Иван Ракитин всегда помнил о том, что язык — самая сильная человеческая мышца, а если к сильному языку добавить еще немного мозгов, то можно выкрутиться из самой безвыходной ситуации.

Ситуация была прескверная. Сзади на Ракитина и его спутников был нацелен ствол Хозяина. А спереди перед летней террасой их ждала толпа вооруженной карельской братвы и несколько китайцев-фэнгуновцев. Последних возглавлял долговязый субъект отечественного производства, внешне напоминавший кузнечика-гомосексуалиста.

— Не отдавай меня ему, я этого гада знаю, — скороговоркой зашептала на ухо Ивану Лада.

— Откуда ты его знаешь?

— Это Дима Ганибалов-Лекторов. Днем он работает директором по продажам в рекламном агентстве, а вечером девочек из своего агентства в эскорт-салон «Маргаритки» поставляет вместе с директрисой по персоналу. Этот Дима работает на Мадам Вонг. Это он его за мной прислал.

— Спокойствие, только спокойствие, — голосом Карлсона шепнул в ответ Иван, прокручивая в мозгу план экстренных действий. Мешкать было нельзя, как, впрочем, нельзя было и суетиться.

— Хозяин, — полуобернулся Ракитин к предводителю карельской братвы, — давай выйдем на линию, разговор есть.

— При пацанах «держи базар», у меня от братвы секретов нет, — осторожно и без видимой злобы ответил тот.

Оперативник решил, что пора брать инициативу в свои руки и обратился к присутствующим карелам с прочувствованной речью.

— Братва, позвольте мне с марой моей напоследок чего-как, а то как-то не по-христиански это — людей на органы к дикарям отправлять, не дав выпить «на посох» и полюбить друг друга на дорожку.

— Не слушайте его, это разводка! — возмущенно начал было Ганибалов-Лекторов, за спиной которого толпились вооруженные китайцы.

«Как разводить друзей», — вдруг некстати пронеслось в голове у Ракитина название недавно увиденного в книжном магазине бестселлера. Но больше времени на культурные воспоминания не оставалось, так как в этот момент на директора по продажам заорал Сережа Осьминог.

— Ты, бесогон бацильный! Заткни хавалку, а то я тебе быстро бестолковку отремонтирую!

По рядам карельских обитателей, словно предгрозовой порыв ветра, пробежал негромкий одобрительный гул: дескать, негоже «правильного» пацана отдавать приезжим по беспределу. А тут еще Лада подлила масла в огонь.

«W;ngb;d;n!» — отчаянно выкрикнула она, обращаясь к китайцам и директору по продажам. Китайцы схватились за стволы и было рванулись вперед на террасу, но карельские братки тормознули их, немного остудив пыл фэнгуновцев.

— Так, пацаны, брейк! — вступил в разговор Хозяин. — Я так думаю: по понятиям следует последнюю просьбу Красавы удовлетворить.

— Грубо! — загудела подвыпившая карельская братва в ответ.

— Красава, можешь идти вместе со своей марой в дом свиданий, — предводитель указал рукой на избу, в которой еще недавно ставил сексуальный рекорд Сережа Осьминог. — Но чтобы мы из окна вас видели.

Братва снова одобрительно зашумела, ожидая продолжения недавнего шоу.

— Только свяжите ему руки, а то он шибко шустрый, — Ганибалов-Лекторов понял, что спорить с пьяной братвой бесполезно, тем более что численное преимущество было отнюдь не на стороне подчиненных ему фэнгуновцев.

— И то верно, — кивнул Хозяин. — Я помню, как он моего бойца обезоружил.

По команде Хозяина тот самый браток, у которого Иван совсем недавно вырвал из рук «сайгу», заковал руки Ракитина сзади в наручники. Но Хозяин неожиданно для оперативника велел надеть их спереди — нечего, мол, до такой степени портить человеку удовольствие, благо оно, судя по всему, у него окажется последним. Браток что-то недовольно пробурчал, наверняка вспомнив старую обиду на гостя, однако указание руководства выполнил.

— Держи, — Хозяин кинул ключи от наручников Ганибалову-Лекторову, — можешь взять одного своего дикаря и проводить Красаву наверх, а там снимешь с него браслеты.

— Дурное дело нехитрое, — пробормотал себе под нос директор по продажам, — захочет — сделает все и в наручниках.

Лада обняла Ракитина за плечи, и они вместе направились к «сексуальной» избе, оставив Сережу Осьминога наслаждаться обществом карельских братков. Следом двинулся Ганибалов-Лекторов и один из его бойцов — здоровенный толстый китаец, напоминающий комплекцией престарелого бойца сумо.

«Ну что ж, время выиграно, теперь нужно подумать, как нейтрализовать этих двоих», — размышлял Иван, поднимаясь вверх по крутой деревянной лестнице внутри избы.

Ладу он пропустил вперед. Самым простым решением было пнуть поднимавшихся следом конвоиров ногой, чтобы они кубарем покатились вниз. Но со скованными руками шансы на благополучный исход такой авантюры у него были невелики. Никаких запасов скрытого оружия у оперативника не осталось, так что приходилось рассчитывать только на ноги, скованные кулаки и смекалку.

Поднявших наверх, они оказались в просторной «светелке», где все было подготовлено для сексуальных утех и соответствующих спортивных соревнований. У окошек, где недавно творилось непотребство, небольшие столики с таймерами, наподобие шахматных, были уставлены минералкой, водкой и пивом, видимо, это был единственный «допинг», который разрешался на этих «состязаниях». Никаких следов потребления наркотиков, вроде характерного запаха марихуаны, канистр с бутиратом или стеклянных столов с остатками белого порошка не наблюдалось. Зато весь пол был усеян использованными презервативами и обрывками упаковок из-под них. «”****ут” здоровый образ жизни и чистоту спортивных соревнований», — мысленно усмехнулся Ракитин.

