Наверное, герцогиня решила перенести поле битвы на свою территорию, на этой она проигрывала с разгромным счетом: когда Гюнтер поцеловал меня в щеку, нежное личико перекосилось в столь злобной гримасе, что никто бы уже не назвал Матильду привлекательной. Такое косметикой не прикроешь, разве что флером, и то от более слабого мага. Жаль, что Гюнтер этого не видел.

– К сожалению, у меня совсем нет времени на разговоры, – прощебетала герцогиня, с трудом вернув милую улыбочку. – До вечера еще так много нужно сделать, вы просто не представляете. – Взгляд, которым при этом она одарила Штадена, говорил, что в планах есть и что-то касающееся его, не слишком приятное для бывшего жениха. – Но вечером, вечером мы непременно продолжим у нас.

Она победно улыбнулась, высокомерно кивнула и гордо направилась к ожидающей карете. Гордость не помешала ей вилять задом, довольно неприлично вилять, совсем не по-герцогски. Я посмотрела на своих спутников, сначала на одного, потом на второго: оба задумчиво глядели ей вслед. Причем Штадену это не мешало меня обнимать, не обращая внимание на то, что я уперлась в его бок.

– Отпустите, капитан.

Он и не подумал выполнить просьбу. Разве что перестал смотреть на Матильду и перевел взгляд на меня. Нехороший взгляд. После такого взгляда жди неприятностей. Я даже пожалела, что герцогиня так рано ушла – лучше бы Штаден сорвался на нее, а не на нас с Кристианом.

– Как я могу лишить поддержки невесту?

– Какая я вам невеста?

– Как какая? Матильда ушла в убеждении, что самая настоящая. Если ей сейчас даже полковник Циммерман скажет, что помолвка фиктивная, не поверит.

– А вам есть дело до того, что она думает?

Я почему-то так разозлилась, что пожалела, что Кристиан накормил конфетами Кремера, а не ее. Нужно было сразу обоих. Глядишь, и прониклись бы друг к другу теплыми чувствами на фоне общей растительности. Правда, у герцогини есть муж, но это не мешает ей предъявлять права на других. Других, которые не торопятся разжимать объятья. Я опять попыталась освободиться и даже стукнула «жениха» кулаком в бок. Из-за того, что хотела проделать это незаметно, сильного удара не получилось, Штаден даже внимания не обратил. И держал уже этак собственнически, словно имел на то полное право.

– Зачем вы это устроили? – мрачно спросил Кристиан.

– А вы, инор Фальк? Зачем вам потребовалось дразнить Матильду? Мне кажется, вы прекрасно знаете ее характер.

– Я думал, ей удастся относительно безболезненно выжить Фридерику, – без всякого стеснения заявил Кристиан. – Вы просто не представляете, капитан, насколько ей опасно тут находится.

– А вы расскажите, я и представлю. Фридерика, прекратите дергаться, вы привлекаете внимание. Еще решат, что у вас эпилепсия. Карета Матильды далеко не уехала. Вдруг моя бывшая невеста подумает, что моей нынешней невесте срочно понадобилась целительская помощь, и вернется? Итак, инор Фальк, я вас слушаю.

Но Кристиан отвечать не торопился, наверное, прикидывал, не удастся ли и этого типа чем-нибудь напоить и убрать с дороги. А если опоить не удастся – облить или обсыпать. С газообразными веществами Кристиан не работал, это я знала, но также была уверена, что при необходимости его не остановит и отсутствие опыта – в изобретательности приятелю не отказать. Но также знала, что газы избирательно не действуют, а это значит, что в следующий раз обрасти и позеленеть могла уже я. За компанию.

– Это не моя тайна, – наконец решился он на отказ. – Если Фридерика посчитала бы нужным, она бы вам рассказала. И вообще, герцогиня уже уехала, хватит обнимать девушку, ей же явно не нравится.

– Разве?

Вопрос прозвучал издевательски, но при этом Штаден меня наконец отпустил. Отодвинулась я с больши́м облегчением. После ухода Матильды я только и думала, как отделаться от объятий, да еще поцелуй горел на щеке, словно отравленный, постоянно напоминая о недавнем нежном прикосновении. Почему-то вспомнился ответ Ульрики на мою жалобу на Кремера. «Он и не должен быть с тобой галантен. Кто ты и кто он? Пфф…». Думаю, ее фразу можно отнести и к этому капитану. Я потерла кожу, словно так можно было избавиться от неподходящих мыслей.

– Мы идем обедать? – спросила я со всем собранным спокойствием. – А то ужинать нам точно не придется. Во всяком случае мне. В доме герцогини я ничего в рот не возьму.

– Боишься, что отравит? – хохотнул Кристиан. – Правильно боишься. Не надо было вешаться на предмет ее интереса.

Последняя фраза прозвучала особенно неприятно, и я не удержалась:

– А тебя что больше волнует: мое поведение или то, что предмет интереса герцогини – не ты?

– Ты же знаешь, я больше волнуюсь, когда предмет твоего интереса – не я, – увильнул этот нахал и даже попытался обнять, наверное, чтобы показать всю глубину своего волнения.

