В ответ на мои крики из палаток высыпали люди. Я вцепилась в Гила обеими руками, не давая ему упасть. Я пыталась найти хоть какую-то опору, и во все стороны покатились чистые бутылочки и склянки.

Первым подбежал Йерс, за ним Айсдра. Они забрали у меня Гила. Я вскочила на ноги, и у меня оборвалось сердце. Гил был также бледен и неподвижен, как и малышка, перед тем как…

Подошли остальные, даже Прест и Рэйф. Даже Кир прибрел, опираясь на плечо Маркуса.

Я стала ощупывать лоб Гила, пытаясь определить силу жара. Он так себя вымотал, помогая остальным. Хватит ли ему сил победить Потницу?

Гил забился в конвульсиях: конечности задёргались в судорогах, голова запрокинулась, рот стал хватать воздух.

Йерс в ужасе пошатнулся, чуть не уронив Гила. Но Айсдра успела перенять на себя большую часть веса. Судороги прекратились также неожиданно, как и начались.

Я застыла, страх проел меня до костей. Конвульсии? Богиня, что с ним? Ни у кого же не было подобных синдромов…

Голос Айсдры ворвался в мои мысли:

— Трофей? Озеро?..

Я вышла из оцепенения и приложила руку ко лбу. Тёплый, но не горячий. Могла ли так его истощить работа?

— Гил? — позвала я. Он никак не отреагировал. Я приложила пальцы к его шее и нащупала медленный слабый пульс.

Возможно, он мог удариться головой или чем-то подавиться. Но на голове не было никаких ран, и в горле ничего не застряло. Никаких видимых повреждений, так что это должна была быть эпидемия, но запаха не было, даже потом не пахло. Однако головные боли, особенно сильные, могут вызвать подобное состояние. Меня охватил новый страх. Потница снова изменилась? Или же Гил настолько быстро заболел, что дело дошло до конвульсий? Я теряла драгоценное время, обдумывая каждую возможность, которая только приходила мне в голову, но не находила ответа. Гил дышал быстро и прерывисто. Возможно…

С помощью Йерса мы с Айсдрой уложили Гила, чтобы побить по его спине. Если я только смогу очистить лёгкие от жидкости…

Гил снова забился в спазме. Все в ужасе отшатнулись. Я ничем не могла их успокоить, и хуже всего, я не знала, сколько холодной воды нужно, чтобы исцелить эту болезнь. Его дыхание, как и сердцебиение, замедлялось. Я огляделась по сторонам и в конце концов сосредоточилась на лице Кира, прочитала немой вопрос в его глазах. По моим щекам потекли слёзы, и я покачала головой.

— Ты ничего не можешь сделать? — прохрипел Кир, дойдя до нас.

— Нет. — Я провела пятернёй по рыжим кудрям. Гил никак не отреагировал, и меня охватил отчаянный страх, что он умирает. — Теперь он в руках Богини. — Я отошла и приказала Йерсу: — Несите его в палатку.

— Даруй ему милосердие, — спокойно произнёс Кир.

— Что?! — Я в шоке и ужасе смотрела, как Йерс и Айсдра переносят Гила на густую траву у дороги. Йерс расшнуровал его куртку, Айсдра встала рядом со мной. Рэйф и Прест опустились на колено и сняли с Гила сапоги. Жоден взял Гила за левую руку и завёл её за голову. Маркус достал кинжал.

— Нет! — закричала я, рванувшись остановить их. Но Айсдра схватила меня за спину, прижала руки и повалила на землю.

— Мы не позволим ему страдать, Лара, — отрезал Кир. Его голубые глаза блестели под нависшими бровями.

— Огонь согревал тебя, — начал Жоден с дрожью в голосе.

Остальные ответили в унисон:

— Мы благодарим элементалей.

Он прижали Гила к земле, так как его снова забила дрожь. Казалось, он боролся с ними, также как я боролась с Айсдрой. Они не могут так поступить. Они не могут его убить!

— Земля поддерживала тебя, — голос Жодена стал увереннее.

— Мы благодарим элементалей.

Маркус подошёл ближе. Йерс поднял взгляд и что-то сказал. Маркус передал ему кинжал, и все заняли свои места.

— Вода подкрепляла тебя.

— Мы благодарим элементалей.

Я закричала, отвергая их благодарность, моля остановиться. Айсдра оттащила меня и крепче обхватила.

