Во время обеда Анри спросил, что бы мне хотелось осмотреть в его доме в первую очередь. Как будущей хозяйке, разумеется. Я сделала вид, что задумалась, хотя ответить могла сразу же: уж больно подходящий повод попасть в кабинет, а не получить нудную многочасовую экскурсию. Фамильный особняк Эгре огромный, портретов на стенах висит столько, что, если каждому уделять всего пять минут, до вечера обо всех рассказать не удастся. А зачем узнавать столько подробностей про постороннюю семью, от которой мне сейчас надо-то всего-навсего – доступ к сейфу для Бернара.

– Не знаю, Анри, – задумчиво протянула я, стараясь улыбаться как можно призывнее, – у вас такой огромный дом, что и за неделю не осмотреть… Наверное, в первую очередь мне хотелось бы увидеть помещения, которые больше всего с вами связаны. Кабинет, например… Вы же там проводите больше всего времени, когда находитесь дома.

– Больше всего времени дома я нахожусь в другом помещении, – заметил Анри. – Поскольку обычно я прихожу сюда поспать. Особенно в последнее время. Может, оттуда и начнем? Если уж вас так волнуют места, со мной связанные.

– Лорд Эгре, как вам не стыдно! – возмутилась «инора Маруа», полностью вошедшая в роль моей компаньонки. Глаза «ее» блестели от предвкушения доступа к вражескому сейфу. – Говорить такое при невинной девушке.

– Что неприличного во сне? – усмехнулся Анри.

Во сне я ничего неприличного не находила, но спальня этого дома меня не интересовала: там же нет сейфов. Во всяком случае, в приличных домах сейфы стоят в кабинетах, а если они вдруг стоят в спальнях, то там обычно не слишком ценные украшения.

– Вы же там все рано ничего не делаете, – постаралась я уйти от столь ненужного мне помещения. – А я хочу увидеть, где вы работаете. О главе герцогской безопасности ходит столько легенд, и отнюдь не о том, как он красиво спит. И вот я рядом с местом, в котором эти легенды зарождаются… Да мне не простят, если я его не увижу!

Говорила я очень вдохновенно, с восторгом, приличествующим моменту, и поэтому оказалась не готова к фыркающему звуку со стороны жениха. Но когда я на него посмотрела, у него лишь немного дернулся угол рта, в остальном Анри представлял собой образец полнейшей невозмутимости.

– Уверяю вас, у меня в кабинете нет ничего интересного, – сказал он. – Письменный стол, шкаф с бумагами и сейф. Там просто не на что смотреть.

Странное заявление, особенно после того, как он подтвердил, что сейф, который так интересует нас с Бернаром, находится в кабинете.

– Анри, – укоризненно сказала я, – там же будете вы, а значит, мне всегда будет куда смотреть.

– В таком случае, может, мы просто посидим в гостиной? Смотреть на меня вы можете и здесь, – нагло предложил этот тип.

Я бы не возражала против этого варианта, если бы «инора Маруа» могла сейчас пройти и изу-чить кабинет в одиночку. Но этот дом не только большой, он наводнен кучей людей, которым непременно надо знать, куда кто идет. Боюсь, Бернару даже не дадут увидеть сейф, не то чтобы его вскрыть.

– Но я непременно хочу увидеть вас за рабочим столом, – запротестовала я. – В гостиной я вас в своем доме уже столько раз видела, что могу с уверенностью утверждать: в своей гостиной вы выглядите точно так же, как и в нашей. А теперь я хочу сравнить с вашим кабинетом.

– В самом деле, лорд Эгре, удовлетворили бы вы каприз невесты, – вмешалась «инора Маруа». – Почему вы так боитесь показать ей свой кабинет? У вас там что, любовница спрятана?

– Любовница? Анри, как вы могли? – тут же подхватила я и даже руку к глазам приложила. – Мне казалось, я вам дорога, а оно вон как…

– Клодетт, – укоризненно сказал лорд Эгре, – что за глупости вы говорите? Любовницу логичней прятать в спальне.

– Так вы спальню сразу предложили показать, – напомнила я, – значит, там ничьей любовницы быть не может. А вот отвести нас в кабинет не хотите, и это невольно наводит на подозрения…

– Да он был уверен, что вы не согласитесь, – зачем-то влез Бернар. Возможно, из мужской солидарности? – Явно же от кабинета отвлекал.

– То есть там тоже кто-то есть? – В притворном ужасе округлила я глаза. – Анри, вы пригласили меня сегодня на обед, а сами…

– Хорошо, пойдемте, я вам покажу свой кабинет, – сдался жених. – Спальню тоже покажу потом, если захотите. Только не плачьте, Шанталь, женские слезы на меня действуют угнетающе.

Мы с «инорой Маруа» обрадованно переглянулись. Пока все идет по плану – в направлении кабинета. Но если зайдет не туда, можно и поплакать: не зря же Анри сказал, что не переносит женских слез? Это нужно непременно использовать, платочек я с собой захватила – значит, во всеоружии.

