После ужина в кафе Штефан вызвался меня проводить. Возможно, он рассчитывал на волшебную силу привычки или воспоминаний – сколько раз мы уже так бродили по городу, и каждый раз эти прогулки заканчивались поцелуями у меня дома. Когда мы вставали из-за стола и он предложил мне руку, меня охватило странное ощущение – словно события последних месяцев мне просто пригрезились, инора Βернер жива, а Штефан – самый необходимый мне инор. Такой уверенный, такой надежный, такой знакомы и близкий…

– Линда, ты так странно на меня смотришь.

Удивительно, но звук его голоса привел меня в себя, иллюзии развеялись как не бывало, и снова пришло понимание – все, что было, в прошлом и осталось. А тот инор, который стоит сейчас со мной рядом, хоть и знакомый, но совсем чужой. Он остался в той части моей жизни, которую уже никогда не вернуть.

– Извини, Штефан, я задумалась, – улыбнулась я.

– То, что задумалась, – это уже хорошо, – улыбнулся он в ответ. – А то мне показалось, что ты разучилась это делать. Живешь на эмоциях, ими и руководствуешься. Так нельзя, Линда. Нельзя из-за обиды перечеркивать полностью жизнь, и твою, и мою.

– Штефан, я на тебя не обижаюсь.

– У нас все по-прежнему?

– Смотря что ты под этим прежним подразумеваешь, – осторожно ответила я. – Между нами все закончилось, думаю, даже до того, как ты сказал про это Эмми.

– Линда, я был уверен, что ты уже забыла о моей оплошности, – с досадой сказал он. – Как могло что-то закончиться только потому, что я ляпнул глупость?

Мы как раз вышли из кафе, поэтому я остановилась и сказала:

– А оно закончилось совсем не из-за этого, Штефан. Не надо меня провожать.

– Но я буду волноваться, как ты дошла, – возразил он.

– Не беспокойтесь, инор, я прослежу, чтобы с ней ничего не случилось, – насмешливо сказал Дитрих.

Его появление меня не обрадовало, напротив – насторожило. Получается, он за мной следит? Но обдумать это у меня не получилось, поскольку Штефан напрягся, сжал мою руку, довольно болезненно сжал, даҗе не осознавая это, и зло сказал:

– Это с вами, инор Хартман, ничего не случится? Шли бы вы дальше по своим делам.

– Не вам мне советовать, инор Эггер, – не переставая улыбаться, ответил Дитрих. – Да и дел у меня на сегодня больше нет. Лицензию-то у меня отозвали.

– В самом деле? Вот незадача, – с деланым сочувствием сказал Штефан. – С чего бы это у такого законопослушного инора отзывать лицензию? Ума не приложу.

– А ума вы вообще никуда не прикладываете, – любезно сообщил ему Дитрих. – Инорита же вам ясно сказала, что не хочет, чтобы вы ее провожали. К чему навязываться?

Я чувствовала себя костью, из-за которой грызутся два уличных пса. Ощущения усиливались еще и из-за того, что держал меня Штефан жестко, ничуть не думая, что его хватка может причиңять мне какие-то неудобства. И отпускать не собирался. Мне показалось, что сейчас я для него была вообще намного менее важна, чем соперник.

– Иноры, – резко сказала я, – не надо из-за меня выяснять отношения. Мне это неприятно. Штефан, отпусти меня, мне больно, и на руке останется синяк.

Он дернулся, но мою руку отпустил.

– Извини, Линда, не заметил.

– Конечно, где уж тут замечать инориту рядом с собой, – опять съехидничал Дитрих. – У вас же более важные вещи есть.

Богиня, зачем он это делает? Зачем выводит из себя Штефана? Я пожалела, что попросила меня отпустить. Β руках бывшего жениха начал собираться белесый пульсирующий комок. Его лицо было бледным от ярости, и очень было похоже, что сейчас он никого, кроме Дитриха не замечал. Да и Дитриха замечал лишь постольку, поскольку хотел его убить. Ярость на лице Штефана казалась какой-то животной, всепоглощающей, искажающей черты лица до неузнаваемости. Это было так неожиданно, так страшно, так непохоже на того инора, с которым я встречалась, что я испуганно закричала. Он вздрогнул, опомнился и смертельное плетение развеялось, оставив после себе лишь несколько крупных причудливых снежинок. Одна села на лацкан пиджака Дитриха и тут же растаяла. Еще несколько кружились передо мной, и я следила за их полетом как зачарованная. Тишина, давящая на уши, закончилась резко, и на меня обрушились уличные звуки. Громкие, четкие и совершенно неестественные.

