После ухода папы я на всякий случай испепелила принесенную им коробку вместе с оставшимися там вкусностями. Не скажу, что сделала это с радостью, нежные пирожные с легким кремом и засахаренными фруктами было ужасно жалко, но от папы я ожидала только пакостей. И хотя он всячески показывал свои добрые намерения, не доверяла ему ни на кончик ногтя. Как, впрочем, и Рихард, который внимательно обследовал стул, на котором сидел мой родитель, и стол, части которого тот касался, но тоже ничего не обнаружил. Это было странно и никак не похоже на папу. Весь вечер мы провели в поисках ненайденного сюрприза, осматривая каждый кусочек квартиры, где папа мог отметиться, причем, не только визуально, но и на магическом уровне. Не нашли ровным счетом ничего. Результаты нас обескуражили, но почему-то не обрадовали.

– Рик, – вспомнила я, когда мы уже ложились спать, – теперь охрана твоего отца не нужна. Ведь Хайнрихи думают не на нас, а, значит, и мстить не будут.

– А тебя совсем не обеспокоило заявление инора Бринкерхофа, что твой бывший жених берет теперь на себя эту маленькую проблему с приворотом?

– Да что он сделает? – удивилась я. – Если уж папе не удалось, при условии, что от него-то я никакого подвоха не ждала, то Клаус точно не подольет так, чтобы я не заметила. Тем более, как я поняла из слов твоего отца, они под наблюдением. Богиня! Знакомые нашей семьи – преступники! Никогда бы не подумала, что Хайнрихи замешаны в каких-то противозаконных делах. У них предприятие такое мирное.

– Возможно, это прикрытие, – предположил Рихард, – а основной доход идет с чего-то другого?

– Они и с косметики весьма прилично получают, – не согласилась я. – Это выгодное предприятие. В состав обычно входят недорогие вещества, а покупателей привлекают красивыми баночками и заманчивыми обещаниями.

– Доходы Хайнрихов мне неинтересны, – заметил муж. – А вот твоя безопасность – напротив.

А я вдруг подумала, что тоже волнуюсь о безопасносто, но только Рихарда. Ведь если Хайнрихи связаны с преступной средой, то они не остановятся и перед физическим устранением моего мужа, если решат, что это поможет мне изменить отношение к Клаусу. До сих пор они пытались решить дело мирным путем, показывая себя исключительно с положительной стороны, но, убедившись в безрезультатности, могут попробовать по-другому. Пожалуй, Рихард прав: охрану снимать рано.

Но следующие две недели прошли спокойно. Нашу замечательную семейную жизнь разнообразили только посещения друзей. Папа больше ничего не присылал и никак не давал о себе знать. И не только он: из моего родного города вестей не приходило, если не считать письма от Юргена. В нем он писал, что, хотя инор Тидеман остался весьма недоволен нашим решением и прямо сказал моему зятю, что предпочел бы видеть именно меня во главе семейного предприятия Бринкерхофов, но помогать и объяснять согласился. И теперь муж сестренки пропадает там с раннего утра до полуночи, понемногу вникая во все тонкости, а наш управляющий даже доверяет ему в некоторых вопросах. Но больше всего меня порадовали слова Юргена, что производство намного интереснее торговли.

В один прекрасный день я решила навестить инору Блау, поблагодарить за советы, которые мне так помогли. Да и не была я в книжной лавке уже давно, наверняка там появилось что-то новое по моей любимой алхимии.

– Даже не буду спрашивать, все ли у тебя хорошо, – сказала она после приветствия. – Твой сияющий вид говорит сам за себя. Что ж, рада, что этому мальчику удалось растопить твое сердце. Ты была такой несчастной только по собственной глупости, но признавать это не хотела. Так можно и всю жизнь прострадать, в старости спохватишься – а все, дилижанс ушел.

Я только улыбнулась ее словам и вручила пакет с конфетами, купленный по дороге. Конфеты инора приняла весьма благосклонно и спросила:

– Интересуешься все тем же? Или пришла ко мне договариваться об обмене алхимической библиотечки на более подходящие книги для молодой замужней женщины?

– На романы я не перешла, если вы это имеете в виду, – улыбнулась я. – Если у вас есть что-то интересное из того, что я обычно покупаю, посмотрю с удовольствием.

– Есть, – кивнула она с большим достоинством, – отложила специально для тебя, даже на прилавок не выкладывала. Очень редкое издание по сравнению орочьих рецептов зелий с нашими. Автор провел в плену у шамана пять лет, так что разбирается. Во всяком случае, должен.

