И в этот раз к приближению Гастона к нашему дому я оказалась не готова. Не потому, что раздались ужасные звуки, которые Бернар сделал намного тише, чем когда я их услышала впервые, а потому что была уверена: если уж соседа не задержали по подозрению в убийстве, то посадили под домашний арест, как и нас. Видеть я Гастона не могла, но, судя по звуку, остановили его на подходе и развернули, и потом он долго ходил кругами, наверное, надеялся найти дыру в охране, но не преуспел. Звук стал отдаляться, пока полностью не пропал.

Я, закрыв глаза, лежала на кровати. Слезы давно выплакала, но мысли, вялые и неповоротливые, были все о том же. Анри нет, и теперь уже неважно, насколько он виновен и кого любил. Бернар время от времени стучал в дверь и напоминал, что времени у нас мало. Его тревогу я понимала: «кукла», которая стала теперь никем не управляемой, наверняка пошла вразнос. Но что мы сделаем, если и выйти отсюда не можем? Идей никаких не было, да и от кого теперь спасаться?

– Что же это такое? – Бернару надоело стучать, и он вломился ко мне в комнату самым наглым образом. В другое время я бы нашла что ответить, но сейчас хотелось лишь одного – чтобы меня оставили в покое. – Шанталь, не верю, что вы так убиваетесь по этому негодяю. Если его отравили, он сам в этом виноват.

– Почему?

Я даже глаза приоткрыла, настолько мне показалось странным высказывание Бернара. Мертвым все прощается одним только фактом смерти, ведь ничего уже не исправить. Какой смысл теперь его ругать?

– Потому что он главный по безопасности, а значит, должен понимать, что на него будут покушаться. А уж практикуя запрещенную магию, не предусмотреть противоядия на такой случай? Нет, я был лучшего мнения об Эгре. Думал, он специалист в своем деле, а он так…

Пренебрежение по отношению к моему жениху, пусть и покойному, меня неожиданно задело.

– Действительно, – проворчала я, – ритуал не довел до конца, а это непрофессионально.

– Вот именно. – Бернар нагло сел на край моей кровати. – Ритуал до конца не довел. Меня не поймал. Хотя я, как очнулся, и соображал-то с трудом. Лови – не хочу. Но нет, упустил. От не-ожиданности, наверное, что я сильнее оказался, чем он рассчитывал. А он должен был предусмотреть и такой поворот.

– Вам просто повезло, а вы еще и недовольны, – возмутилась я. – Если бы не счастливый случай, то вы бы здесь сейчас не сидели. И не говорили про Анри гадости!

– Вот именно, счастливый случай! Шанталь, мне всегда везет, понимаете? И тем, кто рядом, тоже везет. Вот не встретились бы мы, вам пришлось бы выходить за Эгре замуж. Или вы уже забыли, что помолвка была заключена против вашей воли?

– Нет.

Я помотала головой для убедительности. Не забыла, и все же… Все же со слов Анри выходило, что к браку он меня принуждать не собирался, а помолвка нужна ему для какой-то загадочной надобности, которая вскорости бы отпала. И тогда… Впрочем, что говорить о том, чего уже никогда не будет?

– Или он обнаружил бы пропажу артефакта, – безжалостно продолжил Бернар, – и устроил допрос с пристрастием. Методы у наших безопасников жесткие. Никто и не посмотрел бы, что вы слабая девушка. А так моей удачи хватило и на вас: ни брака, ни допроса. А вот от Эгре удача отвернулась, поскольку он пошел против меня.

Он победно на меня посмотрел, а меня охватило ужасное подозрение. Бернар, конечно, пообещал не подливать Анри ничего, но речь-то шла о зельях для какой-то шутки, а не о яде. Яд – это не шуточки, на него маркизово обещание не распространяется. Отравление преступника, конечно, создавало проблемы для герцогства, но нам давало некоторую отсрочку. Меньшее зло против большего – так, кажется, оправдываются власть имущие в таких случаях? Ведь переход герцогства под руку мага, практикующего запретные методики, ни к чему хорошему не привел бы.

– Бернар, так это вы его?..

– Я его что?..

– Отравили, – испуганно выдохнула я.

– Вы с ума сошли! – возмутился он, и совсем не наигранно. – Я вам что, наемный убийца?

– При чем тут наемные убийцы? – возразила я. – Убивают не только те, кто считает это своей профессией, но и те, кто рассчитывает что-то получить в результате.

– В результате я получил дополнительные проблемы, поскольку моя «кукла» сейчас развлекается где-то, а я не могу ее остановить. И если я пытаюсь вас успокоить, то это не потому, что не осознаю серьезность проблемы.

Озвучивать свои размышления о большем и меньшем зле я не стала. Если Бернару это и в голову не приходило, незачем и наводить на подобные мысли. Кто знает, куда они могут завести моего напарника. Я вздохнула. Подозреваемых и без него хватало.

– А вот Гастон очень много получил, – задумчиво сказала я. – Но его не арестовали в отличие от нас.

– Нас тоже не арестовали, – возразил Бернар.