— Почему ты позволяешь ему страдать? — прошептала она мне на ухо. Желчь подкатила к горлу, и я снова закричала, пытаясь отрицать, что я беспомощна, отвратить его смерть, от болезни или от кинжала

— Воздух наполнял тебя.

— Мы благодарим элементалей.

Йерс наклонился вперёд.

— Ступай, воин. За снега, к звёздам.

Он сунул кинжал между рёбер Гила, прямо в сердце.

Я завыла и рухнула в объятия Айсдры. Развернулась к ней, пряча лицо в плече. Её лицо тоже было влажным, и она убаюкала меня. Почему я не доглядела за собственным учеником? Как он смог так сильно заболеть на моих глазах?

— Это моя судьба? Петь погребальные песни и сокрушаться до скончания веков? — спросил Жоден. Лишь тишина была ему ответом. Он вздохнул, поднял голову и запел.

Я снова спрятала лицо, когда начали готовить тело, и подняла глаза только, когда Маркус опустил сумку Гила у моих ног. Я потянулась забрать его, рука дрожала от напряжения. Говорила ли я ему хоть раз, как им горжусь?

Я посмотрела на Маркуса.

— Я не смогла исцелить его. — Я сглотнула ком в горле. — Я подвела его.

Маркус опустился на колени и обнял нас с Айсдрой, ничего не говоря.

Жоден закончил петь. В тепле их рук я подняла глаза и увидела стоящего над нами Кира. Плотно сжав челюсть, он смотрел на место, где лежал Гил. Затем опустил голову и встретился с моим взглядом. Казалось, он хотел что-то сказать, но вдруг раздался злой презрительный голос.

— Это всё из-за ксиан.

Мы повернулись и увидели Ифтена с Уэсреном и Юзайной.

— Смерть лучших и ярчайших из-за их скверны.

Кир глухо зарычал:

— Ифтен…

— Нет, — прервал его тот. — Один раз я бросил тебе вызов, но отступил. Но не в этот раз. Я призываю сенель в свидетели, услышьте мой вызов и узрите ответ в клинке. Зовите командиров, зовите всех, кто ещё может ходить, пусть все услышат мои истины.

Ифтен развернулся и зашагал к главному шатру.

Айсдра помогла мне подняться. Маркус встал подле Кира.

— Если это вызов, он победит.

Кир кивнул со смиренным взглядом.

— Победит.

— Ты не можешь! — Я вытерла лицо от слёз. — Ты едва ходишь, куда тебе сражаться. Ифтен не может бросить тебе вызов. Симус сказал, что по правилам…

— При обычных обстоятельствах. — Кир подошёл ко мне и убрал выбившейся локон за ухо. — Но наша ситуация вряд ли обычная. Он использует это в свою пользу. — Кир немного выпрямился и поправил кожаные ремни на мечах. — Твоё обещание ещё в силе?

— Конечно, — ответил Маркус.

— Я сделаю то что должна, — ответила Айсдра, глядя в сторону Ифтена.

Кир долго на неё смотрел, но не стал расспрашивать.

— Мы обеспечим безопасность трофея, — тихо добавил Рэйф. Прест кивнул.

— Это неправильно. — Я посмотрела на Жодена, но он лишь отвернулся и ничего не сказал.

Кир притянул меня в свои объятия. С красными от слёз глазами я зарылась лицом в его шею, стараясь не заплакать. Лёгкое прикосновение его губ к моему уху заставило меня отчаянно желать о большем. Я обхватила его лицо и поцеловала.

Кир разорвал поцелуй и отошёл.

— Узрим же истины Ифтена.

— Гил.

Я повернулась и увидела, что его подняли с земли и держат на руках молодые воины.

— О нём позаботятся, трофей, — сказал Йерс.

Я подошла к ним, чтобы взглянуть на милое лицо в последний раз. Казалось, Гил спал и скоро проснётся, стоит только окликнуть его по имени. Я потрепала его кудри и тихонько помолилась Богине.

— Иди с ними, Лара, — настоял Кир. — Тебе не нужно присутствовать на этом сенеле.

Я сделала шаг назад и повернулась к Киру.

— Моё место подле моего военачальника. Они позаботятся о его теле. Гил теперь в руках Богини.

Я подошла и взяла Кира за руку.

Кир улыбнулся от гордости, и мы вместе пошли к толпе.

