Клауса задержали, но это меня не порадовало: слишком он выглядел довольным и уверенным. Дознаватель, который принимал у меня заявление, тоже был несколько смущен и на протяжении всего разговора постоянно уточнял, действительно ли я хочу, чтобы инора Хайнриха задержали. Ведь противоядия нет, а значит, вскорости мне будет необходимо находиться рядом с Клаусом, что невозможно, если он будет отбывать срок. Но единственное, чего хотелось сейчас, это чтобы наглый Клаус понес наказание и, желательно, подальше. Видеть я его не хотела и очень надеялась, что Рихард придумает что-нибудь, чтобы все так оставалось и дальше. К нему я отправилась, выполнив все формальности и оставив нагло ухмыляющегося привораживателя под стражей.

– Ты вернешься, Ивонна, – насмешливо сказал он. – Прибежишь не позднее завтрашнего утра. Я буду ждать, дорогая.

И от его убежденности стало совсем плохо, я себя поддерживала лишь тем, что упорно твердила: пока приворот не действует, надежда есть. Главное, найти Рихарда. Сначала я побежала домой, потом вспомнила, что в это время он еще в лечебнице. Повернула, пытаясь не рыдать по дороге. Одна только мысль, что дальнейшая жизнь будет зависеть от Клауса, приводила в совершеннейший ужас. Даже при условии, что дом Хайнрихов тщательно вычищен после многочисленных визитов влюбленных мух, я не желала становиться там хозяйкой. Мухи куда более подходящая компания для Клауса, и конкурировать с ними за его внимание мне неинтересно.

До Центральной лечебницы добралась я быстро, но где искать мужа, не представляла: зданий-то там много, и где именно работает Рихард, я не знала. Я стояла на центральной аллее в нерешительности и совсем было собралась обходить все корпуса по очереди, как вдруг увидела Вольфа.

– Иви? – удивился он. – Ты что тут делаешь?

– Вольф, тебя сама Богиня послала, – обрадовалась я. – Мне Рихард нужен, очень нужен. Не подскажешь, где он?

– Когда я его видел в последний раз, он направлялся как раз к алхимикам. А что случилось-то?

– А алхимики где находятся?

На его вопрос я отвечать не стала. Даже думать лишний раз о случившемся не хотелось, не то что рассказывать постороннему. Вольф обиделся, но это не помешало ему объяснить, куда идти, хотел даже проводить, но я отказалась. Я боялась, что не выдержу и расплачусь, не хотелось никому показывать свою слабость. Я свернула на боковую аллею и торопливо пошла к неприметному зданию. Да, я бы там искала Рихарда в последнюю очередь, если бы вообще заметила! Но, слава Богине, он действительно нашелся там. Разговаривал с довольно объемистым бородатым инором. При виде мужа последние остатки выдержки меня покинули, и я бросилась к нему с рыданием:

– Рик, я не хочу влюбляться в Клауса! Сделай что-нибудь!

– Иви, что случилось? – растерялся он. – О чем ты говоришь?

– Этот гад напоил меня любовным орочьим зельем, – заплакала я навзрыд, – а дознаватель утверждает, что никакого противоядия нет. Но этого же не может быть, правда? Оно обязано быть! Я ненавижу Хайнриха! Я не хочу с ним быть, никак не хочу!

Он обнял меня и успокаивающе погладил по спине, но не ответил. И молчание Рихарда пугало, оно говорило именно о том, чего я боялась так сильно: действие зелья необратимо. Всхлипывания перешли в завывания, перемежаемые проклятьями в адрес Клауса и всего гадкого семейства Хайнрихов. Такая любовь, любовь по принуждению, отвратительна.

– Для начала успокойтесь, – участливо произнес незнакомый инор. – Почему вы уверены, что зелье было любовным?

– Охранник сказал, да и сам Клаус не отрицал, – ответила я, пытаясь унять слезы.

Получалось с трудом. Никогда не думала, что внутри накопился такой огромный слезный запас, ныне щедро изливаемый на целительскую мантию Рихарда.

– Мало ли что он не отрицал. Проводили какое-нибудь исследование?

– Нет.

Появилась надежда. А ведь и правда, вдруг это что-то совсем другое? Подавляющее волю, к примеру. А это зелье временного действия. Пересидеть дома какое-то время, ни с кем не встречаясь, но и не влюбляясь во всяких рыжих типов, – это ли не счастье?

