Странно, что бабушка вела записи на орочьем. Этот язык мало кто знал, не слишком он востребован. Орки неохотно поддерживали любые отношения с Гармом, к себе пропускали немногих, и то для торговли, а уж постоянные приграничные стычки стали обыденностью. Да что там стычки, наши маги неоднократно пытались пройти в Лантен, город, утерянный людьми в результате магической войны и находящийся теперь в самой сердцевине Степи, но все эти попытки провалились – экспедиции погибали полностью, орки здесь не считались с возможными жертвами со своей стороны. Даже умение телепортироваться никому не помогло – на территории, контролируемой орками, порталы работали странно, с совершенно непредсказуемыми отклонениями, и обычно отбрасывали на расстояние вытянутой руки, не дальше. А орки магов не любили, говорили, что человеческая магия, в отличие от шаманства, противна самой сути природы, а значит тех, кто покушается на основы нашего мира, следует уничтожать безо всякого сожаления.

В академии факультативный курс орочьего популярностью не пользовался. К чему учить то, что никогда не понадобится? Но если бы я знала, какой неожиданный подарок получу от бабушки, учила бы с первого курса и сейчас не мучилась неизвестностью. Возможно ли, что этим увлекался Рихард? Раньше разговор про орков и их язык не заходил, а спрашивать сейчас, при иноре Тидемане и моем отце, нельзя. Ничего, поговорим потом, когда окажемся вдвоем.

Еще очень беспокоила пропажа книг, которых было немало, из запертой бабушкиной лаборатории. Куда они делись? Возможно, они все же у дедушки в кабинете, просто на глаза не попадались?

Я бы еще могла долго про это думать, но помешала неожиданная встреча с Гюнтером. А этот что здесь делает? Он же должен помогать тестю, как утверждала Эвамария. Во взгляде бывшего жениха явно читалась укоризна. Наверное, обиделся на мою несознательность при нашей последней встрече. Но я ему только вежливо улыбнулась, сделав это как можно более прохладно. Не хочешь пить любовные зелья – не подливай их другим. Ну, или чашки не путай.

– Гюнтер, я же просил не беспокоить меня на работе, – проявил недовольство инор Тидеман.

– Прошу извинить, но дело очень срочное, – покаянно сказал его сын.

– Ничего, ничего, – замахал руками папа. – Мы уже все, что хотели, посмотрели и теперь уезжаем, правда, Ивонна? Всего хорошего, инор Тидеман. Не будем вас больше отвлекать.

Он ухватил меня за руку и потащил по коридору, не дав даже пару слов сказать на прощание нашему управляющему, а ведь я еще и Юргена повидать хотела.

– Папа, прекрати, – возмутилась я такому произволу.

– Нечего пялиться на Гюнтера, – прошипел он. – Еще драки здесь из-за тебя не хватало.

– Нечего выдумывать! – разозлилась я. – Никто на него не пялился.

– В любом случае вам пора возвращаться, – непреклонно сказал отец. – А то будет нехорошо, если вы еще и с Хайнрихами столкнетесь.

– Я хочу посмотреть книги в дедовом кабинете, – заявила я и оглянулась на Рихарда.

Он расспрашивал о чем-то инора Тидемана и хмурился. Гюнтер топтался рядом. Было видно, что он еле сдерживается, чтобы не сказать гадость, но останавливало присутствие отца. Я впервые смогла сравнить жениха и мужа вот так, стоящими рядом. И порадовалась, что Эвамария увела у меня Гюнтера. Да, Тидеман-младший был намного крупнее, но это единственное, в чем Рихард ему уступал. Стройный, подтянутый, с энергичными жестами, муж привлекал внимание своей внутренней силой. Смотреть на него было одно удовольствие.

– Говорила, что не пялишься, а сама? – обвиняюще сказал отец. – Да еще и улыбается.

