошла к Марусе и положила голову ей на коле­ни. Маруся погладила пса по круглому лбу.

— Ты что-нибудь знаешь про скорость света?

— Знаю, что ее нельзя достичь.

— Так вот, судя по всему, при помощи этого сплава можно. Сейчас мы проводим эксперименты...

— Вы — это ваша команда?

— Ребята? Нет, ребята пока только учатся. Они уни­кальные молодцы, и из них выйдут блестящие ученые, но у меня есть куда более взрослые и опытные учени­ки, работающие, например, в ЦЕРНе...

— А Носов, Илья и Алиса?

— Новое поколение. Во-первых, как ты уже знаешь, они беспредметники...

— Кто-кто?

— Люди со специфическими способностями... Об­ладающие способностями и без Предметов.

— Потомки?

Бунин хитро прищурился и с интересом посмотрел на Марусю.

— Я смотрю, тебе уже рассказали.

— К сожалению... И что? Они такие же, как я?

— Не такие. У них способности гораздо более сла­бые, но тем не менее... Я нахожу их, приглашаю в шко­лу, наблюдаю... И тех, кому в итоге могу доверять, — забираю в свою команду.

Маруся кивнула и задумалась. Воспользовавшись паузой, Бунин залпом допил свой кофе и посмотрел на часы.

— Так, значит, письмо мне все-таки прислали вы? — внезапно спросила Маруся.

— Нет, не я. Но кое-кто, о ком я, кажется, догадыва­юсь. Есть только один человек, который научился без­упречно подделывать мою подпись...

В этот момент в дверь постучали. Собаки с лаем бросились встречать гостя.

— Открыто! — крикнул Бунин, пытаясь перебороть шум.

Через какое-то время в коридоре появился Носов, неся над головой ноутбук и уворачиваясь от собачьих «объятий».

— Фу! Ко мне! Лежать! — скомандовал собакам про­фессор. — Да что ж за черти?

Увидев Марусю, Носов замер, словно не решаясь пройти вперед.

— Ну что ты встал? — спросил профессор. — Иди...

— Но там... — в крайнем смятении пробормотал Носов.

— Показывай!

— Что там? — спросила Маруся.

— Мы раскопали кое-какие записи, — начал объяс­нять профессор.

— Я не уверен, что Марусе стоит на это смотреть... — еще более тихо сказал Носов, продолжая держать ноут­бук над головой.

Маруся похолодела.

— Записи? — возмущенно спросила она. — Наде­юсь, не из душа? Ты что, записывал?

— Нет! — Носов чуть ли не подпрыгнул от волнения.

— Тогда что?

— Записи из аэропорта... Тот день, когда все нача­лось, — ответил за Носова профессор.

— И что там?

— Там... — Носов посмотрел на профессора, словно не решаясь сказать.

— Там? — повторила Маруся.

— Там видно, кто подкинул тебе ящерку... — нако­нец выговорил Носов.

Бунин хлопнул в ладоши и жестом показал на стол.

Носов осторожно опустил ноутбук, словно он в лю­бой момент мог взорваться, и кликнул на иконку про­смотра. Все, затаив дыхание, уставились на экран.

Это был аэропорт. Маруся увидела толпу людей, стоящих в очереди на досмотр. Увидела себя в этой очереди, немного напряженную, нервно вцепившуюся в лямку сумки, висящей на плече.

— Это ты! — зачем-то подсказал Носов и тут же по­краснел от неуместного комментария.

В какой-то момент стало видно, как от толпы отде­лился человек в черной ветровке с капюшоном на го­лове и, быстро пройдя мимо Маруси, на секунду задер­жался возле нее, протянув руку к сумке.

— Вот! Вот! Вот! — закричал профессор.

Маруся обернулась и посмотрела на Бунина. Ей показалось, что он взволнован даже сильнее, чем она. У него заметно дрожали руки, а глаза были распахну­ты и словно пожирали изображение. Словно там нахо­дилось что-то, о чем профессор мечтал больше всего на свете. В его глазах читалась настоящая безумная страсть...

Он быстро перевел взгляд на Марусю и словно сму­тился собственных эмоций. Маруся вежливо отверну­лась к экрану.

Носов дотянулся до панели, переключил на следую­щий эпизод и снова в нерешительности посмотрел на профессора. Бунин кивнул, и Носов кликнул на «play».

Теперь шла трансляция с другой камеры наблюде­ния. Люди, люди, люди... и темным пятном человек в черной ветровке. Хрупкая фигура — то ли подросток, то ли женщина. Мешковатая одежда настолько иска­жала пропорции, что невозможно было определить. Лицо почти всегда опущено, а в те редкие мгновения, когда оно все-таки обращалось к толпе, его скрывали темные очки.

— Стоп! Увеличь... — скомандовал Бунин.

Маруся почувствовала, как сердце заколотилось.

Носов сделал стоп-кадр и приблизил картинку.

Подбородок, губы... Слишком нежные. Наверняка девушка. И все же слишком нечетко, чтобы опреде­лить, кто бы это мог быть.

— Никого не напоминает? — каким-то отрешенным голосом спросил профессор, будто он уже знал, о ком идет речь, и теперь ждал, когда догадаются остальные.

Маруся ничего не ответила, быстро перебирая в го­лове всех знакомых. Это точно не Алиса, не Соня... не кто-либо еще, кого она встречала в последнее время.