Он продолжал осматривать помещение в надежде найти хоть что-нибудь пригодное для нейтрализации конвоиров. В том, что похожий на кузнечика-извращенца директор по продажам не станет снимать с него наручники, у него не было никаких сомнений, а значит, действовать придется со скованными руками.

Вдоль глухих бревенчатых стен были установлены кожаные диваны для отдыха «спортсменов», рядом деревянные резные ширмы-переодевалки для наиболее стеснительных участников. По центру располагались судейские столики со все теми же таймерами и минералкой. Ничего такого, что можно было бы использовать как оружие.

Ракитин уже начинал нервничать, когда у него за спиной раздался звук джазовой мелодии. Обернувшись, он чуть не подпрыгнул от радости — столь нужное решение было найдено. Ганибалов-Лекторов извлек из внутреннего кармана дорогую «Нокию» и поднес ее к уху, на поясе у него осталась висеть другая, гораздо более скромная трубка. Именно она была сейчас главной надеждой Ивана. Он был на девяносто процентов уверен, что эта трубка — всего лишь муляж, маскирующий кобуру скрытого ношения типа «mobile pal». «Такие козлы, как этот Ганибалов-Лекторов, наверняка пользуются упрощенными моделями дамских пистолетов, где нет ни взвода, ни предохранителя: можно сразу извлекать и открывать пальбу, это мой шанс», — эта мысль пролетела в голове Ракитина за долю секунды.

Далее он действовал «на автомате», так, как учили инструкторы на тренировочных полигонах по оперативной стрельбе. Мысленно извинившись перед Ладой, он дал ей сильного пинка, от которого девушка с криком полетела вперед на пол. Это был отвлекающий маневр, который позволял выиграть столь необходимые секунды. Сам Ракитин отлетел назад к директору по продажам и схватился правой скованной рукой за рукоять пистолета в кобуре скрытого ношения. Интуиция не подвела Ракитина — миниатюрный дамский пистолет был снят с предохранителя и выстрелы производил самовзводом. Не вынимая пистолет из кобуры, Иван направил ствол туда, где должны были располагаться яйца противника, и произвел первый выстрел. Дикий вопль Ганибалова-Лекторова убедил Ракитина, что он попал. Затем Иван выхватил ствол и завалился на бок, чтобы уйти с линии огня и стрелять из положения лежа. Изумленный и ошарашенный фэнгуновец даже не успел извлечь свой ствол из-за пояса, как получил две пули — в грудь и в живот, и рухнул на пол, словно поверженный борец сумо. Ганибалов-Лекторов тем временем упал на колени и продолжал верещать как недорезанная свинья, держась обеими руками за утраченное «достоинство».

«Лада, ключи от наручников, быстро!» — заорал Ракитин, держа директора по продажам на прицеле. Впрочем, последнее было явно лишним, так как директор по продажам был абсолютно недееспособным и если еще не впал в болевой шок, то лишь по случайному недоразумению.

Девушка отреагировала очень оперативно: подскочила к Ганибалову-Лекторову и ударила его каблуком туфли в глаз. От этого директор по продажам взвыл еще больше и завалился уже на спину, схватившись руками за лицо. «Интересно, где она таким ударам научилась? — пронеслось в голове у Ракитина. — “дубать по зенкам” — это блатной прием женщин-убийц, а еще таким штукам учат женщин в спецслужбах».

Тем временем Лада забрала ключи из кармана Ганибалова-Лекторова и расстегнула наручники. Иван мгновенно вооружился стволом застреленного фэнгуновца, отдал женский пистолет Ладе, поднял директора по продажам за шкирку с пола, отволок его к стене и выставил в окно.

— Держи его на прицеле, так, чтобы все видели, а сама не высовывайся, — скомандовал он, а сам кинулся обратно к лестнице, по которой уже стучали тяжелые ботинки карельской братвы.

— Назад, бл…дь, а то всех положу! — заорал он, стреляя в дверной проем и стараясь не задеть никого из братков.

Этого оказалось достаточно, чтобы карелы отступили на первый этаж.

— Зовите Хозяина, я только с ним базарить буду, — выдвинул требования Ракитин.

Через минуту он услышал знакомый голос предводителя братков.

— Чего ты хочешь, Красава?

— Этот Ганибалов-Лекторов, похоже, важная шишка у китайцев, — оперативник предусмотрительно не стал высовываться наружу. — Его еще можно залатать, жить будет, хотя вот любить никогда. Предлагаю его в обмен на Сережу, и ты даешь нам уйти.

— А если мы твоего Сережу сейчас на куски резать будем? — ворчливо, словно Горбатый Карл у капитана Жеглова из «Места встречи изменить нельзя», поинтересовался Хозяин.

— Тогда я убью этого сукиного сына, а потом вы будете долго штурмовать эту избушку, и еще не известно, сколько твоих людей я положу. Но ты меня принял по-людски, и я музыку портить не хочу. Нам делить нечего. Да и ты на зверей работать не подписывался, так что давай разойдемся краями…

Снаружи на какое-то время повисла тишина. Хозяин с присущей ему обстоятельностью продумывал ответ. Конечно, ссориться с фэнгуновцами ему не хотелось, но и экспериментировать со штурмом дома желания не было никакого, тем более если учесть умение гостя обращаться с оружием. Кроме того, даже не будучи профессиональным психологом, нетрудно было догадаться, что подвыпившая свита в большей степени симпатизирует пленникам, нежели китайцам, в общем, из двух зол было выбрано меньшее.

