Пресыщенные созерцанием космических чудес, туристы недоумевали: звездолёт затормозил возле невзрачной безжизненной планеты. Неужели тут предусмотрена остановка? На Креаэрре они прогуливались по зеркальным пещерам с оживающими отражениями, на Унне парили в туннелях, искривляющих пространство, на Сейдане в нейтринных гондолосферах погружались в океан гипномузыкальной плазмы; но какое развлечение сулят им эти голые скалы, камни, воронки от древних взрывов и поля оплавленной почвы?
Зал, где они сидели в удобных креслах, походил на стереотеатр: на громадных обзорных экранах проплывали угрюмые, озарённые низким зелёным солнцем ландшафты. Ничего примечательного в них не было, даже попадавшиеся временами развалины циклопических строений и те вызывали скорее скуку, чем любопытство.
— Зачем нас сюда притащили? — ворчал лысый толстяк с сигарой в зубах. — Эка невидаль — развалины!
— В космосе миллионы планет, где есть точно такие же, — кривила нарумяненное лицо старуха, поправляя в волосах бриллиантовую брошь. — От них тоска одна!
— Немного терпения, господа, — улыбаясь, заговорил распорядитель круиза — высокий стройный человек средних лет, в безукоризненном голубом костюме и голубом галстуке. — Корабль сейчас приближается к одной очень любопытной постройке, чудом уцелевшей в пожаре грандиозной войны, которая уничтожила жизнь на планете сотни тысяч лет назад… А, вон она!… Взгляните налево… Нет, не развалины города нас сейчас интересуют, а та башня ещё левее развалин…
Звездолёт приблизился к упомянутой башне и завис примерно в километре над ней. Башня располагалась в центре круглого ровного участка, обнесённого сплошной массивной стеной. Участок в разных направлениях пересекали другие стены, не такие массивные и не сплошные, отчего при взгляде сверху он походил на примитивный лабиринт.
Центральное строение, или «башня», как назвал его распорядитель, внешне напоминало гранёный стакан — высотой около шести метров, оно не имело крыши и внутри было абсолютно пустым. Экраны показывали его так отчётливо, что туристы могли видеть его гладкое, почти зеркальное дно.
Невзрачный вид постройки, облезлые стены, кое-где покрытые плесенью и бурой ржавчиной, вызвали среди туристов ропот разочарования. Толстяк с сигарой демонстративно отвернулся от экранов и взял в руки портативный ноутбук, на экране которого замелькали кадры видеожурнала.
— Башня далеко не так безобидна, как это представляется на первый взгляд, — заторопился с объяснениями распорядитель. — Недавно здесь побывала археологическая экспедиция, которая многое узнала о прошлом планеты. Оно, в общем, тривиально и характерно почти для всех планет, кончивших самоубийственной войной. В последние годы перед всеобщей гибелью обе враждующие стороны стали испытывать острую нехватку в живой силе. Этим и вызвано сооружение объектов, один из которых вы видите. Их было много, но в рабочем состоянии сохранился только этот…
— Уж не хотите ли вы сказать, — осведомился — впрочем, без особого любопытства, — кто-то из туристов, — что башня способна создавать эту самую «живую силу»?
— Именно так, — подтвердил распорядитель. — Она создаёт живых людей.
— Как — живых людей? — вскричала старуха. — Вы сказали: живых?
— Я имел в виду клонов, то есть двойников, — ответил распорядитель. — Способ их, если можно так выразиться, изготовления довольно прост. Достаточно поместить человека — живого, обычного человека — внутрь башни, как сразу срабатывает механизм клонирования. В башне появляются двойники. Много двойников. Появившись, они выходят из башни через двери, которые расположены по её периметру, и расходятся по лабиринту. Они во всём подобны своему оригиналу. На них та же одежда, с ними те же вещи, даже интеллект клонов, как удалось выяснить, приближается к интеллекту помещённого внутрь башни индивида. Существенное отличие их от оригинала состоит только в том, что они созданы прежде всего для войны, для убийства; в них изначально, уже при самом процессе создания, заложен сильный заряд агрессивности; едва возникнув, они сразу начинают искать, к чему бы приложить переполняющую их боевую энергию. Поэтому пространство вокруг башни замкнуто стеной и разделено на секторы — чтобы клоны не истребили друг друга в первые минуты своего появления…
— Любопытно! — воскликнуло несколько голосов.
— Нам, конечно, покажут всё это в натуре? — спросил рослый мужчина с гривой чёрных волос, пышными усами и золотыми кольцами в ушах.