***

Командиры уже собрались к тому времени, как мы подошли, образовав круг возле командного шатра. Ифтен говорил, практически кричал толпе, держа в руке меч и щит.

— Мы прокляты элементалями, и вина за это лежит на дуре-ксианке.

Многие кивнули, и я поёжилась. Кир встал перед нами, готовый действовать. Я встала рядом с ним, Прест и Айсдра заняли места с двух сторон от меня. Рэйф был на шаг позади, прикрывая нам спины. Маркус встал за Киром, и к моему удивлению и облегчению к нам присоединился Йерс.

— Её скверна поражает глубоко и оставляет за собой гниль. Даже дите её земли пало жертвой её порчи. А теперь в её чреве столь же проклятое дитя!

Это замечание было встречено хмурыми взглядами, что меня удивило. Ифтен также это заметил и поспешил говорить дальше:

— Кир из рода Кошек навлёк на нас эту погибель, привёл ксианку в наши ряды. Он виноват в том, что здесь произошло, и должен держать за это ответ! — с губ Ифтена слетела слюна.

Кир не обнажил меч, но я могла сказать, что он готов к бою, точно кошка, готовая схватить мышку. Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Кир не откажется от этого вызова, но…

Ифтен указал мечом на меня, его лицо выражало одно только презрение.

— Гил получил новое знание о целительстве, и элементали убили его за это. Эпор был проклят…

Воинственный крик расколол воздух, замораживая кровь в жилах. С искажённым от гнева лицом Айсдра выпрыгнула из-за моего плеча, сжимая палицу Эпора в руках.

Ифтен тут же отскочил, удар пришёлся по мечу с щитом. Но Ифтен ждал нападения Кира, и поэтому ему пришлось слегка сдвинуться, чтобы отразить атаку Айсдры. Выигранные драгоценные секунды Айсдра терять не стала. Палица просвистела в её руке. Удар пришёлся на предплечье Ифтена. Мне показалось, что я услышала треск костей.

Все разбежались по сторонам, пытаясь дать бойцам пространство, образуя свободный круг. Он был огромен, показывая безграничное уважение к тому, насколько могут разойтись бойцы.

Айсдра не остановилась, не снизила темп, давя Ифтена серией ударов по щиту. Собранная и расчётливая она видела только свою цель.

Кир стоял не двигаясь, наблюдая за схваткой. Йерс стоял подле него с мечом в руке. Маркус был немного позади, его взгляд скользил по толпе, выискивая любую угрозу.

Рэйф вышел вперёд и встал немного сбоку, Прест остался позади меня. Они тоже были напряжены, но лишь положили руку на оружие и выжидали.

Я сжала плечо Рэйфа.

— Она же меньше…

Кир понимал.

— Он оскорбил её возлюбленного, — тихо ответил он.

Ифтен был крупнее, но его меч прочертил лишь отражающий удар, что меня поразило. Казалось, он не хотел использовать руку в полную силу. Айсдра парировала. Лезвие прошлось по металлическим заклёпкам на верхней части палицы. Айсдра хорошо двигалась, но тяжело дышала. Ифтен, напротив, твёрдо стоял на ногах и орудовал своим оружием с лёгкостью. Его лицо светилось от триумфа. Он был совершенно уверен, что убьёт Айсдру.

Следующий удар Айсдры пришёлся на середину щита, и Ифтен закряхтел под силой удара. Он выжидал, нападая на Айсдру, только когда чувствовал, что она уязвима. Но каждый раз она отскакивала назад, подальше от его клинка.

Ифтен усмехнулся и опустил щит.

— Ты не Эпор, женщина.

Мрачное лицо Айсдры не дрогнуло. Она сделала шаг и нацелилась на колено.

Ифтен уклонился от удара. Но каким-то образом Айсдре удалось исхитриться, подойти ближе и ударить рукоятью палицы прямо по челюсти Ифтена.

Голова Ифтена запрокинулась. Он пошатнулся и уронил щит. Айсдра довольно закричала, целя второй удар в незащищённую голову.

Ифтен без сознания повалился на землю.

Айсдра занесла палицу над головой, намериваясь проломить Ифтену череп.

— За Эпора! — закричала она, занося дубину для удара.

— ОСТАНОВИСЬ! — закричал Жоден, выйдя вперёд.

Айсдра замерла на середине удара. Её глаза горели яростью, грудь тяжело вздымалась, взгляд прожигал неподвижное тело.

— Кто посмел?