— Ладно, забирай своего Сережу и валите отсюда, — вздохнул Хозяин. — Мои люди тебя преследовать не будут.

— Поклянись перед своими пацанами.

— Варнацкое слово на варнацкую честь, — произнес предводитель братвы.

— Хорошо, мы спускаемся, — Ракитин жестом предложил Ладе бросить Ганибалова-Лекторова и следовать за собой.

— Он же нас убьет! — попробовала было возразить девушка.

— Нет, он, похоже, живет по понятиям и клятвы не нарушит. К тому же у нас нет другого выхода, — Иван взял Ладу за руку и повел ее вниз по лестнице, держа ствол наготове. Внизу его ждал Хозяин и трое вооруженных братков, которые держали на прицеле Сережу Осьминога.

— Везунчик ты, Красава, — Хозяин сверкнул недоброй улыбкой. — Мое слово верное, сейчас можешь драпать, я тебя после найду.

— Не бери на бас, Хозяин, — ответил за Ракитина Сережа Осьминог, которого сняли с прицела и передали «с рук на руки» Ракитину. — Хочешь поквитаться — приезжай в Питер, побазарим конкретно.

— Куда тебе баллоны катить!? — огрызнулся Хозяин.

Ракитин понял, что словесная перепалка не приведет ни к чему хорошему, и подтолкнул Сережу вместе с Ладой к выходу. Сам он вышел из избы последним, пятясь спиной и сохраняя возможность ответить огнем на любые провокации. Снаружи их встречали озлобленные фэнгуновцы, готовые кинуться на помощь своему кастрированному командиру. Они бы не задумываясь расстреляли беглецов, если б не обступившая их со всех сторон карельская братва, которая, повинуясь приказу Хозяина, должна была обеспечить безопасный уход Ивана и его спутников.

— Бегите к автомату, я прикрою, потом прикрывай меня, — шепнул Ракитин на ухо Осьминогу.

Сережа взял Ладу за руку и резво понесся в направлении валунов, где был спрятан «Кедр». Оперативник выждал время, необходимое им для того, чтобы добраться до оружия, а потом побежал следом, поминутно оглядываясь. Пока преследователей не было. Хозяин держал слово, а китайцы ринулись в избу, к своему командиру. Ракитин прекрасно понимал, что времени на отход у них немного. Хозяин поручился только за своих людей, но его клятва не распространяется на фэнгуновцев.

Так и вышло — едва только он добрался до занявшего огневую позицию в валунах Осьминога, как китайцы перебежками стали двигаться в их направлении.

— Дуйте к лодке, я прикрою, — предложил Сережа.

Он дал первую короткую очередь по приближавшимся фэнгуновцам, те залегли и ответили прицельным огнем. Их преимуществом было наличие приборов ночного видения.

Осьминог снял с шеи золотую цепь, поцеловал крест и передал его Ивану. На цепочке вместе с крестом висел какой-то медальон.

— Вот, возьми, передай Люсе моей, если я через полчаса не догоню вас у лодки, — произнес он. — Там и адресок Люсин имеется, скажи, что ее Сережа погиб правильным пацаном.

— Ты следом за нами отходи к лодке минут через двадцать.

Иван понимал, что решение, принятое Осьминогом, правильное и без огневого прикрытия они не успеют спустить моторку на воду. Они пожали друг другу руки, обнялись на прощание. Затем Иван и Лада побежали к спрятанной лодке. За спиной у них звучали короткие очереди «Кедра», это означало, что Сережа бьется за них и еще жив.

* * *

Лодку нашли и спустили на воду быстро, после чего спрятались в ней за одним из огромных валунов и стали ждать возвращения Осьминога. Ракитин отметил между очередями «Кедра» более длинную паузу — вероятно, Сережа менял магазин, а может, просто выжидал, пока кто-нибудь из фэнгуновцев неосмотрительно попадет в сектор обстрела. Потом автоматная стрельба, которой то и дело вторили винтовочные выстрелы, возобновилась и стихла окончательно минут через десять.

«Либо он отступает, либо его убили», — Иван осторожно погладил по спине разнервничавшуюся Ладу. Про себя он решил ждать Осьминога до последнего. В двух стволах у него еще оставалось семь патронов, что позволяло надеяться на удачный исход, даже если фэнгуновцы придут «на хвосте» за Осьминогом.

Тревожный карельский рассвет будоражил кожу мурашками. Комары размером с небольшую птицу уступали место утренним птахам. Первые кроваво-красные лучи солнца неумолимо продирались сквозь водную гладь Ладоги.

С рассветом на берегу показались китайцы-фэнгуновцы, их было всего трое.

«Если Сережа погиб, то он унес парочку гадов с собой в могилу», — Ракитин снял пистолет с предохранителя, затем аккуратно высунулся из-за валуна и произвел три прицельных выстрела. Один из китайцев упал, двое залегли за валуны и открыли ответный огонь из карабинов, которыми с ними, очевидно, поделились карелы.

— Ваня, заводи мотор, — зашептала испуганная Лада. — Сережа уже не вернется.

Оперативник боролся с желанием вернуться на берег и добить фэнгуновцев. Но чувство ответственности за жизнь Лады перевесило желание мести, и он завел двигатель моторки.

— Пригнись и рули! — скомандовал он, пересадив девушку на корму.

Лодка вырулила из укрытия, и Ракитин одиночными выстрелами заставил китайцев снова залечь в камнях. Полностью расстреляв обойму «ТТ» китайского производства, он оставил два патрона в дамском пистолете. Отойдя от берега на приличное расстояние, оперативник взялся за руль и стал править наугад в том направлении, где, по его интуитивным догадкам, было устье Невы.

