3 октября, пятница

«Бентвинг» по $26,48

Эми унаследовала от Калеба дар пылкой новоанглийской ясности. Она лучше всего соображала, когда все вокруг шло кувырком. В то время как другие ломали головы и чесали в затылках, она укладывала свои мысли, как кирпичики.

– Сай Лизер ненадежен. Ему нельзя доверять.

– Мне нужно подыграть ему, – возразил Кьюсак, более склонный к дипломатии. – Пару дней, и мы получим видео.

– Не слишком надейся. Этот человек даже на собственные похороны явится с шансами пятьдесят на пятьдесят.

Эми ушла на работу, но они договорились продолжить разговор за обедом в зоопарке Бронкса. И она все еще не подозревала о состоянии их финансов.

Кьюсак схватил свой лэптоп и поплелся к забегаловке на Гудзон-стрит, обещавшей, судя по наклейке на окне, самый быстрый «вай-фай» во всем Манхэттене. Там он познакомился с «комплексом» за семь девяносто девять. Тарелка с жирным стейком, резиновыми яйцами и «домашним» фри, которая заставляла задуматься, чей же дом превратил картофель в закоренелого преступника. Все это здорово напоминало чей-то завтрак, вываленный на землю, и не слишком помогало успокоить заботы, гложущие желудок Кьюсака.

– Как вам? – спросила официантка.

Она плеснула кофе в чашку Кьюсака. Удачно. Брызги попали ему на рукав, а не на клавиатуру лэптопа.

– Комплексно.

Он читал с экрана «Уолл-стрит джорнэл» и «Нью-Йорк таймс». Ему нужно выйти из стресса.

Джимми полез в карман пиджака за деньгами, и тут его попыткам расслабиться пришел конец. Кьюсак наткнулся на листок с семью именами из ящика Никки. Вместо оплаты счета он заказал пончик, и все стало интереснее.

Первым делом Джимми полез в «Гугл» искать Генриетту Хеджкок. «Нью-Йорк таймс» напечатала ее некролог в конце апреля, примерно в то же время, когда Джимми пришел в «ЛиУэлл Кэпитал». Хеджкок была одной из выдающихся представительниц светского общества Нью-Йорка. Заядлая пловчиха, она утонула в бассейне после сердечного приступа. К моменту смерти ей исполнилось семьдесят шесть лет. В «ЛиУэлл Кэпитал», припомнил Кьюсак, поступили пятнадцать миллионов страховых выплат.

Следующим он поискал Конрада Барнса. Учитывая захватывающие обстоятельства его смерти, найти информацию оказалось нетрудно. Барнс был опорой бронксвилльской общины, он добился больших успехов в фармацевтическом бизнесе.

Следующие пять имен выдали слишком много ссылок. Кьюсак нашел Джона Эмери, Джошуа Кендалла, Роберта Мисса, Френсиса Ротча и Джона Рэнни, но не смог убедиться, те ли это люди.

С Гарольдом Ван Нестом было совсем другое дело. Он принадлежал к Гарвардскому сообществу, а его щедрость восхваляли с полдесятка благотворительных обществ. Умер от естественных причин еще в декабре, но некролог «Нью-Йорк таймс» не уточнял подробности.

Кьюсак ругал себя за упущенную возможность изучить папки Никки. Меньше чем за двенадцать месяцев Сай Лизер получил три крупные страховые выплаты. Джимми не видел чисел в полисе Гарольда Ван Неста, но подозревал, что этот человек был весьма состоятелен. Если выплаты по полису составили двадцать миллионов, то Ван Нест мог продать его по меньшей мере за два миллиона. А то и больше.

Эта оценка напомнила Кьюсаку слова его тестя: «Джеймс, никто не отворачивается от свободных денег. Даже Ларри Кинг».

Подпрыгивая от избытка кофе, Джимми все же заказал еще чашку. Мысли плавали. Он обнаружил, что винит «Гугл» – Интернет здорово способствовал приобретению синдрома дефицита внимания. Но вскоре Кьюсак забыл о Сети и задумался о словах Бьянки, которые отложились в его памяти.

