Открывшаяся картина ошеломила молодого человека. Учёный филолог Синцевецкий, раскрасневшийся, всклокоченный, с безумными глазами, сосал кровь из перерезанного горла собственной дочери! А рядом лежал ещё один труп…

— Он сумасшедший, сумасшедший… — прошептал поражённый сыщик.

Амалия вздрогнула, в испуге отпрянула от своей жертвы. Ещё один незнакомец! Откуда он взялся? Как видно, небесные силы, наложившие на неё проклятье, не желают оставлять её в покое…

Вглядевшись в вошедшего, она узнала Владислава. Кривая усмешка раздвинула её губы, рука нащупала рукоятку ножа. Если этот мальчишка и в самом деле оказался здесь по воле небес, то что ж, она готова восстать против них! Она жаждет жизни, настоящей человеческой жизни, а не призрачного прозябания в тёмном склепе, и потому будет драться за свою телесную оболочку. В крайнем случае она всегда успеет трижды выкрикнуть три волшебных слова, снимающих с неё проклятье. Её душа освободится и, как и души тысяч умерших, обретёт вечный покой.

Не сводя с Владислава глаз, она медленно поднялась с пола.

Молодой человек похолодел, увидев в дрожащей руке филолога нож.

— Гражданин Синцевецкий, вы пили кровь, — пробормотал он.

— Да, милый юноша, пил. Такая уж моя участь…

Амалия крадучись надвигалась на пришельца, заодно пытаясь рассмотреть, один он или ещё кто-то есть за его спиной.

Владислав схватил табуретку и сделал ложный замах. Амалия нагнулась. Спустя мгновение табуретка полетела в неё и сбила с ног. Получив секундную передышку, Владислав ретировался в прихожую. Там в углу стояли лыжи. Он подскочил к ним, схватил палку и обернулся к безумцу.

— Не двигайтесь, Синцевецкий! — крикнул он. — Ещё одно движение — и я проломлю вам голову!

Амалия кошкой метнулась на него. Брошенная Владиславом лыжная палка задела её лицо, оставив на нём рваную отметину. В последний момент Владислав успел перехватить руку вампирши, сжимавшую нож, и с силой стиснул её, уворачиваясь от ударов, которые Амалия норовила нанести ему свободной рукой, и постепенно выкрутил ей локоть за спину. Владислав был крепче, сильней Синцевецкого, к тому же знал приёмы самбо. И уже через несколько минут, сваленная ловкой подсечкой, Амалия лежала на полу, уткнувшись носом в линолеум. Владислав сидел на ней, придавливая её коленями, и крепко сжимал вывернутую руку.

Нож выпал из разжавшихся пальцев вампирши. Владислав ударом ноги отшвырнул его подальше.

— Лежите тихо, Синцевецкий, — прохрипел он, — и не дёргайтесь, если не хотите, чтобы я сделал вам больно.

— Не хочу, не хочу… — заскулила вампирша.

В отчаянии, не зная, что предпринять, она стала исподволь воздействовать на сознание Владислава. Она знала, что во время грозы её колдовская сила растёт, и, хотя сейчас она была в теле человека, сила и на этот раз должна была проявить себя.

Амалия посылала настойчивые импульсы в сторону своего победителя, и тот наконец почувствовал, что его клонит в сон.

«Мне только заснуть не хватало! — мысленно воскликнул он, распахивая смыкающиеся ресницы. — Ведь этак он меня зарежет…»

Он резко выпрямился.

«Запру психа в туалете», — решил Владислав и ударил Синцевецкого по затылку.

— Подымайся! — крикнул он. — И без штучек! Ну!

Старчески кряхтя, испуская стоны и надрывно кашляя, Амалия стала подниматься с пола. Роль пожилого немощного человека ей удалась неплохо. Владислав на какое-то мгновение поверил ей и ослабил хватку.

Почувствовав это, вампирша внезапно вырвалась и, оставив в руках Владислава половину рубашки, бросилась к окну.

— Стой! Стой! — закричал сыщик.

Он метнулся за ней, но схватить не успел: Амалия вскочила на подоконник и прыгнула с третьего этажа.

Подбежав к окну, Владислав убедился, что учёный без движения лежит на чёрном, глянцевом от дождя асфальте.

На улице зловеще горели фонари. Ливень только что кончился, но ещё мелькали зарницы и сеялась морось, в любую минуту угрожая снова перейти в дождь. Возле Синцевецкого разливалась кровавая лужа.

«Похоже, разбился насмерть», — подумал сыщик, рукавом вытирая влажное от пота лицо.

Помедлив, он подошёл к телефонному аппарату и снял трубку.