* * *

Дорогой друг!

Благодарим за предоставленную вами информацию по экономическим ресурсам Северо-западного региона. Продолжайте мониторинг, используя ресурсы курируемой вами газеты “Бизнес-Петербург”.

В настоящее время просим обратить особое внимание на необходимость сбора любой информации, касающейся разработок на базе петербургских институтов, в первую очередь института “Сельхозбиопрепарат”, генетической продукции, которая может иметь отношение к оборонной промышленности, а также к продукции двойного назначения.

Для оперативного направления информации пользуйтесь оговоренным способом W.

Информирую, что вам уже начислено вознаграждение за предыдущие материалы. В связи с этим прошу сообщить, каким образом вы планируете использовать данные средства, с тем чтобы мы могли оказать содействие в приобретении акций или иным наилучшим способом распорядиться ими по вашему усмотрению.

С наилучшими пожеланиями,

Джордж

* * *

— Водка — это сжиженный дым Отечества, — изрек генерал Мягков, наполняя рюмку Ракитина. В генеральской «комнате отдыха», расположенной за служебным кабинетом, было очень уютно. Красивые шторы на окне, мягкая мебель, музыкальный центр, из которого неслось до боли знакомое «не думай о секундах свысока».

Как известно, пути начальства неисповедимы. Поэтому рядовой оперативник, неожиданно удостоившийся чести посетить генеральскую заповедную обитель, не то чтобы робел, но чувствовал себя не вполне уютно, памятуя о грибоедовском принципе: «минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь».

Раньше Ракитин слышал лишь об одном случае, когда рядовой сотрудник был удостоен подобного приема, закончившегося благополучно: в 1987 году, во время нещадной борьбы с пьянством, управление кадров проведало, что пятеро офицеров из Конторы «обмывали» очередную звездочку шестого, причем не где-нибудь, скрывшись на конспиративной квартире, а в гостинице «Ленинград». Правда, на выходе удалось задержать лишь одного, хотя и образцово-показательно, с заталкиванием в служебную машину. Когда протрезвевшего оперативника поставили по стойке «смирно» пред генеральскими очами, на вопрос: «Отвечай, с кем пил?» — тот скромно потупил глаза: «Один». «Как один? Шесть бутылок коньяка?!» Сотрудник лишь грустно вздохнул: «Видит Бог, один. Так нажрался…» «Молодец! — неожиданно для всех пророкотал генерал Чуханин. — А вы (обращаясь к кадровикам) только и можете, что товарищей закладывать! — и снова к оперативнику: — Иди, служи, сынок!»

С тех пор сотрудника в Конторе никто понапрасну не трогал, и лишь в конце девяностых его отправили на заслуженную пенсию. Теперь же наступили иные времена, и вызов к высокому руководству Ракитина, мягко сказать, настораживал.

— Выпей, выпей, — меж тем кивнул генерал, заметив, что Иван колеблется, стоит ли ему пить в одиночку и стоит ли пить вообще. — Тебе сейчас нужно расслабиться после твоих карельских приключений, тем более, что завтра с утра снова выходишь на работу… Кстати, и твоя девушка тоже.

Решил генерал пошутить, что лучшее успокоение для мужской души — женское тело, или у начальства были свои, неизвестные, но, безусловно, грандиозные планы, оставалось загадкой. Поэтому Ракитин предпочел ограничиться нейтральным вопросом, выражая внимание руководящей заботой.

— Где она сейчас?

Он не видел Ладу с тех пор, как их доставил в Питер вертолет, ангажированный у МЧС Конторой. Ракитин вызвал его с рыболовецкой шхуны, которая подобрала их и на которой, к счастью, был радиопередатчик. Из рыболовецкого поселка вертолет забрал их спустя час после выхода в эфир.

— С твоей Ладой сейчас работают психологи, чтобы ее успокоить и правильно настроить, — пояснил генерал, — а потом ею займутся косметологи и гримеры. Кстати, они и тобой скоро займутся, так что готовься к маникюру, педикюру и накладным усам.

— Это еще зачем? — снова насторожился Ракитин.

То, что говорил сейчас генерал, никак не укладывалось ни в одну из обычно используемых в Конторе и известных оперативнику схем работы. К тому же, насколько знал капитан, Лада была сугубо гражданским человеком, причем с весьма сомнительной репутацией, не давала подписку о сотрудничестве и, тем более, не была оформлена в качестве «чижика».

— Дело в том, что теплоход, на котором ты катался, мы уже задержали. Игроки сейчас дают показания, ментов и коллекторов мы тоже повязали. А вот китайцы все ушли.

— Понятное дело, им Ганибалов-Лекторов весточку с берега подал, — кивнул Ракитин. — Жаль, не додавил этого кузнечика.

— Именно поэтому вас нужно замаскировать, — генерал тактично пропустил мимо ушей про «не додавил». — Чтобы завершить работу, вам с Ладой необходимо внедриться в Дом собраний «Фэнгун» в Питере.

— А не слишком ли это большой геморрой, товарищ генерал? — рискнул высказать свои сомнения капитан, все более недоумевая, почему большое начальство снизошло до личного изложения грядущей оперативной комбинации. — Внедрять нас в гриме, если можно направить других сотрудников под прикрытием.

— А ты знаешь, дружок, что такое геморрой? — перебил Ракитина Мягков.

— Чисто теоретически.

— А я, Ваня, знаю практически, — генерал налил Ракитину еще одну рюмку. — Мне эту штуку оперировали в девятой городской больнице, это на Крестовском острове.