– Вы проверите? – спросил Рихард, с силой прижимая меня к себе.

– Если бы была хоть капля, проверил бы, – ответил инор. – По крови, конечно, тоже можно, но погрешность больше, так что лучше по самому зелью.

Да где же ее взять, эту каплю? Бутылек остался у дознавателя. То, что было во рту, уже давно в желудке. Разве что…

– На платье немного попало, – вспомнила я и показала пятна от зелья на лифе.

Они были так хорошо видны, что казались еще влажными. Смогу ли я их свести? Нужно с Клауса потребовать компенсацию за испорченную одежду. Да. И за испорченные нервы тоже.

Алхимик удовлетворенно хмыкнул и достал из кармана пробирку. Замысловатый пасс рукой – и вот уже самое большое пятно поменяло свое местоположение. Зелье с платья действительно еще не высохло и представляло из себя желеобразный шарик насыщенного темно-зеленого цвета.

– Это не займет много времени, – сказал инор, удовлетворенно глядя на свою добычу. – Подождите, я скоро.

Он ушел, а я вцепилась в Рихарда, как утопающий в последнюю соломинку.

– Как получилось, что ты выпила? – спросил он. – Неужели артефакт не сработал?

– Он силой влил. Нос зажал, и все, – пожаловалась я. – Я отбивалась, но Клаус-то сильнее. И охранник появился уже после… после того, как я проглотила.

От ужасных воспоминаний затрясло. Но как они были ни омерзительны, самым страшным оказалось постоянное ожидание, что приворот начнет действовать. Вот-вот, с минуты на минуту. И я потеряю Рихарда, а этот рыжий гад будет мне необходим.

– Рик, мне страшно, – призналась я. – Поцелуй меня. Может быть, это будет последний поцелуй перед тем, как…

Но он даже не дал договорить. Мы исступленно целовались, забыв обо всем. Клаус с его мухами уже давно отошел на второй план, когда я уловила ехидное покашливание где-то на краю сознания:

– Смотрю, лечение уже полным ходом идет? Решили не дожидаться результата исследований? Похвальное рвение. Профилактика – дело нужное.

Я резко повернулась к вернувшемуся алхимику и с надеждой и страхом стала ждать, что он скажет. Но инор не торопился отчитываться, лишь смотрел с едва уловимой усмешкой.

– Инор Герхардт, – не выдержал муж, – что вы выяснили?

– Ну как, инора Брайнер, – обратился он ко мне, – не чувствуете нестерпимого желания бежать к приворожившему?

Я испуганно попыталась найти внутри себя нечто подобное, но не преуспела и осторожно ответила:

– Нет, не чувствую.

– И не почувствуете, – обнадежил он нас.

Мы с Рихардом обрадованно переглянулись. Не влюблюсь! Как же это здорово! Но ведь влил же Клаус что-то. Видимо, об этом же подумал и муж.

– Зелье не любовное? – нахмурился Рихард. – Но тогда какое?

– Любовное, – опроверг его предположение алхимик.

– Его неправильно сделали? – уточнила я.

– Правильно, – усмехнулся он.

– Но тогда получается, что я в любой момент могу влюбиться в Клауса? – в панике простонала я. – Какой ужас! А противоядия точно нет?

– Орочье зелье или действует сразу, или не действует никогда, – ответил алхимик. – У вас на пятом курсе будут лекции по этому типу зелий. Они не являются обязательными, но я вам советую походить. Пусть с орочьей магией мы нечасто сталкиваемся, но это всегда случаи неприятные и сложные. Противоядий нет, во всяком случае, в нашей человеческой магии. Да и у самих орков есть не всегда.

– Получается, у Ивонны невосприимчивость к орочьим зельям? – спросил Рихард.

– У людей не бывает невосприимчивости к орочьим зельям, – отрезал инор Герхардт. – У нее невосприимчивость к этому конкретному. И то, только потому, что она вас любит.

– Она меня любит?

– А что это вас так удивляет? – недоуменно спросил алхимик. – Не любила бы, так и замуж бы не вышла, не так ли? Поженились-то вы совсем недавно, чувства еще не успели пройти. Да и не пройдут, коли орочий приворот не подействовал. Если бы у вас что-то несерьезное было, то она бы и до дознавателя не дошла. Уже сидела бы рядом с этим, как его там, держала за руку и глядела влюбленными глазами.