– Линда, я вас провожу, – тоном, не допускавшим ни малейшего возражения, сказал Дитрих. – У меня, знаете ли, хороший защитный артефакт.

– Линда, извини, все так глупо получается, – не обращая на него внимания, заговорил Штефан.

– Глупо? Штефан, ты маг, ты обязан себя контролировать! – возмущенно сказала я. – Откуда ты вообще знаешь такие заклинания?

– Линда, – чуть поморщился он, – это обычное погодное заклинание.

– Но в убойной концентрации.

Дитрих сказал это так, что я услышала, а вот кто-то ещё – нет. Как ему это удалось, я не представляла. Возможно, использовал одно из специфических заклинаний Сыска? Должны же были быть у них наработки для такого? Штефан ждал, что я скажу, но говорить ему мне было нечего. Сейчас мне хотелось лишь одного – оказаться подальше отсюда. Дитрих легко потянул меня за собой, и я не стала сопротивляться, сухо кивнула Штефану и пошла, чувствуя пристальный взгляд бывшего жениха. Хорошо хоть сам он остался у кафе и не пошел за мной, не стал убеждать, что-то доказывать.

– Дитрих, зачем?

– Что зачем? – он сделал вид, что не понимает моего вопроса.

– Зачем вы его вывели? Я не знаю, как вам это удается, раньше я была уверена, что Штефан – один из самых уравновешенных иноров, которых я знаю. Но вы его намеренно провоцировали.

– Извините, Линда, я понимаю, что вы испугались, но поверьте, вы ничем не рисковали.

– Неужели? – ядовито спросила я. – Совсем ничем? Α если бы он меня убил вместе с вами?

– Βы в зону поражения не попадали. Ни тогда в подъезде, ни сегодня. Линда, я не стал бы этого делать, поверьте, но спровоцировать его можно, только когда вы рядом. Если вас нет, он не теряет над собой контроль.

– Богиня, да зачем вам нужно, чтобы он потерял над собой контроль?

– Если он сорвется в присутствии свидетелей, – спокойно ответил Дитрих, – отвертеться ему не удастся.

Мысли крутились в голове в каком-то бешеном круговороте, то проявляясь, то исчезая в круговерти других, не менее для меня важных. Я не понимала, что происходит, и не знала, что правильно, а чего делать никак было нельзя. То, что Дитрих подозревает Штефана в противоправных действиях, было понятно с самого начала, еще с прихода инора Кремера, который считал, что любовник жены использует запрещенные магические практики.

– За кем вы сегодня следили? За мной или за Штефаном?

– Следил? С чего вы взяли?

– Дитрих!

Я остановилась и возмущенно на него посмотрела. Неужели он всерьез думает, что сможет меня убедить в том, что он совершенно случайно проходил мимо и решил героически прийти на помощь инорите, оказавшейся в затруднительной ситуации.

– Линда, – он усмехнулся, – вы разницу между слежкой и охраной улавливаете? Так вот, я вас охранял.

– В самом деле? От кого вы меня охраняли? Вы довели меня до квартиры и оставили в компании подруги. Эмми показалась вам такой страшной?

– Страшной – нет, а вот странной… Я вам уже говорил, Линда, что ваша подруга совсем не умеет притворяться. Когда она за вами зашла, было очень заметно, что ее что-то тревожит, и сильно. Но она пыталась выглядеть беззаботной.

– Я ничего такого не заметила.

– Потому что вы от нее ничего такого не ожидали. Что она хотела?

– Чтобы я поговорила со Штефаном и попыталась с ним помириться. Думаете, он на нее тоже ментально воздействовал?

– Я такого не заметил, – неохотно признал Дитрих. – Правда, Дара в этой области у меня мало, но свежее вмешательство я бы увидел. Линда, Эггер не идиот, чтобы, попав под подозрение, продолжать нарушать закон. Скорее всего, он попытался сыграть на ее хороших отношениях к вам.

– Да, наверное. Эмми чувствовала себя виноватой. И передо мной, и перед ним… Дитрих, что происходит? Почему Штефан так странно себя вел?

Я вспомнила белый комок магии, пульсирующей в руках, лицо, перекошенное ненавистью, и меня затрясло крупной неудержимой дрожью. Хотелось опять заорать, чтобы липкий ужас, намертво въевшийся где-то внутри меня, вышел наружу и я смогла успокоиться. Дитрих обнял меня и успокаивающе зашептал:

– Линди, все хорошо, все закончилось.

– Ничего не закончилось.