— Для этого здесь и предусмотрена короткая остановка, — улыбаясь, ответил распорядитель. — На нашем звездолёте в особо охраняемом отсеке находится группа опасных преступников, приговорённых судом Сэйдана к смертной казни. Туристическое агентство выкупило право на свершение смертного приговора…
Толстяк отложил ноутбук в сторону.
— Странным, однако, образом вы намереваетесь их казнить, — заметил он. — Вместо того, чтобы уничтожить преступников, вы хотите их… размножить!
— Но это и будет казнью. В замкнутом пространстве лабиринта преступник окажется один на один со своими двойниками, охваченными жаждой убийства. Они тотчас начнут охотиться друг за другом, и преступнику не останется ничего другого, как тоже вступить в драку. Ему здесь просто негде будет скрыться… И уверяю вас, всё закончится довольно быстро. Клоны прикончат друг друга, а заодно — и того человека, с которого началось клонирование. Возможно, и даже наверняка, кто-то один останется в живых. Самый последний. И необязательно, что этим последним будет человек…
— Но если все они похожи друг на друга, — сказала одна из дам, — то как мы узнаем, кто из них кто?
— Да вам-то какая разница? — возразил неугомонный толстяк, попыхивая сигарой.
— Я к тому говорю, — пояснила дама, — что вдруг последним, кто выживет, окажется не клон, а человек?
— Нет ничего проще, сударыня, — ответил распорядитель. — За уцелевшим мы вышлем зонд, и если это клон, то он исчезнет, растворится в воздухе, когда зонд поднимет его на пятьсот метров над поверхностью. Если же уцелеет человек — что, повторяю, весьма маловероятно, — то он благополучно достигнет звездолёта, где ему будет оказана медицинская помощь. В этом случае фирма помилует его и он будет высажен на первой же обитаемой планете.
— Валяйте, запускайте ваших преступников, — зашумело оживившееся собрание. — Невелико удовольствие любоваться на драку, так мы хоть «поболеем» за своего, за человека!
— Мы обставим сражение так, что для вас, господа, это будет игрой наподобие рулетки, в которой полем станет весь этот обнесённый стеной лабиринт, а шариками — гладиаторы, которые будут бродить по нему и истреблять друг друга, — сказал распорядитель и с той же любезной улыбкой предложил собранию пройти в соседний зал.
Там он показал на большой круглый стол с расставленными вокруг него креслами.
— Располагайтесь, господа, прошу вас.
Все расселись. Поверхность стола представляла собой экран, на который проецировались башня и лабиринт вокруг неё. Глядя на этот экран, казалось, будто смотришь на загадочную постройку с высоты птичьего полёта.
— Надеюсь, сегодняшний вечер будет таким же приятным, как и все предыдущие вечера нашего прекрасного путешествия, — сказал распорядитель. — Итак, мы открываем казино, где рулеткой будет этот экран, показывающий всё, что происходит в лабиринте. А вот и жетоны, которые вы прямо сейчас можете купить у меня… С вашего разрешения, я принимаю на себя обязанности одновременно и кассира, и крупье, — он отвесил церемонный поклон. — Правила простые. Сбросив в башню одного из наших гладиаторов, мы тем самым запускаем древний механизм клонирования. Тотчас начинают появляться двойники. На экране возле каждого из них появятся цифры порядкового номера, чтобы вы могли делать ставки — на одного или на нескольких, как вам больше понравится… А пока взгляните сюда, — он показал на стену, где засветился ещё один экран.
На нём возник высокий крепкий мужчина с бритой головой, переломанным носом и маленькими колючими глазами. Не зная, что его видят, он утирал нос рукой и засовывал за голенище сапога большой зазубренный нож. Ещё один нож был приторочен к его поясу.
— Экземпляр номер один, приговорён к смерти за вооружённые грабежи и убийства, — сказал распорядитель, он же кассир и крупье.
К будущему гладиатору подошёл массивный, медленно переставлявший ноги кибер и бесцеремонно толкнул его. Тот, угрюмо потупившись, побрёл к двери. Экран на стене погас.
— Итак, наш первый экземпляр спускается в зонде к размножающей башне, — крупье длинной указкой показал на центр стола-экрана. — Вот вы видите опускающийся зонд… Он подлетает к башне и… Сейчас кибер сбросит нашего гладиатора прямо в её пустую утробу… Вот, полюбуйтесь!