— А почему не в наших клиниках?

— А потому, что там лучший в стране центр колопроктологии, — пояснил генерал. — Больница отличная, по самому современному слову техники оборудована. Одна беда — и саму операцию, и все последующие перевязки тебе проводят в кресле наподобие гинекологического. Лежат там и полковники, и генералы, ноги вверх задрав, а врачи в задницах копаются.

— Жуть какая! — Ракитин выпил вторую рюмку, поднесенную от большой руководящей милости, и поежился от красноречивого генеральского рассказа.

— Вот это и есть настоящий геморрой, — пояснил свою мысль Мягков. — А внедриться в сектантский центр под макияжем — это легкая увеселительная прогулка. И именно вас с Ладой хочу послать, потому что мы пробили по нашим базам профессора Клопина, о котором ты рассказывал, и есть информация, что он будет завтра в этом центре.

Оперативнику генеральская идея живо напомнила начало становления демократии, когда Господь, показав Адаму Еву, предложил безо всякого принуждения выбрать жену.

— Может, я один пойду, девица-то эта мне зачем? — осторожно поинтересовался Иван, в очередной раз удивляясь начальственной осведомленности. И не напрасно, последующие пояснения лишь усилили, как говорится, «смутные сомнения».

— Она хорошо знает все их ритуалы и поможет тебе адаптироваться. У фэнгуновцев завтра что-то вроде дня открытых дверей. В этот день они приглашают неофитов в свои ряды. Особенно любят заманивать богатых коммерсантов. Вот такого барыгу с подружкой, которая его привела, вы и будете изображать. Людей новых в центре у них завтра будет очень много, так что вы легко затеряетесь в толпе. Ваша задача — познакомиться с Клопиным и произвести на него впечатление. Как это сделать, завтра с утра подумаем. У меня в распоряжении распечатки их телефонных переговоров имеются. По нашим данным, Клопин действительно имеет отношение к биотехнологиям двойного назначения, которые вполне могут использоваться как оружие массового поражения. Понимаешь, для чего подобные технологии нужны фэнгуновцам?

— Для организации терактов против правительства Китая? — осторожно предположил оперативник, в глубине души надеясь, что начальство оценит его тактичность и передаст все свои гениальные идеи для дальнейшей разработки в «ШП».

Но надеждам было не суждено сбыться: как будто не слыша Ракитина, опытный генерал, сам некогда начинавший с оперативной работы, продолжал:

— Совершенно верно, «Фэнгун» в Китае запрещен и преследуется по закону, — Мягков убрал водочную бутылку обратно в шкаф. — К нам китайские товарищи тоже часто обращаются по поводу выдачи фэнгуновских активистов, нелегально проживающих в России. По мере возможности мы их выдаем китайским властям. Но сама секта, к сожалению, у нас официально зарегистрирована как общественная организация. Чтобы ее запретить, нужно собрать против нее вескую доказательственную базу. И шпионаж с попыткой похитить военные технологии для совершения терактов в этом плане — самый лучший повод. Так что извини, но вам с гражданкой Ладой Курской придется еще немного потрудиться. Этот профессор Клопин может пойти на активное сотрудничество, а может превратиться в главного обвиняемого. И это надо ему доходчиво растолковать.

— Разрешите идти, товарищ генерал? — Ракитин поднялся с кресла вслед за Мягковым, поняв, что отдых и инструктаж для него закончен.

— Иди к Алле Михайловне, — дал последнее указание генерал, — она твоим макияжем займется. Мы должны быть за вами как за каменной спиной. Да, и будь осторожен, эти фэнгуновцы не знают жалости, им человека убить проще, чем комара прихлопнуть.

— Я обратил на это внимание, — капитан пожал протянутую генералом руку.

Он вышел из кабинета, недоумевая, чью именно спину имело в виду руководство и, главное, по какому поводу. К счастью, эти размышления до руководства не дошли. Да уж, воистину: войти в горящую избу любой дурак может. А ты попробуй-ка выйти из нее…

У руководства же просто не оставалось другого выхода, хотя посвящать оперативника во все нюансы своих планов оно не стало. На самом деле все было проще простого: после того как спасенный Ракитин подробно доложил о своих скитаниях и написал на эту тему соответствующий рапорт, аналитики сопоставили его информацию с уже имеющейся. Цепочка получилась достаточно интересная: Ракитин — Лада Курская — «Фэнгун» — секс-ловушка — Клопин.

К сожалению, времени на детальную разработку масштабной операции не было, а накануне очередного визита президента в северную столицу ожидать в ней применения неизвестного ОМП, затаившись в кабинете, ни у кого восторга не вызывало. Поэтому после весьма обстоятельной беседы с психологами Лада согласилась на негласное сотрудничество, а Ракитин вынужден был смириться с тем, что, хотя очередные выходные у него и пропадут, но, по крайней мере, вместе с привлекательной (да уж!) напарницей. За компанию, говорят, и колобок повесился…

* * *

Совершенно секретно

В двух экземплярах

Министерство обороны Российской Федерации

…дцатое Главное управление

Начальнику Управления Федеральной

службы безопасности Российской Федерации

по Санкт-Петербургу

и Ленинградской области

генерал-лейтенанту В. Г. Смирнову

На ваш запрос исх. № 09/4360-08 от 30.07. сообщаю, что во вверенном мне Управлении минобороны России отсутствуют сведения о каких-либо разработках любого вида оружия, проводящихся в Научно-исследовательском институте «Сельхозбиопрепарат» (Санкт-Петербург), в том числе о разработках под кодовым названием «секс-ловушка».

