Из дома я выбралась незамеченной никем из гостей. Правда, пришлось воспользоваться черным ходом через кухню. Кухарка ничего не сказала, но посмотрела странно. Еще бы, нечасто к ней забредают в бальном платье. Но я решила не переодеваться: нельзя слишком уж испытывать судьбу, и так очень повезло, что я добралась сюда, не встретив Клауса. Никогда больше не буду улыбаться кому попало. Горничная Элиза, постоянно бегавшая между кухней и залом, без лишних вопросов согласилась принести мне мою сумочку с деньгами, правда, посмотрела осуждающе. Стыдно мне не стало. Сбегать со свадьбы сестры некрасиво, но и находиться здесь я больше не могла. Родительский дом, казалось, стал тесен и давил, давил, давил, заставляя задыхаться. И когда я вышла на улицу, показалось, что с плеч свалилась гора, которую до этого я старательно удерживала.

В дилижансе, под мерное постукивание колес, я вспоминала неприятный разговор с Гюнтером и недоумевала, зачем я сказала, что люблю мужа, ведь ни о чем подобном я и не думала. И все же, надеюсь, что эти слова заставят бывшего жениха выбросить из головы грязные мысли, и он не будет больше подходить с подобными предложениями. Меня опять передернуло, когда я вспомнила его прикосновения. Как я раньше не замечала, какой он гадкий? Рука болела все сильнее. Я прижимала ее к груди, поглаживая второй, посылала всевозможные проклятия в адрес Гюнтера и хотела только одного – побыстрее оказаться дома. Меня немного лихорадило. Богиня, как же хорошо, что наша квартирка рядом со станцией, и не нужно далеко добираться.

По лестнице я поднималась из последних сил. Пожалуй, мы переплатили хозяйке за эту клетушку, расположенную столь высоко. Не каждый согласится забираться на верхотуру по нескольку раз за день. Я начала бояться, что ступеньки никогда не закончатся, ноги уже с трудом переступали, но я понимала: остановлюсь – и все не смогу идти дальше. Так что я не позволяла себе ни малейшей передышки и наконец дошла. Дверь оказалась не заперта, так что я просто толкнула ее и вошла.

У моей плиты стояла Анита, что-то помешивала, смеялась и болтала с Рихардом. Увиденное настолько поразило, что я застыла на месте, не в силах сделать ни шага. В надежде на то, что я ошибаюсь, я обвела взглядом комнату, но Вольфа не увидела. Они были только вдвоем. Анита и Рихард. Моя подруга и мой муж. В ушах зашумело, во рту появился солоноватый привкус от прокушенной губы, и я почувствовала, как вокруг опять выстраивается стена, отделяющая от остального мира. Стена, которая появилась после измены Гюнтера и о которой в последнее время я начала забывать. Оказывается, зря…

– Иви, ты приехала? – радостно прощебетала соседка. – А Рик сказал, что тебя до завтра не будет.

Как ей только совести хватает смотреть мне в глаза? Да, появилась бы я завтра и ничего не узнала б. Ее слова будто пробудили от сна, я сделала шаг назад, развернулась и побежала вниз по лестнице. Я не думала, куда пойду, просто хотелось уйти отсюда как можно дальше и не видеть больше никого из них. Сегодняшний день оказался очень щедр на неприятные сюрпризы. Я успела спуститься лишь на один этаж, когда меня догнал Рихард. Он схватил меня за руку, ту, что я разбила о Гюнтера. Я вскрикнула.

– Иви, что случилось?

– Отпусти, мне больно. Я хочу уйти.

– Это у вас семейная сцена? По какому поводу? – Внезапно раздавшийся голос Вольфа был как гром с ясного неба.

Я обернулась. Жених Аниты бодро поднимался по лестнице, прижимая к груди бумажный пакет, из которого торчало два батона. Он просто ходил за хлебом. Старательно возведенная стена осыпалась с громким звоном, я уткнулась в плечо Рихарда и разрыдалась. Он обнял и успокаивающе гладил по спине.

– Так что же все-таки случилось? – спросил он.

– Прости, я подумала, что ты и Анита… – Слезы текли неудержимым потоком, я всхлипывала, но никак не могла успокоиться.

– Вот выдумала, – возмутился Вольф. – Моя Анита на такое не способна!

– Волле, поднимайся в квартиру, – с нажимом сказал Рихард и чуть позже, тронув меня за плечо, неуверенно спросил: – Иви, ты что, меня приревновала?