Сидевшие за столом разразились изумлёнными возгласами, глядя, как в башне словно бы закрутился какой-то мутный вихрь и из всех её дверей начали стремительно выбегать бритоголовые мужчины, внешне неотличимые один от другого. В считанные секунды башня опустела. Клоны, и среди них осуждённый, рассеялись по лабиринту.
— А где всё-таки наш-то? — недоумевала старуха с брошью, вглядываясь в совершенно одинаковых людей на экране. — Я даже не успела углядеть. Они посыпались из башни, как горох…
— Клонирование происходит с чудовищной быстротой, — объяснил крупье. — Поэтому человеку, помещённому внутрь клонирующего устройства, необходимо как можно скорее его покинуть. Каждая секунда промедления чревата появлением новых двойников, а это уменьшает его шансы выжить в предстоящих поединках. Осуждённый получил инструкцию на этот счёт, и, как видите, поторопился. Но и за те секунды, что он провёл в башне, он успел наплодить свыше трёх десятков клонов… Сейчас они разбрелись по лабиринту… Определить, кто из этих тридцати четырёх тот, с кого началось размножение, теперь не представляется возможным. Мы выясним это только после того, как они истребят друг друга.
Крупье дал знак официантам принести напитки и начал объяснять правила игры, оказавшейся очень похожей на обыкновенную рулетку.
Порядковый номер, светившийся на экране возле каждой фигурки, неотступно сопровождал её в блужданиях по лабиринту и в кровавых стычках с другими фигурками. На эти номера и делались ставки, причём самый крупный выигрыш должен был достаться тому, кто угадает номер последнего уцелевшего в бойне.
Крупье ещё не кончил объяснений, а экран уже показывал вспыхнувшие в лабиринте бои. Гладиаторы, выхватив ножи, ринулись друг на друга. Видимость была настолько хорошая, что можно было различить горящие яростью глаза, разинутые в неистовом рёве рты, страшные кровавые раны. Каждый дрался сам за себя. Раненых мгновенно добивали.
Уже через четверть часа в живых осталось не больше десятка сражающихся. Один за другим гасли номера. Повышались ставки. К концу тура азарт светился в глазах даже самых апатичных игроков. Крупье лопаткой двигал жетоны прямо по экрану.
— Делайте игру, господа, — повторял он.
Наконец в живых остались двое — номер шестой и номер двадцать второй. Оба были ранены и едва передвигали ноги, и всё же с неутолимой злобой спешили навстречу друг другу. Тот из игроков, кто с самого начала поставил на двадцать второго, сдавленно охнул: шестой всадил кинжал в грудь своему противнику!
— Проиграл! — воскликнул он.
Крупье сгрёб жетоны в кучу.
— Выжил номер шестой, — объявил он. — К нему уже подлетает зонд. Вы видите, как кибер поднимает нашего героя на борт летательного аппарата… Через пару минут мы будем знать, кто такой этот номер шестой — клон или человек. Если человек — то ему повезло. Если же это клон, то, как я уже говорил, он просто не долетит до нашего корабля — он растворится в воздухе на высоте в пятьсот метров. Впрочем, и трупы клонов, лежащие там, внизу, тоже существуют недолго. Они быстро теряют плотность и растворяются… А теперь оцените следующего гладиатора!
На стене снова засветился экран. Перед публикой предстал силач с мощными бицепсами, пробовавший пальцем острие громадного, под стать себе, тесака.
— Номер шестой исчез, — доложил по рации кибер.
— Значит, это был клон, — сказал крупье.
Силач вошёл в освободившуюся кабину зонда и через несколько минут был доставлен в размножающую башню. Он замешкался в ней, и в результате возникло более пятидесяти двойников. С неистовым ожесточением, заложенным в них древними создателями башни, они бросились убивать друг друга.
Ещё не успели растаять в прозрачном воздухе мёртвые тела предыдущего побоища, как у всех поворотов лабиринта валялись новые трупы. Ручьями текла кровь.
— Делайте игру, господа, — лопатка крупье сновала по столу-экрану, передвигая столбики жетонов. — Делайте игру…
И вновь самыми волнующими были последние минуты сражения, когда решалась судьба главного приза. Трое истекающих кровью гладиаторов сошлись в предсмертной отчаянной схватке и погибли, нанеся друг другу глубокие раны. Один из них прожил на пять минут дольше двух других, но победа досталась не ему. Зонд направился к сорок девятому номеру, который блуждал в противоположном конце лабиринта в поисках противников.
