За завтраком я не отрываясь следила за Рихардом, настолько было интересно, как он выполнит мое условие. Наверное, не очень хорошо, но я предвкушала его сложности с некоторым злорадным удовлетворением. Нет, я просто не сдамся. Пусть пострадает, как это пришлось делать мне, а я тоже повеселюсь. Но муж пока не торопился что-то предпринимать, разве что смотрел на меня и улыбался чему-то. Это ужасно нервировало, мог бы хоть намекнуть, к чему готовиться, а не томить неизвестностью. Но условие отзывать я не собиралась.

Так и не сделав ничего, что можно было бы посчитать за попытку соблазнения, Рихард убежал в свою лечебницу, пообещав появиться дома пораньше. Перед уходом поцеловал меня, но лишь в щеку, что оказалось довольно соблазнительно, но поскольку после этого он сразу ушел, нахлынуло разочарование и неудовлетворенность.

Оной соблазняться было неинтересно. Срочно требовалось чем-то себя занять. Я окинула взглядом комнату и сразу заметила ту самую трещину в стене, которую собиралась уничтожить. Заклею ее обоями, да и уютнее в квартире станет.

И все же первым делом я пошла к Аните: перед ней было все так же стыдно, как и вчера.

Подруга на каникулах отсыпалась, поэтому еще валялась в кровати, когда я вошла. Правда, не спала, а читала очередной томик, по виду совершенно не напоминавший учебник. Не принято у нас почему-то украшать обложки красивыми картинками с полуголыми инорами. Наверное, чтобы студенты не отвлекались от учебы.

– Анита, я еще раз извиниться хочу, – смущенно сказала я. – У меня вчера был жар, вот и устроила столь отвратительное представление.

– Да я забыла уже, – махнула рукой подруга. – Тем более что на твоем месте я бы тоже ревновала мужа.

– Почему именно на моем? – насторожилась я.

– Ой, да за то время, что мы с Вольфом встречались, знаешь, сколько девушек пыталось на Рихарда лапку наложить?

– Сколько? – только и смогла я выдавить.

Известие о популярности Рихарда не порадовало. Этак получится, что он натренировалася до меня, и теперь ему совсем несложно будет выполнить мое условие, в то время как я мучилась. И это несправедливо…

– Ой, – Анита поняла, что сказала что-то не то, и бросилась исправлять положение, – ты не думай ничего такого. Он парень красивый, талантливый, вот и липли к нему всякие. А с его стороны только такая прохладная вежливость. От тебя, наверное, научился, – хихикнула она, – пока ждал согласия. Вольф сказал, что не верил, что у Рихарда что-то выйдет. Мне расскажешь, как Рику удалось тебя уговорить, да еще за такое короткое время?

Я смущенно молчала. Рассказывать про завещание не стоило, а других объяснений у меня не было.

– Только не говори, что вы давно встречались, а мы ничего не знали, – продолжала настаивать подруга. – Хотя… вы оба такие скрытные. Но я бы никогда не подумала, что ты в него влюбишься.

– Почему? – удивилась я.

– Я же помню твоего прошлого жениха, отобранного по принципу «Чем мужчины больше, тем лучше», – подколола меня подруга. – Из него таких, как Рихард, полтора сделать можно.

– Из него таких, как Рихард, ни одного не получится, – отрезала я. – Материал некачественный – слишком много отходов. Да и краски недостаточно.

Анита прыснула.

– Нет, я правда рада, что вы вместе, – заявила она. – Ты опять такая, как на первом курсе. Хотя мне тебя очень не хватает. Сегодня я завтрак пропустила, а потом буду на занятия опаздывать.

– Не читай до полуночи свои романчики, – посоветовала я. – Укладывайся раньше, тогда и вставать легче.

– Да, мамочка, – она сложила руки на груди и умильно на меня посмотрела. – Иви, пойдем куда-нибудь поедим.

– Мне есть не хочется, – заметила я.

– Чаю выпьешь.

– Мне еще обои посмотреть надо, – неуверенно сказала я.

– Я потом с тобой пойду, – предложила Анита, – вместе выберем. Даже наклеить помогу, все равно мне до вечера делать нечего.

Я согласилась. Да и интересно было, кто именно пытался присвоить моего мужа до меня и как они это делали. Я надеялась, что подругу удастся разговорить. Но на все мои намеки и прямые вопросы Ани стоически молчала, хотя любая другая тема вызывала просто-таки словесный поток. Просто удивительно, как она умудрялась при этом еще есть. Когда мы уходили, мой чай так и остался недопитым, а вот ее тарелка опустела.

Обои мы выбрали почти сразу. Я хотела что-то в строгую полоску, но Анита возмутилась и предложила цветочный рисунок.