Но на сегодня с меня объятий хватило, поэтому Кристиан получил по рукам и состроил обиженную гримасу.

– А кто? – заинтересовался Штаден.

– А вам-то какая разница? – недружелюбно ответил Кристиан. – Ваша задача – охранять мою девушку и не впутывать ее в свои сложные отношения с герцогинями.

– Я не твоя девушка!

Кристиан снисходительно посмотрел и начал стряхивать несуществующие пылинки с ворота. За его руками я наблюдала очень внимательно, опасаясь очередной каверзы. Ибо подозревала, что если он выведет Штадена из строя, к герцогине придется идти с Бруном. Похоже, следила я не за тем: внезапно с ладони Штадена сорвалась искорка и взорвалась передо мной, на мгновение ослепив и оглушив. Но возмутиться я не успела.

– Инор Фальк, – процедил Штаден, – как там говорил инор Вайнер? «Я просил вас оставлять свои шуточки за проходной?» Так вот, я прошу вас оставлять свои шуточки подальше от охраняемой мной персоны, иначе в следующий раз я переправлю ваш подарок назад к вам и не просто переправлю, а с некоторыми добавками.

– Он пытался меня отравить? – удивилась я.

– Фридерика, зачем же сразу отравить? – возмутился Кристиан. – Я просто помогаю найти причину для отказа.

– Путем отращивания замечательной зеленой растительности?! Кристиан, ты… – я не закончила фразу, поскольку слова не находились, во всяком случае, такие, что можно говорить при посторонних.

Кристиан хорошо меня знал, поэтому почти незаметно сдвинулся так, чтобы между нами оказался Штаден. Видно, понадеялся, что тот будет охранять не только меня, но и от меня. Руки сами собой сжались в кулаки, но добраться до цели не представлялось возможным. Пока.

– Предлагаете написать: «Занималась косметическими процедурами в компании капитана Кремера, почти жениха»? – издевательски предложил Штаден.

– Капитан Кремер – неподходящая компания для Фридерики, – не смутился Кристиан. – В отличие от вас. Могу поспособствовать провести всю помолвку в целительском отделении. И посещать герцогиню не придется. Как я понимаю, визит туда вас тоже не вдохновляет.

– В одной палате? Интересное предложение, я подумаю, – усмехнулся Штаден. – А пока, инор Фальк, мы с вашего позволения пообедаем. Без вас: нет никакого желания все время быть настороже, ожидая очередной пакости. В моих планах нет целительского отделения, а если его нет и в ваших, то вы за нами не пойдете. Тем более что на вопросы Фридерики вы не отвечаете. Всего доброго, инор Фальк.

Он подхватил меня под руку и невозмутимо повел прочь от опешившего Кристиана. Я оглянулась. Кристиан чуть сузил глаза и смотрел так, что на месте Штадена я бы вернулась, извинилась и вежливо пригласила противника пообедать с нами за капитанский счет. Но на месте Штадена был Штаден, а Кристиан явно решил, что и в его планах не найдется места целительскому отделению, поэтому догонять нас не стал и мы уходили все дальше и дальше от места стычки.

– Фальк очень хочет вас отсюда убрать.

Я на мгновение представила, как выглядела бы, долети до меня посланное Кристианом. Да, для Матильды это было бы прекрасное зрелище, но поскольку герцогиня уже уехала, приятель явно рассчитывал на другого зрителя – Штадена. Интересно, зачем ему это?

– Раньше его шутки на меня не распространялись, – мрачно заметила я.

– Думаю, он ревнует.

– Ревнует? К кому?

– Ко мне, разумеется, – с долей превосходства ответил Штаден.

– У него для этого нет никаких оснований, – твердо возразила я. – Вот еще, ревновать к вам!

В самом деле, Кристиан же не может знать, что я ночую у Штадена, в его рубашке, и каждое утро наблюдаю за разминкой капитана, делая вид, что сплю. Штаден ставил полог молчания, наверняка, чтобы меня не разбудить, но почему-то я всегда просыпалась как раз перед тем, как он начинал свои упражнения, и делала вид, что сплю, до самого конца. Выглядело это завораживающе, но сообщать о подобном кому бы то ни было я не собиралась.

– Вы на мне слишком вызывающе повисли. Кстати, зачем вы это сделали?

– Подумала, что вам не помешает помощь, – невозмутимо ответила я. – А вот вам незачем было меня прижимать, да еще и целовать при бывшей невесте.

– Не смог удержаться, очень уж хотелось.

– Подразнить герцогиню?

– Поцеловать вас.

Поцелуй меня взволновал куда больше, чем хотелось, и именно поэтому разговор нужно было срочно прекращать.

– Вас Брун покусал? – насторожилась я.

– Думаете, вы можете понравиться только Бруну?

Это можно было бы считать легким ни к чему не обязывающим флиртом, но не при таких обстоятельствах. Я – не Ульрика, со мной можно не церемониться, полковник Циммерман жениться в случае чего не заставит. Поэтому нужно быть как можно более осторожной. Провоцировать Штадена на возвращение в его собственную кровать не в моих интересах. Нет, я прекрасно понимала, что на полу спать неудобно и жестко, да еще и охранять меня приходится круглосуточно, но…

– Не волнуйтесь, небольшая тренировка перед визитом к герцогу, – разбил мои умозаключения Штаден. – Не надо так пугаться.