— Номер сорок девятый — клон, господа! — Крупье наклонился к микрофону: — Покажите следующего.
На настенном экране возник третий обречённый.
И всё началось сначала.
Созданные башней двойники со звериной жестокостью набрасывались друг на друга, бились изо всех сил, норовя нанести удар даже находясь при последнем издыхании, а в салоне зависшего над ними звездолёта пили вино, хохотали, в азарте подбадривали «своих» гладиаторов и швыряли на стол-экран жетоны.
— Последний опять оказался клоном, господа. Людям пока не везёт.
— Им и не будет везти, — заявил обладатель гривы и пышных усов, который при каждом «заезде» ставил сразу на несколько номеров. — Злобности в них мало! Гораздо меньше, чем у клонов!
— Это точно, — закивал толстяк. — У клонов злобности хоть отбавляй. Видели, как дерутся? Прямо зверюги какие-то.
Партии двойников, заполнявшие кошмарный лабиринт, истребляли себя быстро, без проволочек. Зонд курсировал между звездолётом и башней, подвозя к ней новых узников. И никто из них не возвращался. Каждый раз последним уцелевшим в сражениях оказывался клон. Зонд пустым подходил к звездолёту.
Наконец истребила себя последняя, десятая партия.
Молодая дама, очень стройная, белокожая, с длинными золотистыми волосами, положила свои тонкие пальцы на груду жетонов, которую придвинул к ней крупье. Она сделала ставку на одиннадцатый номер, и он принёс ей победу. Но по условиям игры выигрыш возрастает в десять раз, если этим «выигрышным номером» окажется человек. Все с нетерпением ждали сообщения с зонда.
Но сообщения всё не было.
Крупье по мобильному телефону связался с дежурным оператором.
— Сообщение пока задерживается, — с сожалеющей улыбкой объявил он присутствующим. — Просим извинить. Маленькая техническая заминка.
Усач прищурил глаз.
— А не пахнет ли тут шулерством? Может, в зонде человек, но нам об этом не хотят сказать?
— Мы играем честно, сударь, — ответил крупье, надменно выпрямившись. — Если вы нам не верите, то можете прямо сейчас пройти к дверям шлюзовой камеры и, когда пристыкуется зонд, лично осмотреть его кабину.
Усач немедленно ухватился за это предложение. Сегодня ему не везло, он ничего не выиграл и оттого пребывал в самом отвратительном настроении.
— И пойду! — закричал он, треснув кулаком по столу. — Что, думаете, оставлю это просто так? Из принципа пойду!
— Я иду с вами! — подхватил толстяк. — Молчание зонда мне тоже кажется подозрительным!
— Поскольку в данном случае задета честь фирмы, — сказал крупье, — то я даже настаиваю на том, чтобы вы осмотрели кабину зонда. Поверьте, господа, для фирмы ваши выигрыши в этой игре — жалкие гроши, несоизмеримые с её репутацией, которая в любом случае должна остаться незапятнанной.
— Гроши для фирмы, но не для вас, уважаемый, — многозначительно заметил толстяк.
Крупье сделал вид, что не расслышал его. Он снова соединился с оператором.
— Идёмте, господа, здесь недалеко, — сказал он, закончив телефонный разговор.
— Я тоже иду, — заявила золотоволосая красотка. — Дело касается моего выигрыша, поэтому я должна убедиться, что тут всё по-честному.
— И я пойду! И я! — послышались голоса.
В конце концов из-за стола поднялись все. За крупье и усачом двинулась целая толпа. Официанты с подносами посторонились, давая ей дорогу.
Путь по изгибающемуся коридору был недолог. Крупье остановился перед небольшой дверью, у которой стоял оператор. Рядом располагался пульт с экраном.
— Ну что, Ронни, — обратился к оператору крупье. — Что тут у тебя стряслось?
— Сам не пойму, сударь, — тот показал на экран, по которому проходили волны помех. — Неполадки в системе связи с зондом. Теперь нам придётся прервать его работу и поставить на внеплановый осмотр.
Крупье и оператора окружила возбуждённая толпа.
— Можете ставить его на какой угодно осмотр, но мы должны знать, как закончилась последняя игра, — не унимался толстяк. — Я настаиваю на этом! Вопрос принципа!
— Да, иначе мы будем иметь все основания подозревать вас в фальсификациях! — подтвердил усач, а старуха помахала пальцем перед носом крупье:
— Не отвертитесь! Мы не уйдём отсюда, пока сами, своими глазами, не осмотрим кабину зонда!