— Не убивай его, Айсдра из рода Лисиц.

Жоден сделал ещё один шаг вперёд.

— Он оскорбил Эпора, моего суженого, который первым встретил врага и храбрейше принял смерть на поле боя, — выплюнула Айсдра, дрожа от ярости. — Он не держал моего символа. Это моё право, певец!

Толпа в тревоге забурлила. Я посмотрела на Кира, но всё его внимание ушло на разворачивающуюся перед нами драму.

— Небеса затянуты тучами, воин, и полны смятения. — Жоден сделал ещё шаг. — Я не знаю истины. Но я достаточно долго претендую на статус певца, чтобы объявить следующее: болезнь Кира есть по сути боевое ранение, пусть мы и не сталкивались с подобным противником раньше. — Жоден повернулся взглянуть на толпу, выискивая глазами командиров. — Поэтому его нельзя вызвать на поле боя. Он остаётся военачальником, пока мы не достигнем Равнин. Дальше будут решать старейшины.

Какое облегчение. Ни Ифтен и никто другой не сможет бросить вызов, по крайней мере, до тех пор, пока к Киру не вернуться все силы.

Айсдра зарычала от ярости:

— Как же мне ответить на оскорбление Эпора?

Жоден поднял руку.

— Если истина известна, то Ифтен должен озвучить свои слова, и я хотел бы, чтобы они дошли до старейшин.

— Ты ещё не певец, Жоден, — сказала Айсдра внезапно охрипшим голосом. — Это моё право как суженой Эпора.

— Это правда, Айсдра из рода Лисиц, и я отвечу на твою истину тем, что лишь прошу его помиловать. Я не могу и не буду тебе приказывать.

Наступила долгая пауза. Айсдра лишь стояла, тяжело дыша, и глядела на Жодена. Казалось, все затаили дыхание. Я рискнула двинуться, только чтобы посмотреть на Ифтена и понять, смогу ли я определить, насколько сильно он ранен. Он лежал, как сломанная кукла, явно без сознания, но дышал.

В конце концов, Айсдра опустила оружие.

— Эпор уважал твою мудрость, Жоден, и я не буду её оспаривать. — Айсдра сделала глубокий вдох — Но эта падаль ответит за оскорбление, как только передаст свои слова старейшинам.

— Ифтен должен держать ответ перед тобой, — признал Жоден.

Айсдра убрала палицу, повернулась и вышла из круга.

Заговорил Кир:

— Всё будет, как сказал певец. Сенель окончен.

Я воспользовалась моментом, оттолкнула Рэйфа и подошла к Ифтену. Осторожно перевернула его на живот.

Жоден поднял его меч.

— Он не скажет тебе спасибо, трофей.

— Я бы сделала тоже самое для Симуса. — Я не потрудилась поднять взгляд. — И сделаю тоже самое для него.

Я немного надавила пальцами на его челюсть. Она не оказалось сломанной, но выступили синяки. Я была уверена, что и рука у него будет вся в синяках. Я начала расшнуровать доспехи на предплечье.

— Маркус, передашь мне сумку?

Ответа не последовало. Я подняла глаза и увидела несколько очень недовольных взглядов. Я отплатила им не менее сердитым взглядом.

— Я поклялась, вы же знаете. Он нуждается в моей помощи. Я не откажу ему в этом.

Кир помрачнел, но кивнул.

— Мы помним, трофей, и уважаем твои клятвы исцелять всех нуждающихся.

Я прикусила губу, сознавая, что собрала вокруг себя кучу зрителей, и понимая, что Кир озвучил своё мнение. Но моё внимание в одно мгновение вернулось к пациенту, стоило Жодену опуститься на колени рядом со мной и потянуться расшнуровать наручи Ифтена. Его дыхание было ровным, и я не увидела ран у груди или рёбер, поэтому сосредоточилась на ранах на голове и ведущей руке. Стараясь его сильно не тревожить, я подняла одно веко и заглянула ему в глаза. Взгляд был несфокусированным и пустым, ни малейшего признака сознания. Наверное, сейчас это к лучшему.

Жоден оголил руку. Предплечье уже начала чернеть и раздуваться, но кость не торчала. Я осторожно вытянула руку и надавила на каждый дюйм кожи. Вот, прямо по центру, где пришёлся удар. Верхняя кость сильно потрескалась, но не сломалась. Пожалуй, наручи спасли её от смещения, но всё равно ему нужна была перевязка.