Книга действительно оказалась очень интересной. Ничего подобного я раньше в руках не держала. Описания, и очень подробные, уникальных зелий, и пусть повторить их, не владея шаманскими методами, невозможно, да и рецепты приводились не всегда, но высказывались предположения о том, как их можно приспособить к человеческой магии, часть предположений были проверены, а результаты тщательно записаны. Покупать или нет – даже вопроса не возникло. Но неожиданно инора Блау запросила очень много за столь тоненькую и потрепанную книжицу.

– Издание уникальное, – пояснила она в ответ на высказанное недоумение, – поэтому высокая цена. Тираж маленький, не переиздавался ни разу, купить сейчас почти нереально. Для тебя я могу немного сбросить, пару серебряных, но не больше.

Высокая цена заставила задуматься, так ли уж нужна эта покупка. Орочьей магией я не владела, да и столкнулась с ней один-единственный раз, когда папа пытался внушить мне любовь к Клаусу. С другой стороны, в книге приводятся рецепты противодействия приводятся на основе наших, человеческих, зелий. Так что, да, нужна. Вот только денег с собой таких не оказалось.

– Инора Блау, я оставлю задаток, чуть позже донесу оставшуюся сумму и заберу книгу.

– Ты можешь и сейчас ее взять, а деньги занести завтра, – великодушно предложила хозяйка лавки.

Предложение было соблазнительное, но колебалась я недолго. Желание завладеть книгой победил мой твердый жизненный принцип – забирать покупки только после оплаты.

– Нет, спасибо.

Я с сожалением отложила томик и достала кошелек. Инора Блау пожала плечами и убрала под прилавок книгу, которую я уже считала своей, задаток она небрежно смахнула в кассу и выписала расписку. Я попрощалась и торопливо направилась домой. Книгу я намеревалась забрать сегодня же. Вот только на выходе из лавки я столкнулась с Клаусом Хайнрихом.

– Добрый день, инора Брайнер, – с явной издевкой сказал он. – Рад вас видеть в добром здравии.

– Добрый день, инор Хайнрих, – я отвечала, стараясь не показывать испуга. – Не могу сказать, что я вас рада видеть, так как еще очень живы воспоминания о нашей последней встрече.

– Я вас напугал? Извините. – Только вот в голосе его не слышалось ни малейшего раскаяния. – Я бы хотел с вами поговорить, инора Брайнер.

– Извините, но я очень тороплюсь.

Я попыталась его обойти, но он заступил дорогу, показывая, что пообщаться все же придется.

Крупная муха с зеленоватым отливом подлетела к Клаусу с нежным жужжанием и устроилась у него на плече с таким довольным видом, что я невольно фыркнула. Хайнрих-младший побагровел, попытался ее прихлопнуть, но промахнулся и, мигом растеряв свою обходительность, ухватил меня за талию и грубо затащил в стоящую рядом карету, которая тут же рванула с места. Подготовился, гад.

– Насколько мне помнится, – холодно сказала я, с трудом отодрав от себя его руки, – при нашей последней встрече вы собирались ждать, пока я сама к вам прибегу и буду просить прощения. Мне казалось, это устраивало нас обоих.

– Ивонна, почему ты так жестока? – горячо заговорил он. – Я же люблю тебя.

– Инор Хайнрих, извините, но я вас не люблю.

Я старалась отодвинуться как можно дальше, но места внутри экипажа было мало. Нужно было срочно что-то делать. Но что? В голову не приходила ни одна подходящая идея. Мысль о том, чтобы сказать ему, что люблю мужа, я отбросила сразу, так как боялась, что пострадает Рихард.

– Хочешь сказать, что ты любишь мужа? – зло спросил Клаус, тем самым подтвердив мои худшие опасения.

– У нас с ним договор о разводе сразу после вступления моей семьи в наследство.

– Значит, у меня есть шанс? – он с такой жадностью смотрел, что я почувствовала себя отбивной тарелке.

Шанс у него есть, как же! Такие идеи нужно давить сразу, пока не выросли в нечто более значительное.

– У меня все мужчины вызывают отвращение, – заявила я, – поэтому, инор Хайнрих, будет лучше, если вы попробуете найти свое счастье с какой-нибудь другой иноритой.

– Я не хочу с другой. Мне нужна только ты.

Весь эффект от его фразы смазался той же мухой, которая нашла щелочку в карете и теперь устроилась прямо напротив Клауса и сложила передние лапки в умоляющем жесте. Тоже, наверное, не теряет надежды. Но Хайнрих-младший к чужим чувствам оказался жесток и попытался прибить навязчивую поклонницу. Муха обиженно зажужжала и начала выписывать совсем уж замысловатые фигуры в воздухе. Объект ее обожания раздраженно за ней последил, но потом все же переключился на меня. И что он во мне нашел? Муха намного интересней…

– Инор Хайнрих, давайте вы довезете меня до дома, и мы забудем про это прискорбное происшествие. Я приношу извинения за свое поведение на свадьбе сестры.