– Я на Рихарда смотрю, – спокойно ответила я. – Надеюсь, против него ты ничего не имеешь?

– А вы точно не собираетесь разводиться? – жалобно спросил папа. – Иви, Клаус Хайнрих – такой прекрасный молодой человек…

– И я желаю ему огромного личного счастья, но не со мной, – отрезала я.

Рихард наконец закончил разговор с инором Тидеманом и подошел к нам.

– Я провожу вас до дилижанса, – ласково предложил папа.

– Я только в дедушкин кабинет загляну, и мы сразу уедем, – пообещала я.

– Иви, дочка, ничего там интересного нет, – папины глаза забегали, а я сразу уверилась: что-то интересное там непременно есть.

Но я ошиблась. В кабинете не осталось вообще никаких книг. Видимо, именно это и пытался скрыть папа. Да, в дедовой библиотеке были старинные фолианты, представлявшие значительную ценность, но большую часть составляли всевозможные справочники, за которые выручить много не удалось бы. Когда я открыла дверку шкафа, меня ожидало очередное потрясение – внутри было пусто. Ничего не нашлось и в столе, на котором одиноко стоял письменный прибор. Это было все, кроме мебели, что осталось в любимой дедовой комнате.

– И что это все значит? – холодно спросила я.

– Так жить же на что-то надо, – заюлил отец. – Пока еще вступим в наследство…

– Я была на оглашении завещания, – заметила я. – Тех денег, что назначены дедом к выплате вам, вполне достаточно для поддержания дома и жалованья прислуги. Да и большая часть книг не так уж и дорого стоит. Куда ты все дел, папа?

– Это тебя не касается, – довольно грубо ответил он. – Я перед тобой отчитываться не обязан, как-никак я твой отец. Ты вон делаешь что хочешь, а я должен разрешения спрашивать?

– В данном вопросе – должен, – прервал его Рихард. – Поскольку завещано не вам одному, и в наследство вы еще не вступили. Вот и получается, что вы продали не принадлежащие вам вещи. Или, другими словами, украли.

– Я не продал, у меня просто выхода не было, – нервно ответил папа и с жалобной ноткой в голосе продолжил: – Иви, не лезли бы вы, куда не просят, а?

– Инор Бринкерхоф, чего вы так боитесь? – спросил внезапно Рихард.

– Я? Боюсь? – папа презрительно фыркнул. – Я ничего и никого не боюсь, запомните это!

Но глазки у него при этом бегали, он пытался найти путь для отступления и не находил – ведь Рихард стоял прямо напротив выхода из кабинета и намеревался получить ответ.

– Что такого знают Хайнрихи, что позволяет им так вами манипулировать? Я правильно понимаю, что все книги отсюда перекочевали к ним?

– Не выдумывайте, инор Брайнер, – занервничал папа. – Ивонна, твой муж ведет себя непозволительно грубо. Зачем вам лезть в дело, к которому вы не имеете отношения?

Но я с ним не согласилась: все это задевает и нас с Риком, а, значит, мы имеем право знать, что происходит. Почему и куда пропали все книги из лаборатории и кабинета? Почему я совсем ничего не помню про бабушку? Почему папа считает, что я должна выйти замуж за Клауса, и утверждает, что для меня это намного лучше, чем брак с Рихардом?

– Я хочу знать, что делается, папа, – твердо сказала я и встала рядом с мужем. – Ты должен нам все объяснить.

– Что именно я должен объяснить? – взвился папа. – Да, я боюсь того, что могут обнародовать Хайнрихи, но и без этого у меня достаточно поводов для беспокойства. И да, книги отсюда забрал я, ни к чему еще и вам лезть в это дело.

– Инор Бринкерхоф, а из какой семьи ваша мать? – внезапно спросил Рихард.

– Из какой, из какой, из магической, – немного неуверенно ответил родитель.