До меня стала доходить вся нелепость моего поведения. Как я могла предъявлять свои права на то, что, в сущности, мне не принадлежит? Ведь Рихард ничего не обещал, это мне самой вдруг чего-то захотелось. Как все глупо получилось…

– Прости, я не знаю, что на меня нашло, – ответила я, отстранилась и вытерла слезы. – Видно, день получился слишком тяжелый.

– Кажется, у тебя жар, – сказал он и окинул меня внимательным взглядом. – Что с твоей рукой?

– Ударилась, – равнодушно ответила я.

В груди поселилась пустота, на фоне которой боль в руке казалась чем-то совсем несущественным.

– Пойдем домой, я посмотрю.

Он взял меня под руку и повел наверх, где Анита при нашем появлении сразу издала возмущенный вопль:

– Ивонна, как ты могла такое подумать? Мы же так давно знакомы!

– Извини, – и это было единственное, что я смогла из себя выдавить. Не говорить же, что с Эвамарией мы дружили почти семь лет, и это не помешало ей увести жениха, несмотря на то, что он и не любил ее никогда.

Анита ворчала и возмущалась. Вольф ее утешал. Рихард лечил мой ушиб. От его рук шло мягкое покалывающее тепло, которое не только снимало боль, но и успокаивало. Хотелось, чтобы он не выпускал мою руку никогда. Но отек уменьшался, краснота уходила, так что муж просто еще раз погладил пострадавшее место и отпустил.

– Спасибо, – разочарованно сказала я.

– Так что с тобой случилось? – спросил он. – От случайного удара не будет такого повреждения.

Я недовольно поморщилась, вспомнив Гюнтера, но объяснять не стала. Ведь тогда надо рассказывать и о том, что было перед тем, как бывший жених полез целоваться. Почему-то мне казалось, что Рихарду это не понравится. Так что я просто пробормотала, что не хочу про это вспоминать. Мы сидели за столом, ели приготовленный Анитой ужин, но разговор не складывался. Я молчала. Было ужасно стыдно. Подруга продолжала обижаться и отделывалась односложными ответами. Рихард бросал на меня вопросительные взгляды, но больше не спрашивал про ушиб, что радовало.

Зато Вольф разговаривал за всех. С успехов в учебе он плавно перешел к успехам в личной жизни. За это короткое время жених с невестой познакомились с родителями друг друга и получили одобрение от обеих семей. Свадьбу решили устроить летом, после того, как все экзамены будут сданы, а практика пройдена. Анита наконец оттаяла и заулыбалась. Они с Вольфом оживленно вспоминали поездку, смеясь над какими-то, только им понятными, шуточками, и выглядели очень счастливыми. А я вдруг подумала, что Рихард меня со своими родителями не познакомил. Наверное, посчитал, что раз брак временный, то и необходимости нет. Почему-то это расстроило меня еще больше.

– Ой, на тебе совсем лица нет, – спохватилась Анита. – Устала с дороги, да? Мы пойдем, Вольф?

Парень тут же подскочил, показывая готовность поступить, как хочет невеста. Мне стало так стыдно. Она обо мне беспокоится, а я веду себя как маленький ребенок, выдумываю какие-то несуществующие вещи, а потом на них обижаюсь. Парочка дружно направилась к выходу, подруга поцеловала меня в щеку, показывая, что уже не сердится, и от этого было еще стыднее.

– Вы извините, пожалуйста, за сегодняшнее. Я плохо себя чувствовала, вот и подумалось что-то не то, – смущенно сказала я и добавила. – Вы приходите еще. Мы будем очень рады вас видеть, правда, Рихард?

– Конечно, – бодро подтвердил он.

Гости ушли, и мы остались вдвоем. Я не знала, куда девать глаза от стыда, но решила не отмалчиваться:

– Спасибо тебе за руку, она совсем теперь не болит.

– Я же целитель, – усмехнулся он, – это не составило особого труда.

– И, Рихард, по поводу сегодняшней сцены, – продолжила я заниматься самобичеванием. – Такого больше не повторится. Я прекрасно понимаю, что не имела никакого права на такое поведение, даже если бы ты действительно привел сюда любовницу. Видимо, у меня от жара начался бред. Извини. И я ни слова не скажу, если… Ну, если ты на самом деле…

– Ох, Ивонна, – вздохнул он, – удивила ты меня сегодня. Никого я приводить не собираюсь. Можешь свое разрешение назад забрать.