Кто-то поставил сумку Гила подле меня. Я тут же повернулась к ней.

— Лубок. Гил, мне нужен…

Воцарилась тишина, и я закрыла глаза, снова переживая потерю Гила.

Тишина была гробовая. Я не подняла головы, только вытерла слёзы и откашлялась.

— Мне нужно два куска дерева, плоских и прямых, если возможно. Бинты и кусок кожи.

— Я поищу дерево, — пророкотал Маркус. — Поспеши к палатке, Рэйф, и принеси всё остальное.

Рэйф бросился выполнять приказ.

Ифтен застонал и слегка шевельнул головой. Вскоре его череп начнёт раскалываться от дикой боли. Я подумала дать ему дозу оставшегося лотоса, чтобы спокойно заняться костью, но не поддалась искушению. Кроме того, я была уверена, что только потрачу лекарство впустую.

— Сломано? — поинтересовался Жоден.

— Да. — Я поискала в сумке бинты. — Помоги его держать.

Жоден помог мне, и мы закрепили предплечье в правильном положении для перевязки. Я начала с основания большого пальца и стала разворачитывать бинт. Маркус и Рэйф вернулись в одно время и помогли перевязать руку, закрепить лубки и обмотать их кожей.

Я закончила, когда Ифтен начал приходить в себя, что дало мне возможность перевернуть его на бок, прежде чем случилось бы неизбежное. Конечно, после недолгих стонов и кряхтения его вырвало в грязь.

— Не делай резких движений. У тебя головокружение от удара, — предупредила я.

Моим предупреждениям не внемли. Ифтен изо всех сил хотел подняться, пытался ползать на четвереньках. Мне удалось направить его прочь от рвоты, но он вскочил на колени, шипя от ярости, когда его рука соприкоснулась с землёй. Он стоял на коленях, схватившись за голову одной рукой и вытянув в сторону ведущую, и в удивлении смотря на неё.

— Что произошло?       

Жоден положил руку на спину Ифтена.

— Я всё объясню в палатке.

В глазах Ифтена плясали звёздочки, но он пытался сфокусироваться на руке.

— Что это?

— Лубок. — Я встала и отряхнула колени. — У тебя сломана рука.

Ифтен моргнул и попытался сосредоточиться на толпе, которая глазела на него. Кир тоже наблюдал. И тут Ифтен всё вспомнил. У него расширились глаза. Он зарычал и попытался подняться на ноги. Жоден подхватил его, Уэсрен тоже бросился помочь.

Ифтен оттолкнул их и нетвёрдым шагом направился ко мне.

— Я не желаю твоей помощи, ксианка. — Он сдёрнул кожу и разорвал бинты. — Меня излечат элементали или же схожу к воину-жрецу, когда мы доберёмся до Равнин.

Пришла моя очередь прожигать его взглядом.

— Не глупи. Кость…

Он снова покачнулся, срывая повязку и бросая её в грязь.

— Я буду веками бродить в снегах, если приму твою грязь, ксианка.

Я нахмурилась, обижаясь на его тупость, и открыла рот, чтобы возразить. Но Ифтен поковылял прочь от меня, пошатываясь точно пьяный. Жоден взял Ифтена за здоровую руку и повёл к своей палатке. Кир покачал головой. Я стояла посреди разбросанных бинтов и смотрела, как уходит этот дурак.

***

Гил был последним заболевшем.

У меня ушло почти два дня на это открытие, но после его смерти эпидемия больше не выбрала новых жертв. Как только я сказала Киру, что мы можем отсчитывать сорок дней, он созвал сенель. Жоден явился на собрание без приглашения. Он не присел, а всю встречу стоял подле Кира, как безмолвный страж собрания.

Командирам было неприятно и неуютно поначалу, но Кир вёл себя как обычно, и все расслабились.

Получив исчерпывающие ответы на свои вопросы, Кир объявил:

— Я чувствую, что мы должны очиститься после этой войны. Это земля Кси, но не ксиане, бросила нам вызов, с которым ни один воин Равнин не сталкивался сотни лет, а может быть и никогда. Мы приняли бой и погребли павших с честью. — Жоден захотел возразить, но Кир остановил его жестом. — Я понимаю, что окончательное решение относительно этого вопроса принимать старейшинам.

Жоден расслабился, довольный ответом.