– Только представь, – тараторила она, – каждый день смотреть на полосатые стены. Это ужас какой-то!

– Ничего такого страшного в полосках не вижу, – возразила я. – Мне лично они очень нравятся.

– Нравятся полоски – заведи кота, – заявила подруга. – Там их, этих полосок, как раз подходящее количество для счастья. А стены в доме должны радовать, а не напоминать о тюремных камерах. И потом, – прошептала она мне прямо в ухо, – полоски к тебе прежней подходили, а к нынешней нет.

Я только возмущенно фыркнула на ее замечание, но призадумалась. В самом деле, вдруг Рихарду полоска не понравится? И потом, цветы они как-то романтичнее…

В результате обои мы выбрали с мелкими букетиками на светлом фоне, который подходил по цвету нашим шторам, поскольку уж их в ближайшее время я менять не собиралась.

Пока я варила клейстер, Анита рассказывала о поездке к родным Вольфа. Семья у того большая и очень дружная, знакомиться пришлось сразу со всеми, и подруга переживала, что кого-то не запомнила, а это может привести к никому не нужным обидам.

– Ты попроси Вольфа подробно рассказать обо всех и запиши, – посоветовала я ей. – Потом выучишь и не будешь путаться. Можно завести на каждого карточку с характеристикой.

– На каждого? – схватилась она за голову. – Это ж сколько карточек! Тебе-то хорошо…

– Это ты сейчас о чем? – удивилась я.

– Так о Рихарде же, – удивленно воззрилась на меня Анита. – Он ведь, поди, так с отцом и не помирился?

Я неопределенно пожала плечами. Не говорить же ей, что мне неизвестно даже, что они ссорились? Как это так получилось, что жена знает о муже намного меньше невесты друга? А знать надо. Ведь все равно, рано или поздно, придется встретиться с его семьей, раз уж разводиться не будем. В конце концов, он же познакомился с моим отцом? Правда, друг другу они не понравились. Вряд ли папа захочет еще раз увидеть моего мужа, особенно если учесть, что он собирался выдать меня за рыжего Клауса и даже денег умудрился под это занять. При воспоминании о том, что я чуть не стала женой Хайнриха-младшего, мне стало несколько нехорошо, но я себя успокоила, что встречаться с ним в ближайшее время не придется. Даже ради родителей не поеду в Корнин, пусть папа на это не рассчитывает. И все же как хорошо, что у меня было колечко-артефакт, подаренное Рихардом. Правда, ему я про это ни за что не расскажу…

– Иви, что с тобой? – встревоженно спросила Анита.

– Да так, неприятный момент один вспомнился, – нахмурилась я.

– Расскажешь?

Но я покачала головой – ни к чему посторонним знать о внутрисемейных проблемах. Очень уж некрасиво поступил отец, и заботился он при этом не о моем счастье, а о займе, который рассчитывал отдать мной. Подруга распереживается и обязательно проболтается Вольфу, а тот расскажет другу. Что будет делать Рихард, я не знала, но обогащаться таким знанием не хотела. Слишком хрупким казалось то состояние равновесия, что установилось между нами. Не нужны сейчас никакие потрясения.

Обои мы начали наклеивать с той самой стены со злополучной трещиной, столь привлекательной для Рихарда. Я ее даже не замазала: все равно под слоем бумаги не будет видно. Вдвоем дело шло споро, хотя от Аниты толку оказалось побольше, чем от меня. Поразительно – хоть я и старалась во всем подражать и делать аккуратно, но намазанные полосы упорно липли ко мне, у нее же они послушно укладывались на стены. Анита хихикала и говорила, что все это опыт: вот поклею еще пару раз и все трудности пропадут. С каждой наклеенной полосой комната становилась уютнее. Оставалось доделать совсем немного, когда в дверь постучали.

– Инор Хайнрих? – Приход рыжего Клауса поразил меня до глубины души. – Что вы здесь делаете? Откуда у вас мой адрес?

– Добрый день, инорита Ивонна, – радостно приветствовал он меня. – Мне этот адрес дал инор Бринкерхоф, ваш отец.

– В самом деле? – холодно сказала я. Да уж, если я не собиралась встречаться с Клаусом, это совсем не значит, что мои намерения совпадали с его. – И что вы хотели?

– Может быть, мы не будем о таких серьезных вещах говорить на пороге?

– Мне очень жаль, но пригласить вас войти не могу. – Я не собиралась принимать у себя дома всяких сомнительных типов, заказывающих любовные зелья. – Видите ли, в квартире небольшой ремонт. И мужу моему не понравится, если я в его отсутствие буду принимать посторонних иноров.