Бьянка: «Сай когда-нибудь рассказывал, как он ставил против нефти?»

Кьюсак: «Нет».

Бьянка: «Профукал все».

Она обозвала своего мужа Уайл И. Койотом хедж-фондов. Но собрать за год пятьдесят пять миллионов – двадцать с Барнса, пятнадцать с Хеджкок и двадцать с Ван Неста – нечто совсем иное. Такой результат говорит о гениальности Сая. Или удачливости. Если средняя продолжительность жизни – восемьдесят шесть лет, премия по этим трем полисам выплачена на десять лет раньше.

Кьюсак позвонил парню, который жонглировал числами лучше всех в Хеджистане. Парню, который видел узоры, ускользавшие от остальных. Парню, которому Джимми доверял как колоде из пятидесяти двух королей.

Гик стащил круглые очки и потер глаза. За последние три недели он протер дыру в штанах. Колено дергалось, как поршень. Правая нога потирала край стола при каждом новом падении Доу. Он полагал, что до закрытия рынков индекс упадет еще на сотню пунктов.

– Я звонил тебе раз десять. Ты все еще злишься?

– Ага, иди на хер, уже проехали и мне нужна твоя помощь, – выговорил Кьюсак на одном дыхании.

– Насколько плохи дела в твоей конторе?

– Не заморачивайся. Есть какая-нибудь связь между рынком декабря прошлого года и апреля нынешнего?

– Ты, – не раздумывая ответил Гик.

– Я не шучу.

– Я тоже. «Кьюсак Кэпитал» развалился в декабре, когда разлетелись твои активы. И ты пришел в «ЛиУэлл» в апреле. Доу начал месяц с падения на пять процентов.

Слова Гика дубиной врезались в Кьюсака.

– Так и есть. Не могу поверить, что все настолько просто.

– Что «все», Джимми?

– «Бентвинг» рухнул, как камень, в конце августа.

– Не хочешь дать мне пеленг? – спросил Гик.

– Декабрь, апрель и сентябрь. После этих месяцев рынки падали.

– Доу поднимался в июле и августе.

– «Бентвинг» горел, – ответил Кьюсак.

– Похоже на «шесть сигм».

– О том я и говорю. Слишком много совпадений, – согласился Джимми. – Окажи мне услугу.

– Какую?

– Держись подальше от «ЛиУэлл Кэпитал». Расскажу все на следующей неделе.

Рыжеволосая женщина – бейсболка, бесформенный джемпер и темные очки – затянулась сигаретой, длинной, знаменитой и вполне удовлетворительной на вкус. Она глубоко вдохнула, смакуя горячий дым и вспоминая парижские кафе, где под потолком клубятся огромные облака подержанного никотина. Сегодня отличный день для сигареты, ясный осенний день. Лучше не бывает, хотя у Рэйчел Витье есть одна проблема.

«Осиное гнездо на веранде», – подумала она.

В глаз Рейчел попала какая-то соринка. Или контактная линза соскользнула. Рейчел отвернулась от заповедника бабуинов и выморгнула шоколадно-коричневую линзу. Вставила ее на место, поправила парик и солнечные очки и сказала себе сосредоточиться.

Эми обедала в «Сомба Виллидж». Обычно после еды она шла обратно в «Мир рептилий», проходя мимо бурых медведей и огромных белых. Именно на этом переходе, доме Ursus arctos horribilis, Рейчел Витье собиралась напасть на миссис Эми Фелпс Кьюсак, на седьмом месяце беременности или около того.

Рейчел похлопала по сумочке, нащупывая шприц. Заняться Кьюсак – хорошая тема. Заставляет взбодриться. Она помнила, как хорошо было стоять над телом отца, и свои слова: «Как тебе мое смертельное касание, старикашка?»

Эми смотрела на часы, не один раз, а все десять. Уставилась на коричневый пакет от ланча. Некоторое время ерзала, а потом стала рассеянно наблюдать за геладами.