До кабинета мы дошли быстро. Бернар сразу приклеился взглядом к сейфу, хотя для бывшей гувернантки герцогской дочери там не могло быть ничего интересного, если, конечно, она не нацеливалась на семейные драгоценности Эгре. Жениха срочно требовалось чем-то отвлечь от ненормального поведения иноры, но чем? Кабинет был невелик, и кроме того, о чем Анри говорил чуть раньше, находилось там разве что кресло, обитое синим бархатом, нежным даже на вид. В него сразу же захотелось сесть, что я и сделала, пользуясь положением невесты, пусть фиктивной.

– Какое у вас удобное кресло, – заметила я, после того как немного на нем поерзала и убедилась, что как ни садись – вставать не хочется. – Наверное, в нем хорошо думается?

– Вы же хотели увидеть на рабочем месте меня? – усмехнулся Анри.

Пускать его в кресло нельзя было ни в коем случае: оттуда открывался прекрасный вид на «инору Маруа», которая выглядела прямо-таки влюбленной в сейф. Наверное, Бернар уже предвкушал, как достанет артефакт и уничтожит его, и сейчас только мы с лордом Эгре мешали ему прикоснуться к мечте.

– Так я и вижу вас на рабочем месте, – нежно сказала я. – И даже могу представить, что вы чувствуете, когда здесь сидите.

Я положила руки на стол и приняла серьезный вид. Ящики стола я не трогала: с Анри станется выставить нас из кабинета, если решит, что мы чересчур любопытны. «Инора Маруа» оторвалась от разглядывания сейфа и вопросительно на меня посмотрела. Хорошо, что Бернар пришел в себя, а то ведь мы заманивали сюда Анри не для того, чтобы он любовался мной в собственном кресле, а чтобы увести его отсюда, оставив взломщика сейфов в одиночестве.

Я провела рукой по подлокотнику, тем самым прощаясь с так понравившимся мне креслом, и устремилась к окну.

– Какой замечательный вид, – восторженно сказала я, ничуть при этом не покривив душой: парк при особняке отсюда полностью просматривался и был необычайно хорош. – Вот тому дубу лет двести, не меньше.

Дуб впечатлял. Огромный, раскидистый, с густой кроной. На его фоне остальные деревья в парке казались мелкими чахлыми недоростками.

– Больше пятисот, – ответил Анри. – Хотите посмотреть парк?

– О да, – счастливо выдохнула я. – Он такой красивый! Вы мне расскажете его историю?

– Если вы и инора Маруа хотите, расскажу.

– Ой, нет, ничего не получится, – в отчаянье сказала я. – Клодетт подвернула ногу и теперь не может долго ходить.

– Ужасно болит, – подтвердила моя «компаньонка».

– Мы могли бы пройтись вдвоем, – порадовал меня Анри.

– Даже не знаю. Наверное, это не совсем прилично?

– Гулять в парке – неприлично? Впервые об этом слышу.

– Я обещала инору Лорану все время присматривать за его дочерью, – сурово сказала «инора Маруа».

– Хорошо, давайте вернемся в гостиную, – неожиданно предложил жених.

Как это – вернемся в гостиную, если мы внутренности сейфа не осмотрели? Я возмущенно посмотрела на жениха. Как можно быть таким недогадливым? Решение ведь лежит на поверхности!

– Но я непременно хочу посмотреть на дуб вблизи и услышать его историю, – капризно сказала я.

– В другой раз, когда у иноры Маруа не будет болеть нога и она сможет с нами пойти, – ответил жених.

– Но я хочу сейчас.

– Можно вызвать целителя, – предложил Анри. – Но пока он прибудет и сделает все необходимое, мне нужно будет уезжать, так что экскурсия в любом случае перенесется.

Да… Зря о его гениальности ходит столько слухов. Возможно, у него просто очень грамотные помощники, и лорд Эгре приписывает себе все их находки? Бернар не торопился приходить на помощь, пришлось предлагать самой:

– Мы могли бы пойти вдвоем, а Клодетт присматривала бы за нами отсюда. Из кабинета прекрасный обзор.

– А я могу предложить ей комнату, из которой обзор будет еще лучше. С удобным креслом, так необходимым при пострадавшей ноге.

Я была уверена в обратном: ни в одной другой комнате нужного обзора не будет, поэтому сразу применила запрещенный прием, вытащила платочек и приложила к глазам:

– Все-таки сюда кто-то должен прийти. Вы меня обманули, Анри, а я вам почти поверила.

Я всхлипнула, намекая, как мне неприятна мысль, что в кабинете вскорости должна появиться любовница жениха. Ничего другого в голову просто не приходило. Обдумыванию плана нужно было уделить много больше времени, а не полагаться на случай. Бернар мог бы и сам что-то предложить – все же начальника службы собственной безопасности он знает куда лучше меня.

– Шанталь, что за навязчивая идея? Никто сюда не придет.