— Когда подойдёт зонд? — спросил крупье у оператора.
Тот бросил взгляд на пульт.
— Уже подошёл. Шлюзовые двери откроются через семь минут.
Крупье поднял руку, призывая к тишине.
— Господа, немного терпения, — сказал он таким тоном, как будто всё ещё стоял у стола и принимал ставки. — Шансов, что человек выжил, крайне мало, но если он выжил, то вы, сударыня, — он отвесил красотке поклон, — получите весь ваш выигрыш сполна, не сомневайтесь.
— Конечно, сполна, куда вы денетесь, — процедил толстяк.
Толпа понемногу успокоилась. Все смотрели на закрытую дверь.
Крупье взглянул на часы.
— Ещё три минуты.
— Мне почему-то кажется, что он жив, — сказала старуха.
— Мне тоже, — отозвалась красотка.
— Очень маловероятно, — возразил крупье. — Шансы ничтожны, и это даже к лучшему. Иначе, по условиям контракта, мы вынуждены будем его помиловать. А между тем этот Брем Йон — чрезвычайно опасный преступник, садист и маньяк, изнасиловавший и задушивший собственными руками более четырёхсот женщин. Его прозвали «Душитель рыжих», потому что большинство убитых им женщин были рыжими. Если вас интересуют подробности, то я могу передать вам дискету с материалами его уголовного дела.
За дверью послышался глухой скрежет и какие-то удары. Оператор, прислушиваясь к ним, озабоченно качал головой.
— Так и есть, барахлит автоматика. Этот зонд уже давно нуждается в ремонте…
Дверь распахнулась, и все с воплем удивления шарахнулись назад.
На пороге стоял гладиатор. Он был весь залит кровью, комбинезон на нём был изрезан и исполосован вдоль и поперёк, мертвенно-бледное лицо с кровоточащими рубцами походило на кровавую маску. Кровь, казалось, стекала со всего его израненного тела. Дрожащими руками он сжимал бластер, наставив его на опешивших туристов.
Несколько секунд в коридоре царило молчание. Первым опомнился оператор. Он шагнул к пульту, собираясь нажать на тревожную кнопку, но гладиатор выстрелил раньше. Ярко-белый дымящийся луч секунду плясал на груди Ронни и погас, оставив глубокие горелые раны. Оператор свалился замертво.
Толпа в ужасе подалась назад.
— Стоять! — хрипло закричал гладиатор. — Стоять, никому не двигаться!
Все встали как вкопанные.
— Брем Йон, ты жив, — прошептал побледневший крупье.
— Нечестно играешь, Оттер, — кривясь в зловещей усмешке, сказал гладиатор. — Ты обещал дать нам возможность выжить, причём оценил наши шансы как двадцать против восьмидесяти. Что ж, я использовал свои двадцать процентов, как видишь… Но кибер, который подобрал меня в лабиринте, пытался меня убить. В зонде, когда стало ясно, что я не клон, он двинулся на меня с ножом… Это тоже входит в правила игры?
— Я сдержу слово, Йон. Ты будешь свободен. Богат и свободен, слышишь? Только убери бластер. Убери!
— Как же это фирма не догадалась навести справки о профессии выкупленного ею смертника? — словно не слыша его, продолжал гладиатор. — Теперь за эту оплошность вам придётся дорого заплатить. Я был специалистом по киберам, я их тысячи собрал собственными руками, и уж кому, как не мне, знать их уязвимые места. Ваш кибер имеет серьёзные неполадки в системе электронного зрения, я это понял ещё когда летел к башне. И когда на обратном пути он попытался меня прирезать, я нейтрализовал его, а заодно завладел его бластером.
— Откуда он взялся? — громко спросил какой-то подвыпивший игрок, до которого ещё не дошёл смысл происшедшего.
— Откуда взялся? — Гладиатор в упор смотрел на крупье. — Можете считать — из могилы.
— Он жив, а значит, мой выигрыш составляет полтора миллиона сетов, — заявила вдруг золотоволосая красотка. — Я намерена поделиться им с этим мужественным человеком. Я отдам ему половину.
Оттер растянул губы в натужной улыбке.
— Поздравляю, Йон, теперь ты богат…
— К чертям собачьим, — гладиатор, шатаясь и оставляя за собой кровавые следы, вышел из шлюзовой камеры в коридор. — У меня такие раны, что я загнусь через пару часов, а мертвецу деньги ни к чему.