– И кто там был магом, мать или отец? – продолжил допрос муж. – И не надо сейчас лгать, вы же понимаете, что я могу ваши слова проверить и очень расстроюсь, если окажется, что они не соответствуют действительности.

– Мать, – зло ответил папа. – А отец…он неизвестен.

– Ой ли?

– Именно так, – ехидство в голосе папы просто переливалось через край. – Можете проверить, ничего не найдете.

– Хайнрихи нашли, значит, и я смогу, – заметил Рихард. – Да и искать, думаю, долго не придется. Только вот, понять не могу, чего вы так боитесь, у нас ведь не преследуют потомков от смешанных браков с орками.

– Что? – я потрясенно воззрилась на мужа в попытках понять, как такая чушь вообще могла прийти ему в голову. Моя бабушка не могла быть орчанкой, уж это я точно бы не забыла. Но он смотрел не на меня, все его внимание было уделено моему отцу.

– Как вы догадались? – глухо сказал папа, а я удивленно ахнула.

– Глаза. И у вас, и у моей жены они очень темные и немного приподняты к вискам, – пояснил муж. – Я когда впервые Иви увидел, сразу подумал, что у нее в предках орки наследили, но, должен признать, что результат мне нравится.

– Я думал, это совсем незаметно, – убито сказал папа. – Мне никто раньше не говорил. Вот за потомка лорийца принимали, да.

– Просто я интересовался этим вопросом, – сказал Рихард. – Поэтому и замечаю такие мелочи. И я бы вас за лорийца не принял – там совершенно другие характерные черты.

Папа сел за письменный стол и обхватил голову руками. Казалось, обычная выдержка ему изменила. Но я не понимала, что его так пугает. Рихард прав – людей с долей орочьей крови никто не преследовал, да и внешне они не выделялись ничем. Вон я, к примеру, за всю свою жизнь сегодня впервые от Рихарда услышала о том, что у меня есть характерные черты. У меня и у папы…

– Рик, а Барбара? – спросила я. – По ней что-то такое тоже видно?

– Нет, – ответил он, – увы, твоей сестре не досталась столь выразительная внешность.

– Лучше бы и нам не досталась, – мрачно сказал папа. – Ох, отец, наворотил ты дел со своим браком. Не мог другую жену выбрать.

– Если бы он выбрал другую жену, вас бы не было, – удивленно заметил Рихард.

– Если бы вы знали, как мне надоело бояться, – с тоской ответил папа. – После смерти матери я только и делаю, что боюсь за себя и за Ивонну. До меня-то им пока не добраться, а вот Иви…

Он замолчал.

– А что угрожает Иви? – осторожно спросил муж.

– Дедушка мой не просто орк, а из шаманов. А вы же знаете, что они до всех потомков, которые слышат, добраться могут. И убить.

От его голоса веяло такой жутью, что мне стало страшно, как будто орочий шаман уже стоял за дверью и собирался отнять мою жизнь.

– Сказки это, – рассмеялся Рихард.

– Сказки, говорите, – недобро усмехнулся папа. – Моя мать была очень аккуратным человеком. Она никогда ничего не путала. Кроме того дня, когда умерла.

– Все мы иногда ошибаемся.

– Только не в этом случае. Она пошла наперекор своему отцу, и тот до нее добрался. Я знаю, он может заставить сделать все, что ему нужно. Я ведь тоже его слышал, пока не стал пить специальное зелье, хотя мать и ругалась. А после ее смерти я стал давать его Ивонне. Его достаточно пить раз в полгода, чтобы перестать слышать. Очередную порцию необходимо было уже месяца два как выпить.

– Ты не только давал мне зелье, – возмущенно сказала я. – Ты еще и сделал что-то с моей памятью. Я совсем не помню бабушку, хотя и должна.

– Я пригласил менталиста, – согласился отец. – Я же не знаю, что она тебе рассказывала. Лучше ничего не помнить, чем владеть знанием, из-за которого убивают.