— В десятидневный срок мы проведём обряды очищения. Не потому что я верю в проклятие или болезнь элементалей. Очищение успокоит наш дух и уравновесит элементали в теле. Тем не менее, я запрещаю воинам спешить, опасаясь ослабления тех, кто только идёт на поправку.

Это было моё условие.

— После десяти дней к нам вернутся прежние силы. Тогда я проведу соревнование и выберу нового телохранителя для трофея. Эпор ушёл в снега, и я хотел бы почтить его память, проведя поединки за его должность. Однако я оставляю за собой право окончательного утверждения победителя. Все битвы будут до первой крови.

Командиры закивали, одобряя подобное решение. Я прикусила губу, но промолчала. Я сильно сопротивлялась этому решению, не желая видеть замены Эпору. Но Кир переспорил меня, и когда я повернулась к Айсдре за поддержкой, она согласилась с Киром. Трёх охранников недостаточно, и Айсдре нужен напарник.

Кир пообещал, что посоветуется с Айсдрой насчёт окончательного кандидата, удостоверится, что она сможет с ним поладить. Он отметил, что поединки и отсев пройдут в двадцать дней и займут воинов, как мы того ждали. Айсдра считала, что подобное соревнование — великое уважение к памяти Эпора. Мне пришлось с ней согласиться. Но мне будет непривычно видеть кого-то нового подле Айсдры.

— Далее я предлагаю провести то, что трофей называет шахматным турниром, чтобы определить сильнейшего в наших рядах. — Кир хулигански усмехнулся. — Участие могут принять все, как и в поединках.

Я постаралась не закатить глаза. Игра захватила весь лагерь, и, казалось, каждый воин мысленно играет хотя бы в одну партию за раз. Если Кир считал, что поединки поднимут боевой дух, то я была уверена, что шахматный турнир ещё лучше. После шахмат хотя бы лечить никого не нужно.

Ифтен выглядел угрюмым. Как я знаю, игре он учиться не стал, что неудивительно. Я также не удивилась, что он теперь держит ведущую руку под странным углом к груди, словно стремясь её защитить. Я прищурилась, пытаясь разглядеть, насколько сильно опухла рука. Ифтен это заметил и так на меня посмотрел, что у меня поджались бы пальцы, если бы меня только заботило его мнение.

Кир распустил сенель, и все разошлись. Ифтен и Уэсрен пошли поговорить с Юзайной. Остальные задержались переговорить с Киром, и я воспользовалась моментом, чтобы поболтать с Жоденом. Он бросил на меня мрачный взгляд, как только я подошла. Его широкое лицо излучало беспокойство.

— Я хочу поблагодарить тебя за…

Он прервал меня жестом.

— Не думаю, что что-то для тебя сделал, трофей.

— Но…

— Если бы Ифтен вызвал Кира на бой, я бы не вмешался. Не уверен, что имел право останавливать Айсдру. — Он отвёл взгляд. — Я лишь отложил все эти вопросы до старейшин.

— Но Кир сможет за себя постоять, и ты поддержишь его.

Жоден избегал моего взгляда.

— Жоден?

Внезапно я поняла, что в моём друге что-то переменилось.

Он посмотрел на меня, его привычное спокойствие исчезло.

— Я не поддержу Кира перед старейшинами, трофей. Я буду говорить против него.

— Против него? Против м-м-меня? — я едва смогла выдавить слова от удивления.

Его лицо потеплело.

— Нет, Лара, не против тебя. Но… — он осмотрелся, словно собираясь с мыслями, – Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как я опустился на корточки подле Симуса и увидел его рану. Традиция требовала, чтобы я даровал ему милость, избавил его от страданий и не допустил пленения.

— Но ты его не убил.

— Нет. — Он повернулся и посмотрел мне в глаза взглядом полным боли. — Я пытался перевязать его рану, как нас схватили.

— И это привело к исцелению Симуса и моей встречи с Киром, — улыбнулась я. — Мы должны благодарить тебя за это, Жоден.

— И за эти смерти ты меня тоже поблагодаришь?

Его вопрос выбил из меня весь воздух.

— Жоден…

— Ты спасла жизнь моего друга, — продолжил Жоден дрожащим голосом. — Ты стала трофеем, несущим дары своего знания. Но всё что я увидел в итоге — смерть. Уродливая позорная смерть.

— Ты винишь меня, — прошептала я.

Он заглянул в мои глаза затравленным взглядом.