– Так разве я посторонний? – вкрадчиво спросил он, ища на моем лице те самые симптомы нежной привязанности, что обещал ему папа.

– А разве нет? – сухо ответила я.

– Но, инорита Ивонна, на свадьбе вашей сестры, – обескураженно сказал он, – я был уверен, что вы испытываете ко мне чувства, и только свойственная вам деликатность не позволяет в этом признаться.

– Инор Хайнрих, вы забываетесь. Я не давала вам ни малейших оснований для подобных высказываний.

– Но ваш папа…

– Моему папе не удалась эта милая шалость с любовным зельем, – просветила я его. – Так что будьте любезны не навязывать мне более своего присутствия.

На лице Клауса появилось выражение какой-то детской обиды, но я ему не посочувствовала. Не знаю, чья была идея создания на пустом месте любви к папиному кредитору, но все действующие лица этой истории не вызывали ни малейшей симпатии. Я посчитала разговор законченным и попыталась захлопнуть дверь, но Хайнрих-младший торопливо всунул свою ногу в закрывающийся просвет.

– Инорита Ивонна, вы не можете так со мной поступить, – заявил он мне. – Со стороны вашей семьи это очень некрасиво.

– Для вас я – инора Брайнер, – холодно уведомила я его. – И я попросила бы не вмешивать меня в ваши дела с моим отцом. Я к ним никакого отношения не имею и иметь не собираюсь. И расплачиваться за его долги тоже не буду.

– Но вы так на меня смотрели, – обвиняюще сказал Клаус.

– Если вам что-то показалось, то винить в этом вы можете только себя. Я здесь совершенно ни при чем, – нахально ответила я.

А ну-ка, дорогой, докажи обратное! Взгляды – это не слова, они не могут быть основанием для вздорных требований.

– Так, значит. – Он набычился и смотрел уже с угрозой. – А как же понимать ваши слова на свадьбе, что наш разговор обращает на себя внимание?

– Именно так и понимать, – раздраженно сказала я. – Неприлично приставать к замужней женщине. Инор Хайнрих, не стоит продолжать этот бессмысленный разговор.

– Действительно, больше разговаривать не о чем, – ответил он.

Не успела я порадоваться, что он проявил благоразумие, как мой несостоявшийся жених рванул на себя дверь и буквально внес меня в комнату. Я только испуганно вскрикнула, так как о его намерениях догадаться было несложно. Но тут он увидел Аниту, которая наблюдала эту гадкую сцену, приоткрыв от удивления рот, и растерянно остановился.

– Инор Хайнрих, покиньте немедленно мою квартиру, – дрожащим голосом сказала я. – И чтобы я вас больше не видела.

– Иви, стражников надо позвать, – очнулась подруга.

– Стражников? – Клаус расхохотался и весьма гадко. – Боюсь, что хозяйке этой квартиры ваша идея не понравится, не так ли, инорита Ивонна?

Да, папа, подкинул ты мне проблему. И почему я не разругалась с тобой прямо тогда, когда обнаружила в своей чашке эту гадость? Видно, я от тебя подхватила эту нездоровую тягу к авантюрам, иначе ничем не объяснить глупость, что я сотворила на свадьбе Барбары.

– Инора Брайнер, – поправила я папиного кредитора, – именно так я вас попрошу впредь ко мне обращаться. Пожалуй, стражников мы действительно звать не будем. Но вы сейчас уйдете и больше здесь не появитесь.

– Я-то уйду, – теперь он не старался казаться ни милым, ни вежливым, и это пугало до дрожи в коленках. – Да только ты сама ко мне прибежишь, да еще прощения попросишь.

С этими словами он развернулся, вышел и даже дверь за собой захлопнул. С такой силой, что будь обои приклеены нами не столь качественно, непременно сползли бы на пол. Но обои меня заботили в последнюю очередь. Клаус явно что-то знал такое, что позволило ему вести себя подобным образом, и, боюсь, это что-то непосредственно относилось к моему отцу.

– Иви, это кто? – потрясенно спросила Анита.

– Мой бывший жених.

– Да ну? – усомнилась подруга. – Я видела твоего жениха, этот на него не похож ни цветом, ни размером. И если волосы еще покрасить можно, то настолько усохнуть – вряд ли.

– Это другой. Он просто женихом был очень недолго, поэтому я про него ничего не рассказывала.

– Да-а, – протянула подруга, – повезло тебе, что ты за него не вышла.

С этим было трудно не согласиться. Но меня беспокоило другое – на свадьбе я бросала томные взгляды на двоих. Один пришел ко мне почти сразу, как я подумала, что увижу его нескоро. Надеюсь, Гюнтер сюда не явится, да и адрес ему не у кого взять. Но все же не буду о нем думать. Так, на всякий случай.