— На борту есть опытный врач!
— Мне ничто не поможет. Я подохну… Подохну, чёрт бы вас всех побрал…
Резкое движение причинило ему сильную боль, он застонал и привалился спиной к стене. Толпа дружно рванула прочь, но тут снова вспыхнул бластерный луч, и двое игроков упали с громкими криками.
— Стоять, — сквозь зубы выдавил убийца. — Стоять, паскуды, а то сожгу всех…
Толпа снова замерла. Все с ужасом косились на гладиатора, который казался призраком, явившимся из загробного мира.
— Мы выражаем вам своё искреннее сочувствие… — сахарным голосом начал толстяк, но Йон его грубо перебил:
— Заткнись, жирный ублюдок! Вы все подохнете вместе со мной!
— Йон, наш врач творит чудеса, — прохрипел Оттер. — Ты выживешь… Я подарю тебе звездолёт…
— Всем зайти в зонд! Живо! — Йон бластерным дулом показал на раскрытую дверь.
Он стоял, привалившись к стене, и обводил толпу мутными глазами. Бластер дрожал в его руках, дрожал палец на спусковой кнопке. Казалось, сейчас он импульсивно надавит на неё.
— Всем в зонд, кому сказано!
Усач бросился бежать, но вспыхнувший луч полоснул по его спине, вычертив на белом пиджаке горелый вензель. Усач дико заорал и, раскинув руки, повалился на пол. Несколько секунд в коридоре звучал его захлёбывающийся крик.
— Считаю до двух, — процедил Йон, обводя толпу налившимися кровью глазами. — Раз.
Недавние игроки, теснясь и шарахаясь от гладиатора, двинулись к двери шлюзовой камеры. За ней виднелась вторая дверь, которая вела в зонд.
Кабина зонда представляла собой помещение с белыми стенами, лишённое какой бы то ни было мебели. В кабине находился кибер, в чей электронный мозг была введена команда доставить людей к размножающей башне и вывалить всех в её утробу. Увидев его, Оттер взвизгнул в ужасе. Йон успел заметить, как он вынул из кармана мобильный телефон. Сверкнул бластерный луч, и Оттер, а с ним ещё трое или четверо с воплями боли повалились на пол. Оттер корчился и хрипел. Из кармана его пиджака посыпались жёлтые таблетки, в которых все узнали универсальное средство, повышающее сексуальную потенцию.
Гладиатор ухмыльнулся.
— Вот чем ты балуешься, сукин сын. Теперь это тебе не понадобится… — Он ещё раз выстрелил в Оттера, добивая его, и наставил ствол на толпу. — Ну, шевелитесь! Живее! А то снова начну шмалять!
Туристы в панике бросились в кабину. У входа в неё даже возникло небольшое столпотворение.
— Возьми, — шептала старуха, протягивая Йону бриллиантовую брошь. — У меня есть ещё кольца… На, возьми, возьми всё… Только отпусти…
— Сколько вы хотите? — икая, вскрикивал толстяк. — Я дам сколько скажете. Назовите любую сумму. Я заплачу.
Йон, грязно выругавшись, скосил его лучом. Луч прошил ещё нескольких пассажиров, которые слишком медленно, по мнению гладиатора, заходили в зонд.
— Шевелитесь, гады, если не хотите получить горелую дырку в голову… А ты, красотка, стой.
Золотоволосая дама, входившая в зонд одной из последних, обернулась. Йон кивком велел ей отойти в сторону.
Дождавшись, когда вся толпа забьётся в кабину, он крикнул киберу:
— Пошёл!
Дверь зонда автоматически закрылась.
Йон тяжело перевёл дыхание и сосредоточил взгляд на красотке. Она рванула на себе платье, обнажая грудь, и смело шагнула к нему.
— Мне всегда нравились такие мужчины, как ты! — прошептала она.
Страх заставлял её разыгрывать страсть так натурально, что сейчас ей позавидовали бы многие великие актрисы.
— Да, мне нравятся сильные, дикие, жестокие… — Она избавилась от одежды и, голая, прильнула к его израненным ногам, обвивая их и поднимаясь по ним всё выше. — Возьми меня… Я горю от страсти… Только ты… Ты моя мечта…
Касаясь его руками, она невольно причиняла ему боль. Он морщился, но позволял себя обнимать, глядя на неё сверху вниз.
За стеной глухо заревели двигатели. Зонд, набитый пассажирами, оторвался от звездолёта и взял курс к башне.