Заказы на разработку оружия, подобного указанному в вашем запросе, не оформлялись…

Начальник… — го ГУМО генерал-лейтенант С. Б. Темин

* * *

Совершенно секретно

В одном экземпляре

Справка

Санкт-Петербург

Клопин Ким Филиппович, 12.04.1948 г. рожд., урож. Ленинграда, прож. по адресу: СПб., Большой пр. ПС, дом… В 1969 г. окончил дневное отделение биологического факультета Ленинградского государственного университета им. А. А. Жданова. В том же году поступил в очную аспирантуру. Защитил кандидатскую диссертацию… докторскую… По работе имеет ряд поощрений… Женат… Не судим. К уголовной ответственности не привлекался… По месту жительства характеризуется положительно…

В 1998 и 2007 г. привлекался к административной ответственности за нарушение правил дорожного движения (превышение скорости и правил проезда перекрестка). Иные компрометирующие материалы на Клопина отсутствуют…

Старший о/у … отделения

… отдела … службы П. П. Иванцов

* * *

«Институт гигиены имени Эрисмана рекомендует зубные щетки “Колгейт”, которые могут проникать в любые труднодоступные места. Травматологическое отделение института Склифосовского напоминает: это все-таки зубные щетки!» — реклама на радио «Золотой дождь», бодро взывала из штатной магнитолы «Ауди А6», как-то неуловимо перекликаясь с внутренним настроем Ракитина и Лады. Их сейчас, наверное, даже родные матери не узнали бы. Лада превратилась в блондинку с вызывающим автозагаром на лице. Гримерам ФСБ удалось даже изменить черты ее лица. Для страховки глаза девушки скрывали массивные солнцезащитные очки от «Armani». Над Иваном гримеры тоже старательно потрудились, снабдив его тонкими усиками и густой темной шевелюрой, зачесанной назад и делавшей его похожим на Антонио Бандераса.

Автомобиль бизнес-класса пришлось арендовать в одной из фирм, сдающих машины напрокат. Поэтому за рулем Ракитин был сегодня вежлив и осторожен, хотя настроение было — выехать на «встречку» и гнать под двести, вопреки рекомендациям специалистов ФСО, предпочитающим ограничивать скорость 120–130 километрами в час, разумеется, в соответствующем направлении.

— Зая, расскажи мне пока вкратце об этой секте, — обратился Ракитин к своей спутнице, которая сильно «клевала носом» — сказывались несколько бессонных ночей, проведенных в раздумьях.

— Центр собраний, куда мы направляемся, они сами называют чжань, это можно перевести с китайского как «опорный пункт», — зевнула в ответ девушка.

— Ты что, «шпрехаешь» по-китайски? — удивился Иван.

— Нет, просто Мадам Вонг хорошо знает русский, и переводил мне многие их слова и термины, а у меня память хорошая. Так вот, таких опорных пунктов у них по всему миру тысячи. Было много их и в Китае, но сейчас они там в глубоком подполье, поскольку китайское правительство с «Фэнгуном» активно борется.

— А какую опасность они представляют?

— Ну, прежде всего для государственной безопасности Китая они опасны, потому что это подпольная организация, которая вербует в свои ряды не только простых граждан, но также чиновников и военных. Они завербовали уже несколько миллионов человек, эта секта — своего рода государство в государстве. Сначала «Фэнгун» развивался как клуб фэншуй — любителей китайского учения о жизни в гармонии с внешним миром, и цигун — традиционной оздоровительной гимнастики. Но потом выяснилось, что у их Учителя, который сейчас скрывается в США, есть своя собственная религиозная доктрина.

— Он, наверное, себя новым мессией считает? — усмехнулся Иван.

— Нет, всего лишь новым воплощением Будды.

— И чем его последователи занимаются?

— Тем же фэншуй и гимнастикой цигун, но только постоянно при этом слушают речи Учителя. Они верят, что именно в этих речах заложен «микрочип вечности», и когда на Земле произойдет очередная глобальная катастрофа, то выживут только последователи «Фэнгуна».

— По-моему, в такой бред можно верить только под наркотой или наслушавшись сайентологов — такие же отморозки, — Ракитин резко обогнал «бентли», за рулем которого подводила губы роскошная блондинка, и яростно посигналил ей на прощание.

Впрочем, блондинка не обратила на это никакого внимания, занятая куда более важной проблемой. Точно так же хранил олимпийское спокойствие облокотившийся на пульт управления ближайшим светофором и болтающий по мобильнику сытый гаишник, на спину которому кто-то, очевидно, из добрых коллег, незаметно прикрепил лист альбомной бумаги с надписью: «Продается. Тел. 02». Правда, пока желающих приобрести столь ценную «вещь» не находилось, ни среди проезжающих мимо автомобилистов, ни среди других, застывших в длиннющей пробке.

«А вы бы променяли пять пачек обычного порошка на один грамм необычного?» — радостно вопрошало радио «Золотой дождь» в тот момент, когда Лада неожиданно попросила оперативника остановить машину. На недоуменное «зачем?» девушка, сокрушенно пытаясь заглянуть в зеркальце заднего вида, заявила, что испортила грим и теперь ей необходимо срочно купить тональный крем, дабы подправить макияж.

Ракитин, чертыхнувшись про себя (вот уж бабские причуды — и так хороша!), тормознул у ближайшего магазина, торгующего косметикой, вылез из машины тоже и поплелся в магазин вслед за Ладой. Заплатить за крем оперативнику пришлось из собственного кармана, так как девушка предусмотрительно оставила свою сумочку в ячейке хранения у входа в магазин. Впрочем, ему это не сильно испортило настроение, благо последующая дорога прошла без приключений, под аккомпанемент продолжения лекции о кознях фэнгуновцев.