Эти слова меня так обрадовали, что я даже удивилась. А потом испугалась. Потому что поняла, что именно мешало перейти ту самую грань в общении с мужем. Я боялась в него влюбиться. Боялась, что человек, ставший близким и дорогим, через год просто уйдет из моей жизни, оставив в ней огромную кровоточащую рану, как это уже было с Гюнтером. Только вот выяснилось, что бояться поздно – я больше не представляла своей жизни без этого мужчины. Мне хотелось быть с ним всегда рядом, слушать его рассказы, видеть его улыбку, готовить ему ужин, в конце концов, даже рожать детей. Как меня угораздило влюбиться за такое короткое время в человека, который просто вызвался помочь? И что же теперь делать? Ведь если я не захочу через год разводиться, получится, что я его обманула. Как Эвамария моего жениха. При воспоминании о бывшей подруге я нахмурилась, походить на нее ничуть не хотелось. Нет, так нельзя. Это нечестно. Должен быть какой-то другой выход. Но ведь если муж за это год в меня влюбится, тогда и развод не будет нужен. Может, я ему хоть немного нравлюсь? Я с надеждой посмотрела на Рихарда. Увы, влюбленным он не выглядел, стоило только вспомнить Клауса с Гюнтером. Взгляды мои на него не действовали, хотя, как выяснилось, они очень даже работали на других. А вдруг он просто хорошо умеет держать себя в руках? Да и не все средства из арсенала иноры Блау еще использованы, ведь целоваться со мной мужу тоже нравилось, значит, не все так безнадежно, как кажется на первый взгляд. Может, ему не хватает самой малости, чтобы начать испытывать ко мне какие-то чувства, кроме дружеских. «В том, что происходит между мужем и женой, нет ничего не приличного.» Что ж настало время проверить?

– О чем ты думаешь? – с любопытством в голосе спросил Рихард. – У тебя так быстро меняется выражение лица. Испуг. Обреченность. Надежда.

– А скажи-ка мне, дорогой, – протянула я, решив сразу все для себя прояснить, – мои взгляды на тебя совсем не действуют? Только честно.

Что промелькнуло в глазах мужа, я так и не поняла. Но одно я чувствовала точно: желания отвечать на мой вопрос у него нет.

– Действуют, – все же ответил он после непродолжительного молчания. – А что?

– А как? – продолжала я допытываться.

– Так, как тебе надо, – недовольно ответил он. – Если хочешь знать правду, мне с каждым днем все сложнее держать себя в руках.

– Не держи, – недоуменно сказала я. – Этого от тебя никто не требует.

– Я сам от себя требую, – отрезал он. – Если сорвусь, ты меня потом ненавидеть будешь.

– Давай мы это проверим? – предложила я, подходя к нему ближе. – Сорвись, а?

– Ивонна, ты играешь с огнем, – предупредил он и сделал шаг назад. К кровати. – Если я сорвусь, то тебе будет плохо и больно.

Нет, дорогой, я не играю с огнем. Я полна решимости получить того мужчину, который мне нужен. Я не хочу больше страдать и мучиться. Пусть даже ничего не выйдет, но я хотя бы попробую. Я уверена, что ты не сделаешь мне ни плохо, ни больно. Я улыбнулась Рихарду и мягко придвинулась к нему. Он попытался опять отойти, но супружеское ложе ткнулось ему под колени, напоминая, что накопившиеся долги пора отдавать, он не удержался на ногах и опустился на край постели. Да, вот так будет правильно! Богиня сегодня на моей стороне! Видно, ей тоже надоело наблюдать издевательство над браком, что мы устроили. И сон тот, я уверена, она мне посылала. Я счастливо вздохнула и потянула завязку на рубашке мужа. И он, наконец, сдался, привлек меня к себе и поцеловал. Руки его мягко касались обнаженных участков моей кожи, заставляя остро сожалеть только об одном – что одежды слишком много. Но ведь это же не та проблема, которую невозможно решить?

На пол полетела его рубашка, мое платье. Его кожа на ощупь была обжигающе горячей и пахла летним ветром, сухим и солнечным. Я вжималась в него так, как будто стремилась стать единым целым. Поцелуи становились все более жадными, руки – все более требовательными. Что-то неизведанное доселе рвалось наружу, заставляя выгибаться и всхлипывать от нахлынувших чувств. И когда он опустил меня на постель и, нависнув, хрипло спросил:

– Иви, ты уверена?

Единственное, что я могла простонать в ответ, было:

– Да.