Йон показал на рассыпанные таблетки.
— Подбери и дай сюда.
Она кинулась исполнять приказ. В её глазах загорелась надежда.
— Вот, возьми… — Она протянула ему пригоршню таблеток. — Это очень сильное средство… Одной таблетки хватит, чтобы мы с тобой провели безумную ночь любви… Мой герой, мой мужественный, сильный, желанный… — Она снова прильнула к нему. — Хочу тебя!
Йон секунду рассматривал таблетки, лежавшие у него на ладони, и вдруг одним махом отправил всю пригоршню в рот. Скривившись от горловой спазмы, он проглотил всё разом.
Девица взвизгнула от восторга.
— Ты не разочаруешься во мне! Я подарю тебе неслыханное наслаждение!
Она потянулась губами к его паху, но Йон оттолкнул её.
— Ладно, хватит, — прохрипел он. — Теперь ты отведёшь меня туда, где у вас шла игра. Только не вздумай меня подставить. Ты у меня на мушке, поняла?
Она кивнула.
— Это здесь, недалеко…
Йон брёл за ней, одной рукой держась за стену, другой сжимая бластер. Уловив шевеление справа, он надавил на спусковую кнопку. Вспыхнул луч, и из ближайшей двери обожжённой головой вперёд вывалился охранник.
— Стой, — приказал Йон красотке.
Та замерла.
Кряхтя, почти теряя сознание, он наклонился к трупу охранника, извлёк из обшлага его куртки пластиковый шприц с болеутоляющим средством и всадил его себе в вену. С минуту он стоял, привалившись к стене и переводя дух.
Лекарство подействовало быстро. В глазах гладиатора прояснилось. Он вздохнул полной грудью и отлепился от стены.
— Теперь идём.
Они вошли в зал.
Здесь находился только один официант. Он стоял у стола-экрана и переставлял опустевшие фужеры к себе на поднос. Поверхность стола светилась, заливая голубоватым светом его худощавое лицо.
Глаза официанта испуганно округлились при виде голой красотки и окровавленного мужчины с бластером. Он попятился, бокалы зазвенели на подносе.
— Куда? Стоять! — Йон наставил на него ствол.
Поднос с грохотом полетел на пол. Луч несколько секунд плясал на дёргающемся теле официанта, а когда он погас и Йон огляделся, красотки уже не было.
Йон двинулся к ближайшей группе кресел. В дверь красотка улизнуть не могла, он бы увидел. Она должна была находиться где-то здесь, в зале.
Заметив силуэт, метнувшийся под стол-экран, он усмехнулся. Подошёл к столу, остановился, вгляделся в его поверхность. Стол показывал пустынный лабиринт, башню и приближающийся к ней зонд. Держа красотку на прицеле, Йон смотрел, как зонд подлетает к башне, как сыплются в её жерло люди, как лабиринт наполняется клонами. Многие туристы с перепугу не сообразили, что башню надо покинуть как можно быстрее, и остались в ней, и вот уже в лабиринте сотни, тысячи их двойников, и каждый охвачен неутолимой жаждой убийства.
Йон почувствовал, как в паху у него нарастает напряжение. Таблетки начинали действовать.
— Сюда иди, быстро! — Он полоснул лучом по полу в считанных сантиметрах от женщины. — Кому сказал!
Она вылезла из-под стола и, не вставая с четверенек, покорно замерла у его ног. В её глазах читался ужас.
— Смыться хотела, сучка? — Он ударил её кованым башмаком, оставив на белом боку кровавый отпечаток. — Полезай сюда, — он кивнул на стол-экран. — Ну! Живее!
Дрожа, она улеглась на столе, поверхность которого показывала уже не побоище, а дикую давку. У клонов, как и у их оригиналов, не было никакого оружия, в драках им приходилось использовать только собственные руки и ноги. И ещё зубы. И они били, терзали, грызли, рвали друг друга, душили, выдавливали глаза, затаптывали упавших.
Количество двойников росло. Всё новые и новые клоны валили из башни, напирая на толпу в лабиринте, в которой уже невозможно было продохнуть. Лабиринт превратился в чудовищную давильню.
Засмотревшись на неё, Брем едва не прозевал появление в зале трёх вооружённых охранников. На его счастье, они и не думали скрываться. Он прошёлся по ним лучом и они упали с воплями боли. Яростно кривясь, гладиатор кромсал их огнём до тех пор, пока они не превратились в груды горелого мяса.