— …Наркотики им заменяют психофизические практики, после которых они становятся как зомби и готовы выполнить любой приказ Учителя или его наместников, — словно опытный репетитор, вбивающий азы науки в голову нерадивому ученику, продолжала лекцию Лада. — Именно поэтому их стали использовать для хищения государственных секретов в Китае, а потом и по всему миру…

Ракитин, как когда-то на корабле, вновь поймал себя на мысли, что и поведение, и знания его спутницы порой слишком диссонируют с образом дрянной девчонки, который столь тщательно поддерживает Лада в обычное время. Но эта мысль улетела, так и не получив логического завершения.

— …Ну, эту тему с кражей государственных тайн я понял, а почему они вдруг стали главными борцами с незаконной трансплантацией органов?

— Им нужно было придумать что-то, чтобы настроить мировое общественное мнение в свою пользу, — Лада отчаянно зевнула, но продолжала, — вот они и стали кричать на весь мир, что китайские власти отправляют последователей «Фэнгун», содержащихся в тюрьмах, на донорские органы. А на самом деле они сами повинны в смертях своих последователей. Я сама видела в чжане, как многие фэнгуновцы морят себя голодом до смерти и отказываются от врачебной помощи.

— А врачебная помощь тут при чем?

— Они стараются лечиться речами Учителя и гимнастикой, а морят себя голодом, чтобы достичь высшей степени самосовершенствования. В общем, обычный сектантский бред. Некоторые сходят с ума. Это, кстати, тоже поощряется, поскольку Учитель говорит, что человека с хорошими данными для самосовершенствования надо заставить находиться в состоянии сумасшествия, запирать определенный участок его головного мозга на два-три года. Когда он как следует намучается, его «дэ» улучшится, «тун» поднимется. После этого человеку возвращают сознание.

— «Тун», говоришь, поднимется… — усмехнулся Ракитин и крепко выругался. — А этот Мадам Вонг… У него «тун» стоит?

— Он, если и занимается сексом, то ритуальным тантрическим, — немного наиграно засмущалась Лада.

— И в чем суть этого секса?

— Тебе лучше не знать, а то ты мной брезговать станешь… — Лада поджала губы. — Но я это делала с ним всего два раза. Он больше мечтал меня на органы порезать.

— А я слышал, что трансвеститам не нужно использовать чужие органы для смены пола. Им вроде из остатков мошонки муляж влагалища делают.

— Это вчерашний день трансплантологии, — улыбнулась Лада. — Китайцы уже научились пересаживать влагалище. В общем, они хотели меня расчленить ритуальным образом и превратить Мадам Вонг в почти полноценную женщину.

— А то, что от тебя останется, куда бы дели?

— Сожгли бы, наверное, и развеяли, а может, выдали мои останки за жертву китайских спецслужб.

«Цветочный салон “Дикая орхидея” проводит рекламную акцию. Покупая три розы у нас, четвертую вы получаете бесплатно!» — опять в тему сострило радио «Золотой дождь».

Тем временем «Ауди» домчала Ракитина и Ладу до резиденции фэнгуновцев, расположенной в ближнем пригороде Петербурга — поселке Усть-Ижора.

Отдельно стоящее здание из красного кирпича с прилегающей территорией было обнесено высокой металлической решеткой. На некоторых столбах виднелись видеокамеры. На входе, у которого толпилось много желающих попасть внутрь, дежурили частные охранники, пропускавшие всех визитеров через стационарный металлоискатель, наподобие тех, что устанавливаются в аэропортах.

— Да, безопасность у них поставлена нормально, — заметил Иван, подавая руку своей спутнице при выходе из машины.

Пройдя входной контроль, на котором пришлось демонстрировать все металлическое содержимое карманов, они подошли к главному входу в чжань. Над входом висела громадная эмблема — красный круг с желтым кругом посередине.

— Иероглиф «вань» в желтом круге — это буддийская свастика, — пояснила Лада. — Их Учитель считает, что эта эмблема символизирует модель вселенной, находящейся в постоянном вращении.

За дверью толпилось множество неофитов, которых сразу брали в обработку братья из общины, одетые в традиционные китайские костюмы. Часть из этих братьев были русскоговорящими китайцами, остальные — из ранее завербованных русских. К Ракитину и Ладе тоже подскочил «мизгирь» из числа «русских братьев» и сразу предложил им экскурсию по столь замечательному центру.

— Я уже во второй раз пришла, — вежливо отказалась от его услуг Лада, — а сейчас мужа привела. Если вы не против, я сама ему все покажу.

— Да, конечно, — расплылся в дежурной улыбке «экскурсовод» и сразу переключил свое внимание на другую парочку.

— Пойдем сразу в актовый зал, — Лада потянула оперативника за руку, — встанем там у дверей. Если Клопин действительно пришел на встречу с Мадам Вонг и сейчас здесь, то он обязательно пройдет по коридору мимо нас. Я расположение помещений здесь хорошо знаю, другой дороги просто нет.

— То, что Клопин здесь, нет никаких сомнений, его наша «наружка» пропасла до самого входа. Кстати, она сообщила, что Клопина пасет еще кто-то. Поэтому я наше наблюдение за ним временно снял.

— А может, это за ним фэнгуновцы следят? — предположила Лада. — Он же для них представляет большую ценность, пока не продаст им все секреты.

— Что-то не похожи наблюдатели были на фэнгуновцев, слишком профессионально работают.

Перешептываясь, они поднялись на второй этаж и подошли к актовому залу, который был наполнен практически «под завязку». Поэтому никого не удивило, когда новые гости в числе других неофитов встали у широких дверей и принялись наблюдать за происходящим, не забывая отслеживать идущих по коридору.