– Вот и оставьте Клодетт здесь, тогда я вам поверю.

– Инора Маруа, распорядиться, чтобы вам сюда принесли чаю?

– Нет, спасибо, – счастливо ответил Бернар. – Мне будет не до этого.

Еще бы! Не знаю, на сколько времени мне удастся увлечь Анри, а сейфы вскрывать моему сообщнику не приходилось. Нужно было ему предложить потренироваться на папином, что ли? Но сейчас эта идея слишком запоздала.

Я взяла Анри под руку и мысленно пожелала Бернару удачи. Пусть Богиня ему подскажет нужную лазейку для проникновения в сейф, если уж позволила очнуться и не умереть во время ритуала.

Мы спустились и чинно пошли по дорожке, вымощенной тщательно подогнанными друг к другу каменными брусками. Анри молчал, я тоже. В мыслях я была рядом с Бернаром и ни о чем другом думать не могла.

– А скажите-ка, дорогая, чего это вы вдруг устраиваете сцены ревности, причем на пустом месте? – внезапно спросил жених.

– Как это на пустом? – завиляла я. – Вы подозрительно отказывались показать свой кабинет, вот я и забеспокоилась.

– В кабинетах с любовницами не встречаются, – усмехнулся Анри, – для этого как раз есть спальни. Свою я вам сразу предложил показать. А в кабинете по долгу службы я встречаюсь с разными особами, среди которых могут быть и молодые красивые иноры.

– Незачем вам по долгу службы встречаться с молодыми красивыми инорами, – возмутилась я. – Для этого у вас помощники есть, у которых пока невест нет. А у вас есть.

Я сурово посмотрела на жениха: пусть не думает, что я собираюсь страдать от нашей помолвки в одиночку. Если уж притворяется в меня влюбленным, то пусть притворяется до конца, без всяких этих встреч с инорами, красивые они там или нет.

– Даже так? – Он рассмеялся. – Шанталь, я могу и поверить, что вы способны ворваться ко мне в кабинет и устроить скандал, если вам что-то покажется подозрительным.

– Конечно, способна, – ответила я.

Зря я, что ли, наговорила о нем столько красивых слов, пока носила артефакт? Жених должен был увериться, что я влюблена в него по уши, и уж перед каким-то скандалом потенциальной любовнице не остановлюсь.

Тема любовницы оказалась очень удачной: Бернара-то удалось оставить наедине с сейфом, чего мы и добивались.

– Неподходящее качество для моей жены, – заявил Анри.

– У вас есть время передумать, – намекнула я.

В самом деле, мне же вскоре придется носить клеймо «невеста преступника». А вот если расторгнуть помолвку до его ареста, может, и обойдется.

– Предлагаете вас бросить? Некрасиво с моей стороны покидать столь влюбленную в меня инориту, – ехидно сказал Анри. – Вы будете страдать, я тоже.

Мы уже дошли до дуба, который привлек мое внимание из окна кабинета, и теперь стояли под ним. Вблизи он казался еще более нереальным. Серая бугристая кора навевала мысль скорее о вечном камне, чем о нежном короткоживущем растении. Да, этот дуб определенно нежным не был. Я провела по коре пальцем и повернулась к Анри.

– Вы обещали рассказать историю дуба, – напомнила я.

– А нужна ли она сейчас? – спросил жених со странной интонацией.

Его руки уперлись в дерево по обеим сторонам от меня, и я поняла, что сейчас он настроен отвлекаться единственным способом, который мне не подходил. Пусть лучше сказочки рассказывает.

– Нужна, конечно, – ответила я немного более нервно, чем собиралась. – Мы ведь для этого сюда и пришли.

– А мне кажется, пришли мы сюда для другого.

Лицо Анри приблизилось ко мне настолько, что я поняла: это другое наступит прямо сейчас. Меня подобное не устраивало, я уперлась руками ему в грудь, не слишком сильно, так, чтобы показать нежелание, но и не оттолкнуть.

– Вам кажется, Анри, – твердо сказала я. – В пансионе монахини говорили, что прелюбодеяние – самый страшный грех, хуже убийства.

– Поцелуй прелюбодеянием не считается, – ответил он и не подумал отстраниться, но и придвинуться – тоже. – Не думаю, что монахини имели его в виду, говоря на столь щекотливые темы.

На удивление, Анри имел вид несколько отстраненный, словно его занимала не я, а что-то другое. Словно он к чему-то прислушивался, намного более важному, чем я. И тут я поняла – это Бернар! Он пытается вскрыть сейф, и мой жених это почувствовал. Меня охватила паника. Нужно срочно что-то делать, но голова была необыкновенно пустой, никакие идеи в нее не приходили, а то, что имелось раньше, – благополучно рассеялось, не оставив ни малейших следов. Что ж, мне не оставляют выбора…

– Вы наверняка в этом разбираетесь лучше, Анри, – согласилась я.

После чего закрыла глаза и храбро потянулась к губам жениха. Чем только не приходится жертвовать ради блага герцогства….