Я недовольно фыркнула. Не арестовали? Мы не можем выйти, к нам не может никто попасть. Что это, как не арест, пусть он и проходит в относительно комфортных условиях? И все же почему? Почему Гастон безнаказанно шляется по округе? Ведь он должен быть первым подозреваемым. Вон вчера как усиленно намекал на смерть Анри.

Я всхлипнула. Оказалось, не все слезы выплаканы.

– Шанталь, не бойтесь, – снисходительно сказал Бернар. – Проверят все, что надо, и снимут с дома охрану. Нужно немного подождать… Правда, неизвестно, насколько это «немного» затянется. Поди, Гастона не задержали потому, что хотели выявить его связи. Установили за ним негласное наблюдение.

Слова его прозвучали столь веско, что я невольно заинтересовалась:

– Вы заметили?

Действительно, он же маг с приличным Даром, ему доступно то, что другим не видно и с артефактами. Гастон – нет, он от наследства Эгре получил лишь фамилию, но не магию. Он не то чтобы запрещенными заклинаниями не владеет, он и обычное не воссоздаст. А значит что? Что у него непременно должны быть сообщники, которые и сделали зелье, отравившее Анри.

– Я не смотрел, следят ли за ним. Но это же очевидно, Шанталь.

Получается, Гастон – главный подозреваемый? Но как он мог оказаться хитрее своего родственника, который столько лет проработал, обеспечивая безопасность целого герцогства? Сосед даже залезть ко мне в окно не сумел, не переполошив всю округу.

Меня это не расстраивало, напротив – радовало. Но я прекрасно понимала, что поручить ему подлить что-то мог только такой же идиот, как и он сам. И не меньшим идиотом нужно быть, чтобы этого не заметить. А ведь Бернар отзывался об Анри как о весьма проницательном типе. И не только Бернар. Мне самой не удалось подсунуть Анри любовное зелье! Но мой жених не довел до конца ритуал, прошляпил Бернара, упорно не замечал странностей в поведении иноры Маруа, спустил мне попытку использования запрещенного зелья и напоил антидотом Гастона, хотя это прямое нарушение его обязанностей. И то, что он спокойно дал мне осмотреть свой сейф, тоже не вязалось с обликом предусмотрительного лорда. Если бы он вел себя так со всеми своими женщинами, пусть и запирал их в кабинете, у него в сейфах ничего бы не осталось. Это я поскромничала – взяла лишь артефакт да компрометирующее письмо, а другая бы там развернулась: не оставила бы от семейных ценностей Эгре и замочка от цепочки. Еще бы, такой прекрасный случай.

– Но не мог же Анри резко тупеть, только когда заходила речь о Бернаре? – невольно сказала я вслух.

– Я как раз об этом недавно говорил. От того, кто играет против меня, удача отворачивается. А к тому, кто со мной, – поворачивается, – гордо ответил Бернар. – Шанталь, вы же со мной. Для вас – большая удача, что Эгре умер, а то кристалл мы так и не нашли, и у меня идей нет, куда эта сволочь могла его засунуть.

Но я его почти не слушала. Мозги, очнувшиеся от того подобия анабиоза, в котором не так давно были, лихорадочно наверстывали упущенное. Получалась довольно логичная теория, в которую никак не хотело встраиваться лишь одно: помолвка. На момент ее заключения Анри точно относился ко мне так же, как и к любой малознакомой инорите. То есть никак. О страстной любви с первого взгляда и речи не шло, да и он сам признался, что в его планах не было похода в Храм. Помолвка закончилась бы официальным разрывом, и это устроило бы обе стороны. До недавнего времени.

– Шанталь…

– Подождите, Бернар, мне нужно подумать, – ответила я и прикрыла глаза, чтобы не отвлекаться.

– Да чего тут думать, здесь делать надо! Срочно что-то делать, пока «кукла» все не разнесла.

А ведь на последнем балу «куклы» не было, Анри пришлось лично играть роль маркиза. Уже сложно было контролировать? Или боялся, что эта непонятная сущность опять пойдет ко мне или кому другому с неприличными предложениями? И это странное спокойствие герцога, который не выглядел ни обеспокоенным, ни подверженным чужому влиянию.

Но помолвка, при чем тут эта проклятая помолвка? Которую нужно было заключить срочно и со мной.

– Я вот думаю, может, попытаться прорваться в столицу? – начал строить планы маркиз. – После смерти Эгре в ведомстве наверняка бардак, шанс проскочить теперь выше. Должен же быть какой-то способ уничтожить этот проклятый артефакт, если уж мы не можем найти кристалл. В конце концов, если мне удастся убедить наставников в том, что я настоящий маркиз, у Эгре проведут обыск.

И ничего не найдут. Такие вещи держат обычно в сейфах или при себе, но не там, где на них может наткнуться любой желающий. Нет, все не так просто.

– Бернар, а что было бы, уничтожь Анри кристалл? Ему ведь для завершения ритуала требовалась только ваша смерть? Во всяком случае, я так поняла ваши слова.