Рейчел полезла в сумочку и достала пару легких осенних перчаток, стараясь скрыть свои движения от беременной женщины. Именно в эту секунду Эми взглянула в ее сторону. Медсестра похолодела. Несмотря на маскировку, Рейчел не могла сказать, узнает ли ее Эми или нет. Но женщина прошла мимо, никак не показав, что узнала ее.

В эту минуту к жене присоединился Джимми. Рейчел в отчаянии прикрыла глаза и, покачав головой, тихо-тихо прошептала: «Тебе повезло, подруга». Учитывая оживленную дискуссию пары, можно было предположить, что Кьюсак вообще не собирается уходить.

От лица Эми отхлынула вся кровь.

– Есть еще что-то?

– А разве этого недостаточно?

Эми посмотрела на мужа. Сейчас он казался ей незнакомцем. Она понизила голос и сказала:

– Я ненавижу тайны.

– «Кьюсак Кэпитал» был моим провалом.

– Мы не сможем нормально жить, если ты будешь скрывать все от меня.

Эми не знала, что добавить. Из всех откровений Кьюсака за последние пятнадцать минут сильнее всего нервировали совпадения в «ЛиУэлл». Три полиса страхования жизни. Три приступа тяжелых финансовых потерь. И три несвоевременные смерти.

Молчание нарушил Джимми.

– Я хочу для нашего ребенка чего-нибудь лучше Сомервилля.

– Твое детство не испортило тебя.

– Я хочу лучшего.

Она помолчала и, осторожно подбирая слова, ответила:

– А я не хочу, чтобы Яз навещал своего отца в тюрьме.

При слове «тюрьма» рыжеволосая женщина, сидящая от них в трех столах, подняла глаза от книги.

– Эм, о чем ты говоришь?

– Прижизненные расчеты. Слишком много людей умерло раньше времени.

– Возможно, это совпадение, – сказал он. – Согласно некрологам, все они умерли от естественных причин. У меня всего лишь предчувствие, и ничего больше.

– Прижизненные расчеты – мерзость.

– Уоррен Баффет в них вкладывает.

– А мой папа – нет, – ответила Эми.

Кьюсак отпил колы. Оба помолчали.

– Барнс не был пьян, – произнесла Эми, нарушив тишину, – когда я его видела.

– У него была уйма времени, чтобы напиться.

– Я думаю, мы должны позвонить в полицию.

Рыжая женщина подняла глаза от своего кофе.

– И что мы им расскажем, Эм? Мои подозрения? Семидесятилетние старики умирают в тот момент, когда рушатся рынки? Или что тебя преследует женщина со шрамом на руке?

– У нее отвратительный шрам.

Рыжеволосая женщина поморщилась, встала и пошла к стойке «Сомбы». Заказала еще чашку кофе и вернулась за свой столик.

– Полиция сбежит от тебя, – заявил Кьюсак; ему было неуютно, но голос звучал твердо.

– Почему?

– Прозопагнозия. Юристы в суде порвут тебя на кусочки.

– Джеймс, бросай свою работу.

– Это и дураку ясно.

– А потом мы пойдем в полицию, – отстаивала Эми свою позицию.

– Нет никаких доказательств, что все эти смерти – не просто серия несчастных случаев.

– Все равно. Это жутко.

Кьюсак криво улыбнулся, не зная, что сказать. Наконец он ответил:

– Я уволюсь в понедельник. Но никаких копов.

– Зачем идти в офис?

– Забрать видео.

– Джеймс, оно не стоит такого риска.

– Я рискую сильнее, если не пойду.

– Почему?

– Предположим, полисы – не случайность. Я не хочу, чтобы Лизер пришел за нами.

– Вот поэтому мы пойдем в полицию, – ответила она.

– Ни в коем случае. Они проведут расследование и закроют дело за недостаточностью улик. Назовут нас недоумками. А потом мы однажды проснемся и увидим Шэннона, стоящего у кровати. Это пугает меня до чертиков.

Взгляд Эми остановился, глаза расширились и стали еще синее.

– Я увольняюсь, – продолжал он, – и мы живем, как будто ничего не случилось.

– А как же та женщина со шрамом? – спросила Эми.