– И что такого знала ваша мать? – поинтересовался Рихард. – И при чем тут Хайнрихи?

– Она отказывалась подчиниться какому-то требованию. Я точно не знаю, – ответил папа. – А Хайнрихи… Мой дед-орк собирался убить нас всех, но он ни разу не видел ни мою мать, ни меня, ни моих детей, а после того, как я начал пить зелье и поить им Иви, он нас не слышит. Несколько лет он пытался пробиться с помощью своих духов, но потом решил, что наемный убийца надежнее, и очень хорошо пообещал заплатить тем, кто нас найдет. Барбару, скорее всего, не тронут, а вот нас с Иви убьют наверняка. Хайнрих узнал про поиски, правда, он не уверен, что нужны именно мы, а я все отрицаю. Но подозрение у него серьезное, особенно учитывая странную смерть бабушки. Хоть в одном повезло, что Клаус в вашу жену влюбился, так есть надежда, что не сдадут пока. Но вы с ним так хорошо поработали…

Отец обреченно вздохнул и махнул рукой.

– Но если мы ничего не знаем, – сказала я, – так, может, нужно попробовать с этим шаманом договориться.

– Не получится. Он считает, что люди, владеющие и человеческой магией, и орочьим шаманством, очень опасны и должны быть уничтожены. Он давал возможность дочери доказать, что это не так, но убедился, что был неправ.

– У нас с тобой и магии-то почти нет, – удивилась я. – Чего нас бояться?

Папа почему-то смутился и отвел глаза.

– Есть у вас магия, правда, инор Бринкерхоф? – неожиданно сказал Рихард. – А зелье глушит не только зов духов, но и уменьшает доступный Дар.

– Ну да. А что делать-то? – глухо вздохнул папа. – Лучше уж так, без магии, но живым. А Иви и с тем, что доступно, очень неплохо обходится. Талант алхимический явно от бабушки, да и любит она это дело, – он помолчал и добавил: – Теперь-то вы поняли, что лучше ей за Клауса выйти. Уж его жену не тронут.

– Мою тоже не тронут, – резко сказал Рихард.

– На инора Брайнера надеетесь?

– Мне вот что интересно, – вместо ответа на ехидный вопрос сказал муж, – Хайнрих-старший не может не понимать, что в случае брака с вашей дочерью жизнь сына, насколько я знаю, единственного, оказывается под угрозой, но не только не выступает против этой затеи, но и всячески ее поддерживает.

– Я тоже об этом думал, – согласился папа. – Ведь ему проще было бы нас сдать и получить деньги. А сыну, если сильно распереживается, подлить чего-нибудь. И еще он очень злился, когда узнал, что Клаус использовал орочье зелье. Весь покраснел и орать начал, какой идиот у него сын.

– Возможно, не хотел, чтобы догадались о его связи с орками? – предположил Рихард, но без особой убежденности.

– Инор Брайнер, – укоризненно сказал папа, – вы сами-то в это верите?

– Нет, пожалуй, – смутился Рихард. – Инор Бринкерхоф, а сколько лет вашему деду? Возможно, он уже умер, и мы зря сейчас волнуемся.

– Вы не поняли, Рихард, – обреченно сказал отец. – Орки уничтожают всех, в ком смешана магия и шаманство. Умер мой дед или нет, значения не имеет – Степь уже оповещена о том, что такие люди есть, и на нас идет охота.

Рик молча прижал меня к себе, как будто боялся потерять прямо сейчас. Но я почему-то не испугалась. Папины слова казались страшными, но что-то в них было не так. Ведь я сегодня слышала голос, но никакой угрозы он не нес, напротив, стремился помочь. И внутри росла уверенность, что мой прадед не имеет отношения к смерти бабушки. Помогать столько лет, чтобы потом вот так хладнокровно уничтожить? Что ему мешало убить меня вместе с ней? Ведь тогда я тоже слышала, а значит, была уязвима.