– Думаете? – Бернар нахмурился. – Он не так уж и дешев, а после очистки его можно опять использовать. А если Эгре ликвидировал улики, почему тогда он не разрушил артефакт?

– То есть для ритуала это ничего бы не изменило? – зачем-то уточнила я.

– Нет, он уже проведен по всем правилам. Между мной и «куклой» образовалась нужная связь. Артефакт свое отыграл, осталось лишь меня убить.

Свое отыграл, но его не уничтожили. Возможно, конечно, знания Бернара были не слишком полными. Я с сомнением посмотрела на маркиза: за время нашего знакомства он не произвел впечатления мага, досконально разбирающегося в серьезных вещах. Вот когда нужно поразвлечься, тогда всегда включалась фантазия и появлялись нужные знания. Но если он все же прав, тогда моя теория верна, а значит, и кристалл где-то есть. Там, где спрятан от чужих рук, но Анри может его в любой момент взять.

Я вертела на пальце кольцо-обманку и размышляла.

– Вы можете его уже снять, – раздраженно сказал Бернар.

– Что?

– Кольцо Эгре. Эгре нет, и требования его больше необязательны. Со смертью жениха помолвка заканчивается.

– Кольцо! Ну конечно же!

Я вытолкала ничего не понимающего маркиза из своей комнаты. Он упирался и говорил, что нам многое надо обсудить. Но не могу же я лезть в наш потайной ход при посторонних?

– Бернар, мы продолжим разговор через пару минут. А сейчас выйдите. Чем быстрее вы покинете мою комнату, тем быстрее все закончится!

– Но…

– Никаких «но»!

Я захлопнула дверь за ним и подумала, что это хилая преграда для наших семейных секретов. Но другой все равно нет, остается надеяться, что маркиз опять не полезет ко мне без разрешения. До тайника я добралась за считаные секунды, камень извлекала немного дольше, любоваться на окуситовый контейнер не стала, просто вытащила его и отправилась назад.

– Вот! – я вытряхнула перед Бернаром настоящее кольцо.

– Что вот? – Маркиз повертел в руках столь напугавшую меня не так давно вещицу. – Сложный артефакт непонятного назначения. Защитные функции есть, и еще что-то. Нужно изучить.

– Не нужно.

– Не зря ли вы его из окусита вытащили?

– Не зря.

Видя, что Бернар ничего не собирается предпринимать, я притащила из своей комнаты маникюрные щипчики и вгрызлась ими в оправу.

– Шанталь, с артефактами так нельзя! – заорал Бернар и отобрал у меня кольцо. – Он и рвануть может. Сначала необходимо изучить, понять, что с чем связано.

Но целостность была уже нарушена. Сапфир, точнее, тоненькая сапфировая пластинка, которой заклинание придавало вид массивного камня, выскользнула и упала на пол. А под ней, как я и была уверена, оказался красный кристалл. Тот самый, что был необходим Бернару.

– Все! – радостно сказала я.

– Получается, Эгре перестраховался? – Бернар недоверчиво крутил в пальцах кристалл. – И в случае неудачи попытался бы переложить вину на вашу семью?

На мой взгляд, сейчас было неподходящее время, для того чтобы строить теории. Наступило время практики.

– Бернар, разрушайте статуэтку, возвращайте себе свою ауру и освобождайте наконец эту комнату. Компаньонка из вас так себе, честно говоря.

– У меня другие достоинства, – маркиз счастливо заулыбался. – Шанталь, ваша семья непременно будет награждена за помощь, вот увидите.

Разрушать артефакт он не торопился. Пришлось всунуть ему статуэтку и потребовать немедленно уничтожить артефакт. Но приступил он лишь тогда, когда я ему сказала, что ни разу не видела, как это происходит и мне необычайно интересно. Бернар надулся от важности, вставил кристалл и принялся производить какие-то странные манипуляции. Долгое время ничего не происходило, лишь было заметно, что маркизу все тяжелее и тяжелее даются его, на взгляд постороннего, несложные, действия. Он побледнел, на висках чуть вздулись кровеносные сосуды, пальцы подрагивали.

Артефакт развалился безо всяких внешних эффектов. Только что стояла прочная статуэтка с грозно горящим кристаллом – и вот уже она пошла трещинами и осыпалась не пылью, нет, крупными аморфными частицами. Я запоздало подумала, что нужно было это делать на какой-то подложке, а то Марта непременно заругается.

– Получилось… – радостно сказал Бернар. – Все.

Взгляд у него был странный. Смотрел он прямо на меня, но не видел. Видел что-то другое, мне недоступное. Наверное, так смотрят маги, когда применяют свои, сугубо магические, умения.

– Мне так жаль, Ваше Сиятельство, что вы у нас сегодня не отобедаете, – сварливо сказала я, – но вашим родителям, вы, безо всякого сомнения, важнее.

– Вы правы, Шанталь. – Бернар помрачнел. – Там же сейчас развалилась «кукла», мне срочно нужно во дворец.

Он бросился к двери, но я ухватила его за рукав и возмущенно сказала:

– Куда это вы в таком виде? Нет уж, вошли сюда инорой Маруа – и выйдете ею же.