– Слежка. Скорее всего, она работает на Шэннона. И я думаю, когда мы избавимся от «ЛиУэлл Кэпитал», то избавимся и от нее.

– Но ты же увольняешься. Если ты прав насчет полисов, Сай немедленно тебя заподозрит.

– Я скажу, что решил войти в бизнес твоего отца.

– Что? Ты же говорил, что никогда этого не сделаешь.

– Я не возьму у твоего отца ни доллара. Но я пойду на все для защиты нашей семьи, пока небо не очистится.

– И Сай на это купится?

– У меня есть хорошая версия. Думаю, да.

Кьюсак подался вперед и сделал вид, будто обращается к своему боссу:

– Сай, мое увольнение – логичный следующий шаг. Я присоединяюсь к тестю, прицениваюсь изнутри, а потом мы покупаем его бизнес. Вы и я, Сай. Что может быть лучше инсайдерской работы? – Он криво улыбнулся, подчеркивая маркетинговый ход.

– Не знаю, Джеймс…

– Сай, я не могу придумать ничего приятнее, чем выдача Калебу Фелпсу извещения об увольнении. Я готов сам отнести ему бумажку.

– Не знаю, – повторила Эми.

– А тем временем не ходи одна. Никуда, даже в ванную. И чем бы ты ни занималась, держи под руками мобильник. А если ты еще раз увидишь женщину со шрамом, мы переходим к плану Б.

– И в чем он заключается?

– Звоним в полицию. Но в противном случае делаем вид, будто все нормально.

– Доверюсь твоим инстинктам, – согласилась Эми.

– А что может случиться?

Рыжеволосая женщина глотнула кофе.

– Помните, как вы сказали: «Это не мои проблемы»?

– Я помню, как просил прекратить названивать мне.

– Сейчас у нас есть проблема.

– Ты говоришь, как моя жена, – заметил Лизер, подозревая партнера в очередном требовании денег. – Что за проблема?

– Кьюсак вас подозревает.

– Чушь, – возразил Лизер. – Мальчишка хочет вместе со мной купить бизнес тестя.

– Он увольняется в понедельник, вы, идиот.

– Это точно? – недоверчиво поинтересовался Сай.

– Последние сорок пять минут Кьюсак обсуждает страхование жизни и «ЛиУэлл Кэпитал».

– Что им известно? – с растущей тревогой спросил Лизер.

– Достаточно для подозрений. Достаточно, чтобы усомниться в наших полисах страхования жизни.

– Дерьмо. Да, это проблема, – согласился он.

– Но мы с ней справимся.

– Каким образом?

– Когда я закончу с Эми, мы прокатим Джимми Кьюсака на вашем вертолете.

– Прокатим куда?

– Над океаном, подальше от берега. В такое место, где он сможет спрыгнуть с якорем вместо парашюта, и никто ничего не заметит.

– Не пойдет, – запротестовал Лизер. – Я считаю, это твоя работа.

– А я считаю, что вы немного не догоняете. Кьюсак может связать вас с полисами.

– Но это же ты справляешься с такими ситуациями. А я зачем?

– Первое: вы умеете водить вертолет. Я – нет. И нам некогда изобретать более оригинальные решения. Второе: я думаю о нашем соглашении. У Кьюсаков нет страховок, а я не работаю бесплатно. И третье: когда Кьюсак исчезнет, полиция свяжет его со смертью жены.

– С чего бы?

– Они всегда подозревают супругов.

– Великолепно, – ответил Сай, которого встревожила такая логика.

– Вы в восторге?

– Нет. – Сай стиснул правый кулак и, потирая его левой рукой, добавил: – Но придется работать с тем, что есть.

– Вы слишком беспокоитесь. У нас есть элемент неожиданности.

– Они точно тебя не узнали?

– Джимми Кьюсак, – пояснил его партнер с ограниченной ответственностью, – никогда меня не видел.

– А его жена?

– Кимосаби, вы когда-нибудь слышали о прозопагнозии?

– Нет. Что это такое?

– Эми Кьюсак не узнает, что происходит на площадке белых медведей, – ответила Рейчел, потирая руку, – пока не станет слишком поздно.