В актовом зале на сцене извивались китайцы в экзотических костюмах, исполнявшие не то гимнастические упражнения, не то традиционные тайские танцы. Из мощных динамиков лилась благостная проповедь Учителя: «Возьмите мою книгу — в ней есть моя фотография, или же просто мою фотографию и, держа статую Будды в руках, сложенных в мудру большого лотоса, попросите меня освятить статую. Достаточно лишь минуты, и вопрос будет решен». Ракитин заметил, что в руках у многих неофитов были статуэтки Будды, а также фотографии и книги Учителя, которыми их щедро снабдили «посвященные братья».

— Похоже, этот Учитель считает, что он святее самого Будды, — шепнул он на ухо Ладе.

— А у них так и есть. Будда у них считается предпоследней стадией совершенствования, а последняя стадия, на которой находится Учитель, выше.

Ракитин заметил, что танцующие на сцене, а потом и многие в зале стали впадать под влиянием музыки и речей Учителя в транс. Они воздевали руки к потолку, закатывали глаза и начинали бормотать нечто нечленораздельное.

— Я однажды после ранения в госпитале лежал, — продолжал шептать Ракитин на ухо Ладе, — так там подобных вещей насмотрелся. Когда после операции больные начинают отходить от общего наркоза, у них примерно такая же реакция. Некоторые руками размахивают, других везут на каталке, а они ногами машут, как будто сами бегут. А бывают случаи и позабавнее. Со мной в палате молодой парнишка из Гатчины лежал, Сергеем звали. Классный парень, музыкант, но слишком психоделической музыкой и литературой увлекался. Так вот, привезли его в палату после операции еще под наркозом. А он до операции роман Берроуза пытался читать. Я ему говорю: «Не читай эту “шнягу”, потом “глючить” начнет», а он все равно читает. В общем, как начал он приходить в себя после наркоза, так первым делом заявил своей маме, чтобы она его «мобилу» рядом с книжкой Берроуза случайно не положила. А то Берроуз может Сереге перезвонить, а он сейчас не в форме…

— Подожди здесь, — Лада чуть сжала теплой ладошкой руку Ракитину. — Я пойду, посмотрю, где может быть профессор.

Не дожидаясь, пока Иван ответит, она двинулась вглубь зала. Прождав свою спутницу некоторое время, оперативник направился в ту сторону, куда ушла девушка. Каково же было его изумление, когда он обнаружил Ладу, стоящую на коленях подле какого-то мужчины и обтирающую платком его ботинок.

Когда Ракитин приблизился, девушка поднялась и виновато рассмеялась, обняв Ивана за шею.

— Ой, я такая неумеха! Сумочку уронила, всю пудру рассыпала!

Громко чмокнув Ракитина в щеку, она едва слышно прошептала:

— Это Клопин, он собирался уходить, но я его задержала…

Растерявшийся мужчина профессорского вида, с бородкой и рассеянным взглядом, беспомощно развел руками, мол, извините, я ничего не имею против вашей спутницы…

Ракитин решил сразу идти ва-банк, действуя согласно плану, который он разработал с утра вместе генералом Мягковым. Он направился навстречу профессору, улыбаясь ему, словно старому знакомому. Лада шла следом за ним.

— Ким Филиппович? — в голосе оперативника звучало исключительное радушие.

— Да, это я, а позвольте узнать… — насторожился профессор.

— Меня Иваном зовут. — Ракитин протянул Клопину визитку. — Мадам поручила мне переговорить с вами по поводу гранта.

Идея представить Ракитина финансистом фэнгуновцев пришла в голову генералу Мягкову после того, как он прочитал отчеты о прослушивании телефонных переговоров Мадам Вонг и ее окружения. Там речь шла о гранте для профессора, поэтому предложение оперативника о том, чтобы переговорить по гранту в другом месте, не вызвало у Клопина ни удивления, ни раздражения.

— Да, конечно, батенька, только я с коллегами договорился, меня они в институте в сауне ждут, — сообщил профессор.

— Вот и чудненько, — еще шире расплылся в улыбке Ракитин. — Мы по дороге мою жену забросим, а потом я вас подвезу к институту. Если не побрезгуете моим обществом, можем в сауне все вопросы и порешать.

— Конечно, конечно, батенька, так мы и поступим, я вас приглашаю, — засуетился интеллигентный профессор, и они вместе направились к выходу из «чжана».

* * *

Ракитин усадил Ладу и Клопина на заднее сидение автомобиля, не спеша завел двигатель и установил съемную панель магнитолы. «За чашечкой “Nescafe” ваши сокровенные мысли превращаются в желания, а за бутылкой водки — в действия!» — тут же разродилось очередной рекламной мудростью радио «Золотой дождь».

Выезжая со стоянки, Иван заметил тонированную «семерку», которая на достаточно приличном расстоянии пристроилась им в хвост. «Нужно где-то выйти из машины — под благовидным предлогом и связаться с нашими», — лихорадочно размышлял он. По плану генерала Мягкова Ладу до поры до времени следовало спрятать под охраной на конспиративной квартире. Но каким образом в условиях слежки пересаживать девушку в другую машину, которая должна была «кровь из носу» оторваться от неизвестно на кого работающей «наружки»? Причем оторваться так, чтобы «наружка» ничего не заподозрила.

«Новый “Always” с крылышками: теперь в два pаза уменьшена нагрузка на крыло и улучшена маневренность», — продолжало щебетать радио.

«Да, высокая маневренность нам сейчас нужна как воздух», — размышлял Иван, поглядывая на «хвост» в зеркало заднего вида.