— Ты нежная, заботливая душа, Ксилара. Я не могу винить тебя. — Его лицо помрачнело, ладони сжались в кулаки. — Я виню Кира за идею объединить наши народы и традиции. То, что произошло здесь, говорит мне об опасности его руководства.

Я с трудом сглотнула ком в горле.

То, что произошло здесь…

Я сморгнула слёзы.

— Что я могу тебе сказать, Лара? — Его прекрасный голос дрогнул. — Ты дала мне надежду, сохранив жизнь Симусу, но ещё больше веры ты вселила в меня, когда я понял, что ты готова пожертвовать собой ради своего народа. Но теперь мой народ мёртв, и дым с их погребальных костров поднимается в воздух. Потеряна драгоценная жизнь, и я не могу избавиться от мысли, что это наказание за то, что Кир пошёл против элементалей.

Жоден покачал головой.

— Кир попросил тебя стать равнинницей, а нас объявил ксианами. Из этого ничего хорошего не выходит и не выйдет. — Жоден сделал вдох. — Решение принято. Прости меня, тро… — Он осёкся. – Прости меня, Ксилара. Я должен сообщить военачальнику свои истины.

Голос Жодена был мягок, но он повернулся и оставил меня без лишних слов.

***

Я вернулась в кладовую и увидела Айсдру. Она перематывала кожу на рукояти палицы. Её руки касались гладкой кожи, точно она была драгоценной.

Свинцовым шагом я подошла перемешать угли в одной из маленьких жаровен, раздувая топливо, пытаясь отвлечься на разогреве каваджа. Я ничего не говорила, и Айсдра хранила молчание. Мы обе погрузились в воспоминания о золотоволосом мужчине, который всегда улыбался.

Я рухнула на пенёк и стала смотреть на котёл, онемевшая и усталая. Хотя бы несколько мгновений мне хотелось думать только о кавадже. Ни о болезни, вызовах, неудачах… смертях.

Айсдра закончила перевязывать и закрепила концы кожаной полоской. Она немного посидела, опустив руки на оружие, которое лежало на коленях.

Она тихонько заплакала.

Я опустилась на колени рядом с ней, положила голову ей на руку и предложила такое утешение, которое только смогла предложить.

Кипение в котелке вернуло меня обратно в реальность. Я разлила кавадж по кружкам. Айсдра вытерла лицо. Она взяла протянутую кружку, и мы попили кавадж в тишине.

Я нарушила молчание.

— Маркус сказал мне: «солнце встанет вновь. Я не могу предложить ни больше, ни меньше».

— Зачем ему вставать? — прошептала Айсдра, опустив взгляд в чашку. — Ему лучше скрыться в печали и скорби. — Она подняла голову и посмотрела на меня. — Моя жизнь сломана, но жизни других продолжаются. Словно ничего не произошло. Словно его никогда не существовало. — Она прерывисто задышала. — Никогда мне больше не услышать его голос, не почувствовать его прикосновений. Только если…

Я посмотрела на свои руки, внезапно устыдившись своих просьб.

— Айсдра, я не знаю, что сказать. Ты воительница, моя телохранительница и друг. — Голос дрожал, на глаза навернулись слёзы. — Я не хочу терять ещё и тебя.

Она молчала.

— Кроме того, — я постаралась выдавить из себя улыбку, — кто же вырастит Миру? Или малютку, который, надеюсь, у меня будет? Кто же научит их жизни Равнин, кроме тебя, Айсдра? — Я накрыла её ладонь своей ладонью. — Моя малютка будет ребёнком обоих миров, и ей понадобятся наставления обоих народов.

Я не думала об этом прежде, но это правда. Всем детям, которых я выношу, понадобится тхиэ. Я представила, как Анна и Айсдра спорят о вопросах воспитания в детской замка.

Ладонь Айсдры накрыла мою ладонь.

— Так оно и есть, Лара.— Её лицо потемнело. — И мой Эпор будет отомщён. — Она отвела глаза, взгляд стал далёким. — Но впереди ещё много закатов. Множество моментов… — Она осеклась и замерла, её лицо исказила печаль. — Я вынуждена уйти, трофей.

Я вскочила на ноги. Айсдра вышла из палатки и заняла позицию у одной из жаровен. Я вяло повернулась и села на пенёк напротив столов с различными бутылками и банками. Кавадж казался горьким на вкус. Боль в груди усиливалась до тех пор, пока меня не накрыло горе и чувство вины. Горячие слёзы быстро и тяжело закапали по коленям.