— Я ее знаю? — наконец спросила она.

Бунин усмехнулся, и Марусе показалось, что в этой усмешке проскользнуло что-то грустное.

— Там есть момент, когда она приподнимает очки, — взволнованно сообщил Носов.

Бунин взмахнул рукой, предлагая быстрее продол­жить просмотр.

— Вот сейчас... сейчас... смотри, сейчас ты выхо­дишь, — затараторил Носов, — она замечает тебя...

Девушка в черной ветровке вздрогнула. Во всем ее теле было заметно напряжение, словно она готова была прыгнуть вперед или, наоборот, сорваться с ме­ста и убежать.

— Она занервничала... — продолжил комменти­ровать Носов. — Увидела тебя, но, кажется, что-то ее смущает. Она не уверена. Теперь смотри!

Носов поднял руку, словно готовясь нанести удар, и внезапно резко обрушил ее вниз, с треском клацнув по клавише. Пауза. Стоп-кадр. Тот самый момент, ко­гда поджидающая Марусю девушка на секунду при­подняла очки.

Из-за ее движения немного съехал капюшон. Стало видно светлую прядь, выбившуюся сбоку. Глаза, брови, нос, овал лица... Маруся всматривалась, но отчего-то картинка расплывалась, как будто глаза заволокло ту­маном. Что-то очень знакомое... Очень знакомое...

Бунин схватил Марусю за руку и резко встряхнул.

— Ну?

— Я не понимаю...

— Ну!

— Это что...

— А на кого похоже?

Маруся еще раз посмотрела на экран. Единствен­ный человек, на кого девушка была невероятно по­хожа... это она сама, но только другая... взрослее. Старше.

Носов обессиленно рухнул на кресло и отчего-то глупо улыбнулся. Маруся в полной растерянности пе­реводила взгляд с него на профессора. Не выдержав долгого молчания, Бунин встал, обнял Марусю за пле­чи и посмотрел ей в глаза.

— Маруся... Это твоя мама.

Поразительная новость вызвали в Марусе волну какого-то необъяснимого чувства. И это была не ра­дость, а какое-то сильнейшее смятение, как будто все возможные эмоции смешались вместе в один непере- вариваемый коктейль. Горечь, радость, обида, страх, счастье, боль, отчаяние, надежда... и почему-то стыд. Как будто она случайно стала свидетелем раскрытия какой-то чужой тайны и обмана.

— Конечно, я должен был догадаться сразу. Сразу, как только увидел тебя, ведь ваше сходство совершен­но потрясающее. Однако даже мысль о том, что это может быть правдой, показалась мне настолько без­умной, что я сейчас же отбросил ее и начал искать ка­кие-то другие объяснения.

Бунин взял со стола стакан воды, одним глотком выпил его, отер губы и замер, закрыв глаза. Словно пытался сконцентрироваться и взять себя в руки. По­том он резко опустил стакан и заговорил:

— Это твоя мама, и, судя по этой записи, она жива, хоть и пытается скрыть... Зачем? — неожиданно пре­рвался он, словно задавая этот вопрос самому себе. — Я не знаю зачем, — продолжил он, себе же и отве­чая. — Она жива, и она до сих пор наблюдает за тобой и всеми силами оберегает от чего-то... о чем нам, ви­димо, пока неизвестно.

Маруся прижала ладони к щекам — лицо горело, как будто у нее внезапно подскочила температура.

— Еще один человек, на которого ты не обратила внимания... — Бунин ткнул пальцем в экран, сдвинул изображение в сторону и увеличил картинку.

Маруся перевела взгляд на указанного человека, и теперь по ее коже пробежала волна холода.

— Знакомое лицо? Чен поджидал тебя еще в аэро­порту. Видимо, именно по его вине у тебя начались проблемы с жетоном. И, судя по тому, что Ева пыта­лась защитить тебя, она знала о предстоящем нападе­нии.

— Почему она не позвонила папе?

— Я могу только догадываться о ее мотивах. Думаю, она понимала, что твой папа не в курсе всего... — Бу­нин несколько раз щелкнул пальцами, подбирая нуж­ные слова. — Не в курсе всех этих дел. Ты же знаешь, как он относится к мистике. Вероятно, она полага­ла, что он не сможет защитить тебя нужным образом, и поэтому отправила тебя туда, где...

— Она отправила меня к вам?

— Она предполагала, что я смогу позаботиться о тебе.

— Так вы знакомы?

— Твоя мама была мне... Это невероятно близкий мне человек. Моя лучшая ученица. И она действитель­но безупречно подделывала мою подпись, — подмиг­нул он.

— Мама была вашей ученицей?

— Так же как и Нестор. И Чен.

Маруся увидела, как у Носова от удивления рас­крылся рот, и тут же поймала себя на том же.

Бунин невесело усмехнулся.

— Похоже, я не самый хороший учитель, да? Луч­шая ученица забросила семью, другой попытался меня убить, а третий предал, хотя я до недавних пор не сомневался в его верности...

Маруся и Нос переглянулись.

— И что нам дальше делать? — наконец спросил Нос.

— Искать маму? — спросила Маруся.

— И возвращать Предметы, — весело напомнил Бу­нин. — Ну а пока... Предлагаю всем выпить еще не­много самого отвратительного на свете кофе.