Говорить, что я не испугалась, не стала: в это даже я сама не поверю, не говоря уж о Штадене. До ресторана, того же, что и в первый раз, мы дошли в мрачном молчании. Выглядели так, что, думаю, даже герцогиня теперь ни за что не поверила бы, что нас что-то связывает, кроме ролей охранник-охраняемая. Может, на герцогском приеме к ним вернуться? Я вспомнила перекошенную физиономию Матильды, когда Штаден меня поцеловал… Нет, даже если эта особа решиит, что помолвка фиктивная, отыграется и на мне, и на Штадене. Лучше про нее пока вообще не вспоминать: зло, о котором не думаешь, как бы не существует. Не думать о герцогине, не думать о поцелуе…

– Какие у нас планы? – спросила я мрачного Штадена. – Если уж карантин закончился, а Кристиан так ничего и не выдал.

– Сходить на герцогский прием, разумеется. А почему вы считаете, что Фальк ничего не выдал? Выдал, что боится. Интересно, приятель вашей сестры действительно существовал? О нем не знает ни Брун, ни Вайнер. Один Кристиан говорит уверенно, но отказывается сообщать кто.

– По письмам Марты я поняла, что у нее кто-то появился.

– Значит, будем исходить из того, что роман был, и, скорее всего, с женатым инором.

– Почему с женатым? Марта бы никогда на это не пошла!

– Почему тогда она скрывалась даже от вас?

Я недоуменно повела плечами.

– Мало ли какие причины были у сестры.

– Например? – заинтересовался Штаден. – Насколько я понял, вы были очень дружны и секретов друг от друга не имели. Как вариант, в письме было имя, но вас заставили его забыть.

– Вы сейчас о Кристиане? Но с Мартой было не совсем так – заставили не забыть, а изменить отношение к ее смерти. – И тут до меня дошло, на что он намекает: – Вы думаете, Кристиан – тот самый инор, с которым она встречалась?!

– Весьма маловероятно, ибо я не вижу причины, по которой они скрывались, но отбросить такой вариант нельзя. Потом, Фальк точно знает правду о смерти вашей сестры, и именно поэтому, когда понял, что вы расспрашиваете о Марте, решил убрать вас из Траттена.

– Вы же говорили, он ревнует? – не удержалась я.

– И это тоже.

Разговаривая, Штаден не забывал есть. Мне же кусок не лез в горло. Все оказалось слишком запутанно и страшно. Я бессмысленно накалывала еду на вилку, стряхивала ножом и опять накалывала. Это создавало видимость обеда. Впрочем, не поручусь, что часть с тарелки все же не перекочевала в рот, но ни вкуса еды, ни того, что я вообще что-то ела, я не ощущала. В принесенный чай вцепилась с облегчением.

– Возвращаемся в гарнизон?

Спросила я больше для порядка. Никаких дел у нас в Траттене не было. Во всяком случае до осмотра герцогского розария.

– Нет, прогуляемся по городу, – неожиданно ответил Штаден. – Кое-что осталось незаконченным.

– Что?

– Осмотр Траттена, разумеется. Если не хотите со мной, могу проводить до гарнизона, поступите под охрану Вайнера.

Гарнизон без Штадена совсем не привлекал: там и без Бруна хватало офицеров со странностями, а Вайнер больше интересовался пациентами, чем происходящим.

– Он свой сейф сохранить не может без чужой помощи, – проворчала я. – Нет уж, лучше пройдусь с вами, вдруг вспомню что-нибудь из того, что писала Марта, будет за что зацепиться.

После обеда Штаден выглядел довольным и медлительным, как сытый кот. Но похоже, прогуливался не просто так, а по вполне определенной причине, поскольку потянул меня в центр, но не туда, где обычно гуляет праздная публика, и хоть выглядел достаточно расслабленным, но его рука под моей была напряжена, а пальцы время от времени делали еле заметный пасс, уловимый лишь потому, что я шла рядом. Но объяснять он явно ничего не собирался, да и вообще молчал, поэтому я просто печально разглядывала симпатичные особнячки, утопающие в зелени. Кремер сказал правду – роз в Траттене множество, самых разных форм, размеров и окрасок. Наверное, здорово было бы жить в одном из таких домов, как этот – с солнечными часами посреди огромного розария, или этот – с плющом, увившим не только здание, но и забор, или этот – с розами на стене. Этот… С розами…

– Гюнтер, розы! – возбужденно сказала я.

– Да-да, здесь одни сплошные розы, – отмахнулся он, явно занятый другой мыслью.

– Да посмотри же! Точно такие же розы, как под моим окном. Только куст больше.

Куст был не просто больше. Он был огромен, он заплетал всю стену, почти не оставив пустого места. И цветы были ему под стать: большие, тяжелые, лениво покачивающиеся под ветром.

– «Марк Фогель. Целитель» – прочитал Штаден надпись на табличке. – Если не ошибаюсь, герцогский?