– Так, значит, да? – Крылья его носа начали яростно раздуваться.

Богиня, что я не то сказала? Я даже извинилась. И вообще, за нами наблюдать должны… Неужели папа Рихарда решил снять охрану? Как, однако, не вовремя. Дверка кареты с моей стороны оказалась намертво заблокирована. Я в панике озиралась, но помощь ниоткуда не спешила приходить.

– Не надо меня бояться, – сказал Клаус таким голосом, что я испугалась еще сильнее. – Я же сказал, что сама прибежишь. От своих слов я не отступаю.

– Зачем же тогда вы меня похитили? – недоверчиво спросила я.

– Я похитил? Мы просто катаемся по городу, беседуем на разные темы, утоляем жажду вкусными настойками, – с этими словами он вытащил крошечный бутылек синего стекла и покрутил с издевательской ухмылкой. Мной окончательно завладела паника, которую я уже и скрыть не могла.

– Я не собираюсь это пить.

Боюсь, голос прозвучал слишком жалко, поскольку мое заявление не произвело ни малейшего впечатления на бывшего жениха.

– А придется, – нагло заявил он.

Он навалился на меня всем весом, надо признать, немаленьким, и зажал мне нос. Я старалась не дышать совсем, потом попробовала втянуть воздух через сомкнутые губы, но, увы, вместе с ним в рот попала тягучая жидкость, остро пахнущая незнакомыми травами. Неужели орочья поделка? Меня обуял ужас. Я пыталась выплюнуть эту гадость, но в результате незначительное количество оказалось на платье, а большая часть проследовала через горло прямиком в желудок. А оттуда уже наверняка начала страшный путь через кровь в каждую клеточку моего тела.

– Вот и все, – удовлетворенно сказал Клаус, отпустил меня и выжидательно уставился.

Не знаю, что он ждал, но любви к нему я не ощутила, только ненависть и ужас перед такой возможностью. Хотелось немедленно уйти и никогда больше с ним не встречаться. В этот момент карета резко остановилась, дверца открылась и явила двух стражников в сопровождении лица в штатской одежде, который показался смутно знакомым. Видимо, охранник. Хорошо же он справился со своими обязанностями!

– В чем дело? – высокомерно бросил Хайнрих. – Кто дал вам право нас останавливать?

– Вы сами, когда похитили эту инору, – заявил человек в штатском и тут же встревоженно обратился ко мне: – Инора Брайнер, с вами все в порядке?

– С ней все в порядке, – зло ответил Клаус.

– Нет, со мной не все в порядке, – ответила я. – Мало того что он меня похитил, так еще и напоил какой-то дрянью.

На лице моего охранника отразился ужас:

– Чем? Чем вы ее напоили?

– Да какая разница? – небрежно бросил Хайнрих. – У иноры же ко мне никаких претензий нет, не так ли, дорогая?

– Очень даже есть, – возмутилась я. – Ваша наглость, инор Хайнрих, у меня просто в голове не укладывается.

– Заявление напишете? – оживился один из стражников.

– Конечно, – я смерила бывшего жениха ненавидящим взглядом, к чему он, на удивление отнесся довольно спокойно.

– Дорогая, – выдал Клаус, – к чему эти формальности, если ты завтра все равно его заберешь?

– Чем вы ее напоили? – повторил вопрос охранник.

– Мне показалось, что это было орочье зелье, – ответила я вместо Клауса, который совсем не торопился отвечать.

Тут я увидела на полу злополучный флакончик, подняла и протянула стражам:

– Оно было здесь.

Инор в штатском взял и неуверенно понюхал, после чего побелел как полотно и сказал:

– Инор Брайнер меня убьет.

– Э-это что? – Раньше мне казалось, что испугаться больше я попросту не могла, теперь вот выяснилось, что я ошибалась.

– Орочье любовное зелье, – пояснил он. – Вы действительно завтра забрали заявление, если бы успели написать. Настолько сильно привороженные зависят от тех, к кому их привязала магия.

– Необходимо как можно скорее принять противоядие, – в голову пришла спасительная мысль.

– Противоядия нет.

Я смотрела на довольно улыбающегося Клауса, и из глубины души поднималась такая злость, которая требовала немедленного выхода. Это что, теперь всю оставшуюся жизнь придется провести с этой рыжей сволочью? Не может быть, чтобы не существовало противоядия! Рихард. Мне нужен Рихард. Он обязательно что-нибудь придумает. Он же лекарь. Я прикрыла глаза, несколько раз вздохнула, чтобы успокоиться, и твердо сказала:

– И все-таки я напишу заявление.