Слова вырвались вместе со слезами. Да, ничего не закончилось, в этом я была полностью уверена. Слишком много накопилось странных, непонятных мне факторов, так или иначе связанных со Штефаном. Со Штефаном, который никак не хотел уходить из моей жизни.

– Линда, с вами все будет хорошо, – уверенно сказал Дитрих. – Я об этом позабочусь.

– Пока вы заботитесь, чтобы у меня все было плохо, – всхлипнула я, пытаясь успокоиться. – Дитрих, что вообще происходит?

– Вы хотите, чтобы я прямо здесь на улице вам рассказал?

– Да, – твердо ответила я. – Я хочу, чтобы вы мне все объяснили. Для начала – почему вы все-таки взяли меня на работу?

– Линда, мы же договаривались – через неделю, – начал он.

– Сейчас, – непреклонно сказала я. – Иначе я от вас увольняюсь и возвращаю артефакт.

Второе я сказала после некоторой заминки – артефакт, блокирующий ментальное воздействие, возвращать мне не хотелось, но если я окончательно порываю с Дитрихом, с его собственностью тоже придется расстаться.

– А как же фикус? – попытался он отшутиться. – Вы бросите его на произвол судьбы?

– Дитрих…

– Линда, боюсь, вы мне не поверите, – вздохнул он.

– Для начала – расскажите, а там уж я буду решать, верить вам или нет.

– И пока пройдет неделя, вы ждать не хотите?

– Нет, я не могу находиться рядом с вами, если не верю. А я не верю.

– Хорошо, я скажу, – ответил он. – Но не думаю, что у вас после этого появится больше доверия. Когда вы появились у меня в офисе и объяснили причину визита, я не собирался вас брать. Дипломированный алхимик – это совсем не то, что я хотел видеть за секретарским столом. Но пока мы с вами разговаривали, я вдруг понял – я вам сейчас откажу, и вы уйдете, совсем уйдете, и у меня больше не будет никаких причин находиться рядом с вами. Линда, вы верите в любовь с первого взгляда?

– С первого взгляда вы меня хотели прогнать, – неуверенно улыбнулась я.

Я не знала, что ему отвечать. Β любви мне признавались не впервые, но впервые я не была уверена, что говорят правду, и Дитрих это понял.

– Ну вот, вы мне не поверили, – грустно сказал он. – Наверное, для вас действительно будет лучше, если вы уйдете. А артефакт оставьте пока себе, вернете как-нибудь потом, когда все закончится. Прощайте, Линда.

Он отпустил мою руку, а я почувствовала не освобождение, а пустоту и одиночество.

– Как это прощайте? – растерялась я. – А… Дитрих, вы же сказали, что меня охраняете?

– Для этого мне не обязательно идти рядом с вами, – ответил он.

– Нет, так не пойдет, – возмутилась я. – Тогда я не буду уверена, что вы где-то поблизости и сможете меня защитить. Доведите хотя бы до квартиры, а то…

– А то?

– А то я попрошу об этом Штефана, благо мы ушли совсем недалеко от кафе.

– Думаете, он там стоит и ждет, пока вы вернетесь и попросите вас проводить? – сказал Дитрих со своим обычным ехидством. – Βпрочем, вам далеко бежать не придется, он идет за нами.

Я вздрогнула и обернулась, но Штефана нигде не увидела.

– Дитрих, зачем вы меня обманываете?

– Линда, он не открыто идет. Не хочет, чтобы мы его видели. Я засек по ауре.

– Тоже меня охраняет? – невесело пошутила я. – Только теперь от вас.

– Не исключено, – неожиданно серьезно ответил Дитрих. – Не думаю, что он мне доверяет больше, чем вы.

Οн стоял напротив меня, готовый развернуться и уйти насовсем. Прямо сейчас уйти. А я поняла, что Дитриху я доверяю больше, чем Штефану, намного больше, хоть и знаю его меньше. Или мне просто хочется ему доверять? Βозможно, Эмми права и мне нужно порвать с ним как можно скорее, ничего хорошего из дальнейших встреч не получится. Ни у него, ни у меня нет никакого стабильного дохода, да и сам он – сыщик с подмоченной репутацией, на что постоянно мне указывают и Штефан, и Эмми. Нет, нужно решительно разорвать все, что меня с ним связывает.

– Дитрих, – твердо сказала я, – Дитрих, – повторила и зачем-то взяла его под руку, – Штефан признал, что инора Βернер была его родственницей, но утверждал, что они с ней никак не общались. Что-то там случилось такое у них в семье, из-за чего все отношения были порваны. Но что случилось, он мне так и не рассказал.