Я встала, захлопнула полог на входе и перевязала створки. Мне хватило здравого смысла, чтобы обернуть колокольчики на одном из узлов. Я не желала видеть гостей, здоровых или больных.

Спотыкаясь, я подошла к самому дальнему ко входу пню и села. Сквозь слёзы я потянулась за тканью и зарылась в неё лицом. Я не хотела никого видеть или слышать. Ткань заглушила мои всхлипы, и я отпустила себя, всю боль из своего сердца. Я согнулась, плечи затряслись, и я заплакала.

Я хотела увидеть Анну, дом и отца. Это была настоящая боль, из глубин сердца, тоска по дому. Мне не стоило покидать его безопасных стен, выходить на дорогу к Киру. Это я во всём виновата, во всём, и боль этой истины разрывала мне сердце и рвала горло.

Я убрала ткань от лица только чтобы сделать глубокий вдох, и закачалась из стороны в сторону. Боль и ужас от последнего вздоха Эпора никогда не сотрётся из моей памяти. Я снова прижала сырую ткань к лицу и застонала.

Почему я настояла пойти в ту деревню? Почему разрешила Эпору и Айсдре пойти со мной? Во всём виновата моё высокомерие, я виновата в его смерти и смерти остальных, сожжённых на пепелище деревни.

Всё казалось неправильным. Всё было подёрнуто в беспросветную тьму. Я не видела надежды. Одно отчаяние куда ни глянь. Мне ничего не решить. На самом деле мои действия приводят только к плохому.

Мира, милая кроха, перестала дышать в моих руках, я до сих пор чувствовала её холодные пальчики в своей ладони. Гил, о Гил, я когда-нибудь говорила, как горжусь им? Он упал к моим ногам, беспомощно бился в конвульсиях, и не в моих силах было спасти его. Ох, они были правы, даровав ему милосердие, и возможно, это было единственное лекарство от моей боли, ибо я не знала другого способа остановить печаль и горе.

Все мертвы, сгинули в огне разрушенной деревни, сотни мужчин и женщин. Всех забрала напасть, которую я была не в силах остановить, чтобы ни говорили о моих так называемых навыках исцеления.

Ифтен стал сильнее, намного наглее в своих действиях, и теперь у него новые союзники, включая Жодена.

Жоден потерял веру в меня, Кира и в самих элементалей.

Он больше никогда не назовёт меня трофеем.

Желудок связало узлом, и я проглотила ком в горле. Я жаловалась, что все обращаются ко мне по титулу, но Жоден был одним из первых, кто назвал меня трофеем после того, как Кир объявил меня своей. Его отказ от меня причинял нестерпимую боль. А ещё я высказывала все свои мелкие страхи и проблемы Жодену, обнажала перед ним душу. Как он это использует? Ранит Кира? Меня? И Кир…

Армия уничтожена, командиры повернулись против него, его планы на будущее обратились в прах, и я не буду винить Кира, если он в ярости отвернётся от меня. Уныние охватило меня, и я ещё сильнее прижала промокшую ткань и запричитала.

О Богиня, почему я ему солгала?

Он никогда меня не простит, никогда. Да как он может меня простить после всего зла, что я совершила его людям?

Нам?

Последствия, видимые и невидимые. Никакие мои действия не вернут моих друзей, не восполнят потерю. Я тряслась от рыданий, которые не могла остановить. Я солгала, и всё стало очень, очень плохо…

Мозолистая ладонь коснулась моей руки, нежно убрала ткань от лица, и я вернулась в реальность. Я знала, что это Кир, пусть он и стоял на коленях сбоку от меня. Я узнала его по прикосновению и пряному запаху кожи. Я не могла смотреть в его лицо, не могла поднять свои заплывшие глаза. Я знала, что увижу в его глазах, знала, чего заслуживаю. Злость, презрение — в конце концов он возненавидит меня за всё произошедшее.

Я села, трясясь всем телом, стараясь остановить рыдания, смотря на колено, где его ладонь накрыла мою ладонь. Он ничего не говорил, и я постаралась выровнять дыхание, подготовиться увидеть отвращение в этих изумительных синих глазах. Если повезёт, он просто бросит меня, оставив бултыхаться в пучинах отчаяния.

Но его сильные пальцы шевельнулись и подняли мой подбородок. Я подняла глаза и увидела лицо моего военачальника…