В паху пылало уже нестерпимо. Фаллос, несмотря на боль от многочисленных ран, был твёрд как никогда раньше, сверля жгучим желанием мозг и всё изувеченное тело гладиатора. Боль от ран отошла на второй план, растворившись в океане дикого возбуждения, которое невозможно было сдержать никакой плотиной. Из глотки Йона исторгся рёв. Он рванул на себе остатки комбинезона, обнажая своё поджарое мускулистое тело, кроваво-чёрное от бесчисленных ран и ссадин.
Красотка глазами, полными ужаса и восторга, смотрела на его вздыбленный орган. Стеная, Йон тоже взгромоздился на стол. Экран стола и тело красавицы запачкались его кровью.
Он навалился на женщину, сомкнул пальцы на её хрупкой шее.
— Значит, я нравлюсь тебе, да? — Глаза его затуманились, ухмылка стала похожа на звериную гримасу. Он явно наслаждался своей властью над ней.
Красотка забилась. Из её стиснутого горла вырывались нечленораздельные возгласы и всхлипы. Потом она затихла, только губы её судорожно дёргались и вздымалась грудь, силясь набрать воздуха.
Устроившись на ней удобнее, Йон одним ударом ввёл в неё свой вибрирующий от напряжения член и сладострастно застонал. Прошло всего несколько секунд, и он начал содрогаться, бурно выплёскивая семя. Оргазм длился долго, так долго, как не длился никогда. Но этот же исступлённый, сверхчеловеческий оргазм лишил его последних сил. Йон без сознания свалился на свою жертву.
Пачкаясь в его липкой крови, она выбралась из-под него, спустилась на пол и несколько секунд сидела, приходя в себя. Потом взяла в руки бластер.
Йон не шевелился. Залитый кровью экран показывал лабиринт, превратившийся в какую-то чудовищную, волнующуюся многоголовую гидру.
С неистовой злобой женщина ударила Йона концом ствола, ткнув в одну из самых глубоких ран.
Он испустил мучительный стон.
— Подымайся, убийца, — срывающимся голосом сказала она.
Он разлепил ресницы. Измазанная кровью голая красотка целилась в него из бластера. Она держала оружие неумело, палец соскальзывал с пусковой кнопки.
Откинутая рука Йона нащупала бокал. Внезапным движением он выплеснул остатки вина ей в лицо. Она почти непроизвольно надавила на кнопку. Луч ударил по столу, по бокалам, по ногам заревевшего от боли гладиатора.
Он дотянулся до ствола и отвёл его в сторону. Луч перекинулся на потолок и прошёлся по люстрам — с сухим треском они гасли одна за другой. Затем погас и сам луч — это Йон вырвал бластер из рук женщины. Зал погрузился в полумрак.
Корчась от страшного ожога на бёдрах и в паху, Йон вцепился в запястье красотки, не давая ей ускользнуть, прополз по столу и со стоном рухнул на пол. Женщину он при этом не выпустил, однако выронил бластер. Она свободной рукой дотянулась до огнемёта и обрушила приклад на голову насильника. Череп треснул. Йон глухо заревел, но продолжал удерживать её. Налитый кровью фаллос, несмотря на страшную рану, по-прежнему топорщился, и сексуальное возбуждение, видимо не до конца вычерпанное недавним оргазмом, снова нарастало.
Судорожным рывком Йон подался вперёд, наваливаясь на женщину. Она нанесла ещё один удар прикладом. В голубоватой полутьме она отчётливо видела, как из проломленного черепа толчками выбивается кровь. Но даже и теперь гладиатор не выпускал её. Он хрипло ревел, его руки тянулись к её шее.
Истошно визжа, она засновала пальцами по его лицу, нашла глаза и впилась в них ногтями. Насильник, казалось, даже не заметил этого. Ему нужна была только её шея. Наконец он свёл на ней пальцы и испустил громкий, полный звериного восторга крик…
Вошедших в зал членов экипажа встретили сумерки и мёртвая тишина. Тускло мерцал заляпанный кровью стол-экран. В лабиринте тоже всё успокоилось. Люди и клоны погибли в давке. Трупы клонов уже начали растворяться в воздухе мрачной планеты.
Пошарив по залу фонариками, вошедшие обнаружили на полу у стола мужчину и женщину. Оба были мертвы. Казалось, они продолжают сжимать друг друга в объятиях — то ли в порыве неистовой страсти, то ли в приступе смертельной ненависти. Рядом, в луже крови, валялся бластер.