Меня аж передернуло от такой перспективы, и я крепче ухватилась за руку Рихарда. Его рука как-то поприятней будет. И до меня дошло самое важное из того, что сказал этот замечательный инор.

– Значит, я в Клауса не влюблюсь? – радостно уточнила я. – Ни сегодня, ни завтра, ни через год? Богиня, какое счастье!

– Не влюбитесь, – подтвердил инор Герхардт. – Других вопросов у вас нет?

– Есть, – я оживилась. – Как вы переместили пятно в пробирку?

– А вот будете у нас практику проходить, расскажу, – обнадежил меня алхимик. – Заклинание несложное, но требует отработки. А вам сейчас не до этого. Вам бы сейчас домой, да провести профилактические работы по всем правилам, во избежание, так сказать, возможных проблем по влечению к посторонним мужчинам.

– Я убью этого гада! – с чувством сказал Рихард. И лицо у него было таким злым, каким я его еще ни разу не видела. – Чтобы неповадно было чужим женам приворотные зелья лить.

– Долго ждать придется, – заметил инор Герхардт. – Ему теперь присудят не только приличный штраф, но и длительное тюремное заключение. Если инора Брайнер не заберет свое заявление.

– Не заберу, – мстительно сказала я. – Ему полезно посидеть, подумать.

Глядишь, и к взаимности с мухами придет, если других вариантов не будет. Прощать я его не собиралась. Скандалы с этим семейством никоим образом меня не касались. Хайнрихи, конечно, попробуют надавить через папу, но если к родителю я относилась с некоторой снисходительностью, то она никоим образом не распространялась на тех, кто его шантажировал. Впрочем, папе я тоже ничего больше не спущу – ведь именно его неосторожное обещание привело к тому, что Клаус решил, что ему все дозволено. И чем бы Хайнрихи ни шантажировали папу, от меня они не получат ничего!

– Ну что ж, инора Брайнер, было приятно познакомиться, хоть это и произошло при столь ужасных обстоятельствах. А знаете что… Мы можем на вашей практике заняться изучением орочьих зелий. И ваш муж интересуется данной темой. Вот вам и задание до лета – поискать информацию по этому вопросу. Правда, ее мало, но тем интереснее будет исследование.

Я с радостью согласилась, тем более что у иноры Блау лежала одна замечательная книжка. Кто знает, может, удастся продвинуться дальше, чем ее автору, и найти средство, нейтрализующее орочий приворот. Всякое чувство должно быть добровольным, иначе ценности оно никакой не представляет. Возможно, кто-то думает иначе, но таким самое место рядом с Хайнрихом-младшим. Все-таки правильно Рихард определил его сущность, направив к нему толпу влюбленных мух.

Деньги у мужа при себе были, так что в лавку к иноре Блау мы зашли по дороге домой и забрали отложенную книгу. Инора одобрительно посмотрела на моего супруга и заметила, что я сделала правильный выбор. Я могла с ней только согласиться. Рихард намного лучше Гюнтера или Клауса. Даже их обоих вместе взятых! Да что там говорить, даже десятку моих бывших женихов не заметить самого замечательного инора в моей жизни!

Инор Герхардт был очень убедителен, но мне так до конца и не верилось, что орочье зелье не подействовало. Я с ужасом пыталась найти признаки зарождающейся симпатии к Клаусу и с огромным облегчением не находила. Но все равно время от времени меня охватывала нервная дрожь от пережитого, и я судорожно хваталась за Рихарда, чтобы убедиться, что мое отношение к нему не изменилось.

– Иви, все уже закончилось, – успокаивал он.

Но я в это так до конца и не верила. Все равно где-то глубоко сидел постоянный страх.

Лишь только мы оказались дома, первое, что сделали – воспользовались советом Главного алхимика лечебницы по профилактике ненужной зависимости от посторонних мужчин. И делали мы это с такой тщательностью, что у Клауса просто не осталось никаких шансов – я окончательно убедилась, что в моем сердце все занято мужем. Я прижалась к Рихарду и почувствовала себя совершенно счастливой.

– Иви, – прошептал он, обнимая меня, – неужели это правда? То, что сказал инор Герхардт?

– Я же не влюбилась в Клауса, – довольно ответила я.

Да, теперь я в этом абсолютно уверена. Я не влюбилась и не влюблюсь. Потому что у меня есть Рихард. Испытанное мной облегчение оказалось столь сильным, что заснула я почти мгновенно, и сон был совершенно спокоен.